Пробел (СЛР, 18+)

Согласна.
_________________

 » Глава 6 Пастораль

Sometimes it's like someone took a knife baby
Edgy and dull and cut a six inch valley
Through the middle of my soul

At night I wake up with the sheets soaking wet
And a freight train running through the middle of my head
Bruce Springsteen "I am on fire"

Ему стал часто сниться один и тот же сон. Гадский сюжет каждый раз выбивал Гришу из обретенной колеи и навязчивой идеей присутствовал в подсознании. В этом сне Гриша гулял по незнакомому ночному городу, зловеще темному из-за неработающих фонарей. На глаза не попадались никакие знаменитые достопримечательности или строения в определенном архитектурном стиле и, шагая вдоль разделительной полосы пустой автодороги, Гриша с беспокойством оглядывался по сторонам, каждый раз тщетно пытаясь определить где он. Упорно искал малейшую зацепку, но ее никогда не было и он чувствовал свое бессилие оттого, что безликий город никак не заканчивался, сколько бы он не шел. И солнце в этом городе не выкатывалось из-за плеяды зданий.
"Какая это страна, город, улица? Или уместнее спрашивать какая планета? Кому звонить, о чем просить? Как звонить? Как добраться домой?" - Вопросы выстраивались в галдящую очередь, но задать их было некому. Темные улицы были пусты и безмолвны, а яркие вывески были лишь в форме иллюстраций. Не было ни людей, ни машин, ни бродячих животных. И никаких признаков техногенной или природной катастрофы. Гришу охватывал ужас от кошмарных догадок: он брошен, всеми забыт и никто не хватится на его поиски. Волны паники душили до состояния шума в ушах и, сквозь этот шум, он отчетливо слышал чье-то тяжелое дыхание. Оно размеренно приближалось, все громче разгоняя воздух. Дыхание невидимого преследователя, движущегося неотступно за своей жертвой.
Гриша всегда просыпался в тот момент, когда страх быть схваченным, страх смерти, во сне оказывался самым сильным. Неотвратным. Он пытался кричать, но только безмолвно открывал рот перед неминуемой развязкой – убийственный паралич.

Сегодня он проснулся в сильной испарине и с учащенным сердцебиением. Подушка под ним была влажной, до дрожи в теле прохладно-влажной. Липкие капли пота медленно и до мурашек противно скользили вдоль шеи. Гриша подскочил с кровати, пытаясь скинуть с себя оцепенение, кинул подушку сушиться и направился в ванную комнату обмыться. Купался быстро – всему виной небольшое окно над стиральной машиной, выходящее во двор. Окно, почти полностью закрытое старой светлой льняной занавеской, все же имело двадцать сантиметров зазора. И чернота ночи, глядящая немигающим взглядом в ванную комнату, пугала.
Темнота с самого детства настораживала Гришу тем, что всегда что-то скрывала. В этом была ее суть. И только от воображения конкретного человека зависело, что за монстры будут жить в ней. А с этим окном у Гриши долгие непростые отношения: в детстве за ним скрывались драконы и морские чудовища, в юности – монстры параллельных миров Стивена Кинга, сейчас – нечто, что преследует Гришу во снах.
В старом зеркале над раковиной, то здесь, то там, покрытом черными пятнами, он видел свое уставшее осунувшееся бледное отражение с потухшими глазами. Отражению верить не хотелось. Выходить из комнаты на какой-то миг стало страшно: вдруг за шумом воды и редким гулом ветра он не услышал какие-то шорохи, вдруг его кто-то поджидал. Гриша никогда не хотел жить в частном доме, особенно в таком как этот, где нет сигнализации, прочного замка на дверях и решеток. Сделав глубокий вдох, он толкнул дверь и тут же включил свет в коридоре. Везде было пусто и тихо, только размеренный громкий ход старых часов рассекал тишину. Гриша проверил входной замок и направился в спальню, по пути включая везде свет. Раскрыл одну штору из четырех, взял вторую подушку и сел в кровать. Ничего делать не хотелось, особенно анализировать пережитое в сновидениях. Искать значение в сонниках он быстро перестал, раза после третьего. "Погоня сулит поспешность в делах, намекает на внутренний конфликт или развеивает надежды."- здесь, по мнению Гриши, у него сплошное "бинго",

Во всем этом был один обнадеживающий факт, константа, – солнце на Земле, в отличие от его снов, регулярно вставало из-за горизонта. Оставалось подождать часик.

***

Его разбудило солнце, заглядывающее в незашторенную часть окна. Он так и заснул, сидя в кровати. Справа на прикроватном стуле лежала стопка нетронутых рабочих бумаг, слева – до поры, до времени молчавшая электроника. Связь с другим миром.
С самого утра казалось, что день не задастся. Адское чувство, когда едва проснувшись, уже хочется снова заснуть; когда принимаешь тот факт, что не каждый, далеко не каждый, новый день радует. Принимаешь, но не понимаешь.
А вечером... вечером ведь ночной кошмар может повториться снова.

Отвлекаться от затягивающейся петли пришлось самым примитивным образом – в ход пошел кофе, сваренный в турке, бутерброды с маслом и сыром, и интернет. Гриша сидел на веранде, укутавшись в легкий пуховик, почитывал сумбур новостей в твиттере и вяло пожевывал сыр, снимая с хлеба. Звонить кому-либо было еще рано и Гриша смиренно ждал, когда пройдут положенные пол часа и можно будет начинать беспокоить людей с утра. Время в провинции тянулось медленно, совсем не так как в большом городе, где оно ускользало стремительно, словно и не было никаких делений между целыми числами.
В плейлисте ноутбука покорно дожидались своего часа, просмотренный до середины, "Озарк", "Двойка", "Охотник за разумом" и порядка пятнадцати фильмов. Для работы постоянно нужно было быть в курсе новых релизов, но в эту поездку ничего смотреть не хотелось, особенно "Озарк", удивительным образом намекающий, что у Гриши и Марти было нечто общее.
Кофе не хватило и мужчина отправился на кухню готовить вторую порцию. Он не был большим фанатом этого напитка, но раз уж человечество, на его взгляд, ничего лучшего не придумало, смирился с меньшим из зол. Гриша пристально следил за тем, чтобы кофе не убежал на свежеотдраенную плиту. Его стараниями на кухне было идеально чисто все, особенно пол и все его закутки – включение отопления закончилось прорывом трубы с горячей водой.
В целом, Гриша не жаловался. Он вполне приемлемо обустроился на своей вотчине за несколько дней. Нужно было, конечно, потратить кучу времени на уборку, проветривание и мелкий ремонт, но ничего особенного, чего бы он не делал в своей жизни, не требовалось. Остались некоторые неудобства, но они его сейчас не заботили, было бы ему двадцать – тогда точно воротил бы носом. Сейчас же...

На часах было восемь утра, а он уже пил на веранде четвертую чашку сваренного в турке кофе. Вокруг была тишина. Соседей, непосредственно вокруг дома, будто и не было все эти дни: или их таки не было, или настолько тихие и незаметные. Где-то далеко по утрам раздавался петушиный крик и глухое лаянье собак, пару раз на участок вальяжно заваливался зачуханный кот поблаженствовать на ярком солнце. Иногда прилетали сороки.
Гриша не знал, что делать с этим наследством. Посоветоваться было не с кем. Мама сразу после похорон открестилась: "Решай сам, бабушка тебе завещала. Приму любое твое решение". Она давно жила в другой стране, не пеклась рьяно о сохранности фамильного гнезда и не хотела случайно оброненной фразой влиять на такое важное решение. С Тамарой он не советовался, потому что это место, как и любое другое, нужно в первую очередь видеть, а затем давать ему оценку. Рассуждения в теории здесь бесполезны, ведь речь идет о личном. Остальным людям было глубоко фиолетово на его сантименты, а Грише глубоко фиолетово на их мнение. И это нормально.
Жить в этом доме можно было, но Грише было очевидно, что капитальный ремонт в скором времени был неизбежен. Уже сейчас намечались серьезные проблемы с крышей, паутина трещин, не сбавляя темпов, расползалась по потолкам и стенам; а еще предстояла замена коммуникаций, окон, батарей, холодных полов, сантехники и плитки... Не говоря уже о декоративных работах и замене устаревшей нефункционирующей мебели.
И, даже если все это сделать, то ведь по сути он уничтожит все то, что было создано предками, все то что бережно хранилось в его собственной, Гришиной, памяти. Как заходить в большую комнату, если там не будет желтых выцвевших занавесок и старых скрипучих кресел-качалок с жесткими сидушками; как представить гостевую спальню без продавленного зеленого дивана; как обедать на кухне, где больше не будет стоять низкий, неудобный для его роста, старый голубой кухонный гарнитур, каким-то макаром привезенный из Германии.
Денег уйдет немерено на ремонт: о том, как забюджетированные расходы выходят из под контроля он знал не понаслышке. Продать хорошо не получится – никто не купит.
Дорога в эти края неблизкая и при Гришином образе жизни, сколько раз он сможет здесь появляться? Один раз в год? Два? Вряд ли. Он еще всю Испанию не объехал, а здесь с детства бывал везде и по многу раз. Да и делать здесь, в общем то, нечего во все временя года, кроме лета. Старики вымирают, молодежь уезжает, а наследники наведываются только в теплое время года отдыхать возле речки с маленькими детьми от пыльных мегаполисов.

И тем не менее, именно с этим местом у Гриши связаны самые теплые воспоминание первых шестнадцати лет жизни.
Настолько ли он сильно привязан к этим стенам? Поднимется ли у него рука продать то, что так долго принадлежало его семье? А может стоит двигаться дальше и не привязывать себя к прошлому? Как правильно поступить и всю жизнь не жалеть?

***

В восемь тридцать Гриша набрал Тамару, дальше ждать не было сил. Он знал, что в это время она, как правило, завтракала дома.
- Доброе утро!
- Доброе, - ответила та сонно.
- Ты еще спишь?- догадался он.
- Угу, - длинный зевок, Гриша зевнул следом, - еду к стоматологу на десять с копейками, у себя тут, недалеко от дома. Не было смысла плестись с утра на работу.
- Прости, - виновато.
- Ничего. Поваляюсь, это тоже приятно.
- Все нормально? С зубами, в смысле, - спохватился Гриша своей невнимательности.
- Ничего страшного. Эмаль чувствительная и не проходит. Ты там как?
- Так себе: могло быть лучше, могло быть хуже, - заключил он философски, - но трубы больше не прорывало, - они уже отсмеялись позавчера над его приключениями и поисками хомута.
- Это хорошо. Что на сегодня?
- Ступеньки крыльца, - обреченно признался Гриша.
- Прогнили?
- Угу, надо делать новые. И с этим у меня беда полная. Желтых страниц здесь – раз два и обчелся. Наверное, придется обращаться к мужику, которого в первый день встретил.
- Да, в деревнях любят помогать... Ты только главное не пей, - Тома не успела сдержаться, а объясняться было уже поздно.
- Спасибо, - настроение резко пошло вниз.
- Извини.
- Проехали. - Он и вправду мечтал, чтобы та ситуация была забыта и не вытягивалась спонтанно из чулана. Неловкая пауза. - Как у тебя дела? А то мы все обо мне, - желание продолжать разговор резко поубавилось.
- Спокойно, - неохотно ответила Тома, видимо чувствую перемену настроения собеседника, - как обычно. Никаких сюрпризов... Хотя нет, в выходные будет сабантуй – приезжает подруга из Штатов. Собирает всех в клубе, на Парковой. - Гриша напрягся, но воздержался от комментариев. Не ему сейчас поучать кого-либо о том, что это за клуб и какой там контингент. - Гриш, все нормально, я ненадолго. Буду хорошо себя вести.
- Ок, - сказать легко, но внутри не отпустило, - как у тебя с мамой?
- Без изменений, - вздох, - переписываемся вяло в скайпе.
- Скайп? - удивился он.
- Не спрашивай, - обреченно.
- Шлете котиков?
- Типа того. Обидно, что все так происходит, что мама больше не моя подруга, понимаешь? Не на моей стороне.
- Конечно.
- Не гавань спокойствия и вдохновения. Ее кухня больше не место залечить раны и переждать обиды.
- Поздравляю, она больше не твой авторитет, - грустно усмехнулся Гриша, откусывая кусочек хлеба.
- Наверное, да, - Тома ненадолго задумалась, - я не могу делать что-то только потому, что мне об этом говорит мама. А у тебя такое было?
- Конечно, - неохотно подтвердил он.
- В какой момент? Ты никогда не рассказывал.
- Когда не поддержала меня в желании стать актером, - признание далось тяжело. Он никогда не хотел быть космонавтом или милиционером.
- Да ладно?! - Громкий восклик. - Ты хотел? Хотя, почему и нет.
- Угу, - он всегда чувствовал себя неловко, думая о том периоде.
- Не могу поверить.
- Я знаю звучит так себе.
- И?
- Что "и"? Она, мягко скажем, не одобрила мое юношеское желание. Сказала, что это "инфантильно", "без мыслей о будущем", "неправильно", - отстраненно перечислял Гриша, - и так далее по тексту. Много тогда всего было, во мне все бунтовало в ответ. Каждый стоял на своем. Но ты ведь знаешь, многие факторы не на стороне подростка... и я тогда понял, что хлопнуть дверью и уехать не смогу... В конечном итоге, мы нашли компромисс.
- Нда... Жалеешь?
- Раз в пятилетку в лучшем случае. Сейчас я понимаю, что эта профессия не для меня... Не всегда нужно тащить детские мечты во взрослую жизнь...
- А мне иногда кажется, что только из детских мечт и получается что-то удивительно гениальное. Максимализм, упорство, нонконформизм, много энергии и сил и никаких обстоятельств и проблем.
- Может быть... В любом случае, это дело прошлое.
- Н-да. Как мне повезло, что меня не отговаривали от поступления в художку.
- Для женщины учеба не главное? - хмыкнул Гриша, немного зная Ольгу Николаевну.
- Верно... Ладно, ты извини, но мне пора уже собираться. Спасибо, что позвонил. Скучаю по тебе.
- Я тоже. Целую, хорошего дня.

Отложив телефон, он задумался о прошлом, о непростых временах перед поступление в университет. Своим случайным вопросом Тома разбередила что-то сокровенное внутри него, неведомое посторонним. Тот турбулентный период давно прошел, но Гриша ни с кем его так и не обсуждал, только с собой. В разговорах с мамой они к этой ситуации не возвращались – было наложено негласное табу. Такое практикуют во многих семьях ради спокойствия и мира.
Гриша мечтал стать актером с того момента, как посмотрел фильм "Бешеный бык". Фильм, записанный в плохом качестве и с любительским переводом на VHS, изначально не заинтересовал его. Сейчас уже и не вспомнить, как такой фильм, а не собрание мультиков про "Тома и Джерри" или фантастический "Назад в будущее", попал к наивному школьнику в девяностых... Хотя, учитывая то, что тогда у многих подростков дома были плохо спрятанные родителями "Эммануэль" или "Калигула", вероятно, он еще неплохо отделался.
Ему хотелось чего-то красочного, желательно еще и с умопомрачительной красоткой в главной роли, а не черно-белую драму про бокс и ревность. Но однажды он все же посмотрел и пропал. Этот фильм перевернул в нем многое. До этого он читал про похождения трех мушкетеров, верзилу Гулливера, приключения Робинзона Крузо, корабль Наутилус, про хоббитов, сафари на динозавров Брэдбери – про что угодно, по-детски наивное и доброе, с хорошим концом и моралью.
Но красота фильма вперемешку с кровью, потом, криминалом и боксом его поразила. Сам Джейк Ла Мотта, его характер, бокс, сложные вспыльчивые взаимоотношения с женой, разрыв с братом, какая-то мафия, которая совсем не выглядела так, как бандиты на улицах за окном, и падение героя в яму, из которой не выбраться. Никакого хэппи энда в конце и думай над моралью. Каким-то образом юный Гриша умудрился всплакнуть над судьбой героя, особенно когда Ла Мотта лупил по стене головой и кулаками. Тогда все хотели быть Рокки, но он любил Ла Мотту.
Гриша был очарован фильмом, несколько дней ходил словно сомнамбула, переживая судьбы героев и, ожидаемо, хотел записаться на бокс. Мама не поддержала, зная, что может поджидать сына в такой секции. И, возможно, это было правильно. Разумеется, он не знает, никто не знает. Одно из его правил – не засиживаться слишком долго в прошлом.
Мама не поддержала тогда его желание заниматься боксом, чуть позже – увлечение фильмами, позднее – выбор профессии. С кем поговорить о том, что тебя действительно волнует, если не с теми, кого Бог назначил твоей семьей? Тогда впервые он задумался о том, что такое семья, родственники, учителя. Важно ли думать о них, исключительно как об авторитетах, как о тех, кто просвещает и поддерживает тебя? Почему посторонние люди порой кажутся ближе тебе по духу, чем кровно навязанные? Он побоялся развивать эту тему дальше, уже тогда понимая, что она опасная.
Неожиданно нашелся человек, который его понял – учительница музыки, Альбина Евгеньевна. Невероятно прогрессивная женщина за сорок, которая сжимая совершенно нудную школьную программу в пару уроков в четверти, в остальные рассказывала о совершенно разной музыке, приправляя забавными историями и шутками. Ее любили и уважали все ученики без исключения, желая, чтобы остальные учителя хоть чуть-чуть походили на нее. Чем старше Гриша становился, тем важнее была для него эта связь. Учительница дала ему прочесть биографию Битлз, открыла для него блюз, тексты Боба Дилана и Дэвида Боуи. А еще она просто обожала музыку из фильмов: не только Эннио Морриконе. Они часто разговаривали после уроков, обменивались мнениями, она давала ему книги и винил.
Все это, конечно, втихаря от мамы, перед которой не хотелось больше откровенничать. Она в это время пыталась наладить жизнь как умела, совмещая несколько работ сразу. Ее заботила стабильность, которая позволит перестать постоянно волноваться о завтрашнем дне. Маме многого не нужно было – жить не зная бедности и достойно выпустить сына во взрослую жизнь. Она искренне переживала за судьбу Гриши, всегда обеспечивая необходимым, но на разговоры по душам у нее часто просто не оставалось сил и времени. Она боялась, что мечты Гриши заслонят реальную жизнь, говорила, что мечтать вредно – нужно радоваться тому, что есть сегодня. Мама тогда настаивала на том, что он должен стать юристом и копила на дорогой факультет института. Она знала, что сын не горит желанием зубрить законы, но считала, что он пока еще просто не понял жизнь. На ее взгляд, нужна была реальная профессия, которая пригодится по любую сторону закона, даст связи с правоохранителями и бизнесменами, и со временем принесет солидное положение в обществе. А хочешь выступать на сцене – вот тебе выступления в суде. Чем не замена?
Когда Гриша признался Альбине Евгеньевне, что хочет быть актером, та не удивилась. Он уже не первый год участвовал в школьных концертах и у него неплохо получалось. Но она также знала, что такое положить годы на достижение сложной цели в творческой сфере и как больно принимать поражение. Она была в числе тех, кто поступая в консерваторию мечтал стать знаменитым. Не вышло. По сути, в ее рассуждениях было много того, что говорила ему мать, но сказано это было по-другому. Мягче, что ли, для юношеского максимализма. Через призму собственного опыта. Тогда Гриша решил покориться воле матери, предложив компромисс. Не юридический, а экономический факультет, и помощь в том, чтобы получить работу на телевидении. Мама опешила ненадолго, но согласилась, про себя восхитившись хваткой сына.
Он продумал все, кроме одного. Это сформировал за него позже один писатель: "Если у вас есть план Б, то вы отступитесь от первоначального".

Воспоминания прервал звук уведомления на телефоне. Разблокировав, Гриша увидел новое письмо с красноречивым названием "ЗППП: результаты анализов". Открыл без промедления, внимательно перечитал данные в таблице несколько раз. Вздохнул с ощутимым облегчением. В анализах, сданных десять дней назад, никаких инфекций не обнаружено.
Наконец-то хоть одна хорошая новость! Захотелось позвонить Тамаре просто так, поделиться хорошим настроением, но он вспомнил, что та должна быть у врача. Мужчина принялся набирать сообщение о том, что совсем забыл сказать Томе: что ему ее не хватает, что он паршиво спит без нее, что просто мечтает... Он набрал длинное сообщение до средины, но отправлять передумал. Вдруг Тома не так поймет текст: пожалеет его или начнет переживать. Он и так доставил ей кучу нервотрепки.
Он найдет в себе силы справиться со всем, справлялся же раньше. Да и, рано радоваться, через пару недель ему предстоит отправить пучок своих волос по почте и вот этот результат вряд ли будет радужным.

Настя, привет. У меня сложное отношение к Грише. С одной стороны, выдохнула, что ничего венерического он Тамаре не притащит. С другой стороны, волосы - проблемы с онкологией? Или нет? И не удивлена его не совсем мужественности. Одна мама и та скорее добытчик, а не наставник и советчик. К тому же самолюбия, упоминание об ошибках , портит ему настроение. С Гришей, как по минному полю, шаг вправо, шаг влево .... слова надо подбирать.
___________________________________

А я удивлена.
Ни разу не встречала взрослых мужчин боящихся темноты, потому что там может притаиться Бугимэн
Волосы? Тест на ДНК? на наркотики?
Гриша - клубок недоразумений. Он - точно то, что нужно Тамаре?
Настя, спасибо за продолжение.

Я не думаю, что мужчины будут признаваться в таком (Гриша никому и не говорил), поскольку над ними, видимо, посмеются.
Однако такая проблема есть и ее прорабатывают самостоятельно или с психологом.

По герою... ему стали сниться кошмары, реалистичные, жуткие. Он живет в доме, где проводил много времени в детстве, где свежи разные воспоминания... иногда подсознание может провоцировать разные реакции, вынимать старые детские страхи. Часто есть связь: страх темноты - боязнь смерти. А у Гриши что-то да произошло в ту злополучную пятницу-субботу.
То что он в этой главе после кошмара стал так реагировать не означает, что он боится темноты и после 8 вечера не выходит на улицу.

Настя, видимо, я криво выразила мысль, мужчины, отца, рядом с Грошей не было. Мужского примера, а мама занималась зарабатыванием денег.,не воспитанием, а выживанием. Женское окружение ( учительница и мама) мальчик вырос довольно чувствительный. С ранимой психикой. Неосторожная фраза Тамары ( совсем не в качестве упрека, я её поняла как скорее просьбу или совет, а у него портится настроение. И ситуация с домом, мучительные размышления, сложный выбор. Гриша человек творческий, оттого сложный вдвойне. Я просто слегка настороженно следу за ним. И , как мне кажется, Тамара просто беспокоится о нем, ничего такого в её отношении к нему нет.
___________________________________

Спасибо, что уточнила!
На самом деле, бывает по-разному. Нередко в семье без мужчины матери более строги к сыну, тк пытаются восполнить «мужское» воспитание. И в финале выходит, что у ребенка нет и «твердой» руки, и сопереживающей матери, тк мама давит в себе «женское».


Настороженность понимаю, конечно. Возможно я прогадала со структурой повествования. Время покажет.

Не стоит ни гадать, ни менять. История интересна и ты ведь знаешь - я всегда за девочек, кроме совсем отьявленных стервозин. Так что Грише время от времени будет прилетать, зато я спокойно отношусь и к его ночным кошмарам и к образам темноты. Человек творческий и чувствительный, все укладывается в психотип.
___________________________________

Волосы на тест ДНК? Есть претендент на его ребёнка?
А гульнул он знатно, если так штормило и анализы сдавал.

Настя, привет!
Гришенька… Что же натворили в его детстве? И интересно, кто - родные или сторонние? Окошко в ванной... Печально то, что он никому не посмел сказать, чтобы шторку исправили, значит, не было никого, способного помочь, дать силы, чтобы справиться с проблемой? Или я не в те дебри залезла?
И сон этот повторяющийся.
Или он одинок и не понят...

А мама... Даже в полных семьях чаще всего направляют в нужную профессию. Мама не всегда бывает мудрой... чтобы позволить споткнуться, если вдруг пошёл не туда. Мама бывает слабой... понимающей, что не достанет у ней сил поддержать споткнувшегося ребёнка. А тем более, если она одна.

Мне жаль, что Гриша не попытался стать актёром. Навеняка, у него получилось бы. Вон как прекрасно встречу с Тамарой провёл, она в телефонном разговоре обронила - только ты главное не пей.
И, кстати, Тамара идёт в клуб. Видимо в тот, где был Гриша. Или раньше бывал... раз он напрягся, услышав об этом. Так и информация какая-нибудь может к Тамаре попасть.

Эпиграф к главе!
Мне страшно.

Настя, спасибо!
Думы думаются...
А анализы серьёзные, раз десять дней готовились...
_________________

Жду продолжения.

Саша, здравствуй! Спасибо еще раз за поздравления!


Ни у кого, наверное, нет абсолютно идеального детства.


Так засмеют же. Не по-мужски же про бабаек думать, должен же сам справиться.


Мучает его неизвестное.


В таких ситуациях всех можно понять, особенно со временем. Никто этому всему не учит, до всего доходишь собственным путем. И Гриша маму понял.


Может быть и нет, был бы кем-то посредственным. Кто знает...


Это только к кошмару и дискомфорту. Никаких смертей и никакого насилия.


Ну да, такие чтобы наверняка.

Саша, спасибо! Всегда с удовольствием читаю твои комментарии .

 » Глава 7 Сосед

Old man, look at my life
24 and there's so much more
Live alone in a paradise
That makes me think of two
Love lost, such a cost
Give me things that don't get lost
Like a coin that won't get tossed
Rolling home to you
Neil Young "Old Man"

Как не откладывал Гриша хлопотный ремонт крыльца из повестки дня, однако браться за него все равно пришлось. Интуиция Гришу ранее не обманула: в одиночку ему было не справиться, поскольку нужно было делать новые ступеньки вместо прогнивших. Закрыть глаза и сделать вид, что все в порядке он все таки не мог, с детства слышал поговорку: крыльцо – лицо хозяина. Пока что он хозяин, а там кто знает.
Он пришел к Виктору утром, пораньше. Просто больше не к кому было. С друзьями, с которыми он раньше, еще в школьные годы, задорно проводил в этих краях лето, он так ни разу больше не пересекался за прошедшие годы. Сколько их уже прошло? "Двадцати еще нет", - с толикой облегчения подсчитал Гриша.
Постучал в зеленую калитку, надеясь на то, что хозяин услышит. Если нет, то придется, видимо, по старинке барабанить в окно. В ответ на стук с секундным опозданием раздался заливистый громкий и абсолютно однообразный лай. Друг человека старательно отрабатывал свой завтрак, оповещая всю улицу о визитере. Вскоре любопытная вытянутая морда появилась в щели под забором. Принюхивалась. Глядя на любопытный влажный пятачок Гриша с улыбкой вспомнил бабушкину лохматую тявку. Пес резко выдернул морду и принялся радостно поскуливать, затем послышались тяжелые шаги и, наконец, отворилась калитка. Виктор приветливо улыбнулся, цыкнул на Дружка и застегнул накинутую на плечи заплатанную рубашку.
- Утро доброе! - протянул руку для пожатия Грише. - Проходь... Дружок, место, - повернувшись в сторону хозяин прикрикнул на пса и тот грустно посеменил в будку.
- Доброе.
- Как оно? С чем пожаловал? - за спиной с громким щелчком закрылась калитка.
- Ничего, - последовал привычный бодрый ответ.
Виктор был рад гостям, Гриша это сразу почувствовал. Рад, как бывает тот, кто неожиданно стал одинок и коротает вечера напротив телевизора.
- Помощь нужна, - сходу перешел к делу Гриша, усаживаясь на предложенную скамейку у палисадника.
- Говори, - махнул рукой дед, достал и смачно подкурил папиросу. Невыносимый штын дешевого курева, по закону подлости, ветер направил Грише в лицо. Натощак. Увернувшись от дыма, он принялся лаконично излагать суть проблемы. Виктор сразу все для себя уяснил и оптимистично заверил, что с проблемой они справятся дня за два.
- Только надо бы увидеть масштаб, - затушив сигарету о видавшую виды жестяную банку, подвел итоги дед.
- Само собой, - с облегчением кивнул Гриша.
- Чеботы сменю и отправимся.
...Старик задорно улыбался, оглядывая фронт работ, и сразу включился в рабочий режим: сыпал советами и рекомендациями, обсуждал варианты. Одним словом – загорелся делом. Работа заспорилась быстро с такой-то энергичной и знающей подмогой. Гриша чувствовал себя юным подмастерьем у опытного учителя. Как на уроках труда в школе, только в сто раз понятнее. За делом потекли разговоры. Говорили мужчины много, но отрывисто и исключительно на поверхностные темы: про хозяйство, здешние места, детство, знакомых и соседей. Грише этого не хватало с самого начала приезда. Делились приятными воспоминаниями, но не испытывали границ дозволенного. Гриша удивился новости, что городские власти надумали здесь в кои-то веки сделать настоящую набережную с красивой плиткой и летним кинотеатром, чередой кафе, парковкой; переоборудовать заростающий подход к воде в современный пляж. Виктор рассказывал об этом с энтузиазмом, вся его улица ждала новый асфальт, поскольку была одной из двух дорог ведущих к реке. Гриша чувствовал, что деду было важно дожить до того момента, когда кто-то из администрации города будет перерезать красную ленточку. Дождаться, увидеть своими глазами результат реконструкции, прогуляться по местам, знакомым с рождения, сравнить. Вспомнить прошлое. Иногда просто дожить до весны чертовски невыполнимая задача.
Гриша старался часто устраивать незамысловатые перекусы и перерывы на кофе и сигареты. Стахановские сроки никто не ставил: хотелось и дело сделать, и удовольствие от результата получить, и не упахаться. Корпоративный мир постскриптум научил Гришу не придумывать нереалистичные сроки и не видеть в людях своих рабов.
Вот и сейчас они сидели на веранде в очередной десятиминутный перерыв. Виктор чередовал кофе, иногда громко причмокивая, с "Мальборо". Выглядел он теперь, как модный заграничный турист: в Гришиной бейсболке "Метс", с дымящейся чашечкой "Лаваццы" в левой руке и длинной белой сигаретой с фильтром в правой. Щурился от внезапно выглянувшего солнца и был довольным жизнью. Довольным в моменте. Не казался, а был. У жителей больших городов так не всегда получается – атрофируются рецепторы. Слишком много пустой беготни, беспощадного стресса и паразитирующих раздражителей. Гриша с едва уловимой грустной улыбкой смотрел в свою чашку и анализировал. Он всегда удивлялся тому, как легко отыскать дзен в маленьком городке. Иногда ему даже казалось, что стоит всерьез решиться на переезд в провинцию и в его жизни наступит счастье. Неприхотливое и малобюджетное, буквально на следующий же день. Очередная иллюзия? Вроде и потребности у людей здесь те же, но отчего-то никто не спешил жить, никто не рисковал тысячами, чтобы проиграть их или заработать миллионы; всем худо-бедно хватало и мало кто стремился объять необъятное. Сценарии были давным-давно прописаны для всех: хорошие и добротные. Никаких экзистенциальных кризисов – все распланировано по годам, только успевай выполнять, чтобы не осуждали.
Простые радости. Старая роба, пес весь в колтунах, вонючая папироса, засушенный цикорий на антресолях, бычки в томате как любимый деликатес, неколотые дрова на заднем дворе, прорастающая рассада, а казалось, что счаться эти люди видали больше. Радовались тому что есть, не мечтая о несбыточном. Кто мечтал – давно уехал. Гриша часто думал обо всей этой арифметике и, как бы его не соблазняло быть первым на деревне, через неделю жизни в тиши он все же хотел большего. Гораздо большего.

***

Пришло время расчета. Гриша долго ломал голову, как расплатиться с дедом. Лучше бы деньгами, но чувствовал, что не возьмет. Виктор – из старой закалки, где на предложение денег могли сильно обидеться. Гриша все же попытался сунуть крупную купюру в знак большого уважения и благодарности. Виктор поджал губы и заупрямился, замотав головой.
- Потом, - отнекивался Виктор неловко, периодически ерзая на стуле.
- Я не люблю быть должным. - Спокойно начал Гриша, забирая со стола снятые перед работой "Сейко". - И хотелось бы сделать что-то важное, не для проформы. Нужное. - Пытливо посмотрел в лицо собеседнику: дед внимательно слушал, иногда шевеля губами. - Мне, например, давным-давно, еще на старой работе, сигары дарили. А я не курю. Бесполезный же подарок?
- Мгу, - пробормотал Виктор, кивая утвердительно и крутя в руках подаренную кепку.
- Так что?- терпеливо поинтересовался Гриша, ощущая себя золотой рыбкой.
Дед мялся, долго закуривал сигарету. Мужчина напротив смиренно ждал, сидя и крутя в руках наручные часы.
- Прокатишь меня по степи, к реке дальней? - Затаив дыхание спросил дед.
- На рыбалку? - В уме прикидывал время, свои возможности и расстояние до "дальней" реки. Но сразу для себя решил, что в такой просьбе не откажет.
- Нет. Увидеть хочу... вдруг... больше не представится возможность, - глядя вдаль просто ответил он, не давя на жалость. - Автобусы туда не ходят... Не на такси же...
- Не вопрос. - Твердо встретил взгляд Виктора. - С утреца? - Утвердительный кивок. - Завтра? - Благодарный кивок. - Буду в шесть.
- Давай ладом. До завтра, - засмущавшись поднялся дед.Крепко пожали руки и распрощались.
Проводив Виктора и закрыв калитку, Гриша принялся за уборку салона автомобиля перед предстоящей ранней дорогой. Просьба деда его не напрягала. Отнюдь. Пожилые люди часто не поняты, не услышаны. На них не остается времени, когда у детей работа с утра до ночи, у внуков учеба, и короткие выходные, в которые нужно впихнуть все. Гриша и сам не мог уделять достаточно внимания своей бабушке. Помогала ей по хозяйству сотрудница социальной службы – абсолютно посторонний человек.
Сам он приезжал раз-два в год – дорога не близкая, а переезжать ближе к семье Катерина Ивановна не хотела. Упрямая. Иногда заводила разговор про дом престарелых неподалеку. Гриша научился пропускать мимо ушей и не злиться, слыша начало знакомого лейтмотива. Он помогал чем мог в свои приезды, отсыпался и уезжал с тяжелым сердцем, гадая увидятся ли они еще. Помашет ли она ему на прощание рукой, стоя у калитки? Просигналит ли он ей в ответ клаксоном на прощание? Неизменно оставлял деньги. Не хотел думать, что откупается, и надеялся, что хоть что-то она потратит, зная ее бережливый характер. Деньги, вложенные в подписанные им же открытки, он нашел на прошлой неделе в шкафу, среди постельного белья...
Гриша даже обрадовался предстоящей поездке. Что-то внутри искало спокойствия, смены обстановки и человеческой компании. Хотелось вырваться из тусклых стен. Почему не природа? Почему бы не с соседом?

***

Дед ждал его у калитки на скамейке при полном параде и видно было его с самого въезда на улицу. В чистой старой застиранной кепке, клетчатой рубашке, брюках немодного фасона и поношенных мокасинах – такие обычно за внуками донашивают. С собой матерчатая котомка. Впервые за все время в его одежде не было ни одной заплатки. Поприветствовав Гришу он долго отряхивал обувь, чтобы не запачкать салон. Несколько раз перезакрывал дверь, боясь хлопнуть слишком сильно. Внимательно пристегивался. Увидев нескладную посадку пассажира Гриша предложил отрегулировать сидение.
- Вот это наука! - Виктор с радостью принялся играться с настройками.
Гриша, уточнив приблизительный маршрут, забил в бортовой компьютер координаты. Очень ориентировочно. Не везде дороги видны – ну что ж, будут приключения. Дед уверил, что как закончится основная дорога, он путь покажет. Помнит. На том они сошлись и тронулись в путь.
- Мне кажется или сидушка теплая? - через время поинтересовался Виктор, прищурившись ощупывая руками кресло и спинку в разных местах.
- Не кажется, обогрев работает. Выключить? - взмах руки в ответ был отрицательным.
- Зимой, наверное, благодать, - мечтательно протянул дед, слегка повернувшись в сторону водительского места.
- Зимой просто отлично, - с улыбкой подтвердил Гриша, - еще и руль греет.
- Чудеса, - еще раз мечтательно протянул собеседник, надев кепку на колено.
Гриша ехал не быстро, давая возможность деду смотреть по сторонам и впитывать картинку. На улице было предрассветно. Тихий гул дороги и дальний свет фар выхватывал трассу далеко вперед. Сколько раз он ездил в своей жизни уже не счесть, но каждый раз, даже в знакомом маршруте было нечто удивительное. Потянулся за жвачкой – стал немного залипать.
- Хороша машина, - заметил Виктор, располагая руку на подлокотнике, - тихая мощная... Подвеска хорошо отрабатывает. А внутри, как в гостинице. Сколько ей?
- Пять лет, - улыбнулся Гриша сравнению.
- Считай, что новая, - небрежно махнул рукой дед, выразительно цокнув языком.
- Надеюсь прослужит долго, - ответил Гриша, памятуя, что в салоне автомобиля машину нужно только хвалить.
- Я думал молодежь все постоянно меняет. Внуки, вон, каждый раз с новым телефоном, зять машины меняет. Каламутит все, - досадно вздохнул собеседник.
- Так я уже и не молодежь, - улыбнулся Гриша, - и потом, если все устраивает, то зачем менять?
- Черт его знает. Новизны хотят, - пожал плечами Виктор, уже давно не задававший этих вопросов своим детям.
- Новизна... да. Было поначалу. Сейчас тянет на проверенное. - Старик в ответ пожал плечами, соглашаясь с этими словами.
Солнце потихоньку выглядывало из-за горизонта, освещая небо светящимся голубым цветом. Умиротворение. Виктор развернулся корпусом и вовсю смотрел в боковое окно. Гриша бросал короткие взгляды вправо, гадая о чем думает Виктор: пытался ли заглянуть за горизонт, обмануть время, подсмотреть или подслушать?
- А чем ты все таки занимаешься? - Неожиданно нарушил тишину голос с пассажирского сидения, когда оставалось ехать километров пятнадцать. Гриша не случайно бросил взгляд на навигатор, пытаясь прикинуть, какую из версий озвучивать. Короткую. - Машина хорошая у тебя. Поначалу думал, что ты очень городской, чересчур, но инструменты в руках держать умеешь. Башковитый.
- До недавнего времени работал на телевидении, - пространно ответил Гриша без уточнения "недавнего времени".
- А почему ушел? Какая кнопка? А как же стаж и пенсия? Там же, наверное, золотая жила? - оживился Виктор, отворачиваясь от своего окна и удивленно разглядывая Гришу под новым углом. Фигурально, разумеется. - Все кто в телевизоре сидят хорошо пристроены до "н-ного" колена, я в газете читал. Желтушной, правда.
Гриша, закусил губу и призадумался над ответом: "Что сказать то, чтобы понятно было? Чтобы не рождало недоумение и еще миллион неудобных встречных вопросов?"
- Мне не нужно столько, - дружелюбно отозвался он, - того, что есть достаточно. Видите, даже машине пять лет.
- Та ну! А как же замки с башенками, - руки очерчивали воздушные архитектурные шпили, - гектары лесов и прудов, прислуга, мерседесы?
- Это мне и не светило никогда, - ухмыльнувшись, ответил Гриша, сосредоточенно вглядываясь в полотно дороги, - да и мороки там...
Мысли вяло текли в его голове и их не хотелось озвучивать никому постороннему. Это все пройденный этап, ведущий к длинным дискуссиям и непониманию. Они с дедом слишком разные.
Гриша не горел желанием продолжать разговор. Не то что было неинтересно, нет. Просто, совместные приключения давали право на то, чтобы заступить на личную территорию, перешагнуть с нейтральных тем, начать поучать уму-разуму. А он не обо всем любил распространяться и грубить не хотел. Да и к бабке не ходи: ничего жизнеутверждающего в ответ он не услышит. Живет дед уже шестой год без любимой супруги, дети навещают нечасто. Рассказал Виктор об этом вчера в один из перерывов весьма праздно, видимо смирился с таким положением за прошедшие годы. С энтузиазмом поведал про огород (здесь Гриша мало что для себя уяснил), про то как на старости лет учился готовить себе еду и как с боем освоил консервацию (Гриша пожал руку в знак уважения). На вопрос о развлечениях ответил просто: иногда рыбалка, перекинуться словцом с соседями или продавцами на рынке, но в основном – радио на пару кнопок, да телевизор на три. Газет интересных нет, библиотека не особо пополняется, а покупать книги дорого. Одиночество в глуши, что его палкой тревожить. Гриша опасался еще раз услышать лейтмотивы об одиночестве. Не сейчас.
- А все же? - Прервал размышления Виктор с любопытством поглядывая в сторону водителя.
- С моей строгой бабушкой я бы за мысли о власти и желания озолотиться, - улыбнулся немного натянуто, - по жопе получил бы. Видимо, далось ее воспитание.
- Да, - вспоминая протянул Виктор, - стержень у нее был ого-го!
Ответ кажется удовлетворил собеседника, но мысли Гриши покидать эту тему не хотели. Он флегматично думал о том, что не смог бы объяснить деду, что такое современный корпоративный мир в принципе, и почему от его большого пространственного механизма мутит. С его стукачеством, раболепием, толпой оппортунистов и громкими, чаще всего лживыми, лозунгами. Что такое инвесторы и их бессмысленные требования, которые нужно выполнять вопреки здравому смыслу. Политика и цензура. Что такое один звонок из администрации – и вся работа большой команды насмарку. В аналогиях с советскими временами Гриша был не силен, так что даже и не думал влазить в такую сложную полемику. Острые углы, по-возможности, он всегда избегал. Смысл? Но все же... Нет, не объяснит он то чувство, когда ты из года в год чувствуешь себя осликом с морковкой перед глазами. Вот-вот и будут золотые горы! Там, за поворотом. Ты только потерпи, да поднажми, да закрой еще пару проектов... Упс, а год то был плохой, результаты инвесторам не понравились, но ты в следующий раз точно получишь свою золотую гору и медальку. А когда все таки получаешь и думаешь, что вот оно: свой кабинет, секретарша, подчиненные, власть и думаешь, что можешь положить ноги на стол и сбавить темп... А не можешь. Долой детская припухлость щек, наивность глаз и вера в людей! Новые показатели, новые шизанутые требования, новые задачи на выходные и отпуск. И да, зарплата хорошая, неплохо число подмигивает из депозитной выписки, только тратить некогда и кажется уже, что и не на что. Приехать в Женеву и два дня из трех проспать в номере отеля как убитый – отличное времяпровождение.
"И если бы, - тут Гриша крепко сжал руль руками, пытаясь справиться со своей фрустрацией, - если бы, ты мир менял к лучшему по крупицам, если бы чувствовал, что созидаешь. Ан нет, включаешь телевизор и зубы сводит."
Лучшее время для Гриши было, когда работал на развлекательном канале: ни слова о политике, ни слова об убийствах и сексе, никаких пошлых реалити шоу и программ с записанным реготом, где слово "сука" каждое второе в лексиконе. Золотые времена, когда люди всерьёз говорили о детском контенте, а не смеялись тебе в лицо, говоря, что дети – никто: они не голосуют, не покупают и пол часа в день в эфирной сетке достаточно...
Осознав, что молчание затянулось, а свои мысли следует запереть на замок, Гриша как можно мягче произнес:
- Так, показывайте, куда сворачивать-то? Дорога закончилась в "телевизоре", - Гриша указал на бортовой компьютер, который с легкой подачи Виктора именовался теперь именно так.
Он сосредоточился на дороге и выполнял указания, опасаясь как бы не вступить на сусанинские тропы. Минут через пятнадцать, минуя меловые глыбы, они оказались на вершине высокого крутого берега, перед которым неслась мощная быстрая, немного илистая, река. Мужчины молча вышли из машины, и, подойдя к краю обрыва, замерли в тишине, разглядывая масштабную панораму. Как раз в месте их привала река делала плавный поворот-петлю, открывая потрясающий вид для обладателей широкоугольного объектива. На другой стороне реки, на контрасте, пологий берег, заливные луга и осенний яркий лес, за которым темнело перепаханное под зиму поле. Солнце принялось красиво подниматься градиентом от красного к оранжевому. Гриша аккуратно вынул телефон из кармана и сделал несколько снимков – на память и показать Тамаре. Красиво же, а он здесь ни разу не был. Захотелось сюда вернуться.
- Да, дорога того стоит, - восхитился Гриша. Дед в ответ утвердительно кивнул.
- Ну что, я тогда пойду, прогуляюсь, - умиротворенно сообщил Виктор, показывая рукой направление.
- А давайте вначале перекусим, чтобы силы были, - предложил Гриша, помня о том, что с утра ничего не ел.
- Хорошая мысль, - оценил дед, возвращаясь к машине.
Открыв багажник Гриша быстро соорудил место для сидения и разложил запасы. Виктор выложил из своей котомки бутерброды.
- Ты все так приготовил, - оценивающе цокнул старик, - не знал бы, что ты здесь сам, решил бы, что жена собирала.
Гриша в ответ развел руками и пригрустил, вспоминая годы самостоятельной жизни.
- А жена то у тебя есть? Кольца нет, но так и у меня не было никогда, - задал свой вопрос, потянувшись за пачкой сигарет в кармане рубашки.
- Жена есть, осталась дома.
- Чего так? Поругались? - С любопытством задал вопросы старик, удобно усевшись и поглядывая то на реку, то на задумчивого и немногословного собеседника.
- Дела, работа, обязательства, - в ответ пространно сыпал вариантами Гриша.
- Так то и отложить можно, - подумав, предположил дед.
- Можно, конечно, - задумчиво, - но... Много тут дел накопилось, долго и хлопотно.
- Понимаю. Доверяет видимо. - Гриша в этом как раз был не уверен.
- А дети? - не унимался Виктор.
- Нет.
- Чего?
- Не сложилось пока, - пожав плечами, откликнулся Гриша.
- Нужно иметь, - назидательно, - чтобы преемственность соблюдалась, да и в старости был кто-то. Страшно одному.
- Нужно, - согласился Гриша, про себя усмехнувшись про хваленый стакан воды и думая, что как раз сейчас эта преемственность доставляла ему немало хлопот. Он сдержался и не стал колоть по больному: где же те дети и почему он, Гриша, дедову волю исполняет? Не стал колоть, ведь и сам всего не делал для близких людей, а медаль за мнимое благородство ему не нужна. Допив кофе и, условившись о времени встречи, дед бодро пошел гулять. Правда перед этим Гриша убедился, что Виктор взял свой мобильный телефон, что тот заряжен и в него верно внесен Гришин номер.

***

(НОВОЕ)

Он долго сидел на пассажирском сидении, вытянув ноги, и безотрывно глядел вдаль. Вокруг было безусловно красиво, однако первичный восторг от захватывающего вида за последние два часа понемногу шел на спад. Восторг потеснила привычная за последнее время рефлексия. Ее было не остановить – только слегка откорректировать курс движения. Оглядываясь назад и подсчитывая в уме потраченное время было досадно осознавать, что размышления не выдавали никаких конкретных решений, а только проходились по болевым точкам. Хотелось присесть на светлый песок или прогуляться по мелководью, однако утренний промозглый холод отметал любые сумасшедшие порывы.
"Может быть летом, когда-нибудь летом", - обнадеживал Гриша сам себя, отдавая себе отчет в том, что летом он наверняка будет в другом месте. То, что под боком, всегда оказывалось в самом конце длинной очереди приоритетов. На самом деле он очень ждал лета, поскольку была в нем непоколебимая уверенность, что летом он позабудет все случившееся, как страшный сон. Как говорил один умный человек: трагедия становится комедией, если рассматривать ситуацию издалека.
Гриша налил себе щедрую порцию кофе и, только успев примостить разломанную шоколадку на приборную панель, как услышал слабую вибрацию телефона. Он был уверен, что это Виктор, но на дисплее высветилось фото мамы.
- Привет, сынок, как ты? Не отвлекаю? - слегка запыхавшийся голос раздался в трубке.
- Привет, вполне. На речку выехал, отдыхаю и любуюсь, - ответил Гриша, наслаждаясь теплом железной чашки, - у тебя как?
- Все спокойно. На выходных участком занималась, уборкой и утеплением... Ты что-то не звонишь, да и я что-то замоталась...
- Прости, погрузился в мелкий ремонт. Ну и ты знаешь... здесь ничего такого не происходит, - отхлебнул из кружки и добавил, - один день похож на другой и не замечаешь, как уже проходит неделя.
- Знакомая пастораль, - раздался короткий смех, - знаешь, - пауза, - я, - очередная пауза.
- Да?
- Мне кажется, что я допустила ошибку...
- Что-то случилось? - взволнованно перебил.
- Мне нужно было поехать с тобой? - Раскаянно то ли спросили, то ли утвердительно провозгласили на том конце трубки.
Гриша задумался, пытаясь представить, как бы все было будь сейчас здесь мама. Они отдалились в последнее время и неизвестно: разные страны – причина или следствие? Общие дела могли их снова сблизить, но могли и...
- Не знаю, честно, - он не знал правильного ответа и не знал нужно ли было врать, - да и что уже гадать. В любом случае дел осталось не так уж много. Дом нормально перезимует. Я постараюсь договориться с соседом за отоплением присматривать, не хочется новых сюрпризов.
- Молодец, это ты хорошо придумал. Спасибо тебе, что взял это на себя, - чувствовалось, что слова тяжело давались и что за ними стояло нечто большее. - Я, наверное, а хотя.... неважно. Как твоя девушка? Скучаешь?
- Нормально, в работе вся. Осенью клиенты активизировались. Ну и плюс про их дизайн-студию писать стали в интернет-изданиях, да и сарафанное радио подключилось.
- Неплохо, - оценила мама, - все таки не пригласишь сюда? - Прорвалось любопытство.
- Нет. Мы на "и в горе, и в радости не подписывались". - Он не соврал перед собой. Не случись бы пятницы, Гриша все равно бы отказался от предложенной помощи. Не жить вместе, не делить быт, но ехать на несколько недель и разбирать чужие нафталиновые завалы? Что-то в этом диссонировало.
- А на что вы подписывались? - Немного удивленно поинтересовались на другом конце трубки.
- Только на радость, - отчеканил Гриша, жалея о своей откровенности. То, что удержал за зубами перед Виктором, теперь без особого труда выдал маме.
- Это кто так решил? - В ответ только молчание. - Ты настаиваешь на совместном проживании?
- Я ни на чем не настаиваю. - Отставил пустую чашку и устало потер лоб от досады. То, что было остро важным несколько недель назад, сейчас казалось каким-то нереальным, почти иллюзорным. - И не буду больше уговаривать.
- Правильно, это для взрослой женщины оскорбительно, - неожиданно выдала мама, - тут надо замуж звать.
- Ты рвешь все шаблоны будущей свекрови!
- Наверное, да... Во мне сейчас говорит женщина, но не переживай, - голос заметно повеселел, - в другой раз будет говорить свекровь. Вы, мужчины, долго об этой всей кухне не думаете, потом слишком долго думаете, а женщина ваша – хоп и замужем за другим. Поверь, я всякое видела.
- Здесь другой случай, - вырвалось, и он сразу пожалел. А с другой стороны, кому еще Гриша мог это рассказать?
- В смысле?
- Тамара там уже была, - в ответ раздалось долгое молчание.
- Это... - раздался шумный выдох, - это она тебе рассказала?
- Не-а, просто узнал.
- В паспорт заглянул что ли? - Не унималась мама.
- Нет, у нее ID-карта вместо паспорта. Просто в реестре поискал. - Буднично поделился привычной для него информацией, при этом внимательно разглядывая противоположный берег реки.
- Н-да, интересно, - протянула мама в замешательстве.
- Очень. Но я, в принципе, об этом и так догадывался. Здесь, если быть внимательным...
- Да, ты у меня педантичен, - вздохнула, - непростая ситуация. В сказки Тамара скорее всего уже не верит, - снова вздох и словно все невысказанные надежды оставлены за кадром, - таких можно и не заманить обратно в секту счастливых людей.
- Я понимаю.
- Есть о чем подумать... А как с работой то у тебя? Как твой новый проект, про который ты рассказывал?
- Не даешь ты спуску, - отшутился Гриша, барабаня пальцами по двери, - нормально. Все, что могу, выполняю удаленно. С финансированием будут проблемы, но это не впервой, - усмехнулся устало, - автор занимается сейчас сценарием. Все пытаемся понять оптимальную длину короткого метра.
- На полный не хватит? К государству не пойдешь?
- Ты что?! - Рассмеялся Гриша и увлеченно продолжил. - Сто раз нет, это потянет очень много проблем. К тому же, там сейчас сыр-бор с патриотической тематикой и квотами, так что... Да и потом, фильм про то, как весь многоэтажный дом ополчился против незаконной стройки очередного торгового центра? - Голосом полным скепсиса задал он свой вопрос.
- Ну да, нелогично, - задумчиво протянула мама и добавила с сомнением, - а не слишком ли много сейчас тем в кино, связанных со стройкой и государственной машиной?
- Немало, да. Но это ж как и с фильмами о любви... И потом, недвижимость – основной актив каждой семьи. И эта тема, она такая, что ее может прочувствовать на себе каждый, разве нет?
- Да, пожалуй, да, - ответ набирал уверенность.
- Вот. - Гриша выдохнул. - Идея кино должна быть близка и понятна, должна сплотить зрителя, который уже много раз был жестко обманут, да и сам неоднократно обманулся в жизни.
- Ну, да, - задумчиво вторила мама, раздумывая над услышанными словами.
- Тем более развязка совершенно оптимистичная, основанная на реальных событиях...
- ... и люди будут верить, что хороший исход возможен и в реальной жизни, - продолжила за Гришу она.
- Совершенно верно. И знаешь, что меня еще подкупило?
- Что?
- Вот все сейчас ищут героя нашего времени. Как раньше, как в лихие девяностые, помнишь? - Мама поддакнула и Гриша продолжил. - Персонаж, который был бы нетерпим к любого рода несправедливости. Его ищут уже почти двадцать лет, а я вот иногда думаю: а может это должен быть не один человек, а что-то коллективное? Когда ждут одного героя это расслабляет, это взращивает ложные ожидания, что придет кто-то и скажет как всем быть. Коллективный герой же, будем так его называть, имеет шанс заставить искать решение в нас самих. Как в этом сценарии, над которым мы сейчас работаем: жили абсолютно простые люди в доме, не богачи и не мажоры, и, как сейчас часто бывает, даже имен соседей не знали, а перед появившейся угрозой обрушения дома весь дом подружился. Они физически перекрывали подъезд тяжелой техники, там даже одной бабушке руку сломали бандиты, сообща с юристами добивались отмены разрешений незаконной стройки, буквально заставили коммунальщиков все чужеродное демонтировать. Два года они боролись и выиграли, и продолжают сейчас постоянно общаться между собой: в гости ходят, новый год с шампанским во дворе встречают. Там просто удивительная атмосфера. Мы ходили вместе с Вестицким общаться с жильцами и записывать детали разные. Я верю в это все, в коллективного героя; в то, что вместе гораздо легче бороться, чем в одиночку.
- А я верю, что у тебя получится этот проект, - расчувствовавшись подытожила мама.
- Спасибо.
- Хорошо, сынок, мне уже нужно бежать, но ты смотри, - назидательно и серьезно, - не отпускай ситуацию с Тамарой. Не всегда расстояние это к лучшему, особенно, если люди мнительные.
- Да.
- Пока. Не забывай звонить!
Закончив разговор, он выбрался из салона и направил рассеянный невидящий взгляд вдаль. Спокойствие и умиротворение природы не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось внутри мужчины, под слоями теплой одежды. Там, внутри, – горная река противоречий и домыслов, русло которой заваливалось обломками воспоминаний и едва не умирало.
"Пятница... Чертова пятница." - прошептал мужчина, чувствуя как головная боль знакомо прокладывает свой путь от висков.

Настя, я очень рада новой главе!
Чуть позже напишу.
_________________

Я только на днях вспоминала Вашу историю и подумала, что давно не было продолжения. Очень рада прочесть мысли Гриши. Он здесь видится совсем другим. Да, по-прежнему, пятница маячит на горизонте и занимает мысли, по-прежнему неуверенность с Тамарой, но здесь он умиротворенный, домашний, терпеливый и благодарный помощник и собеседник для деда Виктора. И вообще, как-то все время он виделся другим. В чем-то непонятным, в чем-то загадочным, одно слово творческая личность. А вот здесь он нормальный, понятный, читаемый...
Еще раз спасибо за продолжение.