Патриция Бриггз "Iron Kissed"

Спасибо за продолжение!
_________________

 » Глава 3 часть 1

Эфир, рада, что тебе понравилась Бриггз, желаю приятного чтения!

Сегодня выкладываю первую половину 3ьей главы, завтра, если ничего не помешает, будет вторая Всем читательницам спасибо за хвалебные слова

Глава 3 Часть 1

«Перекати-поле» проводился в парке Говарда Амона[1] в Ричленде, прямо у реки Колумбии. Сцены были разбросаны так далеко друг от друга, как только можно было ухитриться, чтобы уменьшить взаимное влияние между выступлениями. Речная сцена, где выступал Самюэль, находилась настолько далеко от ближайшей парковки, насколько это вообще было возможно. При обычных обстоятельствах меня бы это не волновало, но утренняя тренировка по карате прошла не слишком удачно. Ворча на саму себя, я медленно хромала по траве.
Парк все еще был по большей части пуст, не считая музыкантов, которые с трудом преодолевали огромные зеленые поля, перенося футляры с различными инструментами к тем сценам, на которых они собирались выступать. О’кей, на самом деле парк не настолько огромен, но когда у вас болит нога - или вы тащите на себе контрабас с одного конца на другой, — в этом случае он достаточно велик.
С владельцем вышеупомянутого контрабаса мы обменялись усталыми кивками товарищей по несчастью, проходя мимо друг друга.
Когда я, наконец, добралась до места, Уоррен и Кайл уже расселись на травке перед сценой, а Сэмюэль распределял свои инструменты по нескольким стойкам.
— Что случилось? — спросил, нахмурившись, Кайл, пока я усаживалась рядом с ним. — Ты вроде вчера не хромала.
Я поерзала на бугристом, влажном от росы газоне, устраиваясь поудобнее.
— Ничего серьезного. Cхлопотала разок по бедру на утренней тренировке по карате. Скоро пройдет. Вижу, парни со значками вас уже нашли.
Номинально, «Перекати-поле» — бесплатное мероприятие, но можно было продемонстрировать ему поддержку, купив значок за два доллара,… и «значковая банда» была безжалостна.
— У нас и для тебя один найдется. — Уоррен перегнулся через Кайла и протянул мне его.
Я прицепила его на себе на туфлю, где его не сразу бы заметили.
— Спорим, что я смогу привлечь четырех «значкующих» еще до ленча, — заявила я Кайлу.
Он рассмеялся:
— Я что, похож на новичка? Четверо до ленча это слишком просто.
Перед сценой Сэмюэля собралось больше народу, чем я ожидала, учитывая, что его выступление было одним их первых.
В центре площадки, отведенной для зрителей, в самой многочисленной группе я узнала нескольких сотрудников отделения скорой помощи, с которыми работал Сэмюэль. Они расставляли складные стулья и переговаривались между собой в манере, практически убедившей меня в том, что все они работали в больнице Сэмюэля.
А еще там были вервольфы.
В отличие от медицинского персонала, они не сидели вместе, а разбрелись кто куда по лужайке. Все вервольфы Тройного города, за исключением Адама, Альфы, по-прежнему притворялись людьми, поэтому они избегали тусоваться вместе на публике. Все они раньше уже слышали, как поет Сэмюэль, но, вероятно, не на настоящем концерте, потому что он нечасто их давал.
Прохладный легкий ветерок повеял с реки Колумбия, до нее был всего лишь прыжок, скачок и перелет через узкую пешеходную дорожку, потому эта сцена и называлась Речной. Утро выдалось теплым, как часто бывает ранней осенью в Тройном городе, поэтому легкий намек на ветер был скорее приятен, чем нет.
Один из фестивальных добровольцев в фартуке, как у художников, покрытом значками «Перекати-поля» этого и прошлого годов, поприветствовал нас на нынешнем фестивале и поблагодарил всех, за то, что пришли. Еще несколько минут он потратил на рассказ о спонсорах и лотереях, пока публика беспокойно шевелилась, прежде чем, наконец, представил Сэмюэля как собственного «поющего медика» Тройного города, исполняющего народные песни.
Мы захлопали и засвистели, когда ведущий вприпрыжку спустился по лестнице и вернулся к пульту звукорежиссера, с которого он мог управлять работой звуковой аппаратуры. Кто-то устроился позади меня, но я не стала оборачиваться, потому что в это время на середину сцены вышел Самюэль со своей скрипкой, почти небрежно болтающейся в его руке.
Он был одет в парадную рубашку цвета синего кобальта, оттеняющую его глаза, склоняя баланс от серого к голубому. Он заправил рубашку в свои новые черные джинсы, сидевшие достаточно туго, чтобы обрисовать мускулы его ног.
Я видела его вот только этим утром, когда он пил кофе, а я выскакивала из дома. Не было причин, по которым бы он все еще так на меня действовал.
Большинство вервольфов привлекательны, это идет в комплекте с непреходящей молодостью и физической мощью. Хотя в Сэмюэле было нечто большее. И дело не только в избытке жизненной силы, присущей большинству доминантных вервольфов.
Сэмюэль выглядел как человек, которому можно доверять: было что-то на дне его глубоко посаженных глаз и в уголках губ. Отчасти именно поэтому он был таким хорошим врачом. Когда он говорил своим пациентам, что те поправятся, они ему верили.
Его взгляд на мгновение встретился с моим, и изгиб его губ превратился в улыбку.
Она согрела меня до кончиков пальцев, напомнила о временах, когда Сэмюэль был для меня целым миром, временах, когда я верила в рыцаря в сверкающих доспехах, который может дать мне счастье и защиту.
Сэмюэль тоже это понял, потому что его улыбка перешла в усмешку, пока он не посмотрел на что-то позади меня. Радость в его глазах погасла, но усмешку он сохранил, обратив ее к своей аудитории. Вот так я и узнала наверняка, что человеком, сидевшим за мной, был Адам.
Не то, что бы я сильно в этом сомневалась. Ветер дул не с той стороны, чтобы донести до меня его запах, но доминантные волки источали силу, а Адам — не говоря уже о том, что он Альфа — исключительно доминантен. Ощущение было такое, словно за моей спиной установили аккумулятор и подключили меня к нему парой проводов.
Я продолжала смотреть прямо перед собой, понимая, что пока мое внимание сосредоточено на нем, Сэмюэль не слишком расстроится. Хотела бы я, чтобы Адам выбрал себе место где-нибудь еще. Но тогда он не был бы Альфой — самым доминантным волком в своей стае. Почти столь же доминантным, как и Сэмюэль.
Причина, по которой Сэмюэль не являлся Альфой стаи, была сложной. Во-первых, Адам был здесь Альфой столько, сколько стая обитает в Тройном городе (а это началось еще до моего приезда сюда). Даже если волк более доминантен, сместить Альфу не так-то просто, а в Северной Америке такого вообще никогда не произойдет без согласия Маррока, вервольфа, который здесь заправляет. Но так как Маррок - отец Сэмюэля, тот, вероятно, мог бы добиться разрешения, вот только Сэмюэль не горел желанием быть Альфой. Он говорил, что профессия врача и так заставляет его заботиться о куче народа. Поэтому официально он был волком-одиночкой, на которого защита стаи не распространялась. Он жил в моем трейлере, менее чем в ста ярдах (91,4 м) от дома Адама. Понятия не имею, почему он выбрал такое место жительства, но знаю, почему я разрешила ему это: в противном случае он все еще ночевал бы на моем переднем крыльце.
Сэмюэль умел найти способ заставить людей делать то, что ему нужно.
Проверяя музыкальный строй скрипки, смычок Сэмюэля затанцевал на струнах с филигранной точностью, приобретенной за годы… возможно столетия практики. Я знакома с ним всю свою жизнь, но об этих «столетиях» узнала меньше года назад.
Просто он вел себя не как старый вервольф. Старики были настороженными, легко раздражались, а в эти последние сто лет быстрых перемен (как мне говорили) особенно. Они скорее стали бы отшельниками, чем врачами в суетливых приемных покоях скорой помощи со всей этой новой техникой. Среди моих знакомых Сэмюэль был одним из немногих вервольфов, которым действительно нравился народ, человеческий или волчий. Они ему даже в толпе нравились.
Не то чтобы он рвался выступать на фестивале фолк-музыки. Потребовался небольшой изобретательный шантаж.
Я здесь не причем. На этот раз.
Напряженка работы в отделении экстренной медицинской помощи — особенно учитывая его вервольфовскую сущность и непредсказуемость его реакции на кровь и смерть — подразумевала, что он брал в больницу свою гитару или скрипку и играл, когда появлялась такая возможность.
Одна из медсестер услышала его игру и записала его на фестиваль раньше, чем он смог придумать, как от этого отмазаться. Не сказать, чтобы он очень старался. О, шумел-то он будь здоров, но я знаю Сэмюэля. Если бы он действительно не хотел этого делать, его бы сюда и бульдозером не затащили.
Прижав скрипку подбородком, одной рукой он настраивал инструмент, другой пощипывая струны. Несколько тактов песни и толпа замерла в предвкушении, но меня-то не проведешь. Сэмюэль еще только разогревался. Когда он начал играть по-настоящему, это стало понятно всем: он энергично вышел вперед и встал перед публикой.
Иногда выступления Сэмюэля больше походили на номера в стиле «стендап камеди »[2], чем на концерт. Все зависело от того, какое у него было настроение в данный момент.
Наконец он настал, тот волшебный момент, когда Сэмюель поймал аудиторию. Старинная скрипка издала дрожащий звук, словно уханье старого филина в ночи, и я поняла, что сегодня он решил быть музыкантом. Затихли все негромкие шепотки, и каждый взгляд поднялся к мужчине на сцене. Века практики и сущность вервольфа могли дать ему быстроту и ловкость, но музыка шла из его валлийской души. Он застенчиво улыбнулся публике, и унылый звук превратился в песню.

В процессе приобретения степени по истории, я растеряла какие бы то ни было романтические представления о Красавчике принце Чарли [3], чья попытка вернуть себе английский трон поставила Шотландию на колени. Тем не менее, от версии Сэмюэля “Over the Sea to Skye ”[4] у меня слезы навернулись на глаза. В этой песне были слова, и Сэмюэль мог бы пропеть их, но он позволил скрипке говорить за себя.
Нежно доигрывая последние ноты, он, не дожидаясь, пока они отзвучат, запел “Barbara Allen ”[5], столь же всемирно известную среди исполнителей народных песен, как “Stairway to Heaven ”[6] среди гитаристов. После нескольких первых тактов он допел оставшиеся строчки куплета а-капелла. Когда Сэмюэль добрался до припева, то вывел на скрипке мрачный проигрыш. После второго куплета слушатели подхватили припев, приглашенные его улыбкой. Пение звучало неуверенно, пока одна из профессиональных групп, прогуливающаяся по асфальтобетонной дорожке, не остановилась и тоже подхватила песню.
Он кивнул им на последнем куплете и прекратил петь, позволяя коллегам продемонстрировать идеальное созвучие, которое было их фирменным знаком. Когда песня закончилась, мы захлопали и закричали, присоединяясь к его словам благодарности в адрес «приглашенных исполнителей». По ходу его выступления аудитория пополнялась, и мы все немного потеснились друг к другу.
Сэмюэль положил скрипку на пол и взял свою гитару, чтобы сыграть композицию Саймона и Гарфанкеля [7]. Даже эти идиотские «джет-скай» [8], которые по-прежнему ревели в отдалении на реке в сотне ярдов отсюда, не сильно отвлекали от его исполнения. Он энергично взялся за глупую пиратскую песенку, затем отложил гитару и поднял бодхран [9] — широкий плоский барабан, на котором играют двусторонней палочкой — и начал хоровую матросскую запевку [10].
Я заметила Каферсов, пожилую пару, жившую по соседству со мной. Они сидели на складных стульях по другую сторону толпы.
— Надеюсь, дождя не будет. Мы не хотели бы пропустить выступление Сэмюэля, — сказала мне она вчера утром, когда я застала ее ухаживающей за цветами. — Он такой приятный мужчина.
Ну, конечно, ей же не приходится с ним жить, подумала я, сидя упершись подбородком в колено, и наблюдая за его выступлением. Не спорю, мужчина он, конечно, «приятный», но в добавок упрямый, властный и бесцеремонный. Правда, я тоже упертая и еще более норовистая, чем он.
Кто-то пробормотал вежливое «простите» и уселся на маленький участок травы передо мной. Я нашла это соседство чересчур близким для кого-то, кого я не знаю, поэтому отодвинулась на несколько дюймов, пока не уперлась спиной в ноги Адама.
— Я рад, что ты уговорила его выступить, — прошептал Альфа вервольфов. — Не правда ли, он чувствует себя перед толпой как рыба в воде?
— Я его на это не подбивала, — возразила я. — Это одна из медсестер, с которыми он работает.
— Однажды я слышал, как Маррок и оба его сына, Сэмюэль и Чарльз, вместе пели, — прошептал Уоррен так тихо, что я сомневаюсь, что кто-то еще услышал его. — Это было… — Он отвернулся от сцены, поймал взгляд Адама над головой Кайла и пожал плечами не в состоянии подобрать слова.
— Я слышал их, — сказал Адам. — Такое не забывается.
Пока мы переговаривались, Сэмюэль подхватил с пола свою старую валлийскую арфу. Он сыграл несколько нот, чтобы дать техникам время подсуетиться и настроить звуковую систему на более мягкие тона нового инструмента. Он обежал взглядом толпу и остановился на мне. Если бы я могла отодвинуться от Адама и при этом не сесть на голову незнакомцу, я бы так и сделала. Адам тоже заметил взгляд Сэмюэля и собственническим жестом положил руку мне на плечо.
— Прекрати немедленно, — резко потребовала я.
Кайл увидел, что происходит, и обвил мои плечи своей рукой в объятии, в процессе стряхнув прочь руку Адама. Адам приглушенно рыкнул, но сдвинулся на несколько дюймов назад. Ему нравился Кайл, более того: так как Кайл был человек и гей, он не видел в нем никакой угрозы.
Сэмюэль глубоко вздохнул и несколько сухо улыбнулся, представляя своей последний номер. Я расслабилась возле Кайла, когда арфа и арфист заставили ожить старую валлийскую мелодию. Валлийский был первым языком Сэмюэля — когда он был расстроен, это становилось заметно. Этот язык был создан для музыки: мягкий, напевный и колдовской.
Ветер немного усилился, заставив зеленые листья шелестеть, аккомпанируя музыке Сэмюэля. Когда он закончил, шорох листвы был единственным звуком в течение нескольких ударов сердца. А потом, гудя, пронесся придурок на идиотском гидроцикле и разрушил чары. Слушатели встали и разразились оглушительными аплодисментами.
Мой сотовый время от времени вибрировал у меня в кармане на протяжении почти всей песни, поэтому я ускользнула, пока Сэмюэль паковал свои инструменты и освобождал сцену для следующего исполнителя.
_______________________
Примечания:

[1] Парк имени Говарда Амона – парк площадью почти 45,9 акров, расположенный вдоль реки Колумбия, карта парка здесь . Говард Амон вместе с со своим отцом в 1904-1905 гг. приобрели 9 кв. км земли на северном берегу реки Якима (приток Колумбии), на этой земле и был основан город Ричмонд, в котором находится упомянутый парк.
[2] Юмористическая импровизация (также синонимичный англицизм: «стэндап комеди» от англ. Stand-up соmedy) — разговорный клубный жанр, "веселый разговор с публикой", когда исполнитель говорит напрямую с аудиторией, подразумевающий выступление комедиантов перед зрительным залом с монологами или миниатюрами. Как правило, юмор неделикатный, ехидный и, что важно, оригинальный — изначально артист является и автором и постановщиком своего представления, а многие номера строятся на импровизации. Термин «стэндап комеди», или просто «стэндап» (от англ. stand up — вставать), появился благодаря тому, что для начала интерактивного шоу с определенным зрителем артист просил встать его из-за обеденного столика, чтобы другие зрители имели возможность видеть того, с кем ведет диалог выступающий на сцене.
[3] Красавчик принц Чарли (Молодой Претендент) - одно из прозвищ принца Карла Стюарта (1720-88), сына Якова Эдуарда Стюарта (1688-1766), предпоследний представитель дома Стюартов и якобитский претендент на английский и шотландские престолы как Карл III в 1766—1788. Предводитель восстания против дома Ганноверов (воспринимаемого народом как восстание против власти англичан) в Шотландии, он считается важной фигурой в истории этой страны и стал популярным героем шотландского фольклора.

[4] скачать можно здесь http://www.media.parma.ru/mp3/upload.php?q=f&f=%2FCeltic+Spirit
[5]Существует много версий текста. В целом песенка о том, что молодой человек умирает от любви к бессердечной Барбаре Аллен, но, потеряв его, она понимает, чего лишилась, и тоже умирает. В общем, все умерли. Занавес.

[6] “Stairway to Heaven” – «Лестница на небеса», композиция британской рок-группы Led Zeppelin, статья на Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/Stairway_to_Heaven.

Я когда-то читала об ажиотаже, возникшем вокруг этой песни: она была настолько популярна, что все, кто хоть как-то умел играть на гитаре (или думал, что умеет играть), пытались воспроизвести вступление к этой песне в магазинах музыкальных инструментов при покупке гитар. Продавцов это «музицирование» довело до ручки, они даже вешали объявления “No more “Stairway to Heaven”!”.
[7] Саймон и Гарфанкел - Вокально-инструментальный дуэт, пользовавшийся большой популярностью в 1960-е. Пол Саймон (р. 1941) и Арт(ур) Гарфанкел (р. 1941) вместе росли в г. Форест-Хилле, шт. Нью-Йорк, и начали выступать дуэтом еще в школе. Начинали с песен, написанных Саймоном в стиле кантри, позднее в стиле рок. Выпущенный в 1966 альбом " Sounds of Silence" сразу стал хитом, а песня "Миссис Робинсон" (" Mrs. Robinson") (1967) к кинофильму "Выпускник" (" The Graduate") принесла им всемирную славу. Альбом 1970 " Bridge Over Troubled Water" разошелся тиражом более 8 млн. Дуэт распался в 1970. А. Гарфанкел сыграл несколько ролей в кино, а П. Саймон продолжал выпускать музыкальные записи. В 1981 они вновь дали совместный концерт в Центральном парке г. Нью-Йорка. В последующие годы Саймон вдохновлялся южноафриканскими и бразильскими мотивами.

[8] Jet Ski – гидроцикл фирмы Kawasaki Motors, название стало нарицательным для гидроциклов.
[9] Бодран (бойран, боран) - кельтский бубен, или кельтский барабан. Бодран - основа ритм-секции в традиционной кельтской музыке.
[10] Запевка - песня, которую исполняют хором при выполнении тяжелых работ, типа «Раз-два, взяли», «Эх, дубинушка, ухнем».

Очень информативный кусочек,и в отношении музыки и в отношении истории.Спасибо!
_________________

Спасибо за новую главу! Ссылки - просто замечательные, узнаёшь много нового
_________________

 » Глава 3 Часть 2

Эфир, классная картинка, очень в тему пришлась
Продолжение главы, как и обещала

******************

Когда я нашла относительно тихое место и достала телефон, то обнаружила пять пропущенных вызовов, и все с незнакомого мне номера. Однако я все равно его набрала. Кем бы ни был тот, кто звонил пять раз за пять минут, он находился в приличной запарке.
На звонок ответили после первого же гудка.
- Мерси, есть проблемы.
- Дядя Майк? — Голос был его, да и не знала я больше никого с таким сильным ирландским акцентом. Но я никогда не слышала, чтобы он так говорил.
- Человеческая полиция забрала Зи, - выложил он.
- Что? — Однако я догадывалась. Я понимала, что случится с тем, кто убивал фейри. Когда ситуация становится критической, древние существа возвращаются к первобытным законам. Называя им убийцу, я понимала, что подписываю О’Доннеллу смертный приговор — но я была практически уверена, что они устроят это так, чтобы ни на кого не навести подозрение. Нечто, похожее на несчастный случай или самоубийство.
Я не ожидала, что они будут действовать настолько топорно, что привлекут внимание полиции.
Мой телефон зажужжал, сигнализируя мне о поступлении еще одного входящего вызова, но я его проигнорировала. Зи убил человека, и его поймали.
- Как это произошло?
- Нас застали врасплох, - сказал дядя Майк. — Мы с ним пошли к О’Доннеллу поговорить.
- Поговорить? — В моем голосе отчетливо прозвучало недоверие. Они к нему домой не разговоры разговаривать отправились.
Он коротко рассмеялся.
- Что бы ты о нас не думала, мы бы с ним сначала поговорили. После того, как ты уехала, мы отправились к дому О’Доннелла. Мы позвонили, но к двери никто не подошел, хотя в доме горел свет. После третьего звонка Зи открыл дверь, и мы вошли. О’Доннелла мы обнаружили в гостиной. Кто-то обставил нас, оторвав ему голову. Я такой раны не видел с тех пор, как по земле великаны бродили, Мерседес.
- Вы его не убивали. — Я снова могла дышать.
Если Зи не убивал О’Доннелла, то у него еще оставался шанс.
- Нет. И пока мы там стояли, застывшие и онемевшие, подвалили полицейские с этими их фонарями и воплями банши[11].
Он замолчал, и я услышала какой-то грохот. Я узнала этот звук по своим занятиям карате. Он ударил по какому-то деревянному предмету, и тот сломался.
- Он велел мне спрятаться. Его таланты не годятся для укрывательства от полиции. Так что я смотрел, как они сажают его в свою машину и увозят.
Последовала пауза.
- Я мог бы остановить их, - произнес он гортанным голосом. — Я мог бы остановить их всех, но я позволил людям упечь Зибольта Адельбертскригера (немецкий вариант фамилии Адельбертсмитер, которую использовал Зи), Темного Кузнеца, в тюрьму. — Гнев не смог полностью замаскировать страх в его голосе.
- Нет, нет, - я постаралась утихомирить его. — Убивать полицейских — это всегда неудачное решение.
Не думаю, что он меня услышал, он просто продолжал говорить.
- Я сделал, как он просил, а сейчас обнаружил, что не зависимо от того, что я об этом думаю, моя помощь может только ухудшить его положение. Сейчас не лучшее время, чтобы быть фэйри, Мерси. Если мы выступим в защиту Зи единым фронтом, все может обернуться кровавой бойней.
Он был прав. Людям было известно только о нескольких вервольфах и наиболее приятной стороне фейри. Всем было безопаснее, пока остальное население не знало о вещах, подобных вампирам и демонам — особенно простым людям.
Тем не менее, существовало убежденное меньшинство, которое шепталось о том, что насилия было слишком много, чтобы объяснить его жаркой погодой. В конце концов, жара приходит каждое лето, а такого наплыва убийств и нападений, как в этот раз, никогда не случалось. Некоторые из этих людей упорно винили во всем фэйри. Только на прошлой неделе возле здания суда Ричленда собиралась группа демонстрантов.
То, что вервольфы открыли правду о своем существовании, вот только-только, в этом году, не особенно помогало делу. Весь процесс прошел так гладко, как только можно было надеяться, но ничто не совершенно. Вся эта безобразная анти-фейская ерунда, которая затихла после добровольного ухода фейри в резервации, снова начала усиливаться по всей стране. Группы ненависти[12] жаждали расширить списки своих мишеней, включив в них вервольфов и любых других «безбожных» созданий, человеческого происхождения или нет.
В Оклахоме в прошлом месяце сожгли ведьму. Ирония заключалась в том, что сожженная женщина, как оказалось, не была ни ведьмой, ни практикующей магию, ни даже викканкой [13] — что есть три разных понятия, хотя один человек мог относиться ко всем трем одновременно.
Она была доброй католичкой, любившей татуировки, пирсинг и носившей черную одежду.
В Тройном городе, месте, где ранее не были замечены ни политическая активность, ни группы ненависти, местные анти-фейские и анти-верфольфские группы набирали силу.
Это не означало изрисованные баллончиками стены, разбитые окна или массовые беспорядки. Это же Тройной город, в конце концов, а не Юджин или Сиэтл. На прошлой неделе на Фестивале Искусств у них была палатка с информацией, и за последний месяц я видела флаеры по крайней мере двух видов, разосланные ими по почте. Группы ненависти Тройного города вполне себе цивилизованные — во всяком случае, пока.
О’Доннелл мог изменить ситуацию. Если его смерть была так драматична, как говорил дядя Майк, убийство О’Доннелла появилось бы во всех газетах страны. Я постаралась подавить в себе панику.
Меня беспокоила не полиция: я почти не сомневалась, что Зи сможет выбраться из любой тюремной камеры, как только захочет. С помощью гламора он мог бы изменить свою внешность до такой степени, что даже я его не узнала бы. Но и этого было бы недостаточно, чтобы спасти его. Сомневаюсь, что и невиновности хватило бы, чтобы спасти его.
- У вас есть адвокат?
У нашей местной стаи вервольфов официально его не было, тем не менее, я полагала, что у Адама в его охранном бизнесе имеется штатный юрист. Но вервольфов и близко не так много, как фейри.
- Нет. Серые Повелители владеют несколькими фирмами на Восточном побережье, но для нашей резервации это сочли ненужным. Мы на рожон не лезем. — Он помедлил. — Фейри, подозреваемые в совершении преступлений, имеют тенденцию не доживать до того момента, когда им может понадобиться адвокат.
- Знаю, - откликнулась я, проглотив ком в горле.
Серые Повелители, как и Маррок вервольфов, стремились защитить своих. Бран — он же Маррок - был дотошно справедлив, хотя и жесток. Методы Серых Повелителей были скорее прагматичны, чем справедливы. В ситуации столь мощного и откровенного предубеждения они захотят замять ситуацию как можно скорее.
- Насколько серьезная опасность угрожает Зи? — спросила я.
Дядя Майк вздохнул.
- Я не знаю. Это преступление обещает быть из тех, что привлекает общественность. Я не вижу, как может его смерть в данный момент принести фейри больше выгоды, чем его выживание, тем более что он невиновен. Я звонил Им и сказал, что эта смерть не на его совести. — «Им» значит Серым Повелителям. - Если нам удастся доказать его невиновность… не знаю, Мерси. Все зависит от того, кто на самом деле убил О’Доннелла. Это не человек, вероятно, это мог бы сделать тролль — или вервольф. Мог бы и вампир, но О’Доннелла убили не ради еды. Кто-то на него очень, очень разозлился. Если это фейри, то Серым Повелителям будет наплевать, кто конкретно, важно только чтобы вопрос разрешился быстро и окончательно.
Быстро, то есть до того, как судебное разбирательство сможет привлечь еще больше внимания, или как самоубийство с запиской о признании вины.
Мой телефон вежливо просигналил о том, что мне поступил второй звонок.
- Полагаю, ты считаешь, что я могу помочь? — спросила я, в противном случае он бы никогда мне не позвонил.
- Мы не можем прийти ему на помощь. Ему нужен хороший адвокат, и кто-то способный вычислить убийцу О’Доннелла. Кому-то нужно поговорить с полицией и сказать, что Зи не убивал этого подонка. Кто-то, кому они поверят. У тебя есть друг в полиции Кенневика[14].
- О’Доннелл погиб в Кенневике?
- Да.
- Я найду адвоката, - пообещала я дяде Майку.
Кайл был адвокатом по разводам, но он должен знать хорошего защитника по уголовным делам. — Может быть, полиция не станет указывать худшие из подробностей в своих пресс-релизах. Они не так уж заинтересованы в том, чтобы пресса всего мира скопом навалилась на них. Даже если они просто скажут людям, что его обезглавили, это прозвучит не настолько плохо, правда? Может нам удастся выторговать у Серых Повелителей немного времени, если информация не попадет в крупные газеты. Я поговорю со знакомым полицейским, но он может и не прислушаться.
- Если тебе понадобятся деньги, - предложил он, - дай мне знать. Я не думаю, что у Зи много средств, хотя, возможно, тебе даже поговорить с ним не удастся. А у меня есть, и я могу достать еще, если понадобится. Но все должно идти через тебя. Фейри не могут быть замешаны в этом больше, чем уже есть. Поэтому ты нанимаешь адвоката, а мы тебе заплатим, сколько бы ни потребовалось.
- Хорошо, - согласилась я.
Я отключилась, внутренности скрутило узлом. Мой телефон сообщил, что я пропустила два звонка. Оба с сотового моего друга-копа Тони. Я села на выступающий из земли толстый корень дерева и перезвонила ему.
- Монтенегро слушает, - произнес он.
- Я знаю про Зи, - сказала я ему. — Он никого не убивал.
Последовала короткая пауза.
- То есть ты не считаешь, что он способен сотворить нечто подобное, или тебе известно что-то конкретное об этом преступлении?
- Зи вполне способен на убийство, - я не стала перед ним отпираться. — Тем не менее, мне известно из очень достоверного источника, что он не убивал этого человека. — Я не стала говорить ему, что если бы Зи обнаружил О’Доннелла живым, он скорее всего убил бы его. Почему-то, это не казалось хорошей идеей.
- Кто твой достоверный источник, и не случилось ли им заметить, кто убил нашу жертву?
Я ущипнула себя за кончик носа.
- Я не могу тебе сказать, и они не знают, знают только, что Зи не убийца. Он нашел О’Доннелла мертвым.
- Можешь дать мне что-нибудь более существенное? Его застали стоящим на коленях возле жертвы с кровью на руках, и кровь была еще теплой. Мистер Адельбертсмитер — фейри, зарегистрированный в БДФ на протяжении последних семи лет. Никакое человеческое существо этого бы не сделало, Мерси. Я не могу говорить о деталях, но человеческое существо этого бы не сделало.
Я откашлялась:
- Полагаю, ты не сможешь не включить этот последний пункт в официальный отчет, а? Пока ты не поймаешь настоящего убийцу, было бы разумно не восстанавливать людей против фейри.
Тони человек проницательный, и он уловил то, что я не произнесла.
- Это как в том случае, когда ты сказала, что хорошо бы полиции не искать в фейри причину роста насильственных преступлений этим летом?
- В точности как в том случае. — Ну, не совсем, и честность подтолкнула меня поправиться. — Впрочем, на этот раз самой полиции ничего не угрожает. Зато Зи угрожает, и настоящий убийца будет на свободе, чтобы совершить убийство где-нибудь еще.
- Мне нужно больше, чем твое слово, - наконец ответил он. — Наш специалист-консультант уверен, что Зи и есть наш преступник, а ее слово имеет значительный вес.
- Ваш специалист-консультант? — переспросила я.
Насколько мне известно, я и была ближайшим кандидатом в специалисты-консультанты по фейри, которые имелись у полиции Тройного города.
- Доктор Стейси Альтман, специалист по фольклору из университета Орегона, прилетела этим утром. Ей недурно заплатили, а это, по мнению моих боссов, означает, что мы должны прислушиваться к ее советам.
- Может, мне следует запрашивать больше, когда я буду вас консультировать, - хмыкнула я.
- Я удвою твой гонорар в следующий раз, - пообещал он.
Мне абсолютно ничего не заплатили за мою консультацию, что меня полностью устраивало. Мне хватало неприятностей и без репутации полицейского стукача в сверхъестественном сообществе.
- Послушай, - сказала я. — Не для протокола. — Зи не просил меня молчать об убийствах в резервации, потому что не видел в этом нужды. Я и так это знала.
Как бы там ни было, если я буду говорить быстро, может, я успею все выложить, прежде чем задумаюсь о том, как фейри могут быть мной недовольны за откровения с полицией.
- Среди фейри кое-кого убили, и есть надежные доказательства, что убийца — О’Доннелл. Вот почему Зи отправился к нему домой. Если кто-то выяснил то же самое до Зи, они могли убить О’Доннелла.
Если моя версия событий верна, она могла спасти Зи (по крайней мере, от местной системы правосудия), но политические последствия могли быть ужасающими. Я была всего лишь ребенком, когда фейри впервые вышли из тени, но я помню, как Ку-Клукс-Клан [15] сжег дом вместе с жильцами-фейри внутри, и массовые беспорядки на улицах Хьюстона и Балтимора, послужившие стимулом загнать фейри в резервации.
Но речь шла о Зи. Остальные фейри могут катиться к черту, как только Зи будет в безопасности.
- Я ничего не слышал об убитых в Сказочной стране.
- А с чего бы тебе слышать? — спросила я. — Они посторонних в свои дела не посвящают.
- Тогда как ты об этом узнала?
Я говорила ему, что не являюсь ни фейри, ни вервольфом, а если что-то упорно повторять вновь и вновь, то в конечном итоге тебе поверят. Вот на эту теорию я и опиралась.
- Я говорила тебе, я не фейри, - повторила я. — Не фейри. Но кое-что умею, и они подумали, что я смогу помочь. — Прозвучало крайне неубедительно.
- Это фуфло, Мерси.
- Когда-нибудь, - пообещала я ему, - я тебе все об этом расскажу. Прямо сейчас не могу. Полагаю, мне и об убийствах в резервации не следовало тебе рассказывать, но это важно. Я считаю, что в прошлом месяце — мне пришлось повторить это про себя, - О’Доннел убил семерых фейри. — Зи не взял меня на остальные места преступлений. — Перед тобой не агент правоохранительных органов, убитый плохими парнями. Перед тобой плохой парень, который был убит… - Кем? Хорошими парнями? Еще более плохими парнями? — Кем-то.
- Кем-то достаточно сильным, чтобы оторвать взрослому человеку голову, Мерси. Кто бы это ни сделал, он ему обе ключицы поломал. Наш высокооплачиваемый консультант, похоже, считает, что это может быть работа Зи.
О? Я хмуро посмотрела на свой сотовый телефон.
- К какому именно виду фейри, по ее словам, принадлежит Зи? Как много ей о них известно? — Я подумала, что так как Зи не рассказал мне ни одной истории из своего прошлого, и мне пришлось самой их искать, то возможно этот консультант знала не больше моего.
- Она сказала, что он гремлин, в сущности, он и есть гремлин. По крайней мере, по его регистрационным документам. С того момента как мы его забрали, он и слова не произнес.
Мне пришлось на минуту задуматься, как лучше всего помочь Зи. Наконец, я решила, что так как Зи на самом деле не виновен, то чем больше правды выйдет наружу, тем лучше будет его положение.
- Ваш консультант гроша ломаного не стоит, - высказала я Тони. — Она либо знает не так много, как утверждает, либо у нее собственный умысел.
- Почему ты так говоришь?
- Нет таких существ как гремлины, - объяснила я ему. — Этот термин придумали британские летчики во время Первой мировой войны как объяснение странным причинам, по которым не работали их самолеты. Зи гремлин только потому, что сам себя им объявил.
- Тогда, что он такое?
- Metallzauberer, Железный Колдун, один из фейри, работающих с металлом. Это очень четкая категория, к которой относятся единицы. С тех пор как я с ним познакомилась, я из чистого любопытства провела серьезное исследование по германским фейри, но так и не нашла никого похожего. Я знаю, что он работает с металлом, так как видела, как он это делает. Я не знаю, обладает ли он силой оторвать кому-то голову, но я знаю, что ваш консультант никоим образом не определила бы это, так или иначе. Особенно потому, что она называет его гремлином и исходит из того, что это его настоящее обозначение.
- Первая мировая война? — задумчиво спросил Тони.
- Можешь поискать в Интернете, - заверила я его. — К моменту начала Второй мировой войны Дисней использовал их в мультфильмах.
- Может быть, он тогда и родился. Может от него и пошли эти легенды. Могу себе представить, как немецкий фейри портит вражеские самолеты.
- Зи намного старше Первой мировой войны.
- Откуда ты знаешь?
Хороший вопрос, а вот подходящего ответа на него у меня не было. В действительности Зи никогда мне не говорил, насколько он стар.
- Когда он злится,- не торопясь произнесла я, - он ругается по-немецки. Не на современном немецком, который я по большей части могу понять. У нас был профессор английского, который читал нам «Беовульфа» в оригинале, Зи говорит также.
- Мне казалось, «Беовульф» написан на староанглийском, а не германском.
Тут я почувствовала себя уверенней. Ученые степени по истории не совсем уж бесполезны.
- Английский и немецкий языки имеют общие корни. Различий между средневековыми английским и немецким намного меньше, чем между их современными аналогами.
Тони огорченно вздохнул.
- Черт возьми, Мерси. У меня на руках жестокое убийство, а начальство хочет, чтобы дело было закрыто вчера. Тем более, что у нас есть подозреваемый, пойманный с поличным. А теперь ты заявляешь, что он этого не делал, и что наш высокооплачиваемый специалист-консультант нам врет или не знает столько, сколько утверждает. Что О’Доннел был убийцей — хотя фейри, вероятно, будут отрицать, что какие-либо убийства вообще имели место — но если я даже заикнусь об этом, нам в затылок будут дышать федералы, потому что теперь в это преступление замешана Сказочная страна. И все это без единой надежной, неопровержимой улики.
- Да.
Он грязно выругался.
- Самое поганое в этой истории то, что я тебе верю, но будь я проклят, если знаю, как рассказать хоть что-нибудь из всего этого моему боссу — особенно потому, что я собственно не занимаюсь этим делом.
На обоих концах линии последовало продолжительное молчание.
- Тебе нужно раздобыть ему адвоката, - посоветовал он. — Он не дает показаний, что мудро с его стороны. Но адвокат ему необходим. Даже если ты уверена, что он невиновен, особенно если он невиновен, ему нужен очень хороший адвокат.
- Разумеется, - согласилась я. — Полагаю, я не могу попасть на место преступления — фактически намек — чтобы взглянуть одним глазком?
Возможно, у меня получится обнаружить нечто, недоступное современной технике — например кого-нибудь, побывавшего на местах других убийств.
Он вздохнул:
- Найди адвоката и спроси у него. Не думаю, что смогу тебе помочь с этим. Даже если он выбьет для тебя пропуск, тебе придется подождать, пока наши криминалисты не закончат там. Было бы еще лучше, если бы ты наняла частного сыщика, или хотя бы кого-нибудь, кто знает, как осматривать место совершения преступления.
- Хорошо, - сказала я. — Я найду адвоката.
Наем человеческого детектива может оказаться либо пустой тратой денег, либо смертельным приговором детективу, если он случайно наткнется на какую-нибудь тайну или что-то еще, что Серые Повелители не хотят делать достоянием общественности. Тони это знать не обязательно.
- Тони, убедись, что смотришь дальше своего носа при поисках убийцы. Это не Зи.
Он вздохнул:
- Ладно, ладно. Меня на это дело не назначали, но я поговорю с некоторыми парнями, которые в задействованы в расследовании.
Мы попрощались, и я огляделась вокруг, высматривая Кайла.
Я обнаружила его стоящим немного в стороне посреди небольшой компании, достаточно далеко от сцены, чтобы их разговору не мешала музыка следующего исполнителя. Сэмюэль с упакованными в футляры инструментами расположился в центре группы.
Я засунула свой мобильник в задний карман (привычка, на данный момент уничтожившая два телефона) и постаралась убрать с лица все эмоции. Это не поможет с вервольфами, которые смогут учуять мою душевную боль, но я, по крайней мере, смогу избежать того, чтобы абсолютно незнакомые люди останавливали меня и спрашивали, что случилось.
Серьезного вида молодой человек в рубашке-«варенке» беседовал с Сэмюэлем, который смотрел на него с весельем, заметным только людям, очень хорошо знавшим его.
- Я никогда не слышал такую версию последней исполненной вами песни, - говорил юноша. — Обычно используют другую. Я хотел узнать, где вы ее услышали. Вы проделали прекрасную работу, за исключением произношения третьего слова в первом куплете. Вот, - он произнес что-то, прозвучавшее смутно по-валлийски, - как вы это произнесли, но на самом деле оно должно звучать так — еще одно непроизносимое слово, прозвучавшее как и первое. Я, может, и выросла в стае вервольфов, возглавляемой валлийцем, но общим языком был английский, и ни Маррок, ни Сэмюэль, его сын, не использовали валлийский достаточно часто, чтобы я различала его на слух. — Мне просто показалось, так как все остальное сделано просто замечательно, вам следует это знать.
Сэмюэль слегка кивнул ему и произнес около 15 или 20-ти слов, прозвучавших как валлийские.
Человек в «варенке» нахмурился:
- Если вы там искали произношение, не удивительно, что у вас возникла проблема. Толкиен основал свой эльфийский на валлийском и финском.
- Ты понял, что он сказал? — спросил Адам.
- Ой, я тебя умоляю. Это же надпись на Кольце Всевластия, ну ты знаешь, «Одно кольцо, чтобы всех связать…» [16], уж она-то всем известна.
Я остановилась, где была, пораженная, несмотря на безотлагательность своих нужд. Ты посмотри, какой образцово-показательный ботан фолка?
Сэмюэль усмехнулся.
- Очень хорошо. Кроме этого я на эльфийском больше ничего сказать не могу, но и отказать себе в удовольствии подшутить над тобой я тоже не смог. Песне научил меня старый валлиец. Я Сэмюэль Корник, кстати. А ты?
- Тим Миланович.
- Очень рад встрече, Тим. Ты выступаешь позже?
- Я веду семинар вместе с другом. — Он застенчиво улыбнулся. — Возможно, тебе захочется его посетить: народная кельтская музыка. В два часа в воскресенье в Общественном Центре. Ты очень хорошо играешь, но если хочешь заняться музыкальным бизнесом, тебе стоит получше систематизировать твои песни, обзаведись темой — вроде Кельтских народных песен. Приходи на мои лекции, я подскажу тебе несколько идей.
Сэмюэль одарил его задумчивой улыбкой, хотя я знала, что шансы на то, что Сэмюэль «систематизирует» свою музыку, примерно равны шансам сосульки в аду. Однако он довольно вежливо солгал:
- Постараюсь туда попасть. Спасибо.
Тим Миланович пожал Сэмюэлю руку и побрел прочь, оставив позади только вервольфов и Кайла.
Как только парень оказался за пределами слышимости, взгляд Сэмюэля сфокусировался на мне.
- Что случилось, Мерси?
____________

Примечания:

[11] Ба́нши́, баньши ([bænˈʃiː] или [ˈbænʃiː], англ. banshee от ирл. bean sí или ирл. bean sídhe — женщина из Ши) — фигура ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок. Статья на Википедии
[12] Группа ненависти - организованная группа или движение, которая проповедует ненависть, враждебность или насилие по отношению к представителям некоторых рас, этнических групп, религий, пола, сексуальной ориентации или другого обозначенного сектора общества.
[13] Викканство - Викка (англ. Wicca) — неоязыческая религия, основанная на почитании природы. Она стала популярна в 1954 году благодаря Джеральду Гарднеру, английскому государственному служащему в отставке, который в то время называл религию — колдовство (англ. Witchcraft). Он утверждал, что религия, в которую он был посвящён — это выжившая современная религия древнего колдовства, которая тайно существовала в течение многих столетий, имеющая корни в дохристианском европейском язычестве. Истинность утверждений Гарднера не может быть однозначно доказана, потому считается, что викканская теология возникла не ранее 1920-х годов.
Виккане, как теперь называют последователей викки, обычно поклоняются Богу (традиционно Рогатому Богу) и Богине (традиционно Триединой Богине), которые иногда представляются как части высшего пантеистического Божества, проявляющего себя в различных политеиcтических богах. К другим особенностям викки относят: применение ритуальной магии, свободные нормы морали и празднование восьми, соответствующих Колесу Года, праздников.
Ссылка на статью в википедии
[14] Кенневик - Быстрорастущий город на юго-востоке штата Вашингтон на реке Колумбия. 54,6 тыс. жителей (данные за 2000 г.). Основан в 1892, статус города получил с 1904. Рост населения связан с созданием предприятий по обслуживанию атомных реакторов в районе Хэнфорд г. Ричленда. Один из городов Тройного города.
[15] Ку-клукс-клан, ККК (англ. Ku Klux Klan) — название нескольких расистских и террористических организаций в США, в основном на юге. Обычно считается, что название «Ку клукс клан» имитирует звук, издаваемый ружейным затвором при перезарядке.
[16] Речь идет, конечно же, о трилогии "Властелин колец" Дж. Р. Р. Толкиена

Девочки, спасибо за перевод.
С нетерпением буду ждать продолжение.

Вы молодцы,девочки! Очень оперативно работаете! Спасибо за замечательный перевод!

Девочки, Мерси!)))) Буду ждать!
___________________________________

 » Глава 4 часть 1

Всем привет! За сегодняшний вечер успела перечитать первую половину 4ой главы, и т.к. она тоже здоровенная, как и все главы в этой книге, то выкладываю ее сейчас Если со второй половиной будут траблы, так я хотя бы половину своего обещания выполню

Глава 4 Часть 1

Кайл нашел мне адвоката. Он заверил меня, что она — дорогое удовольствие, стопроцентная заноза в заднице и лучший специалист по уголовным делам по эту сторону от Сиэтла. Ее не обрадовала перспектива защищать фейри, но Кайл сказал мне, что это не повлияет на качество ее работы, а только на цену ее услуг. Жила она в Спокане, но согласилась, что время играет существенную роль, поэтому к трем часам пополудни того же дня была в Кенневике.
Как только ей гарантировали, что Зи не говорил с полицией, прежде чем отправиться в участок, она потребовала встречи со мной в офисе Кайла. Чтобы услышать историю от меня, как она сказала Кайлу, до того, как поговорит с Зи или полицейскими.
Так как дело было в субботу, вышколенный персонал Кайла и два других адвоката, работавших с ним, уже ушли, и его роскошный офис был в нашем полном распоряжении.
Джин Райан оказалась женщиной пятидесяти с чем-то лет, сохранившей свою фигуру упорными тренировками, благодаря которым под ее легким льняным костюмом были заметны упругие мышцы. Ее светлые-светлые белокурые волосы могли быть только результатом работы хорошего парикмахера, а вот неожиданно мягкие синие глаза ничем не были обязаны контактным линзам.
Не знаю, о чем она подумала, когда взглянула на меня, хотя я видела, что ее взгляд задержался на … моих обломанных ногтях и грязи, въевшейся в кожу на костяшках пальцев.
Чек, который я ей подписала, заставил меня нервно сглотнуть и понадеяться, что дядя Майк сдержит свое слово и покроет сумму, а ведь это только за предварительную консультацию. Может, моя мама была права, и мне следовало стать адвокатом. Она всегда утверждала, что, хотя бы здесь мой упрямый характер пришелся бы кстати.
Мисс Райан убрала мой чек в свою сумочку, затем сложила руки на столе, стоявшем в меньшем из двух конференц-залов Кайла.
— Расскажите мне, что произошло, — велела она.
Как только я начала, Кайл кашлянул. Я замолчала и посмотрела на него.
— Не в интересах Зи, чтобы Джин знала только безопасную часть, — объяснил он мне. — Тебе придется рассказать ей все. Никто не способен учуять ложь так, как адвокат по уголовным делам.
— Все? — уточнила я у него с широко раскрытыми глазами.
Он похлопал меня по плечу.
— Джин умеет хранить секреты. Если она не узнает всего, значит, не сможет защищать твоего друга в полную силу.
Я скрестила руки под грудью и окинула ее долгим пристальным взглядом. В ней не было ничего, что побуждало меня доверить ей свои тайны. В ней не было ни капли теплоты и заботы — если не брать в расчет ее глаза.
Выражение ее лица было спокойным и будто чуть недовольным. Я не могла сказать, было ли ее недовольство вызвано поездкой в 150 миль, защитой фейри, защитой убийцы или всеми тремя причинами сразу.
Я сделала глубокий вдох и выдохнула.
— Хорошо.
— Начните с причины, по которой мистеру Адельбертсмитеру понадобилось вызывать автомеханика для осмотра места совершения убийства, — предложила она, не запнувшись на фамилии Зи. Я неприязненно подумала, а не практиковалась ли она в произношении по дороге сюда. — Ваш рассказ следует начать со слов «Потому что я не просто автомеханик, я …»
Я посмотрела на нее, прищурившись: смутная неприязнь, которую внушил мне ее внешний вид, расцвела буйным цветом от ее снисходительного тона. Будучи воспитанной среди вервольфов, я выросла с сильной антипатией к покровительственным манерам. Она мне не нравилась, я не хотела доверять ей защиту Зи, а только защита Зи стоила бы раскрытия перед ней моих секретов.
Кайл разгадал выражение моего лица:
— Она стерва, Мерси. Вот что делает ее таким отличным адвокатом. Она вытащит твоего друга, если сможет.
Одна из элегантных бровей «стервы» поднялась.
— Большое тебе спасибо за оценку моего характера, Кайл.
Кайл улыбнулся ей расслабленной улыбкой во все лицо. Что бы ни думала о ней я, Кайлу она нравилась. Так как его приязнь не могла возникнуть из-за ее приятных манер, то должна была означать, что она хороший человек.
Я бы почувствовала себя лучше, будь у нее домашние животные. Собака или даже кошка дали бы намек на теплоту, которой я в ней не смогла увидеть, но от нее пахло только «Шанель №5» и средствами из химчистки.
— Мерси, — убеждал меня Кайл тоном, который, наверное, идеально срабатывал с женщинами, чьими разводами он занимался. — Ты должна рассказать ей.
Я не рассказываю людям направо и налево о том, что я ходячая. За исключением моей семьи, Кайл единственный человек, которому об этом известно.
— Возможно, для освобождения вашего друга вам придется отстаивать свою точку зрения и сообщить целому заполненному людьми залу суда, что вы такое, — предупредила мисс Райан. — Насколько вас заботит судьба мистера Адельбертсмитера?
Она думала, что я фэйри какого—то вида.
— Отлично. — Я встала с греховно комфортного кресла и на мгновение отошла к окну взглянуть на движение на Клируотер—авеню. Я видела только один способ покончить с этим быстро.
— Я не просто автомеханик, — сказала я ей, используя ее же слова, — я друг Зи.
Я резко развернулась на пятках, чтобы встать к ней лицом, и стянула с себя футболку через голову, большими пальцами ног стащила теннисные туфли вместе с носками.
— Вы пытаетесь мне поведать, что к тому же еще и стриптизерша? — спросила она, когда я сняла свой бюстгальтер и бросила его на пол поверх майки. Судя по ее тону, я могла бы с тем же успехом делать приседания вместо того, чтобы раздеваться.
Я расстегнула джинсы и стянула их с бедер вместе с нижним бельем. Когда я стояла прикрытая только моими татуировками, я призвала к себе койота и перешла в эту форму. Процесс занял несколько мгновений.
— Вервольф? — мисс Райан выбралась из своего кресла и медленно попятилась к двери.
Она что, вервольфа от койота отличить не может? Это как смотреть на "Гео Метро"[1] и называть его «хаммером».
Я могла обонять ее страх, который свернулся под ее холодным высокомерным выражением, и что-то глубоко во мне это удовлетворяло. Я сморщила верхнюю губу, чтобы она получила отличный обзор моих зубов. Пусть я весила всего лишь тридцать или около того фунтов (≈13,62 кг, прим. перев.), но я была хищником и смогла бы убить кого-нибудь, если бы захотела: однажды я убила вервольфа исключительно при помощи своих клыков.
Кайл вскочил на ноги и оказался возле нее раньше, чем она смогла выбежать за дверь. Он крепкой хваткой вцепился в ее руку.
— Будь она вервольфом, у тебя были бы проблемы, — сказал ей Кайл. — Никогда не убегай от хищника. Даже самые покладистые из них с трудом смогут удержаться от преследования добычи.
Я села и зевком прогнала последний звон в ушах, вызванный обращением. Это дало ей еще одну картинку моих зубов, и этот образ, похоже, ее беспокоил. Кайл бросил на меня укоряющий взгляд, но продолжил успокаивать адвоката.
— Она не вервольф, они намного больше и страшнее, поверь мне. И не фейри. Она кое-что несколько другое, родное для наших земель, а не импортированное, как фейри или вервольфы. Единственное, что она может — перекидываться в койота и обратно.
Не совсем. Я могла убивать вампиров, пока они, плененные дневным светом, были беспомощны.
Я сглотнула, пытаясь увлажнить внезапно пересохший рот. Я ненавидела этот внезапный, скручивающий внутренности страх, который охватывал меня без предупреждения. Каждый раз, когда я видела легкую хромоту в походке Уоррена, я знала, что снова уничтожила бы вампиров, но я платила за их ликвидацию ценой этих приступов паники…
Спокойные разъяснения Кайла дали мисс Райан время восстановить свою внешнюю невозмутимость. Кайл, вероятно, не смог бы определить, насколько она разозлилась, но мои более острые чувства не могло обмануть вернувшееся к ней хладнокровие. Она все еще боялась, но ее страх был не так силен, как ее ярость.
Меня страх тоже обычно делал злой. Злой и неосторожной. Я задумалась, а была ли демонстрация того, чем я являюсь, такой уж замечательной идеей?
Я перекинулась обратно в свою человеческую сущность и проигнорировала голодное урчание, которое вызвали две быстрые перемены. Я снова надела свою одежду, потянув время, пока завязывала свои теннисные туфли, и возилась с ними вплоть до того момента, пока не заняла свое место за столом, давая тем самым мисс Райан возможность восстановить самообладание.
Когда я подняла взгляд, она уже сидела, но перешла на другую сторону и заняла стул возле Кайла.
— Зи — мой друг, — повторила я сдержанным тоном. — Он научил меня всему, что я знаю о ремонте машин, и продал мне свою мастерскую, когда был вынужден признаться, что он фейри.
Она хмуро взглянула на меня.
— Вы старше, чем выглядите? Вы, должно быть, были ребенком, когда фейри заявили о своем существовании.
— Не все они раскрылись одновременно, — объяснила я ей.
Ее вопрос успокоил мои нервы. На карте была жизнь Зи, а не моя. Пока еще не моя. Я продолжала говорить, чтобы она не спросила, почему Зи был вынужден раскрыться. Была одна вещь, о которой я категорически не могла рассказать постороннему — это существование Серых Повелителей. — Зи признал, что он — фейри, всего несколько лет назад, возможно семь или восемь. Он понимал, что тот факт, что он фейри, будет отталкивать людей от мастерской. Я работала на него пару лет и нравилась ему, поэтому он продал мастерскую мне.
Я собралась с мыслями, пытаясь рассказать ей все, что ей нужно знать, не затягивая разговор до бесконечности.
— Как я вам уже говорила, он позвонил мне вчера с просьбой о помощи, так как кто-то убивал фейри в резервации. Зи подумал, что мне с моим обонянием, возможно, удастся выследить убийцу. Полагаю, я была чем-то вроде последнего средства. Когда мы приехали в резервацию, О’Доннелл дежурил у ворот и записал мое имя, когда мы заезжали на территорию, это зафиксировано. Я думаю, полиция обнаружит запись, если им придет в голову проверить. Зи провел меня по местам убийств, и я выяснила, что единственный, кто побывал в каждом доме — это О’Доннелл.
Она делала записи в блокноте для стенографистов, но остановилась, отложила свой карандаш и нахмурилась:
— О’Доннелл побывал на местах всех убийств, и вы определили это на основании его запаха?
Я подняла брови.
— У койота острое обоняние, мисс Райан. А у меня очень хорошая память на запахи. Я уловила запах О’Доннелла, когда он остановил нас при въезде в резервацию, и его запах был в доме каждой жертвы убийства, которые я посетила.
Она пристально посмотрела на меня, но она-то не вервольф, способный вырвать мне горло за то, что бросила ей вызов, поэтому я спокойно встретила ее взгляд.
Она опустила глаза первой, якобы изучая свои записи. Люди, человеческого происхождения люди, бывают удивительно невнимательны к языку тела. Может, она даже не заметила, что проиграла борьбу за доминирование, хотя ее подсознание не должно было этого пропустить.
— Насколько я понимаю, О’Доннелл работал в ФБФ в качестве охранника, — сказала она, пролистав назад несколько страниц. — Мог он находиться там с целью расследования убийства?
— ФБФ понятия не имело, что там вообще произошли убийства, — поведала я ей. — Фейри сами поддерживают свой внутренний порядок. В любом случае, если бы они обратились к федералам за помощью, это было бы ФБР, а не ФБФ. И О’Доннелл был охранником, а не следователем. Мне сказали, что у О’Доннелла не было причин посещать каждый дом, где произошли убийства, и у меня нет повода сомневаться в этом.
Она снова начала стенографировать. В жизни никогда раньше не видела, чтобы кто-то пользовался стенографией.
— Итак, вы сказали мистеру Адельбертсмитеру, что убийцей был О’Доннелл?
— Я сказала ему, что он был единственным, чей запах я обнаружила на всех местах убийств.
— В скольких местах?
— В четырех. — Я решила не говорить ей, что были и другие — не хотела посвящать ее в причины того, почему я не попала на места всех убийств.
Если Зи не хотел разговаривать о моем путешествии в Нижние Холмы со мной, то я подумала, что он не захотел бы, чтобы я обсуждала это с адвокатом.
Она снова остановилась.
— В резервации были убиты четыре их соплеменника, и они не запросили помощь?
Я чуть заметно ей улыбнулась.
— Фейри не любят привлекать внимание внешнего мира. Это может быть опасно для всех. К тому же, они вполне осведомлены о том, что именно большинство людей, включая федералов, думают о них. Рассуждения в духе «хороший фейри — мертвый фейри» довольно распространены среди консерваторов, составляющих большинство рядового состава в госструктурах, будь то национальная безопасность, ФБР, ФБФ, или любое другое агентство из буквенной абракадабры.
— У вас были неприятности с федеральными властями? — спросила она.
— Насколько мне известно, ни одно из них не предубеждено против индейцев-полукровок, работающих автомеханиками, — сказала я, отвечая на ее вежливость своей, — так с чего бы мне иметь с ними проблемы? Тем не менее, я, безусловно, понимаю, почему фейри не горят желанием передавать серию дел об убийствах властям, чья история отношений с фейри не совсем безупречна. — Я пожала плечами. — Возможно, если бы они раньше осознали, что убийца был не из их числа, они бы так и сделали. Я не знаю.
Она опустила взгляд на свои записи.
— Итак, вы сказали Зи, что убийцей был О’Доннелл?
Я кивнула.
— Затем я взяла пикап Зи и поехала домой. Когда мы расстались, было раннее утро, вероятно часа четыре. Я так поняла, что Зи собирался поехать к О’Доннеллу и поговорить с ним.
— Просто поговорить?
Я пожала плечами, взглянув на Кайла и пытаясь решить, насколько я могу доверять его мнению. Всю правду, хм-м-м?
Я вздохнула:
— Он так сказал, но я была вполне уверена, что если у О’Доннелла не найдется достойного объяснения, он этим утром не проснется.
Ее карандаш со стуком ударился об стол.
— Вы говорите мне, что Зи отправился домой к О’Доннеллу, чтобы убить его?
Я сделала глубокий вдох.
— Вы этого не поймете. Вы не знаете фейри по-настоящему. Заключать в тюрьму фейри… бессмысленно. Прежде всего, это чертовски трудно. Удержать человека в тюрьме достаточно сложно. Удерживать за решеткой фейри даже в течение небольшого срока, если он не хочет, чтобы его удерживали, почти невозможно. И забудем пока о том, что пожизненное заключение для них практически неосуществимо, так как фейри могут прожить сотни лет. — Или намного больше, но общественность этого не знает. — И когда вы их выпустите, они не спишут это со счетов как свершившееся правосудие. Фейри — одержимая до мести раса. Если вы лишите свободы фейри — не важно, по какой причине — вам лучше быть мертвым, когда он освободится, иначе вы будете мечтать о смерти. Человеческая система правосудия не приспособлена для того, чтобы иметь дело с фейри, поэтому они сами заботятся о правосудии. Фейри, совершившего серьезное преступление — такое, как убийство — просто казнят на месте.
Вервольфы поступают также.
Она сжала пальцами переносицу, словно из-за меня у нее разболелась голова.
— О’Доннелл не был фейри. Он был человеком.
Я подумала о попытке объяснить, почему народ, привыкший вершить собственное правосудие, мало бы озаботило то, что преступник был человеком, но решила, что это бессмысленно.
— Факт остается фактом, Зи не убивал О’Доннелла. Кто-то добрался туда первым.
Ее вежливое лицо не выражало доверия, поэтому я спросила:
— Вам знакома история Томаса-Рифмача[2] ?
— Честного Томаса? Это же сказка, — ответила она. — Прототип «Рипа Ван Винкля» Ирвинга.
— Хм-м, — протянула я. — Вообще-то, у меня складывается впечатление, что это по большей части правдивая история, я имею в виду историю Томаса. По крайней мере, он был реальной исторической личностью, заметной политической фигурой XIII столетия. Он заявил, что его захватила и семь лет держала в плену королева фейри, после чего ему было позволено вернуться. Он то ли попросил королеву дать ему какой-либо знак, который бы он мог показать своей родне, чтобы те поверили ему, когда он им расскажет, где был, то ли сорвал поцелуй у этой королевы. Какой бы ни была причина, дар был ему дан, но как большинство даров фейри, это было скорее проклятие, чем благословение: королева фейри наделила его неспособностью лгать. С дипломатом, любовником или деловым человеком жестоко было так поступать, но фейри часто бывают жестоки.
— К чему вы ведете?
В ее голосе радости не слышалось. Я догадывалась, что ей не понравилась мысль о том, что все волшебные сказки — правда. Это была распространенная позиция.
Люди могли верить в фейри, но сказки — есть сказки. Только дети способны верить в них по-настоящему.
Подобному отношению способствовали сами фейри. В большинстве народных сказок фейри не совсем дружелюбны. Взять, к примеру, Гензеля и Гретель. Зи как-то сказал мне, что в резервации есть фейри, которые, если им разрешить их любимую диету, с удовольствием питались бы людьми... особенно детьми.
— Его проклятье заключалось в том, чтобы он стал таким же, как сами фейри, — пояснила я для нее. — Большинство фейри, включая Зи, не могут произнести ложь. Они очень, очень поднаторели в убеждении собеседника в том, что они говорят одно, тогда как имеют в виду совсем другое, но врать они не могут.
— Всякий может солгать.
Я натянуто улыбнулась ей.
— Фейри не могут. Я не знаю почему. Они способны до невероятного извратить правду, но они не способны лгать. Совсем. — Я горестно вздохнула. Я пыталась придумать, как оставить дядю Майка за пределами повествования, но другого способа рассказать эту часть не было. Мы с Зи не разговаривали с момента его ареста: это был общеизвестный факт. Я должна была убедить ее, что Зи невиновен. — Я еще не говорила с Зи, поэтому не знаю его версию…
— Никто не знает, — перебила она. — Мой знакомый в полицейском департаменте заверил меня, что он ни с кем не разговаривал с момента задержания — разумный ход, позволивший мне побеседовать с вами, прежде чем разговаривать с ним.
— С Зи пошел еще один фейри, он и сказал мне, что Зи не убивал О’Доннелла. Он и Зи вошли в дом и обнаружили мертвое тело примерно в то же время, когда показалась полиция. Способности другого фейри позволили ему спрятаться от полицейских, а Зи — нет.
— Мог ли он тоже спрятаться?
Я пожала плечами.
— Все фейри обладают гламором, который позволяет им менять их внешний облик. Некоторые из них могут скрыться полностью. Вам придется спросить его, хотя, скорее всего он вам не скажет. Я думаю, Зи так поступил, чтобы полиция не искала слишком тщательно и не обнаружила его друга.
— Самопожертвование? — Может быть кто-то, не выросший среди вервольфов не заметил бы презрение, которое она испытывала к моей теории. Фейри, очевидно решила она, не способны на самопожертвование.
— Зи один из редких фейри, способных выносить металл, его друг — не способен. Пребывание в тюрьме для большинства фейри было бы очень болезненным.
Она похлопала верхним краем своего блокнота по столу.
— Значит, смысл всего этого в том, что по вашему утверждению фейри, который не способен солгать, сказал вам, что Зи не убивал О’Доннелла. Присяжных это не убедит.
— Я надеялась убедить вас.
Она подняла брови.
— То, что я думаю, неважно, мисс Томпсон.
Не знаю, какое выражение лица было у меня, но она рассмеялась:
— Адвокат должен защищать клиента, виновного или невиновного, мисс Томпсон. Так работает наша система правосудия.
— Он невиновен.
Она пожала плечами.
— Или это вы так говорите. Даже если друг Зи не может врать, вы-то не фейри, не так ли? В любом случае, никто не считается виновным, пока это не доказано в суде. Если это все, что вы должны были мне сообщить, я поеду, поговорю с мистером Адельбертсмитером.
— Вы можете обеспечить мне доступ в дом О’Доннелла? — спросила я. — Может, я смогу выяснить что-нибудь о настоящем убийце. — Я постучала пальцем по своему носу.
Она обдумала это, затем покачала головой.
— Вы наняли меня в качестве адвоката мистера Адельбертсмитера, но я также чувствую некие обязательства и перед вами. В данный момент, от того, что вы проявите себя чем-то иным… нежели человеком, особой пользы не будет ни вам, ни мистеру Адельбертсмитеру. Вы оплачиваете мои услуги, значит, полиция будет приглядывать за вами. Я надеюсь, они ничего не обнаружат.
— Ничего, заслуживающего интереса.
— Никто не знает, что вы можете… изменяться?
— Никто, кто мог бы рассказать об этом полиции.
Она взяла свой блокнот со стола, затем снова положила его.
— Если вы читаете газеты или следите за национальными новостями, вы знаете, что существуют некие юридические вопросы, поднятые в отношении вервольфов.
Юридические вопросы. Полагаю, можно выразиться и так. Фейри, приняв систему резерваций, открыли дорогу представлению в Конгрессе законопроекта, отказывающего вервольфам в полном гражданстве и во всех конституционных правах, которые к нему прилагались. Ирония заключалась в том, что он был предложен как поправка к Закону о Вымирающих Видах.
Мисс Райан отрывисто кивнула.
— Если выяснится, что вы можете становиться койотом, суд может счесть ваши показания неприемлемыми, что может иметь для вас дальнейшие юридические последствия. — Потому что они могут решить, что я животное, а не человек, подумала я. — Все, что вы обнаружите, превратится в недостаточное доказательство, даже если его примут. Для суда ваши показания не будут столь же убедительны, как для Зи. Тем более что вам придется заявить о себе как об отдельном виде, что может оказаться для вас очень опасным в данный момент.
Законопроект по вервольфам не пройдет, для этого у Брана слишком много влияния в Конгрессе, но я не являюсь ни вервольфом, ни фейри, и та же самая защита, возможно, на меня не распространится.
Она нахмурилась и беспокойно передвинула свой блокнот.
— Вам следует знать, что я принадлежу к Обществу Джона Лорена.
Я взглянула на Кайла. Общество Джона Лорена было крупнейшей анти-фейской группой. Несмотря на то, что они поддерживали респектабельный образ, ходили разговоры о том, что они основали небольшую группу из ребят студенческого возраста, которые пытались взорвать хорошо известный бар фейри в Лос-Анджелесе. К счастью их возможности не соответствовали их желаниям, и они смогли лишь причинить небольшой ущерб и отправить в больницу пару туристов, надышавшихся дымом. Власти довольно быстро их схватили и обнаружили квартиру, полную дорогостоящей взрывчатки. Молодняк осудили, но возбудить дело против более крупной и состоятельной организации не смогли.
У меня был доступ к информации недоступной властям, и я знала, что делишки Общества Джона Лорена были куда грязнее, чем подозревало ФБР.
Кайл нашел мне адвоката, которая не просто ненавидела фейри, она хотела бы увидеть их истребленными.
Кайл похлопал по моей руке.
— Джин не позволит своим личным убеждениям мешать ее работе. — Потом он улыбнулся мне. — И это добавит значимости: иметь в качестве защитника твоего друга активиста анти-фейского движения.
— Я это делаю не потому, что считаю его невиновным, — сказал она.
Кайл адресовал свою улыбку ей, и она стала похожа на акулий оскал. Он редко показывал кому-то эту свою сторону.
— И ты можешь рассказать это и газетам, и присяжным, и суду, и это все равно не удержит их от убежденности в том, что он, должно быть, невиновен, иначе ты не взялась бы за это дело.
Она выглядела шокированной, но возражать не стала.
Я попыталась представить себе, каково это — выполнять работу, где твои убеждения являются помехой, которую ты приучен игнорировать, и решила, что лучше буду и дальше крутить гаечным ключом — не важно, насколько больше ей платят по сравнению со мной.
— В таком случае, я буду держаться подальше от места преступления, — соврала я.
Я же не фейри. Что полиция и мисс Райан не знают, то им не навредит. Койот — продувная бестия и не чурается хитростей, и я не собиралась оставлять судьбу Зи полностью на милость этой женщины.
Я выясню, кто убил О’Доннелла, и найду такой способ доказать его вину, при котором мне не придется рассказывать при дюжине свидетелей, что я его унюхала.

___________
Примечания:

[1] "Гео Метро" (GEO Metro) - "Geo" ("Гео"), американская автомобильная компания. Является отделением концерна "General Motors" под управлением "Chevrolet". Штаб-квартира находится в Уоррене (штат Мичиган). Компания "Geo" возникла в результате сотрудничества с японскими фирмами "Suzuki" и "Toyota". Наибольшей популярностью пользуется недорогая малолитражная модель Geo Metro (по образцу Suzuki Swift). Она выпускается в виде четырехдверного седана и купе.

[2] Томас Лермонт из Эркельдуна (англ. Thomas Learmonth; ок. 1220 — ок. 1290), также известный как Честный Томас (True Thomas) или Томас-Рифмач (Thomas the Rhymer) — легендарный шотландский бард XIII века, персонаж кельтского фольклора, возможно, реальная личность. В легендах описывается как непревзойдённый поэт, певец и музыкант, обладающий даром провидца. Упоминается в хронике XIII века как «Томас из Эркельдуна» (ныне Эркельдун или Эрсилдун носит название Эрлстоун, Бервикшир, Шотландия). Наиболее известным предсказанием Томаса являлась смерть шотландского короля Александра III 19 марта 1286 года. Взято с Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/Лермонт

Наташа и беты - большое спасибо за половинку главы, которая по объему вполне за главу сойдет
_________________

 » Глава 4 часть 2

Анита, LadiDi, Катюша, на здоровье

Это точно! У Бриггз аццки большие главы! Сейчас мучаю 7-ую главу на 22 вордовских листа, ужос просто, конца краю ей не видно
А теперь о приятном: удалось пробежаться до конца главы и обойтись без лишнего напряга со ссылками (боялась, что одну из них придется с английского переводить, но обошлось) Держите вторую часть

Глава 4 Часть 2

Я прикупила пару долларовых бургеров и картошку-фри в забегаловке с фастфуда и поехала домой. Трейлер смотрелся так нарядно, как в принципе мог смотреться односекционный дом на колесах времен семидесятых. Из-за новой обшивки крыльцо выглядело безвкусно, поэтому я перекрасила его в серый цвет. Сэмюэль предложил украсить крыльцо ящиками с цветами, но мне не нравится, когда живые создания бессмысленно страдают, к тому же у меня была «тяжелая рука» в отношении растений.
«Мерседеса» Сэмюэля не было на его обычном месте, должно быть он все еще находился на «Перекати-поле». Он, как и Адам, предлагал пойти вместе со мной на встречу с адвокатом. В результате я отправилась только с Кайлом, в котором ни один из вервольфов не видел соперника.
Я открыла переднюю дверь, и запах тушеного мяса, приготовленного в медленноварке, заставил мой желудок одобрительно заурчать.
Возле медленноварки на кухонной стойке лежала записка. Сэмюэль научился писать до того, как пишущие машинки и компьютеры заменили чистописание, искусству которого обучали в начальной школе. Его записки всегда выглядели как официальные свадебные приглашения. Трудно поверить, что это было написано врачом.

«Мерси, — говорилось в записке с красивыми завитушками, заставлявшими буквы выглядеть как произведение искусства. — Прости, что не застала меня. Я обещал поработать волонтером на фестивале после сегодняшнего концерта. Поешь что-нибудь».

Я последовала его совету и достала тарелку. Я была голодна, а Сэмюэль отличный повар, и до темноты все еще оставалось несколько часов.

Адрес О’Доннелла был в телефонном справочнике. Он жил в Кенневике, прямо за Олимпией[3], в скромного размера домике с аккуратным двориком спереди и восьмифутовым (≈2,5 м) белым забором, огораживающим задний двор. Это был обычный шлакобетонный дом, из тех, что были широко распространены в округе. Недавно кто-то поддался ошибочному впечатлению, что если покрасить такой домик в голубой цвет и добавить ставни, то он будет выглядеть не так штампованно.
Я проехала мимо дома, отметив темные окна домов по обе стороны от него и желтую полицейскую ленту, заграждающую двери.
Поиски подходящего места для парковки заняли у меня некоторое время. В таком районе как этот, люди сразу заметят незнакомую машину, припаркованную напротив их дома. Наконец я оставила машину на стоянке перед церковью, не слишком далеко от нужного мне места.
Я надела ошейник с бирками — адресом и номером телефона Адама, указанного как моего хозяина. Одна экскурсия в собачий приют заставила меня оценить по достоинству эту маленькую предосторожность. Я совершенно не похожа на собаку, но в городе, по крайней мере, нет разъяренных фермеров, готовых пристрелить меня раньше, чем увидят мой ошейник.
Поиск места для перекидывания требовал несколько больших усилий. С собачьим приютом я еще кое-как могу справиться, но вот получать штраф за непристойное поведение мне совсем не хотелось. В конце концов, я нашла пустующий дом со знаком риэлтора о продаже перед ним и незапертым садовым сараем.
Отсюда до дома О’Доннелла мне нужно было пробежать всего лишь пару кварталов. К счастью, забор на заднем дворе О’Доннелла гарантировал уединение, потому что мне надо было перекинуться обратно и достать отмычки, которые я привязала к изнанке ошейника.
Лето закончилось совсем недавно, и ночной воздух был еще приятным — удачное обстоятельство, так как мне пришлось открывать чертов замок совершенно голой, и это заняло у меня слишком много времени. Сэмюэль научил меня вскрывать замки, когда мне было четырнадцать. С тех пор мне не часто приходилось практиковаться во взломе: всего-то пару раз, когда я запирала свои ключи в машине.
Как только я открыла дверь, я поместила отмычки внутрь ошейника. Благослови, Господи, монтажный скотч, он все еще был достаточно липким, чтобы удерживать отмычки.
Стиральная машина и сушилка стояли сразу на входе, на сушилке валялось грязное полотенце. Я взяла его и протерла дверь, дверную ручку, замок и все остальное, где могли остаться мои отпечатки пальцев. Я не знала, есть ли у них что-то для снятия отпечатков голых ступней, однако протерла и участок пола, на который наступила, шагнув в дом, насколько смогла дотянуться полотенцем, затем бросила его обратно на сушилку.
Дверь я оставила почти закрытой, но не запертой, затем снова перекинулась в койота, ежась под взглядами, которых здесь не было. Да знала я, знала, что никто не видел, как я заходила внутрь. Легкий порывистый ветерок донес бы до меня запах любого затаившегося поблизости человека. Но даже несмотря на это, я ощущала, будто кто-то наблюдает за мной, словно дом осознавал мое присутствие. Жуть.
Плотно поджав хвост в беспокойстве, я вернулась к своей непосредственной работе, чтобы побыстрее уйти отсюда, но в отличие от домов фейри, этот повидал уйму народа, за последнее время входившего и выходившего из него. Полиция, прикинула я про себя, команда криминалистов, но еще до их прихода в коридоре, ведущем к задней двери, побывало немало визитеров.
Я не ожидала, что у такого отвратительного хама, как О’Доннелл, окажется столько друзей.
Я пробежала в первый дверной проем, а затем на кухню, и интенсивный поток людей практически исчез. Здесь были три или четыре едва уловимых запаха: О’Доннелл и некто, пользовавшийся чрезвычайно мерзким одеколоном.
Дверцы буфета были распахнуты настежь, ящики выдвинуты и висели немного криво. Посудные полотенца разбросаны по столешнице небрежными комками.
Возможно Одеколоновым Мужчиной был полицейский, обыскивавший кухню. Если только О’Доннелл не был из тех людей, которые беспорядочно запихивают всю свою посуду на одну сторону буфета, а чистящие принадлежности хранят кучей на полу, вместо того, чтобы аккуратно спрятать их в тумбочке под мойкой за дверцами, которые сейчас были открыты и демонстрировали пустое темное пространство под ней.
Бледный луч полумесяца высветил мелкий черный порошок, покрывавший дверцы буфета и поверхности кухонной стойки, в котором я узнала вещество, используемое полицией для снятия отпечатков пальцев (телевидение — неплохой инструмент образования, а Сэмюэль помешан на этих судебных мыльных операх и детективных сериалах).
Я взглянула на пол, но там ничего не было. Может, я слегка и переборщила с паранойей, когда вытирала место, где стояла на линолеуме голыми человеческими ступнями.
Первая спальня через холл от кухни явно принадлежала О’Доннеллу. Все посетители кухни там побывали, включая Одеколонового Мужчину.
И снова все выглядело так, словно кто-то прошелся по всем щелям. Тут царил полный бардак. Все ящики выпотрошили на кровать, затем комод развернули тыльной стороной. Все карманы брюк вывернули наизнанку.
Я задумалась, неужели полиция вот так бы все и оставила?
Пятясь задом, я вышла оттуда и направилась в следующую комнату. Это была меньшая спальня, и кровати там не наблюдалось. Вместо этого там были три карточных стола, разбросанные как попало. Окно спальной было разбито и заклеено полицейской лентой. Кто-то был сильно не в духе, когда пришел сюда, и готова поспорить, это была не полиция.
По мере возможности избегая осколки стекла на полу, я подобралась поближе взглянуть на оконную раму. Это было одно из тех новейших пластиковых окон, у которых нижняя половина сконструирована так, чтобы подниматься вверх. Что бы там ни выбросили из окна, оно по пути почти вырвало оконную раму из стены.
Но я знала, что убийца был силен. Он же человеку голову оторвал, в конце-то концов.
Я отошла от окна, чтобы более тщательно обследовать остальную часть комнаты. Несмотря на явный беспорядок, смотреть было почти не на что: три карточных стола и одиннадцать складных стульев — я кинула взгляд на окно и подумала, что складной стул, брошенный с очень большой силой, мог бы так выбить окно.
Металлическое устройство, выглядевшее странно знакомым, оставило в стене вмятину, прежде чем упасть на пол. Я перевернула его лапой и поняла, что это была старомодная франкировальная машина[4]. Кто-то отсылал отсюда объемистую почту [5].
Я опустила свой нос и уделила внимание тому, что пыталась сказать мне комната. Во-первых, это помещение было более посещаемым, чем кухня или первая спальня, больше похоже на заднюю дверь и коридор.
Большинство домов имеет основной запах. Обычно это комбинация предпочитаемых чистящих средств (или их нехватка) и запахи тел семьи, которая в нем живет. Эта комната пахла иначе, чем остальной дом. Здесь бывали — я еще раз взглянула на россыпь стульев — возможно, десять или двенадцать человек, которые приходили сюда достаточно часто, чтобы оставить более чем поверхностный запах.
«Славненько», подумала я. Учитывая, что и меня О’Доннелл умудрился погладить против шерсти, любой, кто был с ним знаком, мог убить его. Тем не менее — я бросила еще один взгляд на окно — насколько я могла судить, фейри или любого другого магического существа вообще здесь не было. С другой стороны, ни один человек не смог бы так выбить окно или оторвать О’Доннеллу голову.
Как бы то ни было, я запомнила их запахи.
В этой комнате я сделала все, что могла, а значит, мне осталась всего лишь еще одна. Я оставила гостиную напоследок по двум причинам. Во-первых, если кто-то и заметит меня, то это случится там, где большое венецианское [6] окно обращено на улицу перед домом. Во-вторых, даже человеческий нос мог сообщить своему обладателю, что О’Доннелла убили в гостиной, а я уже начала уставать от крови и убийств.
Мне кажется, снова заглянуть в спальню меня заставил скорее страх перед тем, что я найду в гостиной, чем инстинктивное ощущение, что я, должно быть, что-то пропустила.
Койот, по крайней мере, данный вид, достигает примерно двух футов (≈61 см) в холке. Кажется, именно поэтому я даже не подумала взглянуть на плакаты на стене. Я решила, что это всего лишь постеры: они были соответствующего размера и формы, с подходящим дешевым плексигласом и черными пластмассовыми рамками. К тому же в комнате было темно, темнее, чем на кухне, так как луна светила с другой стороны дома. Но с порога у меня был отличный обзор на картинки в рамках.
Это действительно были плакаты — весьма интересные плакаты для охранника, работавшего на ФБФ.
На первом была изображена девочка в пышном платьице для Пасхального Воскресенья, сидящая на мраморной скамейке на фоне сада. Волосы у нее были светлые и кудрявые. Она смотрела на цветок в своей руке. У нее было круглое личико с носом-пуговкой и губками, как розовый бутончик. Жирные буквы в верхней части плаката гласили: ЗАЩИТИТЕ ДЕТЕЙ. Внизу маленькими буквами плакат сообщал, что «Граждане за Светлое Будущее» проводили собрание восемнадцатого ноября два года назад.
«Светлое Будущее», как и «Общество Джона Лорена», относилось к анти-фейским группам. Оно было намного меньше ОДЛ и ориентировалось на классовую прослойку с другими доходами. Члены ОДЛ походили на мисс Райан: относительно состоятельные и образованные. Для сбора средств ОДЛ проводили банкеты и турниры по гольфу. «Светлое Будущее» организовывало собрания, которые в основном напоминали старомодные палаточные молельные бдения «возрожденцев» [7], где верующих угощали и наставляли, а затем пускали по рядам шляпу.
Остальные плакаты походили на первый, хотя датировались другими числами. Три из них были о собраниях, проводившихся в Тройном городе, но одно проходило в Спокане. Они были искусно выполнены и профессионально продуманы. Типовые плакаты [8], напечатанные в штаб-квартире без дат и адресов, которые можно было добавить позже черным маркером.
Они, должно быть, собирались здесь и рассылали свою почту. Вот почему в доме О’Доннелла побывало столько народу.
Задумавшись, я побрела в гостиную. Мне казалось, прошлой ночью я видела так много крови, что не она поразит меня в первую очередь, тем не менее, эта жидкость была разбрызгана повсюду с впечатляющим неистовством.
Первое, на что я обратила внимание, было то, что под кровью и смертью я уловила знакомый аромат, неуместный в этой комнате. Что-то, пахнущее домом лесного фейри. Второй замеченный мною факт состоял в том, что о чем бы ни шла речь, оно заключало в себе громадную магическую силу.
Между тем, отыскать этот предмет оказалось довольно проблематично. Словно сыграть в «Найди наперсток» [9] при помощи моего нюха и силы магии, подсказывавших мне «горячо» или «холодно». Наконец я остановилась возле крепкой серой трости, спрятанной в углу за передней дверью, рядом с другой, более длинной и замысловато вырезанной тростью, которая пахла ничем не интереснее полиуретана.
На первый взгляд трость показалась мне простой и безыскусной, хотя и явно старой. Затем я поняла, что металлический набалдашник сделан не из нержавеющей стали — он был серебряным, и я с трудом рассмотрела, что на металле что-то выгравировано. Но в комнате было темно, а даже мое ночное зрение имеет свой предел.
С тем же успехом на боку могло быть написано светящимися оранжевыми буквами «Улика». Я долго и упорно раздумывала над тем, а не забрать ли ее с собой, но решила, что едва ли у меня получится увести трость, при этом не попавшись убийце О’Доннелла и полиции.
Трость пахла древесным дымом и трубочным табаком — О’Доннелл украл ее из дома лесного фейри.
Я оставила ее в покое и начала обыскивать гостиную.
Комнату обрамляли стенные шкафы, заполненные в основном DVD-дисками и видеокассетами. Целый шкаф был посвящен тому типу мужских журналов, которые люди читают «ради статей» и спорят о том, что это: искусство или порнография. Журналы на нижней полке, судя по фотографиям на обложках, отказались от последних претензий на искусство.
В другом шкафу нижнюю половину закрывали дверцы. Верхние открытые полки были в основном пусты, за исключением нескольких… камней. Я узнала довольно крупную друзу аметиста и очень хороший кристалл кварца. О’Доннелл коллекционировал камни.
На DVD-плейере под телевизором лежала коробка от диска с фильмом «Пиф-паф! Ой-ой-ой!» [10]. Как мог кто-то вроде О’Доннелла быть фаном Дика Ван Дайка [11]? Я задумалась, смог ли он досмотреть фильм, прежде чем умер?
Думаю, именно потому, что я на мгновение почувствовала скорбь, я услышала скрип половицы, прогнувшейся под весом мертвого хозяина дома.
Другие люди — люди, принадлежащие к совершенно обычным «хомо сапиенс» — тоже видят призраков. Может быть не так часто — и не среди бела дня — но они действительно их видят. Поскольку на местах убийств в резервации призраков не было, я подсознательно ожидала, что их не будет и здесь. Я ошибалась.
Тень О’Доннелла вошла в гостиную из холла. Как и некоторые другие приведения, он стал отчетливей в деталях, когда я сфокусировалась на нем. Я могла видеть швы на его джинсах, но его лицо было блеклым пятном.
Я коротко взвыла, но он прошел мимо, даже не взглянув на меня.
Существует совсем немного призраков, способных контактировать с живыми, полностью сохранив свою личность после смерти. Мама однажды застала меня за разговором с призраком, а я даже не осознавала, что он такое, пока она не спросила, с кем я говорю.
Другие приведения следуют привычкам из своей жизни. Иногда и они тоже отзываются, хотя я обычно не могу разговаривать с ними. Возле места, где я выросла, было ранчо, где каждое утро появлялся его хозяин, чтобы накидать сена коровам, которых уже полсотни лет не было на свете. Иногда он замечал меня и махал рукой или кивал, как он ответил бы любому, кто подошел бы к нему при жизни. Но если я пыталась заговорить с ним, он просто продолжал заниматься своими делами, словно меня там вообще не было.
Третий тип составляют призраки, появившиеся в моменты гибели. Они раз за разом переживают свою смерть, пока не исчезнут окончательно. Некоторые из них рассеются через несколько дней, а другие будут умирать из дня в день даже по прошествии веков.
О’Доннелл не замечал меня, стоявшую перед ним, а значит, он не принадлежал к первому, наиболее полезному типу призраков.
Мне оставалось лишь наблюдать, как он подошел к полкам, на которых лежали камни, и дотронулся до чего-то на верхней полке. Оно щелкнуло о полку из фальшивого дерева. Он постоял там еще мгновение, его пальцы поглаживали то, чего бы он там ни касался, все его тело было сосредоточено на этом маленьком предмете.
Я на минуту испытала разочарование. Если он всего лишь повторял то, что делал каждый день, то я от него ничего не узнаю.
Затем он резко выпрямился, реагируя, как мне показалось, на некий звук, которого я не могла слышать, и торопливо направился к передней двери. Я услышала, как он открывает дверь, но эта дверь, более реальная, чем видение, оставалась закрытой.
Это был не призрак, повторяющий свои привычные действия. Я уселась, приготовившись наблюдать, как умер О’Доннелл.
Он знал человека в дверях. Казалось, он был раздражен гостем, но через несколько секунд разговора он отступил назад, приглашая собеседника. Я не могла увидеть вошедшего — он не был мертв — или услышать что-то кроме стонов и скрипов половиц, словно те вспоминали, что здесь произошло.
Следуя за гостем О’Доннелла, я наблюдала путь убийцы, пока он быстро шел к месту перед книжным шкафом. Язык тела О’Доннелла становился все более и более враждебным. Я видела, как неистово вздымается его грудная клетка, затем он сделал рубящий жест рукой, словно его все достало, прежде чем окончательно вышел из себя, споря со своим гостем.
Что-то обхватило его за шею и плечо. Я почти могла различить форму руки убийцы на бледной фигуре О’Доннелла. Мне она казалась человеческой. Но прежде чем я смогла рассмотреть получше, незнакомец доказал, что принадлежали руки отнюдь не человеку.
Все произошло так быстро. В одно мгновение О’Доннелл был невредимым, а в следующее — его тело дергалось и извивалось на полу, а его голова катилась по полу по искривленной вращающейся спирали, которая закончилась менее чем в футе от того места, где я стояла. Впервые я отчетливо рассмотрела лицо О’Доннелла. Его взгляд становился расфокусированным, но его рот шевелился, формируя слово, произнести которое у него уже не было дыхания. Ярость, а не страх, преобладала в выражении его лица, словно у него не было времени осознать, что произошло.
Я не ахти какой специалист в чтении по губам, однако, смогла понять, что он пытался сказать.
«Моё».
Я стояла, замерев на месте, и дрожала еще несколько минут после того, как фантом О’Доннелла рассеялся. Это не первая смерть, свидетелем которой я была: призраки часто возникают в результате убийств. Я даже отрезала кое-кому головы раньше — это был один из немногих способов убить вампира наверняка. Но это было не так, хотя бы потому, что у меня нет необходимой силы, чтобы оторвать кому-то голову.
В конце концов, я вспомнила, что мне надо еще кое-что сделать, пока кто-нибудь не узнает, что по месту преступления свободно бегает койот. Я уткнулась носом в ковер, чтобы выяснить, что он мог мне поведать.
Из-за крови О’Доннела, впитавшейся в диванные подушки, стены и ковер, выявление каких-либо запахов оказалось делом трудным. Я уловила намек на запах дяди Майка в одном из углов комнаты, но он быстро исчез, и хотя я еще некоторое время обнюхивала этот угол, запаха больше не почувствовала. Одеколонный Мужчина тоже побывал в гостиной наряду с О’Доннелом, Зи и Тони. Я не знала, что Тони был одним из офицеров, производивших арест. Кого-то стошнило прямо возле передней двери, но это место протерли, оставив лишь запах.
А в остальном, это было похоже на попытку взять след в торговом центре «Колумбия» [12]. Просто в этой комнате побывало слишком много народа. Если бы задача состояла только в том, чтобы уловить некий запах, то я могла бы с этим справиться, но попытаться разобрать все запахи,… это было просто невозможно.
Сдаваясь, я вернулась к тому углу, где почуяла дядю Майка, просто для того чтобы узнать, смогу ли я снова уловить его запах или понять, как он смог оставить настолько незначительный след, что я едва его заметила.
Я не знаю, сколько это отняло у меня времени, прежде чем я, наконец, посмотрела вверх и увидела ворона.
_____________
Примечания:
[3] Олимпия – краткое (скорее всего принятое среди местных) название улицы South Olympia Street (что-то вроде улица Южная Олимпия). Довольно крупная улица, пересекает почти весь Кенневик с севера на юг.
[4] Франкирова́ние, или франкиро́вка (от итал. fran-care — освобождать и лат. francus — бесплатный), — форма предварительной оплаты почтового сбора, материальное свидетельство оплаты услуг почтовой связи, предоставляемых учреждениями связи (почтой) по утверждённым тарифам. Видами такого франкирования могут быть такие знаки почтовой оплаты как почтовые марки, наклеенные на почтовые отправления, напечатанные или вытисненные на цельных вещах, кодировки, ярлыки, пометки от руки (в том числе подписи лиц, пользующихся правом льготного франкирования), а также иные виды отметок, наносимых на почтовые отправления и разрешающих их пересылку по почте.
Результатом такого механического франкирования почтовых отправлений, как правило исходящих от крупных государственных ведомств, коммунальных служб, научных учреждений, деловых структур, общественных организаций и т. д. является франкотип. Он представляет собой оттиск знака почтовой оплаты вместе или рядом с календарным почтовым штемпелем. Для нанесения франкотипов на почтовые отправления используются франкировальные машины.

Франкировальная машина предназначена для одновременного нанесения на внутреннюю и международную простую и заказную письменную корреспонденцию адреса отправителя, даты приема письменной корреспонденции и оттиска государственного знака почтовой оплаты (ГЗПО), подтверждающего оплату услуг почтовой связи.

[5] Объемистая почта - почтовое отправление, вес которого не превышает 16 унций (452,8 г), а также книги, печатные или рукописные материалы, отправляемые в незапечатанном виде, что допускает их досмотр почтовыми службами.
[6] Венецианское окно - трехчастное окно с более широкой средней частью (обычно арочной, выше боковых прямоугольных - т. н. полуокон).
[7] Молельное бдение (собрание) "возрожденцев" - собрание сторонников и последователей "духовного возрождения" евангелизма в период Второго великого пробуждения (Великого возрождения, 1787-1860). На собрании разъездной проповедник призывал слушателей принять прощение грехов через веру в Иисуса Христа, совершить духовное очищение молитвой, чтением Библии и пожертвованиями в пользу церкви. Такие собрания были распространены по всему Фронтиру, от Джорджии до Мичигана (в начале XX века по стране разъезжали до 700 бродячих проповедников-евангелистов). К приезду проповедника в район, где иногда до года не было священника, на них собирались поселенцы со всех окрестностей, проходя иной раз для этого до 40 миль. На удобном месте разбивался лагерь, где бдение продолжалось по три-четыре дня кряду: проповедь перемежалась общей молитвой и пением гимнов. В 1830-40-х славился проповедник П. Картрайт , а к 1870-м, когда Духовное возрождение обрело второе дыхание, появились и новые проповедники (Д. Л. Мууди, позднее Билли Санди), а "походные собрания" стали обставляться такими атрибутами, как большой брезентовый тент, натянутый между деревьев, посыпанный опилками проход к алтарю и скамьи для тех, кто занимал первые ряды, то есть стремился "приобщиться к религии" и покаяться.
[8] Типовой плакат - рассчитан на определённую сферу деятельности и продаётся подобно материалам фототек без права эксклюзивного использования. Рекламодателю остаётся лишь поместить на нем свой товарный знак, марочное название или иные реквизиты
[9] «Найди наперсток» - детская игра: выбирается тот, кто будет искать наперсток, его просят покинуть комнату, оставшиеся в это время прячут наперсток (но так, чтобы его было видно, если внимательно присмотреться, т.е. не допускается прятать наперсток в другие предметы или за них), ведущего возвращают в комнату, он начинает искать наперсток, остальные подсказывают ему словами «горячо», «холодно».
[10] «Пиф-паф! Ой-ой-ой» ( Chitty Chitty Bang Bang) – фильм 1968 года, по мотивам книги Йена Флеминга «Chitty Chitty Bang Bang: The Magical Car». Дик Ван Дайк исполняет роль чудаковатого изобретателя Карактакуса Поттса, создавшего экспериментальный автомобиль и назвавший его «Пиф-паф! Ой-ой-ой». Этот автомобиль не только ездит, но еще и летает, и плавает, смотря, что ему закажешь. И едет он туда, куда захотят изобретатель, двое его детей и симпатичная подруга — в сказочный мир старинных замков и приключений. Именно там наша компания и встречает то и дело множество неповторимых персонажей, среди которых барон Бомбурст из Вульгарии, его хохотушка — жена, добродушный городской кукольник и ужасный похититель детей.

[11] Дик Ван Дайк – американский актер (в основном телеактер), продюсер, сценарист, режиссер, род. в 1925 г., снимался в фильмах «Ночь в музее», сериале «Клиника», «Сабрина – маленькая ведьма»

[12] Центральный торговый комплекс «Колумбия» (The Columbia Center Mall) – расположен в Кенневике, на юге штата Вашингтон, в центре Тройного города. Принадлежит Simon Property Group, открыт в 1968. Территория комплекса радиусом в 100 миль покрывает 755,000 квадратных футов торгового пространства.

Девы, спасибо - замечательный перевод!!!
Прочитала первые книги серии - понравились /хотя так и не смогла определиться в симпатиях альфаверовских/, посему с интересом слежу не только за расследованием, но и за мастерским лавированием Мерси в чувственности двухполюсной.


_________________

Чудесный перевод!!! Классное произведение!!! Спасибо большое!
_________________

Большое спасибо за очередную порцию перевода (глотаю их как пилюли )
_________________

Девочки, спасибо за прекрасный перевод!