Elenawatson:
14.05.25 22:30
Я с головой окунулась в свою новую жизнь. Я утреневала в библиотеке и послеобедничала в башне. Я быстренько смекнула, что возвращать книги в библиотеку после башенного дня нелепо. Постоянное книгоношество повышало риск попасться с поличным. Это означало, что, начав читать что-либо утром, я не могла продолжить чтение той же книги после обеда. Поэтому я решила наконтрабандить побольше книг в башню (где их вряд ли могли обнаружить) и оставлять их здесь, пока не дочитаю. Мое дневное чтение делилось теперь на две отдельные части. Библиотекарствуя, я посвящала все утра напролет солидным книгам по философии, истории и тому подобному. Я еще и начала изучать иностранные языки и достигла кое-каких успехов во французском, итальянском, латыни и греческом. Правда, я никогда не слышала звучания двух первых языков и потому не могла выработать верное произношение. Послеобеденное время стало временем фантазий, и этот выбор как нельзя лучше подходил для моей башни. Я баловала себя сочинениями миссис Рэдклифф, древними мифами и Эдгаром Алланом По. Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда было то, что я не могла позволить себе ни на минуту забыться, отдаться потоку слов, проплывающих перед глазами и в уме, хоть ненадолго отвлечься от мыслей о своей участи.
Джон Хардинг "Флоренс и Джайлс" ...
Elenawatson:
15.05.25 10:17
— Панночка Эржбета. — Он двери прикрыл, но в комнаты не прошел, остановился на пороге, озираясь. И во взгляде его виделось немалое любопытство. — У меня есть основания думать, что вам угрожает опасность…
— Что?
Ей казалось, что он заговорит о любви, о том, как узрел ее однажды и не смог забыть… и долгие месяцы искал встречи, ведомый одним желанием… как граф из «Потаенных желаний». А он про опасность. С фантазией жених.
— Вас хотят убить.
Определенно с фантазией. И эта фантазия Эржбете не нравилась. Убить… конечно…
— А спасти меня можете только вы?
Он скромненько пожал плечами.
— И чтобы спасти, вы неотлучно должны находиться при моей особе, верно?
Гавриил кивнул. Он чувствовал, что прекрасная панночка злится, но, сколь ни силился, не мог понять причин этой злости. За вчерашнее свое поведение, которое и вправду было недостойным, он извинился. А сегодня был вежлив… только цветы вот отдал не той женщине. Может, в этом дело?
— Знаете что? — Эржбета встала напротив баронета и руки в бока уперла, как то делала панна Арцумейко, когда разговаривала с хозяином мясной лавки, вздумавшим обсчитать ее на два медня. Поза показалась ей внушительной, хотя и несколько чуждою. — Шли бы вы отсюда!
— Куда?
— Туда! — Она указала на дверь. — И не возвращайтесь!
— Не могу.
— Что?!
Признаться, характер Эржбета имела сдержанный, но вот… и любой сдержанности край имеется. И как-то сразу вдруг навалилось, что женитьба эта по маменькиному хотению, что кризис, что просто жизнь, которая была неплохой, нет, много лучше прежней, но вот…
— Я не уйду, — терпеливо повторил Гавриил. — Я буду вас охранять…
Договорить ему не позволили.
Как в руках Эржбеты оказалась чудовищного вида ваза, он не понял. И увернуться не успел и только подумал, что двигалась Эржбета, пожалуй, быстрей волкодлака… и будь тут волкодлак, справилась бы небось сама…
А потом стало больно. И темно.
Эржбету ваза раздражала давно, почитай с первого дня, когда панна Арцумейко, желая устроить новой жиличке уют и создать отношения доверительные, притащила ее, полупудовую, да водрузила на столик. Ваза была огромною, пузатой, винно-красного колеру.
И мешала.
Эржбета переставляла ее что на подоконник, что в угол комнаты, но всякий раз ваза возвращалась, а панна Арцумейко принималась рассказывать о том, как важно для женщины умение украшать жилище…
Ваза эта, которую прежде Эржбета и поднимала-то с трудом, вдруг перелетела через половину комнаты, чтобы столкнуться со лбом предполагаемого жениха. Притом лоб издал громкий звук, будто бы по пустой бочке саданули, а ваза раскололась.
— Ой, — сказала Эржбета, холодея. — Я не хотела…
Жених ее лежал. Ровненько так лежал, красиво… осталось только руки на груди перекрестить… главное, бледненький. И дышит ли — не понять.
— Я не хотела… — Эржбета подходила осторожно, на цыпочках, осознавая, что ее нежелание совершать убийство вряд ли послужит веским аргументом в суде. — Вы… слышите там… открывайте глаза!
Призыв ее остался безответен.
— Пожалуйста, — пролепетала Эржбета…
…и в дверь постучали.
Карина Демина "Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди" ...
Elenawatson:
16.05.25 11:31
– Но когда мы сталкиваемся с другими племенами, мы не задумываемся над тем, кто хороший человек, а кто плохой. Они – враги, и мы сражаемся с врагами.
– Хочу напомнить тебе, брат, – сказал Сулейман. – Согласно древним законам, если какой-либо воин другого племени наносит нам обиду, то племя обязано передать его нам с целью предотвращения войны.
– Ты с этим согласна, мама?
– Это очень старые законы, сынок. Но я считаю, что они будут действовать, пока пустыня продолжает оставаться пустыней, а туареги – туарегами. Тот, кто совершает преступление, обязан заплатить за это.
– Да будет так!
Тем временем машина остановилась у колодца. Из нее вышли потные усталые мужчины и сразу натолкнулись на черные стволы ружей, нацеленные им между глаз.
– Что это значит? – пробормотал один из них.
– Это значит, что вы стали нашими пленниками, – спокойно ответил Гасель Сайях.
– Пленниками? Что вы хотите этим сказать? Какими такими пленниками?
– Военными.
– Вы в своем уме? Мы ни с кем не находимся в состоянии войны.
– Вы – нет, мы – да.
– И с кем же?
– Со всеми, кто разъезжает по пустыне, считая, что она – их… – Гасель посмотрел на брата и приказал: – Свяжи их.
Альберто Васкес-Фигероа "Туарег 2" ...
ИнВериал:
16.05.25 20:40
— Но я не люблю тебя, Винсент... — мягко начала она.
— Это придет — со временем, — пылко заверил он ее. — В конце концов, любовь рождается, только когда люди хорошо узнают друг друга, прожив бок о бок несколько лет. Я сомневаюсь, что многие парочки по-настоящему любят друг друга до свадьбы. О, они полагают, что это так, но это не настоящая любовь.
Любить — значит быть готовым находиться рядом с кем-то, разделять с ним огорчения и радости жизни!
Домине натянуто улыбнулась. Интересное определение любви. Беда в том, что оно разительно отличалось от ее собственного.
— Любить — значит отчаянно нуждаться в ком-то и не представлять себе жизни без него. Любовь подобна огню в крови, который жжет и в то же время согревает, — грустно прошептала она.
— Это не любовь, а безрассудная страсть! — убежденно воскликнул Винсент. — И потом, откуда тебе знать? — Его лицо помрачнело. — Ты что, когда-нибудь испытывала это чувство?
"Вересковая пустошь" Энн Мэтер ...