Карта ролевой игры "Пираты"

- Продолжай там, - показал он на Эда, отмечая, что другими уже ранеными занялись.

- Начните перевязывать самых легкораненых, - попросил он, мимолётно задаваясь вопросом, кто она, - Возьми Аньес, промывайте раны виски или ромом и перевязывайте покрепче.

- Давай, парень, - кивнул он, - Вот так, - сам свёл края раны, показывая, как держать, помог наложить пальцы правильно и взялся за иголку с ниткой, - Отпускай и берись там, - скомандовал через несколько стежков, поддерживая прошитый участок одной рукой и сводя следующий, чтобы *** переместил* руки дальше, - Да, так...
Закончив с шитьём и перебинтовав раненого, Джек с беспокойством всмотрелся в лицо по-прежнему неподвижного боцмана и приложился к жилке на шее. Она редко, но пульсировала, внушая надежду на то, что в чёртовом упрямце осталось достаточно жизни, чтобы выкарабкаться.
- Осталось только молиться, - тихо резюмировал Джек. Больше он ничего для Джеро сделать не мог, и его ждали другие раненые.

Следующие часы он только и делал, что промывал, мазал, шил, бинтовал одного за другим. Кто-то из девушек занимался тем же с наименее пострадавшими людьми, облегчив ему работу.

Какие-то время спустя Джек поднял голову, и не увидел очередного кандидата на его услуги и даже удивился. Неужели всё? Он попытался хотя бы примерно вспомнить, сколько человек прошло через его руки, и не смог. Перед глазами мелькали лица, тела, раны, бинты... Те, кому уже помогли, расходились, и в доме оставалось всё меньше народу. Странно, что совсем тяжёлых почти не было. Хотя нет, кто-то же говорил, что Добсон, врач с "Призрака", занимался ими на поле боя.
Его собственное плечо почти не ощущалось, видимо, там просто ссадина.
Он поискал глазами "свою" рыжую Аньес. Всё это время она крутилась где-то рядом, помогая по мере своих возможностей их людям. Людям, захватившим её. Людям, быть проданной в услужение которым ей грозила судьба.

Хорошо, что её не будут продавать, - подумалось ему. После всего это было бы совсем несправедливым и обидным. То, что это почти одно и то же - быть подаренной ему, а не проданной, Джеку как-то не приходило в голову. Самообман - удобная штука.

Он уселся на полу, устало прислонившись к стене, решив передохнуть пару минут, пока нет очередных страждущих.

- А? - промычал Джек и открыл глаза, которые сам не заметил, как прикрыл, - Аньес, - он едва заметно улыбнулся, безотчётно радуясь её присутствию и такому незамысловатому, но приятному жесту, - Ты как? Устала? - он помнил, что она его не понимает, но об этом как-то не думалось, - Садись, посиди, - приглашающе похлопал рукой рядом с собой.
И, когда девушка присела, просунул руку за её спиной и приобнял за талию, слегка привлекая к себе, касаясь плечом и бедром. Что-то приятное в этом тяжёлом дне...

- Джеро потерял много крови, и ранение в живот не из лёгких. Не обещаю, что выживет, но надеюсь что ему в этом хоть немного повезёт, - честно ответил Джек, - Он там, в углу гостиной, его нужно будет очень аккуратно перенести на досках или носилках, чтобы не тревожить рану. Тяжело раненых не больше одной пятнадцатой, но раны чистые, заживут, - подумав, он добавил к отчёту ещё деталь, - Ваш Добсон работает на побережье, и там тяжёлых может быть больше.

Она не отшатнулась, и зашептала что-то, в чём Джек разобрал упоминания про "хороший" и "с тобой", додумывая остальное предложение в примерно правильном ключе.
Когда же девушка приложилась на плечо и что-то замурлыкала, ему даже стало немного стыдно (ну, совсем-совсем немного) за свои намерения в отношении неё. Потому что под "оставаться с ним" он подразумевал большее, чем просто соседство или помощь по дому. И ещё ему было немного жаль эту смелую и открытую девушку, которой в жизни не везло настолько, что такие незначительные мелочи вызвали её доверие и стремление остаться с ним. Неужели в её жизни было настолько мало хорошего?
Если в его силах сделать её жизнь чуточку лучше - он постарается. И не даст в обиду, это точно.
Вот такие неожиданные благие намерения посетили его голову, пока кое-что не привлекло его профессиональное внимание.

- Что у тебя с ногой? - нахмурился Джек при виде засохшей крови.

- Я пока здесь, - пообещал Джек, - А потом ты знаешь, где меня найти.

Ещё неплохо было бы сполоснуться, - он посмотрел на окровавленные руки и одежду, но это много времени не займёт.


- Не тараторь, - Джек попытался её остановить и вычленить из потока слов максимум информации.

Рана - ерунда, но посмотреть всё равно надо, сделал он мысленную заметку на память.
Да, и башмаки добыть. И одежду тоже, добавил он ещё пункт в список заметок, глядя на загвазданную кровью одежду.
Помощь по дому - это хорошо, умница, Аньес.
Отдать? Бордель? Хм, кажется, надо кое-что прояснить.

- Ты - моя, - он взял её руки в свои, успокаивая и повторяя местами для надёжности на понятном ей языке, - Tu es mon. Будешь жить со мной. Vivrez ma maison. Аvec moi. Бордель - нет! Не-е-ет! - он ещё раз похлопал её по руке и осмотрелся вокруг. Кажется, его помощь больше не требовалась?

Джек поднялся с пола, поднимая за собой и Аньес.
- Ойё, дай одежды для Аньес? - спросил он, - И башмаки. И мыло, - он улыбнулся с показательным раскаянием за такое количество просьб.

- Сходим, отмоемся, потом твою ногу всё-таки посмотрю, - говорил он девушке, составляя вслух план на ближайшее время. Очень насущные дела на очень ближайшее время.

- Не всё зависит от него, Рэм, - не стал давать лишней надежды Уоррен, - Как твоя рана? Не разошлась? - он отметил свежую повязку на Рэмзи. Значит, кто-то его уже перевязал.


Кто поймёт этих женщин? Джек молча покосился на подрагивающие губы девушки. Что ей не нравится? Не понимает, что лучше с ним жить, чем возможная уготованная участь? Или что там она ещё может думать? Он покосился ещё раз, но прикушенная губа повернула его мысли в несколько иную сторону. ...Интересно, в постели она тоже закусывает губу? Или стонет от страсти? Или вообще не испытывает ничего и просто терпит, как делает немало женщин? И достаточно ли она понятлива, чтобы поладить с ним сегодня и..?


Он поблагодарил Ойё и по дороге к озеру сделал ещё одну заметку на память - купить Аньес какой-нибудь одежды. И ткани - пусть сошьёт себе что-нибудь. Шить-то она, поди, умеет? Все же девушки умеют шить, разве не так? Ладно, купит, а там выяснится. И языку бы её надо поучить. Он хоть и мало разговаривает, но предпочитает при этом быть понятым, и без лишних усилий в виде попыток вспомнить, как это сказать по-французски, в чём он и так не дока.


В ответ на просьбу он в очередной раз хмыкнул её стеснительности, но отошёл и отвернулся. А, услышав плеск, решил, что стоять вот так столбом - глупо, перебрался поближе и сел спиной к озеру. Заодно сразу снял башмаки, жилетку и рубашку, чтобы не терять потом на это время, и осмотрел своё плечо. Да, ерунда, всего лишь кожа содрана и кровь запеклась. И не забыть бы посмотреть ногу у его... лисички, вспомнил он определение Рэмзи.
Взгляд, брошенный при этом в её сторону был совершенно рефлексивным и не специальным. И уж точно не разочаровавшимся увиденным. Мокрые рыжие волосы вились по молочной спине, плавно переходящей в узкую талию, изгиб бёдер заманчиво белел сквозь прозрачную толщу воды. Джек почти сразу отвернулся, но короткого взгляда хватило, чтобы перед глазами осталась стоять эта картина.

Мужчина терпеливо дождался, пока Аньев выйдет из воды и начнёт одеваться, после чего быстро сбросил остатки одежды и зашёл по пояс в воду, внутренне радуясь её охлаждающим качествам.

После водных процедур они шли к дому. Джек, по обыкновению, молчал, проводя мысленную ревизию своих лекарств. Запасы были пополнены перед рейсом, но последствия сегодняшнего боя потребовали больше расходов, чем после обычного абордажа.
Уже почти у цели его кто-то окликнул, и он махнул Аньес на свою хижину, отправляя туда, пока он тут задержится.

Задержка оказалась недолгой. К счастью, потому что когда Джек прошёл вперёд, возле Аньес стоял один из пиратов, не с "Ястреба".
- Крошка, ты новенькая? - девушка пятилась, а тот гоготал и норовил её облапать, - Да я везунчик, попробовать новую девку одним из первых! И нечего ломаться, деньгами не обижу!
Пират говорил по-английски, но намерения его были слишком очевидны, чтобы она его не понимала. Зато он её испуганного лепета не понимал, да и не пытался, тесня бедняжку в сторону.

При виде этой картины Джек прибавил шаг, громко и зло окликая пирата:
- Кирк! - тот недовольно огляделся, раздосадованный помехе, - Это - моя женщина! - отрезал он с отчётливо звучавшей в голосе угрозой, кладя руку на плечо Аньес и перемещая себе за спину.
- Девок привезли для всех! - пират упрямо пытался отстоять свою добычу.
- Это моя женщина, - повторил Джек ледяным тоном, опуская руку на пояс, где висело оружие, - Спроси у Моргана, если не веришь.
- У Мооооргана... - протянул Кирк, прекрасно знающий нрав капитана, особенно когда к нему суются не вовремя или с неуместными вопросами. Да и с доктором ссориться - не самое умное решение, - Красивая девка, док, - наконец сказал он, признавая поражение.

Досадуя на себя, что не подумал о такой опасности, Джек за руку отвёл девушку домой.
- Выучи наизусть, - начал он, - Если будут приставать, говори... Si ils molester-dis, parles: "Я женщина доктора Джека Уоррена". Повтори! Répéter!
Добившись более-менее сносного звучания этой фразы, он немного подавил беспокойство, усадил Аньес на кушетку и и наконец-то посмотрел её ногу.
При ближайшем рассмотрении дела оказались не такими ерундовыми, как заверяла она. Грязная от хождения босиком, не отмывшаяся до конца даже в озере, довольно глубокая и рваная рана вызвала удивление, как Аньес вообще ходила с такой ногой? И какого чёрта он не посмотрел её пораньше?

Мысленно ругаясь на самого себя, Джек приступил к делу. Пришлось до крови растревожить рану, вымывая въевшуюся грязь, обеззараживая её специальным раствором. Раствор был жгуч - Джек это знал, и с сочувствием бросал иногда слово-другое своей подопечной, взывая к терпению. Говорил он по-английски, намеренно - Аньес пора привыкать к этой речи и учиться понимать её.

Наконец он туго забинтовал ногу, надел на неё обувь, которая удачно оказалась велика, и ножка уместилась в неё вместе с бинтами. Заодно посмотрел на ранку на лбу, понемногу заживающую и покрывшуюся подсыхающей корочкой. И, глядя на побледневшее личико, перенёс на кровать и приказал оставаться в доме и никуда больше не ходить. Убедился, что она всё поняла, и только тогда вновь пошёл в капитанский дом, где первым же делом попросил кого-нибудь отнести Аньес какой-нибудь еды.

- Решил добить себя? - Джек, неслышно вошедший в комнату, легко забрал из слабых рук фляжку, - Могу снять швы, только скажи, - невозмутимо предложил он, профессиональным взглядом рассматривая больного, отмечая и бледность, и боевой настрой.

- Я твоё нутро уже так продезинфицировал, что больше некуда, - усмехнулся Джек, внутренне радуясь этому спору. Раз спорит - будет жить.
- Пей бульончики и лечебные настойки. Будешь спорить, назначу Ойё старшей и разрешу заливать в тебя всё, что ей захочется, - пригрозил он.

- Имеют право, находясь на борту. Ты же, - Джек демонстративно осмотрел стены и пол, - ...В других условиях.


- Повредят, капитан Морган, - твёрдо заявил он, - Особенно потому, что он выпьет больше.
Он посмотрел на Стива и едва заметно отрицательно покачал головой, прося того не потакать капризам, в его состоянии могущих стать смертельными..
И даже если Джек и считал, что один-два глотка и в самом деле не окажут никакого особого влияния на организм, то в то, что Джеро ограничится таким малым количеством, ни капли не верил. И считал нужным ввести это ограничение, чтобы боцман был хоть немного поосторожней.


- В лечебных пьют здоровые люди, - продолжал стоять на своём док, - А больные пьют бульоны и лекарства, чтобы стать здоровыми и пить ром для здоровья.


- Нет, - категорично заявил Джек, скрестив руки на груди, и припечатал Джеро ещё парочкой ограничений, - Ни рома, ни мяса, никакой тяжёлой пищи. И не вставать, пока швы не заживут!

Просьба удивила Уоррена. В свете предыдущего спора она больше походила на хитрый маневр, если бы не состояние боцмана. Куда уж ему сейчас до таких хитростей.

- Нечего пока смотреть, - он покачал головой, - Только ж зашили... Спи и набирайся сил. Ойё позову.
Он спустился вниз и передал Ойё просьбу Джеро и ещё парочку указаний от себя.

В капитанском доме его помощь больше не требовалась, и Джек прошёлся по поселению, зайдя по пути к паре-тройке матросов погибшего "Ястреба", состояние которых вызывало опасение, и к нескольким местным жителям, попутно обратившимися к нему. Не прошёл он и мимо местного рынка, работающего, несмотря на недавнее нападение, где купил немного провианта для обеда, или ужина, как получится. И парочку вещей для оставленной дома Аньес.

Возле дома его по-прежнему преданно встречала брошенная по вчерашнем прибытии грязная одежда. Он так и не нашёл прислуги, но теперь имел надежду, что стиркой будет кому заняться.

А в хижине царила тишина, и он входил туда с лёгким беспокойством. А вдруг?... Что именно могло произойти вдруг, он не додумывал. Просто вошёл и увидел увенчанный ярким рыжим пятном клубок на кровати.
Джек отложил свёрток с одеждой и сгрузил на стол еду - лепёшки, фрукты и копчёное мясо. Выудил из своеобразного винного погреба, устроенного в полу, бутылку молодого вина, посуду из сундука и позвал зашевелившуюся девушку.
- Аньес? Иди ужинать, - он обернулся, спокойно и выжидательно смотря на неё.

- Молодец, - он улыбнулся уголком рта, одобряя и попытку начать говорить английские слова, и тому, что она явно чувствует себя лучше. Да и ножки, видневшиеся из-под юбки, несомненно, заслуживали его одобрения.


Понять неправильно её жест было можно, но сложно. И заморачиваться придумыванием сложных поводов Джек не стал. Ему всё видело довольно простым: его женщина проявляет к нему расположение, и это хорошо.
Он обнял её одной рукой и привлек поближе к себе, прижался щекой к встрёпанному затылку и погладил по спине.
- Будем ужинать? - спросил он с некоторым сомнением, - Dîner? - и тут же забыл о своих словах, зарывая пальцы в рыжую массу волос и всем телом ощущая парочку прижимающихся к нему округлостей. Он слегка потянул за волосы, побуждая Аньес поднять к нему лицо с острым - лисьим - подбородком. Ладонью тут же скользнул вперёд, погладил щёку, очертил этот острый уголок, коснулся большим пальцем пухлой нижней губы.
И пристально посмотрел в распахнутые глаза, всего несколько мгновений, и тут же, убедившись в чём-то, прижался к губам изучающим и требовательным поцелуем.

Когда Аньес отстранилась, Джек замер. Пожалуй, у неё в этот момент даже была возможность выбора. Очень небольшая, и не факт, что возможного. И им никогда не узнать, что было бы, если... Но сейчас в сторону улетала небрежно сброшенная рубаха. Его. Потом более аккуратно стянутая, с наслаждением от процесса обнажения тела - её. У Аньес была потрясающая молочная кожа, какая сама по себе бывает только у рыжих. Она вся оказалась как фарфоровая статуэтка.
Фарфоровая. Мягкая. Тёплая. Податливая.
Желанная.
Его.
Джек не спешил, сначала долго расцеловывая её губы, потом медленно скользя руками по её манящему телу, захватывая в плен холмики груди и потирая её вершинки, твердеющие на глазах. Свою порцию внимания получил и мягкий животик, и упругие полушария ягодиц, и длинные ноги, словно созданные, чтобы обхватывать мужчину или просто ласкать его взор. Наконец он перекатился с ней на кровати, подминая под себя. Ещё один крепкий поцелуй и долгий взгляд в глаза, и одно плавное движение сливает их в единое целое. И ещё раз. И ещё... Ещё много-много раз, пока его тело не потеряло контроль и он не излился в ту, которая отныне стала его.

- Прости, - прошептал он, когда пришёл в себя, и понял, что она не успела получить должного удовольствия, - Я поторопился. Исправлюсь, - губы растянулись в многообещающей улыбке. И он исправился, доводя руками, губами и всем телом свою лисичку до блаженной дрожи, только после этого позволяя себе расслабиться и догнать её в конце пути.

- Моя Аньес, - ещё немного позже негромко утверждающе заявил он, невольно улыбаясь и держа её в своих объятьях.
И, словно заверяя свои слова печатью, поцеловал рыжую макушку.
...Они так и не поужинали.