Кристи Крейг "Не трожь Техас!"

Лена и Маша, спасибо вам огромное за перевод!

Вот уже сняты с Никки обвинения, и у Тони с Ли Энн вроде как все стало налаживаться, а вот кто убийца пока не известно. Думается мне, это секретутка. Видать Джек с ней мутил, а потом захотел обратно к Никки вернуться. Ну и с возгласами " Так не доставайся же ты никому!! она его и порешила.
Честно говоря, немного печально читать избитые штампы. Это я про кражу денег в компании. Из одной книги в другую кочуют одни и те же эпизоды с выводом денег и файлами, изобличающими вора. Уже даже не смешно. В любой компании к живым деньгам имеет доступ ограниченное число лиц. Это обычно один-два человека. Плюс различные коды, которые приходят на личные телефоны этих самых лиц. Ни какие дети хозяев, ни юристы-туристы не имеют к этим таинствам никакого отношения.
Конечно, в этом романчике главное- это отношения героев, а детективная линия добавлена, чтобы разбавить романтическую.
_________________

Лена, Маша, спасибо огромное за продолжение!!!
Вроде бы в О'Конноров все потихоньку начинает налаживаться, а кто убийца даже не могу предположить.
Когда Никки с Далласом на расстоянии, начинаю волноваться, вот выпрыгнет сейчас убийца, где-то из кустов, и что... кто будет спасать Никки.[/quote]
_________________

Всем привет!
Лена, Маша, огромное спасибо за продолжение!
Я тоже рада за Ли Энн и Тони. И за старшего О'Коннора, когда он сказал, что пытается радоваться жизни. А Далласа так хочется подтолкнуть, чтобы до него дошло, чего же хотела бы Никки. Она же ему прямо сказала.
Наконец с Никки сняли обвинения. Но если Брайан не убивал, тогда кто и с какой целью? И остается ли угроза для Никки? Кто напал на ее подругу в галерее?
___________________________________

Спасибо за продолжение
Ура! Ли Энн сдалась
_________________

Мне не очень понятно, почему Даллас начал себя казнить, что не взял Никки на кладбище. Они знакомы от силы неделю, и я бы на месте Далласа ее тоже не позвала. Тем более после похорон он ни разу там не был. Конечно, это папа его смутил, но все Даллас правильно сделал, еще рано было знакомить Никки с могилой матери.

Тони и Ли Энн - мои любимые зайки. И если Даллас под конец книги очень сильно тупит, то его старший брательник ведет себя абсолютно правильно и деликатно. Он мне сразу понравился, просто времена у него были очень непростые.


Увы, каких-то откровений в плане свежих сюжетных ходов тут ждать не пришлось.
_________________

Не могу не согласиться. И Никки еще обижается по этому поводу, хотя постоянно думает и говорит о том, что ей нужно перебраться домой, и, вероятно, прекратить с ним отношения, так как они никуда не приведут. Такая паника удивляет, будто они топчутся на одном месте уже лет 5, но прошла неделя. Неделя, Карл!
Хотя в такие жесткие рамки героев "загоняют" и второстепенные персонажи. Отец Далласа, Нана, Эллен и др. Меня бы уже на второй день стали напрягать советы типа "держитесь друг за друга", "вы просто обязаны быть вместе", и вопросы "наверно, скоро свадьба?". Бестактно и назойливо. Хоть и от чистого сердца.


_________________

Хорошо быть логичным, когда у тебя нет никаких чувств. Тогда очень легко можно попустить и пропустить какие-то мелочовки. Но неужели никто из вас не расстраивался потому, что это зацепило? Знаю по себе, бывает ведь фигня, но для меня неприятно. И себе объясняю, да вроде и понимаю, но я так чувствую. И никакой разум, никакие доводы не помогают, именно потому, что я так чувствую и всё. Хотя в других обстоятельствах, с другими людьми, совсем иначе бы смотрела, еще и говорила б, мол, во дура.
Вот честно, девочки, не поверю ни за какие коврижки, что когда касается лично каждого, все ведут себя по разумному.


Для меня самой назойливой, бестактной и капец, какой раздражающей, была из Пианиста подруга главгероини. Помнишь ту дуру? Вот там жесть. Наверное, никто этот рекорд напряга не побьет.
___________________________________

 » Глава 31

Перевод: Еленочка
Редактирование: Мария Ширинова
(по всем найденным опискам, ошибкам, помаркам писать в личку)

Никки совсем забыла, каково это – сидеть за столом напротив парня, не сводящего с тебя глаз. Чувствовать себя неловко оттого, что кавалер смотрит так, будто ему больше хочется раздеть тебя, чем наслаждаться блюдом.
Перед ужином Никки попросила Далласа заехать к ней на квартиру, чтобы она могла переодеться. У Никки было лишь одно черное вечернее платье, подходящее к случаю, но оно очень ей шло. И прекрасно на ней сидело. Даллас тоже заметил. Он беспрестанно ласкал ее взглядом. Несмотря на противоречивые чувства относительно вектора их отношений, сегодня Никки решила ни в чем себе не отказывать.
Но, когда ужин закончился, и Никки вышла на танцпол в объятья Далласа, она поняла насколько важно, что завтра она уйдет. Она не влюбилась в Далласа О’Коннора, она втрескалась в него по уши. Но сегодня собиралась притвориться, будто их отношения не заканчиваются. Завтра она подберет осколки и постарается собрать себя воедино.

***

Тони услышал, как открылась дверь ванной. Он затаил дыхание и молился, чтобы ему не послышалось. Немного погодя со скрипом отворилась дверь в душевую, рассчитанную на двоих.
– Потереть тебе спинку? – робко спросила Ли Энн.
Он повернулся и увидел ее обнаженную и такую красивую, что было больно смотреть. Теплый пар окутывал их, и струи воды били Тони в поясницу. Его сердце грохотало, когда он протянул руку и привлек Ли Энн к себе. Напряженные соски коснулись его груди. Он убрал заколку, и каштановые волосы рассыпались на плечи.
– Господи, как же я по тебе скучал, – хрипло признался Тони.
– Я тоже, – сказала Ли Энн.
Наклонившись, он коснулся губами ее рта. Почувствовал вкус вина, которое она пила. Ощутил сладость печенья с предсказанием, которое она ела. Он пробовал Ли Энн, и ничто в его жизни не могло сравниться с ее вкусом. Тони не был уверен, как долго они целовались – минуту, может, пять. Все равно этого мало.
Жена погладила его по груди и коснулась шрама на плече. Тони взял ее за руку и поцеловал ладонь. Коснулся тяжелых, налившихся грудей, и ему захотелось взять их в рот. Затем он понял, по чему скучал больше всего. Он встал на колени и поцеловал ее сладкий бугорок.
Тони услышал, как она застонала. Ли Энн никогда не стеснялась выражать перед ним свои ощущения, и ей нравилось, когда муж ласкал ее языком. Он опустил палец в щелочку, и почувствовал желание любимой, а потом коснулся ее ртом.
Он едва начал, как она вскрикнула и рухнула на кафельную стену. Прежде чем Тони успел сообразить, Ли Энн сползла на пол. Ему удалось подхватить ее, и они оба оказались на полу душевой.
– Ты в порядке? – спросил он, посмеиваясь.
– Да, – тяжело дыша и улыбаясь, ответила жена. – Похоже, ты меня уложил.
Она обняла его, неторопливо поглаживая рукой, и наклонилась вперед. Как только голова жены оказалась над его пахом, Тони ее остановил. – Нет, в первый раз я хочу быть в тебе.
– Хорошо, – ответила Ли Энн. – А как насчет этого? – Она наклонилась и лизнула головку пениса.
Тони поймал жену за голову и отодвинул.
– Еще раз сделаешь так, и, клянусь, я кончу.
– Бедненький, – поддразнила она и провела по головке пальцем, затем засунула палец в рот и медленно вытащила.
– Хочешь, чтобы я прямо сейчас взорвался, да? – Тони поднялся и выключил воду. Поставил на ноги Ли Энн и потащил ее в спальню. И в первый раз почти за девять месяцев он занялся любовью с женой.
Медленной сладостной любовью, сказавшей Ли Энн, как сильно он по ней соскучился. Как сильно ее любит. Как счастлив вернуться в ее жизнь. И самое главное – он никогда больше ее не покинет.

***

Далласу не терпелось избавить Никки от этого маленького черного платья. Весь вечер ему не давал покоя вопрос, какого цвета ее нижнее белье. Он полагал, черное. Женщины любят подбирать вещи в тон. Но Никки клялась, что сегодня решилась на смелый выбор. Быть может, она надела красное? Красный – это смело.
О господи, как же ему хотелось увидеть ее нижнее белье, снять его и оказаться у нее внутри. Он – твердый. Она – влажная. Ему хотелось заставить ее выкрикивать его имя снова и снова. Хотелось, чтобы Никки пообещала не уходить завтра. На секунду Даллас задумался, не попросить ли ее переехать к нему, но это показалось неправильным. Одна мысль об этом вызвала у него эмоциональную перегрузку.
Он прекратил размышлять на эту тему и постарался думать о том, что происходит здесь и сейчас.
Когда они вошли в его квартиру, Никки слишком долго здоровалась с Бадом.
– Эй, это мое время, – пожаловался Даллас.
Хихикая, она выпрямилась и прошла по коридору.
– Я на секундочку.
Стоило Никки остановиться у двери ванной, Даллас прижал ее к своему напряженному члену, давая понять, как сильно ее хочет.
– Пошустрее.
В спальне Даллас обнаружил оставшиеся розовые лепестки, которые не использовал прошлой ночью. Он их понюхал и, убедившись в свежести, рассыпал на кровати. Притушив светильники и оставив столько света, чтобы можно было наслаждаться видом, Даллас разделся, забрался в постель и принялся ждать. Его член гордо смотрел в потолок. Черт, даже сам О’Коннор был вынужден признать, что тот выглядит впечатляющим. Ему послышался звук открываемой двери, но он не увидел в коридоре свет, который должен был пролиться из ванной.
Раздались шаги. Даллас еще сильнее возбудился при мысли, что сейчас увидит ее, и принялся гадать: сняла ли она нижнее белье. Или оставила ему эту приятную процедуру? Приветствовались оба варианта.
Никки возникла на пороге в чем-то длинном.
– Что это на тебе? – Он оперся на локоть и понадеялся, что произвел на нее впечатление своими… выдающимися данными.
Она вошла в спальню.
– Не много.
Голос.
– Дерьмо! – Даллас спрыгнул с кровати и схватился за переключатель. Как раз перед тем, как он им щелкнул, коридор озарил свет из ванной. Оба света залили комнату. Взгляд Далласа метнулся к проему, в котором стояла восхитительно нагая Никки. Затем ошарашено посмотрел на Сьюзан – тоже обнаженную с валявшимся у ног пальто.
Никки посмотрела на Сьюзан, потом на него. Ее глаза расширились от шока.
Сьюзан посмотрела на Никки и ее глаза расширились от чего-то меньше напоминающего шок.
Даллас попытался вздохнуть. Легкие отказывались работать. Он мечтал об этом с четырнадцати лет. Но не по такому сценарию.
Никки резко вскрикнула и прикрылась руками.
Сьюзан улыбнулась.
– Это будет забавно.
Никки посмотрела на него с такой болью, что у Далласа сжалось сердце. В следующий момент она развернулась и убежала, громко захлопнув дверь ванной.
«Держись за нее сынок. Потом пожалеешь, если упустишь». Мудрые слова отца зазвучали в голове.
– Твою мать! – Возбуждение как рукой сняло. Увяло под самый корешок.
Даллас подбежал к двери ванной.
– Никки! – Он попытался ее открыть. Заперто. До него доносилось частое дыхание Никки, словно у нее началась гипервентиляция.
По-прежнему обнаженная Сьюзан появилась в дверях спальни.
– Какие-то проблемы?
– Да! Надень пальто.
– Извини, – сказала гостья, но без сожаления в голосе. – Я думала… между нами что-то было.
О’Коннор пытался понять, как позволил такому случиться.
– В любые другие выходные, – огрызнулся он. – Твой бывший забирает детей только в первые и в третьи выходные. Сегодня тебя здесь быть не должно. – Ему приходилось сдерживаться, чтобы не начать орать.
– На прошлой неделе прийти не получилось, поэтому я нашла няню и решила устроить тебе сюрприз.
Даллас рывком пригладил волосы.
– Я хочу, чтобы ты ушла, хорошо? Оставь ключ. Все кончено. Поняла?
О’Коннор старался не срываться на нее, но у него не получалось. Или, быть может, он злился вовсе не на Сьюзан, а на самого себя. Он облажался. Знатно.
Когда Сьюзан вышла из спальни, на ней было пальто. Она посмотрела на Далласа и произнесла:
– Извини. – На этот раз прозвучало искренне. Но, увы, не помогло.
– И ты меня, – так же искренне ответил Даллас.
– Она уходит, Никки. – Он прислонил голову к двери.
– Пусть останется, – отозвалась Никки. – Это я уйду.
Через двадцать минут Никки поняла, что не может вечно отсиживаться в ванной, поэтому, сделав глубокий вдох, вышла.
Даллас стоял, прислонившись к стене коридора, все еще обнаженный.
– Все не так, как тебе показалось.
– Да ну? – огрызнулась Никки, поклявшись самым дорогим, что не расплачется. – Голая женщина в твоей спальне мне просто померещилась?
– Нет, но…
– Тогда, как это может быть не тем, чем показалось? – Пронесшись мимо него, она схватила сумочку.
Даллас загородил собой дверь.
– Я не спал с ней с тех пор, как познакомился с тобой. Ты не можешь меня в этом упрекнуть.
– Ты говорил, что ни с кем не встречаешься.
– Не встречаюсь.
В груди Никки образовался комок.
– Как давно ты с ней видишься?
Даллас провел рукой по волосам.
– Четыре месяца. Но…
– У нее был ключ, так?
– Да, но между нами не было отношений.
– Что означают отношения в твоем испорченном пропитанном тестостероном мозгу?
– Это был… секс, Никки. Просто секс.
Слова проехались с легкостью самосвала. Никки вздернула подбородок и ткнула пальцем Далласу в грудь.
– Позволь сказать тебе кое-что, приятель. Я сыта по горло тем, как «просто секс» отравляет мне жизнь. Мои родители бросили меня из-за «просто секса». Я наткнулась на моего мужа, трахающего мою помощницу, и лишилась брака, чувства собственного достоинства и всех сбережений из-за «просто секса». Достало. Меня тошнит от самой себя, поскольку я понимаю, что всем нам нужно только это. Просто секс. – Она с психом умчалась.
Весь путь до дома Никки проплакала. Проплакала путь до кровати. Проплакала до самого рассвета. Уже было за полдень, когда она открыла глаза, вспомнила и снова заплакала.
Как ей собраться в этой ситуации? После пятнадцатиминутного праздника жалости к себе она скатилась с кровати, высушила глаза и дала клятву больше не раскисать. Проходя мимо стола, Никки услышала пиканье домашнего телефона. Вчера телефон начал звонить, как только она переступила порог квартиры, и Никки бросила трубку рядом.
Она подошла к кухонному столу, села, сообразила, что у нее нет даже кофе, и уронила больную голову на стол. В голове застучало сильнее. Никки чуть не поддалась желанию заплакать, но решила, что не может себе этого позволить. Поэтому встала, мысленно подтянула трусики большой девочки и заварила чашку травяного чая.
Услышав, как сигналит о пропущенных вызовах мобильник, она едва не проигнорировала его. Но вспомнив, что это может быть Нана, откопала сотовый в сумочке.
Никки пролистала журнал входящих звонков. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас.
В голове пульсировало каждый раз, когда она читала его имя. Ага, наконец-то Нана.
Сделав глубокий вздох, Никки нажала повторный набор.
– Ты звонила? – спросила она.
– Даллас звонил, – сказала Нана.
– Извини. Отключи телефон или просто не бери трубку. Я так и делаю.
– Что случилось, Никки?
– Не хочу об этом говорить.
– Ты искала ямы, не так ли? – спросила Нана.
– Не искала, но упала. И эта яма размером с Хьюстон, Нана. – Никки закусила губу, чтобы голос перестал дрожать.
Она услышала, как Нана вздохнула.
– Если этого мальчика нужно кастрировать, ты только скажи.
– Нет, оставь ему его яйца, – сказала Никки. – Это единственное, чем он может похвастаться.
Кто-то забарабанил в дверь.
– Ох, я, пожалуй, пойду. Позже позвоню.
Стук усилился.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Хочешь, я приеду?
– Все нормально. – Она повесила трубку.
В дверь снова затарабанили, и на этот раз раздался его голос.
– Никки, я знаю, что ты здесь. Внизу твоя машина. Пожалуйста, открой.
Не раньше, чем в аду начнут лепить снеговиков.
– Я никуда не уйду. Буду сидеть под дверью, пока ты не откроешь. И мне плевать, если на это уйдет целый день.
Потянувшись за сумочкой, Никки выудила из нее нужную визитку и набрала номер.
Просиживавший задницу под дверью Никки Даллас услышал шаги и поднял глаза. Попа отваливалась, на душе скребли кошки, голова раскалывалась, а сердце болело так, будто ротвейлер использовал его в качестве жевательной игрушки.
Он был совсем не в настроении встречаться с братом.
Сложив руки на груди, Тони посмотрел вниз на Далласа.
– Привет.
– Пожалуйста, скажи, что она тебе не звонила.
– Хочешь, чтобы я солгал?
– Твою мать. – Даллас поднялся на ноги. – Просто уйди.
– Она сказала, что, если ты не уберешься, она позвонит в настоящую полицию. Очевидно, я не настоящий полицейский.
– Она не позвонит.
– Я бы не стал на это спорить. Судя по голосу, она здорово разозлилась. Я хочу сказать: когда я обвинял ее в убийстве, она так не сердилась. Что ты ей сделал?
У Далласа сдавило грудь, и он начал вышагивать.
– Наверное, я ее люблю. Нет. Я правда ее люблю. И сейчас, оглядываясь на последние несколько дней, я вижу каждый чертов раз, когда свалял дурака. Все именно так, как вы с отцом пытались мне сказать. Я спрятал свою долбаную голову в песок. Не хотел признавать свои чувства. Каждый раз, когда меня подмывало сделать шаг навстречу, я тормозил и убеждал себя, что мне и этого достаточно. Достаточно убедить ее ненадолго возле меня задержаться. Почему, черт возьми, я не слушал?
О’Коннор-младший остановился, и Тони подошел ближе.
– Никто не слышит, пока не будет готов услышать. Бывшая жестко с тобой обошлась. Вот тебе и потребовалось время, чтобы глаза открылись.
Даллас провел рукой по лицу.
– Я не пригласил ее пойти со мной на кладбище. Сказал отцу, что у нас несерьезно – прямо в ее присутствии. Можешь поверить, что я так поступил? Кроме того я сказал, что в конечном итоге ей придется съехать. О чем я думал, черт побери?
– Ты не думал, – констатировал Тони.
– Да, но… – Он прижал руку ко лбу. – Как я все исправлю?
– Для начала дай ей успокоиться.
Даллас снова начал нарезать круги.
– Она меня не простит. И я ее не виню.
– Скажи, что ты боялся и наговорил лишнего. Женщины любят, когда мы признаем свои ошибки.
– Даже не знаю. Вышло… нехорошо. – Он продолжил вышагивать. – Сьюзан заявилась.
– Сьюзан?
– Я тебе о ней рассказывал. Моя подружка по траху. – Он выразился, как бесчувственный ублюдок. Он и был бесчувственным ублюдком!
Тони приподнял бровь.
– Она пришла в тот момент, когда у тебя была Никки? Ой-ой.
– Никки никогда не поймет. Сьюзан вошла в чем мать родила под гребанным пальто, и в эту секунду Никки вышла из ванной… и…
У Тони глаза на лоб полезли.
– Они обе были голые.
Даллас посмотрел на удивленное выражение брата.
– Только попробуй улыбнуться, и, клянусь, получишь пинок под задницу.
«Держись за нее сынок. Потом пожалеешь, если упустишь». Слова отца еще никогда не казались правдивее, чем сейчас.

***

Позже тем вечером Тони припарковал машину перед своим домом и несколько минут сидел в ней. Проводя руками по рулевому колесу, он неотрывно смотрел на дом, и его грудь наполняло чувство правильности. Сколько раз он останавливался перед съемной квартирой и сидел, чувствуя себя пустым и одиноким. Теперь же он был дома. И это не имело никакого отношения к зданию, кирпичу, стенам или мебели внутри дома. Все дело было в ждущей его женщине. Ее прикосновении. Ее улыбке. Ее поцелуе.
Ли Энн позвонила и сказала, что из-за неразберихи в расписании придет домой раньше. Хотела предупредить, что будет его ждать. С нетерпением. Она хотела его. И что еще важнее: он знал, что она его любит и никогда не переставала любить.
Он вспомнил, как прошлой ночью они принимали душ. А после занимались любовью. И потом еще трижды. Черт, это было прекрасно. И так правильно.
И так неправильно.
Ни разу они не вспомнили Эмили.
Отправиться на кладбище с отцом и Далласом было очень нелегко. Тони оставил их одних и заставил себя пойти на могилу дочери. Кончилось тем, что, возвращаясь к машине, он плакал. Было больно, но, тем не менее, стало немного легче. И это именно то, что им с Ли Энн нужно.
И этим утром, когда он оставил жену в постели, Тони стоял под дверью детской и понимал, что им нужно поговорить. Нужно убрать кроватку. Нужно оставить это в прошлом. А единственный способ оставить все в прошлом – посмотреть проблеме в лицо.
Но что если Ли Энн откажется? Что если разговор ее оттолкнет?
Тони достал с заднего сиденья необходимые инструменты, чтобы разобрать кроватку, которую с таким усердием собирал восемнадцать месяцев назад. Затолкав инструменты в задний карман, он помолился, что не потеряет Ли Энн во второй раз, и открыл парадную дверь.
Ли Энн соскочила с дивана и бросилась ему в объятья. Она надела другой сарафан, похожий на тот, что был на ней вчера. Только этот оказался розовым. Тони любил, когда жена наряжалась в розовое. Она поцеловала его нежно, соблазнительно, тем самым поцелуем, который обещал продолжение.
Закрыв парадную дверь, Тони взял ее за руку и пошел вперед.
– Нам нужно кое-что сделать.
– Не терпится, да? – поддразнила она.
На сердце стало тяжело. Тони остановился посреди коридора и, повернувшись, посмотрел на Ли Энн.
– Ты же знаешь, что я тебя люблю?
Она тоже посмотрела на него.
– Конечно, знаю.
– Мы должны кое-что оставить в прошлом.
– Оставить в прошлом… – Ее взгляд устремился на дверь детской. Тони достал из кармана гаечный ключ. Ли Энн затрясла головой.
– Нет, Тони.
– Да.
– Нет! – Она быстро развернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за талию и прижал к себе.
– Нет! – кричала Ли Энн, пытаясь освободиться.
Тони не отпускал ее. Прижимал к себе и ждал, пока она успокоиться.
Он слышал ее рыдания. Сильные и глубокие, разрывавшие его сердце. Вскоре она перестала вырываться.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Вместе мы справимся.
Ли Энн развернулась в его руках и посмотрела на мужа. Слезы бежали по ее лицу.
– Вместе, – повторил он.
Тони открыл дверь. Ли Энн помедлила, но все же вошла с ним.
– Мне так жаль, – прошептала она. – Я должна была ее спасти. Я медсестра. Это моя работа. Я должна была ее спасти! – Она упала на пол и стала раскачиваться взад и вперед.
– Нет! – Тони устроился рядом с ней и усадил к себе на колени. Слезы катились по его щекам. – Ли Энн, посмотри на меня. – Он убрал руки от ее лица. – Ты не виновата. Мы потеряли нечто бесценное. Я тоже долго винил себя. Мне следовало ее проведать, прежде чем отправляться спать. Следовало быть человеком получше. Да что толку. – Он вздохнул. – Меня грызло чувство вины. Но это была не наша вина.
Ли Энн спрятала голову у него на плече, и Тони просто держал жену. Они долго так просидели. Достаточно, чтобы солнечный свет, омывавший комнату, сменился пурпурным свечением.
– Готова мне помочь? – спросил Тони.
Ли Энн кивнула. Они оба поднялись и вместе разобрали кроватку, которую когда-то вместе собирали. Деталь за деталью. Оба плакали. И говорили об Эмили. О том, какой она была хорошенькой. О том, что не перестанут ее любить.
Закончив, отнесли кроватку на чердак, пока не решат, что с ней делать, а потом отправились в постель. Они не занимались любовью. Были слишком истощены эмоционально. Но Ли Энн всю ночь обнимала его, а Тони всю ночь обнимал ее, и он знал, что все у них будет хорошо.

***

В понедельник Никки решила взять выходной на восстановление душевного равновесия. Не важно, что она занималась этим в субботу и воскресенье. Поэтому вместо того, чтобы открыть галерею, она провалялась в постели до десяти. После встала, почистила зубы – которые не чистила два дня, – выпила очередную чашку травяного чая, съела последний из шестнадцати кексов Наны, открыла банку тунца и назвала это завтраком. Проглотив лишь кусочек, она позвонила Нане и пригласила ее на обед.
В своем любимом ресторане Никки заказала еды на целую армию, но сама поклевала как птичка.
Сидевшая напротив нее Нана тоже особо не ела.
– Не хочешь выговориться, деточка?
– Не о чем говорить, – отозвалась Никки.
Нана метнула на нее неодобрительный родительский взгляд, по-прежнему имеющий вес. Сдавшись, Никки рассказала бабуле правду. Всю правду.
– Этот кусок идиота хотел устроить с тобой тройничок? – возмутилась Нана.
– Нет. Судя по тому, что я услышала, он не знал о ее появлении.
– Но он признался, что спал с ней после того, как вы двое познакомились?
– Нет, это не так.
– Тогда как?
– Он солгал мне. Сказал, что ни с кем не встречается. И еще сказал, что это был просто секс.
Нана накрыла руку Никки своей ладонью.
– Солнышко, с точки зрения мужчин слово «встречаться» приобретает совершенно другое значение. Я не говорю, что это правильно. Я хочу сказать: возможно, он не обманывал. Ты не думала, что можешь наказывать Далласа за поступки своих родителей и твоего недоумка-бывшего – благослови Господь душу этого усопшего?
Никки ушла в оборону.
– Даллас ни разу не упускал возможности напомнить мне, что у нас несерьезно.
– Звучит так, будто он был напуган не меньше тебя, – заметила Нана, наливая себе чашку чая.
Никки вытаращилась на бабушку.
– Вообще-то ты должна занимать мою сторону, а не его.
– Ох, Никки, я не занимаю его сторону. Я предупредила его, что если он приблизиться к тебе меньше, чем на десять футов, я возьму кусачки и отстригу ему яйца. Самое смешное, что обычно парни после такого не перезванивают. Но не Даллас. Он за день дважды позвонил и справился о твоем самочувствии. И каждый раз просил передать тебе, что хочет с тобой поговорить.
– Нет, – ответила Никки, сглатывая слезы.
– Хотя бы подумай об этом. Хотя бы подумай.
Вторник стал очередным днем восстановления душевного равновесия. И последним, поклялась себе Никки. Она позвонила Нэнсу и предложила ему подработку в галерее. Никки была счастлива услышать восторг в его голосе… пока он не сказал: «Даллас скучает по тебе».
Потом отправилась проведать Эллен, которую выписали из больницы, и она уже около недели жила у своих родителей. Никки избегала общения с Эллен после всей этой катастрофы с Далласом. Подруга заслужила, чтобы ей дали спокойно восстановиться и не грузили чужими проблемами. Вот Никки и оставалось только до поры до времени помалкивать.
Она зря беспокоилась. Даллас уже все растрепал.
– Да как он посмел прийти с этим к тебе! – возмутилась Никки.
– Это не он. Я позвонила ему, когда не смогла связаться с тобой по телефону. И голос у него был, как у подогретой детской какашки.
– Прости. Не за него, а за беспокойство. – Никки села за кухонный стол рядом с Эллен. Солнечный свет струился сквозь большие окна, выходящие на расположенный за домом бассейн.
– И правильно. Я забеспокоилась, – сказала Эллен.
– Что ж, я в порядке.
– Не лги мне.
– Хорошо, – призналась Никки. – Мне больно до чертиков, но, если я и дальше буду притворяться, мне станет легче через… – Никки посмотрела на свои часы, – одиннадцать месяцев.
– Что случилось? – Эллен взяла свою диетическую газировку.
– Я думала, Даллас тебе рассказал.
– Он рассказал мне свою версию. – Подруга хихикнула. – Извини, я знаю, что это не смешно, но все равно смешно.
Никки вкратце посвятила Эллен в произошедшее и, когда та вроде бы растерялась, спросила:
– Что? Его версия чем-то отличалась?
– Нет, вообще-то именно так он все и рассказал.
– Тогда, почему у тебя такой растерянный вид? – Никки повертела свой напиток в руках.
– Ты уверена, что не позволяешь прошлому влиять на свое мнение о Далласе и этой ситуации?
Никки нахмурилась.
– Ты что, спелась с Наной?
Эллен отпила газировки.
– Никки, ты злишься на парня, потому что он спал с кем-то до того, как с тобой познакомился.
– Нет, я злюсь на него, потому что… – Никки пришлось напрячься, чтобы вспомнить. – Он солгал.
– Хорошо, он должен был рассказать тебе, когда ты спрашивала о сюрпризах, но разве сокрытие своего прошлого сексуального опыта от нового полового партнера заслуживает разрыва отношений в виде наказания? Когда я с кем-то встречалась – вечность назад – я никогда не рассказывала новому бойфренду о предыдущем. Я хочу сказать, когда парень… оказывается там… вряд ли тебе захочется, чтобы он думал о другом парне, который уже там побывал.
– Ненавижу, когда ты так делаешь! – Никки уронила голову на стол.
– Когда я делаю что? – поинтересовалась Эллен.
– Говоришь умные вещи.

***

Перед обедом в среду Даллас и Тайлер были вызваны мистером Стернсом. в «Юридическую фирму Брайана и Стернса» Даллас пошел, но только потому, что Тайлер настоял.
Стернс восседал за своим огроменным столом.
– Копы не желают делиться с нами найденной вами информацией. Мы можем вам за нее заплатить?
– Извините, – ответил Даллас.
– Сколько? – спросил Тайлер, всегда желающий получить полную информацию, прежде чем выносить решение.
Стернс назвал впечатляющую цифру, но Тайлер не клюнул.
– Знаете, у вас был шанс с нами сотрудничать.
Стернс нахмурился.
– Поверить не могу, что мой партнер оказывает поддержку своему проворовавшемуся сыночку-убийце.
– Вообще-то мы не уверены, что Эндрю виновен, – сказал Тайлер. – В этом убийстве. Он определенно вор. Имеет проблемы с наркотиками и траванул пару человек, но…
– Я думал, вы ребята арестовали его за убийство, поскольку теперь ты трахаешь бывшую Леона. – Мистер Стернс посмотрел на Далласа.
Даллас вскочил.
– Что ты сказал?
– Простите, – извинился Стернс. – Вышло грубовато.
– Это уж точно.
– Тем не менее, – Тайлер продолжил свою мысль, – мы считаем, что убийца работает здесь.
– Здесь?
– Это можете быть вы, – сказал Тайлер. – Видите ли, Леон спорил с кем-то из офиса трижды за тот вечер, когда его убили. Брайан-младший признает только два из тех звонков.
– Я сообщил полиции, что не разговаривал с Джеком тем вечером.
Пять минут спустя, больше ничего не узнав, напарники вышли из кабинета Стернса. Они почти добрались до парадной двери, когда их настигла Рейчел Петерсон. Желчь из нее так и перла.
– Значит, ты трахаешь объедки Леона, да?
– Сожалею, если тебя обидел, – сказал Даллас, стараясь разойтись тихо-мирно.
Рейчел что-то пробубнила себе под нос и в гневе умчалась.
– Черт, – ухмыльнулся Тайлер. – Похоже, она реально хотела твоего тела.
Вечером Даллас и Тайлер отправились в полицейский участок, где как раз повторно допрашивали Эндрю Брайана. Они подошли к кабинету Тони, когда тот заканчивал разговаривать с адвокатом.
– Не понимаю, – сказал Тони. – Вы подали мне Брайана на блюдечке и теперь не считаете его виновным.
Даллас медлил с ответом, но тут вклинился Тайлер:
– Мы лишь говорим, что парень согласился пройти полиграф. И мы думаем, что ты должен это устроить.
Тони кивнул и посмотрел на Далласа.
– Как Никки?
Один звук ее имени вызвал у Далласа боль.
– По-прежнему не хочет со мной разговаривать.
– Хочешь, Ли Энн с ней поговорит? Они поладили.
– Вряд ли это поможет. – Затем что-то в том, как Тони произнес имя жены, показалось Далласу странным. – Вы с Ли Энн?.. – спросил Даллас.
Улыбка тронула губы Тони.
– Да. Она не смогла отказать этому телу.
Тайлер покатился со смеху.
– Мои поздравления, – искренне сказал Даллас. Один из О’Конноров заслуживал быть счастливым. Или уже двое. Отец проводил время в «Клубе старперов». Он даже заговорил о продаже дома и переезде в тот же дом престарелых.
– Ладно, – вернулся к делу Тони. – Если Брайан не убивал Леона, тогда кто?
– Кто-то из фирмы, – ответил Даллас. – До сих пор не вычислили, от кого вечером в среду поступил тот третий звонок. Если сотрудники говорят правду, то в здании оставались Кантон, Стернс и Брайан-старший.
Тайлер подался вперед.
– Быть может, отец Эндрю все узнал и убил Леона, чтобы защитить сына?
Тони вздохнул.
– Видимо, придется снова пообщаться с Брайаном-старшим. Но, если он убил, чтобы защитить сына, вряд ли бы он позволил сыну сесть за это в тюрьму.
Возвращаясь в одиночестве домой, Даллас продолжал прокручивать в голове показания Брайана-младшего. Что-то в этой истории не сходилось, но он не мог определить что именно. Наконец он мысленно нашел выбивавшийся кусочек. Брайан сказал, что их ссора с Леоном произошла вечером в среду. Рейчел особо подчеркнула Далласу, что это был вторник. И если Брайан был прав, и Рейчел слышала ссору, выходит, вечером в среду она тоже была в офисе. И вполне могла быть человеком, который ругался с Леоном по телефону. Или же она просто перепутала дни.
Ее недавние слова зазвучали в голове. Значит, ты трахаешь объедки Леона, да? Злость в голосе Рейчел была прям ядовитой. Достаточно ли этой злости, чтобы убить?
– Черт. – Вдруг все встало на свои места. Джек Леон волочился за каждой юбкой. У них с Рейчел был роман. Когда она обнаружила, что Леон пытается вернуть Никки, то пришла в ярость. Убив Джека, она отправилась за Никки, но по ошибке напала на Эллен.
Не зная местонахождение Никки, он схватил телефон и позвонил ей. Она не ответила. Тогда он набрал Нану.
– Где Никки?
– В галерее. Что, приползешь к ней на коленках?
– Да. – Он повесил трубку, повернул за угол и выдавил из «мустанга» все, что только можно.

***

Никки пропустила звонок и теперь пялилась на номер Далласа. Им нужно поговорить. Она это приняла. Она приняла, что, может быть, немного погорячилась. Не то чтобы она одна во всем виновата. Даллас был не лучшим собеседником, хотя, стоит отметить, он не обещал ничего серьезного. И все же, этот мужчина был ее якорем во всей этой заварушке. Благодаря Далласу ее больше не считали хладнокровной убийцей.
Он не заслужил ее презрения. Она не заслужила, чтобы ее сердце разбили, но это не совсем его вина. По этой причине она решила извиниться – лично, – оплатить его услуги и попрощаться. Ей очень хотелось верить, что им удастся помириться, и так же сильно казалось, что уже ничего нельзя исправить. Да, она искала ямы и, наверное, в этом ее ошибка, но попытки Никки взглянуть на ситуацию с разных сторон были бессмысленными, потому что существовала лишь одна истина. Даллас с самого начала был искренен. Он – парень, который не желает загадывать на будущее.
Никки хотела большего. Чем дольше она откладывала неизбежное, тем тяжелее в итоге становилось.
Ей было очень больно, но она переживет. И похуже переживала. Верно?
Сейчас в это верилось с трудом, но время лечит.
Войдя в свой кабинет, она взяла бюст, который пожелал заполучить Даллас, чтобы отнести его в машину. Чертова штука весила килограммов десять. Никки также хотела отдать ему картину с двумя рыбачившими мальчишками, ту самую, что напоминала ей о братьях О’Коннорах. Надо признать, это была одна из ее лучших работ.
Она всего на пару шагов отошла от кабинета, когда в коридоре, ведущем из галереи, кто-то появился. Человек в лыжной маске. У Никки перехватило дыхание. Увидев нож в его руке, она подняла крик, достойный фильма ужасов. Жаль только, некому было его услышать.
– Сука. – Нападавшая – судя по голосу, это оказалась женщина – бросилась вперед. Никки отпрыгнула влево. Нож скребнул по гипсовому бюсту, вырезав маленькую лунку на правой груди.
Нападавшая пробормотала проклятье, явно разозлившись, что промахнулась. Никки, которой страх блокировал разум, пришла в бешенство из-за испорченного бюста.
– Это больше не мое.
– Как и Джек, но ты все равно его забрала, – прошипела злоумышленница из-под маски и подняла нож. – Меня достало, что мужчины бросают меня ради красоток. Сначала мой муж, теперь Джек. Все вы сучки одинаковы, накладываете лапу на все, что захотите.
Никки попятилась.
– Я не хотела возвращать Джека.
– Что в тебе есть такого, чего нет у меня?
«Здравый рассудок», – подумала Никки, но вслух не сказала.
– Я пытала просто забыть об этом. Но потом даже частный сыщик… Он проявил ко мне интерес, и тут ты снова вылезла. Зачем?
– Даллас? – растерялась Никки.
Женщина вновь сделала выпад. Никки закричала и использовала бюст, как щит от ножа. Оружие выбило кусок на левой груди. На этот раз Никки не волновало ее творение, ее взбесило то, что это оказался тот самый человек, который напал на Эллен и убил Джека.
– Ты больная! – вскрикнула Никки, неожиданно почувствовав прилив мужества.
Женщина снова рванулась вперед. Никки сымитировала выпад вправо, а сама метнулась влево. Нож промазал мимо гипсового бюста и прошел в миллиметрах от настоящей груди Никки. Слишком близко к зоне комфорта.
– Хочешь кусочек от меня? – Никки отскочила. – На, подавись. – Со всей злости и со всего страха она швырнула бюст в нападавшую.
Все произошло как в замедленной съемке.
Бюст с глухим стуком ударил женщину в верхнюю часть груди и голову.
Нападавшая отлетела к стене и с тем же глухим звуком врезалась в нее.
Бюст разбился о кафельный пол, одна грудь покатилась дальше по коридору.
Никки последовала за ней.
Представляя, как за ней гонится женщина с ножом, Никки прибегла к единственному доступному средству. Она закричала так, будто завтра никогда не наступит, и, честно говоря, действительно не была в этом уверена.
Срезав угол, она пронеслась мимо прилавка и врезалась в другую стену.
Крепкую, твердую и мускулистую. Даллас схватил ее за плечи, и Никки увидела в его руке пистолет.
– Ты ранена? – Его взгляд метался между ней и входом в коридор.
– Нет. – Все ее тело тряслось.
Даллас отодвинул Никки в сторонку и, направив пистолет на коридор, осторожно пошел туда.
– У нее нож!
– А у меня пистолет. – Он сделал еще один шаг. Никки остановила его, схватив за руку. – Пусти. – Его предельно серьезный тон ее отрезвил. Руки Никки снова затряслись, колени задрожали.
Даллас прошел мимо прилавка, крепко сжимая пистолет, и остановился у входа в коридор.
– Она в отключке. Звони девять-один-один, – велел он Никки.
Заставив себя двигаться, Никки бросилась к телефону, в то время как Даллас вошел в коридор. Не желая терять его из вида, она взяла телефон с собой и метнулась к дверному проему
Женщина в лыжной маске валялась на полу. Даллас отпихнул нож подальше от ее руки, нагнулся и прижал два пальца к ее шее.
– О боже! Я ее убила? – Слезы наполнили глаза Никки и стали ее душить.
– Нет. – Даллас посмотрел на нее. – Но позвони девять-один-один. Давай, Никки.
Час спустя Никки сидела на диване в своем кабинете, пялясь на стену и фокусируясь на дыхании. Она не могла унять дрожь. Каждые несколько минут Даллас заглядывал ее проведать. Он улыбался, кивал и снова уходил. Приехала полиция. Приехал Тони. Приехали парамедики. Один из них измерил Никки давление, убедился, что ее не порезали, затем настоял, чтобы она села и сосредоточилась на дыхании. Вот она и сидит в кабинете… дышит.
Ранее Никки молилась, чтобы нападавшая очнулась. Когда та, наконец, пришла в сознание, Никки поняла, что нужно быть осмотрительнее в своих молитвах. Женщина начала вырываться. Пришлось надеть на нее наручники. Даллас уже объяснил, кем была эта женщина и, какими мотивами руководствовалась. Рейчел мотивы подтвердила и даже больше, беспрестанно крича о том, что муж ей изменял и бросил ради другой женщины. Никки знала, как это больно, когда тебе изменяют, но ей ни разу не приходила мысль начать из-за этого убивать направо и налево.
Тони заходил и разговаривал с ней. Он был очень мил и, когда она поблагодарила его за любезность, усмехнулся и попросил обязательно рассказать о его хорошем поведении жене.
Никки не решалась спросить, но в итоге произнесла:
– Зачем Рейчел положила тело Джека в мой багажник?
– Она сказала лишь, что обнаружила Джека в твоей машине, когда он пытался найти бумажку и оставить тебе записку. Видимо, Джек держал в руках ключи, и твой багажник показался ей отличным местом, чтобы спрятать тело.
Когда Тони удалился, вернулся Даллас.
– Все ушли. – Он сел рядом с Никки, обняв ее за плечи, и притянул к себе.
Никки тут же забыла о дыхании и начала плакать. Она плакала потому, что ее едва не убили. Плакала потому, что сама могла убить человека. Плакала потому, что предназначавшийся Далласу предмет искусства разбился о пол.
Через некоторое время она успокоилась, но не отодвинулась. Сидеть в объятьях Далласа, практически уткнувшись ему в плечо, было приятно. Правильно. Защищенно.
Он поцеловал ее макушку.
– Выслушаешь меня?
Никки кивнула.
– Последние пять дней я только и делал, что ругал себя за свои слова и поступки, которые допустил по собственной глупости. Я совершил уйму ошибок, Никки. Но я ни с кем не спал после нашего с тобой знакомства. Я не знал, что Сьюзан придет. Не то чтобы это оправдывает другие мои косяки.
Никки слышала, как ускоряется его сердцебиение.
Даллас сделал глубокий вдох.
– Я был напуган, Никки. И немного подумав, понял, что я такой не один: не только мне страшно. Мы оба пострадали от небезразличных нам людей и тяжело это пережили.
Она отодвинулась и взглянула на него.
– Я искала ямы.
– Ямы? – переспросил Даллас.
– В отношениях. Нана говорит, я так делаю. Ищу проблемы, пока не найду.
– Возможно, она права, – сказал Даллас. – И я помог тебе найти одну такую яму. Эта яма – моя спрятанная в песок голова. – Он прикоснулся к ее щеке и покачал головой. – Ты искала проблемы, и я создавал их тем, что не признавал своих чувств, не желал видеть, что порчу лучшее, что со мной когда-либо случалось.
– Выходит, мы оба виноваты, – подытожила Никки.
– Угу. Хотя я достаточно взрослый, чтобы признать, что, наверное, внес в это больший вклад, нежели ты. Удивительно, как ты не достала мой пистолет и не пристрелила меня, когда пришла Сьюзан. Но отказ говорить со мной и вызов брата по мою задницу – это немного перебор. Не то чтобы я этого не заслужил. Но ты не представляешь, каким жалким я себя чувствовал последние несколько дней. Прости меня, Никки. Пожалуйста.
Ее сердце наполнилось надеждой.
– Мы должны все начать сначала, попытаться встречаться и просто посмотреть…
Даллас прижал палец к ее губам.
– Нет.
У Никки потяжелело в груди.
– Я не хочу начинать сначала. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне домой. Бад на себя не похож. Ест что попало. Я водил его к ветеринару, и тот сказал, что пес в депрессии. Он испускает газы, как ненормальный, и рядом нет никого, кто бы вместе со мной над этим посмеялся. Это печально.
Никки хихикнула.
– Очевидно, это должно вызвать у меня желание вернуться?
Даллас улыбнулся.
– Ты любишь Бада. Не отрицай.
Она глубоко вздохнула и решила говорить начистоту.
– Он не единственный, кого я люблю, Даллас. И это пугает меня, потому что, если ты не можешь ответить взаимностью…
– Бога ради, Никки, какого черта, по-твоему, я только что сказал?
Никки задумалась над его вопросом.
– Сказать, что хочешь делить со мной пуки своей собаки не то же самое, что признаться в любви. – Она засмеялась.
Даллас откинулся на спинку дивана и засмеялся вместе с ней. Чуть погодя, он посмотрел на Никки.
– Тогда позволь мне сказать. Я люблю тебя. – Он поцеловал ее в нос. – Нет ничего, что бы я не любил в тебе. Твою привычку разговаривать с собой. То, как ты заботишься о своей ненормальной бабуле и ее друзьях. Как относишься к людям и делаешь их счастливыми. Включая меня. Ты делаешь меня счастливым, Никки. Знаешь сколько времени прошло с тех пор, когда я был счастлив? Ой, и я люблю твое тело. Очень люблю твое тело.
Никки улыбнулась.
– Я тоже тебя люблю.
– И мое тело? – поддразнил Даллас, лукаво поблескивая голубыми глазами.
Никки опять рассмеялась.
– И твое тело тоже люблю. – Она чмокнула его в губы. – Больше никакой чуши в духе «не будем загадывать»?
– Боже упаси. – Он снова прижал ее к себе. – Это у нас всерьез и надолго.
_________________

В истории с походом на кладбище как раз и сужу по себе. Не стала бы я смущать мужа умершей, а также ее сыновей в такой момент, который в принципе очень тяжелый морально, так еще и очень личный, интимный я бы сказала. Мужчины не любят казаться слабыми, пришлось бы себя сдерживать, в итоге напряжение было бы ужасным. Причем у всех. Реши Даллас пойти без отца и Тони, компания Никки была бы уместна.


Подруг помню А про назойливость - неа))) Наверно, меня это не задело. Или я уже забыла)
_________________

А я говорила? Я ведь говорила? Ха, кто молодец? Я молодец )))
Ох, блин, даже не знаю с чего начать. Ну, сцена в ванной - пипец полный. Но все ушло на второй план, когда секретарша оказалась "дворецким". О, бальзам на мою вредную душу. Еще когда по приколу ляпнула давным-давно, подумала, а вдруг и правда угадала? Вот Аленыш, как ты могла не намекнуть? Неужели не хотелось сказать чёт?
Девоньки, мерси за главу!


Я в общем, а не именно про эту ситуацию. Но в принципе, руководствуемся мы чувствами. Голова может говорить одно, а сердце не понятно почему ныть от обиды.


___________________________________

Лена, Маша, спасибо за главу!
_________________

Вот, собственно, и финал истории!
Всем нашим дорогим читательницам большое спасибо за интерес, внимание, бдительность, за теплые слова и бурные обсуждения!
До новых встреч в новых переводах!

_________________

Фух, бурненько все происходило.
Спасибо громадное, девочки, за книгу! Вы невероятные, шикарные, умницы-красавицы!!! Люблю, целую в две щечки .
У меня вопросик по поводу файлика, он будет? И может, а вдруг признаетесь, есть какие планы на автора?
___________________________________

Леночка, Манюня, поздравляю с завершением книги! Вы мои умнички и большие трудяги люблю-целую, обожаю-уважаю
Читателям ненавязчиво напоминаю о необходимости писать отзывы в каталоге, дабы стимулировать переводчиков на дальнейшие свершения
___________________________________

Конечно. Будут два файлика - doc и fb2. В ближайшее время отправлю Лисе.

Теоретически есть, практически... пока нет. Если найдется подходящий переводчик, то... Сейчас такого переводчика нет. Те, кто мог бы - заняты.
_________________