Elenawatson:
Но вся его жизнь была сплошною битвой, в которой он, если судить по усиливающейся с годами одышке и густеющей багровости лица, терпел поражение за поражением.
Чарльз Диккенс «Рождественские истории»
geyspoly:
Юлия Ефимова писал(а):
Счастливые люди – плохие советчики, они смотрят на проблемы других сквозь призму своего счастья.
Nadin-ka:
Теперь я понимаю: каждый раз, давая обещания, мы одновременно лжем. Мы этого не хотим, нет, но по определению: обещания - это дела будущего. Как легко сказать, что ты вынесешь мусор завтра, когда сегодня вечером ты уютно лежишь в своей постели. Обещания - это то, что ты говоришь от имени своего будущего "я". Но будущие "я" по своей сути непредсказуемые, запутавшиеся люди.
"Шато" Жаклин Голдис
diamond:
Как Джетт и предполагал, на следующей неделе я получаю за контрольную девяносто четыре балла. Хейзл же не выдерживает соседства с чашкой-медведем на кухне и часа, заставив меня засунуть ее в ящик и стребовав клятву, что я никогда не буду доставать ее оттуда по ночам. У моей соседки наступают тяжелые времена, и однажды она возвращается с занятий с таким измученным видом, что я не могу этого не заметить.
– Налить тебе кофе?
Хейз бросает сумку у дверей, падает на стул и начинает биться головой об стол.
– Напомни, почему я хотела стать адвокатом?
Ставлю перед ней кружку с дымящимся кофе, и Хейзл поднимает голову.
– Потому что ты потрясающе смотришься в узкой юбке и любишь указывать людям, что делать.
Она смотрит на меня и отхлебывает кофе, вздыхая от удовольствия.
– И то, и другое может быть правдой, но это не единственные причины. Просто я так чертовски устала, что даже не помню, каково это – не чувствовать усталости.
В последнее время она не очень хорошо со мной обращалась, но Хейз поддерживала меня, когда рядом больше никого не было, и этого ничто не изменит. И я могу контролировать свое к ней отношение. Убить ее добротой.
Челси М. Кэмерон "Все по-настоящему"
Elenawatson:
На звон разбитой посуды вышел папа с зажатой под мышкой газетой. Он не признавал почти никаких современных электронных устройств и новости предпочитал узнавать исключительно из прессы.
– Что за шум, а драки нет? – Шутки у папы оставались все такими же архаичными, как и его взгляды на жизнь. – Галочка, ты уже пришла? А я что-то задремал и пропустил, когда ты появилась.
– Витюша, иди в комнату, мы скоро к тебе присоединимся. – Мама снова улыбнулась, отчего папа едва не начал заикаться. Он понимал, что такое поведение не к добру, но спорить не стал.
– Мам, у тебя все хорошо? – не выдержал Евгений. – Может, тебе прилечь?
– Проявление любви и заботы к своим детям уже считается патологией? – Женщина всплеснула руками и сделала вид, что обижена, даже оскорблена.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – не поддавшись на ее провокацию, ответил Евгений.
– Ошибаешься, сын. Не понимаю. Почему я не могу сказать своим детям, что люблю их? Когда мы вообще последний раз собирались всей семьей, чтобы просто поговорить, узнать, как друг у друга дела?
– Две недели назад. Правда, тогда мы говорили в основном обо мне и о том, как плохо я планирую свою жизнь.
– Хватит быть язвой, Евгений! – Мама на миг стала прежней, но быстро вернула маску заботливой наседки. – Сегодня особенный день.
– И что в нем особенного?
– Не торопись. Давай сядем за стол, и я все расскажу. Все, идите, я пока соберу осколки.
Евгению показалось, что голос матери дрогнул.
Или не показалось? Не слишком ли много сюрпризов для одного дня?
В любом случае выяснять этого он не хотел и вышел из кухни.
Странности начались сразу же. Мама, которая не переносила даже запах алкоголя, а во время рекламы пива по телевизору отворачивалась от экрана, торжественно водрузила на стол бутылку белого вина.
– Галочка, у нас кто-то умер? Или, наоборот, родился? – Папа сглотнул слюну и нетерпеливо заерзал на месте.
– Не юродствуй, Витюша, – почти ласково ответила мама. – Тебе все прекрасно известно, и я рада, что ты не проболтался детям раньше времени.
Папа не обиделся. Он слишком сильно любил свою жену и прощал ей любые выходки, капризы и даже оскорбления. Евгений не понимал этого, но интуитивно опасался брака, потому что боялся повторить модель поведения отца в семейной жизни.
Александр Форш "Янтарный ангел"
diamond:
В меня впились сотни взоров, но вот публика передо мной расступилась, и открылся проход по мраморному полу. В Доме Кактуса нас учили двигаться подобно гибким ивам, грациозно колыша руками и гордо держа голову. Я вспоминала эти уроки, пока шла по огромному переполненному залу, разглядывая толпу из-под вуали. В своем облегающем алом платье с привязанными к запястьям лентами я чувствовала себя полуголой. Шествующий рядом со мной черно-бархатный Фортюна являл собой образец красоты без украшательства.
А за спиной шептались люди, увидевшие мой выставленный напоказ туар.
О да, бальный зал Дворца той ночью утопал в великолепии. То было просторное помещение с двумя рядами изящных колонн. Три стены украшала чудная фреска работы Ле Кавайона, изображавшая Благословенного Элуа и его Спутников за трапезой, а темно-синий потолок цвета полуночи усеивали золотые звезды. В центре зала стояло искусно выкованное из бронзы дерево, с простертых ветвей которого на шелковых нитях свисали всевозможные лакомые плоды: яблоки, груши, фиги, финики, хурма, сливы, персики и многие другие, мне неведомые.
В дальнем конце, у стены, где на фреске резвились Элуа, Кассиэль и Наамах, был возведен небольшой горный утес с глубоким гротом, в котором музыканты, изображавшие эллинских муз, наигрывали нежные мелодии. Лампы внутри полых матовых столбиков, расставленных по залу, источали приглушенный свет. С потолка гигантскими соцветиями свисали люстры с подвесками из разноцветного стекла…
Жаклин Кэри "Избранница Кушиэля. Скрытая угроза"
Elenawatson:
Учитывая, сколько людей спешило побаловать Дизеля лакомствами, поразительно, как он до сих пор не весил килограммов двадцать. Я, конечно, внимательно следил за тем, чтобы кот не съел ничего вредного. А дома мы устраивали активные игрища, которые помогали ему сжигать лишние калории.
Пока готовил Дизеля к выходу на улицу, тот радостно тарахтел – в полном соответствии со своим именем.
Миранда Джеймс "Просроченное убийство"
diamond:
Привязанность.
Мелисанда была моей слабостью, верным ключом к моей погибели. Неважно, как сильно я ее ненавидела — а я, без сомнения, ненавидела ее по многим причинам, — в глубине души теплилось иное чувство, которому не угаснуть никогда. Грозный враг Вальдемар Селиг владел мною по праву сильного, но неважно, сколько раз и как именно он подчинял меня себе, я и не помышляла в нем раствориться и ни капельки его не любила.
И все-таки этот клинок обоюдоострый. Любовь Мелисанды ко мне и ее делает чуточку уязвимой. Даже Кушиэль, будучи Божьим Палачом, сострадал вверенным ему проклятым душам. Он сближался с ними настолько, что они принимали боль за драгоценный бальзам и молили не разлучать их с мучителем. Это прогневило Единственного Бога, и он прогнал бы своего палача, не уйди Кушиэль за Благословенным Элуа, который наказывал любить по воле своей. Интересно, боялся ли могучий Кушиэль внука Единственного Бога? Элуа и его Спутники не сеяли меж собой раздора: зависть богов — это не про них. Хотя каждый взял себе провинцию в Земле Ангелов и правил ею единовластно. Каждый, кроме Благословенного Элуа, который владычествовал, не царствуя, странствовал и любил, и кроме Кассиэля, который всегда был рядом с господином и думал только о нем.
Жаклин Кэри "Избранница Кушиэля. Чужие берега"
Elenawatson:
— А хочешь… хочешь, я тебе про книгу свою расскажу?!
Себастьян не хотел, но, с другой стороны, лучше уж слушать о книге, которая, к счастью, существовала пока исключительно в Янековом воображении, нежели прислушиваться к шорохам дома, гадая, мыши то или нечто иное, неживого свойства.
— Не боишься, что украду?
Янек задумался, но потом головой потряс:
— Ты ж студиозус… на кой тебе моя книга? Свою придумаешь, вона какая голова!
— Какая?
— Большая! И вообще, небось у тебя моего таланту нету… так что слушай.
Себастьян хмыкнул, а Сигизмундус возмутился до глубины своей души, поелику полагал, что талантов у него множество, а помимо талантов и образование имеется, почти оконченное. Янек же небось и пишет с ошибками…
Карина Демина "Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди"
diamond:
Порою устаешь настолько, что не можешь заснуть. Вот и в ту ночь сон бежал от меня. За долгие месяцы я отвыкла спать одна, отвыкла спать на чистых полотняных простынях под теплым бархатным покрывалом. Даже когда я пригрелась, расслабилась и поддалась сонливости, чего-то не хватало. Поняв же, чего именно, я едва не подскочила, как раз перед тем, как сон окончательно утянул меня в бездну забвения, стирая эту нечаянную мысль, совсем как волны слизывают детский рисунок на песке.
Мне не хватало Жослена.
***
Я спала долго и, проснувшись, не помнила, что мне снилось. Гиацинт уже встал и вовсю суетился по хозяйству – скромный дом сверкал чистотой. Он нанял готовить и убирать дочь тсыганской швеи, с которой приятельствовала его мать. Молодая тсыганка, удостоенная его доверия, с опущенной головой занималась домашними делами, явно желая угодить Принцу Странников и боясь посмотреть в глаза и ему, и его таинственным гостям.
Жаклин Кэри "Стрела Кушиэля. Битва за трон"
Elenawatson:
С тех пор, как авиационное сообщение и отличные дороги перетянули к себе три четверти пассажиров, оставшиеся железнодорожные компании впали в чёрную тоску, которая читалась даже между строк их расписаний.
Стелла Гиббонс "Неуютная ферма"
diamond:
Никогда не видела, чтобы Делоне так тщательно прихорашивался: хотя наставник всегда выглядел воплощением изысканности, наряд к празднику у Сесиль он выбирал так придирчиво, словно посвященный, собирающийся на встречу с возможным любовником. Наконец он остановился на дублете и штанах из черного бархата, в сочетании с которыми его заплетенные в косу волосы казались язычком рыжего пламени.
– Почему этот бал так важен, милорд? – спросила я, стоя на коленях и поправляя свисавший с его пояса серебряный футляр. Конечно, у Делоне имелся камердинер, но по особым случаям он поручал следить за деталями костюма мне. Невозможно вырасти в Доме Кактуса и не обрести цепкого взгляда и ловких пальцев, помогающих довести наряд до совершенства.
– Из-за Сесиль, конечно. – Он широко улыбнулся, как всегда неожиданно и волнующе. – Она не устраивала таких приемов с тех времен, когда Антуан еще был жив. Не хотелось бы ее конфузить.
Значит, Делоне любил и ее; во всяком случае, в прошлом наверняка так и было. За пять лет, что я у него жила, у наставника сменилось множество любовниц – что не являлось для меня секретом. Много раз я слышала после ухода остальных гостей тихий голос Делоне и восхищенный женский смех. Я не чувствовала от этих женщин угрозы. Рано или поздно они уходили, а я оставалась.
Жаклин Кэри "Стрела Кушиэля. Редкий дар"
ИнВериал:
– Он положил на живот и другую руку и начал нежно поглаживать его. Через некоторое время его глаза поймали ее взгляд. – Ты ведь знаешь, я не ревнив, – сказал он. – Я хотел бы, чтобы ты знала это. Я уже и сейчас очень люблю нашего ребенка.
– Знаю, – мягко сказала она, чувствуя, как горло перехватило от слез нежности. – Клэнси, то, что сказал Мартин, неправда. С ним, возможно, и было так, но я тогда вообще не знала, что такое любовь. Я все обдумала, пока сидела тут и ждала тебя. – Она еще крепче обняла его. – Бывает разная любовь: к ребенку, к другу, к любовнице. Все непохожие, но все равные. – Она крепче прижалась к нему. – Но иногда, если очень повезет, нам дается любовь, которая соединяет в себе самые разные чувства. Вот это и произошло со мной, Клэнси. Это не значит, что я буду любить нашего ребенка меньше или больше, чем любила Томми. Любовь нельзя сравнить, потому что это сплошная радость. – На минуту Лайза остановилась, подыскивая слова. – Помнишь ту цыганскую поговорку, которую нам сказала Кира? Разделить радость – значит разделить душу. Так вот, если делишь любовь, то это то же самое. Она проникает во все уголки нашего сознания и нашего сердца, она связывает нас, так что больше нет ни сравнений, ни недоверия, ничего, кроме светящейся целостности. – Она закрыла глаза и едва слышно прошептала: – Разве это не чудесно?
– Чудесно, – эхом отозвался Клэнси. Он вздохнул и засмеялся. – Боже, мне сейчас хочется и смеяться, и плакать, и не знаю что еще… – Он встряхнул головой. – Просто не знаю… Я не думал, что это может случиться со мной. Я ждал этого так долго… – Он нежно прикоснулся губами к ее виску. – Но зато теперь это мое во всей полноте. После полжизни ожидания чудо действительно свершилось.
– Чудо свершилось с нами обоими, – тихо поправила Лайза. – И кто знает, если бы это случилось раньше, может быть, мы не были бы готовы к этому. Возможно, нам нужно было дорасти до этого состояния, чтобы полностью оценить то, что у нас есть.
"Такой чужой, такой желанный" Айрис Джоансен
Elenawatson:
– Будь я лицемером, я бы со слезой в голосе говорил, что меня волнует будущее шестерых придурков, которых я, скорее всего, никогда не видел. А как циник и честный человек я говорю, что на карту поставлено будущее организации, которой я отдал немало сил и которая является очень важной частью моей жизни, – Фаусетт резким движением переломил карандаш на две части. – Давай уж будем заниматься тем, чем мы должны заниматься! А что касается похищения, пусть этим занимаются местные власти.
– Местные власти! – возмутился Ахмед Хабах. – Да они ничем не занимаются, и если что умеют, так только деньги считать.
– А нам-то что до этого? – пожал плечами Фаусетт. – Известная максима – власть развращает.
Альберто Васкес-Фигероа "Туарег 2"
geyspoly:
Юлия Ефимова писал(а):
Опасайся друзей больше, чем врагов, потому что однажды, кто-то из них более слабый душой, решит, что ты чересчур успешен.