Elenawatson:
Верно, засмотрелся Евстафий Елисеевич, если не услышал, ни как дверь отворилась, ни как вошел в палату гость незваный.
И лишь когда тот постучал по стеночке, исключительно, надо полагать, из вежливости, Евстафий Елисеевич вздрогнул.
— И-извините, — сказал гость, розовея. — Я не хотел вас напугать.
— Не напугал.
Вот кому скажи, что рад будет Евстафий Елисеевич компании сущего безумца, не поверит. Однако же обрыдло за последнюю пару дней что назойливое внимание медикусов, что причитания дорогой супруги, которая едва ли не вдовий наряд на себя примерять стала…
— А к вам уже можно?
— Можно, — солгал Евстафий Елисеевич.
Ну как солгал… палата, чай, не карцер… хотя временами ему казалось, что в карцере оно как-то повеселей будет. Пускали родственников, что Дануту Збигневну разлюбезнейшую с ее судочками, кашками диетическими и паровыми котлетками, которые она ела сама, потому как Евстафию Елисеевичу мяса пока было неможно, что Лизаньку, без судочков, зато с бесконечными жалобами на отсутствие супруга и требованиями признать оного супруга мертвым, дабы могла она, Лизанька, заняться обустройствием своей личной жизни… пускали двоюродную тетушку, престарелую даму, преисполненную чувства собственного достоинства, а заодно поучений… в общем, всех, помимо людей действительно полезных.
Карина Демина "Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди"
ИнВериал:
— Я не могу выйти за вас замуж, Эндрю. Простите, но я просто не могу.
На секунду Эндрю замер, потом медленно поднялся и, расправив плечи, сдавленным голосом проговорил:
— Значит, я ошибся. Я думал, вы питаете ко мне такие же чувства, что и я к вам. Мне казалось…
Голос его прервался. Глядя на такое родное лицо Эндрю, Мэгги отчаянно качнула головой, чувствуя себя такой несчастной, какой еще не чувствовала никогда в жизни, и, вскочив с софы, порывисто проговорила:
— Нет, милорд, вы не понимаете! Я люблю вас. Я поняла это, когда вы уехали. Но я не та женщина, за которую вы меня принимаете, и я слишком люблю вас, чтобы обманывать.
Нахмурившись, Эндрю отошел от Мэгги, потом вернулся. Он был необыкновенно красив в эту минуту: густые каштановые волосы, горящие неукротимым огнем карие глаза, мужественный подбородок, четко очерченный прямой нос. Каждое его движение было преисполнено решимости.
— Теперь я ничего не понимаю.
— Я не могу выйти за вас замуж. Ни за вас, ни за кого бы то ни было. Из-за скандальной истории, произошедшей со мной в прошлом.
Эндрю, хмыкнув, проговорил:
— Я знаю все об этой «скандальной истории», и мне на нее наплевать.
Гордо вскинув голову, хотя сердце ее, казалось, сейчас разорвется, Мэгги спросила:
— Знаете? А что именно вы знаете, милорд?
— Я знаю, что ваш брат убил Стивена Хэмптона, потому что он, женатый человек, попытался соблазнить вас, молодую, невинную девушку. Если бы вы были моей сестрой, я сделал бы то же самое.
— Мой брат убил Стивена Хэмптона не просто так, а защищаясь. А Оливер Хэмптон скрыл этот факт. Но Николас убил Стивена не потому, что тот, как вы говорите, «пытался» меня соблазнить. Он великолепно в этом преуспел, но даже не это заставило Николаса убить его. Дело в том, что я забеременела, а когда рассказала Стивену об этом, он так жестоко избил меня, что я потеряла ребенка.
Лицо Эндрю приняло такое выражение, что Мэгги захотелось выскочить из комнаты и бежать куда глаза глядят. Она взглянула на его судорожно сжатые кулаки, на плотно сжатые губы и в ту же секунду поняла, что вернется в монастырь. Без Эндрю Саттона ей нет места в этой жизни.
Наконец-то она узнала, что ей действительно нужно. Но этого она никогда не сможет получить.
Мэгги расправила плечи и направилась к двери.
— Спасибо за то, что пришли, милорд. Я никогда не забуду вашу доброту. — Она попыталась сдержаться, чтобы не заплакать, но не смогла: слезы покатились по щекам. — До свидания… Эндрю.
Она позволила себе произнести его имя в последний раз. Больше она уже никогда не сможет этого сделать.
Эндрю, не отрываясь, смотрел на нее.
— Я рад, что ваш брат убил его. Если бы он этого не сделал, это сделал бы я.
Мэгги промолчала. Говорить больше было не о чем. Она лишь смотрела на Эндрю, стараясь запечатлеть в памяти его черты, а сердце ее разрывалось от боли. Вот сейчас он уйдет, и она никогда больше не увидит его. Но Эндрю вдруг подошел к ней:
— Неужели ты так плохо обо мне думаешь, Мэгги? Неужели считаешь, что твое прошлое важнее для меня, чем настоящее? — Наклонившись, он легонько поцеловал Мэгги в губы. — Да мне наплевать на то, что случилось девять лет назад! Я люблю тебя, Мэгги Уорринг, и больше всего на свете хочу, чтобы ты стала моей женой.
Из глаз Мэгги хлынули слезы.
— Эндрю…
Она не помнила, как оказалась в его объятиях, но уже в следующую секунду прижималась к его груди, вбирая в себя исходящее от него тепло, питаясь его силой; дрожь прошла по ее телу, и этот трепет передался Эндрю.
— Я люблю тебя, — прошептала Мэгги. — Я даже не понимала, что так сильно тебя люблю, пока ты не пришел. И если ты действительно хочешь жениться на мне, я сочту за честь стать твоей женой.
"Грешные обещания" Кэт Мартин
Elenawatson:
Те, кто живёт богатой эмоциональной жизнью, исполненной дикой поэзии, склонны находить неожиданный смысл в самых безобидных поступках людей, не живущих богатой эмоциональной жизнью, исполненной дикой поэзии.
Стелла Гиббонс "Неуютная ферма"
diamond:
На следующий день рано утром сэр Уолтер прислал весточку, что яхта графа ночью отчалила, посему чуть позже вся честная компания отправилась в Лондон. Они пустились в путь на двух экипажах. Гэбриэл правил своим карриклом, а Итен – дорожной каретой, принадлежащей двоюродной бабушке Герте. Остальные джентльмены ехали верхом. Поскольку никто особенно не спешил, лошадей они взяли своих собственных и разнообразили путешествие частыми небольшими остановками, чтобы время от времени размять ноги и дать отдохнуть животным. От случая к случаю Гэбриэл подвозил кого-то из друзей в двуколке или давал им править, а сам ехал верхом, или же кто-нибудь присоединялся к Калли, Ники, Джиму и Тибби в карете.
– Забавно, правда? – заметила Калли, обращаясь к Тибби. – Как все меняются местами.
– О да, и к тому же нас сопровождает такой лихой эскорт, – вторила Тибби. – Какое великолепное собрание мужчин – оно заставляет трепетать моё сердечко. Воистину они все необычайно красивы, как считаешь?
Калли улыбнулась:
– Да уж, несомненно.
Карета накренилась, и Калли мельком увидела Ники, восседавшего рядом с Джимом и Гэбриэлом, которые обучали его, как править лошадьми.
Анна Грейси "Похищенная принцесса"
Elenawatson:
– А я хочу, чтобы ты признал: единственное, чего я добиваюсь, так это просто помочь в меру моих сил. Есть, правда, кое-что, что меня напрягает, скажу тебе честно. Как бы заставить тебя понять, что твоя позиция, возможно, является очень уж… радикальной. Разве нет другого способа найти решение?
– Радикальной?
– В общем, нельзя ли все утрясти без отсечения руки?
– Но так велит закон.
– Есть много способов интерпретировать закон.
– Среди туарегов – нет. Закон есть закон, и ему всегда надлежит повиноваться без всяких… как ты сказал?
– Интерпретаций. Насколько я знаю, по законам шариата, когда совершается преступление, родственники жертвы могут простить виновного за счет материальной компенсации. Возможно, ты…
– Шариат – закон арабов, но не туарегов, – прервал его Гасель с явным неудовольствием. – И то, о чем ты говоришь, – вовсе не закон. Грязная сделка, вот как это называется. Ее придумали богачи, которые пытаются откупиться от заслуженной кары. Если бедный пастух верблюдов будет угрожать мне оружием, я отрублю ему руку, и это будет справедливо. Но если я не отрублю руку европейцу, приехавшему на дорогом автомобиле, грозившему мне револьвером и испортившему колодец, то преступником, взяв у него деньги, буду я, ибо призна́ю, что существует два вида законов: для бедных и для богатых. Нет! Туареги так никогда не поступали и не поступят. Я знаю, что мы обречены на исчезновение, однако единственное, чего я прошу у Аллаха, чтобы последний из туарегов на Земле был бы таким же, как и первый много веков назад.
– Ну и гордость у вас!
– А что у нас еще осталось, кроме этой гордости? – с горечью произнес Гасель. – Посмотри вокруг! Шатер сшит из обрывков, все настолько старое, что в любой момент рассыплется. Если бы я потерял гордость, бросился бы в колодец… Но и тот отравлен.
Альберто Васкес-Фигероа "Туарег 2"
diamond:
- Вы тоже, – Мэдди указала Нэшу на дверь. – Будьте любезны, выйдите.
- Я останусь, – ухмыльнулся Нэш, от усталости которого неожиданно не осталось и следа.
- Вы с ума сошли? Я не могу позволить Харрису узнать, что у меня в доме мужчина! – Она бросила на него скептический взгляд. – Уходите, скорее!
Послышался громкий стук в дверь.
Нэш знал, что Мэдди права, но будь он проклят, если оставит её с этим типом наедине. Она отослала детей не без причины.
Кроме того, он хотел знать, что скажет Харрис. С приглушённым ругательством Нэш забрался в кровать и задёрнул полог, оставив небольшую щель для обзора.
Ему надоело прятаться. Такие игры были ему не по душе, но для них, нужно признать, существовала веская причина. Но ведь он, чёрт побери, мужчина, а не мышь!
- Мистер Харрис, как поживаете? Пожалуйста, входите, – он слышал, как Мэдди приветствовала нежеланного гостя.
Харрис что-то пробормотал и вошёл. Он оглядывал коттедж с видом собственника, скрестив руки и широко расставив ноги.
- Итак, вы ещё не упаковали вещи?
- Да, вы верно подметили, – вежливо ответила Мэдди.
- Я не предполагал, что это займёт так много времени, – сказал Харрис резко. – Здесь упаковывать-то почти нечего.
Анна Грейси "Случайная свадьба"
Elenawatson:
Забавно, как люди всегда хотят показаться с самой лучшей своей стороны, даже если никогда не встречали собеседника раньше и вряд ли когда-нибудь встретят снова.
Дэвид Эллис "Дом лжи"
diamond:
Во время каникул я почти каждый день привозил Вэйви в мастерскую, чтобы она была рядом, пока я работал. Старик Катчен показал ей, как обращаться с калькулятором, Вэйви открыла папку с чеками и начала складывать суммы. В отличие от нас с Катченом, она неплохо соображала в математике и быстро научилась сводить дебет с кредитом. В гараже было грязно и всегда воняло машинным маслом, но Вэйви нравилось проводить там время, пусть она и выглядела не на своем месте. Иногда я забегал из мастерской в кабинет и находил ее за столом, похожую на подбивающего баланс лесного эльфа.
С началом каникул мы стали видеться реже, но в тот день, когда я вернулся с кладбища, Вэйви ждала в кабинете. Стояла на коленях на моем стуле и листала каталог запчастей. Увидев потного меня, она улыбнулась и развернула в мою сторону настольный вентилятор.
С волос капал пот, а рубашка так промокла, что прилипла к коже. Я содрал ее с себя и пару минут стоял перед вентилятором, подсыхая, чтобы надеть свежую. На углу стола стояла бутылка газировки. Я схватил ее, все еще прохладную и наполовину полную. Но как только поднес горлышко ко рту, Вэйви с криком вскочила. Я так испугался, что чуть не поперхнулся.
— Микробы! — взвизгнула она.
— Прости, я как-то не подумал. Принесу тебе новую. Знаю, ты не хочешь пить после меня.
Она покачала головой.
Брин Гринвуд «Все прекрасное и ужасное»
Elenawatson:
– Я не могу понять, почему Кевин изменил такой чудесной женщине, как ты, – продолжал Саймон. – Но конечно, понимаю, почему тебе следует вышвырнуть его задницу из своей жизни. Когда будешь готова, разведись с засранцем, продай городской дом и начни новую жизнь, которая – не забывай – ждет тебя в Уортоне. А если решишь отказаться от моего предложения, вернуться к Кевину и постараться спасти брак, я тоже поддержу тебя, милая. Привезешь его сюда, и мы вместе выпьем за ваше воссоединение. Торжественно обещаю не подсыпать мышьяк ему в рюмку.
Венди Уэбб "Дочери озера"
diamond:
Должно быть, пришло время для урока танцев. Она взглянула на часы, стоявшие на камине. Без пятнадцати восемь. Видимо, отстают. Дафна отложила книгу и вслед за лакеем вышла из библиотеки. Взяв зажжённый канделябр, который прежде он оставил на столе за дверью, слуга повел мисс Уэйд по лестнице на последний этаж и дальше, через весь дом, в северное крыло. Герцогу на самом деле удалось найти укромное место, подальше от всех обитателей особняка.
За те шесть месяцев – или чуть меньше – что Дафна провела в Тремор-холле, жизнь её ограничивалась небольшой частью сего огромного дома. На изучение же остального она так и не нашла времени. И когда они с Олдхэмом подошли к двери, расположенной в конце длинного коридора, Дафна совершенно не представляла, где они очутились. Лакей открыл дверь и отошел в сторону.
Энтони поджидал ученицу, стоя у камина в пустой комнате. Он поклонился, когда она вошла, и кивком отпустил Олдхэма. При свете камина и четырех канделябров, горящих по углам, было видно, что помещением давно не пользовались. Пол скрывался под толстым слоем пыли; задёрнутые тяжелые светло-голубые шторы, казалось, не вытряхивались годами; а единственным предметом здесь оказался украшенный замысловатой резьбой деревянный ящик, стоящий на каминной полке.
Лаура Ли Гурк "Запретные удовольствия"
diamond:
В то самое мгновение, когда Себастьян коснулся губ Дейзи Меррик, он понял, что ошибался, страшно ошибался, полагая, что никому не будет вреда от того, что он сорвет у нее несколько поцелуев, что ему довольно будет лишь чуточку ее обольстить. Ее губы оказались мягкими, в точности как он воображал, и столь же сладкими на вкус, но он и представить не мог, как на него подействует их поцелуй.
Прикосновение ее губ породило в нем волны наслаждения, столь пронзительного, что почти напоминало боль. Сердце рвалось из груди, а по телу мгновенно прокатилось возбуждение. Он чувствовал себя зеленым шестнадцатилетним юнцом, впервые целующимся с девушкой. Ее вкус затмил все, что он испытывал ранее, заставляя одно-единственное слово стучать в голове и пульсировать в венах.
Еще.
Себастьян губами раздвинул ее губы и проник языком внутрь. Он понял, что его напористость потрясла Дейзи, потому как она издала слабый, придушенный возглас и, разжав руки, уперлась ими в его грудь, словно собираясь оттолкнуть. В каком-то темном уголке сознания Себастьян отметил ее потрясение и понял, что причиной ему неопытность, но его жажда была столь отчаянной и непреодолимой, что он оказался бессилен против нее. Когда он коснулся ее языка своим, Дейзи сделала едва уловимое движение, словно могла вырваться – это было невыносимо. Рука графа скользнула за ее затылок, удерживая Дейзи на месте, и поцелуй стал еще глубже.
Лаура Ли Гурк "С мыслями о соблазнении"
Elenawatson:
– Вы не могли предугадать, что так выйдет. Никто не может такого предугадать. Просто… потому что в мире существует зло. К сожалению.
– Да. От этого никуда не деться. Каждый день мы читаем об этом в газетах. И все равно, никогда не думаешь, что с тобой может произойти нечто подобное. Это как с тяжелыми заболеваниями или автокатастрофами. Это всегда происходит с другими. Пока… тебя самого это не коснется.
Шарлотта Линк "Обманутая"
diamond:
Обычно дорога от Виндзора до вокзала Паддингтон занимала чуть больше часа. Но когда их поезд был на полпути к Лондону, по какой-то непонятной причине он начал замедлять ход, пока совсем не остановился. По вагону прошел кондуктор, объясняя, что во время сегодняшнего послеобеденного ливня мощные порывы ветра повалили несколько старых ореховых деревьев, и они упали прямо на рельсы. Их придется убрать, а участки сильно поврежденного железнодорожного полотна заменить, прежде чем поезд вновь тронется. Он сообщил пассажирам, что, предположительно, поезд прибудет в Лондон с часовой задержкой, но они постараются сократить опоздание за оставшуюся часть пути.
— О нет, — Софи испуганно посмотрела на Мика. — Мы можем опоздать.
— Вы сказали, что убийство произойдет после наступления темноты. В это время темнеет около десяти, до Ковент-Гардена мы доберемся примерно в девять тридцать. Времени у нас достаточно.
— Надеюсь, вы правы, — прошептала девушка, но её всё равно не оставляли серьёзные опасения, особенно когда часовое ожидание превратилось в двухчасовое. Образ убитого мужчины всё ещё стоял у неё перед глазами, и каждая минута казалась вечностью. Когда поезд вновь пришёл в движение, она была напряжена, как туго натянутая струна. Софи не говорила этого вслух, но она очень боялась, что их усилия окажутся напрасны.
Лаура Ли Гурк "Сама невинность"
Elenawatson:
Мне было жуткодиноко, потому что Джайлс все никак не мог простить вырванных зубов, хотя все они были молочными и скоро все равно бы выпали. Братец злился потому, что почти ничего не мог есть, кроме супа, который он, конечно, тут же возненавидел. Даже перестав обвинять, бедняжка долго еще меня сторонился. Я была благодарна ему за то, что он принес в жертву зубы, позволив мне увидеться с Хедли, хоть наш разговор и не удался, за то, что не выдал меня и не рассказал мисс Тейлор о нашем плане. Правда, я слышала пару словечек, оброненных гувернанткой в разговоре с миссис Граус. Из них я поняла, что, садясь в кресло, братишка кричал «какую-то чепуху» о том, что зубы у него совсем здоровы, а он просто притворялся.
— Если это он притворялся, — рассуждала миссис Граус, — то этот мальчуган — великий актер.
Эти слова заставили меня заподозрить, что бедная женщина, как и я, ни разу в жизни не переступала порога театра.
Джон Хардинг "Флоренс и Джайлс"