Дар золотому дракону (фэнтези)

 » Глава 5. Усыпальница

Глава 5

УСЫПАЛЬНИЦА


23 июня. День второй.

Когда старейшина исчез вдали, я огляделась, едва ли не впервые увидев окружающий пейзаж. Когда мы с Кераниром подлетали, я отвлеклась на свои мысли и едва успела бросить вокруг взгляд, развешивая бельё, тоже по сторонам особо не смотрела, а из окна я могла видеть лишь скалу напротив. Но теперь, стоя на выступе, я вдруг поняла, какая удивительная картина раскрывается передо мной.

Напротив и справа высились точно такие же скалы, образуя вместе с нашей что-то вроде кривой подковы, а вот слева было видно далеко, до горизонта. Я видела ухоженные поля и огороды, реку, луга, немного дальше – лес. Ещё дальше виднелась гора, точнее – холм, словно бы расколотый пополам, словно из каравая хлеба вырезали неровный кусок. И, насколько я смогла разглядеть, внутренняя часть раскола была усеяна тёмными точками – пещерами.

– Это сделали древние, – услышала я голос Нивены.

– Древние?

– Первые драконы, поселившиеся на этом острове. Они раскололи горы и сделали в них пещеры. Это могут делать те, кто владеет магией земли – им подвластны скалы. Последующие поколения лишь добавляли новые пещеры, а вот горы уже не раскалывают – незачем. Места хватало. А теперь – тем более…

И девочка тяжело вздохнула. Я тоже. Сколько же здесь жило драконов, и сколько осталось?

– А много ещё таких вот скал, как наша и та?

– Ещё двадцать одна. Но наш посёлок самый большой, пятьдесят три пещеры. В том – около тридцати, в остальных по десять-двадцать, точнее не знаю. Нас было более тысячи на этом острове. А осталось…

– Сколько?

– В пещере лежат сто сорок три яйца, это вместе с «детскими» и теми, что этой ночью принёс старейшина. Плюс нас шестеро, считая малышку Лани. И даже если в оставшихся поселениях старейшина найдёт ещё кого-то… Это мало, это так мало.

По щекам девочки потекли слёзы. Я никогда не видела, чтобы дети так плакали – молча. Я знала, что на самом деле Нивене безумно много лет, но выглядело это всё равно жутко. Опустившись на колени, я обняла хрупкое, вздрагивающее тельце, и дала ей выплакаться на моём плече.

Спустя какое-то время Нивена успокоилась и лишь стояла, всё так же уткнувшись мне в плечо. Потом глухо произнесла:

– Мои дочь и старший сын были живорождёнными. Я не знаю, где был в момент катастрофы мой младший сын, но надеюсь, что он там, в той пещере, и я ещё увижу его. Внуки, правнуки… Возможно, ни один из них не вернётся. Выжил лишь один из десяти, и когда я думаю об этом… Почему я не умерла вместе с Леонейлом? Почему он не согласился разделить со мной жизнь? Пережить своих детей – это так страшно.

– Кто такой Леонейл?

– Мой муж. Он умер. Давно. Почти пятьсот лет назад. Он был намного старше меня.

– Мне жаль.

– Он сказал, что не хочет забирать годы, отпущенные мне судьбой. Что связывать жизнь нужно, когда супруги – ровесники, когда любой может умереть первым. Но если жизни свяжем мы, то именно он заберёт мои годы, а он этого не хотел. Сначала я согласилась. Молодая была, глупая. А потом пыталась настоять, но мой муж был непреклонен. И ушёл. А я осталась. Он хотел, чтобы у наших детей остался хоть кто-то из родителей, пусть даже они к этому времени были уже взрослые и имели внуков. А теперь я осталась, а моих деток больше нет. Почему он отказался?

– Думаю, он любил тебя, – я не всё поняла из сбивчивых слов Нивены, но в этом у меня сомнения не было.

– Очень любил. И я его тоже.

– Я не поняла, а что за разделение жизни?

– Это обряд. Его, по желанию, проходит большинство супружеских пар. Мы живём около тысячи лет, кто-то меньше, кто-то чуть больше. Старейшине вообще тысяча тридцать восемь. В общем, этот обряд суммирует отпущенные супругам годы, а потом делит между ними поровну.

– Суммирует?

– Складывает. И прошедшие этот обряд умирают в один день.

– А твой муж не захотел, потому что ты была младше него?

– Да. На пятьсот восемнадцать лет. Для меня это не имело значения, он был молод, силён и красив. Примерно, как старейшина сейчас. Выглядел лет на двадцать пять, не больше. Я влюбилась без памяти, не смотрела на возраст. Я была готова отдать полжизни, лишь бы Леонейл остался со мной ещё хотя бы ненадолго. Но он отказался, – и она снова заплакала.

– Мне жаль, мне так жаль, – я не знала, что сказать ещё, просто гладила Нивену по спине, дожидаясь, когда она успокоится.

– Девочки, малышка Лани проснулась, – появившийся из пещеры Керанир нарушил наше уединение.

– Ох, что-то я расклеилась, – отпуская мою шею, смущённо пробормотала Нивена. – А ведь обещала тебе показать выход на землю.

– Ничего страшного, думаю, тебе это было нужно, – я пригладила растрепавшиеся волосы девочки, которые сегодня не были заплетены, Нивена просто убрала их с лица под ленту. – И мы сможем взять с собой Лани, когда ты будешь показывать мне выход.

– Она не такая уж и лёгкая, – покачала головой Нивена, заходя в пещеру, я за ней.

– Ха! У меня некоторые братья до трёх лет сиднями* были, так что я и по двое таскала, каждый тяжелее малышки. Я сильная.

– Верю, – улыбнулась девочка.

Малышка сидела в корзине и улыбалась развлекающей её Луччиелле. Это была очень странная картина – девочки выглядели ровесницами, но одна нянчила другую. Всё же хорошо, что у меня такие чудесные помощницы, но что будет, когда вылупятся остальные малыши? Ладно, пусть сначала вылупятся, а там посмотрим. По крайней мере, Лани – совсем не капризная, я согласна на трёх таких в обмен на одного своего орастого братца.

Поменяв Лани пелёнку и напоив её молоком, я была готова отправиться вслед за Нивеной. Оглядев меня с малышкой на руках, она вздохнула и махнула рукой:

– Ладно, вниз не так сложно, а вверх я вас подниму.

И мы направились в пещеру, которую Нивена называла «подсобная», а я – «коровник». Оказалось, что в её глубине есть ещё одна пещера, которую я прежде не замечала – свет от шарика, теперь постоянно висевшего в «коровнике», до того угла не доставал. Но теперь над нами летели четыре шарика, и было достаточно светло, чтобы всё хорошо разглядеть.

– Это – кладовая, – пояснила Нивена, и я почувствовала, как стало зябко. Словно в погребе, даже холоднее.

Я крепче прижала к себе малышку, постаравшись укутать хотя бы своими рукавами. Знала бы, что здесь так холодно, взяла бы для неё одеяльце.

– Да ты не волнуйся, ей не холодно. У нас же огонь внутри. Пусть магия в ней проснётся только вместе со способностью летать, но уже сейчас, чтобы она замёрзла, должен быть настоящий мороз, а не прохлада, как здесь.

– Луччи и Эйлинод не могут летать, но они же делают шарики, – возразила я.

– Их новые тела пока не способны на обращение, но магия никуда не делась, а вот малышке нужно будет всему учиться. И слава богам, представляешь, каких бед она могла бы натворить просто по глупости, если бы умела создавать огонь уже сейчас? Нет, боги правильно поступили, дав нам магию лишь вместе с разумом. Года в четыре-пять мы впервые встаём на крыло, и тогда же овладеваем магией.

– В четыре-пять? Да какой же в этом возрасте разум, дурь одна!

– Мы ведь не о человеческих детях говорим, – улыбнулась Нивена. – Поверь, эти малыши тебя ещё удивят. Приятно удивят.

Я в это верила. Малышка Лани уже меня приятно удивила. Вспомнила Бранду, самую младшую сестричку, ей третий год, а такое чувство, что полгода, постоянно ноет, да ещё и визжит, чуть что не по ней. Интересно, как там маменька с ней справляется? Она ж привыкла, что за детьми вечно я присматриваю, даже когда она дома. Вот и пусть теперь сама, это, в конце концов, её дети. А Лани по-настоящему и плакала только один раз, когда вылупилась. Вот и сейчас, сидит у меня на руках, жуёт ногу тряпичной куклы и с интересом смотрит по сторонам.

А посмотреть было на что. Вся далеко не маленькая пещера была заставлена полками, ящиками, коробами, мешками, банками. Овощей было больше всего, но и мешки, явно с зерном, занимали довольно много места, и это учитывая, что до нового урожая осталось всего ничего. Я не видела всего, только то, мимо чего мы проходили, ведь мы же не кладовую осматривать пришли, а просто шли куда-то сквозь неё. Я увидела на полках знакомые мешки с дарами, тут же лежали сыры, висели окорока. Ещё стояло несколько корзин с яблоками – крупными, краснобокими. Нивена протянула по одному нам с малышкой, третье взяла себе и махнула рукой, чтобы я шла за ней.

Свернув за большой ящик с картошкой, я оказалась перед ещё одним проходом, к моему удивлению он был очень похож на дверной проём, словно остальные пещеры сделала природа, а его кто-то прорубил в скале. Но, по словам Нивены, пещеры – тоже дело рук драконов. Или лап. Или магии. В общем – не сами они появились. Тогда почему этот проход отличается от остальных?

Мы вышли в небольшую комнатку с ровными стенами и потолком, одной стены у комнаты не было, вместо неё вниз уходила вырубленная в скале лестница. Благодаря шарикам, ступени были хорошо видны, они были широкими и не очень высокими, поэтому можно было идти, не опасаясь споткнуться и скатиться вниз. И мы пошли. Ступеней тридцать-сорок спустя, появилась ещё одна ровная площадка, а в стене оказалось точно такое же отверстие, но не с той стороны, откуда мы вышли на лестницу, а с другой, напротив.

– Это выход в другую пещеру, – пояснила Нивена. – Вход в неё – с другой стороны нашей скалы, там тоже разлом, и тоже пещеры. Поэтому наш посёлок такой большой – в нашей горе целых три разлома.

Спустя ещё какое-то число ступеней, я не считала, появилось ещё одно отверстие, уже с нашей стороны. Площадка перед ним была шире, а лестница заворачивала в обратную сторону.

– Мы не знаем, кто и когда построил эти проходы. Мне кажется, что они были здесь всегда. Только непонятно, зачем их сделали, ведь проще перелететь из одной пещеры в другую, чем ходить по ступенькам. У нас только малыши и совсем древние старики не могут летать. Знаешь, такие лестницы есть только в нашей скале и в той, на которую выходят наши окна. В двух других такого нет, в остальных посёлках – тоже. Мы ими почти не пользовались, иногда кто-нибудь из женщин забегал по ним к соседке, вот и всё. Но мы поддерживаем их в хорошем состоянии. Раз уж их создали древние, значит, для чего-то это было нужно. И вот видишь – пригодились.

Пока она всё это рассказывала, мы прошли ещё четыре поворота и восемь пещер. Дальше лестница шла и шла вниз, ни поворотов, ни проходов в пещеры больше не встречалось.

– Мы селимся наверху скал, – пояснила Нивена. – Так нам привычнее и удобнее. А внизу почти ничего нет.

– Почти?

– Разве что усыпальница.

– А что это?

– Это нечто вроде кладбища. Но не в привычном для тебя смысле. Мы не закапываем своих покойников, мы кремируем их своим огнём. А пепел развеиваем над островом. Но старейшин, по древнему обычаю, хороним под скалой. Но не закапываем, а укладываем в каменные гробы в пещере.

– Это у вас там, внизу, что, пещера с покойниками? И они даже не закопаны? – меня передёрнуло. – Что-то мне расхотелось туда идти.

– Не бойся, эта пещера в стороне, и герметично закрыта огромным камнем. Сдвинуть его может только тот, кто обладает магией земли.

– Как старейшина, да? А что такое гер-ме-тично?

– Да, сейчас наш старейшина – единственный обладатель магии земли. А герметично – это значит так плотно, что даже воздух не проходит.

– Значит, вонять не будет, – это меня немного успокоило.

– Там нечему вонять. В пещере очень необычный микроклимат, который приводит к мумификации останков, они не подвержены разложению, потому и не распространяют миазмы.

– Нивена, вот ты сейчас с кем разговаривала, а?

– Извини. В общем, в этой пещере трупы высушиваются, не гниют, а потом и не воняют.

– Понятно. Так бы сразу и сказала. Откуда ты таких мудрёных слов набралась?

– Я много читала, Аэтель. Чем ещё заниматься в старости?

– Внуков нянчить.

– Нянек и без меня хватало. Так, мы пришли. Видишь, там свет? Его плохо видно из-за наших шариков, но если пойти туда, а потом свернуть направо, то выйдешь на улицу.

– А тот коридор?

– Он ведёт к усыпальнице. Не хочешь посмотреть?

– Ты же говорила, что там всё закрыто ге… гер…

– Герметично. Да, но на скале, что закрывает вход в усыпальницу, очень красивая резьба.

– Красивая? Ладно, давай посмотрим.

И мы пошли по коридору, ведущему к усыпальнице. В какой-то момент он закончился тупиком, причём вбок отходил ещё один, совсем короткий коридорчик, который никуда не вёл. А перед нами была стена, высотой в два моих роста, вся в удивительных картинках, которые были вырезаны в скале. Сколько же нужно было потратить сил и времени, чтобы всё это сделать?

Я присмотрелась. На стене были изображены драконы, летящие куда-то стаей. Под ними, судя по волнам с барашками, был океан, впереди, там, куда они держали путь, лежал остров. А позади – другой остров, весь в огне. И, если присмотреться, в том огне можно было увидеть гибнувших драконов. И океан вокруг того острова тоже был усеян телами драконов.

– Что это? – водя пальцем по изображению гибнущих драконов, шепнула я. Говорить громко перед этой картиной почему-то не хотелось.

– Наше прошлое, – так же негромко отозвалась Нивена. – Гибель нашей цивилизации. Я не знаю подробностей, но они известны старейшинам, вот почему именно здесь находится эта картина. Это случилось многие тысячи лет назад. Земля, на которой мы жили, погибла в каком-то страшном природном катаклизме, и почти все драконы вместе с ней. Лишь горстке драконов удалось спастись и достичь этого острова, где наш род возродился. Их мы и называем «древние». А теперь мы снова оказались на грани вымирания. Но на этот раз не силы природы виноваты в этом, а глупость и гордыня одного из нас.

– А что с ним стало? С этим… как его?.. – про кота и клизму я решила не спрашивать, и так поняла, что это что-то очень плохое.

– Лоргоном? Самое печальное – он убил самого себя своим же артефактом. Он был живорождённым, и просто исчез, вместе с остальными. Ушёл от возмездия.

– Жаль. Даже по морде надавать некому. А что это у первого дракона на шее? – я ткнула пальцем в какую-то непонятную висюльку у одного из спасшихся драконов. Эта вещичка была очень тщательно вырезана.

Стараясь разглядеть получше, я наклонилась, и Лани, не удержав, выронила яблоко, которое всё это время увлечённо скоблила зубами.

– А! – возмущённый детский вопль разнёсся по коридору и отозвался эхом вдалеке. Малышка протянула ручки к упавшему яблоку и заголосила: – Да-да-да!

– Нет-нет, оно грязное, вот, возьми моё, – я протянула Лани своё яблоко, которое пару раз надкусила, а потом отвлеклась на разговор с Нивеной.

И в этот момент откуда-то раздался стук и глухой, словно из-под земли, едва слышный крик:

– Помогите! Мы здесь! Откройте!

Завизжав, я схватила Нивену подмышку и кинулась в ту сторону, где был выход. Остановилась, лишь добежав до противоположной скалы. Задыхаясь, опустила Нивену на землю и, загородив собой, повернулась в сторону неведомой опасности.

– Что это было? – Нивена выглянула из-за моей юбки.

– Ты это слышала?

– Да. Мужские голоса. Из усыпальницы.

– Покойники, – меня затрясло.

– Покойники не разговаривают.

– Зомби! – взвизгнула я, от чего Лани едва не выронила и второе яблоко.

– Успокойся, Аэтель, зомби не существует.

– Тогда кто?

– Послушай… – Нивена сделала шаг в сторону дыры в скале, из которой я выбежала. – Если подумать… В усыпальнице лежали тела. Целые, усохшие, но целые. А амулет Лоргона очень странно на всё подействовал. Мы помолодели на тысячу лет. Те, кто моложе, стали яйцами, а «детские» яйца остались целыми и неизменными. Продукты животного происхождения исчезли. Всё это не поддаётся никакой логике. Но что, если этот артефакт повлиял и на…

– Трупы, – подхватила я. – Он их оживил?

– Я знаю, что это невозможно, – Нивена сделала ещё два шага к дыре. – Но как ещё это можно объяснить? Как? Мы же обе слышали голоса.

– Обе…

– И раньше мы думали, что и помолодеть тоже невозможно.

– Ага…

– И если они ожили… Они же там уже две недели почти. Без воды, без еды, практически без воздуха…

– Это невозможно, они бы умерли давно.

– Мы гораздо выносливее людей. Но, всё равно… Это же ужас!

И она, подхватившись, кинулась к дыре, потом остановилась, запрокинула голову и завопила:

– Керани-и-ир! Керани-и-и-ир!

Её звонкий крик, усиленный «колодцем» из скал, заставил меня подпрыгнуть, а Лани – снова выронить яблоко и захныкать. Сверху опустился дракон и встревоженно поинтересовался.

– Ты чего так орёшь? Что случилось?

– Керанир, скорее, лети за старейшиной!

– С чего вдруг такая спешка?

– Ты решишь, что я сошла с ума, но… Кажется, старейшины в усыпальнице… ожили!

– Не может быть!

– Мы обе слышали крики о помощи, – подтвердила я.

– Тогда нам точно нужен старейшина, без него не открыть усыпальницу. Я молнией!

И он резко взмыл вверх и вскоре исчез из поля зрения. Даже не стал удивляться, сомневаться, не задавал кучу вопросов, поверил сразу. Но успеет ли догнать? Старейшина улетел не меньше часа назад. Пусть успеет!

– А нам что делать? – покачивая хнычущую малышку, спросила я.

– Не знаю… Без старейшины мы ничего не сможем.

– Послушай, они там, наверное, голодные. Нужно что-нибудь приготовить, сварить суп, что ли?

– Да, верно! Только сначала… – и Нивена скрылась в дыре, я кинулась следом, а над нами летели шарики, не бросившие нас во время побега, и теперь честно освещающие нам путь.

Вот и дверь… или стена? В общем, передо мной был тот самый рисунок, на котором гибли драконы. И что теперь? Я прислушалась, потом прижалась ухом картине. Тишина. Может, нам почудилось? Может, зря мы Керанира погнали за старейшиной?

Оглядевшись, я нашла в углу камень и стала стучать им по стене с картиной. Тук-тук-тук. Остановка. Тук-тук-тук. Остановка. И тут услышала в ответ: тук-тук-тук, тишина, тук-тук-тук.

– Не показалось, – прошептала я, а потом крикнула: – Э-ге-гей!

– Помогите! – раздалось в ответ. И что я могла им сказать?

– Помощь идёт! – крикнула я, потом поправилась. – То есть, летит. Подождите немного, сами мы скалу не сдвинем.

– Мы подождём, – в голосе мужчины звучало облегчение. Ведь их нашли, и теперь обязательно спасут.

– Сколько вас? – крикнула Нивена.

– Восемь, – ответил тот же голос.

– Только восемь? Там же их почти сотня, – удивлённо пробормотала Нивена, а потом крикнула: – А остальные?

– Не проснулись, – ответил мужчина. – У нас есть вода, но нет еды. Бекилор совсем плох.

– Потерпите! – крикнула я. – Скоро вы сможете поесть. – И уже негромко, Нивене: – Странно, почему они сами не вытолкнут этот камень. Обратились бы в драконов, и…

– Там нет места. Дракон, даже один, не поместится, только остальных раздавит, да и сам поранится. И даже если обратится и попытается вытолкнуть камень, его перекосит, и он застрянет. Пробовали уже раньше – тут только магия поможет.

– Понятно. Ладно, пойду я готовить.

Представила, как высоко мне подниматься, вздохнула.

– Я подброшу, идём, – и Нивена направилась к выходу.

Когда я вышла следом, меня уже ждала небольшая коричневая драконица. Небольшая – это если сравнивать с Кераниром и, тем более, со старейшиной. А вообще-то она была с нашу избу ростом. Драконица протянула мне крыло, по которому я легко взобралась к ней на холку и уселась, крепко прижимая к себе малышку.

– Жаль твою одежду, порвалась, наверное, – вздохнула я. За это время раздеться она просто не успела бы. А одежда у них чудесная, из ткани под названием «шёлк», очень красивая. Мне тоже такое платье дали, только я его примерила и сняла – не особо в такой красоте поработаешь. Так что, сейчас на мне было платье попроще, льняное, но тоже очень красивое. И туфельки. Непривычно, но зато по камням ходить не больно.

– Мы не рвём одежду, разве только в детстве, пока не научимся убирать её в магический карман при обращении. Не волнуйся, моё платье цело.

Выгрузив меня прямо на выступе, которого я уже перестала бояться, хотя всё равно старалась держаться от края подальше, Нивена ринулась вниз и, наверное, отправилась к усыпальнице, выглянуть и убедиться в этом я не решилась.

Потом я носилась по пещере, а два шарика, которые, оказывается, Нивена как-то закрепила надо мной, когда мы начали спуск по лестнице – я-то думала, они все летают именно над ней, – мне очень помогали. Принеся из кладовой новый окорок – остатки прежнего я дала с собой старейшине, – я срезала мясо с косточки, а саму косточку сунула в самую большую кастрюлю, которую нашла в шкафах. Туда же кинула половину мяса, порезанного на куски. Рядом поставила вторую по величине из найденных кастрюль, в которой стала варить пшённую кашу. Начистила и нарезала овощи, забросила в будущие щи. Подоила козу. Искупала и переодела малышку, за которой всё это время присматривала Луччи, развлекая её куколкой и потешками. Покормила троих младших, уложила почти сразу же уснувшую Лани, уговорила клюющую носом Луччи прилечь на диван, клятвенно заверив, что разбужу, как только вернётся старейшина. Подоила корову, процедила молоко и оставила в ведре. Накормила и напоила животных. Принесла из кладовой три каравая хлеба, нарезала на куски и завязала в полотенце. После этого мне осталось лишь ждать.

Эйлинод почти всё время провёл на выступе, вглядываясь вдаль, высматривая возвращение драконов. Зашёл лишь дважды – поесть и потушить огонь в плите по моей просьбе.

Один раз появилась Нивена. Вынесла из спален какие-то вещи, причём ей пришлось ходить туда несколько раз. Сказала только: «У них вся одежда истлела». Ужинать отказалась, превратилась в драконицу и, схватив лапой вещи, улетела. Мне и самой кусок в горло не лез. Не могла я есть в то время как там, внизу, люди уже две недели голодают. Ладно, пусть не люди, но всё равно!

Наконец, когда за окном уже стало темнеть, раздался радостный крик Эйлинода:

– Летит, летит!

– Присмотри за девочками, – попросила я его. Как и обещала, разбудила Луччиеллу, схватила ведро с молоком, три кружки и узелок с хлебом и кинулась по лестнице вниз.

Я успела. В тот момент, как я подошла к коридору, ведущему на улицу, по нему как раз быстро шагал старейшина, лицо его было напряжено, брови нахмурены. В руке его был узелок, который я собрала ему с собой. Я пошла следом. Старейшина не стал подходить близко к стене с рисунком, он остановился, окликнул Нивену, и она отошла и встала за его спиной.

Потом старейшина вытянул руку, удивлённо посмотрела на узелок, словно впервые его заметил, положил на землю, вновь протянул руку и просто стоял, а стена с рисунком вдруг стала двигаться прямо на нас. Мне стало жутковато, подумалось – хорошо, что у меня за спиной выход на улицу. Но в этот момент стена поравнялась с тем странным коридором-тупиком, который удивил меня тем, что никуда не вёл, и непонятно зачем вообще тут был, и стала в него задвигаться.

Когда открылся проход, достаточной ширины, из него появился обнажённый темноволосый мужчина. Я отвела глаза и наткнулась взглядом на ведро с молоком. И тут же вспомнила, что человек этот безумно голоден. Зачерпнула кружку молока и подняла глаза. На мужчине уже была рубаха, прикрывшая весь стыд, наверное, её дала ему Нивена, а он, нахмурившись, рассматривал старейшину, который продолжал двигать магией стену, точнее – огромный камень.

– Фолинор? – словно не веря себе, спросил он.

– Элрохин? Это ты? – так же ошеломлённо воскликнул наш старейшина. Фолинор? Так вот как его имя? А я ведь так и не решилась спросить.

Мужчина обвёл нас взглядом, встретившись со мной своими кошачьими глазами, высоко поднял брови, но ни о чём не спросил. Шагнул к нам, подхватил стопку одежды, взял у меня кружку с молоком и исчез в дыре. Через полминуты оттуда вышел другой молодой человек, уже одетый. Я тут же сунула ему другую кружку и большой кусок хлеба.

Ещё раньше я спросила у Эйлинода, можно ли сразу давать сытную еду тем, кто так долго голодал – слышала в детстве рассказ бабушки про то, как однажды наши рыбаки подобрали в океане моряков с корабля, затонувшего в шторм. Они смогли спастись на плоту, с собой у них была бочка с пресной водой – подобрали после крушения, повезло, но еды не было. Они жадно набросились на хлеб, который дали им рыбаки, только один из них почти не ел и запрещал остальным, но они его не слушались. И все они умерли там же, на месте, выжил только тот, кто ел мало. После этого рассказа я навсегда запомнила, что если человек голодал, ему нельзя давать сразу много еды, нужно по чуть-чуть, а то умрёт.

Но Эйлинод заверил меня, что драконы гораздо крепче людей, и кормить их можно чем угодно. Потому-то я и сварила кашу. Но это потом, а пока я раздавала хлеб выходящим из гробницы мужчинам, и то, что было в узелке старейшины, а молоко они сами зачерпывали, передавая друг другу кружки.

Когда в коридор вышел четвёртый мужчина, Нивена кинулась к нему с громким, отчаянным криком:

– Леонейл! Леонейл!!!

Мужчина подхватил девочку на руки, ошеломлённо вгляделся в её лицо и выдохнул:

– Нивена? Сердце моё, это ты?

– Ты вернулся ко мне, ты вернулся! – бормотала она, обняв его за шею. – Больше я не позволю тебе оставить меня одну. Никогда!

Последним вышел Элрохин, неся на руках старика, совсем седого и сморщенного, держащего в руках кружку – стало понятно, почему Элрохин не стал пить молоко, а унёс его вместе с одеждой. Наверное, это и был тот самый Бекилор, который «совсем плох».

Я оглядела жующих мужчин – шестеро молодых, как наш старейшина, один старик и ещё один, средних лет. Вот он-то, прожевав первый кусок, и задал вопрос:

– Фолинор, объясни нам, что случилось?



*Си́день (простонародное) – ребёнок, не умеющий ходить, сидящий в люльке.



Таблички со старейшинами уже в галерее.
_________________

Ух, как я рада за Нивену) Надеюсь теперь у них не очень большая разница в возрасте) Спасибо за проду))
___________________________________

pahistahis, Вера, привет!!!

А я-то как за неё рада. Столько горестей на неё свалилось, пусть хотя бы здесь счастье ей улыбнётся.

Разница всё та же - около 500 лет, но теперь-то уж Нивена не упустит шанс её сократить до нуля.

Пожалуйста.
_________________

Оксана, привет!!! Спасибо за новую главу!!! Вот это поворот Старейшины ожили.... Очень рада за Нивену, Теперь у неё есть смысл в жизни ))

Спасибо за продолжение!
Жаль, что среди "проснувшихся" в усыпальнице магов земли не оказалось, они бы тогда сами могли выбраться. А в других поселениях усыпальницы есть? - Тогда их срочно нужно проверить. Теперь "взрослых" драконов стало больше, они быстро облетят все места, которые Фолинор еще не успел навестить.
А обряд разделения жизни был первоначально создан для увеличения срока жизни человеческих жён драконов?
_________________

Любава, привет!

Пожалуйста.

Почему бы и нет? Кто-то умер - кто-то ожил. Жаль, что соотношение всего лишь один к ста.

Хоть что-то хорошее сделал проклятый артефакт.
_________________

Tarlana, привет!

Пожалуйста.

Маги земли рождаются очень редко, к сожалению. Хорошо, что хоть один такой на острове остался.

Усыпальница единственная, так как и старейшина выбирался единственный на весь род драконов. Не было смысла в отдельной усыпальнице.

Помощь ему точно не помешает, а то уже вымотался весь.

Нет, обряд разделения жизни пришёл на остров вместе с Древними. Он зародился тогда, когда и людей-то на свете не было.
_________________

Привет!
Оксана, большое спасибо! Вот так чудеса: покойники ожили. Не все, но главное, что Нивене повезло. Очень тронула их встреча.
сколько еще нас ждет сюрпризов?
___________________________________

натаниэлла, привет!

Пожалуйста.

Кто-то умер, кто-то ожил. И все помолодели.

Всех не поднял бы даже артефакт. А вот к Нивене вернулось её счастье - хоть за это артефакту спасибо.

Думаю, ещё несколько. Хотя и не настолько глобальных.
_________________

 » Глава 6. Отмена табу.

Глава 6

ОТМЕНА ТАБУ

23 июня. День второй.

– Фолинор, объясни нам, что случилось?

– Я всё объясню, хотя, если честно, сам не понимаю, что с вами случилось. Но у нас здесь такое творится… В любом случае, я очень рад, что вы смогли вернуться. И не важно, что объяснить это невозможно.

– А уж мы-то как рады, – протянул один из молодых мужчин. Все, вслед за нашим старейшиной, потянулись к выходу. – Хотя, конечно, очнуться запертым в гробнице – то ещё удовольствие. Я думал, мы так там и умрём. Снова!

– Да, чудо просто, что девочки вас нашли. Страшно подумать, что могло бы случиться! А мы бы этого так и не узнали, в ближайшее время как-то не собирались туда заходить.

Я последней вышла из дыры и сообразила, что кое-кого не вижу.

– Старейшина, – окликнула я. Все мужчины дружно обернулись ко мне. Нда… – Наш старейшина, – исправилась я, но, наверное, получилось ещё хуже. Теперь мужчины уже откровенно посмеивались, видя, как я смущаюсь. – Старейшина Фолинор, – сделала я последнюю попытку.

– Просто Фолинор, – вздохнув, видимо, над моей глупостью, поправил меня наш старейшина. – Сейчас это звание вновь вернулось к Бекилору. – И он указал на старика, которого темноволосый мужчина продолжал держать на руках.

– Хорошо. Фолинор, – не так-то просто получилось выговорить это имя, я даже думать о нём привыкла, как о старейшине. – А где Керанир?

– Пока летит. Его крылья сейчас намного короче моих, удивляюсь, как ему вообще удалось меня догнать. Сюда я гнал на пределе, поэтому он сильно отстал.

– Аааа… – я немного успокоилась, а то переживала за мальчика.

– Короткие крылья? У Керанира? – удивился один из старейшин. Или они теперь уже все не старейшины?

– Учитывая, как выглядит Нивена, – мужчина средних лет кивнул на девочку, которая так и сидела на руках у мужа, крепко обняв его и уткнувшись лицом ему в шею, – я не удивлюсь, что и Керанир превратился в ребёнка. Это так? – получив утвердительный кивок от Фолинора, он покачал головой. – Нам нужно срочно поговорить.

– Мы все сейчас живём в моей пещере, – Фолинор мотнул головой вверх. – Все, кто остался.

– То есть… осталось… – рыжеволосый дракон пытался подобрать слово, явно опасаясь получить ответ, – немного?

– Мне жаль, – кивнул Фолинор. – Летим, я всё расскажу дома.

– Там есть щи и каша, – подхватила я. Драконы переглянулись и, по очереди обратившись, стали подниматься вверх, в пещеру старейш… то есть Фолинора.

При этом Элрохин нёс в лапе старика, который так и остался человеком, а Леонейл – Нивену. Я залюбовалась красивым зрелищем. Драконы были чёрными, тёмно-зелёными, тёмно- и светло-коричневыми, один вообще стал красным. Золотых среди них не было.

Зачарованная удивительным зрелищем, я даже не заметила, что рядом остался лишь один дракон.

– Идём, Аэтель, – и он протянул мне огромную лапу, покрытую золотой чешуёй.

Я подумала, что сейчас он, как Керанир, закинет меня себе на загривок, но дракон дождался, когда я присяду на его ладонь, как на стул, и, аккуратно обхватив меня пальцами, взлетел. Я вцепилась в огромный ноготь, оказавшийся передо мной, и постаралась не выронить ведро, в котором лежали кружки и полотенца. Несколько взмахов огромных крыльев – и вот меня ужу аккуратно поставили на знакомый выступ, а сам Фолинор стоял рядом в человеческом облике.

Мы прошли в «дом», который сразу стал тесным из-за того, что в нём столпилось столько высоких широкоплечих мужчин. Причём, все они как-то сразу нашли, чем заняться. Один разливал по тарелкам щи, другой накладывал кашу, третий резал хлеб, четвёртый доставал ложки, пятый придвигал к столу стулья.

Я смотрела на всё это, разинув рот. Если уж тарелка, которую старейшина отнёс в раковину, вызвала у меня такое удивление, что уж говорить о том, что сейчас происходило в кухне. Мужчины сами о себе позаботились, никто не ждал, что сейчас я кинусь их всех обслуживать. Я бы это сделала, невелика тяжесть – на стол подать, но они справлялись сами. Я, действительно, попала в другой мир. Решив принять хоть какое-то участие в происходящем, я сняла с одной из банок с молоком сливки и поставила миску на стол, предложив всем желающим добавить их в щи.

Какое-то время все ели молча, слышались лишь просьбы передать хлеб или плеснуть добавочки. Леонейл не выпускал Нивену из рук ни на секунду с момента первой встречи, там, внизу. Когда мужчины утоляли первый голод, он держал в одной руке её, в другой кружку с молоком, а она кормила его хлебом. И сейчас Нивена сидела на коленях у мужа, они ели из одной тарелки. Эйлинода и Лучиеллу мужчины тоже держали на коленях, дети не были голодны, но хотели участвовать в разговоре. И только малышка Лани сладко сопела в колыбельке, её не беспокоили ни свет, ни разговоры.

Когда первый голод был утолён, мужчина средних лет, которого звали Диэглейр, попросил старейшину рассказать, что же со всеми ними произошло. И я снова услышала примерно то же самое, что рассказывала мне Нивена, только более подробно – мужчины задавали вопросы, которые мне и в голову бы не пришли. Например, куда делся артефакт, натворивший таких бед. Оказалось, что исчез. Растаял, словно исчерпал самого себя. На том месте, где Лоргон проводил свой проклятый ритуал, его не оказалось, а забрать или спрятать его никто не мог – некому было.

Рассказал старейшина и о том, как искал и нашёл выживших, как собирал все эти дни яйца, даже не будучи уверенным, что в них кто-то живой, лишь надеясь на это. Как эту надежду превратила в уверенность маленькая Лани, вылупившись из яйца вопреки всякой логике. Перечислил, где уже побывал, и какие посёлки и части острова остались необследованными. Для меня все эти названия были незнакомы и ничего не значили, но остальные мужчины явно понимали, о чём речь, некоторые были готовы завтра же лететь, чтобы продолжить поиск выживших. И тут Леонейл задал вопрос, заставивший всех замолчать и взглянуть на нашего старейшину.

– А какой сейчас год?

– Действительно, – кивнул рыжий дракон. – Если выжили только вы пятеро, значит, вам уже больше тысячи. Но я помню тебя ещё мальчишкой, Фолинор.

– Возможно, ты и запомнил меня мальчишкой, Аэглеф, но когда ты ушёл, мне было уже за двести, – усмехнулся наш старейшина. – Просто тогда тебе все, кто моложе восьмиста, казались детьми. А вообще-то, сейчас двенадцать тысяч триста двадцать седьмой год. И вчера был день летнего солнцестояния.

Услышав эти слова, я поперхнулась так, что у меня молоко, которое я пила, пошло носом. Сидевший рядом мужчина с тёмно-русыми волосами, которые топорщились ещё сильнее, чем у нашего старейшины, похлопал меня по спине, от чего я едва не уткнулась носом в тарелку с кашей. От этого позора меня удержал Фолинор, сидевший с другой стороны и придержавший меня за плечо.

– Осторожнее, Эльрод, Аэтель всё же человек, люди не такие крепкие, как мы.

– Извини, девочка, – Эльрод широко улыбнулся мне и подмигнул. – Давно не имел дела с женщинами. Но, поверь, я умею быть очень нежным.

Я удивлённо посмотрела на дракона, вытирая лицо и забрызганный стол полотенцем. Это что сейчас было? Он со мной заигрывал, что ли? Нет, этого не может быть. Он же дракон! Да, выглядит как человек, только глаза странные и бороды нет, но в целом – очень красив, не так, конечно, как наш старейшина, но всё равно – красавчик, особенно когда улыбается. И, наверное, не знай я, кто он такой, посчитала бы его очень даже привлекательным мужчиной, но я-то знаю! Драконы – они же… сказочные! Из другого мира. Они и люди – это же настолько разные существа, что у меня и в мыслях даже не было смотреть на них как на мужчин. Красивы – да. Но закат тоже красив, радуга красива, жеребец, на котором управляющий приезжал – очень красив. Но если бы этот жеребец вдруг начал бы мне глазки строить – наверное, я бы так же удивилась.

Но, возможно, мне просто почудилось? И ничего такого он не имел в виду, просто сказал, что не всегда такой неловкий, а сейчас случайно слишком много силы вложил в удар? Наверное, так и есть.

– Неисправим, – пробормотал один из блондинов, тот, у которого волосы были совсем коротко пострижены, словно пару месяцев назад он побрил голову, и теперь волосы лишь совсем немного отросли. Другой блондин щеголял более длинными локонами. Их имён я ещё не знала, никто к ним по имени пока не обращался, а спросить я стеснялась. А, впрочем, мне бы те, что уже услышала, запомнить, эти драконовы имена были совсем непривычны для моего слуха.

– Эльрод, Аэтель живёт в моей пещере и находится под моей защитой, – жёстко сказал наш старейшина.

– Даже так? – ухмыльнулся Эльрод. – Ну, извини, дружище, я не знал, что ты её для себя приберёг.

– Не говори ерунды, – голос Фолинора звучал раздражённо. – Эта девочка здесь, чтобы помогать нам по хозяйству.

– Тогда у меня развязаны руки, – Эльрод заулыбался ещё шире.

– Даже и не надейся.

– Сам не ам, и другим не дам, да?

Я в растерянности переводила взгляд с одного на другого, а мужчины сверлили друг друга глазами поверх моей головы.

– Успокойтесь, молодёжь, – строго одёрнул их Диэглейр. – Нашли время. – Мужчины перестали сверкать друг на друга глазами и уткнулись каждый в свою тарелку. А немолодой мужчина доброжелательно улыбнулся мне. – Что тебя так удивило, девочка?

– Год, – не сразу сообразив, о чём он спрашивает, так меня поразила развернувшаяся у меня над головой перепалка, ответила я. – У нас сейчас тысяча восемьсот восемнадцатый. У вас здесь время идёт иначе?

– Время идёт так же, – улыбка мужчины стала шире. – Просто начало отсчёта иное. Вы, люди, ведёте свой календарь от рождения одного из своих богов, мы же – от года, когда наша прежняя цивилизация рухнула, почти весь народ погиб, и лишь горстка выживших добралась до этого острова, где мы живём и поныне.

Я вспомнила картину, высеченную на стене усыпальницы. Да, неудивительно, что драконы считают года от того страшного события. Что им рождение нашего бога, у них свой мир и своя история.

– Я ушёл в триста тридцатом, – впервые подал голос самый старый из драконов. – В одиннадцать тысяч триста тридцатом. Тысячу без трёх лет назад. Теперь мне понятно, почему я очнулся старым, в отличие от всех вас.

– Здесь лишь те, кто ушёл не больше тысячи лет назад, – обвёл взглядом сидящих за столом рыжий Аэглеф. – Видимо, нас вернули на тысячу лет, за вычетом того времени, что мы были мертвы. А это значит… – он задумчиво помолчал, что-то прикидывая, – что мне подарены ещё двести двенадцать лет.

– А мне – восемьсот тридцать девять, – заулыбался Эльрод.

– Даже три года – это уже подарок, за который я благодарен судьбе, – мечтательно протянул Бекилор. – Я перестал летать лишь за полгода до смерти. Сейчас просто ослаб, но скоро я вновь смогу подняться к солнцу.

– Я вот чего ещё понять не могу, – слегка нахмурился тот из блондинов, у которого волосы были длиннее. – Не знаю, у кого из вас как, а мы с моей Энвеной соединили жизни. А теперь я воскрес, а она нет.

– Её кремировали, Мэгринир, как и всех остальных, – ответил Фолинор. – Нечему было воскресать.

– Я знаю это. Но разве в этом случае и я не должен был оставаться мёртвым?

– В действиях этого амулета вообще мало логики, – пожал плечами Аэглеф. – Но, наверное, смерть аннулирует связь жизней, а амулет поднял тех, кого смог.

– Аннулирует? – пробормотала я.

– В данном случае – отменяет, – негромко пояснил мне наш старейшина, и я благодарно ему улыбнулась. Порой мне казалось, что здесь говорят на каком-то чужом языке.

– На этот раз мы соединим жизни, Леонейл, – решительно заявила Нивена. – Во второй раз я твою потерю не переживу.

– Обещаю, любовь моя, на этот раз всё будет так, как ты захочешь. Только сначала тебе придётся подрасти. Мне не впервой ждать тебя, хотя в тот раз и не так долго.

– Ты всего полгода ждал, когда я стану совершеннолетней, это не так уж и долго.

– Много ты знаешь, – усмехнулся Леонейл и поцеловал её в макушку.

В этот момент на улице послышался шум крыльев, а вскоре в дом вбежал запыхавшийся Керанир.

– Вы уже здесь?! Здорово! А я так торопился, так торопился! Эльрод, привет! Давно не виделись. Леонейл, и ты с нами? Нивена, рад за тебя. О, дедушка Магилор, и ты здесь?

– Дедушка? – переспросила я у короткостриженого блондина.

– Вообще-то, я двоюродный брат прабабушки Керанира. Но когда-то качал этого мальчонку на коленях, он и сейчас практически такой же, как и тогда.

– Только на коленях качать меня не нужно. Ещё две недели назад я был стариком, и выглядел не лучше Бекилора. Пусть тебя не вводит в заблуждение мой внешний вид.

– Не такой уж я и дряхлый, – гордо выпрямился старик.

– Конечно, нет, ты ещё о-го-го! – похлопал его по плечу Элрохин.

– Но факт остаётся фактом – мы воскресли, а наши жёны – нет, – напомнил всем Эльрод. – А новые... Когда ещё они подрастут? Вон, одна кандидатка, в колыбельке сопит. И не факт, что все другие не окажутся мальчиками.

– Эльрод, ты хоть когда-нибудь о женщинах не думаешь? – покачал головой Магилор, усаживая себе на колено Керанира. Тот не возражал, поскольку свободных мест за столом всё равно не было. Я вскочила и налила мальчику щей, щедро сдобрив их сливками.

– Бывало и такое, – усмехнулся Эльрод. – В последние годы перед смертью женщины стали мне абсолютно безразличны. Но, может, ты не заметил – сейчас я вновь молод и полон сил.

– Как будто у нас сейчас других проблем нет, – покачал головой Диэглейр.

– Они есть, но вполне решаемы. Мы прочешем остров в поисках выживших, мы соберём урожай и купим новый скот, мы вырастим тех, кто рано или поздно вылупится из яиц. Мы это всё уже обсудили и решили. Но как быть с женщинами?

– А ведь он прав, – поддержал его Мэгринир. – Не знаю, как вам, а мне эта мысль тоже покоя не даёт. Хорошо Фолинору, он уже раздобыл себе девушку...

– Вообще-то, это я принёс Аэтель, – перебил его Керанир. – Она была среди даров, а нам была очень нужна помощь. Знаю, что нарушил табу, но я же не похитил, мне её подарили.

Мужчины переглянулись.

– День летнего солнцестояния! Ну, конечно! – обрадованно воскликнул Эльрод. – Дары дракону. А что, это выход. Скажи, Аэтель, у вас ведь для дракона самую красивую девушку выбирают, да?

– Нет, – покачала я головой, слегка ошарашенная услышанным. – Кому жребий выпадет. Все незамужние девушки его тянут, так что, всякое бывает.

Я ответила, а сама до конца не могла поверить – они что, всерьёз обсуждают возможность брать в жены человеческих девушек? Но это же невозможно! Мы же настолько разные, что такое даже представить не получается. Да, у нас девушку-жертву называли невестой дракона, но все понимали, что это всего лишь слова, не более.

– Значит, попасться может и страхолюдина? – разочарованно протянул Эльрод, и я кивнула. Перестарок Фритсвид успела дважды побывать жертвой до того, как её взял вдовец Идгар. И почему-то мне кажется, что такому дару драконы не обрадовались бы. Хотя коров она доит ещё лучше, чем я.

– Одна в год, да ещё и страшненькой может оказаться, – протянул Мэгринир. – Нет, это проблему не решит.

– Придётся самим искать себе женщин, – кивнул Диэглейр, а когда все остальные, включая детей и Эльрода, вытаращились на него, пожал плечами. – Я, возможно, старше вас, но моё тело тоже пробудилось и ещё достаточно молодо для того, чтобы хотеть женщину. Так что...

– Я никак не пойму, о чём вы все сейчас говорите, – нахмурился Эйлинод, и его серьёзный тон совершенно не вязался с детским голоском и личиком. – Все знают, что нельзя брать в жёны человеческих женщин, и нельзя похищать людей – это табу.

Я мысленно закивала, полностью с ним согласная. А мужчины переглянулись, потом восемь из них вопросительно взглянули на Бекилора, который, как я поняла, был теперь главным старейшиной.

– Похоже, им придётся рассказать правду, – кивнул тот, отвечая на молчаливый вопрос остальных мужчин.

– Мне тоже приходило это в голову, – кивнул Фолинор. – И не из-за женщин, это не было актуально, – ну, вот, опять незнакомое слово, опять я чувствую себя дурой, – а потому, что все наши знания, передаваемые от старейшины к его преемнику, могли исчезнуть в одночасье. Мой ученик, как и я, был живорождённый, произойди всё это лет на сорок раньше – мы исчезли бы оба, а с нами – наша история, все ритуалы и обряды. Конечно, сейчас нас, тех, кто знает, большая часть из оставшихся, но вообще-то я уже собирался начать обучение всех четверых детей, включая девочек. Чтобы все мои знания не канули в небытие.

– Мы слишком верили в свою неуязвимость, – вздохнул Бекилор. – Думаю, отныне старейшина должен брать больше одного ученика, а правдивую историю рода нужно рассказывать всем.

– Особенно учитывая, что мы всё равно собираемся отменить табу, – усмехнулся Эльрод.

– Разве это возможно? – удивилась Нивена.

– Конечно, – ответил ей Леонейл. – Табу накладывали старейшины, они же его и отменят.

– Так что же это за тайна, которую от нас скрывали? – нетерпеливо заёрзал Керанир. – И почему?

– Аэглеф, давай ты, – предложил Бекилор рыжему.

– Ладно, – кивнул тот и обвёл взглядом детей. – Все вы знаете, каким образом мы очутились здесь, на этом острове, и почему.

– Потому что та земля, где драконы жили раньше, сгорела, – пожал плечами Эйлинод. – Лишь двадцать семь выживших добралось до этого острова, остальные погибли в огне.

– Всё верно. А вам не приходило в голову, почему только эти драконы смогли спастись?

– Нет. Мы просто знаем это, и всё. С детства, как сказку. И никогда не задумывались об этом. Так почему?

– Потому, что лишь самые сильные и быстрые смогли уйти от страшного пламени, поднимающегося до небес. Те, у кото были самые большие крылья. Те, у кого хватило сил и скорости подняться выше этого пламени. Они все были самцами.

– Огонь пришёл из земли и поднялся стеной к небу, – подхватил рассказ Диэглейл. – Драконы гибли в нём тысячами. Самки, детёныши и те, кто пытался их спасти – всё погибли. Лишь эти двадцать семь смогли подняться выше стены пламени. Они либо не имели семей, либо были слишком далеко от них в тот момент, чтобы попытаться спасти. Двадцать семь из более чем пятидесяти тысяч.

– Только самцы? – удивлённо пробормотал Керанир. – Но как же тогда?.. Где же они нашли себе жён, чтобы возродить наш род?

– Наверное, драконы живут ещё где-нибудь, да? – предположила Лучиелла. – Там и нашли?

– Нет. Та земля была единственной, где жили драконы, – снова Аэглеф. – Она располагалась очень далеко от всех остальных материков, на которых обитали люди, тогда ещё, в большинстве своём, недалеко ушедшие от каменного века. Выжившие летели много недель, без остановки, прежде чем добрались до этого острова.

– Много недель без остановки? Но как? Это же невозможно! – дети заговорили хором.

– Они отдыхали на спинах друг у друга, приняв двуногую форму. Пили дождевую воду, которую собирали крыльями, ели рыбу, которую удавалось поймать. И всё же сумели добраться до суши. Этот остров был первым, который оказался у них на пути. Позже они облетели всю землю, искали других выживших, возможно, другие поселения драконов, неизвестные им прежде. Оставили след в мифологии многих народов. Но так никого и не нашли. Возвращались и туда, где жили прежде. От небольшого цветущего материка осталось лишь несколько безжизненных скалистых островков.

– А можно вопрос? – не выдержала я. До этого лишь молча слушала, понимая, что, вообще-то, рассказывается всё это совсем не для меня, просто воспитание не позволило драконам велеть мне уйти. Но эта странность не давал мне покоя.

– Конечно, девочка, спрашивай, – улыбнулся мне рыжий дракон.

– Вы же умеете управлять огнём. Нивена говорила, что эта магия есть у вас у всех. Тогда почему те драконы погибли в огне? Разве они не могли приказать ему погаснуть?

– Хороший вопрос, – кивнул Аэглеф. – Это, действительно, может показаться странным, ведь мы управляем огнём, можем как создать его, так и погасить, а так же заставить его делать то, что нам требуется – светить, обогревать, сжигать. Всё дело в объёме. Скажи, ты можешь вычерпать ведро воды кружкой?

– Да, легко, – кивнула я.

– А бочку?

– Тоже могу, просто дольше придётся повозиться.

– А реку? Ты сможешь осушить реку, черпая воду кружкой?

– Нет. Это мне точно не по силам. Наверное, этого никто не сможет. Воды слишком много, и она всё время прибывает.

– Вот видишь, ты тоже можешь управлять водой, только не магией, а физически, с помощью кружки, – улыбнулся мне дракон. – Ты заставляешь воду покинуть ведро или бочку. Но не в твоих силах сделать то же самое с водой из реки. Так же было и с нашими предками. Огонь был слишком силён даже для них. Это было похоже на извержение вулкана, только он был слишком большой, или их изверглось слишком много одновременно. Сложно сказать, до нас ведь тоже дошли лишь рассказы, передаваемые из поколения в поколение.

– Извержение вулкана? – опять непонятные слова. – Нивена говорила про клизму и кота.

– Про катаклизм, – рассмеялась Нивена, видя вытянувшиеся лица мужчин. – Аэтель, я дам тебе почитать об этом. А пока просто поверь – всё это очень страшно.

– Надо думать, если земля горит до небес, – пробормотала я. Очень захотелось узнать обо всём этом подробно, расспросить прямо сейчас, но разговор ведь шёл не об этом, и, кстати, был не менее интересным. – Так что, ваши древние так и не нашли других драконов?

– Нет. Они искали сотни лет, но безрезультатно. И тогда, видимо, одному из них пришла в голову мысль попробовать вступить в связь с человеческой женщиной. У них ведь была и двуногая форма, откуда она взялась – непонятно, наверное, мутация, но она была у всех. Пользовались ею редко, только если нужно было сделать что-то небольшое, требующее человеческих рук. Или если было мало еды – как ни странно, съев в двуногом облике столько еды, сколько достаточно для насыщения этого тела, мы остаёмся сытыми, даже вернувшись в крылатую форму, ты, наверное, это уже успела заметить, Аэтель?

Я кивнула. Ещё бы не заметить, не представляю, как бы я смогла готовить на ту гору, какой драконы становились, обратившись.

– В общем, этот дракон решил попробовать. Тогда всё было проще – победил другого самца, и женщина твоя. К тому же, в то время повсеместно процветало рабство – человека можно было легко купить. В общем, как-то он себе женщину раздобыл, принёс сюда, на остров, стал с ней жить. Поначалу планировал использовать лишь в постели, а она возьми, да забеременей. Такого точно никто не ожидал.

Вот тут у меня снова, уже и не помню, в который раз за эту пару дней, отпала челюсть. Такого я и предположить не могла. Для меня драконы были настолько другим видом, что даже их «двуногая форма», как они называли свой человеческий облик, не помогала увидеть в них кого-то, хоть в чём-то схожего с человеком. Драконы – они и есть драконы, как бы ни выглядели. А оказывается…

– Мы настолько совместимы? – ахнул Керанир в лад с моими мыслями.

– Да. Видимо, это было как-то связано с нашей двуногой формой, откуда-то ведь она у нас взялась, и, может быть, это была не совсем мутация. Кто знает, возможно, и на нашей старой родине старейшины или жрецы что-то скрывали от всех остальных, как это делали мы до недавнего времени. Этого мы никогда не узнаем, все хранители истории и традиций погибли. Хорошо хотя бы то, что один из выживших был адептом у жреца, он уже начал обучение, и именно ему мы обязаны тем, что сохранили обряды соединения жизней и представления миру новорожденных. В момент катаклизма он находился в храме и успел схватить нашу святыню – Камень Судьбы. Это оказалось единственным, что древние сумели спасти во время гибели нашего прежнего мира.

– А что с той женщиной? – напомнила Лучиелла. – Её ребёночек родился нормальным?

– Не совсем, – усмехнулся Аэглеф. – Он родился человеком. Всё, что было у него от драконов – узкие зрачки. Отец всё равно любил своего, такого странного и неполноценного сына, и смирился с тем, что тот так и останется человеком. Но в возрасте пяти лет мальчик вдруг превратился в дракона, и тогда же в нём проснулась магия.

– Что же тут странного? – удивился Керанир. – Мы все такими рождаемся.

– Мы – да, – усмехнулся рассказчик. – А вот у наших предков дети рождались исключительно из яиц. И всегда – маленькими дракончиками, умеющими летать и владеющими магией огня с самого рождения. А двуногую форму они обретали лишь став взрослыми. А вот с ребёнком от человеческой женщины всё получилось с точностью до наоборот.

– То есть… мы все… – начал Эйлинод, словно не решаясь озвучить свою мысль.

– Потомки как драконов, так и людей. Причём, человеческой крови в нас намного больше. Вот почему мы рождаемся в человеческой форме, даже те, кто вылупляется из яиц, в ней же проводим большую часть времени, а крылатую используем только для перемещения или работы, требующей физической силы. Просто мы так привыкли.

– Значит, все древние взяли себе человеческих жён? – уточнил Керанир.

– Да. Альтернативы-то не было, а от этих союзов рождалось вполне жизнеспособное потомство, которое всё же унаследовало от отцов самое главное – способность оборачиваться и летать, а так же магию. Да и в постели с женщинами оказалось очень даже неплохо, хотя поначалу непривычно. Чего ещё было желать?

– А почему непривычно? – спросил Керанир и покраснел.

– Потому что наши предки занимались любовью лишь в крылатой ипостаси. Делать это в двуногой форме им прежде не доводилось. Но, в общем-то, понравилось, – и он широко улыбнулся.

– А если всё было так замечательно, и всем всё нравилось, то откуда взялось это табу? – снова Керанир. А и правда – откуда? Если всё всех устраивало?

– Да, поначалу нравилось. В течение нескольких поколений нашим предкам приходилось брать в жёны и мужья людей, до тех пор, пока численность населения острова не выросла достаточно, чтобы можно было создавать семьи, не боясь слишком уж близкородственных связей. Но постепенно эта практика сошла на нет, поскольку если был выбор, взять в жёны человечку или драконицу, равную тебе во всём, выбор был в пользу последней. К тому же, у людей такой короткий век…

– И в итоге то, что когда-то драконы вступали в брак с людьми, стало забываться, а потом вообще превратилось в табу, – подхватил Диэглейр. – Неизвестно, кто, когда и почему решил озвучить запрет на само похищение людей, но спустя ещё пару тысяч лет лишь мы, старейшины, знали о том, что подобные союзы в принципе возможны.

– А поскольку сейчас наш род вновь оказался на грани вымирания, думаю, стоит воспользоваться опытом наших предков, – усмехнулся Эльрод. – И особо тянуть с этим я не собираюсь. Кстати, Аэтель, какие мужчины тебе больше нравятся, светленькие или тёмненькие?



Таблички с остальными старейшинами уже в галерее.
_________________

Спасибо за продолжение)))))) Теперь и деткам и Аэтель будет легче, мужчины и охотится смогут и защитить если что. Да и просто поговорить.
___________________________________

Привет!
Оксана, спасибо!
Интересный поворот с табу))) Хотя надо думать, что две ипостаси и два способа рождения дракончиков (из яйца и живьем) должны были получить какое-то объяснение.
теперь жду, как будет развиваться любовная линия. Аэтель больше не будет смотреть на Золотого дракона как на животное.
___________________________________

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста.

Если честно, я не знаю, на кого можно охотиться, и от кого защищать на пустом острове, но для поговорить драконы точно сгодятся. А так же для всяких хозяйственных дел.
_________________

натаниэлла, привет!

Пожалуйста.

Да. Ларчик просто открывался. Все драконы - это потомки двух рас, оттого и такие странности.

Посмотрим-посмотрим.

О, нет, он для неё не животное, а скорее полубог! Поэтому о любви к нему она даже и не задумывается пока.
_________________

Правда?
А в тексте с красивым жеребцом сравнивала)))


___________________________________