Остров Огненный. Директория Конструкции

Шайен Рейгард: 05.02.13 15:33

 » Остров Огненный. Директория Конструкции

Остров Огненный расположен в северо-восточной части Пресного моря. Знаменит сезоном огненных ночей, когда начинает цвести флейм, растущий на Пёстрых горах. Флейм - растение с крупными красными цветами. Пыльца его напоминает крошечные парашютики, во время цветения она поднимается вверх, образуя некое подобие облаков. Лучи Калео проникают через облака, и весь остров затопляет мягкое оранжевое свечение.
Климат на острове умеренный, для лета характерны несколько месяцев жары, зимой даже может выпасть снег. По краям острова располагаются лесные смешанные массивы.
На Огненном острове находится центр генетических исследований «Эволюция», основной деятельностью которого является решение проблем деторождения. Здесь работают самые профессиональные генетики директории конструкции. Также центр занимается вопросами, связанными с продолжительностью жизни на Ортаксе.
Самый крупный город острова – Гранос, в котором расположен знаменитый кинотеатр с самыми высокими технологиями, позволяющими «очутиться внутри» фильма. Также в Граносе находятся Мемориал Развеянных, возле которого всегда есть живые цветы, библиотека "Утраченного и Обретённого", музей Пепла и Зверинец.
На острове проживает около 35 тысяч человек.

Правящие фамилии: Рейгард, Шенделл


  Добавить тему в подборки




»» 06.02.13 16:22 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Скай: 15.02.13 22:11

Тишина и негромкая музыка под настроение...
Звуки ударов затянутых в боксерские бинты кулаков по кожаной боксерской груше и глухие танцующие шаги.
Серия ударов, смена позиции...
Опять это чертов сон! - не могу успокоиться после ночного кошмара, который не на шутку встревожил меня, напоминая о трагедии двадцатишестилетней давности.
Один и тот же сон на протяжении последних месяцев, который сводил с ума, заставляя снова пережить весь кошмар...
Снова удар, нанесенный с такой сосредоточенностью и пружинистой силой, что снаряд, вбирая в себя всю его мощь, лишь слегка покачивается.
Соприкосновение перчатки с кожей груши взрывает вакуум комнаты, издает характерный звук, который бьет по барабанным перепонкам, отдаваясь в голове. И сейчас это звук был единственным, что нарушало мое уединенное умиротворенное состояние.
Удар, еще удар, и снова удар...
Монотонный отсчет бесконечности времени, которое в наши дни слилось в нескончаемый поток секунд, отмеренных нам для существования.
Очередная смена позиции - удар ногой, от которого груша задребезжала противным металлическим стоном.
Чувствую, как под топом по коже вдоль линии позвоночника пробегают горячие капли пота.
Еще один удар левой рукой...
Стараюсь держать ритм - все как в танце, с той лишь разницей, что я сейчас танцую одна, изливая весь свой гнев на несчастный и ни в чем неповинный снаряд. А ведь так хотелось почесать кулаки о что-то живое, что могло дать достойный отпор. Хотелось почувствовать боль, чтобы действительно жить, как это было тогда.
Смерть ходить по пятам за всем живым на нашей планете. За всем живым и настоящим. За реальным.
Каждый удар, который наносит человек или же получает, рано или поздно может стать последним. Но в том и прелесть игры в "кошки-мышки" со смертью. Важно не то, как ты умрешь, а для чего и за что. Смерть всегда стоит за плечом. Так было всегда. И так будет.
Прерывая поток мрачный мыслей, в мое сознание ворвался сигнал коммутатора, известив о входящем звонке.
Кто бы это мог быть? - придержала грушу и направилась к скамье, подняла браслет и бегло глянула на дисплей.
Шай? В такое время? Знает ведь, что пока я на тренировке, меня лучше не беспокоить.
Принимаю вызов, не нарушая молчания, ожидаю, когда заговорит:
- Ты когда-нибудь нарвешься на неприятности со своим молчанием, - поучительно начала Шайен.
Быстро вытерла лоб, собирая пот, который тут же впитался в ткань бинтов, и негромко фыркнула, выражая полнейшее безразличие.
- Что-то хотела?
- А неужели бы я беспокоила тебя просто так, нарушая твою "священную" тренировку? - издевательски протянула Шай. - Собирайся, нам нужно ехать.
- Куда? - присела на скамью, разматывая бинты.
- На совет, - без лишних слов выдала она.
Замечательно! И ничего страшного, что у людей могут быть свои дела.
- А почему заранее никого не оповестили? Этот Крейн совсем заигрался в свои игрульки?
Теперь пришла пора раздражаться Шай, которая зло буркнула:
- Ты у меня спрашиваешь? Вот увидишься с ним, сама и спросишь.
- Ну-ну, спрошу, как же, - хмыкнула я в ответ, зная о взаимной нелюбви Председателя Протектората и Шайен, и не смогла не поддеть: - Главное не взорваться от того напряжения, что между вами пробегает, стоит только вам обоим оказаться в радиусе хотя бы нескольких десятков ярдов...
- Ты не умничай, Куколка, а быстро руки в ноги и вперед! - прервала она мой монолог. - Жду тебя в твоей же гостиной.
- А ты шустра, дорогуша! - изумилась я. Если Шай сама лично заехала в мои скромные апартаменты, значит сбор совета был экстренным.
Через двадцать минут мы быстрым шагом поднимались на летную площадку, занимая места в своих авто-крошках.

»» 17.02.13 16:44 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Шайен Рейгард: 17.02.13 13:23

Я стояла в старом, гремящем лифте, который еле полз вверх с громким лязгом. С каждой секундой ощущение, что он вот-вот остановится, заперев меня в своей тесноте между этажами, становилось более явным. Секунда, и кабинка застряла в шахте, а потом двери медленно раскрылись. Прямо передо мной виднелся пол одного из этажей, оказавшийся ровно посередине распахнутых створок лифта. Я снова видела этот страшный сон, который знала досконально, и снова он словно кричал мне своей простой ясностью: «Шайен! Ты застряла где-то между!».

Слева от меня противно запищал датчик на браслете, который обычно я носила не снимая. Я недовольно поморщилась, открывая глаза и снова крепко смежив веки. Обычно таким сигналом оповещались члены Протектората о предстоящем собрании. Я чертыхнулась сквозь зубы, читая сообщение от Крейна: «Ровно через два часа состоится заседание совета в здании Протектората. Явка обязательна. Оповестите остальных. Желаю Вам приятной дороги. Аарон Крейн».
Желание со всего маху швырнуть браслет о стену было столь высоко, что я еле сдержала себя.
- Желаю Вам приятной дороги, бла-бла-бла, - передразнила я Крейна, поднимаясь с постели и направляясь позавтракать. На ходу отправила сообщения всем членам Протектората (как будто Крейн сам поленился это сделать!), а сестрёнку намеревалась известить лично. Можно было вполне устроить так, что моя спальня трансформировалась в кухню, но я любила свой дом именно в том виде, в котором он существовал.
Наскоро перекусив, я бросила быстрый взгляд на часы: самое время для тренировки моей сестры Скай, и малышка явно забыла об остальном мире. Малышкой её можно было назвать с трудом. Скай давно стала взрослой, красивой, остроумной женщиной, но для меня она всё равно всегда оставалась крошкой.
Приняв душ и переодевшись, я поднялась наверх на лётную площадку, чтобы выбрать на чём поехать сегодня на заседание. По правде говоря, я бы с удовольствием отправилась вместо совета в центр «Эволюция», но могу с уверенностью сказать, что именно за мной Аарон Крейн прибыл бы туда самолично. Потому что ему всегда нужно было, чтобы всё вышло по его правилам, а я обожала эти правила нарушать.
Выбрав двухместный красный флайер на случай, если Скай решит не садиться за руль, я уселась внутрь, включила двигатель, и «машина» медленно поднялась вверх с площадки. Потянув руль на себя, я взмыла в воздух и направилась в сторону дома сестры.

Как я и ожидала, Скай совершенно забыла о том, что ей могут прийти оповещения из Протектората и преспокойно занималась на тренировке. Казалось, что ей нужно выплеснуть всю боль, которая накопилась внутри неё. Для сестры очень болезненной оказалась потеря родителей, которые погибли 26 лет назад. Я надеялась на то, что со временем боль утраты притупится, но проходили годы, а Скай всё не могла забыть.
Пока Скай принимала душ, я задумчиво рассматривала картину на стене её кухни. На совершенно плоском мониторе один пейзаж сменял другой. Слышался плеск волн, и казалось, что пахнет морем.

Вспомнились мне слова Скай. Она была неправа. Если и было между нами напряжение, то его можно было охарактеризовать только одним словом: ненависть. Нет, конечно, Крейн был очень даже ничего. Высокий, красивый, притягательный…Но меня он ни капли не влёк. Хотя, кому я врала? Влёк и именно поэтому я ненавидела его, потому что за знакомыми чертами лица скрывался совсем другой мужчина. Не тот, которого я хотела видеть в нём.
- Не желаете ли чего-нибудь выпить? – раздался компьютерный голос от мини-бара.
Я покачала головой. Не хватает мне ещё заявиться на совет в подпитии. Вот это будет номер.
- Я выпью воды, - проговорила Скай, на ходу надевая на запястье браслет. Она была полностью готова, словно и не потратила всё утро на тренировку.
- С удовольствием опоздаю на совет, - улыбнулась я сестричке, поймав в ответ понимающую улыбку.

Через пять минут мы садились во флайеры, при этом Скай заявила, что она уже давно взрослая, чтобы путешествовать вместе со мной. Рванула с места и мне пришлось поспешно догонять «взрослягу». Влившись в поток «машин», мы направились в сторону подводных тоннелей, которыми соединялись между собой директории. Скай неслась впереди меня, я, ругаясь себе под нос, летела следом, пока сестрёнке вдруг не взбрело в голову «поиграть в шахматы» на трассе. Подлетев к большому тягачу, она резко вильнула вправо, ставя флайер почти перпендикулярно трассе, и так и помчалась дальше, только чудом не задевая стенки тоннеля.
Пообещав себе забыть, что сестра давно повзрослела, я проделала тот же трюк, уже представляя себе, как на аппетитной попке Скай появятся красные следы. И пусть кричит, что она уже большая девочка хоть до посинения! А «взросляга» уже мчалась дальше, откладывая порку на потом.
Догнав летящий на приличной скорости флайер тёмно-синего цвета, Скай стала обходить его слева, вытворяя свои опасные трюки, но не тут то было. Очевидно, пилот синей «машины», решил проучить крошку-Скай. На моих губах сама по себе расцвела довольная улыбка. Расцвела ровно до тех пор, пока флайеры не стали выделывать на трассе самые сумасшедшие пируэты из всех возможных. Сократив расстояние до гонщиков, и понимая, что я ничего не могу поделать, я с ужасом наблюдала за тем, что они вытворяют. Потом Скай вырвалась вперёд, но тоннель сужался, и Скай не рассчитала того, что две «машины» там не уместятся никоим образом. Зацепившись бортами, оба флайера закрутились в воздухе, при этом «машина» сестры несколько раз ударилась о стены и наконец, остановилась.
Я затормозила, почти на ходу выпрыгивая из флайера, не обращая внимания на синюю «машину». Сзади уже останавливались экранёры и тот самый тягач, который некоторое время назад «сделала» Скай. Сестра же вылезла из флайера, помахав мне рукой, как ни в чём не бывало. Облегчение от того, что с ней всё в порядке, сменилось такой невыносимой злостью, что я невольно сжала руки в кулаки.
- Что ты себе позволяешь! – сорвалась на крик, игнорируя собравшуюся толпу.
Но сестра не ответила, она смотрела куда-то за меня, сначала глаза её зажглись недобрым блеском, потом на лице мелькнула растерянность, а следом брови Скай нахмурились. Я обернулась, чтобы посмотреть, что так заинтересовало сестрёнку, и мысленно застонала. Надежда на то, что совет в Протекторате на сегодня для нас отменяется, растаяла как дым. Если вы ещё не на совете, то совет идёт к вам! Из синего флайера вышел сначала Даррелл Мотт, представитель директории Планирования, а следом…Следом уже мои брови нахмурились, потому что перед моим взором оказался ни кто иной, как Председатель Протектората Аарон Крейн.

»» 17.02.13 16:47 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Аарон Крейн: 23.12.13 23:20

Созидание и разрушение всегда шли рука об руку. Мир менялся, менялось и приспосабливалось его население. Выживали лишь те из людей, что сумели подстроиться к новым условиям существования. К жизни, которой больше нет и правил, потому что население слишком многое пережило, и, сумев выжить, не желает себя контролировать и ограничивать.
Поэтому, были необходимы те, кто может управлять этими реалиями. Среди этих избранных был я.

Такой термин как «человечество» пожалуй, больше не применим к сегодняшнему населению планеты. Людей среди нас меньшинство.
Хотел бы я сказать, что когда-нибудь всё будет хорошо, но боюсь, я не имею в себе подобной уверенности. Люди потеряли, пожалуй, единственный шанс выжить – мы больше не можем иметь потомство. Где-то в нашей цепочке ДНК произошел сбой в результате, которого мы потеряли способность воспроизводить себе подобных.

Не могу сказать, что я слишком сильно переживал по поводу того, что не смогу увидеть существо, в котором будут мои гены, я был не уверен, что эта планета выдержит второго, такого как я.

Выйдя следом за Реллом из флайра, что только что потерпел крушение, я твердой походкой направился в сторону Шайенн. Я едва ли мог терпеть рядом с собой присутствие этой женщины, один её вид вызывал во мне гремучую смесь непреодолимых желаний, с одинаковой долей успеха я мог бы облегчить своё существование, как убив её, так и хорошенько отымев.

Какой именно способ мне по вкусу я все еще не решил.
Пройдя мимо неё, я задел Шайенн плечом, и воспользовавшись её секундным замешательством забрал у неё ключ управления и занял место пилота во флайере.


Я изучал её несколько секунд, разглядывая наряд сверху вниз, после чего продолжил задавать параметры полета.
- Приземли свой маленький зад на сидение и пристегни ремень, - своим обычным тоном отдал я распоряжение, и добавил, - ты же не хочешь опоздать.

Несколько секунд она раздумывала, как ей лучше поступить, и, должно быть, соизмерив мою силу и свои возможности, устроилась на месте пассажира.
Кипя от злости, девушка уставилась в окно, упорно делая вид, что меня рядом нет.

Включив режим автопилота, я откинулся назад, и продолжил рассматривать наряд Рейгард. Девушка прикусила нижнюю губу, что выглядело весьма соблазнительно, если бы я уже тысячи раз не видел подобного выражения на её лице. Привыкшая, что всё в этом мире крутится вокруг неё (как бы она это ни отрицала), каждый раз, когда кто-то шел против неё это вводило девушку в состояние бешенства, вкупе со взрывным характером это было весьма впечатляющее зрелище.

Я по-хозяйски положил ладонь на её обнаженное бедро. Черт, на её ноги можно смотреть вечно. Они всегда меня гипнотизировали. С самой первой встречи. Никогда не забуду, когда впервые увидел её в одной из лабораторий: она была в одних коротких шортиках и белой маячке, соблазнительно подчеркивающей нестесненную бельем грудь, повернувшись ко мне задом и слегка прогнувшись позвоночником, изучала что-то под микроскопом. Я несколько минут наблюдал за ней. Не знаю, что тогда дало ей понять, что я рядом, но девушка резко подняла голову, заметила меня и едва не упала, ухватившись за микроскоп, в результате чего дорогое оборудование прекратило своё существование на полу. У неё был такой растерянный и соблазнительный вид, что мне до боли захотелось стащить с неё те узкие короткие шортики, чтобы утолить в её тесной киске своё любопытство и не только его.

Шайенн замерла, и, казалось, прекратила дышать.

Чуть глубже утопив ладонь меж её сжатых бедер, я поднял глаза, чтобы рассмотреть выражение её красивого личика:
- А то что?

Прежде чем убрать руку, я провел ею по её коже к основанию бедра, задевая то, что скрывала тонкая (а я был в этом уверен) ткань трусиков, после чего, вернул руку на рулевое управление, приземляя флайер.

»» 24.12.13 22:22 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Тала: 07.10.15 19:16

Тала любила закаты над Мёртвым океаном. Движение Калео по небосклону и последующее его погружение за горизонт, оставляющее привкус чего-то неуловимо печального, но неизменно дарующего надежду, завораживало её. Она могла стоять на берегу, всматриваясь невидящим взглядом вдаль и любуясь на то, как остров погружается в огненное сияние. Лёгкий ветерок ласково проводил своими прикосновениями по лицу, трепал волосы, заставляя отводить непослушные пряди, убирая их за ухо.
Изредка Тала хмурилась, когда глаза находили тонкую, но прочную преграду барьерного купола, едва приметного в оранжевом свечении. Этот купол был напоминанием о том, что отныне Тала была отделена невидимой стеной от того, что находилось в прошлом, и того, в чём она существовала теперь.

***
Несколько дней назад
- Попробуй ещё раз, всё должно получиться... - в голосе сквозит неуверенность, хотя он и звенит, окрашенный истерическими нотками.
- Нет, Тала. Нет. Ты же сама не знаешь, что не получится.
Это новый приговор. Ещё один. В череде тех, что уже были. Так чувствует себя тот, чей путь на плаху настолько бесконечен, что его не измерить шагами. С той лишь разницей, что у приговорённого есть возможность самому продлить эту болезненную агонию. И Тала продлевала её до вечности, горькой, уничтожающей и бездушной. Той вечности, в которой она черпала свой личный отравляющий воздух.
То, что говорил ей Джордан, слушать и слышать не хотелось, но Тала восприняла это как данность. Опять. Позже она попробует обдумать то, что ей сообщили, найдёт тысячу причин не послушать и не услышать и снова окажется в иллюзорном мире своих надежд, которые никогда не сбудутся.
Все те дни, месяцы и годы, когда она пыталась воссоздать мужчину, которого любила больше жизни и потеряла, прошли для Талы в ощущении какого-то сюррелистичного мира, окружающего её со всех сторон. У неё было две реальности: одна та, в которой Тала пребывала большую часть времени и в которой существовала помимо воли. И та, где она без устали работала, не досыпая ночами, забывая про то, что настало время обеда или про то, что нужно было возвращаться домой.
И всё для того, чтобы иметь возможность воссоздать иллюзию, что её мир снова приобрёл те черты, которые окружали её до того мгновения, когда прошлое исчезло.
Она не знала, что будет, когда Брайан будет снова с нею. Просто верила в такую возможность и всё. Вспомнит ли он её? Будет ли хранить все те воспоминания и чувства, которые принадлежали ей? Тале было не важно. По крайней мере, не сейчас. В тот момент, когда в её руках оказался образец ткани, из которой она могла попробовать создать Брайана, для Талы перестало существовать всё.
Как часто люди раз за разом погружаются в прошлое, пытаясь уцепиться за то, что нужно оставить там, где ему и надлежит быть. Как часто придумывают для себя самообман, который неизменно заканчивается крахом. И всё равно если бы кто-то снова предложил им подобную возможность, они бы согласились на всё, не раздумывая.

Сейчас
Тала была готова на всё. И даже на большее. Наблюдая за тем, как Калео скрывается за горизонтом, погружая остров в ещё более жгуче-яркое свечение, она хмурилась, уже зная, где проведёт предстоящую ночь.
Развернувшись, Талилия быстрым шагом направилась в сторону припаркованного неподалёку экранёра. Едва он оторвался от земли, Тала направила экранёр к лаборатории конструкции. Сегодня ей снова предстояло провести там время до рассвета. Без сна или попыток представить, что кругом есть ещё и другая реальность. Но она была этому только рада.

»» 07.10.15 19:49 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Йен Беккер: 05.03.16 23:52

- Не опускай жалюзи, оставь, как есть. - Науд поморщился, устраивая правую руку поверх одеяла.
- Рассвет - самый лучшее средство пробуждения, - кивнул Йен, возвращая пульт на прикроватный столик. - Но ты отклоняешься от предписанного тебе режима, - заметил мягко.
- Я бунтую, - заявил старик, и улыбка неузнаваемо изменила его покрытое морщинами лицо. - Долой режим. Могу я хоть иногда просыпаться от бьющего в глаза восхода, а не от монотонного бормотания Лейфа?
- Можешь. Бунтуй себе на здоровье, - отозвался Йен. Наклонился к старому другу, пристальней разглядывая его руку. - Ты младенец, Науд. Почему раньше не сказал, что чип в плече барахлит? - Кончиками пальцев осторожно прикоснулся к участку кожи, покрасневшему в месте подсоединения экзопротеза. Немного надавил, ощупывая вокруг. Старик поморщился, нахмурился. - Больно, - констатировал Йен. - Ладно, завтра разберемся.
- Иди уже, - Науд махнул здоровой рукой. - Ты свой режим никогда не нарушаешь. Иди. И не говори ничего Лейфу про протез, а то он прибежит и начнет изводить меня процедурами.
- Не скажу. Но не понимаю, почему ты не сказал мне.
- Потому что ты тоже начал бы изводить меня процедурами. А вы мне все надоели до смерти, - проворчал Науд.
- Ты - невыносимый старикан с мерзким характером, и я ни за что не упущу возможность поизводить тебя, - хмыкнул Йен. - Все. Отдыхай.
Развернулся и направился к двери.
- Кто бы говорил про мерзкий характер, - донеслось следом.
Губы Йена тронула улыбка, не оборачиваясь, он вышел из комнаты.
По дороге зашел на кухню, на которой сейчас хлопотал Лейф - синтетик модификации АБМ01, помогавший по хозяйству и выполнявший функции персонального помощника и сиделки.
- Лейф, мистер Сигер уже отдыхает. Он просил не беспокоить его до утра. Если, конечно, не случится что-то из ряда вон, - обратился Йен к синтетику. - Не заглядывай к нему в комнату, если не хочешь, чтобы он запустил тебе в голову тем, до чего дотянется здоровой рукой.
- Но, мистер Беккер, я должен... - начал синтетик.
- Ты должен проверять его состояние каждые два часа. Я знаю. Твой ком настроен на его параметры, сверяйся, когда посчитаешь нужным.
Йен отправился к себе, слыша, как Лейф бормочет что-то насчет «подать воды, поправить одеяло». Но одеяло не сползает у того, кто не может двигаться.

Состояние здоровья Науда Сигера начало ухудшаться давно, а после дня Х процесс ускорился, приведя к почти полной неподвижности. Йен пытался помочь старому другу семьи еще до катастрофы, ведя исследования в Научно-практическом центре медицинских биотехнологий, и добился того, что процесс разрушения организма у людей, пораженных такой же редкой болезнью, что и старик Сигер, можно было приостановить. Тогда Беккер предложил Науду воспользоваться криокапсулой.
- Пока будешь спать сном младенца, я закончу разработку метода лечения.
- Ни за что. Никаких капсул. Не желаю становиться замороженным стейком, - возмутился Науд. - Веди свои исследования и дай мне спокойно проживать то, что я должен прожить.
- Старый упрямец.
- Одержимый зануда.
Каждый день, прожитый без эффективного лечения, уменьшал шансы Сигера на выздоровление, но Йен с уважением отнеся к желанию старика, позволил ему покинуть клинику и вернуться в свой дом, расположенный в живописном месте на склоне Пестрых гор. Благодаря этому Науд, сам Йен и его жена Габриэлла остались в числе тех, кто выжил после катастрофы.
Беккеры тогда взяли на себя все хлопоты по транспортировке Сигера и обустройству его дома для комфортного пребывания стремительно слабеющего хозяина. Оставив детей под присмотром родителей жены, Йен и Габи, уехали на Огненный.
Беккер проклинал себя каждый раз, когда вспоминал их с женой роковое решение оставить детей дома.
Арбен и Кэтти просили взять их с собой, но они с Габи остались непреклонны, сочтя присутствие детей в доме пораженного болезнью человека неуместным. Уехали помогать старому другу семьи и больше никогда не видели сына и дочь.
Дом Сигера на какое-то время стал их с Габи домом. А потом жена заболела и через какое-то время не стало и ее.

Если бы был инструмент, которым можно выкорчевать из души состоящий из острых черных игл комок боли, то Йен, не задумываясь, вскрыл бы себе грудную клетку. Но он жил с тем ощущением уже больше двадцати лет, и с некоторых пор эта боль стала чуть ли не единственным признаком, по которому он определял, что еще жив.


...Науд предоставил Йену полную свободу, позволив пользоваться всем домом, но Беккер обосновался в части виллы, выходящей прямо на склон. Отсюда открывался потрясающий вид на Пресное море, а у подножия горной гряды простирался ровный пляж с мелким золотистым песком.
Заняв одну гостевую спальню, Йен оборудовал в цокольном этаже лабораторию, где продолжал вести свои исследования. Теперь уже нелегально. Так старик Сигер, некогда возглавлявший огромную корпорацию по развитию технологий Ортакса, пытался компенсировать хоть ничтожную часть того, чего Йен лишился.
Беккер знал, что Науда изводит чувство вины, - он, старая, ничтожная, никому не нужная развалина все еще коптит небо этой планеты, а семьи Йена больше нет. Это из-за него Беккеры оказались здесь, оставив детей дома.
- Я предпочел бы не быть тем, кто разлучил вас с детьми, - признался однажды старик. - Мне было бы куда проще знать, что вы вместе. Погибли или выжили, но вместе.
За сухостью тона Йен ясно расслышал боль, которая изводила старика. Знал бы он все, задушил бы Беккера еще функционирующей рукой...
Йен не надеялся искупить свою вину. Просто научился существовать, не желая мириться с мыслью, что потерял всех, а сам для чего-то остался жив. Эта извечное противостояние с самим собой являлось своего рода наказанием, но далеко недостаточным даже для того, чтобы позволить себе смотреть на картину, нарисованную Габриэллой без ощущения, что истекает изнутри прожигавшими, как кислота кровавыми слезами.
Женщину в летящем платье, нанизывающую звезды на нити из тумана, он видел каждый раз, когда засыпал и просыпался, повесив картину напротив своей кровати в доме Сигера.
Три года, пока Габи болела, Йен работал в центре «Эволюция», надеясь найти способ вылечить жену. За это время он разработал и вживил Науду чипы, которые сохраняли двигательную функцию в отдельных сегментах позвоночника и в правой руке и создал экзопротез для левой. А жену спасти так и не смог, как ни старался.
То, что он сделал с ней... Ее лицо, взгляд. Это не вытравить из памяти ничем. А Йен и не хотел. Он собирался помнить вечно.
Помнить и пытаться сделать то, что не смог сделать когда-то для Габи.
Положение самого Йена усложнилось после того как он был вынужден покинуть базу Моррейн. Приезжать на остров Огненный стало непросто, а оставаться здесь надолго - опасно. Но Беккер не мог не навещать старого друга, потому периодически покидал убежище и наведывался к Сигеру, редко останавливаясь в доме более чем на неделю. Из этого времени он пытался выжать максимум пользы и для своих исследований, целыми днями работая в лаборатории.
Выбираться с виллы позволял себе только с наступлением темноты. На закате начиналось его время, когда можно было отрешиться от всего, забыть то, что невыносимым грузом пригибало к земле.
Йен быстро натянул тонкий и плотный гидрокостюм, на запястье надел глубоководный ком. К поясу прикрепил маску, моток с длинным и тонким сверхпрочным тросом, запасную капсулу, генерирующую кислород, к двум набедренным ремням пристегнул ножны с мачете и кобуру с подводным пистолетом, заряженным парализующими дротиками.
Перед тем, как сбежать вниз, постоял у большого панорамного окна, наблюдая за закатом.
Да, определенно, это его любимое время. Калео, скрываясь за горизонтом, ставит точку в сегодняшнем дне, и ненадолго можно тешить себя иллюзией, что завтра что-то может измениться.
Науд прав - Йен одержимый зануда и упрямец еще больший, чем сам Сигер. Какой-то внутренний механизм, работающий на неизвестно каких ресурсах, вынуждает его двигаться вперед и продолжать делать то, что он делал. Даже несмотря на то, что на свете уже нет тех, ради кого стоило бы вообще хотеть жить.

...Йен сбежал вниз и прошел в паркинг, где стояли три персональных экранера Сигера. Из стенного отсека взял один из двух электронных серфбордов и покинул виллу.
Небольшая неспешная прогулка по пляжу с серфом подмышкой - так всегда начиналось его время. Последние лучи заходящего Калео окрашивали пенистые гребни волн в золотистый цвет, и казалось, что волны примеряют короны.
Протяженный пляж почти всегда пустынный. В этой части Пестрых гор в разрозненно расположенных виллах живут те, кто предпочитал уединение. Йен любил эти места, несмотря на то, что с ними связаны самые жуткие моменты его жизни. Но было во всем этом что-то, что делало теорию вселенской гармонии и закольцованности бытия не такой уж безнадежной и бессмысленной.
Долгие годы с переменным успехом ища способы поддержать, исправить и продлить жизнь на вымирающем Ортаксе, Йен, несмотря ни на что, верил, что такое возможно. С воды все началось, в ней же надо искать исцеление. Чем он и занимался последние двадцать лет.
Беккер вошел в воду, лег на серф и поплыл. Сильные руки делали широкие гребки, и доска, как маленький лайнер уносила своего пассажира все дальше и дальше от берега. Один раз Йен оглянулся, окинул взглядом темную полосу безлюдного берега. Еще ни разу он не встречал здесь никого в это время. Сейчас только окна виллы Сигера светились маяком в вечерней темноте.
Йен встал на доску, быстро поймал равновесие, ощутил, как глубинные настройки сильного тренированного тела гармонизируются с энергией движения волн, как он словно сливается со стихией, становясь с ней одним целым.
Преодолевая волну за волной, отрешился от всего, выпав из времени. Грудь привычно распирало чувство, похожее на восторг. Кровь бежала быстрее от легкой эйфории, вызванной ощущением свободы, будто море, пусть и временно, но снимало с плеч неподъемный груз и позволяло снова ощутить себя полностью живым.
Сегодня волны не слишком большие, скорее качают, чем возносят ввысь. Поймав очередной вал, Йен сделал поворот и направил серф вдоль гребня, устремляясь вместе с волной к берегу. Несся, нацелив взгляд вперед, и неожиданно уловил какое-то движение в толще воды. Что-то вынырнуло прямо по курсу. Сознание мгновенно послало сигнал опасности, определив в неопознанном объекте человека. Времени на раздумье не было, и Беккер инстинктивно попытался совершить маневр, чтобы избежать столкновения. Но волны позволяют себя лишь оседлать, но не управлять собой.
Манерв не удался в полной мере, но серф все же немного отклонился за долю мгновения до столкновения с невесть откуда взявшимся пловцом. Йен, извергнув ругательство, сорвался с доски и обрушился в воду. Погружаясь, услышал отчаянный женский крик.
В темной толще ничего не видно. Быстро овладев собой, Беккер включил фонарь, прикрепленный к плечевому ремню гидрокостюма. Покрутился на месте, осматриваясь. Луч выхватил из темноты барахтающуюся неподалеку фигуру пловчихи. В таких ситуациях многого не требуется. Достаточно запаниковать, утратить контроль на долю мгновения. Дыхание собьется и начнешь тонуть. Плюс темнота отключает способность ориентироваться.
Несколькими сильными гребками Йен достиг тонущей женщины. В луче света увидел бледное лицо, огромные, широко раскрытые глаза. Не отвлекаясь и не мешкая, ухватил женщину подмышки и потянул вверх, к поверхности. Вынырнул, с облегчением убедившись, что до берега не очень далеко.
Плыл, стиснув зубы, слыша, как пловчиха жадно вдыхает воздух, как постепенно восстанавливается ее дыхание. Вытащил женщину на песок, рухнул рядом у самой кромки воды, немного отдышался.
- Какого дьявола вас понесло так далеко от берега на ночь глядя?! - заорал он, поворачиваясь и нависая над незнакомкой. - Еще секунда и я серфом снес бы вам голову!
Запнулся, увидев устремленные на него темные глаза, в которых, как в калейдоскопе мелькали самые разные чувства - от отголосков страха до возмущения.

»» 06.03.16 00:29 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Тала: 09.03.16 16:56

Боль от потери близкого человека ощущается особенно остро не сразу. Сначала приходит неверие и отрицание, как спасительный самообман, способный удержать человека в границах разума. После смирение, спутником которого неизменно - и всё так же спасительно - выступает равнодушие. Оно тоже - самообман. Смерть того, кто был бесконечно дорог, не может обернуться безразличием, но, лишь однажды оказавшись в этой иллюзорной гавани, ты будешь желать остаться в ней навсегда, одновременно жаждая вырваться из её губительных объятий. Губительных оттого, что чувствуешь: с каждой секундой, проведённой в зыбком мире выдуманного равнодушия, умирает твоя часть. Полная воспоминаний, ощущений, тех живых нитей, что до сих пор связывают тебя с тем, кого ты потерял когда-то.
А после наступает расплата. Острые, как кинжалы, чувства горечи от невосполнимой утраты впиваются в твои сердце, душу, тело. Со всех сторон, одновременно. Жадно питаясь твоей болью, страданиями, слезами, которые ты и не желаешь скрывать. После непременно наступает облегчение. Но в тот момент, когда ты ощущаешь, что погибаешь от осознания смерти любимого человека, ты ещё не знаешь об этом. Ты погружаешь в водоворот ужаса и боли. Как тебе кажется - безвозвратно...

Тала снова смотрела на закат, зная, что совсем скоро наступит тёмная ночь, в течение нескольких минут способная спрятать окружающий мир в кокон бархатной мглы, опутать паутиной иллюзий, что весь мир отныне состоит только из звуков и запахов. Но пока у Талы было оранжевое свечение заката над морем, лёгкие прикосновения ветра к коже. И мысли.
Идея об Арене казалась безумием. На которое Тала готова была пойти, не задумываясь. Поначалу. Но чем больше она думала об этом, тем больше страха рождалось внутри наряду с надеждой. Их маленький мирок трёх свободных Директорий казался относительно безопасным. Если представить, что на всём Ортаксе есть только острова Ожерелья Порядка и не существует Кибер-города с его обитателями, можно обмануть саму себя, что она в искусственном Раю. Не то чтобы Тала была против синтетиков, скорее, наоборот, они не вызывали у неё отторжения, и дай ей Всеблагой возможность вновь увидеть рядом Брайана, пусть и созданного в лабораториях, она бы считала себя счастливейшей из всех живущих на Ортаксе. Но мысли об Арене и синтетиках, о жутких монстрах, населяющих Зоопарк, внушали ей нечеловеческий ужас. И если бы не болезненная надежда, связанная с этим местом, Тала малодушно предпочла бы не думать ни о синтетиках, ни о Кибер-городе.
Рассеянный взгляд выхватил из сгустившихся сумерек мелькнувшую на волнах мужскую фигуру, и Тала нахмурилась. Они с Брайаном любили побыть вдвоём, встретить вместе закат, мысленно отсчитывая минуты, окрашенные в золотистые тона, которые разделяют день и ночь. Она оставалась на берегу и с улыбкой наблюдала за тем, как Брайан покорял водную стихию.
Сделав глубокий рваный вдох, Тала принялась судорожно стаскивать с себя одежду, пока не осталась в одном белье. Купаться она не собиралась, но сейчас слишком болезненные воспоминания и мелькающий в сумерках, окутывающих Пресное море, мираж влекли её к себе. Лишь бы снова прикоснуться к прошлому хоть на мгновение. Познать эту сладостную муку.
Вбежав в воду, Тала сразу же поплыла вперёд, делая быстрые гребки. Прохлада воды не отрезвила, напротив, опутала тело колючим коконом, сковывающим движения и в то же время побуждающим Талилию двигаться к миражу.
Всё последующее произошло так быстро, что уложилось в крошечный отрезок времени со сменяющимися картинками из жутковатого калейдоскопа. Осознание, что она обманулась, и что иллюзия исчезла, пришло с пониманием того, что это не Брайан. Следом, по нервам ударило знание, хранящееся в глубине сердца: это не мог быть Брайан, потому что он мёртв. Каждый раз оно было новым, с незнакомыми оттенками щемящей боли.
Следующий вдох был полон воды, острыми иглами вонзившейся в лёгкие. Или это липкий ужас заставил Талу потерять способность сделать хоть глоток кислорода? Она с головой ушла под воду, лишь на инстинктах стремясь наверх, к спасительной возможности обрести шанс на новый вдох. Растерянность от того, что она приняла за Брайана незнакомого мужчину, отошла на второй план, замещаясь страхом за свою жизнь.
Новая волна накрыла с головой, и сил на то, чтобы вновь оказаться на плаву, не осталось. Тала барахталась в воде, отчаянно сражаясь со стихией, что сейчас была способна убить её каждую секунду.
Яркий свет, ослепивший на мгновение, казалось, источают сами ночные небеса. Он рождался на границе между явью и выдумкой, порожденной изголодавшимся по кислороду мозгом Талы. Эта иллюзия была живой ровно до тех пор, пока Талу грубо не дёрнули наверх и не потащили куда-то. И ей осталось только жадно делать вдох за вдохом, полностью доверившись тому, кто её спас.

Они оказались на берегу, но Тала до сих пор не могла совладать с дыханием и ей казалось, что всё случившееся с ней не принадлежит привычной реальности, в которой она привыкла существовать. Разглядеть толком мужчину, отчитывающего её как девчонку, тоже не могла, - стресс давал о себе знать, и тело её стала колотить крупная дрожь.
- Я же не знала, что вы... можете снести мне голову своим серфом! - возмущённый голос слегка дрогнул, когда Тала попыталась вернуть себе личное пространство и не сильно, но ощутимо оттолкнула от себя незнакомца. - Я вообще не знала, что здесь кто-то есть в такое время суток!
Переведя дух, она всё же взяла себя в руки и добавила чуть спокойнее:
- Я очень благодарна за то, что вы меня спасли, но совсем не нужно ругать меня, будто я нашкодивший ребёнок. - Она поморщилась, когда лодыжку обожгло нарастающей болью. - К тому же я и так пострадала безо всякого серфа. Меня ужалила медуза, пока мы добирались до берега.
Тала попыталась осмотреть место укуса, но в темноте это сделать было невозможно. Выдохнув через крепко стиснутые зубы, Тала отдёрнула руку от места укуса и попросила едва слышно:
- Вы не посветите мне? Не могу понять, что с ногой.

...

Йен Беккер: 11.03.16 18:23

Отстраненность - основной и единственно верный принцип существования.
Изменчивый внешний мир достоин внимания, но лишь как полигон для изысканий и действий, способных принести практическую пользу. Люди непомерно преувеличивают значение и цель своих героических порывов, забывая что ими руководит заложенное природой стремление к балансу. Ничего сверхъестественного, только необходимость установить равновесие, компенсировать то, что утрачено по вине самого же человека. Люди разыгрывают драмы, ставят на кон все, что у них есть и проигрывают. Затем, подчиняясь инстинкту выживания, пытаются что-то исправить.
Йен Беккер понимал это лучше многих. Сам был из тех, кто привык рисковать. Кто, будучи побежденным, продолжал играть.

...Наорав на незнакомку, Йен осекся. Что толку возмущаться, когда дело уже сделано? Пловчиха извлечена из воды, жива, дышит и шевелится, пытаясь отползти от разгневанного спасителя подальше. Серф остался в море. Если его не прибьет где-то здесь к берегу, доску можно считать потерянной.

Чуть хрипловатый голос незнакомки прозвучал негромко, но решительно. Не менее решительно ее руки уперлись в тяжело вздымавшуюся грудь Йена и попытались оттолкнуть. За краткий миг, пока ее ладони касались его, Беккер почувствовала, как женщина дрожит.
Йен окинул взглядом незнакомку, полулежавшую на песке. В сгустившейся темноте различим светлый силуэт в чем-то вроде простого раздельного купальника. Совсем не подходящая экипировка для плавания в довольно холодной воде.
- А вы вообще знали, что плавать ночью в море в таком виде не стоит? - проговорил Йен, стараясь сдерживаться и не повышать тон. - Слишком холодно.
Он сел, уперся руками в колени, отвернулся от женщины. Сделал несколько глубоких вдохов, восстанавливая спокойствие, на которое был настроен, когда шел сюда. Хотел всего лишь провести время в одиночестве за любимым занятием, отрешившись от всего.
- И раз вы не рассчитывали, что здесь кто-то может быть в такое время, смею надеяться, что отдавали себе отчет в ваших действиях, - не выдержав, снова заметил с явным раздражением. - Заплыли так далеко, а тут на тебе - переохлаждение, и как следствие сведенные мышцы, сердечный и дыхательный спазмы. А помочь некому. Слышали про такое? Или уверены, что с вами подобное ни за что не случится?
В нем снова взял верх недовольный зануда. Йен говорил, не глядя на незнакомку. Свет ярких звезд, усеявших небосвод, бликами отражался на поверхности моря, и набегавшие волны словно искрились в темноте.
Он снова начинал злиться. Раздражение рвалось наружу, не желая утихомириваться. Йен скрипнул зубами, рывком встал на ноги. Не собирался читать лекции незнакомой женщине о правилах поведения на воде. Не хотел знать, как она оказалась здесь, зачем полезла в ночное море. Его вывела из себя ясная и четкая мысль, что мог стать виновником гибели человека.
Не намеренно, случайно, но с него хватит. Свой лимит жертв он исчерпал и не собирался записывать на счет больше ни одной.

- Вы явно не ребенок, но поступок ваш мало отличается от ребячества, - проворчал Йен, опускаясь на колено рядом с незнакомкой. - Скажите спасибо, что не наглотались слизистых водорослей. У них сейчас как раз заканчивается период вегетативного обновления. Отмершие отростки плавают на поверхности, сбиваются в сгустки, похожие на клубки прозрачной переваренной лапши. Заметить их крайне сложно, особенно в темноте. Они заплывают в рот незадачливым пловцам, а на вкус мерзейшие.
Решив, наконец, что достаточно высказался, Беккер замолчал и тут же услышал невозмутимый и вежливый голос незнакомки.

Йен только сейчас понял, что фонарь на гидрокостюме не светит. Попытался включить его снова, но ничего не вышло.
- Из-за вас я лишился серфа. И фонарь, который еще недавно исправно работал, рядом с вами отказывается функционировать, - проговорил Йен, постучав ладонью по корпусу плоского квадратного фонаря. Он только вчера заменил в нем блок питания, и бесперебойной работы прибора должно было хватить часа на три, не меньше.
Наконец, фонарь мигнул и загорелся. Луч света выхватил из темноты бледное молодое лицо незнакомки с широко раскрытыми глазами, смотревшими настороженным, но отнюдь не робким взглядом. Поза у девушки напряженная, но в целом она недурно владеет собой. Скользнув взглядом по женственным изгибам изящной фигуры незнакомки, Беккер отметил, что на ней даже не купальник, а что-то вроде черного спортивного бюстье и шортиков, тонких и совершенно непригодных для плавания.
- Дайте, я посмотрю, что с вашей ногой, - решительно сказал Йен, придвигаясь ближе.
Привычным уверенным жестом врача, осматривавшего пациента, взялся за ногу девушки, осторожно развернул. Пальцы сомкнулись вокруг тонкой щиколотки, ощутили холодную гладкую кожу лодыжки. На бледной голени четко видны ярко красные вспухшие рубцы, как от множественных ударов тонким хлыстом.
- Вас ужалила не медуза, - констатировал Йен, разглядывая повреждения. - Это морской этифиллум. Что-то вроде актинии, очень похожей внешне и образом существования на одноименный цветок. Днем эта тварь совершенно безобидна, прибывает в состоянии спячки и сидит, прикрепившись к грунту. А с наступлением темноты отправляется на ночную охоту. Ее щупальца ядовиты и повреждения на коже заживают довольно медленно. - Он осторожно пощупал кожу вокруг рубцов, чувствуя припухлось и отечность тканей. - Очень больно?
Девушка нахмурилась, закусила губу, неопределенно пожала плечами.
- Средне, - сдержанно проговорила она, явно преуменьшая.
- Надо немедленно обработать ожоги, и лучше всего как можно скорее ввести сыворотку, нейтрализующую токсин. Яд этифиллума коварен, действует длительно и постепенно. Дело в том, что стрекательные клетки прикрепляются к коже и не смываются морской водой. Если не принять меры быстро, может развиться анафилактический шок и останутся заметные шрамы.
Беккер отпустил ногу девушки, пристально посмотрел в бледное лицо незнакомки и натолкнулся на взгляд, полный сомнения.
- Откуда вы все это знаете? Так точно определили, что меня ужалило... - проговорила с недоверием.
- А я на ходу все придумал, чтобы произвести неизгладимое впечатление и подержаться за вашу ногу, - отозвался Йен. - Но вообще-то я биолог и дайвер со стажем, неплохо разбираюсь в морских обитателях. Где ваша одежда?
Беккер огляделся, давая себе возможность справиться с тем, что овладевало им. Долг и нежелание вмешиваться и брать на себя какую-то ответственность устроили в нем бои без правил. Долг победил.
- Идти можете? - Беккер поднялся на ноги и протянул девушке руку. - Пойдете со мной. Я живу вон в той вилле на склоне, - Йен указал наверх, на светящиеся окна дома Сигера. - У меня есть все необходимое, чтобы оказать вам помощь.
Приводить незнакомку в дом, в котором сам бывал тайно и нелегально - это верх глупости. Но и бросить девушку здесь нельзя, а вести в ближайшую клинику не менее рискованно для них обоих. Его могут узнать, а для незнакомки действие токсина морской твари за это время может зайти слишком далеко.
Приняв помощь Беккера, девушка встала, попыталась опереться на поврежденную ногу, охнула и начала оседать на песок. Йен поддержал ее за талию, не давая упасть.
- Нога онемела. Я ее не чувствую, - проговорила незнакомка. Ее волнение выдал лишь чуть дрогнувший голос.
- Ясно. Тогда сделаем так. - Не давай девушке опомниться, подхватил ее на руки и зашагал по песку, продолжая говорить. - Яд этифиллума имеет еще и парализующий эффект. Он не так сильно действует на человека, как на морских обитателей, но все же доставляет ощутимый дискомфорт.
Йен двигался к ступеням, ведущим от пляжа по склону и прямо до виллы Сигера. Ноша оказалась легкой, а обвившие его шею руки были холодны и дрожали. Девушка коротко взглянула в лицо Беккера и тут же отвела глаза.
- Как вы вообще сюда попали? Здесь не самое популярное место для ночных прогулок по пляжу. - Йен шагал вверх, преодолевая ступеньку за ступенькой и сам старался на смотреть на незнакомку, казавшуюся такой хрупкой в его руках. - Парковка наверху и довольно далеко, а спуск к берегу крутой. Вы искали приключения?
Дом Науда имел четыре входа - главный, к которому вела аллея с противоположной стороны холма, через паркинг или кухню и еще один, через патио в малую гостиную, похожую на оранжерею.
Этим путем Йен и зашел в дом со своей ношей, надеясь не натолкнуться на вездесущего дотошного Лейфа. Не зажигая свет, опустил девушку на диванчик, подложив ей под спину сразу несколько подушек. Снаружи сквозь застекленную стену проникало мягкое свечение фонарей, расположенных по периметру зоны отдыха, а встроенная в чашу бассейна подсветка, проходя сквозь толщу воды, создавала на стенах постоянно двигающийся световой узор.
- Посидите здесь минуту, я сейчас принесу все необходимое, - сказал Беккер, удобнее устраивая поврежденную ногу незнакомки.
Развернулся, чтобы уйти, но остановился:
- Как вас зовут?
- Тала, - ответила девушка. - А вас?
- Мартин, - назвал Йен свое второе имя. - Ничего не бойтесь, здесь вы в безопасности, честное слово. И не вставайте. А я очень быстро вернусь.

»» 25.03.16 15:50 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Тала: 23.03.16 17:33

Тала вскинула бровь, видя, что мужчина едва сдерживается, чтобы снова не начать на неё кричать. Нет, она была бесконечно благодарна ему за спасение, но, насколько ей не изменяла память, повода и права отчитывать её за отсутствие купальника она ему точно не давала. Да она может хоть нагишом купаться в любом море, которое в десять раз холоднее этого и никто ей и слова не скажет.
Предусмотрительно промолчав, чтобы не уйти в дебри обсуждения её нижнего белья и его теплосбережения, Тала сделала глубокий вдох. Если бы не нога, она бы уже давно нашла свои вещи, брошенные на берегу, распрощалась с незнакомцем и отправилась бы домой, мысленно пообещав себе больше никогда не приходить на эту часть берега.

Всеблагой! Тале повезло, и сегодня её спас Мистер Зануда! Сдержав смешок, - хотелось смеяться, должно быть, от нервов, - Тала покачала головой.
- Я не думаю, что вам есть дело до того, уверена я в чём-то или нет, - уклончиво ответила она, стараясь не задеть мужчину резким тоном. - Как и не должно быть дела до того, почему, как, зачем и с какой целью я отправилась купаться. А вы всех незнакомых девушек отчитываете, кто делает то, что не входит в ваше понятие правильного? Или только мне повезло?
Злости она не испытывала, хотя, в любом другом случае, должно быть, начала бы злиться, что кто-то посторонний лезет в её дела. А когда мужчина стал рассказывать подробности бурной жизни водорослей и их вегетации, и вовсе поджала губы, чтобы не расхохотаться. Мистер Зануда был серьёзен, а обижать его своим нервным смехом не хотелось. Да и не то, чтобы она стала смеяться над ним. Над ситуацией - да.
Отправилась купаться, её чуть не убили, после - спасли. А в придачу наградили нотациями о недостаточно хорошем белье и лекцией о невкусных водорослях. Тала пыталась рассмотреть лицо незнакомца, и хотя полумрака для этого явно не хватало, воображение мгновенно дорисовало образ её спасителя - складка на лбу, придающая ему суровый вид, поджатые губы и конечно же, огонь в глазах, который зажигается у всякого учёного, который садится на любимого конька.
- Скажите, - как можно серьёзнее спросила Тала по окончании лекции. - Вот вы говорите, что на вкус водоросли мерзейшие. А вы их... пробовали?

Впрочем, совсем скоро весёлость Талы исчезла, когда она поняла, что нога начала неметь и она перестаёт её чувствовать вовсе. Мужчина говорил что-то о твари, которая её укусила, осматривая ногу Талилии, но Тала мало что понимала из его рассказа. Наряду со страхом внутри родилось осознание, что её впервые со дня смерти Брайана вот так трогает мужчина. И пусть его прикосновения были оправданы, ей захотелось отодвинуться. Тала была совершенно не готова к таким ощущениям, что рождались внутри неё в этот момент.
А потом и вовсе достигли апогея, когда незнакомец поднял её на руки и куда-то понёс. Она обвила его шею дрожащими руками, но вовсе не холод или страх были причиной озноба. Бросив быстрый взгляд на едва различимое в темноте лицо мужчины, Тала закусила нижнюю губу, чтобы не начать требовать отпустить её и больше никогда не делать подобного.

- Я попала сюда также, как и вы. По ведущей сюда трассе. А если вы имеете ввиду море, то я просто люблю вечерние прогулки. Эта немного затянулась и окончилась так, как окончилась. И нет, я не искала приключений. Если бы искала, моей фантазии хватило бы на что-то более интересное.
Ну, не станет же она ему рассказывать о том, что приняла за другого? И не только приняла, но и поверила в то, что это может быть Брайан. Всего на мгновение, но и его хватило, чтобы она поступила так как поступила. Тала передёрнула плечами, снова начиная испытывать раздражение. Никто не давал права кому бы то ни было вмешиваться в её жизнь, планы и дела.
Они оказались в доме, и Тала, наконец, смогла разглядеть лицо незнакомца более подробно, хотя, ей и пришлось делать вид, что ей совсем не любопытно, как он выглядит. Мужчина усадил её на диванчик, и Талилия выдохнула с облегчением - его близость начинала действовать ей на нервы. К тому же, она надеялась на то, что совсем скоро он сможет помочь ей и она покинет этот дом. Разумеется, отблагодарив своего спасителя.
Мартин. Его звали Мартин. Это имя ещё звучало в ушах Талы, когда он отошёл, заверив её, что совсем скоро вернётся. Осмотревшись, Талилия удобнее устроилась на подушках, надеясь, что её не обнаружит здесь какая-нибудь жена или девушка Мартина. Хороша же она будет, если сейчас зажжётся свет, и у неё потребуют ответа, что она делает в чужом доме, да ещё и едва одетая. Тала дотронулась до онемевшей ноги, но ничего не почувствовала. Действительно, её поступок был более чем глупым, хотя, может, если бы рядом не оказалось Мартина, всё закончилось бы именно так, как подспудно и желалось Тале?
Мужчина вернулся совсем скоро, и Талилия прогнала неуместные мысли до тех пор, пока она не окажется наедине с собой. Откашлявшись, она чуть смущённо проговорила:
- Знаете, Мартин, а я уже обеспокоилась, что меня здесь может обнаружить ваша жена или девушка. Даже не представляю, что я бы сказала ей в таком случае. Но знаю, что окажись я на её месте, точно бы убила бы обоих, не особо разбираясь в том, кто прав и кто виноват.

»» 25.03.16 16:36 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Йен Беккер: 01.04.16 15:38

Вилла, погруженная в тишину и полумрак, кажется спокойной и безопасной. Но на самом деле только кажется. В этом доме давно нет спокойствия, а безопасность иллюзорна. Тем более сейчас, когда Йен привел сюда незнакомку.
Ведь девушка, назвавшаяся Талой, может оказаться кем угодно.
Беккер многое себе позволял. И как доктор, и как человек. Привык быть "вне правил", подозрительным и недоверчивым. Знал, что постоянно осторожничая и оглядываясь, не избежишь всех проблем, а скорее заработаешь паранойю, но менее всего хотел поставить по удар человека, столько лет дававшего ему пристанище, и лишиться относительно надежного убежища. А так и будет, если к Науду нагрянут с вопросами, или станут следить за домом.
В подробности своей жизни Йен друга давно уже не посвящал, местонахождение не раскрывал. Говорил лишь, что предпочитает скрытое уединение и кочует с места на место, продолжая вести независимые исследования, результаты которых пока не хотел бы оглашать. Когда Беккер уедет, на вилле не останется никаких следов его пребывания. Лейф? Синтетик-сиделка не скажет ничего интересного. Лаборатория? Она выглядит как хорошо оборудованное помещение для диагностики и физиотерапии, что совсем не странно для дома, где есть тяжелобольной. И это еще одно напоминание о том, что втягивать старика в свои проблемы совершенно недопустимо. Сигеру противопоказано любое волнение.
По дороге в лабораторию Лейф не встретился. Синтетик или ушел к себе, или (что скорее всего) несет бесшумную и незримую вахту возле двери в спальню хозяина. Надо бы заглянуть и убедиться, но тратить время Беккер не стал и поспешил спуститься в цокольный этаж.
Быстро собрав все необходимое, покинул лабораторию. По дороге заглянул к себе, захватил кое-что из вещей и вернулся в малую гостиную. Вошел, плотно прикрыв за собой дверь.
Тала все так же сидела на диване, положив поврежденную ногу на подушки.
- Как самочувствие? - спросил тихо, подходя ближе. Пристроил принесенный с собой металлический контейнер с медикаментами на низком столике возле дивана, придвинул обитый белой кожей пуф и уселся на него.
Йен зажег напольную лампу, отрегулировал ее наклон и яркость, направляя освещение под нужным углом. Тала беспокойно поерзала и сцепила пальцы в замок, словно образуя защитный барьер. Йен заметил ее инстинктивный жест, скользнул беззастенчивым взглядом по стройным ногам, изящным рукам, лежащим на бедрах, подтянутому животу с аккуратной ямкой пупка, трепещущему от слегка участившегося дыхания.
Беккер вскинул глаза к лицу незнакомки, но оно скрыто в полумраке, черт не различить и выражение угадать трудно. Услышав раздраженный вздох, усмехнулся.
- Вот, возьмите. Накиньте на себя, вы, кажется, продрогли. - Он небрежно положил, почти бросил на руки девушки принесенные с собой вещи - футболку и тонкие трикотажные штаны. - Они чистые, - добавил мимоходом.
Включив профессиональный режим, Йен приступил к делу. Брызнул на ладони из баллончика с жидким медицинским полимером, и тщательно распределил его по рукам. Вещество быстро застыло, образуя на коже прочную стерильную пленку, прилегающую, словно тончайшие, идеально подогнанные перчатки.
- Поскольку нога у вас онемела, - произнес он, осматривая зону повреждения, - то вы ничего не почувствуете.
Осторожно, но уверенно ощупал припухшие ткани вокруг следов от ядовитых ожогов. Достал из контейнера инъектор, быстро вставил ампулу с лекарством. Тала тут же напряглась и подалась вперед.
- Успокойтесь. Что бы вы там вдруг не подумали, я не маньяк-насильник, леди. Мне нет необходимости обездвиживать женщину, для того, чтобы получить желаемое. Здесь, - он качнул рукой с инъектором, - антидот и ничего более.
"Желаемое"? Что он несет? Йен стиснул челюсти, злясь на себя.
Единственное, что он желал - побыстрее закончить перевязку и распрощаться с незнакомкой навсегда.

Пока обрабатывал раны, почему-то вспомнил их короткую перепалку на берегу. В голове отчетливо звучал негромкий, с ноткой сарказма голос Талы, сейчас хранившей напряженное молчание:

- А мне и нет никакого дела до ваших целей, - отрезал он. И так же коротко добавил: - И я считаю, что нам обоим повезло.
Йен зло зыркнул на нее, не считая нужным добавлять что-то к уже сказанному или пояснять свои понятия о правильном. Он, кажется, выразился предельно понятно, а что она там себе вообразила - только ее дело.
Заметил, как Тала поджала губы, сдерживая то ли смех, то ли очередную порцию дерзких ответов, когда он просвещал ее о коварстве водорослей, а сам все думал о том, каким невероятным образом ему удалось не размозжить ей голову.
И как они вообще умудрились столкнуться посреди моря, придя в это время на пустынный берег, где и днем-то почти никто не бывает...

- Приходилось, - спокойно отозвался Йен. - Потому и говорю, что не стоит лезть везде, куда вдруг вздумается и лишний раз открывать рот.

Беккер одарил незнакомку тяжелым взглядом, проглотил очередную порцию раздражения и гневного порыва высказаться насчет ее "фантазий".
- Трасса и стоянка для экранеров - там, - он указал пальцем наверх. - Вы одна спустились вниз, к пустынному пляжу по почти отвесному склону в надвигающейся темноте и полезли в ледяное море. И в самом деле, чем не обычная вечерняя прогулка, - проворчал он.
Йен поморщился, потирая лоб рукой.
- Но вы правы, мне нет до этого никакого дела, - добавил он.
И слукавил.

...Беккер обрабатывал рану, полностью погрузившись в процесс. Тишину нарушали только едва слышное шипение инъектора, звяканье инструментов и шорох разрываемой упаковки со стерильным пластырем.
Тала сидела неподвижно, молчала, и, судя по всему, внимательно наблюдала из полумрака за каждым действием Йена.
Закончив, Беккер потянулся к лампе и придал ей прежнее положение. Свет теперь освещал весь диван и сидящую на нем девушку.

Складывая инструменты в контейнер, Йен не сразу отреагировал на непривычное обращение. Из головы вылетело, что назвался вторым именем, которое не использовал почти никогда.
- И за что же ей нас убивать? - вскинул брови в нарочитом удивлении. - За то что я накладываю пластырь на вашу обожженную ногу?
Защелкнул контейнер, подобрал с пола упаковку от пластыря. На мгновение замер и задумчиво добавил:
- А знаете, мне стала понятней та фраза насчет вашей фантазии. Ее полет, и правда, впечатляет.
Он перевел взгляд на Талу и, наверное, впервые за время их странного общения посмотрел ей в лицо. Она очень красива. Такие выразительные черты. Длинные черные, еще влажные волосы откинуты назад и открывают чистый лоб с четкими линиями бровей. А глаза похожи на ночное небо - бархатно-темные и глубокие, с отблесками света. Пожалуй, Габи точно приревновала бы его к такой пациентке.
Габриэлла вообще была ревнива, а Йен, как самая последняя сволочь, умел дать повод для ревности. Но теперь Габи нет, и ему никогда не замолить грехи перед ней. А одного покаяния точно мало.
- Подозреваю, что вам не терпится побыстрее отправиться домой, - сказал он, вставая. - Ведь если нагрянет моя ревнивая подруга с оружием, то я то смогу убежать, а вот вы нет, - он кивнул на ее ногу, - онемение сохранится еще какое-то время.
Костюм буквально душил. Йен пальцем оттянул слишком туго прилегающую к горлу эластичную ткань. Сегодня он намеревался совершить погружение, и потому надел не легкую экипировку для серфинга, а облачился в водолазный костюм, хоть и тонкий, но очень прочный и плотный. Последние полчаса Йен ощущал себя ветчиной в вакуумной упаковке.
- Если вы обещаете посидеть тихо еще совсем немного, то я быстро переоденусь и отвезу вас, куда пожелаете. Идет?
Почему-то мысль провести с Талой еще какое-то время уже не казалась столь раздражающей.

»» 05.04.16 14:07 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Тала: 03.04.16 17:48

Тала наблюдала за тем, как Мартин быстро и профессионально занимается её "боевыми ранениями". Ощущать чужие мужские руки на своём теле было непривычно, потому Тале приходилось постоянно напоминать себе, что это вынужденная мера, и она должна относиться к происходящему спокойно. Она не знала ничего о том, с кем сегодня её столкнула судьба, разве что могла сделать выводы, что Мартин любит уединение и предпочитает жить вдали от шума города. На этом её познания и выводы оканчивались, но Тала и не хотела выяснять ничего сверх этого.
Несмотря на небрежность жеста, с которыми мужчина кинул ей чистую одежду, Тала благодарно кивнула, хотя, Мартин, скорее всего, этого не видел.
- Спасибо. Особенно за то, что они всё же чистые, - не смогла она удержаться от комментария, невольно понимая, что всё же защищается. Это угадывалось во всём: и в том, в какой позе она сидела, и в том, что ей хотелось язвить, хотя, повода для этого не было. И в том, какая волна раздражения прокатилась по её телу, когда Мартин снова коснулся её ноги. Она быстро натянула на себя футболку, отложив необходимость надеть штаны на "после докторского вмешательства". Попыталась расслабиться, хотя, это удавалось сделать с трудом. Пользуясь возможностью, отвлеклась на то, чтобы рассмотреть Мартина внимательнее. Его лицо было освещено, она же находилась в относительном полумраке. Мужчина был довольно привлекательным, его не портила даже складка между нахмуренных бровей, появившаяся от того, с каким сосредоточенным выражением на лице он делал своё дело. Немного напряглась, когда Мартин достал шприц, но Мистер Зануда пояснил свои действия:

Хм. Тала нахмурила брови, испытывая желание, чтобы всё поскорее закончилось, и она покинула общество того, кто рождал внутри странно-тревожные ощущения.
- О том, что вы собираетесь меня насиловать, я и не думала, - стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, ответила Талилия. - А нужно вам обездвиживать женщину или нет, для того, чтобы заняться с ней любовью - не моё дело. Ваши интимные предпочтения - только ваши, и лезть в них я точно не собираюсь.
Вот. Она это сказала. Даже удалось проговорить несколько слов совершенно спокойным тоном, давая понять Мартину, что эта тема нисколько её не трогает. Впрочем, так оно и было. Они были знакомы от силы час, и вряд ли продолжат общение после того, как Мартин окажет ей необходимую помощь. Так что толку вести беседы о настолько сокровенных вещах?
Наконец, он закончил, и Тала выдохнула с облегчением, надеясь, что это не будет настолько уж заметным. Закончились чужие прикосновения, а вместе с ними и необходимость задерживаться здесь и далее. Неловко надев штаны - нога всё ещё была онемевшей, хотя Талилия уже перестала тревожиться по этому поводу, доверяя Мартину в данном вопросе на все сто - она попробовала подняться с дивана, но не преуспела в этом ни на йоту.

- О, это самое скромное, на что способна моя фантазия, - стараясь сохранить серьёзное выражение на лице, ответила Тала. - Наверное, потому, что я сама безумно ревнива и поступила бы так, как озвучила. - Она закусила губу, будто могла признаться в чём-то ещё и теперь старалась сдержаться. Беседа, дом, обстоятельства знакомства с Мартином - всё было более чем странным, поэтому Тала ожидала момента, когда вернётся к себе домой и забудет об этом происшествии.

Мистер Зануда изволит шутить? Или он это сейчас серьёзно?
- А вы решите не оставаться в этом случае джентльменом и попросту сбежите? - Тала внимательно посмотрела на Мартина, скользнув взглядом по его губам. - Не верю, почему-то вы не производите такого впечатления.
От её внимания не укрылся жест мужчины, с которым он оттянул ворот водолазного костюма, что так и был на нём надет. Наверняка, такая одежда причиняет ему множество неудобств, но, несмотря на это, он не бросился первым делом избавляться от костюма, а сначала занялся её ногой. И не успела Тала предложить Мартину пойти и сменить костюм на что-то более подобающее, он обратился к ней сам.

Она сомневалась ровно секунду. В любом случае, либо она согласится и Мартин отвезёт её домой, либо ей придётся попросить его проводить её до экранёра, припаркованного на одной из площадок трассы.
- Идёт, - наконец, решила она. - Обещаю, что буду изо всех сил стараться сидеть тихо, чтобы ваша ревнивая подруга меня не заметила и ненароком не убила.
Мужчина ушёл, а Тала сложила руки на коленях, действительно затихнув, будто над ней нависла опасность в виде мифической пассии Мартина. Она чутко прислушивалась ко всем звукам, но никаких подозрительных не расслышала. Наконец, ей надоело сидеть без дела, она поднялась и принялась, осторожно переступая, осматривать помещение, в котором она находилась. Почему-то сразу в голову пришло понимание, что женского присутствия здесь не наблюдается. Передёрнув плечами, Тала прогнала неуместные мысли и продолжила свои передвижения по гостиной, ожидая, пока вернётся Мартин.

»» 04.04.16 23:28 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...

Йен Беккер: 06.04.16 23:11

С научным дотошным подходом Йен разработал приемлемый способ существования, добровольно загнав себя в определенные рамки, но где-то внутри жил он прежний. Не только одержимый и непримиримый ученый, каким был всегда и оставался до сих пор, но и человек, любивший жить на полную катушку, мужчина, умевший чувствовать, желать и получать желаемое.
В этом доме не было женщины больше двадцати лет. Тала - первая переступившая порог виллы. Он вскоре забудет ее лицо, сотрет из памяти раздражение и недовольство, которые ощущал в моменты их вынужденного общения, но сейчас, произнеся про себя имя девушки, он заставил звучать в голове ее голос, вспоминая их недавний разговор:

Йен ничего на это не ответил, только выругался про себя.
Интимных предпочтений у доктора Беккера давно уже не наблюдалось. Были потребности и многообразие вариантов, позволяющих их удовлетворить.
Он врач, и просто пытался помочь безалаберной девчонке, которая безумно его раздражает. Тем не менее, пугать Талу не хотел. Разве что чуточку, чтобы сохранить нерушимыми те границы, которые выстроил после гибели детей и смерти Габи.
И чего добился? Того, что голос совершенно незнакомой женщины постоянно звучал в голове, а сама она ассоциировалась теперь с ночным морем, звездным небом, шелестом волн и ветром, ласкающим разгоряченную кожу лица. Не реальный человек, а стихия, явление. То с чем возможно столкнуться только внезапно. То, что более всего по вкусу, что пробуждает интерес, азарт, необходимость покорить.
...Он не стал помогать Тале, когда она попыталась подняться с дивана. Лимит прикосновений исчерпан, обязанности выполнены. Осталось закрепить слегка осыпавшуюся штукатурку на оборонительных стенах и забыть.

- Вот как? А что говорит друг или муж о вашем увлечении одинокими ночными прогулками? - поинтересовался Йен.
Странно и неправильно обсуждать ревность с совершенно незнакомым человеком. И он вовсе не собирался поддаваться на провокацию и заводить разговор о партнерах этой женщины. Но задал вопрос и ждал ответа.

- И правильно делаете, что не верите. Не стоит доверять своим впечатлениям. Особенно самым первым, которые почти всегда обманчивы.
Обменявшись фразами, оба замолчали. Взгляды встретились, замерли на мгновение, скользнули друг по другу, и в этой самой точке времени и пространства Йен вдруг почему-то вспомнил о том, каково это - прикасаться к женщине не одноразово, потому что инстинкт зовет, а потому что хочется прикасаться постоянно и именно к данной конкретной женщине.

- Судя по тому, что мы с вами смогли столкнуться там, где это практически исключено, то не заметить вас в этой комнате вряд ли возможно, - проговорил Йен, направляясь к двери.
...В ванной стянул водолазный костюм и бросил его на пол. Откинул ногой к стене, шагнул в душ, одновременно крутанув кран и не потрудившись проверить температуру воды. В первое мгновение дыхание перехватило от обрушившихся сверху тропическим ливнем ледяных струй, зато сознание тут же переключилось, вернувшись в привычное русло мышления.
"Привычное, это когда делаешь вид, что занят только тем, что правильно и уместно," - цинично прокомментировал внутренний голос.
От простоты и очевидности сделанного вывода, выставлявшего его лицемером в собственных глазах, Йен нервно заржал. Отплевываясь от попавшей в рот воды, выбрался из душа, вытерся и быстро оделся. Пятерней провел по волосам, откидывая их со лба назад и почти бегом направился туда, где оставил свою нечаянную гостью.
Жаль, что ледяной душ не может проникнуть прямо в сознание, вымыть из него все, что отжило, превратилось в тлен, но продолжает занимать место.
...Она стояла у застекленной стены и смотрела на внутренний двор. Даже под бесформенной одеждой, мешком висевшей на ней, угадывалась хрупкость и изящество форм.
Йен обвел взглядом фигуру Талы, вспоминая то, что видел ранее на пляже и здесь, пока она не натянула на себя его майку. Снова ощутил приятную тяжесть ее тела, которое держал на руках. И чистый, едва уловимый аромат кожи, смешанный с запахом моря...
Воображение разыгралось, посылая теплую, тяжелую волну по позвоночнику, опоясывая приступом желания, как тупой болью.
Ну и ничего такого, просто надо снять стресс. Завтра наваждение пройдет и останется только чисто физиологическая потребность.
- Вы добирались сюда на экранере? - спросил Йен, приближаясь к Тале. - Где его оставили?
- Припаркован на стоянке на склоне, справа от вашего дома, - ответила она, указав направление легким взмахом руки.
- Как самочувствие? Идти можете?
Тала осторожно переступила с ноги на ногу и уверенно ответила:
- Да, вполне. Онемение почти прошло, во всяком случае, ногу я уже чувствую.
- Тогда пойдемте, - Йен кивнул в сторону двери, через которую они заходили в дом. - Проведу вас кратчайшим путем по склону прямо к стоянке и отвезу, куда скажете.
- Мне надо спуститься на пляж, - проговорила Тала. - Там на берегу вещи мои остались, и я бы хотела их забрать.
- Вам не стоит сейчас нагружать ногу, - нахмурился Йен. - Лишние движения будут ускорять кровоток и разносить яд по организму, пока сыворотка не нейтрализовала его полностью.
Вранье. Он бы не позволил пациенту даже с места подняться, если бы это было так. Дождался бы, пока антидот сделает свою работу. Только дело в том, что действовал он почти мгновенно, и быстро проходившее онемение ноги тому доказательство.
Тогда зачем он возражает?
Внезапно поняв причину, Йен сорвался с места и решительно направился к двери.
- Ладно, пойдемте, поищем ваши вещи, - бросил на ходу, не глядя на Талу.
Как так получилось, что он вдруг всерьез взялся прикидывать варианты - спуститься на пляж за вещами, пробыв в обществе Талы лишние пять-десять минут, потом отвезти ее домой и распрощаться навсегда?
Или настоять, что поищет вещи сам и завтра ей привезет, тем самым дав себе возможность увидеть девушку еще раз?

»» 13.04.16 21:49 Обсуждение текущего сюжета игры Кукловод. Директория Хаоса

...