Леди-З:
Сергей Сухонин
Две сестры бежали от войны –
Свете восемь, Кате три всего лишь…
Вот чуть-чуть еще, и спасены,
За холмом свои, а значит – воля.
Но рванула мина, сея смерть
Позади идущих дымно, гадко.
И один осколок долетел
И ударил младшей под лопатку.
Словно скрыть хотел преступный след
Миллиграмм горячего металла –
Ватник цел, и крови тоже нет,
Только сердце биться перестало.
Старшая сказала: «Хватит, Кать,
Ведь и мне приходится несладко.
Ручку дай, пора уже вставать,
Час еще, и будет все в порядке».
Но, увидев Катин взгляд пустой,
Света на мгновение застыла,
И, котомку выбросив с едой,
На плечо сестру свою взвалила.
И откуда силы в ней взялись,
Но она бежала и бежала…
Лишь когда увидела своих,
Пошатнулась и на снег упала.
Подошла к детишкам медсестра,
Маленькую Катю осмотрела
И сказала горестно: «Мертва»…
Света сразу в голос заревела.
«Нет, не надо, – разносился крик,-
Люди, люди, разве так бывает?...
Старший брат, Иван, в бою погиб…
Папу с мамой немцы расстреляли…
Почему так много в мире зла?...
Разве жизнь сестры моей – игрушка?»…
Медсестра за плечи увела
С поля восьмилетнюю старушку.
Ну, а Катю на руки поднял
Пожилой солдат из третьей роты.
«Внученька, – он только лишь сказал,-
Как же я тебя не уберег-то?»...
В небесах закаты жгут костры,
И ветра свои роняют вздохи,
Словно тихо плачут две сестры -
Искорки безжалостной эпохи.
С ДНЕМ ПОБЕДЫ! НИКТО НЕ ЗАБЫТ! НИЧТО НЕ ЗАБЫТО!
Nadin-ka:
Николай Рыленков ТЕБЯ ЗАБЫТЬ? ТЫ ДУМАЕШЬ ТАК ПРОСТО...
Тебя забыть? Ты думаешь, так просто
Тебя забыть, сердца разъединить,
Как в раннем детстве, досчитавши до ста,
Заснуть, порвав дневных событий нить?
Какая ты наивная! Какая
Смешная ты! Да у меня в ушах
Поёт грудной твой голос, не смолкая,
Стучится в сердце мне твой лёгкий шаг.
Ты по ночам, повелевая снами,
Ко мне приходишь, горячишь мне кровь
И всё, что вместе пережито нами,
Передо мной развёртываешь вновь.
И всё теперь мне дорого. Я даже
Размолвки наши горем не зову!
Проснувшись, я ищу тебя: когда же
Тебя увижу снова наяву?..
Я буду лучше, чем тогда. Не здесь ли
Копил я нежность, ото всех тая?
Ну как же я тебя забуду, если
Ты — это я? Ты — молодость моя!
Но приказало время: всё изведай!
Пусть выступает в письмах кровь из строк.
Нам обусловлен на войне победой
И срок разлуки и свиданья срок.
Так что ж в глаза заглядывать надежде,
Её пытливость наша оскорбит.
Я рвусь к тебе. Но я приду не прежде,
Чем будет враг земли моей разбит.
1942
Gerxard:
Писаренко А. Ко Дню Победы
Цвела сирень, весна пришла,
И в небе солнце яркое светило.
С весной победа
долгожданная пришла-
Мы не забыли, как все это было.
От Сталинграда,
от Москвы и до Берлина
Отцы и деды наши славные прошли.
По всей Европе безымянные могилы
Давно полынь-травою поросли.
Сегодня также в небе солнце светит
И День победы празднует страна.
Цветут сады, в садах смеются дети-
Наденьте, ветераны, ордена!
За беспримерный подвиг,
совершенный вами,
За вашу честно пролитую кровь
В стихах и песнях вас потомки славят
И дарят всенародную любовь.
Забудьте ваши годы, наши деды-
Дай Бог еще вам,
победителям пожить...
Салютами отметим День победы-
Казацкий вольный дух
вовеки не сломить!
Natalie Sun:
Шмидт Юрий
Вечный огонь
Вечный огонь. Александровский сад.
Вечная память героям.
Кто же он был, неизвестный солдат,
Чтимый Великой страною.
Может, он был, еще юный курсант,
Или простой ополченец.
Может, убит потому, что не встал
Перед врагом на колени.
Может, в атаку он шел в полный рост,
Пуля в излете достала.
Или он был неизвестный матрос,
Тот, что погиб у штурвала.
Может, был летчик, а может танкист;
Это сегодня не важно.
Мы никогда не прочтем этот лист,
Тот треугольник бумажный.
Вечный огонь. Александровский сад.
Памятник тысячам жизней.
Вечный огонь, это память солдат,
Честно служивших отчизне.
Nadin-ka:
Марина Хлебникова ЯПОНСКОЕ КАЛЛИГРАФИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО
Незавершенность совершенства
и совершенство недомолвок -
на белом четкий контур жеста
лишь чуть приподнимает полог...
За ним - огонь, и мысль, и сила,
и мимолетность озаренья,
за ним - что будет и что было,
за ним ошибки и прозренья...
Но где покров, и что - основа?
В чем зашифрован тайный смысл?
Здесь мысль не есть синоним слова,
а слово - не всегда есть мысль.
* * *
Бытует легенда о том, как седой каллиграф
на улице знойной, приличья и нравы поправ,
на белом халате японки свой знак начертил -
знак вечной дороги бессмертных небесных светил.
Рассеянность гения сделала белый халат
не просто халатом - ценнее он стал во сто крат,
отдельною жизнью зажил - своим счастьем, тоской,
как все, что согрето искусной и умной рукой...
Так краток, пределен и так удивительно прост
наш путь от рожденья до смерти, от солнца до звезд...
И счастье немногим - прошедшим сквозь вечный покой
твореньем бессмертным, а может быть, просто строкой!
Nadin-ka:
Максимилиан Волошин СТАРЫЕ ПИСЬМА
Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов...
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.
Я люблю узорный почерк —
В нем есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.
Мне так близко обаянье
Их усталой красоты...
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.
Nadin-ka:
Юрий Левитанский МОЛИТВА О ВОЗВРАЩЕНИИ
Семимиллионный город не станет меньше,
если один человек из него уехал.
Но вот один человек из него уехал,
и город огромный вымер и опустел.
И вот я иду по этой пустой пустыне,
куда я иду, зачем я иду, не знаю,
который уж день вокруг никого не вижу,
и только песок скрипит на моих зубах.
Прости, о семимиллионный великий город,
о семь миллионов добрых моих сограждан,
но я не могу без этого человека,
и мне никого не надо, кроме него.
Любимая, мой ребенок, моя невеста,
мой праздник, мое мученье,
мой грешный ангел,
молю тебя, как о милости, - возвращайся,
я больше ни дня не вынесу без тебя!
(О господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о господи, сделай так, чтоб она вернулась,
ну, что тебе стоит, господи, сделать так!)
И вот я стою один посреди пустыни,
стотысячный раз повторяя, как заклинанье,
то имя, которое сам я тебе придумал,
единственное, известное только мне.
Дитя мое, моя мука, мое спасенье,
мой вымысел, наважденье, фата-моргана,
синичка в бездонном небе моей пустыни
молю тебя, как о милости, - возвратись!
(О господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о господи, сделай так, чтоб она вернулась,
ну, что тебе стоит, господи, сделать так!)
И вот на песке стою, преклонив колена,
стотысячный раз повторяя свою молитву,
и чувствую -
мой рассудок уже мутится,
и речь моя все невнятнее и темней.
Любимая, мой ребенок, моя невеста
(но я не могу без этого человека),
мой праздник, мое мученье,
мой грешный ангел
(но мне никого не надо, кроме него),
мой вымысел, наважденье, фата-моргана
(о господи, сделай так, чтоб она вернулась),
синичка в бездонном небе моей пустыни
(ну что тебе стоит, господи, сделать так)!
Nadin-ka:
Валерий Брюсов ТАЙНА ДЕДА
- Юноша! грустную правду тебе расскажу я:
Высится вечно в тумане Олимп многохолмный.
Мне старики говорили, что там, на вершине,
Есть золотые чертоги, обитель бессмертных.
Верили мы и молились гремящему Зевсу,
Гере, хранящей обеты, Афине премудрой,
В поясе дивном таящей соблазн - Афродите...
Но, год назад, пастухи, что к утёсам привыкли,
Посохи взяв и с водой засушённые тыквы,
Смело на высь поднялись, на вершину Олимпа,
И не нашли там чертогов - лишь камни нагие:
Не было места, чтоб жить олимпийцам блаженным!
Юноша! горькую тайну тебе открываю:
Ведай, что нет на Олимпе богов - и не будет!
- Если меня испугать этой правдой ты думал,
Дед, то напрасно! Богов не нашли на Олимпе
Люди? Так что же! Чтоб видеть бессмертных, потребны
Зоркие очи и слух, не по-здешнему, чуткий!
Зевса, Афину и Феба узреть пастухам ли!
Я ж, на Олимпе не быв, в молодом перелеске
Слышал напевы вчера неумолчного Пана,
Видел недавно в ручье беспечальную нимфу,
Под вечер с тихой дриадой беседовал мирно,
И, вот сейчас, как с тобой говорю я, - я знаю,
Сзади с улыбкой стоит благосклонная Муза!
Nadin-ka:
Дмитрий Мережковский РОДНОЕ
Далеких стад унылое мычанье,
И близкий шорох свежего листа…
Потом опять – глубокое молчанье…
Родимые, печальные места!
Протяжный гул однообразных сосен,
И белые сыпучие пески…
О бледный май, задумчивый, как осень!..
В полях – затишье, полное тоски…
И крепкий запах молодой березы,
Травы и хвойных игл, когда порой,
Как робкие, беспомощные слезы,
Струится теплый дождь во тьме ночной.
Здесь – тише радость и спокойней горе.
Живешь, как в милом и безгрешном сне.
И каждый миг, подобно капле в море,
Теряется в бесстрастной тишине.
Настёна СПб:
БАРАНОВА ВЕРА "ЗА ТУАЛЕТОМ. АВТОПОРТРЕТ. ЗИНАИДА СЕРЕБРЯКОВА"
Прелестный лик в зеркальном отраженье,
Лучистый взор живых, задорных глаз,
В сиянье утра жизни пробужденье
И молодости свежесть без прикрас.
Поток волос густых и шелковистых
Игриво схвачен поднятой рукой,
На ней горит браслет в лучах искристых,
В улыбке милой счастье и покой.
И столик туалетный в бликах света:
Подсвечник, штучки женские на нем.
А за спиною - утвари предметы, -
Все, чем наполнен деревенский дом.
За туалетом женщина-богиня,
Румянец нежный, обнаженность плеч
И хрупкий стан, и грация княгини,
И глубь души, способная увлечь...
Не ведает, что ляжет ей на плечи
Тяжелым грузом горесть и беда, -
Потеря близких, голод недалече,
Разлука, эмиграции года.
Но чувствуется стойкость в ней и сила,
И страсть неодолимая творить...
Судьбы удары горькие сносила,
Не уставая эту жизнь любить.
11.12.2014 г.
Nadin-ka:
Альгиманта Балтакис Я УХОЖУ, КАК КОРАБЛИ УХОДЯТ...
Я ухожу, как корабли уходят
От берегов туманных и глухих.
И первый хмель во мне уже не бродит,
Дорога не связала нас двоих.
Я понимаю: тот туманный берег
Недолог был и ненадёжен был...
А я в тот берег ненадёжный верил,
Я руки твои белые любил.
Из плена красоты твоей осенней
Не выбраться, как из силка грачу.
Я и сейчас не верую в спасенье
И тайно по глазам твоим грущу.
А мне б умчать тебя, как ветер, к свету,
Под свежую солёную волну...
Ещё я долго буду помнить это,
Ещё не раз себя я прокляну.
А на губах твоих опять усмешка.
Чужая ты. Ты где-то там, вдали.
И, как корабль, у берега помешкав,
Я удаляюсь от твоей земли.
Перевод с литовского Булата Окуджавы
Nadin-ka:
Мария Петровых СЕРДЦУ НЕНАВИДЕТЬ НЕПРИВЫЧНО
Сердцу ненавидеть непривычно,
Сердцу ненавидеть несподручно,
Ненависть глуха, косноязычна.
До чего с тобой, старуха, скучно!
Видишь зорко, да ведь мало толку
В этом зренье хищном и подробном.
В стоге сена выглядишь иголку,
Стены размыкаешь взором злобным.
Ты права, во всем права, но этой
Правотой меня уж не обманешь, -
С ней глаза отвадятся от света,
С ней сама вот-вот старухой станешь.
Надоела. Ох, как надоела.
Колоти хоть в колокол набатный, -
Не услышу. Сердце отболело,
Не проймешь. Отчаливай обратно.
Тот, кто подослал тебя, старуху...
Чтоб о нем ни слова, ни полслова,
Чтоб о нем ни слуху и ни духу.
Знать не знаю. Не было такого.
Не было, и нету, и не будет
Ныне, и по всякий день, и присно.
Даже ненавидеть не принудит,
Даже ненавидеть ненавистно.
1967
Настёна СПб:
ГУМИЛЁВ НИКОЛАЙ "ОЛЬГА"
"Эльга, Эльга!" - звучало над полями,
Где ломали друг другу крестцы
С голубыми, свирепыми глазами
И жилистыми руками молодцы.
"Ольга, Ольга!" - вопили древляне
С волосами желтыми, как мед,
Выцарапывая в раскаленной бане
Окровавленными ногтями ход.
И за дальними морями чужими
Не уставала звенеть,
То же звонкое вызванивая имя,
Варяжская сталь в византийскую медь.
Все забыл я, что помнил ране,
Христианские имена,
И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани
Слаще самого старого вина.
Год за годом все неизбежней
Запевают в крови века.
Опьянен я тяжестью прежней
Скандинавского костяка.
Древних ратей воин отсталый,
К этой жизни затая вражду,
Сумасшедших сводов Валгаллы,
Славных битв и пиров я жду.
Вижу череп с брагой хмельною,
Бычьи розовые хребты,
И валькирией надо мною,
Ольга, Ольга, кружишь ты.
1920 г.
Nadin-ka:
Бахтияр Багабзаде РАДУГА ЖИЗНИ МОЕЙ...
Радуга жизни моей, семь прекрасных цветов,
шелест ветвей, ароматы прекрасных цветов,
солнечный полдень, прозрачное пенье воды,
боль моя, горе, спасенье от лютой беды,
смысл моей жизни, вершина земной красоты,
мудрость моя и восторг мой, ответь мне, кто ты?
Ты и услада, и горечь, и благо во вред;
губ, воспалённых любовью, горячечный бред,
и отрезвленье, и полная чаша вина,
и надо мной распростёршая крылья вина,
ангел мой, ад мой, отчаянья, страхи, мечты,
жизнь моя, вихрь побережий, ответь мне, кто ты?
Враг мой и друг мой, соломинка, острый кинжал,
словно, повиснув над бездной, я руки разжал
и не пойму, то ли падаю, то ли парю,
то ли беру беззастенчиво, то ли дарю,
то ль облака, то ль могил надо мною кресты -
вечный твой пленник, царица, - ответь мне, кто ты?
Свет моих слов, размышлений запутанных тьма,
чувства полёт и тяжёлых страстей кутерьма,
освободитель мой или недремлющий страж,
щедрый оазис в пустыне, коварный мираж,
женщина, дух ли, явившийся из пустоты,
чтобы навеки исчезнуть? Ответь мне, кто ты?
Перевод с азербайджанского Владимира Лугового
Nadin-ka:
Максим Рыльский ПЛЕЩУТ У ВЛАЖНОГО БЕРЕГА ЛЕГКИЕ СВЕТЛЫЕ ВОДЫ...
Плещут у влажного берега легкие, светлые воды,
Будто Гомерово море шумит, набегая на склоны.
Наш Одиссей повествует о битвах, где гибли народы,
О неподвижных, без солнца, краях, о чащобах Цейлона.
Чудится злое дыхание пьяной тропической ночи,
Диких зверей голоса и запахи пастбищ звериных,
Шум океана, чьим эхом прозрачная речка бормочет,-
Мирная речка в зеленых, веселых и тихих долинах.
Может быть, где-то доныне живут лотофаги счастливо,
Может быть, в дебрях, как прежде, свирепые бродят циклопы?
Может быть, звезды, что ярко сияют на глади залива, -
Зевсовы очи, глядящие в очи Европы?
1919
Перевод с украинского Е. Нежинцева