Тейа (Роман-катастрофа)

 » Глава 35

И снова корабли – плавучие острова и дворцы выныривали из пучины времени, приближаясь к маленькому островку в океане прошлого. Снова встреча великих и сильных мира сего проходила у Генри на вилле. У Генри и у Ричарда. Некоторые из гостей хорошо помнили старика, и рады были пожать эту благородную руку.
- Ричард, старина, ты снова с нами? – воскликнул пожилой господин без галстука, отводя его в сторону.
- Сколько времени прошло с нашей последней встречи – лет двадцать? – изумлялся он, глядя на Ричарда.
- В гробу я видал ту последнюю встречу, где тогда и находился, - засмеялся Ричард, пожимая ему руку. Потом прищурился и хитро посмотрел на собеседника:
- А я помню ты, старый сыч, даже слезы не проронил!
Человек без галстука опешил, вспоминая тот день, и на мгновение замер. Но, снова заговорил:
- Все шутишь, совсем не изменился! Выглядишь на бодрый полтинничек. Сколько тебе сейчас?
Ричард с удовольствием затянулся сигарой, выпустив колечко дыма. И вообще, теперь он все делал с удовольствием.
- Сколько мне сейчас? – повторил он. – Черт его знает, сколько! Знаешь, когда Генри приволок меня на остров, я думал, что мне уже лет двести - и ничем не удивишь. Но потом…, ты только послушай, старина…, когда вошла в комнату молоденькая девчонка с зелеными глазами, взяла в руки шприц и уже хотела сделать укол… Эта крошка держала мою руку, а я смотрел в ее зеленые глаза… Тогда и понял, что мне… не больше ста!
- Ха-ха-ха! – и они громко засмеялись на всю просторную залу.
- Что смеешься?! Через несколько дней мне было уже семьдесят. А сегодня я чувствую себя, как юноша – на полтинник. И если я готов был тогда, в последний день жизни, так смотреть на женщину, значит не все прожито!
- Ну, конечно, старина! – согласился человек без галстука.
- Вот только не знаю, как поступить с памятником на острове. Мои детки расстарались – видел? Памятник при жизни – это как-то…
- Оставим там твоего друга, а из тебя вылепим динозавра.
- Вот и правильно! Буду работать чучелом – отгонять птиц.
- Чучелом?! Ты мужчина - еще хоть куда!
- Ты так думаешь? Значит, еще съездим на сафари, старина, погоняемся за ящерами! – и Ричард потрепал старого приятеля по плечу.
- Конечно! А знаешь… Я тоже надумал зайти к вашей зеленоглазой на укол! Пора, так сказать, сделать подтяжку… Ха-ха-ха…
И уже серьезно добавил: - Ты слышал о наших делах?... Старина, ты кое-что пропустил!
- Слышал, слышал про ваши дела, - проворчал Ричард, - ладно, пойдем к остальным…
И они вернулись к длинному столу переговоров, заняв свои места.

Сильные мира… Что они могли сейчас предложить? Гигантские деньги, самые мощные рычаги на планете, которые до сих пор решали все, теперь не работали, и любое неразумное движение там, “наверху”, любое действие приводило к неминуемому концу. Ричард знал многих из этих людей, знал, на что они способны. Но сейчас все они, словно попав в неминуемый водоворот, который пока вращался большими размеренными кругами, заставляя все двигаться по заколдованному кругу, уже притягивал к середине, где заканчивался пропастью. И никакие деньги, сила или власть не могли повлиять на события. Тем не менее, к концу беседы было принято решение: нанести удар на опережение по заводам страны-изгоя и вывести из строя установки с фотонной бомбой. Решено было сделать это позже, за месяц до события, чтобы не дать им возможность повторить попытку. Но, главным было - обойти ту роковую дату. Ричард сидел за длинным столом, внимательно слушал, молчал и понимая, что ответ нужно искать не здесь. Высокие гости недолго пробыли на острове и вернулись в свое время.

И снова амфитеатр летнего театра заполнялся людьми. На сей раз никто не выступал, не вручал наград. Ричард попросил Генри пригласить людей и просто поговорить. И теперь народ праздной толпой собирался, занимая места на трибунах. Они сидели и ждали, они были зрителями, и никто не хотел брать на себя роль ведущего. Люди знали, что их пригласили поговорить об их будущем, но многие были далеки от политики, а остальные, такие как Вудли, уже не имели решения , потому молчали.
Генри коротко рассказал о ситуации там, “наверху”, в их далеком мире, и попросил высказаться тех, у кого были какие-нибудь идеи. Но для многих их помыслы и стремления теперь находились здесь и уже не выходили за рамки острова. Одни смирились, другие по привычке надеялись на военных, дипломатов, правителей, да и не привыкли они брать на себя такую ответственность и решать все за целый мир - так устроена жизнь. Каждый в своем маленьком кругу, словно в раковине, - и царь, и Бог. Но стоит выглянуть наружу - не хватает ни сил, ни разума, а главное - желания, задуматься о том, что где-то дует ураганный ветер и сносит все на своем пути. Пора что-то решать, но способны на это лишь единицы. И теперь Генри мучительно искал среди людей, среди этого маленького бессловесного стада тех немногих, которые были способны на что-то еще.
Вот сидит Вудли - гениальный разведчик. Не раз он спасал и вытаскивал, прикрывая собой те бреши, которые, словно, на тонущем корабле образовывались снова и снова.
Вот Леонид. Он уже выполнил свою миссию, побывал на передовой, но вернулся ни с чем.
Валери. Эта юная девушка теперь работала на будущее их острова, а, может быть, цивилизации, сама не осознавая того. А ее физик был с ней рядом. Им было достаточно этого, было хорошо вдвоем, спокойно и легко.
Писатель. Это гениальный человек! И если в его книгах героям что-то удавалось, то в жизни, по-видимому, нет. Сейчас он сидел, молчал и думал, мнение его Генри помнил хорошо...

Ричард Уилсон с удовольствием озирался по сторонам. Как было сказано выше, теперь этот человек снова все делал с удовольствием. Оставив предыдущую жизнь далеко позади и начав новую, он ценил каждое мгновение, каждый вздох, каждый взгляд этих людей, птиц над головами. Ценил свет солнца, которое снова освещало его столетнюю жизнь и помолодевшее тело. На вид ему не было и пятидесяти, а те пять месяцев, которые еще оставались до неминуемой катастрофы, казались ему вечностью. Он смотрел на этих людей, совсем молодых мужчин и женщин. Многие уже сбросили, как ящерицы, свои старые тела, и сидели юные, обновленные, безмятежные и счастливые на этом острове, где ничего не могло случиться. Они были спокойны, привыкая к новой жизни, которую им подарила сыворотка Валери. И вдруг его осенило…
- Посмотрите на меня! – неожиданно для самого себя воскликнул он. Люди повернулись к нему с интересом. Все знали, кто это, и ждали его слова.
- Сегодня я готов пригласить всех на свои похороны. Сегодня все вы можете постоять над гробом моим и бросить горсть земли на могилу.
Он мгновение помолчал, оглядев шокированных людей, потом улыбнулся и продолжил:
- Да-да! Я не шучу! День моей кончины прописан на памятнике, который стоит на этом острове – вы можете это проверить – ровно двадцать лет назад. Настолько меня перенес ваш аппарат времени. Но никогда еще я не чувствовал себя таким молодым и здоровым. И сегодня я всех приглашаю на мой день рождения. Я снова родился и живу!
Люди начали аплодировать.
- Хочу ли я жить, когда мне почти сто лет? Конечно! Еще как хочу! И все, собравшиеся здесь, хотят, и там, “наверху” тоже. Противоестественно – отказываться, если для этого есть возможность и условия. Возможность – посмотрите на эту прекрасную миссис, - и показал на Валери. - Она нам ее подарила. Условия – поглядите вокруг, обратите свой взор к нашей жизни в будущем. Так будет всегда! И все те люди на планете тоже хотят эту жизнь без болезней и старости.
Он перевел взгляд на Генри:
- Вот ты говоришь - скоро не останется места на Земле, если все станут жить вечно? Нужно контролировать рождаемость? Фотонный век дал нам столько нового пространства, что хватит на столетия! Столетия! А там будет видно. Мы должны подарить всем это чудесное избавление, дать людям здоровое тело и жизнь, тогда душа их будет здорова! Вы спросите, хочу ли я жить? Да! Хочу! И все этого хотят… А там посмотрим.

Люди в приподнятом настроении покидали трибуны маленького амфитеатра.
- Подумать только, - смотрел по сторонам Генри, – когда-то в подобных театрах разворачивались кровавые события, на утеху самым низменным желаниям, страстям здесь терзали и убивали зверей, гладиаторов, а теперь в таком же амфитеатре эти же люди придумывают и создают жизнь. И если они научились этому здесь, почему бы не научиться и там “наверху”. Генри был полон энергии и сил. Он знал, что дед обязательно поможет. Та и случилось. А, значит, снова появилась надежда.

И только один человек после этого совета задумчиво брел по кривым дорожкам, направляясь в отдаленную часть острова, где любил работать, придумывая все новые эпизоды, главы, и где никто не мешал. Он шел, размышлял и не знал ответ на вопрос: Стоит ли исцелять тело, когда больна душа? Медленно так брел и тихо повторял эти слова снова и снова…
_________________

так это же прекрасно!!!!!


"Писатель. Это гениальный человек! И если в его книгах героям что-то удавалось, то в жизни, по-видимому, нет. Сейчас он сидел, молчал и думал, мнение его Генри помнил хорошо... "

Конечно, Галя - прекрасно. Я не привык к такому. Мне вообще редко пишут. Читают - да, пишут - нет. Видимо, я другой. Спасибо.
_________________

 » Глава 36

- Мистер Генри, нам нужно поговорить, - угрюмо произнес Леонид, входя в кабинет Уилсона.
- Да, мистер Громов, рад вас видеть! Слушаю, – приветствовал его Генри, не понимая настроения физика.
- Валери сказала, что начинается работа над сывороткой “Валери”?
- Да, Леонид, у вас правильные сведения.
- И она будет занята в производстве?
- Конечно! Так же, как и вы совсем недавно в продвижении своего изобретения… Вас что-то смущает?
Генри продолжал внимательно на него смотреть, пытаясь понять причину тревоги.
- Нет,… не смущает,… просто, хотел спросить… Я семь месяцев не был дома, работал там, на Большой Земле… Но я мужчина, мне было проще, а Валери,… как сказать,… женщина,… совсем еще молодая женщина, и ей будет трудно семь месяцев носится по всему миру и работать в таком режиме.
Наконец, Леониду удалось закончить эту длинную сумбурную речь, и он замолчал. А Генри улыбнулся, посмотрев на этого неисправимого собственника, теперь все понимая.
- Мне приятно слышать, что наш остров стал для вас домом, - ответил он.
- И все-таки, я хотел бы знать о ваших планах! – настаивал Леонид.
- Ну…, во-первых, семи месяцев у нас уже нет,… вы прекрасно знаете об этом, - тактично начал Генри, продолжая улыбаться.
- Ну, не семь… не важно. Меня беспокоит эта длительная командировка…
- Надеюсь, вы не собираетесь оградить ее от такой работы? Насколько я понимаю, это дело ее жизни? – с пафосом воскликнул Генри.
- Да, но…
- Но все равно не хотите отпускать ее от себя… Понимаю…
- В конце концов, я мог бы ей помочь. У меня есть опыт работы, я много общался с людьми… Могу тоже ездить… Меня знают…
Заметив чертову улыбку Генри, он на мгновение умолк.
- Да! Я не хочу отпускать ее одну! – наконец, сдался Громов.
- А как же ваша работа? Насколько я знаю, у вас были свои проекты, грандиозные планы. Вы хотели построить аэродром на соседнем острове, создать летательные аппараты на фотонном двигателе, а вместо этого будете продавать сыворотку?
- Да, сыворотку, - настырно произнес Леонид.
- Валери будет не одна, мы ей поможем, - попытался возразить Генри.
- Я не отпущу ее! – уже громче произнес тот.
- Мы создадим все условия, чтобы она не так перегружала себя. Впрочем, какие ее годы?
- Повторяю, я не отпущу ее! – гневно выкрикнул физик.
- И я не отпущу ее! – внезапно так же громко произнес Генри.
- Не понял!? – растерялся физик. - В конце концов, мы свободные люди… Мы вольны делать то, что хотим! Во всяком случае так думает она.
- И я не отпущу ее! - снова повторил Генри и улыбнулся. - Не отпущу на Большую Землю – это очень опасно.
- Да? Почему? – удивился тот.
- Потому что все ваши изобретения там, “наверху” пытаются превратить в забаву для военных, и пока все до единого на планете не будут инфицированы сывороткой, она и ногой не ступит на Большую Землю. А секрет ее вакцины останется здесь вместе с ней.
- То есть, она никуда не уедет? – переспросил физик, недоверчиво глядя на него.
Генри уже не мог сдерживать себя, косясь на этого тупицу. Собственно, это, наверное, свойственно многим гениальным людям, - подумал он. – И все же…
И все же продолжил внятно говорить, почти по слогам:
- Да, она будет работать здесь до конца проекта, пока мы все не закончим. Пока мы не сумеем обойти тот дьявольский день, она будет находиться здесь. И работать тоже будет здесь.
- На острове?
- На острове!
- То есть, никуда не поедет?
- Никуда! – Генри едва сдерживал смех. А физик задумчиво направился к выходу, что-то бормоча себе под нос… Но, снова вернулся.
- А если она захочет сама? – задал он вопрос, эта ужасная мысль внезапно засела в его голове, и он не находил решения.
- Значит, мы ее не отпустим! – решительно воскликнул Генри.
- Правильно, не отпускайте! – обрадовался физик.
Но Генри все-таки не сдержался. Он пронзительно на него уставился и серьезно произнес:
- То есть, вы согласны с тем, что она, как свободный человек, не может покинуть острова?
- Да, конечно!... Не понял? Что?
- Вы против того, чтобы ее, даже по собственной воле, туда отпустили?
- Да!... Но… Вы же сами сказали… Вы издеваетесь?
- Нет!... Нет Леонид, ну, что вы, это я так… не волнуйтесь, все будет нормально. Идите работать, - и серьезно добавил: - Все будет хорошо!
- Да…да, я пойду…спасибо, - Леонид уже направился к выходу. Но Генри опять не сдержался:
- Леонид! И последний вопрос. Когда Валери придет просить меня не отпускать вас в небо, в космос или куда вы там соберетесь, мне что ей ответить?
Леонид повернулся и сурово на него посмотрел.
- Ха-ха-ха, - наконец захохотал Генри. Он смеялся и уже остановиться не мог. Физик тупо на него уставился, не зная, обижаться или нет. Но, неожиданно так же громко начал смеяться. И долго еще эти два человека хохотали, пока не пожали друг другу руки…
_________________

 » Глава 37

Корабли и тяжелые баржи вереницей шли от воронки в сторону острова. Они подходили к далекому пустынному краю, сгружая тяжелую поклажу, и уплывали назад, а на берегу уже поднималось высокое строение, которое сверкало на солнце пластиковыми стенами и огромными окнами. Над зданием кружили вертолеты, завершая крышу массивной конструкции. Завод по производству сыворотки готовился к началу работ. Все происходило не один день или месяц, но все случилось за короткое время на глазах у изумленных граждан острова. И вот праздная толпа собирается на берегу, заполняя пляж, готовясь к такому событию. Оставалось немного, и двери гостеприимно распахнутся. Люди в белых халатах, разрезав розовую ленточку, устремятся в лаборатории к своим пробиркам и колбам, создавая маленькое чудо, которое скоро будет отправлено “наверх” и даст людям жизнь. И вот уже первые партии волшебных таблеток сходят с конвейера, уже тяжелые баржи с ценным грузом отходят от причала и отправляются на Большую Землю. Они несут жизнь и надежду на будущее. А будущее бесконечно и не имеет границ…

Разве можно представить, что будет с человеком, которому неожиданно подарили бессмертие? Вся та короткая, размеренная или бурная жизнь, имевшая свой план и устоявшийся ритм, переворачивается в одно мгновение: наши тайные, мимолетные и пугливые мысли о болезнях и страданиях, о смерти, о конце, который неминуем и предопределен, а поэтому не хотим об этом задумываться и знать не хотим. И не ходим к врачам, чтобы как можно позже узнать о неизбежном. И вдруг узнаем о том бесконечном, что теперь растянется на многие годы или столетия.
Можно будет учиться всю жизнь, или прожить в любви и согласии долгие века, не потерять любимого человека… дорогих и родных людей. Обойти пешком всю планету, проплыть на лодке океаны, перепробовать множество профессий. Можно будет лететь к звездам долгие годы, не боясь их безвозвратно утратить, потому что теперь этих лет бесконечное множество. Только не оступись, не упади, не потеряй ненароком в сумасшедшей гонке сквозь века и расстояния драгоценное тело свое. А оно в благодарность будет всегда молодым и здоровым, и нести будет сквозь времена, обгоняя мечты и мысли твои, тебя человек… Человек, заслуживший бессмертие…

Солнце вставало над островом, освещая все вокруг: отели и пустынные пляжи, лежаки и зонтики, гору, черным конусом восходящую кверху, словно, упирающуюся острым пиком в самое небо. Освещало далекий берег, где завод ожидал начала рабочего дня, и этот берег, где две фигурки встречали любимый рассвет. Это стало традицией для Валери и Леонида, и теперь этот берег и утро принадлежали только им. А солнце давно привыкнув к такому, радостно сияло на их лицах. Они уже выбрались из воды и сидели на пляже, наблюдая за восходом. Долго так сидели и смотрели.
Валери заметно волновалась, но ничего не говорила. Потом достала из сумочки часы, посмотрела на них, вскочила и начала лихорадочно одеваться. Так она делала уже несколько дней с тех пор, как завод начал работать - нервно собиралась и мчалась к конвейеру, боясь опоздать. День за днем. И сейчас больше не смотрела на него, а Леонид с тихой молчаливой улыбкой сидел, наблюдая за ней. Наконец, не выдержав, произнес:
- Ты далеко?
- На завод… Ты же знаешь!? - возмущенно произнесла она, на ходу застегивая одежду.
- На завод!?... Вы только на нее посмотрите! У нее появился свой завод! Какая незадача!
Он постарался поднять ей настроение, помня, с каким восторгом сам не так давно трудился в бесконечной китайской долине на первом его заводе.
- Да, на завод.
- Какая пунктуальность! Могла бы и опоздать…
- Не могла бы…
- А если я тебя не отпущу? Или обижусь? Может быть, я хочу с тобой позавтракать или что-нибудь еще!...
- Не ворчи, я побежала!... Что-нибудь еще! – возмущенно повторила она.
- Значит, твоя чертова вакцина не подождет? Так-так!
- Нет, не подождет!
- Значит, твоя чертова вакцина тебе дороже, чем провести со мной лишних пару минут?
- Так! - резко остановилась она, сверкнув огненно-зелеными глазами. - Чего ты хочешь?
- Чтобы ты меня поцеловала, - невинно произнес он.
После последней встречи с Генри Леонид успокоился и чувствовал себя замечательно. Он получал удовольствие от жизни, своей работы, от этой девушки, которая теперь была с ним, но по утрам убегала на свой завод. И сейчас он любовался ею, вспоминая свою командировку, а видя ее волнение, хотел помочь. Даже подтрунивал над ней, чтобы снять напряжение. А еще он помнил, как когда-то она ревновала его к делу всей его жизни.
- Целую, - и она поцеловала, - что еще?
- Так не целуют! – возмутился он.
- Еще поцеловала!
- Иди, - нарочито безразлично произнес он.
- В последний раз поцеловала… Все?... Отстань! Дурак! - воскликнула она, когда он крепко схватил ее за талию, - ты дашь мне уйти или нет?
- Тогда и ты в следующий раз не говори мне ничего, - произнес он, имея в виду свою работу. А планов у него было громадье!
- Размечтался! Завтрак в холодильнике, обед в ресторане, ужин дома! Ушла. И чтобы ужин был вкусным, - грозно сказала она. - Приду злая, уставшая, голодная. Все, мой физик! Аривидерчи!
- Ну-ну, пока, мой фармацевт…
Она обернулась, посмотрела на него долгим взглядом, вдруг замерла, словно заметила впервые, подошла и нежно поцеловала.
- Так лучше?
- Да!
- А так?
- Да!
- Еще?... Я никуда не пойду! – воскликнула она, отшвырнув сумку далеко в сторону.
- То-то же. Я пошутил – иди, - сдался он.
- Теперь я не шучу, - и, обхватив его за шею, затолкала по пояс в воду. Одежда ее намокла, но девушка, смеясь, обнимала его, толкалась, висела на шее, пока вдвоем не свалились в пенные волны прибоя…

Наконец, оба встали, продолжая смеяться. Вдруг стала серьезной и даже испуганной.
- Когда ты был там – “наверху”… Тебе не было страшно? - тихо спросила она.
- Нет, а что?
- Я чувствую себя, как на экзамене,… который нельзя не сдать. Два года назад я сделала сыворотку,… кремчик для кожи лица. Для разглаживания морщин. Просто крем, которых тысячи!!! А теперь оказалось, что от этой вакцины зависит все. И от меня тоже!... Не все рождаются героями,… я просто женщина!... Мне страшно…
- Перестань, все будет хорошо, - воскликнул он, взяв ее за руки, только теперь понимая, что с ней творится.
- Эти люди с их сумасшедшими деньгами, их влиянием столько времени не могут остановить войну, - горячо продолжила она, - потом твоя командировка, твое изобретение и все напрасно. До конца осталось всего три месяца, а тут какая-то сыворотка!
Они стояли по пояс в воде, держа друг друга за руки, а восходящее солнце, находясь между двумя фигурами, словно лежало в ладонях, ярко освещая их лица.
- Ты же знаешь, что это не так. Валери, ты сделала чудо. Если больному, который знает, что ему осталось немного, сказать, что он снова здоров, как ребенок, что будет жить долго, не будет больше болеть - он будет счастлив! Он не станет лишать себя жизни и других тоже! Жизнь не настолько абсурдна.
- Юрий так не думает...
- Ричард так думает, и Генри, и все остальные на острове… Я так думаю! Tебе достаточно?
- Да, достаточно, теперь да, спасибо тебе, - прошептала она.
Он смотрел на нее, не выпуская рук. Она была такая юная, нежная, вся мокрая от воды, и казалась сейчас такой беззащитной, что захотелось спрятать ее, взять в ладошку, укрыть, положить в карман и не выпускать.
- Маленький мокрый воробей, - подумал он, видя, как она приходит в себя.
- Так я пошла? – улыбнулась она.
- Нет!!! – и он громко засмеялся. Она тоже захохотала…
- Ну-ну, пока, мой фармацевт! Беги, переоденься - опоздаешь! – и отпустил ее.
- Аривидерчи! – бросила на прощанье девушка, помчавшись к отелю. А он все стоял и улыбался. Но через мгновение серьезно, с тревогой и даже ужасом в глазах посмотрел ей вслед.
- Неужели она сделает это? – подумал он. - Неужели ей это удастся?
Но Валери не заметила этот взгляд. Ни к чему ей это. Маленький мокрый воробей…
_________________

 » Глава 38

В саду на вилле у Генри и Ричарда собрались четыре человека. По одну сторону длинного стола занимали места хозяева острова, а рядом с ними сидел всем знакомый медиа-магнат Сильвио (теперь на острове частый гость), по другую находилась Глорис. Они сидели и внимательно на нее смотрели, а та, держа в руках бумаги, тоже молча смотрела на них. Все были в возбужденном состоянии, ожидая новостей. Наконец, Сильвио произнес:
- Ну, расскажи, Глорис, – какие наши дела! - сказал это и откинулся на спинку мягкого дивана, утонув в нем целиком. Он был невозмутим, и по его лицу трудно было понять, какие новости всех ожидают. Глорис заглянула в свои бумаги и начала читать:
- Семь миллиардов доз вакцины были произведены и доставлены к нам два месяца назад…
- Мы сами отправили их вам два месяца назад – мы знаем об этом, - в нетерпении перебил ее Генри. Она спокойно на него посмотрела, потом перевела взгляд на Сильвио. Тот кивнул, и она продолжила:
- Господин Сильвио нам очень помог, во всех средствах массовой информации на его телеканалах и в прессе была проведена мощная рекламная компания.
- Преувеличиваешь, Глорис, преувеличиваешь, - скромно потупил глаза Сильвио, - продолжай!
- Дальше,…что было дальше? - задумчиво произнесла она…
Все слушали, внимая каждому ее слову, а слова эти отражались от стен просторной залы, безжалостно методично доходя до слуха каждого своим сухим языком:
- Государства и правительства стран по-разному реагировали на это событие. Многие медицинские организации и учреждения предложили провести проверку данного средства и определили срок испытания новой вакцины - от трех до пяти лет.
Она спокойно произнесла эти слова, и на мгновение замерла. Чаще всего почему-то женщине доводится зачитывать приговор. Но она справилась с этой задачей, какой бы тяжелой она ни была. Глорис умела все.
- Но у нас нет трех лет! – в ужасе воскликнул Генри.
- Им этого не объяснишь, так полагается, - и спокойно продолжила читать:
- Всякий новый медицинский препарат должен пройти проверки и согласования, испытания и доработки, анализы и тестирования сначала на животных и только потом, спустя годы, на людях. Что, безусловно, правильно и неоспоримо – таковы международные нормы. Если что-то пойдет не так, жизни людей будут под угрозой…
Ей неприятно было зачитывать этот текст, но она выполняла свою работу. Сильвио понял ее и снисходительно произнес:
- Глорис, не надо формальностей, давай по существу…
- А по существу… Все государства заблокировали этот проект и спустили его на согласования в министерства и ведомства, - сказала это и отбросила бумагу в сторону. - Собственно, если по существу – это все. Три года, господа! – безжалостно закончила она.
- Три года, - проворчал Ричард. – Даже, если не брать во внимание нашу ситуацию… Какие там три года, когда только в странах с высоким уровнем жизни каждый крупный мегаполис теряет ежедневно от болезней и старости сотни людей… Ежедневно! А в масштабах страны, а в масштабах целой планеты? Три года – это сотни миллионов жизней! О чем они думают?
- Эмоции, Ричард! - произнес Сильвио. - Это уважаемые государственные институты, а, как ты знаешь, наша организация никогда не работала с таким контингентом. Мелочевкой мы не занимались, медиков такого уровня у нас нет.
- Не медиков, а чиновников, - возразил Генри.
- На сегодняшний день это одно и то же, - заговорила Глорис уже без бумаги. - Тысячи людей ждут нового лекарства и гибнут, пока какой-то чиновник не поставит свой росчерк. Но, некая корпорация еще не успела окупить устаревшее средство, и пока она не продаст его, новое будет лежать в столе. Хотя в других странах этот препарат давно уже спасает людей. Такие правила игры! А тут, всем неизвестное средство… Впрочем, дело даже не в этом…
Сильвио не дал ей закончить и темпераментно заговорил:
- Вы понимаете, что медицина как бизнес перестанет существовать! – воскликнул и пристально уставился на остальных. Мимика его лица выражала все очень явно, он гримасничал, был убедителен и циничен, впрочем, как всегда. И даже если не знать его языка, все можно было понять итак.
- Люди будут приходить в аптеки за минеральной водой и зубной пастой. Гигантские медкорпорации обанкротятся в один день. Если в истории с фотонным двигателем те, кто раньше торговал нефтью, теперь занимаются фотонными технологиями (просто произошел передел рынка, но направление энергетики живо и процветает), то здесь!... Вы хотите, чтобы они собственной рукой подписали себе приговор? Это смешно! Ты сделал бы это, Ричард, а ты, Генри? А я??? Они не отдадут рынка, а аппарат министерских чиновников, кормясь из этих рук, будет их прикрывать. Идет борьба не на жизнь, а на смерть…
- Скорее, не за жизнь, а за смерть! – поправил Генри.
- Хороший каламбур. И, тем не менее, - согласился Сильвио. Теперь тяжелая пауза повисла в комнате. Наконец не выдержал Ричард:
- Что же, из-за кучки негодяев мы не сможем дать нашу вакцину людям? - воскликнул он. – Господи, ребята, до чего вы тут докатились? Что за время, что за нравы?
- Ты безнадежно устарел! – воскликнул Сильвио. - Это эмоции, Ричард, а негодяями ты называешь уважаемых чиновников, которые озабочены здоровьем нации! - сказал это с пафосом и засмеялся. А смех этот дьявольскими нотками завибрировал в тишине.
- Самому стало смешно? – пробурчал Ричард.
- И взятками, - добавил Генри.
- А кучкой ты называешь целую армию чиновников, которых миллионы?
Дальше Сильвио продолжил темпераментно говорить, отчаянно жестикулируя:
- И это тебе не военные! С военными проще. С ними можно договориться! Это высокоорганизованные мерзавцы, у которых все козыри на руках - законы и правила, инструкции, медицинские медиа-ресурсы. А мои каналы, которые вещают по всему миру, ничто по сравнению с этой машиной. Когда речь идет о больших деньгах – они непобедимы! Это война, Генри… Это страшнее войны…
- Но, мы можем скинуться немного, и никакие медицинские корпорации не предложат им больше, - возразил Генри.
- В этом все дело! - воскликнул Сильвио, поднимая указательный палец. - Скинуться, как ты сказал, мы, конечно же, можем, и уже сделали это. Но, мы не успеваем. Нам нужно в короткий срок, в сотнях странах успеть в закрытых кабинетах с глазу на глаз приватно побеседовать с тысячами “уважаемых” людей, которые принимают такие решения. Озвучить их гонорары, и только тогда вопрос будет решен. Но, для этого нужна целая армия переговорщиков, не говоря уже о деньгах. У нас просто не остается времени…
- Деньгах… деньгах…, - повторил Генри.
- Генри, сам подумай! Не соберешь же ты их всех на одной площади или на своем острове и не осыплешь золотом!
- Золотом,… да, золотом…
- Вспомни фотонный двигатель! Мы внедряли его на рынке не один месяц, шаг за шагом, страна за страной. Сотни репортажей, пиар-акций и так далее. Это была уникальная операция! – темпераментно продолжил Сильвио, размахивая руками, с любовью вспоминая рекламную компанию. По-видимому, она была его гордостью…
- Что ты предлагаешь? – перебил его тираду Генри.
Сильвио замолчал, выпучив глаза. Потом убедительно произнес:
- Выход один – все нужно сделать просто!... Очень просто!
Все с облегчением вздохнули – у Сильвио был план!
- Как? – воскликнул Ричард, - не тяни, как?
- Одним верным движением! – воскликнул Сильвио и снова замолчал.
- Каким? – теперь уже не выдержал Генри.
Сильвио словно над ними издевался, а те смотрели на него, требуя ответа, но он продолжал невозмутимо молчать. А на лице его застыла гримаса мудреца, затаившего великую истину. Наконец, он очнулся. Он снова жестикулировал, пытаясь произнести вслух те единственные слова, в которых таился великий смысл. Но слова эти застряли в гортани и не выходили наружу, отчего он еще активнее стал размахивать руками, напоминая дирижера, который подготавливал решающий аккорд, кульминацию, финал! И, наконец, он выкрикнул:
- Не знаю!... Найти гениальный ход! – произнес это и исчез, утонув в диване. Все на мгновение опешили.
- Гениальный ход!? - повторил Генри, - и все? Как просто!
Теперь все долго сидели и сосредоточенно молчали.
- Марсельеза! – вдруг произнес Ричард.
- Что? – удивился Генри.
- Песенка такая, помнишь? – добавил он. - Один парень ее написал, а толпа тут же подхватила, и потом ураган прошелся по стране.
- Ты говоришь - толпа? – произнес Сильвио, вынырнув из объятий дивана.
- Я ничего не говорю, просто вспомнил, - ответил Ричард, - коль скоро мы заговорили о гениальном и уникальном явлении, о чуде!
- Толпа никогда ничего не решала, - отмахнулся Сильвио. – Ни одна пиар-акция не считалась с мнением толпы. Есть технологии, свои тонкости, находки в проведении подобных операций, но толпа тут не причем – она съест то дерьмо, которое ей подсунут, и будет аплодировать. Это закон!
- А как же Марсельеза? – снова спросил Ричард.
Сильвио задумался, морщины на его лбу нервно напряглись, губы искривились, глаза забегали, извилины свернулись в мучительном поиске, наконец, он воскликнул: - А черт ее знает?… Далась тебе твоя Марсельеза! К черту ее! К черту! Не знаю! Это исключение из правил!…
- Именно такое исключение нам сейчас и нужно, - сказал Генри.
- В общем, Генри, нужно подумать,… нам всем нужно хорошенько подумать, - сказал Сильвио и замолчал.
- Да, нужно подумать, - согласился Генри, только думать некогда…, осталось всего два месяца…

- Юрий, тебе понравился фильм? – задала вопрос Валери. Они втроем прогуливались по широкой вечерней набережной, и яркие веселые огоньки освещали ее со всех сторон. Валери держала за руку Леонида, а Юрий шел рядом, с интересом глядя по сторонам. А нарядные, красиво одетые люди, заполняли все пространство вокруг. Юрий шел и думал, что осталось совсем немного времени, каких-то два месяца, и тот далекий мир будет взорван, уничтожен, и война уже где-то рядом. А все эти люди, которых он видел сейчас, приехали оттуда, с той планеты, где все произойдет. Но сейчас они спокойно гуляли по набережной, словно ничего не случится. Как это понять, как объяснить такое спокойствие? Или равнодушие? И почему так было всегда?
Он шел, соображал, и снова оглядывался по сторонам.
Война, она всегда где-то далеко, она нереальна, но до тех пор, пока тяжелый снаряд не взорвется в твоем доме, или тебя самого не накроет волной радиации. Война настолько противоестественна человеческой природе, что поверить в нее трудно, представить невозможно, ее можно лишь увидеть, ощутив на себе, но тогда уже будет поздно. И это не равнодушие или безразличие. Есть вещи, в которые поверить невозможно. Поэтому, все эти люди надели на себя красивые наряды, гуляли сейчас по набережной, не задумываясь ни о чем. А времени оставалось совсем немного…
Услышав вопрос Валерии, очнулся от своих мыслей.
- Потрясающе! – ответил он. – Я давно не видел такого кино. Собственно, такого давно и не снимали... Сколько лет этой актрисе? – спросил он.
- Вчера или сегодня? – засмеялась Валери.
- И вчера, и сегодня.
- Ей уже под восемьдесят, если прилично говорить о возрасте женщины, но сегодня она выглядела на тридцать.
- А сколько ей было, когда она получила свой первый Оскар? – спросил Леонид.
- А ведь ей столько и было пятьдесят лет назад! – воскликнула Валери.
- Просто она вернулась в свой возраст и все, – сказал Юрий…
- Смотрите, это она! – прошептала Валери.
На набережной возникло небольшое замешательство, затем гром аплодисментов приветствовал красивую молодую женщину, которая шла с охапкой цветов. Та изящно раскланялась, широким жестом рассыпав воздушные поцелуи, и пошла дальше.
- Как это замечательно, когда такие актеры молодеют и снова делают свое великое дело, снова творят чудеса! - с восторгом произнес Юрий.
- Прямо здесь, на острове!… Построили целую киностудию и теперь снимают кино! – добавил Леонид.
- Неужели они уже смирились и, забыв ту прежнюю жизнь, теперь начинают ее здесь заново? Ведь осталось всего два месяца! – с удивлением воскликнула Валери.
- Наверное, не забыли, просто не могут без дела, - ответил Леонид. – Ты можешь без своего дела? А Юрий? Вот и они не могут…
- И правильно, - добавил писатель, - если у художника осталось, что сказать – нужно говорить. Если есть, что отдать – нужно отдавать. Месяц… два… или целая жизнь! У одного десятки лет летят в корзину, а он сидит, смотрит телевизор, делает какие-то бессмысленные дела, а другой сгорает, как факел, но успевает сделать что-то настоящее, живое… И дело не в том, сколько у тебя этого времени осталось, а как его прожить.
- Ты будешь принимать вакцину Валери? – спросил Леонид, внимательно на него глядя.
- Нет. Пока нет! – как-то просто ответил Юрий.
- Почему? - удивился тот.
- Нужно ли лечить тело, когда больна душа? – задумчиво произнес он… Потом весело добавил:
- Еще не время…
- Я обижусь, - улыбнулась девушка.
- А ты не боишься, что после этого я стану древним стариком? – тоже улыбнулся он, - у тебя таких случаев не было?
- Нет, пока нет…
- Тогда не рискуй! – засмеялся он.
- Ты, наверное, один такой на целом острове, - произнесла Валери, покачав головой.
– Отсталый, доисторический динозавр, - добавил Леонид, и они, о чем-то споря, растворились в толпе…

И снова эти четверо сидели за длинным столом в садике на вилле Уилсонов. Сильвио еще не пришел в себя после просмотра кинофильма и был крайне возбужден. Он изредка восклицает: - Да!!! Да!!! – и жестикулирует руками. Он потрясен.
- Да!... Да!.... Какая женщина!... Да!... Пожалуй, пора срочно уколоться и сбросить пару десятков лет! Ах, какая прелесть! Лучшие женщины возвращаются к нам! Пора тряхнуть стариной!
Ричард смотрит на него, и ехидный огонек начинает светиться в его глазах. Генри удручен, он молчит, наконец, произносит:
- Может, мы вернемся к нашим делам?
- К нашим делам, - повторяет Сильвио. – Да! Да! Какая красотка!... К нашим делам!
- Я знаю, что нужно делать! – вдруг воскликнул Ричард. – Вы видели этот фильм, вы видели реакцию людей, посмотрите на Сильвио? А ведь все знают о вакцине, но все равно потрясены!... Просто покажите этот фильм людям там, на Большой Земле! Этого будет достаточно! Кто же не помнит ее пятьдесят лет назад, а она снова красива и юна! Кто не захочет вновь стать молодым и начать жизнь сначала?
- Марсельеза? – посмеялся Сильвио, - ты снова о чуде?
- Но этот фильм и был чудом!
- Да… да, это было настоящее чудо, - задумался Сильвио. - Роскошная женщина, ты прав!… Только этому не поверят, скажут, что это монтаж, грим… нет, просто двойник. Такое часто бывает! Этого не достаточно! Не убедительно!
- Да, не убедительно! – вдруг нарушила молчание Глорис, - но мистер Ричард абсолютно прав. А сделаем мы все по-другому.
Все удивленно на нее посмотрели. Что могла предложить эта молодая смазливая девчонка? Но Глорис уверенно продолжала:
- У нас на острове есть много ребят из старых великих рок-групп. Все они уже стали молодыми, приняв вакцину, и теперь не знают, чем себя занять. Бренькают на своих гитарах. Мы соберем десятка два таких ансамблей,… лучших ансамблей 70-х, 80-х и отправим их туда, “наверх”… Помолодевших, знаменитых и любимых! Убедительная демонстрация вакцины молодости!…
- Умница! – заорал Сильвия, - а я говорил, что это моя лучшая ассистентка! Даром, что красивая!
- Это недостаток? – спокойно парировала она.
- Иногда попадаются такие! Просто, кошмар! - завелся с пол-оборота Сильвио, - когда на длинных стройных ногах, над красивой задницей находится голова с мозгами тупой курицы или змеи… Уже не знаешь, которая лучше…
- Не отвлекайся Сильвио, - остановил его Генри, - об этом потом!
- Да! Да! – мгновенно вернулся к теме разговора Сильвио. - Мы выделяем для этого грандиозного всенощного праздника центральную площадь европейской столицы… Конечно же Рим!
- Конечно же! – поддел его Ричард, представляя себе размах этого предприятия. И глаза его засияли радостным огнем. А Сильвио продолжал:
- Огромная эстрада, как огромный лайнер будет над ней нависать! Тысячи огней, трансляция с вертолетов, картинка со спутников, а в первых рядах все знаменитости с острова. Все до единого! И не дай Бог, кто-нибудь не будет выглядеть на свои двадцать пять! Ах, какие женщины там будут!... А потом рок-концерт! Оперные певцы! Подтянем ребят из Ла Скала!
- Конечно, Ла Скала! Ну, как же без Ла Скала? – уже хохотал Ричард.
- И так на всю ночь! Трансляции по всем телеканалам! И не мы им будем платить, а они нам заплатят за право просмотра! Заплатят за все!
- Спокойно, - осадил его Ричард, - о деньгах потом!
- Вы хотели чуда? Вы его получите! – уже в запале кричал Сильвио. - А перед финальной песней объявление на весь мир, что завтра во всех странах, в каждой аптеке, всего за один ЕВРО и ни центом больше каждый человек на планете без рецепта сможет купить вакцину Валери! Крупным планом на экране ее фотография и мужа – Громова…
- И трех маленьких детей! – добавила Глорис.
- Трех детей,… каких детей? – удивился Генри.
- Это побочный эффект вакцины? – удивился Сильвио.
- Нет, это портрет счастливой семьи! Пиар-ход, - пояснила Глорис.
- Да-да! Пиар-ход! – повторил Сильвио. – Все верно!
- Что же будет потом? – спросил Генри.
- Кто-то говорил о толпе? – загадочно произнес Сильвио. – Вот после этого мы и посмотрим, что сделает эта толпа со своими запретителями. Пожалуй, это тот редкий случай, когда толпу можно будет задействовать,… так сказать, в массовке! Зная, что все склады забиты вакциной бессмертия, а на нее наложен запрет! В мире такое начнет твориться! Вот тебе и Марсельеза!
- Но, трансляция с нашими артистами должна вестись во все страны, - добавил Генри, - вся планета должна увидеть этих людей! Вакцина должна попасть в руки к каждому на планете, в любой стране – в этом смысл!
- Не беспокойся, Генри, - воскликнул Сильвио. - Медиа-сопровождение я беру на себя! Уверен, все получится! Теперь не может не получиться, – сказал это и свалился на мягкий диван. Он очень устал…
- Какая женщина! - напоследок пробурчал он.
_________________

 » Глава 39

Три человека стояли на пирсе и смотрели на корабли, которые один за другим отходили в сторону воронки. Большая гавань опустела, и только небольшие лодки одиноко качались на привязи. А на палубах тех кораблей находились сотни, тысячи людей! Они пестрой толпой занимали все свободное пространство, люди перегибались через перила, махали на прощанье острову, а их веселый жизнерадостный гомон нависал над спокойным океаном. Это был исход. Это были самые грандиозные гастроли, которые только видела планета. Столько великих людей на одной сцене еще не знала Земля. Здесь находилась вся элита, которая была собрана по крупицам на острове, вся великая рать, которая за десятилетия доказала, что она лучшая, и теперь все эти люди отправлялись туда, “наверх”, чтобы снова удивлять и потрясать. Здесь находились все!
- Не понимаю, почему я не могу поехать?!! – заскричала Валери.
- Ну, Генри!... Ну почему я не могу поехать?…. Италия, Рим! Это так близко от моей Франции!... Почему я должна оставаться здесь как наказанная?...
Она выглядела маленькой девочкой в компании этих взрослых мужчин и отчаянно билась в негодовании.
- Полный бред! Как с ребенком! – кричала она, бегая по пирсу. А эти двое стояли и смотрели вдаль.
- Еще не поздно!!!... Я, кажется, о чем-то спросила!!! – подбежала она к Генри и топнула ножкой, потом снова кинулась к перилам и замерла. Но мужчины стояли и ничего не говорили, иногда украдкой улыбались, переглядываясь, и снова смотрели вдаль. А на кораблях тем временем начался концерт. Нет, пока не концерт, разминка, репетиция. Хотя, нужны ли этим людям были репетиции, когда каждый звук гитар, барабанов и синтезаторов, каждая нота, уже оставили след, отражаясь в вечности, и теперь горели где-то далеко яркой звездой. Каждый звук быть занесен в великую книгу памяти и сохранен навеки. Это был великий исход!
Ансамбли оглашали окрестности громкими аккордами. Музыканты дурачились, устроив музыкальную перекличку. Они, как виртуозные жонглеры, играясь с нотами, перебрасывали их с корабля на корабль, с палубы на палубу, подхватывали на лету и продолжали снова. И так до бесконечности! Диковинные птицы носились в небе, как сумасшедшие. На палубе самого большого корабля-гиганта стоял Сильвио и смотрел на них, широко улыбаясь. Он и был адмиралом этой флотилии. На этой же палубе четверка известных музыкантов вдруг заиграла незабываемый хит семидесятых, а на других кораблях тут же его подхватили и уже вторили. А “Дым” великой мелодии теперь стелился ”над водой”. Маленький Вилли носился повсюду. Он дирижировал, что-то кричал, свистел, размахивал банданой. Маленький Вилли сходил с ума! Сегодня был его день!
- Наконец его выпустили отсюда! – воскликнула Валери. - Как из клетки! Даже Вилли отпустили, а я, как идиотка, стою тут с вами, - и она в бессилии всплеснула руками. Корабли тем временем начали один за другим погружаться в воронку и исчезать. Исчезали во времени громкие голоса и звуки сумасшедшей мелодии, таяли корабли, канули в вечность великие музыканты, растворилась неповторимая улыбка Сильвио. Его огромный корабль, последним подойдя к воронке, уже начинал медленно проваливаться. Он уходил все ниже и ниже, а на самой его верхушке, на смотровой площадке, на вышке стоял и подпрыгивал Вилли, размахивая своей банданой. Корабль исчез, бандана в его руке, еще мгновение помахав над спокойной поверхностью океана, тоже скрылась из виду. А вокруг только спокойная синяя гладь. И эти трое, стоя на краю пирса, глядели куда-то вдаль, продолжая молчать.
- Мы что, втроем остались на этом чертовом острове? – оглянулась на мужчин Валери. От досады она чуть не плакала.
- Почему втроем, - нарушил молчание Генри, - вчетвером! Вон мой дедушка на набережной.
- Дедушка?!! – грозно повторила она и со сжатыми кулаками пошла на него. – Говорите, дедушка!!!
- Валери, я вам обещаю, - засмеялся он, - как только все закончится, все утрясется, я сразу же отпущу вас в Париж! Я клянусь вам! В тот же день!
- Клянусь, - повторила она и тяжело вздохнула…

А мелодия с ушедших кораблей уже неслась над всей планетой. На центральной площади Рима, на гигантской сцене появлялись все новые и новые исполнители, а на экранах миллионов телевизоров мелькали их лица, молодые, знакомые, такие любимые, все напоминало чудо. Вертолеты, сверкая прожекторами, разрывали мощными фотонными моторами облака. Небо мерцало в свете разноцветных всполохов петард и ракетниц, озаряясь брызгами ослепительных искр, и над столицей мерцало зарево, которое было ярче утренней зарницы. Солнце завидовало им. Казалось, эта музыка и всплески мощных аккордов неслись над всей планетой. Маленькими яркими астероидами бороздили ночное небо, серпантином миллионов звуков рассыпались искрами, мощными децибелами врывались в самые отдаленные темные уголки Земли и будили все живое. И спрятаться, скрыться от этого цунами было невозможно. А музыка все звучала и звучала. И если посмотреть со спутника, слышна она была даже оттуда, превращаясь в космическую мелодию, нереальную, незнакомую, неведомую доселе, но такую волшебную, что звучала она во всей вселенной. То был шум планеты, ее дыхание, стук ее сердца, которое громко пульсировало и билось в тиши бесконечной ночи. А на экранах все продолжали мелькать лица рок-музыкантов, фигуры великих голосов Большой Оперы. Но вот уже картинка перемежается кадрами демонстраций и пикетов по всему миру, и снова концерт. Вот кадры очередей в аптеках... Люди, встающие с инвалидных колясок…, древний старик, засучив рукав, терпит укол в вену и улыбается беззубой улыбкой… Бедные и богатые, белые, чернокожие, узкоглазые, полуголые, в туземных одеждах, в набедренных повязках, убогие, искалеченные, здоровые и больные – все стоят в очереди к машине с красным крестом. И снова музыка, и сцена, и рок-оркестр, петарды, взлетающие с площади высоко в звездное небо. День за днем, неделя за неделей – и снова руки тянутся к заветной таблетке, дающей жизнь. Все барьеры сметены! Как в кино! А камера уже наблюдает из далекого космоса за нескончаемым концертом-марафоном, потом картинка уменьшается и неведомый оператор снимает планету, такую маленькую, крошечную с материками и океанами, голубым небом и счастливыми людьми, получившими таблетку бессмертия. Людьми, получившими жизнь…

И момент истины наступил!
- До роковой даты осталось 24 дня! - сказал Генри.
Напряжение повисло в воздухе, не уступая по своей силе напряжению огненного шара, зависшего над океаном, над чашей, где электрические разряды молний перебегали по мачтам и проводам.
- Почему роковой? - спросил Ричард. - Все удалось! Все получилось! – уверенно добавил он.
- Скоро мы узнаем обо всем, - ответил Генри.
Ричард видел, как волновался его внук. Они были недалеко от установки “червоточины” и отправляли десант туда, “наверх”, в тот самый день и час, в пекло или в новую жизнь, которую удалось отстоять. Удалось! Он верил в это. Но, больше Ричард Уилсон не сказал ничего, не успокаивал, молчал и ждал. Люди в защитных костюмах растворились в серебряном облаке и по коридору времени пошли на разведку. Они были одеты, как космонавты, хотя перемещались на планету, где были все условия для жизни. Могли бы просто надеть джинсы и куртки и отправиться на легкую прогулку, откуда вернулись бы с хорошей новостью, но гарантировать никто не мог…
- Что так долго? - думал Генри. Он каждую минуту смотрел на часы, отсчитывая мгновения неизвестности. Неизвестность – это самое волнующее, что переживает человек. Она может подарить следующий миг жизни, а может его отобрать, и каким он будет, не знает никто, а поэтому неизвестность волнует и притягивает, и не дает оторваться от стрелки часов. Но проходит полчаса, час, уже второй, а их все нет. И только из будущего пультом управления они могут отдать команду на возвращение.
Огненный шар невозмутимо покачивался над волнами и своей уверенностью и мощью как будто успокаивал этих людей на берегу. Он, конечно все знал, но сказать не мог, поэтому люди смотрели на него с надеждой, а он, чувствуя это, не мог отвести огненных глаз от них, переливаясь яркими бликами на колыхавшейся округлой поверхности. А люди замерли, молчали и ждали…
По берегу ходили удивительные птицы, не беспокоясь ни о чем. Солнце сияло в вышине, тоже не беспокоясь. Солнце знало все, оно повидало многое на своем веку, а потому не волновалось, просто светило ярко и тепло - но это тоже немало. Спокойные волны нежно касались песчаного пляжа. Генри посмотрел на лица, окружавших его людей:
Юрий, Леонид, Валерии. Немного поодаль - Вудли, Глорис… Как всегда, Вилли за пультом… Все эти люди сделали все, что могли, а теперь просто ждали. Все были сосредоточены и собраны, напряжены. Сейчас решалось все!
- Я должен был ехать с ними, - прошептал Генри.
- Ты должен находиться здесь, - твердо ответил Ричард и добавил: - Жди, еще не время. Жди.
- Время! Сейчас оно решает все, а что в том времени происходит, куда они отправились, не знает никто. Осталось 24 дня…
- Рано, Генри… Пока еще рано…Жди…

В серебристом свете начали появляться очертания лодки. Люди, стоявшие в ней, обретали свои тела и объем, и вот они машут с палубы руками, на головах их нет защитных шлемов, костюмы расстегнуты, на лицах улыбки. И в этот миг весь пляж и весь остров взорвало криками счастливых людей. Последние месяцы и недели сюда, в это убежище, прибывали и прибывали новые корабли. Людей стало очень много. Все готовились к самому худшему, но продолжали надеяться, поэтому сейчас здесь собрались тысячи. Они кричали, в восторге обнимая друг друга, бросались в воду, желая быстрее услышать хорошие новости, которые им принесли.
Десант высадился на пляже, эти люди улыбались, и теперь было понятно - все удалось! Их подхватили на руки, подбрасывали высоко в небо, все ликовали, и концу этой радости не было предела. И только огненный шар спокойно нависал над установкой, размеренно покачиваясь в вышине, словно говоря: “Все будет хорошо”.
_________________

Олег,
Так приятно за всем этим наблюдать.
Читаешь и словно, кутаешься в мягкий теплый плед.
И все будет так, как мы мечтаем. Все сбудется!
Талантливо...



Нет такой крепости. которую не взяли большевики...

Спасибо, Галя. Продолжаю...
_________________

 » Глава 40

Остров гулял всю ночь. Эти люди, такие разные, знаменитые и могущественные, словно малые дети, носились по улочкам, купались в фонтанах, бросались в океан, стреляли петардами. Гром музыки раздавался на многие километры в округе, яхты с фотонными двигателями гонялись друг за другом, прыгая по волнам. Во всех барах и ресторанах столики были вынесены на улицы, и остров превратился в огромный банкетный зал. Люди вставали с мест, произносили речи, хохотали, поливая друг друга шампанским, и снова фейерверки, и снова шампанское. Леонид был растроган победой своей подруги. А та, раскрасневшись от бокала вина или от такого дня, а может, от своего юного возраста, хулиганила, купалась, целовалась со всеми подряд и сходила с ума.
Потом они вдвоем оседлали маленькую машину-велосипед и носились по дорожкам с невероятной скоростью. Валери сидела за рулем, а в руках Леонида была зажата бутылка с шампанским. А следом уже пристроились два десятка таких же машин, пытаясь их обогнать. Валери оглядывалась, хохотала, наконец, выкрикнула:
- У нас своя Формула Один! – и снова до упора нажала на педаль газа. Вдруг резко притормозила и врезалась в бордюр. Рядом с ними стоял Юрий с пустым бокалом в руке. Леонид, не долго думая, подлил ему шампанского, а Валери, чокнувшись, громко закричала, перекрикивая рев моторов и шум толпы:
- Юрий, мы тебя свяжем, вколем вакцину и заставим жить долго и счастливо! - она выпила шампанское, швырнула бокал на землю и добавила:
– И жалуйся хоть в Страсбургский суд. Ты меня понял, русский?
Тот пробурчал что-то в ответ, но слов его она не услышала. И мы не услышали тоже…
И снова эти двое мчались по дорожкам острова, обгоняя машины и время, глядя на счастливых, помолодевших людей. Потом устали и долго бродили по шумным улицам в толпе людской, не собираясь уходить – а ночь эта не имела конца. Генри с трудом разыскал их и отвел в сторону. Хотя, какая могла быть “сторона” в такой толчее и безумии.
- Валери, я тебе кое-что обещал! – воскликнул он.
- Да, Генри, да! Ты мне кое-что обещал! – счастливо засмеялась она, не помня и не тая зла. А он продолжил:
- Валери, тебя приглашает президент Франции. Прием состоится завтра во дворце.
- Но здесь нет дворцов, – опешила она.
- В Елисейском дворце, – поправился он.
- В Париж! Боже мой, в Париж! Мой Париж! Я не была там два года. Леонид, нас ждет президент! Парижский президент нас ждет!!!... Тьфу!!!...
Она была немного навеселе. Нет, не немного. Иоэтому не соображала, что говорила. А Генри смотрел на нее и смеялся.
- Мы едем в Париж! – наконец сконцентрировалась она. - Когда?
- Завтра! В полдень состоится прием. Утром вылетаете, так что не гуляйте всю ночь, - и на прощанье добавил: - Хотя,… какие ваши годы!…
И с удовольствием посмотрел на эту пару…

Париж встречал их прекрасной зимней погодой, ярким солнцем и эскортом красивых машин, сопровождаемых мотоциклами. Валери была в восхитительном платье. На борту самолета ей сделали невероятную прическу из ее шикарных длинных волос, теперь даже перед женой президента было не стыдно появиться. Леониду нашли черный смокинг и бабочку. Он, словно скрипач, держал в руках свой замечательный инструмент и не хотел выпускать его из рук. Но сегодня был день Валери.
Во дворце ее шумно приветствовали в приемном зале, снова шампанское, снова речи. Но сначала президент повязал на ее платье ту награду, которая была известна еще со времен Наполеона. Орден Почетного Легиона украшал ее девичью грудь и был вручен по заслугам. Люди вокруг выглядели совсем юными, жена президента снова, как в далекой молодости, восхищала своей красотой, а президент пообещал, что после окончания срока непременно воспользуется вакциной. Пока играл гимн, она, стоя с ним рядом, услышала его слова:
- Почему только после окончания срока? – прошептала она президенту.
- Как-то неприлично, если страной будут руководить дети, - возразил он и кивнул на собравшихся в зале людей.
- Разве неприлично выглядеть молодым и красивым? - подмигнула ему Валери.
- А что, я сейчас недостаточно красив? - подмигнул он ей. И оба засмеялись, посмотрев, один на свою красавицу-жену, а другая - на Леонида. И, все же, договорились встретиться после окончания его президентского срока. Париж есть Париж, здесь можно говорить все, даже в Елисейском дворце, даже самому президенту, тем более ей, героине этого дня и виновнице торжества!

Пахнуло вечерней прохладой, теперь они вдвоем шли по улицам, наконец, без всякого сопровождения и охраны. По пути забежали в какой-то магазинчик и купили для такой погоды одежду. На улице было плюс десять - в Париже была зима. Вот когда Леонид, наконец, почувствовал, для чего нужны деньги. И теперь они шли по этому удивительному городу, доставая его золотую карточку, и тратили, тратили, покупая всякие мелочи - украшения, бриллианты и прочую ерунду…
Посреди улицы заметили старичка. Тот сидел на скамейке, а перед ним лежала шляпа для подаяния. А из нее торчали купюры достоинством в 100 и 500 ЕВРО!
- Франция сходит с ума, - подумал Леонид.
Нищий поклонился и протянул руку. Они полезли в карманы. Леонид достал свою золотую карточку, а она свою. Оба переглянулись и засмеялись.
- Ничего-ничего, - с достоинством произнес клошар, - вы можете перевести деньги на мой счет, - и протянул им свою карточку, - вот мои реквизиты, - почтенно добавил он. Они взяли его визитку и почтенно ему поклонились. Переглянулись, засмеялись и полетели дальше, снова и снова уходя в этот удивительный волшебный город…
Теперь Валери была его проводником, показывая Париж таким, каким знала его сама. Сначала по его желанию - Эйфелева башня, Лувр, Елисейские поля, Триумфальная арка и Великий Собор. Это все, что он знал, но теперь она, взяв за руку, тащила его по узеньким улочкам, булыжным мостовым с милыми французами, открытыми бистро, запахом восхитительного багета и шоколада. Уже заблудились в этом огромном, старинном городе, а она все говорила, говорила, и каждый дом или улица были целой историей, она ее знала, все время о чем-то рассказывала, делясь с ним…
Как это здорово заблудиться с такой девушкой в этом городе любви, от которого веяло вечной весной, свежим воздухом, удивительным чувством свободы и в президентском дворце, и здесь, в этих переулках и подворотнях. Как хотелось всегда оставаться молодым и любить, и идти шаг за шагом, переступая по этим камням, зная, что впереди ожидают только жизнь и любовь, и счастье, которое так просто теперь было удержать в руках… Счастье, которое он нашел и уже никогда не отпустит…

Два человека оттеснили его в сторону, третий схватил ее за руку и забросил в машину, которая с визгом притормозила у мостовой. Дверца за ней захлопнулась, потом страшный удар сзади по голове, и Леонид уже не помнил ничего. А эти старинные дома с витыми чугунными балконами, с красными черепицами на покатых крышах, с окнами, повидавшими многое, словно раскачивались над бесчувственным телом Громова, медленно растворяясь в туманной дымке…
_________________

 » Глава 41

Долго ехали на машине. Город закончился, и окраины Парижа, освещенные вечерними огоньками, провожали в далекий путь. Потом аэродром - никаких документов и контроля, просто подвезли к борту, завели в самолет, и лайнер, помахав крыльями на прощанье этой стране, начал набирать высоту. Летели долго, очень долго, океан бесконечно тянулся под ними, и конца этому путешествию не было видно. Солнце пыталось их нагнать, отобрать эту добычу, но его опередили, и в такой же бесконечный вечер приземлились где-то далеко, совсем в другом времени, на самом краю Земли.
Когда развязали глаза, резкий свет ослепил ее, и она увидела человека, сидевшего напротив. Он был в белом халате, а на голове была надета медицинская шапочка. Его интеллигентное лицо не внушало ужаса и страха.
- Слава богу, врач, – подумала она. С врачами она умела разговаривать и делала это многие годы.
- Валери Сандрин, рад видеть столь выдающуюся личность в моей скромной клинике! – радушно приветствовал ее “доктор”.
- Вы еще спросите, каким ветром меня сюда занесло? – ответила она. На ней был повязан орден, врученный этим же днем, надеты были драгоценности, купленные Леонидом, от нее пахло восхитительными французскими духами. Подумать только, всего какие-то часы отделяли ее от счастья…
Человек посмотрел на нее так, слово читал мысли, улыбнулся и продолжил:
- Люблю, когда женщина не теряет самообладание, во всяком случае, поначалу. Не люблю истеричек. На ваш вопрос, который вы пока не задаете, отвечу сразу. Мне нужен ваш рецепт, у меня нет времени заниматься анализом вакцины, но у меня есть вы. А значит, вы мне его дадите, и мы тем же рейсом отправим вас домой.
Она понимала, что это не мелкие воришки, люди, которые пошли на такое, не будут задумываться о методах, поэтому сразу же ответила:
- Рецепт в моей лаборатории, я не могу воспроизвести его по памяти.
- Ерунда, - ответил он, - все вы можете с вашей умной головкой и отличной памятью. Итак?
- В любом случае, этот рецепт будет опубликован ровно через месяц во всех заинтересованных журналах, - ответила она. – Осталось немного подождать.
Она помнила о "той" дате и подумала, что сейчас важнее всего обойти ее. У разведок, а особенно у их медиков, есть масса способов заставить заговорить, и сейчас главным было выиграть время.
- Валери, вы меня не совсем понимаете, мы проделали большую работу, чтобы встретиться с вами, даже нашли способ выманить вас в Париж. Неужели вы думаете, что теперь мы намерены чего-то ждать?
- Вы хотите сказать, что этот орден вручил мне ваш человек? – удивилась она.
- Безусловно, нет, его вручил ваш президент, и вы знаете об этом. Но подготовили эту, так сказать, презентацию наши люди, и по их рекомендациям через третьих лиц мы и посоветовали Кабинету организовать встречу с вами в нужный нам день и час. Теперь вы понимаете, сколь велики наши возможности?…
- У Генри появились конкуренты, - подумала она и уже не понимала себя. Откуда взялась такая смелость, откуда здравый смысл и логика? Но сейчас ей нужно было только одно – знать, чем ей угрожают и на что эти люди способны…
- На все, - спокойно ответил “врач”, - только нужно ли вам это, Валери? - он встал и обошел ее кресло, продолжая ходить из конца в конец комнаты. В его голосе не было издевательства или угрозы, только спокойствие и здравый смысл, но что могло быть страшнее?
- Валери, - повторил он, – мы не будем ждать месяц, вечеринка состоится раньше, вам придется играть по нашим правилам. Итак, вы готовы написать прямо сейчас вашу формулу долголетия? – он посмотрел в ее зеленые глаза, которые так любил Леонид, и она подумала, что он сейчас так далеко, а она не знает, что ответить. Под взглядом этого человека она чувствовала себя, как под рентгеновским лучом, который способен проникать насквозь.
- Ваши друзья сейчас далеко, - словно читал он ее мысли, - а мы рядом, и готовы решить этот вопрос прямо сейчас.
- Иначе?
- Вам хочется знать? – и он улыбнулся. - Неизвестность пугает, не правда ли?
Она промолчала. Человек тоже немного помолчал, потом добавил:
- Иначе мы сделаем вам небольшой укол, инъекцию - на ваш выбор, а потом будем ждать ваших дальнейших действий.
- Какой укол? – и голос ее дрогнул.
- Вариантов несколько, меню разнообразно! - произнес он, прищурившись. - Допустим, сибирская язва, тропическая лихорадка… Или чума? Какое блюдо вы предпочитаете?
Она молчала, и он продолжил:
- Ваша вакцина сработала, вы помолодели до идеального возраста и состояния, но не более того. Мы проводили опыты и кое-что выяснили: если после ее использования заразить организм какой-нибудь серьезной болезнью, ему для выздоровления понадобится следующая доза. И это мы тоже проверили. Только тогда любая болезнь отступит. Но чтобы выздороветь, вам придется воссоздать вашу вакцину уже в нашей лаборатории. А иначе конец! Ваша жизнь в ваших руках, Валерии.
Он снова замолчал и уже весело на нее посмотрел. И снова заговорил:
- Валери, вы создали чудо! Чудо в ваших руках и этой милой головке. Неужели вам хочется покрываться страшными язвами, задыхаться во сне, температура тела будет зашкаливать за 45 по Цельсию? Да, что я вам рассказываю? Давайте все закончим прямо сейчас. Просто напишем вашей рукой рецепт, проверим его и разойдемся?
- Я согласна! – внезапно ответила она.
- Вот! Так-то лучше! Берите бумагу и ручку! Вам принести кофе? – он засуетился, позвонил по телефону…
- Я согласна. Скажите, ведь вам все равно?
- В каком смысле? - не понял он.
- Вам все равно, какая это будет болезнь?
- Вы сумасшедшая? - не поверил он ее словам.
- Тогда чума. Древняя, уважаемая убийца всех времен и народов. О ней даже в Библии сказано.
- Вы на полном серьезе? - он посмотрел на эту, совсем еще юную особу, на которой гордо, как флаг, реял Орден Почетного Легиона, висели бриллианты и золотые украшения, от нее еще пахло шампанским и дорогими духами, ее волосы в роскошной прическе были уложены для встречи во дворце. Ей открывались все двери мира, огромные деньги сулили счастливое будущее, ее красота была достойна любви настоящего мужчины, а она выбирала ЧУМУ!
- Чуму, - повторил он расстроено, - ну что же, раз я вам дал слово, значит, выбор за вами. Чума! - снова удивленно повторил он. – Чума!
- И еще чашечку кофе, если это, конечно, возможно, - напомнила она…
_________________

 » Глава 42

Ей нужно было выиграть время. Период инкубации болезни составлял 3-4 дня. Это уже кое-что. Всего оставалось 24 дня до той страшной даты. Уже 23 дня... Но ее срок – это четверо суток до начала развития болезни и еще столько же до конца. Уже неделя, а там посмотрим! - как любил говорить Генри. Так думала Валери. Она получила чашечку кофе и укол в вену в придачу, и теперь ее время превратилось в томительное ожидание, а эти несколько дней - в историю болезни с неизвестным концом. Они не учли одного. Она врач, и никакая болезнь не напугает ее так, как простые садистские методы, которые ломают в застенках людей. И сейчас она даже боялась подумать об этом, словно чума и была тем единственным спасением в “маленькой клинике” (как изволил выразиться ее “доктор”). Итак, время пошло…

Леонид снова был на острове. Несколько человек собралось в доме у Генри, и теперь они решали, что им предпринять. Для этих людей, которые всю свою жизнь занимались подобными вопросами, все было привычно и знакомо, но только не для него.
- …я не вижу особенных причин для беспокойства, - продолжал говорить Вудли. - Ну, заберем мы ее оттуда, с места их встречи или из дворца, откуда угодно – и все...
Но для Леонида невыносима была мысль, что останется в каком-то другом параллельном мире кусочек ее жизни.
- Из дворца? – воскликнул он. – А та Валери, которая потом гуляла по улицам Парижа, заходила в магазины, ела хлеб. Это живой человек, Вудли! Куда она денется?! Она останется там? И этот отрезок ее жизни тоже! А потом в неизвестном месте над ней будут издеваться? Нет! Вудли, нет!!!
- Хлеб? При чем здесь хлеб? – не понимал Вудли.
- Леонид хочет сказать, - произнес Генри, - что, забирая ее раньше, остается во времени кусок ее жизни, который уже случился и стереть его невозможно. Он повис в каком-то параллельном мире, где и находится сейчас Валери. Настоящая, живая Валери.
- Ну и что? - возразил Вудли, - меня тоже выдернули оттуда, с той набережной. А где тот другой Вудли, которого оставили, теперь не имеет значения, - спокойно трезво рассуждал он, - главное, что я здесь, я с вами, а сколько нас таких двойников бродит в этих параллельных мирах – не счесть. Стоит ли думать об этом?
- Стоит, - ответил Генри. - И пока она жива, пока ее еще можно спасти, нужно это сделать сегодня, сейчас, но не вчера. Так мы снова перевернем события и поставим все с ног на голову. Мир очень хрупок, время не терпит вмешательств. И чем это обернется для всех нас и для нее тоже – не знает никто…

- Зачем вам это нужно? – спросила Валери.
Человек в халате снова сидел напротив. Сейчас ее кровать была отделена от него прозрачным стеклом, и пространство вокруг напоминало большой закрытый аквариум. Прошло три дня, и болезнь, наконец, заявила о себе - ужасно болела голова, во рту пересохло, все время приходилось пить, но это не помогало, уже начал появляться удушающий кашель, на руках проступили красные пятна. Обо всем этом она знала, и все шло по плану. А план был один – ждать и терпеть, пока ее не спасут.
- Я долго думала, зачем вам это нужно, ведь кроме деления клеток эта вакцина ничего не дает? - вымолвила она.
А человек тем временем внимательно смотрел на нее сквозь прозрачное стекло, проверяя симптомы и оценивая ход болезни. Изучал температурный график…
– Прекрасно! – наконец, ответил он, - великолепно!
- Что? – не поняла она.
- Простите, это я о своем...
Теперь он, обратив на нее внимание, вежливо отвечал на вопрос:
- Зачем мне это нужно? Я - любопытный человек, организация, которой я служу, тоже, и если появляются новые секреты, о которых мы ничего не знаем, нас это совсем не устраивает. А вдруг найдутся мерзавцы, которые, опередив нас, в своих интересах начнут использовать эту вакцину.
- Но, других интересов нет! – удивилась она. – Нет и быть не может! Вакцина продается в любой аптеке и помогает людям жить. И все.
- Это я и хочу понять – все ли? Поэтому мне нужен ваш рецепт, формула. Я должен быть уверен!
- Я вам повторяю – результат единственный - только деление клеток. Вы теряете время.
Человек сверкнул глазами и заботливо произнес: - Это вы теряете время, а у вас его не так много... Хотя и не мало. Если вы захотели так просто умереть, вам не удастся отделаться двумя-тремя днями. Ваш организм полностью обновлен, он может сопротивляться долго, и умирать вы тоже будете мучительно и долго. Вам это нужно?
- Нет, - как-то просто ответила она.
- Нет, - сочувственно повторил он. – Но если вы надеетесь победить чуму без повторной инъекции, у вас ничего не получится. С ней никто сейчас не борется, и она будет продолжать разрушать ваш молодой организм, пока все не закончится. Вы хотите продолжить наш эксперимент?
Сейчас он напоминал заботливого врача, который искал выход. Искал, но не находил, чем был очень огорчен.
- Прошло три дня, Валери! Я боюсь, что скоро вам будет сложнее воспроизвести формулу и вспомнить все компоненты, тогда вам уже не поможет никто. Даже Я!
Она продолжала молчать, с мучительным интересом разглядывая этого человека: Он врач, но какая ужасная у него работа. Одни придумывают лекарства для жизни, другие создают болезни и сеют смерть. И те, и другие учились когда-то в одних колледжах, вместе сидели на лекциях, и даже сейчас они одеты одинаково – все те же белые халаты, шапочки, только программа у этих других немного сбилась. Ей даже стало жалко этого человека. Вдруг она произнесла:
- У меня есть один вопрос!
- Слушаю вас очень внимательно, - с участием произнес “доктор”. Она улыбнулась, вернее, попыталась это сделать и спросила:
- Сегодня вечером, когда вы вернетесь домой к своей семье, обнимете жену и сына…, или кто там у вас? Сын, дочь? Они спросят о ваших делах, о работе. Интересно, что вы им расскажете?
Доктор, не ожидая такой наглости, выпучил глаза, а она продолжила:
- А потом, когда ваш малыш вырастет, вы наверняка захотите, чтобы он продолжил ваше дело, так сказать, пошел по вашим стопам... Династия убийц! Потрясающе!
И она громко засмеялась,… потом закашлялась.
- У меня нет детей, - грустно произнес он, - и жены нет, - потом посмотрел на нее, заметив, что она начинает бредить, и, поправив на себе белоснежный халат, удалился, оставив ее в этом аквариуме до следующей их встречи.

Доктор Вудли сидел и размышлял. Последнее слово было за ним, и решить эту проблему мог только он и его люди. Казалось бы – все просто. Забрать ее оттуда на один шаг раньше, а еще лучше, забрать всех скопом в момент захвата и быстро развязать языки. Но не все было так просто, поэтому он сидел и рассуждал. И вообще, в последнее время он себя не узнавал. Сейчас зачем-то вспоминал глаза Леонида, который просил не оставлять ее в том будущем, вспоминал сложные умозаключения Генри о времени. Словно, видел блеск зеленых глаз этой девчонки, и что-то не давало ему покоя. Он перестал себя понимать, и дело даже не в возрасте. Пожалуй, впервые за свою долгую карьеру он позволил себе думать о людях не как об объекте, но видел в них просто людей, как в своем далеком детстве. И теперь, скорее, понимал Леонида, чем самого себя. А как можно еще относиться к ним, когда они, словно дети, без одежды, без задних мыслей, злого умысла идут себе по пляжу, плещутся босыми ногами в теплой воде и не боятся ничего, не думают ни о чем. Они какие-то беззащитные, и относиться к ним по-другому он уже не мог. И не хотел.
- Дьявол! Как было бы просто выдернуть ее с любого места – сейчас она была бы уже здесь! Не думать ни о чем, не усложнять.
Но снова и снова перед ним стояли зеленые глаза этой молоденькой девочки. И тут он в ужасе поймал себя на мысли, что если так пойдет дальше – он станет профессионально непригодным. Будет, как в молодости, моргать перед выстрелом, нервно дышать, однажды промахнется, и это станет концом. Концом карьеры, концом его жизни и концом для Вудли…
- Да черт с ним! - внезапно подумал он.
- Стив, - неожиданно пробормотал он про себя это имя. Имя, которое давно не вспоминал. Стив из далекого, теплого, южного штата. Так звали его в детстве, потом в юности, и так было до тех пор, пока не появился Вудли. Тот вложил ему в руку револьвер, научил стрелять и приказал забыть Стива. Забыть навсегда! Как давно это было, тогда он честно забыл о нем, но сейчас почему-то вспомнил, теперь сидел, думал, принимая это непростое решение…
Пожалуй, он не оставит на растерзание Валери этим подонкам там, в будущем. Он сделает все сегодня и прямо сейчас. Он возьмет отпуск и отправится туда “наверх”, - подумал Вудли, - все равно здесь уже никому он не нужен.
Просто, ему ввели вакцину Валери (он сам попросил об этом), и теперь его тело молодело на глазах, и душа молодела тоже...
_________________

 » Глава 43

- Валери, как это понимать? – “Доктор” снова сидел, вернее, стоял перед ней, в возбуждении потирая руки.
- Все-таки вы создали большое чудо! - воскликнул он, глядя на температурный лист и на результаты анализов. Сейчас она была его подопытной мышкой, и он разговаривал, скорее, с самим собой, чем с ней. И действительно, прошло еще три дня, но ей стало немного лучше. Болезнь замерла, затаилась, а пациентка была жива! Даже все видела, понимала, и пыталась рассуждать про себя. А он это делал вслух:
- Нет, госпожа Валери, - продолжал он, - это всего лишь отсрочка. Вы врач и все понимаете сами. Но, каков иммунитет, какова сила этого средства! Так не пора ли вернуться к нашему вопросу? – спросил он, обратив на нее внимание. - Осталось немного. День или два, неделя - и все будет кончено. Напишите мне вашу формулу, и я отправлю вас домой. Я клянусь вам!
Он был врачом, и сейчас восхищался ее вакциной. В эту минуту он стоял на пороге так близко, совсем рядом с одним из величайших изобретений человечества, и не мог им не восхищаться! И ею тоже! Она была для него, словно, икона, которую он боготворил. Он был замечательным врачом, и, если бы не такая работа, хорошо бы лечил людей, приносил пользу. Но, увы...
- Скажу прямо! – продолжил он разговор с пациентом-коллегой. - В наши задачи входит коллекционирование лучших штаммов для бактериологического воздействия. А ваша вакцина лишь восстанавливает организм. Но какова сила и мощь в этом средстве! Панацея! Вот бы такую же силу чуме или моей любимой "испанке". Помните ту историю столетней давности? ...
Он снова посмотрел на ее анализы. Валери молчала и “доктор”, на мгновение, задумавшись, пробормотал последнюю фразу: “Такую же силу ЧУМЕ! “…
И тут в этих глазах промелькнул огонек его порочного гения:
- Силу Чуме и Испанке!... Такую же силу! И всем прочим нашим друзьям! - заворожено повторял он. Глаза его расширились и черными большими зрачками уставились в глубину сознания, в бездну, они заглядывали в самые потаенные, черные уголки его души. И тут разум и душа, словно слились воедино в безумном порыве, разыскав что-то на самом дне, подхватили и невероятным усилием воли уже тащили ЭТО на солнечный свет, в белую палату, сюда, в реальную жизнь. Уже доставали свою добычу, и тут его словно прорвало:
- Те же клетки! - закричал он. - Та же вакцина! Валери, девочка, то, что мне нужно, лежит в каждой аптеке!
Он кричал, глядя ей в лицо. Его осенило, теперь это открытие принадлежало ему, и он хотел, чтобы она знала об этом.
- Бактерии тоже состоят из клеток. А если придать им такой же импульс, привив вакцину Валери Сандрин, получится штамм, который будет восстанавливать сам себя! Победить его будет невозможно! Мне даже не нужен ваш рецепт, теперь у меня есть свой. Но, я пойду значительно дальше!
Валери в ужасе смотрела на него, как на врача, который внезапно снял белый халат и примерил одеяние дьявола. Она все поняла, и впервые ей стало по-настоящему страшно. Это чудовище сейчас с ее помощью сотворит болезни, которые победить будет невозможно. Они передаются воздушно-капиллярным путем, переносятся насекомыми, птицами, земноводными, и достаточно будет с больным вздохнуть одним воздухом (а воздух на всех один), посмотреть на него, подумать об этом, и болезни разлетятся чудовищными облачками, накрывая все живое на своем пути. И остановить их уже будет не дано никому.
Но, он перебил ее мысли:
- Я вам обещал всего лишь укол? Я выполню свое обещание, только повторю его снова, но уже с Новым вирусом. Чем вы лучше его, Валери? И тогда вы будете на равных - вы, человек, применивший свою вакцину к себе и чудо-бактерии, получившие то же снадобье. Тогда и посмотрим!...
Ему больше не было жалко эту женщину, он не восхищался ее гениальным открытием, потому что сейчас создал творение свое, ту единственную и великую силу, способную уничтожить все...
_________________

Оу.... Фуф.... Надо отдышаться после прочитанного,
читала с огромным удовольствием!

*Внутри куча сомнений. Закрыла глаза. Вздохнула. Нажала "Отправить". Ушла.*

-

просто закипаю от ожидания," Книги - воздух для души", а его мало.

Отдышаться не дам!
_________________