К. С. Харрис "Где танцуют тени"

natasha-: 05.12.12 00:52

Леся, Таня спасибо за очередное продолжение!
Интересная версия, у Харрис всё возможно.
А мне другие пальчики покоя не дают, которые прикасались к Себу при первой встрече и музыкальные вечера его матушки в Венеции. Мадам Шампань всё в голове крутится. Но представить старушку или беременную женщину в роли хладнокровного убийцы, хотя после подвигов Геро - молчу.....

...

procterr: 05.12.12 05:41

Леся, Таня, спасибо за новую главу!
Под подозрением остаются ещё несколько человек, интрига всё-таки многослойная, здесь замешаны и политика, и деньги... Да и убивали по-разному.

Интересные версии, улыбнули. Представила этих девушек с кинжалом и удавкой.

...

serena-tessa: 05.12.12 06:06

Ура! Спасибо большое за новую главу! Интересно куда же побежал лорд Фоули? Навстречу с сообщником?

...

eolka: 05.12.12 08:44

Добралась))) Ура!!! Девочки большое спасибо за перевод

...

irusha: 05.12.12 11:16

Спасибо за продолжение!

...

Hella: 05.12.12 11:55

Леся, спасибо большое за продолжение!

Правда новая глава и встреча с Фоули ничего толком не прояснила... Все запутанней и страньше становится это расследование


Ну хотя бы радует, что когда закончится эта книга у нас впереди будут еще продолжения этой серии


Я очень на это надеюсь и все таки какие-то намеки на теплоту уже проскальзывают


Вот у меня такой же вопрос возникает - зачем?


Присоединяюсь к вопросу....

...

Никандра: 05.12.12 13:48

Спасибо, за продолжение.

...

MilaS: 05.12.12 16:50

Вот-вот,я тоже так считаю!!!!!

...

lesya-lin: 05.12.12 17:57

 » Глава 49

Не-е-ет, ну как это - свадьба вперед дела справедливости? Не положено!


Какая же она старушка Лет пятидесяти вроде



Наш автор лихо умеет разрешать запутанные детективные узлы:
Можете сами в этом убедиться

Глава 49

Себастьян направлялся за увозившим заместителя министра наемным экипажем, лавируя коляской среди беспорядочного скопления фургонов, карет и телег. Зычно покрикивали возницы, всхрапывали, нервно переступая боком, лошади, лаяли собаки. Виконт старался держаться на приличном расстоянии, чтобы Фоули, оглянувшись, не заметил слежки. В итоге они чуть было не потеряли чиновника сначала на Хеймаркете, затем на Пикадилли.

– Куда это он чешет? – со своего места на запятках пробормотал Том, когда коляска въехала следом за Фоули на Парк-лейн.

– Куда бы ни собрался сэр Гайд, сомневаюсь, что мы там увидим ожидающих его министров, – заметил Девлин.

Они как раз сворачивали на Оксфорд-стрит, ведшую к заставе Тайберн, когда виконт резко натянул поводья. Разъезженную дорогу запрудила отара овец. Над хором жалобного беканья и блеянья гремела сердитая перебранка пастуха с привратником.

– Четыре пенса? Четыре, ты сказал? Ты что, считать не умеешь?! Тут же не сорок голов, а всего тридцать!

– Да это ты в счете ничего не соображаешь! Говорю тебе, гони четыре пенса.

– Проклятье! – ругнулся виконт, глядя, как наемный экипаж с Фоули удаляется вверх по Аксбридж-роуд. – Держи, – сунул он Тому вожжи и десять пенсов – плату за проезд. – И догоняй побыстрее.

Проскользнув через заставу, Девлин протолкался сквозь скученное блеявшее стадо и пустился бежать, поднимая каблуками высоких сапог облачка пыли на грунтовой дороге.

К югу от этого места тянулись безбрежные акры Гайд-парка и Кенсингтонских садов; на севере, выходя фасадами в луга по ту сторону Аксбридж-роуд, возвышались новостройки Сент-Джордж-роу. Но помимо этого здесь находилось только кладбище, затем виднелось несколько разбросанных домиков и начинались Паддингтонские поля.

Куда же, черт возьми, едет заместитель министра?

Спохватившись, что наемный экипаж останавливается перед скромной кладбищенской часовенкой, Себастьян перешел на шаг. Он видел, как сэр Гайд рассчитался с извозчиком, низко надвинул шляпу и торопливо прошмыгнул в ворота погоста.

Девлин последовал за ним.

В тенистой аллее, протянувшейся вдоль дальнего края кладбища, виконт углядел старомодное ландо с двумя ливрейными лакеями. Фигура на облучке показалась Девлину смутно знакомой, но он не смог вспомнить кучера.

Замерев в сумраке под высокими стенами часовни, Себастьян наблюдал, как Фоули пробирается перебежками от одного надгробия к другому, стараясь ступать не по усыпанной гравием дорожке, а по высокой траве.

Что это он делает?

Тут виконт заметил, что на погосте есть кто-то еще. Возле огромной плакучей ивы, затенявшей участок с более давними захоронениями, стояла невысокая, стройная женщина в сером платье, отделанном у ворота простеньким узким кружевом. В руке дама держала пухлый серый ридикюль, ее правый глаз закрывала черная шелковая повязка.

Анжелина Шампань…

Вжавшийся в стену Девлин видел, как сэр Гайд притаился за массивным монументом с классическими колоннами.

Француженка остановилась у одного из приземистых, обросших лишайником склепов. От непогоды большая часть штукатурки с усыпальницы отвалилась, обнажив кирпичную кладку. Мадам проворно осмотрелась по сторонам. Но на погосте было тихо, только ветерок шелестел листьями ивы да где-то вверху весело чирикал невидимый воробей.

Хозяйка кофейни сняла тонкие лайковые перчатки и, нагнувшись, вытащила один из кирпичей в нижнем ряду старой гробницы. Тот был явно не закреплен, поскольку легко поддался. Виконту с его места было видно, как, отложив кирпич в сторону, Анжелина Шампань засунула руку в небольшое образовавшееся отверстие – и застыла.

Вытянув обратно пустую ладонь, она снова метнула вокруг себя стремительный взгляд.

– Приятно удостовериться, что Ясмина Рамадани в кои-то веки сказала правду, – заметил Фоули, выступая из-за памятника и направляясь к француженке. – Хотя бы напоследок.

Дама держалась чрезвычайно спокойно.
– Вы убили ее.

– Да, убил. Но перед смертью красотка сообщила мне чрезвычайно полезные сведения. – Чиновник кивнул на склеп. – Например, местонахождение вашего тайника. И условный сигнал, которым она давала знать, что оставила здесь для вас письмецо. Ну и, разумеется, – сделал паузу сэр Гайд, – что вы являетесь агентом Наполеона. Похоже, удовлетворяя мое любопытство, бедняжка надеялась остаться в живых.

Анжелина наблюдала за приближавшимся Фоули, откинув голову и прищурив уцелевший глаз:
– Как же это вы догадались, что на любовную интрижку с вами Ясмину сподвигли отнюдь не ваши красивые глаза, а ваша умилительная склонность хвастать своей осведомленностью по части государственных секретов?

Острые черты заместителя министра передернулись в гримасе сдерживаемой ярости.
– Между прочим, это Росс мне сказал. Накануне своей смерти набросился на меня с подозрениями. Естественно, я все отрицал. Не уверен, что смог его убедить, но, по крайней мере, он засомневался.

– Так Александр знал? – нахмурилась хозяйка кофейни. – Откуда?

– От де Ла Рока.

– А-а. – Мадам осторожно выпрямилась, сжимая в руках ридикюль и перчатки. – Священник оказался умнее, чем я думала.

– В конечном счете, ума ему недостало. Этот глупец попытался меня шантажировать. Я намеревался сам заткнуть ему рот, да вот кто-то – часом не вы ли? – оказался настолько любезен, что сделал это за меня.

Едва различимый звук – шелест ткани или, может, трение кожаной подошвы о камушек – привлек внимание Себастьяна к одной из гробниц в кружевной тени ивы. Очевидно, ни Анжелина Шампань, ни сэр Гайд ничего не услышали. Но, с другой стороны, виконт обладал необычайно острым слухом.

Прищурившись против солнца, он присмотрелся к высокой женской фигуре, стоявшей недвижимо за гигантским старым деревом. Роскошный бирюзовый с желтым наряд, восхитивший Девлина с утра, сменился муслиновым платьем более сдержанного тона, легким темно-зеленым спенсером и маленькой плоской шляпкой, лишенной каких-либо перьев. Но это, вне всяких сомнений, была его невеста. Себастьян припомнил ожидавшее в аллее ландо со знакомым кучером и задался вопросом, куда Геро подевала свою новую служанку.

А еще – какого черта она тут делает.

Виконт услышал, как Анжелина Шампань сказала:
– Значит, это вы прикончили Росса.

– Нет, – подступил ближе сэр Гайд. – Я полагал, это ваших рук дело.

– Я симпатизировала Александру. И у меня не было причин убивать его.

– Вы бы его устранили, окажись это необходимо. Убили же вы Линдквиста.

– Убили, – криво усмехнулась француженка. – Хотя в определенном смысле швед погиб по вашей вине. Не похвастай вы перед любовницей передачей золота, мы никогда не узнали бы, где его искать.

Девлин уловил, как напряглись плечи Фоули, заметил блеснувшее в мужской ладони лезвие.

– Берегитесь! – вскрикнул Себастьян, срываясь с места.

Но было уже поздно.

Ухватив собеседницу за предплечье, сэр Гайд вонзил ей в грудь клинок.

– Проклятье! – ругнулся виконт, а затем чертыхнулся еще раз, распластываясь на земле при звуке громыхнувшего над погостом выстрела.

Фоули, одеревенев, развернулся в медленном, странном пируэте с выражением ужаса и удивления на остроносом лице. На белом шелке жилета расплывалось блестящее темное пятно. Чиновник сделал шаг, затем закатил глаза и неловко повалился у стенки склепа.

Взгляд Себастьяна метнулся обратно к француженке. Та держала руку внутри ридикюля. В ткани зияла обугленная дыра – должно быть, в сумке прятался небольшой пистолет. На какой-то миг Анжелина Шампань встретилась удивленными глазами с виконтом – и медленно осела на землю.

Девлин подхватился, слыша топот бегущих ног – это мисс Джарвис выскочила из своего укрытия. Очутившись возле раненой первым, он осторожно приподнял ее. Мадам была еще в сознании. Единственный глаз затуманился слезами, пальцы впились в предплечье Себастьяна.
– Как вы здесь оказались?

– Следил за Фоули.

– А-а. – Пауза. – Так вы слышали?

– Да.

– То, что он сказал, – правда. Мы действительно уничтожили де Ла Рока и Линдквиста – оба были агентами врагов нашей родины. Но, клянусь, я не имею никакого отношения к смерти Александра Росса. – Француженка закашлялась, по подбородку полилась тонкая струйка крови. – Je ne regret rien (1), – тихо произнесла она. – Мы же на войне.

Виконт заметил, что мисс Джарвис остановилась у края усыпальницы, не предпринимая попыток приблизиться.

Анжелина Шампань крепче сжала Девлину руку:
– Я так и не рассказала вам о вашей матери.

Себастьян ощутил, как в горле перехватило дыхание.
– Что не рассказали?

– Вы так на нее похожи, – качнула головой мадам. – Вот только глаза… Графиня говорила мне, что у вас его глаза.

– Что? Чьи? Чьи глаза? – но умирающая уже не слышала вопросов.

Виконт держал Анжелину Шампань на руках, пока та не вздохнула в последний раз, пока сердце, замедлившись, не замерло и жизнь не оставила ее. Затем бережно опустил тело на высокую траву, повернулся к невесте и, вперившись в нее тяжелым взглядом, требовательно вопросил:
– Почему вы здесь?

– Следила за ней, – твердо посмотрела в ответ Геро.

– Вы… что? С какой стати?

– Мне показалось, вы ошибаетесь в отношении Фоули…

– Я ошибался. Частично.

– А еще мне подумалось, что хозяйка кофейни могла услышать больше из ссоры своего жильца и де Ла Рока, нежели призналась вам. Я решила, что попытаюсь сама с ней побеседовать, но когда подъехала к кофейне, мадам как раз куда-то отбывала. Она выглядела… странно скрытничавшей, вот я и отправилась за ней.

Себастьян уставился на безвольно согнутые руки француженки. На подушечках ее пальцев четко различались мозоли.

Мисс Джарвис проследила за его взглядом.

– Однажды Анжелина Шампань сказала мне, что любит музыку, – обронил виконт. – Но, безусловно, была слишком хрупкой, чтобы кого-либо задушить.

– Баронесса говорила «мы уничтожили», не так ли? Наверняка у нее имелся сообщник. Не тот ли седобородый мужчина, работавший в кофейне?

– Возможно. – Пусть этим занимаются власти. Девлин поднялся. – Что вы сделали со своей служанкой?

– Она сидит в ландо моей бабушки. Я посчитала, эта рухлядь будет меньше бросаться в глаза, нежели модная карета.

– А переоделись вы с той же целью? Чтобы меньше «бросаться в глаза»?

– В данных обстоятельствах павлиньи перья показались мне несколько неподходящими.

Себастьян поймал себя на том, что невольно улыбается. Затем его взгляд упал на мертвую женщину в траве, и улыбка угасла.

– Вы огорчены ее смертью, – заметила мисс Джарвис тоном, выдававшим как ее замешательство, так и неодобрение.

– Анжелина Шампань мне нравилась.

– Она же предательница…

– Не для Франции.

– И убийца.

– Именно этим люди занимаются на войне – убивают друг друга.

– Но здесь же все было иначе!

– Нет, все то же самое, – покачал головой Себастьян. – Разве что не настолько без разбору.

Геро кивнула на распростертый окровавленный труп заместителя министра.
– Ваши слова применимы и к Фоули. Он ведь убивал вражеских шпионов.

– Сэр Гайд шел на это не ради Британии, а ради собственной шкуры – чтобы скрыть свою измену отечеству. Мадам Шампань была права: в некотором смысле это он убил де Ла Рока и Линквиста, хотя и не затягивал собственноручно удавку и не орудовал дубинкой. Именно его тщеславная, самовлюбленная болтливость стала причиной их смерти.

Взгляд Девлина снова вернулся к теперь безмятежно-спокойным чертам француженки.

Над переносицей Геро собрались две хмурые морщинки.
– В голове не укладывается, как баронесса могла работать на Францию после того, что революция сделала с ней. С ее мужем… С сыном…

– То была Франция тысяча семьсот девяносто второго года, страна Робеспьера, якобинцев и террора, а не великая империя Наполеона. Ничего удивительного, что те, кто любит Францию, видят в императоре не чудовище, а скорее…

– Спасителя?

– Вот-вот. – Себастьян задался вопросом, как долго Анжелина была французским агентом. Неужели со времен Директории (2)? Когда еще жила в Венеции, а затем в Испании?

Когда познакомилась с его матерью?

– Все равно непонятно, – не унималась мисс Джарвис. – Если мадам Шампань убила Линдквиста и де Ла Рока, а сэр Гайд – турчанку, кто же тогда заколол Росса и Кинкайда?

– Русский друг Александра, полковник Дмитрий Чернышев. Сложность в том, что я не могу это доказать. А если бы и мог, негодяй пользуется дипломатической неприкосновенностью.

ПРИМЕЧАНИЯ:
(1) Je ne regret rien (фр.) – Я ни в чем не раскаиваюсь / Я ни о чем не жалею.
(2) Директория (точнее – Исполнительная Директория) – правительство Французской республики, существовавшее с 4 ноября 1795 г. до 10 ноября 1799 г., после падения диктатуры якобинцев. Государственный переворот 18 брюмера (9 ноября 1799 г.), совершённый Наполеоном Бонапартом при поддержке части армии и крупных финансистов, положил конец существованию Директории и привёл к установлению режима военно-буржуазной диктатур

...

Маи: 05.12.12 18:18

Спасибо за продолжение Ура!!!! Скоро конец.

...

BinaG: 05.12.12 18:20

Девочки спасибо большое за быстрейший перевод. Вот и выяснили, кто убийцы.
Мне тоже жалко мадам Шампань, интересная была женщина. А ее высказывание насчет отца Девлина прямо заинтриговало.
Еще раз вам большое спасибо.

...

ALPINA HAMANN: 05.12.12 18:29

Леся, Таня, Спасибо за главу))
Ну дела Мадам Шампань одна из убийц....как-то я не особо вспоминала про неё, когда ломала голову, кто кого прибил А Геро не перестаёт удивлять, первая догадалась, что Мадам при делах, вот молодец)))))и в итоге будущие молодожёны встретились на слежке Дааа, точно, два сапога пара
ну да ладно, а как Девлин понял, что полковник убил Росса и Кинкайда? ну да, один способ убийства,и что с того......и как теперь доказать, что это полковник????книга близится к концу, а загадки всё равно остаются..
Кстати, lesya-lin, а мой вопрос ещё актуален

...

lesya-lin: 05.12.12 19:01

 » Глава 50

Глава 50

К тому времени, как Себастьян покончил со всеми малоприятными формальностями, неизбежно последовавшими за насильственной смертью заместителя министра иностранных дел и французской шпионки, город накрыла принесенная ветром грозовая темень.

Придя к жилищу полковника Дмитрия Ивановича Чернышева в Вестминстере, виконт увидел двухколесную крытую повозку, стоявшую в круге света от моргающих масляных фонарей, высоко подвешенных на стенах Абингдон-Билдингс. Русский дипломат в длинном, ниспадающем складками плаще, зажав под мышкой трость с серебряным набалдашником, наблюдал за погрузкой небольшого стола-сундука в задок запряженного мулом фургона.

– Переезжаете? – поинтересовался Девлин, окидывая взглядом громоздившуюся на дорожке кучу чемоданов, картонок и баулов.

Чернышев обернулся:
– Меня отзывают в Россию.

– Вот как? Что-то случилось?

– Да, боюсь, мой отец серьезно болен.

– Очень жаль.

Полковник ответил на сочувствие коротким признательным кивком.
– С утренним приливом в Санкт-Петербург отплывает корабль, «Старый дуб».

– Надо же, как удачно, – уставился Девлин в румяное, симпатичное лицо собеседника. – Должно быть, вы уже знаете о гибели сэра Гайда Фоули и Анжелины Шампань?

– Да, по клубам носится дюжина, если не больше, различных изложений этой истории. Не сомневаюсь, что ни одно из них не является достоверным, хотя, разумеется, о правде можно только гадать. Бедный Александр. Кто бы мог подумать, что он падет жертвой французов и где – здесь, в Лондоне. – Чернышев покачал головой, сложив губы в скорбную улыбку. – Во всяком случае, вы добились для него некоторой справедливости.

– Не совсем. Видите ли, ни Фоули, ни Анжелина Шампань не убивали Росса. – Виконт помолчал. – Это сделали вы.

Русский подал картонку ожидавшему внутри повозки камердинеру и скептически хмыкнул:
– Какой же у меня мог иметься мотив?

– В тот вечер вы и не думали встречаться с приятелем в пабе у Крибба. Наоборот, Александр ждал вас в своей квартире – и не в полночь, а около восьми – и вы отличнейшим образом застали его дома, живого и здорового. Росс пригласил вас зайти, может, даже предложил вина. В конце концов, он только что узнал от Иезекииля Кинкайда, что Соединенные Штаты объявили нам войну, и, несомненно, тревожился, как скажется такой поворот событий на шансах России заключить деятельный альянс с Англией. У Александра остались приятные воспоминания о проведенных в России годах, он симпатизировал вашей стране и хотел, чтобы участие британских войск помогло остановить поход Наполеона на Москву. Росс пытался разыскать своего патрона, но безуспешно, поэтому вполне логично, что он горел желанием обсудить последние новости с давним другом. – Девлин сделал паузу. – Вот только не ожидал от друга удара стилетом.

– Что за нелепица, – фыркнул Чернышев, бросая в задок фургона очередной чемодан.

– Мне кажется, принятое вами под влиянием момента решение убить Росса прежде, чем он сообщит новость начальству, явилось жестом отчаяния. Ирония в том, что, по моему мнению, сэр Гайд Фоули вполне мог приказать подчиненному помалкивать, даже успей тот доложить о полученных сведениях. Но у вас не было возможности предвидеть такой исход, и, полагаю, вы рассудили, что не можете позволить себе рисковать. Поэтому, когда добрый приятель повернулся спиной – вероятно, налить еще по стаканчику? – вы тихонько достали из прогулочной трости стилет и ударили Росса в шею. Затем сняли с бездыханного друга окровавленную одежду, уложили его в постель, чтобы придать смерти вид естественной, и унесли запачканные вещи с собой. Вы посчитали, что на Джаспера Кокса, имевшего собственные резоны хранить молчание, можно положиться, но в отношении Иезекииля Кинкайда уверены не были. Вот почему отыскали американца в «Луке и быке» и послали записочку якобы от Кокса с просьбой явиться в сады «Святой Гелены»…

– Абсурд!

– Где подстерегли торгового агента и закололи. Учитывая обстоятельства, вероятно, в смерти Кинкайда также не было надобности, но вы – человек в высшей степени основательный. Замотанный в рогожу труп американца вы отвезли в собственной коляске в Бетнал-Грин, где и утопили в канаве. Затем отстирали одежду Росса и подбросили ее обратно в шкаф, когда сэр Гарет вернулся к себе в Оксфордшир. Кстати сказать, отменная внимательность к деталям. Единственное, что некоторое время вызывало у меня недоумение – взломщик, с которым довелось столкнуться на квартире Росса. Но потом я догадался, что его, скорее всего, послали удостовериться, не оставил ли покойный каких-либо записей о том, что узнал от Кинкайда.

Чернышев перестал делать вид, будто занят погрузкой вещей.
– Любопытная версия, – обронил он, – но и только. Доказательств никаких. Вы цепляетесь за соломинку, Девлин. Зачем? Мадам Шампань мертва. Пусть эта история на ней и закончится.

Себастьян покачал головой.
– Забирать из квартиры Росса копию отчета французского военного министра было ошибкой. Равно как и топить труп американца в Бетнал-Грин. Ночь стояла темная, да не совсем. Вас видели.

Ноздри полковника дрогнули в быстром вдохе.
– Беспочвенное обвинение меня в жестоком преступлении – не более чем жалкая попытка подорвать дружеские отношения между нашими государствами. Кроме того, даже окажись ваше измышление правдой – а это не так – не забывайте, я – член дипломатической миссии и, согласно Акту о дипломатических привилегиях 1708 года, вашим законам неподсуден. У меня дипломатическая неприкосновенность. – Чернышев потянулся за увесистым баулом и, крепко ухвативши кожаные ручки, выпрямился: – Так что, когда «Старый дуб» утром отчалит, я буду на его борту.

Не спуская глаз с трости под рукой русского, Девлин оскалил зубы в усмешке:
– Ваша третья ошибка состояла в попытке отвлечь меня похищением мисс Геро Джарвис. Ни у кого не может быть неприкосновенности от Джарвиса… или от меня.

Полковник замахнулся, целясь в голову виконта кожаным чемоданом.

Себастьян отразил мощный удар вскинутыми руками, пошатнувшись от силы отдачи. Уловив стремительный взмах метившего ему в пах каблука противника, он отскочил назад, врезался в гору картонок и дорожных сундуков, оступился и упал.

Чернышев швырнул в него чемоданом и бросился в сгущающийся сумрак.

– Дьявол и преисподняя! – чертыхнулся Себастьян, с трудом поднимаясь на ноги среди опрокинутой поклажи.

По булыжникам застучали каблуки – это русский дипломат мчался по проезду, шедшему вдоль боковой стены Абингдон-Билдингс. Девлин ринулся следом в узкий сырой проулок, выведший к безлюдному причалу с разбросанными мотками пеньки и грудами ящиков. От пробегавшего по обшарпанному настилу Чернышева в воздух взмыла стая пронзительно верещавших белых чаек.

В этой части Вестминстера парадные улицы, окружавшие здание парламента и аббатство, превращались в лабиринты потемневших от старости домов. Винокуренные заводы, кузнечные цеха и лавки скупщиков железного лома выходили на угольные склады и длинный ряд пристаней, где баржи, прибывавшие из графств выше по реке, выгружали разнообразные товары: от сена до камня и леса. Сейчас, в стремительно сгущающейся темноте, береговая полоса лежала пустынная, только баржи, люки которых были задраены в ожидании грозы, чертившей вздыбленный горизонт вспышками молний, покачивались на низкой воде.

Опережая шагов на тридцать отставшего Себастьяна, русский полковник бросился через открытый отрезок настила туда, где маячили высокие стены прибрежной пивоварни – черные от копоти кирпичи на фоне быстро темневшего неба. Тяжелый, острый дух дрожжей и хмеля смешивался с запахами дегтя и реки. Ряды бочонков, уложенных накатом по три-четыре штуки в высоту, отбрасывали по двору темные тени. Чернышев нырнул между штабелей, и на безлюдном берегу внезапно воцарилась тишина: русский затаился.

Над рекой прокатился гром. Девлин резко остановился, и тут его сверхъестественный слух различил тихий свист извлекаемого из ножен хорошо смазанного клинка.

Себастьян медленно продвигался вперед, бдительно улавливая всеми чувствами малейший признак движения, легчайший шелест предательского вдоха. Он как раз достиг края первого ряда, когда услышал слабое трение дерева о дерево. Отскочив назад, виконт ощутил дуновение ветра от пришедшей в движение стены бочонков.

Штабель рухнул вокруг Себастьяна раскатистым, грохочущим, шумным каскадом разломанных клепок и звенящих обручей. Загремев цепью, залилась истерическим лаем собака, где-то вдалеке окликнул ночной сторож.

Послышался топот быстро убегающих ног. Девлин перелез через груды разбитых, перекатывающихся бочонков как раз вовремя, чтобы увидеть, как Чернышев исчезает за углом пивоварни.

Проклятье!

Виконт погнался за русским через причал для разгрузки камня с высящимися кучами грубо тесаного гранита и песчаника во двор гончарной фабрики. Над берегом вспыхнула молния, высветив длинное, разлапистое строение из неоштукатуренного кирпича с пологой черепичной крышей и двумя длинными дымовыми трубами. Под высоким, похожим на помост стеллажом, который тянулся вдоль торца здания и был уставлен огромными глиняными сосудами, Себастьян круто притормозил.

Полковник снова где-то спрятался.

Послышался глухой стук, затем легкое «дзин-н-нь», словно посудина из обожженной глины стукнулась о соседнюю. Задрав голову вверх, виконт ухватился за край стеллажа и осторожно подтянулся на высокий настил. Дождь припустил сильнее, зарябил темную колышущуюся гладь реки, гулко забарабанил по грудам горшков и ваз, труб и водостоков. Себастьян бесшумным броском взметнулся на скат крыши и приподнялся на корточки.

Под гладкими кожаными подошвами сапог старая черепица была скользкой от влаги и мха. Девлин аккуратно выбрался наверх, перелез через гребень крыши и присел на противоположном скате, ощущая, как греет спину тепло еще не остывших дымоходов обжиговых печей.

Отсюда виконт осмотрел широкую, приподнятую над землей площадку, шедшую вдоль задней стены цеха. На дальнем ее конце застыл выжидающий Чернышев. Фигура полковника почти полностью скрывалась в тени десятков массивных глиняных сливных труб фута по четыре в длину, вертикально выставленных на помосте. В небе вспыхнул зазубренный зигзаг молнии, и Себастьян заметил блеснувший в руке противника стилет. Вокруг лил дождь, наполняя воздух запахом мокрой глины.

Высвободив из потайных ножен в голенище свой кинжал, Девлин спрыгнул на край площадки. От его приземления ближайший ряд труб пошатнулся, и виконт услужливо подтолкнул их сильнее.

Те медленно накренились, опрокидывая собой второй ряд, затем третий, пока все множество труб не повалилось, как костяшки домино, раскатистым крещендо звенящей, бьющейся вдребезги керамики. Стремительно обернувшийся Чернышев увидел, что на него рушится громыхающий вал, и спрыгнул с помоста во двор.

Себастьян, сжимая нож, приземлился на корточки в нескольких шагах от противника. Проделав изящный пируэт, русский дипломат вытянул стилет, словно шпагу, и согнул левую руку, принимая классическую стойку.

– Что ж, – осклабился он, – вот мы и на месте.

– Вы, судя по всему, фехтуете? – обронил Себастьян.

– С детства, – Чернышев поиграл кистью. – А вы, как я слышал, служили в кавалерии. Жаль, сабелька ваша коротковата.

– Как и ваша шпага, – съязвил Девлин.

– Что верно, то верно.

Противники настороженно кружили друг против друга. Они были равны по силе, почти одинакового роста и сложения, оба хорошо обучены воинскому искусству. Но их клинки сильно различались. Стилет русского являл собой колющее оружие без режущих кромок, в то время как кинжал виконта имел остро заточенное по краям, но значительно меньшее по длине лезвие.

Чернышев атаковал первым, сделав выпад, словно фехтовальщик шпагой, целясь острием Девлину в сердце.

Себастьян ушел от удара, слегка уклонившись вправо. Подошвы сапог скользили на покрытых грязью булыжниках мощеного двора. В тяжелых тучах, нависших над береговой линией, плясали молнии, вокруг барабанил дождь.

– Кажется, преимущество на моей стороне, – заметил полковник. – Знаете, вам ведь не следует драться со мной. Разве вам не зазорно оставлять мисс Джарвис на тягостном вдовьем положении прежде, чем защитите ее своим именем?

– И что, мне просто отойти в сторону?

– Почему бы и нет?

Вдалеке грянул гром.
– Я уже сказал, почему нет, – отрезал Себастьян.

Чернышев, состроив гримасу, сделал еще один выпад. Виконт опять скользнул вправо. Повторяющееся движение было намеренным – он настраивал соперника на требуемый лад.

Полковник снова ринулся вперед, ожидая, что Девлин и в третий раз увильнет в ту же сторону. Но на этот раз вместо того, чтобы уклониться, Себастьян устремился навстречу противнику. Такой трюк использовали в драках уличные бойцы. Захватив левой рукой правую кисть Чернышева, виконт дернул его на себя и вонзил кинжал русскому под ребра, направляя острие к сердцу.

Увидев, как распахнулись от изумления глаза Чернышева, Девлин отступил. Полковник рухнул на колени, прижал руки к груди и повалился лицом вперед.

– Вот тебе твоя чертова неприкосновенность, – бросил Себастьян, вытирая с лица дождевые капли.

...

ALPINA HAMANN: 05.12.12 19:06

Лесечка, спасибо!!!!!!!!!!

...

Suoni: 05.12.12 19:16

Ух, ты! Вот и развязка!

Теперь можно и жениться.

Леся, Таня, спасибо!

...