Последний танец телохранителя (СЛР 18+)

Спасибо за продолжение!
___________________________________

Я с вами согласна. Но, конечно, такой герой не может быть без "заморочек". Зачастую людям в инвалидном кресле или с ограниченными возможностями очень тяжело по жизни, а тут так подфортило с такой девушкой. Конечно, все комплексы по поводу беспомощности, бесполезности сразу наружу. Человек, считающий себя потерянным для общества просто не верит в себя и его страхи, считайте, увеличены в разы


_________________

Всем спасибо за поддержку, новая глава уже пишется
_________________

Юленька, большое спасибо за продолжение!
___________________________________

 » Глава 12

Питер
После нашей встречи и разговора с Амандой, я еще больше запутался, не зная, могу ли я доверять ей.
То ли девчонка действительно ничего не знает о темных делишках своего босса, то ли хорошо скрывает правду, умело играя в невинную жертву.
Вновь и вновь возвращаюсь к нашей встрече и все заново анализирую. В ее взгляде отражалась преданность, боль, печаль, и что-то еще, что я до конца не смог разобрать. Нет, это не может быть наигранным. Как она вспылила на мои обвинения, все было так реально, ее сбивчивое дыхание, несвязная речь в порыве гнева. Нет. Она не могла меня предать. А если это всё тонкая игра, которая на руку Корсу, заманить меня в ловушку? А если нет? Если она и правда любит меня? Чёрт. Чёрт. Чёрт. Голова идет кругом от всех этих вопросов. Что мне делать дальше? Как бы там ни было, мне надо с этим разобраться и как можно быстрей, а не вестись, как это произошло в кафе, и я потерял контроль над собой.
В моем воображении вспышкой мелькает картинка, где она с ним в обнимку, в кровати, счастливая и улыбающаяся.
Внутри разгорается пожар. Перед глазами всё багровеет и плывёт. Не моя. ОНА. НЕ. МОЯ!
Во внезапном приливе ярости я одним рывком сметаю все бумаги со стола. Бумага с шелестом парит в воздухе и ложится на пол. Сердце, ускорив свой ритм, сильнее гоняет кровь по венам, и стук его отдается в висках.
- Твою мать! - Тяжело дышу, откинувшись на спинку кресла и пытаясь восстановить душевное равновесие. В горле першит, будто его сжимают в тиски.
Чёрт, как же тяжело видеть её рядом с другим, как он прикасается к ней, как владеет ею. Похоже у меня помутнение рассудка. Хочется взвыть от внезапного накатившего гнева и отчаяния. И в бессилии что-либо сделать, пытаясь обуздать свои чувства, я сжимаю руки в кулаки. Из горла вырывается рык хриплого дыхания.
Нет, это нельзя допустить! Я … не позволю, не смогу с этим жить и мириться. Аманда, детка, зачем же ты влезла в эту темную и опасную игру?
Прислонившись лбом к холодному металлу стойки у стены, рядом со столом и закрыв глаза, я дышу, хватаясь за остатки здравого рассудка, покидающего меня, когда речь заходит об этой девчонке.
Почему? Ну почему она так засела у меня в голове? Нет, не в голове. Глубже. Гораздо глубже... Я трогаю свою грудь в области сердца. Ноет, щемит… вот тут она засела.
Тишину комнаты прорезает громкая раздавшаяся мелодия на моем мобильном, отвлекая меня от дальнейших размышлений. Пришёл билет на самолёт в Сан-Диего.
После моего доклада о непредвиденных обстоятельства в виде появления Аманды, Дженс решил отстранить меня от дела, но установил слежку за Корсом. Хоть Дженкс и настаивает на моей отправке домой, я не могу все так бросить, не выяснив до конца, насколько это опасно для Аманды. Я должен быть уверен, что с девчонкой всё будет хорошо, и она не влипла из-за меня в передрягу. К черту все эти перестраховки Дженса.
Проверяю временный денежный счет. Денег должно хватить на еще одну покупку оружия. Время играть Ва-Банк и сегодня в моих намерениях снова появиться в этом гребанном казино, проверить все самому. В любом случае уже ясно, что если Аманда рассказала Корсу, что за ним слежка ФБР, то всех последующих ребят будут проверять, если же она меня не выдала, значит, дело можно продолжить расследовать.
Оделся я непримечательно, в джинсы и рубашку, как было задумано изначально по нашему с Дженсом плану, и был у казино к 11 вечера. Намереваясь зайти, я проехал по дорожке ко входу и остановился у охраны с металлоискателями. Предстояло пройти очередную процедуру обыска.
Один охранник подошёл ко мне, второй заговорил в микрофон. Металлоискатель, как обычно, запищал. Меня стали обыскивать и проверять кресло со скрупулёзностью и тщательностью, чего раньше не делали. Это было странным и тревожным. Я напрягся. Уровень адреналина в крови подскочил, отдаваясь громким биением сердца.
Черт. Неужели, я ошибся ...она все-таки меня сдала? Если это так, то меня сейчас обыщут по-полной, а дальше уже вариантов несколько: могут просто не пустить в казино, а могут и задержать. Пытаясь оставаться хладнокровным и не выдавать тревогу, я молча подчинялся приказам. Проносить с собой оружие в казино запрещено и если кто-то из них сейчас нащупает замаскированную кнопку, то найдёт потайное отделение и небольшой нож, который всегда находится в нём.
Но, к моему везению, всё обходится. Осмотрев моё кресло, охрана пропускает меня в зал. Не сопровождают. Озираюсь по сторонам. Не преследуют. Странно. Тогда к чему была проверка?
Полон подозрений, подъезжаю ко входу в игровой зал. Это место полно всяких гребанных интриг и тайн. Осматриваю основное место пребывания хозяина казино, Корса не видно. Но нет, не он меня волнует. Нет его, а значит, не будет и её.
И хладнокровие снова меня покидает. Криво усмехаюсь. Но улыбка больше похожа на оскал. Самонадеянный идиот. Время жить реалиями. Ты сам её оттолкнул, а теперь ищешь, утешая себя, что она не в постели с другим. И веришь её словам, до сих пор веришь…
Сегодня в зале нет и торговцев. Всё как-то слишком подозрительно. Если они все в курсе, что ими заинтересована разведка, тогда почему меня не задержали прямо на входе. Возможно, они тоже следят и выжидают. Ждут следующий мой шаг. А у меня вариантов больше нет. И сегодня я просто обычный игрок, прожигающий содержимое своих карманов.
Присоединившись к игре в рулетку, ставлю 50 на красное. Волчок крутится. Все с придыханием глядят на стрелку и крупье. Еще момент, и кто-то будет выигрыше, а кто-то останется не у дел. И я затаив дыхание, жду исхода.
В кармане вибрирует мобильный. Я вздрагиваю от неожиданного звука, но не удивляюсь. Я знаю, что это Дженс. Самолёт уже прибыл в аэропорт, но меня там не увидели и уже доложили обо всём ему.
Поднимаю трубку, не сводя глаз с рулетки.
- Мать твою, Дэвис! Какого хрена ты творишь? – орёт Дженс - Решил поиграть в героя? Холодильники пропали, сегодня их вывезли со склада. Я собирался тебе сказать уже на месте. Скорее всего, она тебя сдала, твоя эта Аманда!
Я словно громом поражённый. Сдала? Нет, я не могу в это поверить. Не могу поверить, что она проверяла меня. Факты ведут к этому, но она ли это?
Я раздавлен. Снова женщина меня растоптала. Сколько раз я зарекался не доверять женщинам, не связываться с ними, а просто получать физическое удовольствие от них и жить для себя.
Сколько набивал шишек. И снова. На те же грабли. Но я цепляюсь, как утопающий, за последнюю соломинку. Вдруг все же это не она? А вдруг и она простая пешка в этой игре?
- Ты точно уверен? Вы проверяли её?
- Нет, не уверен. Но ты можешь быть в опасности, Питер. Какого черта ты там остался? Ты понимаешь, что все обстоятельства играют против тебя? Тебе нужно убираться оттуда, пока это всё не кончилось плохо. Мы немного выждем и продумаем новый план действий.
- Я сейчас в казино, - выдаю чётко и кратко, понимая, что за мной могут наблюдать и прослушивать. Грубо выругавшись, Дженс тяжело и шумно дышит в трубку.
- Самоубийца. Сам лезешь на рожон, – повисает пауза. Дженс выдохнув, более спокойно добавляет. - Я понял, ты решил сам разобраться. Прошу, будь осторожен.
Дженс понял, что отступать я не намерен. Не сейчас, когда зашёл слишком далеко. Слишком хорошо он меня знает.
Игру за игрой, я не покидаю стол. Сам не знаю, чего жду. Сыворотку вывезли. Ни Корс, ни торговцы оружием так и не появляются. Противно осознавать, что это дело для меня проиграно и что вокруг пальца меня обвела какая-то девчонка, да еще и та, которой удалось залезть мне глубоко в душу .
Закончив играть к 2 часам ночи и опрокинув три стакана виски, я вызвал такси и поехал к себе в номер. Состояние было паршивое. За вечер никто так и не появился, а мысли о том, что Аманда меня предала, словно сжирали заживо.
Подъехав к двери своего номера, я вставил ключ-карту в отверстие. Дверь открылась.
В номере было тёмно, но по силуэтам вещей и мебели, признаков явного обыска не наблюдалось. Всё было в таком же порядке, каким я его оставлял.
Я развернул кресло, закрыть дверь и глянул через плечо. Нет, мне не показалось. Что-то было не так.
Резко развернув кресло лицом к комнате, я замер. Затаив дыхание, попытался сосредоточиться, чтоб максимально обострить свои чувства. Прищурившись и настороженно вглядываясь в темноту, я осмотрелся. В это же время в простенке между окнами что-то зашевелилось.
С тревожным чувством, я стал всматриваться в отделяющуюся от стены тень, лихорадочно при этом соображая, успею ли нажать кнопку на боку сидения и с тайного отсека достать небольшой нож.
- Кто вы? – Наконец могу рассмотреть отделившуюся в темноте фигуру. По очертаниям женская.
- Здравствуйте Питер. – Негромко стуча каблуками по ламинату, женщина подходит к дивану, и сев на него, кладет ногу на ногу. Тянется рукой к ночнику, стоящему на небольшой тумбе рядом с диваном и включает свет. Освещенную неярким светом, теперь полностью отчетливо вижу высокую длинноволосую брюнетку в темном деловом костюме и туфлях на высоченных тонких каблуках-шпильках.
Брюнетка возвращается в предыдущее положение. Её движения, чёткие, точные. Тело гибкое. Взгляд проницательный и жёсткий. Всем своим видом она напоминает кошку.
- Вам это без надобности Питер, но всё-же представлюсь. Меня зовут Триш. И я пришла поговорить… - брюнетка, с вызовом глядя мне в глаза, вскидывает бровь – пока что.
Она что, мне угрожает? Первым был Ривз, а теперь добрались уже и до меня.
- Тристан Корс мне угрожает? Неужели моя задница в казино портит ему все планы?
- Нет Питер. – Брюнетка улыбается. – Он и вовсе о Вас ещё не знает. Я знаю, что Вас интересует - сыворотка. Но ФБР занялось немного не своим делом. Ривза просто припугнули, и только ради того, чтобы он бросил это расследование. А он втянул ещё и Вас.
Я потрясен. Обезоружен. Она знает слишком много о нас. Значит она либо одна из нас, либо агент из других спецслужб. Иначе она бы таких секретных сведений просто не знала бы.
- Вы не похожи на агента ФБР. ЦРУ?
Из уст девушки вырывается смешок.
- Ну… не совсем так.
- Не надо со мной играть. Раз уж Вы здесь… Я же понимаю, что за Вами стоят не совсем простые люди или крупная организация..? Такие сведения засекречены, и простым смертным их не разглашают. Кто Вы? Что Вам от меня нужно?
- Ну... скажем, хочу Вас предупредить. Дружески, - она улыбается уголками губ, но глаза остаются серьезные .- Мне кое-что удалось выяснить про Вас, Питер, - она замолкает и смотрит на меня, проверяя мою реакцию на ее слова, - Вы – отставной морпех, «Герой страны», Вам не зачем
в это влезать. Не втягивайтесь в это дело сами и заберите ваших ребят, мой Вам совет. Останетесь целы. Для вашей девушки.
- Моей девушки?
- Да. Мисс Линдсей. Ваша встреча в кафе....мне показалась, не совсем была дружеской, скорее… - брюнетка слегка наклоняет голову набок и умолкает.
Вот черт. Сам потерял сноровку и не ушел от слежки, так еще и Аманду потянул за собой. Вот дурак. Лихорадочно начинаю думать, что ответить этой Триш, чтобы Аманду не впутывать.
- А вот тут Вы ошибаетесь, Мисс Линдсей - моя давняя знакомая, подчеркиваю, просто знакомая из моего прошлого, и эта встреча в кафе... просто встреча друзей, ничего большего. Она работает на Тристана Корса, и ничего о расследовании не знает, и к этому делу не имеет ни малейшего отношения.
-О!- она ехидно улыбается,- Успокойтесь Питер. Да, так и есть , Мисс Линдсей не знает о сыворотке . А Тристан Корс тоже в этом деле фигурирует только как посредник, такая себе перевалочная станция. Ему это выгодно со своей стороны – нам со своей.
- И что будет с сывороткой? - Хочу увести разговор об Аманде и акцентировать внимание на сыворотке, потому быстро задаю свой вопрос. - Повыгоднее продадите? Запустите эпидемию? Что дальше? Зачем Вам спасать ФБР-щиков, если может быть задумано ,что-то против целой нации?
- О нет-нет, - она смеётся. Поверьте, хозяин сыворотки не псих, у него нет в планах чего-то жуткого из разряда фантастических фильмов. Эта новая формула оружия просто в разы ускорит захват территории. Да, она интересна всем, но те рефрижераторы, что были выкрадены у хозяина, стояли у Тристана на хранении. Он их поймал, как перекупщик, но узнав, что хранится в капсулах, безоговорочно вернул назад. Он местный бизнесмен, даже ему не нужно таких проблем, которые несёт за собой эта сыворотка.
- А то убийство на улице? Именно оно привело Ривза к этому складу.
- Да, но это обычные уличные разборки. Они никак не связаны с нахождением сыворотки на складе.
- Допустим. Но почему такая слежка за мной? Почему вы следили за мной ?
- Потому что это дело гос.важности Питер. Более чем одной спецслужбы или торговцев оружием в пределах страны, моя задача отследить действия каждого, кто хоть как-то причастен к этому делу.
- Хорошо ,я понял Вас. Мне бы не хотілось, чтобы из-за меня и моего расследования были неприятности у моих друзей . Та девушка в кафе, Аманда, она действительно просто друг .Я не хочу чтобы ее вовлекли во всё это из-за нашей встречи. Если я брошу расследование и уеду, она не пострадает ?
- А что Вас смущает? Будет танцевать и заниматься детьми, как и до этого.
Я пытаюсь уловить суть этого дела, но ничего так и не проясняется. Слишком уж хорошо брюнетка всё рассказывает. Слишком миролюбиво всё, как для торговцев оружием. Но и распутывать дальше это дело уже мы не сможем, нас рассекретили продажные крысы из нашей же службы, причём не из низов, а именно те, кто имеет доступ к засекреченной информации.
- Хорошо, я вернусь в Вашингтон. – Вижу пока единственный выход из ситуации.
- Вот и ладненько . Отправляйтесь домой Питер. – С этими словами брюнетка встаёт с дивана, неторопливо идет к двери , и не оборачиваясь выходит из номера.
Б*ять. Продажные. Сдали меня и Ривза. Или как это нынче принято говорить, отстранили от дела, твари. От злости в жилах закипает кровь. Отвратное состояние, когда тебя предали.
И что теперь? Домой? Так и не узнав, кому это всё принадлежит и что планирует делать с этой сывороткой хозяин?
А Корс? Он только лишь поучаствовал, как посредник, и не причастен к применению сыворотки? Нет, не верю в это. Слишком всё красиво и приторно прозвучало. Но вполне достаточно аргументов для того, чтобы нас отстранить
Достаю мобильник из кармана и набираю Дженса.
- Питер.
- Нас рассекретили Дженс. Сдали наши же. Они знают обо мне и Ривзе всё. Всё, что мы брали из рабочей системы ФБР, следят за каждым нашим шагом. Я возвращаюсь домой. В ФБР не вернусь, только в квартиру за своими вещами, я не намерен просиживать штаны вместе с этими крысами под одной крышей.
Сперва Дженс молчит.
- Хорошо. Бери билеты на рейсы.
- Ривз может вернуться в Вашингтон, они его трогать не станут.
- Ты уверен?
- Говорят, что это было лишь манёвром его отпугнуть.
- А ты что думаешь?
- Дженс, конечно я им не верю, но и делать мне здесь больше нечего. Нам нужно отойти от этого дела.
- Ясно. До связи Питер. – Дженс завершает разговор.
Подъезжаю креслом к столу с ноутбуком. Включаю и заказываю билеты на перекладные рейсы. Три минуты и электронные билеты на моём имэйле. Уже сегодня я буду в Вашингтоне, а завтра… а завтра вернусь домой.
По прилёту в Вашингтон, собираю вещи. Включаю свой мобильный. На автоответчике нахожу сообщение о пропущенных звонках от Вернона. Ах да, та экспериментальная программа. Как-то я и забыл о ней. Но что с неё толку? Мне не помогла операция тогда, а что смогут сделать сейчас, спустя столько времени?
Набрав Грэнсфилда, старшего следователя, под чьим началом я был, я поставил его в известность о своём намерении уйти из ФБР.
- Почему, Питер?
- Всё у нас продано и любую информацию можно выудить. Нас с напарником рассекретили и сделали абсолютно беспомощными. Работать в своре шакалов и чьих-то прихвостней я не могу. Ни на кого невозможно положиться. Вы готовы идти на дело с неприкрытым задом? Я думаю вряд ли кто на такое отважится. Допустим, я пошёл, не зная что меня ждёт и чем кончится, но мне, калеке, терять нечего, а вот Ривзу? – на последних словах я повышаю голос.
- Питер, я всё понимаю, не горячись. Произошла утечка информации, но мы уже расследуем, кто это был. Виновные будут притянуты к ответственности и ликвидированы из органов. Ты же сам знаешь порядки.
Порядки… Непроизвольно горько усмехаюсь.
- Эти грёбанные порядки всё равно никого не останавливают.
- Питер, мы всё уладим. Разберемся. Не пори горячку, ты нужен ФБР. Давай я оформлю тебе отпуск. Ривз пока пересидит в Сан-Диего, пока это всё не уляжется. Вы парни рисковые, но я с вами не готов расстаться.
- Оформляй, как знаешь. В офисе я не намерен появляться. – Нажимаю кнопку отбоя. Желания связывать себя с ФБР больше нет. Снова сидеть в кабинете, за компьютером и знать, что дела расследуются для галочки. Или что тебя сдадут в любую минуту. Нет, не для меня работа среди крыс.
До рейса в аэропорт Манчестер в округе Беннингтона оставалось 4 часа. Вещи были уже собраны. Но смутное чувство тревоги терзало изнутри, подвергая сомнениям правильность моей поездки. Да, мне действительно ничего не оставалось кроме того, как отправиться домой.Но, что будет с Амандой ? Надо какое-то время присмотреть за ней, чтобы она не пострадала из-за меня .
Снова просить Дженса? Нет, морпехов лучше сюда теперь вообще не втягивать. Макс тоже мне сейчас не помощник с беременной Хезер. А что если об этом попросить Вернона, Аманда ему тоже не чужая, пусть присматривает за девчонкой.
В нерешительности кручу в руках телефон. Остальные варианты мною отброшены и это пока единственный выход.
Набрав номер отца Хезер, считаю в трубке гудки, но хозяин номера не заставляет себя долго ждать.
- Здравствуй Питер. Ты всё-таки решился принять участие в нашем правительственном проекте?
- Нет Вернон. Я не думал об этом. Я звоню Вам по другому поводу.
- Я слушаю.
- Я больше не нахожусь в рядах ФБР и еду домой. Прошу Вас присмотреть за Амандой, она может быть попасть в беду, тут ее работодатель.... очень темная личность , не нравится он мне.
- Хорошо Питер, я понял тебя. А кто он, ее работодатель?
- Я не могу больше ничего говорить мистер Аддерли, это может быть опасным. Вы просто присмотрите за ней. Пусть за ней смотрит человек, не связанный со спецслужбой, но и ни во что больше не влезает.
- Я попробую Питер. Ты точно уверен, что хочешь домой? Пит…
- Я… я не знаю…
- Питер, я понимаю твои сомнения, но эта программа работает. Это же шанс для тебя.
- Я подумаю Вернон.
И вот, спустя три часа я всё думаю над вопросом Вернона… но уже сидя в самолёте Нью-Йоркского направления и глядя в иллюминатор. Не знаю, почему лечу туда, и чем всё это для меня закончится. Может быть и ничем. А что будет с Амандой? Пройдёт время… Может она построит свою семью. А я… Может у меня появится шанс её охранять.
До самого прибытия в Нью-Йорк я думаю только об Аманде. С приземлением самолёта прохожу паспортный контроль и выезжаю в холл терминала. Среди встречающих замечаю человека с моей фамилией на табличке, и сопровождаемый им, еду в реабилитационный центр.
Моего сопровождающего зовут Люк. Он один из учёных, что разработали этот проект совместно с врачами-травматологами. Поговорив о моём случае с Верноном, он решил встретить и показать мне всё сам. Чёрт, как я не люблю эти излишние церемонии. Это жутко раздражает. Зачем ещё раз мне напоминать о моей грёбанной беспомощности.
Мы въехали на территорию просторного парка с длинными аллеями, тянувшимися к небольшому пруду. Кое-где мелькали люди, кто на костылях, кто в креслах, сопровождаемые персоналом центра.
- Вечерние прогулки пациентов, - заметил мой интерес Люк.
Машина остановилась у самого входа в центр. Я выехал из грузового отсека машины и осмотрел здание. С виду оно напоминало обычный госпиталь в 7 этажей. Ко входу в здание был выстроен пандус.
- Желаете заехать через пандус или можем подняться на лифте?
- Пандус, - сухо ответив Люку, машинально нажал кнопку и кресло поехало. Взберусь и по пандусу. На лифте пусть перевозят лежачих.
- На первом этаже у нас находится просторный холл, приёмная, небольшая гардеробная для посетителей и кафе, - затараторил Люк, - на втором тренажерный зал, комната для лечебной гимнастики, массажист, на третьем исследовательская лаборатория, операционный блок и процедурная, а начиная с четвёртого, куда мы сейчас направляемся, палаты для пациентов.
- Завтра утром за вами приедет Энн, ваша медсестра для сдачи анализов. Также завтра мы вас обследуем в лаборатории и поймём чем вам можно помочь и нашу дальнейшую программу, а сейчас отдыхайте. Кнопка вызова дежурной медсестры у вашей кровати, а также на пульте, который вы можете всегда носить с собой.
- Спасибо, - я кивнул Люку.
Дверь закрылась. Я сбросил сумку с колен. Одноместная палата, включающая в себя одноместную кровать, тумбу с ночником, телевизор на стене, небольшой столик, планку с вешалками для одежды, комод. За дверью справа оказался санузел. Если честно палату эта комната не напоминала вовсе, скорее номер в гостинице. Возможно это было именно для того, чтобы не чувствовать себя здесь, как в госпитале.
Дорога немного вымотала, хотелось расслабиться. Я включил ноутбук и давно позаброшенный плэйлист Leo Moracchioli. Негромко послышались тяжёлые аккорды и я направился под душ.
Наконец удалось принять душ, что очень давно хотелось, но не было возможности. Как ни крути, но в этом месте, в отличие от моего отельного номера в Майами, здесь было продумано всё для таких, как
я, с поручнями, низкими подлокотниками и всё было под рукой.
Музыка так и осталась играть на фоне, когда я засыпал, очутившись в новом для меня месте. Сомнения всё ещё не покидали, они наоборот стали более явными. Я не знал, на что я надеюсь и за что пытаюсь уцепиться. Но что-то меня подтолкнуло приехать сюда.
Утром я встал спозаранку, отлично выспавшись, как не странно. Когда Энн вошла в палату, я успел принять душ и был уже одет.
- Доброе утро, мистер Дэвис. Меня зовут Энн, - робко представилась девушка. На вид я мог дать девчонке лет до 25.Из-под белого медицинского колпака выбилась прядь тёмных волос.
- Сейчас я возьму у вас кровь на анализ, и затем отправлю все в лабораторию. А мы с вами отправимся в смотровую.
- Доброе утро. - Я закатил рукав рубашки и подъехал к столу. Девушка подошла к столу и поставила на него небольшой кейс.
- Сожмите кулак и немного им поработайте. – Девушка немного покраснела, когда я подал ей локоть. Отчего-то она робела передо мной.
Она открыла кейс, взяла обеззараживающий раствор и распечатав шприц, обработала иглу.
Посмотрев и нащупав на руке вену, девушка поставила систему. По трубке потекла тёмная густая кровь. Энн вытащила из кейса 5 пробирок.
- Целых пять? – глянув на пробирки, я посмотрел на девушку немного в замешательстве.
- Эм…да, - замешкавшись, ответила Энн, - здесь и развёрнутый анализ крови, и глюкоза, и образцы на гормоны и биохимию. Мы делаем все образцы сразу.
- Тогда понятно, - я отвернулся в сторону окна. Смотреть на всякую трехомудь для забора крови не хотелось. За окном было солнечно. День обещал быть ясным и погожим.
Послышался щелчок, ко мне прикоснулась рука девушки и в локте защипало.
-Зажмите локоть, и подержите его в согнутом положении, пока кровь не остановится. – Энн поставила пробирки в кейс и закрыла его. – Я отнесу ваши образцы в лабораторию. Результаты будут готовы к полудню. А сейчас спуститесь, пожалуйста, на первый этаж, в процедурную. Вам сделают электрокардиограмму и ультразвуковую диагностику.
Всё утро прошло в разъезде из кабинета в кабинет. Анализов было масса. К полудню результаты всех анализов были готовы, и я въехал в смотровую, находившуюся в лаборатории, как отдельный отсек.
Энн оставила меня с Люком. Из-за большого монитора показался ещё один человек в белом медицинском костюме.
- Добрый день Питер, - седоволосый мужчина лет 55 протянул мне для пожатия руку. – Я доктор Фрэнсис Никсон. Энн сейчас поможет Вам лечь в камеру, где мы с Люком Вас осмотрим. В камере вам будем подаваться седативный газ, чтобы Вы уснули и смогли определить меру чувствительности нервных окончаний.
Ответив на рукопожатие ему и Люку, я повернулся к камере, на которой Энн нажимала кнопки.
Камера напоминала огромную трубу.
- Я буду в сознании? – я обратился к Никсону.
- Да. Безусловно, – заверил меня доктор. – Вы будете слышать, что мы с Люком говорим и какие вопросы задаём. – Этот газ будет действовать как местный наркоз, только частично отключая зоны чувствительности нервных окончаний. То есть мы проверим вас и в сознании и под анестезией.
Меня поместили в камеру. Не могу точно сказать, сколько провёл в камере времени. Оно словно остановилось. Ощущения были разные: в тазу и спине пощипывало, потом создалось впечатление, что через меня пропускают небольшой разряд тока и меня жутко трясло и лихорадило. А потом… А потом перед глазами всё сереет, плывёт и темнота. Кромешная, пугающая, беспросветная темнота.
Я слышу стон. Жуткий, болезненный. Не могу разобрать, чей стон. Мой?.. Нет, я не уверен… Голова как чумная, мысли хаотичные, перед глазами рябь… Тело онемело, не чувствую ни рук, ни ног. И всё-таки это не мой стон, а раздающийся рядом. Стараюсь повернуть отяжелевшую голову. Макс… Они наносят ему удары, один за другим, а он смеется им в лицо.
Видя, что я пришёл в себя, подходят ко мне. Но я не могу как-то защищаться и противостоять, я подвешен на тросе, обезоружен и обездвижен. Я просто мишень. Но я молчу, я не сдам ребят.
- Ммммммм, - стиснув зубы, я заглушаю рвущийся изнутри вопль и вздрагиваю. В мою ногу снова вонзается нож. Удары следуют один за другим. Боль адская. По спине снова проходит ток, который я не в силах вынести и я отключаюсь…
И снова темнота… непроглядная, сплошная чёрная мгла… Я сижу в этой мгле. Обездвижен. И нет из неё выхода. Мне некуда идти, но и себя я не чувствую. Я ничего не чувствую…
Светлеет... И снова туман, густой, окутывает меня клубами. Слышу шипение отдалённым фоном, постепенно нарастающее и превращающееся в голос, далеко зовущий голос.
- Питер… Питер, Вы меня слышите?
Слышу. Но ответить не могу. Я не могу ничего сделать, но я уже чувствую. Чувствую неимоверную тяжесть и меня ничего не слушается, но теперь я ощущаю своё тело.
В глазах немного рябит, но уже проясняется. Пытаюсь открыть. Пошевелить пальцами, не выходит. Хочу ответить доктору, но вместо слова могу только промычать.
- Я рад, что вы меня слышите Питер. У меня для Вас серьёзные новости, - громко по камере звучит голос Никсона, - прогноз вполне утешительный. Чувствительность ног окончательно не ушла, и мы попробуем восстановить Вам спину. К счастью, осколком от гранаты затронуты мягкие ткани. Конечно, он находится почти у позвоночника, но это не должно нам помешать для вживления нейростимуляторов. А сейчас отдохните , приходите в себя, и я жду Вас у себя в кабинете.
_________________

Юля, спасибо за продолжение!
_________________

в читателях......

Юля, большое спасибо за продолжение!
Рада, что есть надежда с этим экспериментальным лечением.
___________________________________

Спасибо за продолжение!
___________________________________

 » Глава 13

Аманда
Перед гастрольным туром, всю неделю Эмили заставляет нас появляться в зале с самого утра и репетировать до позднего вечера, не щадя ни нас, ни себя. Моя жизнь зациклилась на студии в постоянных изнурительных репетициях. Мы все уже на пределе человеческих возможностей. В студии витает, как мне кажется, не дух вдохновения танцем, а дух раздражительности и даже злобы. Но Эмили беспощадна - кто не может отработать новое движение, остается в студии до глубокой ночи. Сама же Эмили стала более жёсткой и нервной. Она, вдруг, решила внести в наш гастрольный репертуар новое веяние под названием «Стэп».
Не могу сказать, что это непосильно. Для нас это понятие вообще неприемлемо, иначе ты не профессионал в своём деле. Но мы теряемся в догадках, с чего Эмили, да еще перед самыми гастролями, менять репертуар. Определенно, что-то происходит, и это «что-то», сказывается на нас. Помимо этого изменился и гастрольный график, включив в себя две новых локации.
Мне порой даже кажется, что все как-то косо на меня поглядывают, не знаю, может это просто предрассудки и виной всему моя усталость от изнурительных репетиций. Не могу же я быть причиной таких перемен и моя деятельность с Тристаном.
Уставшая, на дрожащих ногах я выхожу на парковку, покидая очередную репетицию далеко затемно. Сев в машину, потираю ноющие суставы и, посмотрев в зеркало, сдуваю упавшую прядь со лба. Ну и видок у тебя Аманда. От усталости и недосыпания от ранних репетиций, образовались темные круги под глазами. Усмехаюсь. Красавица ...что тут еще можно сказать. Да и ладно. Ну и пусть. Именно сейчас мне уже это не важно.
Эмили замучила просто. Сейчас бы тёплую расслабляющую ванну и спать. Завожу машину и еду домой. Эмили сжалилась над нами и на завтра всем разрешила денек отдохнуть от репетиций.
На утро я планировала заехать в приют и навестить Джен. За эту неделю я соскучилась по этой милой крохе, и она меня ждёт. Пару дней назад администратор разрешила девочке позвонить мне, и мы договорились с Джен о встрече. Заодно я хочу попрощаться с ней на время своего гастрольного тура.
Тут я вспоминаю о Тристане. Странно. О нем уже давно ничего не слышала. Знаю, что Эмили получает невразумительные распоряжения от его человека. Я слышала как-то, Эмили разговаривала с этим связным, и по разговору поняла, что она чем-то очень не довольна.
Решаю набрать его сама, узнать, как продвигается благотворительная компания помощи приюту, но в трубке только слышатся одинокие гудки. Очень странно. Обычно он всегда берет трубку после третьего-четвертого гудка.
Утром, как и планировала, выспавшаяся и в хорошем настроении, впрыгнув в машину, я отправилась в приют. Денек выдался солнечный, небо без единого облачка. В приподнятом настроении от того, что сегодня увижусь с Джен, я мчусь в приют, превышая скорость. Быстрее бы.
Джен уже позавтракала и ждёт моего приезда. Захожу в холл, здороваюсь с персоналом. Джен вызывают из группы. Девочка подбегает ко мне и обхватывает, обнимая.
- Привет. Я скучала, - провожу рукой по волосам, уткнувшейся в меня девочки.
Джен поднимает головку, и так преданно, как маленький котенок, смотрит мне в глаза.
- Привет. Я больше скучала, - улыбается Джен, и еще крепче меня обнимает.
Взяв меня за руку, она ведет меня в комнату для посетителей. Она такая смышлёная малышка.
Мы садимся за детский столик, и Джен показывает мне свои рисунки. У нее очень хорошо получается рисовать. Но я обращаю внимание, что рисунки все какие-то грустные, в темных тонах. У меня сжимается сердце. Хочется подарить этой милой крохе частицу доброты и тепла. Как же жаль осознавать, что у этой девочки нет мамы.
Я ей рассказываю про танцы, репетиции и Джен очень внимательно меня слушает. Иногда задает вопросы, и в её вопросах, всё, что мы считаем таким сложным, звучит так просто. Порой, кажется, что она меня понимает, как не понимают другие.
И мы говорим и говорим… а потом я оставляю её на целый месяц. Целый месяц с чередой выступлений и концертов.
И жизнь становится рутинной. Я живу от звонков домой к репетициям и выступлениям, и так по кругу.
Сэм постоянно рядом, он поддерживает, помогает, но, вопреки маминому предложению переключить своё внимание на него, я так и не смогла последовать её совету. Он действительно хороший друг и хороший парень, но как мужчина, он меня не будоражит, нет того чувства, когда сердце замирает, а потом грохочет от волнения и возбуждения, или нет даже намека на взлет бабочек внизу живота. Может со мной что-то не так, а может поведение Питера, отбило у меня всякое желание к мужчинам. Я не знаю.
В один прекрасный день, я Сэму так прямо и сказала, что мы сможем быть только партнёрами по танцу и хорошими друзьями, но не более. Возможно, он понял, может и нет, не знаю, но, по крайней мере, больше нет с его стороны проявлений ревности и собственнических обвинений в мой адрес. И мне стало легче и комфортнее рядом с ним.
А Питер... Я знаю, что он согласился пройти лечение в реабилитационном центре. После нашей с Питером странной встречи в кафе, как-то нежданно позвонил Вернон. Спросив как бы между прочим о моих делах, он мне о Питере и рассказал. Только это ничего не меняет. Мне больно. До сих пор. Почему именно меня угораздило влюбиться в этого эгоистичного, холодного мужчину..? Холодного ли? Ох... нет… совсем напротив, он очень горячий и темпераментный. А теперь остались только воспоминания... нам ведь было хорошо вместе, я же чувствовала и видела, что ему со мной было хорошо, его эмоции многое мне говорили. А потом ... он возвел стену, отгородился от меня и эта его безразличная маска на лице.
Опять наворачиваются слезы на глаза… не плакать...больше ни слезинки.
Тяжело вздыхаю.
Я так и не смогла его забыть, поэтому он и сейчас занимает мои мысли. Но звонить ему я не стану. Наша встреча в кафе стала большой и жирной точкой наших отношений и за эту черту я уже не переступлю.
Ну вот, такова моя жизнь. У меня есть любимое дело жизни, есть цель, когда ты стоишь на сцене после ошеломительного успеха, весь вымотанный, но и выложился ты на максимум, открыв зрителю свою душу, показав эмоции, заставляя его сопереживать. Зритель плачет. Софиты ярко загораются, зал встаёт и аплодирует стоя. Вот она и отдача. И этот момент эйфории не сравнить ни с чем. Но, когда отзвучат аплодисменты и погаснут софиты, ты идешь в гримерку, а потом ….пустота, и тогда понимаешь... Нет конечно же есть твёрдое родительское плечо, но все это не то, на душе пусто и одиноко… Что-то я сегодня совсем расклеилась. Наверное, уже соскучилась за домом.
Устала. Как же я устала. Ничего, осталась еще одна неделя. Всего одна неделя и я вернусь домой. И не будет этих удушливых залов, изнурительных репетиций, жёстких окриков Эмили. Я возьму отпуск. И обязательно навещу Джен. Может мне удастся ее забрать и повести в парк или кафе-мороженное. Надо узнать у нее, любит ли она мороженное..? Надо проведать Хез с Максом, давно не виделись. Интересно, как там будущий папочка Макс ..? Да и у Хез, наверное, животик уже вырос. Ой, как давно я их не видела, точно, надо съездить к ним. Вот приеду домой, созвонимся и обязательно навещу их.
Я мечтаю об этом каждый день, подбадривая себя в череде унылых серых будней репетиций и выступлений. Но настаёт новый день, и я снова, как обычно собираюсь на репетицию.
Выйдя из душа, к удивлению, я не нахожу на столе мой мобильный. Странно, здесь же был. Осматриваюсь вокруг, где же я его могла оставить? А вот и он. Нахожу его на полу. Странно… Недоуменно смотря на экран, поднимаю.
Ого ..!
Экран пестрит кучей не принятых вызовов от родителей, Эмили и разных незнакомых номеров. Ничего себе, я была в душе всего 20 минут.
Спохватившись, как ошпаренная, первым делом я набираю папу.
- Пап привет, что случилось?
- Аманда, чёрт возьми, - кричит не своим голосом отец, - где тебя носит?
- Я… - оторопев, от отцовского крика, который уже давно не слышала, пытаюсь оправдаться, - в душе была.
- Эмили набери и живо собирай вещи. Ваш босс… Тристан… - говорит отец уже спокойнее, - Аманда, он мёртв.
О Господи!
- Как..? - Ошеломлённо смотрю в одну точку, ещё не до конца понимая папины слова. Колени подкашиваются, и я ищу опору, чтобы не свалиться на пол, а дойти до стула. - Как..? Мёртв...?
- Ами, дорогая, мы не знаем подробностей. Но Майами всё стоит на ушах. Уже утром была полиция и оставила уведомление тебе явиться в участок для дачи показаний, ты же тесно была с ним знакома.
- Да, да, конечно пап. Я сегодня, первым же рейсом вылетаю в Майами.
- Сообщи мне номер рейса, детка. Мы с мамой тебя встретим.
-Да, – произношу слабым скрипучим голосом. Дрожащими пальцами нажимаю кнопку отбоя. В оцепенении так и сижу на стуле, боясь с него подняться.
Тристана больше нет.
Сколько времени не было о нём слышно? Почти месяц прошёл. И на мой звонок он так и не ответил.
Я вспоминаю наши встречи в казино, его внимание ко мне, заботу и опеку. Я боялась этого человека, старалась держаться от него на расстоянии, а он… он был рядом, и вот… он мёртв...
Из горла вырывается громкий всхлип, и я закрываю рот рукой, заглушая рвущийся вопль из груди. Сердце отдаёт барабанной дробью, сотрясая грудную клетку. Меня трясет, и по щекам катятся безмолвные слёзы.
Но я не зря этого боялась. Было то, о чём я и понятия не имею. Весь его бизнес. Это казино… Тристана убили!
По телу пробегает дрожь, закрадываясь и пропитывая каждую частичку моего тела животным страхом.
О, Господи....Питер... Его расследование связано с Тристаном. Меня накрывает волна паники. Сердце замирает. Хоть бы с ним ничего не случилось...
Дрожащей рукой набираю номер Питера, но он не отвечает. Гудки идут один за другим, а я сверлю глазами стену, названивая этому идиоту.
Ну где же ты? Почему ты не отвечаешь? Что делать..? Вернон! Точно, он должен знать, где Питер.
Я звоню Вернону, он был последним, с кем я говорила о нём. Отец Хезер меня успокаивает. К счастью Питер находится в центре, и ни в каких расследованиях не задействован.
Нервно повертев телефон в ладони, звоню Эмили. Она оказывается, уже все знает о смерти Тристана. Сегодня же мы вылетаем домой, уже отменены наши дальнейшие гастроли.
И вот спустя шесть часов, наш самолет благополучно приземляется в Майами, меня встречают родители, и я бросаюсь в их объятия. Накопившаяся усталость, переживания и стресс, вот и все, предел... у меня срывает последнюю заслонку. Всё, что я держала в себе до этого момента, вырывается громкими рыданиями в надежных объятиях моих родных.
А дальше началось расследование по убийству Тристана. Меня вызывают на дачу показаний, опознание деловых партнёров и других людей из окружения Тристана, как свидетеля по делу о его убийстве. Мама с папой не отпускают меня ни на шаг и всюду меня сопровождают.
И Сэм... всегда рядом, просто поддерживает меня. И я ему очень за это благодарна. Мы даже как- то сблизились с ним. Он, как и родители, очень переживает за меня. Сейчас, как никогда, мне нужен друг, настоящий друг, и я принимаю его поддержку.
Сегодня похороны Тристана. И я еду на похороны вместе с Сэмом.
Людей очень много, все молча стоят, но я никого среди них не знаю. Никого, кроме людей из казино, персонала детского приюта и её - холёной и сдержанной брюнетки, которая всё время крутилась вокруг него. Прожигая её взглядом, задаю один и тот же вопрос про себя. Отчего же она, всё время бывшая на чеку, не уберегла его от опасности? Она замечает меня, но быстро убирает взгляд.
Звучит голос священника, люди стоят вокруг большого деревянного лакированного с искусной резьбой закрытого гроба, который начинают опускать. Каждый подходит, и взяв горстку земли, бросает вниз вместе с цветами. Подхожу ближе, с горстью земли и цветком. Чувствую подкатывающую к горлу тошноту. Становится холодно, конечности зябнут, меня пробирает до дрожи. Тяжело здесь находиться.
Немного наклонившись, бросаю землю и цветок в глубокую яму. Отхожу в сторону и смотрю на портрет Тристана. Суровый взгляд, четко очерченные скулы… Даже только от вида его портрета по телу пробегают мурашки.
Для меня ты был тёмной лошадкой, Тристан. Всё, что тебя окружало – откровенно пугало... Но без тебя я бы не узнала о Джен. Я полна к тебе благодарности, о чем я тебе вряд ли бы осмелилась сказать. Спасибо тебе, что ты меня привёл к детям, и к ней. Спасибо тебе…
Гроб опускают и закапывают.
Мысленно попрощавшись с Тристаном и немного постояв среди пришедших проститься с ним, мы с Сэмом, покидаем кладбище. Сэм приобнимет меня. Наклоняется и легонько целует меня в висок.
- Давай я поведу машину, ты устала.
Я протягиваю ему ключи и сажусь в машину на пассажирское сиденье. Опускаю голову. Действительно я устала. Закрываю веки.
- Куда едем? - спрашивает Сэм, заводя машину.
В нашу студию или в школу для танцев нет ни малейшего желания ехать. Не поеду.
Лучше домой, принять душ ….
- Домой, - тихо говорю, не открывая глаз. Машина плавно движется. Сэм молчит, а я думаю о своем...о Джен. Я обещала ей, что приеду в ближайшие дни, но время идёт, а поехать в приют у меня никак не получается.
Машина останавливается. Чувствую на себе взгляд. Открываю глаза, вот и дом. Сэм заглушил мотор и сидит, смотрит на меня. Поворачиваюсь, смотрю на него. Он улыбается.
- Приехали.
- Вижу, - тоже улыбаюсь, - спасибо тебе, что был со мной, для меня это важно, правда, важно.
- Пустяки. Ты же знаешь ...для тебя.., - он опускает голову, и уже тише говорит, - для тебя всегда. Отдохни хорошенько, у тебя усталый вид, я доберусь на такси, - и выходит из машины. Не знаю, что и ответить ему. Я просто молчу, боясь сказать лишнее и дать ему ложную надежду.
Оказавшись в доме, сбросив на ходу туфли, поднимаюсь на второй этаж, к себе в комнату, устало опираясь на перила лестницы. Иду по комнате, сбрасывая одежду и прямиком направляюсь в душ, подставляя лицо под тёплые расслабляющие струи.
- Дорогая, ты бы может позвонила Хезер, съездила к ней, развеялась хоть немного, - неожиданно предложила мама, когда я вышла из душа, собираясь ехать в приют.
- Ну… не знаю мам, навязываться Хезер… Ей сейчас положительные эмоции нужны, а тут я со своими проблемами, не знаю…
- Тебе они тоже нужны, и не меньше, чем ей. Посмотри на себя, милая, ты скоро в призрака превратишься, ни румянца на щеках, ни улыбки. Куда подевалась моя милая солнечная девочка? - Мама подходит и обнимает меня.
- Хорошо, хорошо мам. Я подумаю. Но сейчас я собираюсь к Джен.
- Джен? Кто это? Это та девочка из приюта, из-за которой ты привела к нам всех детей?
- Да мам.
- Аманда… - вздохнув, мама садится на кровать, - ты бы не ездила туда так часто. Ты же…понимаешь, - укоризненно качает головой, - так неправильно делать. Ты даёшь ребёнку ложные надежды на то, чего не сможешь ей дать. А ей нужна семья.
Мы с Джен сдружились. Она мне стала близка настолько, что я стала часто о ней думать. А ведь с ней может быть то же самое. И… мама права? Джен надеется, что я её заберу из приюта?
Я села на кровать рядом с мамой, составляя в голове пазл из кусочков наших с Джен встреч и разговоров. И да, действительно, к моему удивлению, картинка складывалась именно такой. Странно, почему я об этом не подумала, как теперь мне нужно поступить с Джен? Нет, бросить её сейчас и не приезжать больше, даже не объяснившись, будет ещё более неправильным. Я не смогу спокойно жить, зная, что обидела её. Не прощу себе этого. Я должна с ней поговорить.
- Мам, я поеду к ней. Да, я понимаю, что поступила может необдуманно, но бросить её и больше не приезжать будет совсем не правильно, понимаешь?
Мама снова тяжело вздыхает.
- Езжай. Поговори с ней. И объясни всё девочке. Если вы дружите, она должна это принять. Ей будет тяжело, но… со временем она все поймёт.
Обняв маму и собравшись, я прямиком помчалась в приют. Мне не терпелось увидеть и поговорить с Джен и я мчалась на максимальной скорости, которую могла себе позволить в пределах города, обгоняя соседние, сигналившие мне машины.
Да, да, знаю, я нарушаю. Но я спешу.
Наконец добравшись до приюта и оставив машину у входа, я постучала. Дверь открыли не сразу, с минуту я просто стояла, разглядывая плитку под ногами. Когда же дверь наконец отворилась, на меня по ту сторону двери глянула одна из воспитателей, которых я видела ранее.
- Здравствуйте мисс Линдсей, - участливо поздоровалась женщина, - чем могу помочь? Вас провести к управляющей?
- Нет, я бы хотела навестить Джен, Джен Бирли из седьмой группы.
- Проходите, - она открыла шире дверь, и я последовала за ней в раздумьях, что же мне сказать Джен. Я так не хочу её обидеть. Но если я действительно не оправдаю её ожиданий?
Дверь игровой открылась и в коридор вышла Джен. Тихая и смирная, она подняла на меня лицо и молчаливо улыбнувшись, взяла за руку.
Мы с ней просидели в комнате для посещений, но мне не хотелось её оставлять. Терзало чувство, что я бросаю её, как Питер меня, словно бросая на глубину воды и смотря, выплыву или нет. А я поступаю лучше? Увы нет, с Джен я поступаю так же. Но и стать для неё семьёй, смогу ли? Хочу ли этого? Я ведь даже не задумывалась над этим.
Но жизнь сама расставила всё по местам.
Тревога и скорбь по смерти Тристана вытеснились новыми переживаниями, и как я сама не ожидала, более сильными.
Через две недели Джен заболела и к ней никого не пускали. Целых семь долгих для меня дней она лежала в помещении для карантина.
Что тут говорить, переживала я сильно, просто места себе не находила.
И опять, все эти тревожные для меня дни рядом был Сэм. Он каждый день мне звонил и без лишних разговоров просто был рядом. Ему хотелось быть со мной ,ну а я ….. я не возражала и не отталкивала его заботу, и даже была рада ,что есть человек которому не все равно.
Вместе мы приезжали в приют и подолгу сидели в фойе, ожидая известий от медсестры о здоровье Джен.
Как-то, по пути в приют, мы заехали в магазин игрушек, и вместе с Сэмом выбирали для неё новую игрушку в виде мягкого пушистого зайца, но к Джен меня по-прежнему не пускали, а только информировали о состоянии ее здоровья и заяц был у меня. Я хотела сама его отдать девочке. Мне так хотелось, хоть одним глазком взглянуть на ребенка. Как она там, моя бедная девочка, совсем одна. Не знаю, что это, но меня тянуло к ней, разрывая душу. Сэм ничего не спрашивал, просто изредка брал меня за руку, дружески пожимая, тем самым придавая мне новых сил, держаться.
И вот, наконец-то, к концу недели меня пустили к ней.
Ее крохотное тельце лежало среди белых больничных простыней. Изможденный и немного сонливый вид говорил о том, что она ещё слаба, но при виде меня, ее глаза зажглись сияющими огоньками. По ней было видно, что она ждала меня и очень рада меня видеть, как и я ее.
Она почти не говорила, только иногда, шёпотом, а в основном слушала меня.
А я всё рассказывала ей про свои гастроли и выступления, она улыбалась, внимательно слушая. Я ей сказала, что зайчика привезла ей в подарок с гастролей, и она все время крепко его сжимала. А потом она заснула, сказывалась еще не совсем отпустившая слабость болезни.
Тихонько, чтоб не разбудить, поцеловав ее в лобик, я покинула палату.
Уже дома, свернувшись клубочком на своей кровати, я все вспоминала сияющие глаза и затаённое дыхание ребёнка, когда она слушала меня, и ее улыбку.
На сердце стало тепло. Его наполнило новое чувство, забивая старую боль и затягивая старую рану. Джен помогала мне преодолеть эту боль, заполняя мысли собой.
Не могу сказать, что на тот момент движило мной, но я резко вскочив с кровати и полна решимости, побежала по лестнице вниз. Меня окатило волной волнения, руки затряслись.
Я вбежала в кухню, где отец пил чай, а мама помогала Пруденс накрывать на стол к ужину. Все подняли головы на мое внезапное и нежданное появление, и с удивлением смотрели на меня.
Я прочистила горло и сделала глубокий вдох. На то, что я решилась, нужны были силы.
- Мам, пап! Я хочу серьёзно с вами поговорить.
Папа поставил кружку на стол, мама, отложив тарелки в сторону, присела на стул.
- Что-то серьёзное? – мама перевела свой взгляд на Пруденс.
Пруденс мы доверяли, она много лет работала в нашей семье и считалась уже почти родственницей. Я не видела ничего секретного, в том, что хочу им сказать, чтобы Пруденс не могла этого слышать.
- Да.
Пруденс повернулась к нам и посмотрела на меня, в ожидании указаний.
- Ты можешь остаться Пруденс, всё в порядке, - я улыбнулась экономке и снова обратилась к родителям. – Мама, папа, я хочу оформить опеку над Джен.
Папа в неприкрытом удивлении поднял брови, но мама осталась невозмутимо спокойной.
Она видела мои переживания всю прошедшую неделю и видимо поняла, еще раньше меня, что эта девочка мне очень дорога.
- Аманда, - мама встала и подошла ближе к отцу, - я понимаю, что эта девочка имеет для тебя большое значение и ты переживаешь за неё, но удочерить ...? Ты так молода! У тебя еще столько всего впереди! Карьера. А девочка…ребенок это очень ответственный шаг. Ты же понимаешь это..? Это значит ограничение во времени, в своих желаниях, да и в возможностях.
- Я всё смогу. Я хочу, чтобы она была рядом. Я очень за неё переживаю и она мне очень нужна, я дорожу этим ребёнком. Она никак не станет мне обузой или помехой в моей жизни, я всё обдумала. Мои заработки вполне достаточны, чтобы обеспечить её всем необходимым, нанять няню на время моего отсутствия. И я уже совершеннолетняя, я могу быть её полноправным опекуном.
- Ну если ты всё обдумала..., - строго произносит отец, - что ж, ты действительно достаточно взрослая и самостоятельная, чтобы принимать такие решения. Но запомни, этот ребёнок тебе доверяет, поиграться и отдать её потом в приют назад, когда она тебе надоест, ты не сможешь. Её жизнь будет в твоих руках и полностью зависеть от тебя, ты должна осознавать всю ответственность за этого ребёнка, которую принимаешь на себя. Ты готова к такой ответственности?
- Я осознаю. Полностью осознаю. И да, я готова.
Убедить полностью родителей в том, что я готова к этому шагу и справлюсь, я не смогла, но и препятствовать они мне не стали.
Утром, собрав свои документы, я поехала в приют и подала заявление о намерениях удочерить Джен. Документы отправились на рассмотрение, а Джен стали отпускать ко мне домой.
Первое время она стеснялась и не знала, как меня называть, но потом как-то раз, гуляя с ней по пляжу, я услышала, как Джен назвала меня в разговоре с другой девочкой «мама Аманда». Было очень необычно услышать такое, но приятно. С каждым днем я все больше и больше привязавшись к ней, а она ко мне.
Иногда я брала ее на свои репетиции. Она брала свои задания на дом, и тихонько ожидая меня, делала их. В такие моменты рядом с ней мог появиться Сэм. Его она уже знала неплохо. Они познакомились еще тогда, когда я вместе с Сэмом навещала ее в больнице приюта, и вроде как поладили между собой.
Последующих два месяца прошли для меня очень быстро, я бы даже сказала, молниеносно пролетели. Я снова посещала репетиции, периодически давала показания полиции по расследованию смерти Тристана, и проходила проверки по опеке над Джен. Всё было как обычно днём, но вечера теперь стали совсем другими – мы с Джен ходили на пляж, оформляли для неё комнату, всё своё свободное время я посвящала девочке. Ну и Сэм, теперь стал частым гостем у нас.
Я стала замечать, что уже не так болезненно и не так часто думаю о Питере, хоть и был звонок от Вернона. Питеру сделали операцию успешно, и теперь он адаптируется. Но о себе ему я больше не напоминала. Ему сейчас не до меня. Да и… нужен ему мой звонок, это же я призналась ему в люблю...а он отверг меня.
Все мои мысли больше стала занимать Джен, куда бы я могла её свозить,что интересного показать, в какую школу отдать или чему научить. Моя жизнь стала снова окрашиваться яркими красками и хорошими событиями.
Родители мне помогали с Джен. Конечно, я и не пыталась сразу стать для неё хорошей мамой, мне многому предстояло научиться. Но именно Джен показала мне, что я могу быть сильнее, для неё и ради неё.
И конечно же, Сэм всегда был рядом и всегда поддерживал меня и помогал. Не сознавая сама этого, я стала к нему относиться иначе. Он стал ближе, роднее, необходимее. Его душевное тепло и забота не осталась нами с Джен незамеченными.
Я стала теплее к нему относиться, мои барьеры постепенно стали рушиться, и стена отдалённости и холодности пала. Не знаю, может я просто привыкала, что он всегда рядом, но у меня были к нему чувства противоречивые и непонятные мне самой. С одной стороны, Сэм всегда рядом и готов во всем меня поддержать, и мне было хорошо рядом с ним, а с другой стороны «бабочки так и не взлетали», сердце не трепетало, а находилось в полном покое и гармонии. Одно, в чём я была уверена, это в том, что поддержка Сэма и забота о Джен, мне помогли смириться с тем, что с Питером мы не будем вместе никогда.
Жизнь продолжается. Надо двигаться дальше. А Пит… он остался в прошлой жизни и в моих, редких, теперь уже воспоминаниях. Нас жизнь развела в разные стороны, и пусть так и будет. У меня теперь есть для кого жить… и я буду сильной, для них. Я так себе и пообещала, совсем не подозревая, насколько напророчу этими словами своё будущее и насколько сильной мне придётся стать. Не для себя и не для Джен, как я думала.
Всё произошло спонтанно и быстро:. вот я говорю с подругой, слышу её звонкий смех, на заднем фоне слышен голос Макса… а потом проходит всего какая-то неделя и всё… Звонок Вернона… Авария… Макс…
_________________

Юля, спасибо за продолжение!
_________________

спасибо за продолжение
___________________________________

Спасибо за продолжение,бегу читать.

Юля, большое спасибо за продолжение и коллаж!
Что же случится с Максом? А с Хез?
___________________________________

Спасибо за продолжение!
___________________________________