Следствие ведет Ева Даллас
Д + Р. Ирландский мотив - 2,
или
"Куча родственников!"
Явление кучи родственников из Ирландии еще предстояло и Ева об этом пока не подозревала, иначе ее нервозность заметила бы не только Делия Пибоди, которая и без нового звания детектива проявляла чудеса прозорливости, если это касалось мужа лейтенанта Даллас. Пока кроме отсутствия Рорка они имели убийство, что было не особо приятно, но более привычно, чем ночи без любимого мужа, к которым Даллас и не собиралась привыкать. Убийство было простеньким, Даллас уже уверилась, что оно подпадало под категорию самообороны, т.е. было практически закрыто. Это было редким подарком судьбы.
«- Вот поговорит с нами сегодня, и мы закроем дело. А если нет, я подам в суд на всю эту шайку адвокатов и представителей за воспрепятствование правосудию.
- Когда Рорк возвращается домой?
Ева прервала свое безостановочное хождение взадвперед и, нахмурившись, уставилась на свою напарницу.
- А в чем дело?
- Да что-то вы нервничаете все последнее время больше, чем обычно. Я думаю, у вас синдром абстиненции на Рорка. - Пибоди испустила вздох, полный грусти и легкой зависти. - Но кто мог бы вас за это винить?
- Никакой абстиненции на что бы то ни было у меня нет.
Пробормотав это, она вновь начала беспокойно расхаживать по комнате. Высокая, длинноногая, она чувствовала себя скованно в этой шикарной приемной, заставленной тяжелой массивной мебелью. Неровно и небрежно обкромсанные рыжеватокаштановые, как оленья шкура, волосы, короче, чем у Пибоди, обрамляли удлиненное лицо с большими карими глазами.
Красота не была ее коньком, и это разительно отличало ее от пациентов и клиентов Клиники восстановительной и пластической хирургии Уилфрида Б. Айкона.
Ее коньком была смерть.
Ну, допустим, она скучает по мужу. Да, она готова это признать. Но это же не преступление! Более того, это, пожалуй, одна из тех составляющих супружеской жизни, которые она все еще пыталась постичь, хотя была в игре уже больше года.»
И тут их вызвали на второе убийство, которое не было таким же простым, хоть и произошло почти на их глазах, когда они с детективом Пибоди еще спускались в лифте из клиники пластической хирургии, где допрашивали жертву, обвиняемую в убийстве. На этот раз убитым оказался не озлившийся брошенный сожитель-насильник, а тот самый Уилфрид Б. Айкон, доктор медицины, реконструктивная и пластическая хирургия, президент и владелец контрольного пакета акций. Даллас и Пибоди приступили к привычным процедурам, составлявшим их работу.
«За столом в кресле с высокой спинкой, обитом такой же кожей цвета сливочного масла, что и кушетка, сидел Уилфрид Б. Айкон.
Густая белоснежная шевелюра венчала сильное лицо с квадратной челюстью. Он был в темносинем костюме и белой рубашке в тонкую красную полоску. Серебристая рукоятка торчала из пиджака, вокруг нее расплылось небольшое красное пятно треугольной формы, подчеркивающее нагрудный карман.
Крови было совсем немного, и Ева поняла, что удар попал точно в сердце.
- Пибоди! Я пойду возьму рабочие наборы и доложу о случившемся.
- Доктор Айкон, я вынуждена просить вас сесть вон там. Сочувствую вашей утрате, но сейчас мне необходима информация. Мне нужно знать, кто видел вашего отца последним, кто был с ним в этой комнате. Мне нужно знать, когда у него была назначена последняя встреча.
- Да-да. Пия проверит по его расписанию.
- Мне нет нужды проверять. - Пия справилась со слезами, но ее голос все еще звучал глухо. - Долорес Ночо-Кордовец. Ей было назначено на одиннадцать тридцать. Я... я сама ввела ее сюда.»
«- Кто мог желать ему зла?
- Никто. - Айкон повернулся к Еве. Его глаза были полны слез, голос дрожал, но он все-таки держался. - Абсолютно никто. Моего отца все любили. Пациенты на протяжении пятидесяти лет его обожали. Они его на руках носили. Он был весьма уважаемым членом медицинского и научного сообщества. Он менял жизнь людей к лучшему, лейтенант. Он не только спасал их, он их совершенствовал.
- Личные проблемы. Ваша мать?
- Моя мать умерла, когда я был еще ребенком. После этого он так и не женился. Конечно, у него бывали связи. Но, образно говоря, женат он был на своей науке, на своей работе, на своей мечте.
- Вы единственный ребенок?
Айкон чуть заметно улыбнулся.
- Да. Мы с женой подарили ему двух внуков. У нас очень дружная семья. Даже не представляю, как я скажу Авриль и детям. Кто мог сделать с ним такое? Кто мог убить человека, который всю свою жизнь помогал другим?
- Вот именно это я и собираюсь выяснить.»
«- Пробей по базе Долорес Ночо-Кордовец, - приказала Ева, услыхав, что Пибоди вернулась. - Либо она сама пырнула нашего милого доктора, либо знает, кто это сделал. - Услышав, как Пибоди открывает баллончик изолирующего аэрозоля, Ева отступила назад. - Одна рана. Больше и не нужно, когда знаешь, куда бить, и бьешь точно в цель. Она должна была подобраться к нему вплотную, и рука у нее не дрожала. Завидное самообладание.
«Кабинет Айкона был больше и современнее, чем у его отца... Здесь тоже были предметы искусства, причем над всем остальным доминировал один женский портрет. Высокая 
блондинка с безупречной фигурой, алебастровой кожей и сиреневыми глазами была облачена в длинное платье под цвет глаз, как будто плывущее вокруг нее, и держала в руке широкополую шляпу с пурпурными лентами. Она была окружена цветами, ее лицо, поражавшее своей красотой, светилось весельем.
- Моя жена. - Айкон откашлялся и кивком указал на портрет, который изучала Ева. - Отец заказал для меня этот портрет как подарок на свадьбу. Для Авриль он тоже был отцом. Не знаю, как мы это переживем.
- Она была пациенткой... клиенткой?
- Авриль... - Айкон с улыбкой взглянул на портрет. - Нет, у нее все от бога.
- Бог не поскупился. Доктор Айкон, вы знаете эту женщину? - Ева протянула ему распечатку фотографии, которую Пибоди вывела на экране своего компьютера.
- Нет, я ее не узнаю. Эта женщина убила моего отца? Но за что? Боже милостивый, за что? - Он так и сидел, закрыв лицо руками. - У меня вообще голова не работает. Я хочу вернуться к жене и детям. Но эта клиника будет продолжать работать и без моего отца. Он построил ее на века, он смотрел в будущее. Он всегда смотрел вперед. Никто ничего не выигрывает от его смерти. Никто. Ничего.
«Всегда что-то есть, - размышляла Ева, пока они возвращались в управление. - Злоба, финансовая выгода, острые ощущения, эмоциональное удовлетворение. Убийство всегда сулит вознаграждение. Иначе с какой стати оно остается таким популярным средством?»
Самой большой странностью для всех в управлении, кроме лейтенанта Даллас, которая точно знала, что так не бывает, и потому не удивлялась, было то, что на покойного можно было молиться, как на святую икону, настолько он оказался непогрешим. Фини уверил всех, что у Айкона при жизни начали расти крылышки. Даллас хмыкнула, потому что целый день слышала от персонала клиники: «Он святой!» Найди мне что-нибудь, чтобы спустить его на землю, Фини, хотя бы штраф за неправильную парковку десятилетней давности, - потребовала Ева, - святым не место в Нью-Йорке. Сколько бы ее не уверяли все, начиная с секретарши покойного, кончая его невесткой, что Айкон был безупречным боссом, безупречным хирургом, безупречным отцом, Ева не могла поверить, что все искренни, а для невестки считать его безупречным свекром - это уже слишком!
«Скорее по привычке, чем по необходимости, Ева отправилась в морг. Морриса, старшего 
судмедэксперта, она нашла возле пищевых автоматов в вестибюле. Ева не поверила своим глазам, но он явно заигрывал с какойто роскошной пышнотелой блондинкой.
Хотя она вовсю строила глазки и колыхала формами, Ева сразу признала в ней копа. Они прервали свой захватывающий разговор и повернулись к ней, когда она подошла. Глаза обоих горели возбуждением.
Ее это насторожило и даже встревожило.
- Привет, Моррис!
- Привет, Даллас! Навещаешь своих мертвецов?
- Нет, мне просто нравится здешняя праздничная атмосфера. Обожаю групповуху.
Он улыбнулся.
- Лейтенант Даллас, детектив Колтрейн, недавно переведенная в наш прекрасный город из Саванны.
Она вытянула жестянку из автомата, еще раз взмахнула своими обалденными ресницами на прощанье и плавно отчалила.
- Пошли навестим твоего мертвеца.
Моррис прошел вперед. Как всегда, он был элегантен. На нем был костюм цвета грецкого ореха с тусклозолотистой рубашкой. Две длинные косички, перехваченные желтой лентой, были уложены одна поверх другой на затылке.
Этот щегольской наряд удивительно шел к его резким чертам и живым черным глазам.
Они прошли через двойные двери в хранилище. Моррис подошел к стене с ящиками и выдвинул один, выпустив при этом ледяное облачко.
- Доктор Уилфрид Б. Айкон, известный также как Икона. Он был блестящим врачом.
- Ты его знал?
- Я посещал его лекции много лет назад. Завораживающее зрелище.
Ну, вот, даже Моррис не удержался от воспоминаний! Ева не верила в половину произносимых дифирамбов и Пибоди ее поддерживала. Собрав в кабинете, где был убит Айкон, и в его квартире все рабочие записи и диски охранных систем, Ева взяла это с собой домой, чтобы разобраться в тишине, которую в отсутствие Рорка ничто не нарушало.
«И тут ее сердце забилось часто-часто, по коже побежали мурашки. Она подняла голову и увидела Рорка на верхней площадке лестницы.
За неделю со своего отъезда он просто физически не мог еще больше похорошеть, но Еве показалось, что он стал прекраснее прежнего.
Его лицо, излучавшее силу, властность и красоту падшего, но не раскаявшегося ангела, было обрамлено густыми черными волосами. Его губы - чувственные, неотразимые - 
улыбнулись, когда он начал спускаться к ней по лестнице. А его глаза - немыслимо, ослепительно синие глаза - пригвоздили ее к месту.
Ева ощутила слабость в коленях. Глупо, глупо, сказала она себе. Он был ее мужем, она знала его всего. И все же стоило ей взглянуть на него, как колени у нее подогнулись от слабости, а сердце запрыгало в груди.
- Я не думала, что ты дома, - растерянно проговорила она.
Он спустился по лестнице и остановился у подножия, удивленно подняв бровь.
- Я с некоторых пор всегда возвращаюсь домой!
Ева уронила сумку и бросилась ему на шею».
«Она покачала головой.
- Состав встречающих меня вполне устраивает. Я думала, меня ожидает менее теплый прием. Где ходячий мертвец?
Рорк надавил пальцем на маленькую ямочку у нее на подбородке.
- Если ты имеешь в виду Соммерсета, я дал ему выходной на сегодняшний вечер.
- Ууу... Я-то думала, ты его убил...
- Нет, нет и нет! Никогда!
- А можно мне его убить, когда вернется?
- Как это приятно и утешительно: вернуться домой и убедиться, что некоторые вещи никогда не меняются. - Рорк бросил взгляд вниз, на гигантских размеров кота, втиснувшегося между ним и Евой. - Похоже, Галахад тоже по мне скучал. Он уже успел выцыганить у меня
пару ломтиков лососины.
- Ну что ж, если кот накормлен, а сатанинского отродья, которое ты нанял дворецким, нет дома, давай поднимемся наверх и бросим монетку.
- По правде говоря, у меня был несколько иной план... - Свободной рукой он обхватил ее талию, и они стали подниматься наверх, тесно прижавшись друг к другу. - А для чего бросать монетку?
- Орел - я на тебя прыгну, решка - ты на меня прыгнешь.
Рорк засмеялся, наклонился и укусил ее за ухо.
- К чертям монетку! Прыгнем друг на друга.»
Когда с Евой был Рорк, у нее открывалось второе дыхание. После того, как отметили встречу после недельной разлуки, они нашли время вместе поработать. Просматривая электронные записи из кабинета Айкона, обнаружили, что они зашифрованы. Рорк умел справляться с такими препятствиями без проблем, и скоро Даллас с недоумением рассматривала списки, похожие на список пациентов или участников исследования без имен, под номерами, и это не нравилось Еве, так же, как и приписка в конце каждого личного дела: «Процедуры завершены. Размещение успешно» или краткое сообщение: «Процедуры прерваны».
Ева инстинктивно насторожилась. Но если бы она поняла до конца, что означает это сухое заключение, она бы обрадовалась, что работа уже сделана за нее и не надо брать в руку свое оружие, чтобы освободить человечество от этой невообразимой мерзости...
"- Проснулась? Давай потренируемся и поплаваем.
- Что-что? - Ева протерла сонные глаза. - Еще ночь на дворе.
- Уже шестой час. - Он вернулся и вытащил ее из постели. - Это прояснит твои мысли.
- А что, кофе нет?
- Будет.
Рорк втащил ее в лифт и отвез в домашний спортзал еще прежде, чем ее мозг полностью проснулся.
- Какого черта я должна тренироваться в пять утра?
- Вообще-то уже четверть шестого. И тебе это пойдет на пользу. - Он бросил ей шорты. - Одевайтесь, лейтенант.
- Слушай, может, тебе опять съездить в командировку?
Он швырнул ей в лицо футболку.»
Поработав на снарядах и окончательно проснувшись, Ева отправилась с Рорком в бассейн, но все еще не могла понять, зачем он вытащил ее из постели так рано. Только когда, закончив заплыв, Рорк заговорил, Ева поняла, что все это время не давало ему спать спокойно.
«- Скоро День благодарения . Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
- А о чем тут говорить? Это четверг, полагается есть индейку, нравится тебе это или нет. Я знаю, что такое День благодарения.
- Кроме того, это общенациональный праздник. Выходной. Традиционный семейный праздник. Я подумал, что как раз в такой день стоит пригласить на обед моих ирландских родственников.
- Пригласить их в Нью-Йорк есть индейку?
- Ну, в общем, да.
Ева скосила на него глаза и заметила, что он слегка смущен. Нечасто ей приходилось видеть Рорка в смущении.
- А сколько их всего?
- Ну... около тридцати... примерно.
Ева едва не задохнулась.
- Тридцать?
- Более или менее. Я точно не знаю, хотя вряд ли они все смогут приехать. Кто-то должен остаться на ферме, там работы много. И все эти дети. Но я думал, Синеад со своей семьей могла бы выкроить пару дней и приехать сюда. И мне показалось, что праздники - это как раз подходящее время. Мы могли бы пригласить Мэвис и Леонардо, Пибоди и так далее. Всех, 
кого захочешь.
- Тебе понадобится чертовски крупная индейка.
- Я думаю, еда нас меньше всего должна волновать. Как тебе сама мысль о том, что они все сюда приедут?
- Немного чудно, но в общем ничего. А тебе как?
Рорк успокоился.
- Немного чудно, но в общем ничего. Спасибо тебе за это.
- Только, чур, не заставлять меня печь пирог.
- Боже сохрани!»
Ну, что ж, тридцать родственников - это много, Ева не могла себе даже представить такую толпу, но у нее в голове была еще проблема пятидесяти девушек, с которыми проводили неизвестные процедуры, обучали и натаскивали, а потом «размещали». В воображении сразу всплывали картины возможных «размещений» и лицо Даллас мрачнело все больше. Хорошо бы проконсультироваться с врачами и узнать их мнение о возможных вариантах.
«Если у него есть подпольная лаборатория, я ее найду.
- Ты захочешь их спасти. Этих девочек, - пояснил Рорк, когда она не ответила. - Ты не захочешь, чтобы их «размещали», и попытаешься этому помешать. - Он отвернулся от экрана и посмотрел на нее. - Если это какая-то школа или тренировочный лагерь, ты будешь смотреть на них как на пленниц.
- А разве это не так?
- Не в том смысле, в каком ты была пленницей. - Рорк взял ее за руку. - Я сильно сомневаюсь, что речь идет о чем-то подобном, но я уверен, что ты именно так все и воспримешь, что бы это ни было на самом деле. Тебе будет больно.
- Мне всегда больно. Даже если их случай совершенно не похож на мой, все равно это бьет по мне.
- Я знаю. - Он поцеловал ее руку. - Но некоторые случаи бьют больнее, чем другие.
- Ты пригласишь своих родственников сюда на День благодарения, и это больно ударит по тебе. Ты будешь вспоминать свою мать и думать о том, что ее нельзя пригласить. Ты не сможешь удержаться и вспомнишь, что с ней случилось, когда ты был еще младенцем. Тебе будет больно, но это тебя не остановит, ты все равно пригласишь их сюда. Мы делаем то, что должны делать, Рорк. Мы оба.
- Да, мы делаем то, что должны.»
Но Рорк старался не отпускать жену в таком состоянии из дома, он умел поднять ей настроение. На этот раз это был подарок. Ева терпеть не могла, когда он заваливал ее подарками, и обычно бурно протестовала, но на этот раз подарок привел ее в восторг. Рорк отлично знал, что может вывести ее из равновесия, и привез именно это: черное кожаное пальто было мечтой, теперь оно стало осуществленной мечтой, и Ева тут же надела его, полюбовалась в зеркало (чего она - о, Боже! - никогда не делала) и бросилась мужу на шею.
«Она села в машину, и тут ее глаза округлились от удивления.
- Пальто! Вот это да! - ахнула Пибоди и потянулась его пощупать, но Ева шлепнула ее по руке.
- Не смей лапать мое пальто!
- А понюхать можно?
- Нос не ближе дюйма от рукава. Один раз.
Пибоди послушно потянула носом один раз и закатила глаза.
- Рорк вернулся домой раньше обещанного, да?
- А может, я сама его купила?!
- А может, молочные поросята летают на стрекозиных крылышках? Ладно, если никто не умер, почему мы так рано заступили на смену?
- Нужна медицинская консультация. К Мире я уже сунулась, но она реагирует болезненно: личные отношения с убитым. Вот я и задействовала Луизу как запасной вариант. Едем к ней.
Пибоди извлекла из сумки губную помаду.
- Дома не успела, - пояснила она, когда Ева покосилась на нее. - А если мы едем к Луизе, вдруг увидим и Чарльза?
- Весьма вероятно.
- Хочу принять товарный вид.
- А ход расследования тебя, случайно, не интересует?
- Одно другому не мешает. Могу слушать, думать, сопоставлять и принимать товарный вид. Сопоставлять и принимать, - повторила Пибоди.
Игнорируя процесс создания товарного вида, включавший в себя накрашивание губ, расчесывание волос и опрыскивание духами, Ева изложила информацию. Одновременно она боролась с уличным движением.»
Забыв уже, как сама реагировала на раннее пробуждение, Даллас безжалостно подняла с постели Луизу Диматто, врача, которому доверяла. Не обращая внимания на то, что к ругательствам Луизы, протестующей против раннего звонка в воскресный день, присоединился возмущенный голос Чарльза Монро, Ева настояла на личной встрече.
«- Объект наблюдения - человеческое существо?
Луиза вскинула взгляд и вновь вернулась к распечатке.
- Жизненные показатели и проведенное хирургическое вмешательство указывают на то, что это человек. Женщина. Ее регулярно и очень тщательно проверяли не только на наличие дефектов и болезней, но и на развитие умственных и художественных способностей, на спортивные достижения. И таких пятьдесят?
- Это все, что я нашла на сегодняшний день»
- Размещение, - тихо сказала Луиза. - Университетская стипендия? Устройство на работу?
- Даллас так не думает, - заметил Чарльз, не спускавший глаз с Евы.
- Но тогда... - Луиза запнулась, увидев, каким взглядом обменялись ее любовник и Ева. - О боже!»
Безусловно, Даллас и Чарльз Монро, лицензированный партнер, больше разбирались в таких вещах, и Луиза слушала их со все возрастающим беспокойством, потому что картина вырисовывалась неприглядная. Еще труднее было поверить в то, что в это замешан безупречный доктор Айкон.
«- Разумеется. Уровень твоей лицензии определяется не только твоими предпочтениями, но и способностями. Умственное развитие, познания, начитанность, умение развлекать, наличие собственного стиля. Уличный уровень, например, не требует способности обсуждать с клиентом историю искусства или отличать оперу Пуччини от поросячьего 
визга.
- Чем выше уровень, тем выше гонорар.
- Верно.
- А при трудоустройстве - чем выше уровень, тем выше гонорар для агентства, которое обучало, проверяло и лицензировало проституток.
- Опять-таки верно.
- Нет, это какаято бессмыслица! - прервала их Луиза. - Зачем человеку с возможностями, знаниями и интересами Айкона готовить и тестировать будущих проституток? С какой целью? И потом, для этого не требуются годы трудов и исследований. А его гонорары были бы смехотворны по сравнению с тем, что он получал за свою основную работу.
- Может, это у него такое было хобби, - заметила Пибоди, раздумывая, не взять ли еще один пончик. Чарльз легонько провел пальцами по волосам Луизы.
- Она не имеет в виду обычных проституток, радость моя. Правда, Даллас? Тут продают не услуги, а весь пакет.
- Продают? - Луиза побледнела. - О боже, Даллас!
- Это версия. Я разрабатываю сразу несколько. Как врач, ты согласна, что степень защиты этих дисков необычайно высока?
- Да, но...
- Что сами записи отрывочны, а их содержание, по меньшей мере, странно?
- Мне нужно больше данных, чтобы составить определенное мнение о цели этих записей.
- Где фотографии? - спросила Ева. - Если ты как врач документируешь информацию такого рода на протяжении нескольких лет, разве тебе не понадобятся фотографии пациентки? Надо же зафиксировать изменения на определенных этапах! Уж хотя бы до и после процедур?
Луиза долго молчала, потом тяжело вздохнула.- Да.»
Дело, начавшееся с убийства, стало приобретать совсем другое направление и Даллас понимала, что не сможет бросить его. Слишком серьезно то, что начало проступать сквозь доступные ей факты. Хорошо бы получить еще хоть что-то, опровергающее или подтверждающее ее предварительные предположения, которые у нее самой вызывали дрожь.
«Потом она встала и начал ходить взад-вперед. Она не могла отбросить учреждения, находившиеся за пределами страны. И она не была твердо уверена, что выбрала самый перспективный путь поиска. Возможно, она гонялась за призраком?
Нет, это не призрак, думала Ева, глядя в свое мутное маленькое окошко на угрюмое ноябрьское небо. Доктор держал что-то в секрете, а секреты имеют свойство выходить наружу. И причинять боль.
Уж ей ли не знать!
Он не давал им имен, думала она, он их нумеровал. Обезличивал их, лишал индивидуальности.
Ей тоже не дали имени, когда она родилась. Она так и прожила без имени первые восемь лет своей жизни, пока они использовали ее и измывались над ней. Они лишили ее индивидуальности. Они готовили ее. Тренировали побоями, изнасилованиями и страхом, чтобы сделать ее шлюхой. Она не была для них ребенком, она была потенциально прибыльным активом.
И это лишенное индивидуальности, не вполне человеческое существо, в конце концов, не выдержало и убило своего мучителя и тюремщика.
Нет, конечно, это не одно и то же. Рорк прав, тут нельзя проводить прямые аналогии. В заметках доктора не упоминалось об изнасиловании, о какой бы то ни было физической жестокости. Напротив, об участницах, судя по всему, заботились, держали их в идеальной физической форме.
Но существует много других видов жестокости, и некоторые из них со стороны выглядят как благодеяния.
Где-то в этих записях крылся мотив. Где-то существовала более подробная документация. Вот там-то, скорее всего, она и найдет Долорес.»
Даллас попыталась выяснить, есть ли дополнительная информация у сына покойного доктора, дав ему возможность самому рассказать обо всем, что знает. Она была уверена, что он знал, если не все, то многое, но допрос не привел хоть к каким-то результатам.
«Да, перед нами некий научный эксперимент, тут сомнений быть не может. Но я, честно говоря, не усматриваю здесь связи с вашим расследованием.
- Это мне решать, что здесь имеет связь с моим расследованием. Дискеты находились у вашего отца, в них содержатся сведения о пяти с лишним десятках молодых женщин, чья личность не установлена, но они подвергались испытаниям и оценкам, иногда - хирургическим операциям, на протяжении нескольких лет. Кто они, доктор Айкон? Где они?
- Мне не нравится ваш тон, лейтенант.
- Мне часто приходится это слышать.
- Я полагаю, эти женщины являлись членами испытательной группы добровольцев, заинтересовавшей моего отца... Возможно, мой отец заинтересовался этим проектом, потому что подобные эксперименты дают возможность понаблюдать за индивидами на протяжении ряда лет, когда они задействованы в испытаниях на разных уровнях.
- Если бы этот эксперимент проводился в вашей клинике, вам было бы об этом известно?
- Разумеется, мне было бы об этом известно.
- Вы были очень близки с отцом, - напомнила Пибоди.
- Да, мы были с ним близки.
- Мне кажется, если он был настолько заинтересован в этом проекте, что держал записи у себя в кабинете, он рано или поздно обсудил бы его с вами. Как отец с сыном, как коллега с коллегой?
Айкон начал было отвечать, но передумал и умолк на полуслове.
- Возможно, он собирался со мной поделиться. Теперь мне остается только гадать. Его я спросить не могу - он убит.
- Убит женщиной, - напомнила Ева. - Физически сильной и ловкой, как и те, что описаны на этих дискетах.
Она услышала, как он с шипением втянул в себя воздух, увидела шок и страх в его расширившихся глазах.
- Вы... вы действительно думаете, что одна из участниц этой группы тестирования убила моего отца?
- Физически подозреваемая подпадает под описание большинства членов группы, чьи данные содержатся на этих дискетах. Рост, вес, телосложение. Предположим, кто-то из этих пациенток возражал против того, что здесь обозначено как «размещение». Вот вам и мотив. Это могло бы также объяснить, почему ваш отец согласился принять ее.
- На что вы намекаете? Это чудовищно, об этом речи быть не может! Мой отец помогал людям, он спасал жизни. Он их совершенствовал. Президент Соединенных Штатов лично выразил мне свои соболезнования. Мой отец был иконой, на него молились. А главное, его любили и уважали.
- Кто-то его настолько не уважал, что воткнул скальпель ему в сердце. Подумайте об этом, доктор Айкон. - Ева встала. - Вы знаете, как со мной связаться.
- Он что-то знает, - объявила Пибоди, когда они вышли на улицу.»
Даллас важно было поговорить о записях доктора Айкона с доктором Мирой, но сначала та отказалась говорить о нем что-либо, кроме хорошего, вспоминая личное знакомство, и восхищалась его качествами врача и талантливого хирурга. Но позже она пришла в крошечный кабинет лейтенанта Даллас и извинилась: она не имела права отказываться обсуждать рабочие материалы, ссылаясь на личную симпатию. Странно, что у всех, кто знал доктора Айкона, были самые уважительные, даже восторженные воспоминания о покойном. Вот и Соммерсет удивил ее своими рассказами о работе с Айконом в лондонском госпитале. Но у Евы, ознакомившейся с данными его работы, сложилось свое и очень тревожащее впечатление. Она была уверена, что непогрешимый Айкон занимался чем-то очень дурно пахнущим.
«- Почему они не названы по именам?
- Чтобы помочь ему держать дистанцию, сохранять объективность. Эти женщины проходили длительный курс процедур, Я бы сказала, он хотел избежать эмоциональной привязанности. Они проходили подготовку.
- К чему?
- Не могу сказать. Но их к чему-то готовили, учили, экзаменовали, им давали возможность изучать собственные сильные и слабые стороны, улучшать показатели, устранять недостатки. Те, кто набирал меньше определенного процента показателей, исключались из группы пациентов, поскольку возможность улучшить эти показатели, видимо, признавалась маловероятной. Он очень высоко поднимал планку. Это типично для него.»
«Мира подняла глаза на Еву. - Он никогда не стал бы жестоко обращаться с ребенком. Ни за что не причинил бы вреда. Я это говорю не потому, что он был моим другом, Ева. Я сейчас выступаю как эксперт по психологическим портретам. Он был врачом до мозга костей, верным принципу «Не навреди».
- Он мог проводить эксперименты вне рамок закона?
- Да.
- Это вы признали без колебаний.
- Научные достижения, блага и возможности, предоставляемые развитием медицины, были для него важнее закона. Нередко так оно и есть. И на какомто этапе он мог поверить, что он и сам выше закона. Он не был жесток или склонен к насилию, но у него было огромное самомнение.
- Если он был инициатором или участником проекта «подготовки», как вы это называете, девушек к превращению в... ну, скажем так, в идеальных женщин, его сын был бы в курсе?
- Без сомнения. Их связывала искренняя и глубокая любовь друг к другу. Сын гордился отцом, а отец сыном.»
Ни Даллас, ни Пибоди не удивлялись тому, что дело об убийстве развивается как дело на погибшего. Даласс была уверена, что найдет виновного в смерти Айкона, но ее почему-то больше интересовала деятельность самого доктора, она чувствовала, что все взаимосвязано, и убийца знал о своей жертве что-то, позволившее спокойно одним ударом остановить его сердце. Остановить его деятельность?
В этом же направлении решила действовать и Надин Ферст, пытаясь единогласный восторженный плач о погибшем божестве от хирургии разбавить чем-нибудь более интересным для зрителей телеканала 75.
«...в руках она держала яркорозовую кондитерскую коробку.
- Если ты тащишь очередную взятку в мой отдел, - прокричала Ева, - советую оставить что-нибудь для меня!
- Даллас? - Надин, расталкивая людей, протиснулась к перилам. - Черт побери! Погоди. Подожди меня внизу. О, мой бог, пальто! Дождись меня. Мне нужно пять минут.
- Я ухожу. Позже.
- Нет-нет. - Когда они поравнялись, Надин встряхнула коробку. - Шоколадные пирожные! Обливные, с тройной шоколадной начинкой.
- Вот дрянь, - вздохнула Ева. - Пять минут!
- Надо было вырвать коробку у нее из рук и показать ей нос. Удивляюсь, как вы до этого не додумались, - съязвила Пибоди.
- Додумалась, но отвергла. Слишком много свидетелей.
К тому же Ева решила, что сможет использовать Надин. Ей не помешала бы любая помощь. Как не помешало бы и шоколадное пирожное с тройной начинкой.»
«- Покажи пирожные, - без предисловий начала Ева. Надин послушно подняла крышку коробки. Ева кратко кивнула - Хорошая взятка. Говорить будем на ходу.
- Пальто, - простонала Надин в молитвенном экстазе. - Это нечто запредельное!
- От дождя спасает. - Ева дернула плечом, обтянутым черной кожей, когда Надин провела по нему ладонью. - Нечего его гладить.
- Оно похоже на черный крем. Я удовлетворила бы любую сексуальную фантазию за такое пальто.
- Спасибо, но ты не в моем вкусе. Ты все пять минут собираешься говорить о моем пальто?
- Об этом пальто я могла бы говорить сутками, но нет, я хотела поговорить об Айконе.
- О мертвом или о живом?
- О мертвом... Ты мне расскажи, как он умер.
- Заколот ударом в сердце. Дай пирожное.
- И не мечтай. - Надин обхватила коробку обеими руками, чтобы не дать себя ограбить. - Шоколад нынче дорог. Я отдала одно пирожное за голосовой диск с его школьным табелем. И теперь меня больше интересует тема загадочной красавицы подозреваемой. Охранников, медперсонал и секретарш подкупать не надо, они задаром все выложат. А вот что у тебя есть на нее?
- Ничего.
- Да брось. - Надин приоткрыла коробку и помахала рукой, чтобы соблазнительный аромат достиг ноздрей Евы.
Ева невольно рассмеялась.
- Следствием установлено, что женщина, которая предположительно последней видела Айкона живым, предъявила поддельное удостоверение личности. Следователи по делу при поддержке отдела электронного сыска работают не покладая рук с целью идентификации упомянутой женщины, чтобы допросить ее об обстоятельствах смерти Айкона.
- Неизвестная женщина с поддельным удостоверением проскользнула мимо сверхмощной охраны клиники Айкона, вошла в его кабинет, заколола его ударом в сердце и вышла. Так?
- Заметь, это твои голословные утверждения. Я сказала только то, что сказала. Полиция крайне заинтересована в опознании, нахождении и снятии показаний с упомянутой женщины. А теперь дай мне это чертово пирожное.
Когда Надин подняла крышку, Ева выхватила сразу два и, заглушая возможные протесты, передала одно Пибоди.
- Далее, - заговорила она, набив рот мягким шоколадом, - мы рассматриваем версию о том, что убитый был знаком с убийцей.
- Он ее знал? Вот это новость. Пирожное стоило этой новости.»
Погибшего окружала такая благопристойная атмосфера, что расследование на этот раз проходило, как говорится - в белых перчатках. Ни тебе наркодиллеров, ни изуродованных тел, ни взрывов автомобилей. Но Даллас все время словно беспокойно поглядывала на часы; было ощущение, что нельзя терять ни минуты. Она догадывалась, что Айкон-младший в это время уничтожает информацию о подпольной работе отца, и ей необходимо было успеть добраться до нее первой. Это так отвлекло ее от остальных проблем, что она о них напрочь забыла.
«- Хорошо. Я планирую ужин здесь.
Ева недоуменно взглянула на него.
- Мы уже ужинаем здесь. - Она подцепила вилкой еще один кусок свинины и подняла вилку вверх. - Видишь?
- День благодарения, Ева.
Рорк вынужден был признать, что нервничает все больше, потому что совершенно не знает, что делать.
Он умел общаться с людьми, знал, как устраивать вечеринки, приемы и деловые встречи, знал, как справляться с трудным характером своей жены. Он управлял гигантской финансовопромышленной империей и еще находил время распутывать убойные дела. Но как, черт побери, справиться с кучей собственных родственников?
- А, да! Ужин с индейкой. - Ева обвела рассеянным взглядом комнату: громадный стол, великолепные картины, начищенное до блеска серебро и теплый отсвет древесины. - Да, здесь самое место. Так ты берешься за это задание? Но только официально. Без этих твоих жульнических штучек.
- Вечно ты мне кайф ломаешь.»
«Рорк пытался получить удовольствие от ужина, не забивая себе голову мыслями о предстоящем визите родственников. Транспорт не проблема. Он об этом уже позаботился. Расселить их в доме - тоже не вопрос. Места столько, что всем хватит и еще останется, даже если они приедут в полном составе.
Но вот что с ними делать, когда приедут? Это совсем не то, что принимать деловых партнеров или даже друзей.
Боже милостивый, у него есть родственники! Он прожил всю свою жизнь, даже не подозревая об их существовании. Как же ему теперь привыкнуть к мысли о том, что они есть, да еще принимать их у себя?
И вот они приезжают, они будут жить под его крышей, а он даже не представляет, чего они от него ждут.
- Как ты думаешь, может, нам устроить чтонибудь отдельное для детей?
- Что? - удивилась Ева, ковыряя вилкой в тарелке. - А, ты об этом. Черт, я не знаю. Ты должен знать, как такие вещи делаются.
Рорк готов был ее задушить.
- Откуда мне знать, как такие вещи делаются, если я никогда их раньше не делал? - Он раздраженно уставился в свой бокал с вином. - Меня это нервирует.
- Свяжись с ними, скажи, что возникло чтото срочное. Отмени.
- Я не трус, - ожесточенно огрызнулся Рорк, и Ева сразу заподозрила, что именно об этом он и думал. - И к тому же это было бы грубо.
- Я умею быть грубой. - Эта мысль ей понравилась, она даже забыла о работе. - Мне нравится быть грубой.
- Это потому, что у тебя так хорошо получается.
- Точно. Можешь им сказать, что из-за моей безумной занятости делом о кровавом убийстве День благодарения отменяется. Вали все на меня. «Моя проклятая жена доводит меня до ручки, - продекламировала Ева с подчеркнутым ирландским акцентом, жестикулируя стаканом с водой. - Лейтенант днем и ночью пропадает на работе, а мне и пяти минуток уделить не может. Как прикажете жить после этого? Знамо дело - удавиться, туда твою растак».
Рорк долго глядел на нее, не говоря ни слова.
- Ну и ни капельки не похоже. Никогда я так не разговаривал.
- Слышал бы ты себя, когда ты пьян. А напиваешься ты, потому что сладу нет с моим бессовестным эгоизмом. - Ева пожала плечами и отпила воды. - Проблема решена.
- Ни в малейшей степени, но спасибо за столь щедрое, хотя и странное предложение. Ладно, вернемся к убийству. Оказывается, для нас обоих это проще.
- Точно подмечено.»
Конечно, про убийство было говорить проще, хотя ясности и там было мало. Ева пыталась убедить прокурора дать ордер на обыск дома Айкона, но дело двигалось медлен и Даллас нервничала все больше. Утешало то, что Рорк тоже нервничал, правда - по другому поводу.
«Теперь возьмем нашего доктора. Большая шишка, мозги, имя, бабки. Большое ЭГО. Ну, это ты понимаешь.
- Разумеется, - усмехнулся Рорк.
- Он многого достиг, на его счету великое множество добрых дел, слава, важные люди дружески хлопают его по плечу. У него шикарная житуха. Но ведь всегда есть нечто большее, человек всегда хочет большего. И чем больше делает, тем больше хочет. Да, этот парень, как его... Франкенштейн? Он был отнюдь не дурак.
Рорк следил за ней, как зачарованный. Он обожал наблюдать, как она работает над делом. Как ее ум подбирает детали и связывает их воедино.
- Думаешь, это умно - собирать живого человека из мертвых частей тела?
- Противно, я согласна, но совсем неглупо. Многие научные, медицинские, технологические прорывы это по сути не что иное, как проявления безумия и эгоцентризма.
- Или случайные совпадения, - добавил Рорк. Ева указала на свечи, горящие на столе.
- Держу пари, первый парень, который добыл огонь, возомнил себя богом, а пещерные соплеменники поклонились ему до земли.
- Или размозжили ему голову камнем и украли горящий сук.
Она не удержалась от смеха.
- Ну да, да. Но ты меня понял. Значит, ты разводишь огонь: «Так, ну-ка посмотрим, что тут у нас за штука. Может, на что сгодится? Ура, больше не придется жевать сырого мастодонта! Мне, пожалуйста, средне прожаренный. О, черт, я подпалил Джо!» - Теперь уже Рорк расхохотался, и ободренная Ева улыбнулась ему. - «Ой, извини, Джо!» - продолжала она с увлечением. - И вот теперь тебе придется придумать, как обрабатывать ожоги. И что делать с тем, кто схватился за животик, когда подпалили Джо, а в следующий раз захочет подпалить всю деревню. Не успеешь оглянуться, как у тебя уже есть больницы, и полиция, и климатконтроль, и... - Она подцепила на вилку кусок мяса - «Жареная свинина по требованию».
- Кратчайшая история цивилизации. Великолепно.
- Кажется, я немного уклонилась от темы где-то на этапе мастодонта. Ну да ладно. Я что хочу сказать? Допустим, ты совершил нечто грандиозное. Нечто такое, что может повлиять на ход жизни во Вселенной. И ты на этом прославился. Что дальше?
- Всегда есть нечто большее - мы же только что пришли к такому выводу.»
Недаром Даллас, когда ей надо было что-то получить от прокурора, обращалась к его помощнице Шер Рио. Энергичная блондинка только казалась нежной южной красавицей, на самом деле за ней укрепилась репутация пираньи. И ее всегда легче было убедить в своей правоте и необходимости действий. Поздним вечером поступил звонок, что прокурор согласился подписать ордер на обыск дома Айкона, но настояла на том, что сама будет присутствовать при этом. Ну, если ей захотелось развлечений, так пожалуйста! Повеселевшая Даллос тут же вызвала Пибоди.
«Был уже десятый час, совсем стемнело, дул холодный, порывистый ветер. Ева заметила на дверях соседнего дома украшение в фольклорном стиле, изображающее откормленную 
индейку, и сразу вспомнила о Дне благодарения, когда дом будет наводнен чужаками из Ирландии.
Это родня Рорка, напомнила она себе. Ей придется сообразить, как с ними ладить... или как их обходить. Ей понравилась Синеад, тетя Рорка, единственная из его родственников, с кем она успела познакомиться лично. Но это еще не значило, что ей будет легко общаться с Синеад, а уж тем более со всеми остальными, когда они будут слоняться по дому.
Семейные отношения были для нее тайной за семью печатями.
Рорк не сказал, надолго ли они приедут, а она... теперь она смогла признаться себе, что побоялась спросить. Может, только на один день? Переночуют и домой.
А если нет? Если они останутся на неделю?
Может, ей повезет и ее бросят на расследование какого-нибудь массового убийства? И тогда ей не придется находиться дома во время их пребывания.
«Что за дикая мысль», - призналась себе Ева.
А ведь Рорк тоже нервничает из-за их приезда, напомнила она себе, хотя в жилах у него лед вместо крови. Значит, для него это важно. Жизненно важно. Следовательно, она должна оказать ему поддержку. Играть роль жены и хозяйки дома. Но... ведь это будет не ее вина, если ее действительно бросят на расследование какого-нибудь чудовищного массового убийства? Откуда ж ей было знать?
Она заметила приближающуюся с западной стороны Пибоди в сопровождении тощей долговязой фигуры в неоновозеленых штанахдудочках и фиолетовой парке.
- Обалденное пальто, - сказал Макнаб. - А в ярких расцветках их выпускают?..
- Я решила, что электронщик нам не помешает.
Макнаб улыбнулся, зеленые глаза лукаво блеснули на его смазливой физиономии.
- Ах да, Мэвис передает привет. Мы ее встретили, когда выходили из дому. Все растет, - добавил он, округлив руки перед животом, чтобы показать, как далеко продвинулась беременность Мэвис. - А какого размера пальто?
- Лейтенантского. Будешь присутствовать при обыске, - добавила Ева. - Никакой электронной работы на месте без прямого приказа. Раз уж ты здесь, будешь отвечать за транспортировку в управление любых электронных носителей, если мы ее санкционируем.
- Есть.
«И где только черти носят эту Рио?» - с тоской подумала Ева, поглубже засовывая руки в карманы.
Она выбросила эту проблему из головы, увидев подъехавший к тротуару автомобиль. Из него вышла Шер Рио в своем строгом деловом костюме и соответствующих туфлях на каблуках. Она протянула Еве ордер.
- Дай-то бог, чтобы мы что-нибудь нашли. Детектив Пибоди, если не ошибаюсь? - Затем Рио кокетливо стрельнула глазами в сторону Макнаба. - И?
- Детектив Макнаб, - представился он, расправив свои костлявые плечи. - Отдел электронного сыска.
- Шер Рио. - Она протянула ему руку и только после этого проплыла к двери.
А Пибоди заехала ему локтем в бок за спиной у прокурорши.»
Входя в кабинет Айкона, Даллас уже понимала, что можно было не торопиться. Хозяин его в спокойной позе лежал на диване со скальпелем, пронзившим сердце. Шер Рио, подойдя к открытой двери побледнела и стала падать на пол, Даллас еле успела подхватить ее. Пибоди вызвала из Управления группу специалистов, получивших прозвище Чистильщики. Макнаб занялся электроникой и системой охраны, которая не впустила бы в дом посторонних. Даллас отослала очнувшуюся Шер Рио вызвать жену убитого из их загородного дома, не обращая внимания на причитания Рио, что если бы удалось получить ордер чуть пораньше, Айкон остался бы жив. Ева была уверена, что он умер бы в любом случае.
От прибывшей вдовы, казалось, не было никакой пользы. Она держалась достойно, сдерживая слезы в своих прекрасных сиреневых глазах. Лишь однажды Даллас показалось. что в ее глазах появилось что-то осмысленное: «- Я не знаю, о чем вы говорите.
- Меня интересует долгосрочный частный проект, который активно разрабатывали ваш муж и ваш свекор. Этот проект требует больших площадей и сложного оборудования - в клинике или за ее пределами. Речь идет о процедурах над молодыми женщинами.
Опять скатились две слезинки, и на мгновение - на одно мгновение - эти лавандовые глаза прояснились. В них чтото было - холодное, острое понимание. Но оно промелькнуло и исчезло, сменившись новым приступом слез» Даллас была уверена, что Авриль, при ее железном алиби, знала все..
«- Она потрясена, - сказала Пибоди. - Переживает, плачет, но держится.
- Чего не хватает?
- Она так и не спросила, как он умер.
- Не спросила как, не спросила где или почему. Или кто это сделал. И не спросила, нельзя ли ей увидеть тело мужа.
- Да, это странно, я согласна. Но, может, это просто шок? В шоке люди ведут себя странно.
- Какой вопрос первым делом задает член семьи, когда ему сообщают о смерти близкого человека?
- Первым делом? Ну, наверное: «Вы уверены?»
- А она его не задала. Не требовала доказательств. Первым делом она спросила: «Это был несчастный случай?» Банальный вопрос, но допустимый. Она потрясена, пытается нащупать почву под ногами. Ладно, я это допускаю. Она вся тряслась, когда я ввела ее в дом, это тоже на нее работает. Но она так и не спросила, как он умер.
- Думаете, она знала? Это натяжка, Даллас.
- Возможно. Но она не спросила, как мы попали в дом. Как мы его нашли. Она не спросила: «Что случилось? Ктото вломился в дом? Нас ограбили?» Может, он вышел из дому, и на него напали на улице. Но нет, ей и в голову не пришло спросить. А я ей не говорила, что его убили в доме. Когда мы вошли, она сразу бросилась к лестнице, несколько раз она кидала взгляды на лестницу через открытую дверь, пока мы сидели в гостиной. У меня это есть на видео, потом сама посмотришь. Она знала, что он был убит именно там. Мне не пришлось ей сообщать.
- Мы можем проверить, была ли она в Хэмптонсе в указанное время.
- Уверена, она там была. Это у нее отработано четко. Железное алиби. Но какимто боком она в этом замешан
Даллас не сильна была в чувствах замужней женщины. Чем они отличаются от чувств девушки? Надо будет завтра с утра расспросить Рорка. Вряд ли он ждет ее и не спит так поздно, но Ева очень на это надеялась. Когда она все ему рассказывала, это помогало все разложить по полочкам и сделать правильные выводы. За такую помощь можно было заплатить обедом с тридцатью родственниками.
«Поднявшись наверх, Ева прошла прямо к себе в кабинет. Рорк вошел через смежную дверь.
- Если бы я пришла домой, - начала она без предисловий, - а у дверей меня встретил бы полицейский и сказал мне, что тебя убили, как ты думаешь, что бы я стала делать?
- Погрузилась бы в пучину отчаяния и пребывала бы в ней до конца своей безрадостной жизни.
- Ха-ха-ха. А серьезно?
- А что тебя не устраивает? Мне такой вариант понравился. - Он прислонился к дверному косяку. - Ну, ладно, сначала ты дала бы хорошего пинка несчастному гонцу, да и любому другому, кто попался бы тебе на пути. Ты бы захотела убедиться собственными глазами. Хотелось бы надеяться, что ты прольешь океаны горючих слез над моим бездыханным телом. А потом ты постаралась бы выяснить все, что только можно, и затравила бы убийцу как бешеного пса.
- Хорошо. - Ева присела на краешек своего стола и окинула Рорка критическим взглядом. - А если бы я тебя больше не любила?
- Тогда моя жизнь потеряла бы всякий смысл, и я бы сам наложил на себя руки. Или просто умер бы от разбитого сердца.
Тут уж она невольно улыбнулась ему, но сразу же нахмурилась и покачала головой.
- Она его не любила. Вдова. Она разыграла целый спектакль, все, как положено, но у нее не все вышло чисто, и она... Как это называется, когда актеры... - Ева начала заламывать руки и состроила зверскую гримасу.
- Ты имеешь в виду пантомиму? Только не делай так больше, пожалуйста, а то очень страшно.
- Да при чем тут пантомима! Я бы тех, кто занимается пантомимой, в официальном порядке разрешила гонять по улицам палкой. Переигрывают, вот как это называется. Авриль переигрывала. У нее все было неправдоподобно. Нет, не все. У нее был один голос, когда она говорила о нем, и совсем другой, когда говорила о детях. Она любит своих детей. Но она не любит их отца. Может, любила когдато, но больше не любит. Пибоди считает, что у нее есть ктото на стороне.
- Логичное предположение. А у тебя есть кто-то на стороне?
- Где ж мне взять время для когото на стороне, если ты меня трахаешь при любой возможности и даже когда возможности нет?
Рорк протянул руку и дернул ее за волосы.
- Быстро соображаешь.
- Это адреналин. Чувствую, дело пошло. Может, у нее и есть ктото на стороне. Может, она такая шустрая, что сообразила скопировать убийство свекра, замутить воду. Но я думаю, тут дело обстоит именно так, как выглядит. Два убийства связаны. Совершены одним лицом или от имени и по поручению одного лица. И она в этом замешана.
- А мотив? Деньги, секс, страх, власть, гнев, ревность, месть? Разве не это лидеры среди мотивов?
- Власть в этом как-то замешана. Они оба были людьми влиятельными, можно сказать, могущественными. Оба убиты орудием своего ремесла. Если гнев, то холодный как лед. Страха я не вижу, деньги тоже не контачат. Ревность? Вряд ли. Месть? Будем считать, что это не установленная величина.»
«Откинувшись на спинку кресла, Ева еще раз перебрала детали в уме. Ей хотелось еще кофе.
Наконец она выключила компьютер и прошла в спальню. Рорк оставил ночник, чтобы ей не пришлось спотыкаться в темноте. Ева разделась и натянула футболку, служившую ей ночной рубашкой. Когда она скользнула под одеяло, он обнял ее и притянул к себе.
- Мне хотелось еще кофе.
- Ну, ясное дело. Спи.
- Она не хотела, чтобы они страдали.
- Да, конечно.
Ева согрелась в его руках, начала засыпать.
- Она хотела их убить, но не хотела причинять им боль. Любовь. Ненависть. Все так запутано.
- Несомненно.
- Любовь. Ненависть. Но не страсть. - Ева широко зевнула. - Если бы я хотела тебя убить, я бы хотела, чтобы ты страдал. Чтобы ты жутко мучился.
Рорк улыбнулся в темноте.
- Спасибо, дорогая.
Ева тоже улыбнулась и провалилась в сон.»
Итак, на руках у Даллас были два трупа, интуиция и никакой информации, ради которой она добивалась обыска в доме Айкона. Эта информация где-то ждала ее - или была уничтожена самим Ауконом или его убийцей. Ева была уверена, что о ней знала Авриль Айкон, но она делиться ею не собиралась, а способа, столь же эффективного, как пытки, но разрешенного к применению, Даллас не знала. Она решила посмотреть на месте, нельзя ли получить разгадку без Авриль - и ей повезло. А кабинете Айкона, в маленькой ванной комнате, Даллас обнаружила потайную комнату, оборудованную на все случаи: если надо сохранить тайны, пережить маленькую ядерную войну, а главное - там можно было скрыться, стальные стены не пропускали сигналы сканера. В этой комнате было все. Все, кроме информации. Нужно было искать обходные пути.
- Ты когда-нибудь проходил коррекцию лица или тела, Бакстер?
- Моя неотразимая внешность является продуктом исключительно благоприятного сочетания генов. А почему ты спрашиваешь? Что-то не так с моим лицом и телом?
- Я хочу, чтобы ты обратился в клинику Уилфрида Б. Айкона. В штатском. Тебе нужна консультация с их лучшим специалистом по лицевой хирургии.
- А что не так с моим лицом? Женщины тают под лучами моей чарующей улыбки.
- С лучшим специалистом по лицевой хирургии, - повторила Ева. - Я хочу знать в точности, через какой процесс там надо пройти, чтобы получить консультацию. Мне нужны расценки. А главное, мне нужна атмосфера. Хочу знать, в каком они теперь состоянии, когда оба Айкона перекочевали в морг.
- Рад помочь, Даллас, но давай подумаем вот о чем. Кто поверит, что я хочу как-то изменить такое лицо? - Бакстер повернулся боком, задрал подбородок. - Оцени профиль. Он убийственно хорош!
- Испробуй его на женском персонале в клинике. Доложи мне обстановку. Тебе потребуется полный тур по клинике, прежде чем ты доверишь им свое лицо. Чтото в этом роде. Понял?
- Ясное дело. Как насчет мальчугана?
Ева взглянула на офицера Троя Трухарта, сидевшего в своем закутке и занятого бумажной работой. Он все еще был зелен, как весенняя травка, но Бакстер над ним работал.
- Как обстоят дела с его умением врать?
- Есть улучшения.
Ева покачала головой. Трухарт был молод, атлетически сложен и хорош собой. Она решила, что лучше послать в клинику закаленного копа, пусть даже с убийственным профилем.
- Пусть пропустит это мероприятие. У тебя это больше пары часов не займет.
Следующим, с кем можно было поговорить о перспективах расследования, был Фини, который уже наверняка закончил обследование всей электроники из дома Айконов.
Ева позвонила Фини и предложила угостить его тем, что в столовой управления сходило за ленч.
Они втиснулись в кабинку и оба заказали по бутерброду с эрзацсалями на уже начавшем черстветь ржаном хлебе. Ева попыталась исправить положение, утопив свой бутерброд в горчице нездорового желчного цвета.
- Начнем с Айкона-старшего. - Фини макнул соевую соломку в лужицу жидковатого кетчупа. - Никаких входящих или исходящих звонков накануне убийства на его настольном телефоне в домашнем кабинете распечатал входящие и исходящие с телефона на работе и с сотового. Никаких звонков подозреваемой, исходящих от нее или относящихся к ней. - Он прожевал, проглотил и откусил волокнистой субстанции, заявленной как салями. - Проверил телефоны доктора Уилла. Жена звонила ему по своему сотовому из Хэмптонса около пятнадцати ноль-ноль в день убийства.
- Она об этом не упомянула.
- Ничем не примечательный разговор. Дети в порядке, ели мороженое, друзья зайдут попозже на коктейль. Спросила, обедал ли он, собирается ли отдохнуть. Все.
-
Держу пари, он ей сказал, что идет домой и закроется до утра.
- Верно. - Фини макнул в кетчуп еще одну соломинку. - Сказал, что ему надо немного поработать, коечто закончить, а потом он закроется и ляжет. Он устал, у него болит голова, ему прошлось пройти еще один раунд с тобой. Все логично. Ничего подозрительного.
- Но она узнала о его планах на вторую половину дня. Что еще у тебя есть на папу Айкона?
- Записи о пациентах довольно обширны. У одного из моих ребят есть кое-какая медицинская подготовка. Я бросил его на проверку. Но тут вот какая штука. - Фини запил бутерброд ужасающим суррогатным кофе. - У него есть личная записная книжка, помимо рабочего ежедневника с записью о приеме, который представила секретарша. Обычные записи на память: визит к внукам, цветы невестке, консультация с одним из коллег по клинике, заседание совета директоров. И там есть пометка о встрече с ней. Только одна буква - Д., время, дата. Все остальные записи, будь то встреча с другим врачом или с пациентом, куда полнее. Имя, фамилия, время, дата и какое-нибудь ключевое слово, цель встречи. И так каждый раз, за исключением одного этого случая.»
Открытие было целиком заслугой Рорка, финансы - это его конек. Ева попросила его найти скрытые денежные потоки в принадлежавших Айкону-старшему капиталах, и он нашел. Но вместо махинаций обнаружились крупные пожертвования, которые могли освободить от налогов, если бы были заявлены как благотворительность. Но этого не было, словно даритель не хотел привлекать внимание к объекту благотворительности. Но Внимание Даллас уже было привлечено простой биографической записью: Авриль Айкон училась в частной школе для девочек Брукхоллоу, а затем окончила колледж Брукхоллоу. И создана школа была на деньги Айкона незадолго ДО рождения Авриль
«- Не хочу вас задерживать ни минутой дольше, но у меня есть для вас кое-что интересное. - Рорк взглянул на чашку кофе, которую Пибоди, позабыв обо всем в гормональном трансе, продолжала держать в руке. - Чашка кофе мне бы не помешала.
- Кофе? - мечтательно выдохнула Пибоди и вдруг очнулась. - Ой, да, конечно. Я сейчас принесу. Мигом.
Рорк улыбнулся ей вслед, когда она умчалась в кухню.
- Эта девушка - настоящее сокровище.
- Опять ты ее взбаламутил. Какого черта? Ты же нарочно!
Он взирал на нее с выражением воплощенной невинности.
- Понятия не имею, о чем ты. В любом случае, я рад, что ты пригласила ее и Макнаба на ужин, и мне жаль, что они не смогут прийти. Кстати, я тут тоже даром времени не терял, кое в чем покопался для тебя после своего утреннего совещания.
- У тебя было совещание? Уже?
- Голографическое совещание с Шотландией. Они нас опережают на пять часов, и я под них подстроился. Кроме того, мне надо было позвонить в Ирландию моей тете.
Вот почему его не было на обычном месте в гостиной, когда она встала в шесть.
- Деньги нашел?
- В какомто смысле. - Рорк замолчал и улыбнулся Пибоди, вошедшей в эту минуту с подносом в руках.
- Я и вам свежего сварила, Даллас.
- В каком смысле? - нетерпеливо спросила Ева. Но Рорк не спешил. Он сам разлил кофе по чашкам.
- В том смысле, что я нашел передачу крупных объектов недвижимости и переводы ежегодной денежной ренты по каналам различных филиалов холдинга Айкона. На поверхности все это похоже на чрезвычайно щедрые благотворительные пожертвования. Но при более тщательном рассмотрении это сомнительные вложения.
- В каком смысле?
- Почти двести миллионов долларов - это то, что, мне пока удалось найти за последние тридцать пять лет, - которые не соотносятся с его доходами. Не вписываются. Если парень отдает такую кучу зелени, это должно пробить брешь в его карманах. Но этого не происходит. - Рорк выпил кофе.
- Значит, у него есть другой источник доходов. Скрытый источник.
- Похоже на то. И я подозреваю, что это еще не все. Я только начал разматывать этот клубок. Но, согласись, это любопытно: человек, получающий сомнительные доходы, решил направить их - без шума, можно даже сказать, анонимно - на достойные цели. Другой на его месте купил бы себе симпатичную маленькую страну...
- Дай мне имена... ну, скажем, пяти крупнейших получателей, - сказала Ева Рорку. - Перебрось их мне в управление.
- Сделаю. Самый крупный из тех, что я пока нашел, это маленькая частная школа.
Ева ощутила легкую дрожь возбуждения.
- Брукхоллоу?
- Золотую звезду вам, лейтенант. Школа для девочек Брукхоллоу и сопутствующая ей высшая школа - колледж Брукхоллоу.
- Есть! - Ева повернулась к своему настенному экрану. На ее губах играла довольная улыбка. - Угадай, кто получил полное образование
в этих двух учебных заведениях.
- Есть контакт, - согласилась Пибоди. - Но можно возразить, что он послал туда свою воспитанницу, потому что верил в эту школу и вложил в нее свои деньги. Или он вложил деньги в школу, потому что послал туда свою воспитанницу.
- Проверь немедленно. Когда и кем была основана эта школа? Список учебных дисциплин, директоров, всю эту бодягу. Найди мне список учащихся на данный момент. И список тех, кто учился вместе с Авриль Хансен.
- Слушаюсь. - Пибоди села за стол Евы, включила компьютер и приступила к работе.
- Горячий след, - сказала Ева, поворачиваясь к Рорку. - Отличная наводка.
- Всегда рад услужить. - Он пальцем приподнял ей подбородок и прикоснулся губами к ее губам, прежде чем она успела возразить.»
Даллас нравилось, когда след взят. Она чувствовала тогда возбуждение, словно гончая, готовая рвануть вперед за добычей. Как правило, добыче не было шанса ускользнуть. В такие моменты не было времени подумать о собственных семейных проблемах, а уж если надо было выслушивать чужие интимные признания, Еве хотелось убить говорившего. Она чувствовала дискомфорт от слов интимный, любовь, семья, дети.
«- Я люблю Макнаба.
Ева повернулась к Пибоди, чувствуя, что правый глаз у нее начинает дергаться.
- Черт бы тебя побрал, Пибоди! Тебе обязательно нужно это делать?
- Да. Я люблю Макнаба, - повторила Пибоди. - Мне потребовалось время, чтобы к этому прийти, или это осознать, или как там это еще называется. Словом, он для меня тот самый. Если бы вы вдруг упали мертвой и Рорк решил бы, что я могу его утешить безумным сексом, я бы, наверное, не смогла. Наверное. Но даже если бы я согласилась, все равно я любила бы Макнаба.
- Ну, спасибо. В твоих сексуальных фантазиях я хотя бы мертва.
- Это всего лишь справедливо. Я не стала бы предавать свою напарницу. Наверное, я отказалась бы от секса с Рорком, даже если бы была возможность. Ну, разве что если бы вы с Макнабом погибли вместе в какойнибудь аварии.
- Еще раз спасибо, Пибоди, теперь у меня отлегло от сердца.
- И мы бы, наверное, выждали приличествующий случаю срок. Ну, например, недели две. Если бы смогли сдержать себя.
- Чем дальше, тем лучше, - заметила Ева.
- В каком-то смысле мы бы на самом деле прославили и воспели ваши жизни и нашу любовь к вам обоим.
- А почему это мы должны погибать в аварии? - возмутилась Ева. - Может, это вы погибнете в аварии. И тогда мы с Макнабом... О нет! Черт. Нет. - Она содрогнулась. - Не настолько сильно я тебя люблю.
- Не оченьто любезно с вашей стороны. Ну и ладно, вам же хуже. Макнаб - сущий тигр в постели.
- Заткнись сейчас же, а не то хуже будет тебе.»
Если бы Даллас могла в это время присутствовать при следующем разговоре, она была бы удовлетворена тем, что интуиция ее не подвела. Дом на побережье, где Авриль Айкон с детьми скрывалась от вездесущих журналистов, был наполнен тайной, которую она так стремилась разгадать. И если бы она слышала, что о ней говорят, Даллас отмахнулась бы, но оценка Совершенных лестна каждому, если касается профессиональных способностей, а это для Евы было важнее всего.
«Она решила, что так и напишет эту воду. Ничем не стесненный простор, только морские птицы на линии прибоя.
Она снова начнет писать, и жизнь заиграет под ее кистью. Хватит с нее слащавых портретиков в пастельных тонах! Она возьмет самые яркие, броские, дерзкие, вызывающие краски.
Скоро, скоро она опять начнет жить. Точно так же - ярко, дерзко, с вызовом. Это и есть свобода.
- Вот если бы мы могли жить здесь... Я была бы счастлива, если бы мы могли жить здесь. Мы могли бы жить здесь и быть сами собой.
- Может быть, когда-нибудь... Не здесь, но в другом месте, похожем на это. - Ее звали не Долорес, а Дина. Сейчас ее волосы были темнорыжими, а глаза - зелеными. Она уже убивала и еще будет убивать, но ее совесть была чиста. - Когда все закончится, когда мы сделаем все, что можем сделать, этот дом придется продать. Но ведь есть и другие берега.
- Знаю. Просто мне грустно. - Она повернулась со свойственной ей сдержанной грацией и улыбнулась. - Нет смысла грустить. Мы свободны... Нет, еще нет, но мы ближе к свободе, чем когдалибо раньше.
Дина подошла и взяла за руки женщину, которую считала сестрой.
- Тебе страшно?
- Немного. Нет, я, конечно, рада, и всетаки мне немного грустно. Ничего не могу с собой поделать. У нас была любовь, Дина. Пусть извращенная с самого начала, но любовь была.
- Да. Я заглянула ему в глаза, когда убивала его, и в них была любовь. Больная, эгоистичная, нечестная, но всетаки любовь. Я не могла себе позволить об этом думать. - Она глубоко вздохнула. - Что ж, они сами меня этому научили: отключать чувства и просто делать свою работу. Но потом... - Она закрыла глаза. - Мне нужен покой, Авриль. Покой, тишина, долгие дни, полные тишины и покоя. Так много времени прошло... Знаешь, о чем я мечтаю?
Она сжала пальцы Дины.
- Расскажи мне.
- Маленький домик, скорее коттедж. Сад. Цветы и деревья, пение птиц. Большой глупый пес. И мужчина, который любил бы меня. Спокойные долгие дни, полные любви. И чтобы не нужно было прятаться, чтобы не было войны и смерти.
- У тебя все это будет.
Но, оглядываясь назад, на прожитые годы, Дина видела только одно: не было в ее жизни дня, когда ей не приходилось скрываться и смотреть в глаза смерти.
- Я сделала тебя убийцей.
- Нет! Нет! - Авриль наклонилась к ней и поцеловала в щеку. - Ты подарила мне свободу. - Она вернулась к стеклянной стене. - Я снова начну писать картины. Это будет настоящая живопись. Мне станет лучше.»
«- Полиция. Они еще вернутся. Опять будут задавать вопросы.
- Ничего страшного. Мы знаем, что нам делать, что говорить. Это нетрудно, потому что почти все - правда. Эта лейтенант Даллас... Уилфрид оценил бы ее ум. Решительный, прямой и удивительно гибкий. Мы бы с ней подружились... если бы только могли.
- С ней надо быть очень осторожной.
- Да. Очень. Как это было глупо со стороны Уилфрида, как неосмотрительно - держать личные записи у себя дома! Если бы Уилл знал... Бедный Уилл! И всетаки, мне кажется, это хорошо, что она знает о проекте. Или хотя бы подозревает. Мы могли бы подождать: может, она сама все узнает? Может, она положит этому конец и нам ничего делать не придется?
- Мы не можем так рисковать. Мы слишком далеко зашли.»
В это время Даллас ломала голову над той же проблемой, но ей надо было не скрывать записи, содержащие информацию, а найти их и использовать информацию для раскрытия того, что - она чувствовала - скрывается за благопристойным фасадом.
". - Если были записи, - добавила она, - их забрала убийца. Весь вопрос: что было в этих записях? И зачем они ей нужны? - Она повернулась к Рорку. - Давай взглянем вот с какой стороны. Ты хочешь уничтожить некую организацию, компанию. Разрушить ее или захватить. Что ты будешь делать?
- Есть несколько ходов. Но самый быстрый и безжалостный - отрубить ей голову. Отдели мозг, и тело упадет.
- Да, что-то в этом роде. - Губы Евы скривились в мрачной усмешке. - Айконы - отец и сын - были весьма башковитыми. Но даже при этом тебе потребуются данные, любые сведения, какие сможешь собрать. Особенно внутренняя информация. Они же не в одиночку проворачивали это дело! Ты захочешь узнать и других игроков. Даже если ты знаешь, кто они такие, тебе понадобятся данные. И ты захочешь замести свои следы.
- Думаешь, убийца будет убирать других игроков, замешанных в проекте?
Она кивнула.
- Убийца говорит себе: «Эй, с какой стати закругляться на этом?» Вызывай сюда экспертов, Пибоди. А потом мы едем в управление. Нам предстоит освоить кучу печатного материала.
Ева стала спускаться, пока Пибоди звонила в управление."
Пожалуй, никогда еще Даллас не отвлекало от работы столько новых для нее забот. День Благодарения приближался с неовратимостью, а с ним - семейных обед с индейкой, которую Ева начинала ненавидеть, с ним - приезд родственников, который она ради Рорка решила стоически вытерпеть. Проблемы работы бледнели перед этим, но оказалось, что это еще не все!
"- Да, Наин придет на День благодарения, - сказала Ева Рорку. - И хочет привести кавалера.
- Прекрасно. Я уже поговорил с Мэвис. Она сказала, что они с Леонардо будут с боем.
- С каким боем?
- С боем часов, я полагаю.
- Какое дурацкое выражение! Совершенно непонятно, что оно означает.
- Гм. И еще Мэвис просила передать Пибоди... Нет, погодите, я боюсь что-нибудь перепутать. Если я свяжусь с вами раньше, чем она сама подаст голос, я должен вам передать, что она заарканила Трину, и, если вам по кайфу, они сегодня вечером забили стрелку у Даллас.
Ева побелела.
- Что там у Даллас? Трина? Нет.
- Тихо, тихо, - Рорк успокаивающе похлопал ее по спине. - Мужайся, мой маленький солдатик.
Вместо этого она как тигрица набросилась на Пибоди.
- Что ты наделала?
- Я... я просто хотела что-нибудь сделать со своими волосами и посоветовалась с Мэвис.
- Ах ты, зараза! Да я тебя убью! Голыми руками!
- Можно мне сначала нарастить волосы? - робко спросила Пибоди.
- Я тебе покажу, как наращивать волосы!
Она бы прыгнула, но Рорк обхватил ее сзади обеими руками и удержал на месте.
- Бегите, Делия, - сказал Рорк, но Пибоди уже сама все поняла и опрометью выбежала из дома.
- У тебя еще будет возможность убить Трину, - успокоил он Еву.
- Не думаю, что ее можно убить, - возразила Ева, вспоминая Трину, специалистку по уходу за волосами и кожей, единственное существо во всей вселенной, вселявшее в нее ужас. - Пусти! Я не убью Пибоди. Пока не убью: она мне нужна.
Рорк повернул ее лицом к себе и крепко сжал.
- Что еще я могу сделать для вас, лейтенант?
- Я дам тебе знать.»
Со всей информацией, а главное - со своими догадками Даллас всегда приходила к доктору Мире. Но сейчас Мира была не на ее стороне, потому что считала себя другом убитого. В какой-то мере Даллос это устраивало. Если ей удастся переубедить Миру, значит, она права в своих выводах.
"Она не села, хотя Мира и предложила ей кресло.
- С вами все в порядке? - спросила Ева.
- Честно говоря, я потрясена. Они оба мертвы. Я знала Уилла, знала его семью, мы иногда встречались, и эти встречи доставляли мне большое удовольствие.
- Как бы вы охарактеризовали его отношения с женой?
- Нежные. Несколько старомодные. Гармоничные.
- В каком смысле старомодные?
- У меня сложилось впечатление, что он вел себя как хозяин. Все в доме было подчинено его желаниям и нуждам, но мне показалось, что такое положение устраивает их обоих. Она очень любящая и преданная мать, ей нравилось быть женой врача. У нее есть талант, но она готова была довольствоваться ролью любительницы, не отдаваясь искусству целиком.»
«- Вы встречались с ними в обществе... время от времени. Вы видели их такими, какими они хотели предстать. С этим вы согласны?
- Да, но... Ева, я составила портрет убийцы, и он указывает на хладнокровную, профессионально подготовленную, прекрасно владеющую собой особу. Мое впечатление об Авриль Айкон складывалось годами. Она добросердечная, мягкая женщина, счастливая и довольная своей жизнью.
- Он воспитал ее для сына.
- Что?
- Я это знаю. Айкон ее воспитывал, учил, обрабатывал, лепил, черт побери, он чуть ли не создал ее, чтобы она стала идеальной спутницей для его сына. Он всегда и во всем стремился к совершенствуОн послал ее в школу, в маленькую закрытую частную школу, над которой имел полный контроль. Он со своим компаньоном Джонас Уилсоном. Генетиком.
- Погодите! - Мира вскинула обе руки. - Погодите. Вы говорите о манипуляции генами? Но ей было уже пять с чемто лет, когда Уилфрид стал ее опекуном.
- Может быть. Но я не исключаю, что он заинтересовался ею гораздо раньше. Уилсон и его жена основали школу, Айкон послал туда Авриль.
- Связь вполне могла существовать, и это объясняет, почему он выбрал именно эту школу. Сам по себе факт, что он был знаком или даже както связан с генетиком...
- Манипуляции генами, выходящие за рамки контроля над болезнями и врожденными дефектами, запрещены законом. Эти запреты были наложены, потому что люди и наука всегда хотят большего. Если можно излечить или исправить эмбрион, зачем останавливаться на достигнутом? Почему бы не изготовить его на заказ? «Мне, пожалуйста, девочку. Да, спасибо, светленькую, голубоглазую, и, раз уж вы этим занялись, добавьте ей задорный курносый носик». Люди готовы дорого заплатить за совершенство.
- Это большие натяжки, Ева.
- Может быть. Но у нас есть генетик, пластический хирург и элитарная частная школа. При таком строительном материале ничего натягивать не приходится. Я имею право поинтересоваться тем, что там происходит. Я знаю, каково это, когда тебя обрабатывают. - Она откинулась на спинку кресла, вцепившись обеими руками в подлокотники.
- Вы же не хотите сказать, что такой человек, как Уилфрид, мог физически и сексуально надругаться над ребенком?
- Жестокость - не единственный метод обработки. Можно действовать и добротой.
- Она любила его, Ева, я это видела - Авриль считала Уилфрида отцом. Она не сидела взаперти. Если бы она захотела уйти, она могла уйти.
- Вам лучше знать, - ответила Ева. -Я вас спрашиваю, был ли он способен - из научного интереса, ради жажды совершенства - сделать нечто подобное. Могло ли это толкнуть его на эксперименты с маленькой девочкой? На манипуляции, на превращение ее в идеальную жену для его сына, идеальную мать для его внуков?
Мира закрыла глаза.
- Научный аспект мог бы его заинтриговать. Да, безусловно. В сочетании с его стремлением к совершенству эта идея могла бы его соблазнить. Если вы правы хоть в какойто, хоть в малейшей степени, если он действительно чтото делал, он считал бы, что действует во имя всеобщего блага.
«Да, - подумала Ева. - Самозваные боги всегда так думают».
Наконец стали появляться факты, из которых постепенно складывалась такая картина, что Даллас и Пибоди пробрала дрожь. Надин Ферст собрала огромное количество материалов об Айконе-отце, тщательно просмотренных и отобранных Делией Пибоди, которые обрисовали страшную картину нарушений закона о запрете на генетические работы с человеком. Они еще плохо представляли себе результаты незаконной деятельности и не представляли масштабов, но Даллас решительно пробивалась сквозь запреты и препоны, чтобы досконально все выяснить.
«Уилсон и Айкон вместе создали «Юнилэб», научноисследовательский центр, до сих пор снабжающий мобильными лабораториями и оборудованием такие группы, как «Врачи без границ» и «Право на здоровье». За свою работу «Юнилэб» получил Нобелевскую премию. Это случилось вскоре после того, как жена Айкона была убита взрывом в Лондоне, где работала добровольцем в детской больнице. Более пятидесяти жертв, в основном дети. Жена Айкона была на пятом месяце беременности.
- Она была беременна... - Ева задумчиво прищурилась. - Пол плода установили?
- Женский.
- Мать, жена, дочь. Он потерял трех женщин, которые, надо полагать, были ему дороги. Сурово.
- Страшно. Очень много пишут о трагической и героической смерти его жены, о них как о супружеской паре. Великая любовь и такой страшный конец. Очевидно, после этого он замкнулся, перестал общаться с людьми, много работал для и внутри «Юнилэб», много времени проводил с сыном. А вот Уилсон, наоборот, много путешествовал по миру, устраивал кампании за отмену запретов на нетрадиционные способы применения генной инженерии.
- Это я знала, - тихо сказала Ева.
- Уилсон произносил речи, читал лекции, писал статьи, вкладывал в это большие деньги. Веским доводом служила сама война. При небольшой модификации генов дети рождались бы с повышенными умственными способностями и пониженной склонностью к насилию. Мы используем генную инженерию, чтобы лечить или предотвращать врожденные заболевания,
так почему бы не создать более миролюбивое и интеллектуально развитое поколение?
Это старый довод в старом споре, - продолжала Пибоди. - Сторонники генной инженерии использовали его не одно десятилетие. В атмосфере всеобщей усталости от войны Уилсону удалось завербовать нескольких влиятельных сторонников. Но тут возникает множество проблем. Кто будет решать, где остановиться с интеллектом? Какой уровень агрессивности считать достаточным, даже необходимым для выживания и самообороны? И, раз уж мы занялись выведением расы господ, кого будем плодить: белых детей или черных? Белокурых бестий? И где границы между наукой и природой? Кто будет платить? А Уилсон в ответ говорил, что у человечества есть неотъемлемое право и даже долг совершенствоваться, бороться со смертностью и болезнями, покончить с войной, сделать следующий шаг на пути эволюции. Благодаря новой технологии мы создадим высшую расу, расширим наши физические и интеллектуальные возможности.
- Помнится, раньше уже был один такой тип, который нес ту же хрень?
- Да, у Уилсона были предшественники. И его противники не замедлили разыграть ту же карту, что шла в ход и раньше: обозвали его Гитлером. Но тут Айкон вышел из своей пещеры и вступился за него. Он опубликовал фотографии новорожденных, которых ему пришлось оперировать, и спросил, какая разница: предотвращать генетические дефекты до рождения или исправлять их после? И раз уж закон, наука, этика разрешили манипуляции генами на уровне стволовых клеток для лечения недугов, не пора ли двигаться дальше? Его голос был услышан, под его влиянием были сняты некоторые запреты. Методы генной инженерии стали применять для устранения наследственных дефектов. Но потом пошли слухи о том, что «Юнилэб» занимается запрещенными экспериментами, далеко выходящими за рамки закона. Конструирование детей, например, селекция, генетическое программирование, даже репродуктивное клонирование.
Ева слушала, откинувшись в кресле. Теперь она выпрямилась.
- Слухи или факты?
- Ничего доказать не смогли. У меня есть отрывочные данные - Надин их выделила - о том, что оба они, Уилсон и Айкон, попали под расследование. Но пресса об этом почти не писала: никто не хотел чернить двух нобелевских лауреатов, причем один из них был героем войны, вдовцом, воспитывающим сына в одиночку. Добавьте к этому большие деньги, и шум вскоре утих.»
Две энергичные женщины, слабо знакомые с биологией, но горевшие желанием разоблачить очередное нарушение закона. Ничуть не смущаясь слабой подготовкой, они были уверены, что распутают загадку смерти отца и сына, если разгадают их тайную деятельность.
«- И примерно в то же время, когда школа Брукхоллоу расправила крылья, а Айкон начал строить свои клиники по всему миру, он становится опекуном пятилетней дочери своей коллеги. Как раз вовремя, чтобы записать ее в школу. Представительства «Юнилэб» разбросаны по всему миру...
- Головная организация находится в Нью-Йорке, при клинике Айкона.
- Удобно, когда вся твоя работа сосредоточена в одном месте, - задумчиво заметила Ева. - Рискованно, но удобно.
«Три незаполненных вечера в неделю. Каждую неделю, - напомнила она себе. - Чем же еще заполнить это время, как не работой над любимым проектом?»
- Было бы благоразумнее с его стороны не смешивать одно с другим, но мы поищем, - сказала она вслух. - Слушай, а что мы ищем?
- Хоть убейте, не знаю. Я провалила биологию и елееле сдала экзамен по химии.
Ева так долго сидела, уставившись в пространство, что Пибоди, в конце концов, щелкнула пальцами.
- Эй, вы здесь?
- Придумала. Найди мне Луизу. Спроси ее, не желает ли она, чтобы ей вымазали все тело липкой жижей, поджарили волосы или что там еще в сегодняшнем меню? Поднажми на нее.
- Ладно. А что...
- Делай, что тебе говорят. - Ева повернулась в своем вращающемся кресле, включила телефон. Ей не хотелось идти по инстанциям и пробиваться через секретаршу Рорка, поэтому она использовала его частный номер и оставила послание в голосовой почте: - Свяжись со мной, как только сможешь. У меня есть тайное задание, которое придется тебе по душе. Я скоро поеду домой. Если ты сейчас занят, все расскажу, когда вернешься.
В двух кварталах от дома она заметила его в зеркале заднего вида. Ева так развеселилась, что набрала его номер на аппарате, укрепленном на приборном щитке.
- Хочешь зайти мне в тыл, приятель?
- Всегда с удовольствием на него любуюсь. Твое сообщение не показалось мне срочным, но оно было чертовски интригующим.
- Потерпи пару минут, я все объясню. На всякий случай: ты сильно загружен завтра?
- Кое-что есть, но все по мелочи: планы мирового господства, закупка индюшатины.»
У Даллас действительно созрел план задействовать имя, репутацию и деньги Рорка, чтобы проникнуть в закрытый мир, где царствовали Айконы. Детектив Бакстер не смог туда проникнуть с парадного входа, и она надеялась, что Рорку это удастся обходными путями. Клиника пластической хирургии, что бы она не скрывала за своими стенами, потеряла своих владельцев, Рорк был самым богатым покупателем, и его интерес был абсолютно естественным и не вызывал подозрений.
«- Идеальные дети! - воскликнул Рорк. - Вот что ты ищешь.
- Я думаю, в этом была его цель. В начале своей карьеры он работал с детьми. У него был ребенок. Второго ребенка он потерял, когда погибла жена. Это была девочка. Хирургическим путем он может не только воссоздавать и исправлять, но и изменять. Улучшать. Совершенствовать. Его близкий друг и компаньон - генетик, придерживающийся радикальных убеждений. Бьюсь об заклад, Айкон многое узнал о генетических исследованиях и операциях. Наверняка наши добрые доктора вели оживленные беседы друг с другом.
- И тут к нему в руки попадает еще один ребенок.
- Вот-вот. Девочка, состоящая в родстве с женой Уилсона. Странно, что Уилсон и его жена не были назначены опекунами. Надо мне будет в этом покопаться. Но они ее контролируют. Взрослые контролируют детей, особенно когда изолируют их.
Рорк повернулся к ней, провел губами по ее волосам. Это был молчаливый знак понимания и утешения.
- Уилсон мог экспериментировать с Авриль еще до ее рождения. - При мысли об этом Ева ощутила тошноту. - А уж то, что они ставили на ней опыты после рождения, это ясно, можно и к гадалкам не ходить. Может, ее дети тоже были частью проекта? Вот на этом она, возможно, и сломалась. Не хотела видеть своих детей объектом экспериментов.
К тому времени как они обошли весь дом кругом - что равнялось, по мнению Евы, расстоянию в четыре городских квартала, - она заметила мелькающие на подъездной аллее огни автомобильных фар.
- О черт, - простонала она. - Похоже, цирк все-таки приехал в город.
«Цирк! - осенило Рорка. - Кажется, есть способ разрядить обстановку».
Ева могла бы попытаться сбежать к себе в кабинет или в спальню, спрятаться хоть на время, но у подножия лестницы статуей застыл Соммерсет.
- Закуски уже сервированы в гостиной. Ваши первые гости уже прибывают.
Ева хотела зарычать и уже оскалила зубы, но Рорк взял ее под руку и потянул за собой.
- Идем, дорогая. Я налью тебе бокал хорошего вина.»
Порой нервы Евы не выдерживали напряжения текущего дела, но она никогда не задумывалась, как переплетаются между собой семейные, домашние, полицейские дела. С раздражением думая о приближающемся моменте приезда родственников из Ирландии, глядя на беременную и жизнерадостную Мэвис, она не проводила параллель между теми детьми, которые «улучшались» Айконом и тем ребенком, который спокойно рос в Мэвис, дожидаясь момента, когда можно будет появиться и посмотреть на этот странный мир и эту замечательную маму. Мало того, если бы кто-нибудь при ней провел такую параллель, она постаралась бы арестовать этого психа под любым предлогом, например , за нарушение общественного спокойствия, или за нападение на полицейского
«Ева не могла понять, как ее угораздило оказаться в этой женской компании и почему они все в таком восторге от перспективы вымазаться с ног до макушки разноцветной клейкой массой. Ведь не так уж много между ними общего! Преданный своему делу врач с голубой кровью, амбициозный и опытный телерепортер, крепкий коп с хипповым прошлым. Добавить в этот коктейль Мэвис Фристоун, бывшую уличную воровку, а ныне звезду эстрады, и грозную Трину с ее бездонным мешком пыточных средств, и получится поистине
гремучая смесь.
Но они заполнили роскошную и элегантную гостиную Рорка, счастливо гогоча, словно стая гусынь.
Они болтали. Ева никогда не понимала, зачем женщины болтают и как они находят столько тем для разговора. Еда, мужчины, мужчины, они сами, одежда, мужчины, волосы. Даже туфли. Она и представить себе не могла, что о туфлях можно сказать так много, причем все сказанное никак не соотносилось с прямым назначением туфель, то есть с ходьбой в них.
И поскольку Мэвис была беременна, первоочередной темой болтовни были дети.»
«- Как Леонардо с этим справляется? - вежливо спросила Надин.
- Просто супер! Мы теперь ходим на занятия. Эй, Даллас, вам с Рорком надо записаться на курсы дублеров.
Ева застонала, но так и не смогла адекватно выразить свой ужас.
- Вы тренируетесь? Это замечательно! - просияла Луиза. - Это так прекрасно, когда у роженицы есть близкие люди, которые могут поддержать ее во время родов.
Ева была избавлена от необходимости придумывать ответ, потому что Луиза повернулась к Мэвис и начала спрашивать, где она собирается рожать и какой метод использовать.
- Трус, - пробормотала она себе под нос, заметив, что Рорк удаляется из комнаты.
Это дало ей право налить себе второй бокал вина. Несмотря на свою отяжелевшую и расплывшуюся фигуру, Мэвис ни на секунду не переставала двигаться. Она сменила свои обычные шпильки на гелевые подошвы, но наверняка и они были на острие моды предположила Ева. Ее сапожки были расписаны какимто абстрактным рисунком, розовым на зеленом фоне, и доходили до колен.
К зеленым сапожкам Мэвис надела зеленую юбку с блестками и обтягивающий зеленый свитер, не скрывающий, а, наоборот, подчеркивающий ее выпирающий живот. Рукава свитера, расписанные тем же рисунком, что и сапожки, оканчивались опушкой из розовых и зеленых перьев.
Ее волосы, выкрашенные в розовый и зеленый цвет, были заплетены в косы и уложены на голове в высокую прическу. Пучки перышек свисали на цепочках с мочек ушей, а во внешних уголках глаз блестели миниатюрные сердечки.
- Нам пора начинать. - Трина, превратившая свои волосы в ослепительно белый водопад, падавший ей на спину, улыбнулась - зловеще, как показалось Еве. - Программа обширная. Где мы ею займемся?
- У бассейна, - сказала Мэвис и сунула в рот новое лакомство. - Я спросила Рорка, можно ли нам там поиграть, и он разрешил. Мне с моим брюхом полезно поплавать.
- Мне надо поговорить с Надин и Луизой, - объявила Ева. - По отдельности. Это официально.
- Классно звучит. Мы сможем там разделиться. И еды с собой возьмем, верно? - И Мэвис на всякий случай схватила поднос.
Ева была согласна на все, лишь бы ей не мешали делать свое дело. Кроме того, что Луиза Диматто будет отличным свидетелем увиденного и экспертом, Даллас была важна ее позиция в этом вопросе. Хорошо, если ее непримиримое отношение к деятельности Айкона и Уилсона найдет поддержку со стороны врача, который независимо и адекватно оценивает происходящее.
«Нет, так невозможно вести дела», - думала Ева, сидя вместе с Луизой в сауне.
- Я в игре, - сказала Луиза и отпила воды из бутылки. - Договорюсь с Рорком о времени. Увижу что-нибудь подозрительное, дам тебе знать. Если там проводятся незаконные операции в области генной инженерии, вряд ли это происходит в доступных зонах, но я попробую что-нибудь разнюхать.
- Быстро же ты согласилась.
- Почему бы не добавить немного острых ощущений? И потом, в медицине и в науке есть границы, которые переступать нельзя. И для меня это одна из них. Конечно, представления о законности и незаконности подвижны. Черт, да контроль над рождаемостью считался незаконным в США всего сто лет назад. Если бы не научный прогресс и массовые протесты, мы до сих пор рожали бы по ребенку в год, а наши тела сгорали бы к сорока годам. Нет уж, спасибо.
- Тогда почему нельзя привести в порядок гены и добиться полного идеала во всем? Луиза покачала головой.
- Ты видела Мэвис?
- Ее трудно не заметить.
Луиза засмеялась и отпила еще воды.
- То, что с ней происходит, - это чудо. Давай отбросим анатомию и биологический процесс. Создание жизни - само по себе чудо, и таким оно должно оставаться. Да, мы можем - и должны! - использовать наши знания и современные технологии для обеспечения здоровья и безопасности матери и ребенка. Устранять врожденные дефекты и заболевания, насколько это возможно. Но пересечь черту и начать конструировать детей? Манипулировать эмоциями, внешностью, умственными способностями, даже личностными качествами? Это уже не чудо. Это бред самовлюбленного эгоиста.
Дверь парилки приоткрылась, и в щель всунулась голова Пибоди. Ее лицо было вымазано голубой глиной.
- Ваша очередь, Даллас.»
В ожидании, когда прекратится \тот бардак. Даллас должна была переговорить еще с Надин. Ее помощью нельзя пренебрегать: общественное мнение должно быть на их стороне, а кому этим заняться, как не ведущей журналистке популярного телеканала?
«- Я в нирване, - сонно пробормотала Надин.
- Нет, ты лежишь голая и вся облепленная морской капустой. Слушай меня внимательно.
- Токсины просачиваются из моих пор прямо сейчас, пока мы говорим. Это значит, что я, к примеру, смогу выпить еще вина, когда мы закончим.
- Слушай внимательно, - повторила Ева. - Не для эфира, пока я не дам тебе отмашку.
- «Не для эфира», - передразнила ее Надин, не открывая глаз. - Я заплачу Трине тысячу долларов, чтобы она вытатуировала это у тебя на заднице.
- У меня есть основания полагать, что Айконы активно участвовали в проекте, основанном на манипуляции генами, а может, и возглавляли его. А финансирование проекта, возможно, осуществлялось путем продажи женщин, которые были искусственно созданы, а потом натасканы для удовлетворения нужд потенциальных клиентов.
Глаза Надин открылись и загорелись зеленым огнем, особенно заметным на фоне кожи, вымазанной чемто светложелтым.
- Не свисти, Даллас.
- И не думала. Между прочим, ты похожа на рыбу. И несет от тебя рыбой. Ладно, слушай. У меня есть основания полагать, что Авриль Айкон могла стать жертвой этих экспериментов и что она была сообщницей в убийстве своего мужа и свекра.
- Вытащи меня из этой штуковины. - Надин попыталась сесть, но тонкое компрессное одеяло было закреплено на банкетке.
- Я не знаю как, и в любом случае я к этой дряни не притронусь. Просто слушай. Я расследую сразу несколько версий. Может, в чемто я и ошибаюсь, но по сути все верно. Я хочу, чтобы ты занялась Авриль Айкон.
- Ха! Попробуй оттащить меня от нее.
- Раскрути ее на интервью, ты это умеешь. Разговори ее насчет работы, сделавшей ее мужа и свекра знаменитыми. Генетику обходи стороной. Ты обнаружила связь с Джонасом Уилсоном, можешь затронуть эту тему. Но старайся сохранять дружелюбие, порассуждай о том, что они сделали для человечества и так далее.
- Не учи меня, как делать мою работу.
- Ты умеешь вытаскивать из людей их истории, - согласилась Ева. - Добудь мне данные. Но будь осторожна. Если я права, она замешана в двух убийствах. Если она почувствует, что ты подбираешься к правде, думаешь, ей духу не хватит уничтожить тебя? Постарайся ей внушить, что у меня на нее ничего нет. Ничего такого, что я могла бы использовать, чтобы вызвать ее на официальный допрос.
- Но она может довериться сочувственно настроенной журналистке и сказать чтонибудь полезное для тебя.
- Соображаешь. Вот потому-то я и прошу тебя об услуге, хотя сейчас ты похожа на какогото лосося-мутанта.
- Я тебе что-нибудь добуду. А когда я выдам эту историю в эфир, смогу любую дверь открыть ногами!
- Ты не выдашь ее в эфир, пока дело не закрыто. Айконы - не единственные, кто в этом замешан. Они не могли делать всю работу вдвоем. Не знаю, удовлетворится ли она их смертью. Итак, ты обратилась к ней, потому что тебе нужен человеческий аспект. Ее свекор, человек, заменивший ей отца, и ее муж, отец ее детей, погибли от руки неизвестного убийцы. Спроси, где она училась, спроси о ее творчестве. Тебе нужен ее портрет - женщины, дочери, матери, вдовы.
Надин задумчиво поджала намазанные желтым губы.
- Различные грани ее индивидуальности. Я буду взывать к ней как к личности, чтобы она рассказала мне о своих отношениях с мужчинами. Хочу взглянуть на них ее глазами. Она источник освещения. Да, это умно. И мой продюсер будет просто счастлив.
Послышалась мягкая тройная трель таймера.»
Мучения в руках безжалостной Трины, свято верившей, что красота стоит жертв, а все женщины стремятся к ней, готовые к любым жертвам, стоили того, если позволяли поймать для беседы одновременно доктора Диматто и Надин Ферст, заодно подняв настроение беременной Мевис. От чего Ева не смогла отмахнуться - это от угрозы присутствия при родах. Мевис так настойчиво и гордо приглашала их с Рорком, словно звала на вечеринку с танцами и угощением Рорк, избежавший косметических процедур, избежал и разговоров о скорых родах. Ева, занимаясь анализом услышанной от Трины оценки перенесенных Авиль операций на лице, не могла забыть, как ловко Рорк избежал разговоров на тему появления на свет детей, свалив все трудности на Еву. Даллас знала наверняка, что эта тема приводит его в ужас так же, как и ее. Спасалась она от неприятных видений только мыслями о работе.
«Первым номером в ее списке шла проверка медицинских данных Авриль. Интересно будет узнать, какую именно избирательную хирургию ей удастся обнаружить.
Потом она хотела поближе присмотреться к школе Брукхоллоу.
Она как раз принимала первую дозу кофе, когда вошел Рорк.
- Желтобрюхий трус, - сказала Ева.
- Прошу прощения?
- Я говорю, брюхо у тебя такое же желтое, какое было у Надин пару часов назад.
- Я даже не желаю знать, что это значит.
- Ты сбежал, бросил меня одну.
Он послал ей невинный взгляд, который обманул бы кого угодно другого.
- Мне казалось очевидным, что сегодняшние вечерние празднества предназначены только для дам. Я предпочел тактично удалиться, чтобы не мешать чисто женскому ритуалу.
- Цитирую твое любимое выражение, Желтобрюхий: «Байки зеленой лошади». Короче, брось заливать. Ты сбежал, как только Мэвис начала разоряться про занятия для беременных.
- Виновен по всем статьям и не стыжусь это признать. Только мне это все равно не помогло. - Рорк отнял у нее чашку и отхлебнул кофе. - Она меня выследила и затравила.
- Так тебе и надо!
- Давайдавай, злорадствуй. Ты в этом увязла, подруга, не меньше, чем я. Гдето между массажем и наведением последнего блеска она меня отловила и вручила мне контактные телефоны и расписание занятий, которые нам придется посещать, чтобы быть готовыми к родам. Нам никуда не деться.
- Знаю. Мы обречены.
- Обречены, - повторил Рорк. - Ева, там же фильмы показывают.
- О боже!
- И проводят тренировки в условиях, максимально приближенных к реальным.
- Прекрати! Замолчи немедленно. - Ева схватила чашку и выпила залпом. - Это же еще не скоро. Еще несколько месяцев.
- Недель, - поправил он.
- Ну, какая разница? Из недель складываются месяцы. Главное, это не сейчас. Мне надо думать о других вещах, мне надо работать. И знаешь что? - мечтательно вздохнула она, подходя к столу. - Вдруг чтонибудь случится? Ну, мало ли... Вдруг нас похитят террористы за минуту до того, как она начнет рожать?
- О, если бы!»
Мечты - мечтами, а дело - делом. Занявшись вопросом, кто еще в школе Брукхоллоу подвергался пластическим операциям, Даллас решила просмотреть фотографии всех выпускниц, сравнивая с лицом Долорес НочоКордовец. Компьютер гудел от усилий выполнить задание и работал так долго, словно таких совпадений могло быть много. Наконец появились результаты, но несколько не те, что ожидала Ева. Сходство по всем параметрам лица было у юной воспитанницы школы. Тогда Даллас заказала проверку на сходство других выпускниц с нынешними ученицами, надеясь обнаружить похожее сходство и у Авриль Айкон, но то, что представил компьютер, вызвало шок не только у Рорка, но и у Евы, ожидавшей что-нибудь подобное, но не полное сходство и не в таких масштабах: более 50 двойников учились сейчас в школе Брукхоллоу! Это наводило на мысли, которые вызывали не просто беспокойство, а настоящую тревогу.
«Когда они появились на экране, Ева подошла поближе.
- Окрас совпадает. Отлично. Рыжие волосы, белая кожа, веснушки, зеленые глаза. Ну, я бы сказала, для таких наследственных признаков вероятность довольно велика. Тот же 
нос, тот же рот, разрез глаз, форма лица. Держу пари, можно сосчитать веснушки, и их число совпадет. Девчонка - женщина в миниатюре. Прямо как...
- Клон, - тихо закончил за нее Рорк. - Боже милостивый.»
«Я думаю, им двигала любовь к своему делу, а не жажда наживы.
- Ты так думаешь? - Ева покачала головой. - У нас зафиксировано почти шестьдесят посещающих школу в данный момент, а сколько их было в прошлом? Сотни! Что случилось с теми, которые получились менее удачными? Как ты думаешь, он сильно любил тех, кто вышел небезупречно?
- Какая чудовищная мысль!
- У меня таких мыслей миллион.
Ева внесла дополнения в свой отчет, потом позвонила майору Уитни и потребовала безотлагательной встречи. Пибоди она позвонила уже по дороге в управление и сказала, что заедет за ней...
...- Я введу тебя в курс дела по пути и сразу иду к Уитни. У нас будет полный брифинг - с участием ОЭС - в десять нольноль.
Пибоди не проронила ни слова, пока Ева перечисляла данные, собранные с предыдущего вечера, и продолжала молчать, когда они въехали в гараж управления.
- Никаких вопросов, никаких комментариев?
- Я, наверное... пытаюсь это осмыслить. Это противоречит всему, что я собой представляю. Моей ДНК, если можно так сказать. Всему моему воспитанию, тому, чему меня учили. Создание новой жизни - это задача высших сил. Наша задача, наш долг и наше счастье - растить эту жизнь, оберегать ее и уважать. Знаю, я рассуждаю как хиппи...
- Ты не сказала ничего такого, о чем бы не думала я сама. Но речь не идет о наших личных чувствах. Репродуктивное клонирование человека признается преступлением по законам штата НьюЙорк, по законам страны, по международным законам. У нас есть доказательства того, что Айконы нарушили этот закон. И их смерть является прямым следствием этих убийств.
- Нам придется передать дело... Кто ведет такие дела? ФБР? Интерпол? Гаагский 
трибунал?
Ева с ожесточением захлопнула за собой дверцу машины.
- Только через мой труп. Я хочу, чтобы ты провела для меня исследование. Добудь все, что можешь, о клонировании человека. Технические аспекты, юридические аспекты, оборудование, технологии, дискуссии, претензии, история, мифы. Нам нужно знать, о чем идет речь, когда мы приедем в Брукхоллоу.
- Даллас, с тем, что вы уже узнали, мы найдем их там. Многие из них просто дети. Просто дети.
- Давай сперва найдем, а потом будем разбираться.»
Этот подход - сперва найти, а потом разбираться - не нравился Даллас, поскольку она отлично знала, как работают государственная машина и особенно ведомства, имеющие самостоятельность в действиях. Даллас им не доверяла, на себе испытав в детстве работу такой государственной машины, перемалывающей личность любого возраста и статуса. К счастью ее непосредственный начальник майор Уитни понял, что ее волнует.
«- Что вас не устраивает, лейтенант?
- Помимо того, что я уже сказала, и это было мое первое возражение, есть еще коечто,
сэр. Это... этому надо положить конец. Если правительство - любое правительство - наложит лапы на этот пирог, оно обязательно захочет отхватить себе кусок пожирнее. И пойдут новые подпольные исследования и эксперименты. Они все заметут под ковер, засекретят Синим кодом, заблокируют информацию, откажут в доступе журналистам. Айконов похоронят со всеми почестями, их память увековечат, а их секретная работа так и не увидит света. А созданные... объекты, - сказала Ева за неимением другого термина, - будут согнаны в какуюнибудь тайную лабораторию для изучения. Их будут держать в изоляции, допрашивать, «потрошить»... может быть, не только в переносном смысле. Они были созданы искусственно, сэр, но они люди из плоти и крови, как и все мы. С ними не будут обращаться, как со всеми нами. Может быть, это невозможно остановить, предотвратить, но я хочу дойти до конца. Пока не зайду в тупик.
Он прижал ладони к столу.
- Мне придется проинформировать Тиббла.
- Да, сэр, - кивнула Ева, прекрасно понимая, что они не могут пойти на такую партизанщину без ведома шефа ньюйоркской полиции. - Я думаю, зампрокурора Рио может оказаться полезной в юридическом плане. Она достаточно умна и амбициозна, чтобы помалкивать до поры, до времени. Я привлекла доктора Миру и доктора Диматто в качестве медицинских экспертов. Их вклад тоже может оказаться полезным. Мне понадобится ордер на изъятие школьных архивов, и мне хотелось бы взять с собой Фини или когото по его выбору для проверки данных на месте.
- Считайте, что расследованию присвоен Синий Д, - объявил майор Уитни. - Только для тех, кому надо знать, полный блок для прессы. Собирайте свою команду. - Он взглянул на часы. - Брифинг через двадцать минут.»
Между тем, был еще один - человек? существо? клон? - который тоже просчитал возможные действия правительства и тех, кто задумал и выполнял этот проект. Он не хотел, чтобы «сестры» переживали в дальнейшем то, что их постоянно заставляли делать: подчиняться всему, что их ожидало по задуманному Плану, для чего они и появились на свет. Но специальное обучение, длительная подготовка, дающая возможность выполнять разнообразные задания, так же дали возможность взбунтоваться, нарушить План и уничтожить тех, кто его создал и претворял.
«Она опять изменила внешность. Это был ее конек. За последние двенадцать лет кого только ей ни приходилось изображать! Будучи, по сути, никем. У нее было кропотливо и безупречно подделанное удостоверение личности. В этом она тоже была мастером.
Школа Брукхоллоу представляла собой красное кирпичное здание, увитое плющом. Никаких железобетонных башен, никаких стеклянных куполов. Старомодное достоинство, солидность, благородные традиции. Большая территория, старые деревья с толстыми стволами, прелестные сады, процветающее плодоовощное хозяйство. Теннисные корты и конноспортивный центр: только эти виды спорта считались достойными учениц Брукхоллоу. Одна из ее одноклассниц взяла олимпийское золото по конкуру и выездке в нежном шестнадцатилетнем возрасте. Три года спустя ее выдали замуж за молодого английского аристократа, такого же страстного любителя лошадей, как и она сама.
Их создавали с определенной целью, и они служили этой цели. И, тем не менее, ее одноклассница была счастлива покинуть эти стены, вспомнила Дина. Большинство из них этому радовалось.
Дина не завидовала их счастью. Она собиралась сделать все возможное, чтобы защитить тех, чья жизнь, как и ее собственная, была создана искусственно.
Но войн без жертв не бывает, некоторым из них грозит разоблачение. Зато остальные вкусят наконец желанной свободы, в которой им было отказано навек.
А как быть с теми, кто оказал сопротивление, или не прошел экзамен, или подпал под сомнение?
Как с ними быть? Ради них, как и ради тех, кому еще только предстоит появиться на свет, она готова была рискнуть чем угодно.»
«Просторные, хорошо обставленные жилые помещения для учениц. Если в пятилетнем возрасте ты с успехом проходила все тесты, тебя переводили в одно из таких помещений. Твои воспоминания о тех первых пяти годах подвергались... коррекции.
Со временем удавалось забыть - или почти забыть - о том, как ты была подопытной мышкой в лабиринте.
Тебе выдавали школьную форму и обычную одежду, специально подобранную под твою индивидуальность и под твое прошлое.
Да, гдето у тебя было прошлое. Ты была родом откудато, хотя это было не то, что они для тебя придумывали. Твое истинное прошлое никогда не совпадало с тем, что тебе давали.
Требования были очень высоки. Считалось, что ученица школы Брукхоллоу должна успевать по всем предметам, поступать в колледж и там тоже учиться образцово. И так вплоть до размещения.
Сама она свободно владела четырьмя языками. Это сослужило ей хорошую службу. Она умела решать сложные математические задачи, распознавать и датировать археологические находки. Могла безупречно выполнить акробатический прыжок любой сложности и организовать государственный прием на двести персон.
Электроника была для нее детской забавой. Она профессионально владела многообразными методами убийства. Она знала, как удовлетворить мужчину в постели, а утром могла спокойно обсуждать с ним мировую политику за чашкой кофе.
Ее не предназначали ни для брака, ни для свободной любви. Ее специальностью были тайные операции под прикрытием. Что ж, в этой части ее преподаватели, можно сказать, преуспели.
Она была прекрасна, у нее не было генетических пороков или отклонений. Она могла прожить до ста двадцати лет или даже дольше: наука не стоит на месте, медики все время придумывают новые способы продления жизни.
Она сбежала, когда ей было двадцать лет. Двенадцать лет она скрывалась, прокладывала себе путь в подполье, оттачивала усвоенные в школе навыки. Прожить подобным образом еще сто лет? Одна мысль об этом наполняла ее сердце ужасом.
Она убивала профессионально, но не хладнокровно. Она убивала от отчаяния, убивала со страстью воина, защищающего невинных.
На эту казнь она надела строгий черный костюм, сшитый для нее по заказу в Италии. Деньги никогда не были для нее проблемой. Она украла полмиллиона еще до бегства из Брукхоллоу, да и потом не раз пополняла свой счет. Она могла бы прекрасно жить, не боясь разоблачения. Но у нее была миссия. Однаединственная на всю жизнь.
И она была близка к завершению.
Строгость костюма придавала ей еще больше женственности, подчеркивала яркость рыжих волос и глубину зеленых глаз. В это утро она провела целый час перед зеркалом, тонко и незаметно меняя контуры лица. Чуть более округлый подбородок, чуть более крупный нос.
Она добавила несколько фунтов веса к своему телу, и все они пошли на округлости.
Оставалось лишь надеяться, что этого будет достаточно.
Она не боялась умереть, но ее приводила в ужас мысль о том, что ее поймают. Поэтому она всегда носила при себе в капсуле то, что нужно на случай, если ее разоблачат и задержат.
Отец согласился с ней встретиться, позволил ей войти, поверил ее рассказу об одиночестве и раскаянии. Он не разглядел свою смерть в ее глазах.
Но здесь, в этой тюрьме, им уже известно, что она сделала. Если ее узнают, ей конец. Но если она падет в бою, ее место займут другие. Их много.
Горло у нее сжималось от страха, но лицо оставалось спокойным и невозмутимым. Этому она тоже научилась. Ничего им не показывать. Ничего им не давать.
Она встретилась взглядом с водителем в зеркальце заднего вида и заставила себя улыбнуться.
Они остановились у ворот для сканирования. Теперь ее сердце забилось неровно. Если это ловушка, ей никогда больше не выйти за эти ворота. Живой иди мертвой.»
Даллас не подозревала пока, что план уничтожения школы Брукхоллоу продолжает осуществляться, но была убеждена, что убийства еще будут. Она бы продолжила, будь она на их месте. Но Даллас эти убийства хотелось остановить, они ей мешали спокойно завершить свое дело и спасти при этом как можно больше учащихся Брукхоллоу. Она была на их стороне, побывав в детстве в почти такой же ситуации. Волновала сложившаяся ситуация и Рорка, Луизу Диматто, доктора Миру.
«Вообрази, какую этическую, юридическую, нравственную дилемму придется решать, когда мы будем иметь дело непосредственно с клонами. Вспыхнут медицинские, законодательные, политические, религиозные конфликты, это неизбежно. Разве что удастся все это скрыть, засекретить.
Рорк повернулся к ней и вопросительно поднял бровь.
- Ты выбрала бы такой вариант?
- Не знаю. Честно говоря, меня раздирают противоречия. Как врач я невольно восхищаюсь научной стороной проекта: это грандиозное достижение. Наука влечет к себе, даже когда она преступна.
- В этом случае даже больше.
- Да, иногда даже больше. Дискуссии о дублировании человека вспыхивают время от времени. В принципе я категорически против этого, но соблазн велик. Слишком велик, хотя и чреват катастрофой. Если Даллас взяла верный след, возникает масса вопросов. Клонирование человека в лабораторных условиях, отбор одних наследственных признаков, подавление других. Кто решает, каковы критерии? Как быть с потерями, неизбежными при любом научном эксперименте? И как, наконец, быть с искушением, которому предположительно поддался даже такой уважаемый человек, как Айкон: использовать клоны в качестве товара?
- А если это когданибудь выйдет наружу, - подхватил Рорк, - начнется «охота на ведьм». Вдруг мой сосед - один из них? А если да, и я на него разозлюсь, имею ли я право его уничтожить? Правительства будут драться за обладание этой технологией. И еще один вопрос: неужели авторы открытия уйдут в историю незапятнанными? Должны же они хоть чемто поплатиться! Этого требует элементарная справедливость. Вот о чем будет думать Ева.
- Давай не будем забегать вперед. Мы уже почти приехали.
- Ты хоть представляешь, что именно надо искать?
Луиза расправила плечи.
- Полагаю, это выяснится прямо на месте.
- А ты бы хотела?
- Что? - спросила она с недоумением.
- Продублировать себя.
- О боже, нет! А ты?
- Ни за что на свете. Мы постоянно... воссоздаем себя как человеческий род, не правда ли? Мы эволюционируем. И этого должно быть достаточно. Мы меняемся. Мы для того и созданы, чтобы меняться. Нас изменяют люди, обстоятельства, опыт. К лучшему или к худшему, - ответил Рорк.
- Мое происхождение, воспитание, окружение в первые годы жизни должны были, по мнению моих родителей, предрасположить меня к определенному образу жизни, - задумчиво проговорила Луиза. - Но я его отвергла. Мой выбор и пережитый опыт изменили меня. Знакомство с Даллас привело к новым переменам во мне и дало мне возможность работать в «Доче». Знакомство с вами обоими помогло мне встретить Чарльза, и наши с ним отношения вновь изменили меня. Я открыла в себе нечто новое. Какова бы ни была наша ДНК, наша наследственность, нас формирует жизнь. Я думаю, мы должны любить... Как бы пошло это ни звучало, мы должны любить, чтобы стать понастоящему живыми, полноценными человеческими существами.»
«- Мы ... собираемся устроить званый ужин на День благодарения.
- На который мы с Чарльзом приглашены, за что вам обоим большое спасибо. Мы ждем его с нетерпением.
- Мы впервые устраиваем такое... семейное мероприятие. Тебе предстоит познакомиться с моими родственниками из Ирландии.
- Жду не дождусь.
- Моя мать была одной из двойняшек, - тихо, словно себе самому, сказал Рорк.
- Правда? Я этого не знала. Однояйцевых или разнояйцевых?
- Однояйцевых, насколько я могу судить. Это наше расследование невольно заставляет кое о чем задуматься. Что у моей тети общего с ней, помимо физического сходства?
- Семейные отношения ничем не отличаются от любых других. Чтобы чтото понять, требуется время.»
Тема детей и клонов волновала всех, кто был ознакомлен с сенсацией, которую обнаружила Ева Даллас. Все задумывались, что грозит в случае, если масштабы содеянного настолько обширны, что остановить этот процесс уже не получится. Готово ли человечество воспринимать это адекватно, ждать ли эксцессов, паники, возмущения? И как большинство отнесется к этим клонам, как к людям, или искусственным существам? Распространятся ли на них человеческие законы?
«- Не могу не спросить: когда в мире и так народу до хрена, зачем какомуто идиоту понадобилось фабриковать новых людей? Только потому, что он может?
Ева разгрызла орешек и улыбнулась ему.
- И весь кайф пропадает, - подхватил Макнаб. Он предпочел орешкам жевательную резинку. - Никаких тебе: «О, Гарри, ты только взгляни на нашего малыша! Помнишь ту ночь, когда мы оба напились вдрызг и послали резинки ко всем чертям?» Я что хочу сказать? Если уж тебе выпало пару лет попку подтирать какомунибудь мальцу, имеешь право получить удовольствие хоть на старте.
- И никаких чувств, - заметила Пибоди, хрустя орешками. - Ну, типа: «Милый, у него твои глаза и мой подбородок».
- «И, как ни странно, нос твоей секретарши», - добавила Ева.
Фини зашелся от смеха, и изо рта у него полетели ореховые крошки.
Но все они сразу стали серьезными, когда на крышу поднялись зампрокурора Рио и доктор Мира.
«Вид у нее измученный, - подумала Ева. - Круги под глазами. 
Зря мы ее взяли. Нельзя было вываливать на нее всю правду сразу».
- Мой босс, Куинси и твое начальство сейчас обрабатывают судью, - сказала Рио Еве. - Надеются подписать и печать поставить, пока мы в пути. Получим прямо на борт.
- Хорошо! - Ева бросила взгляд на восток. - Надеюсь, это наш. - Она подошла к Мире и заговорила, понизив голос: - Вы не обязаны это делать.
- Я считаю это своим долгом. Правда не всегда бывает приятна, но мы должны с ней жить. Мне нужно знать эту правду. Уилфрид служил для меня образцом, когда мне было меньше лет, чем вам сейчас. Его искусство, его достижения, его преданность делу. Он был моим другом, а я еду с вами, вместо того чтобы пойти на его похороны. - Она посмотрела прямо в глаза Еве. - И мне придется с этим жить.
- Ладно. Но если вы решите отступить - в любое время, - никто не подумает о вас плохо.
- Мы с вами не привыкли отступать, не правда ли, Ева? Это не наш выбор. Мы идем вперед, потому что именно этого от нас ждут. - Она сжала руку Евы. - Со мной все будет в порядке.»
Даллас беспокоилась о докторе Мира, которая принимала дело Айконов близко к сердцу. Странно, что обе они были озабочены одной и той же проблемой, обе стремились позаботиться о будущем воспитанниц школы Брукхоллоу, которых не привыкли еще называть клонами, но согласия между ними не было. Они смотрели на одну и ту же проблему с разных сторон, и Даллас не покидала уверенность, что Мира продолжает верить в невиновность доктора Айкона, считая его гениальным, целеустремленным ученным, действующим во благо человека, а главное - добрым и любящим отцом для своих созданий.
«- Они дети, - повторила Мира срывающимся от волнения голосом. - И неважно, как они появились на свет. Они нуждаются в защите, утешении, поддержке.
- А я, повашему, что собираюсь делать? Отправить их всех в газовую камеру?
- Многие взрослые хотели бы именно этого. Они не такие, как мы, они искусственные. Уродцы. Кунсткамера. Другие захотят сделать их предметом изучения. Как морских свинок в лаборатории.
- Как вы думаете, что он делал? Мне жаль, что это причиняет вам боль, но что он с ними делал все эти годы, помимо того, что осматривал их и изучал, тестировал и натаскивал?
- Я думаю, он любил их.
- Любил? Да пошел он!
Ева повернулась кругом и отошла на несколько шагов, стараясь обуздать свой гнев.
- Был ли он прав в нравственном отношении? - Мира протянула руки, словно взывая к ней. - Нет, ни в коем случае. Но я не могу поверить, что они были для него лишь подопытными кроликами. Средством для достижения цели. Они очень красивы, эти девочки. Умные, здоровые. Они...
- Да, уж об этом он позаботился. - Ева столь же стремительно вернулась назад. - Уж он позаботился, чтобы они отвечали его требованиям. А что стало с теми, кто ему не подходил? А эти? - Ева яростно ткнула пальцем в сторону входа в театр. - Какой у них выбор? Никакого. Каждая из них - это его выбор, его вкус, его стандарты. Что отличает
его, по сути, от такого подонка, как мой отец? Он произвел меня на свет, запер, как лабораторную крысу, и начал обрабатывать. У Айкона мозгов было больше, и, будем надеяться, его методы обработки не включали морения голодом, избиений, изнасилований. Но он фабриковал, держал взаперти, а потом продавал свои творения.
- Ева...
- Нет! Это вы меня послушайте! Допустим, Дина была сознательной взрослой женщиной, когда убивала его. Допустим даже, что для нее это не был акт самообороны в страхе за свою жизнь. Но я знаю, что она чувствовала. Я знаю, почему она пырнула его ножом в сердце. Пока он был жив, она чувствовала себя лабораторной крысой. Это меня не остановит, я приложу все свои силы, чтобы найти ее и остановить. Но она не убивала невиновного. Она не убивала святого. И если вы попрежнему видите в нем святого, если не можете от этого отрешиться, для меня вы бесполезны.
- А насколько вы объективны, считая его чудовищем?
- У меня есть доказательства, подтверждающие, что он чудовище, - отрезала Ева. - Я использую эти доказательства в попытке опознать, задержать и посадить в тюрьму его убийцу или убийц. А сейчас у меня на руках почти восемьдесят несовершеннолетних - это не считая двух сотен в колледже. Еще предстоит выяснить, есть ли у них законные опекуны. Их надо допросить и - да, черт побери! - их надо защищать. Они ни в чем не виноваты. Виноват только он. И пока я с ними разбираюсь, я хочу, чтобы вы вернулись в вертолет и ждали там. Мне сейчас некогда, я потом договорюсь, чтобы вас переправили обратно в НьюЙорк.
- Не смейте разговаривать со мной в таком тоне! И не смейте обращаться со мной, как с одним из своих проваливших дело подчиненных, которым вы так любите раздавать оплеухи.
- Я буду говорить с вами, как мне вздумается, а вам придется подчиняться моим приказам. Я - ведущий следователь по делу обоих Айконов. Вы здесь под моим началом. И вы верно подметили: вы можете провалить все дело. Или вы вернетесь в вертолет добровольно, или я вас отправлю под конвоем.
Вид у Миры был измученный, но она пошла на лобовое столкновение.
- Вы не можете допрашивать этих детей без меня. Я лицензированный психиатр. Без специального разрешения родителей или законных опекунов вы не имеете права допрашивать несовершеннолетних в отсутствие лицензированного психиатра.
- Я привлеку Луизу.
- У Луизы нет лицензии Департамента полиции НьюЙорка на такую работу. Прибегну к вашему любимому выражению, лейтенант: ну, укусите меня.
Повернувшись на каблуках, Мира скрылась за дверью театра.»
В школу можно было не торопиться: кроме трупа заведующей с аккуратно пронзенным медицинским скальпелем сердцем, там ничего не было. Сейф в ее гостиной был пуст. Была только среди воспитанниц девочка -точная копия убийцы - которая все знала, Даллас была в этом уверена. Разговор с ней был примечательным: Диана осторожно выбирая слова отвечала, не говоря ничего существенного, но Дпллас помнила, как на записи камер слежения они при встрече обменялись взглядами, в которых было узнавание и какая-то молчаливая общность. Даллас чувствовала, что Дина вернется за ней, и попыталась внушить девочке, что она на их стороне и сделает все для уничтожения школы. Но первоочередной задачей было связаться с убийцей и остановить охоту, а может, даже добиться помощи в раскрытии этого чудовищного дела с убийством преступников. Оставалось вернуться и допросить Авриль Айкон, которая была опознана как шофер, привозивший Дину в школу. Допрос начался как фарс с фокусами, потому что она вдруг предстала единой в трех лицах, объяснив этим безупречные алиби в моменты всех убийств. У Пибоди закружилась на миг голова, но железная дисциплина полицейского не позволила ей опозориться перед Евой.
«Заметив, что огонек сигнализации переключился на зеленый, она вытащила оружие. Входная дверь открылась.
Оружие не дрогнуло в ее руке, хотя сердце стукнуло не в такт.
На пороге стояли две женщины. Они были идентичны: лицо, волосы, тело. Даже одежда и драгоценности на них были одинаковые.
Они обе улыбнулись ей невеселой улыбкой.
- Лейтенант Даллас, мы Авриль Айкон, - сказали они хором.
- Руки за голову, лицом к стене.
- Мы безоружны, - сказали они.
- Руки за голову, - невозмутимо повторила Ева. - Повернитесь лицом к стене.
Они повиновались. Их движения были совершенно синхронны. - Ева вытащила рацию. - Пибоди, возьми под стражу свидетельницу. Приведи ее вниз.
- Спускаемся.
Ева обыскала обеих. Странно было ощущать под руками одни и те же формы, одну и ту же фактуру.
- Мы пришли ответить на ваши вопросы, - сказала та, что справа.
- Мы отказываемся от услуг адвоката. - Обе оглянулись через плечо. - Мы готовы оказать вам полное сотрудничество.
- Это будет классно.
Они повернулись к лестнице, каждая улыбнулась.
- Вот это да! - воскликнула Пибоди. К шоку в ее голосе примешивалось возбуждение. - Полный сюр.
Ева молчала, пока женщина, эскортируемая Пибоди, не присоединилась к остальным.
- Которая из вас Авриль Айкон, проживающая по этому адресу?
- Мы - Авриль Айкон. Мы - одна. Мы здесь живем.
- Мда. - Ева наклонила голову. - Веселенькая будет вечеринка. Сюда. - Она указала на гостиную. - Сесть. Молчать.
Они двигались синхронно, заметила она. Ей не удавалось подметить ни малейшей разницы в походке, в ритме шагов.
- Что нам теперь делать? - вполголоса спросила Пибоди, не сводя глаз с трех женщин.
- Прежде всего перемена места. Мы не можем везти их в управление, если хотим остаться под Синим кодом. Быстро и незаметно перевезем их ко мне. Устроимся там. Свяжись с Уитни. Он захочет в этом поучаствовать.»
Зрелище трех копий одного лица и фигуры, одинаковых движений и голоса в трех экземплярах - производило ошеломляющее впечатление на всех, кто следил за допросом, который проводили по очереди Даллас и Пибоди. ЕЕва не жалела сил Для создания видимости жесткого допроса вьедливого следователя, пытающегося доказать причастность к убийствам. Она уже знала, что приложит все силы, чтобы освободить этих женщин от ответственности. Они прожили всю жизнь под надзором, более тщательным, чем в тюрьме, и заслужили нормальную свободную человеческую жизнь. Но для этого надо было создать видимость тщательного расследования, в результате которого будет доказана их непричастность. Ради этого им придется еще потерпеть.
Ева допрашивала их. Вместе, поодиночке, одна, в паре с Пибоди. Она давала им побыть в одиночестве, потом нападала на них снова.
Она действовала по правилам, соблюдала все до последней буквы. Кто бы ни изучал потом запись допроса, придраться будет не к чему. Никто не скажет, что допрос не был тщательным или что он был некорректным.
Они так и не потребовали адвоката, даже когда она надела на них опознавательные браслеты. Глубоко за полночь, когда она отвезла их обратно в дом Айкона, они падали от усталости, но не утратили своей невозмутимости.
- Пибоди, дождись охраны, будь добра. А я пойду проинструктирую эту троицу.
Ева провела трех женщин в гостиную.
- Вам не разрешается покидать дом. Если вы попытаетесь это сделать, ваши браслеты подадут сигнал, вас задержат и в связи с нарушением доставят в изолятор Центрального полицейского управления. Поверьте, здесь вам будет удобнее.
- Долго нам здесь оставаться?
- До того времени, пока Департамент полиции НьюЙорка или другое компетентное ведомство не освободит вас от этой меры пресечения. - Ева оглянулась, чтобы убедиться, что Пибоди их не слышит, и всетаки понизила голос: - Запись отключена. Скажите мне, где Дина. Если она опять когонибудь убьет, это никому не поможет. Я хочу, чтобы эксперименты прекратились, и я могу их остановить. Вы хотите, чтобы об этом стало известно, и я знаю, как это устроить.
- Ваши начальники, да и любые правительственные чиновники не захотят предавать это гласности.
- Я же сказала: я знаю, как это устроить. Но вы сами не даете мне вам помочь. Меня оттеснят. И меня, и мою команду, и наш департамент. Они возьмут вас за шкирку, как котят, запихнут в какойнибудь научный модуль и начнут изучать под микроскопом. Вернетесь к тому, с чего начали.
- Разве вам не все равно, что с нами будет? Мы же убили.
«Вот и я тоже убила, - подумала Ева. - Чтобы спасти себя, чтобы избежать жизни, которую спланировал для меня ктото другой. Чтобы жить своей собственной жизнью».
- Вы могли бы выбраться из этого, не отнимая ни у кого жизнь. Вы могли просто забрать детей и скрыться. Но вы выбрали этот путь.
- Это была не месть. - Та, что заговорила, закрыла свои удивительные и прекрасные лавандовые глаза. - Это была свобода. Для нас, для наших детей, для всех остальных.
- Они бы не остановились, - объяснила другая. - Они сделали бы нас снова, репродуцировали бы детей.
- Знаю. Не мое это дело решать, оправданы ваши действия или нет, я и так уже нарушаю устав. Если не хотите отдать мне Дину, найдите способ связаться с ней сами. Скажите ей, пусть прекратит. Скажите ей, что надо бежать. Вы получите все, что хотите. Даю вам слово.
- А как же все остальные? Девочки в школе? Новорожденные?
Глаза Евы стали холодными и бесстрастными.
- Я не могу спасти их всех. И вы не сможете. Но вы спасете очень многих, если скажете мне, где она. Если скажете мне, где Айконы проводят свои операции. Где их база.
- Мы не знаем. Но... - Та, что заговорила, переглянулась со своими близнецами, дождалась их кивка. - Мы найдем способ связаться с ней. Мы сделаем все, что можем.
- Времени у вас не так уж много, - предупредила Ева и оставила их одних.»
Даллас бесконечно устала за этот день, близилось мгновение, когда дело пройдет по инстанциям и на самом высоком уровне их департамент освободят от работы и передадут тем, кто не будет так же милосерден к этим созданиям преступных умов
«Они уйдут в подполье, Даллас, при первой же возможности.
- Не сомневаюсь.
- И мы дадим им эту возможность.
Ева упорно смотрела прямо перед собой.
- Как офицеры полиции мы ни в коем случае не можем способствовать бегству важных свидетелей.
- Верно. Я хочу поговорить с родителями. Смешно - всякий раз, когда чтото мешает 
разобраться, увидеть вещи в истинном свете, обращаешься к маме и папе. Ну, вы меня понимаете.
- Нет. Откуда мне знать?
Пибоди отшатнулась, как будто ее ударили.
- Простите. Черт, я совсем дурею, когда так устаю.
- Без проблем. Я говорю, что не знаю, потому что у меня не было родителей. Нормальных родителей. Вот и у них не было. Если именно это делает их искусственными, значит, я ничем не отличаюсь от них.
- Я хочу поговорить с родителями, - повторила Пибоди после долгого молчания. - Я знаю, что мне повезло. У меня есть родители, братья, сестры и все остальные. Я знаю, что они меня выслушают, в томто и дело. У вас этого не было, вам пришлось создавать себя из того, что свалилось вам на голову, и построить на этом свою жизнь, но это не значит, что вы искусственная. Вы самая что ни на есть настоящая.
Улицы были пустынны, лишь в небе то и дело вспыхивала световая реклама. Вечный ассортимент. Удовольствия, красота, счастье. Приемлемые цены.
- Знаешь, почему я приехала в НьюЙорк? - спросила Ева.
- Честно говоря, нет.
- Потому что здесь можно побыть одной. Можно выйти на улицу, смешаться с тысячной толпой и быть в полном одиночестве. Это было мое самое заветное желание... ну, если не считать желания поступить в полицию.
- Самое заветное?
- Какоето время - да. Довольно долгое время. Первые восемь лет своей жизни я была безымянной. А потом сразу попала в государственную систему детских домов, муниципальных школ, где за мной наблюдали двадцать четыре часа в сутки. Я хотела снова стать безымянной, но теперь уже на моих условиях. Быть номерной бляхой, и точка. Попади это дело мне в руки десять, нет, даже пять лет назад, вряд ли я повела бы его так, как сейчас. Может, я бы их просто арестовала, и дело с концом. Черное и белое. Мне понадобились годы на работе, чтобы научиться различать все оттенки. И не только работа, но еще и люди, живые и мертвые. С годами обрастаешь связями, и они раскрашивают для
тебя мир разными красками.
- С последним утверждением я согласна. Но каким бы путем вы к этому ни пришли, все равно пришли бы обязательно. Потому что это правильно. Авриль Айкон - жертва. Ктото должен быть на ее стороне.
- У нее есть она. В трех экземплярах, - усмехнулась Ева.
- Хорошая шутка. Несколько самоочевидная, но всетаки хорошая.
- Тебе надо поспать. - Ева остановила машину у дома Пибоди. - Я тебе позвоню, если понадобишься, но пока можешь считать себя свободной. Спи, пакуй чемодан и лети.»
Даллас тоже надо было поспать, она была на ногах почти сутки, но было еще несколько дел, которые помогут им оставить с носом государственные службы, которые только и мечтают заиметь такую блестящую возможность использовать в своих целях уникальных агентов и способ их получения в дальнейшем.
«Макнаб оставил в квартире свет для Пибоди.
И для нее тоже будет гореть свет, когда она вернется домой. И будет ктото, кто ее выслушает. Но это будет не сейчас.
Она включила автопилот и извлекла свой личный телефон.
- Ммм... - сонно промычала Надин, и Ева увидела на экране ее смутный силуэт.
- Встречаемся в «Даун энд Дерти».
- А? Что? Сейчас?
- Сейчас. Захвати записную книжку - бумажную, не электронную. Никаких магнитофонов, Надин, никаких камер. Только ты, старомодный блокнот и карандаши. Я буду ждать.
- Но...
Ева отключилась и прибавила газу.
Вышибала на дверях сексклуба был огромен, как секвойя, и черен, как оникс. Левую щеку пересекала татуировка в виде змеи. В тот самый момент, как она подъехала, он выдворял
из заведения двух болванов.
Повернувшись, он заметил Еву.
- Привет, Белоснежка.
- Привет, Крэк, как дела?
- Да не жалуюсь. - Он потер руки, словно хотел их осушить. - Каким ветром тебя сюда занесло? Ктото умер, кого я не знаю?
- Мне нужен отдельный номер, у меня встреча. Надин, - пояснила Ева, когда брови у него полезли на лоб. - Она сейчас подъедет. Учти, нас тут не было.
- Ну, раз уж, как я понимаю, вам не нужен отдельный номер, чтобы покататься голышом по постели, - а жаль, между прочим, отличное было бы шоу! - значит, это официальное. Про официальное я ничего не знаю. Входи.»
«Крэк усмехнулся и отпер другую дверь.
- Вот тут у нас номер люкс. Многие клиенты предпочитают экономкласс. Тут чисто. Устраивайся, сладкий пончик, а я приведу эту цыпочку Надин, как только она покажется. - Увидев, что Ева сунула руку в карман, он нахмурился. - Не вздумай мне платить. Я этим утром в парк ходил. Поговорил с моей девочкой у того деревца, что ты для нее посадила вместе с твоим парнем. Я у тебя в долгу. Даже не думай, что возьму деньги.
- Ладно. - Ева вспомнила, как Крэк рыдал у нее на плече в морге возле тела своей младшей сестры. - Слушай, у тебя есть планы на четверг?
Кроме погибшей сестры, у него не было родственников.
- День большой жратвы. Я обзавелся шикарной цыпочкой. Думаю, сможем втиснуть ужин с индейкой между некоторыми другими развлечениями.
- Ну, если хочешь полное меню - без некоторых других развлечений, - у нас будет званый ужин. Можешь взять с собой свою шикарную цыпочку.
Его глаза смягчились, грубый уличный акцент исчез из его голоса.
- Я с удовольствием приду и приведу с собой свою даму. - Он положил руку, похожую на глыбу гранита, на плечо Еве. - Пойду покараулю Надин, хотя я ни одной из вас не видел.»
Крэк был старым знакомым, которому Даллас полностью доверяла. Они были знакомы не один год и его заведение не раз использовалось как место встречи или по прямому назначению, например для предсвадебной вечеринки, устроенной Еве. Даллас была уверена, что ни одна живая душа не будет знать о ее встрече с журналисткой Канала-75 Надин Ферст, которая сейчас узнает сведения, засекреченные Синим кодом.
«- Что же такое творили Айконы с ученицами, если для этого понадобилось фабриковать их анкетные данные?
- Клонировали их.
Надин сломала грифель карандаша.
- Ты не шутишь?
- Это тянется с городских войн.
- О господи! Только не говори мне, что у тебя нет доказательств.
- У меня есть не только доказательства, у меня три клона, известные под именем Авриль Айкон, сидят под домашним арестом.
У Надин сами собой вытаращились глаза, она перестала записывать.
- У нас мало времени. Пиши, Надин! Когда мы закончим, ты вернешься домой и создашь электронный след, подтверждающий, что ты все нашла сама. Сожги эти заметки и создай новые, на электронных носителях. Поезжай в Брукхоллоу и начинай копать. Можешь мне 
позвонить. Нет, не так. Позвони обязательно. Потребуй подтверждения или опровержения. Я тебе не дам ни того, ни другого, но суть не в этом. Главное, чтобы это было зафиксировано. Зато потом я смогу с чистой совестью пойти к своему начальству и заявить, что ты взяла этот след. Так что поторопись.
- Я уже проделала большую работу, коечто сопоставила, но, честно говоря, так далеко меня не занесло. Я думала, ну, генная инженерия, ну, конструирование младенцев, ну, черный рынок... В это я готова была поверить.
- Все это там есть. Но это не все, а тебе надо добыть все. До свистка у нас есть сутки, может, даже меньше, потом вмешается правительство. Они прикроют это дело, похоронят. Тебе надо действовать быстро. Добудь все, и поскорее. Я дам тебе все, что у меня есть, а потом уйду. Больше ты от меня ничего не получишь. И не думай, что я делаю тебе одолжение, - добавила Ева. - Если ты выйдешь с этим в эфир, тебя поджарят.
- Ничего, мне не впервой. - Взгляд Надин стал острым, как бритва, она яростно строчила в блокноте. - Когда меня поджаривают, я не сгораю, я загораю. Когда я взорву эту бомбу, у меня будет бронзовый загар.
Это заняло еще час, еще один кофейник отравы и оба блокнота, принесенные Надин.
Выйдя из клуба, Ева не решилась довериться своим рефлексам и опять включила в машине автопилот. Но она не уснула, не закрыла глаз. Добравшись до дому, она вышла из машины и двинулась к дому как сомнамбула.
Ева двигалась как на автопилоте, ничто, даже нравоучения Сомерсета, не мгли вывести ее из состояния умственного оцепенения, при котором ее обычно и подстерегали кошмары. Единственное спасение мог принести ей Рорк, и она из последних сил дошла до спальни, где ее ждало это смое восхитительное лекарство от всех бед.
В спальне горел приглушенный свет. Она знала, что так и будет, но эта простая забота растрогала ее до слез. Слезы выскользнули из усталых глаз и покатились по щекам.
Она стащила с себя кобуру, отцепила жетон, положила и то и другое на тумбочку. Рорк однажды назвал их ее символами. Он был прав, но для нее они были больше чем символами. Они помогли ей спастись. Они помогли ей почувствовать себя живой. Они придали смысл ее жизни.
«Они могут замедлить наступление зла, - мысленно повторила она. - Вот и все, что можно сделать. И этого всегда мало».
Ева разделась, поднялась на возвышение и скользнула в постель рядом с ним. Она обняла
его, и ее слезы упали ему на плечо. С ним она могла позволить себе поплакать.
- Ты так устала, - прошептал он. - Девочка моя, как же ты устала!
- Я боюсь заснуть. Кошмар гдето рядом.
- Я с тобой. Я здесь.
- Мне этого мало. - Ева подняла голову и прижалась губами к его губам. - Ты мне нужен еще ближе. Я должна почувствовать, кто я такая.
- Ева.
Он тихо шептал ее имя, повторял его снова и снова, пока его руки осторожно прикасались к ней в темноте.
Бережно, очень бережно, думал он, ведь она была такой хрупкой и нуждалась в напоминании о том, что он ее любит всю целиком, такую, как есть.
Надо ее согреть. Согреть изнутри, ведь он знал, как ей бывает холодно. В ее глазах все еще блестели слезы, щеки все еще были мокры от слез.
Он знал, что она будет страдать, и все же ее боль, скрытая под броней мужества, 
разрывала ему сердце.
- Я люблю тебя, - сказал он ей. - Я люблю в тебе все.
Ева блаженно вздохнула под ним. Да, именно это ей и было нужно: ощутить его тяжесть, его запах, его плоть. Он знал ее, как никто на свете. Ее ум, тело, сердце.
Никто не знал ее так, как он. Никто не любил ее так, как он. За всю ее жизнь до встречи с ним никто не умел так, как он, добраться до самой ее сердцевины, до измученного, запуганного ребенка, который все еще жил в ее душе.»
Ева знала, что муж следит, чтобы она не доводила себя до полного изнеможения работой, бессонницей, вовремя заставлял поесть, но не ожидала, что он затемнит комнату и даст ей возможность высаться. Проснулась Ева непривычно поздно, ее ждали дела, но ей захотелось поговорить о них с Рорком, потому что он всегда был в курсе ее дел и мог помочь и дать хороший совет.
«- Я уже начала. Нарушила Синий код. Встретилась с Надин и выдала ей все. - Ева погрузила ложку в кашу, зачерпнула и вылила обратно в тарелку. - Я нарушила прямой приказ первостепенной важности и, если придется, буду нагло все отрицать. Я тяну время, чтобы дать Авриль Айкон возможность сообразить, как отключить браслеты, забрать детей и испариться. И я могу лишь надеяться, что она скажет мне, где Дина или хотя бы где находится их операционный центр. Или центры, если он не один.
- Если ты и дальше будешь изводить себя по этому поводу, нам всетаки придется начать день со скандала.
- Я не имею права принимать решения, основанные на эмоциях, нарушать приказы, уклоняться от исполнения долга.
- Ты ошибаешься, Ева. Ты совершенно не права. Вопервых, твое решение основано не на эмоциях. Ну, по крайней мере, не только на них. Оно основано на инстинкте, опыте и присущем тебе чувстве справедливости.
- Копы не имеют права устанавливать правила.
- Чушь. Может, ты и не пишешь правила, но ты каждый день адаптируешь их к конкретной ситуации. Ты не можешь поступить иначе. Если дух закона не учитывает конкретных обстоятельств, не приспосабливается к ним, он умирает.
Ева повторяла себе то же самое не меньше десяти раз.
- Пибоди я не все рассказала, только коечто. И я сказала, что еще лет пять назад я вряд ли смогла бы так поступить. А она говорит, что я поступила бы точно так же.
- Наша Пибоди умница. Помнишь тот день, когда мы встретились впервые?
Рорк сунул руку в карман и вынул серую пуговицу, оторвавшуюся от единственного костюма, который у нее был до того, как он ворвался в ее жизнь. Не сводя глаз с Евы, он потер пуговицу между пальцами.
- Тебе тогда пришлось бороться со строгостью процедуры. Но у тебя было четкое понимание справедливости, и с тех пор оно никуда не делось. Ты всегда будешь бороться с процедурой ради справедливости. В этом твоя суть. Это твой принцип. Никогда в жизни я не встречал человека, наделенного такой инстинктивной неприязнью к людям и в то же время таким безграничным состраданием к ним. Ешь свою кашу.
Ева проглотила одну ложку.
- Могло быть хуже.
- У меня скоро совещание по телефону, а у тебя на столе целая стопка сообщений.
- Сообщений?
- Три от Надин, с растущим нетерпением. Она требует, чтобы ты ей позвонила и подтвердила добытую ею информацию об Айконах, об их связи с Брукхоллоу, а также с убийством Эвелин Сэмюэлс в НьюГемпшире.
- Она работает точно по расписанию.
- Еще одно сообщение от Фини. Он вернулся из НьюГемпшира и подготовил для тебя отчет. Он был осмотрителен, как того требует ваш Синий код.
- Хорошо.
- Майор Уитни ждет твоего рапорта, устного и письменного, к полудню.
- Может, мне нанять тебя секретаршей?
- Не потянешь, - улыбнулся Рорк, - я слишком дорого стою. - Он поднялся. - Ирландия высадит здесь десант в районе двух. Как ни досадно, я вынужден признать, что меня это нервирует. Если задержишься, я объясню.
Ева поела, оделась, взяла свой жетон и приступила к работе.»
Самым интересным был доклад Фини, раздобывшего новости из материалов Брукхоллоу. Картина вырисовывалась научно-фантастическая. Авторы назвали клонирование «тихим рождением» По аналогии можно было назвать «тихим захватом Земли» тот план, который претворяли в жизнь Айкон и его единомышленники.
"Он постучал по дискетам, уже сложенным на столе у Евы. - Двойная бухгалтерия. Одна аккуратно подчищена для аудита и всяких проверок. Ширма для второй. Каждой ученице присваивается кодовый номер, особыми кодами обозначено тестирование, усовершенствования...
- Какие усовершенствования?
- Хирургические операции. В том числе и пластические. Кое-что из этого дерьма они проделывали на восьмилетних девочках, сукины дети. Коррекция зрения, проверка слуха, прививки, это нормально, это на поверхности. Но под кодовыми номерами скрывалось другое. Некоторых подвергали тому, что называлось «усиленной разведывательной подготовкой». Обучение на уровне подсознательного внушения - визуальное и слуховое. Ученицы, намеченные для карьеры проституток, или, как они говорили, «компаньонок», получали продвинутое сексуальное образование. А теперь держись. - Фини выдержал драматическую паузу и отхлебнул кофе. - Дина была не единственной, кто сбежал.
- Еще кто-то выбрался? Пропал с радаров?
- Да. У них есть досье на блудных дочек. Больше дюжины испарились после окончания школы, после размещения. Она единственная, кто сбежал прямо из школы, но не единственная, чей след они потеряли. Она создала прецедент: после ее побега они начали имплантировать датчики новорожденным. И всем, кто сейчас учится, тоже, вне зависимости от возраста. Это была идея Сэмюэлс, и, судя по ее записям и заметкам, этим своим озарением она не поделилась с Айконами.
- Почему?
- Она решила, что они слишком сблизились с клонами: ввели одну из них в семью, дали ей слишком много свободы. По ее мнению, они утратили объективность, позабыли о миссии проекта. А миссия состояла в том, чтобы создать Высшую расу, как они ее называли. Совершить логический эволюционный скачок технологическим путем: устранить отклонения и генетические изъяны, а в конечном счете и смертность. Естественное зачатие с его неизбежными рисками и сомнительным исходом может и должно быть заменено Тихим Рождением.
- То есть убрать из процесса посредников, так сказать, - задумчиво проговорила Ева. - Мужчину и женщину. А потом людей можно будет фабриковать по заказу в лаборатории. Но для этого нужна не только технология, нужно политическое решение. Придется менять законы, снимать запреты. Надо проводить своих в законодательные собрания, в правительства.
- Они над этим работают. У них уже есть представители на ключевых правительственных постах. В медицине, в науке, в прессе.
- Та блондинистая сука из «Сенсации»? Я точно знаю, вот просто зуб даю, она - одна из них. У нее такие зубы... Ты меня понимаешь? Такие здоровенные, белые-белые зубы. - Поймав недоуменный взгляд Фини, Ева замолчала. - Ладно, забудь.
- Они дали себе еще максимум пятнадцать лет, чтобы снять международные запреты. Сто лет на принятие новых законов, запрещающих естественное зачатие.
- Они хотят запретить секс?
- Нет, только зачатие вне «контролируемой среды». Естественное зачатие означает врожденные изъяны. Тихое Рождение... Они никогда не называли его искусственным. Или клонированием.
- Да, им нужна хорошая торговая марка.
- Это ты точно подметила. - Фини отпил еще кофе. - Тихое Рождение обеспечивает безупречность человеческих особей, устраняет недостатки. Оно также гарантирует тем, кого сочтут приемлемыми родителями...
- Приемлемыми? Я знала, что до этого дойдет.
- Да. Приемлемым родителям гарантируют, что ребенок будет отвечать их требованиям. Ева задумчиво поджала губы.
- Как долго эта гарантия действует? Каковы бонусы?
Фини невольно усмехнулся.
- Быстро схватываешь. Женщинам не придется вынашивать и рожать детей.
- А знаешь, в этом что-то есть.
- Их планы предполагают введение законов о стерилизации через семьдесят пять лет.
Принудительная стерилизация, Тихое Рождение, человечество, создаваемое и обрабатываемое в лаборатории... Все это напоминало научно-фантастические фильмы, которыми так увлекался Рорк.
- Они заглядывают далеко вперед, - заметила Ева.
- Да, но, как ты понимаешь, время для них не проблема.
- Так и вижу их рекламу. - Ева взяла несколько орешков. - Хочешь детей без возни и проблем? Выбери из нашей дизайнерской коллекции. Боишься внезапной смерти? Подпишись сейчас на нашу программу «Второй шанс». Мы сохраним твои клетки и создадим тебя 
заново. Мечтаешь о подруге, отвечающей всем твоим фантазиям? У нас есть девушка как раз для тебя. Данное объявление только для взрослых.
- Зачем быть одним, когда можно сразу тремя? - включился в игру Фини. - Смотри, как ты подрастаешь - в трех экземплярах. Между прочим, это совершенно меняет смысл выражения «Ты точная копия своей матери».
Ева засмеялась.
- Как насчет адресов? Где их база?
- Полно ссылок на «Питомники», но никаких указаний на место. Но мне еще массу материала надо перелопатить.
- Мне надо встретиться с Уитни, доложить все, что мы установили.»
Отправляясь к Уитни, Даллас радовалась уверенности в том, что уж ее начальник капитан Уитни - точно не клон. Даллас, абсолютно чуждая материнским страстям и даже боявшаяся детей, не задумывалась, что чувствовали подросшие клоны, не знавшие материнской любви. Она ее не знала, но за благополучие любого ребенка, которому грозила опасность, готова была перегрызть горло. Она уже убивала, защищая ребенка, она убила, защищая себя, и она готова была защитить тех, кто убивал ради защиты детей. Она уже начала предпринимать меры для защиты этих созданных безумными творцами детей. Но все шло хорошо, когда дети оставались под защитой социальных работников и не держали ее за руки. В этом случае - Даллас была не уверена, что будет в состоянии вытерпеть долго. Господь не допустит такого испытания.
"Во дворе были дети. Ева испытала шок, особенно когда один из них спрыгнул с дерева, как обезьянка. Вроде бы это был мальчик. Он издал боевой клич и погнался за ее машиной. Он преследовал ее до самого дома.
- Привет! - крикнул он, когда Ева вышла из машины. Акцент у него был много гуще, чем у Рорка. - Мы в Нью-Йорке!
- Хорошо!
По крайней мере, он вроде бы не считал город богом забытым.
- Мы тут никогда раньше не были, но теперь у нас американские каникулы. Я - Шон, мы приехали в гости к кузену Рорку. Это его дом. Он такой большой! Мой папа говорит, что ему нужно присвоить отдельный почтовый код. Если вы к Рорку, он там, внутри. Я покажу вам дорогу.
- Я знаю дорогу. Я Даллас. Я тоже здесь живу.
Мальчик критически склонил голову набок. Ева не умела определять возраст несовершеннолетних, но решила, что ему лет восемь. У него была буйная копна волос цвета кленового сиропа, которым она так любила поливать оладьи, и огромные зеленые глаза на лице, усыпанном веснушками.
- Я думал, леди, которая живет в большом доме с кузеном Рорком, зовут Евой. Она работает в полиции и носит оружие.
- Лейтенант Ева Даллас. - Она распахнула пальто и показала ему кобуру с оружием.
- Вот здорово! А можно мне...
- Нет. - Ева запахнула пальто, прежде чем его пальчики дотянулись до кобуры.
- Ну, ладно... А вы много народу убили?
- Сколько положено.
Мальчик пошел с ней в ногу.
- Вы с кем-то подрались?
- Нет, не совсем.
- А похоже, кто-то вам здорово врезал. Вы поедете с нами в тур по городу?
Неужели этот мальчишка никогда от нее не отцепится со своими вопросами?
- Я не знаю. - Неужели она обязана? - Вряд ли. У меня... дела.
- Мы потом идем кататься на коньках в это место... ну, где все снаружи. Вы там уже катались?
- Нет. - В надежде положить конец его необъяснимому прилипчивому любопытству, Ева устремила на него холодный взгляд полицейского. - В прошлом году там было убийство.
Вместо шока и испуга на его лице отразился полный восторг.
- Убийство? А кто это был? И кто его убил? Тело вмерзло в лед, и его пришлось вырубать? А крови было много? Держу пари, лед там стал красным.
Его вопросы обстреливали ее, как мошкара, бьющаяся о стекло. Ева ускорила шаг в надежде скрыться от него в доме.»
Видит Бог, ей было легче разобраться с туристкой, столкнувшейся недавно с такси и врезавшей ей по скуле своей необъятной сумкой. Дети приводили ее в шок и по одному, а тут их было несколько! О чем с ними можно было говорить? Ее попытка быть общительной оказалась неудачной, не стоило пугать их убийством, тем более, что это их не напугало, а оружие, кажется, привело в восторг. Дом перестал ей казаться знакомым и надежным из-за ползающих по полу маленьких существ, которых было ... м-м-м, казалось, что сто, а может и одно, но сторукое, умудрившееся схватить Еву за волосы! А в гостиной спасения не было от незнакомых людей, которые смотрели на нее с доброжелательным интересом, и каждый норовил обнять и назвать кузиной.
.«Рорк как раз подавал чашку - чаю, наверное, предположила Ева, - пожилой даме. Она сидела в одном из кресел с высокой спинкой. У нее были белоснежные пышные волосы, голубые глаза и властный взгляд.
Двое мужчин беседовали, стоя у камина. Их можно было бы принять за близнецов, если бы не разделявшая их разница в двадцать с чем-то лет. В отличие от нее, они с легкостью игнорировали пару детишек, которые сидели на полу у их ног, обмениваясь яростными тычками.Еще одна женщина лет двадцати с небольшим сидела у окна, мечтательно глядя в сад, пока младенец увлеченно посасывал ее грудь.
Боже милостивый!
- А вот и наша Ева вернулась, - объявила Синеад, и все разговоры смолкли. - Познакомься с семьей, дорогая. - Рука Синеад держала ее, как тисками. - Мой брат Нед и его старший сын - Коннор.
Ева протянула было руку, но старший заключил ее в медвежьи объятья, а затем передал младшему для аналогичной процедуры.
- Спасибо, что приняли нас.
- А вон Мэгги, жена Коннора, нянчит их младшенького, Девина.
- Очень приятно. - Мэгги застенчиво улыбнулась Еве.
- Ну а эти безобразники на полу - Селия и Том.
- Кто-то ее стукнул по лицу. - Том не позаботился понизить голос до шепота.
- Не совсем так. Мне надо пойти наверх и... спрятаться.
- Моя мать. - Синеад опять потащила Еву вперед. - Элиза Броди.
- Мэм. Я только хочу...
Но женщина поднялась на ноги.
- Ну-ка давай посмотрим на тебя хорошенько. Ты что, не кормишь ее, парень? - спросила она у Рорка.
- Я стараюсь.
- Хорошее лицо, сильная челюсть. Неплохо, если надо держать удар. Так, значит, ты у нас коп? Бегаешь за убийцами и тому подобными. Ну и как, получается?
- Да. Я хорошо делаю свою работу.
- Нет смысла заниматься работой, если делаешь ее плохо. А твоя семья? Родственники? - У меня нет семьи.
Женщина от души рассмеялась.
- Боже милостивый, деточка, что ты такое говоришь? Нравится тебе это или нет, теперь у тебя есть семья. Ну-ка поцелуй меня. - Она постучала пальцем по щеке. - И можешь называть меня бабушкой.
Ева была не большой охотницей до поцелуев в щечку, но тут выхода не было.
- Честное слово, мне нужно только... - Ева неопределенным жестом указала на дверь.
- Рорк нам сказал, что у тебя полным ходом идет расследование. - Синеад похлопала ее по плечу. - Не обращай на нас внимания, если у тебя есть дела.
- Да, у меня есть... кое-что. Я на минуту.
Она уже двинулась к двери, уже попыталась перевести дух, но Рорк нагнал ее на полпути. Дальше они пошли вместе. Вид у Рорка был до нелепости счастливый, и это 
смутило ее еще больше. Рорк обнял ее, начал растирать ей плечи. - С ними не надо притворяться не тем, что ты есть. Это я, слава богу, уже понял. Спасибо, что терпишь все это, Ева. Я понимаю, тебе нелегко, ты чувствуешь себя неловко, и время выбрано крайне неудачно.
- Ничего страшного. Меня смутило их количество, тем более что среди них столько детей.
Он наклонился и провел губами по ее волосам.
- Вряд ли сейчас самый удачный момент, чтобы сказать тебе, что еще несколько устроили заплыв в бассейне, но другого выхода я не вижу.
Ева замерла.
- Еще?
Дети. Много детей. Она не станет паниковать, что толку?!
- Нам понадобится индейка величиной с Юпитер.
Рорк повернул ее лицом к себе, прижался губами к ее шее.
- Как ты держишься?
- Меня обуревают самые разные чувства. - Он еще раз потер ее плечи и отступил.
Наверное, им обоим нужна была эта близость, это прикосновение, подумала Ева.
- Я так рад, что они здесь. Никогда не думал, что доведется принимать родных под своей крышей, - Рорк смущенно засмеялся. - Даже не думал, что у меня есть такие родственники, которых я рад буду принять. Но, видит бог, я не знаю, как мне с ними быть, как их понимать.»
Глядя на эту ораву кузенов и кузин всех возрастов, Ева должна была понять, что родственные чувства не зависят от происхождения и способа рождения. То, что рождалось в их доме - ощущение себя в родной семье - было сродни чувствам женщин, которых она оставила сегодня под домашним арестом. Они всем поведением показывали глубокую эмоциональную близость со своими «сестрами». И то же чувство зарождалось у Рорка, нашедшего свою семью. Отличались ли эти чувства в зависимости от того, кем приходились друг другу эти люди? Ева решила для себя, что нет никакой разницы, как они появились на свет. Родственные чувства - одни из самых древних человеческих чувств, и только что появившиеся у них самих, - были одинаковыми и у Рорка, и у клонов, бросившихся защищать своих детей.
«А теперь, если тебе нужно работать, я принесу за тебя извинения.
- Да никаких особых дел не осталось, только ждать. Пусть пресса нанесет свой удар, и федералы засуетятся. Департамент считает дело по сути закрытым. Я только об одном хочу тебя попросить. Набросай мне схему ньюйоркской клиники. Если их база не в Брукхоллоу, держу пари, она здесь, в клинике. Ну, может, есть какие-то подсобные отделения в других местах, но должен существовать операционный центр.
- Сделаю. Сейчас начну поиск, а потом буду проверять удаленным доступом.
- Было бы отлично. И, пожалуй, мы могли бы провести еще один поиск по Дине. Взять ее лицо с дисков в Брукхоллоу. Вдруг у нее есть не одно удостоверение с этой внешностью? Вдруг нам повезет?
- Ты же говоришь, что дело закрыто, - напомнил Рорк.
- Это департамент так считает. Но будь я проклята, если выпущу дело из рук, пока мы не испробовали все возможности.»
«Поскольку Шон явно вознамерился ходить за ней тенью, Ева пришла к выводу, что 
маленькие мальчики похожи на котов. Они преследуют своим вниманием именно тех, кто больше всего их опасается и меньше всего им доверяет.
Что до ее собственного кота, Галахад совершил свой царственный выход, игнорируя всех, в ком было меньше четырех футов роста, пока не сообразил, что именно эта разновидность рода человеческого более всего склонна ронять пищу на пол или потихоньку прикармливать его под столом.»
Ева наконец успокоилась и поняла, что присутствие родственников перестало ей мешать думать. Вполне возможно, что таинственный центр клонирования совсем близко. Айкон посвящал ему вечера три раза в неделю, значит мог добраться до него чуть ли не пешком, как ходил пешком на работу.
«Она вновь ускользнула наверх, к себе в кабинет.
Дело не закрыто, пока оно не раскрыто, сказала она себе.
Она села за стол, вызвала данные с компьютера Рорка и принялась изучать планировку клиники Айкона.
Конечно, могли существовать и другие медицинские центры, в этом Рорк был с ней согласен. Его компьютер будет продолжать непрерывный поиск незарегистрированных заведений. Но пока Ева решила поработать с тем, что есть.
Ей и этого хватит.
- Компьютер, удалить все открытые для посетителей зоны.
Она ходила взад-вперед перед экранами, изучая входы и этажные площади.
Потому что это было там. Она больше не сомневалась. Тут сказывалось тщеславие, а не только удобство. Он должен был разместить самый дорогой его сердцу проект в крупнейшей клинике, названной его именем.
Вот где он проводил свое свободное время. То послеобеденное время, не заполненное никакими другими делами. И от дома недалеко. Короткая прогулка или поездка.
- Компьютер, удалить зоны для пациентов. Черт, остается еще полно места для лабораторий, для персонала, для администрации. Я даром теряю время, - пробормотала она себе под нос. - Еще через день-два федералы расползутся по всей территории, как муравьи.
Полиция Нью-Йорка не могла закрыть клинику. Надо было считаться с присутствием гражданских лиц, пациентов, надо было вступить в схватку с законами об охране частной жизни, да и сами размеры территории делали нормальный обыск практически невозможным.
У федералов и численность, и возможности, и оборудование совсем другое. Пожалуй, лучше оставить это им. Пусть заканчивают.
- К черту! Компьютер, вывести на экран зоны лабораторий одну за другой, начиная с самого высокого уровня секретности. Там есть лаборатории «Юнилэб», есть какие-то элементы мобильных структур. Все это части проекта, - тихо сказала она, когда на экране возникло новое изображение. - Но как разобрать, что тут где, если не взять под арест всю систему?
А это означало юридические баталии со всеми странами, где Айкон построил свои клиники. Плюс гражданские иски от персонала и пациентов.
- У них есть мобильные медпункты. Отличный способ перемещать выпускниц из школы в точку размещения. Надо будет проверить. Нобелевский лауреат, мать его так! Их закроют к чертям собачьим еще до того, как это закончится.»
Мысли Евы вертелись вокруг клиники Айкона и она верила, что решение совсем рядом, нужен был толчок, чтобы как в бильярде чуть изменить направление и попасть в лузу! Но где же направление?
«Ева повернулась, заслышав шаги в дверях, и увидела Синеад.
- Извини. Я тут немного заблудилась, услышала твой голос и пошла на него. Смотрю, ты 
работаешь. Я пыталась выскользнуть незаметно.
- Я просто размышляла вслух.
- Что ж, я и сама все время размышляю вслух.
- Вы не поехали с остальными?
- Нет, не поехала. Я осталась помочь моей дочери и невестке с их малышами. Ну вот, теперь они уснули, и я подумала: попробую сама найти ту прекрасную библиотеку, которую Рорк нам показывал раньше, возьму книгу и прилягу.
- Я покажу вам библиотеку.
- Нет, не стоит беспокоиться. Я сама ее найду. Ты же работаешь.
- Все равно топчусь на месте.
- А можно мне посмотреть? Только на минутку.
- Что посмотреть?
- Полицейскую работу.
Синеад ласково улыбнулась.
- Ты хочешь, чтобы все мы убрались обратно в Клер, Ева? Говори, я не обижусь.
- Нет. Честное слово. Он... - Ева задумалась, не зная, как это выразить. - Он так рад, что вы приехали. Он редко теряется, но, когда речь заходит о вас, он растерян. 
Это касается всех вас. И особенно вас, Синеад. Мне кажется, он до сих пор горюет по матери и в глубине души винит себя в том, что с ней случилось.
- Горе - вещь естественная и, я думаю, даже необходимая. А вот чувство вины совершенно бесполезно и беспочвенно. Он же был еще младенцем!
- Она умерла ради него. Он так это видит, и так будет всегда. Поэтому ваш приезд... Особенно ваш, Синеад. Для него это очень много значит. Жаль, что я не умею все толком объяснить.
- Я так хотела приехать! Никогда не забуду, как он впервые приехал, как сидел у меня на кухне. Сын Сиобан! Я хотела... Нет, ты видишь, какая я глупая?
- Что случилось? - Ева страшно перепугалась, увидев слезы на глазах Синеад. - В чем дело?
- Я здесь. А в глубине души не перестаю думать, как обрадовалась бы сестра, доведись ей здесь побывать. Как она гордилась бы всем, чего достиг ее сын. Всем, что у него есть, всем, чем он стал. Хотела бы я отдать ей хоть час моей жизни, чтобы она могла стоять тут и говорить с его женой в их чудесном доме. Хотела бы, да не могу.
- Ну... я не знаю... но мне кажется, она была бы рада, что вы здесь. Я думаю, она была бы благодарна, что вы... ну... вы приняли его как родного.
- Ты все правильно сказала. Спасибо тебе. Я рада заменить ему мать, и мне грустно, что моя сестра так мало времени провела со своим сыном. У него наши глаза. Не цвет, я хочу сказать, а разрез. Так утешительно смотреть в его глаза и видеть, что это он унаследовал от нас. От нее. Надеюсь, ему приятно видеть ее во мне. Ну, все, хватит, не буду тебе больше мешать.
- Погодите. Погодите. - Ева задумалась. - Ваш брат, тот, что приехал сюда.
- Нед.
- Он ездил в Дублин искать сестру и ее сына.
- Да, ездил. - Суровая складка залегла возле губ Синеад. - И был избит чуть не до смерти за свои труды. Патрик Рорк. - Она едва не выплюнула это имя. - Полиция не могла нам помочь. Мы знали, что ее больше нет, нашей Сиобан. Мы знали, но у нас не было доказательств. Мы пытались найти его ради нее и чуть не потеряли Неда.
- Давайте предположим, что вы знали, где найти Рорка, когда он был ребенком, знали, как до него добраться, знали, что с ним происходило в детстве. Что бы вы сделали?
Прекрасные глаза Синеад вспыхнули, как угли.
- Если бы я знала, где этот ублюдок держит сына моей сестры, мою кровь и кость, мое сердце, которое он разорвал на части? Что он обращается с ребенком хуже, чем с приблудным псом, учит его своему грязному ремеслу? Вот как бог свят, я перевернула бы небо и землю, чтобы вернуть этого мальчика, увезти его домой. Он же был мой, разве нет? Он часть меня. Был, есть и будет.»
Ева поняла, что это и есть толчок. Ева привыкла искать преступников, она знала их психологию, ей было легко представить их действия. Но тут нужно было представить действия, которые направляла родственная любовь, а в этом Ева была не сильна Когда Сиобан произнесла: «он часть меня», все стало ясно. Дина придет в центр клонирования, потому что там могут быть ее клоны, такие же, как и Диана.. Выругавшись и перепугав этим Сиобан, Ева позвонила в Буркхоллоу, и выяснилось, что Диана исчезла. Она не знала про вживленный чип, по сигналу которого ее можно было найти как потерявшегося щенка, а Даллас знала и теперь была уверена, что выследив, где Диана, она найдет и Дину. А Дина приведет ее к остальным клонам.
«Рорк трудился над клиникой. Он перешел в ручной режим, закатал рукава, стянул волосы на затылке.
- Если у них что-то базируется здесь, они это блистательно замаскировали. Любая зона полностью отвечает своему назначению.
- Ладно, забудь об этом. - Ева прижала пальцы к вискам, стараясь сосредоточиться. - Прими это как данность. Здесь твое место, твоя база. Где ты ее разместишь?
Он отъехал в кресле от консоли, задумался.
- Ушел бы на дно. Не такое это дело, чтобы заниматься им на виду у всех. Конечно, так было бы гораздо веселее, но нельзя смешивать это с повседневной работой. Кое-какую лабораторную работу - да, возможно. Можно вносить изменения, делать пластику, влиять на подсознание - сколько угодно. Но только не основные операции. Только не клонирование, только не - не знаю, как его еще назвать, - искусственное вынашивание. Для этого нужно максимальное прикрытие.
- Ну, значит, есть подземный уровень. - Склонившись над его плечом, Ева вгляделась в экран. - Как нам туда пробраться?
- Мы замышляем вторжение со взломом, дорогая? Даже не представляешь, как это меня возбуждает.
- Отставить. Ни о чем возбуждающем даже думать не могу. Забыл, что у тебя полон дом 
родственников? Они меня отвлекают.
- Осмелюсь ли я напомнить, что в этот час все они уже мирно спят в своих постелях? Но мысль о вторжении со взломом отвлекает меня. Значит, ты спрашиваешь, как? Ну, первым долгом надо войти.
- В одну из зон свободного доступа. У них там есть отделение скорой помощи. Я бы выбрала его. Самая слабая охрана. Ты не находишь?
- Весьма вероятно. Давай посмотрим.
- Ты смотри, мне думать надо. Она возьмет ее с собой? Возьмет девочку?
Чувствуя некое внутреннее сродство с Диной, Ева пыталась предугадать ее действия.
- Нет, не похоже. Вытянуть ее из того, что считаешь опасной ситуацией, только для того, чтобы тут же втянуть в другую? Она, конечно, захочет держать ее поближе к себе. Но она поместит ее туда, где, по ее мнению, девочке ничто не будет угрожать. Под крыло к Авриль или туда, где Авриль сможет ее забрать.»
Эта последняя задержка, когда пропала Диана, нервировала Еву больше всего. Она должна была привести их к Дине, а теперь ее саму надо было искать. Времени осталось так мало! Завтра Надин Ферст поднимет шум вокруг Айконов и их преступной деятельности, и это даст возможность скрыться и уничтожить все следы. Ведь наверняка у них предусмотрены планы эвакуации при угрозе утечки информации и рассекречивания? Отсчет времени пошел, но в какую сторону двигаться? Это был тот случай, когда нужно было благодарить предусмотрительность преступников: если они сделали все, чтобы обнаружить беглянку, то почему бы не воспользоваться этим в благих целях?
Ева умолкла, когда вошел Фини. Вид у него был еще более помятый, чем обычно.
- Мне надо засечь этот датчик.
- У меня есть данные по типу датчика из записей Сэмюэлс. - Фини бросил вопросительный взгляд на Рорка. - У тебя тут чтонибудь есть, чтобы засечь
вживленного «жучка»?
- Есть коекакие железки. Мы могли бы чтонибудь смастерить в компьютерной лаборатории...
- Вот этим и займитесь, - поспешно распорядилась Ева, чувствуя, что начинается разговор на компьютерном жаргоне. - Мне надо планировать операцию.
- Какую операцию? - насторожился Фини.
- Я введу тебя в курс дела, - заверил его Рорк. - Ты когданибудь работал с Альфа-5? В версии ИксДеИкс?
- Только в сладких снах.
- Сейчас твои сны станут явью.
Ева дала им двадцать минут. Она сочла, что больше времени у них просто физически нет.
- Нашел ее?
- Что-то нашел, - ответил Фини. - Сигнал и без того слабый, да еще и глушится, но по кодам совпадает с датчиком, вживленным Диане Родригес. Я тебе так скажу: мы бы вообще не получили сигнала, если бы не Альфа, уж больно глушилка мощная. Мы бы и с Альфой ничего не получили, но датчик находится на расстоянии не больше мили от нас.
- Где?
- Движется на север. К западу отсюда. Карта готова? - повернулся он к Рорку.
- Сейчас будет. На экран.
Карта города вспыхнула на экране.
- Клиника! - Ева стиснула зубы. - Она меньше чем в квартале от клиники. Она взяла девчонку и хочет прорваться в клинику. Фини, не потеряй ее. Свяжись с Уитни. Тебе придется убедить его, что надо нарушить Синий код. Потом тебе придется убедить его добыть для нас ордер и команду. Используй девчонку. Несовершеннолетнее гражданское лицо, возможно похищение, риск для жизни неизбежен. С ордером или без, я иду туда. 
Перевожу рацию на частоту дельта. Свяжись со мной только при положительном ответе. - Она повернулась к Рорку. - Давай снаряжаться.
Ева взяла свое табельное оружие и пристегнула запасную кобуру с вытяжным механизмом. Она решила отказаться от громоздкого бронежилета, но прицепила на пояс боевой нож.
Когда Рорк присоединился к ней, на нем было кожаное пальто до колен. Она понятия не имела, какое оружие и запрещенные электронные устройства под ним скрыты.
Ему виднее.
- Некоторые пары, - заметил он, - проводят вечер в каком-нибудь клубе.
Ее улыбка была острой, как бритва.
- Идем потанцуем.»
Для Евы началась работа. Человек действия, она не любила неопределенности. Трудное, на грани невыполнимого, задание было таким же удовольствием, как танцы в приятной обстановке. Ева всегда любила драку. Рорк тоже любил экстремальные виды спорта, но с некоторых пор взял за правило сопровождать жену в ее финальных схватках, так как знал, что она проводит их не в кабинете, а в реальной опасности, без бронежилета. Он всегда был готов прикрыть ее собой.
Они, повинуясь сигналу Дианы, шли след в след. Девочка, которую Дина оставила на попечение Авриль, полна была решимости пробраться ей вслед и помочь чем сможет. Ева с Рорком шли за ними, отставая буквально на пять минут. Дина действовала, используя все свои таланты шпионки, без труда проникая в здание клиники и отвлекая персонал спецэффектами из подручных средств. Она надеялась скрыть свое присутствие как можно дольше, а в лучшем случае - ее присутствие не обнаружиться никогда. Только спустившись на подземный уровень, она обнаружила следующую за ней Диану. Это было незапланировано. Это нарушало планы, но для Дины главным было сохранить жизнь Диане, которая была ею, словно ее дочь. Впереди было логово врага, позади слышался шум. Она предположила, что это начала действовать Даллас, такое предположение успокаивало и внушало надежду.
"Они пошли по следу и обнаружили источник задымления.
- Карбид, - определил Рорк, когда Ева закашлялась и чертыхнулась от невыносимого запаха. - Подростки его обожают. Я сам подкидывал куски карбида в людных местах, когда был в этом возрасте. Запах жуткий, и никакого вреда.
Ева набрала в грудь побольше воздуха и бегом ринулась в зловонное облако. Рабочийремонтник в защитной маске взмахом руки указал ей назад, но она ткнула жетон в смотровое окошечко маски и побежала дальше.
- Никакого вреда? - переспросила она, оказавшись по другую сторону дымного облака. - Да нам придется минимум час проторчать в дезинфекции!
- Конечно, он воняет до небес и обратно, но это же и есть самый кайф! - Рорк откашлялся и поморщился. - Когда тебе двенадцать. Сорок шесть метров на восток. - Он поправил наушник. - Мы все еще ведем ее, - сказал он Фини, дежурившему на том конце. - Понял. Он говорит, что майор организовал нам поддержку. Фини поведет их по датчику. Пока сигнал идет.
- Будем надеяться, что его хватит. Она не могла провернуть такой финт в одиночку. Наверняка она с Диной. Дина разработала план. Кстати, время выбрано отлично. Проникновение не только в самом уязвимом месте, но и в самый депрессивный час. Поздний вечер накануне праздника. Большинство секторов закрыто, минимальный персонал. Все строят планы на завтра или досадуют, что им приходится работать, когда другие уже едят индейку и смотрят футбол по телевизору.
- Сюда. - Рорк кивнул на двойные двери. - Погоди. Она спускается.
Ева попыталась открыть своей универсальной полицейской карточкой-отмычкой, но в доступе было отказано.
- Сделай что-нибудь.
Он вытащил из кармана какое-то устройство, приладил его к прорези замка и нажал несколько кнопочек.
- Ну-ка теперь попробуй.
Со второй попытки двери открылись.
- Тоже своего рода клонирование, - объяснил Рорк. - Она, видимо, проделала нечто подобное: заблокировала все коды, кроме своего собственного. Объект все еще спускается.
- Откуда? - нетерпеливо спросила Ева. Рорк наклонил сканер и указал на большой, от пола до потолка, шкаф.
- Точка здесь. Должно быть, лифт.»
Новые электронные игрушки Рорка, оружие, которое пришлось применить против роботов охраны и специализированных клонов, обученных только сражаться, все это, похожее на учебный тренировочный бой или дешевый кинобоевик, немного задержало их при входе в подземное царство клонирования. Задержало бы надолго или навсегда, если бы предусмотрительный Рорк не взял с собой несколько вакуумных гранат, разрушительного оружия, официально запрещенного к 
применению. Но здесь, в отлично оборудованном подземном этаже, где они увидели воочию, как растут и развиваются искусственно созданные дети, биологически ничем не отличающиеся от детей, рожденных матерями, все было запрещенным. Запрещенным было само появление этих детей. Еве казалось, что она видит дурной сон. Ей казалось раньше, что детишек, привезенных с собой кузенами Рорка, много, но она тогда не представляла, что младенцев может быть так чудовищно много. Плавающих в прозрачных ванночках с питательным раствором, спящих в боксах месячных крошек, годовалых ползунков, детишек, делающих первые шаги... Рассудок Евы спасало только то, что была ночь и большинство детей спали. Они с Рорком были ошеломлены масштабами, но надо было действовать без промедления, их появление и бой с охраной не прошли незамеченными. Наконец в коридоре они увидели первого живого человека. Диана устало бежала, прижимая к себе маленького ребенка.
«- Ева. - Рорк повернулся спиной к тому, что уже нельзя было изменить, нельзя было спасти, и принялся изучать оборудование. - Здесь не просто отключили систему жизнеобеспечения. Включен Желтый уровень тревоги.
- То есть?
- Ну, может, этот уровень включается, когда нарушена система охраны - автоматически, как ты сама предположила. А может быть, это режим ожидания перед включением Красного 
уровня и полного самоуничтожения.
Ева повернулась волчком.
- Дина не могла так сильно нас опередить. Уж не настолько она хороша. А что, если... тревогу включил кто-то другой?
- Кто-то хочет все похоронить, - согласился Рорк. - Похоронить весь этот бункер со всей начинкой, лишь бы это не попало в чужие руки.
- Ты можешь отменить команду?
Он уже работал сканером.
- Нет, это невозможно. - Он покачал годовой. - По крайней мере, отсюда. Источник не здесь.
- Ну, так давай найдем источник. Найдем того, кто заправляет этим балаганом, пока тревога не переключилась на Красный уровень.
Ева повернулась и толкнула дверь. Снаружи в белом тоннеле она увидела Диану, державшую за руку младшую версию самой себя. В другой руке она держала лазерный скальпель.
- Я умею им пользоваться, - предупредила Диана.
- Держу пари. - Ева точно знала, что чувствуешь, когда острый луч режет плоть. - Но это было бы чертовски глупо, ведь мы пришли вытащить тебя отсюда. Где Дина? Это она ввела команду на самоуничтожение?
- Это он. Она его преследует. У него ребенок. - Диана оглянулась на всхлипывающую девочку. - Наша маленькая сестренка.
- Кого преследует Дина?
- Уилсона. У него наша младшая. - Диана чуть приподняла ручку девочки. - Ее зовут Дарби. Я убила его - одного из них. Я убила его вот этим. Включила на полную мощность и ударила по глазам. Я убила его.
- Молодец! Покажи мне, куда они пошли.
- Она устала. - Диана взглянула на Дарби. - Мне кажется, ей что-то дали, чтобы 
вызвать сонливость. Она не может бежать.
- Сюда. - Рорк вышел вперед. - Я ее возьму. Я не дам ее в обиду.
Диана внимательно взглянула ему в лицо.
- Только попробуйте, и мне придется вас убить.
- Договорились. К нам спешит подмога. - Он вскинул девочку на руки.
- Скорей бы они пришли. Сюда. Бежим!
Она побежала вперед. Ева бросилась за ней и опередила Диану, заставив идти у себя за спиной. Еве попрежнему приходилось проверять все проемы и повороты и только после этого давать отмашку.»
Возле лифта Еве пришлось поспорить с мужем, а потом и применить власть (преимущества офицера полиции), чтобы заставить его уйти и увести с собой Диану и малышку Дарби. Ей самой предстояло найти тех, кто создал этот театр абсурда, и попытаться спасти хоть часть детей, которые спали в кроватках, невинные и безответные. Ей надо было найти Дину. Ева довольно легко отыскала ее: 
Дина стояла перед вновь созданным и молодым доктором Уилсоном, который казался совсем безумным, прижимая оружие к нежной шейке новорожденной девочки. Дина умоляла отпустить ребенка, но Уилсон был уже невменяем и на окрик Даллас «Полиция!» только скалил зубы, выжидая, когда можно будет уничтожить все, что создал. Ева слышала, как он заявил, что начнет все с начала. Даллас медлила, чтобы не попасть в малышку, но Дина бросилась на спасение ребенка с голыми руками. Три выстрела одновременно поразили две мишени: Уилсон сразил Дину, успевшую подхватить падающую девочку, а Ева и
Рорк уничтожили копию сумасшедшего ученого. Дина умирала, но ум ее работал ясно. Главной заботой были дети и она заставила Еву поклясться, что с ними все будет в порядке и их отдадут Авриль. Она слелала официальное признание, в надежде снять с них все подозрения и обвинения. Даллас терпеливо слушала, несмотря на то, что уже начался отсчет на уничтожение всех помещений и всех, кто там находились: Уилсон отдал команду на полную ликвидацию своего детища. Ева постаралась, чтобы Дина умерла с надеждой, что ее дети - ее продолжение - останутся у Авриль в полной безопасности. Пора было спасаться самим и спасать новорожденную девочку Выскочили из лифта Даллас и Рорк в последние секунды. Пол здания задрожал. Все было кончено, и Рорк был уверен, что на месте лаборатории не осталось никаких улик, доказывающих безумный замысел.
«Оказавшись на улице, Рорк прошел прямо к своей машине. И опять на него накатила волна облегчения, когда он увидел Диану, лежащую на заднем сиденье, и свернувшуюся рядом с ней малышку Дарби.
Он открыл дверцу и нагнулся, когда глаза Дианы открылись.
- Ты сдержала слово, - сказал Рорк.
- Дина убита. Я знаю.
- Мне очень жаль. Она умерла, спасая... спасая твою сестру. - Диана протянула руки, и он отдал ей малышку. - Она помогала спасти детей.
- Уилсон мертв?
- Да.
- Весь?
- Все, что мы нашли. Уничтожена вся подпольная клиника. Уничтожено все: оборудование, документация, технология.
Ее красивые глаза смотрели на него спокойно и решительно.
- Что вы теперь собираетесь с нами делать?
- Отвезу вас всех к Авриль.
- Нет, это не годится. Тогда вы будете знать, где мы. Ведь она не останется, если вы узнаете, а нам нужно время, прежде чем снова тронуться в путь.
Она была совсем еще ребенком, и у нее на руках было двое детей. И все же в какомто смысле она была старше его. И не она одна, все они были старше его.
- Ты сможешь добраться до нее самостоятельно вместе с ними двумя?
- Да. А вы нас отпустите?
- Это все, о чем просила ваша мать. Это было ее последнее и единственное желание. Она думала, что так будет лучше для вас. Для всех вас.
Точно так же его мать думала о нем. Его мать умерла, думая, что поступает так, как будет лучше для него. Разве он мог этого не уважать?
Диана вылезла из машины, держа за руку двухлетнюю девочку и другой рукой прижимая к себе новорожденную.
- Мы вас не забудем.
- И я вас не забуду. Будь осторожна.
Рорк провожал их глазами, пока они не скрылись из виду.»
Теперь можно было подумать о своих ранах и о ранах Евы, которые не мешали ей руководить спасательной работой полиции, устраивать спасенных из лаборатории детей, планировать, как устроить незаметное исчезновение клонов из-под пристального внимания прессы и спецслужб, которые разожжет материал Надин Ферст, который выйдет к утру. Надо надеяться, что пристальное внимание не позволит скрыть случившееся и возобновить подобные работы, а главное - подобные планы, обманом уничтожающие человечество. Рорк вызвал Луизу Диматто с передвижным медицинским фургоном первой помощи. Ева еле держалась на ногах от усталости, болели раны на плече и бедре, но она надеялась, что обойдется домашней аптечкой, но отделаться от Рорка было не так-то просто!
"Уже занимался рассвет. Ева решила не тратить время и забралась в фургон вслед за Луизой.
- Никаких транквилизаторов, никаких болеутоляющих. Мне и без того плохо, не хочу окончательно отупеть. - Она бросила свирепый взгляд на Рорка, вошедшего следом. Он лишь улыбнулся в ответ.
- Лично я ничего не имею против транквилизаторов. Надо немного расслабиться, сбросить напряжение.
- Он что, под кайфом? - спросила Ева у Луизы и зашипела, когда шприц впился ей в плечо.
- Немного. Главным образом это переутомление. Ну и потеря крови немалая. Глубокая плечевая рана плюс порез на голове. Не понимаю, как он до сих пор на ногах держится. Кстати, то же самое касается и тебя. Я предпочла бы взять вас обоих в клинику.
- Я предпочла бы оказаться в Париже и пить шампанское.
- Летим прямо завтра. - Рорк сел рядом.
- У тебя полон дом ирландских родственников, - напомнила Ева.
- Ты совершенно права. Ну, значит, мы останемся дома и напьемся вдрызг. Мои ирландские родственники должны оценить старый добрый запой. А если нет, значит, они мне не родственники. Верно?
- Интересно, что они подумают, когда мы приползем домой на бровях, вонючие, как скунсы, и все в крови? Черт бы тебя побрал, Луиза!
- Без транквилизаторов к тебе не подступишься. Сама напросилась.
Ева возмущенно фыркнула и тут же снова втянула в себя воздух, готовясь к новой медицинской атаке.
- Я тебе скажу, что они подумают: что мы живем полноценной и захватывающей жизнью.
- Я люблю тебя, дорогая Ева. - Рорк потерся носом о ее шею. - И тэ дэ, и тэ пэ.
- Нет, он не просто под кайфом. Он совсем рехнулся, - решила Ева.
- Отправляйтесь домой и поспите хоть немного, - сказала Луиза, закончив манипуляции. - Завтра мы с Чарльзом придем пораньше, и я обработаю вас еще раз.
- То-то будет потеха. - Ева выпрыгнула из фургона и скривилась от боли в раненом бедре.
- Спасибо, Луиза. - Рорк поцеловал ей руку.
- Обычная работа. Я тоже живу полноценной и захватывающей жизнью.
Ева дождалась, пока фургон не отъедет.
- Где Диана и остальные две?
Рорк взглянул на чуть светлеющее небо.
- Понятия не имею.
- Ты дал им уйти?
Он встретился с ней взглядом. Глаза у него были усталые, но совершенно ясные.
- А у тебя были другие планы?
Ева немного помолчала.
- Я созвонилась с Фини и попросила снять слежение за датчиком. В этом больше нет нужды. Когда клиника взорвалась, все эти датчики были обесточены. Официально Диана Родригес мертва. Погибла при взрыве в клинике Тихого Рождения. Об остальных двух несовершеннолетних никаких записей нет. И не могло быть.
- А без документов человек официально не существует.
- Вот тебе преимущества технологии. Авриль Айкон исчезла. У меня имеется предсмертное признание Дины, снимающее с нее всякую ответственность за убийства, произошедшие в зоне моей юрисдикции. Но и без этого признания прокурор не собирается предъявлять ей обвинение. В настоящий момент любая попытка ее обнаружить будет рассматриваться как неэффективная трата времени, сил и средств департамента. Федеральные власти могут придерживаться иного мнения.
- Но они ее не найдут.
- Скорее всего, нет.
- У тебя будут неприятности?
- Минимальные. Совсем скоро Надин произведет свой собственный взрыв. Что там было, под землей? - Ева повернулась и бросила взгляд на клинику. - Все превратилось в пыль. Федералы, вероятно, смогут идентифицировать и отследить кое-кого из клонов, но большинство из них сумеет раствориться в толпе. Они же все-таки умны. Насколько я понимаю, на этом все кончается.
- Тогда поехали домой. - Рорк обхватил ее лицо ладонями, поцеловал в лоб, в нос, в губы. - Нам с тобой есть что отметить в День благодарения.
- Да, нам есть что отметить. - Ева стиснула его руку, как тогда, когда смерть следовала за ними, отсчитывая последние секунды.
А потом, выпустив его руку, она обогнула машину и села рядом с ним. Он занял место за рулем.
Мир никогда не был идеальным местом и никогда не будет. Но сейчас, когда солнце вставало над ее богом забытым городом, Ева решила, что она согласна и на такой мир. Ей показалось, что это чертовски выгодная сделка.»
Это тот случай, когда прибавлять что-то от себя, комментировать и анализировать не нужно. Мы живем в Божьем мире и приятно думать, что и через 50 лет, во времена Рорка и Евы Даллас, он сохранится таким же, с мужчинами и женщинами, муками рождения, детишками, любовью, кучей родственников и днем Благодарения («Благодарим тебя, Господи, за все, что даешь нам...»), - сохранится благодаря им самим!
Мне понравилось!