Nadin-ka:
Ната Сучкова НЕЖНЕЙШАЯ ПЫТКА
Это - старая нанайская песня
Сердца, лишенного тебя рядом.
И я прошу его - пожалуйста, бейся!
И я уговариваю его - так надо!
И я убаюкиваю его стихами
Чужими, с картинками в летних обложках,
какими-то антикварными потрохами
избушек в ботфортах на курьих ножках,
на задних лапках собачками замшевыми,
смотрящими бусинками и полубоком,
нелепым гипотетическим замужем
и тем, что все не так уж и плохо.
Но если взглянуть на карту мира
увидишь много географических точек,
уместней на пьянке с зимой и зефиром,
где хочется в тепле и подольше.
Но где тут набраться света и ветра
и прочих достижений прогресса,
и “пусть тебя трахнут два пьяных негра -
проверим, какая ты поэтесса!”
Но если сейчас в меня бросить камень,
нанайская песня меня не оставит -
в пустой чепухе расходиться кругами
я буду надменно. Я буду на память
прижата тобой к переносице лестниц,
к белесым шкафам и газетным упрекам.
Я буду неистово требовать - бейся!
Я буду неистово требовать - долго!
Полвечности, день и еще полстолька,
Зажата в кулак восковым одеялом,
Я буду скулить и заискивать - плохо!
Но что-то поправит, мол - плохо, но мало.
И вспомнит, толкнув под ключицу без звука,
уже где-то вне, но еще непреложно,
неправду, которую звали разлука,
нежнейшую пытку разлукой и ложью.
Gerxard:
Живем- спешим. Живем- бежим.
Киваем...Вспыльчивы бываем...
В любви про все мы забываем!
Даем фантазии простор.
Про это думаем, про то...
А сердце продолжает биться,
Покуда сердце горячо.
И не забыть бы нам о чем:
Поздравить...сбегать...отнести...
Поспорить...отыскать свой стих,
За стрелкой мельком наблюдать -
Вдруг стрелка может опоздать...
Е. Перетятая - Бабенко
Nadin-ka:
Владимир Циникер ЕЩЕ ХРАНИТ ТВОЙ ГОЛОС ЭХО...
Еще хранит твой голос эхо,
И мысли даже нет следа,
Как стать могло лишь в жизни вехой
То, что казалось навсегда.
Еще твой запах от подушки,
И мы почти еще вдвоем.
Остатки кофе в твоей кружке.
И все. Пустой дверной проем...
Nadin-ka:
Лев Моисеевич Квитко КИСОНЬКА
Слыхали вы про кисоньку — про милую мою?
Не любит мама кисоньку, а я ее люблю!
Она такая черная, а лапки — точно снег,
Ну, всех она наряднее, и веселее всех!
Сказала мама кисоньке: «Лови у нас мышей!»
Мышат не ловит кисонька, на что мышата ей!
А приласкаешь кисоньку, погладишь по спине —
Глаза закроет кисонька и помурлычет мне!
Глаза откроет кисонька, а я уж под столом!
Она мяучит жалобно и бегает кругом.
В кувшин заглянет, в чашечку — куда я деться мог?
Да сверху вдруг откуда-то ко мне на шею скок!
А ночь настанет темная — усну я рядом с ней.
Мышат не ловит кисонька - на что мышата ей!
Но вот однажды с кисонькой беда стряслась у нас —
Ее на кухне с мышками застала мама раз!
Она резвилась, прыгала, каталась кувырком,
И с нею мышки весело кружилися рядком!
Схватила мама кисоньку — ну чем я мог помочь?!
И за ворота вынесла, и выбросила прочь!
И горько-горько плакал я, все кисоньку жалел,
И даже с новой лошадью играть не захотел...
И все не мог утешиться... Но что там слышу я?! —
Скребется в двери кисонька, затейница моя!
Тут стали обниматься мы, пустились с нею в пляс,
А мама только глянула и не бранила нас!
Живет со мною кисонька, затейница моя,
Хоть мама и не рада ей, да рад ей очень я!
1928 г.
Nadin-ka:
Савва Голованивский РАЗЛУКА
Зелёный блеснул в темноте семафор,
вечернего неба взметнулся костёр,
змеиную тень свою поезд простёр
и тронулся плавно, без звука.
Ещё поцелуй твой как смех на губах,
ещё моё сердце как птица в силках,
но ширится в сердце смятенье и страх:
разлука! разлука! разлука!
Увижу ли снова тебя наяву
в краю, где летят журавли в синеву?
Увижу ль тебя и к себе позову
в краю, где прозрачные реки?
Я еду. Ты видишь - уходит вокзал,
неслышен твой смех, что недавно звучал,
и ширится вёрст нарастающий вал -
навеки! навеки! навеки!
Как звать тебя? Но и без имени я
тебя сберегу в своём сердце, тая
твой облик - чужая, ничья и моя,
неназванная и родная.
Я душу тебе открываю, как дом,
мы жизнь и тревоги разделим вдвоём,
пути и дороги с тобою пройдём -
я знаю! я знаю! я знаю!
Перевод с украинского Веры Потаповой
Nadin-ka:
Александр Городницкий ПИРАТСКАЯ
Пират, забудь о стороне родной,
Когда сигнал «к атаке!» донесется.
Поскрипывают мачты над волной,
На пенных гребнях вспыхивает солнце.
Земная неизвестна нам тоска
Под флагом со скрещенными костями,
И никогда мы не умрем, пока
Качаются светила над снастями!
Дрожите, лиссабонские купцы,
Свои жиры студеные тресите,
Дрожите, королевские дворцы
И скаредное лондонское Сити!
На шумный праздник пушек и клинка
Мы явимся незванными гостями,
И никогда мы не умрем, пока
Качаются светила над снастями!
Бьет вымпела попутный ветерок.
Назло врагам живем мы не старея.
И если в ясный солнечный денек
В последний раз запляшем мы на рее -
Мы вас во сне ухватим за бока,
Мы к вам придем недобрыми вестями,
И никогда мы не умрем, пока
Качаются светила над снастями!
Nadin-ka:
Евгений Клячкин ТАНЕ
Неведомо как, за незримой иголкой
струится незримая нить.
И мне этой женщины хватит надолго -
ах только бы все сохранить!
Ах только бы легкие пальцы летали
над сумрачным нашим житьем,
ах только б незримые дыры латали
волшебные руки ее.
На ниточке этой, как на пуповине,
единою кровью дыша,
два сердца, скрепленные по сердцевине -
они и зовутся "душа".
Когда же дыханье и тело едины,
понять не составит труда:
мы неразделимы и необходимы,
и это - уже навсегда.
Не верю в богов, во второе рожденье,
ни в скорый и праведный суд.
Надежда одна - что в последнем паденье
летящие руки спасут.
А если и им не дано дотянуться
иль силы не хватит в крылах -
спасибо судьбе, что смогла улыбнуться
и жизни - за то, что была.
Nadin-ka:
Анна Булатова И НЕЗАМЕТНО РАСТАЕТ ОСЕНЬ...
…И незаметно растает осень,
туманом нежным на плечи ляжет…
И голос твой вновь о чем-то спросит,
а голос мой не смолчит, расскажет…
И вновь дожди – мелкий бисер в душу…
Почти фатально. Почти неслышно.
Но ты – боишься, а я – не трушу
и не жалею, что все так вышло…
И телефон обмануть не сможет –
сменился номер, и звук не ранит…
Лишь память ветром ласкает кожу,
пока листва безнадежно вянет…
И образ твой… Фотовыстрел лета
хмельной надежды из рамки яркой,
где ты – смеешься, и я согрета
твоей любовью в аллее парка…
…А в лето дверцу закрыть забыли!..
Не стоит душу тоской морозить!
Еще есть время примерить крылья,
вернуться в лето, минуя осень…
Nadin-ka:
ВРЕМЕНА ГОДА
О, радость утра ясного весной!
Ты ласточек навеяна крылами.
Вы, незабудки, споря с небесами,
Так празднично убрались бирюзой.
О, летний день! Сияя над землей,
Ты теплыми даришь ее лучами
И мака знойными во ржи цветами
И жаворонка песней заливной.
О, золотистость осени печальной!
Скорбь увяданья, грусти красота
И журавлей отлет зарей прощальной.
О, зимней ночи жуть и нагота!
Зловещий ворон в белизне хрустальной
И лунный свет, и глушь, и немота...
К. Р. (великий князь Константин Константинович)
Симбирск - Москва
28.10.1910
Nadin-ka:
Вадим Шефнер ДО ПРОМЕТЕЯ
Костер, похрустывая ветками,
Мне память тайную тревожит,
Он был зажжен в пещерах предками
У горно-каменных подножий.
Как трудно было им, единственным,
На человеческом рассвете,
На неуютной и таинственной,
На необстроенной планете.
Быть может, там был каждый гением
(Бездарность выжила б едва ли) –
С таким бессмертным удивлением
Они нам Землю открывали.
На них презрительными мордами,
Как на случайное уродство,
Посматривали звери, гордые
Своим косматым первородством.
Мы стали опытными, взрослыми,
А предки шли призывниками,
Как смертники, на подвиг посланные
Предшествующими веками.
…Еще не поклонялись идолам,
Еще анналов не писали…
А Прометей был после выдуман,–
Огонь они добыли сами.
Nadin-ka:
Игорь Хариф ЧТО-ТО ДОЛЖНО ОСТАТЬСЯ
Но ведь что-то должно оставаться на дне,
Как осадок в настоянном терпком вине,
Как раскаянье в давней забытой вине -
Оставаться.
Ибо даже решенное - не решено,
Ибо даже святое - хоть в чем-то грешно,
Ибо даже невинному так суждено:
Сознаваться.
Словно грош на разграбленном царском дворе,
Словно тлеющий уголь в погасшем костре.
Словно в спиленном дереве знак на коре
Остается -
Остаются следы: неспроста, неспроста;
Быть не может, чтоб не оставалось следа,
И на высохшем днище колодца вода
Зачерпнется.
Не для памяти и не для суетных слов,
Не для разума, не для обрывочных снов,
Не для веры, но для сохраненья основ
Эта малость;
Можно щедрой рукою богатства дарить,
Можно их сберегать, можно ими сорить,
Можно нищим прожить - знать бы только, что нить
Не прервалась.
Что прожито - всерьез, не бывает игры,
И мечтанья не меньше, чем опыт, мудры
От младенческих лет до последней поры -
На пороге.
Что казалось концом, то еще не конец -
Мучит новая боль или стертый рубец.
Не лавровый венок, не терновый венец,
А итоги.
Пусть осталось добра, что воды в решете,
Пусть, извергнувшись в дружбе, прощали вражде,
Но последние меты всегда и везде
Отзовутся,
Ибо что-то должно оставаться в душе,
Как следы катастроф на крутом вираже,
Как последние зерна на сжатой меже
Остаются.
Nadin-ka:
Вячеслав Иванов НЕЗНАКОМКА
Я не знаю тебя, незнакомка.
Я не слышал твой бархатный голос.
Только в сердце иголкою тонкой
Мне внезапно любовь укололась.
Я не видел, как ты улыбалась.
Но я чувствовал эту улыбку.
И любовь, что внезапно подкралась,
Я напрасно считал за ошибку.
Смотришь гордо и нежно со снимка.
И во взгляде твоем безупречность.
Мне казалось, ты просто картинка,
Но за нею скрывается вечность.
Сердце бьется так часто, так громко.
Ты не любишь меня, не ревнуешь.
Я не знаю тебя, незнакомка,
Но я знаю, что ты существуешь
Nadin-ka:
Константин Кавафис ОЖИДАЯ ВАРВАРОВ
Зачем на площади сошлись сегодня горожане?
Сегодня варвары сюда прибудут.
Так что ж бездействует сенат, закрыто заседанье,
сенаторы безмолвствуют, не издают законов?
Ведь варвары сегодня прибывают.
Зачем законы издавать сенаторам?
Прибудут варвары, чтобы издать законы.
Зачем наш император встал чуть свет
и почему у городских ворот
на троне и в короне восседает?
Ведь варвары сегодня прибывают.
Наш император ждет, он хочет встретить
их предводителя. Давно уж заготовлен
пергамент дарственный. Там титулы высокие,
которые пожалует ему наш император.
Зачем же наши консулы и преторы
в расшитых красных тогах появились,
зачем браслеты с аметистами надели,
зачем на пальцах кольца с изумрудами?
Их жезлы серебром, эмалью изукрашены.
Зачем у них сегодня эти жезлы?
Ведь варвары сегодня прибывают,
обычно роскошь ослепляет варваров.
Что риторов достойных не видать нигде?
Как непривычно их речей не слышать.
Ведь варвары сегодня прибывают,
а речи им как будто не по нраву.
Однако что за беспокойство в городе?
Что опустели улицы и площади?
И почему, охваченный волнением,
спешит народ укрыться по домам?
Спустилась ночь, а варвары не прибыли.
А с государственных границ нам донесли,
что их и вовсе нет уже в природе.
И что же делать нам теперь без варваров?
Ведь это был бы хоть какой-то выход.
Nadin-ka:
Дон Аминадо Ночеой ливень
Напои меня малиной,
Крепким ромом, цветом липы.
И пускай в трубе каминной
Раздаются вопли, всхлипы...
Пусть скрипят и гнутся сосны,
Вязы, тополи иль буки.
И пускай из клавикордов
Чьи-то медленные руки
Извлекают старых вальсов
Мелодические вздохи,
Обреченные забвенью,
Несозвучные эпохе.
Напои меня кипучей
Лавой пунша или грога
И достань, откуда хочешь,
Поразительного дога,
Да чтоб он сверкал глазами,
Точно парой аметистов,
И чтоб он сопел, мерзавец,
Как у лучших беллетристов.
А сама, в старинной шали
С бахромою и с кистями,
Перелистывая книгу
С пожелтевшими листами,
Выбирай мне из "Айвенго"
Только лучшие страницы
И читай их очень тихо,
Опустивши вниз ресницы.
Потому что человеку
Надо в сущности ведь мало...
Чтоб у ног его собака
Выразительно дремала,
Чтоб его поили грогом
До семнадцатого пота,
И играли на роялях,
И читали Вальтер Скотта,
И под шум ночного ливня
Чтоб ему приснилось снова
Из какой-то прежней жизни
Хоть одно живое слово!
1929-1935
Nadin-ka:
Вадим Шефнер УМЕЙ
мей, умей себе приказывать,
Муштруй себя, а не вынянчивай.
Умей, умей себе отказывать
В успехах верных, но обманчивых.
Умей отказываться начисто,
Не убоясь и одиночества,
От неподсудного ловкачества,
От сахарина легких почестей.
От ласки, платой озабоченной,
И от любви, достаток любящей,
И от ливреи позолоченной
Отказывайся — даже в рубище.
От чьей-то равнодушной помощи,
От чьей-то выморочной сущности...
Отказывайся — даже тонущий —
От недруга руки тянущейся!