Рейс 00Х. Новогодние приключения

"Здравствуйте не забываемая Параша Парамоновна, шлет вам это послание как всегда я, Акакий Иванов. Дела у меня... практически хорошие... Выпил я с дорогим Гиюшкой немного Хеннесси, Санька им угостил, думал из него мужика сделать, нервы автопилоту успокоить после незапланированных учений... началась проблемы у нас... В итоге посадили самолете где-то в Кавказских горах... Нет, Параша Парамоновна, фильм "Кавказская пленница" снимали не здесь, а в Крыму. Поэтому на досуге учите география, а я пока пошел к дорогому Ги. Чао бамбино, детка!", - пилот подравнял ногти пилочкой и пошел в ресторан.
- Гиюшка! - обрадовался он. - Как отдыхаешь?

- Давай присоединяйся, Акакий. Сейчас поедим и надо дело одно провернуть.

Ги заказал Акакию тоже самое и вскоре пилоты обсуждая вопрос снабжения топливом, потом перешли на то, что надо всем вместе как-то организоваться и встретить новый год.
Закончив обедать Ги предложил снова съездить к самолёту.

- Нашим девочкам- стюардессам надо чемоданы привезти и багажки. Кто еще о птичках позаботится?- Ги встал и пошёл договариваться насчет снегохода.
Потом поехали к самолету. как-то не хотелось им оставлять Санька надолго
Ги даже решил переселить его в свои командирские часы на время праздника или праздновать в самолёте. Не, а чё, нельзя что ли?

Акакий, перекусив, полностью одобрил план Ги. Он отправился вместе с ним к снегоходам.
- Да, надо порадовать наших девчат, а то итак намучились. Устроим им маленький сюрприз, - улыбнулся он. - Да и какой Новый год без Санька. Как бы я не орал на нашего оболтуса-автопилота, а ведь люблю Санька всей своей пилотской душой. Сколько мы все втроем пережили! У нас настоящая мужская дружба. Ги, вроде самолет уже показался или я ошибся?

- А я отвечу, что ты чертовски самоуверен.

Странно, но именно это ей в нём и нравилось.
Будь сейчас её сознание не замутнено алкоголем и пережитым стрессом, это должно было бы насторожить девушку.
Обычно даже намёка на подобный командный тон хватало, чтобы в ней включился механизм противодействия и Симона начинала действовать наоборот, перечить, отстаивая своё право на независимость.
Почему сейчас она с готовностью подчиняется?
В ней всё трепещет от предвкушения.
Наверно всё дело действительно в стрессе и алкоголе.


Да, вкус у неё действительно безупречен, - пронеслось в сознание девушки, когда он он предстал перед ней.
Ещё прижимаясь к нему, там в лесу, в тщетной попытке согреться, она почувствовала, что под этим свитером скрывается нечто совершенное.
И она не обманулась.

Надеюсь хоть он знает что делает.
Это были последние более-менее связные мысли, потому что последующие действия Сикла окончательно отключили её разум.
Остались только ощущения.
И Симона просто отдалась им.
Закинув руки на плечи мужчины, она прижалась к нему, почти так как чуть раньше в лесу, но сейчас её действия преследовали иную цель...

Почти нежная ласка...
В другой момент она бы постаралась продлить её...
Но не сейчас.
Сейчас она хотела большего.
Приоткрыв рот, девушка впустила его язык.

Внезапная остановка вызвала в ней протест, но последующие действия мужчины вполне её оправдали.
Его хрип потонул в её ответном стоне. Она с готовностью подчинилась и обвила ногами его талию, скрестив лодыжки на спине, словно это самым естественным для неё действием.
Мы сейчас упадём, - промелькнуло у неё в голове, но

Это была настоящая пытка.
Резкие мимолётные прикосновения.
Если она ещё раз так сделает, ей придётся взять инициативу в свои руки, потому что нельзя вот так...

Казалось дальше уже некуда, её возбуждение достигло высшей точки.
Его нетерпеливые попытки раздеться, только подогревали девушку.
Предвкушение это почти пытка, а этот мужчина похоже знает в них толк.

Поразительное сочетание, жара, внутри неё, холода, всё ещё не отошедшей от мороза кожи и горячих мужских рук и губ на ней.
Она должна видеть это.
Глаха девушки распахнулись и встретились с таким же безумным взглядом.
То что она увидела в его глазах, пламя, подобное тому, что сжирало её саму, заставило девушку улыбнуться, провоцируя мужчину на дальнейшие действия.

Она целиком сосредоточилась на ощущениях.
В мире не существовало ничего кроме этого мужчины.
Его рук и губ.
Но ей было мало, хотелось ответного действия, но в том положении, с котором она была, Симона могла только пытаться теснее прижаться к нему, чтобы почувствовать...

Казалось уже близится финал, но вдруг мир вокруг изменился

Горячая вода не остужала, наоборот, добавила жара и неги.
Симона застонала, притягивая Сикла ближе, ещё и ещё.. если это вообще было возможно.

Попрощавшись с господином Аурелия и расплатившись за обед, Нинель неторопливо поднялась в свой номер.
Она усталым движением бросила сумочку на кровать и подошла к окну.
Темнело. Снова начался снегопад.

Интересно, что сейчас делает Иван? Собирается домой или уже уехал? - с грустью подумала Нинель и тут же постаралась отогнать от себя эту мысль. Она больше не будет цепляться за него. Не будет держать его и надеяться.

Внезапно в небо, с шипением. взлетела одиночная новогодняя ракета, и следом послышались приветственные крики с пожеланиями всего самого лучшего в наступающем году.
Внизу, в банкетном зале, заиграла праздничная музыка.

Нинель посмотрела на свое отражение в оконном стекле.
Новый год... Как его встретишь, так и проведешь.
Нинель гордо выпрямилась.
Нет, она не будет сидеть в такой вечер в одиночестве в номере, - Нинель распахнула дверцы шкафа и решительно достала специально сшитое к поездке в Куршевель платье. - Она будет веселиться. Со всеми. Не смотря ни на что!

Через сорок минут она спустилась в банкетный зал.

- Ну и болтун ты знатный, Акакий! Ты бы понравился моей мамэ, она любит поговорить. - Кривая улыбка командира говорила не о досаде, а о дружеском подтрунивании. Пережито и перелётано было и на самом деле много часов...
Мужчины остановили снегоходы прямо под самолетом и откинув трап зашли внутрь.
-Сушь, дзвирпасо адамиано (дорогой мой человек)! - Ти помнищь какие чемоданы у дэвочек? Или все брать будэм?

- ГЫюшки, дорогой друг ты мой, - улыбнулся в ответ Акакий. - Мы же с тобой не один год дружим и летаем на нашем малыше-самолете. Меня хлебом не корми давай поболтать. Давай возьмем все чемоданы, порадуем наших пассажиров и экипаж. Что я зря покупал для Куршавели себе новый костюмчик? Давай искать чемоданы.



- Вот это да, - присвистнул Акакий. - Как взлетать будем потом? Опять сто грамм Хеннесси тяпнем и заставим Санька исполнять песню "Хорошо, всё будет хорошо" Верки Сердючки? Хорошо, что Новый год не в снегу встречаем. Помню много лет назад я и мои друзья отмечали этот праздник под трансформатором в Гадюкино. Мы тогда хороводы водили, квас и кефир пили, через разведенные костры прыгали... Эх, лЯпота была, - вспоминал Акакий подходя к самолету.

- Возьмись за край ванны и держись, детка...

Симона откинулась спиной на бортик ванны и раскинув руки сжала пальцы на его краях. Посмотрев на раскрасневшуюся от возбуждения женщину, Сикл самоуверенно улыбнулся, выдавил в руку немного геля для душа и не торопясь распределил его по своим ладоням. Он положил руки на плечи Симоны и, наклонившись вперёд, провёл языком по её губам. Жаждущая и готовая принять его она выдохнула в губы Сикла его имя и приоткрыла рот, отвечая на поцелуй. Он начал медленно, круговыми движениями намыливать её руки, грудь, живот, спускаясь всё ниже. Тело Симоны призывно выгибалось навстречу его рукам, а с губ срывались нетерпеливые стоны. Наконец ладонь Сикла накрыла её лоно и пальцы заскользили по нежной плоти. Она застонала и волнообразно задвигалась и его тело словно обезумело от возбуждения. Сикл оторвался от губ Симоны, встал на колени между её разведёнными ногами и, нащупав на бортике презерватив, рванул зубами обёртку. Вооружившись резинкой, он приподнял за бёдра почти невесомое в воде тело Симоны и ворвался в неё. Он входил в неё глубоко, широко растягивая, чувствуя как она обволакивает его. Когда она закричала, а по её телу побежали волны оргазма, он начал двигаться ещё быстрее и яростней.

Ги хмыкнул и набрал код на двери в багажное отделение.
- Чего их искать, они нас тут ждут.

Отправив Акакия на базу с вещами Ги поднял трап (чтобы Санёк не замёрз ) и усевшись в своё кресло, позвонил маме. Поздравил с Новым годом и поблагодарил за песню-подарок, заверив что у него всё под контролем. Закончив разговор он облокотился на приборную панель и устало потер глаза.

Надо было ехать назад, успеть переодеться и танцевать...веселиться... позабыв на время о неприятностях.
Ги закрыл глаза и представил себе

Акакий вошел в багажный отсек:
- Похоже, у меня после приключений наступил временный топографический кретинизм, - проворчал он себе под нос.
Пилот стал доставать чемоданы и передавать их Ги.
- Помогит-ка, друг Гиюшка! - воскликнул Акакий, доставая очередной чемодан.



- Ура, наконец, переоденусь в гражданскую одежду, - обрадовался Акакий, когда пришла пора возвращаться на базу.

Он спустился вниз, где его ждала все та же женщина. Она пустилась рассказывать ему о местных красотах, но Иван перебил её вопросом, где его жена.

- Иван Николаевич, Ваша супруга отправилась кататься на лыжах. Только что. Думаю, она будет отсутствовать еще долго. Не хотите посмотреть наш прекрасный отель? Я могу показать Вам его ...
- Нет!

Иван отошел к окну и посмотрел на лыжный склон. Погода была ясной, небо было высоким. Но выходить не хотелось. Настроение было паршивым, тоска съедала его изнутри. Тоска по единственной в мире женщине, от которой он был без ума уже столько лет.

Он посидел в баре. Затем его пригласили обедать. Он что-то ел, не чувствуя вкуса. Затем послонялся по холлу, ожидая Нинель. Но она все не шла. Иван поднялся к себе в багряный номер для новобрачных.

Откинув штору, он снова стал смотреть на лыжный склон. Засунув руки в карманы брюк, Иван слегка покачивался, глядя в окно. Затем прислонил разгоряченный лоб к холодному оконному стеклу. Так он простоял почти час. И все думал, думал.

В течение года он неоднократно пытался вернуть свою гордую, обиженную жену. Но получал резкое "Нет!" Он тосковал по ней, злился на нее. Временами он думал, что ненавидит её и тогда он методично напивался. И в пьяном угаре, размахивая рюмкой, или впечатывая кулак в стол, рассказывал своим телохранителям о том, как любит её, гордую и непокорную. Он ни о чем больше не мог думать и ни о ком не мог говорить! Он разнес в дребезги её комнату в доме и порвал оставшиеся в доме её вещи. Но по ночам, он прижимал к лицу кружевной пеньюар, вдыхая её запах и сходя с ума от желания.

Иван отошел от окна и растянулся посреди нелепой круглой кровати. Сложив руки на груди и скрестив ноги в лодыжках, он стал смотреть в потолок, вспоминая драку в самолёте и её глаза, когда она испугалась за него. Их поцелуй. Её губы мягкие, нежные ... И то, как его сердце сделалось большим и горячим и ему хотелось обнять весь мир!

Он перевернулся на живот, пытаясь подчинить себе желание своего тела. У него получалось плохо. Но он пытался. Черт побери, целый год он пытался победить своё желание к ней! Желание которое побуждало его кинуться к ней в ноги и умолять. Унижаться перед ней, только бы она вернулась к нему. Он бы отдал все свои яхты, самолёты и миллионы за это!

В двери тихо постучали. Не поднимая головы Иван бросил "Войдите!"
В дверях появилась все та же женщина - администратор, или как там они называются.

- Иван Николаевич, уже стемнело. Скоро начнется вечеринка по случаю празднования нового года. Хотите я помогу Вам переодеться?
- Хотите я дам Вам 1000 евро и вы отстанете от меня навсегда?

Женщина гордо вздернула голову, побледнела и вышла, хлопнув дверью. Иван был груб, он знал это. Но ему была невыносима эта женщина, впрочем как и все другие женщины. Ему нужна была только одна!

Он поднялся с кровати и побрел в ванную. Плеснув в лицо холодной воды, стоял склонившись над раковиной, глядя на капли воды, так похожие на слёзы. А ведь за этот год он ни разу не видел, как она плачет! Она не плакала, она воевала с ним!

Иван подошел к шкафу и вынул из него заботливо развешанный однобортный черный костюм от Alexander Amosu. Накрахмаленная белоснежная рубашка лежала упакованная в пакет. Завязав галстук, он посмотрел на себя в зеркало. Ничего особенного он там не увидел.

Он сойдет вниз и хоть издали полюбуется на Нинель.
В коридоре в зоне видимости курсировала обиженная женщина - администратор. Иван не глянул в её сторону, она не решилась заговорить с ним. Он спустился в бар и облокотившись о стойку заказал себе выпить ...



Стакан в руке Ивана замер на полдороге ко рту ... Иван хищно прищурился, глядя на прекрасную женщину, входящую в зал. Сказать, что она была прекрасна, значит, не сказать ничего. Она была ослепительна! Несравненна! И это была его женщина, что бы она там не утверждала!
Последняя мысль позволила немного расслабиться и Иван, поднеся стакан ко рту, залпом выпил все его содержимое. Грохнув стаканом о стойку, привлекая внимание оторопело пялившегося на Нинель бармена, Иван гаркнул:

- Еще!

Черт, где она откопала это платье! Оно же неприличное! Иван начал звереть. Она совсем с ума сошла, появляясь тут в таком виде.
Он в два шага преодолел расстояние между ними и свирепо глядя на нее, прорычал:

- Ты хочешь соблазнить всех мужиков в этом зале, появляясь перед ними полуголая?

Акакий вернулся на базу, разгрузил чемоданы, попросил передать их владельцам. Сам же летчик взял свою поклажу, пошел в комнату, переоделся в гражданское.

Пилот спустился в ресторан, откинулся на стуле, закал себе минералочки и стал напевать:
- Ой, мороз, мороз, не морозь меня....
Настроение у Акакия было отличное.

Первой ее мыслью при виде Ивана было ликующие: "Он никуда не уехал! Он здесь! С ней!"

Пристальный, слегка ошарашенный, взгляд Романова, пробудил в душе Нинель робкую надежду и заставил ее сердце радостно забиться.
Его взгляд гипнотизировал, притягивал к себе, и Нинель словно во сне, послушно шла навстречу стоявшему у барной стойки мужчине - не замечая никого и ничего вокруг себя.

Самый красивый!... Самый желанный!... Самый близкий! ... Самый родной! - пульсировало в голове. - МОЙ!

Но следующие же слова Романова окатили ее будто холодной водой, разом стерев радостное выражение с лица Нинель.



- Вообще-то, только одного, - сухо заметила женщина, подходя к барной стойке и заказывая шампанское. - Но то ли его вчера слишком сильно ударили по носу, то ли он от природы туп, чтобы понять очевидное.... Одним словом, корм оказался не в коня!

С импровизированной сцены раздались звуки музыки.

Иван молча подошел к Нинель и взяв её на руки вынес из залы. Он молча и сосредоточенно поднялся с ней по лестнице, прошел длинным коридором, свернул налево и снова прошел длинным коридором, пока не оказался перед дверью с двумя обручальными кольцами.
Пинком ноги открыв двери, он вошел в комнату, поставил Нинель на пол и вернулся к двери. Закрыв её, он привалился к ней спиной и скрестив на груди руки, иронично произнес:

- Что ж, поговорим о конях и их кормлении ...