Когда птицы молчат (СЛР, 18+)

 » Глава 25

Глава 25

Я не знаю, откуда у меня взялись силы. Как я отработала две недели с разбитой, опухшей скулой, как выдержала косые взгляды и перешептывания за спиной?
Наверное, осознание того, что произошло, вытеснило мои переживания по поводу сплетен. Я не думала о гордости, о своей репутации, а том, что говорят обо мне мои коллеги.
Каждую минуту каждого дня я думала лишь о трех людях: о Жене, о Владе и о Сергее.
С дочкой легче всего. С исчезновением из ее жизни другого мужчины она стала более легкой, открытой. Немало этому способствовал тот факт, что мы жили так, как прежде, во всяком случае, на той же самой жилплощади. Она пока не знала, что это очень скоро изменится, но я чувствовала нутром – она внутренне готова к таким переменам и, даже несмотря на ее щедрое предложение вернуться к Сергею, она счастлива, что я этого не сделала. Она невзлюбила его, она бы заставляла себя терпеть его присутствие. А если мы останемся с ней вдвоем, она не будет страдать.
С Владом все было гораздо сложнее. После того, как он привез Женю домой в тот злополучный день, он быстро собрал свои вещи и опять уехал к матери. Я пыталась сказать ему, что вовсе не планировала влюбляться в его босса, что до конца жизни вина будет жечь меня, что корю себя за слабую волю, невозможность противиться своим желаниям, но он только стряхнул мою руку со своего плеча и бросил такой взгляд, что я поняла – я никогда не заслужу прощения, потому что его рана слишком глубока.
О Вронском я боялась что-то узнавать. Да и не у кого мне было спросить. Я могла бы позвонить ему на работу, но каждый раз, когда моя рука зависала над трубкой телефона, я останавливалась. К чему все это? Поговорить с ним я никогда больше не отважусь, узнавать о его делах не имело смысла – только бередить себе душу, выставлять себя на посмешище. Я должна была забыть его. Но каждый удар моего сердца не отзывался эхом в теле, он летел в пустоту, не слыша в ответ сильный, гулкий звук другого сердца. Это была песнь на двоих, и невзирая на все принятые мною решения, я не могла заставить свой внутренний радар перестать искать его в безликой уличной толпе, в тишине сереющих вечерних аллей, в окнах проезжающих машин. У меня не осталось ни одного совместного снимка, который бы тешил мои глаза, но моя память лелеяла отчетливые образы, как дорогое сокровище. С каждым днем краски на них становились все ярче, линии – четче, воображение дорисовывало то, что не могло удержать время. Я засыпала часами, стараясь прогнать безысходную тоску, навязчивые мысли о телефонном звонке, о звуке его голоса, пусть даже он скажет одно единственное «Алло». И каждый раз, глядя в темноту сквозь прозрачные шторы, я желала ему спокойной ночи.
До сих пор не знаю, откуда у меня взялось терпение, когда выслушивала истерику мамы и ее демонстративный хлопок дверью спальни, куда она убежала после того, как потерпели крах ее попытки меня образумить. Я стояла под дверью сорок минут, пытаясь уговорить ее выйти, умоляя не нервничать, сгорая от желания ощутить себя в ее всепрощающих объятиях. Но она не вышла. Папа поцеловал меня в лоб, когда я уходила.
Обиду, боль, страх, неуверенность, стыд – все эти эмоции я затолкала вглубь себя, в какое-то труднодоступное место, чтобы они не смогли сбить с ног, чтобы я сделала то, что задумала. Потом они еще захлестнут меня, переполняя до краев, но не сейчас.
Большую часть времени я нахожусь дома. Каждый день просматриваю объявления о работе, но ни одно меня не привлекает. Я больше не хочу тратить время впустую, хотя у меня почти нет никаких сбережений.
Я не волнуюсь на этот счет, хотя стоило бы. Я решила продать все свои драгоценности, а этого хватит, чтобы протянуть как-то пару месяцев.
Мы развелись с Владом шестнадцатого августа, ярким солнечным днем, когда город гудел и нервничал, а прохожим не было абсолютно никакого дела до двух раздавленных людей. Выйдя их здания суда, я не почувствовал ни облегчения, ни радости. Только тяжесть на совести и давление в груди. В руках трепетал лист А-4, на котором написано, что мы больше не муж и жена.
Лицо Влада было замкнутым. Я хотела сказать ему, как мне жаль, но не решилась. Слова ничего не значат, а боль сможет вылечить только время. Во всяком случае, я на это надеялась.
Он ушел, не оглядываясь. Я же долго смотрела ему вслед, всем сердцем желая, чтобы он был счастлив. Стояла, пока его фигура не скрылась за поворотом, подгоняемая настойчивыми порывами горячего ветра. Потом положила свидетельство в сумку и медленно пошла в другую сторону.
Теперь мы свободны, но кажется, будто земля ушла из под ног с последними осколками нашего брака. И нет ничего более зыбкого и ужасающего, чем время, наступающее сейчас, время неизвестности, неопределенности и полного крушения надежд.

Меня начинает все чаще посещать мысль, что мне следует уехать из города. Слишком много воспоминаний, слишком часто я вздрагиваю, когда вижу темноволосого мужчину, который разворотом плеч или каким-то движением напоминает мне Сергея. Когда эту случилось в последний раз, возле какого-то бутика в центре, и моя грудь едва не взорвалась, я решила взять свою волю в железный кулак и попытаться не вспоминать о нем сейчас, не думать, что он собирается вести под венец другую женщину, не гадать, какими словами он вспоминает меня и вспоминает ли вообще.
Моя мама почти отказалась от меня, хотя папа говорит, что она переживает и часто плачет. Когда я сообщила, что уволилась и ищу другую работу, он пытался неловко предложить мне деньги, но я не взяла. Вспомнила, как мама тыкала мне в лицо мою финансовую несостоятельность, и решила доказать обратное.
Попросила передать новости ей и еще сказать, что я и Женя очень скучаем. Папа издал странный звук и положил трубку. А через десять минут перезвонил и попросил о встрече, на которую пришел сам. Мы сидели в парке на лавочке, большую часть времени он молчал, но крепко держал меня за руку, пока Женя каталась на качелях. Мне почему-то показалось, что он таким образом просил у меня прощения за то, что не смог примирить нас с мамой, за то, что в том, как она отреагировала на мой поступок, есть и его вина.
Я первая позвонила Владу. Он отвечал односложно, но я была рада, что он взял трубку. Попросила его сходить с Женей на кулинарный праздник в ближайшие выходные. Прочитала объявление в одном кафе, что у них в воскресное утро проводятся развлекательные игры для детей. Они могут лепить из теста разные фигурки, могут попытаться сделать пиццу вместе с поваром или разукрасить торт. Он согласился.
Мы с Женей стали ближе. Я объясняю это многими факторами. Во-первых, после развода ушло напряжение, давившее на всех нас. Вечерами мы с ней вместе сидели на кухне, она помогала готовить ужин, рассказывала, как прошел ее день в садике. Детское сердце может легче переносить горе, если ничего не напоминает о причинах, вызвавших его.
Но иногда мы обе чувствовали перемены, и это было тяжело. Не слышно было привычных звуков работающего телевизора, который любил включать Влад, пока сидел за компьютером. Не клацала клавиатура. Не раздавался жуткий рингтон его мобильного. А место коротких реплик, которыми он обменивался с дочерью, заняли долгие телефонные разговоры.
Я старалась, как могла, чтобы она не чувствовала себя брошенной или одинокой. Постоянно говорила с ней на разные темы, пытаясь понять, насколько тяжело она переживает наш развод.
Возможно, именно потому, что боялась неопределенности, вызванной переменами, дочка стала тянуться ко мне, инстинктивно ища защиты, утешения.
Мы подолгу сидели вечерами на диване. Я обнимала ее и читала вслух сказки Ханса Кристиана Андерсена. Она частенько засыпала под них. Я переносила ее в постель, прижимая к себе тяжелое теплое тельце, укрывала одеялом и потом сидела на коленях у детской кровати, держась за ее теплую, маленькую ручку, легко целуя пальчики. Она спала спокойно и крепко.
Этим утром я отвела ее в садик и решила пройтись, прежде чем снова засяду за объявления о работе.
Августовские дни стали прохладнее и свежее. Чувствовалось дыхание осени, небо прибавило синевы, а листья каштанов уже пожухли и ссохлись от июльской жары.
Я устраиваюсь на лавочке у небольшого фонтана. Брызги достают и до меня, но я не против. Подставляю им шею и лицо, наслаждаясь прохладой на жарком солнце. Прямые лучи все еще обжигают, особенно эти огненные поцелуи ощущаются на фоне контраста от холодного прикосновения капель. По ощущениям это похоже на то, как садится туман. Капли мелкие, практически невесомые.
Моя майка на тоненьких бретельках и джинсовая юбка даже не темнеют от влаги, испаряющейся почти мгновенно.
Рядом в тени каштанов и кленов играют в шахматы старички. Они иногда посмеиваются и подначивают друг друга. Мне почему-то ужасно хочется подойти к ним, завязать разговор, услышать мнение человека, который прожил жизнь и теперь смело смотрел назад, не боясь анализировать свои ошибки. Пусть даже это мнение будет о шахматах и неправильных ходах.
Возможно, мне просто не хватает родителей, их поддержки и совета. Но мама игнорирует меня, а папа – он мужчина. Мы никогда не были настолько близки, кроме того разговора о его прошлой жизни, чтобы находить утешение друг в друге.
Кто-то сделал хитрый маневр забрал коня. Старички загалдели, поздравляя с удачных ходом абсолютно седого сухощавого мужчину неопределенных лет. Мне сложно угадывать возраст людей, которым за шестьдесят.
И тут же компания начала вместе обсуждать, как спасти положение тому, кто проигрывал.
Я достала мобильный и зашла в телефонную книгу. Палец завис над маминым номером. Я не знаю, что ей сказать. Как начать разговор? Мы уже выяснили, что я никчемная дочь, что безответственная мать, ну а про мои качества, как жены, я вообще промолчу.
Я блокирую мобильный и опять смотрю на участников шахматной партии.
Мне всегда нравилось общаться с людьми, но моя предыдущая работа нечасто позволяла мне выступать от собственного лица. В основном, я представляла интересы своей начальницы и не могла принимать судьбоносных решений. А мне хотелось помогать людям, я и сейчас думаю, что единственный след, который человек может оставить после себя – это след в душе другого человека.
Мне вспомнилось предложение Лаврова. Тяжело вздыхаю. Прошло уже больше двух месяцев. Он сказал, что за такой срок должность будет занята. А вдруг, еще не все потеряно? Или появилась какая-то другая вакансия? Может, не столь хорошо оплачиваемая, но все-равно достойная?
Пальцы опять порхают над дисплеем телефона. Пока идет гудок, я начинаю немного волноваться.
- Михаил Петрович?
- Да.
- Здравствуйте. Это Ира Горенко.
- А, Ирина. Рад вас слышать. Как ваши дела?
- Дела мои такие, что сейчас я в поиске новой работы. Я понимаю, что это несколько самонадеянно с моей стороны, но все же спрошу – вам все еще нужен работник?
- Дело в том, что мы взяли девочку …
- Простите, я просто решила попытать удачу …
- И не прогадали. Потому что эту девочку я полторы недели назад уволил. Глава моего фонда сказала, что от нее не было абсолютно никакой пользы.
- Я все еще могу рассчитывать на ту же зарплату и то же место?
- Можете, - он усмехается в трубку.
- Как … когда мне подъехать и куда?
- Вам нужно будет встретиться не только со мной, но и с главой фонда.
- Конечно.
- Но вам придется приехать к нам. В вашем городе я не буду в ближайшее время.
- Да, конечно. Говорите адрес и время.
Меня еще не взяли на работу, но мне почему-то кажется, что место будет моим. Собеседование назначили на завтра. Единственная проблема – я могу не успеть забрать Женю.
Я подумываю звонить Владу. Если он не сможет – что ж, буду привыкать к тому, что мне часто придется искать выход из подобных ситуаций, не рассчитывая на своих близких.
- Влад, здравствуй. Ты не смог бы завтра забрать Женю из садика?
- Не знаю. У меня полный аврал.
- Я очень тебя прошу. Я могу не успеть. А вечером я заеду и заберу ее.
- Ира, я действительно не знаю, получится ли. У меня новая должность, новые обязанности…
- Поздравляю. Мне показалось, ты говорил что-то о крахе карьеры, - я не смогла не съязвить. Он молчал. Потом вздохнул.
- Хорошо. Если что, я с ней вернусь на работу.
- Спасибо. Только не забудь по пути взять ей что-то поесть.
- Что?
- Ну, возьми ей сладкий творожок, сок и булочку.
- Хорошо.
Новый скачок в карьере? А как же их отношения с Вронским? Они пришли к соглашению? К перемирию? Или повышение Влада – это своеобразное извинение? И он его принял?!
Нет, не буду думать, просто не хочу. Иначе сойду с сума.
Я встаю с лавочки и быстрым шагом направляюсь домой. Мысли улетучиваются сами собой, я замечаю только тихое шуршание плоских подошв своих сандалий по асфальту, людей, спешащих на работу, работников магазинов и кафе, открывающих двери для первых посетителей.
По пути прохожу через маленький рынок, покупаю десяток домашних яиц и творог. Сделаю сырники для Жени, когда она вернется из садика. В моем кошельке денег осталось совсем немного. Учитывая завтрашнюю поездку, затраты непредвиденно увеличиваются.
Беру килограмм помидоров, лук, морковь, баклажаны, кабачки. Сейчас овощи покупать дешево, поэтому они - основная часть моего меню. Сегодня, например, я сделаю рататуй. Женино питание должно оставаться полноценным, пусть я буду жить на одной манке и морковке. Хотя с детства меня тошнит от манки. Я беру великолепного карпа для дочки - запеку на ужин в духовке.
Мне нужно еще раз пересмотреть свое резюме. Оно должно быть идеальным, хотя похвастать мне нечем. К этому занятию я приступаю с особым энтузиазмом. Надежда поразительно преображает людей. Я тружусь над текстом, взвешивая каждое слово, пока головокружение не заставляет меня оторваться от компьютера и взять морковку.
Во время перерыва я выбираю в шкафу одежду для завтрашнего собеседования. Серая прямая юбка и белая блузка с коротким рукавом подойдут идеально. А еще эта юбка почти не мнется, так что когда я доберусь до офиса, буду довольно свежо выглядеть.
Если меня примут – мы переедем. А на это нужны деньги. Опять затраты.
Сажусь на диван и обхватываю голову руками. Влад не говорил об алиментах, я тоже. И хотя мы заключили договор, в котором фиксировался и этот момент, я не рассчитывала на эти деньги. Не думаю, что он хочет наказать меня, лишив материальной поддержки своего ребенка. Но и звонить ему с вопросом, когда будут алименты, я не стану. Это унизительно.
Достаю из трельяжа маленькую шкатулочку со своими драгоценностями. Их немного. Две пары золотых серег, тонкий браслет-цепочка на руку, кулон с изображением сердечка, цепочка на шею и крестик. На сколько все это потянет? Двадцать граммов? Меньше? Я смотрю в интернете, сколько я смогу выручить за свои сокровища. Достаточно, чтобы мы протянули. Хотя я не знаю, где нам придется жить. С арендаторов жилья обычно требуют плату за два месяца вперед.
Голова начала трещать. Я хватаю себя за волосы и тяну что есть силы. Где взять такую сумму?
Буду решать проблемы по мере их поступления!
Утро следующего дня показалось мне более ярким, живым. Я еду в междугороднем автобусе, в моей папке – резюме, немногочисленные дипломы о хорошей работе, аттестат об окончании вуза. Больше мне похвастаться нечем, но я надеюсь, что и этого будет достаточно, ведь меня пригласили на эту работу, исходя из качеств, которые я проявила во время личного общения.
Сижу ровно, боюсь помять блузку. Да и жара стоит такая, что тонкие струйки пота уже бегут по спине.
Я собрала волосы на затылке, закрепив шпильками, чтобы прическа смотрелась официальной, а пряди не обрамляли лицо и не касались шеи. Иначе мокрые сосульки могли испортить первое впечатление.
Когда уже включат кондиционер? Утро перестает быть таким прекрасным, когда, отвечая на этот вопрос, заданный кем-то из пассажиров, водитель сказал, что кондиционер сломан, и он настоятельно советует открыть окна, чтобы окончательно не свариться, как жаркое в скороварке.
На автовокзале, мельком глянув на свое отражение в витрине Макдональдса, я сдерживаю разочарованный вздох. Во время поездки под напором сквозняка из открытого автобусного окошка локоны выбились из прически и теперь щекотали щеки и лезли в глаза. Что ж, небрежность нынче в моде. Зато юбка не подкачала.
В автобусе, битком набитом студентами и бабульками с сумками, я доезжаю без пересадок до офиса благотворительного фонда. Выйдя почти без потерь, смотрю на бизнес-центр, ослепляющий бликами солнца, отражающегося от полностью зеркальной стены. Третий этаж занимает офис благотворительного фонда «Надежда». Туда мне и нужно.
В огромном холле быстро поправляю прическу, нажимаю на кнопку лифта и радуюсь благословенной прохладе, лившейся из кондиционеров.
Мои невысокие каблучки глухо стучат о светлый ламинат, когда я захожу в приемную.
Секретарь – девушка с довольно крупной костью и выразительными чертами лица – вежливо здоровается и спрашивает о цели моего визита.
- Я на собеседование.
- Вам назначено?
- Да. Я говорила с Михаилом Петровичем.
- Минуточку. Присядьте пока.
Она сообщает о моем приходе, я в это время осматриваюсь по сторонам. Приемная маленькая, стол секретаря, напротив три стула. На шкафчике с различными папками и документами стоит горшок со спатифилумом.
На золотистой табличке на двери кабинета, куда я собираюсь сейчас войти, написано: «Анна Ивановна Бужинская. Директор благотворительного фонда «Надежда».» Мне почему-то кажется, что это должна быть женщина в возрасте, лет пятьдесят или больше. Сухощавая, деловая, одним словом, бизнес-леди. Но когда меня приглашают войти, я понимаю, насколько ошиблась.
Женщине, сидящей за столом, около сорока. Она не худенькая, вряд ли весит меньше семидесяти пяти килограммов. Но небольшая полнота ей очень идет. Она – идеал женщины советских времен, красиво уложенные светлые волосы природной волной обрамляют лицо, на щеках просматриваются ямочки, когда она приветливо улыбается. Точно! Она похожа на одну из латвийских актрис, которых часто брали на роли европейцев. Интеллигентное лицо, умный, спокойный взгляд синих глаз.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Я Ирина Горенко.
- Проходите, прошу вас. Михаил Петрович говорил о вас.
- Я принесла свое резюме.
- Что ж, с удовольствием просмотрю его, но Михаил Петрович настоятельно рекомендовал вас, как хорошего специалиста и небезразличного человека.
Она просматривает мое резюме, задает уточняющие вопросы, но я вижу, что решение уже принято. Мы разговариваем еще немного, в основном, о тех обязанностях, которые мне придется исполнять в должности ее заместителя.
Общение с прессой, составление пресс-релизов мне не в новинку. А вот непосредственное курирование некоторых объектов, ведение переговоров со спонсорами и координация работы трех отделов – волонтеров, приема и обработки заявок и фандрайзинга, уже новшества для меня. На деятельности последнего отдела особый упор. Они работают со спонсорами, организуют акции по сбору средств. Не в моей компетенции юридический, медицинский и финансовый отделы.
Я впитываю информация, как губка. Работа достаточно масштабная, с творческим подходом. У меня никогда не было опыта руководителя, но я уверена, что справлюсь в этим. Я быстро нахожу общий язык с людьми и достаточно неконфликтный человек.
Когда мне озвучивают мою зарплату, я мысленно скрещиваю пальцы, чтобы дело закончилось подписанием трудового контракта.
У меня есть неделя, чтобы понаблюдать за работой отделов, ознакомится с основными направлениями деятельности фонда. Это, по сути, стажировка, которая будет оплачена. По истечении недели, если все будет хорошо, я стану заместителем директора благотворительного фонда «Надежда». Приступать со следующего понедельника.
За Женей я еду в отличном настроении. Впереди замаячил просвет, все будет хорошо. Отзваниваюсь Владу, что успеваю забрать ее сама. И в дороге размышляю над тем, как устроиться на новом месте за мизерно короткое время.
Первым делом меня интересует жилье. Смотрю в интернете на цены и понимаю, что близко к своей работе я не смогу снять даже однокомнатную квартиру. Это почти центр, цены – космические. К тому же, нужно попытаться устроить дочку в новый садик. Но в отношении этого я не так сильно переживаю – у меня остались знакомые в управлении образования. Они помогут все уладить. Тут же решаю этот вопрос по телефону. Мне обещают, что к следующей неделе Женю возьмут в местный садик.
Впереди разговор с Владом. Как он отнесется к нашему переезду? К нам добираться около полутора часов. Не так уж долго, но для такого занятого человека, как он, может стать существенной проблемой. Я готова сама возить Женю к нему, только бы он не устраивал скандалов по этому поводу.
Когда вечером Женя лопает ягодный пирог, я решаюсь на разговор о грядущих переменах.
- Женя, я сегодня нашла работу.
- Хорошо.
- Но эта работа в другом городе.
- Но это же далеко! Ты будешь постоянно опаздывать.
- Чтобы не опаздывать, я решила, что нам проще будет переехать туда.
- А где мы будем жить?
- Мы снимем квартиру.
- А как я буду ходить в садик?
- Ты пойдешь в другой садик.
- Но я там никого не знаю.
- У тебя появится шанс завести новых друзей.
- Я как раз сегодня поссорилась с Ульяной.
- Это, конечно, не повод уезжать, но нам будет интересно увидеть новое место, правда? Там есть цирк, и дельфинарий, и много больших магазинов с огромными детскими комплексами.
- И ты будешь меня туда водить?
- Конечно.
- Хорошо. Я скажу всем в группе, что я уезжаю от них.
- Обязательно скажи.
Я созвонилась с несколькими риелторами. В выходные Влад собрался забрать дочку. Сказал, что в субботу повезет ее на море, пока еще тепло, а в воскресенье заберет в то кафе, о котором я ему говорила. Это было удобно. В субботу я назначила несколько встреч и собиралась осмотреть как можно больше квартир.
После того, как я успешно прошла собеседование, первым делом продала все золотые украшения. Я была бедной, но полной надежд.
О новой работе решила сообщить Владу лично, когда буду отдавать ему Женю.
Он не воспользовался своим ключом. Звонок в дверь подбросил меня на диване. Женя радостно завопила и бросилась к двери. Я ее остановила, отругала, сказала, что ей еще нельзя открывать двери, даже если она знает, что это должен быть папа.
Влад зашел в коридор, но разуваться не стал. Я поняла, что задерживаться надолго он не намерен.
- Женя, возьми свой рюкзак, а я пока поговорю с папой.
- Зачем ей рюкзак?
- Там ее домашняя одежда, пижама, трусики и маечка. И еще я положила ей тапочки.
- Хорошо.
- Влад. Я должна сказать тебе, что у меня наклевывается новая работа.
- Я рад за тебя.
- Она в другом городе. В областном центре больше зарплаты, я не буду отказываться от этого предложения.
- Ты хочешь увезти Женю?
- Конечно, я ее здесь не оставлю.
- И как часто, по-твоему, я буду видеть ее? – я стараюсь не замечать язвительные нотки в его голосе.
- Так часто, как только захочешь. Если не сможешь приезжать сам, я буду привозить ее тебе на выходные.
- Что за работа?
- В благотворительном фонде.
- А где вы собираетесь жить?
- Сегодня еду смотреть квартиры. В понедельник мне нужно приступать к своим обязанностям.
- Времени совсем мало. Ты не успеешь! На улице будете ночевать?
- Не драматизируй. Я всегда могу снять жилье посуточно, но надеюсь, до этого не дойдет.
Он смотрит себе под ноги, словно колеблется. Я вижу, как желваки ходят на скулах. Но потом все же решается:
- Тебе нужны деньги?
- Нет. – Я сдерживаю порыв прикоснуться к его руке, выразить свою признательность и благодарность. Он хороший парень и всегда таким был. Мне грустно, что у нас все так вышло, мне горько, что я причинила ему боль.
- Я хочу, чтобы ты взяла несколько тысяч.
- Не стоит, Влад.
- Это для Жени. Я хочу, чтобы у нее все было.
- Неужели ты думаешь, что я позволила бы ей голодать? Или не переступила через свою гордость, когда возникла бы такая ситуация?
- Я просто хочу, чтобы ты взяла деньги.
- Хорошо.
- Сообщи мне, где вы устроитесь.
- Обязательно.
- Папа, я готова!
Женя хватает его за руку и они выходят.
Деньги были нужны, но я надеялась, что вырученной за золото суммы мне хватит до зарплаты. Однако отказывать Владу не собиралась. Лучше пусть лежат на всякий случай.
Через два часа я уже осматриваю первую квартиру. Она в спальном районе, добираться до моего офиса около полутора часов. Почти как в родной город. Метро нет, только автобусы и троллейбусы.
Сама квартира плохенькая, неухоженная. Хлипкие оконные деревянные рамы решают все – я отказываюсь, понимая, что зимой будет нещадно дуть во все щели.
Следующая остановка в квартире четырнадцатиэтажного дома. Никогда не любила эти продуваемые ветром жуткие переходы. Ну да ладно. Сама квартира вроде бы ничего, на кухне и в комнате пластиковые окна, стояки и трубы в нормальном состоянии, но меня разочаровала ванная комната. Ей требовался срочный ремонт, который хозяева не намеревались делать. Трещины расползались по старому кафелю неопределенного болотного цвета. И еще – здесь не было стиральной машинки.
Третья квартира была довольно далеко от остановки общественного транспорта, но окна выходили в мило обустроенный дворик, с детской площадкой, беседкой и лавочками. И что еще больше мне понравилось – садик находился в двадцати метрах.
Кухня совсем небольшая, но меня подкупила хорошая духовка и очень компактное расположение всех предметов мебели. Здесь поместились и маленький столик с тремя стульями, и кухонный гарнитур, и холодильник, и даже стиральная машинка.
Среднестатистическая ванная с душевой кабинкой, электрической сушилкой и вместительным шкафчиком для личных принадлежностей и полотенец оказалась чистой и ухоженной. Не люблю голубую плитку, но сейчас я не в том положении, чтобы отказываться от квартиры только из-за того, что мне не понравилась цветовая гамма.
В прихожей шкаф-купе. В небольшой комнате размером около семнадцати квадратных метров стоит стенка, диван-книжка и кресло. Белая пластиковая дверь ведет на застекленный балкон. Там, слева и справа, очень аккуратные деревянные полки, выкрашенные в белый цвет, и маленькая табуретка, чтобы было удобно развешивать белье.
Я выясняю цену. Быстро подсчитываю в уме.
- Хорошо.
- По условиям договора вы платите сразу за первый и последний месяц вашего проживания.
- Договорились. Мне подходит.
- Когда вы хотите подписать договор?
- Прямо сейчас. Я хочу въехать сюда завтра вечером.
- Отлично.
До работы мне добираться примерно сорок минут. Узнаю номер детского сада и тут же перезваниваю своей знакомой. Сообщаю, куда я хочу определить дочку. А если не получиться – то где-то в этом же районе.
Она обещает решить проблему в понедельник.
Понедельник… Куда пристроить Женю?
Интернет подсказывает номера нескольких частных нянечек, готовых побыть с ребенком. Почасовая оплата, кстати сказать, немалая. Есть женщины с опытом воспитателя, медицинским стажем и даже психологи. Все дорогу домой я читаю отзывы об агентствах и их персонале, злясь на вой мобильный за медленный интернет.
В конце концов, я решаюсь позвонить. Женщине, которую я хочу нанять, сорок шесть лет, она бывший педагог – учитель начальных классов. По телефону у нее довольно приятный и спокойный голос. Она заверяет меня, что сумеет позаботиться о пятилетней девочке, накормит ее тем, что я приготовлю, выйдет на прогулку, уложит на дневной сон.
Я говорю, что мы только после переезда, и у нас нет игрушек, но она отвечает, что это не проблема. Но телевизор они смотреть не станут – если моя дочь привыкла к этому, то ей придется изменить свою позицию хотя бы на день. Я разделяю ее взгляд на использование детьми современных технологий.
Спрашиваю, сколько она возьмет за девять часов, и тихо охаю. Я соглашаюсь, а когда выхожу, иду в ломбард и закладываю свое обручальное кольцо. Я не хотела этого делать. Но сейчас иного выхода нет. Я выкуплю его, когда смогу. Если захочу потом это сделать.
Кольцо легко спадает с пальца. Девушка отдает мне несколько сотен. Кладу деньги в кошелек и прогоняю все мысли, которые заползают в голову, как назойливые насекомые. Позже. Смахиваю ресницами нежданную влагу и несусь домой, покупая по пути гречневую крупу.
Когда Влад привозит Женю, я заканчиваю паковать все наши вещи в две сумки и чемодан на колесиках с телескопической ручкой.
Я взяла только летние вещи, пару легких кофточек и постельное белье. Запихивая в сумку два последних махровых полотенца, я боялась, что поломаю молнию.
Влад ошарашенно смотрит на неподъемные чувалы, потом переводит взгляд на меня.
- Ты что, не шутила?
- О чем?
- О том, что в понедельник планируешь выйти на работу.
- Нет. Как видишь, мы уже собрались.
- Ты хочешь ехать сейчас?
- Да.
- Сумасшедшая! Куда вы поедите?
- Я сняла квартиру. Улица Моряков, дом 32. Номер квартиры сейчас не вспомню, но обязательно тебе сообщу.
- На чем ты собралась ехать?
- На автобусе.
- С Женей?
- Да.
Он разговаривает со мной, как с умалишенной. Мне всегда требовалось много времени, чтобы принять важное решение. Я долго колебалась, взвешивала все за и против, я всегда боялась. И часто этот страх мешал переменам. Но сейчас я хочу рискнуть. Пусть будет тяжело, я знаю это, но я все же попробую.
- Я вызову тебе такси и оплачу.
- Спасибо.
Не собираюсь отказываться. Я не просила, он предложил сам. Так я смогу перевести больше вещей. Пока он звонит в службу такси, я собираю на кухне кастрюли, сковородки, даже мультиварку и миксер запихиваю в новую сумку. Из шкафа достаю пылесос.
А еще не помешает бытовая химия. Не придется тратить лишние деньги.
Все собрано, Женя в возбуждении скачет по квартире, я предлагаю Владу войти, но он отказывается. Мы разговариваем в коридоре.
- Значит, у тебя тоже повышение?
- Почему тоже?
- У меня новая должность.
- Это другое. Я совершенно поменяла вид деятельности. Как твои успехи в новой роли?
- Довольно неплохо.
- Я искренне рада.
- Я … не ожидал повышения.
- Уверена, что ты его заслужил.
- Я тоже так думаю.
- Я надеюсь, что и у меня все получится.
- А как твои родители относятся к новой работе и твоему отъезду?
- Можешь сам у них спросить. Мама после развода со мной не разговаривает.
Он замолкает. Мне тоже нечего сказать. Сожаление невозможно передать словами, они будут звучать сухо и неискренне после всего, что произошло. И я боюсь, что он мне не поверит.
Влад лезет в задний карман джинсов и достает портмоне. Отсчитывает несколько купюр и протягивает их мне. Я смотрю на деньги и чувствую себя ужасно мерзко. Во второй раз за этот уикенд я обзываю себя дрянью. Но прикусив щеку изнутри, беру то, что он предлагает, и выдавливаю из себя благодарность. Не время думать об унижении. Я мысленно представляю маленький столик и стульчик для Жени, конструктор и набор для лепки. А, может быть, даже маленькую кроватку. О том, какой состоятельной женщиной я сейчас являюсь, у него нет сомнений. Его благородство жжет меня каленым железом. Я словно исчадие ада, на которого брызжут святой водой, а она шипит и пенится на коже.
Такси у подъезда. Он помогает мне с вещами, уточняет сумму у таксиста, дает ему сверху, чтобы тот помог занести все вещи в квартиру.
Женя обнимает его за шею. Ее ножки в летних белых сандалиях свободно висят на уровне его бедер, а голубое платьице задирается, когда он притягивает ее еще ближе, еще крепче прижимает к себе.
Слезы жгут глаза. Но мне больше некуда отступать.
Подхожу к нему, чтобы забрать дочку. Смотрю на знакомые, простые, добрые черты.
- Прости меня, - говорю еле слышно, но по тому, как сжимаются его челюсти, понимаю – он все расслышал. – Не держи зла. Я сама себя уже за все наказала.
Беру Женю, весело машущую ему рукой, и сажусь в такси. Он долго смотрит нам вслед.


Я легла спать в три часа ночи. Первым делом, когда мы приехали в новую квартиру, я накормила Женю. Накануне я успела испечь пирожки с ливером. По пути мы остановились возле супермаркета, и я поставила рекорд скорости, сделав все необходимые покупки за пять минут. Холодильник был абсолютно пуст, а завтра Жене нужно было что-то целый день есть.
Мы были на месте в восемь вечера. Запив пирожки кефиром, Женя принялась с интересом обследовать новое жилище.
- Маленькая.
- Ну что же, нам с тобой в самый раз.
- Но у меня нет своей комнаты.
- Когда-нибудь она у тебя опять появится.
- А где я буду спать?
- На этом диване, вместе со мной, - я как раз тщательно прохожусь по нему пылесосом.
- А у меня не будет своей кровати?
- Ты хочешь спать отдельно?
- Не знаю. Мы теперь бедные?
- Нет. Если хочешь, я куплю тебе кроватку хоть завтра.
- Я пока с тобой посплю, - она делает вид, что вынуждена идти на уступки, но я замечаю хитрую улыбку.
Ей нравится новая квартира. Все дети любят смену обстановки, потому что им кажется, что они похожи на сказочных героев, открывших новый остров или целую страну.
Женя не хнычет и не просится назад, а когда я заглядываю, чтобы проверить, чем она занята, вижу, что она прячет шкатулку со своими сокровищами куда-то вглубь бельевых ящиков. А поэтому я с легкой душой продолжаю скрести ванную комнату, обильно смачивая губку дезинфицирующим средством.
Что ж, голубой кафель вовсе не так плох, как мне показалось сначала.
В десять Женя уже спит, а я дочищаю кухню, пока в мультиварке готовится суп, а в духовке – овощная запеканка с мясом.
К двенадцати на полочках возле зеркала стоят наши зубные щетки и пасты, флакон моих духов и кремы. Шкафчик в углу забит полотенцами, средствами личной гигиены и всякой мелочью типа заколок, лейкопластыря, бинтов.
В час ночи гаснут фонари. Блюда на завтра остывают на подоконнике. Утром мы перекусим омлетом и томатами, в холодильнике лежит упаковка сладкого ванильного творога, виноград, персики, сливы, колбаса. С готовыми блюдами этого хватит.
Мне еще необходимо закончить уборку в прихожей и кладовке, а также просмотреть, какой транспорт мне завтра подойдет. Но силы внезапно покидают меня. Легкое головокружение напоминает, что я в последний раз ела часов двенадцать назад. Наливаю стакан ледяной минеральной воды и медленно пью, стоя у окна. Тоска врывается в сердце, сжимает его своими когтистыми пальцами, давит все сильнее и сильнее. Тоска не знает, что я на расстоянии десятков километров от того, кого люблю, и ей нужно бы утихнуть. Она смеется над моей попыткой убежать. Она шепчет, что расстояние измеряется не километрами, а одиночеством. Потому что если ты знаешь, что на другом конце света тебя кто-то любит и ждет, расстояние – ничто.
Я в миллионах световых лет от тебя.
_________________

Наточка, спасибо за главу
Очень грустно и пронзительно, очень надеюсь что все у Иры наладится)
___________________________________

Приветик, НАТАШЕНЬКА! )))
Восхитительный, бесподобный Автор! ))) Спасибо, милая! Я обожаю, как ты пишешь!
Вечером отпишусь, понравилось (и нравится!) безумно, как ты "слагаешь" свои изящные "вензеля"!
___________________________________

Привет, Наташа. Спасибо за новую главу, получилось очень грустной, буду ждать, когда продолжения, когда уже увидятся Влад и Ира? Может не надо их больше мучить?)))
___________________________________

Наташа, за продолжение

Большое спасибо за продолжение!

Просто после точки невозврата открылось второе дыхание.
Родители повели себя предсказуемо...

По-человечески Влада жалко. Но как можно продолжать закрывать глаза, и
изображать счастье, которого нет... Молча наблюдать женщину с "твоим" фингалом,
и не выказать сожаления? Ну да, денег дал. На ребенка.

А мог бы что-то сказать. Хоть что-то. Действительно, не враги.
Но опять Ира пытается односторонне сгладить ситуацию.
Да уж, пусть Влад найдет кого-нибудь и будет счастлив.

Ната, а как там Вронский? Хоть маленькую весточку, пожас-та!

Дорогой Автор,спасибо Вам за такое произведение!!! Столько эмоций!!!
Да,Мы знаем ," Не осуждай,дабы не быть осужденным"... Я не хочу осуждать.. И переживаю за Иру,хоть и ругаю,как неразумное дитя...эмоции ,они вырываются помимо разума.. Просто Любишь ,так борись за любовь.. В греческом языке слово любовь имеет много значений, "эрос"-влечение,страсть, плато"-дружба,и наивысшее форма любви- жертвенная,Жизнь за тебя отдам..Вот я задумалась,получается Ира Любит только дочку... А что к Вронскому?

Наташа,спасибо огромное за главу! Она,как всегда,пропитана эмоциями,болью,тоской и разочарованием. Развод получен,но что ж так х**ново? Чувство вины перед Владом крепко засело в подсознании. Она разрушила все,но мне ее жалко. Она хотела любви,страсти,чтобы кровь в венах стыла. Почему она этого не заслужила? Потому что,когда-то сделала выбор? Время проходит,страсть и тяга к человеку иссякают. Так зачем жить вместе,из-за ребенка? Каждый из героев заслуживает счастья. Вместе быть не получилось,так может поразень им будет лучше и легче?
С Серегой,мне кажется,встретятся не скоро.
Наташа,спасибо тебе еще раз!
___________________________________

спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо)
___________________________________

Всем привет!
Ната, спасибо за продолжение!
Тяжелая глава( Думаю, решение переехать было верным, непростым, но верным и жизненно необходимым.
Столько всего предстоит сделать, это поможет, конечно не забыть, забыться, отвлечься, переключиться на обустройство быта,на новую работу, да и вообще учиться жить одной с ребенком! Ира сделала выбор, нужно время , чтобы все наладилось. Чувство вины давит и душит, но со временем все утрясется, жизнь на этом не закончится.
Мать Иры... Ну она же вернула мужа в семью, вот и Ира должна была вернуться. Мать считает, что поступила правильно. Только сомневаюсь, что отец Иры и правда счастлив. Да мать об этом знает, только никогда не признается. Так что, тут есть над чем подумать... Влад получил новую должность, повышение. Хм... У меня этому только одно объяснение, Сергей больше не работает с ним, наверно уволился. Мне Влада не жалко, не потому, что я такая жестокая, а потому,что именно теперь у него все буде хорошо,и он это скоро сам поймет.
Ната, очень хорошо написано, вот прям до мурашек, спасибо огромное! Буду ждать продолжения!
___________________________________

Наташа, спасибо огромное за продолжение!!!
___________________________________

Ната, спасибо за продолжение, очень щемящая, душераздирающая глава!!! Очень хочется, чтобы другой город, новая работа принесли Ирине не только материальное благополучие, но и любовь!!!

Добрый вечер,Натали. Очень проникновенно написана глава.У меня было такое чувство будто я разводилась.Развод,к сожалению не проходит бесследно.Ире надо начинать новую жизнь,а это очень не легко.Вот и появились первые трудности.Раньше она не задумывалась о деньгах,а сегодня считает сколько можно выручить за золотые украшения,плюс переезд,съемное жилье,новая работа,Женя,список можно продолжать бесконечно.А она уверена,что их обоюдная страсть с Вронским вечна?.Очень хотелось бы в это верить,но это не так и к сожалению это общеизвестный факт.Большое спасибо за главу.
_________________

Ната, девчата,
Глава пусть во многом грустная и тяжёлая, но зато даёт надежду на новую жизнь для всех героев. Она ясно показывает, что несмотря ни на какие перипетии жизнь продолжается, и в конце тоннеля всегда брезжит свет. Да, развод состоялся и жизненные дорожки Влада и Иры теперь также разошлись в разные стороны... да, обидно, горько и больно, но эта семья уже была нежизнеспособна. Всё к лучшему.
Иришка сильная женщина, есть в ней стержень. Да, потеряла всё по собственной вине, но особо хандрить и опускать руки ей не даёт любовь и забота о дочери. Хорошо, что она старается сейчас уделять Женечке максимальное внимание и пытается сгладить все острые углы, которые появились в их общении в последнее время и при известных обстоятельствах. Женечка теперь намного легче перенесла и разрыв родителей, и переезд в другой город. Вот, что и требовалось доказать. Если бы в своё время Ира приложила также чуть больше усилий для сближения дочки с Вронским, всё могло бы закончиться намного успешнее и счастливее, а главное, менее психологически травматичнее для дочки. Но, что уж говорить, сейчас мы имеем то, что имеем. Хорошо, что Ира вспомнила предложение Лаврова и решила принять его. Наверное, сейчас это самый оптимальный вариант для Иры: сменить работу, город и начать всё заново. Да, она тоскует по Сергею, но теперь, как говорится, меньше соблазнов у неё будет. И это правильно. Потому что, несмотря на то, что в своё время я раскритиковала Иру за её пассивность и нежелание бороться за свою любовь, Вронского я тоже считаю виноватым в сложившейся ситуации. Сергей, в свою очередь, тоже не должен был покорно поднимать лапки кверху после первой же неурядицы, а мог бы предпринять хоть одну попытку для того, чтобы переломить ситуацию и совместно с Ирой поискать выход из неё. Но и он не стал отстаивать свои чувства к любимой женщине и безропотно принял её единоличное решение. И просто-таки разобиделся на весь белый свет, хотя понимал, что Ира любит его безумно, а на такой шаг пошла только ради дочери. Значит должен был схватить за шкирку Иру, потрясти её для прояснения в мозгах и усадить за стол переговоров. Ну, что уж теперь об этом... но виноваты оба. Одно радует - Ира сейчас займётся любимым делом и получать за это будет достойную оплату, такое вообще редко встретишь, чтобы и работать для души, и содержать семью можно было на эту зарплату. Это сказка
Очень рада за Влада, он всё-таки получил повышение на своей прежней работе. Только теперь я сижу и ломаю голову почему он не уволился, как хотел? Состоялся ли у него разговор с Вронским? Мне почему-то кажется, что Вронский сам ушёл из компании по причине того, что семейство Хомутовых слишком недвусмысленно стало наседать на него с матримониальными планами. Сергей не из тех людей, кем можно управлять как послушной марионеткой, вот и нашла коса на камень. Жалко, конечно, если моё предположение верно. Всё-таки сам Вронский тоже немало приложил усилий к тому, чтобы достичь тех успехов, какие у него были в этой компании... но, вот ещё одна жизненная догма: никогда не смешивай бизнес и личную жизнь (нечего было укладывать хозяйскую дочку в свою постельку)
И ещё мне очень хочется, чтобы Влад понял, что и Ира тоже страдает. И не только потому, что потеряла всё: и семью, и любимого человека, но ещё и потому, что за него, Влада, у неё тоже болит душа. Потому что себя, и только себя, она винит в первую очередь во всём случившемся. Понимаю, что Владу сейчас тоже очень больно, но очень надеюсь, что он не будет держать на неё долго зла и когда-нибудь простит за всё...
Мама Иры меня просто поражает своей упёртостью и нежеланием поддержать свою дочь. Хотя, о чём это я. Судя по тому, как в прошлом её мама цеплялась всеми правдами и неправдами за Ириного отца, все вопросы сразу отпадают. Радует, что хотя бы отец Иру во всём поддерживает, по всей видимости, он, как никто другой понимает её. Сам пережил схожую ситуацию в жизни.
Интересно, что там в жизни Вронского происходит? Всё-таки неприятно, что он вот так запросто отпустил Иру и даже не пытался хоть раз связаться с ней и узнать, чем и как она живёт. Как же легкомысленно все они сжигают за собой мосты и разрывают отношения...
Наташ, а далеко ли ещё нам до концовки истории? (это я к тому, как скоро снова встретятся Ира с Сергеем?)))
Наташенька, спасибо большое за главу и море эмоций!!!