Проклятие клана Монтгомери (слр, мистика)

 » Глава 21

В половине пятого вечера Джейми Монтгомери выехал на шоссе. Плитка лежала кривовато, стены были выкрашены в персиковый цвет, как просила клиентка. Снаружи дул такой ветер, что казалось, стоит отвлечься, как тебя сбросит в кювет. Проезжая через город, заехал к Кевину, забрал деньги и, не пересчитывая, сунул во внутренний карман куртки.
Стараясь не заснуть за рулём, на петляющей меж холмов дороге с ограничением скорости до тридцати пяти миль, вспомнил, что дома нет еды. Пришлось сделать круг и заехать в пиццерию у выезда на скоростное шоссе. Он слишком устал и проголодался, чтобы осмысленно выбирать начинку. Думал позвонить Мадлен, но, как назло, разрядилась батарея. Хотелось забрать сразу всё и побыстрее уехать, но пицца готовилась в печи долгих двадцать минут. Джейми отковыривал остатки акриловой краски с ногтей и наблюдал, как здоровенная тётка в белом переднике замешивает тесто и принимает заказы по интернету, терзая белыми от муки пальцами новенький планшет.
Первый раз в жизни Джейми спешил домой, зная, что его там ждут. Никогда ещё не звонил женщине с работы, только чтобы сказать, что скучает. Впервые строил планы на будущее, ставшее таким близким и радужным. Он не ощущал неловкости, возникающей, когда вещи происходят в первый раз. Нужные слова сами срывались с губ, истинные чувства томились в груди, не давая ему покоя, наполняя душу ликующим предвкушением счастья.
Брошенная на заднее сиденье картонка источала запах выпечки, горячей томатной пасты и расплавленного сыра. Болтовня и однообразная музыка местных радиостанций казались Джейми лишними, поэтому он не стал включать приёмник. Ветер дул в боковое стекло, под капотом подозрительно дребезжало. Он давно собирался проверить, что там происходит, но право, сегодня не до того.
Всю дорогу представлял себе предстоящий разговор с Мадлен. Что она ответит? Не испугается ли безденежья и неопределённости? Ведь она привыкла к другой жизни, какую Джейми не смог бы ей обеспечить. В душе он знал, что его возлюбленная - женщина сильная и смелая. Её кротость обманчива, как французский акцент, бесследно исчезающий, если рядом нет посторонних. И она действительно его любит.
Он пошёл утром на работу лишь затем, чтобы спокойно, в одиночестве всё обдумать. Не следует принимать жизненно важные решения бессонной ночью. Однако, уже к полудню понял, что все деньги и особняки мира не заменят ему Мадлен. Лишь бы успеть сказать ей об этом, пока она не уехала. Лишь бы успеть.
За поворотом дороги показался полицейский патруль. Ребята, которых он знал со школы, не спросили документы, только бегло осмотрели салон и пожаловались, что долго не выпадает снег. В ноябре все разговоры в округе вились вокруг погоды.
Джейми искренне пожалел парней. Через четверть часа он будет уплетать пиццу вместе с любимой женщиной на тёплой кухне, а им придётся торчать на холоде до конца смены, кутаясь в форменные куртки и проклиная безмозглое начальство. Среди этих холмов никогда не происходило ничего криминального.
Как обычно, он притормозил на светофоре перед поворотом в поместье. Стемнело. Ветер, гнувший к земле макушки вековых елей, заметно утих, и первые снежинки принялись ложиться на мокрый асфальт. Джейми каждый год с нетерпением ждал открытия лыжного сезона, но сейчас не ощутил воодушевления. Он с лёгкой грустью признал, что, скорее всего, едет этой дорогой в последний раз.
Странного человека на обочине заметил не сразу. Высоченный чёрный, словно сошедший с рекламы фильма про банды из Бронкса. Откуда он здесь? И этот грязный оранжевый комбинезон, как у заключённого... Только когда тот плюхнулся на пассажирское сиденье и направил Джейми в лоб ствол пистолета, стало ясно, что где-то что-то пошло не так. Пушку парень держал боком, повернув приклад параллельно земле.
— Мне нужно перейти границу, — сказал он.
— Что?
— Ты идиот? Граница, Канада, Квебек. Свалить нахер из этой страны.
Ну и омерзительный выговор...
— Что ты натворил?
— Отымел в задницу твою мать.
Не выпуская пистолета, чёрный бросил взгляд на заднее сиденье.
— О, пицца! Клёво! Я с утра не жрамши, как оказался на воле.
Он сунул в рот истекающий маслом треугольник.
— Ну это, поехали, и руки на руле держи, чтобы я их видел.
— Давай ты просто заберёшь машину и отпустишь меня, — предложил Джейми, — я честно никому ничего не скажу.
— Не, браток, так не выйдет. Они расставили заслоны на дорогах. Меня одного заметут. Ну и я не знаю, где ваша чёртова граница. У тебя навигатор в телефоне есть?
— Батарея села.
Медленно вписавшись в разворот на узкой дороге, Джейми поехал в сторону Хаттингтона. Он помнил, что обещал вернуться засветло, что Мадлен ждёт. Но чёрный может захотеть спрятаться на несколько дней, и лишь потом двинуть к границе. Это было бы логично. Поэтому нужно уехать как можно дальше от поместья.
Ему ещё никогда не угрожали оружием, но отчего-то он не чувствовал паники. Напротив, перед лицом опасности, стал соображать на удивление трезво.
— Ты правда думаешь, что сможешь пройти блокпосты, лёжа с пушкой на заднем сиденье? Если они действительно ищут тебя, они тебя найдут.
— Не-а. Ты меня через лес проведи, в обход. Ты же местный?
— Местный, но...
Джейми чуть не сказал, что до границы сто пятьдесят миль. Если парню невдомёк, где он находится, не стоит его просвещать. Впереди показались отблески полицейских мигалок.
— Тормози, тормози, там копы, — с полным ртом пиццы, чёрный замахал стволом пистолета.
Свернув на обочину, Джейми остановил машину на склоне оврага. Набиравший силу снегопад обещал за пару часов скрыть её от посторонних глаз. Нужно увести этого придурка поглубже в лес и бродить кругами до утра. Вопрос, кто устанет первым. Хороший вопрос, жизненный.
— Выходи, руки за голову, и без сюрпризов. Пристрелю.
Джейми тихо прикрыл дверь. Чёрный расправился с последним треугольником, вытер пальцы о штаны.
— Ну и холодина, твою мать, — сказал он, рыгнув, — зря ты содовой не купил, браток.
Он обыскал Джейми, забрал деньги и ключи.
— А чё у тебя пушки нет? У вас чё тут, типа безопасно?
— Было, до сегодняшнего вечера.
— Давай, куртку снимай, умник. И шапку тоже, и эти, варежки. Далеко идти, кстати?
— Часа три-четыре, если по прямой, — соврал Джейми.
Он не имел представления, где проходит эта прямая. Пытался просчитать варианты. Лёд на пруду должен быть совсем тонкий, вот завести бы туда этого чудака, только не провалиться самому. Если чёрный что-то заподозрит, сразу начнёт палить и тогда станет не важно, какой там лёд.
— Ты медведя встретить не боишься? Они тут водятся.
— У меня пушка.
— Расскажешь ему об этом.
Два часа спустя, когда они карабкались по склону оврага, проваливаясь по щиколотку в рыхлый снег, чёрный, неистово матерясь, потребовал отдыха и плюхнулся задницей на землю. К тому времени Джейми знал, что зовут его Зак, что он отсидел два с половиной года за вооружённое ограбление, в полдень подстрелил охранника в Массачусетсе, а ребята, которым “свои” хорошо заплатили, чтобы они встретили его и переправили в Квебек, так и не объявились.
— Кучка обдолбанных трусов, — Зак плюнул в сторону, продолжая крепко держать пистолет.
Джейми даже приблизительно не хотел знать, кто такие эти “свои”, устроившие побег. Он и так подозревал, что знает слишком много, чтобы в конце путешествия остаться в живых. Прислонился спиной с стволу дерева, заправил футболку в джинсы, сунул покрасневшие от холода руки под мышки. Теплее не стало. Если Зак надумает и дальше так отдыхать, то останется без проводника. Впрочем, он не знает, как мало от того проводника толку.
Вновь поваливший снег методично засыпал следы. В сумерках над лесом кружил вертолёт с жёлтыми буквами “ФБР” на боках, но вскоре темнота и снегопад заставили федералов вернуть его на землю. Джейми старался не думать о Мадлен, о её тёплом, гибком теле, в котором, возможно, уже зарождается новая жизнь. О том, что она ждёт его и нервничает, а в её положении нервничать нельзя. О том, как здорово было бы бы выжить, но шансов с каждой секундой оставалось всё меньше.
— Я сидел у дороги полчаса, — сказал Зак, — и как назло ни одной тачки не проехало. Только ты. А у тебя ни выпивки, ни курева. Тоска, а не жизнь. Баба-то хоть есть?
— Даже собаки нет.
— Это хорошо. Значит, искать никто не будет.
Зак, кряхтя, поднялся на ноги.
— А у меня в Бостоне жена, прикинь. Молодая, резвая, сиськи, как баскетбольные мячи. Федералы, уроды, небось подвалили к ней уже.
Он задумался, глядя в темноту.
— Я тебя отпущу, когда доберёмся, клянусь, честно. Только переведи меня через границу, а там свободен. Зак Ортега своё слово всегда держал.
Джейми почувствовал лёгкую дрожь в локтях. Первый симптом переохлаждения. Попробовал прыгать на месте, но удерживать тепло становилось всё сложнее. И что самое страшное, он понял, что ему становится безразлично, где они находятся, и куда идут. Не пугал даже ствол пистолета, неотрывно смотревший в затылок. Он перестал ощущать свои руки, уши, и ноги до колена, не мог определить, миновали они пруд или только собираются подойти к нему.
Часа через три идти стало совсем тяжело. Луна то появлялась, то исчезала за тучами, погружая лес в кромешную темноту. Из снега торчали острые ветки и корни деревьев. Джейми потерял ориентацию, хотя считал, что знает эту местность наизусть. Он чувствовал тошноту и свинцовую, нечеловеческую усталость, совсем не похожую на ту, какая наступает после длинного рабочего дня и бессонной ночи. Это бессилие казалось беспросветным, необратимым, приоткрывало щель в двери небытия, из-за которых никто не возвращался. В очередной раз споткнувшись, Джейми упал коленями в снег, не заботясь о том, сможет ли он подняться.
— Эй, — крикнул Зак из темноты, — я обещал отпустить тебя в Квебеке. Это значит, в таком месте, где я точно буду знать, что это чёртов Квебек. А здесь я пристрелю тебя к собакам, мне терять нечего.
— И куда ты пойдёшь? — спросил Джейми, лёжа в мягком, как свежая постель, снегу. Никогда еще вдохи и выдохи не давались ему с таким трудом.
Зак задумался. Он только сейчас понял, что рискует остаться посреди леса один.
— Ну что за дерьмо, вставай, ты же не тёлка!
Совсем близко, за оврагом, прогремел выстрел охотничьего ружья. Джейми почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Здесь кто-то есть. Если не показалось. Двустволка Билли “Пивной банки” звучала глуше. Этот сухой треск напоминал последний “Ремингтон” деда, но тот уже неделю в могиле. Кому вздумалось стрелять посреди ночи, не в сезон, в полной темноте?
Четверть часа спустя, когда начало казаться, что все звуки – лишь игра замерзающих клеток его мозга, когда Джейми устал напрягать слух, мироздание ответило голосом Мадлен. А возможно, властелин тёмного царства звал его по имени. Продолжая лежать на боку, он слышал удаляющиеся шаги Зака, затем другие шаги и возню. Попытался повернуться на спину, ухватился рукой за торчащий из снега корень дерева. Оказалось, это не корень, а ветка, тяжёлая и толстая, которую, при сильном желании, можно оторвать от земли.

Добрый вечер!

когда то все случается...

что, и двери блокировать не принято?!
Как бы Джейми не пришлось плохо, Мадлен нужно спасать. Верю, у него получится

Вот она, эта самая случайность! И надо же было такому случиться, чтобы судьба свела Джейми и зэка водной точке Плохо, что Джейми раздет, даже если все закончится благополучно, как бы пневманию не подхватил.
А как Джейми думал о Мадлен, спеша домой Лапусюнчик
Зэк пока непонятен, то ли конченный отморозок, то ли осталось в нем еще что то человеческое, но спрятанное глубоко-глубоко
Мадлен, конечно, не противник сбежавшему уголовнику, и ее присутствие делает уязвимым Джейми. Он обязательно попытается ее защитить, даже ценой своей жизни. Или наоборот, появление Мадлен - знаковое, кто знает, вдруг Джейми замерз бы в лесу, или уголовник прикончил бы его за бесполезностью. А тут - какой-никакой шанс на спасение.
Лиза, спасибо Похоже, дело идет к кульминации. Грызу ногти.
А почему Джейми подумал, что едет по дороге к поместью в последний раз? Потому что хочет отказаться от наследства?

IrinaAlex, спасибо!


В маленьких городках, где все всех знают и преступность нулевая, действительно, не принято. Ну, и у Джейми машина такая старая и развалюшная, что не факт, что там блокировка дверей вообще работает


будет небольшой сюжетный поворот))

Мне нравится Ваша первоапрельская аватара бгг Впрочем, моя не хуже))))))


О пневмонии-то я не подумала Но переохлаждение само по себе вещь опасная для жизни. И не обязательно при страшных морозах, достаточно чтобы человек был не по погоде одет, устал, не выспался и не успел пообедать.





Он не законченный отморозок, он просто довольно тупой, и этим опасен.


Спасибо, La Fam! Всего две главы осталось))


Да, он принял решение отказаться от наследства и поскорее уехать, пока проклятие не начало сбываться.

Точно, только сейчас обратила внимание на аватарки Симпатичное первоапрельское перевоплощение
Дай то бог, чтобы безденежье и нужда никогда не стали причинами ссор этой парочки. Мне кажется, пока любовь жива, до тех пор и жизнь в шалаше остается раем Тогда и женщина не пилит без конца мужчину за дефицит семейного бюджета, а любит своего избранника таким, какой он есть, со всеми его тараканами Ну, и потихонечку им рулит (как шея - головой )

Есть у меня дальний знакомый семейный психолог, который говорит, что самая частая причина для развода - деньги, на втором месте дети, а на третьем родители. И это жизненно! =))
Тут действительно получается, что тот самый рай в шалаше, от которого Мадлен отказалась в середине романа, становится ее целью в конце. Но она сама теперь другая, ее выбор осознанный, и обманутых ожиданий быть не может. А шопоголизм, туфли за 500 баксов и прочие замашки были всего лишь способом заткнуть душевную пустоту. В общем, я не думаю, что она будет когда-либо пилить Джейми. Уж не знаю, убедительно это или нет

 » Глава 22

— Ствол бросила, ага. И фонарь. И рюкзак тоже. Сама легла на землю, чтобы я видел руки.
Чёрный человек огромного роста подбородком указал, где именно я должна лечь. Пистолет казался игрушкой в его ручищах. В тусклом свете луны, выглянувшей из-за туч, матово блеснул металл, круглые глаза навыкате, кривая белозубая улыбка. Мне уже довелось слышать этот выговор. Так говорят во всех трущобах Восточного побережья, от Бостона до Вашингтона, округ Колумбия. Он носил ярко-оранжевые штаны, кроссовки, чёрную шерстяную шапку и хорошо знакомую мне охотничью куртку, которая была ему явно мала.
— Телефон есть? — спросил он, когда я распласталась на животе, заложив руки за голову.
Я покорно протянула аппарат. Не могу сказать, что привыкла, чтобы на меня направляли дуло, но всё же пугало меня не оно. И даже не дальнейшие планы этого человека. Меня вводила в ступор куртка Джейми.
— Ты одна? — спросил он.
— Абсолютно.
— Как ты нашла нас?
Он сказал “нас”, а не “меня”, я не ослышалась.
— Машина на обочине.
— Она не видна с дороги. Ты знала, где искать? Ты привела копов?
— Да нет же, — выдохнула я, — в полиции не стали меня слушать. Во-первых, из-за паспорта, а во-вторых, они ходят на ушах, потому что какой-то парень сбежал из тюрьмы, по телеку показывали, в баре...
Я уже поняла, с кем разговариваю, но не могла остановиться.
— Там ещё сказали, что перекрыты дороги, и патрули ходят с собаками вдоль границы.
— Будь с тобой копы, они уже объявились бы, — произнёс он, — что у тебя за акцент? Ты француженка из Квебека?
— Нет, я просто француженка.
“Из Марселя”, — хотела добавить я, не постеснялась.
— Послушайте, я никому ничего не расскажу, можете оставить себе винтовку, и телефон, и у меня ещё деньги есть, долларов двести...
Тут я увидела Джейми. Он лежал на боку, всего в паре футов от меня. Без куртки, в одном только свитере и джинсах. Его лицо, наполовину скрытое в снегу, выглядело мертвенно бледным, и вовсе не из-за тусклого лунного света. Первым моим порывом было вскочить и броситься к нему, но чёрный рявкнул, чтобы я не двигалась. С дырой в мозгу я вряд ли буду полезна Джейми, поэтому пришлось подчиниться.
Продолжая направлять на меня пистолет, мужик плюхнулся на землю и свободной рукой вытряхнул содержимое моего рюкзака. На снег посыпалась запасная пара белья (тёмно-лиловое, ажурное, немыслимо дорогое), двойная упаковка новых чулок с кружевной отделкой, мятые пятидесятидолларовые купюры, запечатанная пачка “Мальборо”, дезодорант, расчёска, европейский паспорт и тест на беременность.
Некоторое время он рассматривал моё богатство. Потом в два глотка осушил флягу бренди, запил горячей водой из термоса и удовлетворённо рыгнул. Деньги сунул в карман, открыл мой паспорт, зажимая подмышкой фонарь.
— А ты ничё так, француженка, почти тридцатник, а выглядишь, как школьница. Я бы тебя трахнул, если бы не боялся отморозить яйца. Хотя, я бы сейчас кого угодно трахнул. Два с половиной года в федеральной тюрьме - это тебе не казино со шлюхами. Какой у тебя пароль от телефона?
Я назвала четыре цифры. Чёрный выключил фонарь, светивший мне прямо в глаза, и молчал довольно долго, тыча большим пальцем в экран. Зеленоватый свет озарял его широкий приплюснутый нос. Я пыталась встретить взгляд Джейми. Тот повернул голову и едва заметно улыбнулся.
— Не говори ему, где мы, — прошептал он одними губами.
Мужик грузно поднялся на ноги и пнул его в бок носком ботинка.
— Сесть, ублюдок.
Джейми сел, вытянув ноги вперед. Чёрный направил пистолет ему в лицо.
— Так сколько здесь до границы? Три часа пешком, так? А навигатор говорит, сто пятьдесят миль. Кто же прав? Или у вас, местных, такое развлечение - водить ниггера с пушкой кругами по лесу?
Он схватил меня за шиворот и резко потянул вверх.
— Пошла вперёд!
— Куда?
— К тебе домой, в тепло. Посидим до утра, потолкуем. А ты, — он повернулся к Джейми, — достаточно нагулялся на сегодня.
Я видела, как он целится. Зажмурилась, закрыла руками уши, завизжала, только чтобы не сойти с ума. Услышала два выстрела и ругань, почувствовала тёплые брызги у себя на лице.
Когда я была ребёнком, в нашем доме, двумя этажами ниже, жила женщина, убившая своего сожителя кухонным ножом. Одно время соседи говорили только об этом. О луже крови, молоденьком полицейском, который потерял сознание, ворвавшись в комнату, обстоятельствах, всплывших на суде.
Несколькими годами позже, когда отец бросил нас, и в квартире стали появляться чужие, не всегда трезвые мужчины, перед сном я украдкой брала с кухни нож и держала его под подушкой. Повода хвататься за рукоять, к счастью, не нашлось, но я всегда спрашивала себя, хватит ли мне храбрости, не предпочту ли расплатиться собственным телом, вместо того, чтобы дать отпор и идти до конца?
Джейми сидел, вцепившись обеими руками в свою ногу. Кровь сочилась у него меж пальцев, расползалась пятнами по раскуроченному снегу. Я и представить себе не могла, что у свежей крови такой невыносимый запах. Не помню, что именно я кричала, срываясь на истошный визг. Чёрный верзила наотмашь ударил меня по лицу. Я упала, задыхаясь в снежной пыли, согнулась пополам, словно те две пули угодили мне в живот.
Он бросил мне пачку сигарет.
— Прикури себе и мне, придурошная.
Непослушными пальцами я разорвала обёртку, достала две сигареты. Откинула крышку бензиновой зажигалки Рэндольфа и внезапно поняла, что я должна сделать. Несколько раз крутанула колёсико в другую сторону, выругалась, всхлипнула. Последнее получилось более чем достоверно.
— Идиотка, — сказал чёрный, левой рукой выхватывая у меня зажигалку.
Я взяла сигарету за кончик и осторожно поместила ее меж массивных губ. Этот парень ростом под два метра и весом под центнер. Если захочет, он придушит меня одной рукой. Когда он чиркнул колёсиком, ствол пушки дёрнулся в сторону. Язык пламени длиной с ладонь выхватил из темноты округлившиеся глаза. Я нащупала рукой баллончик дезодоранта. Крышечка давно потерялась.
— Нихера себе игрушка...
Этот голос сорвался на душераздирающий крик, когда я направила струю аэрозоля сквозь огонь ему в лицо. В морозном воздухе запахло лавандой и горелым мясом. Послышался выстрел, рука с пистолетом описала большой круг, едва не задев меня. Я успела отскочить назад, когда от сильного удара по затылку парень свалился ничком в снег. За его спиной, пошатываясь, стоял Джейми с какой-то дубиной в руках.

Я никогда не видела, чтобы человек так сильно дрожал. Его зубы стучали о металлическое горлышко термоса, когда я отпаивала Джейми тёплой водой. Сняла с него промёрзший негнущийся свитер и надела свой, тончайшей шерсти, нежно-розового цвета. Натянула куртку, шапку и перчатки, завязала под подбородком шарф.
Одна пара кружевных чулок пошла на перевязку. Кровь из раны под его коленом ещё сочилась сквозь ткань джинсов. Джейми не кричал и даже не ругался. Он был бледен и вял, как тряпичная кукла, и его апатия вселяла в меня животный ужас.
Второй парой чулок я связала руки чёрному, продев их несколько раз восьмёркой. На широких запястьях пульс прощупывался куда легче, чем на холодных руках Джейми. Пистолет зарыла в снег, остальное закинула в рюкзак и забрала с собой. Навигатор показывал, что до машины всего полмили, если идти по чёртовой прямой.
Первую треть пути он шёл сам, закинув руку мне на плечи, волоча покалеченную ногу. Снег становился всё глубже и вскоре я совсем выбилась из сил. Вспоминала детство и балетную школу, где никого не интересовала твоя усталость, судороги в ногах, кровавые мозоли и голодные обмороки. Но в юности казалось, что все беды растворятся в лучах успеха, стоит лишь повзрослеть.
Когда мы миновали овраг, где ранней осенью Джейми перенёс меня через ручей, я почувствовала, что его рука стала невыносимо тяжёлой, потом наоборот, слишком лёгкой. Он отпустил меня, упал навзничь, и беспощадные мелкие снежинки запорошили его ресницы.
Я волокла его, поддерживая за подмышки, а когда мои руки и спина перестали подчиняться, закинула обмякшее тело себе на плечи. Я бы не справилась, если бы хоть на секунду остановилась и осознала, что творю. Потому что шестьдесят четыре килограмма, или немного меньше – это адски тяжело, с какой стороны не перехвати.
До Хаттингтона ехать не пришлось. Всего через пару миль меня остановил полицейский заслон. Шипы, сирены, стволы табельных пистолетов, направленные в моё забрызганное кровью лицо. Меня знобило и трясло, я не могла даже объяснить им, что помощь требуется не мне. Джейми подхватили и погрузили на носилки, укрыв ворохом одеял. Появились ФБРовцы, санитары, какие-то спешащие строгие люди. Все они толпились, кричали, что-то хотели от меня, не пускали на борт вертолёта, который унёс моего возлюбленного в больницу.
Потом была безликая комната и тётка с холодными серыми глазами, повторявшая одни и те же вопросы. Я умоляла её выяснить, как Джейми, и только один раз она вышла на пару минут, вернулась и сказала “нормально”. Тремя днями позже я узнала, что она солгала.

 » Глава 23

Я просидела все утро в неудобном кресле, глядя, как он спит. Врачи говорили, что не выпустят его раньше, чем через неделю. Время от времени гладила его по руке и думала о том, что совершила страшную ошибку, позволив всему этому случиться.
Ближе к полудню меня попросили из палаты. По правилам, оставаться там могли только ближайшие родственники, а я, с их точки зрения, была для Джейми чужой. Уже в коридоре, прислонившись лбом к окрашенной в мятно-зелёный цвет стене, несколько раз проваливалась в неуютное забытьё.
Картонный стакан с белой пластиковой крышкой материализовался передо мной, маня умопомрачительным запахом настоящего кофе, не имеющего ничего общего с порошковой дрянью из автомата. Я помотала головой, отгоняя сон, подняла взгляд и увидела Роберта. За те пять дней, что прошли с нашего расставания, синяк у него на носу потускнел и окрасился в желтоватый цвет, плохо сочетаясь с дорогим костюмом, который мой бывший обычно носил на работу.
— Привет, — он попытался улыбнуться.
Я вспомнила, что в последний раз принимала душ неизвестно когда, и что от меня чудовищно воняет.
— Спасибо, — я взяла стакан, — что ты здесь делаешь?
— Ходил за кофе. Знал бы, что встречу тебя, взял бы два...
— Ты вроде собирался лететь в Гонконг.
— Джейми позвонил мне. Сказал, что тебе может понадобиться адвокат.
— У меня нет денег.
— Я знаю.
Он сел на скамейку, соблюдая дистанцию, как дальний знакомый, и пристроил на коленях кожаный кейс. Мы молчали минут пять. Я пила кофе маленькими глотками, он рассматривал плитку на полу. Из глубины коридора размеренно и тоскливо пищал какой-то прибор.
— Я уже перестала что-либо понимать, — сказала я, — вы с Джейми с детства ненавидите друг друга, а теперь ещё и наследство...
— Да, так и было, — произнёс Роберт, — но, вообще-то, у него больше причин ненавидеть меня, чем наоборот. Я вымещал на младшем брате все свои подростковые проблемы, а это, по сути, самые серьёзные проблемы, какие могут быть у человека в жизни. Банкротство, безработица, супружеская измена – ничто, в сравнении с пошатнувшейся популярностью у одноклассников.
Я улыбнулась. Мне, в мои пятнадцать, любая школьная популярность показалась бы счастьем.
— Я возвращался домой и избивал брата до полусмерти, а он ни разу не пожаловался деду. Говорил, что кровь из носа от мороза, синяки от падения с лестницы. Он младше меня на девять лет, он не мог дать отпор. Но Рэндольф любил его больше, чем нас с Эвой, и мы это знали. Однажды дед с тётей уехали на несколько дней, а мы заперли Джейми в сарае во дворе. Как раз пошёл первый снег. Мы с сестрой разошлись по комнатам и улеглись спать, а он за ночь подхватил воспаление лёгких. Дед, конечно, догадывался, что происходит, но ничего не делал. У него была такая позиция – каждый должен выкручиваться сам, тому, кто привык, что его выручают, в жизни придётся тяжело.
Роберт помолчал, погрузившись в воспоминания.
— Одним словом, я испоганил человеку детство и отрочество, и сейчас мне за это стыдно. Но дело в другом.
— В чём же?
— В тебе, Мадлен.
— Я тоже наломала дров, — вздохнула я.
— Не думаю, что ты виновата, — он выдержал мой удивлённый взгляд, — я ведь понял, хоть и не сразу, что произошло тогда в поместье. Не хотел замечать и признавать, но правда - как булавка в заднице, невозможно долго притворяться, будто её не существует. За семь лет я ни разу не видел тебя настолько счастливой. Тем утром ты вся светилась, и от твоего взгляда разбегались солнечные зайчики. Уж не знаю, что он делал с тобой ночью, чего не делал я. Следовало отпустить тебя, но я никогда не умел достойно проигрывать.
— У меня не хватило смелости сразу тебе рассказать.
— Из нас двоих больший трус я, Мадлен. Я смертельно боялся обязательств, и до сих пор их боюсь. Когда ты упоминала о детях, меня тянуло убежать из дома и напиться до беспамятства. Когда представлял себе, как надеваю на палец чёртово кольцо, хотелось взвыть волком или прыгнуть с моста. Не всем мужчинам нужно и полезно заводить семью.
— Но почему ты не говорил об этом со мной?
— Я был идиотом.
— Хм, я тоже не замечала очевидного. Совпадение?
Он улыбнулся, на этот раз искренне.
— Джейми отказался от наследства, — Роберт постучал пальцами по кейсу, который лежал у него на коленях.
— О боже...
— Да, это то, что я подумал. Сумасшедший. Но в чём-то я завидую ему. Мы говорили с ним часа три, наверное, впервые в жизни. Оказывается, мой брат неплохой парень. Не из-за наследства, а так, вообще.
Роберт рассказал, что нашего приятеля с пушкой нашли в лесу, подлечили и вернули за решётку. Мои действия полностью оправданы самообороной. Адвокат пострадавшего может, конечно, прицепиться по поводу чрезмерного применения силы, но скорее всего иска против меня не будет.
— Видишь ли, — сказал он, — ты изрядно подпалила парню физиономию, он теперь раскошеливается на пластического хирурга и страдает от частичной потери зрения.
— На допросе, казалось, следователи удивлены, что он меня не убил или хотя бы не изнасиловал. Будто я в этом виновата. А ещё допытывались, как я узнала, куда идти. Думала, меня как минимум депортируют, а то и отправят в тюрьму.
— У федералов такая работа, — сказал Роберт, — ничего личного. Хотя мне тоже интересно, как ты их нашла.
— Джейми однажды показал мне потайное место в лесу, куда он приходит, если хочет спрятаться. Я рассказала офицеру, она не поверила. А на самом деле, я начала с того, что поговорила с Изабель...
— С кем?
— Ну, там, в его доме, то есть в твоём, в подвале кто-то живёт. Ненастоящий, в смысле...
Я умолкла, наткнувшись на непонимающий взгляд. Про старую церковь и Билли “Пивную банку” решила промолчать.
— Ведьма Изабель, первая жена Фредерика?
— А были и другие жёны?
— Да хрен с ними. Пожалуйста, не говори никому, что ты общалась с призраками, и они залили координаты в твой телефон. Я что-нибудь придумаю, если дойдёт до суда.
— Ты не веришь мне?
— Я – верю, — он улыбнулся.
За окнами на город спускались мягкие зимние сумерки.
— Тебе есть, где переночевать? — спросил Роберт. — Я снял комнату в мотеле, в пяти минутах отсюда. Если хочешь, пойдём со мной. Без всяких намёков, просто...
— У меня слипаются глаза, и я воняю, как бомжиха.
— Да, пожалуй. Но ты всё равно выглядишь счастливой. Уж не знаю, откуда Джейми-незаконный-Монтгомери взял этот волшебный порошок.
Я простояла больше часа под горячим душем, позаимствовала у Роберта чистую футболку и отдала ключи от джипа, который теперь принадлежал ему. Он сказал, что я могу пока оставить себе эту развалюху, и вообще, мы теперь семья. Но кому, как не мне, знать, насколько “семья” – зыбкое и расплывчатое понятие.
— Скажи мне, Мадлен, — спросил он, когда я собралась уходить, — ты ведь могла убить человека. Ты не боялась перейти черту?
Я уже не раз думала об этом.
— Могла бы, — ответила я, — и меня до сих пор мутит от страха, когда я вспоминаю ту ночь. Но я поступила верно, и впредь, без сомнений убью каждого, кто станет угрожать Джейми.
— Получается, за семь лет я так и не понял, кто ты такая.
— Ты никогда не интересовался, в каком районе я выросла. Да и самой мне до последнего времени нечего было терять.
В больницу я вернулась пешком. Забралась к Джейми под одеяло и прижалась к нему всем телом, не собираясь расставаться ни за что и никогда. Он пробормотал что-то во сне, повернулся на бок и обнял меня за плечи. К его груди были приклеены датчики, выводившие на подвешенном под потолком экране непрерывные зелёные линии. Они бежали по экрану плавным узором, как одноколейные дороги меж Вермонтских холмов, как след от сноуборда, на котором сама судьба спускается по заснеженным склонам вечности, порой слишком крутым, чтобы идти напрямую.
Медсестра в коридоре не решилась нас разлучить. По её взгляду я поняла, что слухи уже распространились, и она узнала во мне ту смелую до безрассудства дамочку, при помощи зажигалки и аэрозоля с запахом лаванды обезвредившую государственного преступника. А я всего лишь хотела быть вместе со своим парнем.
Мне не стать звездой балета, не заработать миллион, не выйти замуж за богатого и знаменитого, не уплыть в закат на яхте с белоснежными парусами. Я не была благодарной дочерью для своей матери, и найдутся многие, кто скажет, что и не стану достойной матерью своим детям.
Я пришла в этот мир, чтобы сделать счастливым лишь одного человека. Засыпая в его объятиях и растворяясь во всепрощающем сиянии его любви, я знала, что выполнила своё назначение.

Привет, Лиза! Нагнала я пропущенные главы
Вот же страха пришлось Мадлен пережить, да и Джейми так не поздоровилось... Бедные.
Понравилось, как переданы эмоции и переживания Мадлен, ее блуждания по лесу и такие детали, как боль, отдача от выстрела. От первого лица сложно вообще писать, я сама не особо это люблю, да и иные тексты в таком стиле выглядят ограничено, но здесь у меня и мысли такой не возникло, причем с первых глав.
Мне понравился и поворот с Билли "Пивной банкой" Вот значит что делал Джейми, выставляя пиво по вечерам =))
Ну Мадлен большая молодец, несмотря на страх, сообразила быстро с аэрозолем, а потом столько тащила своего любимого! Я уж думала, этот псих сбежавший пристрелил парня Слава Богу, что потом все обошлось. И Роберт - на удивление положительное впечатление в этом эпизоде оставил, я ведь тоже подозревала родственников.
Итак, нам остался счастливый эпилог? Очень жду!
Спасибо большое за продолжение!

P.S. И кстати, про:

Не знаю, она мне с самого начала не казалась несамостоятельной дурой. Может быть не такая амбициозная, но и это не так. Хорошо выйти замуж, устроить семью, ее благосостояние - почему же не цель? Просто Мадлен все бразды правления передала Роберту, а сама спокойно хотела и была той хранительницей очага, особо не влезающей ни в какие передряги, дела мужа (ну фактически даже). Пошопиться... стресс же надо как-то снимать Нет, она пережила достаточно событий за свои двадцать восемь, и не озлобилась из-за неудач, а все еще пыталась наладить жизнь. Она не конфликтная, спокойная, а все же как вот в последних главах показала себя!
Я часто придираюсь к героиням, и чаще они меня раздражают, но Мадлен мне понравилась, и в ее рассуждениях, и логичных решениях, жизненных.
___________________________________

Мимими
Вот что ждет Джейми и Мадлен: и, как следствие, много маленьких Монтгомери
Вот мой прогноз

Вот этот момент мне не совсем понятен Баллончик был у нее в кармане? Или Мадлен успела метнуться к рюкзаку и схватить дезодорант, пока зэк чиркал зажигалкой?
Расставив участников инцидента по позициям, я предположила, что, вероятнее всего, баллончик откатился к ногам Мадлен, когда уголовник перетряхивал содержимое рюкзака. С другой стороны, снег свежий и рыхлый, и вещи из рюкзака должны были упасть и утонуть в снегу. Это примерно так же, как и фраза:

По сути, Мадлен легла лицом в снег, а он достаточно глубок для свежевыпавшего.

Ее руки заложены за голову. Получается, она достала телефон из кармана?
Но это так, мелкие придирочки Если расписывать в подробностях, например: "пальцами левой руки я почесала свой нос, а правой рукой поправила сапог на левой ноге", то история станет нудной и потеряет ритм
Хорошо, что Мадлен поговорила с Робертом по душам, и они расстались друзьями. Думаю, и в его примирении с Джейми немаловажную роль сыграл отказ младшего брата от наследства.
Вообще, Мадлен молодец В критической ситуации не растерялась, и именно эти секунды стали решающими, изменив баланс сил.
Лиза, спасибо Ахах, о такой любви, как у Мадлен с Джейми, можно только мечтать

Привет, Энни! Спасибо за такой теплый комментарий!


Спасибо!)) Мне кажется, без первого лица это был бы совсем другой роман. И все же в 20 главе пришлось незаметненько перейти на третье Я пыталась выкрутиться и подать события, которые происходили с Джейми, когда Мадлен не было рядом, через его воспоминания, или какой-нибудь протокол его беседы со следователем, но все было не то. Тем более, что он не должен помнить все детали. Надо было об этом заранее подумать, но изначально у меня финал совсем другой планировался))


Я опасалась, что это будет понятно с самого начала, когда Мадлен видит Билли в лесу и в нем есть нечто потустороннее)) Спасибо!


Роберт в целом не такой уж плохой человек, просто ему все эти отношения не нужны в принципе, но он сам себе стеснялся признаться в этом))


Да, только эпилог, немного подправлю и выложу


Тебе спасибо, Энни!


Спасибо, мне очень важно это знать! А то вдруг вышло так, что я собиралась написать одно, а написала совсем другое
Она, конечно, не безупречна, и в том что ввязалась в эти не самые удачные отношения с Робертом виновата сама. И в том, что вместо открытого разговора предпочитала молча тратить его деньги. Но ты поняла абсолютно правильно, и значит, мне удалось показать героиню именно так, как я хотела!

Спасибо, La Fam!


Поражена разнообразием смайлов на этом форуме!! Да, именно так мне видится их дальнейшая судьба


Придирочки учла, попробую выправить, спасибо! Вещи ее так и лежали в снегу кучкой, когда она вспомнила, что среди них есть дезодорант, и просто протянула руку. Когда Зак прикуривал в темноте, он ничего не видел, из-за огня. То есть, у Мадлен было несколько мгновений для маневра. Именно поэтому он сначала попросил ее прикурить для него.
Кстати да, автор-заклепочник написал бы, какой рукой, и каким пальцем, и какого производителя у него бы пистолет, сколько в нем патронов было изначально, сколько осталось. Получилась бы добротная "мужская" проза бггг)))))


Разумеется Это такой ХЭ, когда все, включая Роберта, получили то, чего добивались))


Она должна хоть раз в жизнь быть однозначно молодцой!


Вам спасибо! Я старалась, чтобы ХЭ был, так сказать, заслуженным, с обеих сторон

Одна глава совсем не помешала остальному восприятию К тому же, да, приходится автору выкручиваться

Драматичный финал хотела оставить?

Вот и удобно получилось для семейного проклятья Роберт в семье не особо нуждается, а Джейми мечтал о ней. И все останутся счастливы =)))


___________________________________

У меня иногда бывает, начну читать книжку, только успею привыкнуть к герою, а автор ррраз - и поменял фокальный персонаж. И приходится к другому герою приспосабливаться, с его проблемами и точками зрения Не всегда такое случается, но с толку весьма сбивает. Думаю, ближе к концу это мешает меньше, тем более, о Джейми уже более-менее все известно и привыкать к нему не надо))


Нет, наоборот Более смазанный, чтоли. Без беглого преступника и с Робертом в качестве главного злодея. Потом поняла, что в злодеи-то Роберт не годится. Он, конечно, много чего в жизни не понимает, или не хочет понимать, в чем-то он трудоголик, в чем-то лентяй, но не отморозок точно. А ХЭ с отказом от наследства был запланирован с первых строк =))


Да, четко сложилось, прямо по традиции