~ Эротикон ~ provocative mystic club (18+)

Тень вошел в кофейню: высокий, невероятно привлекательный, черные байкерские ботинки стучали по полу, кожаные штаны и куртка тихонько поскрипывали, сережка в левом ухе, придающая мужчине вид пирата, сверкала на солнце. Его правая рука и правая сторона шеи были полностью покрыты татуировками, и Руна задумалась, единый это узор или нет.
Взоры всех женщин были прикованы к нему. Все мужчины отвернулись.
- Ох, чтоб меня, - пробормотала Жижа. – Всю. Ночь. Напролет.
Руна не могла отвести глаз, пока он шел к стойке, он же смотрел только на нее.
Жижа стала тяжело дышать, вот честное слово.
- Руна, вот он твой риск. Ухватись за него. Давай же, а то, клянусь, я сама его оприходую.
Незнакомец остановился напротив Руны.
- Кофе. - Слово так прозвучало, словно он сказал «Я хочу довести тебя до оргазма».
- Да, - прошептала девушка, она была совсем не против… ах да, точно. Кофе. Руна откашлялась. Дважды. – Обычный, большой или гигантский?
- Самую большую порцию.
- Есть предпочтения?
- Крепкий и горячий.
- Молоко? Соевое или нормальное? Сливки?
- Ад и Преисподняя! – Он уперся ладонями о стойку и наклонился вперед. – Просто. Кофе. – Он бесцеремонно окинул взглядом фигуру Руны, совершенно не скрывая, что наслаждается видом. Она должна была бы оскорбиться, но только почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. – Хотя меня можно соблазнить чем-нибудь более сладким.
Жижа пихнула Руну локтем и вышла вперед.
- Руна у нас немного стеснительная. У тебя есть мотоцикл? Она их обожает. Могу поспорить, ей не терпится на него посмотреть.
- Жижа! – Щеки Руны горели от смущения.
- Руна, - тихо повторил мужчина, словно пробуя ее имя на вкус. – Хочешь прокатиться?
- Она с радостью, - ответила Жижа, ставя перед ним кофе.
Руна покачала головой.
- Не думаю…
- Хорошо, - сказал незнакомец, кинув на стойку десять долларов. – Сдачи не надо. Пошли.
Руна не успела сказать ни слова против, а он уже взял кофе, обогнул прилавок, схватил ее за руку и повел к черному ходу. Девушка попыталась упереться ногами в порог.
- Послушайте, мистер…
- Тень.
Странное имя. Хотя… работает же она бок о бок с Жижей.
- Мистер Тень…
- Просто Тень.
- Хорошо, Тень. Извините, но я с вами никуда не поеду.
Он вопросительно изогнул темную бровь и распахнул дверь.
- А что, разве я тебя куда-то пригласил?
- Но… вы же сами сказали «прокатиться».
Юбка обернулась вокруг лодыжек, когда он вытащил девушку на улицу и направился в переулок.
- Ага.
Руна запаниковала. Этот мужчина может оказаться серийным убийцей или насильником. Куда ей с ее росточком с ним справиться в случае чего…
- Я не могу…
Внезапно она оказалась прижатой его телом к стене здания, губы незнакомца были совсем рядом с ее ухом. Руки мужчины легли на плечи… Куда он кофе-то дел?
- Руна, я чувствую запах твоего желания, - прошептал он чувственным, чарующим шепотом. – Ты распускаешься передо мной, как цветок.
Он вжался в нее бедрами. Крепкий, налитой член, скрытый ширинкой, массировал живот девушки, обещая незабываемые впечатления. Мужчина был олицетворением секса, он подавлял своими габаритами, плещущимся через край тестостероном и эротизмом. И у Руны не было сил противостоять этому. Она оказалась не готова к подобному. Сомневалась, что вообще есть женщины, готовые к встрече с Тенью. Разум отказывался функционировать. А вот тело отвечало только «в путь».
Грудь набухла, ее покалывало, сердце отчаянно билось, трусики промокли от возбуждения. Девушка сжала ноги, чтобы хоть немного унять ноющую боль, но от этого стало только хуже.
Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Хотя когда Тень лизнул ее шею, поглаживая при этом бедра, Руна поняла, что ей плевать на последствия.
Он схватил юбку и задрал ее до пояса.
- Ты хочешь этого? – Тень потерся носом о ее горло и крепче вжался членом между ее ног. О, это чудесное давление. – Прикажи мне остановиться, и я подчинюсь.
Вот он, путь к побегу. Шанс улизнуть. Вернуться в разорившуюся кофейню, а потом и домой к умирающему брату. По дороге ее могут ограбить или убить. Сбить машиной. Пырнуть ножом на станции подземки.
И она умрет, понимая, что должна была рискнуть хотя бы раз в жизни.
Пальцы Тени скользнули между их разгоряченными телами и начали поглаживать ее плоть сквозь мокрую ткань трусиков.
- Итак?
- Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.
Низкий чувственный рык пророкотал в горле Тени, когда он начал ее целовать. Не просто целовать. Он сначала лизнул ее губы, а потом ворвался в рот, где их языки сплелись, отчего у Руны перехватило дыхание, и она вцепилась в его куртку так сильно, словно не собиралась больше никогда отпускать.
Девушка уловила треск рвущейся ткани, шум проезжающих мимо машин, чей-то смех. Ничто из этого не имело значения, даже то, что ее трусики, съехав по ногам, упали на землю.
Боже, сумасшествие какое-то. Секс с незнакомцем на улице. При свете дня.
Реальность прорвалась сквозь туман возбуждения, когда Тень расстегнул ширинку. Девушка остановила его, крепко обхватив запястье.
- Почему я? – выдохнула она. – Там было полно женщин: симпатичнее, сексуальнее…
- Я почувствовала, что тебе это нужно.
Странный ответ, но Тень уже терся о ее лоно, несмотря на сдерживающую хватку девушки, и Руне стало плевать на причины происходящего. Инстинкты взяли верх, и она обхватила ногами его талию, застонав, когда Тень чуть вошел в ее тело.
- О, черт, - простонал он. – Ты такая узкая. – Он немного отстранился, а потом сделал очередную попытку. На сей раз он смог ввести головку. Тянущее чувство сменилось всполохами удовольствия, когда Тень принялся медленными круговыми движениями массировать пенисом нервные окончания входа в ее лоно.
- Ух ты. – Руна выгнулась, и Тень завел руки ей за спину. – Еще. Я хочу еще.
Словно все это время ждал разрешения, Тень двинулся дальше, разрушив радость момента волной боли. Он напряженно застыл.
- Ты в порядке?
- Да, - выдавила девушка, когда боль немного утихла. – Просто давно не занималась этим.
На самом деле уже много лет. В колледже она отдала девственность парню, который клялся, что любит ее. Но через пару дней он уже так же сильно любил другую.
- Надо было сказать, - прорычал Тень. – Я действовал бы нежнее.
- Давай уже доведем дело до конца, - сказала Руна, и грязно ругнувшись, он начал двигаться в ее теле.
Не было, как ожидала Руна, никакого медленно нарастающего удовольствия. Ни приятного водоворота ощущений. Ни постепенного накала страстей.
Казалось, мир вокруг взорвался. Она бы закричала, если бы Тень не зажал ее рот ладонью. Его мощные выпады впечатывали девушку в стену, но она не обращала на это внимания, потому что ее накрывал один оргазм за другим, а Тень в это время стонал и содрогался, явно испытывая собственную разрядку.
Когда оба чуть отдышались, Руна с трудом восстановила равновесие. Тень вышел и умелым движением убирал член обратно в брюки. Что-то теплое и липкое потекло по ее ноге, возвращая девушку в реальность.
- О, Боже! Ты не пользовался презервативом.
- Я бесплоден и здоров.
- И все же…
Он заткнул ей рот поцелуем. Когда Тень отстранился, у нее кружилась голова. Они взялись за руку, Тень повел ее к кофейне. Они как раз подходили к двери, когда Руну пронзила молния, отправляя по венам электрические разряды.
- О! – выдохнула девушка, испытывая новый оргазм. Тень крепко держал Руну, пока она билась в судорогах от удовольствия.
- Так будет еще пару раз. Наверное, тебе на некоторое время лучше посидеть у себя в кабинете. – Он дождался, когда девушка смогла снова твердо встать на ноги, и направился прочь. Перед тем как завернуть за угол, он обернулся. – Да, кстати, у меня «Харлей».
Нахмурившись, Руна пошла в кофейню. Жижа встретила ее, ухмыляясь.
- Ну? Какой у него мотоцикл?
Руна рассмеялась.
- «Харлей». У него «Харлей».

 

0. The Beginning - Начало (о том как Ашерон стал Темным охотником)
1. Fantasy Lover - Любовник из Фантазий (Джулиан и Грэйс)
2. Dragonswan - Драконица (Себастьян и Чэннон)
3. Night Pleasures - Ночные удовольствия (Кириан и Аманда)
4. Night Embrace - Ночные объятия (Талон и Саншайн)
5. Phantom Lover - Призрачный любовник (В'Айдан и Эрин)
6. Dance with the Devil - Танец с дьяволом (Зарек и Астрид)
7. A Dark-Hunter Christmas - Рождество Темных охотников
8. Kiss of the Night - Поцелуй ночи (Вулф и Кассандра)
9. Night Play - Ночная игра (Вэйн и Брайд)
10. Winter Born - Рожденная зимой (Данте и Пандора)
11. Seize the Night - Поймать ночь (Валериус и Табита)
12. Sins of the Night - Грехи ночи (Алексион, бывший некогда Иасом и Денжерис)
13. Second Chances - Втоые шансы (вообщем здесь рассказывается об Ашероне и Стиксе)
14. Unleash the Night - Спустить ночь с цепи (Рен и Маргарита)
15. Dark Side of the Moon - Темная сторона луны (Рэйвен и Сьюзан)
16. Hard Day's Night-Searcher - Тяжелые дни ночного искателя (Рафаэль и Селена)
17. Until Death We Do Part - Пока смерть не разлучит нас (Вэлкан и Эсперетта)
18. Fear the Darkness - Страшись темноты (Ник впервые приезжает в Новый Орлеан после смерти матери)
19. The Dream-Hunter - Ловец снов (Арикос и Мегара)
20. Devil May Cry - Дьявол может плакать (Син и Катра)
21. Upon the Midnight Clear - В полночном свете (Лета и Айдан)
22. Dark-Hunter Companion – Компания Темных охотников (энциклопедия по миру Темных охотников)
23. Dream Chaser - Преследователь из снов (Хайпер и Симон)
24. Asheron - Ашерон (Эш и Тори)
25. One Silent Night - Одна безмолвная ночь (Страйкер и Зефира)
26. Shadow of the Moon - Тень луны (Фьюри и Анджелиа)
27. Dream Warrior - Воин из снов (Кратус/Джерико и Дельфина)
28. Bad Moon Rising - Восход плохой луны (Фанг и Эми)
29. No mercy - Пощады не будет (Дев и Сэм)
30. Redemption - Искупление (Джесс и Эбби)

Он положил последнюю из подушек на гору, посмотрел на меня и резко кивнул головой в их сторону.
«Я смотрел, как ты умираешь. Мне нужно тебя трахнуть, Мак».
Слова поразили меня словно пули, выбивая опору у меня из-под ног. Я облокотилась на что-то из мебели, кажется, платяной шкаф. Мне было абсолютно плевать, что это было, но оно удерживало меня от падения.
Это была не просьба. Это было уведомление о необходимости сделать это в следующую же секунду, словно мне требовалось переливание, поскольку моя кровь была отравлена.
«Ты хочешь, чтобы я это сделал?» В его словах не было никакого мягкого мурлыканья или застенчивости, ничего, похожего на обольщение. Это был четкий вопрос, который требовал четкого ответа. Голые факты. Вот что ему нужно. Вот что он предлагает.
«Да».
Он стянул свою рубашку через голову, и я задержала дыхание, разглядывая его продолговатые, твердые изгибы мышц. Я знаю, как выглядят его плечи, мощные, великолепно сложенные, как его лицо хмелеет от необузданной страсти, когда он сверху на мне, когда он кончает внутри меня.
«Кто я?»
«Иерихон».
«Кто ты?» Отбросив в сторону свои ботинки, сделал шаг, освобождаясь от штанов, уже лежащих у его ног. Он сегодня коммандос.
Слова вырвались из меня с резким свистящим выдохом: «Акогоэтое…ёт?»
«Ну наконец-то». Слова прозвучали очень мягко. Но человек, которых их произнес, мягким не был.
«Мне нужно в душ».
Его глаза заблестели, зубы сверкнули белизной в темноте.
«Немного крови никогда меня особо не беспокоило». Он плавно двигался ко мне, и, казалось, даже воздух не реагирует на его движение. Бархатная тень в темноте. Он в ночи. Он сама ночь. А я всегда была солнечной девочкой.
Он обошел меня вокруг, разглядывая меня снизу доверху.
Я наблюдаю за ним, задерживая дыхание.
Иерихон Бэрронс ходит вокруг меня кругами совершенно голый, смотрит на меня так, словно собирается съесть меня заживо – в хорошем смысле, а не так, как это пытался сделать его сын. По мере того как я смотрела на него, мои эмоции меня захлестывали и ошеломляли, и я осознала, что я все ещё не отошла полностью от того, что я с собой сотворила там, на скале, когда верила, что он мертв. Я так много соскребла с самой себя, чтобы выжить. Когда я поняла, что он жив, столько всего происходило вокруг, и я была зла на него, что он мне не сказал, и глубоко запрятала свой спутанный узел не разобранных эмоций, отказываясь даже обращать на него внимания.
Я прожила последние несколько месяцев, не допуская, чтобы что-либо из происходящего со мной, затронуло меня действительно глубоко. Оказываясь принимать ту женщин, которой я стала, отрицая, что я вообще изменилась и стала другой. А вот теперь я смягчилась. Сейчас я стою и смотрю на него, и понимаю, почему я никогда бы не повернулась ко всему этому спиной.
Я готова была разрушить мир для него.
И я не могла это признать. Не могла выдержать того, что это обо мне говорило. Я хочу замедлить этот момент. Однажды, я кончила с ним в постели, когда он был внутри меня, но я была Прией – это случилось так быстро, без сознательного выбора, словно это прекратилось, не успев начаться. Теперь я хочу, чтобы это произошло в замедленном времени. Хочу прожить каждую секунду так, словно это последняя секунда моей жизни. Это мой выбор. И ощущение от этого невероятное.
«Подожди».
Его манера поведения изменилась тотчас же, глаза налились красным.
«Разве я не достаточно долго ждал?»
Его челюсть хрустела. Руки по бокам изгибались и выкручивались. Дыхание стало глубоким и учащенным.
В мерцающем свете, кожа стала темнеть.
Я уставилась на него. Вот так легко, вожделение обратилось в ярость. Вероятно, он бы набросился на меня, сбил бы с меня спесь, разрывая на мне одежду на ходу, и жестко вошел бы в меня даже прежде чем упасть на пол.
«Я никогда не смирюсь с этим».
Его глаза сузились. Красные прожилки испещрили белизну глаз, заливая их мелкой сеткой. Внезапно глаза стали полностью красными или даже черными, вся белизна исчезла.
«Но не буду говорить, что не думала об этом».
Я глубоко втянула воздух.
«Ты здесь. В моей спальне. Ты ни хрена не понимаешь, что это значит для меня. Если женщина оказывается здесь, она умирает. Если я не убью её, это сделают мои люди».
«А здесь когда-либо была женщина?»
«Однажды».
«Она сама нашла сюда дорогу? Или ты её сюда привел?»
«Привел».
«И?»
«Я занимался с ней любовью».
Я передернулась, вращаясь вместе с ним, и пристально глядя в его глаза. То, что он сказал такие слова о другой женщине, вызвало во мне желание отдаться ему, содрать с себя одежду, наброситься на него и впихнуть его в себя до предела, прежде чем мы окажемся на полу. Уничтожая память о ней.
Меня он хочет трахнуть. А с ней он занимался любовью.
Он смотри на меня очень внимательно. Похоже, ему нравится то, что он видит.
«И?»
«Когда мы закончили, я убил её».
Он произнес это, не привлекая какие-либо эмоции, но его глаза говорили гораздо больше. Он ненавидел себя за то, что убил её. Он верил, что у него нет другого выбора. Он не устоял перед ожиданием того часа, когда кто-то окажется в его кровати, в его доме, в его мире. Он хотел почувствовать себя … нормальным… хотя бы на одну ночь. И она заплатила за это своей жизнью.
«Я не герой, Мак. Никогда им не был. Никогда не буду. Давай проясним все до конца: я также и не антигерой, так что давай прекратим вскрывать мои сокрытые потенциалы. Нет ничего, от чего меня нужно спасать».
Я все равно его хочу.
Это то, что он хотел знать.
Я выдохнула с нетерпением и резким движением убрала волосы со своего лица. «Ты собираешься заговорить меня до смерти или все-таки трахнешь, Иерихон Бэрронс?»
«Повтори ещё раз. Последнюю часть».
Я повторила.
«Они будут пытаться тебя убить».
«Как славно, что меня сложно убить». Но только одна мысли меня смущала. «А ты будешь пытаться?»
«Никогда. Я тот, кто всегда будет о тебе заботиться. Я всегда буду рядом, чтобы долбать тебя, приводя в чувства, когда тебе это будет необходимо, тот, кто никогда не позволит тебе умереть».
Я сняла рубашку через голову и швырнула в сторону туфли. «Чего ещё может желать женщина?» Я выскользнула из своих джинсов, но запуталась ногой, пытаясь выбраться из трусиков. Я споткнулась. Он среагировал, прежде чем я упала на пол.
С того самого момента, когда впервые подняла глаза на Иерихона Бэрронса, я хотела его. Я жаждала, чтобы он вытворял со мной такое, от чего розовая и бестолковая МакКайла Лейн была бы в ужасе и смятении, и … ну, ладно, в общем, в абсолютном восхищении только от одних мыслей об этом.
Ни в чем из этого я себе не признавалась.
Как может павлин испытывать физическое влечение ко льву?
Я была настолько увлечена иллюзиями, как один из горделивых самцов в своем бесполезном оперении.
Я прохаживалась с напыщенным и самодовольным видом, украдкой кидая взгляды на короля джунглей, и отрицая свои чувства. Я оценила свой хвост и его смертельные когти и поняла, что, если бы лев когда-либо и лег на павлина, то только на кучу окровавленных перьев.
Но это не умоляло моего вожделения к нему.
Это желание вынудило меня отрастить клыки и когти.
В то время пока я падала на пол под него, я думала, вот она я сейчас: павлин без перьев с когтями и клыками. Мой прекрасный хвост опал, в одной из сваток, или в другой. Смотрясь в зеркало, я понятия не имела, кто я. Да мне и все равно. Может, я и гриву отращу.
Чувство облегчения затопило меня, когда его тело врезалось в мое. Бэрронс двигается как внезапный порыв ветра. Он не только на мне, но он уже толчками двигается во мне ещё до того, как мы коснулись пола.
О, Боже, да, наконец-то! Я головой ударяюсь о дерево, но я практически не чувствую этого. Голова откидывается назад, шея изгибается, ноги широко раздвинуты. Мои лодыжки на его плечах и нет никаких противостояний. Остались только нужда и её полное удовлетворение, проталкивающееся внутри меня - мягкое и обтекаемое, твердое, животное в человеческом обличье. Я взглянула на него, он был на половину чудовищем. Его лицо красно-коричневого цвета, торчат клыки. Хотя глаза Бэрронса, но взгляд в них не его. Это сводит меня с ума. Кем бы я ни была, я хочу быть с ним. Никаких запретов. Я чувствую, как он увеличивается внутри меня, становится ещё твёрже и длиннее.
«Ты так можешь?» я дышала с трудом. Чудовище было крупнее человека. Он рассмеялся, и это точно был не смех человека.
Я стонала, завывала, извивалась. Это запредельно. Он заполняет меня без остатка, плавно скользит внутри меня глубоко и восхитительно там, где я ещё никогда не чувствовала мужчину прежде. О, Боже! Я кончила. Взорвалась на части. Сквозь пелену слышу чей-то рык.
Это был мой рык. Я рассмеялась и кончала снова и снова. Кажется, я кричала. Я выпустила в него свои когти, и он взбрыкнулся во мне, внезапно и бурно. Он издал этот глубокий гортанный звук, от которого я совершенно схожу с ума. Обожаю этот звук.
Я бы прошла через весь ад и вернулась бы сквозь него обратно с улыбкой на лице, если бы он был позади меня. Пока я могу обратить на него свой взгляд и встретиться с его взглядом, пока мы разделяем между собой наши безмолвные взгляды.
«Ты не растеряла свои перья».
Его слова звучат странно, гортанно, вырываясь сквозь клыки.
Я бы фыркнула, но в эту же секунду его язык занял мой рот, широко раскрывая мои челюсти, я не могу дышать, и он был прав. Однажды ты встретишь мужчину, который поцелует тебя так, что ты не сможешь сделать и вдоха, и поймешь, что тебе не нужен воздух. Кислород это несущественно. Только желание зарождает жизнь. Наполняет жизнь, делая её значимой. Все обращает в ценность. Желание - это жизнь. Жажда увидеть следующий восход и заход солнца, коснуться того, кого любишь, сделать новую попытку.
«Ад бы пробуждал и не желал ничего», - согласился он. Он знает, о чем я думаю. Всегда. Мы связаны. Атомы между нами перегоняют сообщения туда и обратно.
«Сильнее. Глубже. Давай же, Бэрронс. Ещё». Во мне бушует неистовая страсть. Меня нельзя сломать. Вокруг него я упругая и эластичная. Ненасытная. Его рука на моей шее, держит горло и лицо в своей чаше из ладони и пальцев. Его глаза сверлят мои взглядом. Он следит за каждым оттенком, за каждой деталью выражения моего лица, словно его существование зависит от этого. Он трахается с такой целеустремленной преданностью, какая есть в умирающем человеке, который пытается найти Бога.

Вот именно для этого и нужны вампирам клыки, ИМХО)

— Хочешь повесить себе на шею мои подштанники?
Его глаза, уже разгоравшиеся зеленью, заставили мой голос дрогнуть:
— У тебя их нет.
Он скользнул ко мне и поднял меня на ноги.
— Следовало бы уверить тебя, что в постели ты ничего мне не докажешь и что я никогда ничьей любовью не наслаждался больше. Но лишь дурак откажется от такого предложения. У меня нет под рукой некоторых приспособлений, да и невозможно за одну ночь перебрать все способы, какими я мечтал тебя иметь, но одно обещаю... — Он понизил голос. — Утром, когда к тебе вернется способность думать, ты будешь в шоке.

32

С нарочитой медлительностью Кости принялся расстегивать рубашку. Я загляделась на его сливочную кожу, открывавшуюся за каждой застежкой. Закончив, он стянул ее и быстро оборвал оба рукава. Причина этого странного поступка открылась, когда он чем-то мягким завязал мне глаза.
Все потемнело, и я впилась ногтями в свои ладони. Он хорошо постарался. Потом я почувствовала, как его руки поднимают меня на кровать и снимают всю одежду.
Что-то обвилось вокруг моего запястья и потянуло руку, прикрепив ее, надо думать, к раме кровати. То же было проделано с другой рукой.
— Не старайся порвать, — шепнул Кости. — Они слишком хлипкие, чтобы тебя удержать. Расслабься. — Он тихо хихикнул. — Не мешай мне работать.
Так, в путах и шорах, я слушала, как он двигается рядом. Кажется, зашел в ванную, порылся в шкафчиках. Я понятия не имела, что он искал. Лежать на постели голой с завязанными глазами было, мягко говоря, неуютно. Впрочем, он скоро вернулся. Руки погладили мне плечи и скользнули ниже, накрыв груди. Губы сомкнулись на соске, и я почувствовала прикосновение клыков. Он ласкал кончик соска языком; потом плоскими человеческими зубами стал его покусывать, пока тот не затвердел. Я резко втянула воздух, когда он вдруг осторожно, чтобы не прокусить, прикусил кожу. И сильнее потянул за сосок, так что сквозь мое тело протянулись ленты дикого желания.
— Я хочу тебя трогать, — простонала я, натягивая мешавшие путы.
Он, не отрывая губ, сжал ладонями мои запястья:
— Позже.
Его английский акцент стал заметнее; по прикосновению бедер я поняла, что он тоже обнажен. Внизу под нами заработал телевизор. Аннет нарочно включила звук на полную громкость, но до меня он почти не доходил. Какое там — Кости усиливал нажим, пока сосок у меня не засаднило, а потом вонзил острый клык в кожу.
У меня вырвался крик, но не от боли.
Он хрипло вздохнул и стал сосать сильнее, наполняя рот моей кровью. Как и прежде, когда он пил мою кровь, по телу растекалось тепло. Грудь просто горела, и в то же время я ощутила трепет предвкушения. Я была готова ко всему, и Кости не тратил времени зря.
— Твое сердце стучит у меня в ушах, но скоро ты успокоишься, — бормотал он, переключаясь на другую грудь. — Я вышибу из тебя страх.
Я задохнулась и выгнулась под ним от нового укуса. Теперь горели оба соска и обе груди налились жаром. Он передвинулся выше, скользнув с меня на бок.
Его язык бережно ощупывал мое запястье под невидимыми путами. Через миг к тому же месту прижались губы, клыки прокололи кожу так быстро, что я даже не успела вздрогнуть. Теперь толчки, бившиеся в грудях, распространились и на запястье. Горячие пульсирующие волны прокатывались в ритм с ударами сердца. «Если наркоманы испытывают что-то похожее, — смутно думала я, пока тепло патокой стремилось к плечу, — я их отлично понимаю».
— Ты сейчас чувствуешь яд моих клыков, — сдавленно проговорил Кости. — Он рассекается по твоим жилам с каждым сердечным толчком. Будь ты человеком, я бы не посмел больше тебя кусать, опасаясь отравить наркотиком. Но ты не человек. Поэтому я могу сделать так...
Я громко застонала от укуса в другое запястье. Теперь неправдоподобно сладостное тепло охватило всю верхнюю половину тела. Боже милостивый, я и не знала, на что способны укусы вампира, не то заставила бы его кусать меня каждый день.
Кости стиснул мои запястья, и я подскочила. Под нажимом тепло проникло еще глубже.
— Не двигайся, милая.
Легко сказать! Мне хотелось натягивать путы, чтобы и их давление вгоняло жар внутрь. Его кожа, потершись о мои губы, отвлекла. Он легко опустился вниз вдоль моего тела и припал к соскам. От удвоившегося огня я извивалась, стараясь прижаться к нему, с криком:
— Еще!
Он негромко рассмеялся:
— Конечно. Еще и еще.
Блаженное предвкушение стало острее. Когда Кости раздвинул мне ноги и втиснулся между, одной рукой поддерживая мне бедра. Его губы оказались так близко... Но он не сделал того, что мне хотелось. Вместо этого он крепко, с силой втянул мой запах.
— Кости, пожалуйста... — прерывисто выдохнула я.
Мне необходимо было ощутить в себе его язык. Ощупывающий, ласкающий...
— Рано...
Дыхание его голоса раздразнило меня, жадная боль усилилась. Я скрипнула зубами, мысленно проклиная его:
— Нет, сейчас!
— Рано!
Я, захваченная вихрем страсти от пробегающих по телу горячих волн, готова была спорить, но тут Кости впился мне в бедро.
Все тело выгнулось дугой, и я нечаянно натянула путы на руках. Снова жидкий огонь обрушился на меня, утроенный новым пламенем в бедре, и я кончила от внутреннего спазма, оставившего после себя дрожь. Дерьмо! Он даже не тронул меня между ног, а я уже трясусь от девятибалльного оргазма.
Кости убрал губы с моего бедра, в котором бился пульс, словно артерия пыталась протолкнуть его сок глубже в вены. Я не успела даже перевести дыхание, как горло снова перехватило от властного движения проникшего вглубь языка. Рука под бедрами прижимала меня плотней, его рот жадно втягивал розовую плоть. Я запрокинула голову и стонала все громче. Приближался новый оргазм, призываемый его языком, вращавшимся и толкавшимся во мне. И вдруг он резко остановился.
— Еще! — вскрикнула я в слепой жажде.
— Жди.
Руки Кости обхватили меня мертвой хваткой. Теперь ниже пояса я была скована. Его губы скользнули по коже, и я задрожала. Он нащупал мой клитор и медленно втянул его в себя. С расчетливой медлительностью. Даже сквозь онемение экстаза пробилась мысль, отозвавшаяся во мне трепетом. Неужели он?..
На долю секунды в голове прояснилось, я ощутила вонзившийся клык, а потом не осталось ничего, кроме белого пламени. Смутное сосущее чувство и оглушающие крики. Я не знала, кто кричит. Меня сотрясали оргазмы, один за другим судорогой прорывавшиеся наружу. Все горело и взрывалось, загоралось вновь.
Наконец сознание вернулась ко мне, и я поняла, что дикие крики рвутся из моей груди.
Повязки на глазах больше не было. От рукавов рубахи, притягивавших руки к раме кровати, остались лохмотья, и простыню под нами, как видно, изорвала я. Кости прижимал меня своим телом. Туман перед глазами совсем растаял, и я отчетливо увидела его лицо. На лице была чисто мужская улыбка удовольствия, вернее сказать, самодовольства.
Я еще дрожала и задрожала сильнее от поцелуя со вкусом крови — и не только крови — на его языке.
— Ох, Котенок, — протянул он, — ты не представляешь, как мне это понравилось. Я уже пролился в тебя. Черти адовы, я думал, ты меня кастрируешь от удовольствия. Знаешь, сколько ты отходила от действия моих укусов?
Ни малейшего представления...
— Пять минут?
Его голос хриплый, почти неузнаваемый, потряс меня. Он хихикнул:
— Умножь на двадцать или около того. Полиция приезжала и уехала. Аннет их отослала. По-моему, соседи решили, что здесь кого-то убивают.
— А? — каркнула я и тут же задохнулась, потому что он сполз пониже и одним толчком до упора вошел в меня.
Вздох перешел в крик, когда его таз потерся о мой искусанный пульсирующий клитор. Как будто молния ударила меня ниже пояса. Он удовлетворенно застонал:
— Разогрелась, а?
Это было слишком слабо сказано!
— Жжет, жжет! Ох, Кости, как хорошо!
В глубине души я дивилась собственной жадности, но кожа просила большего. Требовала большего, и я без стеснения просила его:
— Еще, еще.
Кости задвигался сильнее, быстрее, и я буйствовала вместе с ним. Каждый толчок отзывался во мне жарким взрывом, и я обезумела от желания. Его грудь расплющила мои груди, теснила соски, он сжимал руками мои запястья. Под этим давлением я вошла в новый оргазм, но мне все было мало. Между вскриками я молила его продолжать, а потом уже и говорить не могла. Когда он кончил, я кончила вместе с ним с криком, сорвавшим и унесшим мой голос.
Кости поднялся с меня и исчез из постели, но я едва ли это заметила. Я не могла шевельнуться, а сердце билось так часто, что я не сомневалась — это опасно.
Он очень скоро вернулся и перевернул меня на бок. Его пальцы скользнули между бедрами — их покрывала какая-то густая жидкость. Он поцеловал меня в шею и размазал вещество в лощинке между ягодицами.
Я задрожала. О боже. Я знала, что он собирался сделать. Кости приладился к изгибам моего тела:
— Все хорошо, Котенок. Не дергайся. Расслабься.
Я невнятно заворчала, когда он развел мне ягодицы и я почувствовала, как он рвется в меня. У меня вырвался тихий крик, вернее, хрип. Кости застонал, стискивая мне бедра. Следующий толчок взломал препятствие, и кончик его скользнул внутрь.
Он пульсировал, а может быть, я. В любом случае новое ощущение было странным, почти пугающим. Кости протянул руку и потер мне клитор, быстро раздувая прежний жар. Потом он медленно продвинулся дальше в глубины, прежде недоступные.
Еще один прерывистый звук вырвался из моего горла. Кости сразу остановился:
— Больно?
Его голос был полон страсти, но он не двигался, ожидая ответа. Моя наполненность не была болезненной, а только неописуемо острой. Я не знала, больно мне, или приятно, или то и другое вместе.
Не дождавшись утвердительного ответа, он спросил по-другому:
— Перестать?
Я сумела заговорить, хотя голос царапал горло и звучал еле слышно:
— Нет.
Кости вытянул шею и поцеловал меня. Его пальцы бомбардировали мою кожу, а он начал двигаться, с каждым разом проникая немного глубже.
Я не знала, была ли страсть в его поцелуе, пламя расходится от его пальцев или что-то иное, но когда спина у меня выгнулась, я, к своему ужасу, начала двигаться вместе с ним.
— Да, — прорычал он. — Да...
Мой разум еще возражал против нового способа, но в теле не осталось морали. Кости медленно, неуловимо наращивал движение, создавая нежный ритм, на который я поневоле отзывалась, и при каждом толчке потирал мне клитор. Я вонзила ногти в его предплечья, простонала ему в рот и дала волю потаенным инстинктам.
Я не думала, что такое возможно. Наверное, это бы и оказалось невозможным, задумайся я хоть на миг, но сомнений не оставалось: мой всплеск был такой же истиной, как мое изумление перед тем, что его вызвало. Кости гортанно застонал и резко вышел из меня. Миг спустя теплая влага пролилась мне на бедро.
— Не шевелись, милая, — шепнул он еще вибрирующим после оргазма голосом. — Я нас вытру.
Отдав этот ненужный приказ — в любом случае я едва ли смогла бы шевельнуться, — он достал из стоявшего рядом тазика мыльное полотенце и провел им по моему бедру. Из-под прикрытых век я смотрела, как он, позаботившись обо мне, вторым полотенцем вытирается сам. Потом он бросил полотенца на пол и обнял меня.
Он целовал меня, покусывая свой язык, так что его рот был сдобрен каплями крови, которые я глотала, словно умирала от жажды. Горло перестало саднить — это был плюс, но ослабел и пульсировавший в моем теле жар. Я прервала поцелуй и взглянула на свои груди. Проколы на сосках исчезали на глазах. Кровь Кости вернула мне не только голос, и я невольно почувствовала себя капельку разочарованной.
Он, увидев, куда я смотрю, улыбнулся:
— О Котенок! Пир только начался. Не могу наслушаться этим «поп», с которым лопается твоя кожа. И твоей восхитительной крови мне всегда будет мало...
Он доказал свое утверждение, кусая меня всюду, где кусал прежде, пока я не поняла, что рискую снова сорвать голос. Правда, меня это не волновало, ведь я качалась на нем, и каждое движение тела отзывалась изысканнейшим наслаждением. Голосовые связки? Кому они нужны?
Кости сел, притянул меня к себе и погрузил клыки в мое горло. Господи, я страшно удивлюсь, если доживу до рассвета. Он затянул проколы, одновременно поворачивая меня у себя на коленях, так что мои колени обхватили его талию. Первый толчок отозвался новым сладостным чувством, которое усиливалась с каждым разом, пока я не начала дивиться, как не обугливается кожа в охватившем меня огне.
— Кусай меня, Котенок! Пей меня, как я тебя пил.
Я погрузила зубы в его шею куда грубее, чем это делал он. Кожа подалась — верно, «поп»! — и мой рот наполнился кровью. Кровь, недавно согретая моим телом, была еще теплой, но необратимо изменилась, побывав в его теле. Мы пили друг друга — я жаднее, чем он, — и мы были единым целым: его тело — моим, его кровь — моей, нашей кровью, протекавшей туда и обратно с каждым глотком.
Ноздри мои стали наполняться запахами, цвета проступили ярче и острее. Сердце, и прежде стучавшее громко, едва не оглушило. Меня уже настиг всепоглощающий голод, когда Кости вывернулся из моих рук:
— Хватит.
Я в ярости вцепилась в него ногтями, стараясь добраться до горла. Он бросил меня навзничь на матрас, терзая с ненасытной яростью, но мне было все мало. Кровать со скрипом сломалась под нами.
— Черт побери, Кости, еще! — орала я, сама не зная, требую крови, секса или того и другого.
— На большее ты не способна? — подначивал он меня.
Я вспорола ему спину ногтями и хотела слизнуть с рук кровь из царапин. Он свел мои руки вместе и ушел в меня, дразняще подставив горло. Мне хотелось дотянуться до него зубами, терзать и чувствовать, как льется его кровь, переполняя меня и выплескиваясь. Что-то внутри взяло верх и стремилось вырваться наружу.
— Лучше трахай без остановки, — прорычала я, и его лицо осветила похотливая улыбка, — потому что, если остановишься, я выпью тебя досуха.
Кости дико, возбужденно захохотал.
— Выпьешь досуха, только не из горла! Ты еще будешь умолять меня остановиться, — пообещал он и целиком отдался битве.

33

— Просыпайся, милая, скоро полдень!
Мои ресницы затрепетали. Первое, что я увидела, — это темно-карие глаза Кости. Он сидел на кровати, вернее, на ее остатках.
Ясность мысли ударила, будто молния. Кости засмеялся при виде краски, горячо прилившей к моим щекам:
— Вот и моя плата — рубины на твоих щечках. Достаточно шокирована своим ужасным поведением? Будь ты католичкой, от твоей исповеди у священника уши сгорели бы. А помнишь, как заставила меня поклясться, что я повторю все это безобразие, что бы ты ни говорила утром?

Когда жалюзи поднялись, открывая окна на ночь, Зейдист улегся на бок рядом с Бэллой, наблюдая за ее сном. Она лежала на спине, обхваченная его рукой, голова находилась на уровне его груди. Ни простыни, ни одеяла не прикрывали ее обнаженного тела, все еще пышущего жаром после жажды.
Вернувшись с кухни, он покормил ее, и она задремала, пока он менял постельное белье. С той минуты они лежали вдвоем в непроглядной темноте.
Он передвинул руку с ее бедер к груди и потер сосок пальцем. Он провел так уже несколько часов: лаская ее, тихо мурлыкая ей на ухо. И хотя его веки закрывались сами собой, умиротворение, разливавшееся между ними, было лучше любого другого отдыха, который он мог получить, закрыв глаза.
Когда она чуть подвинулась рядом с ним, бедром коснувшись его ноги, он с удивлением осознал, что желание взять ее проснулось снова. А он думал, что этого в ближайшее время не случится.
Он отклонился назад и посмотрел на свое тело. Через разрез в боксерах он увидел, вырвавшуюся на волю головку той штуки, которой он пользовался во время жажды. Твердый стержень все увеличивался в размерах, сильнее выпирая из трусов.
Чувствуя себя так, словно он нарушает какой-то закон, он оторвал руку от груди Бэллы и слегка толкнул возбужденную плоть. Она чуть качнулась, но вернулась в первичное состояние.
Он закрыл глаза и, вздрогнув, обхватил эрекцию рукой. Поглаживая ее, он с удивлением осознал, какой мягкой была кожа, обтягивающая твердый стержень. Ощущения были странными. Но не неприятными. На самом деле, они напоминали ему о тех минутах, когда он находился внутри Бэллы. Хотя они все же были не так хороши. И близко не стояли.
Господи, он был таким трусом. Боялся собственного члена… Пениса? Эрекции? Как ему это назвать? Какие имена этому дают обычные мужчины? Окей, ну Джордж — это точно не вариант. Но почему-то обращение к нему как… к «нему» больше не казалось правильным.
Теперь, когда они «пожали друг другу руки», все изменилось.
Он отпустил эту штуку и скользнул ладонью под резинку трусов. Он ужасно нервничал, но решил, что с этим стоит наконец покончить. Он не знал, когда еще у него появится подобное желание.
Он отклонил… член, да, для начала он решил называть это «членом»… немного в сторону: так, что он оставался внутри брюк, но не мешал Зеду, и дотронулся до яичек. Он почувствовал волну, прокатившуюся по эрекции. Кончик ее задрожал.
Довольно приятное ощущение.
Он нахмурился, исследуя в первый раз то, что даровала ему славная Дева. Забавно, это ведь всегда было при нем, всегда рядом, но он никогда не делал того, чем без сомнения дни напролет занимались молодые, только что прошедшие превращение вампиры.
Когда он снова прикоснулся к яичкам, они затвердели еще сильнее, а член напрягся. Ощущения закипели в нижней части его тела, образы Бэллы ворвались в мозг: воспоминания о том, как они занимались сексом… о том, как он поднимал ее ноги выше, чтобы войти глубже… С болезненной ясностью он вспомнил ощущение ее тела под ним… ее плоть… такую тугую…
Мысли накатывали снежным комом, рождая образы в его голове, рассыпаясь наслаждением из того места, до которого он дотрагивался. Дыхание стало срываться. Рот раскрылся. Тело выгнулось, следуя за рвущимися вперед бедрами. Уступая желанию, он перекатился на спину и стащил боксеры вниз.
А потом он вдруг понял, что делает. Дрочит? Рядом с Бэллой? Боже, он действительно был грязным ублюдком.
Испытывая отвращение к себе, он убрал руку и начал снова надевать трусы…
— Не останавливайся, — мягко сказала Бэлла.
Холодная дрожь пробежала по позвонкам Зеда. Застукала.
Его глаза метнулись к ней, а кровь ударила в лицо.
Но она лишь улыбнулась ему, погладив по руке:
— Ты был таким красивым. Когда выгнулся сейчас. Закончи, Зейдист. Я знаю, чего тебе хочется, и тебе нечего стыдиться. Ты прекрасен, когда прикасаешься к себе.
Она поцеловала его бицепс, взгляд скользнул к его боксерам.
— Заканчивай, — прошептала она. — Дай мне посмотреть, как ты кончаешь.
Чувствуя себя озабоченным придурком, но не находя сил, чтобы остановиться, он сел и разделся.
Бэлла издала тихий одобрительный звук, когда он опустился на постель рядом с ней. Черпая силы из нее, он скользнул рукой вниз по животу, чувствуя выпуклые мышцы и гладкую кожу, покрывавшую их. Он, на самом деле, не ожидал, что сможет продолжить…
Матерь Божья. Эта штука была такой твердой, что он мог чувствовать биение собственной крови.
Не сводя глаз с лица Бэллы, она начал двигать ладонью вверх-вниз. Всполохи удовольствия, рождаемые движениями, разлетались по всему телу. Боже… Она так смотрела на него… хотя он и понимал, что ему не стоило этого делать… Когда за ним наблюдали раньше…
Нет, прошлое здесь не было желанным гостем. Если он вернется к тому, что случилось с ним сто лет назад, он потеряет этот момент с Бэллой.
Он яростно отбивался от воспоминаний о том, что делали с ним перед другой аудиторией. Глаза Бэллы… Смотреть в них. Тонуть в них.
Ее взгляд был прекрасен, освещая его своим теплом, обнимая его. Он посмотрел на ее губы. На ее грудь. На ее живот… Растущая жажда в его крови бурлила все сильнее, взрываясь так, что каждый дюйм его тела охватывало сексуальное напряжение.
Взгляд Бэллы опустился вниз. Наблюдая за его движениями, она захватила нижнюю губу зубами. Он увидел ее клыки — два маленьких острых кинжала — и ощутил желание снова почувствовать их своей кожей. Он хотел, чтобы она пила из него опять.
— Бэлла, — простонал он.
Твою мать, он на самом деле тащился от этого.
Он согнул одну ногу, подняв ее выше, стон родился в глубине его горла, пока он двигал рукой все быстрее и быстрее, сосредоточившись на конце своей плоти. Спустя секунду он не выдержал. Он закричал, когда его голова откинулась на подушку и позвоночник выгнулся к потолку. Теплые струи ударяли его в живот и грудь ритмичными разрядками. Он остановился, когда головка стала болезненно чувствительной.
Тяжело дыша и испытывая головокружение, он наклонился, чтобы поцеловать ее. Отодвинувшись, он увидел ее глаза — они ясно сказали ему, что она все прекрасно понимала. Она знала, что помогла ему пройти через это в первый раз. Но все же она почему-то смотрела на него без жалости. Казалось, ее не волновало, что он был таким дебилом, не способным вынести прикосновений к собственному телу.

— У вас прекрасный дом, — сказала я, чувствуя себя неестественно и неуклюже.
— Ничто не сравниться с вами сегодня вечером. Я так рад, что вы распустили волосы, — Джуд убрал несколько локонов с моей шеи, и я вздрогнула от прикосновения его большой руки к моей чувствительной коже.
— Спасибо, — я почувствовала себя такой застенчивой, что даже не смогла раздражиться, — так где мы будем делать это? — спросила я, поднимая подбородок.
Джуд приподнял бровь.
— Сразу к делу, не так ли?
— Почему, нет? — я взглянула на него вызывающим взглядом, — это деловая встреча, не так ли?
Его глаза похолодели.
— На самом деле, да. Ну что ж, пожалуйста, следуйте за мной, и я покажу вам где.


В другом конце смутно освещенная комната была длинная, низкая, кожаная, коричневая кушетка, стоящая перед камином. К моему удивлению, в камине мерцал маленький огонек, который служил основным источником света в комнате. Первое, что мне пришло в голову, было слишком тепло на улице для того, чтобы растапливать камин, но тогда я поняла, что это не так. Джуд должно быть включил климат-контроль, потому что в комнате было очень комфортно.
— Прошу вас, — он показал на кушетку и ждал, пока я не сяду, чтобы присесть возле меня. Я могла чувствовать пожар в моих коленях и обнаженных ногах, я даже подумала, что стоило одеть брюки, вместо юбки, но мне пришлось бы снять их полностью, когда он будет меня кусать, тогда, как юбку можно просто поднять.
Когда я подумала, что он будет находиться между моих бедер с юбкой, задранной к талии, я сразу возбудилась. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Это деловая встреча. Это только деловая встреча, напоминала я себе серьезно. Он только хочет попробовать твою кровь. Здесь нет ничего сексуального, даже отдаленно.
Всё мое самовнушение улетело в окно, когда я подняла глаза, и встретилась взглядом с Джудом в свете огня. Они были полузакрыты, и в них была видна похоть. Он явно смотрел на меня с интересом, что заставило покраснеть и отвести глаза. Я нервно прочистила горло.
— Хм…что дальше? — я старалась, чтобы мой голос звучал не так взволнованно, как я себя ощущала. Да, я крепкий орешек, но у меня было мало опыта в таких вещах, и не один опыт не был хорош.
— Вот это, — Джуд аккуратно взял мое лицо в свои руки, и нежно прикоснулся к моим губам. Это было так хорошо, и я так хотела секса, что уже хотела позволить ему продолжить. Кроме того должна была быть сделка, а не секс. По крайней мере, я пыталась себя убедить в этом.
— Минуточку, — я отстранилась от него прежде, чем он снова меня поцелует, — какого… зачем вы целуете меня?
Он поймал мой пристальный взгляд.
— Во-первых, потому что, я этого хочу. Во-вторых, я пытаюсь вас разогреть, так сказать. Взятие крови подобно сексу. Вы же не захотели бы заняться сексом без небольшой прелюдии?
— Не совсем понимаю? — я скрестила руки у себя на груди, — вы сказали, что это не будет сексуально.
Глаза Джуда вспыхнули.
— Мы можем сделать это по другому, в клинической манере, но боюсь вам не понравиться, и все еще будут элементы, которые могут напомнить вам о сексе.
— Какие элементы? Вы укусите меня и конец истории, — я подняла свой подбородок и, нахмурившись, посмотрела на него.
— Но это не конец истории. Подумайте об этом, Лус, — его голос был мягок и глубок, — вы будете сами раздвигать ваши ноги или я сделаю это самостоятельно. И я … Я буду проникать в вас.
Его глаза метнулись к моим коленям, я знала, что он думает о моих бедрах. О внутренней стороне моего бедра. У меня же был другой мысленный образ: его рот там, на мне, облизывает, сосет … Хватит.
Боже, я опять становлюсь влажной и горячей, снова и снова, думая об этих запрещенных мыслях и слушая его глубокий мягкий голос, описывающий наши действия. Что со мной не так? Я не могу признать это чувство, сказала я себе твердо. Я не могу!
— Ладно, давайте начинать, — быстро сказала я, — вы хотели пить мою кровь. Хорошо, так что пейте, я не хочу здесь находиться всю ночь.
Джуд покачал головой.
— Жаль, я бы хотел всю ночь любоваться вами, каждый вечер изучать ваше прекрасное тело, — он встал с кушетки и внезапно оказался на коленях предо мной, — раздвиньте ноги, Лус.
Эти слова, сказанные его глубоким, чувственным голосом заставили меня затрепетать, но я сделала то, что он мне сказал. Все тело покрылось мурашками, несмотря на его высокую температуру. Это было тем, зачем я пришла сюда, я была готова к этому.
Так было, пока Джуд не поднял мою юбку и не попросил снять трусики. Это были черные, кружевные шортики, которые закрывали меня полностью, кстати, было умно одеть именно их. В данный момент, я была так возбуждена, что толком не понимала, о чем он говорит. Так что мне пришлось попросить повторить сказанное, прежде чем поняла его просьбу.
— Извините? — я посмотрела на него.
— Я сказал, чтобы вы их сняли, — Джуд держал в руках шнурок из атласа шортиков, — они мне мешают.
— Что? — я посмотрела вниз на мои ноги, — я имею ввиду — вот мое бедро, можете его кусать. Как мои…мое нижнее белье вам может мешать?
— Я предпочитаю кусать в паховой складке, там, где бедро соединяется с телом. Там легче найти вену.
Я посмотрела на него подозрительно.
— А не для того это, чтобы снять с меня трусики?
— Я обещаю вам, Лус, что это просто сделка, и я не обманываю вас, — сухо сказал он, — если, конечно, вы сами не захотите? — он вопросительно приподнял бровь.
— Нет, нет, — сказала я поспешно, чувствуя, как краснею, — я только… это так неловко, вот и все. Я не делала…ничего подобного с мужчиной.
— Конечно, нет, — он медленно провел рукой по моему бедру, — я обещал, что не буду брать, то, что мне не предлагали, помните?
— Почему, я должна вам доверять?
Он пожал плечами.
— Разве я предал ваше доверие? Разве вы не думаете, что я просто мог взять то, что мне нужно и не заключать с вами сделку?


Джуд улыбнулся, показывая свои острые клыки, мерцающие в свете камина, — хотя, твоя кровь не единственная вещь, которая принесла бы мне удовольствие.
— Что еще? — мое сердце от радости увеличило ритм. Мне нравилось то, как он смотрел на меня, своими полузакрытыми, наполненными желанием глазами.
— Смотреть на тебя, видеть, как ты возбуждена. Ощущать твой аромат.
— Правда? — я могла почувствовать, как краснею, но не была этим расстроена. Значит, вампиры ощущали аромат так же, как и оборотни. Интересно.
— Да, — Джуд кивнул и одарил меня ленивой улыбкой, — аромат возбужденной женщины — восхитительная вещь. Почти так же, как и ее вкус.
— Ты же не подразумеваешь вкус моей крови? — я почувствовала, как снова начала намокать и температура резко поползла вверх между моих бедер. Хорошо, что мы уже не обнимались.
Он покачал головой.
— Кровь — приносит большое удовольствие, но ощущение красивой женщины в своих объятиях, содрогающейся от волн оргазма, приносит почти такое же удовольствие.
Я уставилась на свои руки.
— Мы не должны говорить об этом, — но так или иначе, я не хотела останавливаться, — я, у меня никогда не было парня …, я не знаю каково это, — призналась я.
— Жаль. Это может приносить удовольствие для обеих сторон, если есть страсть.
— И…ты считаешь, что страсть есть между нами? — я не хотела произносить это вслух, но слова вырвались сами и я не могла их остановить.
Джуд убрал волосы с моего лица, кончики его пальцев щекотали мою кожу.
— Ты отрицаешь это?
— Я… — мои глаза были прикованы к рукам, которые впились в колени снова, — я не знаю. Ты — вампир, я — …
— Красивая женщина, у которой не удовлетворенные сексуальные потребности, — закончил за меня Джуд, — я скажу тебе так, Лус, позволь мне пить у тебя кровь, как мы договаривались сначала, а потом, я бы хотел попробовать тебя на вкус по-другому.
— Вы действительно хотите…
— Разрешишь мне, — глаза Джуда были люминесцентными в свете камина, а волосы сияли подобно черному золоту, — обнажить вашу сладкую, влажную киску, целовать её, облизывать, попробовать на вкус, пока ты не остановишь меня? — он улыбнулся такой горячей улыбкой, что казалось, я сейчас растаю,
— да, Лус, я очень хочу этого.
Я дрожала, и чувствовала, как меня бросает то в жар, то в холод.
— Я…возможно лучше придерживаться первоначального плана.
— Ладно, — он кивнул, — но, если ты передумаешь, скажи мне.
— Хорошо, — сумела вымолвить я.
Затем, он уже стоял предо мной на коленях, медленно поднимая мою юбку, обнажая бедра.
— Твоя кожа такая мягкая, — бормотал он, притягивая меня к краю кушетки, — ты позволишь мне сделать это?
Я не сопротивлялась. На сей раз, раздвинув ноги, я не сжимала руки в кулаки, не закрывала глаза. Все еще испытывая смущение от того, что он видит мою голую киску, но это было лишь приятное покалывание, а не паническое чувство страха.
Я могла чувствовать, как мои половые губы открываются, ведь он раздвигал мои ноги, но не было чувства паники или опасения. Вместо этого, я наблюдала, и задалась вопросом, что Джуд думал о том, как возбудил меня. Хорошо, что сделала депиляцию несколько дней назад. Я люблю держать эту область в порядке, даже если кроме меня, ее никто не видит.
Он замер на минуту, чтобы восхитится мной в свете камина, его большие теплые руки лежали на моих бедрах, его глаза пожирали меня.
— Такая мокрая, — наконец, пробормотал он, — такая красивая и открытая.
— Я ничего не могу с этим сделать, — сказала я, — ты…., когда ты говоришь со мной так, я не много… — мне пришлось смущенно затихнуть, но Джуд закончил за меня:
— Возбуждаетесь.
— Да, — краснея, призналась я, — я знаю, что так не должно быть, но…
— Почему нет? — он лениво улыбнулся мне, что заставило меня чувствовать тысячу бабочек порхающих в моем животе, — с того самого момента, как я увидел тебя, я хочу тебя, Лус, я говорю не только о твоей крови. Я рад, что ты тоже разделяешь мои эмоции.
— Ты, сказал, что это только деловая встреча, — объявила я, перестав дышать.
Его глаза вспыхнули.
— Я солгал.
Тогда он наклонил голову и стал принюхиваться, его лицо было очень близко к моему бедру. На сей раз, почувствовав его горячее дыхание на своей коже, я раздвинула ноги еще шире, открываясь перед ним. Предлагая себя ему, так как не предлагала никому другому.
Незнаю, что я ожидала, но не было боли от его укуса. Он сделал две крошечные ранки в паховой складке, а затем мое тело стало трепетать от удовольствия, так как он высасывал кровь.
Я задыхалась от наслаждения. Мои соски набухли и стали твердыми как пули, а моя киска стала не просто мокрой, она начала течь. Я могла, чувствовать, как мои соки стекают по внутренней части бедер, а мой клитор пульсирует подобно второму сердцебиению.
Я не могу это объяснить, но я чувствовала, как Джуд, стал гладить меня изнутри, как будто одна его большая, теплая рука под моей кожей.
Я сдерживала себя, чтобы не застонать от удовольствия, прибывающего и прибывающего, возникло чувство, что это никогда не закончиться. Через некоторое время мне казалось, что я не выдержу. Эмоции, которые я испытывала, когда он пил мою кровь, были так сильны, мне казалось, что я взорвусь, но взрыва все не было. Скоро желание дошло до пика и стало походить на физическую боль, но я ничего не могла поделать. Ничего, кроме как лежать под его широкими плечами, с расставленными ногами и пытаться вынести все это.
Джуд поднял свою голову и посмотрел на меня. Его глаза были красными, как раскаленные угли. Я почувствовала, что тону в них, растворяюсь полностью — это было одновременно страшно и притягательно.
— Пожалуйста… — шептала я, смотря на него.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — он не спрашивал, а приказывал и все же, я повиновалась.
— Я хочу… — не могу поверить, что говорю это, — я хочу, чтобы ты взял меня, — наконец, сказала я, — но, я незнаю, как…
— Позволь мне попробовать тебя, — он прижался губами к моему лобку, его глаза не отрывались от моих, — можно мне поцеловать тебя? Если тебе не понравится, мы можем остановиться.
У меня перехватило дыхание.
— Только…только один поцелуй?
— Только один, — он уверял меня, поглаживая мои голые бедра. Его прикосновение действовало успокаивающе.
— Если мне не понравиться, ты остановишься?
Он поднес руку к сердцу.
— У тебя есть слово джентльмена.
Почувствовав себя потерянной, я прошептала:
— Хорошо.
Джуд кивнул и снова наклонился ко мне. Я беспомощно наблюдала, как он раскрыл мои половые губы своим большим пальцем и ртом прильнул к моей киске. Это был горячий, сладкий, откровенный поцелуй, и он показывал мне время от времени, что ему это нравилось. Я извивалась и стонала, поскольку чувствовала прикосновения его языка к моему клитору, который посылал разряды блаженства к моему телу. Казалось, что их все больше и больше, но наконец, Джуд, оторвался. Преднамеренно он облизал свои губы, по-прежнему не отводя своих глаз.
— Восхитительно.
Я открыла свой рот, не уверенная, что именно собираюсь сказать, произнесла только одно слово:
— Еще.
Джуд не нуждался во второй просьбе. Он вернулся назад, раскрывая мои бедра своими широкими плечами, и снова начал целовать меня. Я ожидала, что он сделает все точно также, но вместо этого, он, неспешно, медленно, лениво облизывал меня, сверху донизу, как если бы, я была его любимым сортом мороженного. Иногда, он просто засовывал язык внутрь и держал его там, в течение бесконечных секунд, чтобы я могла почувствовать его всюду. В такие мгновения, я могла чувствовать, что моя киска была окутана его дыханием, что он касается каждой клеточки моего тела, эти ощущения были больше, чем я могла перенести. Я должна была это вынести, потому что Джуд не торопился, он казалось, старался сделать все по максимуму для своего собственного удовольствия и для моего тоже.
Я ощутила острую потребность, чтобы он обратил внимание на мой пульсирующий клитор. Будто прочитав мои мысли, он начал энергичнее водить кончиком языка вокруг него, засасывая и отпуская, но не там, где я хотела больше всего. Я ощутила, как напряглись мои мышцы, когда я подняла свои бедра в тщетном порыве направить его язык, куда мне ужасно хотелось.
— Джуд…Джуд, пожалуйста! — я задыхалась, незная, чего именно прошу.
— Ты хочешь этого, Лус? — он поймал мой взгляд, его большие пальцы, раздвинули губы еще шире, открывая меня полностью для него.
— Да…да, пожалуйста.
— Хорошо.
Глаза Джуда горели красным желанием, он снова облизывал свои губы. Тогда он склонил свою голову и вернулся к моей киске. На сей раз, он был более агрессивен. Я застонала, так как чувствовала, как он закручивает мой клитор, дразнит, лижет, а затем нажимает ниже, входя в меня так глубоко, как позволял ему его язык. Я никогда не испытывала ничего подобного. Джуд так страстно целовал, сосал и облизывал мою киску, как если бы не было ничего другого во вселенной, столь важного как удовлетворить меня. Его напряженный и горящий вид, стоящий на коленях между моих ног, прильнувший к моей разъяренной киске, толкал меня все выше и выше к краю оргазма.
Прежде, я испытывала оргазм. У меня много всяких разных секс-игрушек, и я умею ими пользоваться, но ничто из них не сравнится со страстными поцелуями Джуда. Поскольку волны оргазма уже подошли вплотную, он сунул два своих длинных пальца в мою влагалище, и начал ими трахать меня. Я стонала и извивалась, из-за второй более сильной волны оргазма.
— Правильно, Лус, — его глубокий голос был хриплым от желания, — позволь себе это. Позволь себе сделать это.
Я сделала. Я не могла сопротивляться. После того, как волна удовольствия прошла, я подумала, было ли это то, почему вампиры и оборотни ненавидели друг друга и боялись встреч. Вампиры и изменяющиеся могут породниться только со своим видом, а отношения между двумя разновидностями настолько редки, что я никогда об этом не слышала. Вывод, если бы наши люди не ненавидели друг друга, то обе наши расы могли бы умереть от удовольствия или возможно, Джуд был единственным, действительно хорошим в этом. У меня нет опыта, но я точно знаю, что мне понравилось, и мне бы не хотелось ждать следующей встречи, то есть если Джуд захочет.
Судя по тому, как он усердно облизывал и пил нектар с моей киски и внутренних бедер, он не будет против. Он ждал, пока мое тело престанет сотрясаться.
— Это было … экстраординарно. Спасибо за разрешение.

Безо всякого предупреждения ее схватили сзади и вжали лицом в стену, удерживая в таком положении каменно-твердым телом размером вдвое больше ее собственного. Вначале она задохнулась от неожиданности, затем – от желания, почувствовав, как Ви трётся бедрами об ее ягодицы.
- Я пытался сказать тебе «нет», - прорычал он, когда его рука зарылась в ее волосы и, зажав их в кулаке, резко дернула ей голову назад. Она вскрикнула, а между ногами мгновенно стало влажно. - Пытался быть милым.
- О... Боже …
- Молитвы тебя не спасут. Слишком поздно, Джейн. - В его голосе слышалось сожаление… так же, как и эротическая неизбежность. - Я дал тебе шанс сделать это на твоих условиях. Теперь мы сделаем это на моих.
Она хотела этого, она хотела его. - Пожалуйста…
- Шшш. - Движением запястья он наклонил ей голову на бок, обнажая горло. - Когда я захочу, чтобы ты умоляла, я скажу тебе. - Его язык был теплым и влажным, облизывая ей шею снизу вверх. - А теперь спроси меня, что я собираюсь с тобой сделать.
Она было открыла рот, но могла лишь задыхаться.
Он сильнее стиснул ее волосы в кулаке.
- Спроси меня. Скажи: «Что ты собираешься сделать со мной?».
Она сглотнула.
- Что… что ты собираешься сделать со мной?
Он повернул ее боком, ни на секунду не отодвигая плотно прижатых к ее заду бедер.
- Видишь ту раковину, Джейн?
- Да… - Господи Боже, у нее сейчас будет оргазм…
- Я собираюсь нагнуть тебя к ней и заставить опереться о края. Затем стащу с тебя брюки.
О, Боже …
- Спроси меня, что будет дальше, Джейн.
Он снова облизал ее горло, затем прикусил, как она догадалась, клыком, мочку ее уха. Ее пронзила восхитительная вспышка боли, сопровождаемая стремительным жарким порывом между ногами.
- Что… дальше? - выдохнула она.
- Я встану на колени. - Его голова опустилась ниже, и он прикусил ее ключицу. - Скажи мне теперь: «И что потом, Ви».
Она едва не начала всхлипывать, столь возбужденная, что у нее стали подгибаться ноги.
- И что потом?
Он резко дернул ее за волосы. - Ты забыла последнюю часть.
Какая еще последняя часть… что за последняя…
- Ви.
- Нет, ты начнешь снова. Сначала. - Он толкнулся в нее своей возбужденной плотью, твердым членом, который определенно хотел в нее сейчас же. - Сначала, и на сей раз сделай все правильно.
Из ниоткуда нахлынул оргазм, сломив ее, волна, вызванная вибрацией его голоса в ней…
- О, нет, ты этого не сделаешь. - Он отстранился от нее. - Ты не кончишь сейчас. Только когда я скажу, что можно. Не раньше.
Дезориентированная и умирающая от желания, она обвисла, когда потребность в освобождении начала спадать.
- Теперь скажи слова, которые я желаю слышать.
Какие еще слова?
- И что потом… Ви?
- Я встану на колени за твоей спиной, проведу руками снизу вверх по твоим бедрам и раздвину их, открывая тебя для моего языка.
Тот оргазм снова нахлынул на нее, заставляя задрожать ноги.
- Нет, - прорычал он. - Не сейчас. И только, когда я разрешу.
Ви подвел ее к раковине и сделал в точности то, что обещал. Он нагнул ее, положив ее ладони по бокам раковины, и приказал ей держаться.
Джейн крепко ухватилась руками.
Он провел обеими ладонями у нее под рубашкой, обхватив ее груди. Затем его руки скользнули ей на живот и передвинулись к бедрам.
Ви сдернул вниз ее брюки одним сильным движением.
- О… дьявол. Это именно то, чего я хочу. - Его обтянутая кожей рука сжала ее ягодицы и начала массировать. - Подними эту ногу.
Она послушалась, и ее брюки для йоги куда-то исчезли. Ее бедра оказались раздвинуты и… да, его ладони, одна в перчатке, другая – без, направились вверх. Ее лоно стало горячим и жаждущим, едва она почувствовала, что открыта для него.
- Джейн… - прошептал он с благоговением.
Не было ни прелюдии, ни постепенного перехода к тому, что он с ней сделал. Его рот. Ее лоно. Губы встретились с губами. Его пальцы впились в ее ягодицы, удерживая на месте, пока он целовал ее, и она совершенно потеряла возможность определить, где был его язык, где подбородок с мягкой бородкой, а где губы. Она чувствовала вторжение его жадных втягивающих глотков, слышала звуки трения плоти о плоть, осознавая все его господство над ней.
- Кончи для меня, - потребовал он у ее лона. - Прямо сейчас.
Оргазм обрушился опустошающим взрывом, так что ей пришлось навалиться на раковину, пока ее рука не соскользнула. Она не упала только потому, что Ви немедленно подхватил ее одной рукой, за которую она смогла удержаться.
Его рот отпустил ее, и он поочередно поцеловал обе ягодицы, затем провел ладонью вдоль по спине, в то время как она опиралась на руки.
- Теперь я собираюсь кончить внутри тебя.
Звук сбрасываемой на пол пижамы казался громче ее дыхания, и первое же касание его эрекции к ее бедрам едва не заставило Джейн вновь взорваться.
- Я хочу этого, - сказал он гортанным голосом. - Боже… я хочу этого.
Он ворвался внутрь одним яростным толчком, прижавшим его бедра прямо к ее ягодицам, и хотя это она поглотила его огромный объем, вскрикнул именно он. Безо всякой остановки он начал пронзать ее, крепко удерживая за бедра и двигая ее вперед и назад, навстречу своим толчкам. С открытым ртом и широко распахнутыми глазами, впитывая восхитительные звуки секса, она нависла над раковиной, и на нее накатил следующий оргазм. Пока она вновь билась в конвульсиях, волосы упали ей в лицо, голова моталась из стороны в сторону, а их тела с хлопающим звуком бились друг о друга.
Она в жизни не испытывала ничего подобного. Это был секс, возведенный в миллионную степень.
А затем Джейн ощутила, как обтянутая перчаткой ладонь сжала ее плечо. Он потянул ее вверх, вынуждая выпрямиться, не переставая безжалостно двигаться в ней, внутрь и наружу, внутрь и наружу. Его рука скользнула по ее горлу, схватила за подбородок и запрокинула ей голову.
- Моя, - прорычал он, входя в нее еще яростнее.
А затем укусил.

Ви прокусил кожу Джейн своими клыками, впившись ей в горло, наслаждаясь вкусом ее крови, присасываясь губами. И так как она была человеком, прилив силы при питье пришел не из-за состава ее крови, а от того факта, что кровь принадлежала ей. Ее вкус – вот чего он жаждал. Ее вкус… и поглощение им ее частички.
Она вскрикнула, и он знал, что не от боли. Ее тело было влажным от возбуждения, и этот аромат стал лишь сильнее, едва он взял от нее то, что хотел, взял ее плоть своим членом, взял ее кровь своим ртом.
- Давай со мной, - сказал он хрипло, отпуская ее горло и позволяя ей снова опереться о раковину. - Кончи… со… мной.
- О, Боже …
Когда нахлынул оргазм, Ви лишь плотнее вжался в ее бедра, и она вместе с ним достигла вершины; ее тело высасывало его плоть так же, как он ее шею ранее. Такой обмен казался справедливым, и его охватило удовлетворение; она была теперь в нем, а он – в ней. Это было правильно. Это было хорошо.
Моя.
После того, как все закончилось, в помещении слышалось лишь их тяжелое дыхание.
- Ты в порядке? - спросил он, задыхаясь и полностью отдавая себе отчет в том, что этот вопрос прежде никогда не слетал с его губ после секса.
Она не ответила, и он чуть отодвинулся. На ее бледной коже виднелись следы, которые он оставил, красные отметины от его грубого обращения. Практически каждый, кого он когда-либо трахал, в конце концов получал их, потому что ему нравилась грубость, он нуждался в ней. И его никогда не беспокоило, что оставалось на телах других.
Но сейчас отметины его беспокоили. Обеспокоили еще сильнее, когда он вытер рот, размазав по руке ее кровь.
О, Господи … Он взял ее слишком грубо. Это было слишком грубо.
- Джейн, я так…
- Потрясающе. - Она покачала головой, светлые волосы разметались по щекам. - Это было… потрясающе.
- Ты уверена, что я не…
- Просто потрясающе. Хотя я боюсь отпустить эту раковину, потому как просто рухну на пол.
Облегчение ударило ему в голову хмельным гулом.
- Я не хотел причинить тебе вред.
- Ты ошеломил меня… но скорее так, что будь у меня хорошая подруга, я позвонила бы ей, чтобы сказать: «О, мой Бог, у меня только что был секс всей моей жизни!».
- Хорошо. Это… хорошо.
Ему так не хотелось покидать ее лоно, особенно, когда она говорит такие вещи. Но он отвел бедра, и его плоть выскользнула из нее, чтобы она могла передохнуть.
Со спины она выглядела восхитительно. Прекрасна до боли в висках. И вызывала желание брать ее снова и снова. Его возбужденная плоть пульсировала подобно сердцу, пока он натягивал пижамные штаны и надевал фланелевую рубашку.
Ви медленно поставил Джейн на ноги и вгляделся в ее отражение в зеркале. Глаза лихорадочно блестели, рот был приоткрыт, а щеки пылали. След от укуса на шее был именно в том месте, где он и хотел: прямо там, где все смогут увидеть.
Он повернул ее лицом к себе и провел обтянутым перчаткой указательным пальцем вверх по ее горлу, поймав тонкую струйку крови из двух проколов. А затем начисто вылизал черную кожу, смакуя ее вкус, и желая еще больше.
- Я хочу запечатать ранку, чтобы она затянулась, хорошо?
Она кивнула, и он опустил голову. Нежно водя языком по ранкам, он закрыл глаза и потерял себя в ее аромате. В следующий раз он хотел прокусить вену на внутренней стороне бедра, чтобы попеременно наслаждаться сосанием ее крови и облизыванием плоти.
Он наклонился в сторону и включил душ, затем расстегнул и снял с нее рубашку, которая все еще была на ней. Ее груди были прикрыты белым кружевом, и через очаровательный узор проступали розовые кончики. Нагнувшись, он всосал один сосок сквозь тонкую ткань, и был вознагражден ее рукой, зарывшейся ему в волосы, и стоном, исторгнувшимся из ее горла.
Он зарычал и скользнул ладонью между ее ногами.
То, что он оставил, было на внутренней части ее бедер, и хотя он чувствовал себя тупым мерзавцем, он желал, чтобы оно там и оставалось. Ему хотелось оставить эту субстанцию на прежнем месте и добавить еще больше внутрь нее.
Ах да, инстинкты Связанного вампира. Он хотел, чтобы она носила его так же, как свою же собственную кожу: по всему телу.
Он снял с Джейн бюстгальтер и поставил ее под душ, придерживая за плечи и пододвигая ее под струи. Затем ступил внутрь сам, его пижамные штаны намокли, а ноги ощущали гладкий мраморный пол. Проводя руками по ее волосам и убирая короткие белокурые пряди с ее лица, он вгляделся ей в глаза.
Моя.
- Я так и не поцеловал тебя, - произнес он.
Она прогнула спину, прижавшись к его груди для равновесия, именно так, как ему того хотелось.
- Нет, в рот – нет.
- Можно?
- Пожалуйста.
Вот черт, он занервничал, едва взглянув на ее губы. Что было так странно. У него в жизни было столько секса, всех возможных видов и форм, но мысль о том, чтобы поцеловать ее по-настоящему, стерла всё это начисто: он стал девственником, которым никогда не был, неумелым и нерешительным.
- Так ты собираешься? - спросила она, так как он остановился.
О... черт.
С улыбкой Моны Лизы она положила ладони ему на лицо. - Иди ко мне.
Джейн притянула его к себе, наклонив его голову, и коснулась губами его губ. Тело Вишеса задрожало. Он ощущал силу прежде… свою собственную силу в своих же мускулах, своей проклятой матери в своей судьбе, короля в своей жизни, своих братьев в своей работе… но никогда он не позволял ничему этому одолеть его.
Джейн одолела его сейчас. Нежно обхватив его лицо и взяв на себя весь контроль.
Он притянул ее плотнее и прижался губами к ее губам, ощущая сладкое единение, которого, как он считал, никогда не захочет, а уж тем более – не станет ценить. Когда их губы разомкнулись, он намылил ее округлые изгибы, а затем смыл пену. Вымыл ей волосы. Сполоснул между ногами.
Забота о ней напоминала дыхание... автоматическая функция его тела и мозга, о которой не приходится даже задумываться.
Он выключил воду, обтер ее досуха, затем поднял и понес обратно на постель. Она растянулась на его черном стеганом одеяле, вытянув руки над головой и слегка разведя ноги. Лишь очаровательно порозовевшая женская кожа и мускулы.
Джейн уставилась на него из-под приспущенных век.
- Твоя пижама намокла.
- Да.
- Ты твердый.
- Да.
Она выгнулась на кровати, возбуждение волной прошло по ее телу от бедер до грудей.
- Ты собираешься что-нибудь с этим делать?
Он обнажил клыки и зашипел.
- Если ты мне позволишь.
Она отвела одну ногу в сторону, и его глаза едва не стали кровоточить. Ее лоно влажно блестело, и вовсе не от душа.
- По-твоему, это похоже на «нет»? - произнесла она.
Он сорвал свои штаны и в мгновение ока очутился на ней, долго и глубоко целуя ее, поднимая бедра, принимая удобное положение и глубоко погружаясь в нее. Ощущать ее вот так, наяву, а не во сне, было так хорошо. Когда она кончила для него один раз, два… снова… его сердце разбилось.
Впервые он занимался сексом с кем-то, кого любил.
Вишес почувствовал мгновенную слепую панику от пришедшего осознания. Как, мать его, это случилось?
Но ведь это его последний… ну, т.е. единственный… шанс в любви, не так ли? И она ничего не вспомнит, так что все безопасно – в итоге ее сердце не будет разбито.
Плюс... ну, отсутствие у нее воспоминаний будет безопасным и для него тоже, разве нет? Вроде, как тогда ночью, когда они с Рофом надрались, и Ви трепался о своей матери.
Чем меньше людей о нем знает, тем лучше.
Но, проклятье, какого черта мысль о стирании памяти у Джейн рождает такую боль в груди?
Боже, она так скоро уйдет.

Ну, перед этой сценой просто нельзя остаться равнодушной! Притом она не столько эротически возбуждающая, сколько эротически умиляющая)))))

Мэри вошла в комнату и закрыла дверь. На прикроватном столике горели свечи. Обнаженный Рейдж лежал на матрасе: руки согнуты над головой, ноги растянуты в стороны. Его запястья и лодыжки были обмотаны цепями, которые крепились к тяжелым дубовым столбикам кровати.
Рейдж поднял голову и посмотрел на нее пронзительным взглядом.
– Ты уверена насчет этого?
Вообще то нет, она была не уверена.
– Такое впечатление, что тебе неудобно.
– Это не так уж и плохо. – Его голова откинулась назад. – Впрочем, я рад, что это кроватные столбики, а не лошади, бегущие в разных направлениях.
Она пожирала глазами его потрясающее тело, распластанное, словно жертвоприношение, посвященное ей.
Боже… милосердный . Это, и правда, происходит? Она, действительно, собирается…
Хватит , сказала она себе. Не заставляй его находится в таком положении дольше, чем это необходимо. И когда все пройдет успешно и будет конечно, тебе больше не придется этого делать .
Мэри скинула туфли, сняла через голову свитер и водолазку, расстегнула джинсы.
Голова Рейджа снова приподнялась. Когда она сняла лифчик и трусики, его член начал двигаться. Удлиняясь. Тяжелея. Она наблюдала за тем, как он изменяется из за нее. От возбуждения он покраснел, гладкая кожа покрылась бисеринками пота.
– Мэри…
Его зрачки стали белыми, бедра совершали круговые движения, из горла вырывались урчащие звуки. Эрекция поднялась к верху живота, головка достигла пупка. Вдруг его руки напряглись и дернули путы. Цепи загремели от резкого движения.
– С тобой все нормально? – Спросила она.
– О Боже, Мэри, я… Мы голодны. Мы изголодались… по тебе.
Призывая на помощь все свое мужество, она подошла к кровати. Она наклонилась и поцеловала его в губы, потом забралась на матрас. Села ему на бедра.
Как только она оседлала его, мощное тело начало изгибаться.
Взяв член в руку, она попыталась ввести его внутрь. С первой попытки ничего не вышло. Он был слишком велик, а она была еще не готова, движения причиняли ей боль. Поморщившись, она попыталась сделать это еще раз.
– Ты не готова, – прорычал Рейдж, когда она в очередной раз подвела головку к своему естеству. Он издал животный, дикий звук.
– Все будет нормально, только позволь мне…
– Иди сюда. – Его голос изменился, стал ниже. – Поцелуй меня, Мэри.
Она опустилась ему на грудь, прикоснулась к его губам, пытаясь заставить себя хоть немного возбудиться. Но ничего не получалось.
Он оторвался от ее рта, словно почувствовав ее мучения.
– Передвинься повыше. – Цепи дернулись и зазвенели. – Дай мне свою грудь. Поднеси ее к моему рту.
Она скользнула выше, приблизив сосок к его губам. Почувствовав нежное посасывание, она ощутила мгновенный отклик своего тела. Она закрыла глаза, с облегчением наслаждаясь жаром, разливающимся по жилам.
Рейдж, кажется, также заметил перемену в ней, звук, похожий на урчание стал громче, мягкое рычание повисло в воздухе. Он ласкал ее губами, тело совершало волнообразные движения, грудь тяжело вздымалась. Вдруг голова резко откинулась назад. Пот снова выступил на коже, острый аромат его жажды окутывал ее.
– Мэри, позволь мне попробовать тебя. – Голос стал совсем низким, слова с трудом можно было разобрать. – Твою сладость. Между ног. Позволь мне попробовать тебя.
Она посмотрела вниз и встретилась взглядом с двумя святящимися белым глазами. В них было что то гипнотическое, эротичное соблазнение, которому она не могла противиться, даже осознавая, что занимается любовью не только с Рейджем.
Она переместилась по его телу вверх, пока не оказалась на груди. Интимность позиции обескураживала, учитывая, что он был крепко связан.
– Ближе, Мэри. – Даже имя ее он произносил по другому. – Ближе к моему рту.
Она неловко продвинулась дальше, пытаясь приспособиться к его позе. В конце концов, оставила одно колено на его груди, другим уперлась в матрас за его плечом. Он выгнул шею и наклонил голову, приподнявшись, чтобы приблизиться к ее плоти, обхватив губами.
Из его горла вырвался стон, и она уперлась руками в стену. Наслаждение разрушило последние барьеры, превратив ее в рабу движений его языка. Влажный отклик ее тела вырывал стоны из его груди, цепи натягивались и звенели, испытывая прочность деревянных креплений. Мощные руки Рейджа были напряжены, мускулы проступали под кожей, скрюченные пальцы походили на когти дикого животного.
– Вот оно, – прошептал он. – Я чувствую, как ты… кончаешь.
Его голос стих и превратился в рычание.
Оргазм прокатился по ней, и она упала, соскользнув на постель. Как только пульсация внутри ее тела прекратилась, она взглянула на него. Его белесый немигающий взгляд был полон благоговения. Лежа рядом и дыша в странном ритме из двух коротких вздохов и длинного выдоха, он был совершенно пленен ею.
– Возьми меня, Мэри. – Голос был низким, искаженным. Непохожим на Рейджа.
Но она не чувствовала страха. И не думала, что придает его.
Чтобы ни жило внутри него, оно не было злым или незнакомым. Она давно ощущала это…. присутствие в нем и знала, что ей нечего бояться. Она точно также смотрела ему в глаза в бильярдной: одновременно это был и Рейдж, и кто то отдельный от него.
Она двинулась вниз и приняла его в свое тело, идеально подходя ему. Его бедра дернулись, из горла снова вырвался рык, и он начал двигаться. Он входил и выходил из нее, сила его толчков возрастала с каждой секундой. Чтобы удержаться на нем и не упасть, она оперлась на руки и встала на колени, чуть изменив позу.
Пронзительные звуки, вырывавшиеся из его груди, стали громче, он двигался все неистовее, дрожа всем телом. Настойчивость ударов внутри нее становилась все больше, словно буря, готовая разразиться в любое мгновение. Внезапно его тело выгнулось, кровать заскрипела, когда его ноги и руки свело судорогой. Белый свет из его глаз разлился по комнате, освещая ее словно солнце. Глубоко внутри себя она почувствовала его освобождение, подтолкнувшее ее к собственному оргазму.
Когда все было кончено, она, обессилив, упала ему на грудь. Оба лежали совершенно неподвижно, лишь тяжелое дыхание нарушало тишину: ее – нормальное, его – в том странном ритме.
Она подняла голову и посмотрела на него. В белых глазах, обращенных к ней, горело обожание.
– Моя Мэри, – произнес голос.