diamond:
Последние дни перед свадьбой проходят с дьявольской быстротой. Вы живете внутри торнадо. У вас нет времени даже на сон. А когда вам удается наконец задремать, вас тут же будит беспокойный голос Старшей Дочери:
-Ты не забыла о кинооператоре?
-Каком кинооператоре? – сонно бормочите вы.
-Чтобы снимать свадьбу.
-Я наняла двух фотографов.
-Мама, фотографы это старомодно! Мы с Бенуа хотим видеорепортаж с нашей свадьбы, который будем показывать внукам по вечерам.
-Я займусь этим завтра, но ради Бога, дай мне поспать. И прекрати говорить «это старомодно», или я появлюсь на свадьбе, одетая в дырявый мешок для мусора. Это уж точно будет «последний писк».
Вам сообщают, что тетя Бригитта поссорилась с кузиной Бертой из-за темной истории с кошкой, случившейся десять лет назад, и что их ни в коем случае нельзя сажать вместе за ужином. То же самое касательно дяди Жоржа, который не разделяет политических воззрений своего брата Филиппа. Эти двое рискуют разбить бокалы с шампанским о лысые черепа друг друга.
Николь де Бюрон "Милый, ты меня слышишь?.."
Elenawatson:
— …ночь… а вдоль дороги — мертвые с косами стоят! — гулким шепотом рассказывал белобрысый паренек с серьгою. Серьга была солидной, с камнем, который весьма зловеще поблескивал в полутьме зала. — И тишина…
Паренек сидел на полу, на циновке, которую постелил сам, аккуратненько разровнявши. Ноги скрестил.
— И чё?
— А ничё! — огрызнулся он на наглеца, посмевшего влезть в историю с вопросом. Зря, что ли, паузу тянул, атмосферу нагнетая.
Нет, про атмосферу-то Баклажка, нареченный при рождении Гуцем, но имя свое потерявший вместе с полком, откудова дезертировал с полгода тому, не снеся тяжести военного бытия, ничего не знал. Зато рассказывать умел красиво, с душой. Привирал немного, но так, для пущего драматизму. Впрочем, о драматизме Баклажка тоже имел весьма смутное представление.
Он сплюнул в огонь, отер рукою рот и продолжил:
— Ну я сразу скумекал, что покосы у них…
— В снежне-месяце? — не унимался криворотый разбойник, внешность которого весьма соответствовала роду занятий. Был он покрыт шрамами и коростой, волохат, вонюч.
Вонь Евдокия ощущала и на расстоянии, а те, кому случалось сесть рядышком, и вовсе кривились, морщились, да не смели делать замечаний.
— Так то ж мертвяки! — Баклажка не собирался соступать с изначальной версии. — Им что червень, что снежень… у них все не как у людей…
Евдокия вздохнула.
Сколько она тут сидит? Час? Два? Казалось, вечность целую, вон даже пообвыклась немного. Не то чтобы страх утратила вовсе, остался он, но прошла и немота, и дышалось уже вольно, и более того, любопытственно стало. Когда еще Евдокии случится побывать в месте столь удивительном?
Она искренне надеялась, что никогда.
— И чё ты?
— А чё я? Я и говорю, так, мол, и так… я к вам, панове мертвяки, со всем своим уважением. Однако же телега, она не моя вовсе, а военного ведомства, об чем нам интендант напоминать не устает. И ежели я вам оную телегу соступлю, то интендантус меня живьем сожрет-с…
— А оне?
Баклажка вздохнул.
Историю позорного своего дезертирства с военной службы он рассказывал не первый раз и, чуял, не последний. Благо слушатели попадались большею частью благодарные, а заодно и с памятью не слишком хорошей, оттого и не спешили указывать на то, что раз от разу гиштория менялась.
— А оне… что оне… мертвяки… телегу обступили, косами машуть… воють… — Баклажка вытянул к огню растопыренные руки, пальцы скрючил и низким, замогильным голосом произнес: — Отда-а-ай полковое имущество!
— Врешь ты все, Баклажка!
— Кто? Я вру?
Естественно, врал. Не было ни телеги, ни мертвяков — их-то Баклажка страшился поболе живых, он вообще натуру имел трусоватую, в чем, однако, не признался бы никому.
— Ты, а кто? Мертвяки говорить не способныя… это все знают.
— Кто — все?!
— Я знаю.
— А тебя послушать, Михей, так ты у нас все знаешь… все повидал…
— И повидал. — Исчерченный шрамами разбойник был настроен на редкость благодушно. — Чёй-то никто из них со мною говорить и не пытался.
— А об чем с тобою говорить-то? — Баклажка не собирался сдаваться легко. — Ты у нас натура приземленная… неромантишная…
— О чем беседа? — спросили на ухо, и Евдокия подпрыгнула, едва не заорала. Точнее, заорала бы самым позорным образом, когда б не рука, рот зажавшая. — Тише, Дуся, свои…
— Ты где был?
Себастьян руку убрал и на лавку плюхнулся.
— Да так… на аудиенции…
— И как оно?
— Завтра с утра проводят… Так о чем беседа?
— О мертвяках. И покосах.
— Актуальненько, — оценил Сигизмундус и, забрав у Евдокии плошку с недоеденною кашей, потыкал в нее пальцем. — Мясная?
— Да.
— Надеюсь, не с человечиной… Дуся! Я ж пошутил!
— Я тебя за такие шуточки… — Она сглотнула вязкую слюну, пытаясь понять, могла ли оная шутка быть не только шуткой. О Серых землях сказывали всякое, да…
— Угомонись, Дуся. — Себастьян вот был настроен иначе и кашу ел с аппетитом немалым, а вот у Евдокии она застряла комом в горле. — Если б они человечиною питались, то не стали бы труп на воротах вывешивать.
Он и ложку облизал. И пальцы.
— Это так, логически размышляя.
Логически, значит… если логически, то верно… труп же — мясо, к чему выкидывать…
Карина Демина "Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди"
diamond:
Зои последовала за Эми в дом, но Фэйт не пошла за нею. Она не знала, перенесло ли её только что в прошлое, или же она попала на передачу Би-би-си, но её это и не волновало. Что она хотела сделать, так это всё здесь осмотреть и причём сделать это самостоятельно, без чьего-либо вмешательства.
Фэйт поняла, что находится позади огромного дома. На вид дому всего несколько лет, и построен он в её любимом стиле: грегорианском. Всё здесь подчинялось симметрии. Окна были огромными, и она знала, что комнаты в доме тоже большие и с хорошими пропорциями.
Гравийное покрытие устилало огромное пространство позади дома. Сбоку стояла старая повозка. Здесь находились двое мужчин, одетых так же, как человек в конюшне, и одна женщина в длинном коричневом платье и в чепце. Они украдкой бросали любопытные взгляды на Фэйт, но никто из них ничего не сказал.
Она кивнула им, а затем сцепила руки за спиной, и, повернувшись лицом к солнцу, сдержанным шагом отправилась в обход. В те годы, что Фэйт оставалась дома с умирающим Эдди, она провела много времени за чтением. Книги о восемнадцатом веке всегда были её любимыми. Если и существует вероятность того, что она действительно оказалась в прошлом, Фэйт знала, чтó хотела бы увидеть.
Джуд Деверо "Возвращение в летний домик"
Elenawatson:
Можем ли мы знать наверняка, что слон и вправду зовется слоном? Лишь человек взял на себя смелость давать Божьим тварям имена; Сам Бог хранит на сей счет молчание.
Стелла Гиббонс "Неуютная ферма"
diamond:
Наверняка Дарси что-то со мной сотворила. Я категорически не собирался делать массаж, но на следующий день, словно безвольная марионетка на ниточках, принялся разминать, давить и гладить. Как будто досконально знал, что делаю. Ха! Меня-то много раз массировали, но сам я никогда не пробовал. Разве что Аланну, и то только ради последующего секса, если я все правильно помню. Секс уже плавно перетек в разряд смутных воспоминаний.
Хотя обнаженные тела, которые я обильно умащал маслом, были толстыми и непривлекательными, все же эти тела принадлежали женщинам, а моё воздержание длилось, судя по ощущениям, уже долгие годы. При всем при том мои разгоряченные клиентки ничуть меня не возбуждали.
В общем, со мной творилось что-то противоестественное, и было понятно: тут не обошлось без магии, а значит, не обошлось без Дарси. «Коварная манипуляторша, помешанная на контроле», – пробормотал я себе под нос.
– Вы что-то сказали? – встряла распластанная на столе женщина.
– Просто восхитился божественным запахом лавандового лосьона, милочка.
Вот что ещё сотворила со мной Дарси: сегодня я вел себя настолько не по-мужски, словно она откромсала мне член. Поливая ладони лавандовым лосьоном и готовясь втирать его в Обширный Белый Простор, я воображал, как прикончу Дарси. Как задушу её розовой атласной лентой.
За ужином я был до того зол, что не мог даже смотреть на мерзавку.
Джуд Деверо "Навеки"
Elenawatson:
– Вернемся к твоему рассказу. Зачинщиками были не мусульмане-туареги, – сказал Турки, не меняя тона. – Сайяхи находились на своей территории, и вдруг кто-то вторгается с угрозами, да еще и воду отравляет.
– Никто не отрицает, чья это вина! – поспешил ответить египтянин. – Ни в малейшей степени! Речь идет о чрезмерности наказания.
– Так предписывает закон.
– Закон устарел. Мы живем в другие времена…
Аменокал остановил его движением руки и показал, чтобы Хабах взял газету, которая лежала на маленьком стеллаже.
– В другие времена, – повторил он. – Посмотри на заголовок передовицы. Итальянский суд только что приговорил к десяти годам тюрьмы пятерых боснийцев, которые развязали кровавую бойню в Ахмичи. Они убили сто шестнадцать мусульман, ограбили их дома, изнасиловали женщин, перерезали горло детям и выкололи глаза старикам. Через пять лет бандиты окажутся на свободе по условно-досрочному освобождению. – Старик глубоко вздохнул. – Если таковы законы нашего времени, я отказываюсь от них!
– Я полностью с вами согласен. Но в данном случае…
– Законы и обычаи туарегов появились задолго до возникновения Югославии, Боснии, Хорватии и значительного большинства европейских стран, – перебил египтянина Турки. – И они действуют с известной эффективностью, ибо каждый ребенок, как только научится ходить, знает, каковы его границы, что можно делать, а чего нельзя, и о чем вообще и думать немыслимо. А в «эти времена», на которые ты ссылаешься, законы являются настоящей галиматьей, любой интерпретирует их как хочет, творя беззаконие, подобно той бойне в Ахмичи. Убийцы, торговцы наркотиками, коррумпированные политики живут абсолютно свободно и даже становятся «зеркалом», в которое смотрит молодежь, только и думающая об успехе и легких деньгах… – Турки покрутил головой. – С моей точки зрения, это не способ решения дел. Это ведет к падению и развращению. Мой народ, может, и обречен на исчезновение, однако мы исчезнем с лица Земли, уважая себя и наставления наших предков.
– Как я понимаю, надеяться на вашу помощь бесполезно.
– Ты правильно понимаешь.
– В таком случае сожалею, ибо решение этого неприятного инцидента окажется затруднительным.
– Да, так и есть… – Турки Ал-Айдиери вдруг выпрямился и посмотрел в какую-то невидимую точку. – Я рад, что ты пришел. Эта беседа открыла мне глаза на одну из проблем, которая давно крутилась в моей голове, но, возможно, мой возраст мешал оценить ее настоящий размер.
– То есть?
– Пустыня – наш дом, но его год от года разоряют. На нашей земле горят автомобили, и эту груду металлолома потом никто не убирает. Нашу землю усеивают пустыми банками из-под прохладительных напитков, использованными презервативами и прочим мусором. Во время гонок происходят несчастные случаи – страдают аборигены. – Аменокал зло крутанул головой. – Скажи, почему мы вынуждены оставаться пассивными созерцателями вашего шоу, когда на средства, затраченные на организацию только одной из таких гонок, можно было бы разрешить бо́льшую часть проблем моего народа? Почему вы разворачиваете мобильный госпиталь по оказанию помощи участникам гонки, а у нас нет ни одной амбулатории, где можно было бы делать прививки детям? Таких «почему» у меня много, так, может, у тебя есть ответы на них?
Египтянин смутился:
– Но речь идет всего лишь о спортивных соревнованиях… Когда они организуются, всегда запрашивается разрешение у властей страны.
– Разрешение у властей страны! – насмешливо повторил Турки. – Прекрасно знаю, что это означает. Это означает подкуп функционеров, чтобы те предоставляли вам любые льготы. Даже армия к вашим услугам. И кто же от этого выигрывает? Народ? Сомневаюсь, чтобы кто-то стал богаче из-за того, что мимо его дома, поднимая пыль, давя коз и кур, а иногда, к несчастью, и детей, словно выпущенный снаряд, пронесется автомобиль.
Альберто Васкес-Фигероа "Туарег 2"
diamond:
– Итак, куда ты хочешь поехать? – спросила Дарси, когда они оказались в машине. – На что поблизости можно посмотреть?
– Не знаю, – ответил Адам. – Я просто хотел оторваться от компьютеров и заумных книг. Я устал.… ну, устал от всего этого.
– Имеешь в виду, устал от меня, да? От меня и моих родственничков, родни Патнема и вот теперь от моего отца, – последнее слово Дарси произнесла упавшим голосом. Она все еще не свыклась с мыслью, что вскоре увидит отца.
Смех Адама вернул девушку к реальности.
– Я в жизни так не развлекался. Этот твой город – нарочно не придумаешь. Да перестань ты переживать из-за встречи с отцом и посмотри, какой пейзаж! Осенью в Новой Англии так красиво.
Вместо того чтобы смотреть в окно, Дарси открыла бардачок и заглянула внутрь.
– А почему ты считаешь, что я озабочена встречей с отцом?
– А сколько заусениц ты оторвала за последний час?
Дарси сжала руки в кулачки и спрятала от Адама кончики пальцев.
– Я всегда обрываю заусеницы. Нервная привычка. Это не значит…
– Ба! Да ты каждый вечер полируешь свои ногти. Они всегда идеально обточены в форме маленького розового овала, без единой зазубринки. А тут… – мужчина замолчал, потому что Дарси уставилась на него с задумчивым видом.
Джуд Деверо "Навсегда"
Elenawatson:
Знаете, услышать, что с кем-то случилось что-то плохое, всегда неприятно, даже если вы с этим кем-то давно отдалились друг от друга.
Дэвид Эллис "Дом лжи"
diamond:
- Он не тот, за кого себя выдаёт, - прошептала Кэсси Джеффу, когда они загружали холодильную камеру обратно в лодку.
- Ты имеешь в виду Лео?
- Конечно, его.
- А разве любой человек является тем, кем кажется? Я вот не могу понять, почему Алтея наняла Гудвина, так как он вряд ли умеет пользоваться газонокосилкой. Что это за садовник такой?
- Он чудесно выглядит без рубашки, - быстро ответила Кэсси, - и перестань делать попытки сменить тему разговора. Лео не тот, за кого себя выдаёт.
Они находились одни в лодке, остальные всё ещё были на берегу. Джефф окинул их взглядом.
- Я знаю Лео уже очень давно, и мне жаль, что с тобой он вёл себя отвратительно. Обычно он так не делает. Не хочешь прогуляться? Мы можем подняться к дому. Отец сказал, что владельцев сейчас нет, поэтому мы могли бы осмотреть окрестности. Я слышал, что хозяйка – потрясающий садовод.
- Нет, - заявила Кассандра, - нам нужно сейчас же вернуться. – Было очевидно, что Джефф не хотел слушать то, что она собиралась рассказать.
- Нет, не нужно. Сейчас ещё рано, и у нас есть время. Если только тебе не надо быть где-либо ещё. – Он подтрунивал над девушкой, но она не улыбнулась.
Джуд Деверо "Тайны"
Elenawatson:
Тем временем Джесс в поезде тщательно репетировал речь, которую произнесет при встрече. Сначала он подумывал просто написать обо всем Адди. Решить трудную проблему гораздо проще, хорошенько все обдумав и изложив на бумаге. Но он знал, что эта девушка любила его всю свою жизнь и ждала четыре долгих года. Он должен смягчить расставание.
Я встретил другую, серьезную женщину… Хотя наша дружба так много значит для меня…
Джесс вновь и вновь мысленно прокручивал в голове речь, но так и не находил нужных слов. Он представил расстроенную мордашку Адди, и у него сжалось сердце. Он не хотел причинять ей боль. И все же…
Когда поезд остановился на станции, все вокруг было в тумане. Джесс не торопясь вышел на перрон. На два фута ничего не видно. Он так давно не был дома… Где же станция? В какой стороне дом?
Ему вспомнился тот день много лет назад, когда он нашел малютку Адди в озере. Тогда все было окутано такой же ослепительной белизной – словно спустившимся на землю облаком, накрывшим мир живым одеялом.
Джесс стоял в одиночестве, озираясь по сторонам, пока другие пассажиры выходили из поезда и растворялись в белизне. Мне туда, – подумал Джесс. И тут перед ним возникла женщина.
При виде ее у Джесса буквально перехватило дыхание. Такое ощущение, словно туман ворвался в его легкие, не давая дышать. Сердце застучало так громко, что, казалось, все вокруг могли услышать его.
Конечно, это была Адди. Но той девочки, от которой Джесс уехал в университет, больше не было. Строя грандиозные планы на будущее и думая о поиске невесты, он как-то совершенно упустил из виду одну деталь: Адди повзрослела. Сам он, судя по отражению в зеркале, не слишком изменился за годы учебы. А вот Адди превратилась из ребенка в женщину – и самую красивую женщину, которую Джесс когда-нибудь видел или мог представить. Ее лицо обрамляли длинные мягкие каштановые локоны. Губы изогнулись в легкой загадочной улыбке. Синее платье подчеркивало тонкую талию и соблазнительную фигурку. Джесс увидел, что она стала совсем другой и выглядела безупречно. Только пронзительные фиалковые глаза остались такими же, как в его памяти.
Он потрясенно разглядывал ее, не произнося ни слова. Адди тоже выглядела потрясенной, но совсем не из-за внешности Джесса. Да, он стал старше, но в целом остался прежним. Ее изумило другое – восхищение, написанное на его лице. Джесс словно был сражен, и Адди не знала, как ей быть. Когда она представляла себе их встречу – а за прошедшие четыре года она делала это много раз, – то думала, что их ждет радость, смех, объятия и поцелуи. Но все вышло по-другому. Адди не ожидала, что Джесс, увидев ее, потеряет дар речи.
Джесс протянул руку к ее лицу и откинул назад локоны – мягко, нежно, словно она могла рассеяться, как туман, от малейшего прикосновения. И продолжал пялиться так, будто увидел привидение, пытаясь разглядеть ту маленькую девочку, от которой когда-то уехал. Она совсем не похожа на младшую сестру. О чем он только думал?
– Добро пожаловать домой, – наконец произнесла Адди.
Джесс расплылся в широкой улыбке. Он взял ее руки в свои, пробормотав:
– Боже мой, Адди Кассатт. Как ты повзрослела.
В тот самый миг на станции будущее Джесса Стюарта изменилось. Точнее, вернулось в прежнее русло. Джесс был опасно близок к тому, чтобы отклониться от курса, но теперь все встало на свои места. Он тут же раз и навсегда отказался от тщательно продуманного плана выгодно жениться на девушке из богатой семьи. Мысли о Салли Рид – идеальной для светских кругов супруге – мигом вылетели из головы. С глаз спала пелена. Джесс наконец прозрел. Как он вообще мог даже помыслить о том, чтобы жениться не на Адди Кассатт? Она его лучший друг и потрясающая девушка. Слава богу, он не написал ей о своих планах. Джесс с трудом мог поверить в удачу. Он едва не испортил все, едва не потерял Адди навсегда. Если он сумел вписаться в светское общество, то и Адди с его помощью сумеет. Ну разумеется! И почему он раньше об этом не подумал?
Джесс обнял девушку:
– Я вернулся за тобой, Адди.
Он притянул ее к себе и поцеловал так, как целовал многих девушек за последние четыре года. Но для Адди это был первый поцелуй – и Джесс знал это безо всяких вопросов. Они не имели представления, как долго простояли на платформе в тумане в объятиях друг друга.
– Я очень скучал по тебе, – прошептал он ей на ухо так убедительно, что и сам поверил.
– Я тоже скучала по тебе, Джесс, – искренне ответила Адди.
Венди Уэбб "Дочери озера"
ИнВериал:
— Джоди любила обоих своих сыновей. Она до самого конца жизни пыталась спасти репутацию Кларка.
— Тогда почему, когда она умирала, то решилась открыть тайну?
— Да потому что хотела признаться вам, что разочаровалась в Кларке. Он всегда был её любимцем, и вы это знали. Это была для неё огромная жертва, но она не могла умереть, не расставив все по местам. Джоди доказала вам, как сильно она вас любила.
Кей прищурился, то ли от солнца, то ли от того, что его осенила новая мысль.
— Идея самопожертвования у вас всегда на первом месте.
Лара запрокинула голову и недоуменно посмотрела на него.
Он объяснил:
— Вы сохранили тайну Кларка не потому, что боялись, что вам никто не поверит. Вы молчали, потому что любили Кларка. Вы мне это сами сказали по пути в Монтесангре. В вашей любви никогда не было ничего плотского, просто дружба. И, хотя Рэндалл Портер типичное дерьмо, вы никогда ему не изменяли, пока официально были за ним замужем. Я это проверил на собственном опыте. Вы уважали Кларка, как политического деятеля, и любили, как друга. Вот почему вы его не выдали, хотя он вас предал. Потом вы отправились с Портером в изгнание ради блага вашего ребенка. Еще одно самопожертвование. У вас, Лара, привычка приносить себя в жертву ради людей, которых вы любите. — Он наклонился вперед и уперся руками в открытое окно машины. — Когда Джоди хотела признаться, что у Портера, а не у вас была связь с Кларком, вы умоляли её молчать. У вас был шанс опровергнуть все те ужасные вещи, которые я говорил вам и о вас. Но вы им не воспользовались. Вы хотели меня защитить, хотели, чтобы я не узнал правды о своем брате, и вы не сказали ни слова. — Он буквально пронизывал её взглядом. — С тех самых пор я пытаюсь понять причину вашего поступка.
У Лары перехватило дыхание.
— И какие же вы сделали выводы?
— Кажется, я нашел разгадку. — Внезапно он открыл дверь машины. — Вылезай.
— Я не понимаю…
— Вылезай. — Он протянул руку и вытащил её наружу. Прижав её к двери, он погрузил руки ей в волосы и, не давая двигаться, поцеловал долгим поцелуем.
— Я не хочу ехать на Аляску, — объявил он, оторвавшись от неё. — Там настоящий морозильник, и наверняка они не умеют толком зажарить курицу. У меня здесь полно заказов на чартер. К тому же я присмотрел хороший участок у озера. Наверное, глупо строить дом для одного себя, без жены и детей.
Лара прижалась лицом к его груди, там, где была расстегнута куртка, и вдохнула его теплый запах, смочив слезами радости рубашку.
Потом, откинув голову назад, она спросила:
— Когда же, наконец, ты мне скажешь, что любишь меня?
— Я давным давно это сделал. Просто ты плохо слушаешь.
— Я даже очень хорошо слушаю.
Кей понизил голос до настойчивого шепота.
— Тогда попроси меня, док, чтобы я не уезжал. Кончиками пальцев она провела по его бровям, носу, очертила его красивый рот.
— Как же тебя уговорить остаться?
— Просто скажи «да».
— «Да» на что?
— На всё. Мы потом разберемся. У нас впереди сколько угодно времени.
"Нет дыма без огня" Сандра Браун
diamond:
Не самое изобретательное в мире прикрытие, но, по крайней мере, его невозможно было опровергнуть. Я вскочила с дивана и распахнула дверь. На крыльце стоял Картер c угрюмым выражением на лице «я-знаю-ты-что-то-натворила».
- Привет, - заставила я себя улыбнуться. – Как дела?
Тот заглянул внутрь и нахмурился.
- Да будет дождь! - Герти стояла посреди гостиной, сжимая в руках кучу долларовых купюр. Раз за разом она выхватывала по несколько штук из пачки и бросала их в экран телевизора. Ида Белль уставилась на подругу так, словно та лишилась рассудка. Элли скорчилась на диване, по лицу у неё струились слёзы.
- Чёрт возьми, чем вы занимаетесь? - спросил Картер.
- Кино смотрим? – Я уж и сама не была так уверена в этом факте, как буквально полминуты назад.
Развернувшись, я пошагала обратно в гостиную, Картер вошёл следом и поглядел в телевизор: на сцене танцевали полуголые мужчины, им кричали обезумевшие женщины, хватаясь за грудь.
Герти, швыряя баксы в телевизор, ликовала так же, как дамочки в фильме.
Джана Делеон "Болотная триада"
Elenawatson:
Славный малый помыл зелень, почистил репу, разбил пару тарелок, опрокинул на плиту чугунок с холодной водой — словом, оказал всемерную помощь.
Чарльз Диккенс «Рождественские истории»
diamond:
Мари вернулась обратно на кухню и, прежде чем я успела что-то сказать, выхватила из ящика фартук. Потом прижала его к моей талии и велела одеть. Я как раз завязывала шнурки на спине, когда она поставила на стол коробку с яйцами и миску, а затем всыпала в посуду муку.
Я было хотела перехватить Мари за руку, вдруг хозяйка сошла с ума, но в этот момент она стрельнула в меня водой из пульверизатора для орошения листьев салата, а затем бросила горсть муки. Я расчихалась и вытерла лицо рукой. Совершенно сбитая с толку, я вообще не понимала, что же делать дальше.
- Я учу тебя печь, - заявила Мари. – У тебя плохо получается. - Она кивнула Герти. - Оставайтесь там, чтобы он не увидел ни вашей хромоты, ни грязных штанов.
Затем она умчалась из кухни как угорелая.
Я ошарашено посмотрела на Герти.
Кости, древний пес-ищейка Мари, поднял голову со своей лежанки в углу, пару секунд разглядывал нас, а потом снова захрапел.
- А она хороша, - заметила Герти. - Как насчет того, чтобы принести мне стакан молока и печенье… будет выглядеть более правдоподобно.
Я услышала, что Мари открыла входную дверь, и взяла молоко и печенье для себя и Герти. Чего это все хорошее от маскировки только ей? Как будто это она тащила меня целый квартал.
Джана Делеон "Жертва трясины"
Elenawatson:
Странно, не правда ли? Видно, в чем-то мы все устроены одинаково. Постоянно притворяемся, стараемся создать видимость благополучия… Хотя за этим фасадом полная разруха.
Шарлотта Линк "Обманутая"