С легкостью подхватив Машу на руки, он отнес её в комнату. Уложил на широкую кровать, торопливо снял трикотажное платьице и зарылся лицом между мягких грудей. Маша обняла его голову и прижала к себе. Резко, как от удара под дых у него потяжелело в животе и следом накатило острое желание. Иван сжал кулаки и с трудом себя остановил – одно важное дело было не сделано. Оторвавшись от Машиной груди, он наклонился к её лицу и стал говорить – торопливо и сбивчиво. Иван, конечно, был никудышный оратор, но если родная женщина хочет услышать слова любви – в чем проблема? Тем более всё, что он сейчас скажет, будет правдой. От первого до последнего слова.
Торопясь выговориться, Иван не заметил, как Маша стянула с него одежду. Он очнулся, оказавшись голым между её ног, с удовлетворением отметив, что теперь Маша светилась благодарностью и счастьем. Замерев на вытянутых руках, Иван напрягся, и тело его выгнулось тетивой арбалета перед выстрелом. Ягодицы тут же окаменели, вдоль позвоночника пошла дрожь. Неожиданно ему захотелось длинно и смачно выругаться – была у него такая особенность. Раньше – в какой-то другой далекой жизни – его случайным пассиям не всегда нравилось грубоватое поведение. Машу, слава богу, несдержанность не смущала. Когда первый раз он дал себе волю, она загадочно улыбнулась, но тут же заверила, что все в порядке:
– Ты в эти минуты такой искренний, – заявила она, – хоть и смешной.
О как! Смешной. Искренний. Чего только влюбленная женщина не придумает, чтобы оправдать своего мужчину. Ладно, и на том спасибо, зато с тех пор ему больше не приходилось контролировать себя в постели. Всё было в порядке и вдруг сегодня, когда они прильнули друг к другу и приготовились к любви, сделалось неловко. А что если внутри у Маши растет девочка? Ещё услышит ненароком, какие папа слова знает, а отец при дочери не должен распускаться. Да и для пацана надо быть непререкаемым авторитетом. А потому сжал Иван зубы покрепче, подхватил ладонью мягкую Машину попку и стал погружаться в её лоно медленно, глубоко, мыча что-то нечленораздельное:
– Б-б-б-б-б... М-м-м-мм... Чё-ё-ё-ё-рт, – выдохнул он наконец с наслаждением. Вроде бы, это слово произносить можно!
Обвив его шею руками, Маша притянула Ивана к себе и сильно прижала пятки к его ягодицам. Затем на мгновение распахнула глаза – куда уж понятней? Это был их особый язык, и Иван понимал его с полуслова. Он продвинулся ещё глубже – до самого конца, до предела – как ей нравилось. Его член был глубоко внутри неё, и женское лоно обволокло его, упруго сжимая. Ивану захотелось рычать и скулить одновременно.
Чуть отстранившись, он на секунду замер и снова подавшись вперед, приветливо толкнулся. Маша под ним застонала в ответ – жалобно и сладко. Любимая женщина просила и изнывала, а отказывать ей Иван не умел. Быстро коснувшись губами её лица, он начал ритмично двигаться. Они с Машей приступили к опытам по сексуальному трению и высеканию любовных искр. Затем, постепенно убыстряясь, не заметили, как перешли к занятиям по вокалу, когда, не сдерживаясь – на два голоса,– стали исполнять лучшую в мире песню. И плевать, что текст не самый замысловатый – всего лишь «ох», «ах», «хорошо», да «еще». Все равно это прекраснейшая песня. Даже если старый профессор и кое-кто из общих знакомых считает её неподходящей и неважной. Они с Машей, слава богу, взрослые люди и точно знают, что ничего лучше в мире не придумано. Почему? Да потому что уже много раз это было доказано опытным путем.
читать весь рассказ »

Но он ее уже не слышал. Зверь все-таки вырвался наружу, Тэйн возбудился до такой степени, что почти перестал понимать человеческую речь – он видел, чувствовал перед собой лишь жар, который вот-вот испепелит его. Он опустился на девушку, заведя руки ей за голову, его хватка была стальной, и, как ни старалась, Ариэль не могла вырваться. Свободной рукой Тэйн расстегнул штаны, освобождая свой член, тяжелый и твердый, как кусок раскаленного железа, резко дернул вниз панталоны девушки и, не медля больше ни секунды, скользнул внутрь...
Но смог продвинуться лишь на дюйм, Ариэль оказалась очень узкой, хоть и влажной. Отпустив запястья девушки, он обхватил ее за плечи и попытался еще раз, но Ариэль громко застонала от боли, еще сильнее забилась в его объятиях, ее ногти царапали грудь и спину волка, оставляя глубокие кровоточащие дорожки. Ее глаза снова потемнели, и одновременно с чернотой, что пришла в ее зрачки, вернулся огненный обруч, сжимающий его сердце. Тэйн понял, что это конец, сейчас он умрет.
«Черт возьми, о такой смерти можно только мечтать!» – усмехнулся про себя шериф. Он всегда думал, что его разорвут волки, или прикончат в какой-нибудь заварушке бандиты, но умереть внутри самой прекрасной из женщин...
Несмотря на боль, ему было безумно хорошо, он ощущал покой, словно находился там, куда всю жизнь стремился всем сердцем.
– Ты моя, Ариэль, – прошептал он на ухо девушке. И снова надавил, проникая чуть глубже. – Впусти меня, умоляю. Потом убей, но сначала – впусти.
Девушка не ответила, но он почувствовал, как она задрожала еще сильнее. Она думала лишь о разрывающей боли – его член был очень большим, слишком большим для нее... Но слова, которые он шептал ей, успокаивали, обволакивая боль нежным коконом, и рвущее ощущение понемногу отступало. Ариэль судорожно хватала ртом воздух. В горле пересохло. Из последних сил она попыталась сосредоточиться и поймала взгляд Тэйна. Она знала, что ее взгляд прожигает его насквозь, причиняя огромную, нестерпимую боль. Раны, которые она нанесла ему, кровоточили, Ариэль знала, что густая влага под ее пальцами – это его кровь. Волк истекал кровью, но ответил на нестерпимую боль лишь новой россыпью нежных касаний и ласк, которые заставляли Ариэль плавиться, словно масло на раскаленном противне. И постепенно продвигался все глубже, хотя девушка была уверена, что глубже просто некуда.
– Чувствуешь меня? – прохрипел ей в ухо Тэйн. – Я в тебе. И я все еще жив... Какая ты сладкая, какая узкая, Ариэль. Ты сводишь меня с ума!
Но она не могла ответить, сосредоточившись на удивительных ощущениях внутри себя. Боль отступала, и на ее место пришло восхитительное ощущение полного единения. Волк завладел ею, целиком и полностью. Он был везде – внутри, снаружи, он смог добраться до самой ее сути. Ариэль казалось, что он изнутри касается ее сердца.
Тэйн тем временем утратил последние отблески контроля, он не чувствовал опасность, не замечал боль, и то, что его сердце едва бьется... только движения, древние как сама жизнь имели сейчас значение. Он перекатился на спину, увлекая девушку за собой. Ариэль оказалась сверху, в позе наездницы. Волк выгнулся под ней, напряженный как струна, он заставил себя как можно медленнее погружаться в Ариэль. Она вскрикнула от изысканного ощущения его внутри себя и тоже начала двигаться. Танец двух тел, окутанных огнем, на краю бездны, где нет ни «до», ни «после». Только «сейчас», важна только эта секунда, этот удар, это прикосновение. Волк был теперь настолько глубоко, что девушка чувствовала его боль как собственную. Она считала удары его сердца, которые с каждым движением его бедер становились все более редкими. Страх сковал Ариэль. За эти несколько секунд этот человек стал так дорог ей... как никто в этом мире. И она сосредоточила всю свою магическую суть на том, чтобы исцелить его сердце.
«Я не хочу, чтобы ты умирал».
Тэйн посмотрел на нее снизу вверх, с иронией.
«Это лучшая смерть, на которую я мог рассчитывать».
Он смирился, мечтая лишь об одном – довести этот сумасшедший любовный акт до конца...
Тэйн перевернул девушку на спину и вошел в неё сразу до упора. Ариэль застонала, её руки, державшие его плечи, снова стали судорожно царапать его спину. Он завладел ее ртом, яростно, жадно, позабыв о нежности, позабыв о времени и месте, позабыв обо всем и заставив Ариэль позабыть. Она стонала, извиваясь от наслаждения, сгорая заживо. Они словно попали в эпицентр урагана, зачарованные, ослепленные, бессильные против его мощи. Они сами создавали этот ураган. Когда Тэйн шел сюда, на небе не было ни облачка. Но сейчас, он мог бы в этом поклясться, за крохотным зарешеченным окошком грохотало и сверкали молнии. Стихия их страсти разбудила спящие силы природы. Но у него не было времени поразмышлять об этом. Отведенные ему секунды стремительно истекали. Ариэль выгнулась под ним, отчаянно вскрикнула, все ее тело пронзил судорожный спазм, и девушка бессильно обмякла в его объятиях, оставляя волка наедине со страстью, бушующей в нем. Но пара сильнейших толчков – и его тоже накрыла волна, освобождающая, спасительная и одновременно смертоносная. Тэйн издал резкий рык... и рухнул замертво на девушку.
читать весь рассказ »

К её спине прижалось твёрдое мужское тело. Воздух, разрезанный крыльями плаща, полосонул по щекам. Её окружила тьма и запах мужчины. Что-то хвойное, что-то резкое, что-то, как дым от костра. Он пах дождём, и лесом, и желанным мужчиной. Кровь зашумела в ушах, и стало слышно, как бьётся сердце, пойманное его крыльями. Один, два, три... Это он прижал её к себе так крепко?.. Четыре, пять, шесть, семь... Или она, не удержавшись, сделала шаг назад?.. Восемь, девять... Он должен спросить, задать какой-то вопрос, а она ответить. Но он молчит. Десять... Боже, хоть бы он опустил руку и прикоснулся к её коже, чтобы она смогла ощутить... Одиннадцать, двенадцать... Его горячее дыхание коснулось щеки. Даже огонь не мог так обжечь. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать... Теперь он опалил её шею. От этого жара забурлила кровь. Кожа раскалилась, внизу живота стало так нестерпимо горячо. Шестнадцать... Пусть опустит руку, пусть задерёт пышные юбки и почувствует, сколь губительна его сила. Пусть он узнает, как кипит её кровь, как истекает она влагой от одного лишь его обжигающего, как огонь дыхания. Семнадцать... Его пальцы невесомо коснулись её плеча. Проклятый плащ! Как глупа она была, когда закутывалась в него, ведь теперь так жаждет оказаться обнажённой. Наверное, он услышал, как-то понял, потому что тяжёлая ткань соскользнула с её плеча. Сердце до боли сжалось. Восемнадцать. Он обхватил её грудь, и она сжала губы, чтобы не застонать, вцепилась в юбку, чтобы не накрыть его руку и не заставить усилить это давление. Соски болели от жажды его прикосновений. Но мучительнее всего было там, внизу, где всё уже истекало влагой и сжималось лишь от одного ощущения его горячего тела. Девятнадцать... Он прикоснулся к её волосам, вдохнул их запах. Понравилось ли ему? Кружит ли её аромат ему голову? Он твёрд и непреклонен. Она может лишь прижаться к его груди и потереться о его горячее тело. Что почувствует он, когда она скользнёт вниз и поднимется вверх? Он до боли сильно ещё раз сожмёт её грудь, и она не сможет сдержать стона. Едва слышно. Только для него. Его губы оставляют лёгкий поцелуй, почти призрачный. Но от их горячего касания теперь горит клеймо на шее. Двадцать... Он отпустил, и отступил в темноту.
Ушёл, только плащ шуршал по земле. Он украл у неё двадцать ударов сердца. Двадцать ударов, за которые она успела родиться и умереть. Он подарил ей двадцать ударов жизни и убил. Когда вновь разгорелись костры, Эльжебета увидела в своей косе незабудку. Он знал.
читать весь рассказ »

В его голосе звучало недовольство. Но в глазах пылал огонь страсти, так что его лицедейство не могло меня обмануть. Он жаждал меня не меньше, чем я его. Может, дальше сильнее. Просто он был дирижером. Ему нужно было ощущение силы. Возможно, эта ситуация кажется вам унизительной, но меня она возбуждала. Я хотела ощущать его запах и вкус, чувствовать его реакцию на мою ласку. Осознавать свою власть над ним. Да, он был Силой. Но Властью была я.
- Я же говорил, что так и будет, - ворвался в мой разум голос Алекса.
Я дернулась в его сторону, но твердая рука Криса не дала мне повернуться и прервать свое занятие.
- Да, ты был прав, она просто восхитительна, - согласился он и ласково пошевелил волосы на моей голове.
Я почувствовала поцелуй в ягодицу, на мои бедра легли мужские руки, и Алекс погрузился в меня.
- О-о-о-о! – простонал мой Принц. - Как долго я этого ждал! Какая же ты сладенькая, маленькая моя.
Он сделал несколько движений бедрами.
- Отец, не будь такой эгоистичной свиньей, - продолжил Алекс, считая, видимо, что единственным, кому здесь дозволено быть эгоистичной свиньей, был он сам. - Я и так почти год терпел ради тебя. Давай ты продолжишь наслаждаться минетом в другой раз. Ами, - он вышел из меня и легонько шлепнул по попе, - садись на него сверху.
Сейчас в голосе моего Принца не было мягкости.
Железная хватка, несгибаемая воля.
Я медленно, упиваясь ощущениями, опустилась на Криса, глядя в его почерневшие глаза, в которых полыхало пламя.
- Амелия, давай быстрее, - выразил нетерпение Алекс, наклоняя меня вперед.
Но входил он очень аккуратно, мягко отстаивая свое право на владение моим телом.
Руки Криса сжали мои бедра. Пальцы Алекса ласкали мою грудь. Когда они начали двигаться, я поняла, что все мои сексуальные переживания (да, их было не много) даже рядом не стояли с тем восторгом, который я испытывала сейчас. В какой-то момент я растворилась в своих мужчинах, став их частью. Члены мужчин гладили друг друга внутри меня. Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но я взлетала к небесам.
- Кричи, - прошептал мне на ухо Алекс.
- Громче, - потребовал на другое ухо Крис.
О, это было волшебно! Я хотела вырваться от них и в тоже время отдать им всю себя. Разрядка накатывала на меня постепенно, короткими волнами, пока не обрушилась сверху, смывая все, что было со мною раньше...
читать весь рассказ »

– Эй, угомони свои шаловливые ручки, – полувыдохнулЯрик, пытаясь вывернуться из крепкого захвата. – Время моего плана.
И улучшив момент, Яр все–таки вывернулся, опрокинув Женю на спину, содрал с него штаны. Он навалился сверху, вынуждая Филатова раздвинуть ноги, закинуть их себе на плечи и зажмуриться от пронизывающего касания тела к телу.
– Вообще–то я думал, что буду руководить, – заметил Женя, отрешенно наблюдая, как Яр размазывает по пальцам смазку.
– Нет. Руками водить будешь потом. Ты себя плохо вел, – Яр одной ладонью перехватил протянутые руки Женьки и прижал их к подушке над его головой.
– Когда это? – Филатов тут же вспомнил свои фантазии, где он обездвиживал. Даже собственные фантазии оборачиваются против него.
– Когда ходил с полотенчиком после душа, – говорил Ярик, раздвигая ягодицы и нащупывая сжатую дырочку. – Или когда валялся на мне и рассказывал пошлые анекдоты.
– Все, я больше не буду, правда, я хороший мальчик, – Женька замотал головой, когда один палец осторожно проник в него.
– Вот это мы сейчас и проверим, – удовлетворенно заявил Яр, добавляя второй палец. Он медленно двигал ими внутри, растягивая, поглаживая мягкие стеночки.
– Насколько хороший?
– Насколько мальчик, – Яр кончиком пальца задел простату, заставляя Женю всхлипнуть от непривычно сильных ощущений.
– Откуда ты такой опытный? – Голос сорвался на крик, когда давление на небольшой бугорок усилилось.
– Месяцы бурных фантазий, – Ярик видит, как развезло под ним Женьку, он сам из последних сил держится, не хочет, чтобы все закончилось быстро, не для того он столько ждал, практически утратив даже малейший намек на надежду. Коричневая радужка потемнела, сливаясь со зрачками, покрасневшие от яростных поцелуев губы искривились, желая что–то сказать, но остались приоткрытыми, издающими низкие, утробные стоны, которые огненными иголками прошивали Яра, концентрируясь внизу живота. Он чувствовал себя мягкой подушечкой для булавок, которая лежит в маминой корзинке для рукоделия.
– Где я бросил коробку? – Хрипло спросил Женька. – Я больше не могу. Сейчас.
– Постой. Рано, – Яр отпустил руки и потянулся за вожделенной коробкой. Женя выхватил ее, оторвал одну грань, разодрал блестящую фольгу и резким движением, от которого уже Ярик застонал, раскатал презерватив, выдавил едва ли не весь тюбик лубриканта и парой сильных движений растер гель.
– Все, давай. А то я сдохну. Серьезно, – Женька порывался насадиться самостоятельно, сразу и до конца. Пришлось снова поймать его руки, уложить за голову и пригрозить:
– Не рыпайся, а то будет уж очень больно.
– А ты не болтай, а делом занимайся, – огрызнулся Филатов, больно стискивая бока Ярика.
– Почему я тебя терплю? – Яр с силой вошел в подготовленное тело и замер. Он надеялся взять себя в руки, но слишком были туго, тесно, жарко. Идеально.
– Все, стой, я передумал! Давай останемся друзьями и все такое, только слезь с меня, – зажмурился Женя и затрепыхался, пытаясь отползти подальше. Сколько бы его не готовили, все равно такое резкое проникновение доставило кучу неприятностей.
– Э нееее, назвался груздем, полезай в кузов, – Яр обхватил слегка поникший член и аккуратно толкнулся, сопровождая движением по тонкой коже с выпирающими венами.
– Убью, – пообещал Женя, подкидывая бедра, чувствуя как Есин распирает его, давит на простату, тем самым запуская череду крошечных цунами, распространяющихся по телу со скоростью света.
Яр двигается быстрее, глубже, каждый раз вбивая Женю в кровать до звездочек в глазах. И в последний момент успевает пережать основание его члена, едва чувствуя подкатывающий оргазм. А он смотрит пьяными глазами, силится сказать, поторопить, приказать отпустить, но из горла льются лишь бессвязные звуки.
Есин больше не может, не может смотреть на охваченного жаждой Женю, не может двигаться, потому понимает – последний толчок и его накроет. Он делает четыре действия одновременно. Опускает голову, кусает разгоряченную кожу шеи, отпускает чужой член и толкается в последний раз. Теплая кровь льется в рот, оргазм выкручивает обоих, и в сознание пробивается абсолютно ясная мысль. Хрен он куда отпустит это недоразумение.
читать весь рассказ »

Ася сама оттолкнулась и встала, разворачиваясь к нему лицом.
Потемневшие от желания серые глаза. Дыхание учащено, а на висках блестят бисеринки пота... Ох, как ей хотелось слизать их! Но вместо этого девушка подалась вперед, прижимаясь к его рту.
Поцелуй получился жадным, жестким, таким же, как и его взгляд. И ей это нравилось. Настолько что трусики уже насквозь промокли, раздражая чувствительную плоть, заставляя хмуриться и ещё плотнее прижиматься к его губам, с радостью встречая каждое движение его языка, с силой проталкивающегося в её рот.
Шаг назад, и она уже ложится на столешницу, обхватив его талию ногами так крепко, чтобы не вырвался... Хотя ничего похожего на такой порыв точно не было. Наоборот, тяжелое тело прижало, выбивая воздух из легких, а нетерпеливые пальцы, полностью расстегнув блузу, распахнули полы, обнажая плоский животик с поблескивающим в пупке колечком. Лифчик тут же оказался стянут вниз, как только бретельки выдержали...
Ася вскрикнула от ощущения горячего рта, сомкнувшегося на её соске. Бережная, но острая ласка зубов, чуть сжавшихся на твердой горошине, и вовсе заставила откинуть голову назад, прижимаясь затылком к собственной лежащей на столе зачетке. Тонкие пальцы, стиснутые на его затылке, скользнули на мужскую ладонь, подтянув её ко второй груди, без слов намекая, что не нужно обделять второй сосок. Алексей оказался понятливым, и теперь Ася стонала ещё громче, выгибая повлажневшую спину, стараясь не только прижаться, но и потереться о его пах.
Пуговицы на его рубашке были ужасно мелкими и неудобными, хотелось просто взяться за ткань обеими руками и рвануть, слушая треск лопающихся ниток. Но нельзя – они все-таки в учебном заведении, хотя об этом оба периодически забывали, начиная стонать слишком уж громко, а потом усилием стараясь замолчать. И с каждой минутой этих усилий приходилось прикладывать все больше.
Пока Ася, едва не урча от удовольствия, исследовала его обнаженную грудь, дразня маленькие плоские соски то нежными поцелуями, то сильными, на грани боли, прикусываниями, мужские руки довольно недвусмысленно потянули за край её трусиков, предлагая приподняться. Но не так, чтобы совсем уж настойчиво, в конце концов, их же можно сдвинуть, а то и просто разорвать... Портить белье не пришлось – девушка качнула бедрами, помогая стянуть с себя мешающее кружево.
Вот чего она не ожидала, так это того, что он довольно грубо заставит снова лечь на стол, широко разводя стройные бедра, и с силой войдет в податливое тело. Почти до боли и до сорвавшегося с губ крика. И временное затишье, ни движений, ни слов, только хриплое рваное дыхание, неприлично громко звучащее в пустой аудитории.
- Давай... - Ася шевельнулась, открывая глаза и забрасывая ногу ему на плечо.
- Проси.
Едва ощутимые круговые движения, от которых с натертых женских губ сорвалось что-то, вроде приглушенного проклятия.
- Ещё.
Он слегка отступил назад, а потом снова рывком протолкнулся, погружаясь в мягкий жар её тела. И снова замер.
- Ещё!
Даже когда не нужно было больше просить, Ася на каждый выпад отвечала неразборчивым стоном или тихим вскриком, царапая мужские плечи и вгоняя ногти в собственные ладони. И пытаясь сдержаться, чтобы не кричать совсем громко, вот только зачем – она уже не помнила.
Его пальцы поглаживали и легонько потирали клитор, подводя к грани, но тут же замирали, не давая через неё переступить, поэтому Ася ничуть не стыдясь собственной реакции, всхлипывала и покусывала жесткие губы, все никак не желавшие оставлять в покое её рот. Как будто она сама этого хотела...
Но не ожидала, что когда их движения достигнут такой силы и частоты, что стол уже начал тихонько жалобно скрипеть, хватит только легкого нажатия его большого пальца, чтобы она хрипло застонала и выгнулась, задыхаясь от огненной волны, окатившей все тело. Судорожно сокращающиеся мышцы, которые заставили и мужчину надсадно вскрикнуть и отпрянуть. Пульсацию горячей влаги, растекающейся по её животу и даже то, как тяжелое тело до боли придавило, вжав в нагревшееся дерево...
читать весь рассказ »

Он резко и грубо развернул ее лицом к стене и, так же как первый раз, рывком вошел сзади. Мартина извивалась и стонала, двигаясь навстречу своему опасному любовнику. Ей хотелось ощутить его глубже, сильнее... Его умелые мужские руки ласкали грудь, вызывая острые, чувственные ощущения... Они занимались любовью неистово и пылко. Он снова развернул ее, подхватил и прижал к стене спиной. В голове у Мартины на миг помутилось, стон разочарования вырвался из груди, но вот опять его твердая плоть заполнила жаждущее тело. И снова ритмичные движения подняли волну экстаза. На миг перехватило дух, всхлип, протяжный стон...
читать весь рассказ »

Я вышла из ванной и рухнула, как была, на кровать, лицом вниз. Мои руки сжимали груди, бедра терлись друг о друга, стимулируя ту горошинку между ног, которая горела огнем. Я бы сейчас душу продала за вибратор, но, увы, ничего подобного у меня с собой не было. Потому использовала пальцы.
Желанная разрядка не наступала.
- Кто же так делает? - послышался насмешливый голос Кристиана из темного угла возле окна, и горячая волна стыда накрыла меня с головой.
Я запоздало попыталась прикрыться, но он уже был рядом с кроватью и уверенным жестом забрал покрывало и отбросил его в сторону.
Хозяин особняка с силой развел мои бедра в стороны и провел рукой по промежности.
Похоть придушила скромность на корню, и я подалась навстречу его умелым пальцам. Ладонь Криса накрыла холмик, а большой палец дразнил вход туда, где от нетерпения болезненно сводило мышцы. Он окунул во влажную глубину указательный палец другой руки и обвел им анус. Потом еще раз. И еще, пока и второй вход не оказался достаточно увлажнен, а потом мягким, продавливающим движением углубил палец. Расслабленный таким массажем сфинктер не сопротивлялся проникновению. Я застонала, сжала руками грудь и толкнула бедра навстречу его рукам.
читать весь рассказ »

Она сидит на его постели. Рыжие волосы распущены, на голове венок из душистых цветов и трав, а глаза таинственно блестят. Больше на ней не нет ничего. Абсолютно обнажённая. Возбуждение накрывает с головой, кровь закипает в венах. Она сидит как всегда – идеально выпрямившись, словно на приёме у короля. Одна рука на колене – из-за этого он не может видеть её грудь, другая опирается о кровать. И она ждёт. Его. Он бросается вперёд, словно почувствовал толчок в спину. Ближе! Быть ближе. Увидеть, что ещё скрыто от его глаз... Она поднимает голову и смотрит на него снизу-вверх. От этого взгляда кровь ударяет в пах, порождая боль, которую лишь она сможет утолить. О, он знает – одно прикосновение к ней, и он пропал. Навечно её раб и слуга, знающий только одну цель в жизни – поклоняться ей. Он уже так близок к этому. Секунда, и он признает её власть над собой. Он не прикоснётся к ней, не может. Но она хитра и коварна. Она не отпустит просто так своего верного вассала – она сама к нему прикасается. Таким нежным, плавным движением, словно нет ничего в жизни кроме него. Её горячая ладонь обжигает щёку, шею, грудь. Как властно она понуждает его приблизиться, лечь на кровать. Но он не прикоснётся к ней, нет... Он не проиграет эту битву за собственную душу. А она уже упирается ладонями ему в грудь, и теперь он смотрит снизу-вверх на её соблазнительную фигуру. Мягкие, изящные изгибы, округлости, талия наподобие его скрипки, широкие бёдра, стройные ноги... Волосы, словно пламя, языки которого упорно скрывают от него её грудь. Желание увидеть её превращается в пытку. Что ему стоит лишь протянуть руку и убрать обжигающий завиток?.. Это стоит свободы. Она его не пощадит, никогда. Словно искушение, посланное древними богами, она знает, чего он хочет, ей ведомы все тёмные уголки его души. И она поднимает свою руку, откидывая назад волосы. И он слышит её голос, сотканный из ветра «Ты же хотел посмотреть...» Да, он хотел, он жаждал этого более всего в жизни. Но будь проклято это его желание! Её грудь прекрасна. Совершенна. Созданная для его ладони, округлая и упругая, с маленькими розовыми сосками, набухшими и жаждущими его прикосновений. Он поднимает руки в порыве коснуться её, но дух сопротивления ещё жив. Вместо твёрдых бархатистых сосков его ладони ощущают резную спинку кровати, он обхватывает её, как утопающий цепляется за спасительную верёвку. Нет, он не сдастся... Но кажется, её это не огорчает. Она подносит к губам свою маленькую ладонь и медленно проводит языком по длинным пальцам, а затем обхватывает свою грудь, сжимает сосок, слегка покручивая... Нет! Там должны быть его пальцы, его губы! Самая жестокая из пыток. Но даже этого ей мало. Поглаживая, её руки скользят по его напряжённому, сгорающему в агонии телу, избавляя от оков одежды. И вот уже он так же обнажён, как и она. Мягкие влажные губы ласкают его шею, спускаясь к груди, чтобы задеть зубами сосок, и ещё ниже, к животу... Мышцы сокращаются, дрожь пробегает по телу. Она погубит его, обязательно погубит... Но к концу этой ночи он сам будет молить об этом.
Она упирается ладонями о его бёдра, перекидывает ногу, седлая его. На краткий миг открывая своё лоно для его взора – набухшие блестящие лепестки плоти, доказательство того, что она не равнодушная к нему. Да! Он не одинок в этой всепоглощающей жажде. Она тоже желает его... Покорить? Сломить? Или подарить самую сумасшедшую ночь на свете? Чувственным бегом стекают капельки пота по шее, бёдра поднимаются вверх в попытке ворваться в её лоно. Он не будет с ней нежен, не будет с ней ласков. Он вобьётся в горячую плоть, ворвётся, рождая в ней крики боли и наслаждения, он будет мучить её до тех пор, пока она не сможет произносить лишь одно слово – его имя...
И снова он понимает, что готов прикоснуться к ней. Нарушить данную себе клятву, распрощаться со свободой и своей местью, лишь за право обладания её. На одну ночь, на одну краткое мгновение.
Но все эти глупые мысли оставляют его, как только её руки начинают гладить набухшую грудь, настойчиво пробираясь к животу, а потом и к лону. В виски начинает бить тяжёлый молот, когда её пальцы медленно раздвигают блестящие складочки и углубляются в тело. Там должны быть его руки! Его губы, его плоть! Так просто сейчас забыть про все запреты и взять её, буквально силой. Но она идёт дальше, проводя влажным пальцем по его губам, заставляя почувствовать свой пьянящий вкус. Но этого слишком мало. Ему нужно больше. Больше её горячей влаги, стекающей по губам. Больше...
А она, не зная пощады, обхватывает его возбуждённый член рукой, обводит пальцем головку, размазывая выступившую каплю, вызывая стон муки из его горла. Бёдра рвутся вверх, вонзиться в неё, насадить на своё тело, заставить стонать и молить ещё. Блеск её глаз и хитрая улыбка – она знает, о чём он думает. Обжигающая ладонь двигается вверх и вниз по пульсирующему члену, делая давление в основании невыносимым. Он взорвётся, если не погрузится в неё! Ну же! Какому богу молиться об обладании ею?!
Жестокая, она придвигается к его бёдрам и, сжимая готовую излиться плоть, начинает проводить влажной головкой по своим горячим складкам. Она мерно двигается вперёд и назад, словно танцует танец, призванный его околдовать. И ей это удаётся. Он уже признал своё поражение. Она насаживается на его плоть, но тут же вновь приподнимается и начинает ласкать себя. На этот раз она трётся мокрыми от влаги складочками о его член, исторгая стоны из его груди. Он готов её умолять... Руки, помимо воли, обхватывают её бёдра. Его пронзает боль от жара её кожи. Он проиграл...
читать весь рассказ »

Неожиданно совсем рядом, словно дерево треснуло, зазвучало "Крак-крак". Эльжебета вздрогнула и уронила венок. Где-то рядом был дрозд. Её вновь охватил страх перед опасной птицей, но нигде даже тень не мелькнула. Немного успокоившись, Эльжебета наклонилась и подняла венок с земли.
–Я нашёл тебя.
Мужской голос, низкий, бархатный раздался позади. Эльжебета стремительно обернулась и замерла. Привалившись к стволу дерева, стоял шут... Князь... Его руки были скрещены на груди, а мышцы напряжены. На нём были лишь чёрные брюки и сапоги. Тёмные волоски покрывали грудь, превращаясь в тонкую полоску, перечёркивающую живот и теряющуюся за поясом брюк. Эльжебета беззастенчиво разглядывала его совершенное тело, мечтая провести пальцами по коже, забраться за пояс... Она только сейчас поняла, что он сказал. Нашёл? Специально ли он искал? Или просто увидел сбегающей из замка. Ветер прилетел с озера и спутал её волосы, а Эльжебета осознала, в каком она виде. Волосы уже едва прикрывали грудь, юбка слишком прозрачна, и венок на голове. Но преступное возбуждение уже начинало своё путешествие по телу. Оно захватывало всё новые территории, не оставляя возможности сопротивляться. Сначала затопило румянцем лицо. Кожа загорелось под взглядом князя. Потом пришёл черёд груди – она налилась и набухла, соски болезненно заныли, желая, чтобы мужские пальцы их сжимали и тёрли. Следом волна обрушилась на живот, водопадом устремляясь к лону, посылая туда горячую влагу. Эльжебета со стыдом понимала, что истекает от одного лишь взгляда этого незнакомого, по сути человека. Она подобно развратнице текла, глядя на него, внутри всё сжималось. Ей нужно было чувствовать, как горячая плоть вторгается в её тело. Так хотелось сжать его, вынуждая выплеснуться в её жаждущее лоно.
Понимая, о чём думает, Эльжебета готова была застонать. А он, казалось, знал всё, что она представила. И Эльжебета не могла этого выдержать. Она бросилась бежать. Скорее! Скрыться от него в чаще леса. Быть может, он даже не понял, кто перед ним. Но горячие ладони, обхватившие её талию, жгли кожу и обездвиживали. Снова, как и тогда на празднике, её спина была прижата к его груди. Но на этот раз их кожа была обнажена. Она ощущала покалывание волосков и твёрдость его мускулов. А ещё она чувствовала, как прижимается к ней его плоть. Жёсткая и горячая. Её тихий стон и тяжёлое дыхание – она сдалась, даже не пытаясь сражаться. Для виду постаралась вырваться, надеясь, что он не отпустит, и с облегчением услышала:
–Ты моя добыча. По праву.
Горячие губы то ли шута, то ли князя задевали её ухо. Эльжебета развернулась к нему лицом, не удержавшись, прижалась грудью к его груди. Какой же он горячий... Горячий и твёрдый. Её руки, всё ещё сжимавшие венок, медленно поднялись вверх. Его глаза затягивали в омут, в какую-то опасную бездну, из которой потом не выбраться. Неотрывно глядя в них, Эльжебета опустила на черноволосую голову пронзительно синий венок.
–Я привораживаю тебя...
Её тихий шёпот оборвался. Он прогонит её? Посмеётся? А может, просто скинет венок и растопчет? Нет... Он улыбнулся. Улыбкой опасной и порочной. Сейчас ей улыбался таинственный князь. Он медленно опускал голову, и Эльжебета дрожала от ожидания его поцелуя. Ну, давай же, скорее! Почему ты так медлишь? Соски болели от напряжения, в горле пересохло. Ей необходимо было ощутить... Когда их губы соприкоснулись, Эльжебета попала в рабство. Она стала рабыней его горячего жадного рта. Он не медлил больше. Страстно и стремительно он целовал её, забирая в плен. Его язык нарочито неспешно прошёл по её губам, пробуя на вкус, а потом ворвался в её рот. Эльжебета задыхалась. Их языки сталкивались в сражении. Так быстро. Князь обхватил губами её язык, втягивая в рот. Эльжебета застонала ему в губы. Его греховный горячий рот сводил с ума. Она была уже готова на всё. Жажда чего-то запретного заставляла её стонать всё громче, тереться о его тело в попытке насытиться, спровоцировать его на что-то.
И у неё получилось. Пальцы князь сначала обхватили её грудь, а потом сжали сосок. Боже, как же она этого ждала. Совсем не нежно он сжал тугую вершинку и потянул. Боль перемещалась с наслаждением. Эльжебета громко застонала, когда он покрутил другой сосок. Мучительное чувство ударило вниз живота. Она прижалась к его паху, потёрлась о твёрдый член. Теперь застонал и он. Низкий мужской стон окончательно помутил рассудок Эльжебеты. Внезапно, его губы оказались у её шеи. Он прикусывал нежную кожу, а потом зализывал укус языком. Губы продолжали свой огненный путь по её покрытому золотом телу. Он обхватил губами измученный пальцами сосок и втянул в рот, прикусил вершинку. Эльжебете не хватало воздуха. Соски болели, а он продолжал мучить её. Оставив в покое один, перешёл к другому и начал с силой его сосать, сжимая губами. Его огрубевшие ладони гладили через ткань юбки ноги. От этих простых движений перед глазами темнело. Эльжебета надавила на плечи Хидежи, заставляя его опуститься на колени, чтобы... поклоняться ей. Она сама не знала, чего хочет, но когда его руки задрали вверх юбку, а сама она оказалась прижатой к стволу, эти неясные желания вырвались из-под контроля. Шершавая кора дерева царапала ей спину, а щетина на щеках Хидежи – живот.
Как же ей было жарко. Она вся горела. Кожа покрылась испариной. Горячо и влажно... Она чувствовала, каким влажным стало лоно от близости его губ. Его кожа тоже была покрыта капельками пота. Если его муки хоть отчасти напоминали её, то Эльжебета была бы счастлива. Она потрясённо ахнула, когда князь поцеловал её набухшие складки. Это так неправильно... Она попыталась оттолкнуть его, но он не сдвинулся. Его язык, надавливая, прошёлся по её лону, собирая влагу. Эльжебета громко застонала. Подобно последней распутнице она текла от прикосновений его горячего языка. Но Хидежи не знал пощады. Он обхватывал губами болезненно чувствительные складочки её плоти, сдавливая, посасывая. Его язык задевал чувствительный бугорок, от чего всё внутри Эльжебеты сжималось, а потом углублялся в её тело. Не контролируя свои движения, Эльжебета тёрлась о его губы, стараясь как можно сильнее прижаться. Он снова проник в её тело языком, и она закричала, вонзив ногти в его плечи. Её стоны уже не прекращались. Нужно было ещё... В неё грубо вбились пальцы Хидежи, заставив кричать то ли от боли, то ли от наслаждения. Эльжебета поднялась на цыпочки, стараясь уменьшить это давление, но он лишь сильнее надавил. Князь начал двигать рукой, а Эльжебета, словно одурманенная, бездумно насаживалась на его ладонь. Дыхание перемежалось со стонами, а стоны превратились в вскрик, когда он протолкнул в её узкое лоно ещё один палец. Она чувствовала себя заполненной до предела. Он терзал её тело, а она могла лишь стонать. Но Хидежи был безжалостен к своей добыче. Эльжебета сжалась, но он сумел войти в неё ещё одним. Что-то внутри неё содрогнулось. Эта болезненная наполненность, боль и слабость острыми иглами пронзили её тело изнутри. Он почти насиловал её рукой, но она продолжала истекать влагой. А потом Хидежи резко надавил пальцем на чувствительную плоть, неумолимо пробиваясь глубже, и Эльжебета ощутила, как всё внутри взрывается. Она запрокинула голову, не сумев сдержать крик. Она задыхались. Наслаждение, мучительное и долгожданное затопило всё тело. Перед глазами была тьма. Она могла лишь чувствовать, как поднимается с колен её мучитель, как его тело трётся о её, как всё внутри пульсирует и как он прикасается влажными пальцами к её губам, проникая в рот. Инстинктивно она приоткрыла губы. Не понимая, что происходит, несмело прикоснулась языком, почувствовав свой собственный вкус. Князь застонал, и этот звук заставил Эльжебету снова задрожать. Она принялась сосать его пальцы, неосознанно скользить по ним языком, чуть-чуть надавливать губами. Теперь уже раздавались его стоны. Его хриплое частое дыхание.
Внезапно его пальцы покинули её рот. Эльжебета оказалась прижатой к дереву его сильным телом. Наконец, она сможет ощутить внутри его горячую плоть. Руки сами потянулись к шнуровке его брюк. Их пальцы сплетались, вступая в борьбу. Но громкий крик филина разрушил уединение.
читать весь рассказ »

Фигура подходила все ближе, и Корби заметил вдруг, что едва дышит. Женщина. Это женщина.
На ней просторная рубаха, чуть ниже колена, открывающая крепкие смуглые икры. Вырез у рубахи довольно широк, и в него свободно видно начало груди. Налетает порыв ветра, натягивая ткань на теле, очерчивая широкие бедра, узкую талию, острые вершины грудей. Она отворачивает лицо от ветра, так и подходит к Корби, с лицом, скрытым за полотном темных волос.
Он затаил дыхание, ожидая.
Тонкая рука отбрасывает шоколадную прядь от лица. На Корби смотрят глаза - смешливые и серьезные одновременно. Темные, как ночь.
- Здравствуй, Корби.
Ах, какая шикарная имитация! Даже без надетого шлема, только через одни динамки голос пробирает. Что так работает – тембр, модуляция, интонация?
- Здравствуй...
- Я ждала тебя.
Она смотрит на него, без тени улыбки. Но от взгляда и голоса ее почему-то разливается странное тепло – как от бокала первосортного джорта.
- Как... – он запнулся об очевидную нелепость своего вопроса. Но – какого черта! – это же его собственная имитация, и он волен делать то, что хочет! – Как тебя зовут?
- А как ты хочешь, чтобы меня звали? – это стандартный прием для секс-имитатора, но когда она так говорит, ему чудится странный подтекст в ее словах. И поэтому Корби отвечает неуверенно:
- Не знаю...
- Тогда зови меня Венера, - вдруг лукаво усмехается она. – Это имя из земных легенд. Оно означает одну богиню...
- Я знаю.
- Хорошо, - кивает она, перестав улыбаться и глядя своими черными, как ночь, глазами, прямо ему в глаза. – Ты очень умный, Корби. Не хочешь надеть шлем и присоединиться ко мне? Я так тебя ждала...
Ну, не ради этого ли он все и затеял? И Корби Мэй решительным движением щелкнул застежкой шлема и нажал кнопку погружения в имитацию.

***

Розовый песок горячит босые ноги, а с моря тянет ментоловым бризом.
- Где ты был так долго, Корби? - ее пальцы осторожно гладят его по виску, скуле, щеке. – Я так долго тебя ждала. Я ужасно скучала, Корби.
- Но я же пришел, - он подставляет лицо под ее пальцы, решив просто плыть по течению. Голова наотрез отказывается соображать.
- Да, верно, - ее дыхание еще свежее, чем ветер с моря, если такое вообще возможно. А прижавшиеся к его рту губы неожиданно горячее розового песка под ногами.
Но песок оказывается приятным на ощупь, когда они опускаются на него. Все так... по-настоящему. Так, что он начинает забывать, что это имитация.
У нее небольшая щербинка между верхними передними зубами. В темных волосах поблескивает розовый песок. Когда он тянет вверх ее рубашку, в них путается завязка на вороте, и та, что назвалась Венерой, мягко смеется заминке.
А потом она перестает смеяться – когда он ложится на нее сверху.
У нее теплая и гладкая кожа – такая, что руки никак не могут насытиться, гладя ее всю. Небольшие груди с острыми светло-шоколадными сосками. Тонкая талия со странно волнующей его ямкой пупка. Крутые бедра, мягко двигающиеся под его прикосновениями. Между бедрами – тонкая полоска темных волос. Он почему-то не решается прикоснуться там, только смотрит.
- Хочешь? – голос ее звучит так, что он уже напрочь забыл о том, что именно на него так действует – тембр или модуляция. Он вообще уже забыл, что это имитация, и сам Корби сейчас не на розовом песке, ласкает взглядом и пальцами смуглое женское тело, а лежит в кресле имитатора в облегающем серебристом костюме.
- Да.
- И я хочу, - смуглые бедра раздвигаются, являя темно-розовую перламутровую влажность. – Иди ко мне, Корби. Я так тебя хочу.
Он со стоном погружается в нее, сжимая пальцами плечи. Не позволяя ей отодвинуться, не давая уйти. Но она, наоборот, рвется ему навстречу, вжимаясь сильнее, шепча жарко на ухо то, что он уже не понимает умом. То, что заставляет его двигаться быстрее и яростнее, забывая обо всем, о чем еще не успел забыть к этому моменту. Оставляя лишь жар песка, ментоловый бриз с моря и прекрасную женщину под теряющим голову от наслаждения мужчиной.
читать весь рассказ »

Колокольчик ещё раз звякнул и замолчал. Его обладатель совсем перестал двигаться... Эльжебета обернулась и медленно пошла в ту сторону. Она аккуратно ступала по земле, боясь упасть, вытянув вперёд руки. Внезапно её пальцы коснулись чего-то твёрдого и тёплого. Быстрый стук сердца и тяжёлые опадания – как будто мужчина быстро бежал. Эльжебета смелее прикоснулась к своей жертве. Ей нужно было узнать, кто это – лишь после этого можно отдать повязку и плащ Слепого Ходока. Пальцы перебирали простую, чуть шершавую ткань. Лишь у одного человека было такое безыскусное одеяние. Помимо воли её ладони начали скользить по твёрдой мужской груди. Она ощущала жар его тела. В висках назойливой помехой билась мысль, что это неправильно, грешно, недопустимо. Но руки поднялись выше, к его шее. Она же знала, кто перед ней! Надо сказать... Всего лишь произнести короткое имя... Пальцы прикоснулись к колючему подбородку. Она чувствовала... Чёткие, резкие линии, такие мужские, немного грубоватые. Ямочка на подбородке, впалые щёки, нос с горбинкой. Шершавая горячая кожа. Низ живота запульсировал болью. Боже... Что с ней?.. Руки сами по себе прикасались к его лицу, не в попытке узнать, нет... Она ласкала его... Губы... Нет! Нужно прекратить это немедленно! Тёплые и мягкие, нижняя такая пухлая... Внутри возникло совершенно порочное желание прикоснуться к ней языком. Убери руку! Ну! Убери же... Его горячее дыхание словно сковало её движения. Она горела от ощущения его кожи, от быстрого стука чужого сердца и собственных недопустимых распутных желаний. Одумайся! Это всего лишь шут! Убогий горбун... Но тепло его губ... Шероховатость кожи... Влажное дыхание... К щекам прилила кровь, выступила испарина, она была словно в лихорадке. Сгорала от этих порочных, непонятных ощущений. Так не должно быть. Так никогда не было! Не было этого стремления к мужской коже, к учащённому дыханию. И жажды прижаться губами к мужским губам тоже не было. Дрожащие пальцы снова прошлись по ним... Он приоткрыл рот, и она ощутила частое влажное дыхание. Внизу живота что-то болезненно пульсировало. Боже, это была мука и наслаждение одновременно! А потом он медленно, словно пробуя на вкус, прикоснулся влажным языком к её пальцам. Нет! Она резко отдёрнула руку. По шее стекла капелька пота. Между ног вдруг стало влажно. Она истекала и едва дышала. Грешно! Как же грешно...
Жар его тела опалял, мешая думать. Она должна закончить, прекратить. Немедленно!
–Это Блазень... – Охрипший, словно чужой голос.
Эльжебета потянулась к повязке, чтобы скинуть этот морок. Когда она, наконец, убрала мягкую ткань с глаз, перед ней никого не было...
читать весь рассказ »

Горячие губы нежно касаются ее, таких же горячих, с привкусом сигарет и крепкого кофе.
Медленное, тягучее движение — как узнавание, проба, вердикт.
Она впускает его язык, позволяет коснуться ее и сама отвечает, не перехватывая инициативу. Для этого все еще впереди. Сейчас она позволяет ему все.
Его руки крепче прижимают ее, мягко фиксируют тело, одновременно узнавая, проникая под одежду к теплу.
Ее взгляд затуманен, когда разрывается поцелуй. Она облизывает губу, не осознает, как это выглядит в его глазах — так невинно и в то же время эротично, без пошлости и вульгарности.
Теперь уже она является инициатором поцелуя: тянется к нему, привстав на носочки. Теснее прижимается к его телу, руками скользит по широким плечам и забирается под ворот футболки к теплу его тела, гладкости кожи.
Поцелуй совсем другой — теперь в нем больше страсти. Нет сдержанности. Нет робости. Руки блуждают по телам – узнают, запоминают.
Одежда лишняя. Она мешает, сковывает движения. Не дает простора для творчества рук.
Маленькие пуговицы рубашки каскадом прыгают по полу, треск нитей его футболки кажется слишком громким звуком в этой тишине, нарушаемой только их дыханием. Произнести слово – разбить все, нарушить негласный пакт, заключенный их телами.
Он прижимает ее к стене, скользит губами по тонкой шее, языком считывая бешеный пульс. Ее тело горит. Она лихорадочно шарит руками по застежке ремня, потом – пуговица, молния, жар тела под мягким трикотажем белья и его стон – неконтролируемый, несдержанный, когда ее рука касается напряженной плоти – нежно, бережно.
Глаза в глаза, смешанное дыхание, гулкое биение сердца. Они равны. Теперь нет победителей и проигравших.
Она берет его за руку, переплетает пальцы и тянет в сторону спальни... а дальше...
Дальше прикосновения, поцелуи, ласки. Тело требует. Тело подчиняется. Тело спрашивает. Тело отвечает. И непонятно, где чье. Это не важно. В этом танце нет борьбы за право вести. Этот танец не требует обучения. Он рождается с первых прикосновений рук, губ. Языки сплетаются, показывая путь, тела продолжают его. Рисуют свой узор страсти.
Она обвивается вокруг него, заполняя его легкие своими стонами. Проникает под кожу. Дыхание срывается, его не хватает.
Руки скользят по влажной коже, срываются, впиваются сильнее, оставляя синяки как печати.
Она принимает его легко, плавно, со стоном одобрения. Движения становятся быстрее, агрессивнее.
Финал не менее бурный, громкий, опустошающий.
– Эва... – С его губ срывается ее имя и больше нет сил даже пошевелиться.
Оба дышат часто, жадно хватая воздух.
Он смотрит на нее. По виску стекает капелька пота, теряясь в волосах. Она улыбается. Это видно по образовавшимся морщинкам вокруг глаз. Светящихся глаз, когда она в ответ смотрит на него. В них больше нет тех тревог и той боли. Смех внутри. Он озаряет ее, делает моложе. Теперь она не кажется такой отчужденной.
Проводит рукой по его лицу, очерчивая ровный нос, высокие скулы, обводит маленькую родинку, старательно избегает так интригующих ее частей – глаз и губ.
Он слегка опускает голову, и ее палец оказывается в плену его губ – жарко, влажно. Мурашки поднимают волну возбуждения.
Она придвигается ближе и целует его, унося в новый водоворот огня и танца.
читать весь рассказ »

Выйдя из душа в полотенце, я застала его сидящим на этой огромной кровати.
- Подойди, - отдал он короткий приказ.
Выполнять его требования было отдельной пыткой для меня, едва ли не самой изощренной. Но будет хуже, если я покажу ему, насколько это меня коробит. Надеясь, что на моем лице надета маска безразличия, я подошла к нему.
Он провел указательным пальцем по моей коже, начиная от впадинки на шее и спускаясь вниз, туда, где начиналось полотенце. А когда его палец оказался в ложбинке между грудей, он дернул полотенце на себя, и я оказалась обнаженной. Но он не смотрел на моё тело, он смотрел в глаза. Что он хотел увидеть – не знаю.
- Повернись, - тот же приказной тон с гипнотическими вибрациями в голосе.
Я дернулась, посмотрев на него затравленно, пытаясь прочесть что-то в его глазах, повернулась.
Услышала, как он шумно выдохнул. Секунды текли медленно, пока он рассматривал меня. И вздрогнула, когда его пальцы коснулись одного из оснований множественных шрамов на спине, закрыла глаза, ощущая, как тошнота вновь подкатывает к горлу. Черт побери, какой же он извращенец.
- Делай своё дело и побыстрее, - повернувшись к нему лицом, прошипела я и добавила через секунду, - если еще не передумал.
Он схватил меня за руку повыше локтя, резко притягивая к себе и с каким-то возросшим ожесточением в голосе, тихо произнес:
- Не передумал, - усмехнулся ублюдок, кусая меня за подбородок.
Я зажмурилась, пытаясь абстрагироваться от своего тела, и того, что оно испытывало, стоя у мужчины между ног голая, в то время когда он был полностью одет и лишь пара верхних пуговиц на белой рубашке были расстегнуты.
Он целовал мою еще влажную после душа кожу, а его пальцы делали что-то невероятное с моим телом, вызывая во мне непрошеные чувства, отчего моя ненависть уже перебросилась с него на меня саму.
Но тут Дентон отстранился так резко, что я чуть не упала, а затем до боли сжав мои предплечья, затряс.
- Открой глаза, черт подери!
Я посмотрела на него и увидела такое негодование, будто он действительно рассчитывал, что после его ласк я, растаяв, пожелаю забраться в его постель. Но я стояла как тряпичная игрушка в его руках.
- Терпеть не могу трахать безмолвных кукол, - оставляя красные следы на моих руках, не разжимал он пальцы.
В удивлении подняв брови, чувствуя маленькую победу, промурлыкала:
- Ты можешь получить только моё тело.
Я была высокой и сильной, и никак не ожидала, что для него не составит труда с легкостью швырнуть меня на кровать так, что я ударилась об изголовье. Увидев, что он приближается ко мне, я вжалась в это самое изголовье, ища в нем опору, потому что моё желание неподвижно принимать унижение, боролось с потребностью сопротивляться до последнего.
Он решил особо не медлить, и, раздвинув руками мои сжатые ноги, устроился между ними. Пока я следила за его пальцами, Дентон расстегнул пуговицу и потянул собачку молнии вниз.
Его эрегированный член гармонировал с другими мощными габаритами поджарого тела. Я сжала зубы так, что он, должно быть, решил, что обойдется сегодня без минета.
Нависнув надо мной и сжав стальные ажурные прутья изголовья, хрипя сквозь зубы, поинтересовался:
- Еще не передумала сделать это добровольно?
И только сейчас вспомнив, что мои руки свободны, я уперлась ими в его грудь, пытаясь вывернуться из-под его тела, но это было все равно, что драться со стеной, безумно и безнадежно. Дентон, недолго думая, перехватил мои руки и зафиксировал их за головой, что не мешало мне пытаться вырваться. Он крепко держал мои кисти одной рукой, ладонью второй сжимая шею, так сильно, что я едва не начала задыхаться. Рот его грубо и жёстко впился в мои губы, будто единственным желанием мужчины было причинить мне боль. Не знаю, на что я надеялась. Возможно, это была бесполезная битва за мою свободу выбора – не хотела сдаваться без боя.
- Идиотка, - последовал короткий с хрипотцой смешок, - так ты меня только сильнее возбуждаешь.
И в доказательство этого потерся возбужденным членом о моё бедро. Я сглотнула, смотря на него широко раскрытыми глазами, – он мог в любую секунду войти в моё тело, и я ничего не могла с этим поделать.
Обмякнув под ним, я закусила до крови губу. Сдалась.
Отвернувшись в сторону окна, из которого пробивался лунный свет, я ожидала своей участи. Но как только замерла я, замер и он. Пару секунд он просто смотрел на меня, а затем, ухватив большим и указательным пальцами за подбородок, повернул моё лицо к себе, вглядываясь в глаза. И то, что он увидел в них, ему не понравилось.
Отстранившись, он сел на колени, продолжая оставаться между моих ног, при этом тяжело дыша, а возбужденная плоть, должно быть, причиняла мучения, на лбу Дентона выступила испарина.
Проведя ладонью по своему лицу, он произнес:
- Уходи.
читать весь рассказ »

Сжимаю зубы, по телу пробегает дрожь. Хочу его, хочу до сумасшествия, до малиновых солнц под веками. Сажусь напротив него, провожу руками по напряжённым бёдрам. Брючная ткань плотная и скользкая, как змеиная кожа. Руки совершенно непрофессионально начинает потряхивать, когда я медленно расстегиваю его ремень. Чтобы скрыть волнение не смотрю вверх, напротив, я приживаюсь губами к его коже, прямо над брюками. Когда это он успел расстегнуть рубашку?
Секунда, другая, третья... Его пальцы касаются моих волос, ласково перебирают и, по едва заметному нажатию, я понимаю, чего он хочет. Да, конечно... Двумя пальцами выдавливаю пуговицу из прорези, а язычок на молнии прихватываю зубами. Сверху раздался судорожный вздох. Хорошо, значит, не я один теряю здесь самообладание.
Уже руками стаскиваю с Гала брюки и хлопковые семейники. Переступая ногами, он отпинывает так ненужные сейчас предметы туалета куда-то в сторону. Рубашка присоединяется к ним в бреющем полёте.
У него уже стоит, а кто бы сомневался. Небольшой, но толстый член слегка покачивался, гордо выпрямившись. На бордовой головке показалась капля смегмы, которую я аккуратно слизнул. Солоновато, слегка терпко. Провожу языком сверху до низу, легко, но тщательно очерчивая каждую венку. Обхватываю губами, скольжу, позволяя себе задеть зубами. И пью его глухие стоны, его дрожь, его желание. И одновременно тону в голубом сиянии его глаз.
Отодвигаюсь, тяжело дыша. Его член покачивается у моего лица, напряжённый, влажный. На секунду Гал прикрывает глаза, и, сглотнув, спрашивает:
- Тебе не кажется, что мы в несколько неравном положении?..
- Так исправь его...
Моя майка чудом избежала участи быть разорванной. Гал с рычанием сдёрнул её с меня, опрокинув на спину. Из штанов он меня буквально вытряхивал, отчего мне стало смешно. На губах играла шальная улыбка, но очень быстро её поглотил его жадный рот.
Он то нежно оглаживает меня, то стискивает так, что завтра... нет, уже сегодня, точно появятся синяки. И впервые я буду рад этим синякам. Гал раздвигает коленом мои ноги и впивается хищными поцелуями-укусами в шею. Запрокинув голову, я прижимаю его к себе, ближе. В исступлении царапаю его плечи и спину, чувствуя, как наши стояки трутся друг об друга. Мышцы просто сводит, кожа зудит, лишь на мгновение успокаиваясь от его прикосновений.
- Га-а-а-ал... - я хриплю, закатывая глаза, когда он спускается вниз по моей груди, захватывая в плен губ сосок.
Мимолётная и такая сладкая, остро-сладкая боль от игривого укуса. Его руки уже на моих бёдрах: оглаживают, сжимают, щекочут. Сильные пальцы сжимают мой член, и я выгибаюсь на покрывале, комкая его освободившимися руками над головой. Поднимаю бёдра навстречу, вжимаюсь пахом в его живот, а в ответ слышу довольный, рычащий смех. Он доволен? Ему нравится? Все мысли улетучиваются из головы, когда он касается пальцами другой руки моих губ. Покорно открываю рот и старательно облизываю, обильно смачивая слюной. Мне же потом лучше... Он отнимает мокрые пальцы и чуть касается одним моего ануса, не переставая при этом неспешно ласкать член.
Подавив жалобный стон, я подаюсь навстречу его руке и буквально насаживаюсь на палец, шире раздвигая ноги.
- **@**!.. – шиплю сквозь зубы.
- Больно? – беспокойно вскидывается он.
Заботливый... С усилием качаю головой:
- Нет, продолжай... Ну же!..
Он добавляет второй палец, шепча "так?". Выгибаюсь дугой, киваю и снова запрокидываю голову, потому что... о, чёрт... потому что он каким-то волшебным образом сразу нащупал мою простату. По позвоночнику пробегает дрожь, перемещается в руки. А они уже начинают ныть, будто я на турнике вишу, а не в постели валяюсь. Всё таки не стоит так сжимать покрывало...
Его пальцы двигаются во мне, опаляя и распаляя ещё больше. Внизу живота томительная тяжесть, а член уже ноет... Гал добавляет ещё один, и двигает рукой резче, каждый раз касаясь той заветной точки глубоко внутри. Но мне этого мало, уже мало...
- Давай уже! – буквально приказываю я, приподнимая бёдра.
Гал шумно выдыхает, и впивается поцелуем мне в губы. Вталкивается и замирает. Я кусаю его плечо. На вкус он терпко-соленый. Он пахнет свежесвареным кофе, мускусом и эта тонкая горьковатая нотка дорогого одеколона.
Боли нет, только приятное чувство наполненности. Чувство полной принадлежности кому-то...Нет, не кому-то. Ему, только Ему.
- Больше не могу, прости, - стонет Гал, и начинает двигаться во мне. Сначала медленно, но затем ускоряя ритм. И я двигаюсь ему навстречу, чуть слышно вскрикивая от ярких, слишком ярких вспышек удовольствия. Мои бедра ритмично приподнимаются, руки скользят по его влажной коже, твердый и истекающий смазкой член прижимается к его животу. Наше хриплое дыхание на двоих прерывается только жадными поцелуями и стонами.
И я теряю ощущение времени и пространства. Где мы, когда мы... Есть я или меня уже нет? Остатки мыслей, разорванных в клочья страстью и желанием, стучатся в мой череп изнутри. Или это кровь стучит в висках и громко протестует кровать? Кому какое дело. Мы есть, мы здесь, мы живы!..
Я встречаюсь с его потемневшим взглядом. Голубые? Нет, сейчас они потемнели, как грозовой океан, налились тяжестью, но не той, что предвещает беду. Эта ярость принадлежат страсти. Оплетаю его талию ногами и рывком переворачиваю нас. Как хорошо, что кровать такая широкая. Усаживаюсь на него, принимая в себя ещё больше, до самого конца. А на лице у Гала такое изумление, смешанное с наслаждением... Настала моя очередь руководить оркестром.
Приподнимаюсь и опускаюсь, опираясь руками на его плечи. Колени скользят, я чувствую, что долго в такой позе не продержусь, но упрямо насаживаюсь, кусая губы от наслаждения. Он притягивает меня за шею, сминая губы, завоёвывая, подчиняя. И вновь переворачивает меня на спину. Вечная борьба, вечная гонка, безраздельная власть...
В какой-то момент я чувствую, как тугая скрученная спираль пронзает меня, раскручивается вдоль позвоночника и... я уже не могу. Я хватаю его за руки, вжимаясь спиной в кровать, и с криком кончаю, сжимая его внутри.
Галл отстаёт от меня не намного. Согнув меня буквально напополам, он делает ещё несколько толчков и рычит, впиваясь зубами в моё плечо. И я чувствую, как внутри растекается обжигающее тепло.
читать весь рассказ »

Вдруг я почувствовала, как рука незнакомца легла мне на колено и медленно поднялась выше по внутренней стороне бедра, к насквозь влажным трусикам. Я перехватила его запястье.
- Ты помнишь? Если села в машину – сегодня ты моя! – посмотрел на меня и усмехнулся, резко съехал на обочину и заглушил двигатель. Я услышала характерный щелчок – дверцы машины заблокированы, и я во власти мужчины, который может сделать со мной все, что угодно. Хотя сейчас, будь он хоть трижды маньяком, я уже не могла остановиться.
Наглые пальцы поднялись еще выше, отодвинули кружево и коснулись влажной плоти, я вздрогнула и сжала колени. Но уже поздно бояться и делать шаг назад. Я отдала ему контроль, по собственной воле, внутри пульсирует дикая первобытная похоть вместе с паническим страхом. Дьявольский коктейль.
- Расслабься, - прозвучало немного зловеще, и я сжалась сильнее, стиснула колени, ограничивая его движения. Совершенно напрасно и бесполезно. Незнакомец властно раздвинул мне ноги и зашептал на ухо
- Ты сама начала эту игру, я лишь беру то, что ты предложила, но беру, так как нравится мне, кошка, и у тебя нет выбора. Ты его уже сделала.
И я сдалась, закрыла глаза, принимая неизбежное.
Казалось, он знает все секреты женского тела... моего тела. Тигр прижался жадными губами к моей шее, провел языком по коже, заставляя плавиться от прикосновений.
- Ты сладко пахнешь, я бы вылизал тебя всю, медленно... так медленно...
Я дрожала от звука его голоса, мужские пальцы порхали у самого входа в лоно, не проникая, дразня, окончательно лишая силы воли. Я изнывала, ловила губами воздух, сдерживая стоны, рвущиеся из пересохшего горла.
- Попроси... - язык лизнул мочку уха, а пальцы чуть сильнее надавили на горящий узелок плоти, пульсирующий, готовый в любую секунду взорваться.
- Пожалуйста, - я сжала его запястье, дрожащими руками подталкивая к ноющей плоти, стараясь прижать сильнее, создать то самое трение, приближающее к долгожданной развязке, на грани которой я балансировала, словно на острие ножа.
- Скажи, чего ты хочешь... скажи мне... - его хриплый голос действовал посильнее любого спиртного напитка. Жарче, чем абсент. Он обжигал, проникал под кожу, заставлял вздрагивать от неконтролируемого возбуждения. Словно удары по оголенным нервам.
- Тебя...
- Мои пальцы в тебе? Скажи это.
- Да... твои пальцы во мне... глубоко... пожалуйста, сейчас..., - я задыхалась, прижимая его руку сильнее, раздвигая ноги, теряя всякий стыд. Я слышала его дьявольский смех, но мне уже было все равно, напряжение граничило с болью.
- Вот так?
Пальцы скользнули вовнутрь, наполняя до упора, и я закричала:
- Да! О боже! Да! – неужели это мой голос?
Он работал рукой уверенно, ритмично, глубокими сильными толчками, не жалея, намеренно надавливая на клитор, исторгая из моего горла громкие стоны, словно зная чего именно я сейчас хочу. Я всхлипывала, извивалась, царапая его запястье, подталкивая глубже, изгибаясь назад и теряя всякий контроль над эмоциями.
- Как же сладко ты стонешь... давай, закричи для меня... громко... вот так...
Я потонула в мощном оргазме, сжимаясь вокруг его жадных пальцев и слыша собственный вопль удовольствия. Наслаждение было острым, жгучим и опустошающим. Боже, я совсем его не знаю... я даже не знаю его имени, а он свел меня с ума всего несколькими умелыми движениями. Я сама никогда так быстро не достигала развязки, хоть и считала, что выучила секреты своего тела намного лучше кого бы то ни было.
По моим щекам текли слезы, я парила в воздухе, невесомая и в то же время слишком тяжелая, чтобы пошевелиться. Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного.
- Кошка, посмотри на меня! – властный голос заставил медленно открыть глаза, пьяный и затуманенный взгляд... от наслаждения - текила уже давно выветрилась.
- Понравилось?
Его жаркое дыхание жгло мою кожу на шее.
- Да... - хрипло прошептала и откашлялась, голос пропал напрочь.
- Мы только начали.
Он облизал свои пальцы, блестящие от моей влаги, и «Черроки» с ревом сорвался с места. В этот момент мне было все равно, куда он меня везет. До рассвета оставалось еще три часа, и я хотела провести их с ним. Я хотела, чтобы вместо его пальцев во мне оказался его член. Так же яростно и неистово.
читать весь рассказ »