Детективчик

Привет!
Ну навела шухеру лия со сносом домов! А с зонтиком облом вышел ((
понравилось это место (долго смеялась):

Отличная шутка.

Спасибо!

Зы: как это - к финишу подходим??? уже??? я только во вкус вошла
_________________

Привет,Лия!

Ка все интересно! Я смеялась от души !!!

Мне тоже интересно, к какому концу мы приближаемся?
_________________

Лия, спасибо за продолжение. Я по прежнему с вами и продолжаю насслаждаться юмором и приключениями твоей гл.героини

Вот так, к финишу, но продолжение обещаю!

Спасибо, Анечка



К самому неожиданному

Спасибо, мне очень приятны и важны Ваши комментарии. Сегодня же выложу продолжение

 » Глава N 23

Как и обещала, выкладываю продолжение! Приятного прочтения


Дома стоял кавардак. Младший сын вытащил из ранца старшего сына все его учебники и разрисовал их цветными карандашами. Работал малыш методично, не пропуская ни одной страницы. Учитывая, что младшему только исполнилось два года, его труды мало походили на высокохудожественные произведения. Старший, находящийся на одиннадцатом году жизни, решил, что настало время провести воспитательную работу с младшим братом, разложил перед собой его игрушки и разламывал их на мелкие части. При этом оба кричали, плакали и обвиняли друг друга. Одним словам, ситуация требовала немедленного вмешательства. Для начала я развела детей по разным комнатам. Затем вручила старшему игрушки, клей и велела немедленно приступить к починке. Потом мы вместе с младшим начали приводить в порядки учебники. Эта адская работа заняла у нас около двух часов, примерно столько же времени ушло на починку игрушек у старшего сына. За это время я поняла, что школьные пособия слишком объемные, а учебником по литературе, вообще, можно было убить. Работа отняла у детей все силы, и они без возражений сразу после ужина отправились спать. У мужа намечалась какая-то деловая встреча, он обещал вернуться к одиннадцати ночи, поэтому я, наконец-то, в спокойной обстановке стала обдумывать результаты расследования, а перед этим еще раз внимательно перечитать блокнот Эдика. Каракули главного администратора снова ничего не дали. Мне в голову даже закралась мысль о том, что Эдик как-нибудь зашифровал интересующие меня данные. Но ничего похожего на шифр я тоже не обнаружила. Отложив блокнот в сторону, я снова вернулась к подозреваемым.
Итак, если моя версия о связи между убийством и событиями двадцатилетней давности верна, то под подозрением находится все те же три человека – Сара, Дина и Ира. Все трое подходят под внешнее описание и возраст, а главное, в день убийства входили в студию. Если Сара действительно приходится дочерью радиорежиссеру и патологоанатому, то никак не может быть связана с этой историей. Вопрос с Диной тоже до конца не ясен. На первый взгляд, эта ее история с бездетностью, выглядит очень подозрительно. А что там окажется на второй взгляд, мы выясним уже в понедельник. Значит, остается только Ирка. Здесь нет никаких «но», кроме одного: я не хочу, чтобы убийцей оказалась моя подруга, человек, с которым нас связывают долгие годы дружбы. А о том, что история, которую я узнала от Элины, никак не связан с убийством, я даже думать не стану.
Что ни говори, а я все время кручусь вокруг Сары, Динки и Иры, скорее даже вокруг двух последних, так как Сару уже давно пора вычеркнуть из списка. Совершенно ясно, что я потерялась в трех соснах. Нужна помощь кого-нибудь со стороны. Я решила посоветоваться с лучшими подругами и позвонила Эмме и Маше, чтобы договориться о встрече на завтра. Не было никакого смысла дожидаться мужа, и я отправилась спать.
Стоило мне лечь в постель, как пришлось снова вставать на звонок телефона. Звонил Эдик:
- Лия, это Эдик, - мог бы и не представляться, я его сразу узнала по угрожающей интонации, - решил поговорить с тобой по-хорошему, пока не поздно.
Я хотела было поинтересоваться, где он достал номер моего домашнего телефона, а потом решила: какая разница. Сейчас главное дать ему понять, что я не позволю так давить на меня и дальше:
- Что-то я не помню, что давала тебе разрешение звонить мне домой. Чего тебе надо?
- Верни мне блокнот, - устрашающим голосом потребовал Эдик. - Я еще вчера думал с тобой поговорить, но потом решил дать тебе день на обдумывание. Если в понедельник не принесешь на работу мой блокнот, можешь потом на меня не обижаться.
Я придала своему голосу максимум уверенности и заявила:
- Эдик, поверь мне: я твой блокнот не брала. Я и минуты не пробыла в твоем кабинете одна. Стоило тебе выйти, как за мной зашли Ната и Аля, и мы втроем отправились в редакцию, - гнула я свою линию. - Комната все это время оставалась открытой, любой мог войти и забрать твой блокнот. Кстати, где он лежал?
Главный администратор проигнорировал мой вопрос:
- Лия, я тебя предупреждаю: если этот блокнот попадет кому-нибудь в руки, я тебя уничтожу, - с этими словами Эдик, не прощаясь, положил трубку.
Главный администратор угрожает мне уже в третий раз. А я-то уже обрадовалась, что он оставил меня в покое. Совсем забыла, какой он упрямый: если уж он что вобьет в свою упрямую голову, то потом это уже ничем оттуда не выбить. Блокнот я ему, конечно, верну, но только, когда закончу расследование. А еще лучше, подброшу этот блокнот кому-нибудь, кто меня особо не жалует, например Римме – пусть потом между собой разбираются. Приняв это мудрое решение, я отправилась спать, предварительно отключив телефон – мало ли что еще взбредет Эдику в голову.
С утра муж уехал на дачу, детей разобрали бабушки, и я отправилась на встречу с девочками. Мы договорились провести целый день в лучшем месте в городе после бутиков – в фитнес - центре. Тренер дала нам такую нагрузку, что первые два часа я не то, что говорить, даже дышать не могла. Передохнули мы только в кафе, и я наконец-то смогла поделиться с девочками новостями. Их реакция меня поразила: обе хором признали виновной Иру. Обе когда-то работали в нашей конторе, а потому хорошо знали расположение студий и кабинетов. Подруги утверждали, что никто, кроме дежурного редактора не мог оказаться поблизости в момент отключения электричества, и уже одного этого достаточно, чтобы арестовать Ирину. И Маше, и Эмме показалось подозрительным созвучие имен Ирина – Ирида, и они не поверили ни в то, что Ирка спала во время убийства, ни в то, что вдруг, ни с того, ни с сего, заболела. Я пыталась переубедить их, как только могла, но подруги твердили в один голос: «Руслана убила Ира». По их словам, мне застлала глаза дружба, иначе я бы давно разобралась в этом деле. Я отказывалась верить подругам, и Маша предложила сменить тему.
Следующим на повестке дня стоял зонтик. Девочек, так же, как и меня, возмутило поведение сотрудников магазина, и, они предложили немедленно отправиться в лавку и разобраться с хозяином. Мое предложение дождаться понедельника и наручников подруги с негодованием отмели и побежали ловить такси. Мне оставалось только следовать за ними.
Ворвавшись в магазин, девочки потребовали хозяина. Продавщица отказалась беспокоить руководство, но вскоре оно самолично пожаловало на шум. Хозяин, по виду интеллигентный мужчина лет сорока, вежливо поинтересовался, что нам нужно. Мы дружно ответили: «Уважения». В следующее мгновение сцена в магазине напоминала последнюю в «Ревизоре». Первым в себя пришла продавщица, даром что ли, единственная женщина в персонале:
- Что вы имеете в виду, под словом «уважение»?
- Вы должны немедленно, безо всяких условий, продать нам этот зонт по приемлемой цене, - первой отреагировала Эмма.
- Нет, - категорично ответил хозяин лавки.
- Точно нет? - на всякий случай переспросила Маша.
Мужчина, почуявший угрозу в ее голосе, уже гораздо менее уверенно кивнул головой.
То, что произошло потом, можно смело причислить к чуду. Маша и Эмма начали надвигаться на хозяина магазина, выставив вперед свои роскошные бюсты. Через минуту они загнали перепуганного мужчину в угол.
- Точно нет? - повторила вопрос Маша.
- Я не могу на это согласиться, - уверенность в голосе мужика значительно поубавилась, было видно, что он держится из последних сил. - Этот зонт – бонус для нашего лучшего покупателя.
И тут Эмма выдала свой коронный номер: она тряхнула роскошными темно-рыжими волосами, улыбнулась ему своей самой обольстительной улыбкой, посмотрела прямо в глаза и спросила низким грудным голосом:
- А может, все-таки, да?
И тут владелец магазина не выдержал. Он подошел к витрине, вытащил оттуда зонт, вложил его в пакет и протянул Эмме со словами:
- Это подарок.
Из магазина мы вышли с чувством полного удовлетворения. Девочки предложили отпраздновать победу, и мы отправились ко мне домой, заехав по дороге за детьми и прихватив фейерверки. Спросите, зачем фейерверки? Какой же праздник без салюта. Мы быстренько накрыли стол, на середину положили зонтик (а может, и поставили, кто его знает, что там зонтики на столе делают) и принялись праздновать. Чтобы усилить ощущение праздника, старший сын начал взрывать фейерверки, а младший бегал вокруг стола с криком «Ура!» Одним словом, не 11 ноября, а 9 мая. Праздник прервался появлением мужа: девчонки заторопились домой, несмотря на довольно искренние попытки благоверного их остановить.
После ухода гостей, муж заметил на столе зонт:
- Откуда это?
Ничего себе вопросик! Правду сказать не могу – муж не верит в бескорыстные подарки от малознакомых и вовсе незнакомых людей, справедливо полагая, что за них платить приходится вдвойне. Я решила ограничиться полуправдой: зонтик подарила Эмма. А что? Хозяин магазина подарил зонт не мне, а Эмме, а уже она потом отдала его мне. Так что, все верно. К многочисленным подаркам от Эммы муж привык, и, все-таки я, на всякий случай, сменила тему:
- Ну, как дела на даче? Как ремонт?
Это была любимая тема мужа. О даче с ее бесконечным ремонтом муж мог говорить часами, слушатели ему нужны были номинально: мне даже не было необходимости задавать ему вопросы. Я просто изредка, раз в пять минут, вставляла фразы: «да ты что», «как интересно», «и что?», «а что было дальше?», и продолжала думать о своем. А размышляла я вот над чем: что я буду делать, если девочки правы и убийца – Ирка? Пойти с этим к следователям? Да, ни за что! Визжавый получит лавры победителя, а я лишусь подруги. И то, и другое мне не по душе. Оставить, все как есть? Тоже как-то неправильно получается. Может, поговорить с Иркой по душам? А если она меня тоже укокошит? Ничего не скажешь, великолепное завершение моего расследования. Если бы я только могла предположить, что убийцей окажется кто-то из близких, не за что бы не взялась за это дело. Хотя если бы не взялась, может, меня бы саму арестовали. А если станет выбор: я или Ирка? Ну, конечно, я выберу себя – я сама себе как-то дороже. Сколько не думай, а итог все тот же: я не хочу, чтобы Ирка оказалась убийцей. Буду надеется, что насчет бесплодия Дина соврала. Ее я выдам без зазрения совести.
На этом месте я решила прислушаться к мужу. Он как раз перешел к теме крыши – это еще на четверть часа. Я снова мысленно вернулась к расследованию.
От завтрашнего дня зависит очень многое. Мне нужно любым способом, даже если придется разбиться в лепешку, найти Динкину карточку. Вся надежда на Нату – сейчас позвоню ей и попрошу надеть что-нибудь яркое, лучше всего апельсиновую водолазку. В этой водолазке она за собой не только одного оператора, целый полк увести может. А мне нужно одеться неприметно. Я уже хотела было ринуться к шкафу, но муж еще не закончил. Он как раз перешел к новым саженцам – значит, осталось еще минут десять. Это время показалось мне часом, но я продолжала делать заинтересованное лицо и в нужный момент сокрушенно качала головой. Наконец, муж выдал последнюю фразу:
- Так что следующую неделю мне снова придется вырваться на дачу, чтобы проверить, как идет работа.
Я выразила мужу свое полное и совершенно искреннее одобрение, и наконец-то занялась гардеробом. Итак, что надеть? Ничего неприметного у меня нет. Может, что-нибудь коричневое или серое? Если надеть серую сорочку, к ней серые в коричневую полоску брюки и коричневый кардиган, то получается совсем даже неплохо: скромненько и со вкусом. К этому комплекту подойдут мои любимые коричневые туфли, отделанные шерстяной тканью в очень мелкую серо-фиолетовую клетку и легкое коричневое полупальто. От аксессуаров придется отказаться – с ними наряд уже не выглядит таким неприметным. Интересно, а какого цвета в регистратуре шкафы? Наверное, коричневые, так что я сольюсь с ними по цвету. На всякий случай, я решила позвонить Нате и уточнить. К сожалению, ее телефон был «отключен или находился вне зоны действия сети», наверное, отмечают с мужем его возвращение из командировки, так что, снова пришлось полагаться на авось. Я попыталась было вспомнить цвет шкафов в регистратуре своей поликлиники, справедливо полагая, что они везде одинаковые, но очень мешали дети. Каждый раз, как только мне удавалось сосредоточиться на регистратуре, они влетали в комнату с очередным требованием немедленно разрешить их «очень важный» спор: кто будет фехтовать красным мечом. У них этого пластмассового оружия было приблизительно столько же, сколько у меня обуви, но фехтовать они всегда хотели одним и тем же. Наученные горьким опытом, месяца два назад мы с мужем купили им одинаковые мечи, но они уже тем же вечером были заброшены на шкаф, а ближе к ночи начался спор из-за единственного в семейном арсенале желтого кинжала. На пятнадцатый раз я довольно бесцеремонно вытолкнула детей из спальни и закрыла за ними дверь.
Сосредоточиться мне снова не удалось: минуты через три в дверь в свойственной только ему уверенной манере постучал муж. Детям вполне хватило этого короткого времени, чтобы довести собственного отца до белого каления. Муж требовал оставить все свои дела и немедленно заняться мальчиками. Отказ в данном случае не принимался – я знаю, когда с мужем лучше не спорить. Я предложила детям поиграть с конструктором, и мы до девяти вечера строили дома, мосты, дороги и парки. В конце вечера я решила, что если все-таки с карьерой детектива не выгорит, а Эдик добьется моего увольнения, могу смело идти в архитекторы – таких интересных строений я не видела ни в одном городе. После того, как дети легли, я сделала попытку вернуться к гардеробу, но вспомнить цвет шкафов в регистратуре своей поликлиники, я, как не старалась, не смогла, а Натке звонить уже было поздно. Перед сном я еще раз просмотрела блокнот. Результатов это не дало, если не считать того факта, что уже очень скоро я смогу цитировать его наизусть.

Лиечка!!!

Это тебе подарок от Леночки (Анджи).
Пусть он украшает твой детективчик





Ленок, Ты ГЕНИЙ
_________________

Какая прелесть! Я себе такую красоту даже представить не могла!!! Спасибо! Спасибо! Спасибо! И еще миллион раз спасибо!!!

Быстренько вставляй на первую страницу и отправь сообщение, как ты сообщаешь о новой главе, Что у тебя теперь есть обложка и от кого Зайди в контакт.
_________________

Лия, замечательная прода!
Домашние хлопоты современного Холмса. Ситуация с детьми до боли знакома. Беседы про строительство - тоже

поздравляю с такой красивой обложкой!

Анджи, твоя работа как всегда выше всяких похвал! Это пять
Аня, спасибо за такое внимание
_________________

Привет, Наташа!


Лена сделала обложку за один вечер!!!! Я была в шоке!!!


Последнее время хочется делать приятное. Лие обложку, Вике - стихи Так все от меня получат что-нибудь [/quote]
_________________

ты нас всегда всех согреваешь ))
_________________

Всех вас

_________________

 » Глава N 24

Продолжение!

Утром я отправилась на работу в заранее приготовленном серо-коричневом наряде, и как всегда попала впросак. Шкафы в регистратуре оказались белые, и я на их фоне смотрелась так, как красная роза в букете белых лилий. Мы начали съемки с интервью с главврачом. Эта милая женщина почему-то решила, что я явилась к ним в больницу за критическим материалом. Она сочла своим долгом защищать честь вверенного ей заведения, во что бы то ни стало, и во всеуслышание объявила об этом во время интервью. Быстренько ответив на мои вопросы, главврач вызвала в кабинет двух амбалов в форме санитаров, и велела им нас сопровождать во время съемок в поликлинике. Сама она сопровождать меня отказалась, видимо опасаясь выдать в непринужденном разговоре какую-то военную, ну или скорее медицинскую тайну. Что они тут опыты над людьми ставят?! Я и так не представляла себе, как подступиться к делу, а тут еще эти амбалы следовали за нами по пятам. Ната попросила разрешения отснять несколько кадров в регистратуре. Главный врач не возражала, - видимо, это помещение угрозы для разоблачения не представляло, и мы прямиком направились к главной цели нашего визита.
Здесь я обнаружила, как оплошала с костюмом, и с самым недовольным видом обернулась к режиссеру. Подруга знаками дала понять, что все в порядке и велела оператору, а снами в поликлинику отправили Дэна, приступать к съемкам. Один из амбалов следил за мной, а второй был приставлен к оператору. Натку в расчет не брали, поэтому она всячески затягивала съемочный процесс, заставляя девочек в регистратуре принимать самые немыслимые позы. Я попыталась было незаметно отойти за шкафы, но один из амбалов начал грозно надвигаться в мою сторону. Я похлопала ресницами, но с амбалом этот номер не прошел. И тут подруга сделала нечто гениальное: драматическим шепотом, который было слышно во всех уголках регистратуры, она стала расспрашивать девчонок о работе. Разговор, в основном, крутился вокруг того, как эти «юные, прекрасные создания» (цитирую со слов Наты) могут работать за такую мизерную зарплату, да еще в таких отвратительных условиях. Амбалы тут же забыли про нас с Дэном и сгрудились вокруг режиссера. Все свои усилия они направили на то, чтобы отгородить своих сотрудниц от Наты. Я мысленно выразила подруге полное и безоговорочное восхищение, и, не теряя времени даром, сняла туфли и на цыпочках побежала к нужному шкафу. Улицу Гоголя я нашла быстро, а вот с домами пришлось повозиться. К тому же руки дрожали от страха, и я никак не могла отыскать Динкину карточку. Мне даже думать не хотелось о том, что сделают со мной амбалы, если застукают на месте преступления. Я внимательно прислушивалась к каждому шороху, в итоге на поиск карточки потратила целых десять минут. Стоило мне ее найти, как Ната голосом Валькирии, видимо для того, чтобы ее было слышно во всех уголках поликлиники, в том числе и в моем, объявила, что съемки в этом помещении заканчиваются и пора перемещаться по кабинетам. В этот момент кто-то довольно быстрым темпом начал продвигаться в мою сторону. У меня не было времени искать запись гинеколога, и, не долго думая, я выдернула из карточки все страницы и положила пустую обложку обратно в ячейку. Быстренько засунув листы в свой довольно скромный бюст, я на цыпочках подбежала к стойке и застыла в темном углу. Здесь я, наконец, отдышалась, надела туфли, напустила на себя безразличный вид и вышла навстречу амбалам, как ни в чем не бывало. Мое появление испугало всех, включая Нату.
Мне не терпелось просмотреть добытый с таким трудом документ, но пришлось дожидаться возвращения на студию. В редакции не было никого, кроме Али и Васи, который, как обычно, сидел наушниках и был целиком погружен в свою рок-музыку. Боря, по понедельникам, приходит на работу с похмелья не раньше двенадцати, а сердобольная Булька отпросилась, чтобы посидеть с больной свекровью, которая, кстати, нещадно ее третирует. Мира и Жучка, как и каждый день в это время носились по телевидению с целью сбора слухов. Причем, что интересно: сведения они получали одинаковые, хотя действовали в разных местах и пользовались разными методами: Мира – лестью и шантажом, Жучка – прямым подхалимажем и кокетливым заигрыванием. Обычно эта процедура занимала у них около часу, значит, мы можем спокойно поговорить.
Аля ждала меня со странными наручниками, изнутри подбитыми розовым мехом. Она сразу же попыталась засунуть их мне в клатч.
- Смотри, не сломай в пылу страсти, - напутствовала меня Ватсон. - Надеюсь, с их помощью ты получишь столько же удовольствия, сколько я.
- Не нужно, забирай обратно, пока это безобразие никто не увидел, а то черт знает что подумают, - я безрезультатно пыталась запихнуть это розовое недоразумение обратно в ее сумку .
- А что подумают? – обиделась Аля. - Крайне необходимая в любом доме вещь. Я вот, например, пользуюсь ими регулярно: помогают сохранить страсть в отношениях. Не хочешь – не надо, - надулась подруга.
С этими словами Аля собственноручно запихала наручники обратно в свою сумку и набросилась на нас с вопросами:
- Ну, что? Вам удалось посмотреть карточку?
- Посмотреть не удалось, зато удалось ее стащить, – призналась я.
- Ты стащила карточку? – Аля даже подпрыгнула на месте.
В этом вопросе слышалось столько осуждения, что я почувствовала себя виноватой, что бывает крайне редко. Я поняла, что пора начать оправдываться, но Ната заступилась за меня:
- А что ей еще оставалось делать? Времени было в обрез, - проинформировала Ватсона режиссер. – Дэн подозрительно оглядывался, амбалы наступали со всех сторон, девочки нервничали, так что мы еще хорошо отделались.
Упоминание об амбалах не могло не заинтересовать такую страстную женщину, как Аля:
- Какие еще амбалы?
- Главврач прикрепила к нам двух амбалов, которые чуть было не испортили всю малину, - спокойно прояснила ситуацию Ната.
- Там было два роскошных мужика? Ну почему мне так не везет?! – Возмущалась Ватсон. - Это я должна была быть там и флиртовать с амбалами!
- Ничего себе флиртовать! Да я не знала, что с ними делать! Пришлось на ходу строить из себя корреспондентов «Журналистского расследования», - у Натки от возмущения даже голос дрожал.
- Хорошо же это у тебя получилось! Это же надо до такого додуматься: украсть из регистратуры официальный документ, - не унималась Ватсон.
Я вставила пару слов в свою защиту:
- Я просто вырвала страницы, а обложку оставила на месте.
Аля решила нас добить, видимо, мысль об амбалах не давала ей покоя:
- Вы что, совсем не соображаете? Зачем им пустая обложка? Что они будут с ней делать?
Я решила, что имею полное право обидеться: Аля нам не помогала, в поликлинике свою репутацию под сомнение не ставила, так что и возмущаться не должна.
- В конце концов, если тебе не интересно, - обиженно бросила я, - можешь не смотреть Динкину карточку. Мы с Натой сами справимся.
Угроза подействовала мгновенно:
- Ладно, давай сюда бумаги.
Я вытащила из сумки листы, мы склонили над ними головы… и ничего. То есть, конечно, что-то там было написано, но вот что, разобрать было невозможно. Ну и почерк, арабская вязь в сравнении с этим почерком казалась простой и понятной. Мало того, что почерк разобрать не представлялось возможным, так еще и складывалось стойкое убеждение, что написано на латыни. К такому же мнению пришли Ната и Аля. Вот так мы и сидела, сгрудившись над бумагами, и бросая друг на друга недоуменные взгляды. В этот момент в комнату влетела Мира. Сумки были далеко, и Ватсон одним движением спрятала бумаги под себя, ну, точнее, села на них. Хотя это явно было лишнее, Мира нас даже не заметила. Такого выражения лица я не видела у нее никогда. Она схватила со стола свой мобильный и выбежала с ним из редакции. Мы дружно уставились на дверь, из которой только что выбежала Мира. Ну и денек сегодня, а ведь он только начался!
Я предложила пойти за Мирой, чтобы подслушать разговор, но не успела. В комнату ворвалась Жучка, с точно таким же выражением лица, как у Миры. В отличии от своей старшей коллеги, которая все свои секреты хранила при себе, Жучка всегда охотно делилась сплетнями. Вот и сейчас она с порога обрушила на нас поток информации:
- Иру арестовали за убийство Руслана! Оказывается, он пронюхал про какую-то страшную историю ее молодости и шантажировал ее. Руслан с каждым разом требовал все больше и больше, и Ира вынуждена была его убить. Представляете, что она пережила?
У каждой из нас был свой вопрос. Меня интересовал источник информации:
- Откуда ты все это знаешь?
- И сколько он с нее требовал? - Ната, как обычно, пыталась прояснить финансовую сторону вопроса.
Ватсон была не согласна с самой постановкой вопроса:
- Что значит «история молодости»? Ирке всего 35 лет! Молодость у нее сейчас. А все, что было раньше – это детство. Вот доживешь до наших лет, поймешь.
- Каких еще наших? – это уже я возмутилась. - Мы с Иркой на семь лет младше тебя, и на пять – Наты. Это у вас, может, молодость, а у нас – юность.
- Да у меня нет ни одной морщинки, и ни грамма лишнего жира, - не выдержала Ната, - и, вообще, я выгляжу моложе всех вас вместе взятых.
- Ну, не знаю, не знаю, – настаивала на своем Аля. - У меня, несмотря на мои 42 года, до сих пор толпы поклонников, в том числе и тех, кому только исполнилось двадцать.
Жучка, которая уже сама была не рада, что подняла эту тему, решила нас примерить самым верным способом - напомнила об убийстве:
- Ну, что вы опять о своем! Тут такое убийство, Ирку арестовали!
Точно, как же я могла об этом забыть? Конечно, могла. Когда тебя называют старухой в 35 лет, тут не только про убийство забудешь.
- Жучка, давай по порядку, - попросила я, - а то у меня уже все в голове перемещалось, не голова, а винегрет какой-то. Во-первых, от кого ты узнала об аресте Ирки? Во-вторых, когда это произошло? Одним словом расскажи спокойно обо всем, что узнала.
- Узнала от главного администратора – Эдика. - Стоило мне о нем забыть, будь он не ладен, как тут опять кто-нибудь напоминает. - По его словам, Ирку арестовали вчера ночью, в аэропорту, когда она пыталась выехать за границу. Говорят, она с первого дня была под подозрением, за ней следили.
Ната требовала ответа на свой вопрос:
- Ты так и не ответила, сколько Руслан требовал с Ирки?
- Говорят о каких-то астрономических суммах, чуть ли не о сотнях тысяч долларов, – у Жучки от волнения дыхание сперло. - Ума не приложу, откуда у Ирки такие деньги.
- А чем он ее шантажировал? – Поинтересовалась Ватсон.
- По словам Эдика, Руслан грозил рассказать эту историю ее будущему мужу, представляете? – Ужаснулась Жучка. - Ты знала, что Ирка встречается с каким-то богатыми бизнесменом?
Этот вопрос Жучка адресовала мне. Девочки тоже уставились на меня - предполагалось, что Ирка является моей близкой подругой, и отвечать на вопрос следует мне.
- Ничего я не знаю, и нечего на меня так смотреть. И вообще, я не поверю, что убийца Ирка, пока она сама мне об этом не скажет. Не способна она на такое, и все тут.
Несмотря на мою пламенную речь, девочки были склонны верить следствию:
- Лия, никого просто так не арестовывают, у Визжавого, наверняка, были улики, – заявила Ната.
- Хочешь - верь, хочешь - не верь, но Руслана убила она, - поддержала режиссера Аля. - Давай лучше попросим Римку, пусть она разузнает подробности у своего хахаля. Хотя думаю, она и так в курсе.
Я долго думала, стоило показываться на глаза Эдику или нет. Может, он смирился с потерей блокнота и успокоился? А если не успокоился? Судя по тому, как развиваются события, не удивлюсь, если он меня убьет. В конце концов, больше всего на свете я не люблю неизвестность; лучше спуститься вниз и убедиться своими глазами.