Началось в колхозе утро...

1 … 7 … 11

Проходим локации и отправляемся на ярмарку. Завтра, в последний день игры, будут найдены ключи.

Дмитрий Миронов: 08.09.16 00:34

Вечер самодеятельности.

Она не ответила, просто не успела, и ему бы развернуться и выйти, но ноги не сдвинулись с места, а голос... чистый и глубокий контральто просто загипнотизировал его.

Дима стоял и, как завороженный, слушал её песню. И постепенно до него стало доходить, что нет на свете большего счастья, чем смотреть на эту девушку, слышать её и говорить с ней. Ну, возможно он и слукавил сам перед собой. Есть большее счастье, но сейчас оно ему недоступно.

Однако при мысли, что Маша выйдет замуж за какого-нибудь местного сельчанина, Миронов почувствовал, что закипает.

Моя! – кричало всё существо, и когда Мария допела, он окончательно утвердился в своем решении. Главное, чтобы она согласилась. Да и матушка будет счастлива.

После её номера она подошла именно к нему, ни к ученикам, кстати, он до сих пор не знал, кто ходит к ней на занятия, ни к другим работникам колхоза «Красный богатырь», а к нему. Димке Миронову.

Мария Лебежинская писал(а):

– Знаете, я бы и сама не отказалась попробовать глоточек. Душновато здесь, да и в горле першит почему-то…

– Мария Игнатьевна, вы совершенно правы, после песен ужасно хочется пить.

Он предложил руку, как последнюю проверку на готовность уйти с ним, и Лебежинская приняла её.

Аппарат с лимонадом нашли быстро, он стоял прямо перед входом в клуб, а вот со стаканами была проблема. Слишком много народу сегодня собралось здесь, слишком много для колхоза. Пришлось делить один стакан. Дима бросил монеты, чтобы была не простая газировка, а с сиропом, и угостил девушку « Буратино», а потом налил себе в тот же стакан своё любимое «Ситро». И залпом выпил, почти не почувствовав вкус. А всё потом, что он хотел почувствовать вкус этих нежных губ, которые и сейчас скромно улыбались ему. Внизу перед входом, горел яркий свет, чтобы народ не переубивался и не полетел с лестницы. И Диме прекрасно было видно, что глаза у неё потемнели, став почти зелеными, а румянец на щеках только вынуждал ещё больше желать эту девушку.

И язык в этот раз опередил мозг. Прежде чем Миронов сообразил, что говорит, и для чего, слова уже сорвались с губ.

– Мария... - шаг вперед, так что ноздри защекотал запах её духов. - Мне мало лимонада, никак не мгу вздохнуть полной грудью, давайте прогуляемся вокруг клуба и подышим чистым сельским воздухом.

Нда... топорно получилось, но язык словно закостенел, когда она так на него посмотрела.

Дима боялся поверить, что он нравится этой красивой и скромной девушке, да что он вообще может кому-то нравиться. Хотя девушки в отделении милиции и вздыхали, но он воспринимал это как шутку. Коллеги по работе романы не заводят.

Нет, он, конечно, не был девственником, но последний роман закончился год назад, когда Катерина ему объявила, что либо он женится на ней, либо всё кончено. Дима выбрал наиболее предпочтительный для себя вариант, а потом служба закрутила и не до романов стало.

Но сейчас всё было иначе, словно он ждал этого момента, словно именно на ней он должен был жениться и сделать своей перед Богом и людьми. Мария, Маша, Машенька...

Он катал на языке её имя, как самое лучшее лакомство, а глаза не отрывались от влажных то ли от лимонада, то ли от волнения девичьих губ.

Я хочу тебя, – хотелось ему сказать, но он не мог, услышь это скромная учительница, тут же убежит. Но желание никуда не пропало, наоборот, наполненный ароматами цветов воздух только сильнее обострил потребность мужчины.

Он корил себя, что тогда, два года назад, просто отошел в сторону, не настаивая на новых встречах, даже толком не поговорил, когда она заглянула в участок.

Идиот!

Но теперь Дима не собирался терять подаренный свыше второй шанс на счастье.

Не сейчас!

И никогда!

Они спустились по деревянным ступенькам, и свернули в сад, что рос слева от здания клуба.
Несколько минут шли в тишине. Мария держалась за его руку, а он старался идти как можно медленнее, приноравливаясь к женскому шагу. Он молчал, она тоже не произнесла ни слова. Но даже это молчание было каким-то особенным, не тяжелым, а словно они общались без слов.

Дима притормозил возле раскидистой яблони и сорвал одно из уже созревших яблок. Достал батистовый платочек, который матушка всучила ему перед уходом, и вытер яблочко.

– Дарю, – он старался перевести всё в шутку, хотя вместо яблока хотел подарить себя. – Настоящие колхозные яблоки.

Что за чушь я несу?

И снова его накрыла неуверенность, Мария поблагодарила и приняла яблоко, потом откусила, и капелька сока скатилась с губ на подбородок.

И снова мысли опоздали за действиями. Не пристало товарищу майору так реагировать. Где сдержанность? Где самоконтроль? Ничего не осталось. Рядом с этой девушкой он чувствовал себя не представителем власти, а влюбленным дурачком.

Дима протянул руку, поймал капельку сока и, совершенно машинально, облизал палец. И тут то ли свет от луны упал так, то ли ему так этого хотелось, но Дима увидел в глазах Марии Игнатьевны призыв.

– Маша? – голос внезапно охрип.

Миронов придвинулся ещё ближе, так что учительнице пришлось опереться спиной о ствол дерева, и наклонился, почти приблизив своё лицо к её.

– Маша? – она посмотрела на него, и Дима понял, что назад дороги нет. Но и останавливаться не захотел. Наклонившись ещё ниже, почувствовал яблочный сок на нежных девичьих губах. Вкусных и мягких. Именно таких, какими он и представлял долгие ночи после той первой встречи. Девушка замерла, словно до недавнего времени и не знала, что так можно целоваться. Дима ласкал её губы своими, лизал кончиком языка, прося их раскрыться, позволить ему в полной мере насладиться яблочным вкусом её рта. И когда она вздохнула, Миронов не преминул воспользоваться представившимся шансом. Язык нырнул между зубов, прикасаясь к розовому язычку девушки, лаская его, заигрывая и поглаживая, так что спустя мгновение Дима почувствовал, что девушка робко отвечает, дотрагиваясь до его языка своим. Это почти лишило самообладания, руки обхватили тонкую талию, теснее прижимая к себе. А в груди родился стон наслаждения, который Дмитрий Николаевич не смог удержать.

Оторвавшись от её губ, Дима начал лихорадочно целовать её щеки, глаза, нос, потом спустился на шею, и только когда девушка в руках застонала, к нему вернулась хотя бы толика здравого смысла.

Не здесь, где каждый может увидеть их, а если, не приведи Господь, нарваться на Могучую, так та разнесет по всей станице и уже не отмыться от сомнительной славы.

– Маша, а давай после концерта уйдем отсюда, сходим на реку, знаешь как красиво там при свете полной луны? Я в детстве постоянно пропадал на реке, заставляя мать волноваться, но лунная дорожка на темной глади воды просто завораживала. Можем даже искупаться там.

– Идём, – он погладил её по щеке, словно извиняясь за такое поведение, но не собирался отступать. — Надо вернуться в клуб, пока нас не поймали здесь и не ославили на всю станицу.

Сегодня ночью... это случится сегодня ночью...