Джена Шоуолтер "Потаенное наслаждение"

Фиби: 09.10.09 12:25

 » Джена Шоуолтер "Потаенное наслаждение"  [ Завершено ]

Леди, встречайте новый перевод! Kliomena переведет для нас еще один роман Джены Шоултер - "Потаенное наслаждение"!
Удачи, Клио!

  Содержание:

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: Talita; Дата последней модерации: -

...

Pat: 09.10.09 13:11

ой!!!Какая радость!!! Спасибо, буим ждать!

...

nila: 09.10.09 13:16

Kliomena - СПАСИБО.

А какой он по счету в серии?

...

Kliomena: 09.10.09 16:05

Gena Showalter The Darkest Pleusure


Джена Шоуолтер Потаенное наслаждение

3 книга из серии "Повелители Преисподней"

27 глав

Аннотация:
Он может стерпеть любую боль, но мысль об утрате ее...
Рейес одержим. Ему, прикованному к демону Боли, воспрещено познать наслаждение. Все же он сильнее воздуха жаждет смертную, Данику Форд, и сделает все, чтоб ее заполучить – даже бросит вызов богам.
Даника в бегах. Месяцами, она ускользает от Повелителей Преисподней, бессмертных воинов, что не будут знать отдыха пока она и ее семья не умрут. Но во снах ее преследует Рейес, воин, чье жгучее прикосновение она не в силах позабыть. Но их совместное будущее может означать погибель для всех, кто им дорог...

...

Kliomena: 09.10.09 16:05

 » Глава 1

Рейес стоял на крыше Будапештской крепости – пять этажей в высоту – рискованно балансируя на краю наивысшего карниза. Над ним луна проливала с небес красно-желтый свет, напоминая кровь с проблесками золота, тьму вперемешку со светом, свежие раны на тянущемся в бесконечность черном бархатном пологе. Он взирал на мрачную, поджидающую его пустоту – насмешливая твердь земли раскидывала руки в стороны, стремясь обнять его.
- Тысячи лет, а я по-прежнему опускаюсь до этого.
Порыв ледяного ветра разметал его волосы в разные стороны, щекоча обнаженную грудь, так что проклятая бабочка запульсировала на шее, напоминая о запекшейся там крови. Но это была не его кровь. Нет, не его, но его друга. Каждое прикосновение волос к этому явному доказательству жизни и смерти подбрасывало дров в искрящийся костер его вины.
Он столько раз приходил сюда, желая того, что никогда не случится. Столько раз он молил об отпущении, освобождении от ежедневных терзаний. От причиняющего их демона. Освобождения от полной зависимости от самобичевания.
Его мольбы никогда не удостаивались ответом. И не удостоятся.
Таков он, и это не изменится. Агония его будет только нарастать. В прошлом - бессмертный воин богов, теперь же - Повелитель Преисподней, одержимый одним из духов, что некогда были заточены в ларце Пандоры. От почета - к бесчестью, от любви - к презрению. От счастья - к непрерывному страданию. Такую нить соткала для него мойра Клото.
Мужчина стиснул зубы. Смертным был известен ларец Пандоры, как нечто из легенд; он же знал его как источник своего вечного грехопадения. Много веков назад они с друзьями бросили вызов, открыв его; теперь сами они стали сосудами, вмещающими демонов.
«Прыгай», - взмолился его демон.
Его демон – Боль. Его постоянный спутник. Соблазнительный шепот в глубинах мозга, темное создание, жаждущее зла. Сверхъестественная сила, с которой он борется каждую чертову минуту каждого проклятого дня.
«Прыгай».
- Еще нет.
Еще пару секунд предвкушения, осознания того, что большинство его костей разлетятся на осколки от удара. Он ухмыльнулся этой мысли. Острые как бритвы, они проткнут его поврежденные, набухшие органы, которые лопнут точно шарики с водой; кожа не выдержит внутреннего давления и на этот раз он будет перепачкан собственной кровью. Агония, блаженная агония поглотит его.
Хотя бы на некоторое время.
Его улыбка медленно угасла. Через пару дней – часов, если он не сумеет пораниться достаточно сильно – его тело целиком и полностью исцелится. Он снова очнется в полном здравии, демон Боли снова будет отдавать ему мысленные приказы, слишком громкие, чтобы их не замечать. Но в течение тех благословенных минут, прежде чем его кости начнут срастаться, органы восстанавливаться, а кровь вновь заструится по венам, он погрузиться в нирвану. Попадет в рай. Придет в неописуемый восторг. Будет извиваться в несказанном наслаждении, которое приносит с собой боль – единственный источник его наслаждений. Демон заурчит от крайнего довольства, опьяненный и оглушенный ощущениями, и на Рейеса снизойдет благословенный покой.
На краткий миг. Всегда только на один краткий миг.
- Мне не надо напоминать насколько быстротечно мое спокойствие, - пробормотал он, отмахиваясь от гнетущей мысли. Ему известно, как стремительно течет время. Год кажется днем. А день – минутой.
Все же порой и дни, и годы становились чем-то относительным для него. Просто еще одной условностью жизни для Повелителя Преисподней.
«Прыгай», - приказал демон Боли. Затем более настойчиво: «Прыгай! Прыгай!»
- Сказал же. Через пару секунд.
Рейес опять осмотрелся по сторонам. Зазубренные камни поблескивали в лунном свете, их окружали лужицы прозрачной воды, подернутые рябью от ветра. Туман вздымался точно пальцы призрака, подзывающего его ближе.
«Твой враг умрет, если ты вонзишь кинжал в его глотку, да», - мысленно сказал он демону, - «но покончив с ним, ты уже не сможешь смаковать предвкушение битвы»
«Прыгай!»
Приказ-рев, нетерпеливый и нуждающийся, как каприз младенца.
«Скоро»
«Прыгайпрыгапрыгай!»
Да уж, временами демоны напоминали скулящих человеческих детенышей. Рейес взъерошил свои запутанные волосы, вырывая парочку прядей. Он знал лишь один способ заткнуть рот своей второй половине. Повиновение. Зачем он вообще пытался противиться и наслаждаться моментом, он и сам не знал.
«Прыгай!»
- Может быть, на этот раз тебя отправят обратно в ад, - пробормотал он.
Надеяться никто не запрещал. Наконец-то он раскинул руки в стороны. Закрыл глаза. Нагнулся…
- Спустись оттуда, - услышал он голос позади себя.
Веки Рейеса распахнулись от непрошеного вторжения, и он замер. Восстановил равновесие, но не обернулся. Знал, зачем пришел Люциен, и стыдился взглянуть в лицо другу. Хотя воин понимал, с чем ему приходилось иметь дело из-за своего демона, но понимания для другого своего поступка он вряд ли дождется.
- Как раз намеревался спуститься. Уйди, и я покончу с этим.
- Ты знаешь, что я имел в виду, - в тоне Люциена не было ни намека на смех. - Мне надо поговорить с тобой.
Густой аромат роз внезапно наполнил воздух, пьянящий и свежий и столь не характерный для поздней зимы, что Рейес поклялся бы, что его перенесли на весеннюю лужайку. Смертный счел бы его гипнотическим, убаюкивающим, почти наркотическим, и сделал все, о чем бы ни попросил воин.
Рейеса же он просто раздражал. После тысяч проведенных вместе лет, Люциен должен был знать, что его аромат не имеет власти над ним.
- Поговорим завтра, - напряженно сказал он.
«Прыгай!»
- Говорить будем сейчас. После – делай, что заблагорассудится.
После того, как Рейес сознается в своем последнем преступлении? Ну, уж нет. Чувство вины, стыд и скорбь доставляют эмоциональную боль, но ничто из этого не смягчит его демона. Лишь только физические страдания приносят облегчение, именно потому Рейес всегда столь усердно оберегал свое эмоциональное самочувствие.
«Да уж, ты об этом замечательно позаботился»
Он провел языком по зубам, не будучи уверен в том, кто прошептал это саркастическое замечание. Он сам или демон Боли.
- Не в духе я сейчас, Люциен.
- Как и все остальные. Как и я.
- У тебя, по крайней мере, для утешения имеется женщина.
-У тебя есть друзья. Есть я.
Люциен, хранитель демона Смерти, сопровождал души умерших до места последнего пристанища, будь то небеса или глубины геенны огненной. Он был всегда спокойным стоиком – почти всегда. Он стал их лидером, к которому каждый живущий в Будапеште воин обращался за советом и помощью.
- Поговори со мной.
Рейес не любил отказывать другу, но убеждал себя, что лучше Люциену не ведать о его недостойном проступке.
Думая об этом, Рейес осознал истинную причину подобной лжи: свою постыдную нехватку смелости.
- Люциен, - начал он, умолк. Зарычал.
- Маячок был извлечен и никто не знает, где находится Аэрон, - сказал Люциен. - Чем он занимается, убил ли он всех тех смертных в Штатах. Мэддокс сказал, что звонил тебе сразу после Аэронового побега. Потом Сабин сказал, что ты поспешно покинул Храм Неназываемых в Риме. Не хочешь рассказать, куда ты ездил?
- Нет, - он на самом деле не хотел. - Но ты можешь спать спокойно – Аэрон больше не способен убивать смертных.
Повисла пауза, в течение которой аромат роз усиливался.
- Почему ты так уверен?
Люциен хотел задеть его этим вопросом.
Рейес передернул плечами.
- Сказать, что я думаю по этому поводу? - если ранее тон Люциена был резким, то сейчас он звенел ожиданием. И страхом? - Ты направился за Аэроном в надежде защитить девушку.
Девушку. Аэрон похитил девушку. Аэрон получил приказ от новых богов, Титанов, убить девушку. Рейес бросил лишь один взгляд на девушку и позволил ей вторгнуться в самые свои потаенные мысли, присутствовать в каждом своем движении и превратить себя во влюбленного дурачка.
Одним лишь только взглядом она изменила его жизнь, и не в лучшую сторону. И все же тот факт, что Люциен отказывался называть ее по имени, выводило Рейеса из себя. Рейес желал эту девушку сильней, чем удара топором по черепу. Для одержимого демоном Боли это что-то да значило.
- Ну? - напомнил Люциен.
-Ты прав, - сквозь зубы процедил Рейес.
«Почему бы не признаться?» - внезапно подумалось ему.
Он находился в смятении, и игра в молчанку лишь усиливала его. К тому же друг не смог бы возненавидеть его сильнее, чем он сам ненавидел себя.
- Я отправился на поиски Аэрона.
Соперничающее тяжестью с железными оковами признание повисло в воздухе, и он умолк.
- Ты нашел его.
- Я нашел его, - Рейес приподнял плечи. - И я… уничтожил его.
Камни крошились под ботинками Люциена, когда он ринулся вперед.
- Ты убил его?
- Хуже, - Рейес по-прежнему не обернулся. Он тоскливо взирал вниз, на поджидающую его землю. - Я похоронил его.
Звук шагов внезапно стих.
- Ты похоронил его, но не убил?- замешательство слышалось в тоне Люциена. - Не понимаю.
- Он намеревался убить Данику. Я видел муку в его глазах и знал, что он не хочет делать это. Я сбил его с ног, чтобы помешать этому, и он поблагодарил меня, Люциен. Поблагодарил меня. Он умолял меня остановить его навсегда. Умолял забрать его голову. Но я не смог выполнить просьбу. Занес меч, но не смог этого сделать. Потому попросил Кейна привезти мне Мэддоксовы цепи. Поскольку Мэддоксу они больше не нужны, я использовал их, чтобы запереть Аэрона под землей.
Когда-то Рейесу приходись каждую ночь приковывать Мэддокса к кровати, наносить ему шест ужасных ран в живот, выполняя проклятие и зная, что воин проснется утром и ему придется убивать его снова и снова. Такой вот он друг.
За сотни лет Мэддокс смирился с проклятием. Однако необходимость сковывать его не отпала. Будучи хранителем демона Насилия, Мэддокс имел обыкновение нападать без предупреждения. Даже на друзей. И будучи весьма силен, он за считанные секунды освободился бы от сделанных руками человека оков. Потому им были посланы цепи, выкованные богами, цепи которые никто, даже бессмертный, не смог бы открыть без соответствующего ключа.
Подобно Мэддоксу Аэрон был беспомощен пред ними. С самого начала Рейес отказывался использовать их, не желая отбирать оставшиеся у друга крупицы свободы. К сожалению, как и с Мэддоксом, это оказалось необходимым.
- Рейес, где Аэрон?
Вопрос маскировал приказ, отданный воином, который привык мгновенно добиваться желаемого. Воином, который обещал неприятные последствия при малейшем промедлении.
Рейес не был испуган. Просто ему не хотелось разочаровывать воина, которого он любил как брата.
- Этого я тебе не скажу. Аэрон не желает освобождения. А если б и захотел, не думаю, что я освобожу его.
Таков крест Рейеса.
Новая минута молчания повисла меж ними, наполненная еще большим напряжением и ожиданием.
- Я и сам могу его отыскать. Ты же знаешь.
- Ты уже пытался и потерпел неудачу, иначе тебя бы здесь не было, - Рейес знал, что Люциен умел проникать в спиритуальное измерение и выслеживать человека по его уникальному энергетическому следу. Правда временами след тускнел или становился нечетким.
Рейс подозревал, что Аэронов след не был отчетлив, поскольку воин был не в себе.
- Ты прав. Его след обрывается в Нью-Йорке, - мрачно сознался Люциен. - Я могу продолжить поиски, но это потребует времени. А лишним временем никто из нас сейчас не располагает. Уже две недели потрачены впустую.
Рейес отлично знал об этом, поскольку каждый день ощущал, как тугая петля затягивается на его шее. Ловцы, их главный враг, даже сейчас искали ларец Пандоры, надеясь с его помощью удалить демонов из всех воинов, уничтожая мужчин и заключая в плен монстров.
Если воины желали и далее здравствовать, они должны были отыскать ларец первыми.
Хотя сейчас в его жизни царил хаос, Рейес не был готов распрощаться с ней на веки вечные.
- Скажи мне, где он, - сказал Люциен, - и я верну его в крепость. Помещу его в подземелье.
Рейес фыркнул.
- Однажды он сбежал. Сделает это снова. Полагаю даже из Мэддоксовых оков. Его жажда крови придает ему такую мощь, с какой я прежде не сталкивался. Пусть остается там, где он есть.
- Он твой друг. Он – один из нас.
- Сейчас он – «гнилой фрукт», и тебе это известно. Большую часть времени он не отдает отчета своим действиям. Он убил бы тебя, подвернись такой случай.
- Рейес…
- Он уничтожит ее, Люциен.
Ее. Данику Форд. Девушку.
Рейес видел ее лишь только пару раз, еще меньше говорил с ней, но все же жаждал ее всеми фибрами души. Этого он не понимал. Он – мрак, она – свет. Он был отвратителен, она – воплощение невинности. Он не подходил ей по всем параметрам, но все же когда она смотрела на него, весь его мир обретал смысл и порядок.
Он не сомневался, что стоит Аэрону приблизится к ней еще раз, и воин жестоко с ней расправится. Ничто его не остановит. Аэрон получил приказ убить Данику – а также ее мать, сестру и бабушку – и он был беспомощен пред могуществом богов, как и все остальные. Он сделает это.
Гнев Рейеса вспыхнул с новой силой, и ему пришлось глянуть на лежащие внизу камни, чтобы успокоиться. Поначалу Аэрон сопротивлялся злому приказу богов. Он был хорошим воином. Но с каждым уходящим днем его демон набирал силу, громче звучал в его голове, пока наконец-то не завладел его разумом. Теперь Аэрон превратился в демона. Он стал Гневом. Подчинялся. Убивал. Пока эти четыре женщины не умрут, он будет существовать только лишь ради погони и убийств.
Хотя во временной квартире Даники – четырнадцать дней, четыре часа и пятьдесят шесть минут назад – ничтожная часть Аэрона осознавала совершенные им преступления. Ничтожная часть ненавидела то, во что он превратился, и жаждала смерти. Желала покончить с муками. Иначе, зачем бы Аэрон просил Рейеса убить его?
«А я отказал ему».
Рейес не смог заставить себя убить другого воина. Только не это. Но какое же чудовище бросит друга страдать? Друга, который сражался за него, убивал за него? Любил его?
«Должен быть способ спасти обоих: Аэрона и Данику», - подумал он, должно быть, в тысячный раз. Он раздумывал над этим не поддающиеся исчислению часы, но по-прежнему не видел выхода.
- Ты знаешь, где девушка? - врываясь в его размышления, поинтересовался Люциен.
- Нет, не знаю, - истина. - Аэрон нашел ее, я нашел Аэрона, и тогда мы сразились. Она сбежала. Я не последовал за ней. Она может быть где угодно.
Так будет лучше. Он знал это, но также отчаянно хотел узнать о ее местонахождении, о том, чем она занята… жива ли она вообще.
- Люциен, мужик, почему ты медлишь, черт побери?
Второе вторжение – Рейес наконец-то обернулся. Парис, хранитель демона Разврата, оказался стоящим возле Люциена. Оба, прищурившись, взирали на него. Багряные лучи лунного света обтекали их, словно опасаясь притронуться к злу, которое даже сам Ад не сумел удержать.
Будучи бессмертным, Рейес отчетливо их видел, прорезая взглядом темноту ночи.
Парис был высок – самый высокий среди них, в волосах его смешивались оттенки черного и коричневого, кожа светилась благородной белизной, а глаза были настолько кристально голубыми, что казались потусторонними. Смертные женщины находили его прекрасным, не могли пред ним устоять, постоянно падая к его ногам и умоляя хотя бы об одном прикосновении. Страстном поцелуе.
Люциен, хотя и обретший уже пару, не был столь удачлив. Женщины держались от него на расстоянии. Его лицо покрывали отвратительные шрамы, что придавало ему вид кошмарного монстра из сказок. В придачу ко всему у него были разноцветные глаза – карий, который видел осязаемый мир, и голубой, чтобы ориентироваться в спиритуальном измерении – и в обоих затаилось предупреждение о скором приходе смерти.
Мужчины были весьма мускулисты, вооружены до зубов и готовы вступить в бой в любую секунду. Это было необходимостью.
- Не припоминаю, что бы я устраивал здесь вечеринку,- пробурчал Рейес.
- Знаешь, возвращение старых добрых времен так же запросто сотрет твою память,- ответил Парис. - Не забыл, что нам надо обсудить план следующих действий? Среди всего прочего.
Он вздохнул. Воины делали, что вздумается и когда им вздумается, и никакие язвительные замечания не смогут их остановить. Он знал об этом не понаслышке, так как сам был таким.
- Так почему же ты не ищешь, где прячутся Гидры?
Пухлые губы, что лучше смотрелись бы на женском лице, вытянулись тонкой линией. В Парисовых глазах вспыхнула та же агония, что обычно приветствовала Рейеса из собственного отражения в зеркале, однако ее быстро вытеснило обычное нахальство.
- Ну? - напомнил Рейес когда ответа не последовало.
Наконец-то его друг ответил:
- Даже бессмертные нуждаются в передышке.
Очевидно, было нечто большее, но Рейес не настаивал. Не только у него имелись секреты. Несколько недель назад воины разделились в поисках Гидры – причудливой полузмеи, полуженщины, которая охраняла любимые «игрушки» Царя Титанов. Эти игрушки – оружие на самом деле – как предполагалось, должны привести их к ларцу Пандоры. Пока что они умудрились раздобыть одну. Клеть Принуждения. По поводу местонахождения остальных у них имелись весьма смутные подсказки.
- Да, но под угрозой смерти, передышка становиться не актуальной. И, конечно же, я понимаю, что должен сделать для тебя нечто большее. Так и будет. После.
Парис пожал плечами.
- Я делаю, что в моих силах. США громадная территория и изучать ее на расстоянии так же трудно, как и пробираться по ней среди толп местного населения.
Каждый из воинов отправился в разные страны на поиски подсказок по поводу ларца, потерпел неудачу и поспешно вернулся, чтобы искать информацию отсюда. Не переключая внимания с Рейеса, Парис поинтересовался у Люциена:
- Он сказал тебе, где Аэрон или как?
Люциен изогнул бровь.
- Нет. Не сказал.
- Я же говорил, что с ним будет не просто, - нахмурился Парис. - Он сам не свой последние пару недель.
Рейс мог сказать то же самое и о Парисе, замечая морщинки усталости и напряжения вокруг его обычно искрящихся оптимизмом глаз. Возможно, ему стоит надавить на Париса и получить кое-какие ответы. Очевидно, нечто стряслось с его другом. Нечто важное.
- Наше время истекает, Рейес, - сказал Парис обвинительным тоном. - Помоги же нам.
- Ловцы, как никогда ранее, серьезно намерились покончить с нами, - добавил Люциен. - Смертные нашли Храм Неназываемых, ограничивая нам доступ и тем самым играя на руку Ловцам. Мы же нашли только один артефакт из четырех, а для находки ларца предположительно нужны все.
Рейс изогнул бровь, подражая манере Люциена.
- Думаешь, Аэрон может помочь?
- Нет, но междоусобицы нам не нужны. Также как и беспокойство за него.
- Можешь перестать беспокоиться, - сказал Рейес. - Он не желает быть найденным. Он ненавидит самого себя и не желает, чтобы мы видели его таким. Клянусь, что он доволен своей участью, иначе я бы не оставил его там.
Дверь на крышу распахнулась, и Сабин, хранитель демона Сомнений, прошествовал сквозь нее. Волосы его темной волной танцевали на ветру.
- Черт побери, - воскликнул он, воздевая руки. - Что происходит? - заметил Рейеса и мгновенно сообразил. Закатил глаза. - Проклятье, Боль, ты наверняка знаешь, как испортить встречу.
- Почему ты не проводишь поиски в Риме?- спросил у него Рейес.
Неужели все прекратили заниматься делом за те полчаса, что он провел на крыше?
Гидеон, хранитель демона Лжи, следовал по пятам за Сабином и не дал тому ответить.
- Ой, ой, ой, как забавно это смотрится, - надрывно произнес он.
Если Гидеон говорил «забавно», он имел в виду «скучно». Мужчина не мог произнести ни словечка истины, не испытывая нестерпимой боли. Именно той боли, в которой нуждался Рейес. Если бы ему всего лишь надо было солгать, чтобы заполучить ее, насколько легкой была бы его жизнь.
- Разве ты не должен помогать Парису в изучении Штатов? - поинтересовался Рейес. Не дожидаясь ответа, он продолжил. - Это начинает напоминать треклятый балаган. Мужчина уже не может побыть наедине с самими собой в плохом настроении и самоуничижении?
- Нет, - ответил Парис, - не может. Хватил изворачиваться и менять тему. Дай нужные нам ответы или, богами клянусь, я поднимусь и вставлю тебе прямо в рот. Мой малыш голоден и ищет, чем бы поживиться. Он думает, что ты прекрасно подойдешь.
Рейес не сомневался, что демон Разврата хотел его, но он знал Париса и знал, что воин предпочитает женщин.
«Избавься от них».
Рейс пристально осматривал своих новых гостей. Гидеон был одет во все черное, выкрашенные ярко-синие волосы, поблескивающие колечки-серебряшки пирсинга в бровях и накрашенные ресницы. Смертные находили его до чертиков пугающим.
Сабин также носил все черное, но его каштановые волосы, карие глаза и квадратное, простодушное лицо не позволяло обмануться в том, что он убьет любого, кто сунет нос в его дела – да еще посмеется в процессе.
Оба были упрямы до мозга костей.
- Мне нужно время, чтобы подумать, - сказал Рейес, надеясь сыграть на их сочувствии.
- Не о чем думать, - ответил Сабин. - Ты сделаешь то, что требуется, потому у тебя есть честь.
Не так ли? Может быть, ты так же слаб, как и смертная девчонка, которую ты жаждешь. Иначе с чего бы тебе причинять вред тем, кто так тебя любит?
«Ох», - подумал он, поежившись. - «Я слаб»
- Сабин! - рявкнул Рейес, осознав это. - Прекрати посылать сомнения в мою башку. С меня довольно моих собственных.
Воин глупо пожал плечами, даже не пытаясь отрицать.
- Извини.
- Поскольку наша встреча явно не отменена, - сказал Гидеон, - я не пойду в город, не посещу Клуб Судьбы, и не исторгну парочку криков наслаждения из смертной женщины. Он исчез за дверью секундой позже, раздраженно покачивая головой.
- Не отменяйте встречу, - сказал остальным Рейес. - Просто… начните без меня.
Он глянул через плечо, всматриваясь в небо и падающий снег. Пагубные объятия ночи все еще поджидали, умоляя его наконец-то спрыгнуть.
- Я вскоре спущусь вниз.
Губы Париса искривились.
- Вниз. Смешно. Может я встречу тебя там, и мы снова сыграем в «Спрячь поджелудочную». Заставлять тебя полностью регенерировать, а не просто заживлять раны, всегда забавляет меня.
Даже Люциен усмехнулся этим словам.
- Ох, ох, я хочу сыграть! Можно мне на этот раз спрятать его печень?
При звуках игривого голоска Аньи Рейес взревел.
Светловолосая богиня Анархии влетела в двери и бросилась в распростертые объятия Люциена, распространяя по ветру аромат клубники. Парочка заворковала, как влюбленные глупыши, растворяясь друг в друге, забыв про окружающий их мир.
Рейесу понадобилось время, чтобы проникнуться к ней теплыми чувствами. Она принадлежала Олимпу, обиталищу всех презираемых им существ – это раз. Она сеяла вокруг себя хаос, так же естественно, как делала вдох – это два. Но в конечном итоге она помогла всем здешним воинам, и что самое главное подарила Люциену такое счастье, о каком Рейес мог только мечтать.
Сабин закашлялся.
Парис присвистнул, хотя прозвучало это немного натянуто.
В груди Рейеса шевельнулась зависть, сжимая сердце так, что вскоре оно могло перестать биться. Сердце, которого он вообще желал бы не иметь. Без него он бы не жаждал Данику, даже зная, что не может ее получить.
Она никогда не захочет его. Большинство женщин не могли оценить специфики его ласк и пристрастий – ангелоподобная Даника просто возненавидит их. Она до ужаса боялась просто быть рядом с ним.
Хотя, возможно, он смог бы завоевать ее, соблазнить, расположить к себе. Возможно… но отказывался даже попытаться. Женщины, с которыми он спал, всегда уступали его демону, он опьянял их, делая зависимыми от его наклонностей. У них развивалась собственная потребность боли, которая вырывалась наружу и причиняла вред всем вокруг.
- Пусть кто-нибудь соберет остальных, - сказал Рейес, наполняя слова сарказмом в надежде скрыть внутренние терзания. - Устроим из этого воссоединение.
Что делала в этот миг Даника? Кто был с нею рядом? Мужчина? Льнула ли она к нему так же, как Анья к Люциену? Была ли она мертва и захоронена, как Аэрон? Его руки сжались в кулаки, ногти удлинись, прорезая кожу и плоть с чудесной настойчивостью.
- Прекрати это, Болюнчик, - сказала Анья, смотря ему в лицо. Ее голова покоилась в изгибе Люциеновой шеи, а синие глаза сияли сквозь густые пряди светлых волос. - Ты тратишь впустую время Люциена, и это всерьез раздражает меня.
Когда Анья раздражалась – жди беды. Войны, стихийные бедствия. Рейес сложил оружие.
- Мы с ним уже переговорили. Он получил желаемую информацию.
- Не всю, - процедил Люциен.
- Скажи ему или я столкну тебя, - сказала Анья. - И клянусь богами – какими бы мерзавцами они не были! – что пока ты будешь восстанавливаться и не сможешь остановить меня, я найду твою маленькую подружку и пришлю тебе по почте один из ее пальчиков.
При мысли об этом на глаза воина пала алая дымка. Даника… поранена… Не реагируй. Не позволяй ярости поглотить себя.
- Ты не притронешься к ней.
- Следи за тоном, - предупредил его Люциен, покрепче обнимая свою возлюбленную.
- Ты даже не знаешь, где она, - сказал Рейес более спокойно, удивляясь, насколько быстро встал на защиту некогда столь флегматичный Люциен.
Анья хитро ухмыльнулась.
- Анья, - предупредил он.
- Что? - абсолютно невинно спросила она.
- Аэрон должен быть с нами, - заявил Люциен.
- Вопрос об Аэроне более не обсуждается, - прорычал Рейес. - Тебя там не было. Ты не видел муку в его глазах. Не слышал мольбы в его голосе. Я сделал то, что должен, и сделаю это снова.
Он отвернулся от друзей. Глянул вниз. Теперь лужи неистово поблескивали меж зазубренных камней. Они по-прежнему манили.
- Освобождение, - шептали они.
На некоторое время…
- Рейес, - позвал Люциен.
Рейес прыгнул.

...

Kliomena: 09.10.09 18:42

 » Глава 2

- Заказы готовы.
Даника Форд поймала две исходящие паром тарелки, что скользнули вдоль серебристого стола. На одной лежал пышный гамбургер с кольцами лука. На другой – чили-дог с двойным сыром. Обе до краев были усыпаны грозящим инфарктом картофелем-фри и распространяли аромат, от которого у нее текли слюнки, а в животе урчало.
Последней ее едой был сэндвич вчера перед сном. Хлеб был с корочкой, а мясо хорошо прожаренным. Она бы заплатила любые деньги тогда за еще один такой же сэндвич. Если бы у нее были эти деньги, вот так-то.
Еще три часа до завершения ее смены, и тогда она опять сможет поесть. Три часа на подгибающихся ногах, с ломотой в спине и дрожью в руках.
«Не будь принцессой. Выше нос. Ты – Форд. Созданная быть сильной и тра-тра-та в этом же духе».
Невзирая на бравую болтовню, ее взгляд упал на тарелки. Она облизала губы. Может один укус. Какой от этого вред? Никто не узнает.
Рука поднялась прежде, чем она успела остановить ее, пальцы дотянулись…
- Полагаю, она крадет мой картофель, - послышался мужской шепот.
Другой шепотом ответил:
- Чего ты ожидал от такой, как она?
Даника замерла. На миг ее аппетит был забыт и шквал из миллиона эмоций пронесся в груди. Печаль, огорчение и стыд возглавляли колону.
«Вот во что превратилась моя жизнь? я скатилась за одну мрачную ночь т оберегаемой дочери до беглянки. От уважаемой художницы - до подбирающей чужие тарелки официантки»
- Хотел бы сказать, что удивлен, но…
- Проверь бумажник перед выходом.
Стыд опередил все остальные чувства. Ей не надо было видеть мужчин, чтобы знать, что они смотрят на нее тяжелыми, осуждающими взглядами. Они трижды приходили поесть в «Энрике» и все три раза она задавали ее самоуважению хорошую трепку. Это тоже было странно. Они никогда не произносили грубостей, всегда улыбались и благодарили ее, но не могли скрыть отвращения, что светилось в их глазах.
Она прозвала их Братцы-Птенчики, так сильно ей хотелось щелчком по клюву послать их прочь.
«Не привлекай внимания», - напомнил ее здравый смысл.
Три дня – единственно правило, что осталось в ее жизни.
- Лучше бы мне больше не заставать тебя за кражей еды снова, - рявкнул ее босс. Энрике был хозяином и поваром одновременно. – Поторапливайся. Их еда стынет.
- Вообще-то, она слишком горячая. Они могут обжечься и подать в суд.
Тарелки казались неприлично теплыми в сравнении с ее холодной кожей, что не могла согреться уже много недель. Даже сейчас, в разгар смены, на ней был свитер, купленный за 3,99 доллара в комиссионке на этой улице. Но к ее ужасу жар от тарелок никогда не пробирался внутрь нее.
Нечто хорошее обязательно случится вскоре. Разве добро и зло не должны уравновешивать друг друга? Некогда она так думала. Верила, что счастье поджидает ее за углом. К сожалению, теперь Даника поумнела.
Позади нее, мимо окон, что дразнились зрелищем клокочущей ночной жизни Лос-Анджелеса, мелькали машины и шагали люди, беззаботные и хохочущие. Не так давно, она была одной из них.
Даника пошла сюда, работая как можно больше часов, потому что Энрике платил ей в конверте, не требуя номера социального страхования. Наличка, никаких издержек на налоги. Она могла исчезнуть в два счета.
Жила ли так же ее мать? Ее сестра? Ее бабушка – если она вообще еще была жива?
Два месяца назад, их четверка решила совершить поездку в Будапешт, любимый город дедушки. Волшебный, как он всегда утверждал. После его смерти, они решили так почтить его память и наконец-то попрощаться.
Самая. Большая. Ошибка.
Вскоре они оказались в плену. Похищены чудовищами. Настоящими, чтоб-я-здохла-если-вру монстрами. Созданиями, отсутствие которых в своем шкафу проверял Бабай перед тем, как осмелиться лечь спать. Созданиями, что порой выглядели по-человечески, а порой – нет. Зачастую Даника мельком замечала клыки, когти и костяные маски-черепа проступающие под их людскими обличьями.
В один удачный момент они с семьей были спасены. Но ее снова захватили, только для того, чтобы отпустить, не причинив вреда. Чтобы предупредить: беги, прячься. Вскоре на вас начнется охота. Если вас найдут, ты и твоя семья умрете.
Итак, им пришлось бежать. Они разделились в надежде, что так их будет труднее отыскать. Они прятались, теперь тени стали их лучшими друзьями. Сначала Даника отправилась в Нью-Йорк, никогда не засыпающий город, пыталась затеряться в толпе. Каким-то образом монстры отыскали ее. Опять. Но она опять сумела сбежать, без передышки добраться до Лос-Анджелеса, ежедневно зарабатывая деньги на жизнь и оплату уроков самозащиты.
Сначала она каждый день поддерживала связь с семьей по телефону. Первой умолкла бабушка. Ее звонки просто оборвались.
Неужели ее отыскали монстры? Убили?
В последний раз она сообщила, что приехала в маленький городок в Оклахоме. Там у нее были друзья, хотя ей и не стоило направляться в знакомые места, но в ее возрасте трудно быть в бегах. И даже те ее друзья не получали от нее весточки уже много недель; бабуля Мэллори пошла на рынок и просто не вернулась.
Мысли о любимой бабуле и той боли, что ей, возможно, пришлось испытать, порождали печаль и тоску в груди Даники. Она не могла позвонить матери или сестре, чтобы расспросить о новостях. Они тоже перестали выходить на связь. Для общей безопасности, как сказала мама во время их последнего разговора. Звонки могли отслеживать, телефоны изъять и использовать против них.
Глаза обожгли слезы, а подбородок задрожал.
«Нет. Нет! Что ты творишь?»
Сейчас не время думать о своей семье. Эти «а вдруг» парализуют ее.
- Ты тратишь зря время, - сказал Энрике, вытягивая ее из мрачных раздумий. – Встряхнись, как я тебя просил. Твои клиенты ждут и если они откажутся от остывшей еды, за нее придется платить тебе.
Ей хотелось запустить тарелками в него - «не привлекать внимание!» вопил глас разума - потому она только улыбнулась и развернулась на пятках. Вздернув подбородок и выпрямив спину, она прошагала к столику с чувством страха, сгущающегося в животе. Мужчины одаривали ее своими тяжелыми взглядами. Они явно принадлежали к среднему классу, судя по недорогой одежде и обычным стрижкам. Загар говорил о том, что они могли быть строителями. Если так, то они не пришли прямо с работы, поскольку их джинсы и рубашки были чисты, без пятен.
Один держал во рту зубочистку и перекатывал ее во рту из угла в угол, движения его убыстрялись по мере ее приближения. Руки девушки тряслись от усталости, но она сумела поставить тарелку перед каждым мужчиной, не перевернув еду им на колени. Прядь темных волос выбилась из заколки и упала ей на висок.
Освободив наконец-то руки, она заложила ее за ухо.
ДБ – до Будапешта – у нее были длинные светлые волосы.
ПБ – после Будапешта – она обрезала их до плеч и выкрасила в черный цвет, чтобы изменить свою внешность. Еще одно преступление на счету монстров.
- Извините за картофель, - несмотря на их явное презрение к ней, мужчины щедро раздавали чаевые. – Я не пыталась его съесть, а просто поправляла, чтоб не упал.
Лгунья. Господи, она ведь никогда не врала.
- Не волнуйся об этом, - сказал Птенчик №1, не в силах скрыть нотки раздражения в голосе.
«Не отсылайте еду. Пожалуйста, не отсылайте еду».
Она не может позволить себе платить за это.
- Могу я принести Вам что-то еще?
Их чашки были почти полными, так что она оставила их на месте.
- Все в порядке, - ответил Птенчик №2.
Опять же достаточно вежливые были произнесены злым тоном. Мужчина прикрыл колено одной из бумажных салфеток. Девушка рассмотрела маленькую цифру восемь, наколотую на его запястье. Удивительно. Если б ей предложили заклад, то она поставила бы большие деньги на то, что на спине его красовалась темноволосая красотка с окровавленным кинжалом.
- Что ж, позовете, если что-то понадобиться, - она заставила себя улыбнуться, понимая, что напоминает, скорее всего, оскаленного волка. – Надеюсь, еда принесет Вам удовольствие.
Она уже собиралась отойти, когда Птенчик №2 внезапно спросил:
- Когда у тебя перерыв?
Ох, теперь-то что? Он желает знать, когда у нее перерыв? Зачем? Она сомневалась, что он спрашивает из романтических побуждений, поскольку он по-прежнему взирал на нее с неприкрытым отвращением.
- У меня его нет.
Он запустил картошку в рот, пережевал, затем облизал жирные губы.
- Как насчет того, чтобы взять перерыв сегодня?
- Извините. Не могу, - продолжай улыбаться. – Меня ждут за другими столиками.
Ей стоило добавить: возможно, в другой раз. Поощрение могло смягчить его и увеличить чаевые. Но слова застряли в горле твердым комком.
Уходи, уходи, уходи.
Разворот. Они исчезли из поля зрения. Ее улыбка – пропала. Шесть быстрых шагов и она оказалась рядом с Джилли, второй официанткой из сегодняшней смены, которая стояла у прилавка с напитками, наполняя три пластиковых стакана различными напитками. Хотя Даника должна была проверить как там ее клиенты – этой отговоркой она воспользовалась секундой раньше – на самой деле ей нужна была минутка, чтобы собраться с силами.
- Господи помоги, - пробормотала она.
Оперлась руками о решетку и подалась вперед, пригнув одно колено. Благо, часть стены закрывала ее от взглядов посетителей.
- Он не поможет, - Джилли, шестнадцатилетняя беглянка – восемнадцатилетняя в том случае, если кто будет интересоваться – сочувственно глянула на Данику. Обе они работали по четырнадцать часов в день. – Думаю, он уже махнул на нас рукой.
Подобный пессимизм не подходил столь юной особе.
- Я отказываюсь верить этому, - должно быть, ложь стала второй ее натурой. Даника также не была уверена, что Богу есть до нее дело. – Нечто чудесное может быть совсем рядом.
Ага. Чистая правда.
- Что ж, мое «нечто чудесное» - это то, что Братцы-Птенчики опять уселись за твоим столиком.
- Кого ты обманываешь? Они улыбаются тебе так, словно ты Сахарная Фея, а на меня зыркают точно я злая колдунья Гингема. Не понимаю, что такого я им сделала, и почему они снова и снова приходят ко мне.
Когда они пришли во второй раз, она опасалась, что они намеренны опять втянуть ее в тот кошмар, от которого она едва сбежала. Однако они никогда не выказывали демонических черт, потому, в конечном счете, девушка расслабилась.
Джилли рассмеялась.
- Хочешь, чтобы я вышвырнула их отсюда?
- Нет, Джилли, это будет плохая пародия. К тому же это уголовно наказуемый проступок, а наручники тебе вряд ли пойдут.
Улыбка девушки медленно увяла.
- Будто я сама не знаю, - пробормотала она.
Часть Даники порывалась сказать, чтобы она отправлялась домой; совместное проживание с матерью не могло быть таким уж кошмарным. Другая часть признавала, что жизнь с матерью Джилли действительно могла быть ужасной. Страшные вещи, которые Даника наблюдала на этих темных улицах за столь короткое время… женщины с потухшим взглядом, продающие свое тело. Драки. Передозировки наркотиками. Должно быть, мать Джили сотворила нечто более жестокое, раз ее дочь-подросток предпочла улицу.
Когда-то Даника была способна питать иллюзии, что мир безопасен и прекрасен, полон возможностей. Теперь же у нее открылись глаза.
- Ты собираешься на занятия утром? – поинтересовалась она, переходя на более безопасную тему.
Она работала здесь всего неделю, но каждый день они с Джилли брали уроки самозащиты, изучая как наподдать, вмазать и, конечно же, убить насмерть. Помимо семьи эти уроки были единственной целью жизни для Даники.
Она больше никогда не будет беспомощной.
Джили вздохнула и взглянула ей в лицо. Даника опять подумала, что та выглядит слишком юной и неопытной, чтобы вести такой тяжелый образ жизни. Темные, ровные, короткие волосы. Большие карие глаза. Смуглая кожа. Средний рост, пленительные изгибы тела. Она была смесью невинности и манящей чувственности. В данный момент она – ее единственная подруга.
- Мои ноги будут вечно меня презирать, но да. Я иду. А ты?
- Без вопросов.
Сейчас она не могла позволить себе привязываться к друзьям, но единожды взглянув на печальную, храбрую девушку, она мгновенно ощутила в ней родственную душу.
- Может, нам вновь удастся положить инструктора на лопатки. Вот это было забавно.
Смех сорвался с ее губ, впервые за казавшиеся вечностью месяцы.
- Может быть.
Раздался звонок, прорываясь сквозь гул голосов обедающих. Еще один заказ был готов. Ни одна из девушек не пошевелилась.
- Должна признаться, - сказала Джилли, упирая руку в бок, - когда Чарльз пригласил нас прийти к нему, злость буквально переполняла меня. Я могла бы убить его и посмеяться после этого.
- Я тоже.
Печально, но слова эти не были ложью.
- Вообрази, что я твой враг, и покажи, чему уже научилась. Нападай, - сказал Чарльз, и так они и сделали.
Ему потребовался пятьдесят один пластырь прежде, чем ночь закончилась. К счастью он был в хорошей форме.
Черная ярость поглотила Данику при воспоминании об Аэроне, Люциене и Рейесе – она сглотнула. Рейес! – мелькнуло в ее мыслях. Ее похитители, ее мучители. Люди, которых она должна ненавидеть всеми фибрами души. Она ненавидела всех. Кроме одного.
Рейеса.
Глупая девчонка.
О нем она постоянно мечтала. Во сне, наяву – не имело значения. Он всегда был в ее мыслях, словно образ его был выжжен там.
Порой он даже побеждал монстров из ее кошмаров. Он нападал, они неистово отбивались, и кровь лилась реками. После он всегда приходил к Данике, израненный и терпящий боль. Без колебаний она обнимала его. Он бы целовал ее везде – медленно, так медленно – скользя языком по всем изгибам ее тела, каждым прикосновением ставя новое клеймо.
С каждой проведенной с ним секундой во сне она жаждала его все сильней, пока он не стал всем, чего она хотела, в чем нуждалась. Он стал для нее важнее воздуха. Он как наркотик, как худшая форма зависимости.
Что со мной?
Он выкрал ее без причины, держал ее семью в плену. Он не заслужил ее страсти! Почему же она так отчаянно жаждет его? Он был красив и опасен, но и другие мужчины обладали красотой. Он был силен, но он воспользуется этой силой против нее. Он был умен, но не подавал ни малейших намеков на чувство юмора. Он никогда не улыбался. Все же она никогда так не хотела другого мужчину, как Рейеса.
Как и у Джилли, у него были темные волосы, темные глаза и смуглая кожа. Оттенка меда смешанного с шоколадом. Он также обладал той манящей чувственностью, словно изведал самый болезненный оттенок любви и заклеймен им навсегда.
Однако схожесть на этом заканчивалась. Рейс был высок и мускулист как воин. Он носил больше кинжалов, чем она одежды, они были повсюду: за спиной, на запястьях, щиколотках и бедрах, а также за поясом. Каждый раз, когда она его видела, он был покрыт боевыми ранениями, порезами на руках и ногах, а на лице красовались синяки. Он был солдатом до мозга костей.
Как и все они – Повелители Преисподней – как они себя называли.
Повелители Кошмаров – так их называла она, за все пугающие сны, что приходили к ней.
У Аэрона были черные крылья, и он мог летать, как птица – или волшебный дракон из легенд.
У Люциена – разноцветные глаза, что гипнотизировали перед тем, как он исчезал, словно его тут и не было. Невероятно сладостный аромат роз всегда исходил от него.
Какими магическими способностями владел Рейес, она не знала.
Все что он знала – однажды он ее спас. Он бился со своим другом за нее. Почему? Она могла только гадать. Почему он скорее причинит вред своему другу, чем ей? Почему он смотрел на нее так, словно она была единственной причиной его существования? Почему после этого он отпустил ее, опять?
Имеет ли это значение? Он – один из них. Монстр. Не забывай.
Новый звонок ворвался в ее мысли.
- Девчонки! – крикнул Энрике.
Джили застонала.
Даника потерла шею. Передышка закончена. Она выпрямилась. Краем глаза заметила, как один из ее клиентов взмахнул рукой, требуя внимания. Обращаясь к Джилли, она сказала:
- Я буду у тебя в… четыре тридцать завтра утром? Нормально?
- Лучше в пять. Да, я буду усталой, но готовой.
Джилли отвернулась и подхватила напитки.
Даника двинулась с места. Последовали десять минут обслуживания Братцев-Птенчиков, которые, по крайней мере, вытеснили Рейеса из ее мыслей.
Дважды Птенчик №1 ронял свою вилку и требовал принести ему новую. А Птенчик № 2 просил налить ему еще кофе. Потом понадобилась чистая салфетка. Когда она попыталась уйти, выполнив последнее требование, Птенчик № 2 схватил ее за руку, его прикосновение превратило ее нервы в лезвия бритвы.
Она не оттолкнула его – каждый пенни на счету, каждый чертов пенни – но вежливо поинтересовалось, чего он желает, и освободила руку.
- Мы хотим поговорить с тобой, - сказал он, снова протягивая к ней свою лапу.
Он отступила. Коснись он ее еще раз – она может и ударить. Незнакомцам не позволено прикасаться к ней.
- О чем?
Мать с маленьким сыном вошли в кафе. Колокольчик над дверью звякнул, сообщая об их приходе.
- О чем? – повторила девушка.
- О работе. О деньгах.
Ее глаза распахнулись. Господь Всемогущий. Они вообразили, что она проститутка? Так вот что они имели в виду, говоря «подобная ей». Забавно, они взирали на нее с отвращением, а все же хотели купить ее услуги.
- Нет, спасибо. Я довольна своим рабочим местом.
Ну, не по-настоящему счастлива, но им не надо знать об этом.
- Даника, - позвал Энрике. – Заставляешь людей ждать.
Мужчины глянули на дверь и нахмурились.
- Позже, - сказал №2.
А если никогда? На самом деле. Проститутка? Будучи ближе к двери, чем Джилли, Даника подхватила два меню и провела новых клиентов к столику. Они выглядели слегка неопрятно, худощавые, одежда испачкана и смята. Вряд ли они дадут хорошие чаевые, но он искренне им улыбнулась, разве что немного напряженно.
Она до сумасшествия соскучилась по матери.
- Что вам принести из напитков?
- Воды, - в унисон ответили они.
Налет печали показался в голубых глазах мальчика когда он уставился на содовую на соседнем столике. Даника склонила голову на бок, ее глаз художника ловил затрагивающие душу возможности для портрета. Людские желания всегда упрощались, когда все, кроме неприкрытой сущности, было удалено.
«Ты не будешь больше рисовать, помнишь?»
Это было слишком большой роскошью в теперешних условиях. Кроме того ей требовались чувства, чтобы рисовать. И не только чувство счастья. Ей требовался широкий спектр эмоций. Гнев, печаль, блаженство. Ненависть, любовь, грусть. Без них она просто смешивала цвета и наносила их на холст. Но с ними она перешагнет черту, за которой только погибель.
Подавляя печаль, которую она не могла себе позволить ощущать, девушка положила меню на стол.
- Я вернусь с Вашими напитками, а затем приму у Вас заказ.
- Благодарю, - сказала женщина.
По пути к бару Птенчик №2 опять схватил ее за руку, крепко впиваясь пальцами. Даника замерла, чувствуя, как вспышки гнева мелькают под кожей, такие жаркие, что пламя внезапно охватило ее. Она не могла побороть этого чувства, и заглушиь также легко, как печаль. Воображаемый лед, который покрывал ее кожу все эти недели, растаял.
- Когда ты освобождаешься?
- Никогда.
- Мы интересуемся ради твоего же блага. Мир плохое, жуткое место, и если ты не из команды плохих парней, то не должна быть в нем одна-одинешенька.
- Прикоснись ко мне еще раз, - процедила она сквозь стиснутые зубы, игнорируя его притворную заботу, - и пожалеешь. Я не шлюха, и не ищу другого заработка. Понятно?
Оба уставились на нее, и она смогла освободиться. Ушла прочь, пока не натворила глупостей. Дрожащими руками выполнила заказ матери с сыном. Сердце бешено колотилось, едва не ломая ребер.
«Ты должна успокоиться. Глубокий вдох, глубокий выдох. Вот так»
Мышцы наконец-то, расслабились.
Она явно избегала Братцев-Птенчиков на обратном пути к столику, оставаясь для них в полной недосягаемости. Когда мать поняла, что девушка принесла Кока-Колу ее сыну, она раскрыла, было, рот, но Даника остановила ее жестом все еще трясущейся руки. Поняла, что еще не успокоилась после прикосновения Птенчика №2.
Новый глубокий вдох, глубокий выдох.
- За счет заведения, - прошептала она. Энрике ничего не давал даром, даже своим официанткам, и если услышит об этом, то вычтет доллар девяносто семь центов из зарплаты Даники. – Если он не против, то пусть пьет.
Лицо мальчика осветилось счастьем.
- Я не против, правда, мам? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Женщина благодарно улыбнулась Данике.
- Не против. Спасибо.
- Пожалуйста. Решили, что будете заказывать? – она вытащила блокнот и карандаш из передника. Ее рука перестала дрожать, но мышцы были так напряжены, что она случайно переломила карандаш пополам. – Ой. Извините.
Более осторожно вытащила запасной.
Парочка сделала заказ. Новая семья вошла в кафе. Девушка лишь окинула их любопытным взглядом. Все меньше и меньше она вздрагивала при появлении новых посетителей. В первые пару дней она ожидала, что Рейес войдет в дверь, перебросит ее через плечо и исчезнет с ней в ночи.
Джилли провела семью к единственному свободному столику, ловя на ходу взгляд Даники. Они устало улыбнулись друг другу. Даника чувствовала себя уязвимой, ее нервная система явно была на взводе после прикосновения Птенчика №2.
«Ты знаешь, что не можешь так реагировать. Ты должна быть готовой ко всему»
- Вы поняли? – поинтересовалась у нее женщина.
Девушка обратила внимание на свою клиентку.
- Да. Два гамбургера, один пустой, другой с полной начинкой, два порции картофеля-фри.
Женщина кивнула.
- Отлично. Спасибо.
- Ждать долго не придется.
Даника вырвала листок из блокнота и направилась к Энрике.
На этот раз Птичка №1 схватил ее.
- Слушай, мы не считаем тебя проституткой. Мы просто хотим поговорить с тобой. Тебя ожидают неприятности.
Прежде чем она сумела взять себя в руки, сработал инстинкт. В мыслях она видела перекошенное лицо сестры в ту ночь, когда их выкрали из гостиницы и доставили в крепость, сделав пленницами монстров. В ушах звучал голос матери: «Бабушка может быть мертва. Ее могли убить»
Красный туман застлал зрение, и ярость всколыхнулась с полной силой, превращая ее из женщины в берсерка.
Нападай! Никакой беспомощности!
Она вмазала свободной рукой мужчине по носу. Хрящ моментально сломался, и кровь брызнула на его рубашку и тарелку. Он болезненно взвыл, прикрывая руками лицо.
После этого крика повисла тяжелая тишина. Затем некто уронил чашку. Бум, хлюп. Жидкость растеклась по полу. Кто-то чертыхнулся. Все звуки напоминали гром, вламываясь в ее мозг и выхватывая из мстительного тумана.
Челюсть Даники отвисла.
Птенчик №2 всхлипнул, вытаращив глаза. Он вскочил, громко переводя дыхание.
- Что, черт тебя возьми, ты творишь, стерва?
- Я… я… - девушку охватила дрожь. Она обмерла, борясь с паникой. Она только что привлекла внимание. Всеобщее, и не себе на пользу. – Я… я говорила вам не трогать меня.
- Ты напала на него!
Угрожающе зыркая, раненный мужчина схватил ее за плечи и толкнул назад.
Она могла предотвратить это, могла всадить карандаш ему в горло. Она не сделала этого. Унижение, смешанное с сожалением заглушило последние отголоски ярости.
Где теперь твое оцепенение?
- Знаешь что? – прорычал на нее он. – Ты такая же, как они. Она может быть невиновна, говорили мне, потому будьте внимательны к ней. Будьте заботливы. Я не верил этому ни секунды, но подчинился. Не стоило. Ты только что доказала свою презренность. Возможно ты все же шлюха – их шлюха.
«Ты такая же, как они», - сказал он. – «Кто эти они?»
- Простите. Я не хотела… Я… - ничто из сказанного ею не улучшит ситуацию. Прочистив горло, она расправила складки на свитере. Должно быть, кровь испачкала ее ладонь, потому что багряные полоски появились везде, где касалась ее рука. – Мне на самом деле жаль.
- Кто-нибудь позвоните 911, ради всего святого!
- О, Боже.
Ей придется бежать тогда, когда она только обустроилась. Если это попадет в прессу…
- О, Боже, - опять подумалось ей. Сердце опять принялось колотиться о ребра.
Энрике выбежал из кухни, двойные двери завертелись за ним. Он был здоровяком, высоким и грузным, производящим чрезвычайно сильное впечатление. Его редеющие волосы упали на прищуренные глаза, когда он рявкнул:
- Ты, малявка, уволена. И это наименьшая из твоих проблем. Ступай в помещение персонала и там жди, когда приедут копы.
Конечно же, она уволена. И в глубине души она знала, что он намерен не платить ей за сегодняшний день.
- Я уйду, - соврала она, - как только ты мне заплатишь. Ты должен мне за…
- Марш туда сию же минуту! Ты пугаешь клиентов.
Взгляд Даники упал на мать с сыном. Одной рукой женщина предостерегающе обнимала мальчика, а другой отталкивала прочь принесенную Даникой колу. Оба взирали на нее со страхом.
Я? Но я же просто защищала себя.
Она отвела взгляд, и Джилли попалась ей на глаза. Лицо девушки лучилось беспокойством, пока она приближалась, очевидно намереваясь поддержать Данику. Она также утратит работу и сегодняшний заработок, а этого Даника не могла позволить.
- Я подожду полицию в своей квартире, - солгала она.
- Нет, - сказал Энрике. – Ты…
Развернувшись, она вышла из кафе с высоко поднятой головой. Благо, никто не попытался остановить ее, даже Птенчик №2. Ночь была теплой, наполненной огнями неона и толпой. Ей казалось, что она подсвечена прожектором, и все прохожие таращатся на нее.
Господи, что же ей делать?
Девушка ускорила шаг, почти побежала. В кармане лежало сорок долларов. Хватит на билет на автобус, идущий куда-нибудь. Куда ей направиться? Может быть в Джорджию. Персиковый штат был довольно далеко. Что более важно, она будет проезжать через Оклахому. Сможет поискать бабушку.
Мысль едва успела оформиться, как что-то ударилось в ее спину, отправляя в темный проулок. Она грохнулась на тротуар с такой силой, что лишилась дыхания. Камни впились в кожу сквозь свитер и футболку. Челюсть клацнула об асфальт, искры полетели из глаз.
- Демонская сучка! – прорычал мужчина у ее виска, брызжа слюной. Птенчик №2. В конечном итоге они не дали ей сбежать. – Неужто ты возомнила, что я снова позволю тебе убежать? Ты наша и, детка, ты будешь страдать, так же как и твои дружки. Мне не позволено убивать их, но ты… ты будешь молить об этом.
Инстинкты снова пришли в действие. Не ори, просто бей. Не отвечай, просто ударяй. Слова отпечатались в ее мозгу, и теперь казались такой же частью ее как рука или нога. Когда нападавший схватил ее за волосы, таща вверх, она развернулась по собственному усмотрению. Кожу запекло, когда она рванулась на свободу, но это не остановило ее. Она ударила его по горлу, чтобы лишить вдоха и выиграть время на побег, пока он будет приходить в себя.
Контакт.
Послышался хрюк, скуление. Он ослабил хватку.
Теплая жидкость потекла по ее пальцам. Что за – осознание обрушилось на нее. Она по-прежнему сжимала в руке карандаш и сейчас всадила его кончик ему в горло – сделала то, от чего отказалась в кафе.
- О, мой Бог. О, мой Бог!
Изумляясь, она поднялась на ноги. Покачнулась и ухватила мужчину за плечи, чтобы устоять ровно. Волна ужаса практически накрыла ее с головой, когда тот, хрипя, упал на колени.
Лунные свет лился вдоль окружающих их зданий, оттеняя его бледное, искаженное болью лицо. Он пытался заговорить, но не раздалось ни звука.
- Мне жаль!
Она разжала пальцы, полностью его отпуская. Подняла руки ладонями вверх – кровь стекала по ним. К ее страху присоединилась паника. Не время цепенеть. Не сейчас.
Один шаг, другой, она пятилась назад.
О, Боже. О, Боже.
«Убийца», - вопил ее мозг. – «Ты убийца»
Металлический запах его крови смешивался с ароматам мочи и немытого тела.
Птенчик №2 рухнул на асфальт. Голова свернулась на бок, и его глаза сфокусировались на ней, когда грудь мужчины перестала вздыматься.
«О, Боже».
Ком встал в горле.
«Ты должна была это сделать. Он бы убил тебя».
Не зная, что делать, Даника отвернулась, побежала и затерялась в толпе. Неоновые вывески освещали каждое движение, а хриплые вздохи барабанным боем отдавались в ушах. Никто не попытался остановить ее.
Две недели назад в Нью-Йорке один из инструкторов самообороны сказал, что у нее нет инстинкта убийцы.
Куда уж там.
«Я такое же чудовище, как и монстры из крепости»

...

Kliomena: 09.10.09 19:34

 » Глава 3

- Я знаю, где твоя женщина.
Рейес выпрямился на диване, кончик его кинжала застрял в руке. Он вогнал его глубже, так глубоко, что рассек вену пополам. Но рана очень быстро зажила, затягиваясь вокруг лезвия. Кровь высохла на коже.
Он спрыгнул с крыши три дня назад и только сейчас смог ходить. К сожалению. Демон Боли звучал громче и требовательней обычного, желая большего. Чего именно – Рейес не знал. Этот порез не помог ни капли.
Он вырвал оружие, снова раня себя. Облизал нижнюю губу, пытаясь насладиться болью. Эта ранка так же быстро зажила. Недостаточно больно. Никогда не хватает боли.
- Нечего мне ответить?
- Ты такой же гад, как и Гидеон.
Он глянул на Люциена, который стоял в дверном проеме. Темные волосы волнами спадали на плечи, а разноцветные глаза светились ожиданием.
- Стал бы я врать.
Они были одни в комнате развлечений. Парис, которого можно было обычно застать здесь за просмотром одного из «пиршеств плоти», шатался по городу, набираясь сил в постели со смертными.
Мэддокс и его женщина, Эшлин, находились у себя в спальне. Как и всегда.
Сабин и другие воины в данный момент толклись на кухне – Рейеса они выгнали давным-давно за то, что он заляпал кровью стол – разрабатывая план посещения Храма Неназываемых в Риме.
Рейес сомневался, что храм укажет путь к Всевидящему Оку, Покрову Невидимости или Разделяющему жезлу, чем бы они ни были, но он был в меньшинстве, потому и помалкивал. Все же, она знал, что прав. Если бы среди осколков камней, водорослей и ракушек было нечто, они бы уже нашли это. Кроме того, Клеть Принуждения, которую они отыскали после того, как принесли жертву в Храме Всех Богов, все равно не помогла им в поисках ларца.
Да, Клеть была неплохим оружием. Любой, заключенный в нее, был вынужден выполнять все, что прикажет ее владелец. Но кого им необходимо поместить туда? Что приказать этой особе? Пока они не найдут ответов, он подозревал, что Люциен с Аньей будут подобно озорным детишкам играть с Клетью.
- Рейес, - сказал Люциен, - мы говорили о Данике.
- Ошибаешься.
Он хотел выкинуть ее из головы, но начинал подозревать, что она стала частью его самого. Как и его демон. Только хуже. Она разрушила его бесценное ощущение умиротворения, которое не возвращалось, даже когда он лежал в кровати, весь изломанный и бьющийся в прелестной агонии.
- Сказать, что я знаю о ней? – спросил Люциен.
Не попадайся на крючок. Тебе лучше не знать.
Если Рейес не будет обеспечивать наличие постоянной боли, его демон вырвется из-под контроля, жаждя чьих-нибудь телесных страданий. Его собственных или чужих. Неважно. Это одна из причин, почему он отослал Данику. Найди он ее, в один прекрасный день он может нанести ей непоправимый вред.
- Скажи мне, - потребовал он хриплым голосом раньше, чем осознал это.
- Три дня назад она заколола мужчину.
Этот милый маленький ангелок причинил вред другому человеку? Рейес фыркнул.
- Да ладно. Теперь я уверен, что ты лжешь.
- Разве я обманывал тебя раньше?
Нет, Люциен никогда не лгал ему. Рейес проглотил вставший в горле ком, последовавшие за этим слова прозвучали натянуто и сухо.
- Откуда ты знаешь, что она поранила человека?
- Больше чем поранила. Она убила его. Жертва пробыла в больнице два дня и умерла лишь сегодня утром. Когда я был призван забрать его душу, я заметил на нем отметину Ловцов.
- Что?!
Рейес вскочил на ноги, волна ярости омыла его с ног до головы. Ловцы нашли Данику? Ей пришлось убить одного из них? С этого момента он больше не мог притворяться, что не верит. Ловцы ненавидели его. Они могли видеть ее здесь, в крепости, выследить ее и попытаться выведать у нее информацию о нем.
Воин стиснул зубы. Проклятые Ловцы! Они так безумно фанатично верили в то, что все мировое зло исходило от их демонов. Они были безжалостны в своем стремлении уничтожить этих существ и приютивших их мужчин. И они без колебаний раздавят любого, кого сочтут их приятелем.
Даника не была другом, но они не могли этого знать. Даже сейчас они могли планировать использовать ее как Наживку, надеясь выманить его из логова.
Это меняло все.
- Она ранена? Они тронули ее?
Он сжал в руке второй кинжал прежде, чем осознал, что делает – готовится к войне.
Люциен продолжил свой рассказ так, словно Рейес и не говорил.
- Сопровождая душу Ловца в ад, я увидел последние пару событий из его жизни.
- Была. Ли. Она. Ранена? – отчеканил вопрос Рейес сквозь стиснутые зубы.
- Да.
Демон Боли метался в коридорах разума, точа когти о его череп.
- Она…- губы Рейса сжались. Он не мог заставить себя выговорить это. Едва ли сумел справиться с подобной мыслью.
- Нет, - ответил Люциен, поняв его немой вопрос. – Она не мертва.
Хвала богам. Облегчение захватило и подавило его ярость, плечи мужчины поникли.
- Были ли другие Ловцы в этом замешаны?
- Да.
И снова Люциен не договорил.
- Сколько?
- Один. Ему она сломала нос.
- Специально? – шокировано поинтересовался он.
- Да.
Даника, которую он помнил, была хрупкой, милой. Он не был уверен, что думать насчет теперешней тигрицы, но жизнь бы прозакладывал, что эти поступки мучили ее.
- Где она?
Он отправится к ней, проверит как она, придумает, как защитить от новых нападений Ловцов, а затем он… оставит ее. Не позволит себе задержаться, даже не заговорит с девушкой. Но он должен увидеть ее, должен удостовериться, что она жива и здорова.
После этого он найдет и жестоко расправится с другим ответственным за ее боль Ловцом. Сломанный нос – малая плата для утоления его неистовой жажды мести.
Люциен не ответил ему.
- Мы едем в Рим менее чем через неделю, чтобы снова обыскать храм. Нам необходимы эти артефакты.
Так не эту ли карту они решили разыграть?
- Знаю.
- Я хочу, чтобы Аэрон оказался здесь еще до нашего отъезда.
- Значит, ты хочешь подвергнуть опасности всю крепость. Ты хочешь наплевать на Аэроновы желания, чтобы удовлетворить свои собственные.
- Он – один из нас. Сейчас мы нужны ему как никогда.
Рейес прошагал мимо Люциена и покинул комнату.
С тех пор как сюда переехали Анья и Эшлин, старая крепость превратилась в уютное жилище. Цветы наполняли разноцветные вазы. Стены были увешаны украденными Аньей произведениями искусства, по большей части изображающими обнаженных мужчин – она обладала извращенным чувством юмора, мебель также подверглась обновлению.
Небрежно подобранные диваны вылетели прочь – их место занял плюш и кожа. Замысловато изогнутые и полированные комоды, резные скамьи и кресла с подушками наполнили комнаты и украсили коридоры. Поначалу он с подозрением относился к женщинам. Теперь же он не знал, что было бы с ним без них. Они стали якорем посреди бушующего шторма.
Его ботинки отбивали каждый шаг по ступеням. Он преодолел пролет третьего этажа – и внезапно остановился. С решительным видом Люциен ждал его у двери спальни.
Стоило демону Смерти лишь подумать о месте, и он мог мгновенно перенестись туда.
- Я не отступлюсь, - заверил его Люциен. – Это бы порадовало тебя. Я не отступлюсь, как бы дело не повернулось, и знай, что я борюсь за твою жизнь.
Хмурясь, Рейс двинулся с места. Плечом оттолкнул Люциена и открыл дверь в свою спальню. Направился к своей любимой коллекции оружия.
- Остальные думают так же и сердиты твоим нежеланием говорить об Аэроне. Я выпросил пару дней, чтобы вправить тебе мозги. После этого…
После этого они припрут его к стенке. С их точки зрения он выбрал Данику вместо Аэрона, а воин не мог предпочесть женщину. Никогда. Рейес не указывал на то, что Мэддокс выбрал Эшлин, а Люциен – Анью. Он не указывал – опять же – что Аэрон предпочел смерть тому существу, в которое он превращался, и не будет рад своему возвращению в крепость. Из этого добра не выйдет.
Рейес вытащил свой пистолет, проверил двадцатизарядный хромированный магазин. Полон.
- Собираешься найти ее и стрелять налево и направо?
- Если понадобиться.
Рейес положил в карман три запасных магазина и коробку пуль сорок пятого калибра. Кинжалы уже были прикреплены к его щиколоткам, а метательные звездочки покоились за поясом.
- Ты не знаешь, куда ехать.
- Это не остановит меня. Я найду ее.
Люциен вздохнул, громко и протяжно.
- Я могу перенести тебя к ней. Через секунду ты сможешь быть рядом и спасти ее.
«Спасти ее»
Она была в опасности, или Люциен пытался поймать его на крючок? Он заткнул пистолет за пояс, уперся руками в покрытый бархатом стол и склонил голову. Долгое время молчал, взвешивая возможности. Тратить впустую время, разыскивая Данику, или освободить Аэрона, который уже чувствовал вкус ее крови на языке?
Ни то, ни другое не улыбалось ему.
Словно эхо Люциена, Рейс вздохнул. Его громадная кровать маячила слева, роскошная и измятая. Он воображал Данику там еженощно с момента их встречи: водопад светлых волос, обнаженное, светящееся желанием тело. Соски как жемчужинки, требующие ласки его языка. Разведенные ножки, влага на…
Правда порой эту фантазию заступал его наибольший страх, картинка, нарисованная кровью и смертью. Горло Даники перерезано, ее нагое тело испачкано багрянцем… неподвижно. Тень этого страха станет отчетливей с освобождением Аэрона.
«Ты же знаешь, что не сможешь держать его в плену вечно. Освободи его, спаси ее, а потом охраняй»
Охранять ее, означает оставаться рядом вместо того, чтоб уйти, как планировалось. Это увеличит ее контакт со смертельно-изголодавшимся Аэроном, но также возрастет и ее общение с Рейесом. Хотя это опасно, мысль была жаркой и опьяняющей, как ласка любовницы – если бы Рейес мог получать удовольствие от нежности.
Заполучить Данику… обнимать ее… Ее ангельское личико встало пред его мысленным взглядом. Громадные зеленые глаза, что смотрели на него со всей гаммой эмоций: страх, надежда, ненависть – и страсть? Небольшой, дерзко вздернутый носик. Полные розовые губы, что прокляли его извечной мукой, молчаливо обещая сладкую западню. Хрупкое тело, прекрасно сложенное специально для мужских объятий.
Он опустил веки, внезапно ощущая ее аромат. Грозовые ночи и невинность, сахарная сладость с ноткой небольшой темной… опасности? Его брови сошлись на переносице. Темной? Опасности? Раньше в ней такого не было.
- Дай мне руку, - сказал Люциен, оказавшись перед ним, щекоча теплым дыхание его щеку.
Рейес удивленно сморгнул. Он доверял этому воину, уважал его, а в последние дни разочаровывал его снова и снова. Не зная, что задумал Люциен, он без опасений вложил свою руку в его.
Не отрывая взгляда от Рейеса, Люциен крепко вцепился пальцами в его запястье.
При соприкосновении разряд тока прошиб все его тело. Каждый мускул его тела напрягся, затем расслабился. Жар окутал его, напоминая питона готовящегося пообедать, сжимающего свои кольца все сильней, пока жертва не сможет вдохнуть.
Так приятно. Боль. Он плотно закрыл веки, смакуя. Его демон урчал.
Мозг затуманился на пару мгновений, черная тень укрыла каждый уголок. Затем вспыхнули искорки света, нарастая… нарастая… Некий образ возник пред ним, еще несвязный, только очертания. А затем внезапно он смог рассмотреть Данику, лежащую на кровати точно так, как он воображал себе все эти дни. Разве что она не была светлой богиней, распростертой в ожидании его услады. Она была прикована к кровати, некогда светлые волосы были острижены и покрашены.
Она дрожала. Дорожки от слез виднелись на щеках, а нижнюю губу она так сильно прикусывала, что выступали капельки крови. В этот миг ярость превратилась в еще одного демона внутри него. Даника рождена для удовольствий и света, а не для тьмы и страха.
- Неважно она выглядит, - Люциен отпустил его и отошел в сторону, рассматривая девушку вместе с ним. – Чем дольше она с ними, тем больше вреда они могут причинить. Я проследил за телом мертвого Ловца до места похорон, и там в незримом обличье подсмотрел за приходящими Ловцами. Не ведая того, они привели меня прямиком к Данике. Они знали, что она убила их товарища. Очевидно, она оказалась у них в ночь нападения. Они приковали ее к кровати и пичкали снотворным. В таком состоянии она не может им сопротивляться, беспомощная, уязвимая…
- Да!
Тяжело дыша, Рейес опустил руку.
- Да, - повторил он. Ему не нужно было больше временя для раздумий. – Отдай мне Данику и получишь Аэрона.
Возможно это ответ его терзаниям: спасти Данику, оберегать ее и помочь Аэрону вернуться в прежнюю форму, напомнив воину, кем он некогда был. Хотя он до сих пор не знал, как ему справиться с последним.
- Но дай мне слово, что едва он окажется здесь, он получит желанное уединение.
- Даю, - Люциен кивнул, печалясь. – Знай, что я делаю это отчасти потому, что Анья считает, что Даника может привести нас к одному из артефактов. И не сомневайся во мне. Когда девушка окажется у нас, я использую ее для этой цели.
- И во мне не сомневайся. Я сам не свой, когда я с ней, и не знаю как могу отреагировать, если ты подвергнешь ее опасности. – Ярость уже вскипала в нем при одной мысли. – Веди меня к ней.
- Сначала скажи, что ты понимаешь, что ты сейчас можешь ее спасти только затем, чтобы утратить позже. Я не желаю, чтоб ты винил меня в случае…
- Она не умрет, - он не позволит. – Хватит болтать. Веди меня к ней.

- Я боролась за свою жизнь только затем, чтоб вот так с ней расстаться?
Даника горько рассмеялась. Она едва проснулась, не ведая, сколько прошло времени или что с ней сотворили. Внезапная мысль заставила ее умолкнуть.
После … нападения – о, Господи, не думай об этом – она примчалась на свою убогую квартирку собрать вещи. Ошибка. Ей стоило бросить пистолет и одежду, но без дневного заработка заменить их было бы ей не по карману. А поскольку она еще не овладела способностью красть, не попадаясь, то выбора у нее не было.
Группа мужчин подозрительного вида поджидала ее, прячась в тени у запасного выхода, будто зная, каким путем она чаще всего пользуется. Словно наблюдали за ней пару дней и выучили ее привычки.
Она сбила с ног одного или двух. Даже трех. Однако их оказалось шестеро, все имели одинаковые татуировки восьмерки на запястьях, как и у мужчины, которого она… она даже не могла помыслить об этом слове. У них были такие же татуировки, как и у мужчины, что умер в том грязном переулке. Они побороли ее, вырубили.
- Больше никакой беспомощности, говоришь?
Когда недавно она впервые открыла глаза, ее надежда, что это полицейские, полностью развеялась. Полиция не приковывает женщин к странным кроватям. Кто эти люди? Что им от нее надо?
Ничего хорошего ожидать не приходилось. В груди шелохнулась паника, леденя кровь. В ушах звенел страх. Челюсть болела от полученного удара. Силы иссякли, голод терзал внутренности. Дышать удавалось с трудом.
- Ни звука.
Цепи были холодными и тяжелыми, царапали кожу. Она потянула их, пока полубезумным взглядом осматривала комнату. Симпатичная обстановка: кресла, разноцветные подушки, туалетный столик из красного дерева и квадратное, с золотым обрезом зеркало.
- Рейесова работенка? – подумалось ей. Он ведь тоже держал ее в комфорте.
- Нет, не Рейес, - решила она через секунду. Не такой он мужчина, чтобы посылать других делать его грязную работу. Он был бы там, сам бы захватил ее.
- Итак, кто же это? – снова подумала она. – Друзья того человека, которого она… ранила. Ясно, как Божий день. Эти татуировки…
Намеревались ли они наказать ее за товарища? Хотели ее изнасиловать? Пытать? О, Господи. Они тоже считают ее проституткой и собираются продавать ее услуги?
Глаза обожгли слезы. Сейчас она одна-одинешенька. Девушка продолжила тянуть цепи. Пот ручьями лился с нее и пропитывал покрывала. Чем больше она дергалась, тем сильнее сползала ее одежда, больше не препятствуя металлическим оковам впиваться в кожу. Вскоре кровь сочилась из запястий и щиколоток.
Раздался стук.
Сердце пропустило удар, она сжала губы, чтобы подавить всхлип, замерла. Стоит притвориться спящей.
Единственная дверь распахнулась, впуская высокого, ничем не примечательного с виду мужчину. Она не могла заставить себя закрыть глаза. Могла только таращиться на него, оценивать. На нем была белая рубашка и черные брюки, и выглядел он на тридцать с хвостиком, большим хвостиком. Забранные назад каштановые волосы. Большие, зеленые, как и у нее, глаза. Он выглядел как профессионал, не походящий на убийцу. Спокойный, возможно, даже дружелюбно настроенный.
Это не уменьшило ее страха.
Даника проглотила вставший в горле ком. Ни звука. Прикусила внутреннюю поверхность щеки, пока не почувствовала вкуса крови. Не выказывай страха.
- Хорошо. Ты проснулась, - немного помедлив, мужчина добавил, - расслабься, дорогуша. Я не намерен обижать тебя.
- Тогда снимите цепи.
Умоляющий тон ее голоса стер все усилия выглядеть сильной.
- Мне жаль, - он говорил по-настоящему огорченно. – Цепи необходимы.
- Просто отпустите меня и…
Он поднял руку, прерывая ее.
- Боюсь у нас мало времени. Меня зовут Дин Стефано. Друзья называют меня Стефано, надеюсь, так же будешь называть меня и ты. Ты – Даника Форд.
- Отпустите меня. Пожалуйста.
- Отпущу, но не сейчас. – Он удивленно приподнял брови. – Перейдем к сути дела, не против? Что тебе известно о Повелителях Преисподней?
Повелителях? Все это из-за ее предыдущего похищения? Безумный смешок сорвался с губ девушки. В какое дерьмо Рейес и его компашка втянули ее?
- Скажи мне.
- Ничего, - ответила она, так как не знала, какого ответа желает Стефано. – Ничего я не знаю про Повелителей.
В его взгляде промелькнуло раздражение.
- Ложью ты навлечешь на себя неприятности, дорогуша. Попробуем снова. Ты находилась с группой мужчин в Будапеште. Не просто мужчин, а, несомненно, самых жестоких мужчин, которых когда-либо видел мир. И все же они не причинили тебе вреда. А раз они так поступили, значит, считают тебя другом.
- Они – монстры, - заявила она, молясь, чтобы именно это он и желал услышать. – Ненавижу их. Я не знаю, зачем они удерживали меня и почему отпустили. Ради развлечения, возможно. – Каждый слог дышал истиной и ненавистью. – Отпустите меня. Пожалуйста. Я не хотела причинять вред… Это несчастливая случайность и я…
Слезы вновь наполнили глаза.
Стефано вздохнул.
- Мы держали тебя под действием снотворного, пока не решили, как с тобой поступить. В забытьи, но и в безопасности. Ты отняла у нас сильного воина, Даника, одного из лучших. Нам ужасно не хватает Кевина. Его жена не прекращает рыдать с момента, как я сообщил ей о его кончине; отказывается есть и молится о смерти, чтобы воссоединиться с ним. Теперь ты у нас в долгу, согласна?
Как он наверняка и надеялся, его слова вызвали у нее тяжелое чувство вины, что ранило ее сильнее оков.
- Пожалуйста. Я просто хочу пойти домой, - не то, чтобы у нее был дом. Она снова рассмеялась, чувствуя себя немного безумной и совершенно разбитой. В шаге от обморока. – Пожалуйста.
Выражение лица Стефано не смягчилось.
- Повелители – Мэддокс, Люциен, Рейес, Сабин, Гидеон, как они себя называют. Мне продолжать? Они демоны, сотворенные на небесах, но являющиеся истинным порождением ада. Это тебе известно?
Она сморгнула, дыхание застряло в легких.
- Д-демоны?
Пару месяцев назад она бы снисходительно закатила глаза. Сейчас же – кивнула. Это многое объясняет. Она видела, как лица ее похитителей трансформировались в костяные маски. Она летала над городом, устроившись в колыбели рук крылатого мужчины. Видела, как удлинялись клыки и заострялись когти. Слышала крики боли и мучений.
Демоны. Из ее снов, на ее секретных картинах. Неужели она неким образом знала, еще будучи маленькой девочкой, что жизнь сведет ее в Будапеште с Рейесом и этой шайкой? А позднее с этим человеком? Должны ли были кошмары, которым она всегда противилась, подготовить ее к этому?
- Да. О, да. Ты веришь. Видишь истину, - пылая ненавистью, Стефано приблизился к ней. Ненависть превратила его из спокойного и дружелюбного мужчины в грозное чудище. – Смерть, разрушение, болезнь – все это демон. Следы каждого злого проступка, каждой подлости, каждого несчастья ведет к их порогу.
Чем ближе он подходил, тем сильней девушка вжималась в матрас.
- Какое отношение это имеет ко мне?
- Что, никто из твоих близких не умирал? Ничто из твоей собственности не подвергалось разрушению? Никто никогда не обманывал тебя? Болезни никогда не настигали тебя?
- Я…я… - она не знала, что сказать.
- Все еще не убеждена в их вероломстве? Один из этих демонов совратил мою жену. Она была чиста и искренна со мной, и никогда не предала бы по своей воле. Все же каким-то образом это отродье демона убедил ее, что она недостойна жить, что должна умереть. Она наложила на себя руки, а я нашел ее, висящей в петле в нашем гараже.
С каждым словом голос его становился резче, в скулах ходили желваки.
Данике была известна боль утраты любимого человека. Именно она нашла дедушку после инфаркта, вид его бледного, безжизненного лица все еще преследовал ее, насмехаясь над памятью о некогда пышущем жизненной силой человеке.
- Соболезную вашей утрате.
Стефано сглотнул, собираясь с духом.
- Эта утрата дала мне цель в жизни – ту, что я разделяю с тысячами других людей по всей земле. В то время как Повелители – тьма, мы – свет, и мы не намеренны терпеть то зло, что они несут этому миру. Нашему миру, - добавил он. Прикрыл веки, словно мог ощущать вкус надежды. – Когда мы захватим Повелителей и пленим их зло раз и навсегда, все встанет на свои места. Мир будет прекрасен… безопасен. Идеален.
«Пусть он говорит. Отведи его мысли от себя»
- Почему только захватите? Почему бы не убить их?
Его глаза медленно раскрылись, дымка счастья тут же исчезала. Он уставился на нее, пытаясь проникнуть ей в душу. Ощущение было не из приятных.
- Убив их, мы высвободим демонов, которые заключены внутри них, и позволим этим гнусным тварям бродить по земле. Нам нужны мужчины и духи, сцепленные воедино, - он небрежно пожал плечами, однако взгляд стал еще пристальней. – Пока не найдем ларец.
- Ларец?
Стараясь выглядеть спокойно, она натянула цепи на руках. Они были все еще слишком тугими, но кожа ее взмокла от пота. Если б только она сумела выскользнуть… она бы смогла…что? Бежать? Демоны преследовали ее семью. Не люди. Будут ли когда-либо ее близкие в безопасности?
- Ларец Пандоры, - произнес Стефано, по-прежнему напряженно глядя на нее.
Глаза полезли из орбит, и она оцепенела. Это что сон? Новый кошмар?
- Вы же шутите?
Ее бабушка любила рассказывать ей истории про Пандору и ее знаменитый ларец.
- Это же миф. Легенда.
Мужчина скрестил руки на груди, натягивая ткань рубашки, тем самым позволяя ей разглядеть рельеф его мускулов. Очевидно, он упражнялся с гирями и оружием, как и Повелители.
- А демоны не ходят по земле, не так ли?
В животе похолодело от страха.
- Я поведаю тебе историю, не против? Слушай внимательно.
Он помолчал, ожидая. Она кивнула, надеясь, что он этого хотел.
Очевидно, так и было. Он начал:
- Через пару сотен лет после сотворения земли, шайка демонов сбежала их Ада. Это были самые мерзкие существа, которых когда-либо порождали Аид и его брат Люцифер. Они были неуправляемым ожившим кошмаром. В попытке спасти мир боги использовали кости богини Угнетения, чтобы создать ларец. С большим трудом они сумели изловить демонов и запереть их внутри ларца.
- Я знаю остальное, - прошептала Даника, чувствуя, как живот свело от тошноты.
Стефано изогнул дугою бровь.
- Скажи мне.
- Боги попросили Пандору охранять ларец.
Он кивнул.
- Да.
- Пандора открыла его, - продолжила девушка, поскольку это была самая известная версия произошедшего. Однако не это ее бабушка рассказывала ей.
- Нет. Эта легенда не правдива, - Стефано провел кончиком пальца по татуировке на запястье. – Пандора была воином, величайшей женщиной-воином всех времен. Ларец был отдан ей на сохранение. Она бы не открыла его, даже под страхом смерти.
Она снова потянула цепи, на этот раз слабее. Неожиданно Даника поняла, что зачарованно слушает, невзирая на желание сбежать. Стефано только что подтвердил бабушкин рассказ, так отличавшийся от того, во что верит весь мир.
- И?
- И потом элитные воины богов разозлились, что не их избрали для этой миссии, их гордыня взыграла. Они задумали показать богам совершенную ошибку. В то время как один из них по имени Парис соблазнял Пандору, остальные перебили стражу. Их лидер – Люциен – отрыл ларец, опять выпустив этих гнусных демонов в ни в чем не повинный мир. Смерть и Тьма взошли на престол.
Даника снова вжалась в матрас. Она уставилась в потолок, пытаясь вообразить жестокого, разяренного Рейеса, каким обрисовывал его Стефано. Горделивого, завистливого. Когда Даника была с ним, ей показалось, что Рейса не заботит мнение окружающих. Он отдавал приказы налево и направо. Выглядел неприветливым и задумчивым.
- И?
- Ларец исчез. Никто не ведает, куда его забрали или кто это сделал. Не имея другого выбора, боги собрали демонов и поместили внутрь воинов, ответственных за их освобождение. Эти мужчины утратили человечность, превратились в своих демонов, топя наш мир в крови. И продолжают быть язвой на его теле. Пока она свободно скитаются по миру, никто не может быть в безопасности, - Стефано потер кадык, склоняя голову на бок. – Я спрашивал уже, но спрошу снова. Можешь представить мир без злобы, боли, лжи и бедствий?
- Нет.
Не могла. В последние пару месяцев она знала только их. Они стали ее единственными спутниками.
- Повелители убили твою бабушку, Даника. Ты осознаешь это?
- Вы не знаете этого наверняка! – выкрикнула она. Слезы вновь наполнили глаза, но она подавила их, как и раньше. – Она может быть жива.
- Нет.
- Откуда вы знаете? – паника звучала в голосе девушки. – Вы не можете знать, разве что вы… разве что…
- Видели ее
«О, Боже. Нет. Боже, нет. Проклятье, нет!
- Видели? – едва слышно проговорила она, не в силах повторить вопрос опять.
- И да, и нет, - признался он. – Один из моих людей видел, как демон по имени Аэрон нес на плече ее неподвижное тело. Они исчезли внутри здания, иначе мой агент последовал бы за ними, - Стефано с сожалением потер переносицу. – Поначалу мы планировали наблюдать за тобой и выжидать пока Повелители вновь придут к тебе. Мы предположили, что ты собираешься помогать им, и хотели захватить всех вас вместе. Но ты постоянно переезжала, словно не хотела, чтобы они отыскали тебя. Это заинтриговало меня.
Будто бы ей было дело до его планов! Умерла ли ее бабушка? Неподвижное тело не обязательно должно оказаться трупом.
Бабуля Мэллори могла быть живой, веселой и поедающей свой любимый супчик.
Она представила себе это и едва не разрыдалась от тоски, отчаянно желая, чтобы так все и было. Вскоре картинка трансформировалась – в груди бабушки торчал кинжал.
Нет. Нет! Захотелось взвыть, завопить.
«Эмоции не делают тебе доброй услуги. Ты знаешь это. Ты не можешь позволить себе расклеиваться».
«Не имеет значения, расклеюсь я или нет», - почти впадая в истерику, поняла она. – «Не похоже, что сейчас мне удастся сбежать»
- Ты можешь помочь нам захватить их, Даника. Сделать так, чтобы они уже никому не смогли причинить вред, как тебе и мне. Можешь покарать их за своих близких. Твоя семья наконец-то сможет вернуться к нормальной жизни. Вы будете вместе.
Без бабули Мэллори?
На этот раз она не смогла сдержать рыданья. Подбородок начал трястись, теплые слезы ручьями хлынули из глаз.
- Помоги мне, - добавил он серьезно, - взамен я помогу тебе. Буду охранять тебя и твою семью пока все до единого Повелители не будут мертвы. Эти демоны больше не обидят тебя. Даю слово чести.
- Что я должна делать?

...

AFIR: 09.10.09 21:12

Kliomena, БРАВО! Джена, БРАВО! "Потаенное наслаждение" , БРАВО!
С удовольствием перечитаю МАЗИКА на русском!!! KLIO, перевод, по восприятию, тождественен оригиналу, - признаю, =ДЖЕНА - ТВОЙ ПЕГАС! =

...

Empreess: 09.10.09 21:31

Kliomena, БРАВО!
И МНЕ... И Я с удовольствием МАЗИКА на русском!!! Читала, перевод на испанском, - по восприятию =ЭХ! ПРИЧЕСАЛИ ДЖЕНУ испанцы! =

...

Kliomena: 09.10.09 21:35

 » Глава 4

За один раз Люциен перенес большую часть воинов в покинутое здание. Секунду назад они были в крепости посреди ночного Будапешта, а сейчас очутились в тепле лучей солнечного света.
Рейеса Люциен перенес в последнюю очередь. Во время последнего путешествия подобным образом Рейеса вывернуло наизнанку, но на этот раз его обеспокоенность за Данику пересилила тошноту.
Вдыхая пыльный воздух, Рейес открыл глаза. Серебристый камень крепости исчез, прихватив с собой ощущение покоя домашнего очага. Теперь его приветствовали голые серые стены, цементные полы и груды древесины. Несколько окон были разбиты, и прикрыты черными мешками для мусора, которые отогнулись наполовину, словно приглашая заглянуть внутрь неизвестного мира… тишины и неподвижности. Так подумал Рейес, не слыша ни звука и никого не замечая.
Остальные, держа наготове кинжалы и пистолеты, разошлись по зданию в поисках спрятавшегося врага. Все, кроме пришедшей вместо Мэддокса, Аньи выглядели крайне смущенно.
- Где же Ловцы? – бормотали некоторые.
- Не здесь, - ответил Люциен.
- Где мы? – тихо спросил Рейес, прижимая лезвия своих кинжалов к бедрам. Кровь закипала от нетерпения.
- В Штатах, - проговорил Сабин, прикрывая глаза и глубоко вдыхая. – Полагаю, что в Лос-Анджелесе. Больше нигде так не воняет Голливудом.
- Правильно, - угрюмо кивнул Люциен.
- Здесь у Ловцов обширная группировка, - довольным тоном сообщил Сабин. – Группировка, презираемая всеми фибрами моей души. У нас с ее главарем отдельная история, и он также презирает меня, так что будьте готовы к чему угодно. Он присоединился к Ловцам после того, как мы с его женушкой…- воин пожал плечами, печаль промелькнула в его взгляде. – Мы были вместе, но я плохо влияю на смертных, и все заканчивается плачевно. Ловцы завербовали его, и с тех пор он преследует меня.
Сабин и его команда гораздо дольше бились с Ловцами.
Парис, Мэддокс, Торин, Аэрон и Рейес под предводительством Люциена отделились от Сабина, Страйдера, Гидеона, Камео, Амана и Кейна.
Их друг Баден, хранитель демона Недоверия, был зверски убит Ловцами. После мести половина Повелителей возжелала мира. Что могло быть лучше для измученной души, чем прекращение постоянной битвы добра и зла, тьмы и света? Другая половина жаждала вымыть кровью Ловцов улицы древней Греции, превращая их в багряные реки боли и ужаса.
Не сумев договориться, они пошли разными путями. Так было до тех пор, пока Сабин не принес кровавую вражду в Будапешт.
Хотя Рейес и отказался от битв много лет назад, сейчас он не может сделать и не сделает того же. Иллюзия мира потерпела крах. Не так давно Ловцы напали на Торина, порезали ему горло, намереваясь ослабить его и захватить всех остальных. К счастью им это не удалось.
Рейес не потерпит неудачу.
Он сделает все от него зависящее, для уничтожения врагов. Даже если ему понадобиться уничтожить богов, которые вполне могут поддерживать Ловцов, то он, в конце концов, придумает, как справиться и с этим.
Однако трудно угадать конечную цель богов. Непостоянные и загадочные, они напоминали головоломку, в которой не хватало нескольких кусочков. В то время как молчаливые Олимпийцы сердили Рейеса своим пренебрежением, таинственные Титаны доводили его до бешенства. Они заявляли, что желают принести миру гармонию, освободив его от смерти и разрушений. И вместе с этим приказали казнить Данику. То же самое ожидало и Анью, хотя с недавних пор они передумали. А уж то, что они сотворили с Аэроном…
«Так, стоп, спокойно. Не здесь и не сейчас»
Его ногти уже удлинялись, впиваясь острыми концами в ладони. Красные точки мелькали перед глазами, а демон искушающе шептал:
«Режь себя. Причиняй боль»
- Нет, - процедил он.
- Сюда, - как раз говорил Люциен, но услышав слова Рейеса, остановился и взглянул на того с любопытством. – Что-то не так?
- Нет. Я в порядке.
Когда Даника окажется в безопасности в его кровати, тогда он накормит своего демона. До этого момента он не будет ранить себя. Потеря крови ослабит его, а ему пригодиться вся его мощь в предстоящей битве.
Но с каждой секундой его сопротивления голос демона будет становиться все громче и громче. Рейес это хорошо знал. Голос будет все сильнее его отвлекать. Именно в этом проявляется весь ужас его проклятия: ему необходимо резать себя, а от этого он ослабнет, как и любое другое раненое существо.
- Что ты там говорил? – переспросил он у Люциена.
Все взгляды метнулись к нему.
Люциен закатил глаза.
- Девушку держат через дорогу отсюда. На улицах полно ни в чем неповинных людей, так что нам придется действовать очень осторожно.
Рейесу было плевать на людей. Жестоко и бесчувственно с его стороны, но положа руку на сердце, он никогда не был добрым, мягким человеком. Хотя это не совсем правда. До того как его соединили с демоном Боли, он припоминал, как смеялся и шутил со своими друзьями.
- Сколько Ловцов находятся возле нее?
Желваки заходили в его скулах при мысли о страданиях, которые сейчас ей могли причинять.
Что бы ни сделали с Даникой, Рейес отплатит Ловцам во сто крат сильнее. Возможно, он ненавидит своего демона за те муки, что ему приходится терпеть по его вине, но он и пальцем не пошевелит, чтоб сдержать мощь чудовища, встретившись с Ловцами. Не сегодня. Демон Боли может заглянуть человеку в душу, найти каждую слабинку, даже самую ничтожную, и выпускать в нее отравленные стрелы до тех пор, пока человек не начнет вопить, извиваться и сдирать с себя кожу в агонии.
- Не так давно, - сказал Люциен, - в здании их находилось двадцать три.
- Они размножаются точно кролики, - немного порочно хмыкнул Сабин. – Сейчас их уже может быть сотня.
Люциен указал на дальнее окно. Его темные волосы взметнулись у висков.
- У нас есть пару часов до наступления ночи. Я перенесусь в здание, останусь в мире духов и послушаю. Понаблюдаю. Нам надо знать, что она им рассказала, и что они планируют.
Из всего этого Рейес услышал только «пару часов».
- Так нам оставаться здесь? – прорычал он. – И ничего не делать?
- Да, - сейчас Люциен смотрел ему в глаза, его несоответствующие радужки вновь вращались. – Если они следят за периметром, то я выключу их компьютеры. Затем в темноте, когда смертным сложнее разглядеть ваш рост, телосложение, оружие и вызвать полицию, вы войдете внутрь. Я буду ждать вас.
Опять бездействие. Опять ожидание.
Осознание этого причиняло эмоциональную и физическую боль. Рейесу хотелось выпустить пар, ударить что-нибудь, а он не мог себе этого позволить… демон проглотит эту телесную агонию и потребует еще. Надо держать себя в руках.
«Вскоре», - заверил он демона.
Это была одна из многих причин, почему он отослал Данику и одна из тех немногих, по которым ему не следовало быть здесь и спасать ее. Она действовала на них с демоном, как красная тряпка на быка.
Если он даст своему демону желанную свободу действий, то утратит контроль над собой. А если он поранит Данику? А если ему это понравиться? Если он будет улыбаться, стирая ее в порошок? А вдруг он убьет ее, сделав именно то, что не дал сотворить своему лучшему другу, заточив того?
Рейес не сможет с этим жить, зная, что уничтожил нечто столь… драгоценное. Да, сейчас он осознал. Она дорога ему. Она была ангелом для его демона, добром для его зла. Наслаждением для его боли. И сейчас она находится внутри твердыни Ловцов, скованная, беспомощная… страдающая.
Красная пелена вновь затмила его зрение, но сейчас он поборол ее. Проклятье! Нельзя поддаваться демону даже для того, чтобы биться с Ловцами. Рейесу придется выполнить приказ.
Кто-то хлопнул его по спине, отрывая от размышлений.
- Спокойно, друг мой, - раздался женский голос.
Рейес обернулся и увидел Камео, хранительницу демона Несчастья, и единственную женщину среди Повелителей. Быстро отвел взгляд. Со своими длинными черными локонами, серебристыми глазами и кожей точно персик она была истинным воплощением красоты. Невзирая на свое хрупкое телосложение, она также была сильным, яростным бойцом. Однако смотреть на нее Рейесу было тяжело, потому что создавалось впечатление, что все беды мира сочатся из ее пор и проникают в его сердце.
- Мы без проблем вызволим ее, - сказала Камео, намереваясь успокоить его, но добилась лишь того, что в груди его заныло. – Не переживай.
Боги, этот ее голос. Он постарался не содрогнуться, в то время как демон внутри него вздохнул, радуясь боли, которую она невольно причиняла. Почему Рейеса не влекло к ней? Это бы так облегчило его существование.
Тебе больно сейчас только потому, что вы обсуждаете Данику. Так же как его демон упивался физической болью, Камео вмещала в себе лавину эмоциональных терзаний и расстройств. Потому хотеть ее вряд ли было бы проще. Ее трагический голос мог довести любого до самоубийства, а Рейес уже достаточно много раз пытался убить себя.
- Некогда Ловцы захватили в плен моего возлюбленного, - призналась женщина.
Рейес потер грудную клетку. Неужели кто-то спал с ней?
- И ты смогла спасти его?
- О, нет. Он умер ужасной смертью. Они вырезали его сердце и прислали мне.
Рейс сморгнул, подавляя приступ паники, но не посмотрел на нее. Этого с Даникой не случится. Он осмотрел здание, выравнивая дыхание, успокаивая бешеное биение сердце, приходя в себя. Люциен уже ушел, а остальные сидели вдоль стен, прилежно полируя свое оружие.
Наконец-то он решился заговорить, не опасаясь, что сорвется на крик.
- И эта маленькая история должна была успокоить меня?
- Да. Один раз они перехитрили нас подобным образом. Мы не позволим им сделать это снова.
Плохое утешение. В эту минуту чей-то кулак мог быть нацелен в лицо Даники, или нога – в живот. Кнут хлестать ее спину, нож впиваться в тело. Она могла, рыдая, просить его спасти ее. А он был здесь, так близко, но вынужден ждать, оставляя ее без помощи.
Мысль была невыносимой.
Он отошел от Камео. Бродил туда-сюда. Стоит ли проигнорировать приказ Люциена и напасть сейчас?
Пусть он делает, как задумал. Он знает, что делает. Он придет за тобой, если она окажется в малейшей опасности.
Хотя он прекрасно все понимал, время тянулось мучительно медленно, каждое движение стрелки часов приносило боль. Лишь когда солнце начало садиться, переходя от ярко-золотистого к бледно-розовому, от бледно-розового к насыщенному багрянцу и, наконец-то, оставляя после себя благословенные сумерки, он смог расслабиться.
- Я никогда не видел тебя таким, - заметил Парис. – Суетливым, беспокойным.
- Надеюсь, больше таким ты меня и не увидишь.
- Возношу мольбы небесам, чтобы самому никогда так не выглядеть, - пробормотал Сабин. – Не то, что бы от этого не было никакой пользы. Но все же.
Страйдер расплылся в улыбке.
- Но ты так прекрасен, когда влюблен.
Сабин стукнул его.
Влюблен? Был ли Рейес способен на такое чувство.
- Наступила ночь. Пошли.
Он ринулся к входной двери.
Анья вцепилась в его руку, глубоко впиваясь ногтями в незащищенную рукавом кожу.
- Стой на месте, сладость моя. Ты не знаешь, куда идти.
Он с трудом заставил себя замереть.
- А ты знаешь?
- Конечно, - ее ноготки впились глубже, раня кожу, и он почти застонал от пьянящего чувства боли. – Люциен мне все рассказывает.
- Тогда веди нас и немедленно. Я не проведу ни секунды в этом здании, и ворвусь в каждый дом, магазин и любое другое попавшееся на пути заведение, если понадобиться.
- Такой нетерпеливый, - она цокнула язычком и отпустила его. – Обожаю это в мужчинах. Просто… держись рядом со мной. Если можешь.
С этими словами она двинулась вперед. Остальные пошли за ней. Нагретый, пыльный воздух стал прохладным и прозрачным, наполненным хорошими и не очень ароматами: свежие цветы, автомобильные выхлопы, горячая выпечка и приторные духи. Разноцветные огни пульсировали на вывесках – «У нас обнаженные танцовщицы» - и рога трубили в громыхающих мелодиях. Шаги раздавались со всех сторон, но ничто не могло заглушить беспорядочного биения Рейесового сердца.
Когда-то он мечтал о путешествиях, о познании этого нового мира, от которого прятался сотни лет, но он был привязан к Будапешту проклятием Мэддокса. Сейчас же ему было певать на окружающий его мир. Он просто хотел добраться до Даники.
Хотя они изо всех сил старались оставаться в тени, смертные заметили их. Некоторые отпрыгивали с их пути, некоторые таращились во все глаза. Большинство улыбалось, казалось, восхищаясь ими. Не типичная реакция; даже жители Будапешта вели себя скорее почтительно, чем дружелюбно. Голливуд, как сказал Сабин. Рейес понял, что люди решили, что участвуют в съемках фильма.
Пару раз Парис останавливался, чтоб сорвать поцелуй с губ податливых женщин. Он, так же как и Рейес, не мог устоять пред своим демоном, потому когда демон Разврата желал развлечься, Парису приходилось находить для этого время. В противном случае он ужасно слабел. Но впервые за все проведенные ими вместе тысячи лет Парис, казалось, не наслаждался поцелуями.
Рейес не замедлял шаг, не ждал друга и не спрашивал, что случилось. Он весь дрожал от нетерпения, что нарастало с каждым новым шагом. Анья завернула за угол, ее светлые длинные волосы напоминали маяк в темноте ночи. Она провела их вдоль грязного переулка, где запах мочи пропитал воздух.
Заворачивая за следующий угол, девушка подбадривающе улыбнулась им через плечо.
- Мы почти пришли.
Рейес вытащил кинжал и пистолет. Они были так знакомы ему, почти часть его, практически являлись естественным продолжением его рук.
Еще совсем немного и ты увидишь ее. Скоро, очень скоро, начнется схватка.
Он никого не оставит в живых.
Рейс чувствовал, как струится адреналин в жилах его друзей. Война была их частью, жила в каждой клетке их тел. В конце концов, они были для этого и созданы.
Олимпийцы, их творцы, знали с какой легкостью можно победить любого небожителя, ведь сами они воевали и пленили Титанов. Пытаясь защититься от подобной участи, Олимпийцы воспользовались кровью бога войны, чтоб породить бессмертных воинов и создать для себя армию защитников.
После трагедии со смертью Пандоры и пропажей ларца демоны были заключении внутри ответственных за это воинов, и боги изгнали их на землю. Были созданы новые воины. «Хотя они мало помогли Олимпийцам в конечном итоге», - подумал Рейес, довольно улыбаясь.
- Еще совсем чуть-чуть…- взволнованно выдохнула Анья. Лучшей замены Мэддоксу не стоило искать. Анья обожала насилие.
Большой мусорный бак горел впереди, искрилось золотое пламя, и вздымался дым. Четверо мужчин стояли вокруг него, один держал ложку, расплавляя небольшой, твердый кусочек в пенящуюся жидкость. Другой рукой он шприцом набирал эту жидкость. Остальные ждали своей очереди.
Наркотики. Как же Рейес мечтал, чтоб они действовали на него. Но он перепробовал их все, от курева до таблеток и уколов. Ничто не могло затмить его нужду боли.
Анья внезапно остановилась в конце переулка. Там показался выходящий из тени Люциен. Они с Аньей поцеловались, и его рука автоматически обвилась вокруг талии богини.
Рейес отвел взгляд, поскольку в данный момент не мог вынести вида их любви. Кого он пытался обмануть? Он не мог вынести этого и в любой другой момент.
Переулок разделялся на три: налево, направо и прямо. Пять зданий взирали на него в свете половинчатой луны. Ему не надо было спрашивать, где держат Данику. Внезапно он смог различить ее аромат грозы. Он смог прочувствовать ее страх до мозга костей, словно тот исходил от красного кирпичного магазинчика перед ним.
Оружейный магазин. Какое совпадение. И ирония. Со всеми их разговорами о мире Ловцы должны были выбрать здание церкви.
- Наверху есть частные комнаты. Она в одной из них, - мрачным тоном сообщил Люциен. – Люди были странно молчаливы, будто бы знали, что я там.
Ком встал в горле Рейеса.
- Она…жива?
Слова с трудом слетали с языка.
- Да.
Он сглотнул. Нечто в поведении Люциена не давало ему покоя.
- Но?
- Она по-прежнему спит.
Его пальцы сжали оружие.
- Сколько сейчас Ловцов в здании?
- Двенадцать. Некоторые недавно ушли.
- Их главарь?
- Один из тех, кто ушел.
Мерзавец. Однако Рейес найдет его. Вскоре. Когда Даника будет в безопасности, гневу его не будет преград.
- Один из них, кажется, ее охраняет, - сказал Люциен. – Он почти не отходит от нее. Он сейчас там и смотрит, как она спит.
- Он… притронулся… притрагивался к ней?
- Не со злостью.
Тогда как? С вожделением?
- Ее насиловали?
Зубы Рейеса сцепились от мрачной потребности ударить кого-нибудь.
- Не знаю.
- Он мой, - не смотря на притворное спокойствие его голоса, намерения его были ясны. – Никому не сметь к нему приближаться.
Люциен кивнул.
- Хорошо. Время битвы пришло.
Рейес оттолкнул друзей и ринулся к зданию. Когда он вошел, зазвенел колокольчик, извещая о его присутствии. Человек за прилавком как раз начал улыбаться – пока не заметил жестокого выражения Рейесового лица. Улыбка застыла на полпути, и ненависть заполнила глаза Ловца.
Рейес отметил, что они никогда не встречались, но мгновенно поняли, кем являются друг другу – врагами.
- Где она?
- Ты убил моего сына, демон.
- Я никогда не встречал твоего сына, Ловец.
- Ты язва на теле мира, все вы, и вы в ответе за любую смерть. Однако вам недолго осталось. Да здравствуют Ловцы!
Словно он уже давно поджидал Рейеса, мужчина вытащил полуавтомат с глушителем.
Рейес поднял свой собственный пистолет. Они выстрелили одновременно. Рейес для того, чтоб уничтожить. Ловец – чтоб ранить. Убийство даст волю демону, а Ловцы всеми способами избегали этого. Знание действовало так же, как и оружие.
Пуля попала Рейесу в плечо, и он рассмеялся от восхитительного укуса. Мозг Ловца забрызгал стену позади него, человек не смеялся. На миг Рейес огорчился, но напомнил, что не может быть мира, пока Ловцы живут, чтоб распространять свою ненависть.
Один готов. Одиннадцать ждут своей участи.
- Эй. Оставь кого-то и нам, - буркнул Сабин, обходя Рейеса и двигаясь вдоль прилавка к двери. Выбил ее, открывая узкие ступени лестницы.
- Славная работа, Болюнчик, - Анья хлопнула его по макушке. – Теперь остальные знают, что мы здесь.
С этими словами она взлетела по ступеням, догоняя Сабина.
Кровь капала из Рейесовой раны, когда он поднимался наверх.
- Позвольте мне присоединиться к моей дорогой жене и с небес взирать на ваше уничтожение, - прокричал смертный, но умолк со следующим приглушенным звуком выстрела. Послышался вопль. Бульканье. Стук падающего на пол тела.
Шаги.
- Увидимся в аду, демоны, - воскликнул другой человек, но и он вскоре умолк.
- Она в третьей комнате справа, - сказал Люциен, внезапно оказавшись рядом с Рейесом.
Они достигли конца лестницы и кинулись в разные стороны. Рейес столкнулся только с одним Ловцом перед тем, как добраться до комнаты Даники. Тот Ловец тоже выстрелил в него, целясь в живот.
Рейес не останавливался ни на миг, его адреналин зашкаливал, а демон захлебывался счастьем.
Улыбаясь, он поравнялся со смертным и перерезал тому глотку. Затем он оказался перед дверьми спальни. Выбил ее ногой, не волнуясь о замке. Все это отнимало слишком много времени.
Хлопок и свист коснулся его слуха, когда новая пуля пронзила его, на этот раз засев в бедре. Колени задрожали, когда слабость попыталась одолеть его, но он сумел устоять. Кровь лилась ручьями, демон напевал, а Рейес осматривал комнату. Даника лежала на кровати, прикованная, неподвижная. Смертный возвышался подле нее, дрожа и бледнея, но направляя пистолет на Рейеса.
- Я давно ждал этого момента, - хрипло проговорил человек. – Мечтал о нем. Жаждал его. И вот теперь ты здесь.
Рейес глянул на татуировку: знак бесконечности, симметричный, черный.
- Вот он я. Ты прикасался к ней?
- Словно тебе есть дело до простой смертной.
Новый выстрел. Рейес отпрыгнул в сторону. Боль пришлась бы ему по вкусу, но он больше не хотел терять кровь. Следующие пять минут слишком важны.
Пуля просвистела мимо него, и он сам поднял пистолет. Прицелился.
- Что бы ты со мной не сделал, но быть здесь и наблюдать за женщиной стоило того, - сказал человек, а Рейес нажал на курок. Выстрел. Ловец упал на покрытый ковром пол и больше не поднимался.
Через миг Рейес оказался рядом с Даникой, разрывая оковы и освобождая ее запястья и щиколотки. Он схватил сонную девушку на руки, его кровь капала на ее испачканную белую футболку и слишком бледное лицо. Темные волосы прилипли к ее голове, щеки запали – сколько же килограмм она потеряла? – а ресницы отбрасывали призрачные тени, что сливались с синяками под ее глазами. На челюсти красовался еще один синяк.
- Даника.
Ее имя звучало одновременно как молитва и проклятье.
Она не шевельнулась.
Руки неподвижно висели, голова склонилась на бок. Находясь при памяти, она бы оттолкнула его. Он предпочел, чтобы так и случилось, вместо этой… безжизненности. Этого небытия.
Позади него звуки битвы прекратились, раздался вой сирен. Он услышал, как его друзья вбегают в комнату. Это не волновало его. Он крепче сжал Данику – так много времени прошло с того момента, как он видел и обнимал ее – прижимаясь шеей к ее щеке.
Ее кожа была холодна, так холодна. Точно лед. Сердце едва слышно билось в груди девушки.
- Люциен? – прохрипел он. Горячие слезы затмили глаза воина.
- Я здесь, друг мой, - мужская рука легла на его плечо. – Они знали, что мы придем и были готовы, но сейчас они все уже отправились на тот свет.
- Плевать мне на это. Забери нас домой.

...

Kliomena: 09.10.09 21:38

Девочки, а это вы Рейеса так обозвали? Прикольно!

Empreess, в каком именно смысле причесали? Повыкинули открытые маты и секс?

...

Empreess: 09.10.09 22:05

Его, любимчика нашего!
Когда читала не могла избавиться от сравнения с "Джентльменами удачи" , - испанские "редиски", "нехорошие человеки" =вообще не ДЖЕНА!=

...

Kliomena: 09.10.09 22:24

 » Глава 5

Даника так давно замерзала, что обжигающе-горячее одеяло, которым ее обернули, вырвало девушку их глубоко сна. Ее глаза открылись, и вздох сорвался с губ. Отголоски ее кошмарных снов отказывались стихать, не позволяя рассмотреть окружающую обстановку. Она видела только тьму, что перемежалась багряными полосами, словно ночь истекала кровью от смертельных ран. Она слышала лязг мечей, злобный смех демонов и звук катящихся по полу голов.
«Смерть, смерть», - твердил каждый ее вздох.
Успокойся, просто успокойся. Это все не настоящее. Ты же знаешь.
Бабушка некогда страдала от подобных снов. Снов, где правили демоны, и царило зло. Эти сны довели слабонервную женщину до попытки самоубийства в шестьдесят пять лет.
Сны не предсказывали будущее, поскольку они никогда не сбывались. Так было, пока Рейес и его друзья не появились в ее жизни. Но сны были настолько правдоподобными, что Даника понимала страх и боль своей бабушки.
По большей части сны были бурными, каждая мрачная сцена была пропитана воплями и обреченностью. Так было в течение всей ее жизни. Кровавые смерти. Обычно проснувшись после очередной исполненной боли ночи, она рисовала все увиденное, чтобы выбросить это безумие из головы.
Однажды, не придумав ничего лучше, она показала родителям одну из своих зарисовок. Они так испугались и огорчились, смотрели на нее, как на одного из нарисованных ею же монстров, что больше она ни одной душе не показывала свои картины. Кроме того ей самой не нравилось смотреть на них.
Хотя порой к ней приходили абсолютно умиротворяющие видения. Ангелы, что парят в ярком лазоревом небе на распростертых крыльях из белых перьев. Их красота всегда восхищала девушку, и она просыпалась с улыбкой и полная сил, а не дрожа в холодном поту, как сейчас.
- Я здесь, ангел. Я здесь.
Этот глубокий, богатый голос пришел из ее кошмаров и тех райских картинок, одновременно принадлежа небесам и преисподней и действуя на нее подобно чарующему искушению. Пока она так лежала, плохие сны отступали, а тьма прояснялась, свет вытеснял ее из головы девушки.
Она рассмотрела спальню, но не ту в которой она засыпала. В этой на стенах висело оружие: от метательных звездочек до мечей и кинжалов. Даже секиры. У стены стоял полированный туалетный столик, но стула рядом не было. Хозяин не садится там? Чтобы рассмотреть свое отражение или расчесать волосы?
Хозяин? Откуда ты знаешь, что эта комната принадлежит мужчине?
Она размеренно дышала, ощущая знакомый аромат сандалового дерева и хвои. Ох, она знала. Определенно хозяин спальни мужчина и именно тот самый. Осознание потрясло ее до глубины души. Может быть, она все же ошиблась. Пожалуйста, пускай она ошибается.
Кровать была застелена черным хлопком; повернув голову, Даника увидела, что рядом с ней находится полуобнаженный мужчина. Мужчина, чья кожа напоминала шоколад и мед, под которой бугрились рельефные мускулы. На груди его не было ни волоска, но от одного плеча до другого тянулась угрожающая татуировка-бабочка, которая захватывала и шею мужчины.
Угрожающая бабочка – два слова, которыми можно было описать только одного мужчину.
Рейес.
- О, Боже.
Она резко села, отталкивая его. Задыхаясь, девушка отползла на край кровати, опасаясь поворачиваться к нему спиной. Ей вспомнился обрывок их разговора со Стефано.

- Что если они попытаются убить меня?
- Этого не случится, - уверенно ответил он.
- Откуда вы знаете? Вы не можете быть уверены.
- Они – мужчины. Ты – женщина. Подумай сама. Кроме того они могли и ранее причинить тебе вред, но не сделали этого.
- Они предупреждали, чтобы я держалась от них подальше.
- Почему?
- Не знаю.
- Так узнай. Узнай все, что сможешь. Про их оружие, их слабые места, их планы, их вкусы и предпочтения. У тебя будет телефон. Маленький, его легко спрятать. Даю тебе день, чтобы освоиться. После этого мы будем созваниваться каждую ночь, если получится.
- А как же вы? – спросила она, просто не желая в том момент обдумывать опасность подобного шпионажа. – Вы не женщина. Но вы умны, а они убьют вас, если найдут здесь.
- Ко времени их прибытия меня здесь не будет. Я буду наблюдать издалека, если смогу. Остальные будут тебя охранять, чтобы удостовериться, что Повелители не намерены причинить тебе вред, так что не беспокойся. Эти люди готовы пожертвовать жизнями, чтобы обеспечить падение демонов. Не дай их смертям оказаться напрасными.
- Что? Черта с два. Я не хочу, чтобы кто-либо приносил себя в жертву.
- Тебе будет спокойнее, если я скажу, что они сбегут, как только появятся Повелители?
- Да.
- Значит, они сбегут.
Однако случилось ли это?

Рейес медленно сел, и их взгляды встретились в жаркой схватке. Его взор был таким же темным, как и его кожа, и буйным. Ее – слегка влажным от непрошенных слез. Его губы напряженно изогнулись. Девушка опустила глаза и осмотрела остальную часть его тела. Его соски были так остры, что могли бы порезать стекло; на плече, груди и животе виднелись заживающие раны.
- Где я? – тихим шепотом спросила она.
- В моем доме.
- В Будапеште?
- Да.
Она прищурилась, не в силах вспомнить, чтоб ее перевозили с места на место.
- Как я здесь оказалась? Как ты нашел меня?
Он отвел взгляд, прикрывая глаза ресницами.
- Ты знаешь, что я не человек. Ведь правда?
Даника желала бы не знать этого и не начинать подобный разговор.
«Что ж, Рейес, я знаю, что ты демон. Твой заклятый враг открыл мне на тебя глаза, и сейчас я здесь, чтобы помочь ему уничтожить тебя»
- Ты пришел за мной, - сказала она, меняя тему.
Часть ее надеялась на это; другая – боялась этого.
- Да, - повторил он.
- Зачем?
Сейчас, когда его взгляд не держал ее в плену, она сумела осмотреть саму себя. Хвала Господу, она по-прежнему была одета. Свитер с нее сняли, но ее белая футболка по-прежнему была в пятнах жира и крови – ее и мужчины, которого она ранила, а джинсы были порваны в схватке с напавшим на нее. От нее воняло. Сколько она уже носит эту одежду?
Внезапно кровать вздрогнула, и ее взгляд вернулся к Рейесу. Он прислонился спиной к изголовью, увеличивая между ними расстояние. Это должно было порадовать ее. Да, должно было бы.
- У меня такое чувство, что я всегда буду приходить за тобой.
Его сердитый голос прорезал тишину, а обвинительное выражение лица взваливало весь груз ответственности на нее.
Глаза девушки вновь стали узкими щелочками.
- Позволь угадать. Ты всегда приходишь за мной потому, что тебе нравится причинять мне вред. Почему же тогда ты просто не убил меня во сне? Я бы не смогла сопротивляться. Ты мог бы запросто перерезать мне глотку. Разве не это ты собираешься в конечном итоге сделать? Или передумал?
На лице мужчины заходили желваки. Он сохранял молчание.
- Ты захватил и мою семью тоже?
Ответа не последовало. Новое движение челюсти.
- Отвечай мне, черт тебя забирай! – она ударила кулаком по матрасу. Отчаянный и панический жест не принес облегчения от внезапно шевельнувшегося в груди ужаса. – Ты знаешь, где они? Знаешь, живы ли они?
Наконец-то он соизволил вновь заговорить.
- Я ничего им не сделал. Даю слово.
- Лжец!
Даже не поняв, что творит, девушка оказалась рядом с ним, влепила ему пощечину, а потом заехала кулаками по ранам, чтоб причинить еще больше боли.
- Ты что-то знаешь. Ты должен что-то знать.
Веки мужчины опустились, и блаженная улыбка изогнула уголки его губ.
Ее гнев усилился.
- Ты находишь это забавным? А как насчет такого?
Закипая и сама не понимая, откуда взялось ее возбуждение, она подалась вперед и впилась зубами в его шею, мгновенно ощущая вкус крови.
Он застонал. Руки запутались в ее волосах, не отрывая от себя, а притягивая ближе. Она не оказала сопротивления, не смогла. Огарки ее злости и беспомощности смешивались, распадались и превращались в нечто неопределенно сладостное. Его жар… такой чудесный, такой чертовски приятный. Он обжег ее до глубины души, языки пламени лизали, поглощали ее. Ей нравилось это, нравилось ранить его, чувствовать его под своими губами, и от осознания этого ей стало стыдно.
Меж ее ног его плоть восстала и затвердела. Звук его следующего стона смешался с ее собственным. Он выгнулся ей навстречу – да, именно так – и она процарапала ногтями дорожки по груди к его соскам.
Грубый звериный рык наполнил ее слух, когда его руки легли на ее талию, сжали. Он потерся бедрами. Снова. Она хотела, чтоб он продолжал это делать. Но через минуту он замер.
- Прекрати, Даника. Ты должна остановиться.
Нет, она не желала останавливаться. Она хотела – что, черт тебя забирай, ты творишь? Кусаешь врага?
Ее челюсть расслабилась. Судорожно вдыхая, девушка отпрянула. Он опустил руки, на лице его отразилась мука и напряжение. Тыльной стройной дрожащей ладони она вытерла рот. Все тело ее сотрясала дрожь. Соски превратились в ноющие бусинки, а живот свело. Металлический привкус покрывал язык.
Рейес передвинулся, накрывая одеялом свое явственно просматривающееся сквозь джинсы естество. Щеки мужчины пылали. Ему было стыдно? Кровь капала с шеи и струилась по груди точно узкая извивистая речушка. Пока она таращилась, кровь засохла, и след от укуса частично зажил, покрываясь струпьями.
«Монстр», - напомнила она себе. – «Он – монстр»
Ужас – от собственных чувств и действий и от сущности этого мужчины – охватил ее. Должно быть, он отразился и в ее лице, так как Рейес проговорил:
- Больше не прикасайся ко мне, и я не трону тебя.
- Не волнуйся, - неистовая судорога завладела ее телом, и ей пришлось обхватить себя руками. Она хотела сделать ему больно, ей даже понравилось. Серьезно, что с ней такое твориться? – Я и близко к тебе не подойду.
- Хорошо, - он помолчал, скользя взглядом по ее фигуре. Ища раны или нечто более эротичное? – Что те люди сделали с тобой?
Сейчас он говорил равнодушно, словно ответ ее не имел никакого значения.
Это безразличие раздражало ее. Она ненавидела его, так почему же хотела, чтоб он переживал за нее?
- Они…
Голова девушки внезапно пошла кругом. Тяжелый стон прорезал воздух. Даника поняла, что это она стонала. Веки опустились, такие тяжелые, что она не могла более держать их открытыми. Она решила, что адреналин исчерпался, лишив ее сил.
Как давно она уже не ела? Стефано не кормил ее, только каждые пару часов давал пару глотков воды. И колол ее чем-то, от чего мозг ее туманился, и она возносилась в небеса перед тем, как свалиться в бушующий океан и разлететься осколками.
- Мы не можем слишком облегчать их задачу, - говорил Стефано. – Мы знаем, что демон Смерти пойдет по оставленному следу и не заподозрит, что мы ждем его. Нам пришлось приложить немало усилий, чтоб этот твой плен выглядел правдоподобно, и я не хочу испортить все в последний миг. Потому никакой еды, свежей одежды. Мы можем приспать тебя или избить. Что предпочтешь?
- Ни то, ни другое.
- Выбирай или я сделаю выбор за тебя. Не забывай, Даника, ты делаешь это ради своей семьи.
- Слишком большая цена за мою информированность, - обиженно усмехнулась она. – Давайте свое снотворное. Опять, очевидно.
- Даника, что эти люди сделали с тобой?
Настоящее столкнулась с прошлым, отрывая ее от этих сюрреалистических размышлений. Глупая девчонка. Рядом с Рейесом надо быть начеку.
Она открыла глаза. Поняла что, с трудом различает окружающую обстановку, а Рейес просто темное пятно перед ней. Его пальцы сжимали ее плечи и тянули вниз…бережно…нежно. Когда зрение прояснилось, она заметила, что его обычно резкие черты лица смягчились, светясь заботой.
- Не прикасаться, - пробормотала девушка. Восхитительное тепло опять окутало ее. Возможно, в этом виновата выпитая ею кровь демона. – Мы же договаривались.
- Шшш, - его дыхание скользнуло по ее щеке, такое теплое, как его прикосновение. – Отдохни. Поговорим потом.
- Отправляйся к чертям в ад.
Он прекрасно расслышал ее слова.
- Разве ранее мы не обсудили эту тему? Я уже там.
«Сопротивляйся. Борись с ним!»
Она попыталась, на самом деле, но темный туннель затягивал ее все глубже и глубже.
- Где моя…мама? Сестра? Бабушка?
- Уверен, с ними все в порядке.
Пальцы погладили ее лоб, бровь, мягко закладывая пряди волос за уши.
- Я хочу… увидеть…их. Я не буду… спать. Ты не сможешь меня заставить. Хочу есть.
- Я накормлю тебя.
Легкое прикосновение… губ? Да, он коснулся губами уголка ее рта.
Она глубоко вдохнула, неожиданно утопая в аромате мужчины и пряностей и чувствуя себя невыразимо счастливой от этого.
- Ненавижу тебя, - проговорила она, желая на самом деле это ощущать.
- Знаю, - прошептал он ей на ухо, обжигая своим теплым дыханием. – Спи, ангел. Ты в безопасности. Я больше не позволю, чтобы что-то плохое случилось с тобой.
Она обмякла. Прохладный матрас прижался к ее спине. Пламя сверху, лед внизу. Не в силах более противиться она провались в темноту туннеля. Забытье поглотило ее.

Она здесь, в его кровати. На его ложе.
Ожидание ее пробуждения было само по себе отличной тренировкой выдержки, и Рейес начинал побаиваться, что Даника не проснется никогда. Затем она на миг приоткрыла веки, открывая его взору свои яркие изумрудные глаза, и тут он получил настоящий урок самобичевания.
Демону Боли не понравилось, что Рейес на цыпочках покидал комнату. Еще, он желал еще укусов и царапин и боли.
«Нет»
Демон рычал в его голове.
Рейес подошел к двери, бросив лишь один взгляд через плечо. Темные локоны Даники разметались по его подушке, ее лицо покоилось там, где обычно спал он. Мужчина исполнился гордостью от осознания этого. В эту минуту она могла вдыхать его запах, делая его частью себя.
Или же нет.
Даника спала беспокойно, глаза метались под веками, тело содрогалось, легкие стоны вырывались из груди. Снилось ли ей то, что с ней проделывали Ловцы? Что они с ней делали? Пытали, чтоб получить информацию? Насиловали?
Она не ответила, когда он спрашивал, вообще ничего не сказала. Он не давил на нее, однако заметил, как ускорилось пульсирование жилки на шее девушки, как она побледнела и паника отразилась в ее прекрасных глазах.
Сжимая кулаки, он спустился вниз по лестнице на кухню. Скоро. Он увидит ее снова, снова будет говорить с ней и узнает правду. Должен узнать. И возможно к тому времени он забудет ужас, отразившийся в ее взгляде, когда она поняла, что он наслаждался укусом.
Боги, тот укус. Его сердце еще не успокоилось от удовольствия после него. Он обнимал Данику, а ее маленькие острые зубки впивались в его шею. На один миг она страстно откликнулась ему; она хотела его, не могла удержаться и не тереться о его член. Затем он понял, что не его она хотела, но саму боль. Демон уже затмил ее разум, и Рейес приказал девушке остановиться. Она отпрянула. Физическая агония, испытанная им в тот миг была самой худшей за всю его жизнь – и самой лучшей.
Демон Боли жаждал продолжения.
Трясущимися руками Рейес открыл холодильник. Парис закупал продукты, потому Рейес никогда не знал, что сможет найти. Сегодня выбор пал на мясо и хлеб. Что ж получится сэндвич.
- Где Аэрон? – раздался позади голос Люциена. – Я выполнил свою часть сделки. Пришел твой черед.
Рейес не обернулся.
- Я отведу тебя к нему. Утром.
- Нет. Ты сделаешь это сейчас.
Рейес вытащил упаковку с мясом индейки и ветчину, по очереди их рассмотрел и пожал плечами. Не зная, что бы предпочла Даника, он решил принести ей и того и другого.
- Даника слаба и голодна. Я позабочусь о ней, и тогда буду весь в твоем распоряжении.
Обычно такой спокойный Люциен издал низкий рык.
- Каждая проведенная им в заточении минута наверняка кажется ему невыносимой. Наши демоны не в силах терпеть плен своих хозяев, и тебе это известно. Скорее всего демон Гнева вопит об освобождении.
- Надо ли мне вновь напоминать тебе, что он сам умолял об этом? И как я понимаю, едва Аэрон окажется здесь, его придется… заточить? Какая разница если тюрьма находиться в другом месте? Кроме того, он не желает находиться рядом с нами.
Рейес бросил упаковки на стол и взял буханку хлеба. Пшеничный.
Любит она хлеб или батон? После минутного раздумья он решил использовать оба. На всякий случай. Распаковав батон, он принялся его нарезать.
- Я прошу всего лишь одну ночь.
- А если он умирает? Да мы бессмертные, но при стечении неблагоприятных обстоятельств можем отдать концы, как любая живая душа. И это ты прекрасно знаешь.
- Он не умирает.
- Откуда ты знаешь? – настаивал Люциен.
- Неким образом я каждую минуту чувствую, как внутри меня пылает его отчаяние. Оно усиливается к каждой секундой, и я уверен, что он полностью во власти демона Гнева, - Рейес вдохнул, задержал воздух внутри, затем медленно выдохнул, подавляя внезапный приступ ярости. – Еще пару часов. Это все, что я прошу. Ради меня, ради Даники. Ради него.
Повисла напряженная пауза. Он положил два куска мяса на ломти хлеба и сложил их вместе.
- Хорошо, - согласился Люциен. – Несколько часов.
Он ушел, громко стуча каблуками.
Рейес изучающе осмотрел сэндвичи.
- Маловато, - пробормотал он. Смертным необходимо разнообразие. Ведь именно это говорит Парис о своих любовницах? Нахмурившись, Рейес снова порылся в холодильнике. Взгляд воина упал на упаковку пурпурных виноградин. Да, отлично. В прошлое свое пребывание здесь Даника за считанные минуты расправлялась с гроздями винограда.
Он перемыл все содержимое пакета и разложил виноград вокруг сэндвичей.
Что бы она захотела выпить? Воин направился вновь к холодильнику. Нашел там бутылку вина, графин с водой и упаковку апельсинового сока. Он точно знал, что Данике вино нельзя давать. Оно было приправлено небесной амброзией и однажды едва не погубило женщину Мэддокса Эшлин.
Рейес отставил охлажденную бутылку в сторону и наполнил высокий стакан соком.
- Проклятье, парень. Ты хочешь накормить армию?
Рейес бросил быстрый взгляд через плечо. Сабин прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Он был таким же современным модником, как и Парис, на груди его футболки красовались Пираты Карибского моря, однако ему не хватало Парисовой утонченности.
- Она голодна.
- Да я уж догадался. Но при ее комплекции она вряд ли сможет слопать все это. Кроме того она только что провела три дня у Ловцов. Ты должен помучить ее голодом, расспросить о деталях, и только получив ответы, накормить ее.
Протягивая руку, чтоб завладеть одним из сэндвичей, Сабин подался вперед.
Рейес схватил запястье друга и сжал.
- Сделай себе сам или останешься без руки. И она не сотрудничает с Ловцами.
Сабин изогнул бровь, изображая любопытство.
- Откуда ты знаешь?
У него не было ответа, но он не позволит кому-либо причинить вред Данике.
- Просто держись подальше от нее, - сказал он, - и оставь еду в покое.
- С каких пор ты стал так щедр? – поинтересовался Гидеон, внезапно оказавшийся с другой стороны. Он завладел сэндвичем прежде, чем Рейес сумел помешать.
«Щедрый» равноценно «жадный» в поставленном с ног на голову мирке Гидеона.
- Отвали, - прорычал Рейес.
Оба воина захохотали.
- Ага. Как скажешь, - бросил Сабин, и схватил сэндвич свободной рукой.
Рейес стиснул зубы.
«Я не подниму оружие против своих друзей. Я не подниму чертово оружие против своих друзей»
- Ох, чудненько! Еда, - в комнату вошла Анья бок обок с Эшлин, которую держала за руку. – Я не ошиблась, решив, что слышу сладкий аромат кулинарного гения.
Перед глазами Рейеса появился красный туман, и он схватил тарелку и стакан прежде, чем женщины смогли хоть что-то отобрать.
- Это для Даники, - резко сказал он.
- Но я на самом деле люблю индейку, - поджала губки Анья. Она была высока для женщины, но даже на четырехдюймовых каблуках доходила лишь до Рейесового подбородка. – Кроме того когда я готовлю сэндвичи сама, у меня никогда не получается так же вкусно, как и у тебя. Есть нечто особенно вкусное в еде, приготовленной руками мужчины.
- Это не моя забота, - он попытался обойти ее, но девушка вновь оказалась перед ним, упирая кулаки в бока. Воин вздохнул, зная, что она подставит ему подножку, если он вознамерится пройти мимо. – Люциен приготовит что-нибудь для тебя.
- Он собирает души, - вновь недовольно нахмурилась Анья.
- Тогда, Парис.
- Он в городе в постели очередной дурехи, нимфоман эдакий.
- Поголодай, - без сочувствия в тоне ответил Рейес.
- Я приготовлю, - предложила Эшлин, поглаживая свой слегка округлившийся животик. Ее беременность начинала проявляться. – И пока я буду этим заниматься, хочу услышать все про Данику.
Рейес не был уверен в своем отношении к появлению малыша. Будет ли тот демоном? Человеком? Он не мог решить, что будет хуже. Непрерывные внутренние терзания или смертность?
- Она в порядке. Больше сказать нечего.
- Приготовь что-то и для меня, - попросил Эшлин Сабин. – Я голоден на девяносто-семь процентов. Тот сэндвич, что я стащил, помог самую малость.
- Я сыт по самое горло, - сказал Гидеон, а это означало, что он на грани голодной смерти. Он отряхнул руки, чтоб избавиться от крошек.
- Мальчики, как вам не стыдно заставлять беременную женщину делать все за вас, - хмыкнула Анья.
- Эй! – Сабин ткнул пальцем в сторону прекрасной богини. – Ты же позволяешь беременной женщине готовить сэндвич тебе. Так в чем же разница?
- Беременна она или нет, а я позволю ей сделать сэндвич и мне тоже.
При звуках этого хриплого голоса все замерли. Обернулись. Дружно вздохнули. После чего так же дружно воскликнули:
- Торин!
Улыбаясь и раскрыв объятья, Эшлин шагнула к выздоравливающему воину. Анья вцепилась ей в плечо и дернула девушку обратно.
- Он – демон Болезни, сладчайшая, - произнесла богиня. – Если прикоснешься, то заболеешь, забыла уже?
- Ой, да, - улыбнулась Эшлин. – Рада, что тебе лучше.
Торин улыбнулся в ответ, хотя на лице его были заметны следы грусти и тоски.
- Я тоже.
Он выглядел точно так, как помнил Рейес – до того как Ловцы перерезали ему горло от уха до уха. Светлые волосы, черные брови и яркие зеленые глаза. Совершенная мужская красота и беспредельный ужас. Он носил черные перчатки, которые закрывали его руки от кончиков пальцев до подмышек, поскольку он не мог прикоснуться к другому живому существу, не заразив того чумой. Даже к бессмертному. Сами воины бы не заболели, но разнесли бы заразу среди людей.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил у него Рейес.
- Мне лучше, - взгляд зеленых глаз опустился к тарелке в руках Рейеса. – И я голоден.
- Прочь, - ответил Рейес. – Я рад, что тебе лучше, но поделиться мне уже нечем.
Улыбка Торина утратила оттенок грусти.
- Мне почти захотелось вновь оказаться прикованным к кровати. Тогда тебе пришлось бы с улыбкой подносить мне еду. Или знаешь что? – проговорил он, направляясь к Анье. – Твой друг взбирается по горе. Он без устали кричит, что желает перекинуть тебя через колено и отшлепать, потому я решил не убивать его, как приказывал Люциен. На правом бедре парня красуется кинжал, и другого оружия я не заметил. Он будет у входной двери в любую…
Тук. Тук.
Ухмыльнувшись, Анья захлопала в ладоши.
- Уильям здесь!
- Что ему понадобилось? – поинтересовался Рейес. – Люциен же сказал, чтобы он не возвращался сюда под страхом смерти, а ты ненавидишь его.
- Ненавижу? Да я обожаю его! Даже сделала так, чтоб он вернулся, держа в плену его любимую книгу. И к твоему сведению Люциен просто дразнил его угрозой смерти. Сейчас они ЛДН, клянусь.
Она вылетела из комнаты, счастливо хлопая в ладоши.
- Уильям! – через миг услышали находящиеся на кухне.
- Где моя книга, женщина?
- Где мои объятия, ты огромный медвежонок?
- Это тот самый Уильям, который доводил Люциена до безумия, пока Анья оправлялась от потери Ключа? – спросила Эшлин, в то время как в к ней подошел Мэддокс и заключил в свои объятия. – И что за книга?
- Тот самый, - подтвердил Мэддокс, уткнувшись лицом в ее щеку. – Про книгу я не знаю. Этот Уильм не произвел на меня впечатления интеллектуала. А что такое ЛДН?
- Лучшие друзья навеки.
Мэддокс нахмурился.
- Я не заметил, чтоб эти двое стали друзьями, хоть на минуту. Кому-то придется посадить его под замок до возвращения Люциена.
Эшлин таяла в руках своего мужчины.
- Кажется, Анье он нравится. Предлагаю оставить его в покое. Чем больше компания, тем веселее, ведь правда?
Рейес закатил глаза. Казалось, что в крепости каждый день решили устраивать вечеринки.
Пока Эшлин с мужчинами горячо обсуждали, кто и что будет готовить и что им делать с загадочным Уильямом, Рейес наконец-то смог сбежать, бережно удерживая тарелку и стакан.
«Ненавижу тебя», - так сказала Даника.
«Я знаю», - ответил он ей и говорил честно. Некогда он держал ее и ее близких, как пленников. Он помог Ловцам обратить на нее внимание. У нее были все причины презирать его. Но сейчас ему хотелось сделать для нее нечто хорошее. Нечто, о чем она бы могла с улыбкой вспоминать по прошествии времени. Даже если это была простая еда.
Он поднимался по лестнице, стараясь не пролить ни капли. Скорее всего, она еще спит. Ему не нравилась мысль будить ее, но так будет лучше. Его беспокоила ее бледность и залегшие под глазами синяки. Ей нужно подкрепиться.
Пока она здесь, он будет хорошо о ней заботиться. Она ни в чем не будет нуждаться.
Он проскользнул в комнату, но резко остановился, достигнув края кровати. Во рту пересохло, а красная мгла вновь затмила глаза. Черные простыни были смяты. Постель пуста.
Даника пропала.

...

kosmet: 09.10.09 23:39

Клио, ТЫ ЧУДО СПАСИБО

...

Moon Elf: 10.10.09 00:48

О-о-о!!! Прода!!! Спасибо!!! Перевод просто замечательный!!!

...