Nadin-ka:
«Мы боимся грозы, боимся отвесных скал, проливного дождя, непрозрачной воды, боимся змей, собак и пауков. Почему мы не боимся электрического кабеля, револьвера, складного ножа, автомобиля, взрывоопасных веществ и розетки, ведь это всё гораздо опаснее пауков? Потому что в нашем мозгу высечено на скрижалях: бойся ползучих объектов и многоногих существ.»
«Стая» Франк Шетцинг
diamond:
Шли дни – изматывающие дни, полные взлетов и падений. Рут работала с Ником; они разучили свое па-де-де из «Корсара» под счет и оттачивали его до совершенства. Хореография должна подходить для съемок, говорил он. Если танец должен быть записан на камеру, его нужно исполнить перед камерой. Это совсем не то, что танцевать перед зрительным залом. Даже во время их первой, почти импровизированной репетиции Рут поняла, что Ник справился со своей задачей. Он работал в тесной связи с телережиссером, обговаривая все ключевые моменты и выстраивая сюжетный ход.
Днем Рут разрывалась между занятиями и репетициями, ночами же чаще всего оставалась одна. Ник со своими обязанностями хореографа и арт-директора минуты свободной не имел. Нужно было наблюдать другие репетиции, ставить новые танцы, проводить деловые встречи и ночные заседания с сотрудниками телевидения. У них почти не оставалось времени друг для друга кроме как на репетициях. Здесь они работали как партнеры или как балерина и хореограф, подгоняя движения под музыку. Они то горячо спорили, то приходили к соглашению. С «Алой Розой» почти никаких трудностей не возникало, хотя Ник изменил некоторые мелкие детали, как требовала новая ситуация. Больше всего времени занимал «Корсар». Эта партия была как будто создана специально для Ника, представляя безграничный простор для полета его фантазии. Он танцевал, как никто, и глядя на это, Рут не могла избавиться от желания стать еще лучше. Они работали, не щадя себя.
Нора Робертс "Танец мечты"
diamond:
Пэн со стоном открыла глаза и в смятении огляделась. Он свернулась калачиком на полу своей старой спальни, спальни Тристана, среди тросника. Перевернувшись, он медленно закрыла и открыла глаза, силясь вспомнить, как она тут оказалась. Несколько минут она ничего не могла припомнить.
Ее руки болели. Она посмотрела на них и увидела, что они сжимают разорванную рубашку Тристана. Они кровоточили и были покрыты синяками.
Слегка ослабив хватку на предмете одежды, она заметила красные следы на полу. Должно быть, он била там по полу кулаками. Ее глаза опухли и горели. Волосы спутались и упали ей на лицо. Она уронила рубашку и нерешительно стала расчесывать спутанный клубок волос.
Должно быть, она долго плакала, ее лицо, горло и шея были мокрыми. Она стала неясно раздумывать, сколько же она плакала. Посмотрев в окно, она увидела, что день еще не закончился.
Ноги сильно болели, поэтому она поднялась медленно, как старуха. Все мышцы в руках и ногах болели, как будто у нее началась лихорадка. Боль в сознании тоже не проходила.
Мысли затуманили ее разум и лениво слонялись там – бессмысленные, мрачные мысли.
Сьюзен Робинсон "Лорд Очарование"
Elenawatson:
Дело в том, Флоренс, что вашим воспитанием не занимаются. Полагаю, вашему дяде следовало бы обратить на вас пристальное внимание. В этом и состоят обязанности опекуна, а не только в предоставлении крова и пропитания.
Джон Хардинг "Флоренс и Джайлс"
diamond:
Остаток дня, чтобы снова не оказаться наедине с Вэлином, Эмми потратила на общение с тётей Оттолайн. Ей не нужно было волноваться, поскольку остальные гости требовали достаточно много внимания. Он должен был успокоить оскорблённые чувства предполагаемых невест и их семей, и вдобавок пригладить пёрышки вдовам и матронам, которые нашли столь внезапное заявление не соответствующим принятым правилам этикета.
Молодые особы, внезапно вспомнив о важных встречах в городе, начали разъезжаться. Мисс Кингсли задержалась дольше всех. Для Эмми неприязнь молодой леди стала очевидной из-за самонадеянности последней в том, что только она может завоевать и удержать внимание Вэлина. Пока помолвка Эмми не была объявлена, мисс Кингсли не обнаруживала своего презрения к девушке.
Вечер прошёл довольно терпимо для Эмми благодаря нескольким приглашённым друзьям Актона. Их буйство и нетрезвое состояние потребовали от Вэлина постоянного внимания. К тому времени, когда он освободился, Эмми уединилась в своей комнате и ожидала, пока часы Эджинкорт Холла пробьют два. Затем, собрав свои инструменты, она вместе с Бетси тихо прокралась через дом к Башне Искусств, где они стали ждать Недотёпу и Ворюгу.
Сюзен Робинсон "Сокровище"
Elenawatson:
— Вам плохо, — с уверенностью произнес Гавриил, пытаясь понять, как же быть дальше.
На помощь позвать? Но кого?
От познаньского воеводы пахло болезнью и, пожалуй, кровью… он закашлялся, вытер губы рукавом, и запах крови сделался резким.
— Ждите, — решился Гавриил. — Я скоро. Я вас спасу!
Евстафий Елисеевич вовсе не желал, чтобы спасали его всякие подозрительные личности, однако возразить не сумел. Рот его наполнялся кислою слюной, которую познаньский воевода сглатывал и сглатывал, а слюны не становилось меньше. Вкус ее изменился… и когда его вырвало, насухо, желтой желчью, то в желчи этой он увидел бурые кровяные сгустки.
Норовистою была его язва.
Здание полицейского управления показалось Гавриилу огромным. Он вертел головой, пытаясь уловить из тысячи запахов, в нем обретавших, тот самый, который приведет к медикусу.
От медикусов всегда пахло одинаково: касторкою, ацетоном и еще аптекарскими порошками. И нынешний не стал исключением.
Он обретался в дальнем кабинетике и, к счастью, имел привычку являться на работу затемно. Происходила сия привычка единственно от личной неустроенности, которая, в свою очередь, проистекала от дурного норова и исключительной неуживчивости пана Бржимека.
Его и в полицейском-то управлении с трудом терпели.
— Чего надо? — осведомился он на редкость нелюбезным тоном, от которого любой иной посетитель, верно, растерялся бы, залепетал извинения. Но Гавриил лишь головою тряхнул:
— Воеводе плохо.
— Насколько плохо? — Пан Бржимек подхватил кофр. О состоянии своих пациентов он предпочитал узнавать уже в пути, даже если путь сей занимал всего-то этажа два.
— Совсем плохо…
— Совсем плохо — это еще не диагноз.
Гавриил не обиделся. Напротив, типус сей, мрачный, сосредоточенный, напоминал ему приютского медикуса, единственного, пожалуй, человека, относившегося к самому Гавриилу если не с симпатией, то с явным сочувствием.
— Бледный. Взопрел. Глаза выпучил, — принялся перечислять Гавриил, загибая пальцы. Ему приходилось подстраиваться под широкий шаг пана Бржимека, который слушал и кивал. — А еще кровью пахнет.
— Сильно? — Это обстоятельство медикуса заинтересовало настолько, что он остановился и даже смерил Гавриила скептическим взглядом.
— Сильно.
— Свежей или так?
— Свежей, пожалуй, — согласился Гавриил.
— Язва, значит… догулялся… говорили ему, говорили… но кто ж слушает… все ж себя вечными полагают…
Карина Демина "Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди"
diamond:
Дэвина проснулась на рассвете с нехорошим предчувствием. Что же разбудило ее? Дневник, который она читала, прежде чем забыться беспокойным сном? Или то, что Маршалл так и не пришел к ней ночью?
Она потянула за шнур колокольчика, но спустя пять минут Нора так и не появилась. Как, впрочем, и слуга, всегда готовый помочь.
Дэвина дернула за шнур еще раз, но не стала ждать, пока Нора придет одевать ее, просто обошлась без кринолина на металлических обручах, выбрав менее пышный – на плотных лентах, надела пару нижних юбок и довольно слабо зашнуровала корсет, чтобы не сковывал движения. Затем она выбрала удобное платье, которое, впрочем, было слишком новым для намеченного занятия. В любом случае, ни одно из ношеных нарядов Дэвине просто не дала привезти тетя, уверяя, что у нее не будет повода надеть платье с обтрепавшимся подолом или истертым воротничком.
«Ты собираешься стать графиней, Дэвина, а графини не ходят в лес по грибы и ягоды. Если ты пойдешь прогуляться по лесу Амброза, то возьмешь с собой разве что зонтик от солнца и пару слуг, которые будут раздвигать ветви кустов на твоем пути».
Карен Рэнни "Дьявол в килте"
Elenawatson:
Конец или не конец? Вечный вопрос. Ничто не длится вечно. Даже Вселенная. Для меня вопрос всегда заключался в том, что будет после. Что скрывается за гранью бесконечности. Возможно, это только конец начала.
Стефан Анхем "Последний гвоздь"
diamond:
Бодрой походкой Мэдисон вошла в дом. На вечер у неё было запланировано особое мероприятие, и чтобы к нему подготовиться она пораньше закрыла сегодня магазин.
Сколько всего изменилось за те шесть недель, что она выздоравливала. У Энджи с Чедом заканчивался отпуск, и скоро они должны были вернуться из Англии.
Данте с Томом теперь каждую ночь оставались у неё. В её доме с каждым днем появлялось всё больше их одежды и вещей, пока все трое не решили, что им необходимо больше места. Они даже начали спорить, где жить. Дом Данте был достаточно большим для них троих и для собак. Но этот дом был домом Данте, а Тому хотелось, чтобы дом был их домом.
И вот, через несколько недель, на земле Мэдисон начнётся стройка нового дома. Он будет достаточно большим для всех троих, а также для семьи, которая, как они надеялись, будет у них в будущем.
Данте не мог подарить Мэдисон детей. Такова была цена его превращения в вампира, но она будет только рада, если их с Томом дети, будут также и его детьми. И Том ему сам об этом сказал.
Им предстояло ещё много работы над своими отношениями, но Мэдисон знала, что у них всё серьезно и что это надолго.
Крисси Смит "Магия любовного треугольника"
Elenawatson:
Нас много – тех, кто надеется, что в конце концов победит добро, и мы осознаем, что вместе мы сильнее всего. Что несмотря на разный цвет кожи, культуру и религию мы одно целое и сообща сможем победить несправедливость, спасти климат и в перспективе достичь того, чтобы на Земле наступил мир.
Увы, это утопия. Тот мир, который нам знаком, не строится на мечте о счастливом конце. Протянуть руку и помочь слабому – привлекательная мысль. В теории.
На самом деле в мире действуют совсем другие силы. Как только у нас появляется что-то ценное, кто-то другой хочет у нас это отобрать. Когда что-то здорово, что-то другое стремится сделать это больным. Это работает везде: от борьбы клеток в вашем теле до звезд, которые взрываются и превращаются в черные дыры.
Согласно китайским исследователям, деструктивное поведение человека объясняется размером мозга. Говоря по-простому, он достаточно большой, чтобы изобрести атомную бомбу. В то же время он слишком мал, чтобы осознать последствия этого.
Другая теория говорит, что не добро в целом является гарантией существования и выживания. Не оно отвечает за естественный отбор, постоянное развитие и совершенствование, что, в свою очередь, позволяют льву выжить в саванне, а дереву вытянуться еще чуть выше к солнцу.
Другими словами, не добру мы обязаны тем, что прошли путь от планктона к рыбам и дальше до человека.
А злу.
Это его нам нужно за все благодарить.
Зло в его абсолютной форме.
Стефан Анхем "Последний гвоздь"
Elenawatson:
Она не могла похвастаться умением разбираться в мужчинах, но все-таки догадывалась, что им доставляет удовольствие сорвать случайный поцелуй с губ красивой женщины при любой возможности. А еще им было свойственно довольно быстро забывать о случившемся.
Кен Фоллетт "Вечер и утро"
diamond:
С улыбкой на лице Остин сбежал из кухни в гостиную, как только зазвонил его мобильный. Когда прошёл первоначальный шок и некоторое недопонимание благополучно разрешилось, девушки быстро нашли общий язык и сразу подружились – всё, как он хотел.
На экране телефона высветился номер Кольта.
- Привет, друг, - ответил Остин.
- Хай, ты уже дома?
- Да, приехал несколько часов назад.
- Хорошо, - проговорил Коль. – Сделай мне одолжение - окружи себя стражами.
Остин напрягся.
- Что случилось?
- Пленник пока не слишком разговорчив, но кое-что мы из него вытрясли.
- Что? – спросил Остин с опаской в голосе.
Друг немного замялся.
- «Готовьтесь к войне».
- Значит, у нас ещё есть какие-то враги, - ответил Остин.
- Думаю, да. Но, так как мы не собираемся участвовать в обнародовании, возможно, нас всё же оставят в покое.Или ты передумал и хочешь рискнуть? – спросил Кольт.
- Нет, - отрезал Альфа. – Я не буду подвергать стаю опасности, игнорируя угрозу. И к тому же, нашим друзьям может потребоваться помощь.
Крисси Смит "Одиночка"
ИнВериал:
… Но тогда мне остается лишь предположить, что… могу я говорить откровенно?
— Конечно.
— Что вас пугает вовсе не факт сам по себе, а его последствия… я хочу сказать, что вас приводит в ужас не столько влюбленность бедного ребенка, сколько то, что другие узнают и посмеются над этим… По-моему мнению, ваша безграничная растерянность есть не что иное, как боязнь — простите меня — показаться смешным в глазах других, в глазах ваших товарищей.
"Нетерпение сердца" Стефан Цвейг