Самые эротичные сцены интимной близости?

Кари: 30.09.16 20:25

А мне нравится Горовая...вот нет у нее яркой эротики,но читая пикантные сцены.. аж мурашки по коже

...

Branwen: 01.05.17 18:47

Мне, наверное, просто не повезло. Ни разу не встречала захватывающих эротических сцен в романах. Большинство из тех, что мне попадались, были довольно неуклюжими.

...

Рома: 07.06.17 10:41

Серия "Бриджертоны" автор Джулия Куин


Майкл сам точно не знал, когда ему стало окончательно ясно, что ему придется соблазнять Франческу. Он пытался взывать к ее рассудительности, практической сметке и здравому смыслу, и ничего не вышло.
И бессмысленно было давить на эмоции, поскольку чувства, как он считал, были односторонними.
Значит, придется положиться на плотскую страсть.
Он хотел ее, Боже, как же он хотел ее! И с такой силой, какой он и вообразить не мог до того, как впервые поцеловал ее в Лондоне на прошлой неделе. Но хотя кровь его бежала все быстрее, вскипая от желания и страсти и, конечно, любви, ум его продолжал работать четко и расчетливо, и он понимал, что если он хочет привязать ее к себе, то придется идти путем плотской страсти. Необходимо заявить свои права на нее таким образом, чтобы она не смогла ответить отказом. Бесполезно было пытаться убедить ее с помощью слов, мыслей и идей. Она вполне могла вывернуться из словесных силков и сделать вид что никаких чувств просто нет.
Но если он запечатлеет в ее душе свой образ, сделав ее своей в самом что ни на есть физическом смысле слова, тогда он останется с ней навсегда.
И она станет его.
Она выскользнула из‑под его руки и принялась пятиться, пока между ними не образовалось расстояние в несколько шагов.
— Разве ты не хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя, Франческа? — промурлыкал он, приближаясь к ней с грацией хищного животного.
— Это было ошибкой, — сказала она дрожащим голосом, попятилась снова и остановилась, наткнувшись на край стола.
Он все надвигался на нее.
— Вовсе не ошибка — если мы поженимся.
— Я не могу выйти за тебя, ты сам это знаешь.
Он взял ее за руку и принялся, словно машинально, поглаживать пальцем ей ладонь.
— Это почему же?
— Потому что я… потому что ты… потому что ты — это ты.
— Верно, — согласился он, поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. И легко коснулся кончиком языка ее запястья — просто потому, что можно было дотянуться. — И впервые за долгое‑долгое время, — сказал он, поглядывая на нее сквозь ресницы, — я не испытываю ни малейшего желания быть кем‑либо другим.
— Майкл, — прошептала она, выгибая спину.
Но она хотела его. Он слышал это по ее учащенному дыханию.
— «Майкл, нет» или «Майкл, да»? — промурлыкал он, целуя ее в сгиб локтя.
— Я не знаю, — простонала она.
— Более чем честно. — Он двинулся выше, целуя ее под подбородком, так что ей волей‑неволей пришлось закинуть голову назад.
Он целовал ее шею медленно, обстоятельно, не пропуская ни дюйма кожи, подвергая все подряд чувственной атаке. Он добрался до линии скулы, затем перешел к мочке уха, затем вернулся к вырезу платья и прихватил край зубами. Он услышал, как Франческа ахнула, но она не сказала, чтобы он немедленно прекратил, так что он тянул, и тянул, и тянул вырез вниз, пока одна грудь не выскочила наружу.
Какая прелесть эти нынешние дамские моды!
— Майкл? — прошептала она.
— Тс‑с… — Ему не хотелось отвечать на вопросы. Ему не хотелось, чтобы она задавала вопросы.
Он коснулся языком округлости груди, ощутив солоновато‑сладкий вкус ее кожи, затем прикрыл грудь ладонью. Он уже прикасался к ее груди прежде — сквозь одежду, когда поцеловал ее впервые, и тогда он решил, что это‑то и есть верх блаженства, но теперь ладонь его ощущала жар ее обнаженной кожи, и ничто не могло сравниться с этим.
— О Боже! — простонала она. — О… Он легонько дунул на ее сосок.
— Поцеловать тебя? — спросил он и поднял глаза на нее. Он знал, что это рискованно — ждать ее ответа. Вероятно, не стоило и задавать вопрос, но, несмотря на то что намерением его было соблазнить ее, он как‑то не мог заставить себя приступить к этому прежде, чем она ответит согласием.
— Поцеловать? — прошептал он снова и коснулся языком ее соска, дабы стимулировать ее решимость.
— Да! — вырвалось у нее. — Да, да, да!
Он улыбнулся медленной, ленивой улыбкой, смакуя момент. А затем, протомив ее, всю дрожащую от предвкушения, еще одну лишнюю секунду, что было, пожалуй, не очень честно, склонился к ней, и губы его прижались к ее телу, изливая весь многолетний нерастраченный пыл на эту одинокую грудь, на невинный ни о чем не подозревающий сосок.
Кто бы тут смог устоять?
— О Боже! — прошептала она и ухватилась за край стола так как все ее тело так и выгнулось назад. — О Боже! О, Майкл! О Боже!
Воспользовавшись этим всплеском страсти, он быстро ухватил ее за бедра, приподнял, усадил на край стола и вступил в женственный полукруг раскрывшихся ему навстречу колен.
Радость бурлила в его крови, хотя тело его изнывало, стремясь удовлетворить свои собственные желания. Ему страшно нравилось думать, что он может заставить ее испытывать то же: кричать, и стонать, и вскрикивать от желания. Она была сильна духом, никогда не теряла головы и всегда была собранна, и, однако, в данный момент она была только рабыней собственной страсти, пленницей его умелых ласк.
Он целовал, касался языком, покусывал, тянул. Он измучил ее так, что ей стало казаться, что она вот‑вот взорвется. Дыхание ее стало громким и прерывистым, а стоны и лепет становились все менее членораздельными.
И все это время руки его тихонько двигались вверх по ее ногам, начиная с лодыжек и потом вверх по икрам, поднимая подол юбки все выше и выше, пока юбка ворохом складок не легла у нее на коленях.
Только тогда он оторвался и дал ей перевести дух.
Она смотрела на него — глаза ее казались остекленевшими, приоткрытые губы ярко розовели. Она ничего не сказала, да вряд ли, думал он, она способна была сейчас вымолвить хоть слово. Но он увидел вопрос в ее глазах. Может, дара речи она и лишилась, но до полного исступления еще не дошла.
— Я решил, что жестоко будет терзать эту и дальше, — сказал он и легонько сжал сосок между указательным и большим пальцами.
Она застонала.
— Тебе нравится. — Это была просто констатация факта, причем не слишком‑то затейливая, но ведь с ним была Франческа, а не какая‑то безымянная женщина, с которой он совокуплялся, закрыв глаза и вызывая в воображении любимое лицо. И потому при каждом ее стоне наслаждения сердце у него в груди радостно прыгало. — Тебе нравится, — повторил он с довольной улыбкой.
— Да, — прошептала она. — Да.
Он склонился к ней, и губы его легко коснулись ее уха.
— И это тебе тоже понравится.
— Что? — спросила она, немало изумив его своим вопросом. Он‑то полагал, что она уже не в силах спрашивать.
Он сдвинул ее юбки еще выше, так, чтобы они не опустились на колени.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, верно? — прошептал он, и руки его легли ей на колени, скользнули выше, стали легонько сжимать бедра, поглаживая ее кожу большими пальцами. — Ты хочешь знать.
Она кивнула.
Он снова наклонился к ней, и губы его оказались возле самых ее губ, так близко, что он ощущал их тепло, но все же на таком расстоянии, что он мог прошептать:
— Тебе всегда было так любопытно. Ты задавала столько вопросов.
Губы его скользнули по ее щеке, к самому ее уху, продолжая шептать, но теперь подражая ее голосу:
— «Майкл, расскажи мне что‑нибудь неприличное. Что‑нибудь безнравственное».
Она покраснела. Он не видел ее лица, но, почувствовав жар ее кожи, понял, что кровь прилила к лицу.
— Но я так ни разу и не рассказал того, что тебе хотелось услышать, верно? — сказал он, покусывая мочку ее уха. — Всякий раз я оставлял тебя у самого порога спальни.
Он умолк, не потому, что ожидал ответа, а потому, что хотел услышать звук ее дыхания.
— А ты думала об этом? — шептал он. — Думала после того, как я уходил, о том, чего я тебе не стал рассказывать? — Он придвигался все ближе, и губы его касались ее уха. — Тебе было интересно, что же я такое делал, когда я был безнравственным?
Конечно, он не собирался вырывать у нее ответ: это было бы просто нечестно. Но сам он не смог удержаться от того, чтобы мысленно не вернуться назад и не припомнить, сколько раз он дразнил ее намеками на свои амурные подвиги.
Однако он никогда первый не затрагивал эту тему, она всегда заговаривала об этом сама.
— Хочешь, я расскажу тебе сейчас? — прошептал он, почувствовал, как она вздрогнула от изумления, и тихо засмеялся. — Не о них, Франческа. О тебе. Только о тебе.
Она повернулась к нему, и он, чуть отстранившись, прочел в ее глазах вопрос: «Что ты имеешь в виду?»
Он чуть надавил на ее ноги, так что они раздвинулись еще на один безнравственный дюйм шире.
— Хочешь, я скажу тебе, что я собираюсь сделать сейчас? — Он наклонился и коснулся языком ее соска, который стал твердым и напряженным, и добавил в качестве пояснения: — С тобой?
Она нервно сглотнула. Он решил, что это можно расценить как «да», и, сдвигая ладони еще на дюйм выше, глухо промолвил:
— Выбор так широк. Я даже не знаю, с чего начать.
Он смолк и посмотрел на нее. Она дышала тяжело, губы ее, припухлые от поцелуев, приоткрылись. Она была словно загипнотизированная, совершенно во власти его чар.
Он снова склонился к ней, к другому ее уху, чтобы слова его, жаркие и влажные, уж точно дошли до ее сознания.
—Думаю, впрочем, что начать мне следует там, где ты нуждаешься во мне более всего. Прежде всего я поцелую тебя… — и пальцы его вжались во внутреннюю сторону ее бедер, — здесь.
Он помолчал немного, примерно секунду, просто чтобы она успела содрогнуться от желания.
— Тебе хотелось бы этого? — спросил он, желая помучить и подразнить ее. — Да, я вижу, что хотелось бы. Но этого будет недостаточно, — задумчиво продолжал он, — как для тебя, так и для меня. Так что, очевидно, затем мне придется поцеловать тебя здесь. — Его пальцы снова двинулись вперед и достигли жаркой складки между ее бедрами, он еще и надавил пальцами слегка, чтобы она наверняка поняла, что он имеет в виду. — Думаю, тебе понравится получать эти поцелуи, — добавил он и заскользил по складке вниз, вниз, вниз, все ближе к средоточию ее женственности, однако не доходя до конца, — почти так же сильно, как мне целовать тебя.
Дыхание ее стало еще чаще.
— Там мне придется задержаться, — продолжал он, — и, возможно, пустить в ход язык вместо губ. Пройтись им по самому краю. — И один из его пальцев показал ей, что именно он имел в виду. — И ты все время будешь раскрываться все больше и больше. Вот так.
И он чуть отстранился, словно намереваясь полюбоваться на дело рук своих. А полюбоваться было на что — зрелище было на редкость эротичным. Она сидела на краешке стола, широко раздвинув колени — хотя и недостаточно широко для того, что он намеревался делать. Подол платья свешивался между ног, скрывая от его взоров главное, но почему‑то от этого она казалась еще соблазнительнее. Ему и не нужно видеть это, понял он вдруг, по крайней мере пока не нужно. Поза ее и так была достаточно пикантной, и одна обнаженная грудь с розовым соском, звавшим к поцелуям, придавала ей даже что‑то порочное.
Но ничто не могло вызвать в нем большего желания, чем ее лицо. Полуоткрытые губы, темно‑синие глаза, потемневшие от страсти. И каждый вдох ее взывал к нему: «Возьми меня».
И это подействовало на него так сильно, что он едва не бросил мысль о хитроумном обольщении и не накинулся на нее.
Но нет — следовало вести дело медленно. Следовало дразнить ее, заставить изнывать, довести ее до пика возбуждения и продержать в таком состоянии как можно дольше. Следовало заставить ее понять, что это нечто такое, без чего оба они никогда уже не смогут жить.
Однако это было нелегко — заставить себя сдерживаться.
— Как ты думаешь, Франческа, — прошептал он, вновь нажимая на ее бедра, — достаточно ли ты открыта навстречу мне?
Она не издала ни звука. Он не смог бы объяснить почему, но его это страшно распалило.
— Может быть, — тихо сказал он, — так будет лучше. — И принялся медленно, но неотвратимо подталкивать ее ноги, пока они не раздвинулись полностью. Подол юбки натянулся, и он, поцокав языком, добавил: — Так, наверно, неудобно. Позволь, я помогу.
Он приподнял подол и сдвинул его, так что складки юбки обернулись вокруг ее талии.
И нагота ее оказалась совершенно открытой взорам.
Он еще не видел ее, так как глаза его были прикованы к ее лицу. Но от одной мысли о том, в какой она позе, обоих их пробрала дрожь, его — от страсти, ее — от предвкушения, и ему пришлось напрячь волю, чтобы сохранить самоконтроль. Еще не пришло его время. Его время наступит очень скоро, разумеется, так как он был совершенно уверен, что просто умрет, если она не будет принадлежать ему сегодня же.
Но сейчас еще было время Франчески. И того, что он сумеет заставить ее перечувствовать.
Губы его коснулись ее уха.
— Тебе не холодно?
Ответом было ее прерывистое дыхание. Палец его приблизился к средоточию ее женского существа и легонько погладил.
— Я ни за что не позволю тебе замерзнуть, — прошептал он. — Это было бы недостойно джентльмена.
Палец его стал описывать медленные круги по ее жаркой плоти.
— Если бы мы сейчас были на улице, — задумчиво продолжал он, — я предложил бы тебе мой плащ. Но здесь, — кончик пальца проник внутрь, и она ахнула, — я могу предложить только мой рот.
Она издала еще один нечленораздельный звук, даже скорее негромко вскрикнула.
— Да, — продолжал он безнравственные речи, — именно это я и сделаю. Я буду целовать тебя в это место, где поцелуи принесут тебе наибольшее наслаждение.
Она только дышала часто‑часто.
— Думаю, что начну я просто с поцелуев, но затем придется пустить в ход язык, чтобы проникнуть в глубь тебя. — В качестве иллюстрации он пощекотал ее пальцем. — Примерно так, только язык будет горячий. — Он пробежал языком по ее уху. — И влажный.
— Майкл! — простонала она.
Она произнесла его имя. И больше ничего. Она была совсем на грани.
— Я попробую тебя на вкус всю, — шептал он. — До последней капельки. А затем, когда исследую тебя полностью, я раздвину тебя еще шире. — И он раздвинул ее пальцами самым неприличным образом из всех возможных. И пощекотал ее ногтем. — На случай, если я все же пропустил какой‑то закоулок.
— Майкл! — простонала она снова.
— Как долго я буду целовать тебя? Кто знает! Может, я вообще буду не в силах остановиться. — Он наклонился и поцеловал ее в шею. — А может, ты не захочешь, чтобы я останавливался. — Он умолк, и второй палец скользнул внутрь ее. Он прошептал: — Тебе нравится?
Он играл с огнем всякий раз, когда задавал ей вопрос, тем самым давая ей возможность сказать «нет». Если бы он явствовал хладнокровнее, расчетливее, то просто напирал бы на технику обольщения, дабы увлечь ее безвозвратно прежде, чем она успеет сообразить, что делает. Она бы потеряла голову от страсти и не заметила бы толком, как он оказался внутри ее, и она бы стала окончательно и непоправимо принадлежать ему.
Но что‑то внутри его не позволяло ему действовать столь грубо, по крайней мере с Франческой. Ему необходимо было ее одобрение. Пускай выраженное всего лишь кивком или стоном. Возможно, она и пожалеет об этом потом. Но ему не хотелось, чтобы она при этом еще и думала, что совершила это бездумно, что не сказала «да».
И ему нужно было это ее «да». Он любил ее долгие годы, мечтал о том, чтобы прикоснуться к ней, так долго. А теперь, когда мечта его сбылась, он был не уверен, что выдержит, если и она не будет его так же желать. Сердце мужчины так легко разбить, и его сердце, похоже, не вынесет нового удара.
— Хочешь, я перестану? — прошептал он и на сей раз действительно перестал. Он не отнимал руки, но замер, давая ей минутную передышку для принятия решения. И он откинулся назад, чтобы она видела его лицо. Или по крайней мере чтобы он мог видеть ее лицо.
— Нет, — прошептала она, но глаз на него не подняла. . Сердце у него в груди так и подпрыгнуло.
— Тогда пора мне начать делать все то, о чем я столько рассказывал, — промурлыкал он.
И так и поступил. Опустился на колени и стал целовать ее. Она содрогалась, а он целовал, она стонала, а он целовал. Она вцепилась в его волосы, а он целовал, и когда она выпустила его волосы и стала шарить руками в поисках опоры, он все целовал.
Он целовал ее всеми способами, какие обещал. И довел ее почти до пика страсти.
Почти.
Следовало бы довести дело до конца, до победы. Но он просто не в силах был сдерживаться. Он должен был обладать ею немедленно. Он желал этого так давно — желал, чтобы она выкрикивала его имя и содрогалась в его объятиях. Но когда это случилось — в первый раз по крайней мере, — он желал только одного: оказаться внутри ее. Ощущать ее кругом себя и…
Черт, ну хотел, и все, и если это означало потерю самоконтроля, пусть так.
Трясущимися руками он расстегнул брюки, и его возбужденная плоть наконец оказалась на воле.
— Майкл? — прошептала она. До того глаза ее были закрыты, но, почувствовав, что он зашевелился и рука его отпустила ее, она глаза открыла. Она посмотрела на него, и глаза ее раскрылись еще шире. Никаких сомнений относительно того, что должно было произойти, оставаться не могло.
— Ты нужна мне, — проговорил он хрипло. Так как она не шевелилась, только продолжала изумленно смотреть на него, он повторил: — Ты нужна мне сейчас.
Но не на столе — это даже при его умении было бы невозможно, так что он подхватил ее, и она, содрогаясь от восторга, обвила его ногами, и опустил на мягкий ковер. Это, конечно, была не кровать, но не мог же он превратить ковер в кровать? Да и, честно‑то говоря, какая разница? Он снова поднял ее подол до талии и лег на нее.
И вошел в нее.
Он собирался делать это медленно, но она была такая жаркая и распаленная, что он проскользнул внутрь в одно мгновение. Она только ахнула.
— Тебе было больно? — прохрипел он. Она покачала головой и простонала:
— Не останавливайся. Пожалуйста!
— Ни за что, — торжественно пообещал он. — Никогда. Он заработал, и она рванулась навстречу ему, и оба они были настолько возбуждены, что буквально через мгновение оба достигли пика.
И он, переспавший с тысячей женщин, вдруг понял, что он всего‑навсего зеленый юнец.
Потому что он ни разу не испытывал ничего подобного. Прежде любило только его тело. Теперь — его душа.

...

LadyRovena: 15.07.17 07:18

А мне очень понравилась серия "Горцы" К.М.Монинг. Как для меня, там и сюжет интересный и интимных страстей с подробностями хватает!
Кто не читал - очень рекомендую!

P.S. Главное, чтобы перевод был качественный. Собственно, как и для каждой книги зарубежного автора.

...

Fibia: 31.07.17 15:11

Всем привет. Книг с достойными сценами много, например серия Лихорадка К. М. Монинг. Но самая запоминающаяся книга это "Novela" Покоряясь тебе. Одержимость.

...

Рома: 10.09.17 00:14

Дерзкий и Властный - Шелли Брэдли


— Пожалуйста...
Умоляющий шепот Рейн долетел прямиком до его члена.
«Ох, черт...» Хаммер не планировал ничего, кроме заботы о девушке после сцены, но то, как мгновенно она растаяла от его ласк, и какой была на вкус ее кожа… он мог думать только лишь об одной единственной вещи. На самом деле, он сделает все намного приятнее. Он будет трахать ее, пока она не расцарапает его спину, пока горло не будет болеть от криков, и она не упадет на матрас в изнеможении.
Макен скинул покрывало на пол и потянулся к ширинке, с шипением расстегивая ее.
— Тебе нравится этот эндорфиновый кайф?
Девушка моргнула, и широко раскрыв глаза, облизнула губы, наблюдая, как раздевается Хаммер.
— Так вот, что я чувствую?
В каком-то роде она чертовски невинная, и ему не следует так сильно наслаждаться ее развращением.
— Не сомневайся. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты еще долго пребывала в этом состоянии.
Хаммер слез с кровати, чтобы скинуть брюки на пол. Вид Рейн в его постели, на его простынях, с метками от его зубов на ее груди, бедре, киске... Черта с два, если он не сошел с ума. Он жаждал оставить еще больше меток на прекрасной коже девушки.
— Ты тоже этого хочешь? Да или нет? — спросил он.
Каждая клеточка его тела жаждала соединиться с Рейн, дать ей понять раз и навсегда, что он владеет ею.
Девушка моргнула. Голубые глаза пристально смотрели на него, соски налились словно ягодки, дыхание стало поверхностным.
— Ты знаешь, о чем я прошу, Рейн. И сколько я прошу. Да или нет?
Мужчина четко произнес каждое слово.
Потому что он не знал, как долго сможет сдерживаться. Если она была слишком уставшей, чувствительной или напуганной, ему придется взять себя в руки и отчаянно надеяться, что это настолько насытит его, чтобы оставить ее в покое. Но, ни за что на свете, он не покажет эту сторону себя без ее согласия.
Где-то на задворках его разума бесновалось его сознание. Это была не самая блестящая идея. Лиама не было рядом, чтобы тот смог оттащить его, если Хаммер потеряет контроль. И он поклялся держать себя в узде. Макен выругался, проведя рукой по волосам.
Он был сильным, черт возьми. Мог себя контролировать. И ему не нужна чертова нянька. Рейн была дорога ему, он никогда не сломает ее. Он сможет получить немного удовольствия для себя, а затем остановиться. Без вреда, без нарушения правил. Так ведь?
Рейн прикусила нижнюю губу, робко наблюдая за ним почти так же, как прежде – до того, как он прикоснулся к ней... Когда она смотрела на него так, он не мог устоять перед своим желанием к ней.
Хаммер был чертовски уверен, что справится.
— Рейн? Ответь мне.
Ее губы изогнулись в застенчивой улыбке, когда девушка подняла руки с кровати. Они порхали по ее телу, смахивая волосы в сторону и разметая черные локоны по белым подушкам, прежде чем Рейн опустила ладони на холмики своих грудей.
И продолжила свой путь ниже.
Хаммер едва не схватил Рейн за запястья, чтобы остановить их. Никто не будет гасить огонь, который он разжег, кроме него самого. Но Рейн просто обхватила грудь, едва сжимая соски, прежде чем переместить свои ладони на живот. Все ее тело покрылось мурашками. Ее соски сжались еще больше и стали тугими. Девушка тихо ахнула и беспомощно посмотрела на Макена. Затем она согнула ноги и провела кончиками пальцев по внутренней стороне бедер, пока не достигла коленей. Медленно, Рейн развела бедра в стороны, открывая себя для него.
Как только ее киска предстала перед его взглядом – полностью влажная и открытая, – девушка вытянула руки вдоль своего тела. Хаммер смотрел на ее припухшие складочки и набухшую горошину желания.
— Всегда, — прошептала она, такая мягкая и манящая.
Волна необузданной одержимости нахлынула на его тело, словно цунами мощной интуитивной потребности. Это смесь опалила его тело, обожгла вены, сотрясла его сердце и устремилась прямо к члену.
Прежде чем здравый смысл покинул его, Хаммеру удалось взять презерватив с тумбочки и разорвать трясущимися руками упаковку. Пока мужчина раскатывал его по своей длине, он думал: «Какого черта он не может обуздать свое гребенное желание завоевать ее всеми возможными способами?». Эта потребность не была новой, он чувствовал это стремление с Джульеттой, но жажда никогда не была такой подавляющей и бессознательной, как с Рейн.
— Ох, прелесть, — сильное желание сделало его голос жестче. – Ты даже не представляешь, что я собираюсь с тобой сделать.
Глаза Рейн широко распахнулись:
— Я приму все, что вы хотите мне дать, Сэр.
Хаммер забрался на кровать, располагаясь между ее разведенных бедер.
— Посмотрим.
Он не дал девушке времени на ответ, прежде чем склонил голову и впился зубами в шелковую плоть ее бедра, оставляя свою метку напротив той, что поставил в их доме.
Она напряглась под его губами, ее тело задрожало, и она ахнула — хриплый признак страсти и боли. Рейн изогнулась на простынях.
Если Рейн хотела возбудить его, ей это удалось.
От мускусного аромата, исходящего от ее киски, у него выделилось больше слюны, но желание сжать ее плоть между зубами было более мощным, чем его желание испробовать ее. Хаммер хотел поглощать ее, облизывать складочки, и слушать необузданные крики девушки.
Проведя языком по изгибу ее бедра, он начал кружить им по выступающим тазовым костям как акула. Затем, с животным рыком, он впился зубами в нежную кожу. Рейн дернулась и вскрикнула, а затем на долгий миг, задержав дыхание, издала гортанный стон.
— Да, прелесть. Пусть моя метка проникнет глубоко, — произнес Хаммер и провел языком по поврежденной плоти.
Сила, испепеляющая и необузданная, разгоралась в нем, разрывая в клочья его самоконтроль. Как только Макен жестко схватил Рейн, вокруг его пальцев на коже девушки появились белые ореолы. Завтра у нее будет по пять синяков на каждом бедре. Мысленно, Хаммер сделал себе пометку раздеть ее, проверить, поцеловать их... и добавить еще.
Прищурив глаза, мужчина, словно хищник, дюйм за дюймом исследовал ее тело. Как только он расположил свои бедра между ее, легкая улыбка задела уголки его рта. Рейн замерла: наблюдая и ожидая, затаив дыхание.
С оглушительным ревом, Хаммер скользнул в ее влажные складочки, одним мощным толчком, погрузился на всю длину.
Он вколачивался в нее, раз, другой, снова и снова, пока ему на глаза не попался воспаленный красный рубец на груди Рейн, который он оставил ранее. Ей нужен полный набор. На самом деле, она должна всегда носить его следы на своей жемчужной коже. Просто от одной этой мысли по его венам потекла раскаленная добела лава страсти.
Его жажда пометить девушку боролась с потребностью трахать ее. Макен снова погрузился в нее, скрежеща зубами, затем с гортанным рычанием вышел из мягкой киски Рейн. Она всхлипнула от потери и застонала в знак протеста, когда он отпустил ее бедра.
— Я еще не закончил с тобой, — съязвил Хаммер и навис над ее телом. — Черт, я даже еще и не начинал.
Скользнув губами по ее пышной груди, он целовал ее нетронутую кожу, а затем, издав низкий стон блаженства, вонзился зубами в ее плоть чуть выше соска.
— Макен... — умоляла Рейн. — Да. О, Боже. Да.
Немного приподняв голову, Хаммер смотрел, как покраснела метка на ее белоснежной коже. Проведя пальцем по отметине, он поднялся выше, а затем набросился всепоглощающим поцелуем на ее мягкие приоткрытые губы.
Рейн раскрылась для него. Хаммер прикусил нижнюю губу девушки, и сильно потянул за нее, прежде чем отстраниться. Он прижался губами к ее изящной шее и прикусывал кожу дюйм за дюймом, оставляя цепочку багровых меток. Она всхлипнула и застонала. Эти звуки еще больше разжигали его потребность.
Мужчина опустился ниже, ища участок шелковистой плоти, нуждающийся в его обладании. Ее ключицы. Сладкие. Утонченные. Его...
Он прикусил тонкую косточку, крик Рейн раздался эхом по комнате, резонируя в его ушах. Хаммер почувствовал слабый привкус меди на языке. Он отстранился, изучая свою работу. Капля, или две темно-красного цвета, проступила на ее молочного цвета плоти.
Дыхание Рейн участилось. Соски стали тверже. Она смотрела на него, будто он был для нее Богом, который мог подарить ей целый мир.
О, да. Черт возьми, да. Она несколько дней будет видеть его метки, и вспоминать это. Он тоже.
— Рейн, скажи мне, чего ты хочешь, — потребовал Хаммер, прежде чем присосаться к крошечному проколу.
— Тебя, Макен. Всего тебя, — Рейн застонала, извиваясь, приподнимая бедра, дразня его. — Трахни меня. Жестко. Пожалуйста.
Качнувшись назад и встав на колени, он расположил свой член напротив ее розовой киски, прижимая головку к влажным от соков лепесткам. И он ждал. Девушка извивалась, но он успокаивал ее, крепко удерживая за бедра. Макен наблюдал, как ее лоно раскрывается вокруг него, словно пытается вобрать его и втянуть глубже.
Хаммер улыбнулся и погрузился одним жестким толчком.
Рейн ахнула и застонала.
— Сильнее, Макен. Глубже... Да!
Когда он врезался в нее снова, зубы Рейн впились в ее нижнюю губу. Иисусе, она была потрясающей, его мечта сбылась.
Первый раз, когда он взял девушку силой, теперь казался далеким воспоминанием. Конечно же, большое количество алкоголя, выпитого им тогда, притупило большую часть того великолепия, которым он был поражен сейчас. Так же как и в темнице, Хаммер сосредоточился на каждом движении Рейн, морщинке на ее лбу, вздохам, которые расширяли ее легкие и приподнимали ее груди, они подрагивали и раскачивались, пока он врезался в ее мягкое миниатюрное тело.
Кровь на ее ключице опять начала сочиться. Нависнув над девушкой, Хаммер приподнял ее над кроватью, обвивая руками спину и прижимаясь к ее плечам. Он вколачивался в ее киску, сосредоточившись на идеальной ключице Рейн. Наклонившись, Хаммер открыл рот, желая испробовать этот вкус еще раз.
Что-то глубоко в сознании Хаммера пнуло его ногой. Он не был чертовым вампиром. Он никогда не тащился по крови. Почему же теперь он был так одержим? Это не имело значения. Он должен сдать назад, клетки этой порочной потребности управляли им.
Застыв, Хаммер шумно втянул воздух. Позор. Угрызения совести. Вина. Это все обрушилось на него, словно товарный поезд.
— Боже. Прости, Рейн. Я не хотел...
— Нет, — прошептала она, хватая его за руки и впиваясь в них ногтями. — Не останавливайся. Пожалуйста. Пожалуйста. Мне нужно это... нужно, чтобы ты сделал это со мной.
Ему более чем понравилась идея о том, что она жаждет жесткой грани его прикосновения. Но он не мог использовать девушку так грубо, особенно учитывая, какой маленькой она была, и каким тяжелым у нее сегодня был день.
— Нет, прелесть. Все, что тебе нужно — это, чтобы тебя баловали и любили.
— Если ты сделаешь это сейчас, я тебя убью, — выкрикнула Рейн. — Когда ты отпускаешь себя, я чувствую себя желанной. Вы с Лиамом поставили мне цель: заставить почувствовать себя обожаемой. Что-то внутри меня умрет, если я не смогу дать того, что ты жаждешь. Дай мне всего себя. Позволь мне удовлетворить все твои потребности, Макен.
Покорная до мозга костей. Рейн показала уязвимую сторону, которую так отчаянно прятала ото всех... кроме него и Лиама.
— Используй меня, — настаивала она. — Делай все, что тебе нужно. Я твоя.
Ее умоляющий тон пошатнул его сдержанность. Рейн нуждалась в нем, чтобы заполнить все темные уголки внутри себя, также сильно, как он нуждался в ней, чтобы заполнить свои.
— Ты хочешь всего этого? — он снова вонзился в нее.
— Да, — она приподняла бедра ему навстречу.
— Всего без исключения?
— Да. Пожалуйста... Я прошу.
Да, она умоляла, и это так сладко звучало.
— Блять! — прорычал он и дернулся внутри нее, затем схватил за талию и перевернул на живот. — Обопрись на руки и колени. Живо.
Рейн встала на четвереньки, выгибая изящную спину и огненно-красную попку. Она выглядела такой беззащитной, слабой и маленькой, молчаливой и покоренной. Хаммер почувствовал, как в нем разрушилось все рациональное.
Проведя ладонью по разгоряченной коже ее ягодиц, он резко шлепнул девушку и стал наблюдать, как румяная плоть превращается в пылающую красную. Рейн взвыла. Ее крики проникали прямо в его душу, заживляя измученные, дремлющие трещины внутри него.
Все еще не удовлетворенный Хаммер наклонился, чтобы облизнуть отпечаток руки. Как только язык коснулся ее кожи, Рейн вздрогнула и застонала, борясь с огнем, который он оставил.
Сжимая бедра девушки и останавливая ее движения, он наклонился и впился зубами в горячую плоть ее попки. И снова он ощутил, как их безупречность глубоко проникает в него.
Хаммер шлепнул ее по бедрам.
— Откройся. Шире. Прими меня, Рейн. Прими меня всего.
Она сразу же открылась для него, и Хаммер безжалостно вонзился пальцами в ее кожу. Он погрузился в ее киску и притянул ближе пылающие ягодицы девушки, пока сердце неимоверно долго сокращалось. Она сжала его член своей изнывающей мягкостью и чувственно вскрикнула. От удовольствия Хаммер закатил глаза.
«Чистый опьяняющий рай».
— Голову вниз, моя сладкая саба, — приказал Хаммер, его тон был неумолим. — Держи эту прекрасную попку высоко поднятой.
Как только Рейн подчинилась, грудь Хаммера наполнилась гордостью. Его руки заскользили вниз по спине девушки и, прикоснувшись пальцами к плечам, Макен впился в изгибы ее ключиц. Биение сердца Рейн пульсировало под его пальцами.
Все, что относилось к этой соблазнительнице, казалось, всю жизнь преследовало его фантазии. И теперь он точно знал почему.
Она была создана для того, чтобы принять его. В первый раз, когда он трахал ее, Макен убедил себя, что она не выдержит этого. Теперь же... Рейн была всем, что он когда-либо искал.
Опустив голову, она прижималась щекой к матрацу. Ее черные как смоль волосы рассыпались веером шелковых локонов по его простыням. Длинная линия позвоночника, покрытая молочной мягкой кожей, уничтожила последние крупицы его самообладания.
— Кричи для меня, прелесть. Наполни меня своей покорностью. Своей любовью.
Хаммер врезался в нее словно одержимый, кусал ее спину, оставлял следы от поцелуев. Крики восторга Рейн раздавались в его голове, заставляя его быстрее, жестче и сильнее вколачиваться в нее.
Боже, он трахал ее в одной из самых покорных позиций, о которой только мог подумать... и этого все еще было недостаточно. Больше. Он нуждался в этом. Сейчас.
Макен завел ее руки за спину, обхватывая запястья одной рукой на пояснице, а затем второй сжал волосы девушки в кулак. Разряд чистой власти вскипел в нем.
С каждым толчком Хаммер все выше приподнимал свои бедра, пытаясь погрузиться глубже.
— Макен! — выкрикнула Рейн. — Пожалуйста. Мне нужно...
— Я точно знаю, что тебе нужно. — сказал он, тяжело дыша, с его лица стекал пот. — И я не могу дождаться, когда ты разлетишься подо мной на тысячи кусочков. Крепко обхватишь мой член и еще больше высосешь из меня.
— Да, — прокричала она. — Я не могу... сдерживаться...
— Нет! — прогремел он. – Еще нет.
Отпустив ее волосы, он отстранился и шлепнул девушку по ягодице. Звук звонкого шлепка раздался в его голове, и заставил его яйца напрячься.
Каждая частичка Рейн заводила мужчину. Словно языки пламени лизали его спину, пронзая насквозь и распаляя его страсть. Пройдясь по изгибам ее бедер, Хаммер прижал два пальца к ее клитору. Как только он потер твердый бугорок, девушка, бессвязно застонав, подалась назад и прижалась к его паху. Ее киска стала пульсировать и сжалась вокруг него.
Ощущение свободы нахлынуло на Макена.
— Сейчас, — приказал он. — Кончи для меня сейчас, Рейн. Жестко! Я хочу все это.
Словно в тисках, Хаммер удерживал ее запястья, пока кружил большим пальцем по чувствительной горошине снова и снова.
Рейн жадно глотала воздух. Все ее тело было напряжено. Затем она повернулась, приподняв голову с постели, изгибаясь, крича и пульсируя вокруг него.
Мышцы ее горячей киски резко сократились в мощных спазмах. Рейн выкрикнула его имя. Хаммер врезался в ее дрожащее тело и, издав дикий рев, кончил в латексный барьер с силой, которая нахлынув на него, подкосила ноги.
Хоть он и был ее Доминантом, она разорвала его на кусочки. Он никогда не думал о том, что женщина может его уничтожить, как это сейчас сделала Рейн, и все потому, что она была недостающей половинкой его сердца. Она дополняла его душу.
От отголосков оргазма ее киска пульсировала и сжималась вокруг него, и его член дернулся. Задыхающийся, мокрый от пота Хаммер обнял девушку за талию и лег на бок, увлекая ее за собой на кровать.
Он держал их тела сплетенными вместе, пока успокаивалось дыхание. Смахнув волосы с ее затылка, он прижался губами к влажной от пота коже девушки и провел по ней языком, наслаждаясь ее солоноватым вкусом и вдыхая мускусный аромат Рейн.
— Я люблю тебя, прелесть. Каждой клеточкой своего тела.
— Ммм, — простонала она и повернула голову, чтобы поцеловать его.
Макен склонился над мягким теплым телом Рейн и скользнул языком в ее рот. Как только он проник в нее, она немедленно окружила его, и он застонал.
— Я тоже тебя люблю, — пробормотала она и посмотрела ему в глаза.
Пресыщенный и полностью удовлетворенный, Хаммер притянул девушку в свои объятия, крепко держа. Его накрыло умиротворение. Вздохнув, мужчина закрыл глаза.
***

...

Offeliaa: 09.01.18 17:46

Меня интересует кто такая Аннабель Бриджес ...в первый раз слышу. гуглила и тоже безрезультатно.
Так как я не люблю Современные романы и Б.Смолл, но в то же время мне нравятся сцены по горячее, то меня заинтересовала эта Аннабель которая пишет ИЛР-эротику.


На сайте goodreads есть писательница с похожим именем Anabelle Bryant, по анатации и отзывам ее книг ....мне она должна понравится, но я так поняла ее книги у нас не переводили.

...

Berkana: 02.03.18 19:11

Лорен донер серия новые виды лфр романы с очень страстными постельными сценами.

...

Verleo: 10.03.18 20:44

Я с удовольствием прочитала Светлану Тимину (Extazyflame) У нее есть серия "Диссонанс" - мне очень понравилось. Есть небольшой перебор по рефлексии главной героини, но эротические сцены на высоте.

...

karolina kween: 13.03.18 06:13

Очень мне нравится сцена из романа Освобожденный любовник Дж Р Уорда.
[/quote]

...

Berkana: 25.07.18 20:00

Из исторических романов для меня самые эродичные у линдсей

...

AnneMary: 27.07.18 11:20

Здравствуйте!
Хотелось бы немного возмутиться по поводу книг Б.Смолл .
Всё-таки,каждому своё,но для меня,не очень изощрённой личности,её книги очень нравятся,не смотря на то,что иногда постельные сцены в её книгах ох как надоедают!
Романтики в Бертрис Смолл не очень много,но иногда хочется почитать что-то оригинальное)))
Я люблю этого автора,даже за мелкие "нюансы" в его книгах
Как говорится:на вкус и цвет карандаши разные!
Ещё меня трогают сцены Линдсей,Хоукинз,Джуд,Вилар,Девиль,но у Смолл,извините если я не такая в глазах других,–любимые
Там есть и грубость и страсть,и даже капелька порочности,если так можно сказать ,но именно эти книги вернули мне былую страсть)))

...

digori: 29.07.18 20:25

Согласна. От переводчика очень многое зависит

...

flash-light: 15.09.18 04:49

Мне кажутся очень эротичными сцены соблазнения, даже больше чем постельные сцены. Лучше чем это описывает Макнот еще не нашла.

...

Анжела Kukshina: 17.09.18 14:16

Обожаю как пишет Макнот! Она неподражаема!

...