Харри Ильбред (фэнтези, приключения)

 » Глава тринадцатая

Тропа, по которой шли охотники, ныряла в небольшое ущелье, образованное расколовшимся в незапамятные времена каменистым холмом. Оно было узким, коротким и прямым, а по ту его сторону начиналась небольшая долина с извилистым озером. На выходе из ущелья лежало множество огромных камней – великолепное место для засады.
Хариесс почти всё время шла рядом с принцем. Но когда они вышли из ущелья и девушка увидела нагромождение камней, она инстинктивно вышла вперёд, прикрывая господина. Место ей не понравилось и, как оказалось, предчувствия её не обманули. Лишь только охотники вышли из ущелья, из-за ближайшего камня вылетела стрела, направленная в грудь принца. Хариесс заметила её краем глаза и среагировала инстиктивно, благодаря заложенным в подсознании привычкам: оттолкнув принца, она закрыла его своим телом. Стрела вонзилась ей в грудь, но не смогла преодолеть барьер кольчуги. Заметив выглядывавшего из укрытия стрелка, она вскинула арбалет и пустила стрелу в ответ. Выстрел был точен и смертелен: стрела попала разбойнику в глаз. Отбросив бесполезный арбалет, на перезарядку которого не было времени, девушка выхватила меч, так как из-за других камней начали подниматься прятавшиеся там разбойники.
Зная, что ни у кого, кроме неё, нет серьёзного оружия, а нападавшие были в панцирях и шлемах, защищавших их от стрел, она приказала:
- Назад! В ущелье! Забирайте принца и уходите, я их задержу!
- Мы дадим этим негодяям бой! – упрямо и сердито ответил Геолайт.
- С охотничьими ножами против мечей? Уходите, не мешайте мне!
- Но их много, долго ты продержишься?
- Сколько смогу, а вы бегите в лагерь!
Принц, возможно, упорствовал бы дольше, но один из друзей схватил его за руку и потащил к ущелью.
Хариесс, пятясь, тоже отступала, не сводя с противника взгляда, пока не достигла входа в ущелье. Закрыв спиной расселину, она остановилась. Весь вид рыцаря говорил, что войти в ущелье враги смогут только через его труп. И, хотя разбойников было несравненно больше, виолка не боялась – от этого чувства её отучили ещё в детстве.
Враги, почувствовав непоколебимую уверенность рыцаря стоять до конца, нерешительно замерли и не спешили нападать. Они стали перед ним полукругом, насколько это было возможно. У позиции Хариесс было одно несравненное преимущество: нападать враги могли только по одному. Наброситься всем сразу не позволяли камни, послужившие им укрытием, а теперь только мешавшие вести полноценный бой. А в поединке виолке не было равных.
Нападавшие, лица которых закрывали забрала шлемов, нерешительно топтались, пока чей-то властный голос не послал их в атаку. Тогда вперёд вышел один из противников и вступил в бой. Он нападал осторожно, словно пробуя силы противника. Но его короткий меч, хороший в ближнем бою, не мог соперничать с длинным клинком девушки, который вскоре нащупал щель в латах противника и вонзился в неё с жадностью и силой голодного хищника, проткнув бедолагу почти насквозь.
Когда первый враг упал на землю, разбойники взвыли от ярости и досады, и сразу двое ринулись к защитнику, толкаясь и мешая друг другу. Хариесс выхватила второй меч и отбивалась уже двумя клинками. Не потратив много времени и сил, она, вскоре, поразила и этих двоих. Увидев смерть ещё двух членов, разбойники слегка потеряли смелость, и только строгий окрик и грубые тычки предводителя заставили ещё одного «добровольца» выйти вперёд. Хариесс не стала церемониться и с этим: несколько умелых выпадов и несколько хитроумных приёмов выбили меч из рук противника, а удар по горлу почти отделил голову от шеи. Заливая всё вокруг бьющей из артерии алой кровью, он свалился к её ногам.
Ещё несколько раз посылал предводитель в атаку людей, но всё заканчивалось тем, что гора трупов перед неприступным защитником ущелья лишь росла. Когда рядом с предводителем осталось всего трое, он пришёл в ярость. Грязно ругаясь и выкрикивая в адрес рыцаря угрозы и оскорбления, он попытался пошатнуть холодную невозмутимость защитника, но они не оказали на девушку никакого воздействия.
Видя, что ни сила, ни оскорбления рыцаря не берут, разбойник решил пойти другим путём. Он подобрал отброшенный девушкой арбалет, выдернул стрелу из глаза убитого нею стрелка, и куда-то удалился. Его действия и уход обеспокоили девушку, так как не сулили ничего хорошего.
Вскоре он вернулся и стал напротив Хариесс, целясь в неё из её же арбалета. Хариесс не беспокоилась: лёгкая охотничья арбалетная стрела не пробьёт кольчугу, даже выпущенная с такого близкого расстояния. А рана в руку или ногу, хотя и будет болезненной, но не смертельной. Она внимательно следила за пальцем на спусковом крючке, хотя и понимала, что с такого близкого расстояния не сумеет увернуться от стрелы, как бы быстро ни двигалась.
Разбойник медленно жал на крючок, слегка поводя арбалетом, словно выискивая наиболее уязвимое место на теле девушки. Хариесс не двигалась, словно происходящее её не касалось. Но её внимательный взгляд замечал малейшие подробности. Она не пропустила момент выстрела и резко метнулась в сторону. Стрела, с силой, приданной стальной пружиной, ударила в левый бок, скользнула по кольчуге и застряла в камзоле. Хариесс выдернула её и отбросила в сторону. Это была единственная, но фатальная ошибка. Нужно было сломать стрелу или бросить себе под ноги. Но девушка бездумно отшвырнула её прочь. И, пока она была занята боем с очередным противником, которого послал предводитель, он подобрал стрелу и вновь вставил её в арбалет. Отозвав своего человека, он выстрелил в девушку в упор, целясь в ноги. Стрела пробила правое бедро, причинив сильную боль. Хариесс не стала её выдёргивать, чтобы не увеличивать рану и не провоцировать кровотечение. Ослабив нагрузку на раненую ногу, она ни на шаг не сдвинулась с места.
Но виолка отомстила за свою рану. Не успел стрелявший отступить, как она метнула нож, попав ему в горло.
Оставшись без предводителя, разбойники, как ни странно, не отступили. Они отошли на безопасное расстояние и уселись на камни, не сводя с девушки внимательных взглядов, и, казалось, чего-то ожидая. Хариесс, удивлённая и обеспокоенная их поведением, тоже не покидала своего поста.
Рана беспокоила её. Боль была необычной, не такой, как при простом ранении стрелой. С каждой минутой она усиливалась и расходилась по всему телу. Через какое-то время девушке показалось, что по её жилам вместо крови бежит раскаленная лава, а весь правый бок онемел. Она поняла, что стрела была отравлена. Потому предводитель так старался ранить её, понимая, что по-иному рыцаря не убьёшь. Ему было достаточно лишь одной, самой лёгкой раны, даже просто царапины, а яд, попавший в кровь, довершит дело.
Онемение достигло пальцев правой руки, и они бессильно разжались, выпустив рукоятку меча. Разбойники оживились, встали со своих мест и начали медленно приближаться. Хариесс хотела наклониться, чтобы подобрать меч, но потеряла равновесие и упала на колени. Она облокотилась плечом о камень, и это спасло её от полного падения. Девушка попробовала подняться, но ноги уже не слушались, жгучая боль разлилась по всему телу, грудь, словно сжало обручем, и она начала задыхаться. Перед глазами всё поплыло, и мир утонул в багровом тумане. В ушах нарастал шум, в котором она с трудом различала лихорадочные удары собственного сердца. Хариесс уже не видела и не чувствовала, как разбойники безбоязненно приблизились и один с ненавистью ударил её по лицу, разбив в кровь губы, вымещая на беспомощном теле всю свою ярость и злость за погибших товарищей. Они начали пинать её ногами, но, из-за полного онемения тела она не чувствовала ни этих ударов, ни боли. Затем чья-то рука грубо схватила её за волосы и запрокинула голову, открывая беззащитное горло. Последнее, что ощутила девушка, - холод металла на коже, а затем всё погрузилось во мрак…
_________________

Спасибо за новую главу. Кто же спасет Харри на этот раз?
___________________________________

Ирена, спасибо за продолжение!
Только подумала: а Харри просто замечательно везёт! Вот уже и правая рука принца. И тут эти разбойники...
Описания битв подробные и яркие))) Ух, как тревожно! И вместе с тем, в последних главах Хариесс предстаёт всё более живой и человечной))) радуется времени, которое провела с Андроссом, Ульму жалеет, так храбро встала на защиту принца... и символично, что сразу же показано, что и она уязвима - перед стрелой, перед ядом) Всё это приблизило меня в героине. Очень здорово!
_________________

Спасибо и вам.
А может, она помрёт? Пришёл её час?
_________________

Спасибо вам большое!
Тут она не такая мэрисьюшная, как в начале.
_________________

Закусив губу от волнения за Харри, жду продолжения
_________________

Спасибо за главу
___________________________________

Спасибо!
Выкладываю.
_________________

И вам спасибо.
_________________

 » Глава четырнадцатая

Боль… Боль… Жар и невыносимая боль во всём теле… Боль, от которой крик сам рвался из груди, избавление от которой хоть на короткое время казалось благословением Небес… Она металась в бреду, и видения её были ужасны и болезненны. То она погружалась в жерло вулкана, и раскалённая лава сжигала тело до костей, то её варили живьём в котле какие-то странные существа, то разрывали на части и рубили на куски, а она не могла ответить ударом на удар, потому что вместо рук и ног у неё были кровоточащие обрубки…
Не выдержав боли, душа удалилась в мир без света и звука, без чувств и ощущений, без слов и без движений. Не ощущая ни боли, ни тепла, ни холода, ни собственного тела, она дрейфовала в бесконечной тьме, и впервые за много мучительных дней ей было спокойно и уютно, как младенцу в чреве матери. Иногда до неё доносились какие-то отдалённые размытые непонятные звуки, но она не обращала на них внимания. Ей было хорошо здесь, и она не хотела возвращаться в мир боли и страданий.
Проходили часы, или дни, а может года, так как в этом мире не было ощущения времени. Но всё чаще и чаще её стало что-то беспокоить, словно зудение водяной мухи над ухом в сонной тишине уютной спальни. Хариесс пыталась игнорировать это зудение, но, помимо воли, начала прислушиваться, уловив в далёком тихом звуке что-то знакомое. Не привыкший к бездействию разум начал анализировать невнятный голос, выискивая в памяти соответствия произносимым им словам. Одно слово повторялось чаще всего. Слово было знакомым, но разум никак не мог его распознать. Это беспокоило и раздражало девушку. Голос нарушал её покой; слово, которое она не могла понять, словно колючка, царапало разум, пока память не проснулась окончательно и не выдала нужную информацию. Она узнала и голос, и произносимые им слова. И когда девушка всё это осознала, благодатное ничто отвергло её и выбросило в реальный мир, как водные глубины выталкивают погружённое в них тело.
Хариесс открыла глаза и увидела над собой полные страдания и любви глаза Ульмы. Разлепив сухие губы, она произнесла первые осознанные слова, за много дней бреда, криков, стонов и мёртвого молчания.
- Ульма… Ты…
Глаза рабыни округлились от удивления, а затем наполнились слезами радости.
- Слава Небесам и Богине-Матери! Вы очнулись, госпожа! – воскликнула она.
Хариесс вновь смежила веки и прошептала:
- Я хочу спать…
И тут же вновь погрузилась в нежную тёплую тьму. Но теперь это не была бездушная, бездвижная, уводящая от жизни тьма. Это был просто сон - глубокий, без сновидений, исцеляющий сон.
С этого момента дела девушки пошли на поправку. Она уже не бредила, не впадала в беспамятство и не отключалась в мёртвой неподвижности. Она спала, спала и спала; в перерывах между сном ела, пила, испражнялась. Преданная Ульма кормила её горячим бульончиком или протёртым овощным супчиком, выносила из-под неё горшки, обтирала тело влажной губкой и переодевала в чистую одежду. Хариесс не задавалась вопросом, где она и что с ней, и почему рабыня выглядит такой измученной и исхудалой. Голова ещё плохо соображала, но память потихоньку восстанавливалась. Она узнавала почти всех, кто заходил в комнату, начала понимать, где находится, а затем вспомнила и всё остальное. На пятый день после первых произнесённых слов, она спросила:
- Сколько я пробыла без памяти?
- Двадцать и один день.
- Моя рана так тяжела?
- Вы были отравлены ядом ядозуба, госпожа. Если бы не доктор Орзит, личный лекарь Его Высочества, вы бы умерли. Он хорошо знается на ядах, и буквально вытащил вас с того света.
Этот разговор утомил девушку, и она снова уснула. Она была очень слаба, без помощи Ульмы не могла поднять даже руку. Но доктор Орзит уверил её, что слабость и онемение со временем пройдут.
Кроме лекарств, прописанных доктором, и горячих похлёбок Ульмы, девушке был назначен специальный массаж. Утром и вечером приходил раб-массажист и разминал каждую косточку и каждую мышцу. Вначале эти болезненные процедуры вызывали только раздражение, но со временем девушка заметила, что после них ей становится лучше. Она уже могла двигать руками и ногами без посторонней помощи, могла, даже, самостоятельно повернуться на бок или приподняться на локтях.
Прошло ещё декады две, прежде чем Хариесс, поддерживаемая преданной Ульмой, смогла самостоятельно встать с кровати и пересесть в специальное кресло на колёсиках. Рабыня вывезла её на балкон, чтобы она могла подышать свежим воздухом и насладиться теплом солнечных лучей.
Ещё через несколько дней Хариесс начала восстанавливать силы по собственной системе. Сначала она выполняла простейшие упражнения лёжа, затем сидя, а потом встала с постели. Ульма всегда находилась рядом, готовая помочь, подхватить, поддержать. Из рассказа доктора Орзита, Хариесс узнала, что, как только её привезли в Лоэрдан, и по городу распространились слухи о происшествии на острове, рабыня тут же примчалась во дворец и сумела добиться аудиенции у доктора Орзита, которого уговорила взять её в сиделки к госпоже. И доктор, и принц уже знали, что под мужской одеждой скрывалось женское тело, и это поразило их до глубины души. Так как Хариесс была без сознания и не могла ответить на их вопросы, Геолайт лично допросил рабыню, и Ульма честно изложила принцу историю Хариесс Ильбред. Удовлетворив любопытство и видя искреннюю преданность рабыни, принц отправил её к госпоже, разрешив находиться во дворце. Доктор также рассказал девушке о самоотверженности рабыни, о бессонных ночах, проведённых у постели страдающей госпожи, о слезах и мужестве, когда она помогала доктору кровопусканием и прижиганием изгонять из тела больной яд. Рассказал, как зовущий, молящий, призывающий голос Ульмы вывел её из ступора, в который она впала, не выдержав болезненных судорог, сотрясавших тело. Если бы не голос рабыни, на который она, в конце-концов, отозвалась, через несколько дней её ступор перешёл бы в смерть. В выздоровление девушки не верил уже никто, кроме преданной Ульмы, а принц уже подумывал о похоронных почестях, только не знал ещё, как хоронить Хариесс: как героя или как героиню?
Хариесс и прежде не сомневалась в преданности и любви рабыни, но не знала, насколько сильна её любовь, и как безгранична преданность.
Делая упражнения и поглядывая на стоящую рядом девушку, ждущую ласкового слова хозяйки, словно собачка, виолка впервые почувствовала угрызения совести. Она воспринимала любовь рабыни, как должное, в душе, даже, слегка посмеиваясь над этой любовью. Она предавала её, грубо обращалась, бросала и забывала… Так кто же она после этого, как не животное, не знающее благодарности?
Сев в кресло, чтобы перевести дух, Хариесс подозвала Ульму. Рабыня опустилась у её ног, с любовью глядя в глаза госпожи. Хариесс положила ей на голову руку и нежно взъерошила волосы.
- Ульма, ты хочешь быть свободной? – спросила она.
Рабыня отшатнулась, словно госпожа ударила её, и глаза девушки наполнились слезами.
- Вы хотите избавиться от меня? – произнесла она дрожащим от обиды голосом.
- Нет, дурочка, я хочу дать тебе свободу, деньги… Отблагодарить за всё, что ты для меня сделала.
- Что я буду делать на свободе? Куда пойду? Где буду жить?.. Если хотите отблагодарить меня, то купите красивое платье, или ожерелье, или гребень для волос, усыпанный камнями… Я видела такой в волосах одной придворной дамы… Но не прогоняйте от себя. Я хочу служить вам и жить рядом с вами, я хочу согревать по ночам ваше тело, подавать по утрам завтрак, расчёсывать ваши волосы и чистить вашу одежду… Пожалуйста, госпожа, не бросайте меня!..
Видя, что рабыня сейчас зарыдает, Хариесс успокаивающе произнесла:
- Я совсем не хочу лишаться твоего общества, Ульма… Но разве ты никогда не мечтала быть свободной?
- Нет. Я родилась рабыней, моя мать была рабыней, и мать моей матери… Я не понимаю, в чём прелесть свободы. Мне странно видеть, как люди мучаются, не имея еды и крыши над головой, и при этом не желают отдать себя какому-нибудь господину, который позаботится об их пропитании и жилье. Я всегда не одобряла рабов, которые убегали от своих господ.
Хариесс засмеялась.
- Это потому, что тебе досталась такая добрая госпожа, как я… А если бы тебя купил грубый похотливый мужлан, который насиловал бы тебя в любое время дня и ночи, наказывал за непослушание плетью, сажал в карцер на хлеб и воду, за малейший проступок, ты бы заговорила по-другому.
- Возможно, - согласилась девушка. – Но я служу у вас и хочу оставаться вашей рабыней… Если боги позволят, то навсегда.
- Что ж… Будь по-твоему… Но если ты когда-нибудь передумаешь, знай, что я отпущу тебя по первому требованию. Клянусь именем Богини-Матери!
_________________

Я я переживала ,что Харри может попасть в плен тогда точно померла бы.А Ульма прямо ангел хранитель Харри,помогает,можно сказать с того света вытащила,только вот муж то куда пропал,жена тут одной ногой на том свете,а он даже не знает.
Спасибо за главу
___________________________________

Любовь сильна!
А муж в деревне, коз пасёт... И ни сном, ни духом! И кто ж его, оборванца, в царский дворец пустит!
Спасибо!
_________________

Почему-то мне стало ещё больше жалко мужа Хариесс
_________________

А что его жалеть? Живёт себе в деревне, на свежем воздухе. В город переезжать не хочет. Дачный вариант.
Спасибо!
_________________

Какую-то рабыню жалеют и любят больше, чем его
_________________