Лондон

Брайан Фостер:

Если она хотела сделать вид что не замечала что я оставался на месте, то у нее это не вышло. А может она сказала так специально? Чтобы подчеркнуть свое нежелание находиться рядом со мной?
- Представьте себе, - в тон ей бросил я в ответ. И сам буду решать где и сколько мне находиться!
Теперь она хоть смотрела на меня, и что-то в ее облике заставило позабыть о вспыхнувшем раздражении. Я скользнул взглядом по ее точенному личику, губам, высоким скулам, и вдруг желание повторить этот путь пальцами и губами охватило меня с невероятной силой. Я посмотрел в глубокую синеву ее глаз, и отчего-то мне показалось что она думает о том же. Я поднял руку, собираясь последовать своему желанию и отвести с ее лица прядку, но тут девушка чуть повернула голову и магия исчезла.
Неужели это была лишь игра света? Зависшей на миг в воздухе рукой я взял очень удачно находившийся рядом на стойке стакан и отпил, раздражаясь на самого себя за неуместные фантазии.


- Девушка? А-а..

Взглянув на маргариту я сообразил что она говорит о Мэг. Черт, я на какой-то миг даже забыл о ней. Она решила что та моя девушка? Я не спешил разубеждать.
- В другой ситуации я решил бы что это ревность, - усмехнулся я, и оглянулся посмотреть вернулась ли Мэг. Девушка появилась в зале с телефоном у уха, но из-за шума тут же опять пропала в направлении дамской комнаты. Я перевел взгляд на наш столик, кардиган и зонт, оставленные Мэг, говорили о том что он все еще занят, пустая посуда была уже убрана. Айрис впрочем была права, оставлять девушку, кем бы она не была одной было не лучшим тоном. Но я пока не хотел уходить обратно и даже в какой-то миг поймал себя на мысли что жалею что пришел не один.


Повернувшись обратно я просто ответил.
- Она пока занята, так что мы можем спокойно выпить вместе за эту случайную встречу. Предлагаю одноименный тост. - Добавил я и отсалютовав гвоздем глотнул напитка. Дежавю с другими разнообразными тостами тут же всплыло в голове, но было отодвинуто в сторону.
- Думаю она будет не против, ведь мы не делаем ничего зазорного. Правда ведь, Айрис?
Мой взгляд напоминал о тех вещах, которые Мэг могла очень даже счесть зазорными, если бы была моей девушкой.

...

Айрис Монтана:

Он даже не сразу сообразил, о ком идет речь! Потрясающе! Что за наивная дурочка согласилась пойти с таким в бар?


- Как все-таки хорошо что сейчас не другая ситуация, - тут же отозвалась я, опасаясь дать ему даже маленький повод развивать свои мысли в том направлении. Ревную? Ревную ли я? Хороший вопрос... Я уставилась в свой бокал, где на дне еще оставалось немного красноватой кисло-сладкой жидкости. Нет. Покачав головой я сделала мысленный вывод, что скорее всего мне просто жалко тех девушек, которые ведутся на его броскую красоту и наглые повадки. С чем они остаются в итоге? С разбитыми сердцами и своими мечтами. Мечтами совершенно несбыточными, потому что человеку, о котором они мечтают, в принципе не нужны какие-то там серьезные доверительные отношения. Его путь - из постели в постель и вряд ли он задерживается где-то надолго.


Пока я размышляла Брайан поднял бокал и предложил тост, небрежно обронив, что его девушка сейчас занята.
Я снова почувствовала раздражение. Если бы я была его девушкой, я бы не стала такое терпеть.


- Что, простите? - переспросила, услышав последнюю фразу. Нет, вообще-то я ее поняла, но хотела выиграть время перед тем, как ответить. С одной стороны он был прав - мы не делаем ничего дурного. В смысле - именно в этот момент не делаем. Но я помнила, как быстро это все может измениться.... Тогда, в прошлую нашу встречу, я и подумать не могла, что все будет так..
Тряхнув головой, чтобы отвлечься от воспоминаний, я сосредоточилась на настоящем моменте. Значит по его мнению разговаривать и выпивать с другой девушкой, пока его подруга ждет его за столиком - это ничего дурного? Я нахмурилась и вдруг замерла, озаренная внезапно пришедшей мне в голову мыслью. А может этими словами он как раз и хотел мне сказать, чтобы я ни на что не рассчитывала? Показать, что относится ко мне как к знакомой, и не более. Ну а со знакомой в принципе можно и выпить, и поболтать без ущерба для своих отношений.
Я снова чувствовала себя глупо. Действительно - с чего я взяла-то, что он ко мне что-то там может испытывать? Из-за поцелуев? Да сколько у него их было, таких случайных поцелуев! Всех, небось, и не вспомнишь.
- Да, действительно... - пробормотала я в ответ на его вопрос. - Мы не делаем ничего плохого, так что...

Я повернулась к Энджи и попросила налить мне еще. Мне показалось, что он посмотрел на меня с беспокойством, но ничего не сказав принялся выполнять заказ. Это был уже третий бокал... или четвертый? Я сбилась со счета. Поблагодарив бармена, я взяла свой напиток и, повернувшись к Брайану, произнесла, поддержав его тост:
- За встречу?

...

Камилла Валенте:

Если телу грозит опасность – включается защитный механизм. Как только мозг получает сигнал о том, что случилось какая-то катастрофа: кровь приливает к органам, которым нужно помочь в первую очередь. Она поступает в легкие, в сердце, в мозг. Мозг принимает решения за весь организм – либо встретить опасность лицом к лицу, либо убежать. Этот механизм защищает тело от повреждений. От мысли, что может случиться что-то непоправимое.
Это называется – шок.
Домой я вернулась лишь под вечер.
Я колесила по Лондону, ища в каждом встречном ребенке черты лица своей дочери. Детские площадки, дворики, парки и зоопарки. Я обходила каждый участок. Зная, что не найду. Но надеялась.
Крейг Фаррел обещал подъехать ближе к вечеру. Поэтому я просто ждала. Я просто ехала. Я просто не хотела оставаться одна в пустом огромном доме. Но выбора не было.

Я вышла из машины, с трудом передвигая ноги. Каблуки проваливались во влажную, землю. Я ни обращала внимание, ни на что.
Никогда мир еще не был таким пустым.
Никогда я не ощущала себя такой пустой.
Я будто умерла.
В доме было тихо. Я забыла, что может быть так тихо. Часы в соседней комнате пробили семь раз. Я не замечала, что у нас так громко «бьют» часы.
- Мисс Валенте… - запнулась, не зная, что сказать, - вы нашли что-нибудь?
Голос Луиза раздался со стороны гостиной. Я замерла на первой ступени лестнице ведущей наверх. Не обернулась, а лишь отрицательно покачала головой. Клатч выпал из ослабевших рук. На ходу сняла пальто и оно, ударившись пуговицей об угол ступени, растелилось на лестнице.
Каждая ступень как преодоление. Ноги будто свинцовые переставлялись с трудом. Туфли также остались на ступенях, на второй этаж поднялась уже босиком.
Следуя по темному коридору, резко остановилась. Я слышала, как Луиза идет следом, подбирая за мной мои вещи. Я наклонилась, присела на корточки и подняла с пола плюшевого кролика.
- Тебя будут звать Фил, - дочь внимательно рассматривала новую игрушку, поправляя синий комбинезон на тельце плюшевого кролика.
Прижав его к себе, Виктория посмотрела на меня и улыбнулась, протягивая игрушку мне: - Нравится?
- Очень нравится, - прошептала я в тишине коридора.
Наклонив голову, я сильно зажмурила глаза, прогоняя воспоминания. Я слышала ее голос. Он был везде. Он эхом раздается в этом пустом доме. Я поворачивала голову, на ее голос. Но взглядом натыкалась лишь на темные углы коридора.
С трудом поднявшись, прошла в детскую, сжимая пальцами уши кролика. В комнате горел ночник.
Малышка никогда не выключала свет, панически боясь темноты. Даже днем она играла при включенном свете.
- Но ведь за окном день?
- А вдруг тучки? И темно, – объясняла мне такой глупой, показывая на зажженный светильник, пальчиком, - а у нас светло.
Дочь невозможно было переубедить.
Я села в одно из кресел в комнате малышки, прижав кролика к себе.
- Мисс Валенте, Камилла, - стирая рамки субординации, обращается Луиза, - давайте я принесу вам чай с ромашкой?
Я снова отрицательно качаю головой. Раздается вздох. Луиза хочет помочь, но не знает как.
Я сама не знала, как помочь. Согнувшись, опустила голову на сложенные руки на коленях, зарываясь пальцами в волосы.
Я могла бы продать душу дьяволу, лишь бы снова увидеть сияющие глаза, радостную улыбку своей дочери. Чем сильнее я об этом думала, чем больнее мне было. Сердце, готово было разорваться, и я не знала, чем заглушить боль.
Она одна.
Она боится.
Она плачет.
Пальцы сильнее впиваются в волосы, заглушая душевную боль физической.
Я чувствую, что плачу.
Всегда относилась к слезам, как к чему–то противоестественному. Считала это глупо и совершенно бесполезно.
Но организм продолжал сопротивляться боли, выплескивая ее всеми возможными способами. Чтобы не копилась внутри, чтобы не раздирала душу. Чтобы не привести к отчаянию. Это происходило вне моего желания.
- Камилла…
Ссутулившись, я подняла голову с колен и посмотрела на Луизу. Она присела на корточки возле меня, облокотившись рукой на подлокотник кресла. В руках она все еще держала мое пальто и сумочку, которая раскрылась при падении на лестницу. Из нее выглядывали деньги. Двести пятьдесят чертовых евро, предложенных однажды человеку, который изменил мою жизнь.
Забрав клатч из рук девушки, перевернула его вверх дном, выбрасывая все содержимое сумочки на пол.
Деньги, как осенние листья, кружась, опускались на мягкий ковер детской.
Не мигая я смотрела, на пол комнаты устланный купюрами.
- Я убью его, - прошептала лишь одними губами.
- О чем вы?
- Когда я узнаю, что в пропаже моей дочери замешан Мэтисон, - я повернула заплаканное лицо и посмотрела в глаза Луизы, тихо, но твердо произнесла, - клянусь, я убью его.
В этот момент лишь молодая женщина, няня Виктории, видела ту ненависть во взгляде, которая заставила ее отшатнуться.
Прикрыв глаза, я откинулась на спинку кресла, прижимая к груди плюшевого кролика.
Когда шок проходит. Когда тело может смириться с травмой. Когда оно может перестать обороняться – становится страшно. Ты беззащитен. Состояние шока защитило и возможно спасло жизнь.
Но все становится безразлично…

...

Кейт Картер:

Было утро субботы – выходной день. Потянулась и встала с кровати. Десять минут, чтобы привести себя в порядок после сна, иду на кухню, чего-нибудь приготовить себе завтрак.
Осмотр холодильника показывает, что в нем мышь повесилась. Майонез, кетчуп, недоеденный кусок сыра, закрытая банка с вареньем, соседка этажом выше в благодарность угостила. Овощная икра, еще пара морковин и свекла.
«М-да. Кошмар. Живу как мужик холостяк».
Решила чего-нибудь заказать на дом, а потом сходить в магазин. Но раздумья прервал телефонный звонок.
– Да, алло,– ответила я, поднимая трубку.
– Здравствуйте, мисс Картер, с Вами говорит Даниэла.
– Да, я Вас помню. Только как Вы узнали мой номер? Хотя, можете не отвечать.
– Хотела бы встретиться по одному делу. Сегодня можете?
– В принципе могу. Когда и где?
– Сами выбирайте.
– Тогда давайте в каком-нибудь кафе.
– Хорошо, – девушка назвала место.
– Договорились. Через полчаса ждите.
Я решила совместить приятное с полезным, позавтракать и заодно обсудить дело.
Добравшись до небольшого кафе, огляделась вокруг, знакомой девушки не было видно, зашла вовнутрь, и увидела ее.
– Здравствуйте, мисс Картер, присаживайтесь, пожалуйста, – улыбаясь ответила девушка. – Позову официантку, после того как сделаете заказ, назову причину, почему Вы тут, и в этой жизни меня зовут Кэролайн, можно Керри, – добавила она.
Я обвела взглядом зал, народу было немного. Что хорошо.
– И вам не хворать. Приятно снова познакомится с Вами. Настоящей, – присаживаясь на стул, ответила ей.
Бегло оглядев меню, выбрала себе чай и яблочный штрудень. Мне не терпелось узнать, какое же дело заставило обратиться ко мне эту девушку.
– Так, что у Вас за дело? – спросила я.
– Мне нужна Ваша помощь в одном щепетильном деле, – тихо ответила Керри.
При этом она нахмурилась. Угу, значит что-то не чисто.
– Следить за Вашим мужем? Любовником? – наугад сказала я.
– Почему вы решили, что мне требуются такие услуги?
– Щепетильные дела, часто носят личный характер. Разные сомнения, подозрения и угрозы. Хотя, если вспомнить нашу прошлую встречу, то можно предположить, что будет что-то не совсем обычное.
– Вы правы, Кейт, дело не совсем обычное, и как Вы уже поняли, требует максимальной секретности, Вы же можете это мне гарантировать? Кстати, будет письменный договор, где подпишетесь о неразглашении.
Официантка принесла нам заказ, и я отпила горячий чай, чтобы согреться, и обдумывая услышанное.
«О-о-о, раз пошел такой разговор, дело обещает быть еще и интересным. Только кто-то сомневается, умею ли я держать рот на замке».
– Да, – ответила я. – И даже больше. У меня нет ни мужа, не детей, а на работе, все привыкли хранить секреты. Так, что в этом плане можешь быть спокойной, – окончательно убедив Кэролайн.
– Спасибо, я знала, что можно положиться на тебя, – девушка тоже перешла на «ты», – меня наняли охранять одного человека, в одиночку я не справлюсь, мне нужна команда, вот постепенно набираю, и сразу подумала о тебе, как о профессиональном специалисте со связями.
«Вход пошла лесть. Интересно, что же так «прижало» эту девушку?»
– Не за что, – прожевывая кусочек штруденя, ответила я. – А что за человек? Влиятельный? Чем занимается? Или лучше его имени не знать, и вслух не называть.
– Ты с ним в скором времени познакомишься, всю информацию скинут на твою почту, и я уверена, у тебя найдутся, кто может помочь в этом деле, точнее мне нужны люди, которые хорошо разбираются в хакерстве, незаметной слежке и защите, а еще в установке камер, потом дальше разберемся, как быть.
Очередной увиливающий ответ, еще больше наводил на мысли, что в этом деле все же есть личный мотив Керри. Кто-то видно нашел слабое место и давит на него.
На вопрос про людей по слежке и камерам, вспомнила кое-кого, главное чтобы удалось их уговорить. С хакером будут сложности.
– Есть на примите пара людей, – ответила я. – Специалист по слежке, второй по установке камер. С остальными трудней. Легко не получится найти.
– Кейт, мы справимся, я буду искать с помощью старых связей, и спасибо что согласилась, думаю, у нас получится отличное сотрудничество, – с облегчением ответила девушка.
– Тогда договорились. Жду информацию. И пока еще не за что. Вот дело закончим, и там уже отблагодарите Керри.
Она расплатилась за угощение, и мы разошлись.
Вечером того же дня на электронный ящик пришло письмо. Сделала его копию на флэшку. Распечатала информацию и удалила почту.
Увидев имя клиента, я издала возглас:
– О, черт!
Теперь, кажется, понимаю, волнение мисс Кэролайн.
На другой день, через Хэнка нашла двоих однокурсников и договорилась о встрече.
– Сколько лет, сколько зим! – похлопывая по плечу, сказал Ван. – Ты совсем не изменилась.
– Спасибо за комплимент. Ты тоже.
– Отойди Ван, дай обнять мою девочку!
– Алекс, ты не исправим, – смеясь, ответила я. – Такой же бабник и считаешь почти весь женский пол своими девочками.
– Не бубни, – чмокая щеку, ответил мужчина.
– Хорошо. Давайте перейдем к делу.
Кратко пересказала суть будущего мероприятия.
– Ну, как согласны? Вы лучшие ребята, и тем более, я вас знаю и могу доверять.
Мужчины усмехнулись:
– Умеешь ты Картер, иногда, уговаривать. По рукам.
В назначенный день и время мы втроем подъехали к объекту.
– Ого! Ничего себе домик! – присвистнул Алекс. – Тоже такой хочу.
– Нам с Вами на такой в жизни не заработать. Если только банк ограбить. Так, что завидуем молча, мальчики.
– Ограбить, говоришь, а что, идея мне нравиться,– хмыкнул Ван.
– Угу, а потом будем дружно «отдыхать в санатории» за государственный счет, лет так, немало короче. Или в бегах. На фиг оно мне надо.
– Кейт, не будь такой серьезной. Смотри на жизнь проще и люди к тебе потянуться, – ответил Алекс.
Тут, я заметила, идущую к нам Кэролайн.
– Всем доброе утро. Кейт, привет!
– И тебе, Керри. Вот как обещала. Стройный брюнет корейской наружности – Ван Дэвай,– специалист по камерам. Установка, настройка, подключение. Спрячет где угодно, что не догадаешься. Начал еще этим заниматься с первого курса Академии, за что едва не отчислили.
Второй, голубоглазый с русыми волосами и ростом почти под два метра – Алекс Ричи (он американец), мастер по скрытой слежке, тоже начал еще во время учебы. Не пропустил не одной красивой девчонки. Исхитрялся к ним бегать в комнаты, даже после отбоя.
– Не мог же я, обидеть таких лапочек, – подмигивая одним глазом и довольно улыбаясь, ответил мужчина.
– Конечно. Эти двое с тех пор и подружились. Один камеры ставил, другой следил, а потом делились «добычей».
– У нас было взаимовыгодное сотрудничество,– оправдывался Ван.
– Еще бы, – усмехнулась я.
– Приятно с Вами познакомиться,– ответила Кэролайн. – Пройдемте в дом, все Вам покажу.
Только мы всей компанией пошли, как за нашими спинами послышался звук двигателя, вскоре из-за поворота выехал черный автомобиль, за рулем сидел широкоплечий субъект.
– О! Вот и наш «Лосяш» приехал,– воскликнул Алекс.
– Кто?– переспросила я.
– Сейчас увидишь.
Машина остановилась, дверь скрипуче открылась, и из нее сначала показались кроссовки, затем ноги в джинсах, а потом и сам их обладатель.
– Ну, наконец-то, уже думал не приедешь,– снова заговорил мужчина.
Я нервно сглотнула, окидывая взглядом стоящего напротив. Теперь ясно почему «Лось». Ростом чуть ниже Алекса, шатен: волосы почти основания шеи, глаза: зелено-голубые. Сверху на нем была серая куртка, под ней виднелась рубашка и ворот футболки.
– Обещал же, – ответил незнакомец.
– Ну, мало ли. Ты у нас вольная птица. Знакомься Кейт, это мой тебе подарок,– специалист по компьютерам Ник Джей. Прозвище «Взломщик».
– Рада познакомится, – ответила, пожимая руку.
– Взаимно.
Когда все пошли в дом, я осталась на месте.
«А классная у хакера задница».
Тут же одернула себя.
– Нашла блин место и время, – буркнула под нос. Тряхнув головой, пошла следом.

...

Кристина де Гальварра:

Ранее. Приват-комната.

Кейт ушла после своего фееричного выступления. В комнате воцарилась почти тишина… если не считать музыки и восторгов толпы, бьющих по перепонкам битами.
В полутьме чувства обостряются, ощущаешь себя диким животным, вышедшим на охоту.
Именно такие ассоциации складываются в твоей голове.
Прочный зрительный контакт, не выпускаешь жертву из виду.
Воздух пропитан опасностью, которая тебя подстегивает встать и идти по направлению к нему.
Рев толпы в безумстве становится прекрасным антуражем.
В его глазах интерес, и еще что-то, пока не распознанное тобой.
Не помнишь, когда так мгновенно увлекалась человеком, особенно мужчиной.
Незнакомец терпеливо ожидает, что же ты выкинешь. Но ты не спешишь, наслаждаясь ощущениями власти над ним. Или он дает тебе это ощутить?
Подходишь ближе, кладешь руку на его грудь, ощущая мягкость и качество рубашки, и тепло, исходящее от тела.
Делая медленные шаги, обходишь его, по-прежнему вводя по его телу рукой.
И уже за спиной прижимаешься к нему и утыкаешься в его шею, водишь кончиком носа, вбирая запах кожи и дорогого парфюма.
Слегка касаешься губами. Закрываешь глаза и полностью обнимаешь, наслаждаясь крепким телом. Касание его рук к твоим. Резкий толчок. Поворот. И ты стоишь уже лицом к нему. Снова зрительный контакт. Роли поменялись. Он охотник, ты дичь.
Тебе это даже нравится.
Крики толпы за пределами приваткомнаты становятся еще сильнее, шоу определенно удалось. Начало кульминации, тебе кажется, что толпа разделяет ваши ощущения.
Он приподнимает руку, проводит по щеке большим пальцем, касается губ, размазывая помаду.
Поймав палец, кусаешь, улыбнувшись ему…

...

Дмитрий Бенедикт:

Клуб

Она собиралась вовлечь меня во что-то неведомое, а я тем временем беззастенчиво оценивал ее достоинства, лениво прикидывая, какова она в постели.

Этот гад исчез, оставив меня накачиваться виски в одиночестве.
А все так хорошо начиналось – поговорив по телефону, Мартин вернулся обратно, и мы все же успели пропустить по одной.
– Давай, конспиратор, выкладывай, зачем я тебе понадобился? – наливает еще виски, я задумчиво уставился на собеседника, пытаясь по лицу узнать его мысли.
– Ну вообще-то, появилась у меня одна идейка...
– Ииии? – это вытягивание кота за яй... хвост начинала меня бесить.
– Ну слушай, – наконец-то, он решил родить! – Я хочу чтобы...
Зазвонивший телефон я был готов швырнуть об стену. Но, посмотрев на номер, Мартин изменился в лице и, пробормотав о том, что ему пора, быстро распрощался, бросив пару купюр на стол.
– Вот сука! – в раздражение я махнул стакан виски, даже не поморщившись.
Оглядываюсь по сторонам, начал замечать, что в клубе прибавилось людей, преимущественно девушек, весьма откровенно, наверное все таки раздетых.
Попробовали бы они в таком виде выйти в Москве в декабре, я бы долго потом смотрел, как они пытались бы отогреться за счет кого-нибудь из любителей таких кукол.
Парочка из них пытались подсесть ко мне, но были отосланы тут же и подальше, ибо нехрен!
Виски закончилось, а значит, было пора двигаться отсюда, весь этот гам от малолеток нещадно давил на уши.
Уткнувшись в телефон, я строчил сообщение одной местной знакомой, в конце концов, ночь только началась, и у меня не было никакого желания ее продолжать в том же одиночестве.
Толкнул какую-то дверь, кажется, она все таки вела на выход.
Оторвавшись от телефона, уперся взглядом в сногсшибательную девушку. Тихо присвистнул, проведя глазами по голым ногам, бедрам, скользнул по плоскому животику и на миг задержался на груди и все же поднялся к лицу.
Темные глаза следили с интересом, как будто за какой диковинкой.
Интересно девки пляшут.
– Простите, я, кажется, не в ту дверь зашел, – но уходить от этой красотки я не спешил.
– Вы легко можете найти дверь, стоит только обернуться.
Дерзкая. Это хорошо. С такой интереснее.
Раздавшийся звук пришедшего сообщения мы оставили без внимания. Тут было куда увлекательнее, чем то, что могло быть в телефоне.
Все мое внимание было приковано к девушке, и я опять пропустил появление еще одного действующего лица.
Это оказалась еще одна девушка.
Я пропустил диалог девушек, так что даже сказать, как кого зовут, не смогу и под дулом пистолета.
– Знаешь, – посмотрев на нас, девушка продолжила свою мысль – наверное, пойду и не стану вам мешать общаться.
– Можете остаться,– беседы у нас пока не было, так что вторая девушка мне совершенно не мешала. – Я не против, – и улыбнулся.
– Ну, конечно, чем больше девушек, тем лучше. Будет у вас персональный цветник. Выпьем, познакомимся, а потом устроим дружную групповушку.
Бровь выгибается и с губ уже готово сорваться предположение, что по всей видимости у нее уже такой опыт был, коли она так со знанием дела рассуждает о групповушке, но ее подруга меня опережает.
– Кейт!
Вот и выяснили имя одной из них.
– Извините, у меня фильтр речи в последнее время барахлит. Не это хотела сказать. Отойду в баре выпью, а вы пока разговаривайте.
Да неужели? Свежо предание...
Развернувшись, она уходит. Ну вот и славно, так на чем я там остановился?
Вновь поворачиваюсь к красотке, она уже не выглядит такой озадаченной, как при моем неожиданном появлении, теперь в ее глазах вызов, и в свою очередь уже сама изучает меня со всех сторон.
Ну, давай, милая, посмотрим, к чему нас приведут эти гляделки.
Я прям-таки заинтригован тобой...
Она двигается ко мне и, приблизившись, протягивает руку. Ладошка ложится мне на грудь, скользя по телу, пока она обходит кругом.
Останавливается за спиной, я не вижу, да этого и не надо, я чувствую, как она изучает меня.
Легкое движение воздуха, и красавица прижимается ко мне всем телом, чувствую прикосновение ее кожи к своей, как она проводит губами по моей шее.
Готов рычать и стонать одновременно, но сдерживаюсь, зато в брюках становится тесно, осталось только молнию разорвать, и уже ничего не спасет эту малышку от меня.
Скольжение ее рук приобретает смысл, и они опускаются все ниже, перехватываю их и резко дернув, ставлю ее перед собой.
Моя очередь играть...
На этот раз ближе подхожу уже я и, подняв руки, провожу большим пальцем по щеке, по таким мягким и податливым губам.
Да, мне определенно нравится!
Эта чертовка, приоткрыв ротик, обхватывает мой палец, прихватывая его зубками, и улыбается.
– Не провоцируй, – убрав руку, обхватываю ее подбородок и притягиваю к себе, впиваясь в губы.
На вкус они оказываются еще лучше, чувствую легкую ноту алкоголя и возбуждения, азарта, и желание.
Тихий стон, и ее руки обвиваются вокруг моей шеи, нога скользит вверх, чтобы оказаться у меня на талии.
– Я предупреждал!
Обхватив ее за попку, прижимаю сильнее, чтобы почувствовала, до чего довела мужика.
Пара шагов, и прижимаю спиной к стене, одна рука отправляется в весьма провокационное путешествие по всей длине ноги, начиная от ступни, колена и конечно бедра.
Я готов был взвыть, когда эта негодница начала извиваться в моих руках, терпеть мне оставалось недолго, потому что еще немного, и я возьму ее прям возле этой стены.
– Черт! – отрываюсь от ее губ, попутно прикусив, – ты все-таки доигралась!
Не опуская ее на пол, перекидываю через плечо. Она вскрикивает больше от неожиданности, чем страха, и на поясницу обрушивается шквал ударов.
– Не дергайся!
Выхожу из комнаты практически бегом, охранник пытается что-то сказать, но купюра, хрустнувшая в его руке, быстро напоминает, что вообще-то ничего не случилось.
Выйдя на улицу со своей ношей, быстро торможу машину и велю отвезти в любой отель, что находится недалеко от клуба.

Отель

На заднем сидении я продолжаю ее целовать, иначе она всеми силами пытается меня убить.
– Кхем... – не сразу замечаю, что мы приехали, – на месте!
– Сдачу оставь себе, – не до него. Не сейчас, ох не до него.
– Идем, нас ждет продолжение! – на этот раз не закидываю на плечо, она уже идет сама, но взгляды, бросаемые на меня, красноречивее любых слов говорят о том, что жить мне осталось недолго.
Тут я останавливался не раз, так что номер находят быстро.
Будь моя воля, я раздел бы ее прям в лифте.
Хотя, что мне мешает? Мы едем в пентхаус на самом верху. И тут больше никого нет.
Ее щеки пылали, глаза метали молнии, и я хотел ее до боли!
Без слов вновь приближаюсь к девушке, и она вновь оказывается между мной и стеной.
– Вот так... – накрываю ее губы своими, а рука уже скользит под подол короткого платья, нащупывая резинку от трусиков, – это тебе больше не нужно.
Запускаю пальцы под кружева, ощущая, что она только пытается показать свою холодность.
Лифт оповещает о прибытии на место и, взяв девушку на руки, выхожу из лифта...

...

Шеридан О`Хара:

Наши дни. Англия, Лондон.
Хозяин роскошного поместья в Англии позаботился, чтобы в его святая святых было невозможно попасть. Каменная кладка, несчётное количество камер и улавливатели, фиксирующие малейшее движения, а также толпа охранников защищали частную собственность от любой угрозы извне.
Перевожу взгляд на каменную стену, потом на чугунные ворота с замысловатым узором, за которыми был виден фасад великолепного особняка и снова на стену. Делаю глубокий вдох, пытаясь унять сердцебиение. Снимаю с плеча винтовку и отступаю в тень, которую отбрасывали ворота. Навожу прицел на камеру, установленную на стене слева, и спускаю курок.
Раздается легкий хлопок, и шарик краски, с силой ударившись о корпус камеры, развернул ее объективом вверх, забрызгивая линзу синим. Спугнутую шумом птица, мирно дремавшая на камере, встрепенулась, и вспорхнула с ветки дерева, задевая крылом повреждённую камеру.
Отличный выстрел- , похвалила я себя, и крадучись сделав пару шагов вперед.
Я потратила целый день, чтобы запомнить расположение камер и улавливателей, так что теперь прямиком направляюсь через ухоженный парк к лестнице из красного мрамора. У меня имеется схема дома, с обозначенными на ней окнами и дверьми, с моделями замков и типами проводки. Воспользовавшись минуткой, приседаю на корточки, чтобы перевести дыхание и полюбоваться роскошью поместья.
- Я думала, ты перестал этим заниматься. Ты никогда не хотел делиться.
Сидя на софе цвета бордо, в безвкусной гостиной Говарда Ханта, я с изумлением смотрела на мужчину, вальяжно расположившегося на диване напротив.
- Они предложили баснословные деньги, окупающие стоимость самого камня.
- Говард, это опасно.
- Шерри, со своей долей, ты сможешь исчезнуть. Навсегда.
Когда часто взламываешь замки и сейфы, обходишь систему безопасности, то сама не замечаешь, как начинаешь разбираться в их сложности. И даже самый сложный замок – перестает представлять трудность. Двери и решетки на окнах напичканы проводами, но, как известно к самым сложным замкам чаще всего подходит самый простой ключ. С помощью присоски и ножа для резки стекла вырезаю аккуратный круг. Стекло оказывается плотным и тяжелым – вырезанный кусок, при попытке его извлечь, громко звякнул.
Задерживаю дыхание, прислушиваясь к малейшему движению дома. Перебираю в уме - кто мог услышать шум? Охрана на первом этаже? Точно нет. Правда, в момент отсутствия хозяев дом патрулировали еще несколько охранников. Но тишина, царившая в доме, подтверждает, что все в порядке.
Оказываюсь внутри дома, замираю на первой ступени мраморной лестницы. На стене висит подлинник Кандинского, но не он моя цель. Моя цель выше. Следующий этаж. Беззвучно ступаю по ворсистому ковру, устилающему ступени лестницы.
Поднимаюсь на второй этаж. Воздаю дань, отличному вкусу хозяина поместья обращая внимания на коллекцию старинного оружия. Крадусь по темному коридору. К моему ужасу, в нем было много темных мест, в которых могли притаиться охранники.
То, что мне нужно находиться в комнате справа посреди коридора. Не смотрю на часы. Знаю, сколько времени провела в доме, и сколько осталось до того, как охранники заметят дырку в окне и забьют тревогу.
Делаю глубокий вдох и бесшумно двигаюсь вперед. Все идет отлично. Тишина дома действует успокаивающе.
В десяти футах от цели резко замираю. Тонкий бледный луч лунного света пересекает коридор, отражаясь в стали провода, протянутого посреди коридора.
- И кто клиент?
- Один магнат. Сделал бизнес на компьютерах, разрабатывает какие-то технологии. Да, какая к черту разница?! Важно, что его не будет в эти дни в городе. Это наш шанс.
Кому в доме, напичканном различными новейшими технологиями, вздумалось протягивать провода.
Это нонсенс.
Мне нужно перешагнуть этот провод, открыть дверь, взять камень и свалить. Но что-то держит. Встаю на колени, чтобы посмотреть, откуда тянется и куда ведет эта стальная нить. Когда я понимаю ее предназначение, чувствую как холодеют ладони. Сглатываю слюну. Медленно поднимаюсь, отступая спиной к противоположной стороне коридора.
Ни один неодушевлённый предмет не достоин того, чтобы лишать кого-то или лишать себя жизни.
- Не двигаться!
Этого еще не хватало!
- Поднимите руки вверх.
Передо мной стоит молодой парнишка - охранник, неуверенно державший пистолет в руке.
- Бросьте оружие? – продолжает приказывать и его пистолет заметно дернулся в руке.
Новичок.
- У меня нет оружия, - спокойно отвечаю, мысленно обдумывая план побега.
- А что за спиной? Винтовка?
- Она стреляет краской. Это винтовка для пейнтбола.
Только не двигайся, не делай шаг вперед. Стой на месте.
Я стараюсь сохранять спокойствие, но чувствую, что паника потихоньку начинает подступать в виде липкого пота, струйка которого заскользила по спине.
Охранник связывается по рации с товарищем, говорит, что поймал вора. Ему не верят, смеются, но он настаивает на своем. Точно новичок. Он делает медленный шаг вперед. Я же незаметно отступаю назад.
Еще шаг вперед и мой шаг назад. Словно танец. Танец, который может закончиться смертью.
- Замри! – кричу я ему, когда его нога нависает над проводом.
Охранник замирает, не двигается, но лишь мгновение. Нога в черном тяжелом ботинке наступает на провод. Я еще успеваю сделать несколько шагов, назад. За моей спиной окно. Быстро оборачиваюсь, замечаю что под окном несколько клумб с цветами и ухоженный газон.
Мне нравится ощущение опасности. Нравится рисковать, ради того, чтобы почувствовать пусть и ненадолго, что в моих руках находиться самые дорогие вещи в мире. Кроме того, я получаю неплохие деньги, которые трачу с умом. «Помни о будущем, - любил повторять Говард. – Работай не ради завтрашнего дня, а ради того, чтобы обеспечить себе нормальную старость». Именно поэтому я не позволяю себе дорогие апартаменты. Именно поэтому я никогда не соглашусь никого убивать. Люди, способные на убийство ради обладания неодушевленным предметом, никак не смогут дожить свой век на побережье средиземного моря в окружении красивых мальчиков - слуг с опахалами.
Чтобы сказал Говард, увидь он меня сейчас. Черт, и почему я не купила тот милый домик на Мальдивах? В голове миллион ненужных мыслей и ни одной - как выйти отсюда живой.
Секунда. Один шаг.
Взрывной волной меня швырнуло назад, звук разбиваемого стекла сопровождает падение.

Спустя несколько часов.
- Шерри…
Я слышу свое имя. Оно доноситься издалека. Хочу открыть глаза, но стоит приоткрыть, как сразу же начинается резь и головная боль.
- Шерри, - уже громче и тверже звучит мужской голос. – Ты меня слышишь?
-Не кричи. - Застонав, я поворачиваю голову: - Кто-то заложил бомбу. В доме. Почему?
Каждое слово дается с трудом. Но эти ответы единственное, что меня волнует. Пытаюсь повернуться на постели, но тут же снова стону от боли.
- Что у меня?
- Бронежилет тебя спас, но оставил кучу синяков. – присаживаясь на край постели, Говард проводит прохладной ладонью по моему лбу. – Вывих плеча,….нога и рана на другом плече.
- Что с ногой, - шевелю пальцами ног. – Я ее чувствую.
- Рана на бедре. Я заклеил ее медицинским клеем, но не знаю, сколько продержится. Плечо также заклеил, второе необходимо вправить. - Задумывается, с тяжелым вздохом добавляет, - Шерри, тебе нужен врач. У тебя возможно сотрясение.
Отрицательно качаю головой. Я должна узнать ответы. Я должна узнать правду.
- Если Томпсона не должно было быть дома, то кому предназначалась эта бомба?
Говард тяжело поднимается с постели, доходит до окна и возвращается обратно. Кажется, он постарел еще лет на десять с того момента как мы с ним расстались. Он прячет глаза. На его лбу глубокие морщины. Но когда мне удается поймать его взгляд. Я вижу в них страх.
- Говард?
- Когда ты ушла, мне позвонили. – Его голос дрожит из под густых усов. – Спросили, что я хочу написать на твоем надгробии. Тогда я поехал за тобой. Но опоздал. Только успел тебя оттащить прежде чем приехала полиция.
- Я не….Я не понимаю. – Пытаюсь приподняться на подушках, но от боли во всем теле темнеет в глазах.
- Шерри. Эта бомба предназначалась тебе. Не было заказчика. Тебя просто хотели заманить в этот дом. А я.....Я сам тебя туда толкнул.
Мужчина видит мои ошеломленный взгляд, округлившие от испуга глаза.
- Шерри, я не раз говорил тебе, что ворам, авантюристам, искателями приключений, нельзя иметь слабые места. Сейчас это слабое место - ты. – На мгновение замолкает. Внимательно смотрит на меня. В его глазах грусть, и все еще не прошедший страх. Он берет мою ладонь в свои ладони. – Если с тобой что-то случиться. Если тебя не станет. Твоему отцу, незачем будет жить. Уйдет смысл. И другие охотники, завладеют тем сокровищем, что он так оберегает. Потому что Джо будет не для кого его собирать и хранить. Это твое наследие Шерри. С их помощью ты станешь одной из богатейших женщин мира.
- Если меня не убьют -хочешь сказать? Знаешь, - прикрываю глаза, осмысливая сказанное. Признание дается нелегко. – Никогда в жизни мне не было так страшно.
В комнате становится тихо. Каждый из нас сейчас представил свое будущее, вспомнил прошлое, ужаснулся от настоящего. Я люблю свою профессию, но готова ли я была ради нее погибнуть? Хотя вопрос уже не ставится таким образом.
Первым молчание нарушает Говард.
- Это номер телефона, - Говард оставляет визитку на столе возле постели, - когда будешь в Америке, позвонишь по нему.
- В Америке?
- Ты летишь в Лос - Анжелес. Понежишься на солнышке, затеряешься среди туристов. У меня там дом - остановишься в нем. А человек, - кивает в сторону визитки. – К нему обращаются те, кто не может обратиться к врачу. А теперь выпей, - протягивает мне полный бокал янтарной жидкости. – Мне нужно вправить тебе плечо….
Я не стала спорить относительно поездки, к тому же через несколько секунд теряю сознание от боли.
***
Пару дней спустя меня встречает переполненный людьми Международный аэропорт Лос-Анджелеса.

...

Крейг Фаррел:

Большая стрелка часов доходила до пяти минут седьмого, когда я стоял у окна в ожидании лексуса, который и должен был привезти мою гостью, вернее хозяйку этого вечера. Зал постепенно становился людным. Приветствуя гостей, я то и дело посматривал на часы. В кармане заверещал мобильник. Кто бы это мог быть? Деловые партнеры? Но они все будут здесь через сорок минут. Мисс Никсон? Нет, я уверен, что она придет. Лишить себя камней – эту глупость она не совершит. Посмотрев на экран телефона, увидел совсем не знакомый номер. Странно.
- Алло.
- Крейг, мне нужна твоя помощь… - услышал я тревожный голос Камиллы.
Что могло произойти такого, что Камилла решилась мне позвонить? Лишь только одно могло сподвигнуть набраться решимости и просить о помощи. Наверняка что-то с Викторией. В памяти всплыло очаровательное личико девочки, с огромными глазами и беззубой улыбкой. Что с ней могло произойти?
- Виктория?
- Да, приезжай пожалуйста. – голос Камиллы дрогнул и осекся.
Я зыркнул на часы и на первых гостей, что уже расхаживали по залу. Что делать? Пока все соберутся, будет около семи. Мне вполне хватит съездить туда и обратно. Они и не заметят моего отсутствия. Надо только предупредить Ханну. Я поморщился, представив, как она меня будет пилить, что срываюсь неизвестно куда в самый ответственный момент.
- Я скоро буду.
Сделал сброс, я сразу же направился к выходу, по пути намереваясь зайти на кухню, где наверняка Ханна отдавала последние указания официантам и поварам.
- Мистер Фаррел, всё уже готово и ждём отмашки.
- Ханна мне надо на несколько минут уехать. Я прошу вас принять и поразвлекать гостей.
- Вы в своем уме? – у Ханны выпятился подбородок вперед, отчего сейчас она казалась похожей на пузатый чайник, - только гости поймут, что нет хозяина, они сразу же уедут.
- Вот это вам и надлежит скрыть и сделать так, чтобы не поняли, – я накинул плащ и пошел к выходу. – я постараюсь быть к семи часам.
- Но что мне с ними делать?
- Придумай что-нибудь. – я остановился у двери и повернул голову, - И вот еще что. С минуты на минуту должна приехать мисс Никсон. Сделай так, чтобы она не уехала отсюда, пока я не вернусь. Если надо будет, запри её, но чтобы она дождалась меня.
Путь был не длинным. Всего двадцать минут без пробок. Я то и дело посматривал на часы. Хотя небольшое волнение тоже присутствовало. Что могло произойти с дочерью Камиллы? Неужели заболела? Может её выкрали? Нет! Не может быть! Кому понадобилась маленькая девочка? Что у Камиллы можно взять? Похитители должны были бы знать, что у Камиллы нет больших средств. Или есть? Резко притормозив у дома мисс Валенте, не мешкая, вышел из машины и сразу же направился к крыльцу. Нажав на кнопку звонка, приготовился ждать. Но видимо Камилла ожидала меня, потому что двери моментально открылись и, я увидел заплаканную девушку. Сейчас она не была похожа на ту надменную девицу, которую я встретил впервые на вилле Карла, и она совсем не походила на ту, которую я встретил год назад в Сан-Франциско. Тогда она будто застыла, на лице не было ни малейших эмоций. Сейчас Камилла походила на маленькую девочку и как никогда, стали четко вырисовываться общие черты с Викторией. Тот же, курносый нос и разрез глаз.
Я не говоря не слова, сразу же вошел в дом и прошел в комнату. Взгляд остановился на трехколесном велосипеде девочки, стоявшем около камина и на бутылке открытого коньяка.
- Выпьешь? – Камилла прошла к столу и налила себе янтарной жидкости.
- Нет. Рассказывай. Что случилось с Викторией?
- Её нет. – Камилла обхватила бокал так сильно, что кончики пальцев побелели, голос тихий, пугающе тихий. – Её украли. И сделал это он! Только он на это способен. – она сделала глоток и посмотрела сквозь меня, как будто меня сейчас тут не было.
Я подошел и встряхнул ее за плечи. Потом сделав усилия, усадил её на диван и присел на корточки напротив неё.
- Давай по порядку. Я ничего не понимаю. Виктории нет, потому что её выкрали. И сделал это он. Так? – она кивнула и, я продолжил, - теперь ответь, кто он?
- Мэтисон.
Я нахмурился. Это клевета! Карл не мог! Он не похищает детей. У него своих их куча. Дети – это всё, что имеет смысл для него. Он не мог!
- Прости, не расслышал.
- Не смей выгораживать его. Это он сделал. Понимаешь?
- Но зачем? – все еще не веря и не допуская ни малейшего подозрения, задал вопрос я.
- Потому что она, черт побери, его дочь! – она впилась в меня взглядом, будто пыталась проникнуть в мой мозг и увидеть какие процессы идут там.
Это была новость для меня. Я ошарашенный встал и прошел к окну. У Карла есть дочь. Как то не укладывалось в голове. Провел пятерней по волосам.
- Ты уверена, что это он сделал?
- Да. – в голосе была стальная уверенность.
- Я поговорю с ним. Если он в столице.
- Он в Лондоне. – перебив меня, Камилла снова сделала глоток.
Взяв мобильный, и найдя Карла в списке нажал набор звонка. Пять гудков известили меня, что трубу он брать не будет. Тогда я решил позвонить на домашний. На третий гудок трубку сняли и я услышал подростковый бас.
- Джо Мэтисон слушает. – я так давно не слышал Джо, что даже опешил.
Сколько же ему лет, пятнадцать.. шестнадцать? Именно в этом возрасте начинает ломаться голос у мальчиков.
- Джо привет. Это Крейг.
- Здравствуйте, дядя Крейг. А папы нет дома. Ему что-нибудь передать? Шон отстань, это не папа. Простите дядя Крейг, это мелкие озоруют.
- Его долго не будет?
- Не знаю, сказал, чтобы малых сам укладывал. Значит будет поздно. Так что ему передать?
- Да нет. Ничего. Я попробую его сам найти. Спасибо Джо. Рад был услышать.
Я положил трубку и посмотрел на Камиллу. Она и так поняла, что разговора не получилось, поэтому не стал ничего объяснять.
- С Карлом я поговорю. И попробую его переубедить вернуть тебе дочь.
- И еще попроси его чтобы он от нас отстал.
- Ну, это вряд ли. Зная Карла, он никогда от вас не отстанет. Дети – это смысл его жизни. Но я сделаю все, что смогу. Ты бы пошла прилегла. Твоё сидение у окошка не поможет. Одно я могу сказать точно. Если Виктория у Мэтисона, то девочка сейчас уютно лежит в мягкой постельке, а Карл ей поёт колыбельную.
Посмотрев на часы, я ужаснулся. Было уже около девяти. Черт возьми! Гости наверно уже все разъехались! Ханна меня убьет.
- Мне пора. Обещай выспаться. Виктории не понравятся эти спасательные круги под мамиными глазами. – я попытался пошутить.
Камилла улыбнулась одними губами.
- Иди. Я буду в порядке. Ты только не забудь поговорить с Карлом.
Добрался до дома за десять минут. Как мне это удалось, не спрашивайте. Влетев в гостиную, увидел пустую комнату, прошел в сад - там тоже никого. Черт побери! Чертовски не удобно получилось!Развязав галстук, я расслабил ворот рубашки и направился к бару. Налив себе изрядное количество виски, я разбавил его капелькой лимонного сока и направился в свою спальню на ходу снимая, пиджак и расстегивая рубашку. Хорошо, что Ханна не дождалась меня. Я чувствовал себя уставшим. И разборки не входили в мои планы. Открыв дверь спальни, не включая света, прошел к кровати и кинул на нее свой пиджак. Каким-то шестым чувством почувствовал, что я тут не один. Свет включился и я оказался лицом к лицу с Роксаной. Не просто с Роксаной, а с разъяренной Роксаной. Глаза её горели в ярости, как два янтаря. Желваки ходили по её точеным скулам, а пухлые губы были сжаты в одну ровную линию.
- Что вы себе позволяете, мистер Фаррел, - она не говорила слова, а буквально выплёвывала их. – Вы приглашаете меня на вечер, на который сам не являетесь. И еще приказываете своей подчиненной, чтобы она заперла меня, как какую-то преступницу. Вы негодяй!
- Роксанна, постой, я все объясню. Мне жаль, что так получилось.
- Ах ему жаль. Вы омерзительны.
Роксана и сама не подозревала, как она была прекрасна в этот момент. Я не знал, что искушение может быть таким миниатюрным и таким неожиданным, не думал, что внезапное возбуждение может охватить меня тогда, когда я, казалось бы, полностью подчинил свои желания. Что со мной происходит? Почему Роксана Никсон производит такой эффект? Я не страдал от отсутствия секса и не испытывал таких порывов в последнее время. А тут она: маленькая брюнетка, намного младше меня, но сексуальная – невероятно пугающе сексуальная. Один шаг и я оказался совсем близко к девушке. Накрыл ртом её губы с решительной и жадной настойчивостью. Обжигающие волны желания прокатывались по всему телу. Я не чувствовал как маленькие кулачки стучали по моей груди, как она пыталась вырваться. Наконец, оттолкнув меня, Роксана размахнулась и влепила звонкую пощечину.
- Не смей ко мне прикасаться, – голос Роксаны дрожал.
Я отступил. Расстегнул до конца рубашку, снял её и прошел к шкафу, вытащив джемпер и джинсы, произнес:
- Я отвезу тебя после того, как переоденусь. – голос предельно спокоен, чего нельзя было сказать о внутреннем состоянии.
Пронаблюдав, как девушка вышла из спальни, я с силой ударил по двери шкафа, так что, костяшки пальцев больно хрустнули.

...

Девид Торнтон:

Хочешь быть счастливым человеком — не ройся в своей памяти.
Ошо

Стенхоуп парк

Как всегда дома царила атмосфера непринужденности и уюта. Особенно этому способствовал искренне счастливый блеск в сестринских глазах. Глядя на нее, очередной раз понимаю истинную суть фразы – все меняется. Моя малышка изменилась. Она повзрослела и уже не та наивная девочка, которой была когда то, а уже вполне взрослая и самостоятельная женщина. Но в уголках моей памяти она останется той… прежней. Задорной. Веселой. Непринужденной.
- Адвокат здесь, - меня отвлекает Седрик.
Попрощавшись с Керри, направился в кабинет, где меня ждал Альберт - один из лучших адвокатов Лондона. После того, как мы обменялись любезностями, тот поинтересовался:
- Что за срочное дело?
Но прежде, чем ответить Альберту, я обратился к Седрику:
- Прикажи садовнику, чтоб прихватил лопаты и направился к фамильному кладбищу.
На невозмутимом лице Седрика читалось явное удивление, котрое, после моих слов, так же передалось Альберту:
- Мы его будем ждать там.
Седрик, как всегда, быстро справился со своими эмоциями и, как ни в чем не бывало, отправился выполнять мое поручение.
- Прогуляемся? – обращаюсь к адвокату. Альберт явно смущен. – Я тебя шокировал?
Тот пожимает плечами:
- Честно говоря, все это... эмм... звучит немного странно.
- Не удивляйся, скоро все поймешь.
- Надеюсь, ты не решил закопать меня живьем?
- Это не смешно.
И действительно, мне было не до шуток...

Мария Коннели. Дата рождения и смерти гласили, что женщине было 25, когда она покинула этот бренный мир. Совсем молодая. И сколько скорби, боли после ее потери... Пустой и ненужной. При одной этой мысли вновь испытываю отвращение.
- Копай, - приказываю садовнику.
Все смотрят на меня, как на сумасшедшего. Я понимаю их, но мне надо было выяснить все. Все! Слишком много загадок и тайн. Надо с чего-то постепенно начинать прояснять все это. Пока опешивший садовник взирал на меня, я от нетерпения беру лопату и намереваюсь сам приступить к делу. Меня останавливает Альберт.
- Дейв, ты понимаешь, что это преступление? Нужно согласие родственников и требуется определенная процедура.
Останавливаюсь, смотрю на него:
- Считай, согласие у нас есть. А остальное просто формальность..всего лишь дело времени. Ведь так? – Тот молчит, но все равно кивает. – Ну вот. А терпение мое терпение на исходе, - и со всей злостью вонзаю лопату в сырую землю.
Яростно копаю то место, которое когда-то для меня являлось чуть ли не святыней. Чуть позже ко мне примыкает садовник. Наконец таки вспомнил, каковы его прямые обязанности. Когда вижу, что дело продвигается, начинаю просто наблюдать. Чуть позже садовник добирается до цели и смотрит на меня:
- Что дальше?
Понимаю, что нас может ожидать неприятно зрелище, но не останавливаюсь.
- Надо открыть.
- Дейв, да ты сходишь сума, по-моему, - Альбнерт перегораживает мне дорогу. Он по прежнему недоумевает.
- Альберт, подробности чуть позже. А сейчас, - обхожу его и со всей силой ударяю по деревянной крышке, - нам надо убедиться, что там.
Доски жалобно скрипят, но вскоре, под моим натиском, с треском отлетают.
- За спиной слышу удивленный голос Альберта:
- Что за чертовщина?!
А я… Я просто улыбаюсь. Ничему я не удивлен. Гроб был попросту набит камнями. Его нельзя открывать. Тело слишком изуродовано… Какая великолепная отговорка. Жаль. Я не помню, кто именно их говорил. Был слишком сильно поглощен своим никчемным горем.
Откидываю лопату, и поднимаюсь наверх.
- Ну а теперь мне надо обсудить с тобой все, - но прежде чем уйти, обращаюсь к садовнику, - приведи все тут в порядок. Да так, чтоб не видно было наших следов. И никому ни слова.
Тот до сих пор в замешательстве, но молча приступает к выполнению моего поручения.
- Ну и? – Альбер явно заинтригован случившимся.
- Мария Коннели жива, здорова и вовсе не является восьмилетним мертвецом, как мы считали. И теперь выходит, что я вовсе не вдовец. Но я хочу вычеркнуть из своей жизни все, что связанно с ее именем. И без твоей помощи не обойтись. Так что думай, как выкарабкаться из всего этого.
- Развод?
- Думаешь?
- Думаю, но не советую. Да и как можно развестись с человеком, который по всем документам считается мертвым?
Мы уже дошли до дома.
- Ну так подумай хорошенько, и скажешь, как лучше поступить.
Посмотрел на часы и понял, если не потороплюсь, то опоздаю на встречу.
- Хорошо. Хотя думать и не о чем. Ты и так вдовец. Но поразмыслить нужно. Дело очень срочное?
- Дело требует серьезного подхода, но и медлить тоже не стоит. Хватит с меня живых мертвецов. Насмотрелся.

Холодная струя воды бодрит. Поднимаю голову, смотрю на свое отражение в зеркале. Ладонью медленно поглаживаю по щеке, оценивая состояние кожи – стоит или не стоит бриться? Убеждаюсь, что в этом нету необходимости и просто всматриваюсь в свое лицо. [i]И что теперь? [/i ]Более непонятной и тупиковой ситуации в моей жизни не бывало. Выключаю воду и выхожу из ванной комнаты. Седрик уже приготовил нужную одежду.
Далее меня ждет приятный сюрприз – визит дорогого друга. Его присутствие позволяет мне отделаться от мрачных и неприятных мыслей.
Перемены в Себастиан не возможно не заметить. Весь его вид говорит, что он счастливчик. Искренне радуюсь за него. Ему однозначно повезет больше, чем мне. Уверен, с Ал ему не придется скучать. И разве не в этом счастье? Хотя я не из тех, кто может хоть примерно определить в чем состоит оно. Но может когда-нибудь и мне повезет? Невольно вспоминаю ту, встреча с которой... оборачиваясь к часам на стене гостиной... состоится через час. Невольно отмечаю, что очень жду этого вечера.

Лондон

Друг быстро доставил меня к месту встречи. Прощаюсь с ним. Думаю, ненадолго, ведь свадебный переполох захватит и меня. Возможно, эти перемены станут панацеей для Себастяна от прошлого.
Не успел переступить порог небольшого ресторана, как ко мне подошел менеджер и, как подобает человеку с его обязанностями, сдержанно проговорил:
- Добрый вечер, сэр, - он учтиво поклонился, - добро пожаловать к нам "На набережную". Вы заказывали столик?
- Нет, а разве свободных нету?
- Тогда Вы можете подождать в баре пока освободится столик.
Новенький работник застал меня врасплох, но я не успел собраться с мыслями и ответить, как услышал знакомый лепет с жутким итальянским акцентом :
- О! Миштерь Торонтон! Буонджорно*! Комэ стай**?
Чувствую, что мои проблемы уже решены, и улыбаюсь:
- Бэне, грациэ***.
Артуро порывисто пожимает мне руку:
- Я так счастлыв видэть Вас у нас!
- Говорят, у вас нету свободных мест, - уточняю я.
Он бросает строгий взгляд на менеджера:
- Новэнькие, что с них возмещь, - небрежно махнул в ту сторону, где стоял смущенный рабочий. - Где предпочтете сесть? В центре? У окошка? Или отдадите предпочтение уединенном месту?
Не верится, но мне даже предоставили места на выбор... А ведь минуту назад их и вовсе не было.
- Уединенное место у окошка, подальше от любопытных глаз вполне сойдет.
- Будет сделано, - заверил меня Артуро.
И пока он суетливо отдавал распоряжения, я заметил, что имелся невольный свидетель этой нелепой сцены.
Мишель молча стояла у дверей и наблюдала.
Мы расстались всего несколько часов назад, но мне казалось прошло намного больше времени... Что то непонятное екнуло в груди, и я немного замешкал. Будто чувствуя мое состояние, Мишель медленным шагом подошла ко мне, словно позволяя оценить свою красоту красоту. Было ли сделано намеренно или она действовала под порывом своих эмоций? Не важно... Сердце бешено заколотилось... Чувствую себя подростком, здесь, сейчас, в ее присутствии. Она подошла ко мне. Близко, слишком близко. Может тоже слышит ритмичный стук? Касаюсь губами ее нежной кожи на скулах, и шепчу:
- И давно Вы здесь, мисс Аддисон?
Она отстраняется и смотрит на меня. В ее глазах замечаю необычный блеск.
- Достаточно, чтоб оценить Ваш итальянский, - и переходит на шепот, - миштерь Торонтон.
Она смеется вместе со мной.
- Ваш столик готов, - Артуро лично провожает нас к нему.
За окном, как всегда, беспечно плещется Темза. На набережной неспешно гуляют лондонцы. Среди них выделяются туристы, которые все время пытаются запечатлеть на камеру местные достопримечательности. Жду, пока Мишель сделает заказ, и когда официант обращается ко мне, просто говорю:
- Мене тоже самое.
Тот кивает и оставляет нас наедине.
- Не боишься довериться моему вкусу? - она озорно улыбается. Это что-то новое.
Ей к лицу улыбка. Знает ли она это? В это время ее глаза искрятся, излучая счастье, а на щеках, как всегда, появляется неизменная ямочки.
- Скажем так, решил проверить его.
Официант подошел и разлил напитки по бокалами. Как только он отошел , Мишель продолжила:
- Не знала, что ты говоришь на итальянском.
Беру бокал с водой и делаю глоток. Мишель внимательно следит за моими движениями.
- Не знала?- Задумываюсь, но все же задаю интересующий меня вопрос. - И как много ты знаешь обо мне, Мишель?
Затем внимательно смотрю ей в глаза, в ожидании ответа.

...

Харпер Эванс:

Из дневника.
Вот сегодня, например.
Я была так близка к тому, чтобы избавиться от проблемы, но только уперлась лбом в глухую стену.
И если я чему-то и научилась за эти годы, так это тому, что иногда приходится менять стратегию.
Расставляешь пешки по нужным позициям. Даешь им пожертвовать собой. А затем… убираешь фигуры противника с доски.
Одну за другой.
Подбираешься ближе.
Отвлекаешь внимание.
И если правда хочешь выиграть, то делаешь вид, что проигрываешь.
А когда они меньше всего ожидают – пускаешь им кровь.
Шах и мат.

Он нарочно медленно тормозит у обочины. От моего взгляда не укрывается, как он осматривает сначала меня, затем машину. Жаль, что пришлось ее так «сломать». В мастерской очень долго удивлялись, зачем портить специально такую машину.
А еще я полчаса пинала камни у дороги, пока Бронт наконец появился, так что я уже была в нетерпении сделать что-нибудь другое. Например, сломать ему ногу. Зачем ему две ноги, если ездит он так же медленно, как старая бабка.
- Могу предложить подвезти, - любезно отзывается мужчина после минутных пикирований. После театрального представления, именуемого «Сомнения: ехать или не ехать», я закрываю капот своей машины и сажусь к Бронту. Он второпях засовывает что-то важное в бардачок. Наверняка, после полета он не хотел видеть грымзу, сидящую рядом. Ну, а я не должна была с ним видеться до сейчас. Что поделать – жизнь она такая.
Бронт Стоун не производил впечатления слишком серьезного человека. Нет, производил бы, конечно, но, прочитав его досье, такого не скажешь. Папенькин сынок, папенькины деньги, пипенькино все.
Но. Что от него требовалось – это довезти до меня маленькую флешечку, которая оттопыривает карман его брюк, и тонкую папку с документами, которая тоже где-нибудь здесь.
Обычное скучное занятие, - я вздыхаю и облокачиваюсь на сидение в машине.
Я уже видела, что будет дальше. Не успеем мы отъехать от моей машины и на 300 метров, как я, переключая музыку с уже надоевшей Металики на Тейлор Свифт, бью его в черепной нерв. Он, конечно же, взвывает от боли и ничего не понимает, пока я не тянусь к его карману, а затем к бардачку. И, следовательно, мне нужно остановить машину так, чтобы Бронт не смог за мной идти…
- Бронт Стоун, - ловко маневрируя, объезжая камни на дороге, он протягивает правую руку. Сбивает меня с мыслей. Мы проехали дальше, чем я планировала.
- Рита, - замираю я, смотря на дорогу. Еще чуть-чуть и все будет окончено. Он усмехается. Может, ждал, что я скажу, как я подписана на Фейсбуке? – Мне не нравится эта музыка, - морщусь от громкой гитары и переключаю на завывания Таркана.
Пора!
Удар получается очень точным. Рев Бронта проносится по салону автомобиля сразу же и нас начинает заносить в кювет. Достать флешку, достать флешку! – повторяю я несколько раз про себя, пытаясь разобраться в этом хаосе, где карманы в его брюках.
Он моментально понимает, что здесь не так и выворачивает руль. Секунду спустя мы врезаемся в дерево.
- Кто ты? – пытается отдышаться мужчина.
Я одними пальцами касаюсь своего лба и близко подношу к глазам. Кровь. Перед глазами появляется туман, в голове шумит его голос.
- Не отключаться! – в наушнике проносится приказ наставника. Это дает силы. В некотором роде. Передо мной все начинает проясняться. Бронт почти добирается до меня и документов, но я ловко открываю дверь автомобиля и больно приземляюсь на землю.
Все тело ноет. Встать практически нереально, но я, превозмогая боль, оказываюсь на ногах. Бронт героически возлегает на сидениях и запугивает меня:
- Я тебя достану!
Я не отвечаю, только проверяю, все ли на месте: папка в руках, а флешка отправляется в путешествие по моему бюстгалтеру с тройным пуш-ап.
Требовалось закончить работу чисто. Без лишней тревоги, что он меня найдет.
Я снимаю сапоги на толстой подошве и, пока Бронт пытается понять, что я буду делать, бью точно и сильно по лбу.
- Не одной теперь мне страдать от боли в голове, - механически прижимаю руку к ране и разражаюсь парой отборных услышанных от кого-то ругательств.
Телефон вибрирует от входящего сообщения, которое гласит: «Мистер Эванс, Вы затопили соседей! Просьба срочно явиться к учредителю жилищно-строительного комплекса!»

КОНЕЦ

...

Шанель Меррик:

Очередная съемка в ЛА. Очередной самолет. Ничего нового: кроссовки, джинсы, плохое настроение, дешевый кофе и темные очки. Да, темные очки, пожалуй, главное. Я не спала всю ночь и никакой консиллер не скроет моих кругов под глазами сейчас. Едва оказываюсь дома, по старой привычке набираю матери. Она берет трубку, нехотя разговаривает со мной. Находит какую-то очередную отговорку и кладет трубку. Я даже не слушала, чем она занята. Это ведь неправда. Я знаю, чем она занята на самом деле.

Садится на мягкий темно-шоколадный ковер, который лежит у нее в большой комнате, и перебирает фотографии. Вот фото где они с отцом, совсем еще молодые, выпускники старшей школы. Мои родители были знакомы еще со школы, и свою любовь пронесли через года, мать до сих пор хранит ее в сердце, не впуская туда ни одного другого мужчину. Вот папа целует маму в большооой живот, где краской нарисован смайлик. А на этой отец одной рукой держит сверток с орущим мелким комком, а другой обнимает за талию счастливую маму,которая прибавила после родов несколько килограмм, и ее это только красит. На этом все счастливые семейные фотографии заканчиваются. Отца на фотографиях больше нет. Его и на этом свете больше нет. Нет и той счастливой девушки на фото, с нужными округлостями во всех местах. Есть худая женщина, которая, казалось, высохла. Из нее высосали жизнь. Кожа да кости.

Мать, откровенно говоря, до сих пор держит обиду на меня за то, что я не скучаю по нему. Но, простите. Как можно скучать по человеку которого не знаешь, не помнишь и всего-то видел на паре фотографий? Мозгами понимаю ведь, что он мой отец, но все же не могу выдавить из себя хоть какие-то чувства к нему. А пыталась, всю жизнь пыталась. Я почти всю свою сознательную жизнь пыталась угодить матери, которая все делала для меня. Которая всю жизнь положила на мое воспитание. На то, чтобы я выросла целомудренной девочкой, завела свою семью и стала отличной домохозяйкой. Она постоянно твердила мне о том, как любит меня, какой хочет для меня счастливой жизни, что я верила в это, и до определенного момента искренне не понимала, как я могу сказать матери слово поперек. Нет, она и вправду любила меня, и вправду хотела мне счастья, но ни я ни она не могли никуда деться от того ,что я была ходячим напоминанием отца. Те же повадки, те же черты лица, цвет волос, ямочки на щеках. Я вся была воплощением отца, и мама не могла с этим смириться.

Отличие мое от мамы состояло в том, что я несмотря на стойкое нежелание, смогла понять и принять этот факт. Мама упрямо же врала сама себе. И когда я стала работать моделью она еще со скрипом приняла факт. Но тогда, когда она увидела мои первые фотографии в нижнем белье, в журнале, который имел миллионный тираж, в ней что-то сломалось. Не такая. Ее дочь не такая, не такая как положено быть девочке-тихоне, не такая, какой она ее воспитывала. Не такая. Совсем не такая. Она видела, что я люблю свою работу, она видела, что я счастлива, и не могла поверить в это. Не могла поверить то, что моя жизнь приняла совершенно крутой оборот. Она, подающая надежды молодая певица, приехавшая покорять Лондон, оказалась швеей в малюсеньком ателье, находящемся в подвале, единственная среди китаянок, которые не понимали ни одного ее слова. И я. Не подающая никаких надежд, невзрачная, худосочная дурнушка - известная топ-модель.

Мама убеждала себя в том, что ее злит вовсе не мой успех, а то, что ее дочь, фотографируется в нижнем белье, это же не по-католически. Но себя-то можно обмануть, а родную дочь? Нет. Вовсе нет. От отца я унаследовала еще возможность читать по глазам. Я видела все в потрясающе голубых глазах матери, в те редкие встречи, которые случались после того, как она узнала о моей работе. Но я вижу, что она по прежнему любит меня. Любит той самой материнской любовью. И я снова даю ей время на борьбу с самой собой. Борьбу между материнскими чувствами и тоской по несбывшимся мечтам. Очередной тридцатисекундный разговор выбивает меня из колеи.

Я, как обычно, после такого разговора с полчаса хожу по огромной квартире, не зная куда себя приткнуть и чем заняться. Надо бы позвонить своему агенту, он что-то говорил о новой работе. Мне бы радоваться и пищать от того, что мне предлагают стать лицом какой-то там «очень известной фирмы», но я по прежнему на автомате прикидываю, что сказала бы мать. И понимаю, что вновь огорчаю ее. Вроде ведь и другая я: новая, востребованная, общительная, но.. Как много «но».. Открытая ли? Нет. Счастлива ли? Нет. Я в очередной раз обещаю себе наладить отношения с матерью, с завтрашнего дня смотреть на мир по другому, принимать то счастье, которое упорно стучится ко мне в двери. Звоню агенту, соглашаюсь на работу, падаю на незастеленную кровать и знаю. Знаю, что завтра не сделаю ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО из того что пообещала себе. Может, в следующий раз?

...

Кейт Картер:

Зашла на работу предупредить о новом деле начальника, и взять кое-что из своих вещей. Выходя из кабинета, едва не столкнулась бежавшими патрульными на выход.
- Что случилось? – спросила одного из наших.
- Нам сообщили об угоне машины в нескольких кварталах. Отправил группу, чтобы задержать.
- А знают, кто это сделал?
- Под описание позвонившей свидетельницы, попадает только эта личность,- и показывает мне снимок до боли знакомой девушки.
И пусть он не важного качества, но эти черты лица, не спутаю ни с какими.
«Как тесен мир»,- думаю, глядя на фото.
Записываю адрес.
- Картер, но это не твое дело. Ты же сейчас…, - кричит мне голос в спину.
- Знаю. Не волнуйся, чужие заслуги себе не присвою. Просто съезжу поговорить и все.
Встречаю и прошу Хэнка подвезти.
Когда мы оказываемся на месте преступления, по рации сообщают, что нашли угнанный автомобиль. В нем никого уже не было.
«Естественно».
Немного поплутав по улицам, нашли дом звонившей. Нам открыла женщина средних лет, одетая в спортивный костюм.
Краткий опрос, дал пищу для размышлений. Оказывается, мисс угонщица выходила из одного дома неподалеку.
- Спасибо Вам миссис Энджел.
- Не за что. Всегда рада помочь нашим правоохранительным органам.
Затем опросили еще парочку людей с соседних домов.
Попросив Хэнка постоять возле машины, подошла еще к одной двери и позвонила в звонок.
За дверью было тихо, но потом раздались шаги, щелкнул замок, и вот вижу хозяина этих апартаментов.
Ростом где-то чуть ниже метра девяносто, спортивное телосложение, темные волосы, лицо не бритое (и это ему шло) голубые глаза, смотревшие, немного, устало. Отчасти понимала его настроение. Кому понравится, когда с утра пораньше в дом копы приходят. В джинсах и рубашке без пуговиц.
- Здравствуйте, я детектив Картер из Лондонской полиции, - раскрываю удостоверение со значком. - Хотела бы с Вами поговорить об угоне машины в вашем районе.
Мужчина нахмурился и облокотился на косяк двери.
- Всего несколько вопросов. Можно зайти или будем разговаривать на пороге, на виду у всей улицы? - приподняв бровь, спросила я.
Какое-то время он взвешивал «за и против».
- Ладно, - вздохнув, ответил он.
Оказавшись внутри, окинула взглядом обстановку, она впечатляла.
«Везет же последние время на богатых и их шикарные хоромы. К чему бы это?»
Хозяин дома, сложив руки на груди, изучал меня, словно экспонат в музее.
- Ну, как?
- Что?
- Оценили или еще время надо? Хотела бы задать Вам пару вопросов?
- Еще не до конца. Но спрашивайте.
- Сегодня в районе девяти утра с вашей улицы был угнан черный Форд, Вы что-то об этом слышали?
- Нет.
- Видели кого-то или слышали подозрительные звуки?
Снова отрицательный ответ.
- Понятно. Куда-то, выходили из дома или к Вам кто-то приходил?
- Из дома не выходил, но ко мне приезжал курьер. Я заказывал доставку на дом. Если только Вы, детектив Картер, не считаете прогулкой дойти до двери и расплатиться за еду.
- Ценю Ваше чувство юмора, - ответила я, не обращая внимания на саркастичную шутку.
- В котором часу доставщик был у Вас?
Губы мужчины растягиваются улыбке.
- Уж не меня ли Вы подозреваете в угоне, - усмехаясь, говорит он.
- Нет. Зачем бы Вам это делать?
- Может, я так развлекаюсь и прогоняю скуку.
- Нет. Вы не похожи на человека, который станет рисковать по мелочи. Угонять не очень дорогую машину, чтобы потом бросить ее разбитую во дворе. Владелец сети автосалонов не станет заниматься такой ерундой.
Если и удивила тем, что знаю род его занятий, то вида он не подал.
- Что еще Вы обо мне знаете, детектив?
- А Вам хочется это услышать?
- Интереса ради. Вдруг, что новое узнаю, - снова губы складываются в ленивую улыбку.
«Угу, уже поверила».
- Хорошо, - подыгрываю ему. - Переворачиваю несколько исписанных листков блокнота. - Вы Джеймс Фаусенд, правильно? – специально коверкаю его фамилию.
- Таунсенд,- поправляет он.
- Извините, у моего напарника такой подчерк, что иногда не разберешь «F» или «Т» написал. Но ближе к делу. Одна из ваших очень наблюдательных соседок в окно видела, как неизвестная девушка совершила кражу. И вызвала полицию. Но не это самое интересное, а знаете что?
- Я весь в нетерпении. Что же? – его скучающий тон не вяжется со словами.
- Несколько живущих на этой улице людей сказали, что видели подозреваемую в угоне, выходящей из вашего дома. Что Вы на это скажите?
Намеренно не сказала точное их число, пусть думает, что больше одного или двух. Это расширяет круг свидетелей и трудней опровергнуть тот факт, что кому-то могло показаться или не то увидели.
В холле повисла тишина. Мы смотрим друг, на друга не отводя взглядов.
Несмотря на острое чувство, что, я как тот кролик, идущий добровольно в пасть удава, жду ответа.
Плевать, что в своей жизни он, не моргнув этими холодными голубыми глазами «ест» подобных мне на завтрак, обед и ужин. Хотя таким уж бесчувственным этот мистер не казался. Иначе бы он не смотрел так, словно вынес приговор.
- Блефуешь, - нарушил молчание хозяин дома. – Паршиво, надо сказать, выходит.
- Вы в этом так уверены? Мистер…Фаусенд.
- Таунсенд. Вы намеренно перевираете мою фамилию?
- Вернемся к нашим баранам, - устало продолжаю, я не отвечая на вопрос. К тому же голова начинает болеть.
- Я уже сказал, что ничего не слышал и не видел. А о том, что говорят соседи, лучше у них это и узнать.
- Даже, если у этих «злых языков», камеры наружного наблюдения на улице, и они все записывают? По-прежнему будете отрицать, тот факт, что упомянутая воровка была здесь, я правильно Вас поняла?
Холодный взгляд в ответ.
- Хорошо. Будь, по-вашему, - не меняя спокойного тона, записываю в блокнот. – Спасибо, что ответили «честно» на «все вопросы», с Вами свяжутся, если понадобитесь.
Убираю записи в карман куртки и иду к входной двери.
Дожидаюсь, пока он обойдёт меня и в тот момент, когда почти открывает дверь, резко хватаю его свободную руку, и заламываю за спину. Быстро толкаю лицом к стене и надеваю наручника.
- И что это такое? - со злостью в голосе процедил он.
- Помолчите, лучше Джеймс Таунсенд,- холодно отвечаю я, попутно обыскиваю его сверху вниз.
Отмечаю про себя, что тело, еще более накаченное и крепкое, чем казалось при визуальном осмотре. Так же нащупываю шрам на спине.
«Не такой уж он изнеженный, как может кому-то показаться, раз получил его».
- Знал, что некоторые женщины любят пожестче и быть главными. Но если так хотела полапать, могла бы просто сказать.
«Уже тыкает. А дальше что будет?»
- Я не одна из вашего фан-клуба, живущих здесь. Которые не только знают, как Вас зовут, чем занимаетесь, но и не удивлюсь, если они в курсе размера Вашего нижнего белья, и знают какого оно цвета. Просто обыскиваю Вас на наличие улик.
- Разумеется, - насмешливо с издевкой. – Детектив Картер, у Вас это профессиональное, сначала установить телесный контакт со свидетелем, а потом уже вопросы задавать?
- Думайте, что хотите, - поворачиваю к себе лицом. - А теперь, когда сумела привлечь ваше внимание, поговорим серьезно. Вы, отъявленный лжец, мистер Таунсенд. Может Вы и сказали правду, что никуда не выходили и к Вам приезжал курьер с едой, что не сложно проверить, но в той части, где Вы утверждаете, что никакая девушка у Вас не была – наглое вранье. Скажу больше, Вы ее знаете. Лично. – Делаю шаг ближе. – От Вас пахнет женщиной. И… - наклоняюсь обнюхать шею и ворот рубашки. - Духи, - тихо произношу. – Аромат легкий и явно женский. Он впитался в ткань, не успел еще выветриться. Следовательно, ушла она не так давно.
Учитывая Ваше упорное желание скрыть ее пребывание здесь, а так же выражение сытого кота, могу предположить, что Вы провели с ней ночь. Решили поступить как настоящий джентльмен в этой ситуации?
- Просто чудеса дедукции.
«Ну-ну, догадываюсь, кем он считает меня на самом деле».
- Но это еще не все.
- Неужели, - хмыкает в ответ мужчина.
- Пуговицы на рубашке.
- Хм?
- Они срезаны, - говорю, проводя пальцем по ткани, где раньше была пуговицы. - Не оборвались, как это бывает, и не сорваны в порыве страсти.
- Опыт есть? - усмехнувшись, уточняет мужчина.
- Сами Вы вряд ли это сделали, - продолжила я, не обращая внимания на сомнительную шутку. - Значит, чем-то ее достали или угрожали. Думаю первое, Вам это отлично удается. Да и соблазнить Вам проще, чем причинить урон женщине. Могу так же сказать Вам имя девушки, хотите?
- Конечно, - улыбается так, будто не стоит передо мной в наручниках, а ситуация его забавляет.
Взяла, лежащую рядом газету и поднесла к его лицу. - Это фото с темноволосой девушкой, видите?
- Да.
- Ее зовут Шеридан О`Хара.
Долю секунды мужчина смотрел на фотографию, но на его лице не отразилось ни одной эмоции. Разве что улыбаться перестал. Однако кое-что ему не удалось скрыть, когда случайно задела его.
- И,- со скучающим видом интересуется он. – Имя в газете может прочесть каждый.
- Нет, Вы ошиблись. Знаю про нее не только из печатных изданий. Именно она была у Вас дома и потом угнала черный Форд. Скорее всего, Вы прочли эту газету и в курсе, что она объявлена в розыск. Скрывали у себя преступницу, Джеймс Таунсенд. Намеренно. И только за это можно Вас задержать, пусть даже на короткий срок.
- Не смешите меня. Я только вчера вечером вернулся из Штатов. Это вы не разузнали? И действительно провёл ночь с женщиной. Брюнеткой. Ее зовут Шанталь и она покинула мой дом около полутора часа назад. Вы сказали, что из моего дома вышла воровка – это не так. Возможно, кому-то из соседей девушка напомнила разыскиваемую преступницу. Люди любят фантазировать, вам должно быть это известно.
Мысленно поблагодарила его за дополнительную информацию. На счет «фантазий» соседей решила смолчать. Не обязательно все знать. Будет потом, если что сюрприз.
- У меня сейчас нет доказательств, но это не значит, что их не найдут. И тогда устроить нервотрепку Вам и Вашему адвокату будет раз плюнуть.
- Не теряйте время - ищите.
- Хорошо, - расстегивая наручники, ответила я. – Пока Вас опускаю. Но это только пока.
- Премного благодарен, - с сарказмом отвечает мужчина, потирая запястья, и снова оценивающе смотрит на меня.
- Не надо так делать.
- Что?
- Смотреть как удав на кролика. Начнете глотать, можете подавиться. Как Вы уже успели заметить, я худая. Костью в горле встану.
- А у тебя острый язычок, - смеясь, ответил мистер Таунсенд.
- Спасибо. Затем пальцем поманила к себе и наклонилась ближе. – Знаете, что Вас выдало?
Бровь мужчины немного приподнялась.
- Ваш пульс ускорился, когда, я упомянула имя Шеридан. В спокойном состоянии он остается ровным. Его не подделаешь, как выражение лица. Доброго дня. Думаю, еще увидимся.
И быстро ушла.
Все, что хотела - узнала. Пусть и выставила себя, скорее всего, в неприглядном свете. Давняя знакомая объявилась - в Лондоне. Рано или поздно след выведет на нее.
Доехала до кафе с Хэнком, где взяла себе горячий шоколад, а затем направилась на другое задание.

...

Джеймс Таунсенд:

Моя ночная гостья покинула дом, стоило мне отвернуться. Негромкий хлопок входной двери, и я остался один. «Даже спасибо не сказала» мелькнула ироничная мысль, но куда больше меня удивило то, что ушла она, не скрываясь, через парадную дверь посреди бела дня. Можно подумать, это не её личико красуется на первой полосе газет под заголовком «Розыск». Это злило. Сделай людям добро, так они же тебя и подставят.
И в самом деле, долго ждать не пришлось. Убрав со стола, я позвонил Джен и устроился с лэптопом в зале, собираясь поработать. Прошло всего около часа, когда раздался звонок в дверь. Появление полисменов было почти ожидаемым и всё же нежеланным.
Доверия с детективом Картер у нас не возникло, и даже её приём с наручниками, имеющий психологическое воздействие «человек в наручниках уже не человек», не вызвал у меня желания поделиться интересующей её информацией. Её рассуждения, в целом, были неплохи, вот только в причинах она ошиблась. Благородство тут было ни при чём.
– Знаете, что Вас выдало? – Ещё одна попытка поймать меня на лжи.
Изображая интерес, вскидываю бровь.
– Ваш пульс ускорился, когда, я упомянула имя Шеридан. В спокойном состоянии он остается ровным. Его не подделаешь, как выражение лица. Доброго дня. Думаю, еще увидимся.
– Всегда рад помочь следствию.
И ведь не лгу, хоть и звучит насмешливо.


Три дня спустя

Холодный утренний воздух, мокрая от росы трава и полное отсутствие пешеходов – Лондон ещё только просыпается.
Мокрая майка липнет к спине, в наушниках стонет скрипка, ей вторят пронзительные запилы электрогитары и глухо бьют по перепонкам басы. Сердце тяжело ухает, в одном ритме с пружинящим бегом. Хочу сделать ещё один круг по облюбованному маршруту в Гайд-парке.
Рингтон не слышу, но чувствую вибрацию мобильного. На дисплее светится «Гэри Олсен» и только поэтому перехожу на шаг, снимаю наушники и прикладываю трубку к уху.
– Гэз.
– Да, я. Здорово. Догадываешься почему?
– Предполагаю, что мной интересовались.
– Точно. Так это правда? – Смешок и удивление в голосе Гэри оставляют равнодушным. Сообразив, что я не разделяю его веселья, бывший напарник продолжает серьёзно. – Ты знал?
– Догадывался.
– Тогда какого... – Осёкся, не закончив. Наконец-то сообразил, что на диалог я не настроен. – Окей. Хотел сказать, что Хьюстон разрулил ситуацию.
– Да ты что. – В трёх коротких словах всё презрение, испытываемое к бывшему шефу. – И теперь он, конечно же, считает, что я у него в долгу.
Молчание Гэри доказывает мою правоту.
– Пусть идёт к чёрту. Я не нуждаюсь в его помощи. – Чувствую, что начинаю закипать. – О том, что она в розыске я узнал только на следующий день. У них нет против меня ничего. Поэтому скажи Хьюстону, что он может засунуть себе...
– Поздно, – перебивает меня Гэри. – Он разыграл ситуацию так, как ему было выгодно.
– Что ты имеешь в виду? – Злость уступает место предчувствию.
– Хьюстон должен был на следующей неделе отправить в Лондон на совместную операцию кого-то из наших...
Гэри многозначительно замолчал, предоставляя мне додумать самому.
– И? – Зачем-то требую продолжения, хотя уже знаю, что он скажет.
– Он не будет никого посылать. Сказал, что у него есть человек на месте.
Теперь красноречиво молчал я.
– Джей? – Через добрых тридцать секунд подал голос Олсен.
– Ему не удастся вернуть меня таким образом.
– Скажи ему об этом сам. Он ещё позвонит, чтобы рассказать, как доблестно отстоял твоё честное имя, и посвятить в подробности операции. А может отделается мэйлом, а подробности оставит на долю детектива Картера.
– Детектив Картер?
– Да. Он ведёт дело.
– Она, – поправляю, не задумываясь. – Милая малышка.
– Джей, – После секундной паузы, Гэри начинает ржать и, как всегда, так заразительно, что в какой-то момент понимаю, что тоже улыбаюсь. – Вижу, ты в деле.
– Нет, Гэз... – возражаю, мотнув головой, и снова перехожу на бег.
– Таунсенд, кому ты это говоришь? Ты уже подписался.
– Дерьмо собачье, я вышел из структуры.
– Хьюстон восстановит тебя быстрее, чем ты стряхнёшь, помочившись, каплю с конца.
Последовавшее ругательство не делало мне чести, но очень точно отражало, что я думаю о помощнике директора ФБР, управляющего отделом в Лос-Анджелесе.
После чего снова повисла тишина. Я набирал скорость, Олсен ждал.
– Гэри, скажи ему, пусть не утруждается написанием мэйла, а будет послезавтра на месте. Я загляну в офис.
Мне не надо видеть Гэри, чтобы понять, что он расплылся в довольной улыбке. А ведь зря.

...

Роксана Никсон:

Иногда полезно побыть одной. Постепенно привыкая к отсутствию света и тишине. Посидеть и подумать о прошедшем дне, мужчине и мероприятии, на которое пришлось прийти. И, конечно же, о том, чем все закончилось. Неожиданно – я заперта в его спальне. Перебираю в руках мобильный телефон, нервное. Если Фаррел хотел задеть мою гордость, то ему это удалось.
Я не спешу звонить крестному. Жду, сама не зная чего. Наверное, все же появления того, на чью постель смотрю. Иронично. Неужели я похожа на девушку, с которой можно обращаться подобным образом? Выгляжу как девица легкого поведения? В порыве ярости хочется схватить со стола вазу и швырнуть ее в стену. Но давать эмоциям выход сейчас бессмысленно. Бесцельно. Только силы потрачу, накручивая себя. А их лучше сохранить до встречи.
Ожидание затянулось, но за границу терпения переступить не успело. Слышу приближающиеся шаги, Фаррел открывает дверь комнаты, направляется к кровати. Зажигаю свет – настольную лампу, стоящую на столике рядом с креслом. Поднимаюсь и подхожу к мужчине. Хочется заглянуть ему в глаза. И чтобы он увидел призрение в моих. Хотя есть ли ему дело до того, какого мнения о нем окружающие, в том числе я? Уверена, нет. Ни малейшего.
- Что вы себе позволяете, мистер Фаррел?! – непривычно для меня самой вот так повышать голос.
Собственный тон неприятно режет связки. В негодовании требуется больше воздуха. Сейчас я не боюсь его ни капельки, переступая даже через предосторожности, иду на поводу взвинченности. Я злюсь, имею полное на это право. И не хочу слушать объяснения. Мне ни к чему оправдания, какими бы они ни были. Скрестив руки на груди, я сверлю его взглядом, жалея, что им нельзя убить. Хотя это вряд ли удовлетворило бы затронутые чувства.
Мужчина в ответ смотрит на меня. Талантливо делает вид, что удивлен. Но быстро отбрасывает эту маску. Делает шаг ко мне и, быстрее, чем успеваю опомниться, целует. Непозволительная наглость. Королева не разрешала прикасаться к ней. Тем более так по-хозяйски решительно, настойчиво. Он навязал мне слишком много. И поставил в один ряд девушками, с которыми можно не считаться.
Спешу напомнить, что не на ту напал. Меня растил Никсон, оберегая от подобных типов и их отношения к женщинам. Я не раз видела игрушек отца, чтобы понять – их ни во что не ставят. Пощечина к месту. Звонкий звук разносится по спальне. Мне удается вырваться. Фаррел отпускает, глядя хищными потемневшими глазами. Продолжает расстегивать рубашку и уходит к шкафу, откуда доносятся его слова:

Спокойно, даже слишком для того, кого задела в ответ. Отмечаю заботу и с трудом подавляю усмешку. Поздно. Беспокоиться стоило раньше. Разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Желания смотреть, как он переодевается, нет. Как и задерживаться в этом доме даже на лишних пять минут.
Очень кстати замечаю листок и ручку. Пишу записку, почерк размашист, пальцы немного дрожат. «Не стоит утруждаться, мистер Фаррел, я доберусь домой сама» - гласит текст послания. В p.s. добавляю адрес своей городской квартиры, чтобы утром он мог забрать средство передвижения, которое я реквизирую. Путь в особняк Никсона не близкий. Второй фактор – ночная дорога. Третий – чужая машина вызовет вопросы у крестного.
Гараж найти несложно. Спускаюсь быстро, рассматриваю коллекцию автомобилей. Не сказала бы, что мужчина коллекционер или любитель. Ладонь ложится на капот Тойоты Ленд Крузера. Еще теплый после недавней поездки владельца. Ключи в замке зажигания. Как непредусмотрительно. Машина большая, мощная, внушительная, но мне неудобно. Беспрепятственно выезжаю за ворота и с помощью навигатора определяю маршрут.
Безлюдное шоссе с обеих сторон окружали деревья. Они проносились быстро, практически сливаясь. Луна затянута облаками, добавляя мрачности. Обычно я люблю темное время, но чаще с пассажирского сидения. И не в таком состоянии. С силой ударяю по рулю, вспоминая поцелуй. Ни разу не было так, чтобы насильно, заставляя, игнорируя. Так, чтобы возвращалась в памяти снова и снова и злилась. Прикрываю глаза всего на мгновение, нужно успокоиться. Вернуть самообладание. Глубокий вдох, медленный выдох, открываю и вижу перед собой фигуру. Секунды, попытка затормозить, визг шин, машина сбивает человека.
Я выбежала из автомобиля. Определить что-либо не могла. Лежащее без движения на мокром асфальте тело. И никаких признаков жизни. Крови тоже не заметила. Дрожащими руками зашла в список последних контактов, бездумно выбрав последний. Не глядя, кому звоню.
- Роксана? Чем обязан позднему звонку? – голос немного хрипловат со сна.
- Крейвен, - мне страшно, что сказывается на тоне, - я сбила человека на дороге.
- Успокойся, тише, все будет в порядке. Он жив? Где ты находишься?
- Не знаю, - истерика усугублялась, - Крейвен, он просто лежит под колесами. Это даже не моя машина.
- Я сейчас приеду, дождись меня, - его слова немного успокоили. – Чья это машина? И назови адрес?
- Крейга Фаррела, я ехала от него по Кенсингтон-Роуд.
- Сейчас буду, - сухо ответил Крейвен.

...

Мишель Аддисон:

Как листья в сентябре, как вьюга в феврале
Как птицы по весне домой в родной край
Как я лечу к тебе, как я спешу к тебе
Возьми меня скорей и не отпускай

Н.Подольская "Не отпускай"

Что ты делаешь? Это не ты, не твое, все неправильно. Это не казалось реальным. Так не должно быть. Мечты должны оставаться мечтами и никак не кромсать мою реальность в пух и прах. А ведь раньше я и мечтать себе запрещала, а теперь… Теперь мои жизненные принципы, те самые благодаря которым я держалась на плаву, были разбиты на мелкие осколки. А разбил их мужчина всей моей жизни, моя первая и единственная любовь - Девид Торнтон. Тяжело ли, мне было в этом себе признаваться? Нет. Неожиданно, но нет. Совсем – совсем нет.
Я улыбнулась своему отражению в окне автомобиля. За затемненном стеклом Лондон тонул в вечерних сумерках, сдаваясь друг за другом поглощающим его электрическим огням. Чуть приспустив стекло вдохнула свежего воздуха, почувствовала легкий ветерок. Места назначения я не знала, именно по этой причине пришлось согласиться на услуги личного шофера его светлости. Чего я ожидала от этого вечера? Глубоко вздыхаю. Не знаю, а может, просто не хочу знать, и даже загадывать. Все было настолько запутанно, непонятно, слишком болезненно для меня. А на его счет я не знала ничего. Порой, мне казалось, что вижу в его глазах нежность, порой теплоту и трепет. А может это все плод моей фантазии, и я выдаю желаемое за действительность. Но зачем та он меня привез сюда, зачем это свидание? Интерес? Любопытство? Страсть? Влечение? Опять эта колющая боль в груди, ком в горле… Опять океан сомнений.
Не заметила, как мы оказались на месте. Шофер известил:
- Мы прибыли, мисс. – Выйдя из салона, он обошел машину и открыл дверь с моей стороны.
Делаю глубокий вдох, и выхожу из автомобиля, и сразу оказываюсь перед небольшим рестораном - «На набережной». Около минуты стою в дверях, не решаясь зайти. Бедолага шофер расценил это на свой счет, и подбежав в входу распахнул передо мною дверь. Я сделала шаг и вошла. Внутри меня ожидала приятная атмосфера, но оценить уютный интерьер я не смогла все мое внимание поглотил мужчина, стоявший по среду зала и о чем- то споривший, кажется, с администратором. Казалось, мир сфокусировался в одной точке. Был только он, его голос, его глаза, его запах. Казалось, земля ушла из под ног, и один Бог знает чего мне стоило устоять на ногах. Произвольно делаю шаг ему на встречу, надеясь, что он не заметил моего смятения. Его взгляд скользит по мне, будто ощупывает, оценивает, пытается заглянуть глубоко внутрь. И я не могу от него закрыться, во мне любовь, и ей надоела жить в цепях и оковах, она рвется наружу, к нему, и я больше не в силах что либо изменить. Его губы касаются мох скул. Обжигая, подчиняя…
- И давно Вы здесь, мисс Аддисон?
Прикусываю губу, подавляя в себе желание обнять, притянуть, вцепиться.
- Достаточно, чтоб оценить Ваш итальянский, - отвечаю подавляя восставшее во мне торнадо, чуть слышно добавляю , - миштерь Торонтон.
Он улыбается, улыбка переходит в озорной смех, я смеюсь в ответ. И от этого так легко и просто. Нас приглашают за столик, садимся, я делаю заказ.
- Мене тоже самое. – вальяжно рассевшись на стуле, даже не глядя на официанта говорит в свою очередь Торнтон.
- Не боишься довериться моему вкусу?
И только сейчас понимаю, что флиртую? Я с ним флиртую. Не думала, не гадала что искусство флирта подвластно и мне. Сколько еще открытий я сделаю в себе благодаря ему.
- Скажем так, решил проверить его.
Опять улыбаюсь, мне нравится наша игра слов, задор, простота общения. Мне нравился его открытый и искрящийся взгляд. Я понимала, что иду ко дну, влюбляясь в этого мужчину еще больше, еще глубже. На века.
- Не знала, что ты говоришь по итальянски, - замечаю я.
- Не знала?- между бровями пролегла глубокая морщина, - И как много ты знаешь обо мне, Мишель?
И в этот момент игра закончилась, уровень нашей беседы сменился. Легкость испарилась в воздухе, а улыбка сошла с моего лица.
То, что я знаю достаточно, чтобы любить тебя. Смотреть в твои глаза и таять в них. Дрожать под твоими губами, гореть от прикосновений. Сходить с ума от близости с тобой. Но сказать все это не хватило ни сил, ни смелости. Моя любовь была как неизлечимая болезнь, наваждение.
- Не так много. Я не знала что ты любитель итальянской кухни.
- А вы умело уходите от ответов, мисс Аддисон.
Я улыбаюсь, Он улыбается в ответ, накрывает мою ладонь своей, поглаживая большим пальцем запястье, то место где бьётся пульс. Нежное прикосновение теплой кожи успокаивает, придает уверенности.
Но наше рук сплетение пришлось разъединить, так как нам принесли заказ. Подождав пока официант разложить приборы, ужин, мы молчали.
- Как на счет небольшой игры, Мишель?
Видя мое непонимание, Девид разъясняет.
- Факт за факт.
- Игра?
- Я хочу больше знать о тебе. Так что да, игра.- Он говорил совершенно серьезно, - И у тебя не будет шансов убежать.
Наматывая пасты на вилку, я серьезно раздумываю над его предложением. Нет шанса убежать, как будто я могу.
- Испугались, мисс Аддисон?
Девид брал меня на слабо, мягко, но настаивая на своем. А мне хотелось сдаться…
- Меня еще никто не брал на слабо, ты первый.
- И почему я не удивлен, - с наигранным самодовольством парирует Девид.
Он отложил прибор и глотнул вина. Я потянулась к своему бокалу, открыто улыбаясь ему. Не прячась и не таясь, не скрываясь за другой собой. Все было так призрачно и едва казалось реальным, и где то глубоко внутри рождалась надежда, на нечто большее. Такая хрупка, такая нежная, легкая как лепесток дрожавший на ветру.
- Твоя очередь, - напоминаю.
Девид вздыхает и смотрит в окно.
- Мне нравится этот ресторан, но еще никогда не был тут с женщиной.
Прикусила губу, четко понимая, он продолжает выводить меня на эмоции.
- Я люблю итальянскую кухню.
- Терпеть не могу тайскую.
- Я тоже. И французскую.
- Я в основном живу на фаст фудах.
- Это мы исправим, - кажется, такое простое замечание, но это фундамент для моей укрепляющейся с каждым часом надежды. И я улыбаюсь шире, глубже, забывая обо всем на свете, забываясь, растворяясь в атмосфере пропитанной им.
Покончив с ужином, было решено продолжить игру за пешей прогулкой. На улице уже стемнело. Одним взглядом Девид приказал шоферу следовать за нами, и властно взяв мою ладонь в свою повел по улице. Вечерняя прохлада, едва ощутимый ветерок и улочки ночного Лондона, что может быть романтичней? Чувствовала себя героине английского романа с хеппи эндом. Именно чувствовала, но никак не была, и в этом отдавала себе отчет. Стараясь не забываться, помнить, настолько насколько это возможно.
- Люблю пешие прогулки.
- Люблю сумерки и ночь.
- Опера - моя слабость.
- Предпочитаю джаз.
- Неожиданно.
- Почему?
Мы подошли к мосту над бурлящей Темзой. Он обвил рукой мою талию, притягивая к себе. Я чувствовала его дыхание в своих волосах. Растворяясь в теплоте объятий.
- Чему я удивляюсь, мисс Аддисон, вы самая большая неожиданность в моей жизни.
- Сама себе удивляюсь, Мистер Торнтон, - откровенно призналась я, - ведь это первое свидание в моей жизни.

...