Марьин затон

3 августа. Трактир.
Приезжих и посетителей было много и это радовало. Да, конечно, голова немного шла кругом, но это не дезориентировало, а скорее подстегивало и мобилизовало Егора. Он щедро наливал и местным, и приезжим, и при этом следил за тем, чтобы все работало четко и исправно.

Приезжая парочка молодых людей, которых Зоя, вероятно, приняла за влюбленных голубков, пообедала. Егор рассчитал их, дежурно поинтересовавшись все ли гостям понравилось. А сам краем глаза следил за залом, ища где еще нужна его помощь. Да и за повеселевшими местными надо было глаз держать остро - они порой становились немного навязчивыми, что не всем приезжим нравилось. Но вроде бы пока все было в рамках: местные получили благодарных слушателей, а приезжие - свежие легенды и местные сказки.

Парни, перед уходом, попросили забросить их вещи в номер. Егор не видел в этом ни каких проблем, тем более, что вещей было немного и он легко справился с ними сам. Номер для новобрачных был в конце коридора. И номер его был 13-ть, но, чтобы не отвадить молодожен, было решено номер не вешать, а назвать его просто - «люкс». А то кому захочется свою совместную жизнь начинать с такой цифры? Народ часто бывает очень суеверным в подобных вопросах.

Убедившись, что расторопная Зоя все сделала верно и гостям принесли не только наливку, но и закуску нормальную. Заметив розы - Егор улыбнулся. Ладно. Пусть остаются. Вроде парни адекватные и с чувством юмора у них нормально все.

Спустившись снова в зал, Егор стал свидетелем звездного часа бабы Шуры - она блистала как рассказчица и хранительница былин и преданий. И откуда только все это в ее памяти берется? Русалки? Девичий утес с несчастной любовью?
Хотя, за эти пять лет Егор и не таких сказок наслушался. Он сам не прочь был поддержать эти легенды и удовлетворить любопытство туристов, которые ищут тут мистику. Ну, мистику так мистику. Если это привлекает клиента, значит будет и мистика.

Столичная парочка ушла, оставив бабу Шуру с девушкой, которая как-то очень живо интересовалась русалками и все время делала какие-то пометки. Марта - кажется так она представилась.
Пока баба Шура вещала благодарному слушателю о своем родственнике, который погиб при странных обстоятельствах, Егор не вмешивался, а вот когда она завела излюбленную местными тему про клад, Медведев решил, что пора Марту спасать.

- Ну, баба Шура, ну сказительница! - попытался прервать местную сказительницу Егор. - Марта, если вас интересует местный фольклор и былины, то тут наша баба Шура вне конкуренции. Она и про утопленников, и про клады все знает, и живой водицей может напоить. А как она на баяне играет, а как поет. Это наша местная знаменитость, - воспользовавшись тем, что ему удалось переключить внимание на себя, Егор аккуратно отвел Марту за локоток в сторону.
- Но лично я бы, если позволите, посоветовал бы вам посетить наш музей. Или же нанять лодку и просто покататься. Берега тут живописные. А какой шикарный вид на монастырь. А вечером милости просим к нам, тут как раз соберутся не только приезжие, но местные, и после того, как они опробуют нашей фирменной наливочки, недостатка в рассказах и былинах у вас не будет. Уж поверьте мне на слово. Честное слово, - он искренне улыбнулся девушке, ловя себя на мысли, что где-то он ее точно видел.
- Просто погода сегодня шикарная и жаль время вот так тратить в трактире, слушая легенды. Лучше насладиться красотой природы, а легенды никуда не убегут. Но это, конечно, исключительно мой вам совет. А пользоваться им или нет - решать вам.

Даже вынужденно меняя локации, спеша по делам, а не прогуливаясь, нельзя было не любоваться красотами родного городка. Нет-нет да и упадет взгляд то на вспорхнувшую с дерева пичугу, то на блеск воды в реке, то на чьи-то резные окна в доме. И нельзя не любоваться таким простым, близким сердцу русского человека кусочком жизни, нельзя просто пройти мимо, не остановившись хоть на мгновение, не зацепившись хоть ненадолго, не впитав в себя мимолетное, хрупкое и нежное очарование проходящего мимо пейзажа, поймать, запечатлеть в памяти и спрятать в душе, доставая в минуты грусти или радости, вдохновляясь, не жалея о потраченных впустую секундах.
Аня прошла вдоль набережной, здороваясь со знакомыми и угостив встретившихся друзей Егора леденцами. Взяв с них обещание гулять осторожно и не до темноты, женщина вышла на центральную улицу и заметила на ней Бабу Шуру и Прокофьча. Те были довольно далеко и догнать их, чтобы поздороваться, не представлялось возможным, но про себя Данилова подумала, что нужно будет сделать что-нибудь приятное старикам. Это для туристов они были чудесатой диковинкой, местной достопримечательностью, Аня же видела в них обычных людей, поживших, видевших в жизни немало хорошего и плохого, умеющих не только смеяться и балаганить, но и плакать. И пусть в их нелегкой жизни последнего будет как можно меньше. Да, нужно обязательно что-нибудь для них смастерить. Бабе Шуре платок новый будет к лицу, пусть не такой красивый и расписной, как павлопосадский, но теплый и уютный, а Прокофьичу хорошо бы новую трубку купить, старая уже совсем поизносилась. Видела Аня в табачной лавке хорошую, лишь бы туристы раньше не купили...
Хорошо в Рябинове. Отдельное место здесь занимает женский монастырь. Святое место, намоленное. Проходя мимо, Аня знаменует себя крестом, шепчет молитву о здравии родных и близких. Сколько хороших людей вера спасла! И не сосчитать. Монахини, что живут и трудятся за каменными стенами, в миру многое видели, настрадались, а теперь у них есть защитник и покровитель, которому они служат. И она бы среди них могла быть, но судьба повернулась иначе, а значит, нужно продолжать жить, делать свою работу, воспитывать сына и не унывать.
За размышлениями, Аня добралась до своего второго рабочего места, недалеко от трактира собрала свой раскладной столик и разложила на нем прихваченные изделия - скатерти, салфетки, расшитые носовые платки, кукол в платьях и с косами, плюшевых медведей с глазками-пуговицами, полотенца и шарфы, чего там только не было. Пока день еще не закончился, на улице торговать будет, удобнее, а как свечереет, в трактир пойдет, там с хозяином поговорит об узорах для зимнего варианта скатертей и попробует распродать остатки среди посетителей. Ну а если не получится, значит, в другой раз. Туристический сезон в Рябинове еще не закрывается.

Оформляя туристку, Зоя болтала:
-Гостиница наша небольшая, но номера есть на любой вкус, можете выбирать. Только есть одна примета: возьмете с окнами на реку, то не судьба вам выспаться. Какое у вас имя интересное, как у писательницы. Вы знаете, очень нравится ме ее страница в сети. Постоянно жду обновлений, очень увлекательно и быстро пишет. Ох, - внезапно Зою осенила догадка, - а может вы это она?
Девушка взволнованно разглядывала гостью.
- Вы что-то писали, я видела, и фольклор собираете? С ума сойти, не могла представить, что встречусь в самой Мартой Урбан. Вы работаете над новым проектом? А можно кратко узнать о чем? Я так взволнованна, - Зоя обмахнулась паспортом. - Я понимаю, вы тут инкогнито, n'est-ce pas? Будьте уверенны, я буду молчать.

3 августа. Поздний вечер

Солнце давно закатилось за горизонт, и даже отблесков на небосводе уже не видать. Ни фонарей, ни лунного света, чернота словно поглотила все вокруг. И только дальний свет фар вырывает у тьмы кусок дороги впереди да пару деревьев у обочины. Но стоит мне промчаться мимо, как и они тонут во мраке. Тихий шелест шин об асфальт и мерное гудение двигателя могли бы расслаблять, но нет. Чем ближе я подъезжаю к пункту назначения, тем крепче сжимаю руль от поднимающегося в душе негодования. Два года, как вернулся я с войны, а ничего в моей жизни не изменилось. Как и тогда, рвусь выполнять приказы и с упертостью барана борюсь за чужие идеалы. Ничему меня жизнь не учит.
Десять минут, полчаса, а быть может, и час движения "по приборам" - я не слежу за временем, - но наконец замечаю вдали отблеск света на въездном знаке. Притормаживаю у слегка покосившегося столба. Печатные буквы стерлись, и их не разобрать, но внизу чьей-то твердой рукою выведена свежая надпись: "Рябинов".
- И что богатенькую дамочку могло в эту глушь привести? - качаю головой недоуменно и жму на газ, въезжая в провинциальный городок.
Почти гробовая тишина это первое, что привлекает мое внимание. Второе - отсутствие людей на улицах. Создается впечатление, что город заброшен, но ухоженные приусадебные территории частных домов и с любовью посаженные грядки, клумбы, кустарники убеждают меня в обратном. К тому же, с каждым километром, который преодолеваю на пути к цетральной площади, все больше попадается прохожих. По одиночке или парочками прогуливаются они под сенью ветвистых яблонь и груш, но быстро скрываются в узких улочках, словно испугавшись яркого света фар. Но пока меня мало волнует местный контингент, я ищу хоть одну зацепку, которая привела бы меня к беглянке.
- Поверните налево, - оживает навигатор, когда подъезжаю к перекрестку. Однако я не спешу выполнять указание женского голоса. Направо дорога уходит к лесу, и что-то мне совсем не верится, что Василиса резко изменила своим пристрастиям и полюбила слушать цикад вместо хорошего мозгопромывающего движа. Потому продолжаю движение прямо в сторону кое-как, но освещенных улиц.
Трактир с гордым названием "Купеческий двор" привлекает мое внимание сразу. Оттуда слышны громкие голоса отдыхающих и музыка, если таковой можно назвать подвывания под гармонь. Не долго думая, направляюсь туда, уже представляя изрядно "повеселевшую" Василису в объятиях какого-нибудь рукастого тракториста. От промелькнувшей в сознании яркой картинки во рту появляется горечь, но не мешкая, тяну на себя увесистую деревянную дверь.
Обстановка, представшая моим глазам, совсем не соотносится с предположением. Часть столиков занята, барная стойка тоже не пустует, но Романовой здесь нет. Если, конечно, она не спряталась под столом, что маловероятно.
- Доброго вечера вам, - проходящая мимо официантка любезно улыбается. - Проходите, присаживайтесь. Вам подойдет столик у стены? - и показывает на пустой стол с лавкой прямо напротив входа. - Накормить-напоить путника мы завсегда рады.
В голове тут же созревает план, как выведать всю необходимую мне информацию, а потому тяну губы в улыбке, надеясь, что способен еще на показную доброжелательность, а не только на устрашение.
- Доброго. Подойдет и у стены, благодарю вас. Но вот незадача. Меня здесь должна ждать моя молодая жена, но я почему-то ее не вижу. Заходила ли к вам девушка лет двадцати с распущенными рыжими волосами? У нее еще браслет на правой руке, белый такой с камнями драгоценными. Мой подарок на годовщину, - стараюсь придать голосу мягкость, но удается не особо. А потому иду ва-банк, дополняя сухое описание несуществующими чувствами: - Она обижена на меня сейчас, а потому вряд ли на двоих что-то заказывала…
Уже не знаю, что дальше врать, но официантка спасает меня от увязания в наспех придуманных фактах биографии своей "суженной":
- О… Приходила такая девушка пару-тройку часов назад. Я как раз принимала заказ. И не настолько ваша женушка была обижена, она заказала еды на двоих точно, хоть и отказалась от дополнительных приборов. Вот только не дождалась она вас. Даже рябиновка наша фирменная не задержала ее, - явно сочувствуя мне и моему "горю", разносчица сыпет сведениями, как из рога изобилия.
"Нашлась, миленькая."
- А вы случайно не знаете, куда она пошла? Может, говорила вслух или видели вы. Ночь на дворе, переживаю за любимую, - не знаю, как у меня язык от такого вранья не отсох, но продолжаю давить на жалость.
- Да какая в Рябинове опасность, не берите дурных мыслей в голову. Спрашивала жена ваша про ночлег с удобствами всяческими, и ей посоветовали гостиницу "Волга-Волга", что у воды совсем. Теперь понятно ее желание уединиться, несмотря на высокую цену номера. Сердце ее разбито, видать.
Только я хочу озвучить еще один вопрос о том, где найти гостиницу эту, но прибывают новые посетители в трактир, а потому официантка сразу устремляется к ним, бросив напоследок:
- Прошу прощения, мне нужно идти. Хозяин у нас не строгий, но праздные разговоры с посетителями не одобряет.
- Понимаю вас. Спасибо за все, - говорю вдогонку, но не уверен, что меня услышали.
Выйдя из душного помещения, воздух словно обжигает легкие своей прохладной чистотой. В нем нет ни выхлопных газов, ни пыли, ни гари от ТЭЦ, а потому дышится очень легко. Возможно также, что свободному дыханию способствует новая ниточка, ведущая меня прямиком к беглянке.
Подхожу к своему авто, но прежде, чем сесть за руль осматриваюсь по сторонам, прикидывая, где может находиться гостиница "Волга-Волга". И мой взгляд натыкается на "Ауди" с московскими номерами, которая небрежно "припаркована" прямо посреди дороги. Водительская дверь приоткрыта, а в замке зажигания, на поверку, оказывается ключ. Хмурюсь.
"Неужели это дело рук Васи? Но тогда, где она сама?"
Переживания заставляют тут же ринуться обыскивать автомобиль, надеясь, что это не тот "конь", на котором сюда примчалась беглянка. Но неопровержимая улика в виде оставленной в багажнике сумки с женскими брендовыми вещами говорит сама за себя. Еще раз осматриваю машину на предмет малейших повреждений или следов борьбы, но ничего такого не нахожу. Мысленно обещая оторвать конечности любому, кто тронет Романову, перекладываю ее сумку в свой багажник и трогаюсь с места, направляясь вдоль реки к гостинице, стоящей чуть в отдалении от центра города.
В историю, рассказанную мной в трактире, в "Волге-Волге" верят слабо, но тем не менее что-то сподвигает их сообщить незнакомцу, то есть мне, местонахождение их постоялицы.
"Неужели успела и здесь отличиться? Вася-Вася…"
Открыть замок снаружи без лишнего шума дело пяти минут, а вот, чтобы узнать искомую беглянку в спящем полностью обнаженном ангеле с растрепанной копной рыжих волос по подушке, приходится потратить намного больше времени. Я оправдываю себя тем, что огненная прядь частично закрывает лицо. Но черт возьми, кого я обманываю? Я никогда не забуду эту точеную фигурку с небольшой грудью, которую так и хочется обхватить ладонями и притянуть к губам. Почти на автомате обыскиваю вещи девушки, забирая ее телефон и документы себе, а после сажусь на стул, не сводя глаз с белоснежной кожи, освященной бледным светом, выглянувшей из-за туч луны. Бессовестно рассматривая и запоминая новые детали.
Момент, когда Василиса открывает глаза, для меня оказывается неожиданным, как наверное, и для нее. Но если мне не хочется снова видеть безразличие в направленном на меня взгляде, то Вася просто мне не рада. Сглатываю и надеваю защитную маску ответного безразличия.
- Спи, Вася. Это всего лишь я. Домой поедем на рассвете.

Трактир

Проводив взглядом вышедших любителей домовых и русалок, я пожала плечами. Странные они какие-то. Или мне это только кажется? Фантазия уже подкидывала разные сюжетные ходы. Так, стоп! Нужно просто немного отвлечься и отдохнуть, как и собиралась.

- Спасибо большое, - от души поблагодарила я хозяина трактира. - Именно этим я и собираюсь заняться. Немного приведу себя в порядок и пойду гулять. Но вечером обязательно вернусь.
Снова прихватив свою сумку, я направилась на стойку reception.

Ну, собирала я, положим, не совсем фольклор, а разные истории, которые приходили мне в голову. И вполне могла соврать, что я - это не та Марта, а совсем другая. Но это было, наверное, глупо. Да и девушка за стойкой была такой милой.
- Да, я работаю над новой историей. Как раз о ваших краях.
Редактор издательства уже бы стал требовать от меня садиться за рукопись, и можно было послать отдых куда подальше, но ведь передо мной и не он. Я взглянула на бейджик. Зоя. Отличное имя для моей будущей героини.
- Кратко узнать можно, - улыбнулась я. - Тем более, что пока всё кратко только и есть. Всё как всегда у меня - затягивающий в свой водоворот страстей роман о любви, отношениях и конечно же, с хэппи-эндом. - Забрав паспорт и ключи, я добавила прежде, чем пойти в номер, чтобы принять душ: - Кстати, героиню моего нового романа будут звать как раз Зоей. И да, я здесь инкогнито.
Снова улыбнувшись девушке, я направилась в номер, гадая по пути, как быстро весть о моём прибытии облетит местных. Хотя, может, тут только Зоя меня и читала. А уж ей автограф оставить при случае - дело нетрудное.

Улицы Рябинова

После душа и краткого отдыха, я была готова к новым приключениям. Выбравшись на улицу, снова вдохнула полной грудью хрустальный чистый августовский воздух и пошла куда глаза глядят. В новых местах, правда, я начинала особенно усиленно страдать топографическим кретинизмом. Но посмотреть город и окунуться в его колорит хотелось.
Если что, в телефоне есть навигатор.
Авось, не заблужусь.

3 августа. Трактир. Еще не вечер.

Пока Зоя оформляла нашу новую постоялицу, и поддерживала с ней разговор, Егор невольно уловил для себя знакомое имя:

Марта Урбан? Точно! Вот откуда ее лицо ему казалось знакомым. Нет, не то чтобы он пристально следил за ее творчеством, но да, был в курсе. Популярность этой романистки бежала впереди нее. Егор не мог поверить в то, что такая известная и модная писательница стоит на расстоянии вытянутой руки и во плоти. Эти новые сведения вызвали у него двоякое чувство: ему было любопытно, и в тоже время он не знал, как относится к той, кто пишет столь слащавые романчики, настолько оторванные от жизни. Кто вообще это читает? Школьницы?

Егор пристально с прищуром по-новому оценил свою постоялицу. Красивая. Эффектная. И почему он считала, что романы пишут какие-то серые мышки в очках и в бесформенных свитерах, в обнимку с любимой кошкой? А все их фотки в соцсетях и на обложках книг - это лишь заказные фотосессии и фотошоп.

Медведев был немного обескуражен сломанным стереотипом.

Возможно ему стоит пообщаться с этой писательницей поближе? Что там ее интересовало? Народные придания? Что ж, можно попробовать стать ее гидом, вот только сейчас жаркая пора в трактире и оставить дела ради симпатичной писательницы он не мог. Так что увы, но придется эту мысль отложить пока. Хотя возможно вечером ему и удастся с ней пообщаться более тесно. Ведь не каждый день встретишь литературную знаменитость во плоти.

Тем временем Зоя все оформила и Марта упорхнула в свой номер.

-Инкогнито, - тихо повторил Егор, провожая долгим взглядом свою новую постоялицу. - Ну, инкогнито,так инкогнито. Желание клиента - закон.

-Зоя, не светись ты так явно от своего читательского счастья, - тихо подошел он к хостес. - Если клиент не хочет огласки, то и не стоит. Вот уедет и тогда будешь на форумах хвастаться. Ты главное у нее автограф возьми, - улыбнулся он девушке.
-Но, Зоя, ты же профессионал. Верно? Поэтому никому ни звука. Хорошо? Я на тебя надеюсь, - Егор одарил девушку серьезным взглядом и пошел в зал, проконтролировать ситуацию.

3 августа. Пристань.

Вот это да! Арман прирожденный актер. Столько фоток я еще никогда не делала, и заработка такого не было. А еще все хотелось пса погладить, приходилось строго предупреждать, что он этого не любит и может просто уйти. Ага, на морде этого чудища такое самодовольство было написано, что сразу было понятно - ему нравится!

- Ну что, красавчик, устал? На сегодня все, - народ начал расходится. - Пора к хозяину. Эх, какой ты клевый!


- Роман эээ Викторович! Арман такой классный! Я просто влюбилась! - ну да, восторги сыпались на хозяина и я никак не могла заткнуться. - А еще он теперь звезда Инсты. А можно иногда с ним гулять и играть? А еще мы две фишки выучили! А нет, даже три!

Я села перед псом и сказала: "Дай пять!", Арман стукнул лапой сначала по одной моей ладони, потом по другой. Потом попросила "дай поцелую" и он подставил нос. Такая лапочка! И наконец "поцелуй меня" - лизнул в щеку, а потом чуть не завал и принялся "целовать" куда дотянется. Очки придется мыть.

- Пока, Арман, ты просто супер! - вот зуб даю, пес состроил весьма самодовольную рожу. - Очень хочу с тобой еще парочку "свиданий"!
- Я хотела его чем-нибудь угостить, но не знаю, что можно и сколько. Пожалуйста, побалуйте его от меня, - попросила Лечука. - До свидания, Роман Викторович.

Сегодня в трактире музыкальный вечер, но меня родители не пустят. Да и что там делать? Хорошо бы на приличный концерт куда-нибудь. Но увы. А ладно! Надо фотки сделать, сегодня на редкость удачный день.
Весело напевая какую-то попсовую фигню шла на набережную, может и там повезет. А нет, поснимаю для души.

Заглядевшись по сторонам, чуть не сбила двух мужиков, вот стопудово ненашенских - стиль, шик, бабло.

- Ой, извините! Очки не протерла! - опережая наезд сказала и ринулась дальше в толпу гуляющих. - Фотки для Инсты и Фейсбука с лучших ракурсов!

3 августа, раннее утро
Марьин затон

Стайка длинноволосых девушек весело раскачивалась на ветвях плакучей ивы, склонившейся над Волгой. Девушки смеялись, разбрызгивали ногами воду и о чем-то щебетали. Светлые пряди волос ручейками сбегали до самой реки.
Вдруг из зарослей ракитника выскочила девушка с черными как смоль волосами.
- Сестры, сестры, что я узнала! Ушла колдунья из лесу! Пуста ее избушка, и постель со вчерашнего дня не тронута!
- А как ты узнала? К ее избе не подойти, все дороги запутаны, ни одна не выведет! – отозвалась одна из светловолосых дев.
- Я уже давно синичку прикармливала, та и рассказала.
- Ну а нам-то что с того? Ушла и ушла. Погуляет и вернется.
- Она не скоро вернется, через несколько дней только. Она в последние годы если уходит с заимки, то всегда на несколько дней. Личину меняет, и отправляется гулять по городам и весям.
- Ты, никак, от нее гостинчик ждешь?
- Нет. Я клад ее хочу найти!
- Зачем он тебе? У нас своих жемчугов да каменьев самоцветных пуды!
- Не нужны мне ни жемчуга, ни каменья. Бусы мне одни только нужны – коралловые.
- У тебя своих кораллов мало, чтоль?
- Таких нет у меня. Бусы эти о пятнадцати рядах сделаны точь-в-точь, будто ягодки рябиновые, на златую нить нанизанные.
- Эка невидаль – бусы рябиновые! Темнишь ты что-то! Все знают, что ненавидишь ты Марью, - заметила одна из дев.
- Хотя это не она у тебя мужика отбила, а ты у нее, - поддакнула другая.
- Я? Отбила? – вскричала черноволосая. – Да я его боялась пуще смерти! Он же дикий был как зверь и злой как шайтан! Я была дочерью Мамед-хана Астаринского, которого казачий флот разбил на Каспии. Нас с братом захватили, как добычу. Брата атаман подарил какому-то вельможе, а меня сделал своей наложницей. Силой сделал! Он вообще делал все, что хотел, и брал все, что хотел! Его все боялись, даже собственные подручные. Только колдунья одна и не боялась. Слыхала я, казаки шептались, что при ней атаман становился ласковым, как котенок ручной. Я их вместе не видала, но атаман всегда хвастался, что пока его колдунья с ним, он непобедим.
- Если так любил, зачем же ты ему понадобилась?
- А я знаю? Может, не мог долго без бабы, а может, прельстился на мою красу. Наши женщины же не такие, как ваши – яркие, темноволосые… Вот и захотелось ему после русских яблочек винограду персидского отведать.
- Не понять мне мужиков… Погоди, а бусы тут при чем?
- Про бусы эти атаман всегда во хмелю говорил. Подарил он их своей колдунье, и она носила, не снимая, так что пропитались кораллы силой их любви и счастья, да и колдовскими силами Марьи этой, аж сияли на солнце, пуще злата. А когда узнала колдунья, что атаман мной свою постель согревал, прокляла его страшным проклятием, а бусы с шеи стянула и в схрон с кладом кинула. Думаю я, что часть проклятия в бусы тоже впиталась, и что бусы эти и не дают колдунье помереть. Она же не властна над жизнью! Убить может, а жизнь продлить… Были же у нее и после атамана возлюбленные, и всех она схоронила, никому не сумела долгой жизни дать. Значит, не сама она свое бессмертие поддерживает!
- Так ты думаешь, если бусы забрать, умрет Марья? А тебе-то что с ее смерти? Она ж не тебя прокляла, а мужика вашего.
- Да мне все равно, умрет она или будет жить! Я сама ожить хочу! Я! Если в бусах такая сила, что человека делают бессмертным, так, может, русалку они смогут обратно человеком сделать? Это вы по своей воле в воду прыгали, а меня атаман утопил. Он же месяц из этого леса не вылезал, все надеялся прощенья у колдуньи вымолить, да она все пути-дорожки так запутала, что он дальше опушки уйти не мог. Пил потом. Горько пил. И удача отвернулась. Вот он и решил меня в дар Волге принести, чтоб или река удачу дала, или Марья простила. Бросил в воду и утопил.
Притихли девы, примолкли. Задумались. А потом загалдели все разом:
- Может, без Марьи и получится клад сыскать…
- А если она узнает?
- И что она нам сделает? Убьет? Мы и так неживые. Если из реки выходить не будем, и вовсе ничем повредить не сможет – на глубину уйдем, не достанет…
- А как же клад искать, если из воды не выходить?
- А мы, сестры, вот что сделаем…

Ночь с 3-го на 4-е августа, Рябинов

Отлепив помятую морду от столешницы, Прокофьич сладко причмокнул и зевнул. Бессонная ночь таки сказалась, чуть ли не в борще жвалами заснул. Старик огляделся - он до сих пор в трактире. Шурочка куда-то подевалась, народ еще за столиками сидит, тихо переговаривается, музыки уже не слыхать, а за окнами совсем стемнело. Сколько же времени он здесь дрых? Егорка, сердобольный парень, видать, будить старика не стал.
Прокофьич потянулся, поднялся со скамьи и, охая, поплелся к выходу.
Дошел до пристани, дивясь, что притих городок совсем, а народ весь по домам попрятался.
Над рекой дымка туманная, в водах - луны отражение. Тишина. Покой. Красота.
- Красота-а-а... - проговорил Прокофьич, вытягивая из кармана потертый кисет с махоркой.
Закурил самокрутку, выдохнул дымок, да так и застыл.
Стоит Прокофьич, разинув рот, и смотрит, как теплоход от причала медленно отходит. Да не просто отходит, а как-то странно, бочком-бочком, будто крадется втихаря. И туман над рекой какой-то не такой, он следом за теплоходом тащится, клубится, рвется клочьями, снова ватным комом собирается, взмывает вверх и опадает, словно дышит, и густо окутывает борта. На палубе никого, во всех помещениях свет то гаснет, то снова загорается, будто окна моргают спросонья. Пассажиры-то не все на берег сошли, кто-то остался на борту в каютах своих ночевать. И команда должна остаться. А никакого движения не видать. Странно, ох, странно это все. Нечистое дело.
Тут услышал Прокофьич тихий девичий смех, как колокольчики хрустальные в ночной тиши прозвенели.
И показалось старику, что мелькают над водой головы с длинными волосами и тянутся из тумана руки бледные.
Прокофьич захлопнул варежку, выплюнул комара.
- Говорил же - жди чудес, - пробормотал дед, сдвигая на затылок фуражку и почесывая лоб.
И припустил вдоль бережка, не спуская глаз с бесшумно двигающегося теплохода.
- Русалки. Русалки енто, как пить дать, - бормотал дед, сбивчиво дыша. - Ах, ты ж, окаянные. Удумали что-то, видать. Куда ж они теплоход тянут?

...Обратно Прокофьич несся как молодой олень. Подбегая к пристани, заголосил во все горло:
- Караул! Русалки теплоход угнали! Лю-ю-юди, террористки лайнер захватили и в Марьин затон оттащили, на мель посадили! Караул!
_________________

Ночь с 3 на 4 августа. Трактир.

Музыка была разной и не все песни заходили сперва, но потом то ли градус поднялся, то ли артисты уловили настрой собравшейся публики и ближе к ночи трактир буквально раскачивало от хорового пения. Если эти пьяные вопли в разнобой можно было назвать пением. Многих постояльцы не выдержали такого концентрированного местного колорита и ушли спать, хорошо, что на звукоизоляцию Егор не поскупился, а были и те, кто остался и присоединился ко всеобщему веселью.

Егор к происходящему относился спокойно. Черный кофе творил чудеса, и он стойко держался на ногах, стараясь не упустить ни чего важного из работы трактира. Подчиненные подчиненными, они же живые люди.

А ближе в полуночи, когда уже музыканты начали закруглять свою программу, под кнами трактира, непривычно трезвым голосом заорал Прокофьич. Хотя, судя по тому какую ахинею он нес, может и не такой уж и трезвый он был.

Музыка тут же стихла. А все присутствующие, не сговариваясь, высыпали на улицу.
Егор поддался всеобщему безумию и тоже вышел. Теплохода на пристани не было. И это реально напрягло. Не мог же он затонуть или, что еще глупее, уплыть без пассажиров. В вариант угона какими-то террористами - Егор не поверил.

- Очуметь, - только и смогла пробормотать потрясенная Зоя.

Точно, спохватилась девушка. Марта настолько очаровала ее перспективами читательского счастья, что она совсем забыла об автографе, но просить уже было некого. Ладно, попрошу потом.

- Обижаешь, шеф. Буду нема как рыба.

Гости уже не атаковали постоялый двор. Все кто хотел, пришел, выпил и закусил, а поэтому можно было расслабиться. Зоя села за компьютер, скинула туфли на каблуках, в которых пришлось фланировать весь день, и вспомнила, что обещала бабушке поискать про историю семьи.
После серфа в интете девушка уяснила себе несколько вещей: генеалогия это дорого, медленно и зависит от удачи, то есть сохранности архива. У них в семье сохранились несколько дореволюционных открыток Катарины Кляйн с вполне читаемыми адресатами. Может быть, поискать в этом направлении? Но без помощи архивариуса ей не обойтись. Надо делать запросы, получать подшивки. Мда, Егору надо намекнуть на премию за повышенную нагрузку.
За компьютером время летит незаметно и, откинувшись на спинку кресла, Зоя обнаружила, что уже поздний вечер и пора бы собираться домой. Но сидеть было уютно, из обеденного зала негромко доносилась музыка и дав себе обещание, что через десять минут она непременно начнет собираться, девушка незаметно уснула, положив голову на сгиб локтя.
То ли насыщенный день был тому виной, то ли байки бабы Шуры, но снились ей странные сны: Егор с водорослями в волосах, кого-то ищущая Марта, парни из двухместного номера, отмечающие свой путь лепестками роз. И участковый грозил ей пальцем со словами «Вредно читать на ночь советские газеты».

Сквозь сон услышала.

- Брешет ведь, настойка забористая оказалась.

3 августа, дело к вечеру идет

Дома что-то нашло на меня. Арман во всём виноват, точно. Поиграл с красивой девчонкой и растаял. Глаза счастливые, скачет, как сайгак. Господи, она его целоваться научила. Ну правильно, не со мной же ему целоваться. Весь собачий восторг и задор передался мне.
- Тоска отменяется, мы еще попляшем. Правда? Вперед!
Открыл маленькую боковую калитку и выпустил всех собак на площадку. Это был ровный скошенный луг с самодельными тренажерами для аджилити: перекладины, лестницы, бревна. Молодые Ганс и Арман ринулись наперегонки, за ними Пуля, замыкал элегантно Руди. В следующем году начнем покорять с ним выставки ветеранов, возраст подошел. Погоняв собак по трассе, завел во двор. Они тут же стали жадно лакать воду.
День разогрелся, солнце пригревало порядочно, так что напившись они улеглись отдыхать в тени навеса, а я зашел в дом, под прохладу кондиционера.
На столе разрывался телефон. Славян. После того интервью мы не общались, к тому же выяснилось, что не было никакого письма, просто он хотел внести элемент провокации для остринки. Но сейчас мир был особенно ярким и теплым, в топку пустые обиды.
- Здорово, Слав.
Такая тишина зависла, что на расстоянии ощутилось его удивление.
- Чего это? Барин сменил гнев на милость? Как твоё ничего?
- Моё отлично. Лучше скажи, что надеть?
Я на самом деле был несведущ в делах стиля. За время службы врос в форму и по сей день не разбирался в штатских примочках.
- Опять рубашку и пиджак?
- А куда намылился? Дай угадаю, к Медведеву на тусу. Будешь клеить свободных художниц? - в трубке слышался смешок.
- Зря спросил.
- Остынь. Может тоже подтянусь со своей, если она нашопится к вечеру.
- Так время уже.
- Ну, а как быть. Хорошо меня не потащила, я бы не осилил. Ромыч, не вздумай рядиться. Белая футболка, джинсы, кроссовки. Туда чем проще, тем лучше. И не связывайся с поэтессами, дюже занудные.
- Есть опыт?
- Кх.. моя пришла. Всё, бывай.

Через час я уже сидел в тактире и налегал на Рябиновку. Особенно хорошо к ней шла соляночка, просто умммопомрачительно. Буженина, грибочки, курник. Дома я так не питался.
Народ расслабленно веселился. С некоторыми знакомыми удалось перекинуться парой слов. Кто-то из гостей подпевал. Егор держался молодцом, пытаясь контролировать этот деревенский хайп. А мне так и вовсе было весело так, как давно уже не бывало. Позволил себе отпустить ситуацию и выдохнуть.
- Как же слаавно, - вытянул с удовольствием ноги и достал сигарету.


** А вечер перестает быть томным
_________________

Краеведческий музей в усадьбе Левитанского

...В начале пятидесятых годов прошлого века в руки молодому художнику Николаю Артемьеву попала карта с указаниями мест возле Рябинова, где могут быть спрятаны сокровища Марьи-разбойницы. Ходила молва, что схрон, по причинам загадочным и неясным, перепрятывали за минувшие столетия неоднократно, потому и меток на карте было несколько. Загорелся Артемьев идеей клад отыскать, но в походе своем столкнулся с жутью несусветной и лишь чудом остался жив. Он хотел карту уничтожить, но не смог - она в огне не горит, в воде не тонет и не теряется. И написал Артемьев поверх нее картину, которую подарил местному музею в числе других своих полотен. Про карту известно реставраторам и директору музея, но деталь эта широкой огласке не предавалась, а специалисты сошлись во мнении, что ничего ценного в старой карте нет, и вообще многие художники по прихоти писали свои картины поверх других изображений.

Ваша задача: Отправиться в Краеведческий музей, расположенный в усадьбе Левитанского. Незаметно проникнуть внутрь и в залах отыскать картины Артемьева, а среди них найти нужное полотно, под изображением которого укрыта старая карта.
Добираться до усадьбы вам придется пешком или на лодке. Путь не дальний, но и не близкий. Не забудьте, что в музее установлена современная охранная система, а круглосуточно дежурящий персонал каждый час делает обход всей территории. А еще говорят, что ночами появляется в усадьбе сила неведомая, которая обитает в близлежащем лесу. Очень эта сила к непрошеным гостям недружелюбна. Пугает, глаза отводит, в лес тихими песнями да шепотом заманивает, дорожки путает, заставляя бродить кругами, пока замертво не свалит.

Как добудете карту, можете возвращаться в трактир «Купеческий двор».

В локацию отправляются: Андрей Смирнов, Максим Дрейцер, Марта Урбан, Полина Лебедева, Егор Медведев, Зоя Бахметьева.

Набережная - трактир, день, вечер, переходящий в ночь

На набережной на мужчин налетела девица с фотоаппаратом
– Твою мать, осторожнее, – только и успел сказать Макс, как девушка уже умчалась куда-то, зазывая сфотографироваться.
– Да что они тут все какие-то странные. Одна в телефоне сидит постоянно, то сама чуть в воду не упала, то хозяина заведения едва не уронила, вторая бежит неизвестно куда. Налетает на всех. Офигеть городок, ладно. Пошли дальше.
Смирнов что-то пробурчал в отчет, тоже совершенно прифигевший. И они двинулись дальше. Прогулялись по набережной, обсудили местных художников, около одного из которых Андрей задержался и все-таки дал себя уговорить на покупку картины с русалкой.
– А ничего так русалка-то, видная, – рассмеялся Макс. – На кухне повесишь или для дачи прибарахлился?
Так, болтая, они вернулись в трактир, где уже вовсю играли то ли шансон, то ли попсу, но, на удивление, достаточно прилично



– Музончик юности моих предков, – Максим сел за столик и попросил меню. Они с Андреем заказали закуски и горячее.
Под горячее выпили и настоечки. В общем, хорошо посидели, а когда уже рассчитываться собирались, снаружи вдруг кто-то заорал:

– Чушь какая, Андре, слышишь? Русалки. Теплоход. Русалки это по твоей части, пойдем глянем, – вместе со всеми они высыпали из трактира.
Теплохода на реке в самом деле не было.
– Твою ж мать! – других слов у Максима не было.

пропаду до 22 Мск, возможно. буду пораньше. тушкать аккуратно можно

Старое кладбище

В восемнадцатом веке в Рябинов занесла нелегкая фартового человека – Яшку-вора. Хвастался он по местным кабакам, будто сумел обмануть Марью-разбойницу, да выкрасть у бабы ключ от замка заговоренного, который висит на сундуке с кладом ее бесценным. Быль то или сказка, никому не ведомо, только недолго Яшка после той похвальбы на свете прожил. Пошел как-то вечером до ветру и пропал. Нашли его утром под забором со спущенными штанами. Поскорее закопали где-то за оградой кладбища, и ничем могилу не обозначили.

Ваша задача: отправиться на старое кладбище, расположенное в окрестностях монастыря. Найти там домик сторожа, в котором могут быть записи о месте захоронения Яшки-вора и о том, что стало с имевшимися при нем вещами. Выяснить, где находится ключ, и раздобыть его.
Говорят, что в старой части кладбища по ночам творятся дела недобрые: бродят меж могилами темные тени с горящими глазищами. Поговаривают, что это души закопанных за оградой людей пытаются найти себе место на освященной земле.

Как добудете ключ, можете возвращаться в трактир «Купеческий двор».

В локацию отправляются: Александр Ковальский, Василиса Романова, Анна Данилова, Роман Левчук, Елизавета Никитина, Екатерина Иванова, Алексей Бежин.