Sandrine Lehmann:
11.06.19 09:33
» Глава 1
«Пт 23 дек.2016
Проект центра реабилитации
От: orominger@daurell.ch
Кому: n_rom@acg.ch
Кид,
Я думаю, завтра мы можем обговорить все детали, но вкратце дело обстоит примерно так. Я выкупил тот участок около Невшателя, проект центра должен обеспечить Эртли, с нас поиск и контроль строительного подрядчика, но не только. Средства будут поступать из нескольких источников: твой банк, Дорелль, SSM, пожертвования частных лиц через фонд Эртли, и очевидно, что понадобится куратор, который мог бы обеспечить прозрачность денежных потоков и следить за их использованием. Этот человек должен быть финансово-грамотным и надежным, оптимально – лично заинтересованным в вопросе, поэтому и я, и Райни считаем, что ты идеально подойдешь на эту роль. Шефер тоже намерен вкладывать со своей стороны и от своих клиентов, поэтому он подключил к этому вопросу одного из своих менеджеров (Р. Лойтхольд, не знаю, что это за перец, подробнее он сам тебе все напишет), примерно с той же целью. Короче, подумай обо всем, условия обговорим по ходу, проект планируется начинать 2 января. Приезжай завтра, словим пухлячка, потом надеру вас с Томом в преф».
Ну, зашибись! Все-таки отец влез в эту аферу! И теперь, пользуясь тем, что младший сын «финансово-грамотен и надежен», втягивает его, и ни тени сомнений, что, как обычно, все подпрыгнут и сделают, что он велит. Ну ладно, великого интригана ждет большое разочарование. Парень щелкнул курсором мыши на «Ответить» и начал набирать текст:
«Папа,
Не спорю, вы затеяли очень крутой и важный проект, но в данный момент дела в банке обстоят так, что мое непосредственное участие в управлении совершенно необходимо, сейчас в работе три больших проекта, вся информация сосредоточена у меня, и, если я займусь чем-то еще, все полетит к… - руки зависли над клавиатурой на несколько секунд, нет, это не годится, надо по-другому.
Он стер текст и начал заново:
Слушай, пап, это очень круто, просто бомба! С тех пор, как ты заговорил об этом проекте осенью, я много думал о нем. Уверен, что я бы принес пользу в этом гешефте, но я могу взяться за него только с апреля или мая, потому что…- Блин, потому что управляющий банка не собирается бросать все свои дела и влезать в какой-то благотворительный проект, вот почему! И потому что у него другие планы на чертов январь! Да пока он тусит в Невшателе, вся его работа накроется медным тазом! –
потому что, если все мои проекты, которые запущены в данный момент, будут успешно и быстро реализованы, банк получит прибыль минимум в 8,5 миллионов франков, в противном случае вероятны серьезные потери…»
Звонок телефона почти затерялся в шуме предрождественского торгового центра, мужчина бросил взгляд на экран айфона и улыбнулся. Дениз, его девушка. Через два дня они полетят на Мальдивы встречать Новый год и проведут там две недели – еще одна причина, почему требование отца следует аккуратно отклонить.
- Да?
- Привет, милый, - ласковый голос в трубке заставил его прикрыть глаза и подумать о моменте, когда он окажется с ней в постели.
- Привет.
- Где ты? Почему так шумно?
- Еще в Цюрихе. Завис тут на переговорах.
- Когда будешь дома? Уже девять, тут сильный снег… Может, до завтра подождешь, снег прекратится, дороги почистят. Не надо рисковать…
- Наверное, ты права. Переночую тут и поеду завтра с утра.
- Ладно, береги себя. Очень скучаю и люблю тебя.
- Я тебя тоже. Постараюсь выехать пораньше.
Сунув смартфон в карман, Ноэль Ромингер поднял голову. Торговый центр, в котором он сдуру решил выпить кофе после того, как докупил еще пару подарков для своих, сверкал и переливался ослепительными огнями, шумел распродажами и искрился лихорадочным возбуждением предрождественских дней.
Лучше бы он зашел в какой-нибудь ресторан, хотя сегодня везде одинаково шумно и многолюдно. Заканчивался последний рабочий день перед праздниками, и покупатели наводнили огромное сверкающее здание праздничной, нарядной, весело гомонящей толпой. Часть этой толпы, переговариваясь и наполняя воздух смехом и болтовней, текла мимо столика кафе, за которым он сидел перед раскрытым макбуком и чашечкой, на дне которой болталась давно остывшая кофейная гуща. Какая-то тетка додумалась притащить на поводке маленькую собачку, и впору было заключить пари, удастся ли бедной зверушке добраться до выхода без приключений. Того и гляди кто-нибудь, не заметив, наступит…
Нет, не удалось. Ловко лавируя в потоке, к эскалатору стремилась девушка, нагруженная кучей блестящих разноцветных пакетов, которые, вероятно, помешали ей разглядеть собачонку до последнего момента, когда та вдруг оказалась между светло-бежевыми сапожками на тонких высоких каблуках, собачка завизжала, девушка вскрикнула, каким-то чудом удержалась и не упала, но пакеты посыпались на сверкающую плитку пола под ноги толпы, началась неразбериха, кто-то бросился помогать, еще больше добавляя суеты, Ноэль вскочил на ноги и зычно, перекрывая музыку и шум голосов, рявкнул:
- Стойте!
Иногда бывает так, что резкий, неожиданный окрик творит чудо – раньше он не видел такого, и сейчас не ожидал, но под влиянием момента его голос прозвучал как выстрел, и люди остановились, пока он и девушка торопливо собирали рассыпавшиеся покупки.
Они одновременно потянулись за бирюзовым блестящим пакетом, перетянутым ярко-розовым бантом, концы которого были закручены в спиральки, неожиданное соприкосновение руками заставило обоих вздрогнуть и поднять глаза.
Красивая девушка, он не мог этого не заметить. Ухоженная блондинка немного за двадцать, с ясными серыми глазами и задорной родинкой на щеке. Вдруг шумный торговый центр будто затих и исчез за туманной дымкой. Но это длилось буквально секунду.
- Спасибо, - выдохнула девушка и поспешно встала.
- Не стоит, - улыбнулся он, тоже поднялся и вернулся к своему столику, открытому ноутбуку и допитому кофе.
С отцом он поговорит обо всем завтра. Ноэль не сомневался, что ему и на этот раз удастся выскользнуть из расставленных на него сетей. Он не имел ни малейшего желания впутываться в то, что не принесет ни раппена дохода, что ему в принципе понятно только теоретически и, в особенности, под отцовским руководством, потому что землю-то купил он, и уж наверняка ничего не оставит без своего контроля. Они всегда любили друг друга, но довольно быстро поняли, что любой совместный бизнес слишком тесен для них двоих. Оба хитры и обладают одинаково изворотливым умом, коварством и несгибаемой силой воли, но неизменно тянут одеяло каждый на себя. Наконец, в один прекрасный день между ними был заключен мир, главным условием которого стало невмешательство в дела друг друга. Боливару не снести двоих. Но вот сейчас отец попытался нарушить статус кво.
Проект на самом деле уже сто лет на слуху. Давний деловой партнер отца, породнившийся с ними, когда его дочь вышла замуж за старшего брата Ноэля, в течение многих лет рулил собственным благотворительным фондом, который управлял больницей для детей с онкологическими заболеваниями. В эту больницу вкладывали деньги множество различных людей и организаций, в том числе и компания, президентом которой был отец. Ноэль тоже вкладывал… когда было, что вложить.
Старшая папина сестра Джулиана помимо приличного состояния, которого ожидала от деда Вернера, унаследовала от своей матери огромный земельный участок в кантоне Невшатель, на котором имелся полуразрушенный довольно большой замок, бывший вотчиной последнего графа де Сен-Брийен, прадеда Ноэля.
Тетя жила в Ницце и охотно уступила брату этот изрядный кусок недвижимости, едва он заикнулся о том, что хотел бы его приобрести. Фонду помимо больницы нужен был еще и реабилитационный центр, где маленькие пациенты могли бы окончательно поправляться после выписки из клиники. Все понимали необходимость постройки этого центра, оставалось только найти площадку для него, и бывшие графские угодья подошли идеально.
Такой выход оказался выгодным для всех – благотворительный фонд приобрел отличную обширную территорию в живописной и экологически безупречной местности со всей необходимой инфраструктурой и буквально в нескольких минутах езды от клиники, папа прилично сэкономил на покупке земли и на налогах, тетя Джулиана избавилась от ненужной ей собственности, которая требовала постоянных вложений. И теперь следовало запускать стройку, вот только для ведения проекта необходим куратор, который должен быть, как справедливо полагал отец, не только финансово подкованным, но и кристально честным и радеющим за интересы дела. Такой человек мог найтись в семье – и наилучшим кандидатом оказался Ноэль.
Oн действительно подходил на эту роль. Умен, проницателен, отлично разбирается в финансах – недаром получил МВА в сфере финансов и банковской деятельности в Бернском университете три года назад, ориентируется в законодательстве и не понаслышке знаком с благотворительным фондом. Никто не мог бы ловить рыбу в мутной воде поблизости от Ноэля Ромингера. Но на плечах двадцатишестилетнего Ноэля лежало тяжелейшее бремя ответственности – банк. Особенно с учетом того, что вокруг этого банка уже нарезали круги акулы…
Именно с такой акулой Ноэль встречался сегодня. Председатель совета директоров одного из старейших и крупнейших акционерных банков страны считал, что время маленьких независимых семейных контор давно миновало, и Ноэль в глубине души всецело разделял это мнение. Современный бизнес предъявлял к финансовым инструментам новые требования, и, в соответствии с этими требованиями, «Альянс Креди де Женев» давно пора влиться вместе со своими активами в серьезный большой финансовый конгломерат (1). Герр Михаэль Блом считал, что его банк проглотит небольшой бернский бизнес не поперхнувшись. И, увы, основания так думать у него были весьма веские.
Ноэль воспринял очередной раунд переговоров с Бломом как еще один эпизод бесконечной изматывающей войны, в которой итог мог быть только один. Да, любой из финансовых конгломератов неизбежно поглотит ACG рано или поздно. Последний крошечный бастион в бурном море огромных капиталов и оплетающих весь мир транснациональных корпораций должен был пасть под натиском изменившихся условий. Это понимали все, и Ноэль понимал лучше всех. Но был один человек, который этого не понимал – потому что не хотел понимать.
Вернер Ромингер, которому уже исполнилось семьдесят семь лет, когда-то был одним из тех, кто задавал тон в швейцарском банковском бизнесе. Eго можно было бы назвать идеальным воплощением швейцарского банкира второй половины двадцатого века. Жесткий, проницательный, умеющий смотреть не на один, а на все десять или двадцать ходов вперед, безжалостный, расчетливый и хладнокровный, как сидящий в засаде хищник, он за время своего полувекового руководства семейным бизнесом утроил его активы. Но семидесятые годы давно прошли. И дед уже не блестящий подтянутый уверенный в себе жесткий делец в шитом на Сэвил Роу (2) костюме, а отчаянно цепляющийся за воспоминания о своем былом могуществе и влиятельности одинокий старик с больным сердцем и приговором докторов («в любой момент… мужайтесь…»)
Ни отец Ноэля, ни брат не захотели становиться у руля банка, оба были при деле – папа руководил крупной спортивной корпорацией, Томми стал профессиональным спортсменом, а Ноэль не побоялся ответственности, не понимая по тогдашнему малолетству, какой колоссальной эта ответственность окажется и насколько безнадежным будет положение маленького банка в двадцать первом веке. И теперь ему приходилось балансировать на этой осыпающейся под ногами грани между современными реалиями и интересами старого бизнеса. Дед уже лет десять назад передал руководство наемному управляющему и совсем отошел от дел, когда Ноэль принял правление банком после окончания университета, но руку на пульсе держать пытался, упорно закрывая глаза на то, чего не хотел видеть. Младший внук, который был к нему ближе всех в семье, прекрасно понимал, что крушение или поглощение «ACG» кем-то из финансовых монстров убьет старика. Думать об этом было просто страшно, и молодой финансист отчаянно лавировал, пытаясь выигрывать единственный ресурс, который мог – время независимого существования одного из последних швейцарских единоличных банков.
Блом (которого Ноэль в уме привык величать Обломом), видимо, в честь приближающегося Рождества сегодня решил прибегнуть к политике пряника. Он предлагал Ноэлю после слияния (пока он называл это именно так) занять место управляющего бернского отделения, процент акций своего банковского союза, эквивалентный стоимости активов «ACG», и место в совете директоров. Предложение оказалось воистину роскошное: пусть капитуляция, но с воинскими почестями и на достойных условиях. Если бы не дед, это предложение безусловно было из разряда тех, от которых не отказываются. Ноэль понимал, что он вместе со своим банком – суть мышонок в когтях толстого вечно голодного кота, который может проглотить его в любой момент. Да, сегодня кот еще позволил мышонку удрать, но убегать было некуда. Когтистая лапа зависла над ним и схватит рано или поздно.
Рождество. На подземной стоянке стоит его машина с багажником, набитым подарками, еще два лежат на стуле рядом, кругом сверкает и блестит лихорадочным весельем торговый центр, а у него никакого праздничного настроения и в помине нет. Пожалуй, единственное светлое пятно в этом беспросветном мраке – Дениз и две недели на Мальдивах. Уж это он может себе позволить.
Он собирался переночевать в отеле и возвращаться в Берн с утра, потому что уже поздно, глаза слипаются после тяжелого дня, на улице метель, снегоуборочная техника кое-как справляется в Цюрихе, но загородные автобаны скованы многокилометровыми пробками из-за наступающих длинных выходных и непогоды. Все равно Ноэль принял решение ехать домой прямо сейчас. Неважно, сколько это времени займет. Он хотел видеть Дениз, хотел заняться с ней любовью и подзарядить свои батарейки, которые уже почти исчерпали все резервы. Как же он скучал по ней.
Было уже прилично за полночь, когда он припарковал свой Мерс в подземном гараже дома в Монбижу, на верхнем этаже которого находился его лофт. После утомительного длинного дня разболелась голова, глаза слезились от езды через снег в свете фар, но стоило подумать о Дениз… Он ее разбудит. Поцелуями. И потом... Улыбнувшись своим мыслям, Ноэль повесил через плечо портфель с ноутбуком и вытащил из багажника дюжину разнокалиберных пакетов и свертков. Можно было оставить все в багажнике – завтра он планировал ехать к родителям и встречать Сочельник у них, потом к деду… Но хотелось принести домой беззаботную атмосферу праздника, свалить всю эту блестящую разноцветную праздничную груду на стеклянный стол в гостиной, где Дениз обещала нарядить елку. А особенный сверток – в золотой оберточной бумаге – лежал в кармане его пиджака, серьги с изумрудами для подруги.
Бесшумно щелкнул замок, перед ним открылась гостиная его лофта, действительно между окнами красовалась наряженная елка. И это было последнее, что он увидел перед тем, как его жизнь перевернулась. Резкое движение привлекло его взгляд, и он понял, что Дениз не одна. А с каким-то другим мужчиной в постели.
Свертки и пакеты посыпались из его рук. Он стоял в нескольких метрах от зоны спальни и смотрел на них, не полностью веря свои глазам. Дениз, увидев его, ахнула и натянула простыню до подбородка. Ее любовник застыл вполоборота, и Ноэль никак не мог понять, знает ли он этого типа. Вернее, он отказывался узнавать его.
- Пошли вон оба, - выдохнул он, отводя взгляд.
- Милый, я… - прошептала девушка.
- Убирайтесь, - холодно повторил Ноэль, отвернулся и шагнул в сторону окна. Его брат, которому этот лофт принадлежал раньше, когда-то сетовал на невозможность уединиться здесь, и теперь эта мысль получила новую, свежую окраску. Томми наверняка не приходилось стоять у окна и слушать тихую вороватую возню поспешно одевающегося человека. Шепот за спиной, торопливые шаги, и Ноэль услышал свой голос:
- На работу можешь не приходить. Документы я отправлю с курьером.
Это был Сирил, один из его замов - коллега и друг, который только сегодня утром сказал по телефону: «Держись, мужик, покажи старине Облому, из какого теста ты сделан». Ноэль привык доверять ему и сам познакомил его со своей девушкой на вечеринке неделю назад.
«Пережить несколько минут», - твердил Ноэль про себя, пытаясь отгораживаться от происходящего за его спиной, в сумрачном просторном помещении лофта. Сперва ушел бывший друг. Хлопнула дверь. Тихие шаги за спиной. Робкий шепот Дениз:
- Милый… послушай…
- Уходи, - нетерпеливо повторил он.
- Прости, я… Ноэль, пожалуйста…
Он, не глядя на девушку, развернулся и ушел в пространство кабинета. Больше она не делала попыток заговорить. Оделась и ушла. Ему было понятно, что тут осталось полно ее вещей, и она надеется вернуться за ними и навязать ему разговор, но у нее ничего не выйдет. Он сам соберет ее шмотки и отправит ей. Как и документы бывшего друга. Ни один из этих двоих предателей больше не допущен в жизнь Ноэля Адриана Ромингера. Отныне оба для него мертвы.
Вот и она ушла. Ноэль не собирался думать, куда она пойдет. Она жила в Базеле, так что с тем, чтобы посреди ночи в метель добраться до дома, могли возникнуть проблемы, но ему было все равно – это уже не его проблемы. В следующий момент он осознал, что идет к дверям, с трудом таща наряженную елку, терпя уколы колючек, и аккуратно втискивает ее в лифт. Ему больше не хотелось праздника. Ничего не хотелось. Сам понимал, что это безумие, но не хотелось вспоминать, как несколько дней назад они с Дениз разгуливали по рождественской ярмарке, покупая вкусняшки и целуясь около освещенных сотнями лампочек витрин, а потом выбрали огромную гору елочных игрушек, одна прекрасней другой, потратив на них целое состояние. Больше ему не хотелось напоминаний об этом ужасном Сочельнике и о предавшей его девушке.
Наклонив елку и прижав ветки руками, мужчина вытащил ее из лифта, прошел еще несколько шагов и постучал в окошко консьержа.
- Добрый вечер, Петр. Хотите, поставим тут у вас?
Пожилой македонец недоумевающе уставился на жильца из лофта, который стоял перед ним подобно рождественскому ангелу.
- Что… зачем?
Ноэль отлично умел делать хорошую мину при плохой игре. Никто ни за что не догадался бы в этот момент, что его сердце рвется от боли. Он выглядел как обычно – преуспевающий, элегантный до кончиков пальцев, одетый с иголочки красавчик с обворожительной улыбкой. Только с наряженной елкой в объятьях.
- Елка, - объяснил он. – Нарядил… но не вписывается в интерьер. Вот беда! Пусть у вас стоит и людей радует, а я попробую вызвать дизайнера, что ли…
Разместив елку в центре холла, он вернулся домой, отыскал в баре бутылку вишневой водки и напился.
А потом уснул, и ему снилась Дениз, танцующая вальс с Обломом, и Сирил, дирижирующий их танцем.
(1)
Финансовым конгломератом принято называть участника финансового рынка, функционирующего одновременно на нескольких его сегментах в форме финансовой группы или холдинга. Как правило, финансовые конгломераты совмещают банковскую, страховую, инвестиционную деятельность и доверительное управление. Международная методика определения подобных организаций подразумевает вычисление доли института в каждой из указанных сфер. Если по одному из показателей институт входит в мировую десятку, то он признается финансовым конгломератом. Примеры финансового конгломерата: Bank of America, Deutsche Bank, Credit Suisse, Barclays, HSBC, UBS.
(2)
Сэвил Роу (Savile Row) - улица в центре лондонского района Мейфэйр (Mayfair), на которой находятся ателье мужской моды. Здесь лучшие лондонские портные шьют одежду безупречного качества по индивидуальным заказам.
_______
За вычитку спасибо
Belle Andalouse!
...