Ричард Глостер, король английский (ИЛР)

Виктория, так бы читала и читала. Спасибо!

Рита, этот отрывок я писала с особым трепетом. В основном мы знаем о Ричарде Третьем по его победам и неудачам, тут раскрыт внутренний мир героев.
Джейн Шор с ее алчностью, жизненной стойкостью и стремлением очаровывать всех мужчин, которые попадаются ей на пути, представляется мне похожей на Скарлетт О'Хара, только без светского лоска южной леди. Но ей пришлось сложнее, чем Скарлетт, поскольку предметом ее влюбленности был не слабовольный Эшли Уилкс, а король Ричард Третий, твердый в своих нравственных убеждениях.
Он у меня как в том очерке, который ты нам любезно предоставила, настолько благороден, что в это почти невозможно поверить. Для него само собою разумеющимся является то, то что нужно быть верным и любящим мужем своей умирающей жене, такова его натура. Ричард -активное положительное начало, можно сказать, добро с кулаками, он до конца будет отстаивать свою позицию. Благодаря этому свойству его характера ему и удалось при благоприятном стечении обстоятельств наставить на путь истинный такую легкомысленную особу, как Джейн Шор.


Dagmar, я писала свою повесть в первую очередь именно для таких неравнодушных читателей как ты.
У меня просьба. Если тебе станут известны новости о решении суда по поводу места захоронения Ричарда Третьего, пожалуйста, поделись с нами.
___________________________________

Спасибо, дорогая.

Конечно, обязательно.

Привет Виктория!

Любовь Ричарда к Анне очень трогательна. Их отношения, я бы сказала не типичны для коронованных особ и вызывают умиления.
Ведь люди способные так любить, не могут быть не положительными.

Спасибо за продолжение.
___________________________________

Лера, полностью с тобой согласна, добавлю еще, что натуру мужчины, что он из себя представляет, можно легко определить по его отношению к женщинам.
Любовь Ричарда и Анны Невилл - это не моя фантазия, а исторический факт. Впервые я прочитала о сильной привязанности Ричарда к своей жене в повести Джозефины Тэй "Дочь времени", много хорошего об отношениях Ричарда и его жены говорится в историческом расследовании с соционическими комментариями Веры Стратиевской - члена канадского филиала "Общества Ричарда Третьего". Враги Ричарда обвиняли его в том, что он женился на Анне из-за ее богатого приданного, начисто игнорируя тот факт, что дочь опального графа Уорика и вдова принца Эдуарда Ланкастера в момент бракосочетания с Ричардом уже не была завидной невестой, львиную долю ее наследства отхватил себе ее официальный опекун герцог Джордж Кларенс, и Ричарду пришлось отдать брату свою влиятельную должность Великого констебля Англии, чтобы он согласился признать его брак с Анной Невилл. И при жизни Анны не известно ни одного случая, чтобы Ричард посватался к другой девушке, хотя в то время было много родовитых невест с богатым приданным - Анна Бретонская и Мария Бургундская могли принести в приданое свои обширные герцогства, полезные связи и права на престол могли предоставить своим мужьям принцесса Жанна Французская и сестра шотландского короля.

Тема любви Ричарда и Анны Невилл была одной из главных в романе канадской писательницы Мэриан Палмер "Белый вепрь" и О'Брайен "Невинная вдова", на нашем форуме ее история вдохновила на рассказ леди Конти и вашу покорную слугу. О ней писали и будут писать.
___________________________________

Хотя я толком не знала его историю, но с самого начала почему то была уверена, что ты строго придерживаешься исторических фактов, одевая их в красивые одеяния.

Спасибо Виктория за дополнительную информацию. Я очень любознательный человек, а история моя слабость.
___________________________________

 » Часть первая. Продолжение № 21

Угроза вторжения сторонников Генриха Тюдора, именующего себя королем Генрихом Седьмым, продолжала расти. В начале июля 1485 года Ричард Третий узнал, что с помощью французского короля Карла Восьмого Тюдоры собрали пятитысячную армию. В самой Англии приверженцы Ланкастеров начали открыто проявлять себя, намереваясь присоединиться к войску Тюдоров. Скрепя сердце, Ричард пошел на такую непопулярную меру как увеличение налогов на военные нужды. Положение английского короля сделалось настолько шатким, что португальцы не спешили ответить согласием на предлагаемый им брачный союз и оказать ему военную помощь.
Ричард понял, что не смотря на все его старания Англии не избежать новой кровопролитной войны, и в который раз тяжело задумался над тем, почему бог посылает ему столь тяжелые испытания. Он всегда старался следовать христианским заповедям, и если нарушал их, то помимо своей воли. Скорее ему приходилось отвечать за грехи своей семьи, ибо много проклятий обрушивалось на дом Йорков во время войны Алой и Белой Роз, как со стороны Ланкастеров, так и со стороны простого народа, страдавшего от междоусобицы, затеянной Йорками. Сам Ричард считал неоспоримым право своего рода на английский трон, но он признавал, что на Йорках лежит одно черное пятно, которое до сих пор не было смыто, - гибель кроткого короля Генриха Шестого Ланкастера, убитого в тюрьме по приказу его старшего брата Эдуарда. Отец Ричарда, герцог Йоркский, торжественно поклялся, что пока Генрих Шестой будет жив, он со своими сыновьями и вассалами будет повиноваться Генриху как своему королю. Любой шаг против своего короля расценивается как тягчайшее преступление, а Йорки к тому же лишили его жизни. В народе поговаривали, что Генрих Шестой мученик и святой, и Ричард был склонен с этим мнением согласиться. Из аббатства Чартси, где Генриха Шестого похоронили как скромного дворянина, Ричард Третий перевез его останки в роскошную часовню святого Георгия в Виндзоре, воздал ему королевские почести, и потом всю ночь молился возле его гробницы, прося тень этого короля, так жестоко и немилосердно обиженного его семьей, прийти к нему на помощь в грядущих испытаниях. Король из рода Йорков сознавал, что вряд ли дух Генриха Шестого захочет ему помочь в борьбе против Ланкастеров, но он не хотел иной помощи кроме как от этого царственного мученика, которого чуть ли не вся Англия презирала за то, что он не мог поступать жестоко со своими врагами.
1 августа 1485 года Генрих Тюдор и его воины поднялись на борт кораблей в Онфлере, и отправились по Сене к заливу Ла-Манш. Они плыли шесть дней, и 7 августа перед закатом солнца флотилия вошла в воды Милфорд Бэй. Армия Тюдоров высадилась на берег в маленькой бухте чуть южнее селения Дэйл. Генрих поджег корабли, давая понять, что обратного пути нет. Этот отважный поступок заставил еще больше собраться его воинов. Все понимали - их ждет победа или смерть.
Путь из северного берега Милфорд Бэй тянулся к Пемброукширу, центру юго-западного Уэльса. Генрих Тюдор не случайно выбрал это место для высадки своего войска. Это место было более свободным от патрулей Ричарда Третьего, и Тюдоры рассчитывали на поддержку своих земляков уэльсцев, которые присоединялись к ним целыми отрядами. Также они получили подкрепление в тысячу шотландцев, которыми командовали Брюс Эршел и Джон Хаддингтон.
Известие о высадке войска Генриха Тюдора Ричард встретил спокойно, он даже ощутил радость от конца неопределенности. Теперь ему не нужно было ломать голову, какие интриги плетут Тюдоры, вести бесполезные переговоры с увертливым Карлом Восьмым и опасаться новых предательств. Наконец-то он выступит против своих врагов как воин, и постарается одолеть их в честном бою.
Армия Ричарда Третьего стояла наготове, ему осталось только сделать последние распоряжения двору. Чтобы его честолюбивая невестка не поддалась искушению выдать свою дочь Генриху Тюдору, Ричард послал свою племянницу Елизавету составить компанию ее кузену Уорику в замке Шериф-Хаттон.
Король созвал к себе всю знать с тем, чтобы собрать в Ноттингеме все силы. С севера страны прибыл граф Нортумберленд с ополчением, герцог Норфолк своими людьми приехал из восточной Англии. Королю доложили: захватчики пошли на восток от Шрусбери. Затем они повернули на юг, и пошли по дороге рядом с Личфилдом на Лондон. Армия Ричарда также пошла к югу, спеша перехватить войско Тюдоров на пути к столице. Ричард и его свита находились в конце двух колонн кавалерии, вместе со всеми перенося трудности похода. До заката 20 августа они прошли двадцать три мили к Лестеру, при этом избегая сворачивать с дороги. В своей неизменной заботе о бедняках Ричард под страхом казни запретил своим солдатам топтать крестьянские поля с посевами.
Как опытный военачальник Ричард Третий точно рассчитал, когда солдатам нужно находиться в походе, когда остановиться лагерем. В Лестере подоспели остальные части его армии. Почти сотня знатных лордов и рыцарей откликнулась на призыв Ричарда Третьего. Они поклялись сражаться за него до последней капли крови.
На следующий день королевские войска двинулись на запад от Лестера по дороге, ведущей к цистерцианскому монастырю в миле от Атерстоуна. Ричард ехал так величаво, будто Генрих Тюдор, с которым ему предстояло встретиться, был не смертельным его врагом, а самым преданным вассалом и другом. Его голову венчала золотая корона. Напоказ были выставлено все королевское оружие, короля окружала свита высокородных господ Англии и самые верные слуги. Впереди процессии возвышался огромный тонкой работы крест с эмблемой Йорков: солнечные лучи, исходящие от белой розы. На эмблеме красовался личный девиз самого Ричарда Третьего: "Верность делает меня твердым".
Разведчики короля обнаружили вражеские отряды в Атерстоуне. Там Генрих Тюдор остановился на постоялом дворе "Три бочки" и имел неприятный разговор с прибывшим туда же Джоном Мортоном, епископом Илийским.
- Ваше преосвященство, что вы хотите мне сообщить? - раздраженно спросил его Генрих Тюдор, не желая отвлекать свое внимание на этого коварного дипломата перед решающей битвой.
- Всего лишь о некоторых предосторожностях, которые нужно принять вашему величеству в случае победы, - спокойно ответил Джон Мортон. Внешняя холодность графа Ричмонда ничуть не смутила его; их интересы во многом совпадали настолько, что они не могли не достичь согласия в беседе.
- Говорите, - подумав, разрешил Генрих.
- Вам нужно срочно послать верных людей в Тауэр, которые могут сделать так, чтобы сыновья Эдуарда Четвертого никогда не смогли покинуть эту крепость, - невозмутимо проговорил епископ Илийский.
Если бы рядом с ним внезапно ударила молния, Генрих Тюдор был бы меньше поражен, чем этими словами.
- Как, что вы сказали?! - все больше бледнея, выдавил он из себя. - Епископ, вы же уверяли, что мальчиков убил Ричард Третий.
- Что вы, этот чувствительный дядюшка скорее сам наложит на себя руки, чем тронет хотя бы волос на голове этих мальчишек. Он же дорожит ими в память о своем обожаемом брате Эдуарде Четвертом, - иронично сообщил епископ Мортон, насмешливо относившийся к идеализму Ричарда. Да и зачем ему убивать принцев, лишенных прав на трон. Будь их права бесспорными, тогда ему пришлось бы убить всех их наследниц - дочерей Эдуарда Четвертого. В Англии, если помните, женщина имеет наследственное право на трон. Придумал я эту легенду, чтобы возмутить народ против Ричарда Третьего, - простолюдины не разбираются во всех государственных тонкостях - и привлечь к вам больше сторонников.
Если бы я знал, что принцы живы, я бы не стал претендовать на корону Англии, - в волнении произнес Генрих Тюдор, поддаваясь своему здравому смыслу. - Я бы помирился с Ричардом, женился на Елизавете Йоркской и занял свое место среди высшей знати Англии.
- Разве? - позволил себе усомниться Джон Мортон. - А как же ваша ненависть к Йоркам и желание отомстить им?
- Чувства должны отступать перед давлением обстоятельств, - сухо ответил Генрих Тюдор. - Получается, что мой брак с Елизаветой Йоркской ничего не даст мне. Мало того, что принцесса незаконнорожденная, так еще живы ее братья, обладающие большими, чем она правами, если они только у них есть.
- Почему же, принцесса Елизавета не потеряла своей ценности для вас, мой повелитель, - возразил епископ Мортон. - Если Ричард будет побежден, а принцы исчезнут, будет весьма возможно добиться аннулирования акта о лишении прав детей Эдуарда Четвертого на трон, и тогда брак даст вам очень весомую причину претендовать на английскую корону от имени жены.
- Но тогда нужно будет убить принцев, - глухо произнес Генрих Тюдор. - Мне противно это деяние.
- Вспомните, мой король, они Йорки, Йорки, вы их ненавидите, - напомнил Мортон.
- Это так, и все же, епископ, они дети, дети, которые никому не причинили зла, - в тон ему сказал Генрих.
Мортон раздраженно вздохнул - будущий король намеренно не понимал его.
- Государь, отступать нам некуда, - жестко проговорил он. - Ричард не забудет как вы назвали себя королем Англии, и не простит вам этого. Теперь вопрос стоит так: кому из вас жить на этом свете - Ричарду с его племянниками или вам. Надеюсь, мой повелитель, что вы выберете все-таки себя.
С этими словами епископ Мортон поклонился своему принцу, и хладнокровный, как рыба, удалился из комнаты. Генрих Тюдор остался в тягостном одиночестве и принялся размышлять над словами Мортона. Теперь ему стало понятно почему королева Елизавета Вудвилл решилась на опасную авантюру, взяв его, лишенного всех прав изгнанника, в союзники - ставки были слишком велики. Она рассчитывала, сделав приманкой свою дочь, его руками расчистить дорогу к трону для сына Эдуарда, который оказался жив, ибо принцесса Елизавета уступала брату в правах. Ненависть к Йоркам из-за вероломства Елизаветы Вудвилл снова овладела сердцем Генриха Тюдора. А тут еще сын королевы от первого брака, маркиз Дорсет, зашел к нему, желая еще раз услышать от него подтверждение его намерения взять в жены его сестру. У Дорсета были основания для беспокойства, с тех пор как изгнанники вступили на землю Англии, Тюдоры стали заметно более холодны к нему. Маркиз, желая пробудить в Генрихе Тюдоре личный интерес к Елизавете, стал рассказывать как красива, мила и обаятельна его сестра, и какую радость всем окружающим приносит ее общество. Словом, старшая дочь Эдуарда Четвертого была идеалом жены для любого мужчины. Однако, самое большее, что мог добиться Дорсет от будущего зятя, это его скупого высказывания, что "согласие леди Елизаветы сочетаться со мной браком - это великая честь для меня".
Стоило Генриху Тюдору вспомнить, что Елизавета принадлежит к ненавистному для него роду Йорков, острейшая неприязнь овладевала им к незнакомой невесте, и никакая прелесть ее не могла его тронуть. Долгие годы безрадостного, горестного, полного унижений изгнания наложили неизгладимый отпечаток на Генриха Тюдора, и приглушили в нем добрые чувства. Его несправедливо лишили наследственных владений, могли в любой момент выдать Йоркам на расправу, он нуждался в деньгах и постоянно выпрашивал их у французских принцев. Все эти унижения не могли пройти бесследно: подозрительность, расчетливость, скупость и эгоизм стали постоянными его спутниками. Он неохотно делился деньгами даже с близкими друзьями, только своей матери и лорду Джасперу Тюдору он доверял как самому себе.
Глядя на замкнувшегося в себе Генриха Тюдора, маркиз Дорсет с тревогой подумал о том, что его юная сестра приобретает себе далеко не самого лучшего мужа. Ему оставалось надеяться на прекрасные душевные качества самой Елизаветы Йоркской, на ее кротость и покладистость, которые могли бы смягчить и камень.
Плохие предчувствия не обманывали маркиза Дорсета. Генрих Тюдор твердо решил про себя как можно больше ограничить в привилегиях свою будущую жену из рода Йорков. Ей предстояло быть всего лишь его наложницей, рожающей ему законных детей.
___________________________________

Рита, рада, что отрывок произвел впечатление. Он должен подчеркнуть, что от победы Ричарда Третьего зависела не только его жизнь, но также решался вопрос жизни и смерти других людей. Заодно четче вырисовывается моральный облик двух претендентов на английскую корону в результате нравственного выбора, который они способны совершить. Как иронично замечает епископ Мортон, Ричард скорее пожертвует своей жизнью, чем причинит какой-либо вред племянникам. Генриху Тюдору чисто по-человечески не нравится принимать участие в убийстве детей, пусть даже они и происходят из враждебного рода, но ради своего благополучия он готов это сделать. На первый взгляд кажется, что прав Генрих - в результате его действий династия Тюдоров утвердилась на английском престоле, но это не принесло счастья представителям этого рода. По свидетельству историка Френсиса Бэкона Генрих Седьмой обладал печальным и угрюмым нравом, сторонился веселья. Его потомки Генрих Восьмой, Мария Кровавая и Елизавета Первая жили в вечном страхе за свою жизнь и опасались заговоров, они казнили людей даже не за преступления, а за подозрение, что осужденные могут причинить им вред. Эти убийства не могли не ложиться тяжелым грузом на их совесть. Так что не даром Ричард Третий предпочел пожертвовать своей жизнью, но не идти на какие-либо нравственные компромиссы.
Завтра выложу свое описание Босвортской битвы и немножко отдохну, позволю себе маленький отпуск.



Оля, спасибо за приглашение.
___________________________________

Рита, ссылка на книгу Вадима Устинова "Войны Роз. Йорки против Ланкастеров" есть в теме "Белая королева". Еще я много почерпнула сведений о Ричарде Третьем из сочинения историка 16 века Френсиса Бэкона "История Генриха Седьмого" и монографии британских историков Ральфа А. Гриффитса и Роджера С. Томаса "Становление династии Тюдоров". Читала я и статьи в научно-популярных журналах, и не обходила своим вниманием также художественную литературу - из содержания романов и комментариях к ним можно часто выудить совершенно потрясающие сведения, которые часто обходят историки, поскольку они не вкладываются в их научную концепцию.
___________________________________

 » Часть первая. Конец

Ричард, как и Генрих плохо провел ночь перед решающим сражением, хотя совершенно по иной причине. Люди герцога Норфолка перехватили отряд лорда Стрэнджа, направляющегося к Генриху Тюдору, и король начал сомневаться в верности графа Стэнли, который был близким родственником Стрэнджа. А от того, чью сторону примет многочисленное войско Стэнли зависел исход сражения. Ричард все больше мучился мыслью, что он привел своих людей на верную гибель, но у него уже не было времени вербовать новых сторонников. Король послал графу Стэнли предупредительное письмо с твердым обещанием казнить лорда Стрэнджа в случае предательства с его стороны и забылся под утро тяжелым сном.
Беспокойное ночное бдение короля Ричарда мешало уснуть его юному оруженосцу Генриху Смоллу. Притом юноша не мог забыть как при выезде из Лестера король задел шпорой каменное ограждение моста, и какая-то старуха, стоящая в толпе зевак будто в трансе предсказала королю, что его мертвая голова коснется того места, где оставила отметину его шпора. Ричард не обратил внимания на зловещее предсказание, - все его мысли занимала предстоящая встреча с врагом, но тех приближенных короля, слух которых уловил слова старухи, охватил невольный ужас. Юный оруженосец в ночь перед решающей битвой с замиранием сердца думал о том, что его соотечественники могут потерять своего любимого короля, и он поклялся самому себе сделать все, чтобы уберечь своего господина от опасности и не дать исполниться роковому предсказанию.
В обязанности оруженосца входило разбудить короля на рассвете. Перед рассветом Генрих Смолл тихо встал, чтобы принести Ричарду воды для умывания в лохани. Легкий утренний ветер шелестел поблекшими травами на Рэдмурской равнине, хлопал тканью простой походной палатки короля. Рассвет разгорался, разгорался, и никак не мог разгореться; солнце не желало всходить над землею из облаков и задерживало наступление рокового дня битвы. Юноша подошел к спящему королю Ричарду и замешкался, не желая будить его. Оставалось совсем немного времени для полной тишины, отделяющей последнего короля из рода Йорков от войны; уже через несколько минут он встанет, плеснет на лицо горсть воды, с помощью своего верного оруженосца облачится в доспехи, что стоят рядом с его аскетическим ложем, и выйдет в утро навстречу своей роковой судьбе.
22 августа 1485 года армия Ричарда Третьего поднялась на рассвете на холм Рэдмурской долины возле деревни Босворт и двинулась к горе Амбьен-Хил: оттуда открывалась вся панорама возможных боевых действий. Генрих Тюдор успел накануне занять более выгодную позицию для боя, прикрыв свой правый фланг от нападения за болотом. Теперь только более искусное маневрирование войсками и мужество воинов Ричарда могло обеспечить королю победу.
Ричард обратился к воинам, желая напомнить им, что сегодня решающий день не только для него, но и для всех англичан. От них, его воинов, теперь зависит, кто будет хозяином в Англии, они, ее исконные жители, или наемники Тюдоров, будет ли английский дух господствовать в их стране или будет попран насилием чужеземцев.
Его пылкая речь пробудила патриотические чувства солдат, они приветствовали его громкими одобрительными криками. В глазах воинов появилась неудержимая жажда победы, и их вера в него вселила в короля новые силы. От исхода Босвортской битвы зависело многое: и, какой претендент на английскую корону займет престол, и по какому пути развития пойдет страна. Если Ричард Третий правил на основе заповедей рыцарской чести, то Генрих Тюдор с его торгашеским духом, не допускающим милосердия, стремился к приумножению капитала, ничуть не считаясь с интересами других людей.
После этого выступления Ричард двинулся навстречу врагу. Его военные силы были прекрасно обучены и вооружены: кавалерия мудро перемежалась пехотой и стрелками герцога Норфолка. Ему, самому верному своему полководцу Ричард доверил командование основной частью своей армии. Сам король намеревался обрушиться на врага со своим избранным отрядом в решающий момент битвы.
Авангарды двух армий увидели друг друга и раздался ритуальный клич, возвещающий о начале боя. Обменявшись пушечными ядрами и стрелами, бойцы перешли к рукопашной. Французские солдаты графа Оксфорда прорвали линию защиты Норфолка, но Оксфорд осмотрительно дал приказ слишком далеко не заходить. Его бойцы скоро перешли в наступление, построившись в форме клина, и держась вплотную. Удерживая свои войска монолитной массой, Оксфорд направил их на правый фланг армии Ричарда, оттеснив кавалерию Норфолка от пехоты. Ричард сначала наблюдал за ходом боя. Нортумберленд по его плану должен был зайти с тыла для соединения с Норфолком, но граф так и не решился выполнить приказ короля. Во время вражеской атаки Норфолк оказался тяжело раненым, а второй командир - Томас Серри, видя бездействие Нортумберленда, смешался и покинул место сражения. Воспользовавшись отступлением Серри, отряды графа Оксфорда начали обходить армию Ричарда с тыла, окружая и оттесняя ее ряды.
Стэнли со своими тремя тысячами воинов отказался повиноваться Ричарду и открыто перешел на сторону своего пасынка Генриха Тюдора. В гневе за это предательство король отдал приказ казнить лорда Стрэнджа и решил взять инициативу в свои руки, - сразиться с самим Генрихом Тюдором, благоразумно державшимся на наиболее безопасных участках битвы. Положение становилось все более угрожающим. Если в начале сражения у Ричарда номинально числилось более десяти тысяч воинов, а у его врага вместе с шотландским подкреплением шесть тысяч, то бегство двухтысячного отряда Норфолка, бездействие Нортумберленда и предательство Стэнли существенно изменило расстановку сил. Теперь сторонников Йорков насчитывалось всего три тысячи человек против девятитысячной армии Генриха Тюдора. Ричард почти физически ощущал опасность, исходившую от этого представителя Ланкастеров для своей страны; даже его племяннице Елизавете Йоркской, нареченной невесте Генриха Тюдора грозила гибель. Король почувствовал желание спасти дорогих ему людей даже ценой своей жизни; он пришпорил коня, вышел из прикрывающего его северного фланга и помчался к главному своему врагу.
Ричарду удалось убить несколько человек, защищавших претендента Ланкастеров, перевернуть символ Тюдоров - знамя с изображением алого дракона, но затем в бой вступил граф Стэнли с трехтысячным войском, буквально спасший от гибели своего пасынка. Охрану Ричарда, сэра Рэтклиффа, сыра Чарлтона, Персиваля Трибола, - уложили быстро. Перед превосходящим напором противника Ричард отступился и упал. На него набросились уэльские лучники Тюдоров и растерзали его тело до неузнаваемости.
Золотую корону Ричарда, которую король носил в бою, немедленно подхватили и водрузили на голову Генриха Тюдора. Сразу после благодарственной молитвы "Тебя, Боже, славим!", Генрих Седьмой опубликовал свое воззвание к народу, объявляющее изменниками покойного герцога Глостера, незаконно именовавшего себя королем Ричардом Третьим, герцога Норфолка, графа Суррея, виконта Ловелла, лорда Феррерса и многих других знатных лиц, воевавших на стороне врага Генриха Тюдора.
Для многих англичан поражение и гибель Ричарда Третьего стало одним из самых черных и трагических событий истории Англии. Погасло солнце Йорков, и страной завладел красный дракон Тюдоров. Через два дня жители города Йорка записали в своей городской хронике о 22 августа 1485 года: "В этот несчастливый день наш добрый король Ричард был побежден в бою и убит, отчего наступило в городе великое горевание".
Граф Нортумберленд испытывал двойственное чувство от исхода битвы при Босворте. С одной стороны он был рад победе Генриха Тюдора поскольку понимал, что Ричард Третий никогда не простил бы ему предательства, с другой стороны он сожалел о гибели этого короля, всегда великодушно к нему относившегося. Его же предчувствие, что битва закончится трагически для короля из рода Йорков, увы, оправдалось.
Оставив пока свои переживания в стороне, граф Нортумберленд решил явиться в ставку Генриха Седьмого, чтобы получить свою долю вознаграждения за предательство Ричарда Третьего. Накануне битвы к нему явился посланец от Генриха Тюдора Кристофер Эрсуик и обещал ему всевозможные блага, если его воины воздержатся от сражения. Но новый король встретил графа очень холодно, и дал понять, чтобы он, Нортумберленд, был доволен и тем, что его не покарают за то, что он не присоединился в битве к войску Тюдоров.
Разочарованный Нортумберленд пошел к своему лагерю, сердито торопя своих воинов и слуг. Но возле места на Рэдмурской равнине, где погиб покойный король, он невольно задержался, - никогда он еще не видел столько трупов в одном месте.
От груды мертвецов вдруг явственно послышался стон. Граф при свете сгущающихся сумерек стал присматриваться внимательнее в поисках спасшегося человека, которого он, возможно, в прошлом хорошо знал, и с которым может быть состоял в дружеских отношениях. От его внимания не ускользнуло слабое движение непонятно кому принадлежащей руки. И граф узнал на ней любимое кольцо с жемчужиной Ричарда Третьего, память о покойном отце, с которым король никогда не расставался. Словно ужаленный граф приказал своим слугам освободить от остальных тел выжившего рыцаря, и вскоре его догадка получила подтверждение - перед ним действительно лежал весь израненный, еле дышащий король Ричард.
В последних проблесках сознания Ричард все еще переживал подробности роковой битвы. Когда он упал от последней раны, к нему молниеносно подскочил его оруженосец Генрих Смолл, и, надев на себя королевскую корону, принял мученическую смерть, предназначенную Ричарду Третьему. Уэльские лучники в пылу сражения не заметили подмены, для них королем был тот, кто носил корону, они представить себе не могли, что приближенные Ричарда настолько любят его, что без раздумия готовы отдать за него свою жизнь.
По знаку графа Нортумберленда его слуги осторожно положили умирающего короля на свои плащи, и украдкой понесли его мимо буйно празднующего свою победу лагеря Генриха Тюдора. Нортумберленд тайно увез Ричарда в лежащую возле Рэдмурской равнины деревню Мэнсетер, где поручил своим людям ухаживать за ним, надеясь на безграничную благодарность короля за его спасение. Он был весьма изумлен тем, что и эта его надежда не оправдалась. Оправившись, Ричард встретил его бранью. Король был в ярости от своего поражения, от гибели своих соратников, и от того, что Генрих Тюдор теперь носит его корону. Во всех этих несчастьях Ричард винил предательство Стэнли и спасшего его графа Нортумберленда. Не смотря на то, что от Нортумберленда зависела его свобода и сама жизнь, король прямо заявил графу, что тоже покарает его как изменника. В свою очередь возмущенный неблагодарностью Ричарда граф Нортумберленд выдал его лорду Джасперу, дяде Генриха Седьмого. Тот, обрадованный возможностью предать мучительной казни злейшего врага своей семьи, отослал Ричарда под усиленным конвоем в тюрьму замка города Лестер, где томились остальные сторонники Йорков в ожидании решения своей участи в Лондоне. Чтобы унизить бывшего короля, лорд Джаспер бросил Ричарда в застенок, куда обычно помещали узников самого низкого социального положения. Но Ричард не жалел об этом когда увидел там пленных герцога Норфолка, графа Суррея, лорда Феррерса и рыцаря Уильяма Кэтсби. Они же встретили своего короля с возгласами радостного изумления, вставали перед ним на колени и целовали его руки и одежду. Для них его появление было подлинным чудом воскрешения из мертвых.
Через два дня к ним присоединился виконт Ловелл, который также прослезился от радости, увидев живого Ричарда. Король начал расспрашивать его об обстоятельствах его пленения. Ловелл ответил так:
- Мои злоключения не представляют особого интереса, государь, меня настиг отряд шотландцев Брюса Эршела. Гораздо важнее новости, которые я могу вам рассказать, - одна из них хорошая, другая плохая.
- Начинай с хорошей новости, слишком давно у нас не было повода для радости, - нетерпеливо потребовал Ричард.
- Генрих Тюдор погиб от случайной стрелы, когда преследовал отряд вашего кузена лорда Невилла, - широко улыбаясь, сообщил виконт Ловелл.
- Благодарю тебя, Господи, - Ричард от сильного волнения, причиненным этими словами даже закрыл глаза, а его сторонники разразились восторженными возгласами. - Стало быть, я теперь единственный претендент на трон Англии, если только Генрих Тюдор не оставил после себя незаконнорожденного потомка.
- Это не так, от Ланкастеров уже есть новый претендент на английскую корону, - осторожно заметил виконт Ловелл. - В этом и состоит плохая новость.
- Кто это, лорд Джаспер Тюдор? - презрительно сощурил глаза Ричард. В его голосе прозвучал такой гнев, что людям Ричарда стало ясно - ничего хорошего не ждет его неведомого соперника.
- Принцесса Екатерина Ланкастер, дочь Генриха Шестого и Маргариты Анжуйской, - с тяжелым вздохом произнес виконт Ловелл. - Ее права настолько весомы, что их может признать вся Англия.
- Что ты несешь, Ловелл, у короля Генриха Шестого был только один ребенок - сын Эдуард, - недоверчиво произнес Ричард Третий.
- И, тем не менее, в Англии появилась особа, называющая себя дочерью Генриха Шестого, - виновато ответил Ловелл.
- Скорее всего, она самозванка! Это ложь, придуманная сторонниками Ланкастеров, чтобы скрыть свою беспомощность после гибели Тюдора! - гневно воскликнул Ричард.
- Нет, государь, это известие похоже на правду, - вступил в разговор до сих пор молчавший герцог Норфолк. - После выкупа из плена Маргариты Анжуйской, до Англии начали доходить слухи, что бывшая королева родила в Провансе дочь. Ваш брат Эдуард Четвертый весьма обеспокоился этим обстоятельством и послал в Францию своего самого ловкого рыцаря Герберта Кортни с приказом похитить принцессу Ланкастер, если это правда. Но сэр Кортни попал в руки Маргариты Анжуйской и был предан мучительной казни. Вскоре Маргарита объявила, что ее дочь умерла и назначила наследником Ланкастеров Генриха Тюдора.
- Вы все слышали, сама Маргарита объявила, что ее дочь мертва, - громко обратился ко всем слушателям Ричард. - Кем бы ни была эта девица, которую выставляют Тюдоры, - она самозванка!
- Со стороны Маргариты Анжуйской это мог быть хитрый ход, чтобы отвлечь внимание вашего брата от наследницы, - снова не согласился герцог Норфолк. - А самозванка она или нет, - это легко проверить. У принцессы была заметная родинка, и король Эдуард Четвертый знал об этой примете.
Последний довод герцога Норфолка убедил Ричарда в правдивости неожиданного известия. Совершенно подавленный новым обстоятельством противостояния двух королевских родов Англии, он сокрушенно произнес:
- Поистине род Ланкастеров - настоящий заколдованный дракон. Стоит ему отрубить голову, так на его месте тут же вырастает новая. Теперь об одном прошу бога, чтобы новоявленная Ланкастер не была подобием своей матушки.
- Второй Маргариты Анжуйской Англия не переживет, - содрогнулся лорд Феррерс. Его собеседники помрачнели. Им, пленникам своих злейших врагов, неоткуда было ждать помощи, и их будущее представлялось им таким же темным и беспросветным как дно гибельного колодца.

Конец первой части
___________________________________

Спасибо, Риточка.
Я была настолько потрясена трагической гибелью своего короля, что не успокоилась до тех пор, пока не изменила ход истории в моей повести.
___________________________________

На этот вопрос я постаралась ответить в своем произведении.
___________________________________

Виктория, я так не люблю читать описания этой проклятой Босфортской битвы, каждый раз становится тяжело.
Но вдруг читаю у тебя, что король выжил! Ах, если бы так произошло и в жизни.
Спасибо тебе, страшно интересно узнать, как ты повернешь историю.
А пока фотографии из сериала Белая королева в качестве иллюстраций битвы при Босфорте.

Dagmar, спасибо тебе огромнейшее за твои прекрасные фотографии.
Ты тоже отдала свою дань памяти Ричарда Третьего, героически погибшего на Босвортском поле. Тяжело помнить о его гибели, но мы не должны об этом забывать, чтобы не было новых таких трагедий, чтобы не гибли смелые, благородные люди, и торжествовали подлые и коварные.
Мне также тяжело далось описание Босвортской битвы, пусть даже она у меня и получила счастливую развязку. Мы, авторы, даже начинающие, тоже живем в "шкуре" своих героев, пропускаем через себя их боль и переживания. После того как я выложила описание битвы на форуме, я почувствовала себя полностью опустошенной, мне нужно время, чтобы прийти в себя и продолжить свою историю.
___________________________________

Margot Valois, не за что!


Я тебя прекрасно понимаю, отдыхай и набирайся новых сил, и спасибо за твой труд.