Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

Ах, до чего чудесно в Чертяево зимой! Снег искрится в ярких лучах солнца, скрипит под полозьями саней, а в большом доме, что принадлежит семейству Тёмных, тепло и уютно. Рассвет едва-едва затеплился на небе, а князь Семён Михайлович уже на ногах. Не спится ему, да и предвкушение от того, что скоро, совсем скоро, наполнится дом гостями, совсем сну не способствует. А уж эти ранние зимние утра! Когда все домашние, как думалось князю, ещё изволят почивать, а им с княгинюшкой отведены самые сладостные минуты наедине.
Пока Лидия Платоновна собиралась к завтраку, Семён Михайлович прошёлся по большой столовой, самолично поправил молочник севрского фарфора, который, как ему показалось, должен стоять ровнее, и подошёл к окну.
Князь любил это время года более других, ведь дом наполнялся в эти дни гостями и жизнью, а Семён Михайлович наблюдал за молодёжью и словно сам сбрасывал годков тридцать. Где-то наверху послышался звонкий девичий смех, и князь покачал головой, а уст его коснулась тёплая улыбка. Полина шалит, не иначе. Ух и девка-огонь, порой так и просит розог, а как посмотришь в её глаза, что весельем искрятся, так и простишь всё на свете. В детстве была самой шебутной. Случай был, когда спряталась в шкафу в родительской спальне – и как только смогла из постели своей незаметно выбраться? – да как выскочит в ночи с криком: «А-а-а-а! Вот вы где!». Хорошо ещё князь с княгиней не успели предаться… Впрочем, не о том сейчас речь.
Или вот Геллушка. Ну, такая же егоза почти, только помягче, понежнее, словно цветочек хрупкий. А старшая самая, Софья, та барышня серьёзная, однако ж и её Полина умудряется втянуть в свои бесконечные затеи…
Замуж пора давно княжнам, но пока никого по сердцу не нашли, а князь и не торопился их из дома отчего отпускать, - ведь так хорошо, когда все рядом, все под присмотром.
Впрочем, понимал Семён Михайлович, что времени этому совсем скоро придёт конец – когда за дело бралась его супруга Лидия Платоновна, весьма энергическая женщина и предприимчивая сваха, всё в её руках спорилось. И хозяйство ладилось, и дочери замуж выдавались.
- Ах, душенька, что за день чудесный, ты погляди-ка, погляди. – Князь подошёл к супруге, что присоединилась к нему в столовой, поцеловал её в щёку, следуя заведённому у них обычаю, и подвёл Лидию Платоновну к окну. – Что за картина, а? Ну чисто холст!
Природа и вправду баловала жителей Чертяево, даря крепкий морозец ночью и солнечные, наполненные свежестью деньки. Самое подходящее время для веселья, гаданий и радостного предвкушения.
Устроившись за столом и предварительно отодвинув стул для любимой супруги, Семён Михайлович внимательно проследил за тем, чтобы Дуняша положила княгине самые аппетитные кусочки, и снова заслышал смех Поли. Он знал, что дочери не спустятся раньше положенного срока, свято чтя то время, что принадлежало только их родителям.
- Что, душенька моя? Готово ли всё к приезду гостей? – Этот вопрос он задавал каждое утро, едва только праздновалось Рождество и начинались Святочные дни. – Чай, присмотрела уже кого в женихи-то княжнам, а? Ну, дай Бог, дай Бог.

Ох и предприимчива княгинюшка! Такой и дело государственной важности доверить можно, справит на раз! Не сомневался более князь, что в тот же год и выдаст княжон замуж. А сама Лидия Платоновна всё в окно поглядывает. Чай, Арсения ждёт-не дождётся. Сын у них единственный, но дюже любит его княгиня.
Семён Михайлович усмехнулся в усы, когда в голову ему пришла мысль. Что скажет Лидия Платоновна, коли намекнуть ей, что и Сенюшку пора женить? Налетит, небось, орлицей, сына своего от невесты вероятной защищать. Спрятал Семён Михайлович улыбку за глотком кофе и сделал вид, что задумался.
- Присмотрюсь-присмотрюсь, голубушка, это всенепременно! Дочери у нас, знамо дело, единственные, а женихов на их век ещё сыщется множество. Так что справить мы им по мужу должны не абы какому, а самому лучшему. А что касаемо Лопухова, душенька моя... Так отчего бы и не поехать?
Знал князь, что без этой забавы не обойтись. Непременно Поленька потребует переодеваний, да так, чтобы непременно после ряженными к помещику Лопухову ехать. Надо сказать, что Евстратий Павлович человек строгих правил, и Святочные гуляния за баловство почитает. Оттого Поля всегда так и забавляется, когда они всей дружной гурьбою к Лопухову являются.
- Мы ещё молодёжь в забавах их обскачем на раз, голубушка. Так что едем, это уже дело решённое. А вам так костюм черкеса пойдёт, душенька. - Семён Михайлович подкрутил ус и прибавил: - Или же в костюме черкеса с мужем наедине предпочтёте остаться, княгинюшка?

Слушал Семён Михайлович супругу и восхищённо языком цокал. До чего умная его княгиня, да какие заметки дельные у неё. Особливо что Полины касалось. Тут князь был в некоторой растерянности. Уж если ласкою к Поле, так с нею и сладить можно. А то как попадётся ей муж неласковый. Нет, такого допустить нельзя. Чадо ведь его, кровинушка родная. Кто её защитит от всех горестей?
- Справим-справим, - покивал князь. - Ежели не мы, то кто?

А Семён Михайлович дюже диву давался! Сначала от речей Лидии Платоновны о черкесских делах, представляя в красках, какие забавы ждут счастливчика-князя, а после от слов о женитьбе Сени. Зря он решил, будто княгиня решит до старости Арсения подле юбки своей держать. Вот и Лидия Платоновна говорит, что пора сыну жениться.
- Верное дело говоришь, душа моя, - согласился он с супругой. - А коли уж Сеня невестушку себе под стать найдёт, так ты же, голубушка, их рядом с собою и поселишь, небось? Оно и верно. - Его глаза заблестели весельем, когда Семён Михайлович представил, как обучает всему супругу сына Лидия Платоновна, лишь бы Арсению жилось хорошо. - Кто же за сыном нашим лучше присмотрит, как не маман его и супруга, ею же обученная.
И князь, посмеиваясь, поднялся из-за стола и, приговаривая на возможное возмущение супруги: "Ну, будет-будет", помог ей подняться следом и отправился рука об руку с книгиней ждать гостей, что должны были явиться в поместье к полудню.

- Да вижу-вижу, голубушка, - откликнулся Семён Михайлович, тотчас же попадая в ту атмосферу, которую так любил. Гости, наряды, смех за столом. А после к ночи девицы гадать пойдут... - Идём же встречать, княгинюшка.

Первыми среди прибывших оказались княжна Зимницкая с отцом, да невеста Сени, которую сосватали ещё с младых ногтей за сына княжеского.
- Очень рад, очень рад, - без устали повторял князь, склоняясь к рукам девиц для почтительного поцелуя, да вдыхая морозный воздух, который принесли с собою в дом гости. - Очень рад!
После привычных приветствий, обмена любезностями и вопросов о том, как добрались, устроились в гостиной, где уже суетились кругом слуги, чтобы обиходить прибывших.

- Правы, правы. Как есть правы! Нарядиться - самое верное дело, - одобрил князь, улыбаясь красавице Евпраксии Всеволодовне. - А я давеча княгинюшке предлагал черкесом обрядиться. Каково? - он засмеялся, предвкушая смущение Лидии Платоновны, и поинтересовался: - Как мыслите, княжна, пойдёт Лидии Платоновне наряд такой?

- И что ни говори, а в России-матушке пейзажи самые прекрасные. Никакими Баденами не удивишь после них, - изрёк князь, всё более чувствуя, как охватывает его мальчишеский азарт. - Впрочем, голубушка, вы пока наслаждайтесь путешествиями, чтобы было с чем сравнить. А я вот понял, что нет ничего красивее, чем Россия зимой. - Он прикрыл глаза, а после замахал рукою сам на себя: - Ох, не слушайте вы старика, совсем я вас заболтал.

- Как есть, как есть, - покивал князь на слова девицы. - Княгинюшка моя ещё ого-го! Кровь с молоком! Что, душенька моя? - обратился он к супруге. - Откроете секрет вечной молодости девицам?
И он, посмеиваясь, вновь повернулся к Зимницкой: - Вы мне льстите, душенька. Какой же из меня Потёмкин? А вот Лидия Платоновна да. Ну чисто императрица!

- Если не вам, то кому, душенька моя? - князь залюбовался супругою. - Решено! Будете императрицею!
Князь обратил внимание на Анастасию Заболоцкую, что отошла к окну, и обратился к супруге:
- А что Настенька? Никак, грустны? Быть может, разузнать что стряслось? И чаю всем гостям с дороги? Ах, до чего вкусный чай у нас липовый!
И князь снова прислушался к тому, что происходило во дворе. Кажется, собаки лаяли, да голоса были мужские, а в дом никто не приходил. Скорее бы уж Арсений прибыл.

А Чертяево всё наполнялось гостями, да возвращающимися под отчий кров родными. Князь, с жаром согласившийся с тем, что лучшей советчицы по делам бракоустройства, чем Лидия Платоновна, не сыскать, с удовольствием слушал разговор в гостиной. А уж когда под крышу поместья ступил Арсений, тут уж княгинюшка едва не прослезилась, а радости её предела не было вовсе.
- Арсений, - расцеловавшись с сыном, Семён Михайлович похлопал его по плечу и добавил: - Ну здоров и слава Богу.
Наступало время скорого обеда, да после весельем заведовать должна была княгинюшка. Уж она и заготовила всего гостям, чай скучать не будут.
- Душенька моя, что там обед? Чай, голодны все с дороги, да и к Лопухову скоро ехать, - обратился он к супруге. А после, заприметив младшую дочь, жестом подозвал её к себе:

- И тебе доброго дня, голубушка. - Князь поднялся со своего места, поцеловал дочь в лоб и положил её руку на сгиб своего локтя. - Дорогие гости, ваши комнаты душенька моя Лидия Платоновна уже давно приготовила, оправляйтесь с дороги да спускайтесь отобедать. Сегодня перепела такие, пальчики оближешь! А уж мороженое какое! А после всенепременно к Лопухову. - И, повернувшись к Гелле, спросил вполголоса: - Где сестрицы твои? Негоже из дома отлучаться, коли гостей полно поместье. А ты, голубушка моя, сопроводи старика к столу. Чай, княгинюшка захочет, чтобы сын её в столовую проводил.

- Ну-ну, даст Бог, скоро явятся, - неуверенно проговорил князь. - А что Сенюшка дома, так то разумеется радость! А скучал, да. Как есть, скучал. Чай, только вырос сыночек-то, уже от родительских проявлений чувств бегает давно. А ты, ангел мой, к наряжаниям готова? Княгинюшка что-то замышляла по поводу нарядов, ох шалунья!
Пока гости отправились привести себя в порядок, князь вёл семейные беседы, расспрашивая сына о делах и то и дело сжимая хрупкие пальчики Геллы, лежащие на сгибе его локтя, ладонью.

Заслышав мужской кашель в гостиной, обернулся и улыбнулся вновь прибывшему.
- Очень рад, очень рад! - привычно поздоровался он с вошедшим Дмитрием Извицким. - А вы вовремя, голубчик. Как раз обед. Чай, устали с дороги.

- А вот и Евпраксия Всеволодовна спустимшись. - Князь улыбнулся посвежевшей после умываний княжне. - Голубушка, чудо как хороши! - похвалил князь.

- Не стану, душа моя! Сегодня улыбка так и просится на уста! А костюм готов, это непременно. Слуги нынче больно расторопны. Чувствуется влияние праздника. - И он тихонько рассмеялся от полноты чувств.

- Всенепременно-всенепременно, Дмитрий Сергеевич, уделю. - Князь находился в том благостном расположении духа, когда ему всё вокруг происходящее казалось сказочным и наполненным счастьем. - А отобедать очень советую! Повар расстарался сегодня особенно!

- Ах, что же я стою! Совсем стар стал! - хлопнул себя по лбу Семён Михайлович. - Евпраксия Всеволодовна, разрешите представить вам Дмитрия Сергеевича Извицкого. Я, признаться, совсем позабыл, что под крышею этого дома кто-то кого-то не знает. Дмитрий Сергеевич, а это младшенькая моя стрекоза, Гелла Семёновна. Младшая княжна в поместье Тёмных. А вот сёстры её куда-то запропастились.

Обменявшись любезностями с гостями, Князь отправился в столовую, чем подал пример остальным следовать за ним.

А празднество мелькало вокруг яркими костюмами ряженных, повсюду слышались восторги и смех, и радость наполняла всё кругом преддверием святочной ночи. Князь с княгинею удалились в свою комнату, куда доставлены им были тотчас же костюмы турок, и Семён Михайлович, переодевшись, принялся наблюдать за облачением супруги.
- Вот же красавица моя, голубушка. Ну чисто бриллиант! Ну императрица турецкая! - хвалил князь Лидию Платоновну, когда та надевала на себя элементы костюма. - Ну как есть императрица!
А после устроились в санях, князь приобнял свою супружницу, да покатили все к Лопухову.
- Эге-гей! Пошёл-пошёл! - залихватски кричал князь то ли лошадям, то ли вознице, радуясь гонке, что всегда затевалась Полиною и Арсением. Поля, кажется, сидела гусаром подле Ивана Николаевича Бутенева, издалека было не рассмотреть. Но князь не торопился этим наблюдением с супругою делиться. Как начнёт тут же план составлять на свадьбы-помолвки, так и про святки забудет.

- Приехали, душенька! Словно годков тридцать сбросил, не иначе! - восхитился князь, когда они достигли поместья Лопухова. Сам спрыгнул из саней в снег и подал руку своей турчанке. - Чай, подождём всех и пойдём Евстратия Павловича донимать, - и он, посмеиваясь, стал ждать остальных, кто отстал по дороге.

Евстратий Павлович Лопухов был угрюмым и нелюдимым стариком, лет семидесяти, овдовевшим в довольно молодом возрасте, да так и не пожелавшим вновь обзавестись семьёю. Детей у него не было, оттого большое поместье, в котором жили только слуги, да он сам, казалось пустым и безлюдным. Сначала он бывал не рад их приездам, но стрекозы-княжны увлекали Лопухова в свои забавы, и вскоре уже были доставаемы различные наливочки, да мочёные яблоки. Яства разные, да пироги всяческие. И начинался настоящий праздник. После шли, со смехом и гамом воровать у Лопухова свинью. И молодёжь веселилась и всё было кверху ногами. Тогда и становился Евстратий Палыч будто бы мягче.
А ввечеру совсем позднем шла молодёжь с горки кататься. Тут горки были чудо как хороши! Ну а после и домой, гадать... Ведь ночь эта становилась не просто ночью, а настоящей сказкой.

Предоставив Геллу компании Всеволода Орлова, князь подал руку княгинюшке, а вторую - подошедшей к ним Екатерине Исаевне Аминовой.
- Ах, голубушка! Какой наряд у вас! Ну, чудо, как хороши! Идёмте же за остальными к Лопухову! Чай, уже заслышал приезд наш, вон как Полинушка кричит звонко.
И он повёл своих дам в дом. Тут же расположились в гостиной, словно всю жизнь там и колядовали, и вышли к ним все слуги, да сам хозяин, помещик Лопухов.
- Эх, Евстратий Палыч, а вот и мы! - возвестил князь и, улыбаясь, завёл колядку:
- Ты, хозяин, не томи,
Поскорее подари!
А как нынешний мороз
Не велит долго стоять,
Велит скоро подавать:
Либо из печи пироги,
Либо денег пятачок,
Либо щей горшок!
Подай тебе Бог
Полный двор животов!
И в конюшню коней,
В хлевушку телят,
В избушку ребят
И в подпечку котят!

И вновь слишком поспешно, по мнению Семёна Михайловича, окончилась эта святочная ночь. Отзвучали колядки, остались в прошлом восторг от слишком быстро едущих саней, да ощущение всеобщего праздника, и вот уже они вернулись с Лидией Платоновной в Чертяево. Проводив супругу до их опочивальни, где собиралась она отдохнуть от слишком яркого и насыщенного событиями дня, князь Тёмный направился в свой кабинет, чтобы немного почитать перед сном и привести мысли в порядок.
Князь видел пятый сон, в котором вдруг что-то стряслось: кто-то начал стучать, да так громко, что Семён Михайлович проснулся и заморгал, растирая лицо.

- Иван Николаевич? - князь поднялся из-за стола навстречу вошедшему Бутеневу и тут же нахмурился. - Что-то случилось? Чем обязан вашему визиту, сударь? Надеюсь, повод важный и не может подождать до утра?

Семён Михайлович слушал Ивана со всё более возрастающим удивлением. Хотя, надо сказать, что оно было смешано со страхом, который так часто посещал князя и раньше, и только теперь обрёл черты реальности. Он много раз представлял себе, как его дочерей будут сватать, и уговаривал себя, что в этом нет ничего странного и страшного. И вот сейчас понял, что он не готов, совершенно не готов расстаться с любимицей-Полиною. Даже помыслить, что он будет лишён её озорной улыбки, ласкового и шаловливого взгляда, бесконечных затей и проказ, было невозможно. Неужели всё это, вся Полина теперь будет принадлежать не ему, а Ивану? Нет, против Ивана Николаевича он не имел ровным счётом ничего, и с отцом его был дружен, но Поля... Как-как он сказал? "Как можно более скорое венчание"? Это ещё отчего и почему? Полина Семёновна благородная девица, которая все законы отцовские, так почему она должна поспешно выходить замуж, словно...
- Вот вам мой ответ, Иван Николаевич. - Князь вышел из-за стола и начал прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину. - Коли ваши намеренья серьёзны, так время этому не помеха. Даю вам год... Нет, лучше два сроку. Будете ухаживать за Полиною, как полагается.
Он сделал паузу, а в голове его всё звучали слова "как можно более скорое"... Нет, не может быть, чтобы Полина...
- А после посмотрим! Да-да, - он начал активно жестикулировать рукой... - Посмотрим! - чуть громче добавил князь и вынес окончательный вердикт: - Быть может, Полине Семёновне кто другой за это время полюбится, кто же это знает?

Семён Михайлович, пребывая в прекрасном расположении духа, поднялся в их с Лидией Платоновной опочивальню, насвистывая по дороге какую-то мелодию. После не спеша подошёл к окну и принялся смотреть на улицу. Окна их с княгиней комнаты располагались как нельзя более удачно: выходя аккурат на заднее крыльцо, и отсюда оно просматривалось чудесно. Сначала всё было тихо, но после, наконец, случилось то, чего так ждал князь.
- Что такое? Кто там уезжает? Семён Михайлович, что происходит? Который час? - послышались бесконечные вопросы проснувшейся Лидии Платоновны, которая подошла к мужу и стала всматриваться в очертания возка.
- А это, княгинюшка, стало быть, наша средняя проказница бежит с женихом тайно, да-да, тайно венчаться.
- Что же мы тут стоим? - княгиня даже выронила монокль, который вставила для лучшего наблюдения. - Нужно же немедля их остановить!
- Ну-ну, что вы, голубушка! - князь задёрнул портьеры, чтобы их с княгиней не заметили и, взяв за руку супругу, отвёл её от окна: - Что же потом, ждать, что Иван Николаевич уедет и оставит Полину вновь одну?
- Да как же он уедет? Его намерения более чем ясны! - Лидия Платоновна обличающе указала на окно, туда, где, должно быть, "тайный" отъезд уже произошёл.
- Вот и славненько, душа моя. Вот и славненько! Как видите, мои способы работают гораздо более продуктивно, нежели ваши подтасовки гаданий и угрозы выдать замуж за Карла Модестовича. Последний, кстати, отправился с ними.
- Ах, супостат!
- Ну, полноте, княгиня. Что же сердиться? Мы дочь замуж выдаём! - и пока Лидия Платоновна не успела сказать, что дочь выдаётся очень даже самостоятельно, запечатал её уста горячим поцелуем.

Через 9 месяцев в семье Новосельцевых было уже 4 девочки