Линда Ховард "В огне"

Спасибо большое за новую гдаву.Ва мододцы.Удачи вам.

Спасибо за главу!!!!!!





И теперь не понятно-кто кого приручает!


Да уж,на круизных кораблях каюты шикарные ( там и правда не за что приковать)!


Мне тоже так кажется!

Девочки, спасибо большое за продолжение!!!
Создам себе атмосферку и побегу смаковать!
___________________________________

_________________

Ой-Ой-Йёй, ДЕВОНЬКИ КАК ЖЕ МНЕ НРАВИТСЯ ЭТА КНИЖКА, КАКИЕ КЛЁВОШНЫЕ ГЛАВГЕРЫ, ДА И ОСТАЛЬНЫЕ ТОЖЕ ДОВОЛЬНО ИНТЕРЕСНЫ.
СПАСИБО ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ПРЕБОЛЬШОЕ ВСЕМ КТО ЗАНЯТ ПЕРЕВОДОМ И РЕДАКТИРОВАНИЕМ РОМАНА!!!!!!!!!!!!!
ВАШ ТРУД БЕСЦЕНЕН, И НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ В МОЁМ СЕРДЦЕ!!!!!
СПАСИБО, ЧТО ВЫ ЕСТЬ!!!!!!!!!!!!

Девочки , Спасибо за главу !!! Очень жду продолжения ...
_________________

Спасибо за продолжение!

Катя, Галина, Таня, огромное спасибо за интересное продолжение в прекрасном переводе!!!!

_________________

KattyK, makeevich, codeburger, спасибо большое за продолжение!

KattyK, makeevich, codeburger спасибо еще раз за продолжение!!!
Мне кажется активные действия Ларкина уже не за горами
Очень нравится наблюдать за склоками между Дженнер и Кэйлом
А их мысли по отношению друг к другу... ждемс
___________________________________

Большое Спасибо за продолжение!!!

___________________________________

Катюша, Галочка, Таня, спасибо большое, девочки, за интересное продолжение.

Катя, Галя, Таня, спасибо за продолжение
___________________________________

 » Глава 23 часть последняя

Глава 23 часть 2

Дженнер ни в коей мере не была глупой. Плюс тридцать лет взлетов и падений многому ее научили. Ларкин ввязался во что-то грязное. Да, она пока не готова безоговорочно признать, что Кэйл и его люди – по-настоящему хорошие парни; они все же похитили ее и Сид и обращались с ней довольно бесцеремонно. Дженнер заковывали в наручники, ею помыкали и лапали.

Но ей не причинили боли, не считая стертых стальными браслетами запястий. И она, наблюдая за Кэйлом, заметила мгновенно промелькнувшее выражение шока, когда тот услышал комментарии юнги с места событий. Затем его взгляд ужесточился, и Дженнер подумала, как хорошо, что она не Ларкин.

Конечно, нельзя совсем сбрасывать со счетов вероятность, что она попала в заварушку не между плохими и хорошими парнями, а между плохими и еще худшими. С другой стороны, Дженнер все больше склонялась на сторону Кэйла. Тот хотя бы не встречался тайком с северокорейцами – да, ей удалось подслушать, как один из людей Кэйла об этом упомянул. Насколько она могла судить, Кэйл со своей группой всего лишь вел наблюдение.

– Просветишь меня, что здесь происходит? – поинтересовалась Дженнер наверное в сотый раз. Рано или поздно она из него все вытянет.

– Нет.

Она тихонько пригрозила:
– Я прямо здесь и сейчас могу устроить сцену. Закричу, заплачу и побегу со всех ног.

– Вспомни о своей подруге, – парировал Кэйл, и хотя Дженнер уже начала считать, что он на стороне добра, насколько это возможно в теперешних обстоятельствах, она также понимала, что захватчик способен на крайние меры, чтобы добиться своего.

Но Дженнер все равно бросала вызов Кэйлу, донимая его. Как еще ей добыть информацию?
– Не думаю, что вы решитесь причинить Сид боль. Угрожать – да. Запугивать – запросто. Но физический вред исключается.

– Хочешь проверить эту теорию? – Кэйл наклонился ближе. – И согласна потерять свои телефонные привилегии?

– Нет.

Пока Дженнер узнавала его, Кэйл в свою очередь изучал ее. Вряд ли он теперь опасался серьезного мятежа с ее стороны в случае запрета на звонки Сид. В общем-то, содействие Дженнер ему больше не требовалось. Их уже многие записали в парочки. Он мог бы остаток круиза держать ее в каюте под замком, и никто бы на лайнере не догадался, что к чему.

Но его понимание не облегчало ее положения. Кэйл, усвоив, насколько вечерние звонки важны для нее, грозился отнять их, словно у взбунтовавшегося подростка. Телефонные привилегии!

Кэйл приложил ладонь к уху, отвлекаясь на чье-то сообщение. – Вас понял, – сказал он в который раз за день, а затем посмотрел на Дженнер. – Ларкин возвращается на теплоход.

– То есть вылазка окончена? Гип-гип-ура!

– Сперва мне нужно позвонить.

Кэйл взял ее за руку и отвел подальше от толпы. Они быстро дошагали до близлежащего парка. По пути он вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер. Потом остановился, без слов указывая Дженнер никуда не рыпаться, и отошел от пленницы ровно настолько, чтобы она его не слышала.

И хотя можно было назло увязаться за Кэйлом – и что бы он сделал в общественном месте? – Дженнер решила послушаться. Предпочла не навязываться, а насладиться минутным одиночеством.

Думай, девочка, думай. В последнее время ее здравомыслие оставляло желать лучшего, но с чего ждать иного? Ее жизнь перевернулась вверх дном, и все потому, что не повезло получить каюту рядом с Ларкином. При этом… Во-первых, ей не причинили вреда. Во-вторых, Дженнер сама видела, что Ларкин не совсем тот, за кого себя выдает. И, в-третьих, он только что встречался с азиатом, отнюдь не похожим на бойскаута. Выбирая между скользким соседом и Кэйлом, она по-любому предпочла бы последнего. Уж лучше знакомый дьявол…

Кэйл закончил разговор и повернулся лицом к ней, уверенный, что Дженнер и шагу не ступила с того места, где он ее оставил. Ее покорность в последние пару дней притупила его бдительность. Нет, он по-прежнему постоянно был начеку, никогда не расслаблялся, но начал принимать ее послушание как должное.

– А что бы вы сделали, достанься моя каюта Линде Вэйл и Нине Филлипс?

– Сымпровизировали как-нибудь иначе.

– И часто тебе приходится импровизировать на работе?

– Чаще, чем хотелось бы.

– Ты бы с ними переспал?

На его лице мелькнула улыбка.
– Они симпатичные, но я не настолько предан делу.

– Расскажи мне, что происходит. Я постараюсь помочь.

– Нет.

Кэйл по крайней мере не лгал. Дженнер, может, и не нравился его ответ, зато она точно знала, что он не втюхивает ей небылицы.

Они пошли обратно к рынку.
– Сегодня утром разговаривал с моими людьми в Сан-Диего, – признался Кэйл. – Пока ты принимала душ. – На миг Дженнер подумала, что он снова станет угрожать безопасности Сид, и слегка напряглась. У нее все это уже в печенках сидело.

Но Кэйл продолжил:
– Адам пожаловался, что для развлечения мисс Хэзлетт решила приодеть окружающих как кукол Барби.

Сердечко Дженнер екнуло, когда было произнесено еще одно имя – еще один кусочек мозаики лег на место. Правда, Сид наверняка знала того Адама, так что вряд ли его имя тянуло на сенсацию. Да и вообще, это может быть псевдоним. И все же забавная новость показалась бесценной.
– Полагаю, Сид наряжает охраняющих ее женщин.

– Боже, надеюсь, что так.

Нетрудно представить, как Сид перетряхивает свои платья и вечерние наряды, а затем выбирает те, что лучше подойдут кому-то еще. Во время совместных походов по магазинам подруга всегда с радостью находила именно то, что годилось Дженнер. Узнав, что Сид опять кого-то одевает, пусть хоть своих похитителей, Дженнер так обрадовалась, что глаза защипало от слез счастья. Подруга в порядке и в своем репертуаре. Дженнер отвернулась, чтобы Кэйл не увидел, как она расчувствовалась.
– Спасибо, – поблагодарила она, когда убедилась, что способна говорить достаточно ровно и себя не выдаст.

– Не за что.

Черт возьми, следовало бы испытывать к нему неприязнь, но когда Кэйл снова взял ее за руку, Дженнер ощутила удовольствие от его прикосновения.

* * *
Вернувшись на борт и оставшись в уединении своей каюты, Фрэнк Ларкин засел за обеденным столом в гостиной перед своим заказом. Тонкой фарфоровой тарелки было почти не видно под крупными ломтями свежеиспеченного хлеба. Божественный запах пробуждал приятные воспоминания из детства. Серебряная ложка была погружена в небольшую широкую баночку с ананасово-абрикосовым джемом, приобретенную на фермерском рынке.

В течение многих лет Ларкин старательно соблюдал диету. Да, он не чурался выпивки и несколько раз пробовал легкие наркотики, но гордился тем, что держал себя в форме. Он занимался в первоклассном спортзале и строго придерживался низко-углеводной диеты. Никакого хлеба, джема, сладкого. И все зря.

В последнее время он себя баловал — черт, почему нет? — но ничто не оказывалось настолько вкусным, чтобы оправдать ожидания. Случалось, у него и вовсе пропадал аппетит. Но заметив банку джема на фермерском рынке, Ларкин вдруг понял, что этого-то он и хотел. На борту «Серебряного Тумана» имелись всевозможные варенья и конфитюры, но самые обыкновенные. Его они не привлекали, а вот ананасово-абрикосовый джем домашнего приготовления – совсем другое дело. Экзотический, свежий, настоящее лакомство для гурмана.

Ларкин уже собирался опустить в баночку нож, когда в голову пришла леденящая душу мысль, заставив застыть на месте. Что, если джем отравлен? Ему все время казалось, что за ним следят. Вскоре это не будет иметь никакого значения, но сейчас как никогда важно, чтобы его планы претворились в жизнь без сучка без задоринки. Он хотел умереть на своих условиях, а не навязанных кем-то другим. Он не согласен испустить последний вздох, корчась в боли, с разрывающимися от яда внутренностями. Нет, когда настанет урочный момент, он будет так близко к бомбе, что даже подумать не успеет, не то что почувствовать боль.

Старуха на рынке, возможно, заметила, как он шел, и выставила эту соблазнительную баночку джема именно там, где лакомство попалось бы ему на глаза. Или подменила джем на отравленный, благодаря ловкости рук. С виду разве угадаешь, на что способен человек? Бабка не походила на гаитянку, а скорее на уроженку Востока. Что, если ее подослал гребаный Кван?

Или, может, она – серийная убийца, без разбора губящая туристов островным обаянием и безвредными на вид продуктами. А вдруг во все соблазнительные сладости на ее прилавке подмешан экзотический островной яд?

Ларкин сорвался со стула, прошел к двери, открыл и увидел охранника, которого сам определил на пост, вернувшись с Хило. Начиная с этого момента, не помешает постоянно иметь при себе кого-нибудь, заслуживающего доверия. Фрэнк собирался исключить всякий риск.
– Такер, – позвал он, – зайдите.

В коридоре также ошивался Дин, и присутствие начальника охраны разозлило Ларкина. Неужели эти двое обсуждали его, их шефа? Не планировали ли они что-то похуже отравления?

– Вы тоже, Миллс.

Когда приглашенные вошли в каюту и Дин закрыл дверь, Ларкин нацепил на лицо улыбку:
– Ну-ка, попробуйте, – дружелюбно предложил он, обращаясь к Такеру. Дин отступил и, по обыкновению прищурившись, стал наблюдать. – До того вкусно, что я просто должен с кем-нибудь поделиться.

Фрэнк поднял кусок мягкого, теплого хлеба, намазал на него толстый слой джема и протянул ничего не подозревающему охраннику.

– Благодарю, мистер Ларкин, но я не голоден, – пробормотал Такер, с подозрением восприняв неожиданное предложение шефа, и разглядывая угощение, будто ручную гранату.

– Но это же так вкусно, – настаивал Фрэнк. Скользкий пот покрыл его сероватую кожу. – Давай-ка, попробуй.

– Нет, правда, я…

– Попробуй! – заорал Ларкин, впихивая хлеб ошарашенному охраннику.

Тот перевел взгляд на своего непосредственного начальника, и Дин ответил легким кивком головы. Такер взял хлеб и тут же отхватил большой кусок. Он прожевал, проглотил, похвалил вкус и затем снова откусил, выполняя приказ нанимателя, но все же с явным удовольствием. Охранник доел ломоть под пристальным взглядом Ларкина, который высматривал, не проявятся ли какие-нибудь признаки, что джем отравлен.

Такер, не подозревая о подобной перспективе, выглядел хорошо. Ни следа несварения. Фрэнк поболтал с ним несколько минут о том, о сем, ожидая, что подопытный упадет на пол и либо зальется слюнями, либо задергается в конвульсиях от боли. Ничего такого не случилось. Ларкин расспрашивал о пассажирах и организации развлечений. Поинтересовался, не заметил ли Такер кого-то необычного или слежки, но почти не слушал ответы охранника.

Убедившись, что с Такером ничего плохого не происходит, Ларкин резко приказал:
– Убирайся, – и снова сел за стол. – А ты останься, – бросил он Дину, и его личный бульдог послушался, как всегда.

Как только за Такером закрылась дверь, Ларкин намазал джем на другой кусок хлеба и щедро откусил, больше не боясь яда. Он ждал, что на языке взорвется фруктовый аромат, но почувствовал лишь сахар. Варенье оказалось переслащенным, а у хлеба был неприятный дрожжевой привкус. Ларкин откусил еще, но, к его досаде, вкус не улучшился.

Разочарованный и рассерженный, Ларкин бросил ломоть на тарелку. Лучше бы выпить «Призрачной воды», и так он вечером и поступит, но даже это удовольствие придется ограничить. Нельзя перебарщивать со спиртным, потому что пьяные слишком болтливы. Залив мозги, он может случайно показать свое истинное лицо и рассказать окружающим тупым ублюдкам, что он на самом деле о них думает. И даже, что планирует с ними сделать.

У него осталось не так уж много удовольствий на несколько оставшихся дней. Тиффани Мастерс пыталась заигрывать с ним вскоре после того, как расплевалась с Трейлором, но она слишком шумная и напористая. И даже будь Ларкин способен ее трахнуть, он бы еще дважды подумал, прежде чем связываться с такой скандалисткой. Он предпочитал женщин, знавших, кто хозяин, а Тиффани, черт возьми, к таковым не относилась.

– Мистер Ларкин, с вами все в порядке?

Фрэнк резко поднял голову. Он забыл, что Дин еще не ушел.
– Хочешь? – спросил Ларкин, с отвращением отодвигая тарелку.

– Нет, сэр, благодарю.

– Не отравлено, – заверил Ларкин.

Дин, всегда спокойный и невозмутимый, почему-то удивился.
– Надеюсь, что нет, – нахмурился он.

Интересно, сохранит ли Дин свое спокойствие в последние секунды жизни или поддастся панике?

Единственное удовольствие, оставшееся Ларкину, – воображать кончину всех окружающих. Даже жаль, что ему не прожить достаточно долго, чтобы увидеть все своими глазами. Но он представлял последние минуты каждого, и некоторые образы были настолько реальными, что, казалось, до них можно дотронуться.

Иногда боль становилась совершенно невыносимой, и Фрэнк не знал, как продержаться эти несколько дней до смерти. Придется подождать, потому что если взорвать бомбы в порту, то выживших будет больше. Нет уж, когда лайнер развалится, пусть те немногие, кого не прикончат взрывы, окажутся посреди океана, израненные, паникующие, в темноте, освещаемой лишь пламенем горящих обломков. А потом судно уйдет ко дну, и пассажиры останутся среди непотопляемого мусора во мраке отчаяния.

Он хотел, чтобы все умерли. Он хотел, чтобы мир запомнил Фрэнка Ларкина и то, как он забрал всех этих глупых овец вместе с собой на дно океана.

Если повезет, то даже выжившие при взрыве долго не протянут.


_________________