Сказочные Вечеринки

Похоже, в этом доме меня не ждали. Ну да, я не слишком похож на Клавдию Семёновну, которая получила приглашение. Лицо не такое морщинистое.

– С имениннами, дорогая Долли, прими от всех Миролюбских скромный подарок. – Протянул расписную шкатулку, аккуратно завернутую в холщевый мешок. – Нашего местного умельца рукотворное чудо. – Лучезарно улыбнулся. – Бабушка передавала самые искренние поздравления и трогательно вспоминала розовощекую малышку, с которой однажды оставалась в няньках. К сожалению, преклонный возраст уже не позволяет ей присутствовать на подобных мероприятиях. Родители уехали на воды, а братья, уже должно быть, уведомили письмом о том, что тоже не приедут. Так что я полностью готов украсить своим присутствием ваш праздник. – Снова лучезарно улыбнулся и обвёл взглядом гостей. В голове промелькнула мысль, что приветливость хозяйки не позволит остальным гнать меня поганой метлой. Однако я не мог знать наверняка, что мои косточки не будут обмыты во время и после завершения празднества. Даже если не всеми, эта перспектива всё равно меня душила.


Я ненадолго отлучился, чтобы вымыть руки, и вернулся в зал. Даже не успел толком поздороваться с соседями, как слуга громко объявил:



От его громкости, энергичности и экспресии я даже моргнул. Ему бы в храме служить с таким голосиной. Решив промолчать, я потянул левый рукав. Шрам отозвался слабой болью. Нельзя забывать о том, где я и почему пока не нужно расслабляться.

Я раскланялся и поулыбался присутствующим и прошёл в столовую. Занял свободное место и заглянул в меню. Кушанья удивляли разнообразием и изысканностью. Похоже, Мещерские решили сразить гостей наповал без единого выстрела.
Я повязал салфетку и взял ложку. Консоме из рябчиков было волшебным, но я так волновался из-за окружающих людей, что практически не ел. Старательно делал вид. В последний раз на приёме я был в Москве у Соловьёвых несколько месяцев назад. Воспоминания накинулись на меня со всей своей тяжестью. И я по обыкновению стал спасать себя привычной ролью дуралея и экспромтом переделал стишок про каравай:

– Как на Дарьины именины
Мы вкушали консоме,
Вот такой правенсаль,
Вот такой ростбиф был.

Вареный рак, бараний бок, кого хочешь выбирай. Я люблю вас всех, ну а блинчик больше всех!
Ох, простите мне вольность, не сдержался, – постучал себя по губам и отхлебнул настойки на рябине. Алкоголь меня особо никогда не привлекал, но смочить горло было просто необходимо.

Как бы мне не хотелось остаться в премилом обществе фруктов и десертов, принимать благодарности - тоже часть приличий.

Хотя, видеть искреннюю радость было отрадно. Только бы по пути не поцарапали нигде не менее драгоценную шкатулку со священными Ао, они так же редки, каждый изгиб панциря, что несет на себе обитателей Небес, мастера вырезали вручную. Знакомиться с историей я люблю, как и с политикой и наукой. И Великий шелковый путь был ее невероятно интересной частичкой, процесс изготовления тончайшей ткани, роспись, долгий путь в Империю - все это увлекало. Поэтому, отчасти, я решила подарить именно это.
- N'oubliez pas d'essayer les magnifiques grues, elles portent chance. Le dragon règne sur le ciel, tout comme vous brillez sans aucun doute dans la haute société, - пожалуй, я могу позволить себе отойти от традиции, дракон больше мужской символ, чем женский, однако суть его - мудрость и величие.

О, ton nom est trompeur! Похоже, мою любовь к сладкому Дарья Петровна помнила и разделяла ее. Бламанже, о да, я их очень люблю, но не ем так часто, как хотелось бы. Действительно, здесь все было иначе. Путешествия увлекательны новизной, мой будущий дом величием, но Родина... всегда остается Родиной. Достаю из прически одну из шпилек с фениксами, нежно-розовую, под цвет платья с извивающимися в изящном танце Личжу, хранителями древа Лангань, смотрю на играющие в лучах солнца и отблесках люстр блики. Что ж, вернемся к созерцанию прекрасного, раз сама именинница пожелала отведать вместе бламанже. И прихватить парочку закусок для Люси, пока это без сомнения бесовское создание, аспидно-черное, с невероятно умными глазами, не покусало никого в поместье Мещерских. Гости прибывали, и я, к своему прискорбию, знала очень немногих. Как же я, оказывается, была далека не только от города, что раскинулся над туманной Невой, но и от Энска, тихого и такого уютного, где проходило детство. Евдокия Аристова... Графиня, да, охота была пристрастием покойного батюшки графини, это сближало их с моим дядюшкой Ольгердом, говорить о борзых они могли часами, к творчеству я была, признаюсь, равнодушна, Большой Театр посещала ибо государю и августейшей семье не отказывают, родственники, особенно тетушки будут очень расстроены, что не увидели poussin mignon перед тем, как он упорхнет из гнезда. В ожидании компании Долли для совместного похода за бланманже присаживаюсь поближе к родственникам. А вот и обед объявили, слишком громко для моих чувствительных ушей, музыкальных, как говорил cher professeur de musique. Но услышали все. И что к столам направились многие, не удивительно. Месье Жорж готовил восхитительно. О, наука, наука это похвально. Так это и есть ein Lichtstrahl in der Dunkelheit unwissender Stirnen, о которой говорил Mein Schatz профессор Гейнц. Занятно, очень занятно.
- Бумагу принеси!
Столик ближе к распахнутому окну, из которого лилось щебетание птиц, был очень удобным. Кто-то упоминал мое имя? Сликом шумно, чтобы я могла услышать больше. Писать письмо под звон бокалов было... занимательно. Такой алмаз заслуживал своего шанса. И если я могу склонить чашу весов, помочь талантливому ученому, что может изменить этот мир к лучшему, то почему бы и нет?

Предложение переместиться на время, оставшееся до обеда, за ломберный стол ожидаемо вызвало энтузиазм среди мужчин. Покидая общество Елены Петровны, князь Загряжский поцеловал барышне руку и с улыбкой попросил оставить за ним два танца, а именно вальс и третью кадриль. Елена обещалась, хотя предложение и застало ее врасплох.
Танцевать она любила. Балы в уезде давали не то, что бы часто (тут Энск не мог равняться с губернской столицей), но регулярно. В городе у Артемьевых был собственный двухэтажный дом, в котором они проживали с октября по апрель, предпочитая в остальное время года усадьбу Журавка, от которой, впрочем, до города было рукой подать. Что не могло не радовать Петра Николаевича: должность предводителя уездного дворянства, хотя и неоплачиваемая, была почетная и важная, и дела требовали его пребывания в уездном городе одну неделю в месяц. Из полагавшихся ему штатных чиновников у Артемьева был только делопроизводитель, а в собственные секретари он взял Елену, чем вызвал определенное недовольство со стороны остальных членов присутствия - судебного и административного. Однако ж Петр Николаевич сумел убедить всех, что явление сие временное, и в скором времени место секретаря займет специальный человек. Но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное, и пока все оставалось по-прежнему. Для Елены Петровны обязанности секретаря были необременительны и не скучны, как могло бы показаться человеку несведущему и близко не знакомому с барышней.
Петр Николаевич председательствовал во множестве комиссий, а значит, был лицо, приближенное к власти, а в некоторых случаях заменявшее ее. * Чем, разумеется, гордился, но не злоупотреблял. И поскольку вел списки всех дворянских родов уезда, был вхож во все дома и мог приехать запросто без приглашения.
Елена Петровна папеньку своего обожала, несмотря на то, что тот не вызвал на дуэль поручика Л-ского. Не из-за трусости, а потому, как полагал, что сие навредит не только Еленочке, но и всей семье.
Сидя на диване в гостиной, Елена Петровна размышляла. Ей так и не удалось переброситься с Долли хотя бы парой слов о князе Загряжском, и все догадки остались при ней. Спрашивать генерала, не поговорив с Долли, Елена не торопилась, чтобы не показаться заинтересованной особой. Слухи в провинции разлетаются быстрее ветра.
В гостиной появился Звегинцов. Они были знакомы, потому, встретившись глазами, ограничились вежливыми улыбками и кивками.
Когда из коридора вышел Яшка, громко сообщив всем, что обед подан в большой зале, Елена Петровна встала с дивана и последовала за всеми.
Она уже входила в залу, когда заметила среди гостей графиню Аристову. Сердце Елены радостно подпрыгнуло. Хорошо бы, если бы их места за столом оказались рядом, подумалось ей.

* административная система Российской империи не предусматривала единого руководителя и единой администрации на уездном уровне (в отличие от губернского). Уездный предводитель, член и председатель большинства уездных учреждений, оказывался связующим звеном между разрозненными учреждениями и де-факто главой уезда.

Гостиная в «Отрадном»

Список вещиц, которые мужчина может преподнести барышне, не вызвав ненужных кривотолков, был до тоскливого мал. Пришлось выбирать подарок не столь оригинальный, сколь изящный, способный доставить удовольствие даже пресыщенному вкусу светской дамы. Звегинцов остановился на небольшой иконе, изображающей всем известный сюжет, зато тонко вырезанной по перламутру. Торговец утверждал, что прибыла красота из самой Палестины, но Звегинцов сомневался, что переливающееся жемчужными оттенками кружево могло доехать до Энского уезда из такой дали. Скорее уж какой-нибудь российский «Левша» овладел приемами столь филигранной резьбы.

Тщательно упакованную в коробку и обернутую бумагой иконку он и вручил имениннице.
- Дарья Петровна, должен заметить, что ветер дальних странствий вам удивительно к лицу. Когда я смотрю на вас, слышу лишь один звук – звон разбитых сердец, - он коротко коснулся губами кончиков точеных пальчиков.
- Уж не ваше ли сердце издает столь печальный звук? - улыбнулась именинница, привычная и к светским пикировкам, и к комплиментам всех мастей.
- Мое сердце разбили задолго до вас, так что я надежно защищен, - поддержал он беседу на грани флирта.
- Я воспринимаю ваши слова как вызов, Николай Александрович, - глаза девушки задорно сверкнули.
- В таком случае мне остается лишь сдаться на милость победителя, - и он отошел, освобождая место для желающих вручить хозяйке гостеприимного дома привезенные гостинцы.
В имении Мещерских собрался едва ли не весь уезд, так что рукопожатия, приветствия и поклоны текли своей чередой, но Звегинцов не забывал посматривать на часы.
Среди гостей он заметил Елену Петровну, дочь предводителя дворянства. Девушка сидела на диване в другом конце комнаты, потому, встретившись глазами, они лишь улыбнулись и кивнули друг другу. Елена Петровна показалась Звегинцову задумчивой и серьезной, словно находилась не на празднике, а на судебном заседании. Он хотел подойти и развлечь девушку легкой беседой, но его отвлекли очередным рукопожатием, а когда Звегинцов обернулся, Елену Петровну от него уже скрыли другие гости. Зато совсем рядом он увидел Евдокию Ильиничну и тепло улыбнулся девушке:
- Вижу, что вы благополучно добрались, и весьма рад этому!
- Я успела? – она тоже улыбалась.
- Двадцать две минуты…
Его прервал зычный голос:
- Кушать подано! – провозгласил перестаравшийся слуга.
Звегинцов предложил Евдокии Ильиничне руку, чтобы проводить девушку в столовую.

Диалог с Дарьей Петровной согласован

В гостиной, потом в столовой зале

Долли явно обрадовалась и самому появлению Докки, и подарку. Нельзя сказать, что барышни состояли в большой дружбе или тесном общении, но приятельствовали, и в гостях друг у друга бывали, и в театре в губернском городе встречались, хотя после смерти отца графиня Аристова мало выезжала и принимать у себя старалась тоже самых близких, поэтому с Долли Мещерской они давно не виделись, так что и сама Евдокия Ильинична встрече была рада.
Вручив подарок имениннице, Докки поискала глазами генерала и обнаружила его в компании трех знакомых ей мужчин, двух их которых она не особо ожидала тут увидеть, да и рада им тоже была – не особо. Это князь Жорж Загряжский и Алексей Воронцов – свидетели ее светских сезонов. Нет, в Салонах они мило раскланивались, иногда танцевали, мужчины были вежливы и корректны, но общались с Докки как с обычной куклой на выданье – о погоде, природе, театре. Она интересовала их лишь как случайна партнерша по танцу, возможно, как невеста, буде оба озаботились вступлением в брак, но, слава Богу, до ухаживаний или чего-то более не дошло, иначе сейчас все испытали бы неловкость, поскольку Докки им бы точно отказала. Обоим. Нет, она не собиралась замуж по любви, а теперь уже и вовсе никуда не собиралась, но выходить за мужчину, который тебя не уважает, для которого ты – одна их прочих многих, этого она тоже не хотела. С ней общались и танцевали, потому что она была красива, ее ум, остроумие, желания, увлечения, внутренний мир никого не интересовали. Но таковы светские условности – держать прямо спину и улыбаться, что она и сделала, подойдя к мужчинам с улыбкой на лице. За спиной переминался верный Гришка с корзинкой.
– Добрый вечер, господа, – Докки протянула руку предводителю дворянства Артемьеву как самому старшему и, что скрывать, наиболее приятному в общении. – Павел Павлович, – обратилась она затем к генералу. – Помню, вы батюшкиной псарней интересовались, вот, привезла щенка из последнего помета. – Она махнула рукой, и Гришка подал дадюшке Долли корзинку.
– От, спасибо, дорогая, уважила старика, – Генерал вынул щенка из корзинки и залюбовался им.
Докки, увидевшая невдалеке Элен Артемьеву, хотела было подойти к ней поздороваться и поболтать, но тут почти рядом прозвучал голос
– Вижу, что вы благополучно добрались, и весьма рад этому! – на Докки, улыбаясь, смотрел Звегинцов.
– Я успела? – она тоже улыбалась.
– Двадцать две минуты…
Докки рассмеялась. Ее позабавила эта милая пикировка. С Николаем Александровичем было неожиданно легко.
Тут в гостиной возник кучерявый лакей, зычным голосом провозгласивший:
– Кушать подано.
Звегинцов предложил Докки руку, она приняла ее, и они прошли с другими гостями в столовую залу. По другую сторону от Евдокии Ильиничны сел генерал Мещеряков, напротив девушка обрадовано увидела Елену Петровну Артемьеву с отцом в компании поручика Загряжского.
Подали консоме из рябчиков, не любившая волованы Докки взяла к бульону гренки. Она и бульон особо не любила, но в гостях не принято отказываться.
– Как поживаете, Элен? – спросила графиня у Артемьевой, с которой тоже давно не виделась.

Откушать Сергей Сергеевич любил. Особенно в хорошей компании и под отличную закуску. То и дело провозглашал он заздравные тосты в честь именинницы и настойчиво уговаривал гостей пить непременно до дна, ибо был привычным к обильным возлияниям, однако из-за могучего телосложения пьянел редко.
Демидов нашел союзника в этом деле в лице Алексея Воронцова, который активно поддержал просьбу "не оставлять слез для Дарьи Петровны в бокале" и сидел напротив него.
- Дамы и господа, - Демидов поднялся и обратился к присутствующим - Через месяц приглашаю вас всех на открытие моего оперного театра. Московская частная русская опера, сейчас активно труппу собираем из всех самородков да артистов.
Сергей Сергеевич вышел из-за стола.
- Дорогая Долли, для вас есть еще подарок. Помните как мы ходили смотреть мастерскую Врубеля и художник успел сделать несколько эскизов? Так вот, прошу. Заноси, голубчик!
В обеденную залу был доставлен портрет Долли кисти Михаила Врубеля. Талантливому художнику удалось уловить ее пронзительный взгляд. Дарья Мещерская была изображена стоя в окружении цветущего кустарника.

– Как на Дарьины именины
Мы вкушали консоме,
Вот такой правенсаль,
Вот такой ростбиф был.

- Ах, Доброслав, какая прелесть! - Долли хихикнула - Благодарю за подарок, да еще и от местного мастера. Такого в моей коллекции не было. Учтите, теперь я вас из "Отрадного" не отпущу. Вы же почитаете нам еще и после бала, я надеюсь? Очень я люблю талантливую поэзию.
Долли подивилась уникальной иконе, преподнесенной Николаем Александровичем и мило поболтала до обеда с Доки Аристовой, которая тоже вручила ей отличный подарок.
Сидя за столом Долли принимала здравицы и то и дело уговаривала гостей попробовать то правенсаль то ростбиф.
А потом Сергей Сергеевич удивил ее своим подарком. Долли совсем не ожидала, что краткий визит к Врубелю обернется целым потертом. Конечно, не скромно было выставлять картину на всеобщее обозрение в главное зале, где завтра устроят бал. Но, Дарья Мещерская была не из числа скромниц. Так что распорядилась, чтобы Яшка проконтролировал - портрет надежно прибит к стене.
- Благодарю вас, Сергей Сергеевич, вы меня балуете.
- Вы сейчас так матушку-покойницу, напоминаете - Демидов улыбнулся - Такая же молодая веселая была. Только умоляю, будьте счастливее. Долгих лет, Дарье Петровне! - громко провозгласил он новый тост, а после добавил, так чтобы слышала только она - Кстати, это правда, что у вас гостит артистка Помялова?
- Так и есть, прибыла с княжной Голицыной - подтвердила Долли.
- Тогда умоляю вас нас познакомить. Я очень хочу ангажировать Александру Ивановну для своего театра. Думаю, тогда аншлаги будут обеспечены.
- Сделаю все, что в моих силах.
_________________

– Благодарю! В здравии и довольствии, - улыбнулась Елена, понимая, что обращенный к ней вопрос – обычная ни к чему не обязывающая вежливость, принятая в обществе: графиня Аристова обладала jolies manieres*. – Вот и папенька мой может подтвердить это.
Она повернула голову к отцу, сидевшему по левую руку от нее. Петр Николаевич, вкушавший консоме из рябчиков, согласно кивнул. Выражение его лица ежеминутно менялось от «весьма неплохо» до «божественно вкусно».
Елена Петровна готова была согласиться с папенькой. Консоме удалось на славу: густое, идеально прозрачное, с чуть желтоватым оттенком. Елена и не заметила, как в ее тарелке осталась лишь ложка бульона. Она промокнула губы салфеткой и откинулась на спинку стула.
«Стол у Мещерских прекрасно сервирован, - подумала Артемьева, ожидая, когда слуга заберет тарелку. - А скатерть! Не иначе, французская или английская. Я видела похожие в губернской столице, когда ездила туда с матушкой, чтобы купить приданое Наталье. – Елена осторожно погладила туго накрахмаленную скатерть. – Какая, однако, прелестная вышивка…Надобно срисовать узор» .
По правую руку от Елены Петровны сидел князь Загряжский, но за все время обеда ей пока не удалось перекинуться с ним и парой слов, потому как он был занят разговором с генералом. Елена была этому даже рада. Ей не следовало проявлять излишнее внимание к этому человеку, чтобы не быть неправильно понятой. Еще сочтет ее охотницей за мужьями! Правда, она обещала ему танцы, но ведь это всего лишь приятное развлечение, принятое в обществе.
Перед ней поставили тарелку ростбифа с гарниром, и она принялась есть. Оторвавшись от блюда лишь, когда в залу внесли портрет Долли кисти Михаила Врубеля.Елена взглянула на портрет и тихо охнула. Однако...


* jolies manieres прекрасные/красивые манеры

ответила Елена Петровна, полагая, что это обычная вежливость со стороны графини, обладавшей хорошими манерами.
Той же хотелось завести разговор, потому что Элен была единственной, с кем Докки, давно не выезжавшая по трауру, могла посоветоваться.
– Останетесь на пикник и бал? – задала она новый вопрос, прежде чем отведать ростбиф, который подали, убрав тарелку от супа.
– Да, разумеется, – ответила Елена. – Мне столько нужно рассказать, а еще более узнать о твоей жизни, Докки! К тому же я обещала два танца князю, и не могу уехать, – прибавила она с улыбкой.
– Я пока пребываю в раздумьях. Не знаю, стоит уехать и вернуться утром или послать Гришку в усадьбу за костюмом для пикника, бальным платьем и моей горничной? Я рассчитывала только на сегодняшний обед и не совсем готова к остальным развлечениям. Да и в целом за год траура отвыкла от общества. С тобой с удовольствием пообщаюсь после обеда, – сначала графиня хотела рассказать о дорожном происшествии с поломкой коляски, но потом отчего-то решила об этом умолчать.
Докки хотела спросить генерала Мещерского о ближайшей охоте, но неожиданно обед прервала довольно экстравагантная выходка купца Демидова. Он преподнес Долли в подарок портрет, который тут же внесли в столовую залу. Картина была написана мастерски, но ее размеры поражали. Докки он показался слишком большим для гостиной усадебного дома. Такому место в галерее.

Нина проскользнула в обеденную залу, когда все уже садились за стол. Свой подарок Долли - канцелярские принадлежности и именную писчую бумагу, она вручила еще утром.
За столом все вели активную беседу, но она больше помалкивала. Хоть Долли и представила Чарскую как "свою protégée", ее посчитали простой компаньонкой, вряд ли заслуживающей внимания. Стало быть, во время демонстрации чудес химии их ждет сюрприз.
Нина привыкла выделяться не за счет платьев и украшений, коих у нее практически не было. Она признавала, что обладает вполне миловидной наружностью, однако расценивала это скорее как помеху в работе, чем помощь. Хотя Долли утверждала, что симпатичной мордашкой и острым умом можно добиться куда больше, чем просто умом. Хорошо, когда и за красотой есть что-то большее.
Вот взять портрет, который Сергей Сергеевич презентовал Долли и подруга тут же пожелала выставить на всеобщее обозрение. Художнику удалось передать некую печать за улыбкой и глубину в образе Долли.
Меню оказалось выше всяческих похвал. Нина особенно любила рыбу, так что решила вдоволь полакомиться осетриной.
- Не желаете вареных раков? - она поняла, что задала этот вопрос самой величественной княжне Голицыной и на миг даже оробела.

Воронцов не относил Загряжского к числу карточных игроков, готовых трясущимися от ломки руками играть не последний фамильный перстень, однако предложение переместиться за ломберный стол последовало именно от него. Алексей живо представил себе разбросанную по зеленому сукну колоду – будоражащее зрелище, но разум подсказывал ему отказываться от всего, что, так или иначе, перетекало в денежные растраты. И без того промотано достаточно за время путешествия из Петербурга в Москву, а следом по пути в «Отрадное». Отсрочку ему дало появление слуги Долли, пригласившего всех из голубой залы проследовать к столу и отобедать. Пиршество с горячим не могло ждать в отличие от преферанса. И все же Воронцов был слабым, слабым человеком, который не сумел избежать соблазна и послушал черта на плече:
- Сыграю с превеликим удовольствием после обеда, - он обратился к генералу Мещерскому, Артемьеву и Загряжскому.
Зычное «кушать подано» из уст слуги в ливрее повлекло всех гостей в столовую залу, где измученного мытарством по придорожным гостиницам Алексея поджидал добротный алкоголь. Он запросто, будто с давнишним другом, «спелся» с сидящим напротив купцом Демидовым, опрокинутое спиртное заедая ростбифом с гарниром. Вот уж кто человек без жеманства.
Слева от Алексея за столом царственно восседала девица из рода Голицыных. Особа благодаря фамилии весьма известная. Такой партии желал бы для него дед. Это определенно решило бы все вызванные дуэлью проблемы, но и финансовые трудности, которые душили молодого человека. Забавно, что для того, чтобы обрести одну из сторон свободы, другой требовалось пожертвовать. Воронцов был неплохо знаком с одним из братьев Елизаветы Голицыной, да и сама Долли вскользь представила их друг другу.
- Так стало быть это вы та, кто в семье увлекается веяниями востока? – спросил Алексей у Елизаветы, припомнив одну из бесед с ее старшим братом. Тот, слегка прихмелев, рассказывал о дивном подарке младшенькой, привезенном из самого Китая. – Брат так много говорил о вашем путешествии, что меня тоже заинтересовал. Каким открылся вам Китай?

За обедом Елена Петровна имела прекрасную возможность рассмотреть гостей Мещерских, не привлекая к себе чрезмерного внимания, но вступая в беседу при необходимости. Она заметила некоторую отстраненность мадемуазель Чарской и приписала ее излишней застенчивости этой довольно привлекательной девушки. А еще задавалась вопросом, что может связывать Нину с Долли, так непохожи они были. Впрочем, это ее не касается. Как и то, что Долли и князь Трубецкой определенно не просто знакомы. Стоило только увидеть,какие взгляды Трубецкой бросал на Долли каких то полчаса назад.
Княжна Голицына, разодетая в шелка, восседала за столом величественною фигурою, которою хотелось восхищаться, но издали. Чтобы не чувствовать себя мелкой и незначительной. О Воронцове, сидевшем за столом рядом с княжной, Елене Петровне шепнули, что сей отпрыск знатной княжеской фамилии успел натворить в столице дел, но что именно, им точно неизвестно.
Поэт Миролюбский с редким именем Доброслав (Елена подозревала, что это вымышленное имя) старательно изображал шута, коих в России-матушке и без него хватало, но к творческим людям нужно подходить с особой меркой. А вообще, забавный персонаж, решила барышня Артемьева, старательно пережевывая буженину под луком.
Близкое соседство Георгия Александровича Загряжского заставляло ее немного нервничать, хотя причин для этого быть не могло. Она не могла отказать князю в обаянии, уме и манерах, но такое опасное сочетание было губительным для женского пола, и Елена это прекрасно понимала. Она уже жестоко обманулась однажды, и более не допустит такого. Ах, как опрометчиво она согласилась танцевать с ним! Но теперь уже ничего не поделать: обещание было услышано многими. Оставалось надеяться, что князь передумает сам. Или забудет в пылу карточной игры.

Желанию сыграть в карты не суждено было сбыться, во всяком случае, до обеда, потому что как раз тот самый обед и подали.
Слуга крикнул так, что звякнул жалобно хрусталь люстр:
– Кушать подано
И все направились в столовую залу. Князь машинально отметил, как Петр Николаевич Артемьев подал руку дочери и прошел следом, чтобы сесть рядом с Элен.
– Сыграю с превеликим удовольствием после обеда, – таков был ответ Воронцова, старшие мужчины согласно кивнули. Дух из столовой залы плыл божественный, и туда невозможно было не спешить.
Отведав консоме из рябчиков с волованами, кивнув своей визави, в которой признал графиню Докки Аристову, многажды прежде встреченную им в свете. Он знал, что отец Евдокии Ильиничны скончался и даже присылал карточку с соболезнованиями в их дом в Петербурге, но решил, что после обеда нелишне будет высказать соболезнования лично, заодно понять, танцует ли девица или все еще соблюдает траур – платье на ней было не траурное и даже не полутраурное, но не светлое, а изумрудно-зеленое. Не сказать, чтобы цвет сей шел графине, впрочем, ему не было до этого никакого дела.
Девицы мило беседовали, и из их разговора он понял, что Элен остается на бал и пикник, а Докки раздумывает. «Повар у Мещерских потрясающий, – подумал Жорж, приговорив правенсаль из дичи с трюфелями, а следом и ростбиф, – да и вино отменное.
Подали паровую стерлядь, и поручик намеревался уже завести разговор с дамой по соседству или напротив, но тут купец Демидов, с которым Жорж не был знаком лично, проявил размах души невиданный – в залу внесли портрет Долли в полный рост кисти Михаила Врубеля. Будучи вхож в столичную богему, Загряжский знал, что Врубель нынче в Италии, но ценности подарка это не умаляло. Мало того, что портрет был хорош, он еще и стоить будет вскорости баснословную сумму, потому что художник имел все задатки через некоторое время стать знаменитостью.
Поэт Миролюбский сказывал шутливые вирши, и Жорж вспомнил, как играл недавно в одной из гостиных в буриме. Оказалось, что срифмовать строки не так уж и сложно.
– Елена Петровна, не находите, что стерлядь повару особенно удалась? – спросил он Элен, чтобы завязать разговор, девушка показалась ему грустной. – Интересно, повар у Мещерских француз или англичанин?

Тот, кто знает людей, благоразумен. Знающий себя – просвещен. Побеждающий людей – силен. Побеждающий самого себя – могуществен. (Лао-цзы)

Письмо было отправлено, я люблю изучать что-то новое и интересное, и подобный талант заслуживал лучшего. Изменения не остановить, и они мчатся вперед, иногда опережая свое время. Поэтому в своих путешествиях я стараюсь изучать все, что могу постичь. Я искренне восхищалась двигателем внутреннего сгорания, представленным герром Николаусом Отто, и стремление Демидова развивать железную дорогу понимала и находила крайне дальновидным, ведь подобные общественные железные дороги существовали в мире и приносили доход. Не без издержек, но оно того стоило. А в Китае, которым я увлекаюсь, как и его невероятно интересной историей и философией, появилось «огненное копье», что сейчас стало более совершенным и более смертоносным. Герр фон Дрейзе, месье Лефоше. В будущем будет больше имен. И наука играла в изменениях мира огромную роль. Долли говорила, что ее подруга желает посвятить всю себя науке, и я понимаю, почему слова о «забавном увлечении» могут причинить боль. Дальновидный монарх не станет отказываться от самородков, что смогут прославить страну и когда-нибудь стать частью истории. Нина Чарская… Значит, тот дым, который мы видели с Александрой и Ржевским, был результатом эксперимента. Или не результатом. Сама актриса и поручик был слишком далеко от меня, и пересечься с ними, переместившись из голубой гостиной, не представлялось возможным. Но, по крайней мере, они здесь. Надеюсь, они оставили птицам хотя бы несколько перьев… Что же до Нины… Сейчас мне не хватало своего любимого пера, не из несчастных птичек садов Отрадного, которое служило мне в важных переписках. И темно-изумрудных чернил, которыми я рисовала завитушки на наших «пиратских картах».

Я настолько ушла в себя, что не заметила, как места рядом со мной заняли? Вполне возможно. Обычно я сижу отдельно от остальных, или же в окружении семьи. Слегка наклонив голову, скрывая лицо за резным веером с золотыми драконами, встречаюсь с немного испуганными глазами той самой Нины Чарской. Быть железным кайзером иногда… забавно. Она милая. Но вместе с тем я ощущаю в ней сильную волю, живой ум и стремление совершенствоваться.
- Merci, mais parfois il y a trop de fruits de mer dans ma vie. Cependant, je partagerai volontiers avec vous mon amour pour ce magnifique poisson, enfin pêché hors de la mer, - все же соусы у месье Жоржа невероятны. – Буду рада видеть вас, мадемуазель?..
- Нина, Нина Чарская, ваше высочество, - вилка в тонких пальцах дрогнула, но она смотрит прямо и смело. Мне это определенно нравится.
- Мадемуазель Нина Чарская, - киваю. – В своих покоях в «Отрадном» или, если вы хотите, можете навестить меня дома. Матушка очень любит химические эксперименты. Вот, - передаю подвеску с вырезанными словами «журавль» и «небо» с ярко-красной кисточкой. – Покажите это слугам, ma cher, и вас пропустят. Я вижу, что наука – то, чем вы живете, и окажу вам всю посильную помощь. С нетерпением буду ждать чуда, что вы продемонстрируете. А пока revenons au grand poisson.
С чего бы начать, пока не дошли до бланманже. Чуть позже стоит поблагодарить месье Жоржа лично, после приветствия он вернулся в свои владения вкусов и специй. Хм-хм, что бы выбрать? Покачивание веера туда-сюда прервал сосед справа. Воронцовы, что я знаю о Воронцовых. Военные подвиги, долгая и богатая история. Однако, насколько я помню, передо мной Алексей Михайлович Воронцов, что к ратным подвигам тяги, в отличие от моего второго братца, что носил имя князя, крестившего Русь – Владимира, не испытывал. Занятно, занятно.

Действительно, если я решила сегодня выбрать китайский шелк и веер с драконами, а не с жемчугом, как у тетушек, то чем еще я могу увлекаться? Не припоминаю, чтобы я пересекалась с кем-то из Воронцовых после моего дебютного сезона, когда сам государь-император одобрил предложение моего дедушки, и это решило мою судьбу. В путешествиях с Львом Николаевичем и иногда батюшкой я тоже не встречала представителей сего славного рода. Так когда же?

Радуюсь, что мое лицо скрыто за веером и никто не заметит мою милую улыбку, ту самую, увидев которую, даже Люся предпочитает не кусаться. Разве что рука чуть более сильно стиснула ручку с шелковым ловцом снов в качестве украшения. Так вот откуда ноги растут. Подарки из наших путешествий получали все - бабушка, матушка и Соня - шелк и гребни с заколками, братцы же... Мало тебя пороли, ох мало. Ну ничего, розги имеют свойство хорошо прочищать мозги. Это не Владимир, он вернулся недавно, в увольнение. Большинство времени, с тех пор как поступил в Академию Генерального Штаба, он предпочитал проводить в учениях и сражениях, чем огорчил матушку, что переживала за чадо неразумное. Но Вальдемар, как и батюшка, был неплох в стратегии, очень неплох. В некоторых случаях лучше меня. Остается Мишель, наследник древнего и великого рода, что иногда имел привычку вспылить и проявить протест именно так... К чести старшего брата стоит сказать, что такое случалось нечасто, но всегда... масштабно. С чего бы он решил похвастаться подарком, и как следствие, мной? Ох, будут твои уши красными, все же наследника розгами бить мне как-то... Но что случилось, узнать стоило.
- 骑虎难下指骑在老虎背上不能下来*, - слегка отклоняю веер, сохраняя спокойный и вежливый тон, принятый в высшем обществе. Гнев есть слабость, если я позволю себе сердиться, значит, я потеряла контроль над ситуацией, а это недопустимо. Не для шахматиста, что привык просчитывать ходы наперед. - Китай достаточно интересен и красив, чтобы его полюбить, но не столь дорог моему сердцу, чтобы влюбиться. Ma patrie reste toujours dans mon cœur, peu importe où le chemin mène. Cependant, il s’avère que mon frère est très curieux. Si son esprit est attiré par le voyage, je partagerai volontiers cette nouvelle avec grand-père, - шах и мат, братец, больше ты мое имя трепать не будешь. Надеюсь. В этот раз я тебя не сдам. Ни батюшке, ни дедушке. Однако, моя доброта не безгранична.
Когда обед закончится, нужно будет найти Александру и Ржевского. А еще пригласить братца на разговор. Непорядок, не по-божески. Мы родственники, а так редко видимся. Поговорим по душам, как и надлежит брату с сестрой.
---
*骑虎难下指骑在老虎背上不能下来 (звучит как Qíhǔnánxià zhǐ qí zài lǎohǔ bèi shàng bùnéng xiàlái)- китайская пословица "Оседлать тигра — значит не иметь возможности слезть с его спины". Это метафора, обозначающая дилемму, когда выполнить задачу сложно, но ситуация не позволяет остановиться на полпути.

Десерт решено было подать на большой веранде усадьбы. Что оказалось весьма кстати. Солнце уже начало клониться к закату, было не так жарко, а открытое пространство веранды вполне позволит насладиться наступающим вечером в «Отрадном». Веранда выходила на цветущий сад, прямо под ней заросли жасмина, аромат которого витал в воздухе.
Мороженое и бланманже пользовались особым успехом, это и не удивительно. Прохладный десерт – то что нужно жарким летним днем. Долли напомнила себе, что стоит поблагодарить мсье Жоржа за труды, сегодня он, похоже, превзошел сам себя.
Веранда представляла собой и отличное место для прогулок. Здесь помещался большой стол и несколько столиков поменьше, один из которых вполне можно было использовать для игры в карты. В карты Мещерской играть не хотелось, она с удовольствием бы лучше поболтала с Элен и Доки за десертом, так как они давно не виделись. Все что угодно, лишь бы не встречаться взглядом и не искать в толпе князя Трубецкого.
Но сперва надо предложить гостям одно веселое развлечение.
- Дамы и господа. Хочу представить вам нечто удивительное. Аппарат, который я привезла из Дании – Долли кивнула и Яшка вкатил на веранду большой ящик – Это фонограф. Чудо науки. Я попрошу Ниночку все показать и рассказать, она в этом лучше разбирается.
Долли улыбнулась и присела на широкую скамью.
_________________