Лиза Клейпас "Обвенчанные утром"

Большое спасибо за новую главу!
_________________

Вы нас балуете! Спасибо!

Ждем-с, ждем-с очень ждем-с
_________________

privet devo4ki. spasibo za perevod, no ya poka terplyu, pro4itayu vse za raz
vot o 4em xotela sprosit:ostalas odna sestra xatauey. pro nee nadeyus budet 4to-to? i 4to slu4ilos so slonom???

Роман про Беа девочки уже переводят, и спасибо им за это огромное!
А слона сразу же в свадьбе Хатауэев собирались подарить зоопарку, или что-то вроде того, видимо так и сделали.

Роман про Беа уже вышел. Называется "Люби меня в полдень". И девочки его вроде уже начали переводить.
А вот про слона ничего не знаю....
_________________

Хороший вопрос! Ну, она хотела компрессик поменять, а он... Думаю, что Кэт скажет, что это ошибка и бла-бла-бла..
___________________________________

Девочки спасибо!!!!!!! Ждем утро !!!!!!

Ага, дверью ошиблась . Да уж, быстрее бы утро. Думаю, Кэт будет делать вид, что ничего не было, но Лео... С ним такой номер не пройдёт.

Пожалста



Уже сделано

караулим след. главу
_________________

А я думаю,что и Кэт и Лео постараются сделать вид "я не я,и хата не моя"
_________________

 » Глава 11

Глава 11 (перевод - Fairytale, бета-ридинг - Москвичка, вычитка - Фройляйн

Проснувшись после отвратительной ночи, Кэтрин попыталась наощупь отыскать очки и поняла, что потеряла их во время своего ночного визита в комнату Лео. Застонав, она села за туалетный столик и закрыла лицо руками.
«Как это глупо», – подумала она. Мгновение безумия. Ей не следовало идти на поводу своих желаний.
Но кроме себя винить некого.
Какое же замечательное оружие она дала Лео в руки. Он не преминёт воспользоваться им, чтобы помучить её, не упустит возможности унизить. Она достаточно хорошо его знала, чтобы сомневаться в этом.
Улучшить дурное настроение Кэтрин не помогло даже появление Доджера, вылезшего из обувной коробки возле кровати. Хорёк отодвинул крышку коробки своей маленькой головкой, фыркнул, весело приветствуя хозяйку, и вытащил оттуда её тапочек. Одному богу известно, куда он собирался его отнести.
– Перестань, Доджер, – устало сказала она, положив голову на руки и наблюдая за ним.
Перед глазами всё было, как в тумане. Ей нужны очки. Невероятно трудно что-то искать, когда не видишь дальше двух шагов перед собой. К тому же, если кто-нибудь из горничных найдёт очки в комнате Лео, или, не приведи господь, в его кровати, то об этом узнают все.
Бросив тапочек, Доджер понёсся к Кэтрин и встал на задние лапки, оперев длинное пушистое тельце об её колено. Он дрожал, но Беатрис говорила, что это нормально для хорьков. Температура их тела понижается, когда они спят, и дрожь – всего лишь способ согреться после пробуждения. Кэтрин вытянула руку, чтобы погладить любимца. Однако, когда тот попытался залезть ей на колени, легонько оттолкнула его.
– Я неважно себя чувствую, – печально сказала она хорьку, хотя физически с ней было всё в порядке.
Недовольно прострекотав, Доджер развернулся и вышмыгнул из комнаты.
Кэтрин так и осталась сидеть, положив голову на стол. Ей было слишком тоскливо и стыдно, чтобы она могла двигаться.
Она проспала допоздна. С нижних этажей слышались шаги и приглушённый разговор. Лео спустился к завтраку?
Она никак не могла встретиться с ним лицом к лицу.
В сознании всплыли томные минуты прошлой ночи. Новая волна желания накрыла её, как только она подумала о том, как он целовал её, вспомнила ощущение его губ на сокровенных местах своего тела.
Кэт услышала, что хорёк вернулся в комнату, треща и подпрыгивая так, как он это делал, когда был чем-то особенно доволен.
– Уйди, Доджер, – грустно сказала она ему.
Но он не ушёл, а подбежал поближе и снова встал в стойку, вытянув своё тельце наподобие длинного цилиндра. Взглянув на него, Кэтрин увидела, что он держит что-то в передних зубах. Моргнув, она медленно протянула руку и взяла принесённое.
Её очки!
Удивительно, насколько же лучше может почувствовать себя человек благодаря столь малому жесту доброты.
– Спасибо, – прошептала она, и из глаз её брызнули слёзы, когда она погладила крошечную головку зверька. – Я люблю тебя, противный подлиза.
Забравшись к ней на колени, Доджер перевернулся на спинку и вздохнул.
Кэтрин одевалась с особой тщательностью, воткнула в волосы шпилек больше, чем обычно, затянула сильнее пояс на сером платье, даже шнурки на ботинках завязала двойным узлом. Как будто пыталась сделать так, чтобы ничто не могло выбиться наружу. Даже мысли.
Войдя в комнату для завтраков, она увидела за столом Амелию, которая кормила маленького Рая тостом. Малыш сосредоточенно жевал беззубыми дёснами и пускал обильные слюни.
– Доброе утро, – пробормотала Кэтрин, собираясь налить себе чашку чая из самовара. – Бедняжка Рай… Я слышала, как он плакал ночью. Новый зубик так и не вылез?
– Нет ещё, – грустно ответила Амелия. – Простите, что он разбудил вас, Кэтрин.
– О, он не разбудил меня. Я не спала. У меня выдалась беспокойная ночь.
– Наверное, у лорда Рэмси тоже, – заметила Амелия.
Кэтрин мельком взглянула на неё, но, слава богу, кажется, никакого скрытого смысла в этом замечании не содержалось. Кэтрин постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.
– О? Надеюсь, сейчас с ним всё в порядке.
– Кажется да, но он как-то слишком молчалив, занят своими мыслями, – Амелия скорчила гримасу. – Думаю, его настроение не улучшилось, когда я сказала ему, что через месяц мы планируем дать бал.
Преувеличенно аккуратно размешивая сахар, Кэтрин спросила:
– Вы объявите, что этот приём даётся с целью найти невесту лорду Рэмси?
– Нет, даже я не настолько бестактна, – широко улыбнулась Амелия. – Однако это будет вполне очевидно, так как приглашено огромное количество молодых незамужних дам. И, конечно, мой брат – завидный жених.
– Не пойму почему, – пробормотала Кэтрин, пытаясь сделать так, чтобы фраза прозвучала будто между прочим, тогда как внутри она чувствовала отчаяние.
Кэтрин поняла, что не сможет оставаться в доме Хатауэев, если или когда Лео женится. Она совершенно определённо не вынесет вида другой женщины рядом с ним. Особенно если эта женщина сделает его счастливым.
– Всё просто, – озорно ответила Амелия. – Лорд Рэмси – пэр с волосами на голове и всеми зубами во рту, к тому же в детородном возрасте. И не будь он моим братом, я бы, пожалуй, считала, что он недурён собой.
– Он очень симпатичный, – запротестовала гувернантка, не подумав, и покраснела, когда Амелия бросила на неё проницательный взгляд.
Кэтрин принялась пить чай, надкусив булочку, а затем отправилась на поиски Беатрис. Пришло время для их утренних занятий.
У Кэтри и Беатрис был установленный порядок: в начале урока они посвящали несколько минут этикету и светским манерам, а всё оставшееся утро занимались такими науками, как история, философия и даже естествознание. Беатрис давным-давно изучила «светские» предметы, которые преподаются юным леди исключительно с целью сделать из них подходящих жён и матерей. Теперь у Кэтрин было чувство, что они с Беатрис учатся наравне.
Хотя Кэт не довелось узнать родителей Хатауэев, ей думалось, что им обоим, особенно мистеру Хатауэю, доставили бы радость достижения их детей. Хатауэи были семьей интеллектуалов, каждый из них мог непринуждённо вести разговор на совершенно отвлечённые темы. И все они обладали ещё одним общим свойством – способностью быстро перескакивать на другой предмет разговора и соединять, казалось бы, несоединимое.
Однажды вечером, например, дискуссия за ужином сосредоточилась на новости о воздушном паровом экипаже, спроектированном неким производителем бобин из графства Сомерсет по имени Джон Стрингфеллоу. Из этого, конечно, ничего не получилось, но сама идея была восхитительной. Во время спора о том, способен ли человек летать в эдаком механическом приспособлении, Хатауэи вспомнили греческую мифологию, физику, китайских воздушных змеев, животное царство, французскую философию и изобретения Леонардо да Винчи. От стараний уследить за темой разговора едва не кружилась голова.
Кэтрин про себя беспокоилась, не оттолкнет ли такое остроумие в разговоре возможных поклонников Поппи и Беатрис. И в случае с Поппи, это и в самом деле оказалось проблемой, по крайней мере до того, как она встретила Гарри.
Хотя, когда Кэтрин пыталась деликатно поднять этот вопрос в разговоре с Кэмом Роаном почти сразу после того, как приступить к работе, он очень решительно ответил:
– Нет, мисс Маркс, не пытайтесь изменить Поппи или Беатрис. Это не сработает, только сделает их несчастными. Просто помогите им усвоить, как вести себя в обществе и как разговаривать ни о чём – так, как делают эти гаджо.
– Другими словами, – сказала Кэтрин с кислым выражением лица, – вы хотите, чтобы они выглядели благопристойно, но не хотите, чтобы они таковыми стали?
Кэм был в восторге от её понимания.
– Вот именно.
Кэтрин теперь понимала, как же прав был Кэм. Никто из Хатауэев не будет похож на обитателей Лондона, да она и сама теперь этого не хотела.
Она пошла в библиотеку, чтобы взять несколько книг для занятий с Беатрис. Однако, войдя в комнату, она, ахнув, остановилась – за длинным библиотечным столом сидел Лео и что-то писал на разбросанных повсюду чертежах.
Он повернулся и пристально посмотрел на неё. Её бросило сначала в жар, потом в холод. В голове, в тех местах, где было слишком стянуто шпильками, запульсировало.
– Доброе утро, – выдохнула она и сделала шаг назад. – Я не хотела вам мешать.
– Вы не мешаете.
– Я пришла взять кое-какие книги, если… если позволите.
Лео только кивнул и снова вернулся к своим чертежам.
Испытывая чувство острого смущения, Кэтрин подошла к книжным полкам и стала искать нужные книги. В комнате было так тихо, что ей казалось, будто наверняка слышно, как стучит её сердце. Ощущая жгучую необходимость разрушить напряжённое молчание, она спросила:
– Вы проектируете что-то для поместья? Дома для арендаторов?
– Пристройку к конюшне.
– О.
Кэтрин уставилась невидящим взглядом на ряды книг. Они собираются притворяться, что прошлой ночью ничего не произошло? Она-то уж точно на это надеялась.
Но тут она услышала голос Лео:
– Если рассчитываете на извинение, то вы его не получите.
Кэтрин повернулась к нему:
– Прошу прощения?
Лео всё ещё рассматривал чертежи:
– Если вы приходите к мужчине ночью, когда он в постели, не ждите мирной беседы за чашкой чая.
– Я не приходила к вам, когда вы в постели, – защищаясь, сказала девушка. – То есть, вы были в постели, но у меня не было желания застать вас там.
Сообразив, что несёт какую-то несуразицу, Кэтрин еле удержалась, чтобы не стукнуть себя по голове.
– В два часа ночи? – уточнил Лео. – В это время меня практически всегда можно найти на матраце за двумя занятиями. В одном случае я сплю. И не думаю, что нужно пояснять, чем я занимаюсь в другом.
– Я только хотела проверить, нет ли у вас лихорадки, – сказала она, густо покраснев. – Не нужно ли вам чего-нибудь.
– Вероятно, нужно было.
Кэтрин никогда раньше не чувствовала себя так ужасно неловко. Её нервы были натянуты до предела.
– Вы расскажете кому-нибудь? – заставила она себя спросить.
Одна из его бровей выгнулась, делая выражение лица насмешливым.
– Вы боитесь, что я собираюсь болтать о нашем ночном рандеву? Нет, Маркс, мне от этого выгоды никакой. И, к моему большому сожалению, мы почти ничего и не делали для более или менее приличной сплетни.
Краснея, Кэтрин подошла к наброскам и обрывкам бумаг, лежащим на углу стола. Она выровняла их, сложив в аккуратную стопку.
– Я сделала вам больно? – удалось ей спросить: она вспомнила, как нечаянно толкнула его в раненое плечо. – Утром всё ещё было больно?
После небольшой паузы Лео ответил:
– Нет, стало полегче, когда вы ушли. Но держу пари, многого не понадобится, чтобы боль вернулась.
Кэтрин охватили угрызения совести:
– Простите. Может быть, наложить на него компресс?
– Компресс? – озадаченно повторил он. – На не… о. Мы говорим о моём плече?
Кэтрин смущённо моргнула:
– Конечно, мы говорим о вашем плече. О чём ещё мы можем говорить?
– Кэт… – Лео отвёл взгляд. К её удивлению, в его голосе слышалась усмешка. – Когда мужчину возбуждают и оставляют неудовлетворённым, ему обычно после этого больно.
– Где?
Он послал ей красноречивый взгляд.
– Вы имеете в виду… – её лицо вспыхнуло, как только она поняла. – Что ж, мне безразлично, что у вас болит там, я переживала только за вашу рану!
– Она намного лучше, – заверил её Лео, сверкнув весёлым взглядом. – А что касается другой боли…
– Это не имеет ко мне никакого отношения, – перебила его Кэтрин.
– Позволю себе не согласиться.
Чувство собственного достоинства Кэтрин основательно пострадало. Было ясно, что ничего другого не оставалось, кроме как отступить.
– Я ухожу.
– А как же книги, за которыми вы приходили?
– Я возьму их позже.
Она повернулась, чтобы уйти, но край её расклешённого рукава зацепился за стопку бумаг, которую она только что привела в порядок, и те полетели на пол.
– О, Господи.
Девушка упала на четвереньки и стала собирать бумаги.
– Оставьте, – услышала она голос Лео. – Я сам.
– Нет, это я…
Кэтрин внезапно замолчала, увидев кое-что среди эскизов зданий, ландшафтов и страниц с заметками. Карандашный набросок женщины… обнажённой женщины, лежащей, облокотившись, на боку, со светлыми, разметавшимися во все стороны волосами. Стройная нога скромно лежала на другой, частично скрывая изящный женский треугольник.
А на носу балансировали до боли знакомые очки.
Дрожащей рукой Кэтрин подняла набросок, между тем как её сердце зашлось в бешеной скачке, глухими ударами отдаваясь в рёбра. Когда же наконец после нескольких попыток она всё-таки смогла хоть что-то произнести, её голос прозвучал как-то тонко и сдавленно.
– Это я.
Лео опустился на ковёр рядом с ней и кивнул с покаянным видом. Его лицо тоже слегка покраснело, отчего глаза казались поразительно голубого цвета.
– Почему? – прошептала она.
– Я не хотел унизить вас, – сказал он. – Это только для моих глаз, больше ничьих.
Она заставила себя снова взглянуть на набросок, чувствуя себя выставленной напоказ. Вряд ли бы она могла смутиться больше, даже если бы он действительно видел её обнаженной. Но при этом рисунок совсем не было пошлым. Женщина была нарисована длинными, точными штрихами, в изящной позе. Чувственной.
– Вы… вы никогда не видели меня такой, – смогла она проговорить, а затем слабо добавила: – Нет же?
Он самоиронично улыбнулся
– Нет, я ещё не опустился до подглядывания, – он сделал паузу. – Всё верно? Это нелегко – угадать, как вы выглядите под всеми этими слоями.
Нервный смех прорвался сквозь чувство стыда.
– Даже если вы и угадали, я бы этого не признала, – она положила трясущейся рукой набросок на стопку бумаг рисунком вниз. – Вы и других женщин также рисуете? – спросила она робко.
Лео покачал головой:
– Я начал с вас, и дальше пока не сдвинулся.
Краска на её лице стала гуще.
– У вас есть другие такие рисунки? Изображающие меня обнажённой?
– Один или два, – он пытался выглядеть раскаивающимся.
– О, пожалуйста, пожалуйста, уничтожьте их.
– Непременно. Но моя честность заставляет меня уверить вас, что я наверняка буду ещё рисовать. Это моё любимое хобби – рисовать вас обнаженной.
Кэтрин простонала и закрыла лицо руками. Из-за стиснутых пальцев донёсся её голос:
– Как бы я хотела, чтобы вместо этого вы занялись коллекционированием чего-нибудь.
Она услышала хриплый смех:
– Кэт. Дорогая. Вы можете посмотреть на меня? Нет?
Она вся напряглась, но не пошевелилась, когда почувствовала, как его руки обнимают её.
– Я всего лишь дразнил вас. Я не буду больше рисовать вас в таком виде, – Лео не отпускал её, осторожно склоняя её лицо к своему здоровому плечу. – Вы сердитесь?
Она покачала головой.
– Боитесь?
– Нет, – она судорожно вздохнула. – Только удивилась, что вы меня видите... такой.
– Почему?
– Потому что это на меня не похоже.
Он понял, что она имела в виду.
– Никто никогда не видит себя с совершенной точностью.
– Я уверена, что никогда не разгуливаю абсолютно голой!
– И это, – сказал Лео, – просто позор! – Прерывисто вздохнув, он продолжил: – Вы должны знать, что я всегда хотел вас, Кэт. У меня были такие грешные фантазии! Мы отправимся прямиком в ад, если я расскажу о них вам. И то, как я вас хочу, не имеет ничего общего с цветом волос или ужасными нарядами, которые вы носите, – он нежно погладил её по голове. – Кэтрин Маркс, или кем бы вы не были… Меня гложет самое земное желание быть с вами в постели в течение… о, недель, по крайней мере… совершая все смертные грехи, известные человечеству. Я бы хотел не только рисовать вас обнажённой. Я хочу рисовать прямо на вашем теле пером и чернилами… цветы вокруг грудей, млечный путь, спускающийся по бёдрам, – его губы легко коснулись краешка её уха. – Я хочу составить карту вашего тела, найти ваши север, юг, восток и запад. Я бы…
– Не надо, – сказала Кэтрин, едва дыша.
Горестный смех вырвался у него:
– Я же говорил. Прямиком в ад.
– Это я виновата, – она уткнулась горящим лицом ему в плечо. – Я не должна была приходить к вам прошлой ночью. Я не знаю, почему я это сделала.
– Я думаю, знаете, – его губы коснулись её макушки. – Не приходите больше ко мне ночью, Маркс. Потому что если это снова случится, я буду не в состоянии остановиться.
Он выпустил её из рук, вставая. Взяв за руку, он потянул её вверх за собой. Пачка бумаг вернулась на место, и Лео взял рисунок Кэтрин. Листок аккуратно порвали, сложили и снова порвали. Вложив обрывки бумаги ей в руку, он сжал её в кулак:
– Другие я тоже уничтожу.
Он вышел, а Кэтрин стояла, не шелохнувшись. Только пальцы сильнее сжали кусочки рисунка, превращая его во влажный комок.



Хочу предупредить, что выкладка следующей главы завтра - под большим вопросом, а послезавтра ещё под бóльшим. Я очень надеюсь, что смогу-таки вывесить её завтра - в противном случае перерыв продлится 2 дня, так как в четверг меня не будет.
_________________

караулила, караулила и дождалась!!!
_________________

Девочки!



Фро! Пишу себе в в ежедневнике, что следующее венчание ждать утром через два дня... зы..