Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

Всем доброго времени суток *приседает в реверансе* очень приятно познакомиться! Я - Полина Семёновна, средняя сестра из троих, почти как у Чехова)

Полина Семёновна Тёмная с самого утра была занята размышлениями на тему чрезвычайно важную и занимавшую все её мысли. Ею затевалась очередная проказа, которая на этот раз могла окончиться довольно плачевно. Например, маменька могла наказать Полину и не позволить участвовать в тех празднествах, что ожидались в поместье. Или, ещё того хуже, запереть в кладовке, откуда княжна не сможет выбраться. Другое дело совсем папенька. Если уж ему попадётся, то ничего страшного: к князю Тёмному Полина подход знала.
А дело её состояло в том, чтобы незаметно слазить на крышу за сосульками, да так, чтобы поспеть к приезду первых гостей, и чтобы немного побыть перед этим с сёстрами и Лизаветой наедине, хрумкая безвкусными и в то же время самыми сладкими на свете сосульками и болтая без умолку обо всём на свете.
Софья, разумеется, всё утро была против, и Полину очень веселил вид старшей сестры, то и дело восклицающей:
- Поля! Мне стыдно за тебя, Полина! А коли гости нас заметят на крыше?
Или же сестра начинала взывать к разуму Полины, запугивая её тем, что немедля пойдёт к матери и отцу, чтобы выдать планы средней княжны. Всё это так веселило Полину, что утром, переговариваясь с Софьей, она даже не выдержала и звонко рассмеялась несколько раз, чем поставила под угрозу всю их сосулечную кампанию.
После долгих переговоров, когда день уже разгорелся вовсю, решено было идти на это дело вдвоём. Соня предполагалась в виде наблюдателя внизу, Полина же собиралась лезть наверх по лестнице, которую управляющий поместьем Карл Модестыч приказал принести для того, чтобы подлатать крышу.
Домашним было объявлено, что сёстры идут на прогулку встречать Арсения, который обещался приехать на Святки. Маменька, едва не прослезившись, отпустила княжон, приставив к ним почти что слепую Наталью Евстафьевну, и Софья с Полиной вздохнули с облегчением.
А до чего же были чудесны сосульки! Свисающие с крыши огромного амбара, они искрились на солнце, как драгоценные каменья. Переливались всеми цветами радуги и становились для сестёр самым сладким предвкушением проведённых наедине минут. Когда добыча будет уже в их руках, и от этой простой радости на душе будет светло и весело.
- Сонюшка, ты Наталью Евстафьевну беседою какой-нибудь отвлеки, а я мигом! – Полина уже взялась за лестницу, слишком тяжёлую для неё, для того, чтобы переставить её поближе к сосулькам.
И не успела Софья охнуть и в последний раз воззвать к сестре, как Поля поставила ногу на первую ступеньку и стала споро карабкаться наверх. Самым главным и трудным было не смотреть вниз, отчего бы у Полины точно захолонуло страхом сердце, и княжна прикрыла глаза, продолжая лезть наверх.
Совсем скоро она очутилась на крыше, и устроилась на ней сидя, свесив ноги и расправив платье. Вид отсюда открывался изумительный. Снежная сказка царила повсюду, на ветвях деревьев серебрился иней, а солнце играло бликами на белоснежном ковре.
- Соня! – шёпотом воскликнула Полина, улыбаясь неизвестно чему. – Здесь так красиво…
Она посидела ещё немного, а после решила пожалеть сестру, которая снова приняла встревоженный вид. Полина стала осторожно передвигаться к сосулькам, намереваясь добыть самые большие.
- Ты их поймаешь? Или в снег кидать?

С выпроваживанием старушки Натальи Евстафьевны было придумано ловко! Сестрица у Полины была тоже на выдумки знатная, а то, что Полю пыталась в разум вернуть, так этим все старшие сёстры, должно быть, грешат. Но Полина-то знала, как загораются глаза Сонюшки, когда она объявляет ей очередную затею.
- Вот и славно, душенька, вот и славно, - тихо рассмеялась Поля, глядя на то, как их надзор удаляется в сторону кухни.
А после Софи и вовсе подивила Полину, решительным образом устремившись к ней, только успевай отодвигаться, чтобы дать сестре возможность устроиться рядом.

Полина звонко рассмеялась, глядя на Соню. Счастливо, хорошо и так радостно, что у ней самой от этого смеха сделалось так славно на душе! Должно быть, так смеются лишь в те мгновения, когда ты весь полон чистым, ни чем не замутнённым счастьем. Простым и понятным каждому, но, к сожалению, столь редко замечаемым за привычной и обыденной суетой. Полина и сама не знала, чему смеётся: то ли сердитой Соне, которую хотелось расцеловать от восторга, то ли предвкушению чего-то неведомого, звенящего в воздухе.
- Сонюшка, что замужество? - задала невпопад вопрос Поля, когда Софья устроилась рядом на крыше. После протянула сестре только что отломанную сосульку, и сделала глубокий вдох.
Она знала, что Соня поймёт её вопрос. И все те тревоги, что она вложила в эти простые три слова, и всё то, что она хотела услышать от сестры. Как много раз они представляли себя замужними дамами. Будучи совсем маленькими, три княжны, Груша, их двоюродная сестрица, да Лизавета, устраивали чинные чаепития, где каждая была серьёзна, готовясь к роли хозяйки и супруги. Со временем, разговоры о замужестве приобрели флёр романтичности, которая бывает, наверное, лишь только у девиц молоденьких и наивных. А после стали серьёзными, словно что-то сбывшееся. Так мечты обретают черты реальности и становятся уже не столь радужными как то было раньше.
- Чай, маменька уже крепко призадумалась о том, чтобы в этом же году нас отдать замуж. А ты, ангел мой, хочешь ли замуж? - этот вопрос Поля задавала сестре тысячу раз. Но всё равно жадно прислушивалась к ответу, будто что-то могло поменяться. - А мне вот что-то боязно.
Полина откусила крошечный кусочек сосульки, наслаждаясь ледяным вкусом.
- А то вон найдёт маменька какого-нибудь навроде Карла Модестыча , так что же делать мне? Против родительского слова ведь не пойдёшь.

Серьёзно кивнув на справедливое замечание сестры, Поля хотела тотчас прибавить, что уж маменька-то позаботится о том, чтобы дочери их не пропали. Однако как всегда засомневалась. А коли жених при маменьке-папеньке будет себя вести благородно, а после покажет своё истинное лицо? А ведь всё, уже и венчальные обряды окончены, и теперь Соня или Поля, уже никакие не Тёмные, а, скажем, Румянцевы.

- Нет-нет! - быстро замотала головой Поля. - Не о том я. За бездельника и я не желаю. Я о том, сама-то ты хочешь замуж? - Поле было в этот момент очень важно понять, что думает Софи о маменьке, которая взялась в этот год с утроенной силой подыскивать дочерям мужей. Что об этом думала сама Соня? Хотела ли, чтобы нашла Лидия Платоновна ей того, кто бы по сердцу пришёлся, или о ком ночами грезила? - Впрочем, не отвечай, душенька. А то и меня диспозиция мама, пугать начнёт.
Поля сама не знала, где заслышала это слово, но он ей так пришлось по сердцу, особенно когда она размышляла о деятельной маменьке, взявшейся за поиск женихов, что теперь княжна и думать по-иному не могла о предприятии княгини.

- Сонюшка, как можно?! - притворно возмутилась Полина, смахивая капли воды, что оказались на платье от растаявшей сосульки. - Как можно настолько хорошо знать свою сестру?
И она снова звонко рассмеялась, вдыхая морозный воздух полной грудью.

У Полины даже рот приоткрылся от удивления. Вот Софи, а с виду так серьёзна... Но коли на своём собирается настоять, то ей уже всё ни по чём. А там хоть Москва, хоть побег...
- Софьюшка, ты мой герой! - невольно восхитилась она. - А ежели Карлов Модестычей на свете не один, и все в женихи к нам пожалуют, так сбежим вместе! - восторженным шёпотом проговорила она, словно матушка была рядом и могла их услышать.

Полина вздрогнула, но шепчущей оказалась вовсе не княгиня. Ох! Так же и свалиться с крыши недолго!
- Идём-идём, Дуняша, - соврала Полина, быстро взглянув на Соню. - И гостей встречать идём, и для того, чтобы папенька нам всем уши не надрал. А кто пожаловал, Дуняша? - не удержалась от вопроса Полина. - Сени не было ещё?

А нынче в поместье звездопад из княжон

Уж в чём-в чём, а в этом Полина была с сестрою согласна. Коли как у их маменьки с папенькой, так и замуж не страшно, а даже хочется.
- Так только в сказках, должно быть, бывает, - вздохнула Полина. - А сказки, они обыкновение имеют не всегда сбываться.

Пожалуй, и вправду пора было слезать, пока не оказались они запертыми в чулане и не пропустили всё веселье, но как же не хочется эти драгоценные минуты оканчивать. А ещё менее захотелось спускаться, когда рядом с Дуняшей оказался не кто-нибудь, а Александр Исаевич Аминов собственной персоной. Говаривали, что он ранение получил на дуэли, чуть пониже спины. А сам вон каким гоголем их уму решил учить!

И не успела Полина как следует возмутиться и намекнуть барону, что, дескать, были к тому у них учителя, которые на дуэлях вознамеривались помереть во цвете лет, как Софья подивила её снова:

Вздёрнув подбородок, Полина поднялась на ноги и, осторожно ступая по наледи, отправилась следом за сестрою. Она ещё успела заметить, как в зрительном зале появился ещё один мужчина, и тут же брови её сначала удивлённо взлетели, а после нахмурились. Краска бросилась Полине в лицо, и она поспешно отвернулась, надеясь, что Иван Николаевич Бутенев ей привиделся. Поставив ногу на верхнюю ступень лестницы, Полина, расправив плечи и стараясь принять ещё более величественный вид, стала смотреть прямо перед собою, хоть мысли её были далеки от благообразных. Она уже представляла себя и Соню в чулане. Вот вам и праздник!

Сие замечание, как и подобает воспитанной барышне, пропустила мимо ушей, понадеявшись на то, что Дуняша вступится за барских дочек. А уж вступаться Дуняша умела. И только решила, что спустится вниз и отправится в дом как ни в чём не бывало, как случилось непредвиденное.

Лестница сначала едва не поехала в сторону, после снизу Софьей было сообщено, что они угрожают свалиться. Ухватившись за лестницу крепче, Поля попыталась выполнить сразу все наказы сестры, не думая в этот момент, как забавно, должно быть, это выглядит со стороны. Она быстро полезла наверх, но не тут то было! Софья, ухватившаяся за подол её шубки, на долю секунды просто задержала Полину на месте, и та так и осталась в воздухе с занесённой для того, чтобы лезть выше, ногой. А потом руки её сами отпустили лестницу, она ещё успела услышать Сонино:

В голове её даже успели промелькнуть мысли о том, что они соврут княгине, будто их просто напугали сильно, вот они и закричали. Но они быстро улетучились, и с тихим:
- Ой! - Полина начала падать за сестрой следом, грациозно взмахнув в воздухе руками.

____________________________________________________________
*До 17.00 по Москве я падаю))))

Падать Полине было страшно, но недолго. Она лишь только удивлялась тому, сколько же мыслей успевает пролететь в голове, когда страх парализует тело. Она успела и пораздумать о том, далеко ли до сугроба, а ещё, будет ли он мягким, если в нём очутиться вот так - упавши сверху. А ещё даже успела подумать о том, что Дуняша говаривала про лечение от переломов. Последнее слово было таким страшным, что Полина ещё сильнее зажмурилась и приземлилась на что-то довольно мягкое и, к слову сказать, тёплое. Так вышло, что упала она лицом к лицу на того, на кого ну совершенно не хотела бы падать.

- Смею вас заверить, Иван Николаевич, - в тон ему ответила княжна, сдувая с лица прядку волос и чуть приподнимаясь на руках. При этом пришлось опереться на грудь лежащего под нею мужчины, но приподняться выше не удалось: Иван Николаевич знал толк в том, как прижать к себе крепче павших княжон. - Смею вас заверить, будь вы на месте моего мужа, вы были бы самым счастливым человеком на свете!
От этой дерзости даже самой стало страшно, а когда Поля поднималась на ноги при помощи Ивана Николаевича, ей в голову пришло объяснение для маменьки, почему они оказались на крыше. Не иначе ведь будет доложено про это происшествие.

- Коли не были бы вы столь черствы со мною, Иван Николаевич, ушиблась бы меньше. - Поленька принялась отряхивать снег с платья и шубки, старательно отводя взгляд от Ивана. Убедилась, что Софи цела и невредима, и повернулась к мужчине: - Чувствую я себя прекрасно. Как каждый раз, когда падаю с крыши. А вы, Иван Николаевич? Я вас не зашибла? - она чуть замялась, но всё же добавила, сделав быстрый книксен: - Спасибо вам за моё чудесное спасение, век не забуду.

Находясь в состоянии какого-то странного волнения от только что случившегося, когда Полина оказалась - срам-то какой! - аккурат сверху Ивана Николаевича, княжна отправилась на поиски Сонюшки, будто не видя ничего подле себя. С Иваном Николаевичем у них несколько лет назад вышла ссора. Поля уже и не помнила, кто был её зачинщиком, да и причину назвать не могла, но и она, и Иван Николаевич пребывали, очевидно, до сих пор в той странной и глупой обиде, от которой и отступиться хочется, да не позволяет гордость. Отчего так обидел тогда её Иван, и почему она по сей день таила в себе это чувство, Поля сказать не могла. А вот гляди-ка, вновь какие-то странные чувства он у ней вызвал.
- Сонюшка, я здесь! - Полина подошла к сестре, что вела беседу с Александром Исаевичем, и расцеловалась с его сестрою, Катериной. - Извольте в дом обедать! - чуть дрожащим голосом пригласила она всех, сообщила невпопад сестре, что близится игра в фанты, которую маман наказала им провести с Сонею, и быстрым шагом направилась в сторону дома, откуда уже шла к ним Наталья Евстафьевна. Очень вовремя...

Приведя в себя в порядок, переодевшись в новое платье и умывшись, Полина смогла успокоиться, уговорить себя, что ничего эдакого не случилось, вновь впасть в нервическое состояние и снова успокоиться. Ей всё чудилось, как прижимает её к себе Иван, и от мыслей этих жар разливался по её телу. Вскоре Поля присоединилась к остальным в столовой, расцеловалась с Сеней и вполголоса сообщила маменьке жуткую неправду.
- Маман, вы не представляете, что случилось! Мы только во двор, а там Вольвафель! Та как загогочет, как накинется на нас! А мы с Сонюшкой на крышу и полезли. Сидим, ждём, пока Вольвафель уйдёт, а тут и Александр Исаевич с сестрою, а следом и Иван Николаевич явились. А ещё Всеволод Иванович были, спугнули Вольвафеля, а потом... Стали мы с Сонечкой спускаться, а Карл Модестыч, супостат, приставил лестницу, что с подгнившею ступенькой была. Ну мы и свалились вниз. Хорошо ещё, что подхватить нас успели...
Вольвафель - это был гусь Карла Модестыча, которого он не дал зарезать на Рождество. Гусь, как и его хозяин, обладал прескверным характером, гонялся и щипался за всеми, кто появлялся в поле его зрения, за что не раз был подвержен угрозам отправить его в печь.
Всё это Поля проговорила скороговоркой, при этом делая страшные глаза и всё это время стараясь не высматривать среди гостей Ивана Николаевича. Вот же... Появился, когда не ждали!

А после обеда, приятного во всех отношениях, настало время играть в фанты, и Поля, чувствуя себя чрезвычайно важной в этот момент, пригласила всех следовать в гостиную, где вот-вот должна была начаться игра, после которой все наряжались согласно выпавшим фантам, и отправлялись к Лопухову.

Фанты в вазу опускали охотно, разве что те, кто в летах, отказывались от игры и от того, чтобы ехать к соседу в костюмах ряженных, но и без того молодёжи должно было собраться немалое количество. Хоть бы саней запрягли в нужном количестве. Каждый предмет, что клался в вазу, сёстры встречали лёгкими книксенами, да довольными улыбками. Даже Дуняша и та участвовала в этой затее. Возле Ивана Николаевича Полина помимо воли задержалась чуть дольше, пристально смотря в его глаза.
Наконец, все гости опустили в вазу по предмету, и Соня, как распорядитель, принялась тащить первый фант. Решено было давать одно задание нескольким гостям, чтобы хватило заготовленных костюмов.

- Какое задание этим фантам? - Соня подняла над головой четыре предмета. Два из которых принадлежали мужчинам: Всеволоду Орлову и Дмитрию Извицкому. И два - дамам. Один Елизавете Виноградовой, второй Анастасии Заболоцкой.
- Этим фантам надлежит... Дамам переодеться в кавалеров, а кавалерам в дам!


- А какое задание будет этому фанту? - Соня вновь вынула предмет, на сей раз принадлежавший самой Поле. И ведь не поймёшь по голосу сестры, чей...
- А этому фанту быть гусаром!


- А какое задание этому фанту? - голос сестры дрогнул. Не иначе речь об Александре. И действительно: на свет извлечён был предмет Александра Исаевича.
- А этот фант пусть обрядится в козла.
- А этому? - появился фант Арсения Семёновича.
- А этому быть медведем!


- А какое задание будет этому фанту? - Соня извлекла из вазы предмет, принадлежащий Гелле.
- А этому быть призраком, да пугать всех кругом!


- А какое будет задание этим фантам? - Соня вынула предметы, принадлежащие Ивану Николаевичу, Екатерине Аминовой и Евпраксии Зимницкой.
- А эти фанты обрядятся в костюмы пиратов.


- А что будет делать этот фант? - в руке Сони оказалась её же брошь.
- Этот фант станет Индийскою княжной.


- А этим фантам что выпадет? - Соня вынула предметы Василия Бухарина, Дуняши, Григория Богородского и Аграфены Ланцовой.
- А эти фанты пусть будут цыганами.

- И этим фантам какое дадим задание? - Соня вынула родительские перстни, что лежали вместе последними в вазе.
- А эти фанты пусть будут турками!


Фанты закончились, все гости получили задания, кем им быть среди ряженных. Тут же кликнули слуг для помощи в обряжании и все, смеясь и шутя, отправились скорее переодеваться в уже приготовленные костюмы. А во дворе уже нетерпеливо били копытами о землю кони, готовясь к бешеной скачке. И в воздухе звенела радость, предвкушение и преддверие любви и счастья.

Не успела Полина отправиться следом за Сонюшкой на переодеванье, как рядом с нею нарисовался весьма импозантный незнакомый мужчина.

- Княжна Полина Семёновна Тёмная, - Поля сделала лёгкий книксен, который отчего-то забавлял её сегодня весь день. - А вы, сударь, кажется, цыганом нынче будете? Даже не представляю, что бы делала, достанься мне этот фант. Петь и танцевать как они я решительно не умею. А вот гусаром стать как раз по мне.
Она склонила голову набок и, отчего-то веселясь ещё больше, спросила:
- Как думаете, пойдут мне усы?

Ещё до переодеваний

- Я гусаром буду, а Соня индийскою княжной. Ах, Сеня! Как же мне не терпится скорее в сани и ехать, ехать, ехать...

- Нет-нет! - запротестовала Полина. - Мы не отстанем от вас, пока вы не облачитесь в цыганские одежды! Они уже готовы и ждут в специально отведённых для облачения комнат. А ещё я сама ужасно пою, так что домочадцев этим не напугать. Они привыкшие.

Полина немного огорчилась за усатую женщину и заодно за себя. Быть смешною она не боялась, а вот усы ей должны были пойти.
- Надеюсь, все, кто хоть раз видел усатую женщину, передумают в своём мнении о ней, когда увидят гусара в моём исполнении. И вы в первую очередь, - самоуверенно заявила Поля, прогоняя огорченье. И добавила: - Ах, до чего же будет весело!

Взяв с Василия Ивановича обещание, что он будет цыганом на сегодняшнем гулянии, Поля с Сонюшкой побежали переодеваться в уже заготовленные для этого костюмы. Начиналось самое веселье, когда каждая минута не похожа на другую и всё меняется как в ярком Калейдоскопе. Соня была чудо как хороша в своём индийском одеянии, и Поля то и дело восклицала:
- Ой, душенька, ну дивно! Ну просто чудесно!
Когда всё было готово, и Соня изобразила на лице Поли усы жжёной пробкой, сёстры повернулись к зеркалу и некоторое время стояли и удивлённо моргали. А после рассмеялись, так заливисто, что их, должно быть, было слышно во всём доме.
- Ой, Сонюшка, ну мы и парочка! - Полина щёлкнула каблуками, нахмурилась и отрапортовала: - Корнет Поль Семёнович Тёмный к вашим услугам, княжна!
Она чувствовала такой кураж, что он так и толкал её на то, чтобы немедля отправиться вон из комнаты и оказаться в водовороте волшебства и праздника.
- Пойдём же, голубушка! Мне не терпится показаться остальным!
И Полина, придерживая саблю, побежала из комнаты, увлекая за собой Софью. В коридорах уже расхаживали, переговариваясь, цыгане, переодетые в мужчин женщины и кажется, даже козёл. Но искала Поля глазами именно пирата...

Полину беспрестанно мучил один вопрос, который она страсть как хотела задать Ивану, когда вспоминала его слова, что он сказал ей сегодня, когда у них случилось происшествие во дворе. Она и сама не могла толком понять, почему прямо сразу же не ответила на то, что он ей сказал. Опешила? Или хотела, чтобы он продолжал думать также?

Должно быть, просто растерялась, не иначе. Ведь слова его были для неё весьма неожиданными. Теперь же Поля искала встречи с Иваном, но и тогда, когда бы вновь взглянула в его знакомые и одновременно незнакомые глаза, не стала бы сразу же разубеждать его в том, в чём он был уверен. Но вопрос, который, казалось, сжигает её изнутри, непременно бы задала.
Повосхищавшись костюмами остальных и покрасовавшись в своём, княжна медленно спустилась вниз, придерживая саблю и позвякивая шпорами. Лицо её было задумчивым, а нижняя губа закушена. Соня осталась перемолвиться с гостями, заверив Полю, что вскоре спустится. Интересно, как устроено будет нынче рассаживание по саням? Быть может, ей удастся переговорить с Иваном до того, как они усядутся и отправятся в Зимницкое?
Медленно выйдя из дома, Поля устроилась в ближайших к ней свободных санях, в которых ещё никто не занял места, и откинулась на мягком сидении, разместившись с удобством. Установив на бортик ногу, обутую в высокий сапог, Полина придирчиво осмотрела чикчиры, которые плотно, почти что неприлично, облегали её ноги, и принялась ждать Соню.

Бывает так порою, что даже самое привычное вдруг словно бы начинаешь видеть другими глазами. И чувства оно в тебе рождает самые новые. Что уж говорить о людях, что когда-то были в твоей жизни, а после, исчезнув из неё на время, появились вновь. Какими же глазами смотришь на них, особенно если они вызывают в тебе теперь совершенно новые чувства?
Об этом размышляла Полина, да так крепко, что когда рядом с ней довольно бесцеремонно устроился объект её размышлений, она вздрогнула и инстинктивно отодвинулась в сторону, не сразу признав в усевшемся рядом пирате Ивана. А когда узнала, на душе её стало легко и хорошо, что она поспешила скрыть за безразличным видом.

- Что-то вы, Иван Николаевич, сначала делаете, потом спрашиваете, - заметила Полина. - Так что вопросы ваши про то, не буду ли я против, силы не имеют. Не выгонять же вас из саней, право слово. Что подумают остальные?

- Уже нет, - Полина тоже принялась смотреть в сторону, впервые за долгое время струсив, когда ей предоставилась возможность задать мучающий её вопрос. А после всё же решилась: - А что, Иван Николаевич, вы давеча про мужа и моё счастье с ним толковали. Так позвольте спросить: уж кому вы меня доверить бы решились, раз муж у меня, стало быть, имеется? Очень интересны ваши размышления на этот счёт. Равно как и то, прилично ли в сани усаживаться к чужой жене?
Она повернулась к нему, неуверенно улыбаясь, словно всего лишь сотворила какую-то шалость, а сердце меж тем сковал безотчётный страх: вот покинет он сейчас сани после её вопросов дурных. И, видит Бог, будет тысячу раз прав...

- Как что? Что у нас с вами ссора, в ходе которой я выгнала вас из саней! - также весело откликнулась княжна.
Её охватила дрожь, причины которой Полина не знала. Видимо, так действовала близость мужчины, вдруг ставшая слишком значимой для Поли.

С интересом взглянув на то, как Иван Николаевич заботливо укрывает ей ноги, Полина ожидала продолжения фразы о том, что именно она себе должна была отморозить. На языке вертелись дерзкие вопросы, которые она благоразумно сдержала и не дала им сорваться с уст. Тем паче, что эта забота и слова, что можно всё себе отморозить, вызывали на лице Полины ещё одну неуверенную улыбку.
- Я так с вами, Иван Николаевич, вовек не расплачусь, коли к концу дня таких поступков ваших по спасению меня и моих конечностей ещё более накопится, - притворно вздохнула Полина.
А вот следующая тирада Ивана вызвала у Поли необъяснимую обиду, смешанную с щедрой порцией злости.

- Ах, проще некуда! Куда уж там! - язвительно проговорила Полина, чтобы скрыть истинные эмоции. После отвернулась, но лишь за тем, чтобы полуобернуться к Ивану и бесстрашно посмотреть в его глаза в ответ на его взгляд.
- Не понимаю, зачем вам знать, счастлива ли я? - голос её всё же предательски дрогнул, и Поля поспешила снова до боли закусить нижнюю губу. - И с чего вы вообще взяли, что я уже успела выйти замуж и испортить жизнь, как вы изволили выразиться, тому, кто в любом случае будет со мной несчастлив, я тоже не понимаю! Я не замужем, Иван Николаевич, ведь как известно всем... гусары замуж не выходят.
Она отвернулась от него и громко крикнула вознице:
- Трогай!

- Теперь не делаете, - поправила Полина, вновь не удержавшись от того, чтобы поддеть Ивана. - А уж если впредь собираетесь делать, так благодарю за предупреждение. Постараюсь быть во всеоружии.

- Это вы сейчас очень радужные мне обрисовали перспективы, - усмехнулась Полина. - Постараюсь вспомнить, как у вас получалось "брать с меня недорого по старой дружбе." Наверное, что-нибудь поведаете мне о том, почему считаете, будто тот, кому не повезёт стать моим супругом, будет со мною несчастным. - Она замолчала, чтобы обдумать, стоит ли задавать вопрос, вертящийся на языке, но он сорвался сам: - Я что, так плоха для замужества? А впрочем, не отвечайте. Я уже знаю, что именно вы мне ответите.
Ей на память пришло то лето, когда к ней сватался достойный во всех отношениях мужчина. А уж как маменька была счастлива этому событию! Должно быть, у ней в голове уже родился целый план не только на обручение, устройство свадьбы, но и на крестины всех Полининых детей. А княжна вдруг поняла, что она не хочет, не может и не станет выходить за него. Что это всё неправильно. Тогда она была совсем молодой девицею, и мало что смыслила в чувствах, которые бушевали в её душе. Но знала твёрдо одно: замуж именно за этого молодого человека она выходить не должна. У её судьбы совсем другой голос, в моменты волнения с чуть приметной хрипотцой, а ещё совсем иной цвет глаз, аромат одеколона или же порою мрачный вид, который - Полина всегда предполагала это - он принимал только рядом с нею. Лидия Платоновна была не передать как огорчена отказом дочери, а Поля, напротив, почувствовала себя свободною. Правда, княгиня частенько после грозилась отдать её за первого встречного, но так и не выполнила своих угроз.

Поля даже задержала дыхание, когда Иван накинул ей на плечи полу своего тулупа. Она прикрыла глаза, а когда открыла их, поняла, что ничто никуда не исчезло: всё те же зимние красочные пейзажи, пролетающие мимо, всё те же сани и возница. И всё тот же мужчина рядом, с цветом глаз её судьбы. Какие нелепые мечтания, ну надо же!
- Сеня скоро решит догонять нас на санях и дальше ехать наперегонки, - проговорила она тихо. - Так что непременно нас увидит... вместе.