Nadin-ka:
Алексей Толстой
Волоса на безумные очи,
Звуки скрыпки так дивно звучали,
Разливаясь в безмолвии ночи.
В них рассказ убедительно-лживый
Развивал невозможную повесть,
И змеиного цвета отливы
Соблазняли и мучили совесть.
Обвиняющий слышался голос,
И рыдали в ответ оправданья,
И бессильная воля боролась
С возрастающей бурей желанья;
И в туманных волнах рисовались
Берега позабытой отчизны,
Неземные слова раздавались
И манили назад с укоризной;
И так билося сердце тревожно,
Так ему становилось понятно
Все блаженство, что было возможно
И потеряно так невозвратно,
И к себе беспощадная бездна
Свою жертву, казалось, тянула,
А стезею лазурной и звездной
Уж полнеба луна обогнула.
Звуки пели, дрожали так звонко,
Замирали и пели сначала,
Беглым пламенем синяя жженка
Музыканта лицо освещала...
Nadin-ka:
Михаил Новожилов-Красинский
Что это значит – любить листопад?
Сердцем теряться во влажном дыму...
Дни, словно листья, на землю летят,
И от тоски не уйти никому.
Этой тоской переполнена грудь;
Трудно дышать, и в глазах – пелена.
Это – судьбы увядающей суть,
Это – осенней воды глубина.
Словно порезы на детской руке,
Словно морщинки на дивном лице...
Прежняя жизнь – как следы на песке,
И промелькнувшая мысль о конце...
Я затерялся в изгибах аллей,
Я прикоснуться к судьбе захотел.
Сердце, терзайся, себя не жалей!
Видишь – вот новый листок полетел…
Может быть, встретишь ещё впереди
То, без чего ты иссохло в тоске.
За поворотом аллеи – дожди...
Боже, храни этот след на песке!
Анна Лукас:
Оксана Киселева
До дна мне все же не познать
Пора уже гордиться тем,
Что внуки быстро подрастают,
Что с ними нет больших проблем,
Счастливой с ними прибываю.
Посмотришь в зеркало - пора
Уже давно остепениться.
Ах, что ты делаешь, душа?
Готова в небесах носиться!
И не смиряешься совсем
С большими по числу годами,
Влюбляешься, любуясь всем,
И воспеваешь жизнь стихами!
И теплится еще надежда,
Что главное - там впереди.
И силы есть, как были прежде,
И много нежности в груди.
Божественную мощь энергий
Умеешь в жизни возрождать,
Лишь мудрости напиток терпкий
До дна - здесь все же не познать.
Peony Rose:
Солоухин Владимир
Корабли
Проходила весна по завьюженным селам,
По земле ручейки вперегонки текли,
Мы пускали по ним, голубым и веселым,
Из отборной сосновой коры корабли.
Ветерок паруса кумачовые трогал,
Были мачты что надо: прочны и прямы,
Мы же были детьми, и большую дорогу
Кораблю расчищали лопаточкой мы.
От двора, от угла, от певучей капели,
Из ручья в ручеек, в полноводный овраг,
Как сквозь арку, под корень развесистой ели
Проплывал, накреняясь, красавец "Варяг".
Было все: и заветрины и водопады,
Превышавшие мачту своей высотой.
Но корабль не пугали такие преграды,
И его уносило весенней водой.
А вода-то весной не течет, а смеется,
Ей предел не положен, и куре ей не дан.
Каждый малый ручей до реки доберется,
Где тяжелые льдины плывут в океан.
И мне снилось тогда - что ж поделаешь: дети!
Мой корабль по волнам в океане летит.
Я тогда научился тому, что на свете
Предстоят человеку большие пути.
1947 г.
Источник: Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
Nadin-ka:
Бахыт Кенжеев
Уходит город на покой,
ко лбу прикладывая холод,
и воздух осени сухой
стеклянным лезвием расколот.
Темные воды — кораблю,
безлюдье — сумрачной аллее.
Льет дождь, а я его люблю,
и расставаться с ним жалею.
А впрочем, дело не в дожде.
Скорее в том, что в час заката
деревья клонятся к воде,
бульвары смотрят виновато,
скорее в том, что в поймах рек
гремит гусиная охота,
что глубже дышит человек
и видит с птичьего полета:
горит его осенний дом,
листва становится золою,
ладони, полные дождем,
горят над мокрою землею. . .
Дели:
» Егорова София. Ах, как безбожно жгли звёзды пальцы
София ЕгороваАх, как безбожно жгли звёзды пальцы
Неосторожны пути скитальцев...
Рояль и скрипка...И неба просинь...
Я по ошибке влюбилась в осень!
Желанья кружатся листвою нотною...
Пред Вашей мудростью я так неопытна..
Хотелось нравиться и быть опасною,
Но дремлют клавиши рояля страстного..
Дрожала скрипка в руке невольно,
Ронять улыбки мне было больно...
Вы говорили и даже пели,
Хотя молчали на самом деле...
Я по осеннему, одна без милого
По лужам слёз своих брожу счастливая..
Как восхитительно я Вами брошена...
Летят пронзительно дождей горошины...
Мне было больно, я понимала,
Что с Вас довольно, чего мне мало...
Мне бы на море, где ветер сильный!
А Вам покоя - уют каминный...
У Вашей осени глаза туманные,
Дожди волшебные, слова обманные...
Рояль со скрипкою - осколки звёздные
И небо зыбкое....И осень поздняя...
Благославляю седую осень
И отпускаю...в объятья сосен...
Я лишь ошибка, меж нами бездна
Рояль и скрипка...Всё бесполезно...
Nadin-ka:
Эдуард Багрицкий
Литавры лебедей замолкли вдалеке,
Затихли журавли за топкими лугами,
Лишь ястреба кружат над рыжими стогами,
Да осень шелестит в прибрежном тростнике.
На сломанных плетнях завился гибкий хмель,
И никнет яблоня, и утром пахнет слива,
В веселых кабачках разлито в бочки пиво,
И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.
Над прудом облака жемчужны и легки,
На западе огни прозрачны и лиловы.
Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы
В тени зеленых хвой расставили силки.
Из золотых полей, где синий дым встает,
Проходят девушки за грузными возами,
Их бедра зыблются под тонкими холстами,
На их щеках загар как золотистый мед.
В осенние луга, в безудержный простор
Спешат охотники под кружевом тумана.
И в зыбкой сырости пронзительно и странно
Звучит дрожащий лай нашедших зверя свор.
И Осень пьяная бредет из темных чащ,
Натянут темный лук холодными руками,
И в Лето целится и пляшет над лугами,
На смуглое плечо накинув желтый плащ.
И поздняя заря на алтарях лесов
Сжигает темный нард и брызжет алой кровью,
И к дерну летнему, к сырому изголовью
Летит холодный шум спадающих плодов.
1915
Кармен:
ОШИБКА
Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой — она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.
Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.
Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль -
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!
Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!
Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»
Твоя любовь была такой ошибкой, -
Но без любви мы гибнем, Чародей!
М.Цветаева
Nadin-ka:
Всеволод Рождественский ГОРОД У МОРЯ
На закате мы вышли к стене карантина,
Где оранжевый холм обнажён и высок,
Где звенит под ногой благородная глина
И горячей полынью горчит ветерок.
Лёгкой тростью слегка отогнув подорожник,
Отшвырнув черепицу и ржавую кость,
В тонких пальцах сломал светлоглазый художник
Скорлупу из Милета, сухую насквозь,
И, седого наследства хозяин счастливый,
Показал мне, кремнистый овраг обходя,
Золотую эмаль оттоманской поливы,
Генуэзский кирпич и обломок гвоздя.
Но не только разбойников древних монеты
Сохранила веков огненосная сушь,-
Есть музей небольшой, южным солнцем согретый
И осыпанный листьями розовых груш.
Здесь, покуда у двери привратник сердитый
Разбирал принесённые дочкой ключи,
Я смотрел, как ломались о дряхлые плиты
В виноградном навесе косые лучи.
Старый вяз простирал над стеною объятья,
Розовеющий запад был свеж и высок,
И у девочки в жёлтом разодранном платье
Тихо полз по плечу золотистый жучок...
Здесь, над этой холмистою русской землёю,
Побывавшей у многих владычеств в плену,
Всё незыблемо мирной полно тишиною,
И волна, набегая, торопит волну.
Где далёкие греки, османы и Сфорца,
Где боспорские царства и свастики крест?
Дышит юной отвагой лицо черноморца -
Скромный памятник этих прославленных мест.
На холме, средь полыни и дикой ромашки,
Вылит в бронзе, стоит он, зажав автомат,
И на грудь в обожжённой боями тельняшке
Вечным отсветом славы ложится закат.
Дели:
» Морозов Петр. А по ночам уже свежо
Петр Морозов "А по ночам уже свежо"А по ночам уже свежо
и дождь идет по разнарядке,
и всё как будто хорошо,
но, видно, не совсем в порядке.
И воздух осени студит
уже залеченные раны,
а сердце глупое стучит
мотив какой-то очень странный.
И наш октябрь на ветру
уже предупредил нас грозно.
а я себе упрямо вру,
что полюбить ещё не поздно.
А ты с неясной грустью ждешь
тепла в ладонях огрубевших,
а за окошком только дождь
струит на стеклах запотевших.
Прости меня, за всё прости,
за все терзания ночные,
и что не смог произнести
те самые слова,... чумные.
Кармен:
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, —
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие — поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
А.Ахматова
Дели:
» Задорожная Наталья. Октябрь. Парк. Скамейка. Два мужчины...
Наталья Задорожная "Октябрь. Парк. Скамейка. Два мужчины..."Октябрь. Парк. Скамейка. Два мужчины.
Один - старик, второму двадцать три.
Наверно у судьбы нашлись причины,
чтоб встретились сегодня их пути.
Старик смотрел, как листья опадают,
молчал..и только кашлял иногда.
А парень прокричал по телефону
не очень уж приятные слова:
"Я ухожу..устал я от истерик!
Твоя любовь, как к горлу острый нож.
Мне ревность и скандалы надоели.
А ты!..легко замену мне найдешь!"
- Красивая? - спросил старик чуть слышно.
- Красивая, но дура! - тот сказал.
- Любимая? - старик с груди, как выжал.
- Любимей не бывает! - отвечал.
- Зачем?..скажи, сынок..зачем тогда?!
Вот..я сижу, а рядом ее нет!
Она ушла из жизни навсегда!
Все думаю...зачем мне этот свет?
А обещала, что умрем то вместе,
в одной постели, в час один и в день.
Солгала та, что не любила лести!
Одна ушла..а я теперь, как тень.
Мы столько с ней прошли: болезни, голод,
детей подняли через нищету.
Все жду...что она сядет на скамейку.
Я жить без нее просто не могу!
Она б сейчас ругалась, что без шапки,
и что лекарство выпить вновь забыл.
Она была такая скандалистка!
Но..как же сильно я ее любил...
Он встал с скамейки медленно,
шагами вдоль по аллее тихо уходил.
А парень обгонял его рывками,
и на ходу ей снова позвонил:
"Люблю!..ты слышишь, вредина, люблю!
Бороться я привык с тобой, не лень!
Я жить с тобой до старости хочу!
И умереть...в один и тот же день!"
Nadin-ka:
Владимир Алейников
Откуда бы музыке взяться опять?
Оттуда, откуда всегда
Внезапно умеет она возникать —
Не часто, а так, иногда.
Откуда бы ей нисходить, объясни?
Не надо, я знаю и так
На рейде разбухшие эти огни
И якоря двойственный знак.
И кто мне подскажет, откуда плывёт,
Неся паруса на весу,
В сиянье и мраке оркестр или флот,
Прощальную славя красу?
Не надо подсказок, — я слишком знаком
С таким, что другим не дано, —
И снова с её колдовским языком
И речь, и судьба заодно.
Мы спаяны с нею — и вот на плаву,
Меж почвой и сферой небес,
Я воздух вдыхаю, которым живу,
В котором пока не исчез.
Я ветер глотаю, пропахший тоской,
И взор устремляю к луне, —
И все корабли из пучины морской
Поднимутся разом ко мне.
И все, кто воскресли в соленой тиши
И вышли наверх из кают,
Стоят и во имя бессмертной души
Безмолвную песню поют.
И песня растет и врывается в грудь,
Значенья и смысла полна, —
И вот раскрывается давняя суть
Звучанья на все времена.
Кармен:
Родные души… Много ль их на свете?
Как вытащить счастливый тот билет,
Чтобы родную душу в жизни встретить,
Блуждающую до сих пор во мгле?
Вокруг немало, в общем-то, хороших,
Не злых, не глупых, но ЧУЖИХ людей…
Поговорить неплохо с ними можно,
Узнать, возможно, кучу новостей,
Поесть и выпить, песню спеть дуэтом,
Потом сплясать… Да, выбор тут большой!
Но помолчать и ВСЁ понять при этом –
Возможно только с близкою душой…
Н.Дроздова
Дели:
» Лермонтов Михаил. Она не гордой красотою...
Михаил Лермонтов "Она не гордой красотою..."Она не гордой красотою
Прельщает юношей живых,
Она не водит за собою
Толпу вздыхателей немых.
И стан ее не стан богини,
И грудь волною не встает,
И в ней никто своей святыни,
Припав к земле, не признает;
Однако все ее движенья,
Улыбки, речи и черты
Так полны жизни, вдохновенья,
Так полны чудной простоты.
Но голос душу проникает
Как вспоминанье лучших дней,
И сердце любит и страдает,
Почти стыдясь любви своей.