Карта ролевой игры "Цирк под звездами"

Солнце медленно, но уверенно уползало за горизонт, заставляя облака пылать алым светом, словно угли в костре.
- Давай, Фиалочка, совсем немного осталось, - Женевьев отвела со лба прилипшую прядь волос и посмотрела вперёд – цирк «Chiaro di Luna» прибыл в Брюгге. Кое-где уже замерли фургоны, а значит, скоро рядом появятся яркие цветки палаток.
Невысокая светло-серая лошадка послушно прибавила шагу, чувствуя, что скоро отдых, а громадный бело-палевый пёс, бежавший рядом с телегой, негромко рыкнул, словно подгоняя её.
Вот неплохое место, - Женевьев натянула вожжи и спрыгнув с облучка, вынула из под пёстрого полотнища, покрывавшего телегу, связку колышков.
Вскоре довольная кобылка вкусно хрупала овсом из торбы, привязанной к задку телеги, а пёс расположился около входа в палатку, вывалив розовый язык – в роскошной шубе Марсу было жарко - и время от времени принюхиваясь к висевшему над огнём котелку, в котором, судя по аппетитному запаху, варился хороший кусок солонины, дожидаясь, когда к нему присоединятся овощи.
Если нам, то на сегодня, а если мне, то ещё и на завтра, – Женевьев улыбнулась, беря очередную картофелину - почти прозрачная кожура тонкой лентой заскользила из-под ножа.
В пламени звонко треснула ветка и небольшой уголёк приземлился на траву в паре шагов от женщины. Женевьев подхватила его и ловко отправила обратно в костёр.

Почищенные картошины лежали на холстине цепочкой, словно купальщики на пляже, рядом рыжей горкой высилась морковь, под бок к которой скромно приткнулся лук.
Женевьев зачерпнула немного из котелка: хороший навар, ещё чуть-чуть и можно заправлять.
Сковородка на длинной ручке, в которой уже было мелко нарезано сало, ждала своей очереди. Женевьев наклонилась к костру, но на глаза попалась маленькая фигурка со светлой косой - Рита, племянница Марты - и где-то глубоко в сердце привычно толкнулась глухая боль. Женщина опустила глаза: у неё могла бы быть такая дочка или сын… Но нет никого и будет ли когда-нибудь – не у кого спросить.
Для овощей нужны угли, а не пламя. Сейчас.
Белые ладони опустились в самую сердцевину костра: пламя ласково льнуло к тонким пальцам, не оставляя на них ни малейшего следа, хотя, для непосвящённого человека это выглядело жутко.
Женевьев переложила часть углей в сторону и установила на них сковородку. Дождавшись, когда растопится сало, выложила в сковороду морковь и лук, как вдруг из-под её локтя высунулся влажный чёрный нос.
- Марс, уйди, - негромко скомандовала хозяйка, помешивая заправку. – Что, у тебя водичка кончилась? Сейчас налью.

- Барон, а попросить нельзя? - Женевьев чуть усмехнулась. - Голодный человек - это плохо, а голодный мужчина - плохо вдвойне. Если хотите ещё - берите, не стесняйтесь.
В последний раз тщательно перемешав овощи, Женевьев отправила их в котелок и накрыла его крышкой - чтобы суп не выкипел.
Солонина последняя - надо будет пополнить запасы в городе. Боже, сейчас бы сюда вместо этой осточертевшей похлёбки котелок буайбеса или кролика с травами!

- Конечно, я буду рада вас угостить. Назначайте день. Сегодня я готовила ужин на двоих, а не на троих, - ещё одна улыбка, словно лучик солнца, осветивший пасмурный день, - надеюсь, он не опоздает, а то суп придётся разогревать - и тёмная кудрявая прядь, перечеркнувшая чистый лоб.
Сзади неслышно подходит пёс и садится рядом с хозяйкой, насторожённо посматривая на её собеседника. Но команды нет - и Марс спокоен.

Марс предупреждающе рыкнул и с надеждой посмотрел на хозяйку: может быть, этого можно потрепать, слегка...
- Добрый вечер, - Женевьев кивнула музыканту. - Марс, нельзя, месье Гийом - невкусный. Если вы тоже соскучились по морковке, то опоздали - всё уже в котелке. Впрочем, - Женевьев грациозно поднялась, - как насчёт бутерброда с тунцом?

- Четыре года, - ответила Женевьев и скрылась в палатке.
Марс сел напротив гостя, бдительно следя за тем, чтобы тот не потянулся к котелку.
- Держите, - протягивая Уильяму бутерброд, женщина не смогла удержать улыбки. На такое парень явно не рассчитывал: на ломте белого хлеба, смоченного оливковым маслом, расположились слоями помидоры, лук, редиска, тунец.
Ничего сложного - обычная Pan baghat*, да и то не полностью, некоторых ингредиентов не хватает.



- Доброго вечера, Марта. И тебе доброго вечера, Рита, - Женевьев улыбается малышке и отводит повлажневшие глаза.

* Пан-банья - бутерброд из Ниццы.

- Марта, я пока не определилась. Скажу немного позже, хорошо?
На завтрашний день у Женевьев были кое-какие планы, но их сначала следовало обсудить.
Марс, успокоившись относительно гостя, не покушающегося ни на хозяйское добро, ни на хозяйку, лёг рядом с Женевьев и опустил голову ей на колени. Женщина ласково погладила пса и посмотрела на Уильяма.
- Как я понимаю, теперь вы себя чувствуете лучше?

- Где девочка учится готовить? Конечно же, у своей матери, - Женевьев мягко, чуть туманно улыбнулась, вспоминая маму - невысокую, голубоглазую, с тяжёлым узлом светло-русых волос, в которых почти незаметна седина. - Я с детства слышала: "Не научишься готовить - муж любить не будет".
При упоминании о муже улыбка мгновенно пропала - год, прожитый ею в замужестве, Женевьев старалась не вспоминать и никогда не говорила об этом времени.

- Их даже два: кролик с травами и нога ягнёнка с розмарином и чесноком.

Марс вздохнул, нежась под любимыми руками, и негромко деликатно гавкнул, давая хозяйке понять, что раз ужин готов, то его надо съесть, а не ждать, пока остынет.
Женевьев щёлкнула пальцами и пёс, повинуясь знаку, отошёл в сторону. Женщина скрылась в палатке, а через несколько минут появилась оттуда, с посудой и половиной каравая, который пристроила в верхней миске.
Вместо холстины, на которой лежали овощи, Женевьев постелила чистое полотенце и только взялась за нож, как рядом послышались шаги.
- Здравствуй, ты как раз вовремя. Займись хлебом.

- Как аккуратно, - залюбовалась Женевьев, - только тонко. Арлетт, голодный мужчина, пожалуй, будет брать сразу по два ломтя.



Женевьев просияла улыбкой - особенной, лукавой и нежной, которую женщина дарит только своему мужчине - и в её чёрных глазах заплясали золотистые искры.
- По шагам, - женщина похлопала ладонью по месту рядом с собой. - Устраивайся.

- А знаешь, это очень полезная привычка, помогает экономить, - приободрила Женевьев смутившуюся девушку.

- Конечно: и его, и Фиалку. Но Марс уже намекнул, что хочет ужинать. Давайте миски, дамы и господа, - Женевьев сняла крышку с котелка и взялась за половник. - В порядке очереди: дети вперед, значит, сначала - Клодин.
Разлив суп, Женевьев опустилась на своё место и негромко попросила:
- Мирко, посмотри потом, пожалуйста, Фиалку, кажется, у неё правая передняя подкова разболталась.

- А жеребенок у Фиалки после этого не появится? - усмехнулась Женевьев. - Если да, то будешь, как владелец отца, платить за содержание.



Лицо Женевьев мгновенно стало мраморно-белым, а на бутылку она посмотрела, как на ядовитую змею.
- Извините, я не могу, - и отвернулась.
Конечно, Мирко не виноват - он не знал ничего, кроме того, что Женевьев рано овдовела. О прошлом они почти не разговаривали. Но вино женщина теперь признавала только как ингредиент соуса.

- А почему она с тобой не пошла? - Женевьев почти успокоилась. - Наверное, тоже голодная, а здесь уже накрыто.
Хотя, кое-какие догадки были: в последнее время, помощница Мирко при встрече смотрела на Женевьев так, что умей она убивать взглядом, от заклинательницы огня осталась бы только горсточка пепла.
Женевьев перевела взгляд на Мирко, с трудом удерживая желание прислониться к его плечу или положить голову на колени. Ничего лишнего на людях они себе не позволяли, но наверняка, кто-то догадывался.
Полено в костре выбросило сноп искр и Женевьев передвинулась ближе: если его не поправить, то очень скоро по сторонам полетят угли - не дай Боже, ещё кого-нибудь обожжёт. Наклонившись, она ухватила вовсю полыхающую деревяшку и разломила пополам - на ладони женщины осталась пара угольков и Женевьев залюбовалась бархатистыми переливами от прозрачно-алого до густо багряного.