Карта ролевой игры "Анискин отдыхает или деревенский детектив"

Что? Коля, как сидел, так и встал. Потом снова сел. Это что ж получается? Он с прокурором сливовицу пил, от пчёл бегал, гроб по кладбищу таскал, на трусы прокурорские пялился(!) а потом и вовсе целовался.
И она ему и слова не сказала, кто она!
Агроном не знал, злиться ему или плакать. Он же от проверки скрыть думал - и что картошку жуки съели, и что ананасы вместо ржи посадил, и что огурцы град побил, и что семена за сливовицу отдал. И всё прокурору, как на духу выложил. Сам! Кажись, селекционная большая кукуруза его не спасёт на сей раз.
А пуще всего Коля печалился о том, что не целовала его Анна от желания, а затем, чтобы в доверие ему втереться, да всё выведать, в чём бы он под пытками не признался. Вот оно - женское коварство и работа прокурора в одном комплекте!

Коля приготовился идти на допрос. Посмотрит прокурору в глаза. А он уже так привык, что это его Анечка. Планы строить начал. Походу планы накрылись.

На допросе


- Алиби железное... - Повторил Николай за прокурором и неопределённо продолжил. - А я то думал... Эх. Расскажу, госпожа прокурор. Как же не рассказать. Дома я был. Переодевался. Ужинал. Мылся. Вам в подробностях?
Поймав укоризненный взгляд, продолжил.
- Так вот. Все мысли мои девушкой одной заняты были. Не думал я ни о каких книгах, только о ней. А вы, госпожа прокурор. - Он сделал ударение на последнем слове. - Пишите всё, как говорю, в свой прОтокол. Думал о девушке. Красивой. Как целовать её буду, даже если по морде от неё получу за это. Вспоминал, какие ноги у неё красивые, да улыбка нежная.
Анна прочистила горло, но ничего не сказала.
- Пишите, что я виновен. В том, что залез к гражданке Серафиме Викантьевне в сад. С целью ограбить её клумбу. Цветы рвал по причине желания одарить ими ту же девушку, которая вдруг оказалась прокурором. Скажите, госпожа прокурор. - Понизив голос, чтобы его никто не слышал. - А был ли поцелуй искренним или это следственная необходимость?
Анна стиснув губы, произнесла коротко.
- Не здесь, Коля.
- Не здесь, так не здесь. Я парень терпеливый.

Оказалось, их выпускают с одним условием - выступить на сцене. Вот те и епитимья, раб Божий Николай! За все грехи твои! Актёр из Зернова был ещё тот! Он бы лучше три ночи подряд гроб по кладбищу таскал, чем на сцене выступать. Но что поделаешь - всё ж не так он и невинен, если разобраться, хоть книгу в глаза не видел. Всё на Анну смотрел. А ещё ждал он разговора с прокурором. С замиранием сердца ждал. Он же душу всю Анне раскрыл, и не ведал он теперь, отвечает ли она ему взаимностью, али это было всё службы ради.

Весь концерт Коля ёрзал на стуле, вертел головой, привставал с кресла и спрашивал, не видел ли кто прокурора. В общем, надоедал всем вокруг, как только мог. В перерывах учил сценарий и ходил в буфет. Перед выходом на сцену, для успокоения нервов выпил рюмашку. Потом вторую. Третью для приличия. Немного окосел. Но говорить ещё мог внятно. Самое то для спектакля. И в таком чудесном виде пошёл искать себе костюм сценический. Долго искать не пришлось - в костюмерной валялась одна сутана. Для дьяка вполне сойдёт. Шапка тоже там была, но почему-то великовата, сползала на лоб всё время. Но Зернова ничто уже не остановит от отбывания наказания с последующим отпущением грехов...тьфу ты, прощением.
И так, немного охмелевший, путающийся в сутане агроном вышел на свет божий, а вернее, за кулисы, ближе к сцене. Приготовился выходить.

Смотрит Коля, стоит Аня, и так и вводит его во искушение. Одежды на ней облегающие, на греховные мысли наводящие. Подошёл к ней.
- А ты тоже выступать будешь? И кем?

- Как символично. - Хмыкнул Николай.

- Спасибо, нечисть. - Пошутил Зернов. Решил он, что не может он так. Чтобы недомолвки между ними были. Скажет он после спектакля всё, что на душе у него лежит и будь, что будет. Может, должности лишится - так на другую работу пойдёт. Чай не глупый, не пропадёт. Может, бобика лишится, так туда ему и дорога. И так осточертел уже. А вот Ани лишиться он не может. Что он, не мужик чтоль? Ежели она с ним по службе заигрывала, так добьётся, чтобы по сердца велению.
Наклонился к Ане и тихо сказал.
- Видя вас, госпожа бес, у дьяка греховные мысли появляются.

И поцеловала. Агроном - парень неглупый, всё понял без слов. И возликовал в душе, и расцвёл на лице. Посмотрел вслед бесу-Ане, умилился и пошёл ещё выпить для храбрости.

Агроном почти спит, можно немного тушкать, но на сцену пока не выводить.

За кулисами, на сцене, и вообще везде

Когда настал черёд выступать Николаю, на сцене уже мало кто остался. Стараясь соответствовать своему амплуа, Коля-дьяк вышел на сцену и хотел начать свою речь по сценарию, что помнил, но, увидав происходящее, а особенно Анну-бесовку, забыл текст напрочь. Хорошо, что дара речи не лишился. Всё ж сто грамм возымели своё действие.
- Что за грехопадение вы устроили в церкви! Панночка в гробу... - Агроном оглянулся. - Была. А вы тут танцуете, песни поёте. Грех это! О, так здесь ещё и нечисть разгуливает свободно! Да что же это такое творится. Свят-свят-свят. Нужно водицей святой окропить.
Николай хватает бутылку рома или самогонки со стола, думая, что там вода и брызгает на Анну, Розу и другую нежить.
- Сгиньте, окаянные! Екзорцитус спиритус.... - Произнёс Коля со всей важностью. Пусть и неверно, народ в Измалково латынь не учил. А те, кто учил, унесли майора из клуба.
Принюхавшись, агроном-дьяк учуял запах алкоголя. Понюхав бутылку, чуть не получил сердечный удар, поняв, что вылил хорошую выпивку.
- Воистину спиритус. - Пробубнил Коля.

Бесовки, поняв, что дьяк из набожного народа остался один, да ещё наглым образом обрызгал их, повалили Колю на пол, облапали, притворяясь, будто душат его и положили в гроб место Панночки
Выдохшийся агроном-дьяк лежал мёртвым грузом, прислушиваясь к тому, как бесы плясали вокруг него и пели песни.

Опосля, под дикие восторженные аплодисменты бесы попытались вынести гроб с Николаем со сцены, но то ли гроб был слишком тяжёлым, то ли Николай. Так и не смогли поднять. Пришлось дьяку самому вставать и, изображая зомби, удалиться за кулисы.
А там он стоял и дожидался Анну, пока та ещё носилась по сцене.

После Вия, за кулисами


Николай усиленно замотал головой.

- Я? Хотел. Но передумал. А теперь хочу, но не поговорить. - И агроном обнял прокурора и со всей страстью, накопившейся за несколько дней, поцеловал в губы. Анна ответила вполне положительно и ответила с не меньшей пылкостью.
Они бы так и целовались, но поняли, что не одни. Посмотрели друг на друга, засмеялись и выбежали из клуба.
Коля дышал тяжело. Отчасти от бега, но в основном от умопомрачительного поцелуя.
- Я не знаю, где вы остановились, товарищ прокурор, но я всё ещё планирую продемонстрировать вам свою кукурузу. Приглашаю в общем к себе на чай. - Как связано одно с другим, было понятно одному Коле. При этом мысли его были почти чисты и помыслы невинны. Вплоть до слова постель. Или оно не прозвучало? Но это было неважно...