Игрок (СЛР, 18+)

Я иду по коридору вслед за Арсением, но он слишком спешит, а у меня подгибаются колени.
Боже мой, что я вытворяю? Еще совсем недавно собиралась прийти на свадьбу кузины с совершенно другим мужчиной, а теперь, пока гости веселятся внизу, спешу укрыться за дверями номера с человеком, который однажды уже сказал, что никогда не будет моим. И, подумать только, он не предложил мне ничего нового, просто по-хамски соблазнил на глазах у всей моей родни! Диагноз абсолютно очевиден. Перед вами классическая влюбленная дурочка. И, кажется, даже если написать это на лбу, очевиднее уже не станет…
Внезапно Арсений резко останавливается, и я оступаюсь, запутавшись в непривычно длинной юбке. Эй, ковбой, полегче, на мне платье и каблуки, а в крови зашкаливают эндорфины. Все это в совокупности любую девушку сделает рассеянной и неуклюжей!
— Который номер твой? — спрашивает он, помогая мне сохранить равновесие, и обводит рукой коридор.
— То есть ты чуть не раздел меня при всем честном народе, потому что не знаешь, где бы еще можно было заняться сексом? — уточняю. — Сейчас расплачусь от сочувствия.
Он как-то странно фыркает.
— Могу предложить свой номер, но проблема в том, что стараниями блондинистой стервы он у нас с твоим братцем-кроликом один на двоих. Не сомневаюсь, что при необходимости я смогу уложить этого недомерка, но…
— Парень, я не впущу тебя в свой номер. Ты слишком часто меня подводил, теперь я, на всякий случай, готовлю путь к отступлению.
По его гневно темнеющим глазам вижу, что слова достигли цели, но если чему меня Власов и научил, так это тому, что в отношениях каждый должен сделать равное количество шагов навстречу. Даже если они продлятся всего одну ночь.
Вот только я едва дышу в ожидании согласия этого мужчины. Так хочется побыть с ним еще чуть-чуть, списать на атмосферу праздника, неправильное положение планет и прочее, но хоть на несколько минут окунуться в прошлое, в его объятия снова. Позволить себе капельку желанного безумия. Понятия не имею, что такого нашла в этом парне: у него отвратительный характер, прошлое сплошь в темных пятнах, он дает людям дурацкие клички… Думаю, виной всему его детство — вряд ли они в детдоме были добры друг к другу или звали товарищей по именам, — но он больше не обиженный судьбой мальчишка, а тот самый злодей, который задирает окружающих… А еще отчего-то сводит меня с ума.
— По-твоему это будет забавно? — спрашивает Арсений невозмутимо.
— Ну как минимум тебе не привыкать, когда смотрят. Прикроешь даму своей широкой спиной. Или не спиной — тут уж как удобнее, — говорю, чуть-чуть задыхаясь от волнения.
После этой фразы мы, точно обезумев, бросаемся друг на друга. Он начинает задирать мою юбку, которая не дает ему покоя целый вечер, а я обхватываю руками его шею, целую, размазывая помаду по коже и даже вороту рубашки. Думала, что такое только в кино сексуально, но мне неожиданно нравится видеть на его коже яркие следы прикосновений своих губ. И еще больше нравится, как он запрокидывает голову, позволяя мне делать все, что вздумается. Не сдержавшись, стягиваю с плеч бретельки платья, отчего то собирается на талии, и прижимаюсь к телу Арсения обнаженной грудью, запрокидывая голову, подставляя губы поцелуям. Однако вместо продолжения распутства меня хватают и тащат куда-то по коридору, прижимают спиной к холодной полированной поверхности и начинают ковыряться с замком, старательно не поддаваясь на мольбы о сиюминутном разврате. Когда дверь, наконец, открывается, я оступаюсь, теряя туфлю и едва не проваливаюсь в проем. К счастью, и та и другая проблема отлично решается: туфля с пинка влетает в номер, а меня втаскивают следом, ни на секунду не выпуская из рук.
Дверь еще не успевает закрыться, как я снимаю с Арсения пиджак. Наконец, соединяются в поцелуе губы, а молния платья жалобно скрипит, умоляя быть с ней поосторожнее. Мы останавливаемся только чтобы отдышаться, но внезапно открывающаяся взору картинка заставляет меня расхохотаться, потому что спеша избавиться от
одежды мы не слишком преуспели, и теперь на шее Арсения одиноко болтается галстук, а я стою перед ним в чулках и одной туфле.
— Смешно тебе, да? — спрашивает мрачно мой сегодняшний спутник.
Тем не менее я просто не могу остановиться, и, видимо, в порядке расплаты за неуместное веселье, Арсений не слишком нежно бросает меня на кровать и окончательно расправляется с остатками наших помпезных вечерних туалетов, а затем целует. Глубоко, с чувством, так, чтобы остатки разума вытянуть. И уже никакого смеха не остается — только привкус алкоголя на его языке. Клянусь, сама я не выпила больше бокала шампанского, клянусь, я пьяна. Запах виски, смешанный с желанием, дезориентирует и лишает рассудка похлеще любого алкоголя. Как знать, пожалею ли я о своем решении, но отталкивать нечто настолько прекрасное совсем не хочется.