diamond:
– Извините, что приходится просить вас об этом, но нам надо опознать Нелли, а раз нет родственников, остается лишь ее ближайшее окружение.
Бледная мисс Рэдклифф сглотнула.
– Конечно.
Доктор Гибсон оторвал взгляд от документов и указал актрисе на стол для аутопсии.
– Тело немного разложилось, – прошептал он, приподнимая простыню. – Зрелище не из приятных. Прошу, дайте знать, если почувствуете себя нехорошо.
Актрисе хватило одного взгляда.
Глаза мисс Рэдклифф наполнились слезами. Она коротко кивнула, отвернулась и спрятала лицо в ладонях. Гаррет жестом приказал доктору Гибсону накрыть покойную простыней и сжал плечо мисс Рэдклифф.
– Это Нелли? – спросил он, хотя и так был уверен. У какой еще женщины в театре была бы только одна нога?
– Д-да.
Гаррет вывел расстроенную актрису в коридор, подальше от удушливого запаха формальдегида и смерти. Мисс Рэдклифф зарыдала, и ястреб стал гладить ее по спине.
– Простите, – икнула она, вытирая лицо предложенным платком.
– Не надо. У вас был ужасный день, Элиза, и это еще один кошмар. Спасибо за помощь, ваше участие очень важно для дела.
– Я правда считала, что она вернется в театр или домой, – прошептала мисс Рэдклифф. – Я все думала, что через несколько дней она придет, а теперь вот… Нелли была там все время, а никто из нас даже не знал и…
– Мы обо всем позаботимся, – пообещал Гаррет, поглаживая ее руки.
– Ее… намеренно утопили?
Бек Макмастер `Интригующее дело Механического Монстра`
ИнВериал:
Она улыбнулась и торопливо спрятала лицо, чтобы он не заметил слезы на ее глазах.
— Николас, больше никогда не оставляй меня.
— Ты заслуживаешь лучшего, ангелочек, — грубовато сказал он. — Лучшего, чем потрепанный жизнью, обедневший бывший пират и маленький домишко на клочке болотистой земли, где жизнь — это ежедневная борьба за существование. Ты заслуживаешь, чтобы сбылась твоя мечта о Венеции. У тебя должны быть дорогие украшения и бархатные одежды. — Он погладил ее по голове. — Но я и это у тебя отобрал. Я не отпущу тебя. Эгоистичный мерзавец, я ведь хочу, чтобы ты осталась со мной.
Она закрыла глаза и крепко обняла его. Она убедит его, что он достоин такого дара, как ее любовь, пусть даже на это потребуется вся жизнь.
— В таком случае поедем вместе со мной. Не отсылай меня с Ману, — уговаривала его она. — Николас, и ты, и я провели слишком много лет в одиночестве, считая, что только так мы можем выжить. Но сила помогает в жизни только наполовину, любовь же помогает всю жизнь. Пока я с тобой, мне не страшны никакие трудности.
"Не удержать в оковах сердце" Шелли Такер
Elenawatson:
– А… женские штучки, – бархатисто пророкотал Сиф (Флора не поняла, для чего ему понадобилось понизить голос на пол-октавы). – Все женщины одинаковые. Цацкаются со своими финтифлюшками да стреляют глазами в мужчин, а на самом деле им нужна наша кровь, сердце из нашей груди, наша душа и гордость.
– Вот как? – спросила Флора, вынимая из рабочей шкатулки ножницы.
– Да. – В его низком голосе слышались резкие обертоны, странным образом гармонирующие с легкой хрипотцой, словно в природном крике ласки или горностая. – Вот что женщины хотят от мужчины – его жизнь. Им только и надо, что окрутить его своими цацками да взглядами, а когда он уже не в силах шевельнуться от страстной тяги, бурлящей в его крови, знаешь, что они делают?
– Боюсь, что нет, – ответила Флора. – Тебя не затруднит передать мне вон ту катушку с каминной полки, рядом с твоим ухом? Спасибо.
Сиф машинально передал катушку и продолжал:
– Они съедают его, как паучихи. Вот что делают женщины – если мужчина им позволяет.
– Надо же, – заметила Флора.
– Да, но я сказал: «Если мужчина им позволяет». А я… я не позволяю. Я съедаю их сам.
Флора сочла, что сейчас уместнее всего будет уважительно промолчать. Да ей и нечего было ответить. Она участвовала в подобных разговорах (на вечеринках в Блумсбери и в Челтнемских гостиных) и знала, что они, по сути, расстановка фигур на шахматной доске, до того как начнется настоящая игра. А если (как в ее случае) один из участников играть не настроен, а думает только, не выпить ли на ночь теплого молока, то и сам разговор не имеет смысла.
– Ты шокирована, да? – спросил Сиф, неверно истолковав ее молчание.
– Да, по-моему, это ужасно, – добродушно согласилась Флора.
Он зло рассмеялся: так шипит ласка, впиваясь зубами в кроличью шею.
– Ужасно… да! Все вы одинаковые. Ты такая же, как другие, при всех твоих городских вытребеньках. Этакая паинька, словечка криво не скажет. Ты ведь не поняла половины того, что я говорю?
– Боюсь, что я вообще не слушала, но наверняка это было очень интересно. Обязательно расскажи мне как-нибудь подробнее про твою работу… Чем ты занимаешься по вечерам, когда не… э… когда не ешь людей?
Стелла Гиббонс "Неуютная ферма"
Nadin-ka:
"Начитима рассказывал о порядках и обычаях тэва, казавшихся нам очень странными. Хотя поле и оросительные каналы были собственностью Начитимы, но весь урожай переходил во владение Келеманы. Ей принадлежали также и дом и домашняя утварь, ей принадлежали дети. Так как своих детей у нее не было, мы, усыновленные, считались ее собственностью и были членами ее клана клана Маис, но никакого отношения не имели к клану Начитимы - Бирюзе. Мужчина-тэва был лишь работником и помощником своей жены, ей принадлежало все, а ему - только одежда его и оружие. Не так было у навахов: мужчине-наваху принадлежали дети, жена, дом и вся домашняя утварь".
Сын племени навахов
Джемс В. Шульц
Elenawatson:
– Мое мнение ни на что не влияет, я не из тех, кто способен изменить правила игры.
– А кто их может изменить?
– Политики.
– Какие? Те, кто охотно фотографировался с участниками в день старта и будет фотографироваться с победителями в Каире?
– Ты еще скажи про тех, кто издает законы, запрещающие рекламу табака и спиртного, однако делает вид, что не замечает логотипы виски и сигарет на автомобилях…
– Лицемеры, что с них взять! – рассмеялся Ив Клос.
– Не вижу ничего смешного. Но ты прав – среди здешних политиков нет героев.
– Дружище, не принимай все так близко с сердцу! Мы просто пользуемся пробелами в законах, и пользуемся так, что никто не сможет нас обвинить. На каждый мешок с рисом, который отправляется в Сомали, разрешается наносить логотип какой-нибудь марки сигарет. Число умерших от голода сокращается, в то время как число умерших от рака увеличивается. Таков мир. Реклама табака и алкоголя запрещена, однако, когда она красуется на наших машинах, это пожалуйста. Все чисто и легально, только деньги плати.
Альберто Васкес-Фигероа "Туарег 2"
diamond:
Линч заметил свою цель у ювелирного магазина. Сверток в руках, норковые перчатки. Шурша бордовыми юбками, она стремительно влилась в поток пешеходов. Молодая мамочка с коляской подняла голову, но, увидев глаза дамы, отшатнулась прочь.
Добыча была одна. Идеально.
– Спасибо, – прошептал Линч, передавая пять фунтов Мериветеру, мальчишке, которому поручил следить за домом миссис Карвер.
Выйдя из-за угла, Линч двинулся прямиком через транспортный поток. Проскочив перед омнибусом, он не обратил внимания на громкий гудок и ругню рикши на пневматических колесах. Шагавшая впереди женщина оглянулась, но Линч уже поднялся на тротуар и спрятался за высоким джентльменом в цилиндре.
Он несколько кварталов шел за целью, выглядывая ее мужа. Миссис Карвер опасна, но с ней можно справиться. А вот с мистером Карвером – нет. Линчу еще не удавалось так близко подобраться к его супруге с тех пор, как месяц назад она стала вервульфеном.
Хуже того, прежде Лена была подопечной Бэрронса. Сцепиться с только что назначенным послом вервульфенов – одно дело, а вот с наследником Кейна – другое. Однако супруги Карвер находились в Башне из слоновой кости в день взрыва и гибели герцога Ланнистера. Из них двоих, пожалуй, именно Лена может согласиться поговорить о Меркурии.
Бек Макмастер "Моя блестящая леди"
ИнВериал:
Джаред и не знал, как он был одинок, пока не появилась она, его Кэти, каждый вечер встречающая его дома после работы. Обычно она была в какой-нибудь старой рубашке с каплями краски в волосах, работая над очередным заказом или заканчивая картину к выставке.
Да, он был обязан Дарио жизнью. А своим счастьем он обязан Кэтрин. И она была с ним счастлива. В этом Джаред не сомневался.
Но ему хотелось большего. Хотелось, чтобы Кэтрин вышла за него замуж. Но он не знал, как к этому подступиться. Как даже просто сказать ей об этом. Дело было не в самом предложении – что в этом такого? Хорошее вино, красивый антураж? Заставить себя на несколько часов вырядиться шутом? Ерунда!
Что на самом деле заставляло сжиматься его сердце, так это мысль, что, если он подтолкнет Кэти или попросит её о чем-нибудь, чего она сама не захочет, весь этот чудесный мир, в котором он жил вот уже целый год, растает перед его глазами, как сон.
– У нас будет еще один ребенок. – Наполненный мужской гордостью голос Дарио прорезался сквозь его мысли.
Укол зависти был таким внезапным и острым, что ему потребовалось время, чтобы изобразить на лице подобающую ситуации улыбку.
– В самом деле? Поздравляю! – Он одобрительно похлопал Дарио по плечу.
О, если бы на месте Меган была Кэтрин… Он представил её стройное, красивое тело с растущим внутри ребенком. Его ребенком.
Но как он мог заикнуться о ребенке, если не было надежды, что из него может получиться достойный отец?
– Это отлично, – добавил он.
Дарио как-то странно посмотрел на него.
– Похоже, ты в этом не очень-то уверен.
– Вы с Меган прекрасные родители. Какие тут могут быть сомнения?
– Ну, да, – буркнул Дарио, убирая стейки с решетки и кладя туда маринованные полоски баклажана.
Джаред насторожился.
– Послушай, если у тебя какие-то проблемы со мной и с Кэтрин, то почему просто не спросить об этом?
На мгновение Дарио замер. Это не сулило ничего хорошего.
– Да, у меня есть проблемы, – протянул он.
Дарио был единственным мужчиной, чье мнение Джаред ценил. Если он выразит неодобрение выбором, который сделал Джаред, – это будет больно. И это станет концом их дружбы. Потому что он не сможет оставить Кэтрин. Ни сейчас, ни потом.
– Я всё думаю, когда ты, наконец, перестанешь валять дурака и сделаешь всё как положено?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты должен жениться на ней, дать ей свое имя. Разве она этого не заслуживает?
– Ты хочешь, чтобы я попросил Кэтрин выйти за меня замуж?
– А почему нет?
Напряжение отпустило Джареда. Он рассмеялся.
– Может, у тебя есть предложение, как это сделать?
Если Дарио не возражал, чтобы их отношения с Кэтрин стали постоянными, почему бы не воспользоваться его помощью?
Дарио положил на решетку очередной ломтик баклажана и улыбнулся.
– Самый надежный способ в этом случае – сделать её беременной.
– Вроде бы это не совсем честно, ты так не думаешь?
Дарио покачал головой:
– Может, и не совсем. Но у меня это сработало.
"Нежная прихоть плейбоя" Хайди Райс
Elenawatson:
Соня, не дожидаясь каши, правой рукой схватила ещё горячий калач, а левой вытащила свежую газету из стопки: прессу и письма всегда доставляли к завтраку. Николай Сергеевич считал, что человек должен развиваться разносторонне, потому в семье Загорских выписывали и читали разное: «Биржевые ведомости» (это папино чтиво, сплошные цифры и таблицы, скукотища), консервативное «Русское слово», либеральные «Русские ведомости», «Парижские моды» (это мамина скукотища). Был даже журнал «Всходы»: «Добротное чтение для плодотворной работы мысли и чувства подрастающего поколения», как значилось на титульном листе (бывают неплохие рассказы, но в целом детский лепет, конечно).
Женя Гравис "Визионер"
diamond:
Клиника находилась в огромном каменном здании в Блэкфрайерс, окруженном пятиметровыми стенами с колючей проволокой, подключенной к заряженной молнии. Любой, кто рискнет дотронуться, получит сильный разряд тока.
Снаружи дом производил отталкивающее впечатление, дабы люди держались подальше, но Онория знала, для чего на самом деле нужны все эти преграды: чтобы не дать новообращенным сбежать.
Обойдя с ведрами вокруг здания, мимо увитых плющом стен, Онория остановилась и осмотрелась, дабы убедиться, что ее никто не заметил.
Кроме главных ворот существовало еще два способа попасть внутрь: сверху и снизу. Либо, задержав дыхание, проплыть в темных водах, что насыщали Клинику, и проскользнуть через железные прутья. Либо забраться на дерево, перепрыгнуть чуть больше метра между ветками и стеной, а затем надеяться, что на западной стороне все еще есть тот ворох проволоки, под которым можно пролезть.
Бек Макмастер "Поцелуй стали"
Elenawatson:
Даже самые сильные создания на земле, наделённые властью и богатством, уязвимы. Жизнь хрупка и скоротечна. А финал – неизбежно драматичен.
Елена Михалева "Безупречные создания"
Nadin-ka:
Хирон сказал однажды, что деление людей на народы – худшее изобретение смертных.
– Ни один человек, откуда бы он ни был родом, не должен цениться больше другого.
Мэделин Миллер «Песнь Ахилла»
Elenawatson:
Известно, что только тот, кто не попадал в затруднительное положение, знает совершенно точно, как при этом нужно поступать.
Чарльз Диккенс «Рождественские истории»
diamond:
Эсме мурлыкала под нос, нарезая морковку и управляясь с ножом почти так же ловко, как Рип. Разумеется, цели у них были разные. Или нет. Улыбка Эсме поблекла, когда перед глазами всплыла картинка: разрубающий кость топорик.
Прошли недели, а воспоминания все так же свежи. И все так же тревожат.
Дверь кухни распахнулась, Эсме дернулась, сжимая рукоять ножа. Рип вопросительно изогнул брови, потопал на пороге, сбивая снег с обуви, и натянул воротник повыше. Белое одеяло уже почти растаяло, но прошлой ночью еще раз на прощание укрыло Лондон.
Рип окинул взглядом стол – овощи, мясо ягненка.
– Шепардский пирог. Када-то мой любимый.
Теперь он редко ел – не было нужды. Всего пару кусочков, чтобы насладиться вкусом.
– Когда-то? – с улыбкой переспросила Эсме.
Рип обнял ее сзади и притянул к груди, вдыхая запах. Его щетина покалывала шею.
– Угу. Терь у мя другая любимица.
«Я». Потрясающая мысль. Прошлой ночью Эсме снова давала Рипу кровь. Он по-прежнему в основном пил холодную, но все легче себя контролировал. Возможно, страх причинить боль оказался сильнее настоящего риска. Неважно, насколько голод захватывал Рипа, похоже, даже темная сторона его души заботилась об Эсме.
Бек Макмастер "Рыцарь в потускневших доспехах"
ИнВериал:
Конни прикрыла глаза и громко сказала:
– Я Констанция Шелтон. Я умерла на необитаемом острове и меня забрали в рай.
– Нет еще. Рано.
Видимо, ангел, умиленно подумала Конни, не открывая глаз.
Ангел оказался деятельным и настырным. Ангельские руки приподняли Конни, взбили повыше подушки, отвели волосы со лба, а потом этот бесстыжий ангел взял и поцеловал девушку прямо в губы! Конни возмущенно открыла глаза, машинально отвечая на поцелуй, потом отстранилась и выпалила, задыхаясь:
– Ну, у тебя и глазищи!
Рыжий ангел с зелеными глазами широко улыбнулся и уселся по-турецки в ногах у Конни. Дик Джордан, собственной персоной.
– С возвращением, светлая. Я уже начал волноваться.
– Дик, что это все значит? Как? Когда? Каким образом?
– Я же обещал, что нас найдут? Вот нас и нашли. Прилетел вертолет, тебя взяли на руки, занесли в него и полетели на Эльютеру. Я сам влез.
– Дик... я ничего не помню... Что со мной было?
– Доктор что-то такое говорил, но я не очень расслышал. Меня выгнали из комнаты. Сказали, что тебя надо осмотреть. Я не стал им объяснять, что мы давно уже рассмотрели все...
– Замолкни, бесстыдник! Не хочу слушать!
– Поцеловать можно?
– Нет! Да! Так мы на Эльютере?
– Так я целую?
– Подожди. Мы там, где я должна быть?
– Хороший вопрос. Конни...
– Дик, что ты...
Рыжий просто нырнул под покрывало у нее в ногах, стремительно прополз под ним и заключил Конни в объятия. Смеясь и целуясь, девушка выяснила заодно, что под покрывалом на ней совершенно ничего нет. То есть абсолютно. Кроме Дика...
– Это что такое?! Мистер Джордан! Мисс Шелтон нужен покой и здоровый сон, а вы...
– Это массаж. Тантрический. Очень оттягивает, док. Вы ее не узнаете через полчаса...
– Идите отсюда. Ну, как наши дела, моя дорогая?
Конни, красная от смущения, забилась под покрывало и смотрела на говорившего во все глаза. Именно так и должен выглядеть доктор. Кругленький, благообразный, с венчиком седых волос, золотыми круглыми очками и стетоскопом в кармане белого парусинового пиджака...
– Так-с, посмотрим. Зрачки хорошие, просто замечательные. Пульс... изумительный, хотя и несколько учащенный... Румянец... Температура... Вы знаете, а мне все нравится! Вы отлично восстанавливаетесь. Всего двое суток, а вы уже...
Конни едва не выпрыгнула из-под одеяла, вовремя вспомнив о своей наготе.
– Сколько?! Двое суток? Какой сегодня день?
– Воскресенье, моя дорогая. Благословенное воскресенье, и погода ему под стать.
– И все это время я здесь лежу?
– О да, моя милая. Лежите пластом, я бы так сказал. Вас привезли под утро в пятницу, на вертолете. Старик Босуорт разбудил меня – вообще-то я здесь на отдыхе, кстати, позвольте представиться, доктор Легри, – и позвал к вам. Вы, девочка моя, выглядели отвратительно. Ваш рыжий хулиган мешался под ногами...
– Доктор, так что со мной?
– Как вам сказать... Несомненный перегрев на солнце, последствия шока, ушиба головы, легкое сотрясение мозга, небольшое истощение, обезвоживание... Всего помаленьку, но вкупе! Единственное, что вам необходимо, это отдых, отдых и еще раз отдых. Сон. Посидеть на веранде. Фруктовый сок, легкая пища. И никаких тантрических массажей!
"Теория страсти" Сандра Мэй
Elenawatson:
Внутри ее осталась пустота, которую нечем было заполнить. Почти шесть лет понадобилось Марине, чтобы снова почувствовать себя живой. Она даже подумывала восстановиться в институте, только поняла, что юношеские мечты не вернуть. Жизнь снова пошла своим чередом. Вот только довериться другому мужчине она так и не смогла. Максима с тех пор она встретила лишь однажды: столкнулась с ним у метро, когда бежала на работу. Он больше не казался ей античным богом. Обычный смертный, такой же привлекательный внешне, как и раньше, но абсолютно пустой внутри. Белозубая улыбка – обычный оскал, прекрасная фигура – лишь результат усердных тренировок. Он всегда был и остался рабом своего тела, забыв о душе. По Марине Максим мазнул равнодушным взглядом, возможно, он ее узнал, но вида не подал. Наверняка у него сменился не один десяток таких же, как она. Когда-то Марина думала, что умрет, если он к ней однажды охладеет. Но вот жива. Потрепана, изранена, но жива. Старые шрамы почти не болят, лишь ноют иногда, напоминая о том, что все это действительно было с ней. Иногда Марина хотела стереть себе память, чтобы не помнить пережитое, но понимала, что память необходима, чтобы удержаться от новых ошибок.
Александр Форш "Янтарный ангел"