*Стихотворения о Великой Отечественной войне

 » Седоков В. Медсестра

В. Седоков
Медсестра

В военном госпитале или в медсанбате,
А то и просто санинструктором в полку
Ты, медсестра, всегда была с солдатом,
И он перед тобой всегда в долгу.
Тащила ли истерзанного из воронки,
Или вела его, контуженного, в тыл,
Ты потихоньку плакала в сторонке,
А он тебя всегда любил.
О, девушка, как много видела ты горя,
Как долго ты месила фронтовую грязь!
Но улыбалась ты всегда тому, который
Ругал войну, от боли матерясь.
Ты много неудобств на фронте испытала,
Но сохранила нежность и любовь!
И слышал я, солдат, как ты шептала:
«Когда же перестанет литься кровь?..»
_________________

 » Пиневич Анатолий. На полустанке

Анатолий Пиневич
На полустанке

На захолустном польском полустанке
О чем-то русском сетует гармонь,
И нежный голос девушки-минчанки
Теплом души нас греет, как огонь.

Спят в эшелоне бывшие солдаты…
В товарных, на полу, на сквозняке
И в снах спокойных, ласковых, крылатых
Они сейчас, наверно, вдалеке…

Пусть спят друзья, а мы прокоротаем
Ночь на границе, сидя у костра.
Согреемся крутым солдатским чаем,
Послушаем, что нам споет сестра.

Мы так давно сидели без тревоги…
Сегодня, братья, нам заданий нет.
— Подсыпь, дружок, махорочки немного,
— Откуда ты? – Московский. – Ну?
Сосед…
— А что с ногой? Укоротили малость…
— Вот так-то, друг… — И снова тишина…
И вдруг ко мне, да так, что сердце сжалось:
— Не отвернется? – Кто? Жена? –
Она…
Подкинул хворост, затрещали сучья,
Мотнулись искры в небо, в темноту.
— Не отвернется. Примет, потому что
Ты мирных снов вернул ей теплоту.
Она, родная, примет, обласкает.
— Спасибо, друг, — он глубоко вздохнул.
— Вон, посмотри, в России рассветает…
Редела ночь. Дневной рождался гул.

И в километре от ночной стоянки
Увидел я над крышами дымки.
Там – Родина… На польском полустанке
Спокойно спят друзья-фронтовики.
_________________

 » Трубин Александр. Блокадное

Александр Трубин
Блокадное

Она несла в худой руке
Кусочек сахара блокадный,
А ты был в близком далеке,
А рядом - отзвук канонадный.
Чуть меньше тысячи шагов
Идти до госпиталя было,
Но каждый шаг, как сто веков.
И с каждым - сила уходила.
Казалось, лёгкое пальто
Потяжелело «дестикратно».
И на весь мир не знал никто
Дойдёт ли женщина... обратно.
_________________

 » Таланин Евгений. Страницы блокадного Ленинграда

Евгений Таланин
Страницы блокадного Ленинграда

Не забыты страданья и смерть
Миллионов блокадных сердец,
Как сражался за землю боец,
Слегший сам в Ленинградскую твердь.

Помнят люди, - «Чёрные птицы»,
Над блокадным кружили кольцом,
Тень крестов в серебре под крылом –
Как рыхлили землю зарницы.

Знают люди,- цену терпенья!
Умирали, бывало во сне,
Задыхались в дыму и огне,
И просили творца о спасении.

Плачут люди, - «Так жить хотели!» –
Крошку хлеба просили одну,
За водой на родную Неву
Уходили в пургу и метели.

Как же всё это люди прошли?
Голод, тиф - каждый день вспоминают!
Так под звук метронома рыдают,
Что мурашки по коже пошли.

Не забыты страданья и смерть
Миллионов блокадных сердец.
Сыновьям рассказал, как сражался боец,
Чтоб себя не жалели за русскую твердь.
___________________________________

 » Васильев Александр. Оркестр

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВ ("Сплин") "ОРКЕСТР"

Я буду краток, если что - землетрясение или шторм
Или цунами; и весь мир вверх дном.
Или смятение в головах; я буду краток, в двух словах
Или вообще всего в одном.

Или вообще не надо слов; и ветер дул поверх голов,
И люди все склонили головы.
Как-будто слов никто не знал -
Оркестр музыку играл и разлетались голуби.

Вот так, вот так; вот так,
Оркестр играет в такт;
Вот так, вот так; вот так.

Над домом развевался флаг и в небе появился враг,
И ну - давай кружить над городом.
Враги несли ему урон; и, окружив, со всех сторон
Морили город голодом.

И город пальцы сжал перстом, перекрестил себя крестом,
Чтоб на себе не дать поставить крест.
Мой город сохранил лицо, прорвал блокадное кольцо -
И вновь зовёт к себе оркестр.

Вот так, вот так; вот так,
Оркестр играет в такт;
Вот так, вот так; вот так.

Пока ты мокнешь под дождём, сверкают молнии и гром;
Пока ты сердцем не совсем остыл.
Тебе так много предстоит. Но вот, смотри - прекрасный вид
- И новый дом, и сад, и сын.

Среди совсем чужих земель с меня в момент слетает хмель.
Слетает хмель на цифре тридцать семь.
Теперь я знаю, что сказать - вы остаётесь зимовать,
Мы остаёмся насовсем.

Оркестр играет сразу всем!

Вот так, вот так; вот так,
Оркестр играет в такт;
Вот так, вот так; вот так.


_________________

 » Моккули Адилия. Письмо в сорок пятый...

Адилия Моккули
Письмо в сорок пятый...

Туда — на фронт, в далёкий сорок пятый. 
Я папе в прошлое пишу письмо. 
Встают с земли — погибшие солдаты, 
Передо мной в замедленном кино. 

Ах, папа, папа, как ты там воюешь? 
Летая в небе вешнем, голубом?! 
Я знаю, что ты нас — родимый любишь, 
Но далёко от фронта отчий дом. 

Я снова вижу — в небе кружит немец. 
Взлетает эскадрилья отца. 
Держись паршивый, гадкий иноземец,
Сейчас получишь нашего свинца! 

Ура! Второй сегодня немец сбит — 
Весть с самолёта, радостно летит. 
Его сбивает мой отец — стрелок-радист, 
Упал на землю вражий мессершмитт. 

С две тысячи пятнадцатого года — 
В сорок пятый — пишу я письмецо.
Из лет военных, страшных — эпизоды, 
Я знаю лишь с рассказов храбрецов.

Мой папа, милый папа — горжусь тобой! 
В далёком сорок пятом, ты был герой!
_________________

 » Агашина Маргарита. Вечный огонь

Маргарита Агашина
Вечный огонь

Горит на земле Волгограда
Вечный огонь солдатский –
Вечная слава тех,
кем фашизм, покоривший Европу,
был остановлен здесь…
Вечный огонь Сталинграда
Не может померкнуть, пока
живёт на земле волгоградской
хотя бы один мальчишка!
_________________

 » Лисянский Марк. Однажды на войне

Марк Лисянский

Однажды на войне

Я услыхал однажды на войне: —
Прощай и помни обо мне.

Так говорил солдат в свой смертный час
Тому, кто с ним в атаку шел не раз.

Он обращался к другу своему,
А может, к человечеству всему!..

Но мне казалось в этот миг войны,
Что те слова ко мне обращены.

А тот, кто вынес друга из огня,
В ответ ему сказал: «Прости меня...»

Утихла боль и память о войне,
Но те слова огнем горят во мне.

Беда, когда уходит жизнь от нас,
А рядом друга нет в последний час.

И некому промолвить в тишине: —
Прощай и помни обо мне.
___________________________________

 » Уткин Иосиф. Лампы неуверенное пламя

Иосиф Уткин

Лампы неуверенное пламя.
Непогодь играет на трубе.
Ласковыми, нежными руками
Память прикасается к тебе.

К изголовью тихому постели
Сердце направляет свой полёт.
Фронтовая музыка метели
О тебе мне, милая, поёт.

Ничего любовь не позабыла,
Прежнему по-прежнему верна:
Ранила её, но не убила
И не искалечила война.

Помню всё: и голос твой, и руки,
Каждый звук минувших помню дней!
В мягком свете грусти и разлуки
Прошлое дороже и видней.

За войну мы только стали ближе,
Ласковей. Прямей. И оттого
Сквозь метель войны, мой друг, я вижу
Встречи нашей нежной торжество.

Оттого и лампы этой пламя
Для меня так ласково горит,
И метель знакомыми словами
О любви так нежно говорит...


___________________________________

 » Рыленков Николай. Наводчик

Николай Рыленков
НАВОДЧИК

Не позабыть мне ночи той короткой...
Был май. В лесу черёмуха цвела.
Мы наступали, и прямой наводкой
Артиллеристы били вдоль села.

И, пробираясь меж коряг и кочек,
Когда рассвет вставал, от пепла сед,
Я слышал, приговаривал наводчик:
— Вот, в самый раз... Прости меня, сосед!

И вновь взлетало облако рябое,
И вновь шаталась от разрыва мгла...
А мы узнали только после боя,
Что парень был из этого села.
_________________

 » Гамзатов Расул. Сыновья, стали старше

Расул Гамзатов
Сыновья, стали старше

Сыновья, стали старше вы павших отцов.
Потому что на марше — любой из бойцов,
Потому что привалы годам не даны.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Не чернила, а кровь запеклась на земле,
Где писала любовь свою повесть в седле.
Этой повести строки поныне красны.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
В вашем возрасте мы возглавляли полки,
Отсвет звездности падал на наши клинки.
Опустили нас в землю, как в саблю ножны.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Мы не знали испуга пред черной молвой
И своею за друга клялись головой.
И отцов не позорили мы седины.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Все, что мы защищали, и вам защищать,
Все, что мы завещали, и вам завещать,
Потому что свобода не знает цены.
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
Нужно вам, как нагорью, далёко смотреть,
Волноваться, как морю, как звездам, гореть
Будьте долгу верны, добрым думам верны
Вы о нас, сыновья, забывать не должны.
_________________

 » Боков Виктор. Две сестры у меня воевали...

Виктор Боков

***
Две сестры у меня воевали,
Были ранены, были в бинтах,
Целый вечер на сновале
Разговор о войне, о фронтах.

Сестры милые! Как вы прекрасны,
Я святую любовь к вам храню.
Всю войну вы ходили бесстрашно
На свиданье к шальному огню.

Смотрит месяц сквозь крышу сарая,
А у нас разговор об одном:
- Тяжело ты, землица родная
Доставалась солдату с ружьем!

На деревне гармошка, девчата,
Поколение новых юнцв.
Не носило оно автомата
По военной дороге отцов.

Ну пусть! И не надо! Не надо!
Миру - мир! - Этот клич никогда не умрёт.
Хорошо, что из нашего сада
Двадцать лет, как зенитка не бьёт.
___________________________________

 » Сорочкин Владимир. В поезде

Владимир Сорочкин
В поезде

У женщины в поношенном наряде
Соседей не осталось по купе.
Читает о блокадном Ленинграде
И прижимает девочку к себе.

Скрывая слёзы, плачет, но, спросонок
Два кулачка вытягивая вверх,
С улыбкой просыпается ребёнок,
И тишина струится из-под век.
_________________

 » Приходько Алёна. Освобождение Ростова

14 февраля 1943 г - день освобождения Ростова-на-Дону от немецко-фашистских захватчиков

Алёна Приходько
ОСВОБОЖДЕНИЕ РОСТОВА

Войны Отечественной время -
В истории кровавый след.
Доставшаяся нам свобода -
Итог сражений и побед.

Дни оккупации Ростова
Тянулись мрачной чередой.
Разрушенный врагами город
Не удалось сравнять с землёй.

Гвардейцы и артиллеристы
В огне, руинах и пыли
Вели на улицах Ростова
Ожесточённые бои.

Тогда в далёком сорок третьем
Наш город был освобождён.
Всем павшим за родную землю
Мы дарим низкий наш поклон.

Свободный и нарядный город,
Пусть процветает наш Ростов!
Освободителям "спасибо"
В душе. Уж не услышат слов...

Мы чтим тот величайший подвиг
И восхищаемся мы им.
Освободителей-героев
От всей души благодарим!
_________________

 » Евтушенко Евгений. СССР - ФРГ, 1955 год

Евгений Евтушенко

СССР - ФРГ, 1955 год (репортаж из прошлого века )

Вдруг вспомнились
трупы по снежным полям,
бомбежки и взорванные кариатиды.
Матч с немцами. Кассы ломают. Бедлам.
Простившие родине все их обиды,
катили болеть за нее инвалиды —
войною разрезанные пополам,
еще не сосланные на Валаам,
историей выброшенные в хлам —
и мрачно цедили: «У, фрицы! У, гниды!
За нами Москва! Проиграть —
это срам!».

Хрущев, ожидавший в Москву Аденауэра,
в тоске озирался по сторонам:
«Такое нам не распихать по углам…
Эх, мне бы сейчас
фронтовые сто грамм!».
Незримые струпья от ран отдирая,
катили с медалями и орденами,
обрубки войны к стадиону «Динамо» —
в единственный действующий храм,
тогда заменявший религию нам.

Катили и прямо, и наискосок,
как бюсты героев,
кому не пристало
на досках подшипниковых пьедесталов
прихлебывать, скажем, березовый сок
из фронтовых алюминьевых фляжек,
а тянет хлебнуть поскорей, без оттяжек,
лишь то, без чего и футбол был бы тяжек:
напиток барачный, по цвету табачный,
отнюдь не бутылочный,
по вкусу обмылочный,
и может, опилочный —
из табуретов
Страны Советов,
непобедимейший самогон,
который можно,
его отведав,
подзакусить рукавом, сапогом.

И может, египетские пирамиды,
чуть вздрогнув, услышали где-то в песках,
как с грохотом катят в Москве инвалиды
с татуировками на руках.
Увидела даже статуя Либерти —
за фронт припоздавший второй со стыдом,
как грозно движутся инвалиды те —
виденьем отмщения
на стадион.

Билетов не смели спросить контролерши,
глаза от непрошенных слез не протерши,
быть может, со вдовьей печалью своей.
И парни-солдатики,
выказав навыки,
всех инвалидов
подняли на руки,
их усадив попрямей,
побравей
самого первого ряда первей.
А инвалиды,
как на поверке, —
все наготове держали фанерки
с надписью прыгающей «Бей фрицев!»,
снова в траншеи готовые врыться,
будто на линии фронта лежат,
каждый друг к другу предсмертно прижат.

У них словно нет половины души —
их жены разбомблены и малыши.
И что же им с ненавистью поделать,
если у них — полдуши
и полтела?

Еще все трибуны были негромки,
но Боря Татушин,
пробившись по кромке,
пас Паршину дал.
Тот от радости вмиг
мяч вбухнул в ворота,
сам бухнулся в них.
Так счет был открыт,
и в неистовом гвалте
прошло озаренье по тысячам лиц,
когда Колю Паршина поднял Фриц Вальтер*,
реабилитировав имя «Фриц».
Фриц дружбой —
не злостью за гол отплатил ему,
он руку пожал с уваженьем ему,
и —
инвалиды зааплодировали
бывшему пленному своему!

Но все мы вдруг сгорбились, постарели,
когда вездесущий тот самый Фриц,
носящий фамилию пистолета,
нам гол запулил, завершая свой «блиц».
Когда нам и гол второй засадили,
наш тренер почувствовал холод Сибири,
и аплодисментов не слышались звуки,
как будто нам всем отсекли даже руки.

И вдруг самый смелый из инвалидов
вздохнул, восхищение горькое выдав:
«Я, братцы,
скажу вам по праву танкиста —
ведь здорово немцы играют и чисто...».
И хлопнул разок,всех других огорошив,
в свои, обожженные в танке ладоши,
и кореш в тельняшке подхлопывать стал,
качая поскрипывающий пьедестал.

И смылись все мстительные мысленки
(все с вами мы чище от чистой игры),
и чувствуя это, Ильин и Масленкин
вчистую забили красавцы-голы.
Теперь в инвалидах была перемена —
они бы фанерки свои об колена
сломали,
да не было этих колен,
но все-таки призрак войны околел.
Нет стран, чья история — лишь безвиновье,
но будет когда-нибудь и безвойновье,
и я этот матч вам на память дарю.
Кто там говорит, что надеждам всем крышка?
По-моему, я — тот же русский мальчишка,
и я как свидетель всем вам говорю,
что брезжило
братство всех наций в зачатке —
когда молодой еще Яшин перчатки
утдал как просто вратарь вратарю.
Фриц Вальтер, вы где?
Что ж мы пиво пьем розно?
Я с этого матча усвоил серьезно —
дать руку кому-то не может быть поздно.
А счет стал 3:2.
В нашу все-таки пользу.
Но выигрыш общий неразделим.
Вы знаете, немцы, кто лучшие гиды?
Кто соединил две Германии вам?
Вернитесь в тот матч и увидите там.
Кончаются войны не жестом Фемиды,
а только когда, забывая обиды,
войну убивают в себе инвалиды,
войною разрезанные пополам.

Март 2009, Талса, Оклахома

* Капитан сборной Германии был пленным
___________________________________