Карта ролевой игры "Три дня в Вероне"

- Ты видишь её, Оттоне? Да не туда ты смотришь, дурень. Вон, вон она! Да, вон же!
- Теперь вижу, господин. Красивая девушка!
- Не тебе воспевать красоту этой девы. Не стой праздно, беги! Узнай все о ней!
- Бегу и мигом обернусь, синьор!
Оттоне, закинув плащ на плечо, исчез в толпе.
- «Мигом обернусь». Проныра! – добродушно проворчал Дерэнт, сжимая эфес меча и пытаясь в толпе рассмотреть девушку, поразившую его своей красотой. – Что ж посмотрим!

На городской площади Вероны в этот час было множество народу: нарядные синьорины и синьоры, не торопясь вышагивали то и дело останавливаясь и обмениваясь со знакомцами приветствиями; деловой люд собирался небольшими группками по двое-трое и улаживали дела, скрепляя их рукопожатиями; кухарки тащили большие корзины, доверху набитые всякой снедью, ругаясь на тех, кто вольно или невольно сталкивался с ними; кокетничали молоденькие служанки и особо удачливому кавалеру удавалось украсть с их прелестных губ поцелуй.
Дерэнт прибыл в Верону накануне вечером из Генуи и теперь бродил по городу, осматриваясь. Раздавшийся вдруг шум приковал к себе внимание Дерэнта:

- Меч мой готов. Задирай их - я буду сзади.
…
- Вы лезете, может быть, на драку, мессер?
- На драку, мессер? Никак нет, мессер!
- А если на драку, мессер, - я к вашим услугам, мессер. У меня господин не хуже, ведь, вашего.
- Да и не лучше!
- Посмотрим, мессер.
…

- Мечи наголо, если вы не бабы! Грегорио, катай! Вспомяни старину!

Завязалась драка. Вокруг сразу же собралась толпа зевак, в которой оказался и Дерэнт. Толпа подначивала одних и освистывала других, и скоро тоже разделилась на два лагеря. Дерэнт, не примыкая ни к одной из сторон, пытался разобраться в происходящем.
Появился молодой человек. Синьорины оживились и подталкивая друг друга локтями, зашептали «Ах, Бенволио!», «Ох, Бенволио!». Молодой человек попытался вразумить дерущихся:

- Разойдитесь, дурачье! Сами вы не знаете, что вы делаете.

Подойдя, он выбил у них мечи. Почти сразу же появился еще один молодой человек. Синьорины заволновались еще больше «Тибальт! Тибальт пришел!» Подойдя к Бенволио, Тибальд постояв, как будто оценивал ситуацию и спросил:
- Как? Меч свой ты на эту сволочь вынул? Вот лучше здесь на смерть свою взгляни!
- Хочу я только мира. Спрячь свой меч, иль им уйми со мною этих бестий!
- С мечом - и речь о мире! Это слово я ненавижу так же глубоко, как ад и всех Монтекков, и тебя! Обороняйся лучше, трус!

Зазвенела сталь, синьорины заохали, пара из них упала в обморок. Дерэнт бросился было на помощь упавшим девушкам, но их уже подняли и унесли. А в этот миг, на площадь из боковых улочек и переулочков выскочили парни. Они были вооружены и выкрикивали угрозы. Тут и толпа заволновалась, вооружившись палками, уважаемые – и не очень - горожане Вероны, бросались в драку.
Дерэнт все еще держался за эфес, и решал, чью сторону принять. Одни кричали «Бей Капулетти!», другие тоже самое желали Монтекки. Дерэнт не мог определиться за Монтекки он или против них – за Капулетти - бой принять и победителем выйти из него во славу этой семьи. Решив, что все-таки Монтекки будут иметь честь видеть его дерущимся в их рядах, Дерэнт обнажил шпагу и отбил атаки двоих дюжих парней. Азарт пришел почти сразу, развеселившись он ринулся в толпу, понятия не имея, кто из дерущихся Капулетти или Монтекки и кто за них и против. Но вдруг все замерло! Над площадью пронесся зычный голос:

- Бунтовщики! Спокойствия враги,
Сквернящие мечи сограждан кровью!
Не слышите вы, что-ль? Эй! Люди! Звери,
Огонь вражды погибельной своей.
Готовые тушить багряным током
Жил собственных своих! Под страхом пыток
Велю вам выбросить из, рук кровавых
Злодейством оскверненные мечи
князя гневного суду внимать.

Наземь полетели мечи, палки, камни. Кто хрипел, кто-то тихо недовольно ругался. Но приказ князя выполнили все, безоговорочно. Дерэнт тоже вложил меч в ножны, но не стал вслушиваться в то, что говорил князь. Он вдруг вспомнил о давешней незнакомке, которая исчезла в толпе как раз перед самым началом драки. Поверх голов он пытался рассмотреть тонкое кружево покрывала. Один раз ему показалось, что он увидел её и ринувшись туда, через мгновенье понял, что ошибся!

Толпа потихоньку расходилось и скоро на площади не осталось никого, ни синьоров, ни деловых людей, ни кухарок, ни служанок. Сам князь в окружении свиты говорил со статным седым синьором, который тоже ушел вскоре.
Дерэнт оглянулся с досадой - куда подевался Оттоне! Его только за смертью посылать. Увидев стоящих молодых людей, среди которых он узнал Бенволио, Дерэнт подошел к ним. Подойдя, он прислушался к разговору. Бенволио спрашивал:
- Влюблен?
- С ума сошел я...
- От любви?
- От нелюбви той, кого люблю я.
- Да! Видно лишь в мечтах любовь сладка, на деле же - жестока.
- Увы! Любовь - слепая, говорят,
Но и без глаз дорогу к цели видит.
Где мы обедать будем?.. Ах! А что
За шум здесь был?.. Но нет... не говори мне!
Наслушался я этого. Раздолье
Вражде тут, а еще раздолье шире
Любви!..
О, злобная любовь и любящая злоба!
О, нечто, порожденное ничем!
О, тяжесть пустоты!
О, важность вздора!
О, безобразный, образов прелестных
Исполненный хаос! О, пух свинцовый,
Дым ясный, пламень ледяной, здоровье
Вольное, грезы въявь и явь во сне,
Который сам - ни сон, ни явь! Такую
Любовь я ощущаю, не любя
Такой любви... Смеешься ты?
- О нет, любезный брат! Готов скорее плакать.
Дерэнт, подойдя, поклонился в приветствии и представился:
- Я Дэрент Грава, синьоры. Племянник адмирала Дорио из Генуи. Хочу спросить о девушке одной, чьи кудри черны, а очи еще чернее. Платье на неё розового бархата и белые кружева покрывают изящную головку её. Ножка на миг показавшаяся мала и прекрасна, и весь облик этой девушки необычайно мил.
- Я - Ромео. Ты говоришь о девушке прекрасной, о той, что стрелам Эрота вовсе недоступна,
Суровой чистоты броней ограждена
И как сама Диана неприступна.
Стрела крылатого дитяти не страшна
Нисколько ей... Она любви речам
Не внемлет, вызывающим очам
Не отвечает... и соблазну злата,
Всесильного над чистотой людской,
Не поддается. О! Сама она богата,
Сама богата дивною красой,
Но вместе и бедна. Бесценно-дорогой
Клад красоты погибнет вместе с нею.
Ты говоришь о моей Розалине!
- А я - Бенволио. Не вздумай, Дерэнт, отбивать наших красавиц!
Дерэнт насмешливо приподнял бровь:
- Боитесь вы, что к вечеру в сердце красавицы вашей умрет былая любовь и возродиться новая?
Подошедший слуга прервал их разговор. Выяснив, что ему нужно и прочитав список гостей, Дерэнт, Ромео и Бенволио заметно оживились. Насмешливо глядя на Ромео, Бенволио сказал:
- На этот пир старинный Капулетов,
И Розалина, та, кого ты любишь,
В числе других, известнейших красавиц
Вероны, ужинать звана. Ну, вот:
Ступай туда и беспристрастным оком
Ее лицо ты с лицами другими
Которые я укажу, сравни:
И выйдет лебедь твой - не лебедь, галка!
Ромео возразил. Поспорив немного, решили идти в дом Капулетти. Позвали с собой и Дерэнта.

*****

Улица перед домом Капулетти. Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио, Дерэнт в сопровождении пяти или шести масок и факельщиков.

Стоя в толпе гостей, Дерэнт вновь принялся оглядываться по сторонам в поисках той прекрасной незнакомки и своего непутевого слуги, который до сего часа не вернулся. Вокруг было море лиц, и все они были незнакомы. Ромео и его товарищи, прикрыв масками лица, вошли в дом Капулетти. Дерэнт крутил свою маску в руке. И где же, где обещанные красавицы Вероны, что белыми лебедями должны слететься в дом Капулетти сегодня вечером?

А вот одна! Дерэнт вспомнил песнь Ромео сегодня днем на площади " ...О! Сама она богата, сама богата дивною красой ..." Скорее всего речь шла об этой деве. Быстро завязав тесемки маски, он заступил девушке дорогу:
- Прекрасная синьорина! Не вашу ли красу воспевает один несчастный влюбленный? "... О той, что стрелам Эрота вовсе недоступна ..." говорит он, и что "...суровой чистоты броней ограждена. И как сама Диана неприступна". А также "... Она любви речам не внемлет, вызывающим очам не отвечает..." Но полно, так ли это?

Прав был глашатай, утверждавший утром, что соберет сей пир самых первых красавиц Вероны. Еще одна прелестница промелькнула мимо Дерэнта, заставляя оглянуться вслед. Гибкий стан и золото волос заставили вздохнуть его глубоко!

Дерэнт нагнулся и поднял маску. Изящная вещица ... Он поднес её к лицу и вдохнул аромат духов:
- Теперь согласен я с Вашим воздыхателем, прекрасная синьорина. Воистину он прав, говоря, что Вы богаты дивною красой.

- В глазах влюбленного его любимая прекрасна, достойна всяческих похвал и восхвалений. Но разве может ложь диктовать влюбленному сердцу? Нет, синьорина, в любящем сердце нет места лжи ... Скорее, в нем живет самообман.
Дерэнт лукаво прищурился и поднял в верх маску Розалины:
- За то, что спас я Вашу маску, в оплату прошу поцелуй!

- Красавица красива всем: и лицом, и статью, и душой. Мужчины любят глазами, это верно, но мы умеем разглядеть и красоту души за красотой лица и платья.

Дерэнт поклонился со всей учтивостью:
- Вы столь же проницательны, сколь красивы, синьорина. Мой дом - Генуя, берега лазурного Лигурийского моря. Мое имя - Дерэнт Грава. Я племянник адмирала Дорио. Про бал я ничего сказать не могу, я еще не был там. Но товарищи мои веселятся уже от души. Хотя один мой товарищ, наверняка, ищет ту, что всех ему милей.- Он подмигнул девушке.

Взяв тонкую девичью руку, Дерэнт коснулся поцелуем тонких пальцев:
- Желаю Вам, прекрасная синьорина, явить милосердие к влюбленному в Вас юноше.

Она! Та девушка, что сегодня была на площади и по чьим следам пошел до сих пор не вернувшийся Оттоне. Вслед за решительно шагавшей синьорой, его мечта поднималась по ступеням, изящно придерживая подол своего платья. И снова, как утром на площади, хорошенькая ножка в туфельке, расшитой бисером, на миг показалась и снова спряталась, разбередя воображение Дерэнта.
Как зачарованный двинулся он вслед за девушкой, охватывая взглядом и тонкий стан и длинные толстые косы, увитые нитями жемчуга. Кто же она?

Сердце Дерэнта стучало сильно и часто, когда он смотрел на эту девушку. Она была богиней! Феей! Мадонной! Но кто она? Какое носит имя? Кто та синьора, с кем она пришла? И где же этот черт Оттоне, который послан был узнать о ней?!
Дерэнт смотрел, как девушка в нерешительности остановилась за спиной синьоры, которая приветствовала знакомых и, развернув веер о чем-то говорила синьоре, что судя по тому, как она держалась и с каким почтением к ней относились другие, была хозяйкой этого дома.
Рискнув, Дерэнт подошел к двум этим почтенным синьорам и поклонился очень учтиво:
- Синьора Капулетти, со всем смирением и уважением приветствую Вас и ваш дом, в котором нынче гость я.
Он не ошибся. Та, на которую он подумал, как на хозяйку, действительно, оказалась синьорой Капулетти. Не зная его, она тоже рискнула:
- Я рада снова видеть Вас, синьор. Прекрасно, что синьор Капулетти пригласил Вас на наш маленький семейный праздник. Надеюсь, Вы помните синьору Скварчалупи?
- Конечно. Синьора. - Рискнем еще раз. - Ваша дочь тоже здесь?
Он снова не ошибся! Его мечта была дочерью синьоры Скварчалупи! Еще раз поклонившись двум почтенным синьорам, Дерэнт подошел к девушке, которая не отрываясь смотрела на танцующих:
- Будет ли мне оказана великая милость и честь, синьорина Скварчалупи, если я приглашу Вас на танец?

Танец давно закончился и, не позволяя девушке покинуть его, Дерэнт увлек её за одну из колонн:
- Сегодня на площади глашатай провозгласил о том, что в доме Капулетти соберутся самые прекрасные девы Вероны. Он не ошибся. Но Вы так и не сказали мне свое имя?

Он стоял упираясь рукой о колонну над её головой:
- Файорэлба ... Цветок рассвета. Как поэтично и прекрасно это имя. Сегодня утром на площади увидел Вас, и будто луч солнца озарил небесный свод. Вы - ангел, что послан небесами на землю грешную.

Как будто ветерок весенний выскользнула она из рук его. Дерэнт пошел за нею:
- Постой же, Файорэлба. Не убегай, не дав надежду на встречу новую. Постой!
Дерэнт протянул руку и попытался прикоснуться к девушке:
- Прошу тебя, не убегай так скоро. Всего лишь танец связывает нас, когда хотел бы, чтобы связывало нас другое. Хотя бы ... поцелуй?

Стыдливый румянец разлился по щекам девушки. Она была чиста, как цветок, что на рассвете раскрывает лепестки свои навстречу солнечным лучам, блестят на них хрустальным блеском капельки росы. Красива и чиста! Значит, судьбою был отмечен тот взор, что бросил он на девушку сегодня утром.
Файорэлба...
Про Скварчалупи слышал он. Богат и знатен род. Ничуть не ниже честь рода Скварчалупи пред честью его собственного рода.
Отец Дерэнта сгинул в море, когда отправился в дальние фактории с торговой миссией. Тому уж лет пятнадцать минуло. Мать не выдержав неизвестности и вдовства, умерла. Остался Дерэнт - единственный наследник богатств и достояний семьи Грава. После смерти отца, воспитывал его старший брат матери - адмирал Дорио. Достойный человек: хваткий, умный. Любил Дерэнт своего дядю, почитал его.
Поэтому, сегодня же письмо он отпишет дяде, изложит все намерения свои относительно дочери Скварчалупи. Сколько же ей лет? На вид четырнадцать - пятнадцать. Юна, прекрасна, стыдлива ...


Как весенний ветерок проскользнула она мимо Дерэнта, задев его подолом своего платья и убежала. С тоской посмотрел ей вслед Дерэнт.

- Господин!
- И где ты шлялся целый день, Оттоне?
- Я все узнал о девушке, ведь вы меня за тем послали.
- Файорэлба Скварчалупи?
- Вы узнали её?
- Я все спросил у ней самой, пока ты "мигом обернулся" по порученью моему!
- Не гневайтесь, синьор! - зашептал. - Знатна, богата. Намедни стукнуло 16 ей годков. Живет с мамашей. Замкнуты, один лишь выход - в церковь, да по лавкам. Мамаша набожна, святая, говорят, особа, на бедность жалует монеты горстями, не обижает ни малого, ни калешного. И дочка такая же. Целый день сидит на балконе, косы свесив вниз. Все жениха ждет. Ну а чего уж, 16 лет - не шутка. Так недолго в девицах остаться.

Бездельник Оттоне целый день проведший в забегаловке с кружкой сливовой браги, да с веселой девицей, по пути обратно придумывая чтобы наврать хозяину про выполненное поручение, буквально на пороге бальной залы столкнулся с Фелицией - служанкой Скварчалупи. Смышленый малый, поняв, что служанка во все глаза наблюдает за девушкой, которую в танце вел хозяин, так ловко завел беседу, что выпытал у женщины буквально все о госпоже. И вот сейчас, гордясь собою, докладывал обо всем Дерэнту.

Оглядевшись, и не заметив ни одного знакомого лица, Дерэнт пошел в таверну, где комнату снимал, пока гостил в Вероне. Не раздеваясь лег он на постель и задумался. "... Целый день сидит на балконе, косы свесив вниз ..." Не сложно узнать, где дом Скварчалупи, а там уж и балкон заветный ...

- Оттоне, да просыпайся же, неси завтракать и одеваться!
Зевая, с тюфяка на полу поднялся слуга нерадивый. Почесывая живот и потягиваясь, пробурчал:
- Сию минуту, господин.
- Еще скажи "Я мигом обернусь", паршивец. Живо! Ведь прогоню!
- Да я-то что? Я встал еще затемно, все приготовил, одежду почистил. Смотрю, Вы спите, господин. Ну, я чтоб не шуметь шагами неосторожными и сон Ваш не тревожить, решил обратно лечь и затаиться на тюфяке моем. Вот и лежу. Верней, лежал ...
- Не разговаривай попусту, негодяй. Шевелись!
- Куда-то Вы торопитесь, синьор?
- Ты вспомни, сам же вчера сказал, что синьорина Скварчалупи набожна. А это значит, сегодня муками совести томима, пойдет она прощенья божьего просить за то, что вчера внимала речам моим. Вот там её и встречу и даже рядом на коленях постою, раскаяния полный ... О, небо! Неужели я так скоро вновь увижу красавицу мою! Живей, Оттоне! Ну! Живее!

Через час, прицепив к поясу меч, расправив складки бархатного плаща, Дерэнт в сопровождении Оттоне шагал к церкви. Возле церкви, затаившись за колонной стал ждать Дерэнт Файорэлбу.

Она пришла. Его догадки были верны! Девушка выглядела испуганной и полной покаяния. Дерэнт жадно смотрел на нее, пытаясь поймать ответный взгляд. Она узнала его! И узнав, стремительно проскочила в церковь мимо него.
- Весенний нежный ветерок невозможно удержать в руках. - промолвил тихо Дерэнт. - Ах, при свете солнца, она еще прекрасней, чем при свете факелов.
- Чего, господин? - переспросил, не расслышав, рядом стоящий Оттоне. - Видали, господин? Мамаша в церковь пролетела будто кинжал, пущенный в цель меткою рукой. И дочка за нею, точно стрела, сорвавшись с тетивы. Надолго затянется молитва их. Понятно. - вздохнул с досадой.
- Что тебе понятно?
- Что еще нескоро состоится завтрак мой.
- Ступай, блудливый кот. А я побуду тут.
Закинув край плаща на плечо, Дерэнт вошел под высокие своды церкви. Народу было много, но он сразу же увидел Файорэлбу. Воздев лицо горе, она молилась. Пальцы сплетены и губы шепчут слова молитвы. Щеки раскраснелись. Какой же грех за нею, что так горяча её молитва? Спросить бы, но рядом с нею мать. Так близко, что не подойдешь, не вызвав гнева. А так хотелось бы встать на коленях рядом и вместе вознести молитвы небу. Но ничего, он подождет, пока Файорэлба закончит. Перекрестившись, Дерэнт опустил голову и стал читать молитву.

Она даже не глянула на него, когда покидала церковь. Ах, как она прекрасна, как гибок стан, легка поступь. Среди первых красавиц Верона, она была первой. Файорэлба Скварчалупи. Дерэнт не знал еще девушек подобных ей.
Выйдя из церкви, девушка и её мать разошлись: синьора Скварчалупи пошла вдоль могильных плит, а синьорина Скварчалупи, присоединилась к подругам в беседке, увитой плющом. Что ж, это и отлично! Дерэнт подошел к девушкам:

- Синьорины, ваша красота затмила это утро. Но вижу, вы скучаете. Разрешите мне развлечь вас?

- О, это грубость с моей стороны, синьорины. Прошу простить меня. Я - Дерэнт Грава. Я - генуэзец и в Вероне гость. Заслышав весть, что в городе Вероне живут девы необычайной красоты, я поспешил сюда. И будто в рай попал. Молва не лжет!


Дерэнт учтиво поклонился:
- Был день, в который по Творце вселенной
Скорбя, померкло Солнце.. . Луч огня
Из ваших глаз врасплох застал меня:
О госпожа, я стал их узник пленный.

Он улыбнулся и краем глаза глянул на Файорэлбу.