Анна Лукас:
ЛЮБОВНАЯ ЛИХОРАДКА
Один звонок, один лишь взгляд,
Одна прочитанная фраза...
И отдаётся жизнь в заклад
Любви, как оберег от сглаза...
И сразу - по колено море,
И с головой - в его объятья,
И сбросив тело, словно платье,
Поёшь уже в небесном хоре...
Идёт огонь на пораженье
Там, где любовь идёт в атаку,
Но предрешён исход сраженья,
Ведь демон съел на том собаку!
И разбивая всмятку души,
Любовной мукой измочалив,
Их на краю бросает суши,
На лодке спешно в ад отчалив...
Порой надежду на спасенье
Сомнение подсунуть радо,
Хотя, увы, в любви везенье -
Мифическое Эльдорадо!
Маргарита Шерстникова
Настёна СПб:
ТЭФФИ НАДЕЖДА "Я - БЕЛАЯ СИРЕНЬ"
Я - белая сирень. Медлительно томят
Цветы мои, цветы серебряно-нагие.
Осыпятся одни - распустятся другие,
И землю опьянит их новый аромат!
Я - тысячи цветов в бесслитном сочетанье,
И каждый лепесток - звено одних оков.
Мой белый цвет - слиянье всех цветов,
И яды всех отрав - мое благоуханье!
Меж небом и землей, сквозная светотень,
Как пламень белый, я безогненно сгораю...
Я солнцем рождена и в солнце умираю...
Я жизни жизнь! Я - белая сирень!
Дели:
» Татьяничева Людмила. Гордые
Людмила Татьяничева "Гордые"Гордым легче.
Гордые не плачут
Ни от ран,
Ни от душевной боли.
На чужих дорогах не маячат.
О любви, как нищие, не молят.
Широко раскрылены их плечи,
Не гнетет их зависти короста…
Это правда —
Гордым в жизни легче,
Только гордым сделаться —
Не просто.
Nadin-ka:
Павел Антокольский ПОРТРЕТ ИНФАНТЫ
Художник был горяч, приветлив, чист, умен.
Он знал, что розовый застенчивый ребенок
Давно уж сух и желт, как выжатый лимон;
Что в пульсе этих вен — сны многих погребенных;
Что не брабантские бесценны кружева,
А верно, ни в каких Болоньях иль Сорбоннах
Не сосчитать смертей, которыми жива
Десятилетняя.
Тлел перед ним осколок
Издерганной семьи. Ублюдок божества.
Тихоня. Лакомка. Страсть карликов бесполых
И бич духовников. Он видел в ней итог
Истории страны. Пред ним метался полог
Безжизненной души. Был пуст ее чертог.
Дуэньи шли гурьбой, как овцы. И смотрелись
В портрет, как в зеркало. Он услыхал поток
Витиеватых фраз. Тонуло слово «прелесть»
Под длинным титулом в двенадцать ступеней.
У короля-отца отваливалась челюсть.
Оскалив черный рот и став еще бледней,
Он проскрипел: «Внизу накормят вас, Веласкец».
И тот, откланявшись, пошел мечтать о ней.
Дни и года его летели в адской пляске.
Всё было. Золото. Забвение. Запой
Бессонного труда. Не подлежит огласке
Душа художника. Она была собой.
Ей мало юности. Но быстро постареть ей.
Ей мало зоркости. И всё же стать слепой.
Потом прошли века. Один. Другой, И третий.
И смотрит мимо глаз, как он ей приказал,
Инфанта-девочка на пасмурном портрете.
Пред ней пустынный Лувр. Седой музейный зал.
Паркетный лоск. И тишь, как в дни Эскуриала.
И ясно девочке по всем людским глазам,
Что ничего с тех пор она не потеряла —
Ни карликов, ни царств, ни кукол, ни святых;
Что сделан целый мир из тех же матерьялов,
От века данных ей. Мир отсветов златых,
В зазубринах резьбы, в подобье звона где-то
На бронзовых часах. И снова — звон затих.
И в тот же тяжкий шелк безжалостно одета,
Безмозгла, как божок, бесспорна, как трава
Во рвах кладбищенских, старей отца и деда,—
Смеется девочка. Сильна тем, что мертва.
1928
Nadin-ka:
Валерий Брюсов ВСКРОЮ ДВЕРИ
Вскрою двери ржавые столетий,
Вслед за Данте семь кругов пройду,
В зыбь земных сказаний кину сети,
Воззову сонм призраков к суду!
Встаньте, вызову волхва послушны,
Взоры с ужасом вперяя в свет,
Вы, чья плоть давно — обман воздушный,
Вы, кому в бесстрастье — схода нет!
Встань, Элисса, с раной серповидной!
Встань, Царица, на груди с ехидной!
Встань, Изотта, меч не уклоняя!
Встань, Франческа, ей сестра родная!
Встань, Джульетта, пряча склянку с ядом!
Встань с ней, Гретхен, руки в узах, рядом!
Встаньте все, кто жизнь вливал в последний
Поцелуй, чтоб смерть сразить победней!
Вас не раз я оживлял сквозь слово,
Как Улисс, поил вас кровью строф!
Встаньте вкруг, творите суд сурово, —
Здесь на сцене дрожь моих висков!
Мне ответьте, судьи тьмы, не так ли
Парид вел Елену в Илион,
Бил не тот же ль сердца стук в Геракле,
В час, когда встречал Иолу он!
Анна Лукас:
НЕТ, НЕ ПРОЩАЮ, А ПРОЩАЮСЬ...
Нет, не прощаю, а прощаюсь.
И равнодушная иду.
Увижу – даже не узнаю,
Да просто места не найду
Тебе ни в сердце, ни в альбоме,
Ни в разговоре, ни во сне,
Ни в памяти, ни в старом доме…
Сгорело все дотла в огне –
И наше первое свиданье,
И расцветающий апрель,
И тишина, и лепетанья,
И поцелуев нежный хмель,
И эта верность, и неверность –
Теперь лишь черный уголек,
И вся твоя первостепенность
Сгорела, словно мотылек.
Алёна Воскобойник
Дели:
» Бежелева Анна. В его руках была стихий свобода
Анна Бежелева "В его руках была стихий свобода"В его руках была стихий свобода,
Когда он в танце вел мой гибкий стан.
И весь мой дух, и вся моя природа
С ним погружались в чувственный дурман.
В его ладонях разжигались искры
От притяжений двух пылавших тел.
Шаги, изгибы… Медленно и быстро…
И ярче звезд свет наших глаз горел.
В его движеньях бились океаны,
Мое сознанье унося с волной.
Сплетенья рук — как нежные капканы.
Скольженья ног — как поступь над землей.
Он был спасеньем от смертельной жажды,
Что сердце так просило утолить.
Сумев такое станцевать однажды,
На жизнь вперед научишься любить.
Nadin-ka:
Иван Андреев
Рассвет приходит к тем, кто видел тьму
Во всём её убийственном величии….
Кто плакал от людского безразличия,
Но безразличным не был ни к кому!
Рассвет приходит к тем, кто был в пути,
Не зная ни усталости, ни лени.
Кто, обессилев, падал на колени,
Но поднимался. Продолжал идти!
И, зажимая волю в кулаки,
Вдруг находил ромашковое поле,
И, задыхаясь от щемящей боли,
Свои ладони прятал в лепестки!
К тем, кто, похоронив свои мечты,
И, помянув их, устремлялся дальше.
Кто смог среди предательства и фальши,
Не растерять душевной чистоты!
Нечаянно в небесной синеве,
Вдруг распахнутся солнечные двери.
Рассвет приходит к тем, кто верил в свет.
Абсурдно, до последнего. Но — верил!..
© Иван Андреев
Дели:
» Яцура Людмила. Сколько здесь везде простора
Людмила Яцура "Сколько здесь везде простора"Сколько здесь везде простора:
Ели, тополя растут,
Здесь цветов ковры-узоры
На земле под небом ткут.
Сколько здесь березок белых,
Лип, черемух и рябин,
Иволг нежные напевы
И пьянит вокруг жасмин.
Вот – жемчужина степная,
Детства колыбель моя!..
Ветви говорят, качаясь,
Расплывается заря…
Сколько красок, сколько лета!!!
И гудит о чем-то шмель.
И летит, летит планета,
Распахнув мне счастья дверь.
Я пройду по травам в росах,
Прикоснусь к рассветам,
А пшеничные покосы,
Как Земли браслеты.
Посмотри, ведь он безбрежный…
Мир живой открыл нам глаз!..
Он такой, игривонежный,
Принимает радо нас.
В нем живу, люблю, мечтаю,
Лучший цвет я ворошу…
Звезды в тишине мерцают…
Как же этим дорожу!..
Nadin-ka:
Ацумори
Мне снился тихий загородный дом,
Где голубые розы под окном.
Мне снился белый чайник на столе
И безмятежный мир по всей земле.
Мне снился сон, счастливый и простой.
Мне улыбался голубой простор,
И ласково шептали облака,
Что жизнь прекрасна и печаль легка.
Мне снились строки, строящийся дом,
Соседский за искрящимся прудом.
Мне снились маки в банке на окне,
А страхи не посмели сниться мне.
Мне снилась безмятежность теплых рук,
Июль, трава и яблони вокруг.
Два бутерброда в розовом платке,
И долгая дорога вдалеке...
А за окном трамваи и мороз,
И голубых не существует роз,
И серые вороны на снегу,
И город в заколдованном кругу.
Я словно в странных ведьминых лесах
Теряюсь в одинаковых часах.
В пустой квартире завтра, как вчера
Мне будет так же холодно с утра.
Я просыпаюсь. Вот еще один
Бесцветный день сияет впереди.
Я ставлю чайник. Булькает вода.
Мне снился ты, сегодня, как всегда.
Nadin-ka:
Тэффи
Я зажгу свою свечу!
Дрогнут тени подземелья,
Вспыхнут звенья ожерелья, —
Рады зыбкому лучу.
И проснутся семь огней
Заколдованных камней!
Рдеет радостный Рубин:
Тайны темных утолений,
Без любви, без единений
Открывает он один...
Ты, Рубин, гори, гори!
Двери тайны отвори!
Пышет искрами Топаз.
Пламя грешное раздует,
Защекочет, заколдует
Злой ведун, звериный глаз...
Ты, Топаз, молчи, молчи!
Лей горячие лучи!
Тихо светит Аметист,
Бледных девственниц услада,
Мудрых схимников лампада,
Счастье тех, кто сердцем чист...
Аметист, свети! Свети!
Озаряй мои пути!
И бледнеет и горит,
Теша ум игрой запретной,
Обольстит двуцвет заветный,
Лживый сон — Александрит...
Ты, двуцвет, играй! Играй!
Все познай — и грех, и рай!
Васильком цветет Сафир,
Сказка фей, глазок павлиний,
Смех лазурный, ясный, синий,
Незабвенный, милый мир...
Ты, Сафир, цвети! Цвети!
Дай мне прежнее найти!
Меркнет, манит Изумруд:
Сладок яд зеленой чаши,
Глубже счастья, жизни краше
Сон, в котором сны замрут...
Изумруд! Мани! Мани!
Вечно ложью обмани!
Светит благостный Алмаз, —
Свет Христов во тьме библейской,
Чудо Каны Галилейской,
Некрушимый Адамас...
Светоч вечного веселья,
Он смыкает ожерелье!
Дели:
» Самарина-Лабиринт Ирина. Как расцветает сирень...
Ирина СамаринаКак расцветает сирень...
Господи, здравствуй… (Три точки)
Хочется поговорить…
Благодарю за денёчки
И за желание жить…
Раньше на скорости мчала
Жизнь, пролетая, как день…
Каюсь, что не замечала,
Как расцветает сирень…
Сразу учёба, работа…
После любовь и семья…
Вот чёрно-белое фото…
Господи, это же я!
Видишь, с букетом сирени,
С чёлкой такою смешной.
Без молчаливых сомнений,
С ангелом, там, за спиной…
В детских глазах, словно чудо,
Вера в прекрасный рассвет!
Господи, больше не буду
Ныть, что хорошего нет…
Помнишь, с тобой говорила
С детства открыто всегда…
Господи, я не забыла…
Просто бежали года…
Видимо, остановиться
Сложно на скорости вдруг…
Искренность слёз не боится…
Тот, кто лукавит – не друг…
Господи, приоритеты
Я расставляла не так…
И получала ответы –
С неба невидимый знак
В виде болезней, предательств,
Непоправимых потерь…
После таких обстоятельств
Стала сильнее теперь…
Боже, «Спасибо!» за это.
Мудрость даётся не в долг…
Юность промчалась кометой…
Гул легкомыслия смолк…
Верю, люблю и прощаю…
Сердцем ценю каждый день…
Не торопясь, наблюдаю,
Как расцветает сирень…
Анна Лукас:
ДВУХ СЕРДЕЦ ТАИНСТВЕННЫЙ ПРИЧАЛ
Вновь звучит знакомая мелодия
Где грустит о чём - то саксофон,
Исполняя наших чувств рапсодию,
Погружая в сладострастный сон.
И сомкнув ресницы, представляется
Как с букетом роз тебя встречал,
Нашей встрече солнце улыбается,
Двух сердец таинственный причал.
Как хмелел под поцелуи пряные,
И душа парила в облаках,
Нежные объятия долгожданные,
Ощущать тебя в своих руках…
Стихли звуки тех воспоминаний,
Парой нот заканчивая стон,
Но одно из всех моих желаний -
Лишь с тобою слушать саксофон.
Алексей Ветров
Nadin-ka:
Иосиф Бейн СОЛНЦЕ НА ПЯТНАХ
«Мне нравится беременный мужчина» Давид Бурлюк
«Мне в постоянстве чудится измена» Франсуа Вийон
Забыты кумиры. Разрушены храмы.
Земля вся тоскует о новом Иуде.
По-моему, все воспитатели — хамы,
По-моему, все осужденные — судьи...
Контрасты извечны. Бетховены — глухи,
Столбы, окопавшись, стоят при дороге.
По-моему, все добродетели — шлюхи,
Все трусы — герои, все грешники — боги.
Меня научил всему этому стронций,
Меня облучил, заразил этим — атом;
Границы условны: не пятна на солнце,
А солнце на пятнах — сейчас и когда-то!
Как в строчках Вийона, вся верность — в измене,
Какой-нибудь Ротшильд беднее, чем нищий.
Я знаю, что солнце построили тени,
Как нас тени умерших сделали чище.
И ночь — это только незримое утро,
И стих мой скрывается в уличном шуме,
И все, что на свете действительно мудро,
Так это, по-моему, только безумье.
Безумье в любом твоем взгляде и шаге,
Безумье в мечтах и безумье в быту...
Свихнувшихся глаз голубые овраги
Влюбленному видны за версту.
И грешную песню поют облака мне,
И я тороплюсь, спотыкаясь о звезды,
А в небе — деревья и спелые камни:
Весь мир опрокинут, весь мир неопознан.
И пахнут предчувствием праздника тучи,
И каркает ворон, и слышится глас:
«Чем хуже, тем лучше, чем хуже, тем лучше!»
Ах, ворон, ты ворону выклюешь глаз!
Ложится позором любая награда...
В подполье слезы моей прячется смех.
Все получается так, как не надо,
И черный, как лилия, падает снег.
Анна Лукас:
"Я мохом серым нарасту на камень"
Я мохом серым нарасту на камень,
Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду
И яблонь розовыми лепестками
Тебе на плечи тихо опаду.
Я веткой клена в белом блеске молний
В окошко стукну. В полдень на углу
Тебе молчаньем о себе напомню
И облаком на солнце набегу.
Но если станет грустно нестерпимо,
Не камнем горя лягу я на грудь -
Я глаз твоих коснусь смолистым дымом:
Поплачь еще немного - и забудь...
Вадим Шефнер