Минус всей моей жизни (СЛР)

Спасибо за продолжение!

Наташа, спасибо за продолжение)
Ага, значит совесть не позволила Сергею уволить Женю. И решающим стала не её исполнительность, а то, что он в фиалковых глазах Жени увидел отчаяние и понят, девушке очень нужна эта работа, что даже обоюдная.... неприязнь не имеет значения. Так что, у Жени теперь испытательный срок. Думаю, она последует совету своего друга, стать самой лучшей секретаршей в мире, ладно, в городе, чтобы шеф понял, уволив девушку, он лишится очень ценного, практически, незаменимого работника. Ох и нелегко будет Жене, а ещё эти две мымры, они ж своего не упустят, будут при любой возможности палки в колёса вставлять.
___________________________________

Наталия, принимайте в читатели!
Спасибо за продолжение
_________________

Наташа ,
Спасибо за продолжение .
Очень нравится знакомится поближе с героями .

Спасибо за главу. Женечка просто супер. Обожаю таких сильных героинь. Автор вы большая молодец.
_________________

Наташа, спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо за продолжение! Сергей как раз похож на нашего типичного начальника.. Орущего и внушающего страх, а не как в других книгах - мачо,который только мышцами играет)))

 » Глава 4. "Плюс"

Глава 4. «Плюс»

Целая неделя прошла для Жени ровненько, словно морская гладь во время штиля в океане: спокойно и без эксцессов. Девушка училась, наконец-то потихоньку подтягивая все свои хвосты, закрывая задолженности и меняя впечатление преподавателей института о себе в лучшую сторону, что несказанно ее радовало при том обстоятельстве, что у Жени была еще и работа.
А вот работа для Зябликовой, как огромный и очень густой, со спутанными, колючими ветками кустарник, в любую секунду могла больно цапнуть, сделай она хоть малейшее неверное движение в сторону.
Чтобы не вызывать гнева со стороны своего начальника Сергея Викторовича Минаева, которого Женька в сердцах и с абсолютно чистым, как Ниагарский водопад, раздражением и глубокой неприязнью, будучи очень даже, на редкость, взаимной, называла «кретином», Женя старалась почти не показываться ему на глаза, сидеть ниже травы и тише воды и работать с особым упорством и тщательностью, чтобы у кретина не было ни малейшего шанса к ней подкопаться.
Целая прекрасная пятидневная рабочая неделя протекла без сучка без задоринки: Женя знакомилась с новым коллективом, который, за исключением Вики Гордеевой, Лены Старцевой и, конечно, сотрудников их отделов, которые, не желая портить отношение с начальницами, поддерживали их стремление развеять прах новой секретарши по ветру на крыше завода, отнесся и принял рыжеволосую девушку очень даже дружелюбно; Женя все больше углублялась в нюансы своей работы и становилась все уверенней с каждым днем, тем более, что ее альтруистические наклонности помогать всем и каждому, кто имел счастье обратиться к ней за помощью, не оставались забытыми милыми работниками «Черного полюса» и все больше прокладывали дорогу к взаимному дружелюбному отношению.
Хотя, если говорить положа руку на сердце, то без маленьких гадостей, которые при любом удобном моменте пытались сделать Женьке все те же Вика с Леной, поражая своим мелким масштабом и изобретательностью, свойственной обычно детям из пионерского лагеря, да и то – лишь с наступлением темноты (то кофемашину из розетки выдернут, то важные сообщения от Минаева якобы «забудут» передать, то документацию специально составят с ошибками и т.д.), и которые заставляли серые, всегда суровые глаза Сергея в очередной раз в раздражении закатиться к потолку, и, судя по его виду и кислой мине, будто он съел целую тонну мха-лишайника, не проходящие без последствий для его отношения к Жене, все же, без этих гадостей работа Жени была бы больше похожа на почти что нормальную.
Но, к счастью, разум в ее голове вовремя включал лампочку, закрывая гнев в дальней комнате ее чувств и выдвигая на передний план полное, безответное безразличие к тому мелкопакостному идиотизму, что неизменно периодически творился вокруг нее, и в этом ей очень сильно помогали новые друзья: Света, которая была до того удивлена, что Женьку не выбросили за порог еще в первый день, что целых два часа подряд таращила на нее свои болотные глаза и периодически тыкала ей в плечо пальцем, видимо, проверяя, не развилась ли у нее рыжая и длинноногая галлюцинация на почве усталости от работы, учебы и прочих забот; и Семен, странный, прямой, очень чувствительный и до безобразия внимательный к предметам гардероба и вообще к своей или чужой внешности, но теплый, как южное солнце, уютный в общении, словно плывешь с ним по реке в одном направлении или сидишь на диване, укрывшись общим пледом, и чертовски интересный, увлекающийся разными видами искусства, начиная с литературы и написания стихотворений прямо «на ходу» и заканчивая рисованием и лепкой из пластилина, что в совокупности бесконечно притягивало Женю к нему, хоть она до сих пор и не определилась, влюблена она в него или ее чувства из другого разряда?
Как бы то ни было, жизнь текла своим ручьем, и Зябликова, пользуясь принципом «опускай голову ниже, когда проходит «кретин»», и «ничего не отвечай, когда у «кретина» есть к тебе претензии и замечания», жила спокойно и наивно полагала, что так оно и будет дальше, раз она так умно все придумала, но судьба всегда держит руку в кармане: никогда не знаешь, что она там прячет – раскрытую ладонь или кулак.
Октябрь-месяц неизменно принес в город настоящий осенний холод, первые заморозки, рисующие узоры на поверхности грязных луж, серость и тоску в душе, пар изо рта и многочасовые очереди в «Шиномонтажи», где в ожидании готовности своей машины можно было успеть прочитать сборник стихов поэтессы «серебряного века» Зинаиды Гиппиус от корки до корки раза эдак на три.
Женя работала с утра и, по своему обыкновению, встав заранее, в шесть часов, но просидев с кружкой кофе за передачей «С добрым утром, город!», где шла ужасно увлекательная рубрика «Самоделкин», в которой сегодня демонстрировали, как из старых, дырявых носков сделать превосходную римскую штору на окно, она припарковалась у входа ровно за три минуты до восьми часов, а провела магнитным пропуском по замку входной двери на фирму ровно за минуту до установленного начала рабочего дня, так что теперь она, с раскрасневшимися от холода на улице щеками, на ходу расстегивая свою пуховую куртку персикового цвета и громко стуча каблучками сапожек, вихрем влетела в секретарскую и плюхнулась на свой стул, быстро, коленом, ткнув круглую кнопку включения компьютера на процессоре под столом, который кто-то чертовски догадливый закрепил как раз на этом удобном уровне, и даже не сразу заметив огромный букет нежно-розовых хризантем, украшенных белыми бусинками и серебристыми блестящими бабочками на зажимах, возвышавшийся в голубой, толстопузой вазе, заботливо вытащенной кем-то (наверное, тем же, кто и притараканил этот огромный букетище в такую рань) из тумбочки в углу секретарской.
Женька так и замерла, уставившись на цветы огромными, ошеломленными глазами, забыв даже раздеться и обуть туфли, не говоря уже о том, чтобы взять трубку, потому что рабочий телефон по линии «город» уже вовсю тренькал около Жениной правой руки.
Медленно встав и восторженно разглядывая букет сияющими глазами, Женя с удовольствием наклонилась к нему и, вдохнув тонкий, цветочный аромат, очень слабый, но такой свежий, зеленый и нежный, девушка легко коснулась лепестков кончиками пальцев и поймала себя на том, что сейчас стоит и по-дурацки улыбается, совсем как маленькая девочка.
- Ух ты, ух ты, какие цветочки!.. – шепотом восхитилась Женька, разговаривая, как и все обычные, совершенно нормальные люди, сама с собой. – А вот интересно, они вообще кому?.. Светке, наверно?.. А может, мне?.. – наивно, с надеждой шепнула Женька и вдруг заметила небольшую, квадратную открытку, придавленную вазой.
С круглыми от переполнявших ее эмоций глазами, Женя аккуратно достала карточку и с невероятным удивлением и бешеным стуком в сердце прочитала на лицевой стороне: «Евгении З.»
- «Евгении З.»… Так… это мне!!! – воскликнула она, снова улыбаясь во весь рот, как дурак, и с безграничным счастливым удивлением вновь посмотрела на цветы. – Ничего себе!.. Так, стоп. Что это здесь… - она перевернула открытку и на обратной стороне увидела фразу, написанную почти печатными, но ровными и очень аккуратными буквами:
«Милая Женечка, ты нежна и прекрасна, как эти цветы. Каждый лепесток – тебе, от моего раненного сердца».
- Каждый лепесток… раненного… - вслух шепнула Женька и так и осела на стул, засмеявшись от радости. Никогда в жизни ей еще не писали столь романтичных записок, да еще анонимно!! Как же это… круто!!!
Вне себя от радости и гадая, кто бы это мог подарить ей такой чудесный букет и такие чудесные слова, Женя еще на несколько раз перечитала карточку, краснея от девичьего восторга и маленького женского счастья, и с любовью уставилась на цветы, а потому, уплыв в мир романтики, рыцарей и принцесс, не сразу заметила, что в секретарскую почти «лунной» походкой вплыл Семен, сегодня выедающий глаза окружающих светло-зеленой рубашкой, красным, как сигнал светофора, с черными горошинами галстуком, темно-синими джинсами и черными (видимо, в цвет горошин) кедами с психоделической, почти такой же, как и он сам, размалеванной в кричащие оттенки, пустой кружкой в руке.
Красиво и мягко, словно лучик солнца, пробившийся сквозь тюль на окне, улыбнувшись и блеснув на Женю веселыми глазами через модные, квадратно-прямоугольной формы очки, он неожиданно вернул Женю из мира грез следующей фразой:
- Привет тем, кто всегда приходит почти вовремя! Как прошли выходные без любимого «ЧП»??? О, это что, хризантемы? Прелесть… - оживленно мурлыкнул он, подлетев к букету и, как и Женька, с наслаждением его понюхав. Хитро посмотрев на все еще удивленно теребящую в руках открытку девушку, он с любопытством проговорил:
- Ну и кто это нам его подарил, а?? Колись давай, Жека, ты же знаешь, истина, рано или поздно, всегда вскрывается!
Женька резко подняла на него огорченные и разочарованные глаза:
- Так это не твой букет?!? Ну-у-у, Семка, тогда я даже не знаю… - грустно и задумчиво протянула она, положив перед Семеном на стол карточку с романтичными печатными буквами и вздохнув.
Семка поднял брови и тепло заулыбался, ободряюще проговорив:
- У-у, рыжик, ты что, расстроилась?? Не печалься, Жека, я ведь не знал, что ты цветов хочешь, обещаю, подарю тебе самый прекрасный букет, если… - он хитро подмигнул и подошел к кофемашине, сунув туда свою, кем-то нервно расписанную, наверное, человеком, который никак не мог остановиться на каком-то одном цвете, кружку и нажал кнопку двойного «капучино».
- Если?.. – захохотав, переспросила Женька. – Будет еще «если», наглая ты морда?!?
- Конечно! – невозмутимо заявил Сема с той же теплой улыбкой, с которой вошел, нисколько не смущаясь того, что обычно девушкам букеты дарят как бы «просто так». – Если ты пойдешь со мной на фестиваль скульптур из металлолома! – ликующе заявил он, а Женя прыснула, захохотав еще больше. – С сегодняшнего дня в музее Архитектуры начинается. Приду с букетом. – заговорщически шепнул он, будто это должно было решить все.
Женька с трудом просмеялась и покачала головой:
- И что? Я среди разных кривулек из пустых консервных банок буду выхаживать с цветами, чтобы люди, не дай Бог, подумали, что у нас с тобой там свидание??? О-о-очень романтично: огромный букет, сгибающий меня пополам, ржавый мусор в цвет моих волос, который несколько творческих личностей пожалели выбрасывать, бесплатный вход и ты – весь такой в зелено-красно-желто-синем, таскающий меня за руку от одного экспоната к другому с бешеным взглядом… Да ну тебя нафиг, Семен, сводил бы уж тогда сразу в психушку, там мы бы как раз с толпой слились… Никаких букетов!!! – пригрозила она ему, а Семен расхохотался:
- Ну, если это твое условие, то я согласен! Ничего тебе не приношу, а ты идешь со мной? Сегодня. – важно добавил он тоном, не терпящим возражений.
Женька вздохнула и улыбнулась. Предложения ее нового друга всегда были очень экстравагантными и интригующими, да и, честно говоря, она и сама любила некоторые «странные» виды искусства, поэтому без всякого сомнения согласилась:
- Ладно, Карташов. Услуга за услугу. Глянь, пожалуйста, может, ты узнаешь почерк?
Семен с интересом взял из рук Жени открытку и, прочитав, сделал умильное лицо:
- Сюси-пуси, как мило! Я сейчас растаю, словно шоколадка. Не, это точно не Краснохатов. Он бы до такого не додумался. – философски изрек Семен, положив карточку обратно Жене на стол.
От фамилии заместителя директора, который теперь обивал пороги секретарской с куда большим интересом, чем до появления в ней нашей рыжеволосой особы, девушка сморщила нос: внимание зама ее очень раздражало, даже, можно сказать, он был ей попросту противен со своими маленькими, пошлыми глазками, никогда не поднимающимися выше линии грудной клетки, и огромным, румяным и круглым, словно подушка, лицом.
- А почему это сразу Краснохатов??? – угрюмо и возмущенно буркнула Женя, недовольно поглядев на Семена. – У нас на фирме мужчин больше нет, что ли?
Семен хохотнул и пожал плечами.
- Ну, по крайней мере, из всех остальных больше никто так открыто не выражал свою симпатию к тебе. А для Павла ты – цель номер один сейчас. Видела бы ты, как он душится, прежде чем к Минаеву пойти! Вот смех! Как будто дорогой одеколон может скрыть его не самые лучшие намерения на твой счет. Кстати, - хмыкнул он, хлебнув из кружки кофе и поморщившись, - кофе опять бурда.
Он подошел и похлопал по кофемашине с левой стороны, усмехнувшись:
- Еле теплая. Бьюсь об заклад, ее включили за минуту до твоего прихода.
Женька угрюмо поджала губы: опять проделки этих дурных Гордеевой и Старцевой! Она точно помнила, что оставляла кофемашину включенной в пятницу вечером, когда уходила, потому что сборщики из производственного цеха имеют обыкновение выходить по выходным на работу и девушка благосклонно оставляла им возможность пить кофе – хоть какое-то удовольствие в испорченный работой выходной!
Поскольку кофемашина была большой, то и воды в бачке было много, а для того, чтобы ее нагреть до необходимой температуры, требовалось, как минимум, пятнадцать, а то и больше, минут. Обреченно вздохнув и нахмурившись, Женя посмотрела на фотографию Виктора Петровича Минаева над кофемашиной на стене и пробурчала:
- Отлично. Сын бога кофемашины мне этого точно не простит.
Семен засмеялся, и в этот момент послышались уверенные и стремительные шаги в коридоре. Женька встрепенулась: эти шаги она уже очень хорошо знала. Быстрее пули девушка скинула куртку с плеч, небрежно уронив ее на пол рядом со своим стулом и за долю секунды расстегнула и скинула сапоги, сунув ноги в туфли и одновременно сгорбившись около монитора с самым кротким и рабочим видом, на который она только была способна, лишь бы у Минаева не возникло нехорошего подозрения, что девушка пришла лишь пять минут назад и ничего важного еще даже и не думала делать, не говоря уже о шести пропущенных звонках на телефоне, раздраженно напоминающих ей о своей обязанности маленькой противной циферкой в углу дисплея аппарата.
Семен успел только фыркнуть, наблюдая за подругой, как в секретарскую вихрем, очень важным и неимоверно суровым, как и всегда, влетел Сергей, в прекрасном черном костюме, белой рубашке, там даже на шее галстук какой-то был, но Женька, сосредоточенно пялясь в открытую базу данных сотрудников, а еще – на какую-то темно-красную точку почти в центре экрана, деловито раздумывая, была ли это кровь или все же скорее капелька гранатового сока, поскольку не далее, чем в пятницу, Светка умудрилась устроить за стойкой трудовой день, сопряженный с весьма полезным (гораздо полезнее, чем полуторачасовая переписка с другими сотрудниками в чате) поеданием граната, боковым зрением никак не могла его разглядеть, но зато четко узрила черное, строгое мужское пальто от «Армани», небрежно накинутое поверх всего остального, тоже недешевого гардероба.
Серые глаза сурово и с неизменной искоркой раздражения на секунду остановились на Жене, затем, уже более спокойно и совсем даже без желания закинуть его в параллельное измерение – на Семена, после чего Сергей властно произнес:
- Доброе утро, коллеги.
- Доброе утро, Сергей Викторович. – как солдатня на утреннем построении посреди плаца, хором ответили Женя и Семен, а в голове Женя добавила от себя еще парочку обращений через запятую, уже менее приятных, чувствуя, как и внутри нее поднимается нелюбовь к своему начальнику.
Сергей уже было пролетел к своему кабинету, но вдруг заметил рядом с Женей огромный букет хризантем и остановился. Женька замерла, почувствовав его пристальный взгляд на себе и, совсем мобилизовавшись, внутренне собрала себя в пучок, ощутив, как он изменил направление движения и теперь идет к ней.
Сергей подошел к стойке и, расслабленно, по-хозяйски облокотившись об нее прямо напротив Жени, пристально и недовольно посмотрел на нее, чуть наклонив голову и сверкая вопросительным нетерпением в глазах.
Женька подняла на него взгляд и, предчувствуя недоброе, но не желая демонстрировать неуверенность, слабость, какую-то свою вину или страх перед этим высокомерным кретином, который с насмешкой и недоверчивым раздражением смотрел на нее так, будто ни один мужчина в здравом уме никогда в жизни не догадался бы до такой глупости, как подарить ей букет, внимательно и открыто уставилась в его серые глаза.
Сергей посмотрел на Женю, затем – на букет, затем снова – на Женю, и требовательно и холодно спросил:
- Это что?
Женя тоже, повинуясь инстинкту повторения, посмотрела на цветы, затем – на Сергея, и неуверенно, будто сама впервые видела в такой непосредственной близости от себя столь неожиданную штуку, неуверенно предположила:
- Бу-букет?..
Сергей не удержался и, раздраженно закатив глаза, посмотрел снова на цветы, а следом – на Семена. Тот молча, подняв брови, уловил его взгляд и, гордо задрав нос и слегка заговорщически улыбнувшись, вдруг взял Женю за руку в свои ладони, и как бы подтверждающе кивнул.
Сергей тоже в небольшом удивлении поднял брови, недовольно и насмешливо посмотрев на них обоих, а Женька, мгновенно вспылив внутри себя на этого придурка Семена, мысленно посылала ему информацию обо всех видах наказания, которыми она его подвергнет за то, что выставил их влюбленной парочкой.
Минаев насмешливо дрогнул уголками губ и, снова наклонившись к Жене и пристально заглянув ей в глаза, проговорил:
- И каким образом букет относится к тем предметам, которые так необходимы секретарю на рабочем столе для выполнения должностных обязанностей?? – язвительно и немного гневно спросил Сергей и, не дожидаясь ответа, жестко распорядился:
- Убрать! И чтобы я его больше не видел.
Женька послушно кивнула, немного обиженно и расстроенно посмотрев на него, а мысленно послала его куда-подальше, злясь на его кретинизм и собственное бессилие. Ну как он может так ее ненавидеть, что даже заставляет выбрасывать чей-то подарок??? Чем ему букет-то не угодил, волчаре этакому?!?
Сергей секунду следил за ее лицом, будто пытаясь прочитать, насколько больно по ней ударил этот приказ, но Женя даже почти не моргала, все также ясно и немного с вызовом глядя на своего босса, поэтому он лишь убрал руки со стойки и хотел было уйти, но не успела Женя и вздохнуть от облегчения, как он снова резко обернулся и, перегнувшись через стойку, заглянул за Женин стол, резко нахмурившись:
- А это что такое, Женя?!? Тебя что, мама опрятности не учила??
Женька вздрогнула и ошарашено проследила за его взглядом, с ужасом понимая, что, по всей видимости, недостаточно запихнула куртку и сапоги под стол… Позади нее на полу около стула бесформенной кучей валялась, как попало, куртка, а два, не самых чистых, я вам скажу, после осенней дороги-то, сапога, лежали не где-нибудь, а прямо на ней сверху.
Семен кашлянул, едва сдерживая смех, а вот Жене пришлось больно закусить губу, чтобы не расхохотаться. Слезящимися от смеха глазами, она снова посмотрела на Сергея, недовольно и нетерпеливо глядящего на нее с откровенным недоумением на лице (ну да, конечно, с виду-то Женя – вроде ухоженная, аккуратная девушка, а вот сапоги зачем-то на куртку ставит… Мда…) и раздражавшегося все больше.
- Простите, Сергей Викторович, у нас в землянке, где мы прятались от бомбежек, как-то не было принято вешать куртки на гвоздик у двери. – тяжело, чуть не взрываясь от смеха, но очень серьезно проговорила Женя и быстро добавила:
- Я сейчас все уберу. – и суетливо, чтобы Сергей не видел, как сотрясаются от идиотского хохота ее плечи, она наклонилась и схватила в охапку свою куртку.
Впрочем, Сергей не видел ее смеха, потому что, судя по его прищурившимся глазам, выплывающая из глубин его души ярость затмевала в нем здравый смысл и чувство юмора, равно, как и все остальные, обычные эмоции.
Гневно хлопнув по стойке кулаком, он прошипел:
- Женя!!! Шкаф – вон там, - он указал рукой на гардероб, установленный в углу секретарской, - внутри есть такие железные штучки, называются «плечики», на них вешается куртка, а на дно можно поставить сапоги. Теперь ты в курсе. И больше никакого балагана, слышишь??? Не забывай, что для наших гостей ты – лицо компании, по тебе судят обо всех остальных сотрудниках фирмы, так что ОНИ, ПО-ТВОЕМУ, О НАС ПОДУМАЮТ, КОГДА УВИДЯТ ТВОИ ВЕЩИ НА ПОЛУ??? Может, еще фрукты обглоданные по всем углам раскидаем, чтобы совсем зоопарку уподобиться??? – громовым голосом, не сдерживая свой «радостный» порыв, прокричал он, а Жене ужасно хотелось ответить, что, в принципе, в идее с зоопарком что-то есть, есть даже один орангутанг, который станет прекрасным экспонатом этого зверинца, но, конечно, удержалась, испугавшись недоброго блеска в глазах «орангутанга» и его разъяренного лица, а потому просто примирительно улыбнулась, лелея в себе желание ударить Минаева чем-нибудь тяжеленьким, совершив тем самым акт мщения.
Сергей выдохнул, пытаясь успокоиться, и двинулся в свой кабинет, на ходу, уже более уравновешенно, бросив через плечо:
- Кофе принеси.
Женька вытаращила глаза за его спиной и, когда он скрылся в своем кабинете, не закрывая за собой дверь, вскинула руки к небу и потрясла ими в воздухе, от злости и отчаяния мысленно вопрошая Господа, закончатся ли на сегодня ее мучения, или к концу дня Сергей все же сунет ее в черный, пластиковый пакет и вывезет на городскую свалку, а Семен, хохоча одними плечами и с жалостью наблюдая, как Женя стукнулась лбом об стол, растворяясь в собственном провале и бессилии, громко проговорил:
- Сергей Викторович, кофемашина пока не работает, там… э-э-э… фильтр почистить надо. Женя уже вызвала специалиста.
Тишина из кабинета, а затем гневный, бешеный крик:
- Да вы издеваетесь?!?
Женька поморщилась и, вспомнив, что у нее с собой был растворимый кофе в мешочке «на всякий случай», отчаянно посмотрела на Семена и громко проговорила, чтобы Минаев мог ее слышать:
- У меня с собой есть растворимый, сделать вам, Сергей Викторович?
Из кабинета раздалось угрюмое и обреченное:
- Валяй. Еще больше испортить мне утро ты уже не сможешь.
Женя скорчила рожу, показав в сторону кабинета язык, передразнив самого веселого и жизнерадостного начальника на всем белом свете и даже немного успев подумать о том, что в тридцать с небольшим так много бурчать все-таки вредно для здоровья, но, со вздохом посмотрев на цветущего Семена, полезла в сумку за кофе.
А из кабинета, тем временем, снова раздалось жизнерадостное:
- Семен, я так вижу, ты новый тензопреобразователь уже разработал? Из «Гидроволны», между прочим, уже звонили, спрашивали, на каком этапе у нас их заказ по датчикам давления. Может, отчитаешься??
Семен искрометно улыбнулся и, двинувшись к выходу, на ходу воскликнул:
- Уже ухожу, Сергей Викторович, уже ухожу! Женька, до вечера! – подмигнул он хмурой девушке и, почти скрывшись за дверями, тихо шепнул:
- А весело ты попыталась предметом мебели в начале прикинуться! Цветы дурацкие все испортили только! – и, послав Женьке воздушный поцелуй, Семен исчез, оставив ее наедине с боссом-тираном.
Не успела девушка даже чайник разогреть, а из кабинета поступила новая «наводка»:
- Женя! Зайди срочно!!!
Раздраженно вздохнув и гневно прошептав: «Да как же у тебя звук-то выключается, труба иерихонская?!?», Женя быстро налила кофе и, несколько раз вдохнув и выдохнув, чтобы успокоить нервы и бешеное раздражение, вошла в кабинет Минаева с чашкой в руках.

*** «Минус»
Нет, ну сколько же еще эта рыжая дурында будет его доставать своими фокусами? Все вокруг нее наперекосяк идет: и кофемашина ломается, и вещи на полу разбросаны, и документы она вечно с «косяками» приносит…
Хотя Сергей и догадывался, что частично во всех странностях, которые окружают эту ненормальную девчонку, виноваты Вика с Леной, рьяно взявшиеся доказать, что она здесь – всего лишь случайная, кратковременная ошибка, но Сережа не мог их за это винить. Женя действительно продолжала раздражать его не только своими якобы «очень остроумными» ответами на его вопросы, но и упрямством и рвением, с которым она делала свою работу, так что ни одного подходящего шанса избавиться от нее у него не было.
Проглядывая утреннюю почту и пытаясь успокоиться после утреннего общения со своей секретаршей, Сергей хмуро и безрадостно раздумывал, когда же, в конце концов, его дела наладятся и станет лучше, как вдруг он заметил одно письмо.
Прочитав его, Сергей обрадованно улыбнулся: то, что нужно! Если все случится так, как он думает, то это может решить сразу все его проблемы!
- Женя! Зайди срочно!!! – громко скомандовал он и, развязно откинувшись на спинку стула, стал в нетерпении ждать.
Евгения явилась через полминуты с чашкой кофе в руках. Сережа неприязненно оглядел ее рыжие кудряшки, пружинящие в такт походке, странные фиалковые глаза, противные веснушки, рассыпавшиеся по переносице и щекам, и строгое, темно-синее платье до колен, облегающее фигуру. Все в ней заставляло его ощущать поднимающуюся из глубин грудной клетки ярость, ужасное раздражение от ее ясного, нацеленного на эффективную (!!!) работу взгляда, от того, что она не забыла захватить записную книжку, которую несла под мышкой, от того, что она специально работала так чертовски хорошо, что при других обстоятельствах он бы уже наверняка повысил ей зарплату или задумался бы о ее передвижении на другую должность, но… Его чувства к ней с того самого момента на парковке, когда она грозно наехала на него и оттолкнула от своего дружка-размазни, было уже не изменить…
Зато он мог изменить ситуацию.
- Садись. – строго и покровительственно махнув на соседний стул рукой, проговорил Сергей.
Женя послушно села, поставив перед ним чашку с совершенно отвратным и наверняка дешевым растворимым кофе и, деловито раскрыв блокнот, приготовилась фиксировать информацию, глянув на Сергея с ожиданием и уже знакомым ему отторжением. Сережа снова видел вызов в ее глазах, борьбу, как будто она состязалась с ним за какую-то, одной лишь ей известную правду, и он вдруг испытал досаду и тонкое, едва заметное чувство в груди, похожее на жалость.
- Слушай меня внимательно. – хмуро сказал Сергей, развернув к Жене экран ноутбука. – Через четыре дня на площадке «Колизей» состоится выставка «Технобудущее». Слышала о ней?
Женя внимательно смотрела на письмо, которое было ничем иным, как приглашением на эту самую выставку, а потом перевела взгляд на Сергея, и он заметил, каким оживлением сверкнули ее глаза.
- Да, конечно! Я два раза была там, в прошлом и позапрошлом году! – радостно и легко проговорила она и, чуть умерив свой пыл, добавила:
- Это выставка современной технической и электронной промышленности, куда съезжаются фирмы со всех соседних регионов и областей, чтобы продемонстрировать свои новейшие разработки: роботов, машины разные, электронику, приборы всякие… В прошлый раз даже мини-адронный коллайдер был! – возбужденно рассказывала увлеченная Женя, но, наткнувшись на строгое лицо Сережи, который, честно говоря, был немного шокирован ее осведомленностью в таких вещах, где, казалось бы, девушкам вообще не свойственно проявлять интерес, резко притихла, чуть покраснев.
- Верно. – кивнул Сергей, немного пережевав информацию о знаниях и увлечениях своего нелюбимого секретаря, которые, как оказалось, в этом совпадали с его увлечениями, потому что, будучи руководителем производственной организации, Минаев был ярым фанатом инноваций в сфере машиностроения, электроники, техники и технологий и сам, хоть и участвовал каждый год в «Технобудущем», но большую часть времени проводил не у своего стенда, а у стендов других фирм, общаясь с руководителями, разработчиками и конструкторами и разглядывая их презентационные образцы с особым интересом. – Мы, как всегда, принимаем участие в выставке. Твоя задача, Женя – связаться с организаторами и утвердить нам самое удобное место, сделать заказ на телеэкран, где будут демонстрировать нашу презентацию, забрать бейджики на всех участников. От «Черного полюса» на выставке буду я, Павел Юрьевич, ты и Лена Старцева, и еще… м-м-м… - он задумался, раскидывая в голове, кого бы из разработчиков взять с собой – Василия Адамовича или Семена?.. Но, вспомнив, что Василий Адамович слишком любит бурчать долго и не по делу, а Семен своим пирсингом и клоунской одеждой может распугать всех потенциальных клиентов, Сережа подумал-подумал… Да и решил из двух зол выбрать меньшее. – И Семен Карташов.
Женя тщательно записывала, но Сергей увидел, что при звуке имени Семена на ее губах мелькнула слабая улыбка… Он нахмурился: ах, да – это же он ей тот огромный веник подогнал… Наверное, у них любовь или что-то в этом роде… Неожиданно взбесившись на то, что нехотя сделал этой девчонке приятное, выбрав ее ухажера, Сергей резко наклонился к ней и жестко, беспрекословно гаркнул:
- Только без всяких там глупостей, слышишь? Мы едем туда работать, а не в романтику играть, ты все поняла???
Женя подняла на него ошарашенные глаза и медленно и изумленно проговорила:
- В романтику играть??? Мы с вами???... Да вы что, Сергей Викторович, упаси Господи… в смысле…
Сергей секунду тоже ошарашено смотрел на нее, а затем откинулся на спинку стула и захохотал:
- Да не мы с тобой, совсем ты, что ли, сдурела?!? А ты и Сема!
- Сема?.. – удивленно снова протянула она, и Сергей хотел было уже разъяриться по поводу ее умственных способностей, как она вдруг улыбнулась и понимающе воскликнула:
- А-а-а!! Нет, ничего не будет. – совершенно бесстрастно и уверенно заявила она. Сергей нахмурился, не понимая такой странной реакции на запрет миловаться с понравившимся парнем, особенно после того, что он сегодня видел в секретарской, впрочем, ему было так глубоко-преглубоко плевать, что он не стал заморачиваться на этот счет.
- Ладно. Дальше. За день до выставки приедешь в «Колизей» и все проконтролируешь: как работает презентация, как подключены опытные образцы, разложишь буклеты для возможных клиентов или спонсоров, узнаешь расписание работы и списки почетных гостей выставки… В общем, нужно будет организовать все по высшему разряду, чтобы мы могли привлечь покупателей и инвесторов.
Женя, снова за секунду переключившись, уже серьезно строчила в своем блокноте, а Сергей, немного подумав, чуть ухмыльнулся:
- В прошлом году всем занималась Света. В этом году ты. Не подведи меня, Женя. – чуть прищурившись, проговорил он, ядовито улыбнувшись. – Если накосячишь…
- Вы меня уволите. Знаю. – холодно и с вызовом закончила Женя и вздохнула, сосредоточенно глядя в глаза Сереже. – Это все? Я могу идти? Там, кажется, телефон звонит…
Сергей раздраженно посмотрел на нее, чувствуя, как ярость снова потихоньку выползает из его сердца в ответ на слишком деловое и бесстрастное поведение, будто она ставит его на место, как какого-то мальчишку, но, тоже нехотя прислушавшись, он действительно услышал тихую трель рабочего телефона из секретарской и кивнул:
- Все. Иди. И кофе забери. Паршивый.
Женя встала, а ее губы дрогнули в ядерном гневе. Сергей удовлетворенно улыбнулся, увидев, что задел ее, что смог поставить на место, чтобы она всегда понимала, кто он и кто она, чтобы осознавала, что он влиятелен и в его руках ее судьба, а ее боевой нрав он усмирит… Хоть для этого ему и придется вести себя, как последняя свинья, а его не так воспитывали в детстве…
Хотя, если подумать, с кем из женщин он когда-либо был благородным и прекрасным, словно средневековый рыцарь??? Вспоминая обо всех женщинах, каким-то образом мелькавших неясными тенями в его жизни, о своих любовницах, которые все равно, как бумеранги, слетаются к нему, даже догадываясь о существовании друг друга, о той непростой ситуации, сложившейся у него дома, Сережа понимал, что эти странные, пустые и глупые, как пробка, дамочки, не имеющие ни капли собственного достоинства, норовящие лишь засунуть свои густо-наманикюренные ноготки в его карман, вызывают лишь в нем пару мгновений кратковременного интереса, а затем одинокое и едкое, тягучее раздражение, которое практически всегда переходит в грубость и властность, желание подчинить своей воле и заставить их быть такими, какими он хочет… А вот дурацкая нежность или стремление быть ласковым с кем-то и, не дай Бог, поддаться на провокации красивого личика и больших, умоляющих глазок и вдруг начать прислушиваться к их желаниям и интересам, - это для Сережи было чем-то нереальным и абсолютно невозможным. Чтобы он стал слабым и мягкотелым ради какой-то юбки?.. Бред, бред, сивой кобылы бред.
Женя на одну секунду задержала на его насмешливых, презрительных глазах свои странные, сиреневые, и Сергей с удовольствием отметил в них чувство оскорбленного достоинства, обиды и жуткой, лютой, просто неудержимой злости, но она лишь тяжело проговорила:
- Хорошо. Как скажете, Сергей Викторович. – и, схватив чашку, стремительно вышла из кабинета, стуча каблучками туфель.
Сергей чуть поморщился: а она хорошо умеет держать себя в руках… Светка бы уже разрыдалась от подобного прессинга… Но теперь это не важно. Важно лишь одно: если Женя не справится, он с огромным наслаждением уволит ее, а вот если фирма хорошо проявит себя на выставке – у них появятся новые клиенты, новые спонсоры, а может, если приедет сам Губернатор, удастся заручиться поддержкой правительства…
Переключившись на рабочий лад и совершенно забыв о рыжей девчонке за дверями этого кабинета, Сергей с предвкушением тяжелой и кропотливой работы поднял трубку и набрал номер Отдела разработок своей компании.
_________________

 » Глава 5. "Плюс"

Глава 5. «Плюс»

Вторая неделя в «Черном полюсе» все чаще и чаще заставляла Женю Зябликову задуматься, а не закупорился ли у нее в голове какой-нибудь жизненно-важный сосуд, что она до сих пор не послала к чертям весь этот треклятый «ЧП» ее жизни и не умчалась, куда подальше, от этих ядовитых змей Вики Гордеевой и Лены Старцевой, от озабоченного лишь идеей ее порабощения Павла Краснохатова, от тайного поклонника, который с цветов перешел на конфеты и шоколад, всегда сдобренные миленькой открыточкой с самым нежнейшим любовным посланием, и, наконец, от самого отвратительного, грубого, самодовольного кретина Сергея Минаева, из-за которого, собственно, и пляшет до сих пор весь этот балаган вокруг нее.
Все четыре дня до выставки «Технобудущее» Женя трудилась не покладая рук, выезжая на место, договариваясь с организаторами, контролируя подготовку стенда и оборудования, но без палок, с таким упоением вставленных в ее колеса, все же обойтись не удалось.
По совету Светланы, которая была уже величайшим знатоком в деле подготовок фирмы ко всяческим выставкам, Женя выбрала самое стратегически удачное место: не возле входа, но и не у выхода, а примерно посередине зала, чтобы посетителей не обуяла гениальная мысль пройти мимо, не останавливаясь, поскольку впереди, там, впереди, где широкие проходы и множество разноцветных плакатов с названиями организаций так и манят к себе, призывая посмотреть, что еще предлагается, но и с другой стороны, чтобы уставший и значительно оттоптавший ноги народ, который теперь уже «ничем не удивишь», даже не кинул такого жизненно-важного для «ЧП» взгляда на их стенд, поскольку усталость и голод запускают громкое урчание желудка и красно-белую цветомузыку перед глазами. Центральная часть «Колизея» как раз предоставляла уникальную возможность посмотреть кое-что из продукции конкурентов, а значит, по достоинству оценить преимущества работ «Черного полюса»… И возможно, именно это станет дополнительным штрихом к заключению каких-либо контрактов на совместное сотрудничество, о чем так и мечтал в своих снах грозный король Минаев.
Однако, после длинных и невероятно утомительных переговоров с администрацией выставки, где то и дело звучно мелькали цифры откатов, неимоверно устрашающие своей величиной, которую прагматичная и деловитая Женя все же упорно старалась сделать поменьше, апеллируя к небольшим размерам стенда, к огромной колонне в опасной близости, грозящей прикрыть часть обзора, да, в конечном счете, к масштабам самой организации, доход которой даже страшно было сравнивать с тем же Заводом редкоземельных металлов, соседствующих от них по правую сторону, однако, после всех этих нудных телефонных трещаний Жене, все же удалось одержать маленькую победу: заветное место 21Б было зарезервировано под «ЧП», - но… Буквально в этот же день девушка, в сотый раз набрав номер «Колизея», чтобы обсудить время показа их презентации на большом экране, вдруг узнала шокирующую подробность, что кто-то (а она даже могла догадываться, кто) от лица компании позвонил в выставочный центр и отказался от золотого, любимого и с таким кропотливым трудом выбитого 21Б по причине «недостатка денежных средств компании на аренду столь дорогого места» в пользу, так сказать, боковушки у туалета – 38Г, что в самом темном углу за одной из колонн и всего в каких-то паре мест от выхода… И это было первым, чертовски неприятным моментом в череде подстав со стороны Лены Старцевой.
А дело было так.
Среда. Половина четвертого вечера. За два дня до выставки.
- Что-о-о??? Как 38Г??? Ты что, Лена, совсем с ума сбрендила?!? Да ты хоть знаешь, где это место?!? Убью!!! – донесся до сосредоточенно подготавливающей очередное распоряжение директора Женьки крик Сергея из кабинета. К его бешеному ору по поводу и без она уже привыкла, так что, как обычно, даже не обратила на него внимания, пока из-за двери не прозвучало яростное:
- ЖЕНЯ!!! А ну, быстро зашла сюда!!! Женя!!!
Вздрогнув и нутром почуяв недоброе, Женька бросилась к кабинету и влетела туда, но была буквально отброшена назад волной шквалистого гнева Минаева, вышагивающего нервной, стремительной походкой туда-сюда и горящего, как бикфордов шнур, пропитанный селитрой и неизменно имеющий на другом конце бомбу с очень нехилым радиусом поражения. Увидев Женю, он полыхнул еще большей злостью и рявкнул:
- Ты почему забронировала 38Г?!? Да нас там увидят, разве что, с телескопом!!! Я же тебе ясно сказал: выбрать лучшее место!!! Разрулить все с организаторами!!! Бабки любые забашлять, если надо!! А ты какого… - он притормозил и глубоко вздохнул, видимо, чтобы успеть исправить очень нехорошее слово на не очень хорошее, и разъяренно заорал снова:
- А ты какого черта слилась так быстро?!? Сказала бы мне, что не получается договориться, я бы лично с ними связался!!! Почему промолчала, ЖЕНЯ, ОТВЕЧАЙ, мать твою!!!
Женя была в таком глубоком ужасе и шоке, что чуть не расплакалась и даже не сразу заметила, что в кабинете с абсолютно счастливым и умиротворенным видом сидела Лена, победно улыбаясь и с обожанием глядя на Сергея, но Женьке было не до этого, Женя не могла переварить информацию о каком-то 38Г (38Г?? 38Г???), когда она целых сорок минут мусолила по телефону цифры, цифры и цифры в процентном эквиваленте к стоимости места, подкрепленные множеством веских причин, почему им так нужно именно 21Б и почему это золото-бриллиантовое место все-таки тянет лишь на десять карат, а не на двадцать, и она прекрасно помнила, как, в конце концов, девушка Лида, чей усталый, но упрямый до уподобления серошкурому животному голос чуть ли не отпечатался на ее барабанной перепонке, вздохнула и сказала:
- Ладно, Евгения. Что называется, «уломали». И остановимся на цифре тридцать. Будет вам 21Б. – и Женя еще пять минут после этого танцевала ногами под столом!
А теперь? Теперь Сергей бьется в своей очередной самозабвенной истерике по поводу…
- Да я все разрулила! – отчаянно воскликнула Женя, шокировано и испуганно глядя на Минаева. – Почему 38Г?!? Я не договаривалась на 38Г!!! Я договаривалась на 21Б! Целых сорок одну минуту по телефону, еще вчера!!! Ничего не понимаю… - пробормотала в полнейшей растерянности Женя, заламывая руки.
Сергей бешено ухмыльнулся и снова взорвался вулканом:
- Не понимаешь?? Зябликова, я что, по-твоему, первый день живу??? Хотела по-тихому скрыть от меня, что не удалось стенд удачный зарезервировать, и не говорить, пока день выставки не наступит и я сам не увижу, а увидел бы я только на месте и не стал бы на тебя при народе орать??? На это рассчитывала, Евгения?!?
Женя в ужасе замотала головой и тоже закричала:
- Да я с Лидой договорилась на 21Б, тридцать процентов от места ей пообещала, ни на что я не рассчитывала! И чего мне вашего ора бояться, Сергей Викторович?? Убьете меня им, что ли?!? Я вам говорю правду! Почему вы мне не верите??
Сергей выдохнул и, подлетев к ноутбуку, развернул его и гневно процедил, ткнув пальцем в экран:
- Если ты обо всем договорилась, то почему мне подтверждение пришло, что за нашей организацией закреплено место 38Г, а, Зябликова? Сообщение от Лидии Кудряшовой.
Женя снова вытаращила глаза, качая головой и чувствуя, что ее сердце сейчас провалится от обиды и негодования.
- От Лиды??? Это… это какая-то… ошибка… - она подняла глаза на начальника, ненавидящего ее в эту минуту, наверное, больше, чем евреи - фашистов в Освенциме, и вдруг взяла себя в руки. – Я сейчас позвоню ей и все решу. – уверенно проговорила она, но в этот момент в игру вступила Лена.
Презрительно махнув рукой и надменно посмотрев на Женю, она покровительственно проговорила:
- Ой, ты уже решила один раз, все, хватит. Не надо никуда звонить, девочка. Я уже все уладила. Пятнадцать минут назад я позвонила Лиде и договорилась с ней на место 21Б. Мы давно знакомы, и она оказала мне услугу. Всего за пятнадцать процентов, между прочим.
Сергей мигом остыл, с уважением посмотрев на Лену и спокойно проговорив:
- Это точно, Лена? Ты действительно пере-договорилась на 21Б???
Лена триумфально кивнула, а Женя, вдруг обо всем догадавшись и разозлившись до каждой последней клеточки своего организма, сложила руки на груди и с насмешкой проговорила:
- Уже позвонила? А как ты вообще узнала, на какое место я договаривалась? Я же никому не говорила!
Лена мельком глянула на Сергея, но вывести ее из равновесия могла бы, наверное, лишь спутанная, липкая паутина, вдруг внезапно облепившая ее идеальную прическу, да еще и с длинноногим, шерстистым пауком в придачу, а потом с холодной улыбкой пожала плечами:
- Я не знала. Лида мимоходом упомянула в разговоре. Вот я и переубедила ее отдать нам 21Б, я-то, в отличие от тебя, рыжая, осознаю важность этого места для успешного продвижения!
Женя расширенными глазами посмотрела на нее, чувствуя, что от гнева и невероятного, заполняющего каждую клеточку ее тела возмущения, даже не может говорить, а скорее, превратится в круглую, рогатую жабу, но в своем жалком, оправдательном лепете она и не видела особого смысла: Сергей ей все равно не поверит.
- Ну да. Как же иначе? – тихо, но с нажимом проговорила Женя, а Лена победно улыбнулась, с ледяным презрением глядя на нее.
Сергей раздраженно посмотрел на девушку и импульсивно махнул ей:
- Все, иди уже, Женя, и постарайся больше без проколов! Мои сотрудники не обязаны тебя страховать, понятно?
- Понятно. – еле слышно выдохнула Женя и бегом вылетела из кабинета, дрожа от обидной и такой болезненной подставы, но с твердой решимостью все равно довести свое дело до конца, что бы там ни придумала дура Лена со своим неистовым желанием выжить ее из фирмы.
С трудом подавив в себе естественную защитную реакцию организма брызнуть слезами, сложить свою помаду в сумочку, а туфли – в пакет из круглосуточного супермаркета и бежать, бежать, не оглядываясь, с каждым шагом стирая в себе воспоминания о волчьей стае «Черного полюса» и ее вожаке, Женя продолжила упорно работать, пытаясь не замечать, что Сергей начал преследовать ее на каждом шагу и постоянно проверять, что уже сделано ею, а что – еще нет, недоверчиво и раздраженно дыша в ее сторону и стреляя серым, недобрым взглядом, а еще, как параноик, стала перепроверять за собой каждый свой шаг, каждую договоренность с организаторами, каждую деталь…
И, наконец, к пятнице все было готово.
Женя прибыла на площадку «Колизей» заранее, за полчаса до открытия, и, получив бейджики на всех, кто будет присутствовать от лица «Черного полюса», прошествовала на место 21Б.
Стол посередине, слева – доска для информации, с правой стороны – витрина для образцов – все это еще пустовало. Деловито оглядевшись, Женя принялась за работу, слушая, как вокруг нее постепенно нарастает оживленный шум, как рядом звенят и погромыхивают глухими, с примесями металлических и пластиковых, предметами – будущими экспонатами, как оживает огромный дирижабль с округлой крышей над ней, весь испещренный колоннами и арматурой, а воздух заполняет прохладный и тяжеловатый запах техники… Она занималась стендом, слушая шумы вокруг, а внутри ее головы сидела, словно навязчивая мысль, желающая пробуравить ее мозг огромным сквозным тоннелем, песня, случайно, фоном звучавшая по радио, пока Женя рулила по тускло-сине-серому утреннему городу в своей машине, болтаясь внутри салона, как семечка в центре подсолнуха:
«Когда они окружили дом,
И в каждой руке был ствол,
Он вышел в окно с красной розой в руке
И по воздуху плавно пошёл.
И хотя его руки были в крови,
Они светились, как два крыла,
И порох в стволах превратился в песок,
Увидев такие дела.

Воздух выдержит только тех,
Только тех, кто верит в себя,
Ветер дует туда, куда
Прикажет тот, кто верит в себя.
Воздух выдержит только тех,
Только тех, кто верит в себя,
Ветер дует туда, куда
Прикажет тот, кто верит в себя.

Они стояли и ждали, когда
Он упадет с небес,
Но красная роза в его руке
Была похожа на крест.
И что-то включилось само собой
В кармане полковничьих брюк
И чей-то голос так громко сказал,
Что услышали все вокруг.

Воздух выдержит только тех,
Только тех, кто верит в себя,
Ветер дует туда, куда
Прикажет тот, кто верит в себя.
Воздух выдержит только тех,
Только тех, кто верит в себя,
Ветер дует туда, куда
Прикажет тот, кто верит в себя.

А полковник думал мысль
И разглядывал пыль на ремне, -
"Если воры ходят по небесам,
Что мы делаем здесь, на земле?
Дети смотрят на нас свысока
И собаки плюют нам вслед.
Но если никто мне не задал вопрос,
Откуда я знаю ответ? что..."

Воздух выдержит только тех,
Только тех, кто верит в себя,
Ветер дует туда, куда
Прикажет тот, кто верит в себя.
Воздух выдержит только тех,
Только тех, кто верит в себя,
Ветер дует туда, куда
Прикажет тот, кто верит в себя».
Женя и сама не очень понимала, почему эта песня, одна из многочисленных, выбранных диджеем для утреннего эфира, почему именно она застряла в ее мозгу, сливаясь с монотонным фоном суеты вокруг, почему именно эти гитарные аккорды, почему сейчас… Возможно, благодаря своему наивному и доверчивому взгляду на мир, у Жени с музыкой всегда были особые отношения: ей казалось, что все песни предназначены для того, чтобы обратится к человеческой душе, лично к ее душе, но каждая – со своим посылом. Когда сердце хандрит – оно требует обнадеживающей музыки, той, которая поможет увидеть обратную сторону медали, которая разделит тоску и заберет ее часть на себя; когда ты на перепутье – для тебя вдруг из ниоткуда, из твоего подсознания, а может, и из окружающего мира, подобно сегодняшней радиоволне, поступит сигнал, подсказка, знак, те самые слова, которые включат свет в конце тоннеля и покажут тебе истину, ту, которая важна именно тебе и именно сейчас… А есть песни – гимны, гимны каждому отдельному человеку, гимны природе, цивилизации, эпохе… Ну и отдельная категория музыки призвана создавать наше настроение, поддерживать его, посылать нам положительные флюиды и заряд бодрости на целый день… Но из всего многообразия этого красочного мира, Женя даже не могла себе представить, что кого-то может не задевать мелодия за самые тонкие струны души, с чьим-нибудь сердцем не петь в унисон, не служить путеводной звездой к осознанию своей жизни и своих чувств… Возможно, в этом и была ее наивность, ну а пока звук гитары играл в ее ушах, она успевала делать свою работу.
Через полчаса, когда приехали Сергей, Павел, Лена, Семен и еще Борис-конструктор, которого Сергей до последнего не хотел брать, но который так настойчиво просился на выставку, грозя встать на колени и ползать, «пока не сотрутся в дыры его штаны» (цитата), что Сергею все же пришлось уступить, пару раз покрутив у виска в лицо парню, Женя уже гармонично вписывалась в своем темно-сиреневом строгом платье с рукавом в три-четверти в бело-фиолетовые цвета фирмы, которые пестрели с буклетов, ровными веерами разложенных на столе, со стенда, где Женя аккуратно развесила презентационные листы с краткими характеристиками и преимуществами продукции, и даже с экрана телевизора позади нее, где ее старательной рукой уже была подключена флэшка с фильмом о компании, ее истории и деятельности.
- Ну, более-менее. – буркнул в своей излюбленной манере Минаев, сверкая на фоне Жениного платьица с распродажи своим темно-серым «Хьюго Боссом», белоснежной рубашкой, расстегнутой на верхние пуговицы, и какими-то именитыми (эх, не знала Женя таких названий!), потрясающе модными туфлями, вышагивая между столом и стендом для продукции.
- Образцы принесли? – тут же повернулся он к Семену и Боре, даже не удостоив Женю взглядом, будто здесь все появилось по мановению волшебной палочки и уж точно без какого бы то ни было вмешательства с ее стороны.
Семен кивнул и показал на коробки, стоящие около Бориса, отчалившего, судя по оживленному, блаженному виду, в долгожданный мир созерцания технического и технологического хаоса вокруг, совершенно при этом не оправдывая ожиданий Минаева, чтобы все его сотрудники работали не покладая рук с самой первой секунды появления на этой площадке.
- Ну так не стоим, раскладываем, раскладываем! Борис!!! – раздраженно окликнул Сергей счастливого конструктора, попавшего, судя по всему, в конструкторский рай. Борис опомнился и вместе с Семеном бросился распаковывать коробки, примостив их на стол. Женя вызвалась помочь, завидев, как хищно поглядывает на нее Краснохатов, скользя по ее платью и ногам своими маленькими, пожирающими глазками-крокодилами.
- Все выучила, Жека? – спросил Семен, оказавшись около стола плечом к плечу с Женей и распаковывая из коробки какие-то замысловатые датчики давления, напоминающие своей формой клизму.
Женька улыбнулась, услышав его спокойный, теплый голос и, оглядев взглядом его ярко-синюю рубашку, черный, с красными полосками, галстук, черные джинсы и кеды, в комплект к которым эпатажный вид дополняли модные очки в темно-синей оправе, темно-каштановые кудряшки и пирсинг в нижней губе, и, прижавшись к его родному плечу, тихо ответила:
- Учила всю ночь, наверное, выучила… Я не помню, засыпала над твоим текстом раз двадцать! Ты что, не мог написать характеристики источников питания в стиле «экшен»??
Семен тихо рассмеялся.
- Я бы мог, конечно, но, думаю, машущая катаной над датчиками давления девушка, скорее, оттолкнет потенциальных заказчиков…
Женя действительно полночи учила печатный текст на целых пять страниц, повествующий об истории и деятельности фирмы, а также об основных преимуществах и особенностях продукции, производимой «Черным полюсом». Поскольку на весь день у стенда предполагалось остаться лишь Жене, Семену и Лене, то основным «зазывателем» гостей должна была стать именно Зябликова, а для этого нужно было знать о фирме все. Получив в свое распоряжение такого хорошего друга, как Семен, Женя как-то случайно за обедом обмолвилась с ним об этой проблеме, и он безо всяких раздумий вызвался помочь.
- Или порубит на куски. – хихикнула Женя, но тут услышала с другой стороны от себя:
- А не слишком ли короткое платье ты надела, рыжая? Спутала выставку с показом тощих ног??
Вспыхнув от гнева, Женя повернула голову: справа от нее стояла Лена в белоснежной блузе, оттенявшей ее светлые волосы, строгой юбке с разрезом на бедре и белых, в тон блузе, босоножках, отработанным движением подкрашивая губы ярко алой помадой, глядя в маленькое зеркальце.
Женя, поборов дикое раздражение и почувствовав теплую ладонь Семена, успокаивающе возложенную на ее плечо, сдержанно ответила:
- Тебе-то какая разница? Твои ноги тоже не пакетами для мусора обтянуты.
Лена хлопнула зеркальцем и с гневной улыбкой посмотрела на Женю:
- Не хами, секретарша. А то к концу дня останешься жалкой, безработной, несчастной глупышкой.
И все с той же коварной ухмылкой она легким движением смахнула целый ворох когда-то так красиво разложенных буклетов на пол и, гордо задрав нос, прошла прямо по ним, устремившись к Сергею, который о чем-то говорил с Краснохатовым и одновременно, подняв воротник рубашки, пытался завязать галстук.
- Сережа, давай я тебе завяжу. – услышала Женя ее нежный голосок, когда та подскочила к Минаеву, но смотреть на это не стала. Угрюмо переглянувшись с Семеном и вздохнув, она присела на корточки, собирая буклетики, разлетевшиеся на весь проход и даже уплывшие на волнах сквозняка к другим стендам, где тоже вовсю суетились представители разных компаний, готовясь к демонстрации своих новшеств.
- Женечка, милая, позволь тебе помочь! – громыхнул низкий бас Павла Юрьевича прямо над девушкой, и Женя досадливо закатила глаза, однако, успев вернуть их на прежнее место до того момента, когда толстые, массивные колени в дорогих черных брюках согнулись прямо рядом с ней, огромные ручищи стали поспешно собирать буклеты, а круглая, белобрысая голова с широченной улыбкой оказалась прямо напротив лица Жени, оглядывая ее волосы, губы и шею заинтересованным взглядом.
- Да что вы, Павел Юрьевич! Не царское это дело, я сама. – попыталась избавиться от него Женя, но улыбка Павла стала еще шире, чуть не треснув от взметнувшегося самолюбия, а влажные, полные губы проговорили:
- Брось, Женечка, вдвоем мы быстрее справимся. Кстати, тебе уже кто-нибудь говорил, что ты сегодня особенно прекрасно выглядишь?
Женя улыбнулась, внутренне злясь на то, что этот приставучий тип так крепко за нее взялся, но внешне лишь мило проговорила:
- Да… кажется, говорил. Это был мой внутренний голос, правда, он не умеет озвучивать свои мысли без львиной доли сарказма.
Павел захохотал на все помещение с многокилометровыми площадями, привлекая всеобщее внимание к своей круглой, румяной персоне и уже более пристально и откровенно пройдясь голубыми глазками по Жениным ногам, после чего проговорил, наклонившись к ней:
- Милая, у тебя потрясающее чувство юмора, может быть, мы…
Что «мы», может быть, сделаем, Женя, к счастью, не услышала, поскольку откуда-то со стороны раздался жесткий голос Сергея:
- Паша! Сходи к администраторам, уточни по времени расписание и список почетных гостей… Ты слышишь меня??
Павел с огромным сожалением посмотрел на Женю и встал, протянув ей руку, чтобы помочь подняться, а затем, недовольно бросил через плечо:
- Слышу, конечно, не глухой. Уже иду, Сергей Викторович! – он улыбнулся, но не дал Жене вытащить руку из его большой и цепкой ладони, а наоборот, чуть притянул ее к себе и, с огоньком заглянув в ее глаза, тихо проговорил:
- Может, составишь мне компанию, Женечка? Отказы не принимаю!
Женя раздраженно выдохнула, натянув вымученную улыбку и судорожно соображая, как же ей спастись от этого хищного самца, который явно сам не успокоится, пока не затащит Женю в свою спальню. С надеждой посмотрев на чертового кретина Сергея, который, как назло, что-то деловито обсуждал с Леной, подкрепляя свои великие указы важными жестами, посмотрев на Семена, быстро проверяющего рабочие образцы и подключая их к каким-то железякам, по виду напоминающим трубы, она поняла, что отвертеться никак не сможет.
- Хорошо, только вернемся к началу выставки. Я должна быть на месте, когда пойдут первые посетители. – немного робко, как бы своим тоном смягчая приказной характер слов, сказанных заместителю директора своей фирмы, проговорила Женя, красиво, но натянуто улыбнувшись.
- Это не проблема. Идем. – довольно, словно голубь, заметивший огромный кусок хлеба, улыбнулся Павел и против воли Жени сунул ее маленькую ручку себе под массивный локоть, потащив ее к стойке администрации и буквально пожирая глазами всю дорогу, будто Женя уже была голая и абсолютно и беспрекословно принадлежала ему.
Стараясь не обращать внимания на назойливый, откровенный взгляд, блуждающий в районе ее груди и иногда с явно выраженной похотью поднимающийся вверх по шее к губам и снова спускающийся к груди, Женя вовсю таращилась по сторонам, оживленно разглядывая стенды других компаний и уже жалея, что она здесь по делу, а не в качестве обычного зеваки. Роботы, спортивный инвентарь с различной электроникой, современные осветительные приборы, детали крупной техники, кое-какие представители этой самой техники, поражающие своей громадностью, блестящим, лакированным покрытием и многофункциональностью и многое, многое другое заворожили девушку настолько, что она даже забыла, с кем идет под ручку, и радостно и наивно улыбалась, будто очутилась в сказочной стране.
Надо сказать, Павел следил за ней внимательным, цепким взглядом и, в какой-то момент накрыв ее пальцы, вцепившиеся в его пиджак, своей крупной ладонью, тихо промурлыкал:
- Нравится тебе здесь, милая?
- Да, очень! – живо откликнулась Женька, с невероятным любопытством оглядывая макет одного из современных жилых районов города, который предполагалось построить в ближайшие годы. – Я обожаю выставки! Мне всегда очень радостно за то, что у людей вокруг меня такая богатая и разносторонняя фантазия, раз они могут изобрести все это!.. Это так интересно и… прекрасно!..
Женька вдруг спохватилась, вспомнив, кому она сейчас все это говорит, и затихла, немного боязливо посмотрев на Павла, который внимательно слушал, впиваясь в нее все тем же охотничьим взглядом. Зная о его намерениях, раскрывать личные интересы перед таким человеком было более чем ошибочно, и Павел это тут же подтвердил следующей фразой:
- Я с удовольствием свожу тебя, куда угодно, красавица, но, все-таки, может быть, ты для начала согласишься сходить со мной в ресторан?
Женька выдохнула, закусив губу. Попала. В очередной раз попала. Если согласиться, то после ресторана будет какой-нибудь театр, прогулка под луной и… В конце концов, ему нужно достичь одной-единственной цели, о которой Жене даже думать было противно. Если отказать? Если отказать, то Павел автоматически перейдет в разряд врагов, коих на этой фирме у Жени и так не мало, включая директора и непосредственного начальника, а она очень хотела бы со всеми дружить и стать частью этого коллектива, и, честно говоря, ей ужасно нравилась ее работа, исключая кофейные подношения великому центру солнечной системы, ярчайшей звезде по имени Солнце Сергею Минаеву. Так что же делать? Пойти против своей воли и завести интрижку на работе с самым омерзительным и озабоченным замдиром, или рискнуть??
А Павел ждал. Его глаза проницательно изучали Женю, он даже чуть прищурился, сделав свои «зеркала души» еще меньше, насколько это вообще возможно. Женя вздохнула и решилась.
- Простите, Павел Юрьевич, но вам не кажется, что это как-то… неправильно? – осторожно, но строго и уверенно, тихо начала она. – Я – секретарь вашего начальника, и… работаю всего две недели… Понимаете, служебный роман… - «или чертова интрижка на одну ночь, как ты мечтаешь», - мысленно добавила Женя, а вслух продолжила аккуратно рассуждать:
- …служебный роман может помешать мне… закрепиться на новом месте. Вы и сами видите: у нас с Сергеем Викторовичем взаимоотношения не очень… идеальные… - «дерьмовые, проще говоря», - снова подумалось ей, но Женя остановилась и ясным, слегка виноватым, слегка сожалеющим взглядом посмотрела на Павла, который слушал ее с непонятной, хитрой улыбочкой. – Поэтому, как мне кажется, сейчас не очень подходящее время…
- Да, я слышал эту историю… - усмехнувшись, проговорил Краснохатов, с еще большим интересом посмотрев на немного нахмурившуюся девушку, и, видя, что она не совсем понимает, о чем идет речь, он пояснил:
- Ну, о парковке на авторынке, где ты бросилась защищать своего… друга? Кстати, кто это?? – тут же как-то сурово спросил он, но снова переключился. – Так вот, где ты дала Сереге отпор… Он таких не любит, это верно… А еще ему не нравится то, что ты… ну… - он посмотрел на ее волосы, а Женя догадливо закончила за него:
- Рыжая? Да, я в курсе. Просто полный набор. – грустно усмехнулась она и вздохнула. – Вот об этом я и говорю, Павел Юрьевич. У меня сейчас слишком много проблем, чтобы…
Павел вдруг рассмеялся и неожиданно, жадно посмотрев на ее губы вожделенными глазами, провел широкой ладонью по ее мягким кудряшкам и тихо, но весомо проговорил:
- Не переживай, Женечка, я все понимаю. Ты сейчас не готова, тебе нужно время… Хорошо. – он повелительно кивнул. – Будет тебе время. Но… - он приблизил свое круглое лицо к Жениному лицу и выдохнул, окончательно встревожив и даже немного напугав ее последней фразой:
- Но я не отступлюсь. Идем. – он снова добродушно улыбнулся и вновь, против воли Жени, схватил ее руку, сунув себе под локоть, и поволок дальше, где в десяти метрах маячила стойка администрации.
Когда они вернулись к стенду своей фирмы, первые посетители уже ошивались около образцов продукции, а Сергей встретил ее своим обыкновенным, «развеселым» видом и с бешеным раздражением тихо проговорил, опалив девушку ненавистным взглядом:
- Посетители уже идут, где, черт возьми, ты шляешься?!?
Женя подавила в себе вспышку гнева, обиды и агрессии и тоже тихо, но с вызовом ответила:
- Павел Юрьевич велел мне сходить с ним к администраторам! Если я не должна выполнять указания заместителя директора компании, то пожалуйста, Сергей Викторович, включите этот пункт в мою должностную инструкцию, чтобы я в следующий раз знала, как реагировать на фразу «отказы не принимаю».
Сергей вспыльчиво посмотрел на плавающего вдоль и поперек толпы Павла, с самым заинтересованным видом разглядывающего фигуры женского пола, и, окликнув его, показал своему заму грозный и весомый кулак. Павел лишь хитро развел руками и пожал плечами, а Сергей вновь грозно посмотрел на покрасневшую от злости Женю и прошипел:
- Иди на свое место! Женя, не нервируй меня!!!
И он стремительно куда-то умчался, исчезнув в толпе, а Женя яростно шепнула, посмотрев ему вслед:
- Как будто это возможно! – и действительно заняла специально приготовленный для себя стул рядом с Семеном, который в этот момент с самым воодушевленным и счастливым видом вглядывался в стенды соседей по арендованным местам.
- А вон там целый вагон метро представлен, можно даже внутрь зайти, посмотреть! – с хитрой улыбкой подначила его Женька, и Семен обреченно застонал.

День прошел почти спокойно: Женя сорвала себе голос, в тысяча сто первый раз рассказывая историю «ЧП» и красочно расписывая направления его жизнедеятельности, но прогресс для фирмы и явная польза от этого, все же, были: во-первых, Лене удалось заключить не менее семи контрактов на выполнение работ, а это обеспечило фирму заказами на пару месяцев вперед, а во-вторых, губернатору, которому Женя с особой выразительностью, бойкостью и самой блестящей улыбкой рассказывала о последних разработках компании, пришлись по душе новые идеи, которые очень помог развить Семен, потому что, главным образом, это были его идеи, и он согласился выделить субсидию на их продвижение, что несказанно обрадовало и Сергея, и Павла, которые целый день тоже зря время не теряли, приобретая новые полезные связи с главами других фирм и кое с кем даже заключили контракты на закупки деталей для своей продукции.
В общем, все шло прекрасно, день клонился к вечеру и через два часа выставка должна была окончиться кратким выступлением всех приехавших руководителей с небольшими обзорами о своих компаниях, а также с благодарностью всем, кто принимал участие в организации этого мероприятия.
Сергей был спокоен внешне. Женя даже удивлялась, как такой человек, который взрывается по пустякам и очень любит понервничать по поводу и без, улыбается, совершенно невозмутимо о чем-то общается с другими руководителями и, что было еще более удивительным, ведет себя абсолютно галантно по отношению ко всем девушкам вокруг, сияя невесть откуда вылезающим из него обаянием, мужской уверенностью и ярко выраженной, слегка нагловатой и слегка развязной брутальностью.
Ей, конечно, было обидно, что ситуация сложилась так, как есть. Увидев, как он внимательно заглядывает женщинам в глаза, как красиво улыбается и что-то говорит им в ответ, Женя испытывала глубокую досаду от того, что по отношению к ней, ничего особенно серьезного или плохого ему не сделавшей, не считая дурацкого инцидента на рынке, в его глазах и словах читалась только злость, только раздражение, только превосходство. Что бы она ни делала.
Задумавшись, Женя не заметила, как к ней подошел сияющий лучом свободы и тепла Сема и весело проговорил:
- Не спи, Жека! Минаев разрешил нам полчасика погулять по залу! Идешь?
Женька тут же встрепенулась и со счастливой улыбкой схватила Семена за протянутую руку.
Полчаса пролетели волшебно и незаметно, как, в общем-то, и всегда в обществе Карташова и какой-нибудь выставки. Держась за руки и радостно улыбаясь, они с оживлением разглядывали последние разработки в разных областях промышленной электроники и с необыкновенным интересом беседовали с разработчиками и сотрудниками этих фирм.
Изучая очередное произведение технологического искусства, которое выглядело, как светящийся шар, при раскручивании меняющий цвет и силу сияния, но который Женя с Семеном так и не нашлись, куда можно было бы применить с пользой, к Жене подошла Лена.
Ткнув ее в бок и удостоверившись, что Женя ее слушает, Лена с презрительной, ледяной ухмылочкой проговорила:
- Сережа… Сергей Викторович просил тебя найти и передать, чтобы ты принесла ему кофе. Давай, рыжая, метнись по-быстрому! Или мне ему сказать, что ты послала его ко всем чертям??
Женя раздраженно и угрюмо посмотрела на Семена, а затем, с легким недоумением – на Лену:
- А ты бегаешь, его послания передаешь? Ну что ж, тоже достойное занятие. Ему, видимо, показалось, что ты заскучала.
Лена прищурилась и гневно прошипела:
- Не зарывайся, рыжая! Он хорошо попросил, а я позволила себе согласиться… Это только тебе он приказывает, как шавке!
Женя открыла было рот, но Семен снова, как и утром, взял ее за плечо и вышел вперед, холодно и с укором посмотрев на Лену:
- Женя, не надо. Лена. Спасибо, что передала, Женя сейчас сделает Сергею кофе. Не будь такой злой, Лена. Тебе не идет. – спокойно проговорил он, а Лена вдруг отвела глаза, и Жене даже показалось, что в них мелькнули слабые огоньки угрызений совести, но она тут же снова натянула надменную улыбку и, закатив глаза, бросила:
- Отвянь, Карташов. Рыжая, босс ждет! – с ухмылкой сказала она и удалилась, качая бедрами и явно выражая чувство исполненного долга.
Женя вздохнула, печально посмотрев на Семена. Тот взял ее за плечи и, заглянув ей в глаза через свои модные очки, умиротворяюще произнес:
- Не волнуйся, рыжик! Кофейный автомат вон там, сейчас отнесем ему кофе и пойдем дальше смотреть, не вешай свой милый носик, ладно?
Женька усмехнулась, ощутив, как его тепло и уравновешенность передаются и ей, словно каким-то энергетическим потоком, и она кивнула.
Бодрым шагом они дошли до автомата и все таким же бодрым шагом, получив свежую порцию ароматного, горячего эспрессо, двинулись в сторону своего стенда, не подозревая о том, что Лена, улыбаясь коварной улыбкой, уже ждала их возвращения.

*** «Минус»
Сергей был в прекрасном расположении духа. Выставка протекала очень успешно: семь заказов! Да еще и не самых маленьких! Пора было закупать новое оборудование: у похожих производственных фирм Минаев видел на фотографиях цехов более современные и многофункциональные, импортные станки, и этот вопрос он собирался решать в ближайшее время, подключив свои кое-какие, не очень добропорядочные связи.
А субсидия от губернатора! Это же просто полный улет! Удача, так удача! Даже рыжая дурында не сплоховала – выдала ему на-гора море полезной и важной информации и улыбалась, словно карту сокровищ разгадала… И откуда она вообще столько знает? Всего-то две недели работает, да еще и не ахти как гладко…
Но Сергею сейчас меньше всего хотелось думать о раздражающей особе по имени Евгения Зябликова, потому что у него было слишком хорошее настроение, чтобы портить его мыслями о ней, а еще потому, что впереди его ждало публичное выступление, к которому он даже не готовился, поскольку никаких трудностей импровизация перед толпой народа у него не вызывала еще со школьных времен, а вот четкость мысли и хладнокровие ему в этом деле точно не повредят…
Глядя на Пашу, который с довольным видом таращился по сторонам и кому-то подмигивал с недвусмысленной улыбкой, Сергей давал очередные распоряжения:
- …с понедельника нужно пересмотреть отчеты по количеству бракованной продукции и плотно этим заняться, Паша, надо понять причины растущего процента. Для этого созовем совещание, переговорим с ОТК и бригадирами цехов, нужно решить вопрос раз и навсегда… Еще нужно переговорить с «Интерэлектом» на предмет их заказа по тензопреобразователям… Они хотят изменить толщину мембраны и форму, у них какой-то новый корпус датчиков появится… Дай соответствующее распоряжение продажникам и конструкторам… Закупить новую партию проводов… Провести ревизию документов… Паша, ты слушаешь, или как?!? – одернул его Сергей, заметив, с каким вниманием, которое явно отодвигало вышеперечисленные команды на второй план, его заместитель уставился на что-то, или вернее, на кого-то, и недовольно пихнул его под локоть.
- Паша!!
- Прости, Серега, засмотрелся… - с улыбкой, говорящей только о его не очень приличных мыслях, проговорил Павел и, весело подняв брови, примирительно посмотрел на босса. – Да все я понял, чего-то надо с «Интеринтеллектом» порешать…
- «Интерэлект». – гневно поправил его Сергей. – Я тебе второй раз свои указания повторять не буду, не сделаешь на следующей неделе – урежу зарплату на столько нолей, сколько пунктов ты сейчас прохлопал ушами к чертям собачьим!!! Усек, Павел Юрьевич???
Павел удрученно вздохнул, снова уставившись куда-то в толпу с самым хищным видом, и проговорил:
- Да ладно тебе, Серега, все сделаю, не ори только… А, черт, какая же она горяченькая… Жаль, что отказала… Но это пока… Я ее все равно заполучу, сладкую такую девочку… И чего она с этим треклятым Семеном таскается?!?
Сергей ухмыльнулся, подняв брови и проследив за взглядом Павла, попытавшись угадать, кто на этот раз так сильно его впечатлил. По направлению взора двух мужчин находились пожилая супружеская пара, медленно ползущая в сторону выхода, какой-то важный и до страсти усатый господин, разглядывающий стеклянную витрину компании по производству солнечных батарей, и Женя с Семеном и с невесть откуда уже взявшимся в руках девчонки кофе, весело и рьяно что-то обсуждавших. Нахмурившись, Сергей снова посмотрел на Пашу, склонив голову на бок и думая, что он, наверное, чего-то не так увидел, а затем снова перевел глаза в направлении взгляда своего заместителя.
- Павел, да ты о ком говоришь-то на этот раз?? Они у тебя все сладкие и все горяченькие, только что-то отказывают тебе больно часто. – ухмыльнулся Сережа, сунув руки в карманы.
Паша недовольно посмотрел на него и воскликнул:
- Да как о ком, как о ком, Серега?!? У тебя что, со зрением плохо? А то, что отказала… - Павел беспечно пожал плечами. – Поломается, поломается и сдастся, подумаешь! Они же все одинаковые: рестораны, театры, подарки недешевые – и бац! Она уже твоя! А на следующий день «чао, бамбино, сеньорита!» Схема беспроигрышная, тебе ли не знать. – он снова вздохнул. – Черт, а она мне в мозги конкретно засела, рыженькая малышка…
Сергей вытаращил глаза и с невероятным удивлением посмотрел на приближающуюся к ним Женю, захохотав:
- Так ты что, про Зябликову, что ли??? Ну и ну, Паша, со вкусом у тебя совсем бардак! – он насмешливо посмотрел на круглое, розовощекое лицо, вперившееся в его секретаря, будто она была голливудской актрисой. – Что ты в ней нашел?? Дурында, глупая, маленькая, наивная и сверхблагородная, чтоб ей ее благородство хвостом из поясницы выросло, а эти ее попытки свой борзометр зашкалить? Да еще и рыжая… М-да, Павел, тебе провериться не мешало бы…
Теперь пришла очередь Павла насмешливо таращить на Сергея маленькие глазки.
- Это ты – дурында, Серый, и тебе провериться не мешало бы, раз у тебя фобия рыжих волос… А девчонка эта – просто колорит! Необычная, веселая, а фигурка-то! Просто блеск! Не, Серый, она – лакомый кусочек! Ты просто ей «поросячью рожу» простить не можешь! – и Паша громогласно захохотал, а Сергей, вспомнив тот случай, разозлился.
Сложив руки на груди и угрюмо уставившись на Женю, которая, почему-то, шла прямо к нему, хотя он ее совершенно не звал, а даже наоборот, отправил проветриться, чтобы она не маячила перед ним раздражающим красно-фиолетовым пятном, Сережа внимательно оглядел ее, пытаясь найти те признаки «горячности», «сладкости» и «блеска», о которых тут пел ему Краснохатов.
Ничего особенного… Бледная кожа, тонкие руки, эти кошмарные кудри во все стороны цвета пожара на ферме, глазищи жуткого, отталкивающего оттенка, грудь то ли есть, то ли нет, не поймешь, омерзительные веснушки на лице, да и наверняка на теле имеются – у рыжих почти всегда так, ну и длинные ноги, довольно сносные – единственное достоинство всей ее фигуры. Подумав, Сергей добавил в список недостатков еще и характер: лезет не в свое дело, ответственные моменты портачит, все время с каким-то вызовом смотрит, будто она – Маугли, дитя волков, да и вообще непонятная: то ли умная, то ли глупая, то ли храбрая, то ли скромная… Бред какой-то…
Сергей снова разозлился, теперь уже на то, что целых две минуты работы его мозга были потрачены на раздумья об этой девке, и он махнул рукой, нахмурившись и раздраженно проговорив:
- Да и черт с тобой и с ней, только не думай крутить свои интрижки на работе! Мне, вообще-то, секретарша еще нужна. Все шуры-муры после окончания рабочего дня. – жестко распорядился он, а Павел беспрекословно кивнул:
- Как скажете, Сергей Викторович.
В этот момент Женя, предмет страстного вожделения одного и безграничного раздражения другого, подошла к ним и встала около Минаева, как-то выжидающе взглянув в его глаза. Сергей недоуменно нахмурился, посмотрев на нее в ответ:
- Тебе чего, Женя? – холодно спросил он.
Ее глаза чуть расширились, а брови дрогнули от растерянности и непонимания.
- Кофе… - неуверенно проговорила она, посмотрев на чашку в своих руках, а Сергей, продолжая насмешливо и удивленно смотреть на нее, ухмыльнулся:
- Что, тебе на кофе денег не хватило? Взаймы дать? – язвительно спросил Сергей, игнорируя то, что она почему-то протягивала чашку ему.
Евгения изумленно вытаращила на него свои странные, фиалковые глаза и все с тем же непониманием и удивлением проговорила:
- Зачем, если он уже у меня в руках? Держите…
В этот момент произошло сразу несколько событий: откуда-то слева вдруг подлетела Лена и что-то начала говорить Сергею насчет еще одного заказа, а Женя вдруг дрогнула всем телом, и кофе, выскользнув из ее рук и описав черную, пенистую дугу, с ароматным «бульк!» переместился из ее стакана прямо на грудь Сереже, обжигая огнем и пропитывая белоснежную рубашку коричневым цветом, стекая по пиджаку вниз, на брюки.
Сергей не успел, как следует, отскочить или сообразить, что происходит, как будто за одну секунду сначала кофе был на положенном ему месте – в пластиковом стаканчике, разрисованном рекламой кофейного автомата, а в следующее мгновение – уже на нем, зато его мозг, умеющий, по-видимому, подзаряжаться злобой и работать автономно от хозяина, моментально выдал через рот гневное восклицание:
- Твою мать, Женя!!!
Однако, в поднявшемся хохоте Краснохатова, его уже никто не услышал, кроме самой Жени, с ужасом глядящей на его испорченную рубашку, пиджак и брюки, Лены, злорадно глядевшей на рыжую девчонку, и самого Паши, превратившегося в хохочущий редис.
Женька с огромным ужасом смотрела, как Сергей, поднявшись на самую верхнюю точку своего гнева, стремительно скидывает пиджак и, с силой и, наверное, больно хватает ее за локоть и громко орет ей в лицо:
- Убью, дура!!! Ты зачем это сделала??? Ты зачем этот чертов кофе мне притащила??? У ТЕБЯ ЧТО, СОВСЕМ МОЗГОВ…
- Сережа, Сережа, успокойся! – воскликнул Павел, тряхнув Сергея за плечо своей огромной ручищей. – Она же не специально, не кричи…
- А ты не лезь!! – сбросив его руку, рявкнул Сергей, мимоходом взглянув на Павла яростным взглядом, и, чувствуя, что его сердце сейчас разлетится ко всем чертям от ядерного гнева, кипящего в каждой его клеточке и срывающего ему крышу не хуже торнадо, он снова посмотрел на растерянную и испуганную Женьку, которая вдруг опомнилась и в невероятном ужасе затараторила, слегка коснувшись пальцами пятна на его рубашке:
- Простите, Сергей Викторович, простите!!! Я не хотела, честное слово, но вы же сами кофе просили, а я…
Сергей на секунду вынырнул из моря бешенства и импульсивно воскликнул:
- Что ты несешь, Зябликова??? Когда это я просил тебя принести мне кофе?!? Мы же, черт возьми, не в офисе, у тебя что, крыша поехала?!? Черт… - он хмуро посмотрел на свою рубашку и пятно на брюках, лихорадочно соображая, что теперь делать: через сорок минут ему выступать, не пойдет же он на сцену в таком виде!..
Женя вдруг схватила его за локоть, и Сергей с омерзением поморщился: как же он ненавидел ее в этот момент! Даже стоять рядом с ней, видеть это растерянное и испуганное веснушчатое лицо было выше его сил!! Уволить, уволить, гнать ее к шутам с фирмы как можно скорее, она ему одни только проблемы приносит, и зачем он вообще ее взял, идиотку такую?!? Дура, дура, как же он ее ненавидит, кто бы знал!!!
- Сергей Викторович, я все исправлю, давайте, я сбегаю и куплю вам рубашку? – неожиданно заявила Женя, и Сергей даже на минуту перестал злиться, изумленно уставившись на нее. – Ну же, давайте, а? Скажите размер, я куплю не хуже, пожалуйста! – чуть ли не с мольбой тараторила раскрасневшаяся Женя, а ее глаза были на мокром месте, но она держалась, не плакала.
Находясь на апогее своего отвращения к ней, Сергей даже помыслить не мог, чтобы эти бледные руки притронулись к его одежде, а уж тем более, что она сможет выбрать ему рубашку «не хуже»… Да у нее зарплаты даже на половину этой рубашки не хватит, о чем она вообще??? Он гневно выдохнул, сделав от Жени шаг назад и уже представляя, с каким наслаждением он проорет ей в лицо, что она уволена, Сергей вдруг ощутил нежную, теплую руку на своем плече и услышал спасительный ласковый голос Лены:
- Сережа, Сережа, успокойся, слышишь? Здесь неподалеку есть «Вондермен», я на машине, сейчас съезжу и привезу тебе рубашку. А брюки…
- А брюки, если спросят, скажем, что забыл подгузник одеть. С кем не бывает. – гневно съязвил Сергей, закатив глаза, и Лена хихикнула, нежно сжав ладонью его плечо:
- А брюки можно почистить пока в туалете, никто ничего не заметит на черном, будь уверен. Что ж сделать, если твоя секретарша такая криворукая… - вздохнула она, мстительно посмотрев на Женю, а та, вся красная, как помидор, выдала странную фразу:
- Ты правда думаешь, что от твоего тычка в мою спину у меня руки кривыми сделались? Не льсти себе!
Но, впрочем, Сергею некогда было разбираться. Он достал кошелек и, открыв, вытащил оттуда несколько пятитысячных купюр, протянув Лене:
- Давай, Лен, съезди.
- Но… - начала было Женя, но Сергей, не в состоянии остановить новый приступ яростной истерии, с огромным удовольствием мстительно процедил:
- Уж лучше ты, чем она мне привезет тряпье из секонд-хенда.
Лена лучезарно улыбнулась и ушла, качая бедрами, а Женя вздрогнула, не сводя глаз с Сергея.
Сережа посмотрел на нее: вся красная, глаза расширены, ей страшно, ей стыдно, но при этом ее злость на него все равно сияла огромным знаменем, несмотря ни на что, и это окончательно утвердило его в своем решении.
Снова бешено схватив ее под локоть, он с силой дернул ее к себе и, наклонившись к рыжим, дурацким, ненавистным кудрям, с огромным удовлетворением зашептал:
- Ну все, девочка, хватит, ты…
- Сергей! – вдруг окликнул его строгий голос Павла, и он от неожиданности даже обернулся. Павел был зол. Он редко бывает зол, но сейчас уголки его толстых губ опустились, а красное лицо выражало холод и неодобрение. Он отрицательно покачал головой:
- Не делай глупостей. Слышишь? Не делай глупостей!
Сергей как-то разом остыл. Странно, но слова Павла, отчего-то, повлияли на него, и теперь он даже мог контролировать злость… Уволить ее за то, что она случайно пролила на него кофе?? Действительно абсурд, непрофессионально и… нечестно. Он дал ей шанс. Дал ей испытательный срок. Со своей работой она справлялась, так по какой статье он вышибет ее???
Зарычав от бессилия, Сергей со злостью дернул подрагивающую и не глядящую на него Женю, лицо которой было опущено и закрыто волосами, и, снова наклонившись к ее уху и почувствовав тонкий аромат цветов, он речитативом злобно процедил:
- Выговор с занесением в личное дело и полгода без премии, все ясно, Зябликова??? А теперь пошла прочь отсюда! Твой рабочий день на сегодня окончен!!! – почти прокричал он ей в ухо и грубо оттолкнул от себя.
Женя на миг подняла на него лицо: сияющие обидой и болью глаза, вперемешку с гневом и ненавистью, злобной, открытой, безграничной, а затем она отвернулась и побежала к стенду. Схватив куртку и сумку, столкнувшись с Семеном, который тревожно посмотрел на нее, обхватив ее лицо ладонями, и что-то ей сказал, она кивнула и бегом убежала прочь. Через минуту ее в помещении уже не было.
- Ты очень грубо с ней поступил. – жестко сказал Павел, сурово глядя на Сергея, хмуро пялящегося туда, где только что скрылась из виду Женя, и разрываемого на части от сложных и противоречивых эмоций. – Неужели она настолько бесит тебя?? Удивительно. – он подошел к Сереже и, хлопнув его по плечу, хмыкнул:
- И кстати, по-моему, это Ленка ее толкнула.
И Павел развязной походкой двинулся к стендам, оставив Сергея в бешенстве на себя переваривать эту информацию. Сережа неистово топнул ногой, злясь на ту идиотскую ситуацию, в которую его опять поставила эта Женя… И почему внутри него опять пульсирует это сдавливающее чувство в груди?? Он же терпеть ее не может, так при чем здесь жалость?? Чертовщина какая-то… Нетерпеливо выдохнув, Сергей закинул пиджак за плечо и уверенно и стремительно зашагал в туалет, приводить себя в порядок и успокаивать разыгравшиеся нервы.

*** «Плюс»

«Очень хотела прыгнуть с моста.
Секунды тик-так. Отчаяние в такт. Стала ненужной.
Прости, красота, стала вчерашней,
Простой и не важной; Не стоит считать до ста!

Без тебя нет ее, без тебя ее нет!
Море - закат, суша - рассвет!
Могла только так она, и верно - была права:
Он говорил, он говорил - ей говорил слова.

Камешек в воду, от тела круги;
Спины изумительно нежный прогиб,
Вчера целовались, сегодня - погиб.
И все при своих, и я рада за них;
И все при своих, когда топят других!
Без тебя нет ее, без тебя ее нет!
Море - закат, суша - рассвет!
Могла только так она, и верно - была права:
Он говорил, он говорил - ей говорил слова.

Очень хотела - и мост проводил;
И он по мостам никогда не ходил,
Но знает, узнает, что ждет впереди,
Но выживут только влюбленные,
Только влюбленные, только влюбленные,
Только влюбленные, только!

Без тебя нет ее, без тебя ее нет!
Море - закат, суша - рассвет!
Могла только так она, и верно - была права:
Он говорил, он говорил...

Без тебя нет ее, без тебя ее нет!
Море - закат, суша - рассвет!
Могла только так она, и верно - была права:
Он говорил, он говорил - ей говорил слова!
Он говорил, он говорил - ей говорил слова...
Женя заливалась слезами, обессиленно облокотившись на руль своей «ласточки» и слушая радио, заглушающее ее мысли гитарными рифами и пронзительным голосом, заполнившим каждую клеточку ее обиженного, ее расстроенного и вконец запутавшегося сердца, заражая ее все новым и новым отчаянием и запуская очередные дорожки слез по ее щекам.
«Секунды тик-так. Отчаянье в такт. Стала не нужной…»
Она стучится в закрытую дверь. Женя определенно ощущала это, она громко стучит, в надежде, что приоткроется хотя бы щелочка, и девушка сможет туда пробраться, найти свое место, стать частью этого маленького мирка под названием «Черный полюс»…
Но все бесполезно. У нее нет шансов. Слишком много отрицательных факторов, слишком много препятствий… Возможно, когда какое-то место так сильно сопротивляется, не желая принимать нас, это просто означает, что оно не наше? Не для нас, а для кого-то другого?.. Ей, наверное, стоит уволиться. Отступиться, не мучиться и найти другую работу, тем более Минаев лишил ее премии…
«Камешек в воду, от тела круги… Спины изумительно нежный прогиб… Вчера целовались…»
Мда. Погибла ее последняя надежда накопить Поле на путевку к следующему сентябрю… Полгода без премии! Да это конец! Конец всем ее планам, конец бессмысленному и жесткому упорству, с каким она работала… Зачем теперь ей стараться, после всего? Минаев ее никогда не зауважает, никогда не станет относиться к ней по-человечески, пока Вика и Лена с чертовым остервенением подставляют ее на каждом шагу!
«Кто знает – узнает, что ждет впереди? Но выживут только влюбленные, только влюбленные, только влюбленные…»
Женька вздохнула. Да что за песня-то такая? Он погиб, она?.. Тоже, потому что… любила его?.. А вот у нее нет любви. Интересно, было бы проще, если бы она была влюблена?
Женя улыбнулась сквозь слезы. Нет. Разве любовь – это просто? Или?.. Да. Было бы проще. Она была бы не одна. У нее был бы кто-то, кто поддержал бы ее в этой мерзкой ситуации, кто-то, кто заступился бы за нее, кто-то очень близкий и такой нужный, что…
«Без тебя нет ее, без тебя ее нет. Море – закат, суша – рассвет. Могла только так она, и, верно, была права, он говорил…»
А что она может в данной ситуации? Какой выбор сделает Женя Зябликова на этом перекрестке? Девушка из песни была проникнута суицидальным настроением, поскольку не видела смысла продолжать жизнь дальше, без него… Женя находила это противоестественным, ей казалось, что если Бог забирает у нас кого-то очень близкого и дорогого, то вряд ли для того, чтобы посмотреть, каким способом мы решим последовать за ним… Да, смысл жизни утрачен, но… Есть и другие дороги, нужно лишь шагнуть, сделать над собой неимоверное усилие и продолжать двигаться, потому что мы еще живы, наши сердца бьются, бьются не для того, чтобы прозябать в страдании, а для того, чтобы научиться принимать потери и, не забывая никогда о тех, кто ушел, иметь в себе силы найти новый смысл, свой новый путь и жить для тех, кому мы действительно нужны…
Женя всхлипнула, вдруг осознав, что она переключилась со своей проблемы на какой-то внутренний диалог и, направив свою душу на соединение с песней, снова вслушалась в аккорды… И из глаз хлынули новые слезы жалости к себе, которые плавно перетекли в слезы, оплакивающие горе бедной, страдающей девушки, сидящей, как представлялось Жене, на каком-то мосту и с болью глядящей на расплывчатую, серую линию морского горизонта.
Дверь машины резко отворилась, впуская в салон холодный осенний воздух, капли начинающегося дождя и озабоченное лицо Семена, который, благодаря своей изумительной проницательности, видимо, предугадал, что Женя после всего случившегося скорее всего поступит, как все нормальные девчонки, которых обидел злой дядя, и пустит соленое море, поэтому попросил посидеть в машине и дождаться его, что Женька послушно исполнила, с огромной самоотдачей разревевшись на руле своего желтого и, не в пример хозяйке, жизнерадостного «Опелька».
Увидев Сему, Женька зарыдала пуще прежнего, всхлипнув и с трудом прошелестев через прилепившиеся на мокрые щеки и помаду кудри:
- Он у-у-умер…
- Кто?? – недоуменно спросил Семен, резко оглянувшись, по всей видимости, в поисках тела, но Женька резко схватила его за руку и ткнула его пальцем в свою магнитолу, продолжая всхлипывать:
- Он… из… из песни… А она с собой покончила… Мне их жалко!!!
Семен захохотал и разгреб мокрое от слез лицо Жени, заставив ее посмотреть на себя:
- А я-то думал, ты тут страдаешь от того, что испортила нашему милейшему начальнику рубашку за пять тысяч баксов… А ты, значит, песенки слушаешь, дурында?!?
Женька, услышав дикую цифру, которая как-то относилась к простой белой рубашке Минаева, на которую она, по несчастливой «неслучайности» или даже по мановению хорошего толчка в спину со стороны Лены Старцевой вылила кофе, аж плакать перестала:
- Ты шутишь??? Долларов? Пять тысяч долларов?? А не рублей??
Семен снова рассмеялся, покачав головой:
- Ну ты смешная, Жека! Костюм у него, значит, за десятку штук баксов, а рубашки он в магазине «Все по 100», по-твоему, покупает?? Ладно, давай, пересаживайся вон туда, я отвезу тебя домой. – легко подтолкнул он снова скуксившуюся Женьку на пассажирское сиденье, которая, осознав смысл сказанных им слов, снова начала всхлипывать. – И не плачь! У тебя тушь растеклась. – весело добавил он, усаживаясь за руль и отодвигая сиденье подальше от педалей, чтобы в процессе «верчения баранки» все-таки не иметь возможности стукнуться головой об собственные коленки.
- Слушай, Семка… Может, это был знак? – грустно, вытирая лицо руками, спросила Женя, глядя на то, как они пристраиваются за каким-то зеленым джипом в сторону выезда с автостоянки перед выставочным центром «Колизей», попав в бесконечную пробку, неизменно возникающую тогда, когда заканчивается какое-либо массовое мероприятие.
- В смысле, еще один? – усмехнулся Сема, с теплом посмотрев на Женю. – Насколько я заметил, таких знаков у тебя каждый день не по одному бывает, так почему именно сейчас ты решила сдаться?
- Да потому что все бессмысленно! – вздохнула Женя и отчаянно ударила кулаком по панели несчастного, попавшего под горячую руку авто. – Я пытаюсь доказать ему, что не заслуживаю такого к себе отношения, что он – кретин, который чуть не вытряс мозги из моего друга Игорька и который ненавидит меня, потому что я рыжая! Это же абсурд! Я надеялась переломить это, Сема, я знаю, что отношение людей изменить можно, что можно заслужить признание и уважение, а в результате… Я всего лишь мечу бисер перед свиньей! Да еще эти Вика и Лена… Им-то чего от меня надо??? Что они пристали, как банные листы, со своими кровожадными планами по моему моральному уничтожению, если их ненаглядный Сергей и так меня на дух не переносит?!? А Краснохатов??? Тоже мне, мужчина мечты! Думает, сказал пару комплиментов, и я уже такая разделась и легла перед ним в порыве страстной благодарности??? – понесло Женьку в далекое гневное плавание, а Семен, с совершенно невозмутимым видом слушал, даже радио потише сделал, спокойно давя на педали и медленно, но верно, метр за метром продвигаясь к маячившему где-то впереди заветному выезду с парковки и к полной скоростной свободе… до первого светофора. – В ресторан меня позвал, черт озабоченный, - раздраженно махала руками Женька, - пришлось отказать, думала – все, кранты, еще один начальник в списке «обожающих» меня людей, так этот гад заявил: «Я не отступлюсь»!!! Ну что за проклятье??? Теперь мне объявили выговор, выговор! Первый в моей жизни, представляешь?? А еще лишили премии! Да это почти ползарплаты, Семка! Теперь мне никогда не накопить на лечение Поле, разве что лет через пять, но я так хотела, чтобы она поскорее выздоровела и перестала мучиться…
Пробка закончилась, «Опель» тихонечко ехал по запруженным в час-пик после окончания рабочего дня улицам, смахивая с лобового стекла редкие капли дождя в унисон с тем, как Женя, говорившая всю дорогу до дома и то начинающая кричать, то истерично хохотать, то плакать, смахивала со своих щек слезы, а слушатель сего эмоционального концерта Семен молча рулил, излучая по-прежнему спокойствие, тепло и открытость. Увидев, что они уже заруливают во двор ее дома, Женя вдруг опомнилась и, вяло и безнадежно поникнув, посмотрела на свои руки:
- Прости, что тебе пришлось выслушивать меня так долго… Я истеричка, да? – печально улыбнулась она Семену, который припарковался на единственное свободное место – разрытый колесами машин газон прямо у подъезда, и с улыбкой посмотрел на нее.
- Может быть, но это не делает тебя плохой. Минаев вот тоже истеричка, но он, ко всему прочему, злой, как собака… Людям иногда нужно выговориться. Ты ведь знаешь, те, кто держит все в себе, гораздо больше склонны к инфарктам, а мне вовсе не хочется, чтобы ты умерла. – жизнерадостно закончил Семен, подмигнув Жене, и та рассмеялась.
- Это очень мило, Сема, я сейчас расплачусь!
- О Боже, ну зачем?? Только ведь тушь вытерла…
- Да ну тебя! – отмахнулась от него с улыбкой Женя и вздохнула, уже серьезно проговорив:
- Мне нужно уволиться, Сема. Зачем я мучаюсь сама и мучаю его? Зачем создаю себе и другим столько проблем??? Знаешь, иногда говорят, что когда вступаешь на какую-то дорогу, и на пути одни препятствия, значит, это не твой путь… Наверное, «Черный полюс» был ошибкой для меня… Все ведь указывало на это, с самого того первого злополучного дня! Я честно пыталась, но…
Семен вдруг развернулся к ней и, обхватив ее голову обеими руками, аккуратно повернул ее лицо к себе, внимательно и нежно заглянув ей в глаза. Женя затаила дыхание: их лица были всего в паре сантиметров друг от друга, и Семен сказал:
- Послушай, Женя. Ты неверно рассуждаешь. Это не ты – их проблема, а они – твоя. Ты же прекрасно понимаешь, что все, что происходит вокруг тебя, все твои беды – это не более, чем дурацкое стечение обстоятельств, людей и их характеров. Почему ты создаешь им столько проблем? Да их проблема только в их собственных головах и заморочках! – Семен вздохнул и усмехнулся, все еще пристально глядя на замершую Женю. – Одному не нравится твой цвет волос, другим то, что ты дала им отпор, третьим не понравится еще что-то… Да этот процесс может быть бесконечным, Женя, но лично ты сама создала им какое-то существенное неудобство, кроме того, что сверкаешь необычной внешностью и умеешь отлично работать и держать удар?? Так почему именно ты сдаешься и уползаешь в кусты? Лично я думаю… - он вдруг вздохнул, а его синие глаза переместились на ее губы, с каким-то особым интересом глядя на них. Внутри Женьки что-то дрогнуло, и она неожиданно поняла, что ей так невероятно комфортно и тепло сейчас, здесь, рядом с ним, так спокойно и хорошо от его слов, от его рук на ее щеках, что она была бы и сама не прочь поцеловать его… Женя тоже медленно оглядела его приятное, тонкое лицо, темно-каштановые волнистые волосы и, как и он, зачарованно посмотрела на его губы, на колечко в его нижней губе, которое ей тут же отчего-то захотелось попробовать языком на вкус, поиграть с ним… Что за дурные мысли?..
- Лично я думаю, - снова повторил Семен изменившимся голосом, очевидно, заметив Женин взгляд, потому что выражение его глаз тут же стало другим, не столь невинным, как раньше, - что ты попала на эту фирму не для того, чтобы пройти свое какое-то испытание, как тебе кажется, а для того, чтобы указать им, как же они ошибаются в своем грубом и жестоком поведении по отношению к тебе. Ты… просто… не уверена в себе. – вздохнул он, а Женя, ощущая неимоверную тягу к нему, придвинулась ближе, все также желанно глядя на его губы и поскорее желая целовать его, целовать… ну почему она этого так хотела? Она не знала, не могла объяснить, а просто купалась в его тепле, которое стало почти обжигающим… Взгляд Семы скользнул от ее губ к глазам, и Женя увидела, как потемнели его синие, став в миг почти черными… Внутри все сжалось, и она судорожно вздохнула.
- Ты закончил? – почти шепотом спросила она, вцепившись руками в его куртку и, поддаваясь неконтролируемому притяжению внутри себя, принявшись настойчиво и нежно гладить его грудь по рубашке, переходя к шее и волосам, а в ответ ощутила, как он любовно и очень чувственно провел пальцами по ее щеке к шее и зарылся рукой в ее волосы, продолжая безостановочно ласкать их, а его дыхание стало замедляться.
- Почти. – тоже тихо проговорил он. – Ты не должна расстраиваться, Женя. Ты добрая… - его рука чуть потянула ее за волосы, и Женя закрыла глаза, ощутив всплеск жара внутри себя, и лишь концентрируясь на его дыхании в одном мгновении от ее губ. – Ты умная… и работаешь с такой самоотдачей, что тебе позавидовали бы многие на нашей фирме… И ты… - его взгляд нежно, но так горячо прошел по ее лицу и остановился на губах, с огромным интересом наблюдая за ними… Женя вздохнула и закусила нижнюю губу, поддаваясь внутреннему порыву привлечь его к себе, заставить его желать этого поцелуя не меньше, чем она, наблюдая за его реакцией и продолжая играть с его волосами на затылке, думая о том, что ей бесконечно прекрасно сейчас, что ей настолько спокойно и комфортно, что она, не задумываясь, сидела бы вот так рядом с Семой хоть до завтрашнего вечера… Ну, может быть, лишь только с каким-нибудь приятным дополнением, в виде поцелуев, например… А его дыхание все горячее на ее губах, все темнее и темнее его синие глаза, зачарованно наблюдающие за Женей, за ее встречными ласками, лаская взглядом ее нежные черты лица… Женя снова вздохнула, потянувшись к нему и чувствуя, что больше не хочет ждать, не хочет ничего слышать, а ей лишь нужен он, Сема, его тепло, физический контакт с ним… - И ты очень… очень красивая. Невероятно просто… - шепнул он ей в губы и…
Все. Это все. Женя вздохнула, но Семен, действительно закончивший свою речь, уже целовал ее, нежно, невероятно сладко и с каким-то особым трепетом.
Тепло, тепло, очень тепло и так восхитительно спокойно, Женя забыла, что была зла, забыла, что собиралась бежать с треклятой фирмы куда подальше, забыла свои обиды и гнев на всех, кто причинял ей боль: он забрал все это себе, в своем поцелуе, в своих губах, так деликатно, так чувственно и с упоением целующих ее, как будто она действительно была прекрасной, как он говорил, как будто она была одна такая… А кто она? Обычная, неприметная девчонка Женька Зябликова, которая сейчас умирала от удовольствия, тоже с огромной нежностью и трепетом обнимая Семена за шею и зарываясь руками в его густые волосы, и которая с готовностью подставлялась под его ласковые руки, поглаживающие ее лицо и шею, не менее ласковые, мягкие губы, поигрывая с его колечком в губе в ответ… Тепло, очень тепло, как же ей нравилось находиться так близко к нему, прикасаться к нему, ощущать его энергию… Ей так не хватало в жизни именно такого тепла: светлого, искреннего, настоящего и безмятежного, не обжигающего, не выворачивающего ее душу наизнанку…
Сейчас, в этот самый момент, в его руках, самозабвенно отвечая на его поцелуй, лаская его губы и прижимаясь все ближе к нему, Женька не чувствовала больше колючего и зябкого одиночества, от которого даже свет казался тусклее, чем был…
Но насчет одиночества она, наверное, все-таки немного заблуждалась, потому что внешний мир, который продолжал жить своей жизнью вокруг нее, несмотря ни на какие поцелуи, тут же поспешил доказать ей, как же она, в действительности, не одинока.
В окне со стороны водительской двери вдруг раздался настойчивый, громкий стук, и Женя с Семой огорченно оторвались друг от друга, мельком переглянувшись разочарованными взглядами, а стук, тем временем, сопроводился возмущенным криком:
- Евгения! Евгения! Это ты там, что ли?? Да как же тебе не стыдно-то… Ой-ей-ей… Позор-то какой!.. За моим внуком ходишь, а сама с другим в романтику ударилась??? Ай-яй-
_________________

Спасибо большое всем читательницам, очень приятно знать ваше мнение насчет моей книги, для меня важен каждый комментарий и я их все читаю)))) большое спасибо за поддержку и за то, что вы есть!!! хорошего всем вечера!!
_________________

Наташа, спасибо за продолжение!

Вот и плюсы пошли
___________________________________

Наташа, спасибо за продолжение!
_________________

Наташа, спасибо за продолжение ) Очень -очень всё понравилось)
Честно говоря, не знаю, как Женя выдерживает самодура начальника&К°, ни чем их не прошибёшь. Женя умная, красивая, с совершенно потрясающим чувством юмора, умница девочка. Семён сказал конечно все правильно, только не вижу смысла что-то доказывать этим.... коллегам. Сергей сам прекрасно понимает, что ведёт себя с Женей, как идиот. Не хочется верить, что виной тому детские обиды. Да, кстати, что у него там с семьёй, что-то промелькнула у него такая мысль? Лена и Вика это вообще У них на почве стервозности, вседозволенности из-за того, что с шефом, и чрезмерно раздутого самомнения, мозги заклинило, ага, точно, клиника. А у них то на какой почве сдвиг? Раз зарплату урезали, деньги на путёвку собрать не получится, увольняться надо из ЧП, и даже можно всё высказать этим... уже бывшим коллегам, и даже послать с чистой совестью, им вряд-ли от этого плохо будет, клиника же, а себе приятное сделает, выскажется, с Семеном же помогло, когда в машине говорила, говорила, говорила.... О, у нас намечается романтик, с Семёном? Бабуля - вездесущее око, весь кайф убила)
___________________________________

Спасибо. Женя очень сильная.

Начала читать - не оторваться. Присоединяюсь к читателям.