Однажды в Шато де Гесдьер

Розали увидела, как Анри де Розье оглушил солдатика гарнизона дубинкой, и тихо охнув, присела. Она по-настоящему испугалась, но не за солдатика, ей было страшно, что сейчас их схватят и отведут к офицеру. И все же она не могла не восхититься мужеством Анри. А когда он, изображая пьяного, запел «Милашка Жанна хоть куда…» и приобнял еле стоящего на ногах противника, она проводила его удивленным взглядом.

"О, боже, - простонала Розали, - что он такое несет?! Разве королева -шлюха?...Нет, шлюха - это я, Анри..."
Она замерла чуть в стороне у повозки, потирая натруженные руки, и готовая в любой момент кинуться на помощь. Отвлечь охранника, и, если потребуется отдать ему себя на растерзание, только бы спасти остальных от ужасной участи.
- Сейчас оба пойдете под расстрел, мрази! За оскорбление ее величества! - крикнул охранник.
Розали вскрикнула и тем самым привлекла внимание охранника. Умирая от страха, она выдавила из себя улыбку и произнесла:
- Эй, красавчик, нельзя так шутить! Ты же пошутил, да?
_________________

Нравы гарнизонных солдат не слишком шокировали Колет, которой пришлось побывать в революционном Париже, видеть безнаказанность и своеволие толпы, опьяненной свободой. Но противно было все равно.
Пока Анри втаскивал оглушенного пленника в повозку, Колет, подхватив юбки, забралась на козлы. Повинуясь тихим указаниям де Розье она ехала к оружейному складу. Женщина не хотела знать каким образом мужчины добились ответов от солдата, Анри мог быть жесток. После того как повозка остановилась, Жан-Жак тихой тенью выскользнул наружу, а затем Колет буквально остолбенела, так как Розье вместе с пленником стали орать непотребные песни.

Роза среагировала раньше Колет, пытаясь отвлечь охранника. А затем события завертелись с сумасшедшей скоростью.

Замок графа д’Атруа сверкал и манил к себе. Полин прекрасно понимала, что родство с венценосной особой, такой, как Людовик, не прошло бесследно и Сент-Моренье купались в золотых луидорах. Потрясающе украшенный замок мог легко соперничать с Шантийи или даже Версалем, а уж обилие яств и выпивки, так и вовсе переплюнул скупердяя Людовика и его жену.
Даже если отбросить возможность встречи, даже если не думать что в высшем свете можно встретить де Гиза, Полин не отказалась бы окунуться в роскошную свадьбу богатых аристократов. Свою свадьбу и последовавшее за тем унижение, когда супруг просто не пришел в спальню, предпочтя провести ночь в компании смазливого молодого подростка, она не забыла, да и вряд ли забудет.
Тряхнув головой, Полин де Винтер, графиня де ла Мотт вышла из экипажа и поднялась по ступеням к приемный зал. Гостей встречали бокалом шампанского и маленькими эклерами, которые таяли во рту. Полин с детства обожала эти маленькие пирожные. И, конечно же, не отказала себе в удовольствии сейчас. Ведь в жизни так мало радостей осталось. Она никогда не задумывалась, что будет после, посвятив всю свою жизнь мести. Мести ему.
- Леди де Винтер? - обратился к ней слуга в ливрее графа де Тужура.
“Что, интересно, он здесь делает?”
- Да? - она вопросительно взглянула на прислугу, на людях полностью контролируя своё лицо. Это дома со служанкой можно было позволить себе чуточку выпустить пар, но в высшем свете аристократии леди Винтер знали, как милую и любезную особу.
- Вам письмо от графа.
“Интересно, откуда Франсуа знает, что я здесь?” - подумала графиня, отходя к кадке с пальмой и вскрывая конверт.
“Моя дражайшая графиня, спешу сообщить Вам, что мы исполнили всё как и было задумано. Де Бриенны поплатились за свою несговорчивость жизнью. Этим простолюдинам ничего не стоило разгромить замок. Я успел побывать там до мародеров и забрал письма и расписки Её Величества Марии-Антуанетты. Теперь с этими письмами и с ожерельем, король подпишет всё, что нам нужно. Жду ваших дальнейших указаний на берегу маленького озера за Шато де Гесдьер. Навеки Ваш, Ф.”
Полин улыбалась, читая это письмо. Действительно, де Бриенн сам виноват, что не согласился сотрудничать. Так бы его просто попросили покинуть свои владения, забрав столько с собой, сколько смог бы унести, а теперь он и его семья ничего не смогут. Хотя и тех, кто разграбил поместье леди Винтер не уважала, но они ловко скрыли пропажу ценных документов. Вряд ли кто-то догадается, что среди черни, что громила поместье были те, кто пришел не за легкой добычей. И ещё меньше тех, кто догадается, что именно было вынесено из замка, наряду с мебелью и драгоценностями.
Скомкав послание графа, Полин бросила его в огонь камина. Что же, осталось всего несколько минут и можно будет услышать всё из первых уст. Место он выбрал отличное, туда мало кто из гостей забредет. Когда последний клочок бумаги охватило пламя, женщина обернулась, да так и застыла, прижав ладонь к горлу.
Дамиен. Заклятый враг.
“Что он тут делает?”
Мужчина кланялся своим многочисленным знакомым, а Полин начала оглядываться в поисках пути незаметного отступления. И увидела его в виде открытых нараспашку дверей, ведущих на веранду. Быстро юркнув туда, она, насколько можно быстро и не привлекая к себе внимание, спустилась по ступенькам и скрылась в саду. Только там, за живой изгородью, она замедлила шаги и прислонилась к ровно подстриженным кустам.
“Какого дьявола здесь делает де Гиз? Неужели он подобрался так близко в своих изысканиях. Нет, не может быть!”
Всегда Полин была осторожна, просчитывая каждый шаг, каждое своё действие наперед. Она считала, что подозрение не падет на неё. И вот он появляется следом, так, словно они любовники, которые договорились для снятия подозрений приехать на бал по отдельности.
- Нет! Никогда больше! - графиня с такой силой сжала кулаки, что только острая боль от ногтей, впившихся в ладони, немного привела её в чувство. - Второй раз я на эту удочку не поведусь, Ваша светлость.
И она направилась по лабиринту из живой изгороди прямо к назначенному месту. Франсуа уже ждал её, вышагивая назад и вперед вдоль берега.
- Извините, милый друг, задержали непредвиденные обстоятельства.
- Графиня, как я счастлив Вас видеть, - она протянула руку, и мужчина тут же принялся лобызать тонкие пальцы.
Полин на это только поморщилась. С ним всегда было так. Но она терпела, потому что Франсуа был ей полезен. До сегодняшнего вечера.
- Вы принесли то, что обещали? - терпение её лопнуло, и она вырвала свою руку из его пальцев. - Письма у Вас?
- Да, моя милая графиня, - и он достал из-за пазухи толстую пачку писем перевязанных лентой. - Я заслужил поцелуй, Полин.
- Да-да, конечно, только я сперва взгляну на них.
И она начала разворачивать серебряную ленту, быстро пробегая глазами по тексту. И с каждым предложением на лице её всё больше расцветала самодовольная улыбка.
- Ну поцелуй же меня, моя графиня! - и он схватил её за плечи, разворачивая к себе. - Ты довольна? Теперь я хочу получить свою плату.
- О да, ты её получишь и немедленно, - Полин обняла его за шею, и, достав из рукава свой тонкий стилет, почти прижалась губами к его губам. - Такую, что не сможешь пережить, mon ami*!
С этими словами она разрезала яремную вену на его шее и отскочила, чтобы, не дай Бог, кровь не запачкала платье. Ей ведь ещё возвращаться на бал.
- Эй, Вы кто такая? И что здесь делаете? - из-за кустов показался молодой человек со шпагой наперевес, а рядом с ним ещё один. Судя по одежде, это королевский отряд, ну или они так же прибыли с Клермонтом. В любом случае, зря они показали себя. Полин потянулась за пистолем в глубокий карман платья и тут же оказалась под прицелом двух острых кончиков шпаг.

- Месье, - улыбка, - неужели вы решили, что ваши острые кончики, - ещё одна пауза и она нацелила пистоль на одного из молодых людей, - меня остановит?
Выстрел прогремел на всю округу, отражаясь от водной глади озера. Но она не дала даже дымку выветриться из дула, как новый выстрел сбил с ног второго паренька.

После того, как и этот упал ничком в траву, графиня де ла Мотт закинула пистоль подальше в воду, чтобы никто и не нашел его, а если и нашел, то ни за что не подумал бы на неё, и направилась обратно той же тропинкой, по которой пришла к озеру десятью минутами раньше. Сначала быстро, но как только показалась живая изгородь, Полин перешла на медленный прогулочный шаг, а после и вовсе уселась у фонтана в центре лабиринта, по необъяснимой причине боясь войти в замок, где в это время находился он.


___
*прим. фр. Мой друг
_________________

В кабинете снова воцарила тишина. Больше не были слышны рыдания служанки, только из за двери доносились стук каблучков и шелест женских платьев.



- Спасибо! - взял бокал из рук Кристофа и сделал первый глоток. - Спасибо за поддержку. Не знаю чтобы я сейчас без вас делал.



- Я сам его видел всего несколько минут, а потом они с Марией ушли в сад. Наверно надо послать за ним слугу и передать записку. Ни когда бы не подумал, что буду проводить инициацию своего будущего зятя. - покачал я головой и отпил коньяка из бокала.

Время шло, а будущий соискатель не появлялся. Посланный слуга вернулся ни с чем. Ни в покоях, ни в саду графа так и не смогли найти...



- Да, куда же запропастился наш де Легран? Остается все меньше и меньше времени. - Волнение брало свое. Последние капли коньяка добавили мне решительности. И я последовал по темной лестнице за д’Отрантом. Он был частым гостье в Шато де Гестьер и прекрасно знал расположение тайного зала. Много лет назад мой дед, не за долго до моего рождения оборудовал зал Становления. Мрачные каменные стены, зажженные факелы добавляли соответствующий настрой во время проведения обряда. Когда - то и меня посвящали в братья в этом зале.

Гарнизон под Шантийи



Жан-Жак затаился в глубине повозки, прислушиваясь к происходящему снаружи. Внутри все кипело после многозначительных выкриков стражника, откровенно намекнувшего Колет и Розе о предстоящей после его смены встречи.
Будет тебе встреча! Вот только совсем не такая, как ты надеешься, похотливая скотина!
Они наконец оказались на складе и, когда тюки с грязным бельем плюхнулись в повозку, Форбен тотчас поперхнулся удушающим запахом. Он недавно думал о том, что ему не по нраву чеснок? Теперь с радостью вдохнул бы чесночный аромат, или любой другой, если бы это позволило заглушить ту вонь, которая, казалось, окутала со всех сторон. Жан-Жак полоснул ножом по одному из тюков, позволяя скомканным тряпкам рассыпаться по повозке. Смрад стал еще сильнее, но грязное белье скоро поможет им скрыть оружие, поэтому он лишь поморщился и потянулся с лезвием к следующему мешку.
Выбравшийся наружу Анри, кажется, вполне успешно справился с начисто лишенным воспитания солдатом. Это подтвердили долетевшие до виконта хлюпающие и хрипящие звуки, которые издавал пленник, оказавшись с кляпом во рту. Потом до Форбена донесся голос приятеля.

Жан-Жак еще раз осмотрел повозку, незаметно разбрасывая тряпки так, чтобы они покрывали ее целиком, а потом спрыгнул за землю, откинув задний борт. Притулившийся к двери охранник лениво глазел в небо, не обращая внимание на повозку прачек. Форбен осторожно обошел склад, и, не обнаружив больше никого из солдат, притаился у стены, откуда хорошо было видно приближающегося Анри.
Когда до него донеслось пение, в первую минуту подумал, что ослышался: настолько неуместным было оно сейчас, в этом месте и в этой обстановке. Различив же голос Розье, невольно потянулся к закрепленному на поясе ножу: не иначе как приятель умом двинулся, а значит, сейчас надо будет биться с подоспевшими солдатами, спасая и женщин, и самого Анри от неминуемой расправы. Но тут пение подхватил другой голос – того самого солдата, с которым вместе находился де Розье, и Форбен выдохнул с облегчением. Вступил в действие какой-то очередной план, и хотя разбираться, что это означает, было некогда, Жан-Жак знал, что Анри не решился бы на отчаянный шаг без должного на то основания и не рассчитывая на успех. И сейчас, граничащая с бесшабашностью выходка, была продуманным действием, которое он не замедлил поддержать.
Разъяренный непотребным пением охранник метнулся к горланящей парочке, не замечая затаившегося у стены склада Форбена.

Донесшийся с повозки женский вскрик заставил стражника развернуться туда, и тут же гнев на его лице сменила похотливая ухмылка, когда он разглядел хорошеньких прачек.

Со своего укрытия Жан-Жаку хорошо было видно и испуг на лицах женщин и сомнения охранника, явно предпочитающего развлечение с неожиданно появившимися девицами выполнению воинского долга. Виконт перехватил взволнованный взгляд Колет, посылая ей ободряющую улыбку, а потом неслышно двинулся вперед, останавливаясь прямо за спиной стражника.
В глазах солдата, стоящего рядом с Анри, взметнулся ужас, но не из-за наставленного на него ружья: он рассмотрел Жан-Жака, подскочившего сзади, однако ни сделать, ни сказать ничего не успел, потому что вслед за ударом дубинки, оглушившей стражника, следующий удар пришелся уже на его шею.
Оттянув бесчувственные тела в кусты, подальше от склада, Форбен прошептал де Розье:
– Предлагаю воспользоваться их костюмами и поспешить на склад, пока эти двое не очухались. Я не увидел под стенами больше никого из охраны, но внутри наверняка кто-то есть. Шума они не слышали, иначе были бы уже здесь, а вот от доброй выпивки на ночь, думаю, не откажутся.
Он торопливо скинул крестьянскую рубаху и штаны, облачаясь в одежду оглушенных солдат, надвинул пониже на лицо треуголку и первым двинулся к складу.

- Отец, мне передали, что вы вновь желаете меня видеть, - Венсан учтиво поклонился, входя в просторные апартаменты, выделенные его отцу. Впрочем, герцог Орлеанский настолько влиятельная персона, что даже в Версале у него имеются собственные покои рядом с опочевальней короля. Не удивительно, что и здесь к нему особое отношение. Хотя, отец давно отошел от государственных дел и сейчас занимался семейными предприятиями (в разгра жесткого кризиса, постигшего их страну, это было, пожалуй не самым плохим вариантом), в аристократических кругах его по прежнему высоко ценили.
Сам Венсан, принципиально не лез в политические расприи и интриги. Его поприще наука! Модернизация мельниц, улиц, мостов, карет, парфюмерии, часов - в Версале он был одним из немногих, кто активно продвигал новые идеи и талантливых мастеров. Статус позволял быть близким к королю, и Венсан пользовался этим во благо отечественной науки. Некоторые его протеже обрели настоящий успех, некоторые проваливались, но чаще он слышал от монарха похвалу, нежели недовольство. Увлеченный физикой, инжинерией и архитектурой, Венсам и сам неплохо разбирался в них. Со всей страны, начинающие ученые, мастера и мечтатели слали ему письма с просьбой выделить субсидии, дать советы или представить их проекты королю. Он внимательно отбирал наиболее перспективные и имеющие смысл послания, сортировал их и давал положительные ответы. За то немногое время, что он провел при дворе, в его арсенале скопилось около тысячи писем! Конечно, старая гвардия и почетные служители науки восприняли вштыки его покровительство малоизвестным и дерзким выскочкам - жалобы отцу посыпались вереницей. А тот в свою очередь, стал давить на Венсана, пытаясь склонить сына участвовать в политических делах, а не тратить время впустую (как он считал). Нет, отец и сам обожал новые знания, науки, историю, просто по его мнению, сын слишком зациклился на второстепенных для аристократа вещах!
Конфликт крепчал, наростал, подобно снежному кому. Герцог урезал его содержание, отправлял в дальние страны, таскал на различные политические собрания и диспуты, но Венсан стойко гнул своё. С деньгами у него проблем не было. Многие мастера и инжинеры, которых он не просто продвинул, но и помогал в разработке чертежей и строительстве, щедро делились с ним гонораром. Европейские университеты не раз приглашали графа к себе, заинтересовавшись его исследованиями. Однако, Венсан считал себя недостаточно опытным и обученным, поэтому он до сих пор не решался взяться за собственный проект, пусть идеи в его голове били ключом, воплотить он их пока не готов!
Возвращаясь к его взаимоотношениям с отцом, стоит сказать, что герцог иногда выказывал ему восхищение, но это случалось крайне редко. Последнее время их встречи переросли в сплошные морализированные наставления о правильном образе жизни. Венсан старался избегать их, при том, что отца он уважал, питая к нему искренню привязанность. Он надеялся, что женитьба смягчит его престарелое сердце. Хотя говорить, что герцог стар рано! Ему всего-то 46 исполнилось в июле! Так что, отец пребывал в истинном расцвете лет.
До глубины души потрясенный взятием Бастилии и волнениями в стране, он писал сыну, что дело может плохо окончиться и женитьбу Венсана, более нельзя откладывать. Брак, о котором две влиятельные семьи договорились еще до рождения у них детей (как подозревал Венсан), витал в воздухе и особых неудобств не доставлял, ровно до того момента, пока из формальности не перерос в реальную обязанность!
Сначала граф запротестовал, отказывался, но отец всячески настоял.
Теперь Венсан был ему даже благодарен. Мария с первого взгляда пленила его живостью, красотой и умом. Он учуял в ней верную подругу, соратницу в делах! А это дорогого стоит. Жаль, что отец уже успел омрачить его радость, дав довольно неприятные указания о том, как им с женой действовать после свадьбы. Граф не мог воспротивится воле отца, и не представлял как сообщить и них Мариее. Ведь он обещал ей жизнь, полную приключений, а по факту она откалыдывается на неопределенный срок. Поймет ли невеста? Вдруг, забунтует?

- Проходи, мальчик мой. Утром нас прервали и не дали договорить, а ведь я забыл сообщить тебе нечто важное. - отец стоял посреди комнаты с книгой в руках. Высокий, статный, он был в дорогом синем фраке и позолоченном жилете. Его могучую шею украшал белый платок, а на голове элегантно сидел парик из седых буклей.
- Надеюсь, папа, новость не относится к разряду плохих? - он закрыл за собой двери и прошел к креслу, но не садился, пока не получил дозволения.
- Присядь, сынок. Я бы не стал омрачать такой день плохими новостями. Наоборот, тебя это порадует. Перед тем как вступить в брак, все мужчины нашего рода обязанны пройти тайный обряд. Без него, ты не можешь считаться полноценным наследником рода герцогов Орлеанских и соотвественно, не имеешь права вступить в законный союз с женщиной. От тебя требуется ответ: согласен ли ты на инициацию или же отказываешься, но тогда и свадьбе не бывать!
Что-что, а обескуражить отец умел! Венсан так и застыл на кресле, в позе скрученной кочерги. Он имел представление, о чем идет речь, просто был так далек от отцовского мистицизма, что не воспринимал всерьез разговоры о тайных обществах. И тут вдруг ему сообщают, что собираются сделать его их частью!
Не сказать, что он расстроился или испугался, скорее наоборот, после лёгкого потрясения, к нему пришло любопытство.
- Я даю своё согласие, отец. - ровным тоном сообщил Венсан, - Что от меня требуется?
- Покорность, внимание и доверие. - четко перечислил отец и хлопнув несколько раз в ладоши, открыл дверцы огромного резного шкафа и скрылся в них.

Гарнизон

Анри никогда прежде не стоял под прицелом. Нет, вся жизнь не промелькнула перед глазами, как пишут в плохих романах. Но внезапно все его ощущения стали стократно ярче: он обонял все запахи, видел все оттенки, слышал хриплое дыхание солдата, едва стоявшего на ногах.
На мгновение ему даже стало жаль этого бедолагу, тоже крестьянина, насильно пригнанного в армию... Но де Розье нужно было думать о себе, товарищах и деле, а значит - жалости придется отступить в сторону. Мягкотелым не место в рядах революционеров.


Роза пыталась отвлечь внимание охранника. Смелая женщина, что говорить.


Солдат не успел даже икнуть напоследок. Свалившись бесформенной грудой к ногам Анри, он затих.
Стражник валялся рядом. Из-под его головы текла тонкая струйка крови.

Анри сглотнул, провел пальцами по горлу, откашлялся. Взглянул на бледных Розу и Колет.
- Дамы... - Голос охрип и стал чужим. - Приготовьтесь. Будете принимать оружие и укладывать в повозку. Понимаю, это тяжело, но нужно сделать усилие во имя победы.


Анри замешкался на минуту.
Тела на земле необъяснимым образом притягивали... казалось, они вот-вот встанут и указующие пальцы обвинят его: "Преступник! Злодей!"
"Не преступник. Патриот. Цель оправдывает средства, разве не так?"
Но вопрос таил подвох, и задумываться над ответом не хотелось, тем более сейчас.

Очнувшись, де Розье переоделся в солдатское тряпье, укрывшись за повозкой, и побежал следом за Жан-Жаком.

Оружие, пули, порох и прочее брали быстро, не проверяя его качество - в любой момент могли появиться другие солдаты.
Женщины помогали изо всех сил. Минуты шли... отведенное им время таяло.
"Успеть бы еще переговорить с Обрэ и его людьми и научить их хоть один выстрел делать верно..."
_________________

Гарнизон

Ошарашенно глядя на распевающего во все горло Анри в обнимку с солдатом и готовясь к неминуемому разоблачению, Колет перехватила успокаивающую улыбку Жан-Жака, и перевела дух. Значит, это был план. "Ну и мужчины! Могли бы предупредить, а то и разрыв сердца схлопотать недолго", - ворчала про себя женщина.
Миг - и на земле лежат двое. Колет искренне понадеялась, что солдаты живы и отделаются сильной головной болью. Да, они входили во вражеский лагерь, но лично Колет не сделали ничего плохого, лишь присягнули на верность монарху. Женщина понимала нелогичность своих мыслей, но страшилась сделать окончательный выбор, после которого начинаешь желать смерти других людей лишь потому, что они думают иначе.

Тем временем Жан-Жак с Анри быстро натянули поверх своей одежды мундиры солдат и побежали к оружейному складу, а Колет с Розой, выпрыгнув из повозки, кинулись опускать борт, чтобы удобнее было затаскивать оружие. Так как сейчас, Колет не работала никогда в жизни, она задыхалась от наклонов и поднятия тяжестей, руки сводило судорогой, а пальцы немели от усилий и паники. Быстрее, быстрее... И следить, чтобы ничего не стукнуло и не звякнуло, выдавая лихорадочную деятельность. Но вот, кажется все уложено, мужчины должны были выходить и Колет уселась в повозку, разбирая поводья.

- Ааа, вот вы где, красоточки, - грубый голос морозом прошелся по коже, холодя затылок. - Я уж вас потерял. Поиграть решили?
"Чтоб ты провалился", - мысленно выругалась Колет. Стражнику со стены настолько ударили в голову женские прелести, что он не поленился найти их в гарнизоне. "Ах, Роза, ну зачем ты была настолько соблазнительна!"
- Что ты, милок, мы уж тебя заждались. Гляди, распалились, а тебя нет и нет, - также развязно ответила Колет, изо всех сил стараясь не стряхнуть руки, схватившие ее за коленку и пытающиеся поднять подол. - Выпьешь с нами? Оно и приятнее будет. И мы расслабимся, а то с работой этой умаялись.
Незаметно придерживая юбку, женщина пыталась нащупать за собой в повозке бутылку, которую должен был оставить де Розье.

- Ааа, вот вы где, красоточки, - услышала за спиной Розали. - Я уж вас потерял. Поиграть решили?

-Все как обещали, касатик, - поддакнула Роза и подошла поближе, - не обманем. Правда, сестрица?
Она переглянулась с Колет.
- У нас для тебя есть вкусное вино, с барского стола, сейчас угостим тебя, а после, -тут Розали кокетливо сдернула платье с плечика, - а после мы будем ублажать нашего маленького друга. Или у тебя большой дружок?
Глаза стражника похотливо забегали по ее слегка обнажившейся груди. "Да у тебя давно не было женщины", - усмехнулась про себя куртизанка. - "Но не надейся, что сможешь облапать меня, мужлан..."
Не найдя, во что разлить вино, Колет сунула бутылку стражнику.
- Смотри, все не выпей, - захихикала Розали, - оставь нам немного...Мы не откажемся, да, Колет?
Стражник выхватил бутылку из рук и жадно припал к горлышку. Прошла томительная минута, прежде, чем он выдохнул и крякнул от удовольствия.
-Иди ко мне, красотка...
Розали быстро взяла у него бутылку и передала Колет.
- Мой мужлан, я вся твоя, - пропела она и, схватив его за руку, потянула за собой. Розали побежала вперед, на ходу приподнимая юбки, и волоча стражника за собой.
Она позволила ему прижать ее к стене, и закрыла глаза, в ожидании, когда яд начнет действовать. Стражник упал ей лицом в декольте и засопел от удовольствия. ОН мял грубыми руками ее грудь и обещал повалить на землю и осчастливить.
"Чтоб ты задохнулся там," - зло подумала Розали. Еще немного, и она ударит его в пах. Но тут она почувствовала, как мужчина стал заваливаться на нее, хрипя, и вместо злобы ее начало трясти от страха.
_________________

Гарнизон

Входя в двери склада с оружием, Жан-Жак был готов ко всему, что угодно, не сильно возлагая надежды на их с Анри маскарад. Рассчитывал лишь, что солдаты поведутся на предложение выпить и не станут пристально вглядываться в лица. Но судьба, видимо, решила смилостивиться над ними: на складе не оказалось никого. Это было сродни чуду, но размышлять о везении Форбен себе не позволил, надо было использовать каждую минуту, пока они находились здесь одни.
Разбираться, что именно попадает под руки, тоже не было времени, поэтому в повозку грузили все подряд, заботясь лишь о том, чтобы не издавать лишнего шума.
Вынужденный передавать тяжёлое оружие в нежные руки Колет, Жан-Жак хмурился, снова злясь на себя, что втянул её в эту авантюру. За все время женщина не проронила почти не слова, но усталый взгляд и крошечные бисеринки пота на висках говорили лучше любых признаний. Рядом тоже молча работала Роза, принимая перекладывая тяжёлые ружья и мешки с порохом так, будто это было ей вовсе не в новинку.
Наконец, повозка заполнилась. Форбен последний раз окинул взглядом склад, выискивая, нет ли ещё чего-то, что могло бы пригодиться, а потом двинулся к выходу, на ходу прикидывая, сколько времени им понадобится, чтобы добраться до людей Обрэ, а потом до Шато де Гесдьер. Но тут до него внезапно донесся зычный мужской голос.

Узнав в подошёдшем стражника, встретившегося им у ворот, виконт беззвучно выругался, а слова Колет разозлили его еще больше.

Что же ты творишь, Колет? Эта мразь ведь только и ждет, чтобы наброситься на вас, а ты ещё и провоцируешь его!
Жан-Жак обернулся, поискав глазами Анри, но не увидел его. Оставалось надеяться, что приятель уже в повозке и держит ситуацию под контролем. Если же нет... Форбен нащупал рукоятку ножа. Пусть мерзавец только полезет к дамам - одной дубинкой он не обойдётся.
Уже в дверях увидел, как мужлан жадно приложился к выхваченной из рук Колет бутылке. Чтоб ты захлебнулся, скот похотливый, - это так хотелось произнести вслух, что Форбен стиснул зубы, дабы не спугнуть противника прежде времени. Но, как оказалось, выжидать дальше было нельзя: стражник прижал Розу к стене склада и навалился сверху.

Гарнизон

Когда-то удача должна была закончиться. Анри знал, что настолько гладко все проходить не может, и точно - появившийся солдат стал тем камнем преткновения, который мог все погубить. В буквальном смысле.

Пока он пытался растрясти белье по оружию и задыхался от вони, у повозки разворачивались события не самые радужные. Подлец приставал к женщинам, никого не стесняясь. Когда Роза увела его за собой, Анри уже дымился от злости.
"Ах ты козел, сладенького захотел... Ничего, получишь вместо этого горькую пилюлю в моем исполнении!"

Он выбрался из повозки, сплюнул и пошел за парочкой, сжимая дубинку потными руками.
Роза успела напоить солдата. Точно успела - она не промах. Значит, сейчас подействует снотворное. Если даже этот скот сдохнет от осложнений - де Розье точно не станет его оплакивать.


Страшным рывком Анри выдернул тело и отбросил в сторону.
Каким-то чудом успел поймать дрожавшую Розу. Она почти повисла на нем, кажется, всхлипывая от ужаса.
- Все хорошо, мадам. - Анри говорил тихо, спокойно, хотя внутри бушевал огонь. - Все прекрасно. Идемте обратно, пора уносить ноги...

Когда все наконец устроились внутри и повозка двинулась, Анри угрюмо молчал. Дело революции требовало все больше и больше жертв. Они обязаны оправдать себя, иначе...
_________________

Она посмотрела на застывшее в похотливой гримасе лицо и испытала почти животный страх.
- Матерь божья, - Розали перекрестилась, - неужели преставился?..
Она нашла глазами Колет и повторила снова:
- Он умер?...Я..я не хотела этого...
Розали не была паинькой, и после смерти ее ждали не двери рая, а адово чистилище, но убийство?...Она не хотела быть повешенной за убийство стражника.И когда Анри помог ей забраться в повозку, она уткнулась ему в плечо и заплакала.
_________________

Голос Розы напомнил Колет, что она не одна против омерзительного мужчины и это придало ей сил. Нащупав наконец бутылку, она передала ее стражнику и захихикала вместе с Розой: "Да, сестренка, на такое дело мы завсегда согласны".

Роза отвлекла солдата от Колет, и у той от облегчения затряслись руки. Женщина оглянулась, ища помощи: Жан-Жак приближался к парочке с решительным лицом. Его опередил де Розье, сжимая в руках дубинку. Но мужчины опоздали, вино подействовало раньше.
Подхватив на руки поникшую Розу, Анри донес ее до повозки, Жан-Жак запрыгнул следом.

Роза дрожала и была, кажется, на грани обморока. Колет схватила ее за руки и чуть тряхнула их, привлекая внимание:
- Роза, послушай меня. Там было снотворное, не яд. Слышишь меня? Не яд. Он не должен умереть и ты не виновата. Вино давала я.
Колет отвернулась, трясущимися руками схватила поводья и направила лошадь к воротам.
-Жан-Жак, - обратилась она к мужчине, - посмотри, вас интересовали укрепления гарнизона. От меня сейчас мало толку, ничего не запомню.
Повозка размеренно двигалась, а Колет молилась, чтобы никому больше не пришло в голову обратить на них внимание. Она была на пределе и боялась выдать их всех, если ее кто-нибудь о чем-нибудь спросит, а она начнет биться в истерике.
Слава Богу, никого не заинтересовала повозка прачек, направлявшаяся к выезду, и скоро, Колет эти минуты показались вечностью, они были уже за пределами гарнизона.
Убедившись, что поворот надежно скрыл их от глаз солдат, она передала поводья Жан-Жаку и без сил привалилась к его плечу.

Как только мы вместе с графом д’Атруа вошли в Зал, слабый огонек свечи соискателя погас, будто задутый резким ветром. Воздух загустел, насыщаясь Силой. Время пришло.

Я подошел к предалтарному кругу и, ни слова не говоря, водрузил горящий факел в специальное углубление. Щелчок механического замка, и камень, закрывающий потайной отсек, отъехал в бок, открывая моему взору углубление, где поверх черной бархатной ткани лежал кинжал, переливаясь бликами желтого пламени. Мелкая дрожь дежавю прошла по телу, но я взял себя в руки, достал чуть теплую, будто только что снятую мной, а не много-много лет назад, накидку и накинул на плечи, плотно запахивая на груди. Пытаясь отринуть тяжелые воспоминания юности, глубоко вдохнул, одел широкий капюшон, скрывая лицо от яркого огня, и, крепко сжав правой руке кинжал, отступил в тень.
Мой взгляд неосознанно поднялся, выше, на внешне ничем не примечательный плоский серый камень. Алтарь, где скоро потечет кровь. Снова.

Тут же со всех сторон, будто из ниоткуда, стали появляться зажженные факелы, что несли другие братья. Каждый из них подходил к кругу, опускал факел в специально отведенное место и отступал, облачаясь в угольного цвета накидку с глубоким капюшоном. Лишь блики от начищенных лезвий кинжалов оповещали о том, что брат занял место рядом с братом. Мы приносили с собой свет и дарили его соискателю.

- В темноте да обрящешь свет! - гулким эхом прокатились слова, лишь только Мастер последним водрузил факел в подставку пред алтарем, и знак масонского общества запылал ярче. Теперь будущий брат был освещен со всех сторон, а остальные были тенями, что сливаясь со стенами. Рядом, но незримо. Тишина снова повисла в зале.

Мастер подошел ближе к соискателю и длинным посохом, что был у него в руках, постучал трижды, так, что от сводчатых стен отразилось эхо.

- Кто здесь? - Мастер смотрел на коленопреклоненного и ждал его ответа. Но он молчал. - Кто здесь? - он повторил снова и наклонился, слушая неуверенный ответ. - Громче!

И словно в ответ на эти слова братья начали бить рукоятками кинжалов по камню, вынуждая будущего брата выкрикивать свое имя. Преодолевать кавалькаду бьющих по ушам звуков, но показать желание силой голоса.

- Действительно ли ты, Венсан, желаешь сделаться франкмасоном? Сердцем ли твой выбор сделан иль навязан силою чужой? - Мастер навис над соискателем, его голос, словно пробивал броню, так силен был. Все чаще и чаще братья ударяли рукоятями, и непрекращающийся гул стоял в Зале.

- Клянешься ли ты не делать другим того, чего не желаешь самому себе? Клянешься ли ты творить для других добро, какого желал бы самому себе? Клянешься ли верой и правдой защищать законы совести и чести? Клянешься ли оберегать Тайну Общества и всего, что с ним связано, ценой жизни своей? Клянешься?

Мастер подал знак двум братьям уложить соискателя на алтарь и связать его руки и ноги. Связанный. Ослепленный. Но на пути к свободе и свету. Лишь только последний узел был завязан, Мастер поднял выше посох, ударил им по алтарю прямо возле шеи инициируемого и провозгласил:

- Пред нами находится свободный человек и добрых обычаев. Лишь тот, кто владеет собой, своим телом, голосом, слухом и всеми иными имеющимися возможностями во благо, может попытаться стать одним из нас. Те, кто не умеют пользоваться свободой и управлять своим поведением, не способны выполнять взятые на себя обязательства и не достойны даже знать о нашем существовании. Он достоин.

И тут же хор сплоченных голосов повторил вслед:

- Он достоин. Он достоин. Он достоин.

- Отринь мирскую жизнь свою! Только бедный вступит в братство вольных каменщиков. Отринь! - Мастер все сильнее и сильнее давил силой голоса на сознание соискателя.

Хор мужских голосов следом:

- Отринь! Отринь! Отринь!

- Бедный и лишенный всего, чтобы помнил о доброте братьев и помогал нуждающимся, невзирая на титулы и положение в обществе. Как братья помогают тебе. - Мастер отломил кусок черствого хлеба и поднес к губам соискателя. - Вкуси доброту, и держи ее в сердце своем.

После Мастер подал знак, и тишина воцарилась в Зале. Лишь тяжелое дыхание будущего брата, распластанного на алтаре, слышали все.

- Видишь ли ты свет, Венсан? Видишь ли ты блеск солнечного светила или пламя горящее в ночи сейчас?

Я помнил. Я, черт возьми, помнил, как это ощущать всем телом вибрацию и боль от понимания острой необходимости снова увидеть свет. И не пару часов я был лишен его, как нынешний соискатель. Не пару.

- Тебя держали во тьме, так чего более всего желаешь ты в сердце своем? - Вкрадчивый голос, который пробирал до глубины души. “Свет, - мысленно повторил я вместе с соискателем, - света желаю в кромешной тьме.”

- Сила за кровь. Невинность во благо. Жертва неизбежна. - Каждый из братьев выставил руку вперед и занес над ней кинжал, готовый в любой момент поделиться кровью со своим братом. - Невинность во благо.
_________________

Едва оказавшись в спальне маркизы Дампьер, девушка склонилась перед гостьей в почтительном поклоне.
– Ваша Светлость, я к вашим услугам.
Всего несколько дней назад, готовясь к приему гостей, Жанна говорила слугам, как важно на предстоящем торжестве, чтобы все прибывшие господа остались довольны. К счастью, до Шато де Гесдьер еще не дошли столичные веянья, и требования хозяев выполнялись неукоснительно, да и стоящая сейчас перед ними девушка вдобавок обладала кротким нравом.
– Разберешь вещи Ее Светлости и приведешь в порядок наряд для церемонии, он измялся в дороге, – Жанна указала на разложенное на кушетке роскошное платье маркизы.
– Да, госпожа, – Дори собралась было приступить к работе, но графиня остановила ее, протянув девушке поданный Мелисой бокал. – Выпей это, сегодня жаркий день, а я хочу, чтобы у тебя достало сил услужить нашей дорогой гостье.
В глазах служанки на мгновенье мелькнуло недоумение, но, не привыкшая спорить, она послушно коснулась губами стекла, делая несколько глотков.
Настойка подействовала быстро.
– Присядь, милая, – графиня легонько подтолкнула девушку к кровати, вынуждая опуститься на расшитое шелком покрывало. Дори оглядела комнату и вдруг хихикнула, поднимая глаза на хозяйку.
– Какая я неловкая… Простите, Ваша Светлость, сейчас…
Она хотела что-то добавить, но Жанна покачала головой и поднесла к ее губам бокал с остатками жидкости. – Еще глоток.
Служанка покорно выпила и попыталась подняться, но у нее ничего не вышло. Откинувшись назад, она уставилась в потолок, будто погружаясь в собственные мысли.
Раздеть служанку не составило труда: та совсем не сопротивлялась и, кажется, вообще перестала реагировать на окружающий мир. Это не было сном, и ее глаза оставались открытыми, но затуманенный разум уже не воспринимал происходящее. Распустив корсаж и спустив платье с плеч, графиня выдохнула с облегчением, рассмотрев на бледной коже нужный знак – печать Создателя, повторяющую контуры сердца. Оставалось получить последнее доказательство, что перед ними та самая девушка, о которой говорило письмо Мастера.
Жанна волновалась. Волновалась так, что ей казалось, и руки дрожат, и сердце вот-вот вырвется из груди. У них не осталось времени и найти кого-то иного, если Дори вдруг окажется не чистой, уже не выйдет. Но не о возможной задержке или отсрочке брачной церемонии помышляла сейчас графиня д’Атруа – о миссии, возложенной на них. И о том, как важно сделать все правильно.
Коснувшись обнаженных бедер служанки, развела их в стороны, не встречая сопротивления: Дори по-прежнему пребывала за гранью реальности. Осторожно проникла пальцами вглубь лона, проверяя, не тронута ли девушка, и, наткнувшись на преграду, не сдержала радостного вскрика.
– Она девственна, Мелиса, – проговорила, поворачиваясь к подруге, так же пребывавшей в нетерпеливом взволнованном ожидании. – Нам пора.
Несколько минут спустя все трое вышли в коридор, опустевший по приказу графини. Все слуги были отосланы прочь, а возможные проходы к хозяйским покоям тщательно охранялись. Черные накидки с глубокими капюшонами, что были надеты на Жанну и маркизу Дампьер почти сливались со стенами, с камнями, которыми была вымощена потайная лестница, ведущая вниз. Рядом с облаченной в полупрозрачную белую накидку Дори женщины казались тенями. Поддерживаемая с двух сторон, девушка шла медленно, с трудом переставляя ноги, смотря прямо перед собой. Покорная, как ягненок, подчинялась тому, что было ей уготовано.
Тяжелая железная дверь слабо заскрипела, напоминая этим звуком полустон-полувсхлип, и женщины вошли в освещенный огнями факелов Зал. В отблесках огня светлые волосы девушки казались золотыми, а сама она сияла, словно залитая солнечным светом.
У массивного серого камня в центре помещения их уже ждали.