Жаклин Рединг "Белый рыцарь"

Спасибо за продолжение!!!
_________________

Marigold, Москвичка, Фройляйн спасибо за новую интересную главу в чудесном переводе!!!!

_________________

Marigold Москвичка Фройляйн спасибо за новую главу! Перевод как всегда на высоте главу прочитала просто на одном дыхании))

Спасибо за подсказку.
Только я в недоумении: что за странности у издательских домов?
Переводят как захочет правая пятка, как карта ляжет, что захочет любимая теща или как?
Никакой последовательности.
_________________

Вот и состоялся этот очень важный для Грейс и Кристиана разговор. Поговорили наконец-то! Кристиан долго нес груз прошлого, Грейс его освободила и простила. Как хорошо!

Marigold, Москвичка, Фройляйн, спасибо за главу!

[quote="Suoni"]Вот и состоялся этот очень важный для Грейс и Кристиана разговор. Поговорили наконец-то! Кристиан долго нес груз прошлого, Грейс его освободила и простила. Как хорошо!

да это точно
_________________

Кристиан рассказал о своём прошлом! Грейс его поняла! А в конце ещё... быдыщь

 » Глава 34

Перевод - Marigold
Бета-ридинг - Москвичка
Вычитка - Фройляйн


Глава 34

Следующие несколько дней прошли для Грейс и Кристиана как во сне, они переживали восторг, заново открывая друг друга. Часы бодрствования были заполнены теплом и смехом лета в Скайнигэле, а ночи они проводили в объятиях друг друга, разделяя нежные поцелуи и жаркую страсть.
Роберт и Катриона уехали на юг, в Россмори, забрав с собой часть горцев. Роберт также условился о шлюпе, который доставит некоторых из переселенцев ещё дальше на юг, кого в Маллай, кого на острова Малл[1] и Джура или до порта, откуда можно будет уже по суше добраться до Глазго. Бóльшая же часть продолжит свой путь до границы Шотландии и дальше в Англию, чтобы поселиться в герцогском поместье, Девонбрук, в Ланкашире. Перед отъездом Роберт вместе с Кристианом набросал проект закона, который они хотели выдвинуть на следующей сессии палаты лордов. Понятно, что для этого Кристиану придётся вернуться в Англию, и Грейс это сознавала, однако её муж решил сначала дождаться рождения ребёнка.
Скайнигэл стал настолько важной частью их жизни, что они решили расширить замок, пристроив крыло с восточной стороны. Грейс делала общие наброски планов, а Кристиан узнавал в Эдинбурге насчёт архитектора. Ожеребилась Джо, и супруги вместе наблюдали, как новорождённый кроха чалой масти впервые встал на тоненькие ножки и под одобрительные возгласы собравшихся сделал свои первые неуверенные шаги. На закате каждого дня Грейс с Кристианом отправлялись на прогулку по берегу залива, рядом труси́л Дубар. Но больше всего Грейс ценила время, проводимое с мужем поздно ночью, уже после любовных утех, при свете огня в камине. Кристиан прижимал её к себе и обхватывал руками растущий живот, будто защищая. Временами они разговаривали до самого рассвета, вспоминая детство и мечтая о будущем – совместном будущем.


Этим утром Грейс сидела в кабинете управляющего поместьем, грея ноги на Дубаре, который пристроился под столом. Напротив Кристиан проверял список провизии для Макфи и Макги, которые через несколько часов должны были отправиться в Аллапул.
Грейс только-только успела допить чай, когда, подняв взгляд, обнаружила стоящую в дверях Элеанор.
– О, Элеанор, доброе утро! Что не заходишь?
Вид у Элеанор был необычно серьёзный:
– Я надеялась поговорить со своим братом наедине.
Посмотрев на внимательно глядящего на сестру Кристиана, Грейс поднялась:
– Конечно, конечно. Я как раз собиралась просмотреть последние из сундуков, что обнаружились на чердаке.
И, кликнув Дубара, Грейс вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.


Высоко в южной башне была комнатка с окнами, выходящими на беспокойные воды залива. Слишком маленькая для спальни, эта комната стала вместилищем семейных реликвий, найденных Грейс, когда она перерывала замок в поисках запасов продовольствия. По мере того, как коллекция росла, комната превращалась в подобие галереи в честь предков Грейс, галереи, которая охватывала почти весь период истории Скайнигэла.
Каждому из предков было отведено своё место, где вклад его был отображён в импровизированной наглядной биографии. Вот, у двери, Ханна Макрет, юная невеста, прибывшая в Скайнигэл из долины в дни королевы Марии. Насколько миниатюрной она была, доказывали крохотные вышитые туфельки, которые она носила когда-то, с клинышками в каблуках – для увеличения роста. Поразительно, но Ханна родила и поставила на ноги одиннадцать детей и дожила до девяноста трёх лет. На память о себе она оставила тетрадь в кожаном переплёте с записями о свойствах трав и многочисленные бутылочки, в которых дамы Скайнигэла хранили сушёные лекарственные травы.
Витрина сэра Роджера Макрета, жившего в четырнадцатом веке, располагалась под окном. Он был поэтом, и его лирические стихи были нацарапаны повсюду: от пергамента до нескольких подоконников. Портрет единственного ребёнка сэра Роджера, дочери Майри, висел рядом – задумчивое лицо в обрамлении льняного чепца. Среди обитателей Скайнигэла Майри наиболее достойна упоминания, потому что всю жизнь считала своим долгом сохранить легенду о «крылатом» замке и его рождении в мифе о богине Клиодне. Поговаривали, что сама Клиодна возложила на неё эту обязанность, явившись девочке во сне, когда той было всего двенадцать лет. Как бы там ни было, следующие восемнадцать лет Майри ежевечерне ткала тончайшими золотыми и серебряными нитями картину, на ней богиня взирала сверху на своих слуг – птиц, парящих над башнями замка.
По легенде, в тот вечер, как Майри закрепила последнюю нить и завершила свой труд, она отправилась в постель, чтобы уже никогда не проснуться. Шпалера, вытканная преданными руками, сейчас висела рядом с портретом мастерицы. Считалось, что до тех пор, пока картина хранится в замке, люди Скайнигэла остаются под защитой кельтской богини и её птиц, и им не грозит захват, нищета или мор. До сего дня предсказание выполнялось.
Сегодня утром, поднявшись в башню, Грейс отложила в сторону маленькую нарядную куклу, когда-то принадлежавшую её бабушке, и посмотрела, что же ещё хранится в сундуке. На самом дне лежал томик сонетов в тиснёном переплёте. Взяв его в руки, Грейс прочла дарственную надпись: «Грейс из Скайнигэла – единственной, кому навсегда отдано моё сердце. Ваш верный рыцарь Эли, 1768»
Поднявшись на ноги, Грейс перечитала строчки. Эли? Но дедушку звали Уильямом. Несомненно, книга принадлежала бабушке – судя по надписи, она получила её в дар незадолго до своего шестнадцатилетия.
Грейс снова обратилась было к первым страницам, но тут что-то выпало из-под задней обложки. Это были письма – несколько листков, адресованных в Скайнигэл, её бабушке, – перевязанные ленточкой. Грейс развернула первое, датированное апрелем того же года, что и надпись в книге.

Любовь моя, я считаю дни в ожидании, когда мы сможем увидеться вновь. Мечтаю о мимолётном Вашем взгляде, о легчайшем касании. Шлю Вам эту книжицу в надежде когда-нибудь услышать Ваш нежный голосок, читающий её строки. Без Вас я потерян...
Ваш обожающий рыцарь Эли.

Судя по следующему письму, написанному шесть месяцев спустя, бабушка как-то ответила. Тон его был заметно официальнее:

Видимо, я не смогу приехать в Шотландию, как собирался. Семейные обстоятельства требуют моего присутствия в Лондоне. К сожалению, над ними я не властен. Знайте, что Вы всегда в моих мыслях; надеюсь, у Вас всё хорошо. Мне же остаётся лишь считать дни до того часа, когда смогу вновь видеть Вас.
Верный и удручённый рыцарь Э.

Очередное послание было датировано началом следующего года. Торопливый почерк, хоть и принадлежал явно тому же автору, был не столь элегантен:

С величайшим сожалением и тяжёлым сердцем я должен известить Вас, что продолжение наших отношений невозможно. Возникшие обстоятельства не позволяют мне быть для Вас кем-то иным, кроме просто знакомого. Время, проведённое с Вами, навсегда останется счастливейшим в моей жизни. Сердце моё навечно отдано Вам, несмотря на обязательства, которые я вынужден принять на себя.
Ваш рыцарь, ныне и навсегда, Э.

Последним листком в пачке оказалось не письмо, а страница объявлений из лондонской газеты от апреля 1769 года. Грейс просмотрела объявления о событиях, не обнаружив ничего важного, пока не дошла до самого низа страницы, где было напечатано:

Сим извещается, что в минувшую субботу, второго апреля, в соборе Святого Павла наследник герцога Уэстовера Элиас Уиклифф, маркиз Найтон, обвенчался с леди Лидией Фэйрчайлд, старшей дочерью маркиза Ноукса.

Грейс вновь посмотрела на надпись на книге, на имя.
Эли.
Внезапно она поняла. Все эти годы, слушая, как Нонни рассказывает о своём «верном рыцаре», Грейс была уверена, что бабушка говорит о дедушке. На самом же деле она всё время говорила о деде Кристиана, о герцоге. Всё вдруг встало на свои места – извечная озлобленность герцога, его интерес к портрету в кабинете дяди в тот первый день. Собирались ли они пожениться? Воспротивилась ли этому браку семья герцога?
Грейс поднялась на ноги и, захватив с собой томик стихов и письма, кинулась разыскивать Кристиана. Ей хотелось, чтобы он узнал правду о своём деде – возможно, тогда он сможет лучше понять его.
Торопливо спускаясь с башни, Грейс чуть не столкнулась с особой, взбирающейся наверх.
– О господи – Элеанор!
Глаза Элеанор покраснели от слёз, на щеках виднелись непросохшие дорожки. Увидев Грейс, она кинулась к ней и зарыдала на её плече.
– Что такое, Элеанор? Что случилось?
Элеанор потребовалось несколько секунд, прежде чем она сумела выговорить:
– Ох, Грейс, это Кристиан. Он запретил мне выходить за лорда Херрика. И отказывается выслушать меня.
Ласково похлопывая по плечу прильнувшую к ней Элеанор, Грейс отчаянно пыталась успокоить её.
– Ты хочешь сказать, лорд Херрик попросил твоей руки?
Элеанор кивнула:
– Ещё перед нашим отъездом из Лондона он сказал, что ему нужно обсудить со мной что-то важное. Сегодня утром я получила от него письмо с официальным предложением брака. Я отнесла его Кристиану, но он отказался дать согласие. А мама сказала, что не будет спорить с его решением. Я знала, что Кристиан с мамой не в восторге от лорда Херрика, но думала, что увидев письмо, они поймут, что намерения его благородны. Нет, у их отказа есть какая-то другая причина. Что хуже всего, Кристиан не хочет мне ничего объяснять. Я знаю, мы с лордом Херриком не так давно знакомы, но мне кажется, чем больше времени мы проводим вместе, тем больше он мне нравится. Грейс, Кристиан обещал мне, что я смогу выйти замуж по своем выбору! Почему он так повёл себя сейчас, когда я уже выбрала? Почему?
Грейс, держа Элеанор за руки, покачала головой, внимательно глядя на неё:
– Я не знаю, но, если хочешь, могу попробовать поговорить с Кристианом.
– Правда? – Элеанор всхлипнула в платочек.
– Я пойду к нему прямо сейчас.
На залитом слезами лице появилась неуверенная улыбка:
– Благодарю тебя, Грейс. Тебя он, может быть, и послушает.
Грейс ободряюще сжала руки Элеанор:
– Иди к себе и ложись, отдохни. Я приду к тебе, как только поговорю с Кристианом.
В дверях кабинета Грейс встретилась с леди Френсис. Вдовствующая маркиза, казалось, тоже только что плакала, но всё же мягко улыбнулась Грейс и вышла из комнаты.
В комнате остался только Кристиан.
Грейс закрыла за собой дверь, и Кристиан посмотрел на неё горьким, больным взглядом. Ему явно нелегко было отказать Элеанор в счастье, и очевидно, у него была веская причина. Возможно, Херрик оказался мерзавцем, и Кристиан просто пытался не дать сестре остаться с разбитым сердцем. Как бы то ни было, Грейс решила не спрашивать про Элеанор напрямую, а зайти с другой стороны.
– Я нашла кое-что на чердаке и хочу тебе показать.
Грейс положила найденные письма и сборник сонетов на стол перед Кристианом. Она молча смотрела, пока он читал их, давая ему время самому придти к тем же выводам, что и она. Закончив, он посмотрел на неё:
– Где ты это нашла?
– Они лежали в сундуке вместе с другими бабушкиными вещами. Возможно, она оставила их в надежде, что я когда-нибудь прочту. – Грейс помолчала. – Это же почерк твоего деда, я не ошиблась?
Кристиан кивнул. Вид у него был встревоженный: внезапно его мнение о деде, мнение, которого он придерживался всю жизнь, подверглось сомнению.
– Возможно, теперь ты понимаешь, почему он озлоблен.
– Пожалуй. Но вот чего я не понимаю: если его заставили жениться на ком-то другом вместо твоей бабушки, которую он явно очень любил, почему же он поступил также, женив меня против моей воли?
Грейс встала рядом, положив руку на плечо мужа:
– Я тоже об этом подумала. Может быть, он хотел по-своему искупить вину перед моей бабушкой за то, что покинул её, сведя нас вместе?
– Может быть.
Кристиан всё не отводил взгляда от писем, без сомнения, думая о когда-то написавшем их мужчине – так непохожем на деда, которого он знал всю жизнь,
Грейс опустилась на колени:
– Кристиан, могу я спросить, почему ты не согласился на брак Элеанор и лорда Херрика?
Лицо Кристиана омрачилось. Грейс осторожно продолжила:
– Я знаю, что ты очень любишь её и никогда бы не причинил ей боли. Так в чём же дело? Чего я не знаю о лорде Херрике? Он мерзавец?
Кристиан, наклонившись вперёд, упёрся локтями в колени и обхватил голову руками. Он был расстроен даже сильнее, чем Грейс могла бы подумать. Наконец, он посмотрел на жену:
– Помнишь, я рассказывал тебе про смерть моего отца?
Она кивнула.
– Про то, как отец был убит на дуэли любовником матери? Грейс, я не могу дать своего согласия на брак Элеанор, потому что лорд Херрик – сын человека, убившего папу. Он старший, законнорожденный сын мужчины, с которым изменяла отцу моя мать.
Грейс потребовалось всего мгновение, чтобы понять важность сказанного:
– Милостивый боже, так лорд Херрик – брат Элеанор!
Кристиан кивнул и закрыл глаза:
– Теперь ты понимаешь, почему она не может выйти за него замуж. Хуже всего то, что я должен объяснить ей причину. Я должен поведать Элеанор, что она незаконнорожденная и кто её родители. Иначе она может решить сбежать и выйти замуж без моего согласия. Мама думает, что она уже решилась, поэтому попросила меня всё рассказать Элеанор. Другого выхода нет. Мне придётся сознаться сестре, что я убил её настоящего отца.
– Ты никого не убивал.
Ни Грейс, ни Кристиан не слышали, как в кабинет вошёл герцог.
– Мне следовало сказать тебе правду давным-давно. Не знаю, почему я этого не сделал. Я был так раздавлен смертью Кристофера. Мне хотелось ненавидеть твою мать, обвинить во всём её. Мне потребовалось двадцать лет, чтобы понять, что она не виновата. Твой отец знал, что Френсис не любит его, когда просил её руки. У её семьи были финансовые затруднения, она должна была выгодно выйти замуж. Кристофер убедил её, что когда-нибудь она сможет его полюбить, он думал, что его чувства хватит на двоих. – Герцог покачал головой. – Но он лишь душил её своей любовью.
– Какое отношение это имеет к тому, что я застрелил отца лорда Херрика? – Кристиан смотрел на герцога с недоумением.
– В то утро ты промазал, Кристиан. Я видел, как пуля попала в дерево. Его убил мой выстрел.
Кристиан глядел на герцога ненавидящими, сузившимися глазами:
– Из-за вас я все эти годы верил, что убил его! Вы негодяй.
– Не спорю. Больше всего я жалею о том, что мне потребовалось двадцать лет на то, чтобы сказать тебе правду. Не жду, что ты поймёшь меня. Я был озлоблен и разгневан. Потеря бабушки Грейс была величайшей ошибкой в моей жизни. Потом я потерял Кристофера, а с ним и возможность узнать его по-настоящему. Мы так долго воевали из-за его женитьбы на твоей матери. Я так и не успел сказать ему, что люблю его. Насколько тяжела утрата того, что тебе дорого, понимаешь лишь тогда, когда уже поздно.
– Вы... – начал Кристиан, поражённый внезапной догадкой, – записку у двери оставили вы, правда?
Герцог кивнул.
– Я думал, это Херрик, думал, он знает, что я убил его отца. Собственно, я был убеждён, что его ухаживание за Элеанор – попытка каким-то образом отомстить.
Герцог покачал головой:
– Нет, эта записка не имела никакого отношения ни к Херрику, ни к его отцу. Я пытался убедить тебя не отказываться от своего шанса на счастье. Я наделал множество ошибок в жизни, и мне стыдно за себя. Я упрям, горд и высокомерен. И дурак. Но есть одно, за что мне не стыдно, одно, что я сделал правильно – соединил тебя и Грейс.

___________________

[1] Остров Малл в южной группе Гебридских островов расположен у западного побережья Шотландии, считается самым «мокрым» из шотландских островов, а гэльская баллада воспевает его как «остров радости, волной омытый, солнцем залитый, ветром согретый, громом воспетый», – и это правда. Малл – на редкость тёплый, весёлый и приветливый остров, без северной суровости. Здесь водится огромное количество оленей, среди которых был замечен даже белый олень – по кельтской мифологии он приносит счастье.
Интересна история острова Джура, расположенного южнее Малла. Старинное название Джуры Dyr Oe означает «олений остров» – на острове живет всего около двухсот жителей и не менее шести тысяч оленей. Остров состоит из двух восьмисотметровых гор, соединённых между собой узкой перемычкой. Из-за такого строения Джура напоминает бюстгальтер, и даже название гор – Папы – переводится со скандинавского как «грудь».
Одно время остров Джура считался неосвящённой землей, и потому на острове не было кладбища. Покойников хоронили на соседнем острове Колонсей (Colonsay), перевозя их туда на лодке. Во время последних подобных похорон случился сильный шторм, и лодка перевернулась. Похоронная команда, к счастью, благополучно добралась до берега вплавь. На берегу же они с удивлением обнаружили выброшенный прибоем гроб с покойником. После этого события кладбище было всё-таки устроено на северной оконечности остров Джура.
На этом кладбище есть две примечательные могилы – Гилура Маккрейна и Мэри Маккрейн, умерших в возрасте 108 и 126 лет. Островитяне уверены, что дожить до такого почтенного возраста им помог виски. И сегодня остров считается одним из мест, где варится один из лучших не только в мире, но и в Шотландии, виски, которое варили здесь ещё в 1502 году.

Виски «Isle of Jura»:

Jura Superstition Jura 16 Years Old
_________________

Marigold, Москвичка, Фройляйн, спасибо за новую главу.
Замечательный перевод.
Персонажи как живые.
И ни в чем не виноватая вдовая маркиза вызывает живейшее негодование. Это ж надо додуматься поручить Кристиану поведать Элеанор, что она незаконнорожденная и кто её родители. Ничего себе повинность для сына и брата. Наблудила и в кусты.
А трансформация герцога совершенно разительная. Антиматерия какая-то.
С психологической достоверностью у Рединг здесь не ёк.

Marigold, Мока, Фро, большое спасибо за продолжение!

Умчалась читать

Ну воооооот!!!!!
Недаром герцог не вызывал у меня неприязни.
Оправдал!
и никакая это не трасформация.
Многие из нас прячут свои истинные лица до поры до времени.
И мы не следили за ежедневной жизнью старого герцога, а выводы делали только
по рассказам Кристиана и его очень эмоциональным разговорам с дедом.

А насчет матери Кристиана- я согласна с codeburger



Marigold, Москвичка, Фройляйн, спасибо за великолепный перевод!
_________________

Спасибо за новую главу!

И все-таки позволить ребенку столько лет считать себя убийцей жестоко.
_________________

Marigold, Москвичка, Фройляйн, спасибо за перевод чудесной главы!

Согласна. Из-за нее и муж погиб и тогда она осталась в сторонке. Кристиан страдал тоже по вине этой бедной и несчастной. У меня он тоже не вызывал неприязни. Как раз то старого герцога понять могу. Удивительно, что он не выкинул невестку на улицу. Бесспорно. Жестоко .
_________________

Конечно жестоко так поступить с Кристианом. Столько лет он нес этот крест, что он убийца. Да еще дед заставил его жениться по выбору деда. Хорошо, что это была Грейс.

Насчет матери, Фрэнсисс. Она хоть и страдает всю жизнь из-за своего поступка, но сколько людей из-за нее пострадало. И особенно ее дети- и Кристиан, и Элеонора.

Marigold, Москвичка, Фройляйн,спасибо за главу и превосходный перевод!

Marigold, Москвичка, Фройляйн, спасибо. Перевод замечательный.

Многое прояснилось, стали понятны страхи Кристиана, его ненависть к деду. Да и поступки самого герцога можно объяснить.