strelka:
17.09.17 19:25
Дорогой автор! Успеха вам в новом начинании. С радостью буду читать.
танюша-нюша:
17.09.17 19:52
Принимайте в читатели.
TIMKA:
17.09.17 19:58
Всем привет!
Элли, с почином!
Удачи! Пусть все будет в удовольствие!
«Всяк человек ложь - и мы тож»
Русская народная мудрость
И я в числе заинтригованных названием))
Коллаж и обложка замечательные! Спасибо Анне!
ПС: Я тоже птичек вижу трех)))
Olushka:
17.09.17 20:18
Элли, с новой темой! Вдохновения и свободного времени!
Ксе-ния:
17.09.17 21:21
Поздравляю с новой темой! Желаю легкого пера и послушного муза. Принимайте в читатели
Peony Rose:
17.09.17 22:25
Доброго вечера, читатели, очень рада вас видеть
Так, вроде бы сегодняшний сумасшедший денек подошел к концу, и я могу выползти из-за кулис и всем вам послать самые пламенные поцелуи ))) Благодарю тех, кого увидела в ЛК )
И да, птичек таки три. Счастливое число, надеюсь )
Первый рассказ сейчас редактирую, думаю выложить завтра.
И еще есть одна деталь. Для новых читателей ) Те, кто меня давно знает, знают и то, что я вредный автор, который любит помимо текстов грузить своих читателей всякими дополнительными штуками ))) Не пугайтесь - лекций не будет, статей скорее всего тоже, будут просто разные интересности. И конечно, обсуждения, как без них )
Чувствуйте себя как дома. Чай-печеньки вон там в углу в буфете. Спиртное не предложу, а то мало ли )
Всем счастья. Ваш утомленный солнцем автор
bazilika:
17.09.17 23:24
Элли, приветствую,и поздравляю с новой темой!
Название зацепило)))
"Эта теорема - про "Уста, не знающие лжи", уже была доказана одним из здешних авторов)))) И
стала для меня событием.
Но в этой теме, конечно же, значения будут новые, да еще и в разнообразных вариантах)))
Разрешите присоединиться)))
uljascha:
17.09.17 23:37
Пиончик, привет)
Красивая графика, интригующее название.
Посижу рядышком, хорошо?
Milusha:
17.09.17 23:44
С новой темой!
Удачи и вдохновения!
В читателях!
Шикарный коллаж и обложка, очень понравились. Жду главки!
Kianna:
17.09.17 23:55
Элли, с началом новой дороги!) Пусть для автора она будет полна новых творческих свершений, для читателей - интересных открытий, и для всех - самых приятных запоминающихся впечатлений)
Как все уже отметили, внимание привлекает интересная аннотация и красивая графика)
Удачи и Вдохновения)
Peony Rose:
18.09.17 10:45
» Уста, не знающие лжи
Дорога, серо-желтая и сухая, петляла. Путник шел не так чтобы быстро, но и не медленно. Впереди его никто не ждал, позади никого не осталось. Спешить ни к чему…
Услышав сзади топот копыт, он шагнул к обочине, оперся о посох и стал ждать.
Женщина, ехавшая на вороной кобыле, была очень красива. Он оценил в ней все: белоснежное породистое лицо, черные глаза, окаймленные густыми ресницами, изящные руки в перчатках из дорогой кожи, и такие же ноги в облегающих брюках и высоких начищенных сапогах. Кобыла слушалась всадницу даже не с полуслова, а с полувздоха – чмок губами, и топот стих.
Долгое время двое молча смотрели друг на друга. Наконец всадница рассмеялась. Смех этот был неприятным, чересчур громким и резким. Пожалуй, только он мог отвратить от нее случайного прохожего.
- Поэт.
- Ложь.
Обменявшись этими словами, двое снова смолкли. Над головой поэта с легким свистом пролетела птаха. Приблизившись к всаднице, птаха вдруг вскрикнула, резко забила крыльями, перевернулась и упала. На земле, скрючив лапки и вытянув шейку, она казалась игрушечной.
Поэт крепче стиснул посох. Черные глаза женщины расширились, она облизнула губы, как кошка.
- Я следила за тобой. Ты так жалок в своем упрямом желании опередить меня, дорогой. Разве ты не знаешь, что я быстрее ветра и облаков? Самая быстрая птица, зверь или рыба никогда не смогут обогнать меня.
Он поднял бровь.
- Неужели? Тогда что ты тут делаешь, беседуя со мной? Езжай своей дорогой, ложь.
Она усмехнулась, тронула повод, и колокольчики на сбруе отозвались мелодичным тихим звоном.
- Я просто развлекаюсь, милый. Скучно все одной да одной. Хочется иногда и побеседовать с кем-то… даже с дурачком вроде тебя.
Поэт спокойно выслушал оскорбление. Было время, когда он разгневался бы и начал спорить… Было. И прошло. Давно прошло.
- Я не спешу, ложь. И собираюсь сделать привал вон у того дерева. Развести костер, вскипятить воды в котелке, испечь немного картофеля… Спеть несколько хороших песен.
Всадница сощурилась и снова облизнулась.
- О. Печеная картошка. Давненько я ее не отведывала. От твоих слов у меня разыгрался аппетит. Веди, я последую за тобой, поэт. Между прочим, не хочешь подобрать эту птаху и сделать свой ужин более сытным?
И сильная рука с хлыстом указала на крошечные скрюченные лапки внизу.
Поэт только покачал головой. Развернулся и пошел прямо к высившемуся в стороне от дороги дереву.
Это был старый, коренастый дуб, чьи листья уже успели пожелтеть по краям от недавней засухи, а ствол зарос седоватым густым мхом. Под ним валялись сухие ветки, и поэт легко набрал растопки.
Пока он складывал костер, женщина спешилась и прищелкнула языком кобыле. Та заржала и унеслась прочь. Женщина обошла вокруг дуба, вздохнула, покосилась на поэта, ушедшего в работу, и похлопала рукоятью хлыста по ноге.
- Скучный ты, поэт. Все время думаешь о вечном. Вот даже сейчас, ковыряя эти ветки, ты размышляешь о том, как бы спеть людям прекрасную песню и подвигнуть их к добру. А ведь ты давно не мальчик и знаешь, что сколько бы песен эти людишки не выслушали – все равно будут творить зло. Им зло милее добра от рождения.
Поэт поднялся с колен и отряхнул одежду от грязи.
- А ты, смотрю, мастерица подслушивать чужие мысли.
- Еще бы, - усмехнулась женщина. – Я ложь. Я самая старая жительница этих краев, дорогой, и кому как не мне знать все обо всем.
- Даже так? Все обо всем? Хм… - Поэт почесал в затылке. – Ты погоди, я сейчас схожу к ручью за водой.
Женщина уже устроилась под дубом: спина опирается на корявый ствол, ноги вольно вытянуты. Она зевнула и закрыла глаза.
- Да-а, конечно. Ступай. Я буду здесь.
- Не сомневаюсь, - вздохнул поэт, беря котелок. – Куда от тебя, поганки, денешься…
Но последние слова он произнес очень тихо и в сторону.
Пока закипала вода и пеклась картошка, поэт успел сделать много полезных дел: наточить ножик, подшить ремень заплечного мешка, где хранилось его добришко, а также осмотреть и подлатать левый башмак.
Башмак, к слову, был настолько старым, что просил не только каши, но и пирогов, и меда, но покупать новую обувь поэту было накладно. В кошеле уныло звенело несколько медных монет. Этого хватит разве что на пару шнурков и половину подошвы.
Он вспомнил вдруг, что впереди, в нескольких лигах, есть большой торговый город. Там люди наверняка любят веселиться, а значит, можно будет насобирать денег на обновку.
- Я тебе давно предлагала работать на меня, - мурлыкнула ложь. Все это время она пристально за ним наблюдала. – Не раз, не два, между прочим. Могу и теперь повторить – иди ко мне на службу, поэт, будешь как сыр в масле кататься. А?
И она кокетливо потянулась, явив взору поэта нежную грудь в вырезе рубашки, шитой золотом. Оставшись равнодушным к столь соблазнительному зрелищу, он отвернулся и отбросил слой золы с краю костерка. Покопался там и, ткнув двузубой вилкой с длинной деревянной ручкой, достал картошку.
- Угощайся.
Ложь взяла еду голой рукой и откусила немного. Зажмурилась от удовольствия.
- О, да. Никто в мире не печет картошку так, как ты, поэт. Еще бы песни пел какие надо, и цены тебе не сложить.
- Это какие же? Лживые, в твою честь? – рассмеялся поэт. – Нет уж. Не дождешься, старая.
Ложь фыркнула и отбросила картошку в сторону. Глаза ее засверкали, как уголья.
- То поганка, то старая. Опять за свое, поэтишка? Смотри, я ведь могу в единый миг подвесить тебя на этом дубе ногами кверху! И будешь воронье кормить. Тощеват ты, правда, для корма, но ничего, они и костям будут рады!
Хохот поэта стал громче.
- Ох, забавная ты. Ну подвесь. Все равно ведь потом вернешься, отвяжешь и попросишь, чтобы я тебя развлек. У тебя же ни одной близкой души, кроме меня.
- Ишь ты, - ложь еще злилась, но тон сбавила. – А вот возьму и найду другого поэтишку и буду его преследовать, как тебя. Что, съел?
- Не найдешь. Сама знаешь, я последний в мире настоящий поэт, - зевнул собеседник. – Тем и дорог твой пустой душонке. И вообще… доедай уже и ложись спать.
Он достал старую пастушью флейту, наиграл на ней грустный мотив, а потом негромко стал напевать старую, милую песенку о том, как златовласая девушка пошла вечером в сад запирать калитку и встретила бродягу-поэта. Встретила – и на свою беду полюбила…
Ворча, ложь подвинула к себе оставшуюся еду и стала быстро с нею расправляться.
- Хоть я и не нуждаюсь в пище и воде, как ты, но делить с тобой ужин весело, - признала она, проглотив последний кусок. – Что ж, пойду лягу… Сделаю вид, что и сон мне нужен, как вам, смертным. Только одеялом я с тобой не поделюсь. Сам понимаешь, альтруизм мне чужд от природы.
Поэт только ухмыльнулся.
- Интересно, - сказала ложь спустя некоторое время, глядя на звезды. – А там есть кто-то, вроде меня?
Поэт громко и протяжно зевнул и заворочался.
- Вряд ли. Ты единственная и неповторимая.
- Я тоже так думаю, - согласилась ложь. Она перевернулась на другой бок, привстала и оперлась о руку. – Поэт. Эй, поэт!
- Что тебе? Я уже почти заснул.
- А знаешь, как в нашу последнюю встречу я тебя подставила? Ну, когда ты песней вылечил сумасшедшего богача, а его взрослые детки решили тебя за это убить? Ох, не хотелось им здоровья папочке, хотелось его в гроб положить побыстрее. А ты – взял и вылечил. Негодяй такой.
- И не говори. Просто мерзавец, - согласился поэт.
- Я и подсказала им, где ты спрятался. В подвале старого тавернщика Ривта. Но ты оказался не промах. Отбился от их слуг и сбежал, всего-то парочка сломанных ребер и выбитый зуб…
- Спасибо за похвалу. И как, хорошо развлеклась?
- Отлично. Ты так смешно ругался и ковылял мимо стражников у городских ворот.
- Да, это было смешно. А еще смешнее было, когда немного погодя я лежал больной в лачуге, а старая Халла, сына которой я когда-то вытащил из тюрьмы, делала мне припарки. У меня развилась лихорадка. И в один вечер над моим ложем встала смерть.
- А-а, сестренка. И как? Поговорил с ней?
- Поговорил. И знаешь, мои мысли ей настолько понравились, что она вознаградила меня особым даром.
Ложь насторожилась и села.
- Это каким?
- А таким. Смерть сказала, что отныне мои уста не будут знать лжи. Никогда. Так что ты проиграла, милая. Сколько не соблазняй, а петь я буду только правду. И портить тебе дело всюду, где смогу.
Зарычав, ложь вскочила с одеяла. В темноте глаз ее не было видно, но поэт чувствовал, что ложь вся дрожит.
- Чтобы вам обоим провалиться в тартарары! – заорала ложь. – Чтобы тебе и ей всю вечность икалось!
Она кинулась к дремавшей рядом кобыле и вскочила в седло. И с места взяла в галоп.
Прислушиваясь к удалявшемуся топоту копыт, поэт зевнул снова и лег поудобнее. Над его головой мерцали звезды, где-то звенел ручей, а в кроне старого дуба попискивали неведомые обитатели. Он задремал, и сны ему снились самые что ни на есть легкие и светлые.
…Шумит большой торговый город. На площади много людей. А поэт складывает новую песню, а за ней – еще одну. И еще. И так долго, пока не утомятся уста его, не знающие лжи.
Потом снова будут дороги, небо, такое широкое и свободное, изменчивые быстрые облака, реки, горы, овраги… Друзья будут радоваться, враги будут бояться. Женщины будут любить, вот только поэт даже в их ласковых объятиях станет вспоминать ту калитку, и душистый сад в вечернем сумраке, и теплые светлые пряди, растекающиеся по белым плечам девушки, и разлуку, и боль… Он возьмет себе ученика, научит петь правдивые песни, и много лет спустя ученик этот, ставший Королем поэтов, построит наставнику дом – для покойной старости.
А когда он сомкнет веки, придет, шурша темным одеянием, милосердная госпожа смерть, и скажет: «Ну что, поэт, устал? Идем. Не бойся ничего. Тебя ждет твоя Вечность».
Анна Лукас:
18.09.17 10:46
Доброе утро!
Элли, поздравляю с новой темой!
Желаю легкого пера и вдохновения!
Если можно, я тоже в читателях.
Очень красивая обложка!
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение