Лондон

Джереми Роджерс:

В одних джинсах и босиком я расхаживал по квартире, плечом удерживая мобильник у уха.
- Ты как всегда прав, отец.
Поддакивал, не вслушиваясь в речь отца. Остановился у барной стойки, отделяющей гостиную от кухни, чтобы налить кофе в широкую чашку.
- Я обязательно возьмусь за ум.
- Почему бы тебе не взять пример с сестры?! Она всего добивается сама, – возмущался отец, как всегда возводя любимую дочь на пьедестал.
- Да, Челс просто умница. Конечно, возьму с нее пример, - сигнал в ухо, - вторая линия, должен попрощаться. Маме привет.
Не успел перевести дыхание, как в трубке слышится голос той, с кого необходимо брать пример.
- Просто день воссоединения семьи какой-то.
- Ты о чем?
- Привет, старушка. Что случилось на сей раз?
- Это я хочу задать тебе этот вопрос, Джер, – голос сестры строг. – Звонила мама, сказала, что ты снова уволился. Опять, Джер?!
Поморщился.
- Челси, только что отец наставлял на путь истины, теперь еще и ты? Давай оставим.
- У него получилось?
- Старушка, ты меня недооцениваешь, - хмыкнул в трубку и пригубил остывающий кофе.
- Поговорим при встрече, - констатирует старшая сестра, - мою машину забрал эвакуатор. Заедешь за мной, Джереми? Я опаздываю на интервью.
Поморщился еще раз, испытывая желание сбежать на Аляску, и чтобы там не ловил телефон звонки от родственников.
- Были другие планы, - начал я, но был остановлен Челси.
- Отложи, - настаивает, - мне нужна твоя помощь.
Поставив локти на барную стойку, опустил голову, проводя по лицу рукой. Вздохнул.


Вы слышали выражение «паршивая отца в стаде»? Это про меня. Идеальная интеллигентная семья, идеальные родители, идеальная дочь и такой неидеальный я. Челси, помешанная на спортивных играх чуть ли не детства, быстро определилась со своим жизненным путем, а я нет.
Сестра старше меня всего на два года, но считает что мудрее меня во много раз. Наставляет на путь истинный и в то же время прикрывает мой зад, когда это необходимо. Конечно, ведь и я прикрывал ее. Настолько не похожи, но в тоже время настолько одинаковые. Люблю ее.
Гоняла с нами в футбол и переживала, что Боб не обращает на нее внимание. А кто обращает внимание на девчонку в спортивных штанах и растянутой футболке, если она к тому же стоит на воротах.
Мы, мальчишки, мечтали о девчонках из группы поддержки. Да-а, это банально. Но, черт возьми, их гибкость поражала, и в головах подростков, то и дело вспыхивали яркие картинки, как можно применить их гибкость. Думаю, всему виной порно журналы. Нет, я, конечно, их не покупал, мне бы не продали, их доставал мой друг Боб, в которого была тайно влюблена Челси.
Но однажды друг перестал быть другом. Челси решила признаться ему. Глупая. Я отговаривал. Честно. Но разве можно ее в чем-то убедить. Упряма, вся в отца. Она принарядилась, расчесала волосы и тогда я понял, что моя сестра очень даже хорошенькая, ничем не хуже тех девчонок из группы поддержки.
Вечером того же дня, она пришла домой в слезах... Боб посмеялся над ней. Я видел как она плачет и кулаки сжались сами по себе. Волна гнева затопила все существо, я выбежал из комнаты, преодолел несколько кварталов и начистил рожу своему бывшему лучшему другу.
- Никто не смеет издеваться над моей сестрой, - сказал тогда я, замахиваясь в очередной раз.


В машине гремела музыка. Я громко подпевал солисту «Good Charlotte», пока ехал на встречу с сестрой. Погожий денек плавно перетек в тихий вечер. Солнце садилось за горизонт, а прохожие возмущенно смотрели на ревущую басами машину, проезжающую мимо. Я буквально слышал их недовольное цоканье.
В кармане завибрировал телефон. Приподнявшись на сиденье, чтобы было удобнее вытащить мобильник, одной рукой сжал руль. Я не заметил, как на дорогу шагнул человек. А когда увидел, забыв о мобиле, обеими руками вцепился в руль и что есть силы нажал на тормоза. Послышался визг и машину слегка занесло, но она по инерции продолжала ехать вперед. Глухой стук о капот автомобиля вышиб из меня холодный пот.
Машина остановилась, у тротуара скопились люди. Матерные слова застряли в горле, когда, выскочив, я увидел лежащее на дороге тело. Руки вспотели и я вытер ладони о джинсы. Впереди замаячили последствия. Сколько дают за непредумышленное убийство?
- Он несся как дьявол!
- Как не стыдно.
- Ах, какая молоденькая.
- Понакупают тачек, лучше бы мозгов себе купили.
Возмущение свидетелей слилось в один дребезжащий, раздражающий звук. Как назойливые мухи, которых хотелось прихлопнуть, чтобы не жужжали. Подошел к девушке, опустился на колени.
- Эй, - слегка коснулся плеча. - Эй, вы меня слышите. Вызовите кто-нибудь скорую! - крикнул я в толпу зевак.
Стон. Тихий, полный боли женский стон. Вздохнул с облегчением. Жива. Версия о непредумышленном убийстве, отпала и это меня обрадовало.
Светлые волосы разметались по серому асфальту, в их золотистых прядях играли блики заходящего солнца. На правом виске ссадина - следствие падения. Пухлые губы приоткрылись, грудь вздымалась, но как-то слабо. Глаза закрыты.
- Вы можете идти? – я взволнованно смотрел на девушку, ощупывая ее взглядом. Тонкая талия, стройные ноги до щиколоток и обратно вверх от талии к ребрам, не для того, чтобы оценить ее красоту - кстати, оценил - а для того, чтобы понять, что ничего не сломано.
Снова стон и глаза девушки открылись. Дымчатая туманность Лондона в свежести утренней зелени. Она посмотрела на меня и снова спрятала взгляд за пушистыми ресницами.
- Да где же эта чертова «скорая»? – посмотрел вдаль и разочаровано вдохнул, - я попробую вас поднять, хорошо?
Девушка ничего не ответила.
Расценив это по-своему, я аккуратно поднял молодую женщину. Она была легкой, как пушинка. Быстрым шагом сквозь толпу. Рявкнув на них и уложил девушку на заднее сиденье автомобиля. Сел за руль и на прежней скорости рванул в ближайшую больницу. Повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть бледное лицо блондинки и всю дорогу смотрел на нее.
- Скоро приедем, потерпите, - кивнул девушке, когда наши глаза встретились в зеркальной поверхности.

...

Рианна Гаррисон:

Несколько ранее.

Лондон, как мужчина с переменчивым настроением. Ты знаешь его поведение, но надеешься на лучшее. И, само собой, знания оправдывают себя и мы видим дождливый день в середине лета. Дождь портит все планы и вот я брожу в торговом центре, рассматривая витрины, пока не встречаюсь взглядом со своей знакомой. На губах возникает улыбка и я вспоминаю свои недавние мысли о Лондоне. Иногда этот город умеет удивлять.
Неожиданная встреча превращается в вечер воспоминаний. Мои щеки заливает краской от воспоминаний поступков в годы учебы.

***

На стенде Нью-Йоркского колледжа развешаны разноцветные листки объявлений, но лишь один листок привлекает внимание двух симпатичных студенток. Одна из которых я.
- Студенты отличившиеся в этом учебном году и выпускники нашего колледжа получают возможность поехать в один из самых этнически богатых городов мира – Лоднон, - своим сладким голосом читает объявление Эшли.
- Ммм, заманчивая мысль, поехать и раскрепостить этих аристократических ханжей.
- Риан, ты не выпускница, - закатывает глаза подруга, - А всего лишь на первом курсе и тем более не отличилась оценками.
- Как это? А тройки-двойки не считаются? - я хитро улыбнулась, придумывая план.

Папу пришлось уговаривать, но перевес был на моей стороне. То бишь мама. Обман с оценками прокатил. Бедная Рианна, весь год училась на «отлично» и не заслужила отдых?.. Непорядок.

И вот мы с подругой прогуливаем официальную часть «подарка». Гид рассказывает историю лондонских улиц и площадей, а я набираю СМС со своего первого в жизни телефона. Текст примерно во всех одинаковый. «Ура! Я прилетела в Лондон! Приглашаю всех на вечеринку». Все знакомые приглашены. Немного странно, что вечеринку по случаю окончания колледжа проводили в клубе, но тем лучше для меня. Хотя я догадывалась, что идея с вечеринкой принадлежит вовсе не преподавателям и не директору, а какому-нибудь выпускнику-футболисту.
Официалка окончена, культурная часть вечеринки в холле колледжа, тоже. Настало время клуба. Громкая музыка, реки алкоголя и раскрепощенные студенты раскачивали клуб по полной. Обычных посетители было мало. Я заказала себе джин тоник и веселилась с подругой Эшли и с новыми знакомыми. Один бокал, второй, третий и вуаля, все официанты готовы раздеться за мои не хилые чаевые. Все было бы как обычно: веселье, алкоголь, очень редко секс и конечная станция – моя теплая кроватка. Если бы не один субъект, который дал волю моей фантазии.
Так началась история с пари.
- Привет, американка, не желаешь познакомиться с горячим англичанином? - услышала возле себя противный шепот с явным намеком на интим. Поворачиваюсь и встречаюсь с ярко-голубыми глазами. С такой внешностью можно и непристойности шептать девушкам, после такого взгляда, все забудешь, утопая в их омуте. Ммм...
- Отвали! – Приехала-то я за другим и не привыкла изменять постоянному партнеру. Повернулась обратно к своей компании и взяла закуску со столика.
- У вас в Америке все такие или ты особенная? - не сдавался красавчик.
- А ты езжай и посмотри, раз такой крутой!
- Да вот не знаю стоит ли ехать, если все такие сложные, как ты...
Вот засранец, а!
- Что ж, переоценила я тебя. Теперь точно отвали! - Я встала и направилась к сцене.
- Риан, ты чего задумала? - кричит мне вслед Эшли, но в головушку мою закралась идейка, и пусть скажут за нее «спасибо» этому голубоглазому чуваку. Посмотрим, кто лучше: американки или англичанки!
-Раз, раз... - я постучала по микрофону, привлекая внимание. - Дорогие девушки, предлагаю вам небольшое пари! Желающих прошу подойти ко мне и сразу сообщать откуда вы родом.

Желающих оказалась немало, но учитывая перевес англичанок, пар для пари создалось всего несколько. Условия были простые: соблазнить мужчину снять рубашку. «Жертву» выбирали сами. Обычно это были первые попавшиеся свободные мужчины. В мои планы входило сидеть и собирать рубашки. Плавные движения девушек вокруг мужчин, разные мелодии, страсть с алкоголем смешивались в воздухе. Одним словом, пафосная вечеринка богатых и молодых студентов. Мне в то время это нравилось. Я была как рыба в воде. Дочь богатых родителей, ни в чем не знающая отказа. Получала все, что душа пожелает. Мой парень намного старше меня, сексуальный, опытный и только мой.
Пари завершалось, счет колебался, но оставался равным. Одинаковое количество рубашек с обеих сторон. Ни американки , ни англичанки не хотели сдаваться. В итоге, когда все партии были сыграны, оказалась ничья. Желающих больше не было или американок больше в клубе оказалось - не суть. Главное, что меня толкнули решить исход поединка. Это было неожиданно, но сдаваться и подводить своих я не собиралась.
Вот тогда-то я и познакомилась с мисс Недотрогой – Кэролайн Торнтон. Аристократкой до мозга костей. Темные ухоженные волосы, милое личико, шикарная фигура. Уверена, в своем колледже она сводила ребят с ума. И наверняка не замечая. Улыбнулась мило и все, парень ее. Я смотрела на нее и не могла понять в чем наша схожесть. Естественно, только внешняя, меня тихоней уж точно не назовешь. Может, наши попы? Точно, только они! Я улыбнулась своим мыслям и сказала ей:
- Удачи, англичанка! Надеюсь, ты умеешь веселиться!
Умеет, еще как умеет... Но это мне ещё только предстояло узнать.
Я повернулась и начала взглядом искать подходящую «жертву». Пьяные и озабоченные студенты, которые за один лишь поцелуй готовые снять всю одежду – пропускаем. Я обратила свой взгляд на посетителей клуба – более зрелый контингент. Взгляд, наконец, наткнулся на мужчину у бара. Явно не двадцатилетний оболтус и не студент. Дорогая рубашка, ухоженные волосы, до блеска чистые туфли и дорогие часы, говорили что, этот человек давно обрел самостоятельность и нашел свой жизненный путь. Такого сложновато будет соблазнить, но лучше кандидатуры я не видела... и не хотела видеть. Я подошла к нему и села на барную стойку перед мужчиной. Ногу на ногу, лучезарная, соблазнительная улыбка, неотрывно смотрю в глаза.
- Угостите леди выпивкой?
- А леди уже совершеннолетняя? – явно насмехается надо мной.
- Не поверите, - хитро улыбнулась, сдерживая свой саркастический ответ. Помни про рубашку, Рианна! - Как раз отмечаю свое восемнадцатилетие. - провела пальцами по груди поверх рубашки и продолжила, - Так, как на счет выпивки?

...

Бронт Стоун:

настоящее
Хмурясь, спускаюсь вниз по лестнице, позвякивая наручниками. Что за чертовщина происходит? Я все еще был в недоумении от происходящего. Еще никогда не был в такой передряге. Голова трещала, и каждое движение отдавалась в висках. Меня вывели на улицу и, я сморщил лицо от яркого света. Несколько зевак остановилось, чтобы посмотреть на происходящее и, я инстинктивно выпрямил спину и поднял голову. Это был рефлекс отработанный с детства. С малых лет меня учили, как нужно вести себя на людях. Отец постоянно давал инструкции и постоянно делал замечания. Нельзя сказать, что я был послушным малым, но всё это воспитание имело успех и дало свои плоды. Кстати об отце. Не думаю, что ему это понравится. После всех этих передряг он обязательно сделает мне выговор. Черт! Как ни странно сейчас меня волновал больше мой отец, чем вся эта нелепая ситуация с убийством. Влез в машину и уселся напротив еще одного «счастливчика». Не прошло и минуты, как этот малый был без чувств. Его тело медленно съехало на коврик полицейской машины. Твою мать! Передо мной еще никто никогда не терял сознания! И надо сказать, это было чертовски не приятно. Слегка пнул его ноги. Ноль внимания. Парень так и лежал без чувств, бледный как моя простыня. Тогда склонился к нему и протянул ладони, все еще заключенные в наручники и хлопнул его по щеке. Потом еще. Реакции никакой. Неужели он мертв? Постарался вложить побольше силы в свой удар. Не помогло.
- Да, твою мать, ты очнешься или нет, дохлик. – потряс его за плечи. – Что за день такой?
Если к первому убийству я не имел никакого отношения (в этом был уверен на сто процентов) то, этот грохнулся при виде меня. Никогда бы не подумал, что могу производить такой эффект. Терпение было на исходе.
Еще пару раз дал ему звонких пощечин, но все было тщетно.
- Эй, парни. Черт возьми! Он без чувств. Остановите машину. Ему нужен доктор. Ну же.
Огляделся. В темной кабине не было видно почти ничего. Скамейки, приделанные друг против друга, с боку решетка к водительскому отсеку, напротив которой располагались двери, которые сейчас были закрыты. Что же делать? Под лавкой, где сидел этот бедовый увидел бутыль. Вытащив её двумя пальцами, открутил крышку и принюхался. Ничем особенным не пахло и прыснул жидкость на него. Оставалось надеяться, что это была простая вода. Он приоткрыл глаза и, я расслаблено уселся на свое место. Незнакомец стал что-то недовольно бурчать и рукой вытирать лицо.
Наблюдая за ним, начал вспоминать….

За день до..
Рыжий парень меня осмотрел с головы до ног и будто удостоверившись в каких-то своих догадках, улыбнулся.
- Бро, а ты в курсе куда ты пришел? – он явно веселился.
Вообще, мне показалось странным, что он вообще заговорил со мной, да еще интересуется знаю ли я куда пришел. Ну конечно знаю, я же не остолоп какой-нибудь. Отпив глоток пойла, осматриваю зал более внимательно. Что-то было не так, но вот что? Это уловить не мог. Потому, пока еще расслаблен. И единственно, что меня сейчас досаждало, это мой рыжий, тощеватый, большеротый и любящий задавать тупые вопросы собеседник.
- В бар, - процедил я.
- Ага, бар, «Голубая устрица». Название не смущает?
Нет меня не смутило название. Что было на уме того парня, который придумал его меня абсолютно не волновало.
- Моллюск, как моллюск. – когда же придет этот чертов Стью? Я его убью!
- Ну да, голубой и голубой. Я вообще ничего зазорного не вижу, ну не любят мальчики девочек, так что ж, бывает.
Только когда он произнес свои слова, до меня вдруг дошло что было тут не так. Тут не было ни одной девушки, ни одной юбки. Только кожа на мужских телах, да глянец в волосах. Я вскочил с высокого табурета, намереваясь покинуть это заведение немедленно. Но сзади подошли какие-то два мужеподобных существа и положили руки на плечо. Я скривился и попытался оттолкнуть их.
- Бро, малыш, ну что за психи, ну смотрел я на вон того симпатягу, но люблю то я все равно тебя!
Как он меня назвал? Малыш?
- Я тебе сейчас зубы повыбиваю, один за одним, с наслаждением, – шиплю на своего нового знакомого.
- Расслабься ты не в моем вкусе, как пока и все кто тут присутствует,- шепчет мне на ухо, - один ты отсюда не выедешь часов так еще пять шесть, а лучшей… безопасной пары, чем я ты уж точно не найдешь.
Двое моментально покидают нас и мы остаемся вдвоем.
- Я просто не понимаю. Зачем ему это надо было?
- Ты о чем? - задал свой вопрос Эдди.
- О том, что меня сюда пригласил мой друг Стью. Но он не способен на такие шуточки.. Понимаешь. Френк способен, а он нет. – я недоуменно уставился на нового знакомого.
- Может он изменился? Люди знаешь ли меняются. – он сделал новый заказ и расслабленно расположился на табурете. – Во всяком случае, тебе стоит его дождаться. А там все и выяснится. Но я обещал тебя отсюда вытащить, так что нам придется скоротать время вдвоем. Куришь?
Он протянул мне пачку сигарет и я взял одну. Закуривая, Хоторн спросил.
- Так как твое настоящее имя?
Я посмотрел на него с интересом. А у парня котелок варит.
- Бронт Стоун. – затягиваясь сигаретой, признался я. – теперь твоя очередь рассказывать о себе.
- Что тебя интересует конкретно?
- Ну кто ты? Чем занимаешься по жизни? И вообще как здесь оказался?
Эдди усмехнулся.
- Ты действительно хочешь это знать?
- Ну нам так или иначе надо себя чем-то занять. Так почему не твоим рассказом о себе?
- Ну тогда слушай, блондин.

Настоящее
- Выходим по одному. Не разговариваем. – голос полицейского звучит гулко и отдается в ушах.
Эдди уже очнулся, но был по-прежнему бледен и старался на меня не смотрел, постоянно отводя глаза. Войдя в полицейский участок, нас развели по разным камерам. Там меня продержали несколько часов. За это время передумал все что мог. Но у меня не складывалось. Что-то было упущено. Я вспоминал всех людей, с которыми мог встречаться за всю свою осознанную жизнь. Я перебирал в голове имена и фамилии, но ни одного с именем Эрик Шварц я не знал.
Когда меня привели к инспектору Брауну, я сел на стул.
- Сейчас я буду задавать вам вопросы, а вы должны на них отвечать. Даже если они вам покажутся глупыми и смешными. Начнем. Как ваше имя?
- Бронт Стоун.
- Ваша дата и место рождения.
Вопросы посыпались как из рога изобилия. И мне пришлось ответить на каждый.
- Вы знаете Эрика Шварца?
- Нет.
- Посмотрите на эту фотографию. Знаете ли вы того, кто изображен на ней? - инспектор положил карточку передо мной и я опешил. На ней был изображен труп мужчины. Он лежал на грязном асфальте, в каком-то проулке, с неестественно закинутой головой. Я узнал его. Это был Стюарт Уорнер.
- Есть сигарета, Браун? - голос осекся. Я поверить не мог, что Стью мертв.
Браун какое-то время смотрел на меня, а потом протянул пачку. Взял сразу несколько. Сколько мне предстояло тут проторчать - неизвестно.
- Две в загашник.
- В загашник?
- Про запас.
- Не знал, что так говорят.
Я закурил и устало откинувшись на спинку стула, произнес:
- Давайте к делу. У вас времени полно, а у меня плотный график.
- Так вы знаете этого человека?
- Да. Его имя Стюарт Уортер.
- Вы убили его?
- Нет. Но у вас накипело. Продолжайте.
- Так кто же его убил?
- Кто угодно только не я.
- Вас видели рядом с его телом. У вас на рубашке его кровь. А в руках был нож.
- И как по-вашему я мог это сделать?
- Вы встретились с ним и нанесли семь ножевых ранений, последний оказался смертельным.
- Если вы так считаете, то я не могу с вами говорить.
- Нет, можете. И более того, вы мне все расскажете.
Я развел руками, давая понять, что ни слова больше не скажу. К тому же мне и правда нужно было время, чтобы переосмыслить все. И мысленно попрощаться со своим другом. Инспектор вызвал полицейского.
- Уведите его.

...

Кейт Картер:

Неизвестная квартира.

Первая мысль - на работу идти не надо – вызвала вздох облегчения.
- Слава тебе господи, - пересохшими губами прошептала я и открыла глаза. Ой, зря это сделала. Потолок надо мной начал стремительно вращаться, опасно приближаясь. Быстро зажмурилась. Так-то лучше. Сегодня выходной. Точно помню, что вчера была пятница, тринадцатое, на этот счет еще Алекс пошутил. Пятница тринадцатое, и все такое…
Итак, сегодня, суббота, выходной день…а вчера была пятница…черт, голова-то как болит… Еще бы ей не болеть…сколько мы выпили?
Б-р-р…Мне стоит быть благоразумней... А уж про вкус во рту…вообще лучше не говорить.
Превозмогая тошноту и головокружение, вновь открыла глаза, моргнула несколько раз. Наконец-то мой взгляд сфокусировался, и громко икнула от неожиданности. Это не моя спальня. И не Кристины? Обычно в каком-то не было состоянии добираюсь до своей квартиры. Куда, черт возьми, меня занесло? Повернула голову, вновь сфокусировав зрение, и глухо простонала, а потом полезла под одеяло, бормоча сквозь зубы:
- Блин, блин, блин…
Какая-то неизвестная спальня, и я в ней не одна. Краткий обзор моих прелестей показал: из одежды на мне лишь чулок, болтающейся в районе щиколотки. И скомканное полотенце, на котором лежала.
«На кой черт, мне чулок, да еще черный, в сеточку? И полотенце? Хотя, о чем это я? На хрен это все! Другой вопрос кто со мной рядом?» А рядом лежали…
- Охренеть…
Хотя, логично, если в одном капроновом изделии. С перепугу даже смогла приподняться на локте, робкой надежде, что это мне с похмелья такое мерещиться.
Но, увы. Утешал только тот факт, что одного из мужчин знала. Это был Алекс. А вот другой.
Брюнет, волосы до плеч, чеканный профиль, пухлые губы… Хорош собой, даже приоткрытый рот, его портил.
«Я молодец. Не скучно прошла ночка. Проснулась утром мужиками… Еще с одним ладно. Но это…как-то слишком, особенно для меня».
Честно, никогда не думала, что опущусь до такого… В двадцать еще можно такое себе позволить. Но в тридцать. Неужели, так сказалось долгое воздержание? Решила сразу наверстать упущенное?
Надеюсь, вчера хотя бы получила удовольствие…жаль, что ничего не помню. Даже как-то обидно стало: впервые за полтора года такое, и ни малейших воспоминаний…Стоп.
У второго редкое имя. Греческое. Точно. Еще подумала, какой-то древний грек, известный философ или герой мифологии, бог его знает, хотела в Интернете посмотреть, но что-то помешало.
Воспоминания вдруг начали слабо всплывать. Допив не знаю какой по счету коктейль, мы с ним на такси отправились в клуб. Там встретили его друга или знакомого, которого тот давно не видел. Выпили за встречу, потом этот товарищ потащил нас в какой-то еще ночной клуб, где был завсегдатаем. Оказалось шикарное заведение, с ограниченным доступом. Для узкого круга богатых и крутых.
Опять пьем и едим. Откуда-то в голове всплыла картина: я за столом, напротив красавец с именем древнего грека, который говорит: «Хочу, чтобы ты выпила со мной».
Дальше как вариация фильма «От заката до рассвета». Где герои в баре, так и я пью очередную порцию текилы, закусываю лаймом, и с грохотом стучу рюмкой, а затем переворачиваю ее. Как выпью (что очень редко), так иногда тянет малость выпендриться.
Воспоминания резко обрываются. Но остальное представить себе нетрудно. Набралась до такой степени и навыпендривалась, что оказалась в спальне Алекса или древнего грека, как же его зовут-то? Геракл. Нет…Ахилл, Сократ*? Блин…
«Идиотка, лежу тут и размышляю, как зовут левого мужика, вместо, того, чтобы задуматься, не переспала ли сразу с двумя. И не пора ли «делать ноги» из этого гнезда разврата».
Хотя, если прислушаться к внутренним ощущениям, ничего не болит и не тянет. Даже в том месте, что находиться чуть ниже поясницы.
Без паники…Вдох и выдох. Надо включить мозг и рассуждать логически. Хотя с такого бодуна, он не хрена не работает.
Надеюсь, что мы интеллигентно покинули клуб, не привлекая к себе внимания. Иначе полный трындец…
Так, надо сосредоточиться на том, что следует сделать?
Подняться с кровати, найти одежду и тихо смыться? Или разбудить Алекса и грека и возобновить знакомство с последним? Из вежливости. Все-таки обидно, что ничего не помню. Было что или не было? И если было, насколько хорошо? Мне переживать, что это не повториться, или, наоборот радоваться?
- Черт, куда опять мои мысли свернули! – одернула себя. - Извращенка.
Судя по тому, как мы все дружно в хлам напились, вряд ли это был лучший секс в моей жизни. А сейчас и вовсе не порадует, в том плане, если на что-то мужчины сгодятся с похмелья, то я - однозначно нет. Мысль лишний раз пошевелиться вызывает гневный протест. На фига козе такой баян, а мне еще одно расстройство. Тихо встаю и сматываюсь.
И тут грек открыл глаза. А я засомневалась, так ли хорошо выгляжу, потому что субъект явно испугался. Надеюсь, это он отсутствия воспоминаний, а не вовсе не из-за моей помятой физиономии. Хотя внутренний голос бурчал: куда ж без помятости, когда стены кружатся, а во рту заночевала армия кошек.
- Привет, - произнес красавчик и сделал попытку улыбнуться.
Кивнула в ответ и шустро поднялась с постели. Моей одежды рядом не наблюдалось, одинокий чулок волочился по полу. - Не знаешь, где моя одежда?- спросила у мужчины.
- Наверное, в гостиной. Это там, - ткнул пальцем в дверь. - Ее должны были уже принести из прачечной.
- Ага, - и направилась к той самой двери, поправляя на ходу полотенце. Хорошо, что он большое.
Найдя свои вещи (брюки с кофтой и нижним бельем), методом исключение набрела на ванную. Быстро приняла душ, чтобы немного привести себя в форму. А когда глянула на себя в зеркало, испуганно охнула. Лицо бледное, тушь размазалась, губы потрескались, глаза красные…Ужас. Выпила воды прямо из-под крана.
Затем умылась, расчесала волосы найденной здесь же расческой и с наслаждением почистила зубы, и не важно, что пальцем. От холодной воды на щеках появился слабый румянец, покрасневшие веки стали менее заметны, может, красавицей еще не назовешь, но достоинства уже проглядывают.
- Да плевать мне на Алекса с этим Греком, - пробормотала себе под нос, и поспешно оделась.
Главное узнать, что случилось ночью, найти свою сумку, и потом уйти из этого борделя.
Вернувшись в спальню, увидела, что грек, который может и не грек вовсе, сидел на краешке постели одетый в махровый халат. Черт, все равно он симпатичный, и это с перепоя.
- Уходишь? - с нотками облегчения в голосе, заботливо спросил он.
- Да, пора, только расскажи, что случилось вчера вечером. Или ты тоже не ничего не помнишь? Кстати, где моя сумка?
- Наверное, в холле. – Он поднялся, сделал и пару шагов. Кашлянул и неуверенно продолжил: - Классно вчера повеселились.
- Угу, - согласилась с ним.
- Было здорово,- прозвучало это скорее как вопрос.
- Очень. Не скоро еще забуду. У тебя редкое имя, - брякнула я (интересно все же), неужели он и вправду Ахилл или Сократ?
- Что? Ах да. Редкое. Платон, - он протянул мне руку, как-то странно взглянул на нее, вроде не зная, что с ней делать дальше.
Не желая обострять ситуацию, пожала ее и улыбнулась до ушей:
- Он вроде древнегреческий философ был.
- Точно. Ученик Сократа, учитель Аристотеля.
- Ты интеллектуал, - сказала я со вздохом.
- Родители доставали с этим греком, пришлось прочитать. Дурацкое имя, неудивительно, что ты его не запомнила.
- Мое обычное, но ты его вряд ли помнишь, - малость поддела я.
- Почему же?
- Да потому что с такого похмелья, свое родное можно забыть, где уж чужое упомнить.
- Кейт? Я угадал? - пробубнил мужчина.
- Надо же! Ты меня приятно удивил. Раз, мы, теперь знаем наши имена, может, расскажешь, что случилось вчера?
- Хорошо, но сначала мне надо выпить крепкого кофе и много.
Гостеприимный хозяин налил мне стакан минеральной воды и дал таблетку от головной боли. Только после того, как Платон выпил пару чашек напитка, поведал о прошлом вечере.
В том клубе, где мы были дружной компанией, в соседнем зале проводилась пенная вечеринка, как же могла такое пропустить!
Детство точно в одном месте заиграло.
Естественно, после нее все были в пене. Когда вышли на улицу попали под ливень. Да еще я начала танцевать под проливным дождем. Мужчины пытались затащить под крышу, получилось это у них не сразу. В общем, когда приехало такси, нас троих можно было уже выжимать.
Алекс не мог вспомнить, где живу, сама я была навеселе, распевая песни, вот грек и назвал свой адрес.
- Угу. С этим понятно. А как я оказалась в одном чулке и полотенце?
- Об этом я могу сказать,- вместо хозяина, ответил появившийся в дверях взлохмаченный Алекс. И, слава Богу, одетый.
- Мне его сунула в карман одна девица. На память о себе. Когда поднялись сюда, ты вытащила чулок и сказала, что нас ждет незабываемое шоу.
- О, нет…, - простонала я.
Хотя в голове мелькнула смутная картинка, как натягивала сетчатый чулок на ногу.
- Правда, тебя немного шатало, ты все время падала в кресло и смеялась. Но потом ушла в ванную, оттуда вернулась уже в длинном полотенце. Все твердила, что ты греческая богиня.
- Точно. Еще на одно плечо край накинула, на манер тоги, - добавил Платон. - Смотрелось очень даже ничего.
- Боже…, - закрыла ладонью лицо. - Надеюсь, вы не сфотографировали меня на телефон в таком виде? В противном случае, вас ждет куча неприятностей, -пригрозила мужчинам.
- Нет. Успокойся, - ответил Алекс. - Но соблазн был велик. Не каждый день увидишь тебя устраивающую стриптиз. Мы потом твой лифчик с люстры снимали.
- Слава Богу. А вы чего голые оказались? Тоже решили для меня станцевать?
- Ага, держи карман шире Кейт. Просто отдали всю одежду в чистку. Не спать же в мокром.
- Трусы то можно было оставить, чтобы не пугать меня с утра обнаженкой.
- Я всегда сплю голым,- ответил грек. - Тело так «дышит».
Сказала бы про его «дышит» (даже не смотря на красоту, что греха таить), но сама тоже отличилась.
- Ну, а я запасных не ношу с собой. Как-то знаешь, судьба до этого миловала, - добавил друг. - И можешь не переживать, о своей поруганной чести и моральном облике. Ничего такого не было,- усмехаясь, ответил он. - Хотя я бы…
- Заткнись Алекс, - перебила мужчину. - С меня и этого хватит.
Спустя какое-то время, Платон вызвал нам с помощником такси, и мы поехали по домам. Уже в машине тихо шепнула Алексу на ухо:
- Надеюсь, ты понимаешь, что не должен никому об этом рассказывать? Тем более Вану? Нам еще с ним работать. Если кто-то узнает…
- Хорошо-хорошо. Это останется нашим секретом, - поигрывая бровями, ответил он.
_______
Ахилл - в героических сказаниях древних греков является храбрейшим из героев, предпринявших под предводительством Агамемнона поход против Трои. Есть еще выражение Ахиллесова пята — миф, повествующий о том, как мать Ахилла (Ахиллеса), Фетида, захотела сделать тело своего сына неуязвимым. Для этого она окунула его в священную реку Стикс. Но, окуная младенца в воду, мать держала его за пятку, и пятка осталась единственным уязвимым местом Ахилла. Впоследствии, именно туда Парис попал ему своей стрелой, смертельно ранив героя.
Геракл - в греческой мифологии величайший из героев, сын Зевса и смертной женщины Алкмены. Наиболее известен по циклу сказаний о двенадцати подвигах Геракла.
Сократ - древнегреческий философ, учение которого знаменует поворот в философии — от рассмотрения природы и мира к рассмотрению человека. Учитель Платона (материал взят из интернета).

...

Кэролайн Торнтон:

Другая жизнь. Другая я.
– И что же Вы здесь забыли, будущий герцог Хоторн, – тихонько подхожу к нему со спины, совсем близко, улучив момент, когда стайка галдящих красоток вместе со спутником Криса упорхнула в неизвестном направлении.
- Как что? Обещал же приглядывать, чтобы не увели тебя в темный-темный переулок.
Почти вплотную прижаться, погладить рукой, забраться за ворот футболки, и… быть пойманной в его объятия.
Слова Криса разливаются теплом по телу. Жалею, что мы не одни.
– Крииис, нас увидят, – «испуганно» смотрю по сторонам: в нашем случае прятаться интереснее, чем быть у всех на виду, – пойдем поищем укромный уголочек, тем более у меня к тебе одно деловое предложение.
- А кто докажет? - с насмешливой улыбкой, утягивая в более темный угол.
Опустила голову и смахнула невидимую пылинку с его темной футболки.
То чувство, которое я испытываю к нему, наверное, зовется любовью. Потому что я не могу объяснить, почему хочу находиться все время рядом с ним. Касаться его, целовать, позабыв все на свете, или просто слушать.
Вот и сейчас, находясь в переполненном клубе, не смотря на этикет и воспитание, хочу прижаться к нему, и коснутся губами его губ. Почувствовать вкус джина, оставить след помады, как напоминание обо мне.
Нельзя. Пропадет очарование тайны.
Поднимаю голову и улыбаюсь ему, в совершенном молчании передавая радость от того, что он здесь.
Вокруг не утихающий шум, но мне кажется, поток его не касается нас. Моя иллюзия. Подаюсь вперед, обхватываю шею, щекой касаясь его щеки – немного колючей, и вздрагиваю, когда она щекочет нежную кожу.
Его руки ложатся мне на спину, притягивая еще ближе. И в эти секунды мне наплевать, что на нас смотрят пара десятков глаз. Плевать на то, что наша игра раскроется. Медленная музыка льется из динамиков. Мы начинаем просто медленно кружиться.
– Я рада, что ты здесь, – шепчу тихо, не разрывая объятия. Я почти забываю про этот спор. Забываю где мы, но встретившись взглядом с американкой, понимаю, что не могу проиграть, – Крис, ты, пожалуйста, не удивляйся тому, что произойдет дальше, и верь мне.
Едва ощутимо касаюсь губами уголков его губ, ища в его глазах ответа. Я хочу, чтобы он мне доверял. Кивок головой. Облегченно вздыхаю, только сейчас понимая, в каком напряжении находилась. От его ответа зависел исход спора. С благодарностью смотрю на него, но он заинтересованно глядит в сторону бару. Резко поворачиваюсь. Девушка успешно выполнила свое задание, а может, тот парень сам с радостью расстался со своей рубашкой, чтобы побыстрее избавится от нее?
– Кстати, Крис, ты мое задание, – американка победно поднимает рубашку и кладет на одну из куч. Это действует на меня как эффект разорвавшийся бомбы. Злит ее улыбка. Злят ее подружки, которые обнимают и поздравляют.
- Господи-боже, надеюсь, не домашнее? - прикрыв глаза рукой, трагично вздыхает он.
Смеюсь от его вопроса и в этот момент, я так обожаю его. Особенно юмор, который с ним всегда. Расслабилась, просто наслаждаясь тем, что он здесь. Мы так мало встречаемся.
Медленная музыка сменяется другой, более быстрой и эротичной.

Голос Энрике не может быть другим. Начинаю не спеша двигаться под музыку, не зная, какие движения нужно выполнять. Двигаюсь сковано, молча прося помощи у Криса. Как в первый раз, он обнимает меня, но уже совсем по-другому. Рука ложится чуть ниже спины, и он притягивает к себе. Наши тела двигаются в одном ритме. Его улыбка и поддержка делают меня раскрепощеннее.
Поворачиваюсь в его руках, и поддерживаемая им, приседаю, попой касаясь паха, и спускаюсь еще ниже. Улыбаюсь сама себе, надеясь, что он хотя бы удивлен. Поднимаюсь, снова поворачиваясь к нему. Снимаю пиджак, бросая на ближайший к нам стул. Подаюсь вперед и целую в шею, зацепив край футболки, приподнимаю, забираюсь под нее руками, глажу торс.
Его руки ложатся на мои бедра, плотнее прижимает к своему телу.
Мне нужно чувствовать его тело, вдохнуть присущий только ему аромат, ласкать.
Продолжаю изучать, путешествуя дальше, приподнимаю футболку все выше и выше, царапая ногтем его кожу. Возбуждение проходит по моему телу, сжимаю ноги вместе.
Его попытка остановить меня не увенчалась успехом. Ловлю его руку и приподнимаю.
– Ты сказал, что веришь мне, – свободной рукой сантиметр за сантиметром снимаю его футболку, оставляя мужчину с обнаженным торсом. Мне это не нравится, но так необходимо...
Вот заветная вещичка в моих руках. Радость, граничащая с нежностью к нему. В порыве чувств приподнимаюсь, целую его. И только когда отрываюсь от него, понимаю, почти тишина стоит в зале, только звучит следующая мелодия.
– Упс, – делаю большие глаза, – прости меня, но это мой трофей. Я не прощаюсь, мы не закончили с тобой кое-что.
- Хамство! Натуральное хамство! - пряча улыбку за возмущенным тоном, накидывает сброшенный ранее пиджак.
Воздушный поцелуй стал ему ответом и гордой походкой иду к месту, где собирались рубашки, в моем случае футболка.
Рианна, как позже я узнала ее имя, сидела около стола и ждала моего приближения.
– Я надеюсь, это считается, прости, что это не рубашка, – с издевкой закончила и повернулась, чтобы уйти.
Первый, с кем столкнулась взглядом, был Крис. Единственное, что смогла, улыбнуться ему и пожать плечами.
Я останусь на твоих губах поцелуем…(с)

Сейчас.

На Лондон опустились сумерки. Люди по-прежнему сновали по улице, но их стало еще меньше.
Девушки также сидели за тем же столом, в том же кафе, и разговор их потек совсем другим руслом.
А далеко в прошлом, в тот самый выиграли американки, но это совсем другая история...

...

Роксана Никсон:

Офис Никсон Энтерпрайзис

Хмурое, дождливое утро. Лишь багрянцем пылает листва посаженных вдоль дороги деревьев. Выхожу из машины. Несколько шагов по тротуарной плитке, поднимаюсь на крыльцо и в лифт. Еду под самую крышу высотки, в свой кабинет. А после к Никсону, захватив с собой наброски по проекту моста «Небесная лестница». Крестный был прав, предупреждая, что этот орешек сложно расколоть. Пролив между материковой частью Гонконга и островом слишком глубок для моста на опорах, а для подвесной конструкции он слишком широкий.
- Ты не встретил меня в аэропорту, - звучит вместо приветствия, когда вхожу к отцу.
- Был занят, - он пожал плечами, словно забыв, что по традиции всегда приезжает за мной.
- Могу спросить, чем? – я села напротив, сгрузив бумаги на стол рядом с собой.
- Не можешь, - он покачал головой из стороны в сторону и пододвинул ко мне папку с документами. – Лучше прочитай это и подпиши на каждом листе внизу.
Открыв папку, я глазами пробежалась по первой странице – назначение на пост заместителя. Далее дополнения и прочие сопутствующие условия, которые не читаю, подписывая от переизбытка доверия. Ближе к концу выхватываю бумаги иного смысла, нотариальные, составленные на мое имя о передаче прав собственности. В графе имущество указана Никсон Энтерпрайзис. Еще в детстве принцесса знала, что корона достанется ей. Этот день наступил, но морально я не была к нему готова.
- Почему сейчас? – он понимает, о чем я.
- Ты не рада подарку? – вопросительно выгибает бровь. – То звонишь мне и утверждаешь, что готова, то медлишь, глядя в глаза ответственности.
- Просто ответь, почему, - повторила я, так и не поставив свою подпись.
- Хорошо, - соглашаясь, он кивнул головой. – Под меня копают.
- Но ведь ничего не найдут? – нечто среднее между вопросом и утверждением.
- Нет, конечно, - он улыбается мягко, так, будто я все та же пятилетняя девочка, которую несколько часов назад он привез в Англию, в свой особняк. – Но добрались до Брэкстона. Кто знает, как эта птичка поет.
Я всегда знала, что у бизнеса отца есть обратная сторона медали, темная сторона. И любя его, я всегда оправдывала это. В конце концов, если фанатики не могут решить свои распри без участия оружия, то почему бы не заработать на этом? А подробности сделок меня никогда не интересовали. Не было желания разбираться, только носить купленные на эти деньги украшения.
Вопросов больше не задаю, подписываю бумаги на право собственности. Про себя осознаю, что это формальность, потому что компания фактически остается под управлением отца. Пакет моих прав расширяется, как и возможность доступа к данным, но не более. С детства мечтала об этой короне, примеряясь и представляя, каким же волнительным будет событие. А теперь не чувствую ничего. Пустота.
Выйдя из кабинета Никсона, я поспешила к себе. Нужно заниматься «Небесной лестницей», а лучше самой лететь в Гонконг, на месте смотреть ландшафт и возможные варианты решения проекта. В коридоре совсем некстати столкнулась с Крейвеном.
- Королевна вернулась, - растягивает губы в улыбке. – Как отдых на материке?
Значит, знает, что Морган отправил меня в Монако.
- Замечательно, - отвечаю тем же. – Как экологически чистый небоскреб? Получит платиновый статус LEED*?
- Ты хочешь поговорить о моем проекте? Милости прошу в мой кабинет, - улыбку все-таки стирает со своего лица. – Заодно поблагодаришь за своевременную помощь на Кенгсингтон-Роуд, - напоминает он.
- Я не хочу с тобой говорить, Крейвен, - произношу тише, даже у стен порой есть уши. – Дай пройти.
- Королевна вновь стала высокомерной? – намерено не двигается с места.
Смотрю на него с непониманием, пока не осознаю, почему он злится. Крейвен всегда и во всем был правой рукой отца, в глубине души полагая, что заслужил право на брак по расчету с хорошенькой подопечной Никсона. Он считает, что достоин короны куда больше меня. И что достоин меня в качестве своей королевы. И вроде бы есть повод для ледяной надменной улыбки, но я чувствую себя куклой, которую хотят превратить в марионетку на веревочках.
- Ты, как и я, знал, что однажды отец оставит все мне, - резко ответила я, - привыкай к этой мысли, раз еще не успел.
Не хотелось ждать, когда его лицо исказит гримаса ярости. И так понятно, что ударила в цель. Слушать ответ, приправленный не меньшей долей яда, тоже не хочу. Бессмысленно устраивать скандал посреди коридора.
- Твой отец умер двадцать три года назад по приказу того, кого ты сейчас называешь отцом, - процедил Крейвен.
- Что за бред ты несешь? – прошипела я, не зная, как реагировать на выпад верного пса против своего хозяина.
- Ты же знаешь, чем торгует Никсон и с кем, какими путями это вывозится за пределы страны и куда направляется, кому в руки попадает и как используется. Но при всем этом еще не додумалась сложить факты воедино? Я считал тебя умной девочкой, - он улыбался так, что сердце в груди сжалось от необъяснимо нахлынувшей растерянности.
___________________________________________
*Платиновый статус LEED - звание Лидера в области экологического и энергоэффективного проектирования, аббревиатура LEED расшифровывается как Leadership in Energy and Environmental Design building.

...

Шанель Меррик:

Вспышка боли. Яркая и невероятно сильная. Мне кажется, что у меня нет сил даже дышать. Я слышу какие-то звуки вокруг. Кажется, это шумят люди, они что-то кричат, говорят, надо мной слышен мужской голос . Слышу чей-то стон, и до меня, кажется, так и не дошло, что он мой. Я не могу понять, что же произошло, почему я не могу вынырнуть из этой темноты. Видимо на усилия очнуться ушли все силы, ибо сознание снова куда-то ускользнуло, хотя, по правде говоря, я не сильно за него и цеплялась.Как оказалось в беспамятстве быть было легче. И не так больно.

Видимо сознание как-то сообразило, что я вовсе его не жду, и на смену ему пришли самые настоящие кошмары. Я хотела вынырнуть из них, выбраться, но что-то держало меня и не давало прекратить эти мучения. Сознание ушло на отдых, и управление на себя взяло подсознание. Оно упорно подсовывало мне самые жуткие моменты моего прошлого.

Мать чуть ли не каждый день таскает меня на могилу к отцу и носит туда черные розы. Жуткие черные розы. В моей белокурой головке на всю жизнь отпечаталсь мысль, что эти цветы самое ужасное и жуткое, что я видела в этой жизни. После лица матери, которая каждый раз придя с кладбища садилась в кресло и часами смотрела на стену стеклянными глазами. Я кричала, дергала ее за рукав, просила о чем-то, реакции приходилось ждать долго. Не так долго, как терпеть эти кошмары…

Школа. Мне приходится доставать свой рюкзак из мусорки, вынимать свои дешевые ботинки из школьного унитаза, снимать еду с волос и молча давиться слезами в коморке со швабрами. Еще один пункт в списке самого ужасного: соленый вкус слез.

Колледж. Уэсли при всех моих однокурсниках признается, что просто поспорил на меня, и секс был, откровенно говоря, так себе. На троечку. Что ему не нужны ни я, ни все, что я отдала ему. Невинность, городсть, сердце…

На смену всем этим воспоминаниям из прошлого, пришли последние минуты до того, как я отключилась. Словно по кругу в моем подсознании крутился момент приближающегося автомобиля и удар. Скрип колес и удар. Снова скрип. Снова удар... И так по кругу, снова и снова. Опять и опять. Больно, почему же так больно? Ведь боль ушла? Уже и без сознания, а боль снова вернулась и отражается вспышкой во всем теле каждый раз, когда я ударяюсь головой об асфальт. Еще один удар, вспышка и темнота. Нет ничего. Ни боли, ни кошмаров ни воспоминаний. Темнота и пустота.

И зачем я пришла в себя? Выключите! Выключите сознание, боль бо всему телу… Где же кнопка, которой можно все это выключить? Все же приходится открыть глаза, хотя даже на это действие уходит уйма сил, которых и так почти нет. По глазам больно режет белый цвет стен, свет солнца.. Я жмурюсь и пытаюсь привстать. Зря, ох зря, я это сделала. Помимо воли издаю тихий стон, моя попытка подняться отдалась болью в ребрах. Сбоку от постели боковым зрением замечаю какое-то движение. Поворачиваю голову и встречаюсь со взглядом карих глаз. Какой-то парень несколько секунд пристально смотрит мне в глаза, но внезапно осознает, что молчание и игра в гляделки немного затянулась и решается заговорить:

-Здравствуйте, как вы себя чувствуете? – Морщится, словно сморозил какую-то глупость.

-А вы, собственно, кто?

А я снова напрягаюсь, чтобы вспомнить, кто вообще этот парень, и где я могла его видеть… Но совершенно неожиданно и резко приходит осознание того, что я вообще не помню не то, что этого парня, а вообще многих вещей. Где я живу, работаю,чем занимаюсь… Внезапно, даже слишком, я понимаю, что главный вопрос не в том, кто этот парень. Главный вопрос звучит совершенно по другому.

Кто я?

...

Эдвин Хоторн:

Я всегда врал, и делал это так, что мне почти всегда верили. Я превратил свою жизнь в фарс, а ложь в искусство и полностью посвятил себя ему. Люди знавшие меня реагировали на это по разному. Отец, как правило, не реагировал вообще, его мало что интересовало в моей жизни, мать считала постоянное вранье юношеской неуравновешанностью, напрочь забывая, что я уже несколько лет назад перевалил порог совершеннолетия. Старший брат считал меня больным и даже однажды науськал отца, чтобы тот записал меня на приемы к психотерапевту, но, как же, в идеальной семье не может быть проблем, тем более с психикой, это же скандал караул и трагедия, отец, отмахнувшись от этой идеи Гарри, просто оставил меня в покое. Рыжей же я не врал никогда.
Спектакль перед дамой разворачивался просто с головокружительной скоростью, и чем больше я согревался и подсыхал от дождя, тем наглее становился. Абсолютно расслабляясь, я в какой-то момент забыл, что рядом не Лили, с которой можно все, разыграть любой спектакль для случайной публики, а совершенно незнакомая мне пигалица.
-Что ж, ты ж творишь то, мелкая… - выдернув из цепких пальчиков свою руку, недовольно сжимаю губы. План зреет быстро, ровно с той же скоростью, с которой женщина петляет по улицам Лондона, но реализовать его я уж точно не успею, потому что машина останавливается.
- Ну, что ж голубки, я высажу вас тут, не против? – подмигнув, улыбается в зеркало женщина, закуривая очередную сигарету.
- Спасибо, за помощь, иначе мы бы совершенно точно замерзли! – расплываюсь в ответном пасе, понимая, что сейчас тот самый момент, который упустить, не могу, потому что всю оставшуюся ночь буду жалеть об этом, а в моем случае это крайне долго. – Тут не далеко, мы прогуляемся, ведь мы так давно не гуляли ночью! Правда, любимая?
Очередная, правда, за время нашего короткого знакомства мы только и делали что гуляли ночью, под дождем. Пока мелкая отвлеклась, быстро выполняю практический удушающий захват – объятия, прижав Фибс вместе с рюкзаком к себе настолько плотно насколько это возможно, тут же смачно целую ее в макушку.
- Люблю тебя дорогая, - произношу достаточно громко, слышу, как что-то хрустит в рюкзаке, когда она начинает дергаться, добавляю уже тише, ей на ухо – Прям как свой разбитый ягуар.
Отпустив трепыхающуюся малышку, выхожу из авто, наклонившись за папкой и планшетом, глазами встречаюсь с очаровательно улыбающимся мне лицом и совершенно зависаю на губах. Пухлые, идеально очерченные даже без капли помады, они оказались настолько идеальными, что мысли начали уходить в совершенно противоположное от скандалов русло, хотя кричать, там тоже совершенно не возбраняется.
- Прости дорогой, я кажется, его сломала! – говорят мне самые сладкие губы вечера и слишком широко растягиваются в улыбке. Опустив глаза вниз прихожу толи в ужас, толи в восторг от характера мадам, ее локоть находится ровно по центру стекла планшета и от него расползаются трещины. Быстро соображает малявка.
- Не страшно. - выдернув папку и покалеченный гаджет, Провожаю взглядом машину, бросив записи на тротуар натягиваю свитер. – Машина, телефон, планшет, контактная линза.
-Что ты там шепчешь, рыжый? – ухмыляется девица.
- Сумму твоего долга перед семьей Хоторн вычисляю. –растрепав волосы собираю имущество и протягиваю ей руку – Идем.
-Никуда я с тобой больше не пойду!
- Категорично. Я живу в конце этой улицы, предлагаю чашку кофе и телефон, чтобы вызвать такси. Не думаю, что ты живешь по соседству, но если все так серьезно, то давай! - махнув рукой разворачиваюсь, чтобы уйти – Может быть еще встретимся!
- В другой жизни ! – слышу в спину.
- Окей подруга, буду ждать! Дом третий от того конца улицы, дверь с цифрами 205. Это так, на случай если другая жизнь наступит раньше, чем ты планируешь!

...

Лора фон Триер:

Есть такой фарфор, который почти невозможно склеить. И ты, мне кажется, сделана из него.
Джон Голсуорси

Что-то трогательное было в том, чтобы зваться *лядью раньше, чем станешь ею. Горячее и болючее где-то внутри, что Лора решила вытравить большей болью. Ну же, любовь моя, кто из нас станет *лядью надежнее, лучше, верибельнее? Ты, отказавший мне в праве быть твоей? Оболгавший самого себя друзьями, улыбками, миром, собственным статусом в этом поганом мире?
Или "твоя" никому не отданная девочка для тр*ха по углам. Девочка, отказавшаяся от всех и всех отринувшая. Твой самый лучший злодей.

Больно, больно, больно значит жива. Лоре больно, внутри очень больно. Гораздо больнее, чем когда игла в первый раз входит в вену.

Лора теряет в весе, Лора не спит, Лора хочет еще. Лора фон Триер превращается в скелет, обтянутый кожей с неземными голубыми глазами на бледном лице. С розовой мягкостью пухлых губ. Лора-кукла, Лора-обман.
Лору трясет от вранья, от зависимости, от чужих поцелуев и губ. Но сильнее всего от того, что Лора фон Триер помнит.

Лора в Лондоне второй год, отец ее, исландец в незабвенно далеком прошлом и ныне промышленный магнат американского юга и не ведает, что равнодушный ублюдок сломал его дочь, а дочь его была так глупа, что вместо вскрытия вен закупорила их веществами. До той твердости, когда их не взять иглой. Или лезвием. Лора фон Триер падает, но зачем-то еще хочет жить.

Две недели она без иглы. Только дурь самокруток - так мало. Ее ломает. Где-то внутри, в позвоночном хребте поселяется боль и мышцы крутит так, что Лора фон Триер гнется в дугу в удерживающих ее руках.
- Потерпи, потерпи, иначе тебя не примут, - шепчет он ей. - Потерпи.
Кто бы знал, что с веществ так унесет ее за два месяца. Но четырнадцать дней возвращают Лору фон Триер прежнюю. Почти прежнюю. Цвет лица - не бледность, но мягкое тепло. Сходят следы на венах. Взгляд становится вновь живым.
- Мне нужно, Мортон, - шепчет она, когда он притягивает ее на бедра. Нагую, с майкой задравшейся на груди. - Мне так нужно.
- Ты сама говорила не разрешать.
- Не хочу проклятую стажировку, - она двигается на нем, поддается бедрами.
- Нет.
- Да, - дернув молнию на джинсах и высвободив его рукой, она гладит его.
Он прикусывает ее подбородок, ведет языком по горлу.
- Яд, ты больная, Лора.
- Больная, - эхом.
- Безумна, *лядь, совершенно.
Женские пальцы до боли смыкаются на мужском члене, и парень вздрагивает. Взгляд в глаза.
- Никогда не смей так...
- Лора, пусти, - выдыхает. - Что ты...
"*лядь" было не к ней. Только слово. Пальцы становятся мягче, нежнее, позволяя мужчине выдохнуть. Оглаживают ниже, взвешивая тяжесть в ладони.
- Скажи, - прихватывает губами его нижнюю губу.
- Люблю тебя.
- Еще.
- Люблю тебя, Лора.
- Еще.
Она сумасшедшая. Она сходит с ума от того, что он повторяет это. Она стирает в себе то, что помнит. Она ненавидит.

...

Райль де Гальварра:

Езда — это лучшее удовольствие, которое можно получить, не снимая штаны.

Наконец, вопрос с покупкой машины улажен и в мою ладонь падают ключи от красавицы Berlinetta. Выходим из салона, где уже ждет наше приобретение. Подмигиваю Марио:
- Теперь можно и тест-драйв пройти, посмотреть, на что годится эта красавица, стоит она этих денег или нет.
Марио с недоверием и сомнением смотрит на меня, но перечить явно не желает, и правильно делает.
- Не дрейфь, Марио. Надо же посмотреть, что с нее можно выжать на этих дорогах. Если что, вали все на меня. Отец отдал тебя в мое распоряжение. Так что слушайся и делай, - обхожу машину и открываю дверцу. - Покажешь где у вас тут самое подходящее место для разгона.
- Мистер Гальварра сейчас не время, - все же выдает Марио. - Час пик. Разогнаться на таких дорогах тяжело, не успеете набрать скорость, как надо будет сбавлять, да еще в полицейский участок попадете. Полиция тут не дремлет.
- Полиция меня волнует меньше всего, Марио. Так даже азартнее.
- Но, - он останавливается, взвешивая, - есть одно место, где собираются охочие погонять, посоревноваться.
- Вот! Уже лучше, Марио. Уже лучше. Когда?
- Ночью, - обреченно.
- Вот и славно, - смотрю на часы. Время раннее еще. - До вечера ты свободен. И никаких возражений. Мне надо еще поработать и ты мне не нужен.
Выезжаю и вливаюсь в поток машин. Это кощунство двигаться черепахой, когда ты сидишь за рулем такого агрегата. Он сам томится, просит дать ему рывок. Что там говорил Марио, в час пик тяжело разогнать и остановить машину. Улыбаюсь, предвкушая быструю езду. Сейчас еще не час пик. Светофор дает зеленый свет и я срываюсь с места, обгоняя по встречной полосе ряд машин, заскакиваю в свой ряд, под возмущенные гудки, перехожу на другую полосу двухрядки. Ласточка летит, плавно переключается с одной скорости на другую. Даю ей еще рывка, разгоняю и еле успеваю на светофоре, пролетаю под звук недовольных сигналов.
– Да, вот так малышка. Ты тоже хочешь скорости.
Еще один пролет дороги и я сбавляю скорость. Жажда быстрой езды хоть немного утолена и душа успокаивается, предвкушая ночные гонки. Да, с такой махиной можно и посоревноваться. Не зря в тебе столько лошадиных сил. Дав ей обкатку, немного поездил улочками города, пока не увидел вывеску небольшого итальянского ресторана. Живот предательски заурчал, призывая его наполнить. Припарковавшись, пошел отведать родной пищи. Легкий запах лазаньи встретил еще с порога. Удобно устроился за крайним столиком заказал себе холодную закуску карпаччо, пока мне готовили суп минестроне и каннеллони. Чтобы не говорили другие, какие лакомства не были б популярны, а свое родное ближе. Сытно перекусил, теперь можно переходить к делам. Ведь никто их не отменял, а бизнес без присмотра никогда не даст хороших плодов. Отель, быстрый душ и конференц – совещание. За делами время незаметно пролетело. Не успел оглянуться, а за окнами уже нависла ночь. Размял затекшие плечи от сидения за ноутом, поднялся и пошел переодеться. Итак, вперед, к ночной жизни, к развлечениям.
Ничего так не бодрит, как хорошо проведенное время. Посмотрел на часы, время близилось к полуночи, а с Марио договорились встретиться на выезде из Лондона.

Поток машин заметно убавился, только одинокие авто теперь чувствуют себя королями дорог, нет таких пробок и препятствий быстрой езде.
«Кому-то не повезло» мелькнула мысль, когда проезжал мимо стоящей у обочины машины. Девушка обходит ее и пинает по колесу. Гальварра ты же не оставишь девушку одну ночью на дороге? Черт! На часах уже время встречи с Марио. Притормаживаю и сдаю назад, останавливаясь рядом с девушкой.
- Помощь нужна? – оглядываю фигуру девушки, и встречаюсь с колючим взглядом обладательницы машины.
- Было бы неплохо.
- В чем проблема? – осматриваю машину, но она опережает меня.
- Вот, - показывает на пробитое колесо.
- Разве это проблема. - Женщины. Ездить научились, больше им ничего знать не надо. – Сейчас поменяем. Запаска есть?
- В том-то и дело что нет! - с недовольством отвечает.
- Н-да, это уже проблема. Вызовите помощь.
- У меня телефон сел!
- Не ваш день сегодня, - пытаюсь шутить, хотя колючий взгляд говорит не делать этого.
- Какой вы сообразительный, - ехидничает.
- Да вы не нервничайте так.
- А что видно, что я нервничаю? - фыркает красотка.
Смотрю на часы:
- Давайте я вас хоть подвезу к ближайшей автомастерской. – Жду ответа, - Или можете мне составить компанию, - предложил более приятный, как по мне, вариант, окидывая взглядом незнакомку.
Секунды бегут, а девушка молчит.
- У меня времени нет. Соглашайтесь или оставайтесь здесь, - выжидающе смотрю. – Решайте,- и направляюсь к своей машине.
- Вы так просто бросите меня одну? - все еще не веря, девушка стоит на месте.
- Это ваш выбор, - сажусь в машину.
Капризным дамочкам не привык потакать. Завожу машину и вижу в боковое зеркало, как девушка двигается с места. Улыбаюсь.
***
Скорость — это страсть на всю жизнь. От этого не излечиваются. Раз испытав, не забудешь и не откажешься..
Знакомое чувство охватывает меня, когда мы подъезжаем к месту сбора таких же отчаянных любителей скорости. Это дух свободы, когда ты разгоняешься и летишь вперед, не сдерживая себя. Это смесь адреналина, азарта и риска, и ты просто растворяешься в этих ощущениях, когда ждешь отмашки старта и срываешься с места. Это в чистом виде кайф.
Звук работающих моторов, газ, урчание. Ставки, обсуждения, девочки. Душа попала в рай!
- Марио, это то что надо! - хлопаю его по плечу. - И ты хотел утаить от меня такое место. - Марио попал в свою среду, его было не узнать. Тут он чувствовал себя как рыба в воде и знал почти всех.
Да, чужие люди, другая страна, а вот атмосфера на таких сборищах всегда царит одинаковая. Тут все живут эмоциями от мощи, скорости, рева моторов и только дух соревнования и удовольствие от быстрой езды занимают нас в такие моменты.
Оставляю Марио беседовать, сам озираюсь вокруг. Какое разнообразие авто. От машин среднего класса до дорогих гоночных. Но все они для гонщика есть их гордость и любовь. В каждую они вкладывают частичку души, а сколько сил и денег потрачено на переустановку, тюннинг своей машины, чтоб она не просто ехала, а летела на трассе. И как иногда простая ничем не примечательная машина может показать мастер-класс дорогому гоночному авто.
На дороге уже первые лихачи готовы показать себя.
- Марио! – напоминаю о себе. – Что посоветуешь? Сегодня я полагаюсь на тебя. - Что смотреть на других, если хочется самому уже быть на старте и получить свою дозу адреналина.




_________________

...

Лора фон Триер:

Двумя месяцами ранее.
Лондон. Центр психологии и поддержки.

Поправляет прядь, липнущую к взмокшему затылку. Вздохнув, поднимает голову, прячет паутинку волос под узел "ракушки". Пальцы дрожат. Пальцы Лоры, лежащие на ее коленях, дрожат. Еще один вздох.
- Мисс фон Триер, - произносит секретарь.
Лора кивает и проходит в кабинет. Стучат каблуки о дерево пола - ровно, уверенно.
Белая блуза, темная ткань юбки, плотно обхватывающей на талии. Лора фон Триер идеальна. Спокойна, собранна.
Вопросы о ее учебе в школе, в колледже, о ней самой. Профессиональные - с подвохом - даются легко. Пока не наступает черед того, что она ждет. Ответы, которые Лора старательно репетировала, когда ее не знобило и не бросало в пот, от того, что ей нужны были синтетики, а не трава.
- Вы проходили терапию, мисс фон Триер.
- Да, верно, - не нужно лгать или отрицать.
- Могу я узнать, чем была вызвана необходимость?
Лора обращает взгляд к собеседнику, глаза ее неестественно светлые - это всегда немного сбивает.
Вот и теперь ее интервьюер моргает, поправляет очки, коснувшись дужки, что позволяет выиграть немного времени.
- У меня сложились недопустимые отношения с клиентом моего куратора, - едва различимая грань между клиентом и пациентом: допустимым психическим отклонением и патологией.
- Как вы справились с этим?
- Отстранилась и прошла терапию, - ему стало безразлично и я сломалась.
- Что именно произошло между вами и пациентом вашего куратора?
Колпачок ручки ломается в ее руках. Треск оглушительный в тишине между ними. Лора еще может рассмеяться и списать это на неловкость, Лора может...она опускает голову. Выдох.

Квартира Мортона, Лондон.
Она сметает посуду из шкафчиков, дергая дверцы на себя за ручки одну за другой. Кухня заполнена звоном битых стекла и керамики. Осколки падают на кафельный пол в миллиметрах от ее босых ног.
- Лора! Лора, что происходит?! Лора, остановись.
Она обрачивается резко.
- Где?
- Лора, у меня нет.
- Где, я тебя спрашиваю?
- Лора, у меня нет героина, слышишь?! - он срывается. - Нет у меня. Ты зарываешься, Лора. Это не просто пару раз дунуть травку, тебя уже реально колотит.
- Они не приняли меня. Не будет никакой стажировки. Таблетки мне не получить, - хотя она и так рисковала бы неимоверно, пытаясь обворовывать. - Потому я спрашиваю тебя, где.
- У меня нет, - он разводит руки в стороны.
- У кого есть?
- Не знаю.
- Ложь. Ты приносил.
Они стоят друг перед другом, и он ясно ощущает, что она готова вцепиться ему в горло.
Один выдох стоит ей следов ногтей в сердцевине ладоней.
- Морт.
Он качает головой в ответ, но она делает шаг к нему и обнимает его за шею. Нежно, не узнать ее, утыкается носом у его горла.
- Мне нужно, Морт, у меня есть деньги, ты же знаешь. Где достать, Морт? Откуда ты приносил?
Его ладони до боли стискивают ее талию. Парень утыкается в ее волосы. Он боится ее потерять, боится ей перечить, боится перекинуть ее через колено и выбить всю эту дурь. Он боится того, что случается с ней, когда Лора без дозы.
- Я покажу, все будет хорошо, покажу тебе. Есть парни катарцы в Knightsbridge, они там часто собираются. Мы гоняем с ними. У них бывает.
Она кивает, обнимает его крепче за спину, доверчиво прижавшись щекой.

Knightsbridge. London
- Сними все это, - отрывисто бросает Морт, когда она появляется в его комнате, готовая отправиться с ним к стритрейсерам. - Все снимай, Лора.
Мозги оставили ее окончательно, но юмор еще не изжит, потому мягкие губы кривятся в улыбке:
- Предлагаешь отправиться к ним голышом?
- Не нужно, - он почти рвет молнию ее обтягивающего платья, - выставлять им себя на показ.

На Лоре мешковатая темная футболка под толстовкой и драные джинсы, только кроссовки не вяжутся ценой с нарочитой обшарпанностью, и волосы, яркие, светлой волной выделяют ее среди других, притягивают взгляд. Ладонью ведет по боку одной из машин.
- Дрифтеры?
- Понимаешь в этом что-то? - усмехается Морт.
- Какая машина твоя? - необязательно ему знать, что отец ее всю жизнь занимался машинами и то, что она в этом выросла.
Морт кивает ей на желтую Субару.
- Пустишь?
- Чтобы ты ее раздолбала? - смеется.

Настоящее время.
Автосалон. Лондон
- Могу я вам помочь? - раздается спокойный голос совсем рядом.
Лора не оборачивается, только сбавляет шаг.
- Нужен Nissan 350Z, седьмого или восьмого года. Можно у вас такой достать?
Наконец, обернувшись, она встречается взглядом с мужчиной. Секунды, когда они оба оценивают друг друга и она уверена, то, что видит он, ей не понравилось бы. Лора же видит того, кто, скорее всего, разбирается в своем деле.
- Лучше механика, больше ступеней переключения скорости. Да, механика - это было бы хорошо.
Говорили же ей взять машину у своих, нет, она решила не собирать все по частям заново. Лора прячет ладони в карманы плаща, ожидая ответ.

...

Фиона Коллингвуд:

Его «любимая» режет слух. Как мужики любят это говорить даже не задумываясь о его смысле! И я прекрасно понимаю, что он вошел в роль перед этой дамочкой водителем, но все равно это раздражает. Мужики любят разбрасываться подобными словами, а стоит возникнуть чему-либо на пути, преграде или трудности, так слова эти тут же таят, как лед в микроволновке.
- Сумма долга! Вот нахал! Чертов толатоне! - сыпала проклятья в адрес Хоторна, пока шла вдоль улицы и в спешке доставала свой телефон. - Надо было не планшет ему сломать, а нос! Это его семья должна мне! Да столько должна, что все их миллиарды долларов и евро ни в жизнь не покроют! Мохрех! - Остановилась. Поправила рюкзак и сумку на плече, и набрала номер такси. Через пять минут машина была подана. Сев в такси, назвала адрес и глубоко вздохнула. Раздражение никак не желало уходить. Если другая жизнь наступит раньше... Да она уже давно наступила, все благодаря твоему папочке!
Убрала мокрую прядь волос за ухо и набрала номер Томаса.
- По-любому скажет что-нибудь язвительное... - вздохнула. Гудки слышались продолжительное время, еще бы, на дворе ночь. Но вскоре послышался сонный голос мужчины.
- Фиби? Ты на часы смотрела? Мисс...
- Нет. Прости, Томас. У меня маленькая проблемка...
- Еще же суток не прошло, как ты в Лондон приехала...
- Ну, да... Но тут я не при чем. У меня машина встала на дороге в пригороде. Адрес, примерный, я скину смс-кой, хорошо?
- Заправиться-таки забыла...
Я наморщила нос и недовольно надула губы. Мужчина продолжил:
- Пиши в свой ежедневник «завернуть на заправку» - демонстративно продиктовал по слогам.
- Томас, я не забыла заправится, меня отвлекли, и я...
- Забыла заправиться... - спокойный сонный голос мужчины слышался в трубке. Вздохнула. - Ты сейчас где? У тебя все хорошо? За тобой приехать?
- Нет, спасибо. То есть, не нужно приезжать, я в такси, еду домой. Всё... нормально.
- Ну хорошо, если так. Завтра отвезти тебя на работу или...
- Нет, я сама, благодарю. Спокойной ночи.
- Спокойной...
Опустила телефон на колени и уставилась на него. Наблюдаю, как медленно гаснет экран. Набрала смс с адресом и отправила Томасу.
За окном все та же промозглая погода, дождь не прекращает моросить, и темнота ночи. Я устала, промерзла, и хочу есть. Вот дерьмо! Дома нечего есть! Будь ты не ладен, Эдди Хоторн! Но ты у меня еще поплатишься. За все поплатишься! Все вы...
Такси вырулила на прямую дорогу ведущую из Лондона до Виндзора. Пол пути проехали. Еще полчаса и я буду дома. Приму ванную. Или не стану... Усну еще в ней, а разбудить будет не кому. Сначала нужно доехать, а там посмотрим.

...

Роксана Никсон:

- Приехали, мисс Никсон, - когда автомобиль остановился у жилого дома в элитном районе города, водитель оборачивается ко мне и напоминает. – Сегодня юбилей матери жены.
- Да, я помню, можешь быть свободен, Дин, - отвечаю, собирая документы по строительству моста в папку.
Смотрю на своего водителя, впервые задавая себе вопрос, кто он, человек, который уже несколько лет неизменно сидит за рулем моей машины. Я ничего о нем не знаю. Сколько их таких вокруг меня? Людей, которых я знаю не один год и одновременно не знаю совсем. Их много, больше, чем я думала, глядя на маски овец, скрывающих волчьи оскалы.
Мысль похожа на вирус. Она живуча как рак. Остается в сознании, где-то под обыденной суетой, теснимая поездкой в Азию на объект, расчетами по строительству «Небесной лестницы», встречами, переговорами, усталостью. Голова касается подушки – и я проваливаю в темноту без сновидений, чтобы утром все повторилось по новой.
Прошло несколько недель, вирус по-прежнему часть меня. Сидя в гостиной своей лондонской квартиры в полумраке я пью красное вино из бокала, наполненного на треть, и не могу выбросить из головы диалог с Крейвеном. Может ли крестный быть причастен к смерти моих родителей? Что если это так? Что? Мой мир рухнет, ляжет руинами.
Я не собиралась никуда ехать, хотела провести вечер одна в тишине, не в особняке Никсона. Сейчас понимаю, что не могу, не выдерживаю, не хочу лежать в джакузи, пить травяной чай с бергамотом, листать Вог, оставляя на глянце капли воды.
Вспоминаются солнечный берег Монако и Жан-Поль, мой единственный друг. Голосовых сообщений пришло больше десяти, но я не прослушала ни одного. Я его оставила, чтобы дать жить, не кормясь пустыми ожиданиями того, что однажды нарисованная им Жасмин в одном лишь турецком шелке сойдет с полотна, оставив Лондон ради него.
Остается взять ключи от машины, спуститься в гараж и выехать в город, бесцельно кружить по ночным улицам, пока под колесо не попадет битое стекло. Я счастливица, сидя за рулем, притягиваю проблемы, связанные с четырехколесным транспортом. Может, стоит почистить карму? И научиться брать с собой мобильный телефон. Начинаю злиться, сама на себя, на автомобиль, на тех, кто оставляет осколки на дороге, на весь мир. Крестный считает, что эмоции показатель того, что еще живешь. Когда их нет, то душа засыхает, как кленовый лист осенью.

Проехавшая мимо машина дала задний ход, и водитель проявил гражданскую сознательность.
- Было бы неплохо, - я предельно откровенна, без дружелюбия в голосе.
Машина блестит лоском новизны, мужчина за рулем улыбкой мажора. Но либо оставаться ночью не в самом людном районе, либо принять приглашение. Я не хочу быть сейчас одна, не хочу вновь думать о том, что в личной базе Никсона есть информация обо всем, что незаконно и проведено через счета компании.

Не хочу в мастерскую, автомобиль завтра «переобует» мой водитель. И не хочу домой к назойливым мыслям. Мне нужен этот вечер.
- Куда мы едем? – в кожаном салоне уютно.
- На собрание автолюбителей, - ответил незнакомец.
Удивляюсь собственной беспечности. Не спросила имени, не узнала, в каком месте точка сбора. Пытаюсь выхватить проносящиеся за стеклом темные очертания зданий, деревьев и фонарных столбов, вокруг которых сжимаются области света. В какой-то момент начинает играть музыка, удивляя отсутствием клубных басов. Неужели не мажорчик, а человек со вкусом и знанием классики?
- Может быть, назовете свое имя? – мне кажется глупым и странным обращение на вы в данной ситуации.
- Роксана, - отвечаю на вопрос.
- Просто Роксана?
- Да, и лучше на ты, - искусственных огней впереди становится больше, приехали.
- Хорошо, я Райль.
Никогда не была на уличных гонках, от того смотреть на тюнингованные автомобили вдвойне интереснее. В каждом из них раскрыта индивидуальность, то, что привнесено владельцем, создателем. Не покидает ощущение, что выгляжу немного неуместной, одетой в черный костюм с юбкой карандашом и белую блузку с воланом впереди. Я попала сюда прямиком из своего мира и бесцельно прогуливаюсь мимо машин, пока не замечаю знакомое лицо.
- Юбилей у матери жены, - улыбаюсь, глядя на своего водителя, который натирает сверкающий капот Lotus Evora.
- Терпеть не могу эту ведьму, мисс Никсон, - он возвращает мне улыбку.
- Дин, сегодня я просто Роксана, удачи в гонках, - разворачиваюсь и направляюсь к тому, с кем приехала.
Интересно, ради чего он здесь? Азарт, деньги, популярность среди своего круга? Уже на подходе слышу обрывок беседы с одним из местных.

- Не боишься того, что скорость может стоить жизни? – интересуюсь, поравнявшись с Райлем.

...

Джеймс Таунсенд:

После ареста Брэкстона были ещё две операции, но, в общем-то, Хьюстон держал слово и беспокоил только в крайних случаях. Тем не менее работы у меня хватало. Салон в Лондоне открылся в конце апреля и жаловаться на отсутствие клиентов мне не приходилось. Я предлагал полный комплекс услуг плюс то, чем не обладали мои конкуренты – опыт работы в Америке и ряд автомобилей американских производителей. Считалось что они не рентабельны, мой опыт опровергал сложившееся мнение. Благодаря расширенному ассортименту, скоро моими клиентами стали не только законопослушные водители, но и ребята сами диктующие правила на дорогах. Они приходили за доджами и мустангами, а потом с «примочками» к ним за советом. Я даже специально для них наладил связь с одним гаражником в ЭлЭй, занимающимся прокачкой.
Позже именно к нему я отправлю новенького «монстра», когда придёт очередное задание от Хьюстона.


В Лондон перекинули крупную партию «Кристалла». На границе перевозчиков, к сожалению, взять не смогли и дерьмо потекло в народ. А дерьмо это, как оказалось, редкое. К тому времени, когда я дочитал реакции и последствия приёма, полностью поверил пометке «Самый опасный наркотик современности». Задача очевидна – найти нарко-барона и пресечь распространение.
Откинувшись на спинку кресла, я ненадолго задумался. Наркота гуляет вместе с молодёжью. Клубы? Дискотеки? Само по себе в памяти всплыло приглашение ребят взглянуть на гонки и то, во что они превращают купленные у меня машины. Опасность, драйв – там точно не обойдётся без наркотиков. Как хорошо, что я обещал подумать, а не отказался сразу.
Крутанувшись, хотел поискать на столе секретаря документы на последнюю оформленную продажу – клиент собирался вернуться за машиной после обеда, но увидел в салоне новую клиентку и пошёл к ней.
– Могу я вам помочь?
Девушка не обернулась, предоставляя мне смотреть в свой затылок и составлять мнение о её воспитании.
– Нужен Nissan 350Z, седьмого или восьмого года. Можно у вас такой достать?
Наконец, она обернулась. Светлые глаза с расширенными зрачками, бледная кожа, тёмные круги под глазами и то, как она непроизвольно обхватывает ладонью локоть другой руки, наводит на мысли.
– Лучше механика, больше ступеней переключения скорости.
Эти слова заслуживают одобрительный кивок – сам признаю только механику.
– Давайте посмотрим.
Ниссан стоит в дальнем конце салона, можно сказать, в углу – совсем не хит продаж. Убеждаюсь что автомобиль не зарезервирован и обхожу вокруг оценивая.
– 2007 года выпуска, шесть цилиндров, объём двигателя – три с половиной литра, задний привод, – посмотрел на слегка отсутствующее выражение лица клиентки и решил опустить более подробную информацию о технических нюансах, – триста тринадцать лошадиных сил, максимальный разгон до 250 km/h. Механика, бензин.
Открыл дверь со стороны водителя и пропустил девушку.
– Интерьер разработан под водителя. Спортивное сиденье с высокими бортами, – вижу как она кладёт руку на один из них, – для дополнительной поддержки. Передняя часть сиденья, как вы можете почувствовать, приподнята для более удобного управления. С этой же целью немного изменена спинка. Отведите руку назад.
Девушка кладёт ладонь на рычаг переключения скоростей и делает вид, что переключается, отводя локоть назад.
– Видите, ничего не мешает. – Наклоняюсь ещё немного, чтобы обратить её внимание на пассажирское место. – Как вы видите, кресло пассажира немного отличается: оно более мягкое и спинка шире. Кожа. Приборная панель, – касаясь пальцами тахометра, – прикреплена к рулевой колонке и при перестановке высоты руля двигается вместе с ним. Бортовой компьютер, клима, – пожимаю плечами, – одним словом: всё, что нужно. Цена, – сверяюсь с ценником, – двадцать четыре тысячи семьсот сорок фунтов.
Она поднимает на меня свои словно выцветшие глаза и в душу снова закрадываются сомнения.
– Тест-драйв, если хотите...
Она не даёт мне договорить.
– Не хочу.
Киваю. Отлично. Не пришлось говорить, что за руль бы я её не пустил.
– Вы можете спокойно поразмыслить о покупке пару дней.
Отрицательно мотает головой:
– Я беру её.
Снова киваю, задумчиво окидывая девушку взглядом.
– Мне придётся спросить о вашей кредитоспособности.
Она вызывающе улыбается и лезет в сумочку:
– Вот это, – в моё ладонь ложится вип-карта Lloyds, – должно вас убедить.
Хороший аргумент, не спорю. Осталось только проверить не пуста ли карта.


Knightsbridge

Ночная жизнь какой я её уже почти забыл. Басы рвут колонки, из каждой машины – свои. В паузах речитатива рэперов прорываются мотивы позадорнее, но их меньшинство. Устойчивый запах жжёной резины и выхлопных газов забивают все остальные. Хром, лак и очень много понтов, как на колёсах, так и вокруг них. Хозяева «вечеринки» катарцы мусорят деньгами, не считая и, конечно, привлекая толпы девочек, охочих до подарков и лёгкого доступа к этим самым деньгам. Толпа расступается, пропуская меня. «Монстр» утробно рычит движком, заставляя кипеть кровь от возбуждения. Так он действует на меня, так же на других. Медленно проезжаю сквозь людскую массу, давая им возможность полюбоваться на шевроле Камаро этого года выпуска. Модель ещё даже не представлена в Европе. Абсолютное большинство смотрит вслед с плохо скрываемой завистью и уважением – ожидаемый эффект и да, рассчитанный. Нужно признать, что Джоуи отлично поработал, превратив крутое в запредельное. И при этом я не собираюсь участвовать в заезде. Кощунство, да? Если бы не работа – обязательно. Сегодня же буду надеяться, что Камаро послужит приманкой и будет отвлекать одновременно.
– Всё-таки? – смеётся и протягивает руку один из чернявых хозяев, когда покидаю салон машины.
– Ты же приглашал, – зеркально отражаю его улыбку и жму руку.
– И рад, что ты здесь, – Нас обступают его друзья, участники гонки и девицы. – Твоя?
Кладёт руку на капот, горя большим нетерпением заглянуть под него, чем под юбку хорошенькой девчонки.
– Моя.
На вопросительный взгляд отвечаю кивком и под открытым капотом становится тесно. План работает. Пока хозява заняты, оглядываюсь по сторонам, пытаясь определить подозрительных.
На руке виснет смазливая девчонка, на вид не старше восемнадцати лет. Улыбаюсь, снова обращая взгляд на парней.
– Зверь! – выносит вердикт Тамим и опускает капот. – До сотни?
– Меньше чем за пять секунд.
Толпа стонет как от оргазма.
– Решил сорвать банк? – Парень снова смеётся, сверкая белозубой улыбкой на смуглом лице. – Уверен, что тебе это удастся.
Ребята вокруг одобрительно гудят и не могу проигнорировать кулак Тамима. Встречаю на полпути, ударив по нему своим.
– Возможно, так бы было, но не сегодня. – На подначивающие выкрики мотаю головой. – Сегодня я только гость, Тамим. Гость и зритель.
– Тогда развлекайся!
Парень обводит улицу широким жестом короля Мира. Начинаю уставать от его пафосности и восточного гостеприимства. Сохраняя улыбку, киваю и он, наконец, уходит навстречу двум приближающимся тачкам.
– Я буду называть тебя «папочка», – игриво улыбаясь, трётся об меня девчонка.
«Эта тоже куплена у меня» узнаю одну из вновь прибывших тачек, хотя после прокачки это не так уж просто. Из малышки выдернули амортизаторы и буквально положили её на асфальт, фары сменили на светодиодные, навесили подсветку и спойлер, воткнули второй глушитель и, похоже, ещё один турбонаддув.
– Лучше по имени, доча, – ответил только когда закончил разглядывать машину.
– И как же тебя зовут?
– Дороги перекрыли? – кричит Тамим. – Эй, ты едешь? С тебя взнос!
Делаю вид, что из-за него не расслышал вопрос. В этот момент вижу как в нескольких метрах от нас целлофановый пакетик меняет хозяина. Парень, в свисающих на заднице джинсах, прячет деньги в карман и переходит к следующей группе.

...

Джереми Роджерс:

Я сидел в кресле в больничной палате напротив кровати, на которой лежала девушка. Светлые волосы разметались по подушке. Лицо бледное, глаза закрыты. Какие-то трубки тянулись из её тонкой, почти прозрачной руки к капельнице.
Подпирая кулаками подбородок я пытался решить что делать. Одна часть меня кричала: беги! Вторая говорила «Сознайся. Имей смелость признаться».
Начала болеть голова. Я потер виски. Руки дрожали. Первый испуг прошел, остались тревога и волнение. Я не хотел звонить родителям или сестре, чтобы выслушивать нотации.
На больничной кровати послышалось движение. Рука девушки дернулась. Я посмотрел на нее. Ресницы дрогнули и глаза открылись. Вначале неуверенно, приоткрылись и тут же закрылись вновь. Со второй попытки ей удалось сфокусировать взгляд на мне.
Ее вопрос не удивил. Откуда ей знать кто я.
Ответа мне помогло избежать появление врача. Он вошел в палату проведать пациентку. Стараясь не мешать я незаметно выскользнул из палаты.
Я ненавидел больницы. Все эти пикающие звуки, отчаяние на лицах пациентов и их родственников. Все это вызывало беспокойство.
Стоит ли позвонить адвокату и попросить совет? Он тут же доложит отцу. А я меньше всего хотел, чтобы отец узнал . Так и видел его недовольное выражение лица. Он никогда не был доволен мной. Раньше я пытался изменить это, а потом плюнул.
Я смотрел из коридора сквозь стекло в палату Шанель. Узнал как ее зовут по документам из сумочки. Красивое имя, впрочем, как и она сама.
Врач осматривал пациентку, замеряя пульс и о чем-то спрашивая. Вышел из палаты доктор с озабоченным лицом.
- Что-то не так? – я подошел к врачу.
- Видите ли, мистер Роджерс, у вашей невесты некоторые осложнения.
Да, невеста. Мне пришлось прикинуться женихом этой незнакомки, ибо по-другому мне не дали бы информацию о состоянии Шанель и не позволили быть рядом с ней. Сейчас мне начало казаться, что лучшим вариантом было уйти.
- Что с ней?
- У нее амнезия. Скорее всего, временная, – видя мое вытянутое лицо, решил успокоить, - такое случается. Вы не волнуйтесь.
Но врач неправильно расценил выражение моего лица. Я был рад. Чёрт побери очень рад, что она ничего не помнит. Не помнит что случилось и что в этом виноват я. Но все- таки решил уточнить.
- Э-э она вообще ничего не помнит? Или как-то выборочно?
- На данном этапе память отсутствует полностью, – подтвердил врач.
Я даже услышал пение птиц. Прости, Боже, мне мою черствость.
- И как долго это продлится? – осторожно поинтересовался. – Как долго продлится ее амнезия?
- Никто не сможет ответить на этот вопрос, – врач пустился в объяснения, – Мозг самый загадочный орган во всем организме. До конца неизученный. Его возможности велики. Возможно амнезия продлиться несколько часов, а возможно всю жизнь. Тут, мистер Роджерс, не могу дать четкого ответа.
Кивнув, я смотрел в удаляющуюся спину врача. Его вызвали и он вынужден был уйти.
Я снова посмотрел через стекло на Шанель. Ее красивое лицо было расстроенным, брови сошлись над переносицей, будто она усиленно пытается вспомнить.
- Не старайся, дорогая, не надо, - прошептал я.
Решение я принял быстро. Нужно было сделать это ещё пару часов назад. Я собрался уходить.
Да, трусливо поджав хвост, бежать из этих белых стен. Я уже направился к выходу, где вверху под потолком стрелка показывает направление. Вот он, выход из ситуации. Я шел по этой стрелке, по ходу движения встречая похожие. Я уже у дверей. Остановился, обернулся в ту сторону, откуда пришел.
- Да чтоб тебя черт побрал, - яростно прошептал я, костяшками сжатого кулака с силой ударяя по стене.
Прислонился лбом к прохладной стене и глубоко вздохнул. Повернувшись, пошел обратно в сторону палаты.
Девушка бодрствовала. Я так надеялся, что она уснула и не придется ничего объяснять. На звук моих шагов она повернула голову и снова мой взгляд натолкнулся на ее. Странное сочетание сочной зелени и тумана.
- Я думала вы ушли.
Ее голос звучит глухо и тихо, а еще как-то безразлично, будто она хотела, чтобы я ушел.
- Я хотел, - честно ответил, проходя в палату.
Ее брови вопросительно приподнялись, она ждала продолжения. Уверена, что оно последует очень скоро. Она оказалась права.
- Это был я. Я сбил тебя на машине. - Проговорил скороговоркой.

...