Svetass S:
ГЕОРГОС КОТЗЮЛАС
(1909-1956)
МОЕ ИСКУССТВО
Извечный камень да известка -
основа моего труда.
Ты скажешь: грубо и неброско -
зато не рухнет никогда.
Лег в основанье камень белый,
стена - с прожилками гранит.
Она из бури выйдет целой
и от пожара охранит.
Мой труд - как дом гостеприимный,
жилище бедное крестьян.
Стол длинный, печки запах дымный,
в углу, у стенки - ткацкий стан.
Хозяин встретит добрым словом,
Того, кто мимо держит путь:
"Стой, не побрезгуй бедным кровом,
войди, прохожий, гостем будь".
(пер. Евгении Смагиной)
Nadin-ka:
Артур Конан Дойл СТУДЕНЧЕСКИЙ ГИМН
Эй, нальёмте полней да споемте дружней,
Нет на свете парней веселей и умней
Этих славных ребят, что шумят у дверей
Королевского мединститута!
Хор: Королевского мединститута!
Там стеклянные банки полны не водой:
В них такое лежит - хоть от ужаса вой,
Только знать это должен хирург молодой
Королевского мединститута!
Хор: Королевского мединститута!
Ты от свода стопы до височных костей
Перечислить сумей сотни мелких частей,
А не сдашь - так и знай, - будешь выгнан взашей
Из любимого мединститута!
Хор: Королевского мединститута!
Должен ты разбираться в строенье желёз,
И чем дышат глаза, и куда смотрит нос, -
Чтобы робкий юнец до диплома дорос
Королевского мединститута!
Хор: Королевского мединститута!
Перевод с английского Марины Бородицкой
Svetass S:
ХАРИНДРАНАТ ЧАТТОПАДАЙА
(1898—1990)
ПРЕВРАЩЕНИЯ
1
Я был когда-то гончаром,
Чьи пальцы по модели
Послушной глине форму дать,
Вращая круг, умели.
Теперь я, жизнью умудрен,
С недавних пор смирился
И, перестав быть гончаром,
Быть глиной научился.
2
Когда-то я поэтом был:
Одну другой сменяя,
Писал я песни без числа,
Сердца людей пленяя
Но я узнал с недавних пор,
Что есть удел чудесней:
Я быть поэтом перестал
И стал теперь я песней.
3
Мечи когда-то я ковал
Из серебристой стали;
В сраженьях те клинки не раз
Звенели и блистали
С тех пор молчанья я познал
Восторг благоговейный,
И нынче кованым мечом
Стал мастер оружейный.
4
Я дерзновенным в мире был
Мечтателем когда-то
И дерзко расточал кругом
Смарагды, жемчуг, злато
Но, перед Высшим Божеством
Упав с мольбой святою,
Былой мечтатель прежних дней,
Я стал теперь мечтою.
(пер. Дмитрия Магулы)
Nadin-ka:
Октавио Пас ПИШУ ЗЕЛЕНЫМИ ЧЕРНИЛАМИ
Зелеными чернилами я сотворю сады, луга, леса,
листву, в которой буквы запоют,
создам слова-деревья
и предложенья-звезды.
Пусть падают мои слова на тело белое твое,
как ливень листьев на заснеженное поле,
и, словно плющ дома,
листы бумаги покрывает зелень слов.
Пусть падают слова на руки, шею, грудь, живот,
на лоб, что словно море в штиль,
на волосы каштанового цвета,
на зубы, что покусывают стебелек травинки.
Как дерево весеннею листвою,
ты зеленью моих чернил украшена.
И звездами своих очей взгляни на небо -
в татуировке звезд зеленых.
(перевод В. Андреева)
Nadin-ka:
Уильям Джей Смит ЖЕНЩИНА ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
Ты всё причёсываешься в ванной,
всё причёсываешься.
Все пирамиды, сфинксы все изваяны,
ты всё причёсываешься,
гусиные вернулись караваны,
Шехерезады выдохлись и Чосеры,
ты всё причёсываешься.
Ты чешешь свои длинные, медвяные,
окутываешь в золото плечо своё,
с пушком туманным тело абрикосовое,
ты всё причёсываешься.
Свежайшие батоны стали чёрствыми,
все розы распустившиеся свянули,
устали толкователи Евангелья,
насытились все, властью облачённые,
отмучились на муки обречённые,
повысохли в морях русалки вяленые,
все тайны мироздания – при чём они?
Ты с Вечностью ведёшь соревнование.
Ты всё причёсываешься.
Четвёртый час заждался на диване я,
осточертела поза мне печоринская,
паркет истлел от пепла сигаретного,
я ногу отлежал, да и всё прочее,
как говорится, положенье «SOSовое»,
ты всё причёсываешься.
Все в ресторанах съедены анчоусы,
спиричуэлсы спеты бесталанные,
накрылось электричек расписание,
но ты, как говорится, не почёсываешься,
ты драишь косы щёткою по-чёрному.
«Под ноль» тебя обрею!
Ноль внимания.
Ты всё причёсываешься.
Люблю я эту дачу деревянную,
жить бы да жить и чувствовать отчётливо,
что рядом ты, душа обетованная,
что всё причёсываешься!
Под дверью свет твой прочертился щёлкою,
в гребёнке электричество пощёлкивает.
Эй, берегись! Устроишь замыкание!
Ночной смолою пахнет сруб отёсанный.
Я слышу – учащается дыхание.
Закончила? Шуршит простынка банная.
Нет, всё причёсываешься.
перевод Андрея Вознесенского
procterr:
Эдгар Ли Мастерс
Молчание
Я знаю молчание звезд и моря
И молчание города, когда он отдыхает.
И молчание мужчины и девушки,
И молчание, о котором лишь музыка может найти
подходящее слово.
И молчание лесов, прежде чем налетят
весенние ветры,
И молчание больного, когда его глаза странствуют по комнате.
И я спрашиваю: для каких глубин нужен язык?
Степной зверь воет, когда смерть забирает
у него детеныша,
Но мы теряем дар речи перед действительностью,
Мы безмолвствуем,
Есть молчание ненависти
И молчание великой любви,
И молчание глубокого мира памяти,
И молчание омраченной дружбы,
И молчание духовного кризиса,
Пройдя через который, душа попадает в сферу
Более высокого понимания жизни;
И молчание богов, понимающих друг друга без единого слова.
И есть молчание поражения,
Молчание несправедливо наказанных,
И молчание умирающего, чьи руки внезапно сжимают вашу,
И есть молчание отца и сына,
Когда отец не может объяснить свою жизнь,
Даже если бы он не был понят за это.
Есть молчание, которое наступает между мужем и женою.
Есть молчание потерпевших поражение;
И есть безбрежное молчание покоренных наций
и побежденных вождей
Есть молчание Линкольна, думающего о своей
бедной юности,
И молчание Наполеона после Ватерлоо,
И молчание Жанны Д'Арк, объятой пламенем:
«Благословен Христос!»,
Показывающее в двух словах всю скорбь, всю надежду.
И есть молчание возраста, слишком мудрое,
чтобы произнести его
Тем, кто еще не жил.
И есть молчание мертвых,
И если вы, живые, не можете рассказать
О своем опыте, о своей мудрости,
Почему вы удивляетесь тому, что мертвые
не говорят о смерти?
Перевод c английского А.Хорунжего
Nadin-ka:
Роберт Грейвз ДЬЯВОЛЬСКИЙ СОВЕТ СОЧИНИТЕЛЮ
Иной кричит, мол, что в рассказе ложь,
Когда чуть-чуть для точности приврешь.
Будь глух к нему, послушай мой совет:
В дотошной правде правды жизни нет.
Что мы откроем, если назовем
Любовь — любовью, а добро — добром?
Глубоких истин подлинный творец
Поступит так, как поступает лжец
(Лжец по призванью, а не те лгуны,
Что полуправдой заворожены):
Склонясь к обрывкам, клочьям, лоскутам,
Разбросанным по жизни тут и там,
Простор воображаемой земли
Случайными телами засели,
Мелькавшими, как тени, мимо глаз
У винных стоек и вокзальных касс;
Отправь их в путь, который будет им
И самому тебе необъясним.
Пускай повиснет, в воздухе кружась,
Причин и следствий призрачная связь —
Тогда-то оживет в твоей стряпне
Картина мира, верная вполне.
1938
перевёл Николай Голь
procterr:
Рубен Дарио
Покой, покой... И, причастившись тайн
вечерних, город золотой безмолвен.
Похож на дароносицу собор,
сплетаются лазурной вязью волны,
как в Требнике заглавных букв узор,
а паруса рыбачьи треугольны
и белизной подчеркнутой своей
слепят глаза и режут их до боли,
и даль полна призывом – "Одиссей!" –
в нем запах трав и горький привкус соли.
(пер. Э.Линецкой)
Consuelo:
Томас Мур
«Последняя Роза»
Цветет одиноко
Последняя Роза,
Подруги погибли
Под гнетом мороза,
А свежих бутонов
Вокруг не видать,
Чтоб ими гордиться
И с ними вздыхать.
Так что ж на стебле ты
Томишься в бессильи,
Засни с ними вместе
В их братской могиле;
Я нежно усыплю
Твоею листвой
То ложе, где с ними
Ты вкусишь покой.
И мне бы пора уж:
С любви ожерелья
Брильянт за брильянтом
Оборван метелью,
Друзья, кто в могиле,
Кто брошены вдаль, —
Так мир ли пустынный
Покинуть мне жаль?
Nadin-ka:
Амадо Нерво КОГДА ПОЛЮБИШЬ ТЫ МЕНЯ
Светлее солнца будет день, когда меня полюбишь ты,
и ночью полная луна светить нам станет с высоты,
и зазвучит в её лучах бетховенская ода…
и несказанность вечных грёз
нам явит в аромате роз
волшебница-природа.
Прозрачные ручьи помчат
по склонам, весело звеня
журчащей россыпью рулад,
когда полюбишь ты меня.
Когда полюбишь ты меня, то тёмный, потаённый бор
в аккордах дивных изойдёт, не слыханных до этих пор…
Мои глаза в твоих глазах, вобравших всё сиянье дня,
увидят вечную весну, когда полюбишь ты меня…
Летящие твои шаги в лугах заслышатся едва,
как кружевных воротничков вмиг затрепещут кружева
у маргариток, и они, друг друга весело тесня,
прильнут к твоим ногам в тот день, когда полюбишь ты меня, —
и если у одной из них ты оборвёшь все лепестки,
то все потянутся к тебе, за нежностью твоей руки.
Когда полюбишь ты меня, заря всё озарит вокруг,
трилистник клевера в тот день четырехлистным станет вдруг,
откроют лотосы в пруду таинственные чаши
в тот день, когда мы обретём с тобою счастье наше.
Волшебной стаей облака в тот день над нами воспарят,
восточных сказок чудеса в тот день подарит нам закат,
мы в каждом дереве орган в тот день с тобой откроем,
и станет каждая гора нам брачным аналоем.
И благодатью осенит, мои уста к твоим склоня,
нас первый поцелуй в тот день, когда полюбишь ты меня.
Перевод с испанского Инны Чежеговой
Peony Rose:
Пьер де Ронсар
Амадису Жамену
Три времени, Жамен, даны нам от рожденья:
Мы в прошлом, в нынешнем и в будущем живём.
День будущий - увы! - что знаешь ты о нём?
В догадках не блуждай, оставь предрассужденья.
Дней прошлых не зови - ушли, как сновиденья,
И мы умчавшихся вовеки не вернём.
Ты можешь обладать лишь настоящим днём,
Ты слабый властелин лишь одного мгновенья.
Итак, Жамен, лови, лови наставший день!
Он быстро промелькнёт, неуловим, как тень,
Зови друзей на пир, чтоб кубки зазвучали!
Один лишь раз, мой друг, сегодня нам дано,
Так будем петь любовь, веселье и вино,
Чтоб отогнать войну, и время, и печали.
Перевод В.Левика
procterr:
ШАНДОР ПЕТЁФИ
Бушующее море
Бушующее море,
С землей и небом споря,
Любовь уж больше волн не мечет в небосвод,
Но тихо задремала,
Как море после шквала,
Как после слез покой у крошек настает.
Она плывет не глядя.
Ее зеркальной гладью
Уносит в даль надежд качанье челнока,
И песнью соловьиной
С береговой плотины
Ей будущее шлет привет издалека.
Перевод: Б. Л. Пастернака
Nadin-ka:
Пабло Неруда БЕРЕЗОВАЯ КОЖА
Ты, как берёзовая кожа,
благоуханно серебришься.
Без глаз твоих открыть весну
мне не удастся. И хотя
мне не известно твоё имя —
без женщины нет первых глав,
без поцелуев нет стихов
(и умоляю вас, молчите —
иначе вы спугнёте дождь).
Я знаю: между двух морей
моя унылая осанка
подобна спущенному флагу,
когда поблизости нет взгляда
моей отрады, — в эту пору
я даже умереть готов,
хоть смерть мою и отнесут
за счёт издержек организма
или печалей беспричинных,
висящих в платяных шкафах.
Да, время не стоит на месте
и голосом вдовы зовёт
меня из одинокой чащи.
Ещё когда я не родился
и жил без глаз — уже тогда
владел я четырьмя глазами —
моими и моей любви,
не любопытствуйте, насколько
я изменился с той поры:
лишь время старится всё время,
меняя то и дело платья,
а я иду своей дорогой.
Все нежные уста любви
творили мой наряд, с тех пор,
как понял я, что я нагой, —
одна из них звалась Мария
(или Тересою звалась),
так я привык бродить по свету,
снедаемый огнём любви.
Ты — та, которой ты пребудешь,
моя врождённая подруга,
ты плоть из глины голубой,
нет, — ты парящее перо,
нет, — территория любви,
чьи волосы — лесные космы,
нет, — концентрическая капля,
летящая нагой монетой
в топазовое озерцо,
нет, — неусыпная охрана
моих чудаческих причуд,
нет, — не рождённая доныне
душа, которую я жду.
Ведь свет берёзы — кожа вёсен.
Перевод с испанского Павла Грушко
Nadin-ka:
Витезслав Незвал АНДАНТЕ
Твоя рука на клавишах пугливо
Дрожит в лучах луны,
Что над твоею золотою гривой
Как сетка сплетены.
Моя любовь, мой жанр, мое мученье.
Смолкает звук,
И длится тишина - в ее значенье
Весь мир вокруг.
Губами я руки касаюсь хрупкой,
Склонясь над ней,
И не целую - глажу, как голубку.
О нет, нежней.
Прохладу клавиш ощутил губами
И горьких уст.
В твоих зрачках прощалась ночь с огнями,
И сад был пуст.
В твоих зрачках я утонул мгновенно,
Как в быстрине.
Ты мчишься снизу вверх со всей вселенной,
А я - на дне.
Перевод А.Ахматовой
procterr:
Анри Де Ренье
Грозою полдень был тяжелый напоен
Грозою полдень был тяжелый напоен,
И сад в его уборе брачном
Сияньем солнца мрачным
Был в летаргию погружен.
Стал мрамор как вода, лучами растоплен,
И теплым и прозрачным,
Но в зеркале пруда.
Казалась мрамором недвижная вода.
Перевод: И. Ф. Анненского